Dinozavrik

AGHET: FULL VIDEO: WATCH THE ENTIRE 90 MINUTES "Aghet: Nation Murder", is a documentary made by German filmmaker Eric Friedler, that compellingly proves the absolute truth of the genocide of the Armenian people. Using the actual words of 23 German, American and other nationals who witnessed the events, and armed with archival materials, his film expertly takes on the challenge that PM Erdogan hurled at the world by stating: "Prove it." Of course Turkey reacted in the predictable manner. Presuming that the state has a right to ban the showing of any film on national television, Turkish MP Canan Arıtman, a notorious member of the Turkish Parliament, demanded that Turkish Foreign Minister Ahmet Davutoglu provide written explanations as to how come the film was shown on German television. Aritman raised the following questions: Why was the German Ambassador to Turkey not summoned to the Turkish Foreign Office on the occasion? Why weren’t the German authorities informed that the film might cause damage to German-Turkish relations? Why at his meeting with the German Chancellor last week the Turkish Premier did not voice his concern over the documentary and did not demand that the showing be prohibited? Why did the Turkish Foreign Minister take a passive position on the Armenian Genocide resolutions approved by different Parliaments, as well as on the showing of films there? Is the Turkish State’s silence in response to statements on the Armenian Genocide its political concept? Not so surprisingly, it seems that the wealth of image and film documents gathered from archives as distant as Moscow and Washington, did not impress the closed minds of the Turkish people. Director Eric Friedler stated that his new findings surprised even those who were providing him expert advice. Some incidents, such as the ostentatious 1943 reburial in Turkey of the remains of Talaat Pasha, who was murdered in Berlin in 1921, is shown for the first time ever.HERE'S THE FULL 90-MINUTE VERSION IN GERMAN LONGER VERSION IN ENGLISH WILL BE AVAILABLE ON THIS SITE SOON. IT IS IN PREPARATION. FOR NOW, THIS GERMAN VERSION OFFERS ENOUGH VISUALS TO SATISFY OUR URGE.PART I http://www.youtube.com/watch?v=4MtSaoEZLvQ PART II http://www.youtube.com/watch?v=4fQYOB8XKtI PART III http://www.youtube.com/watch?v=Iv9ExBlYViw PART IV http://www.youtube.com/watch?v=_Uve2Q_8fq0 PART V http://www.youtube.com/watch?v=T_Is7PwSzDU PART VI http://www.youtube.com/watch?v=MI_l2_iQqtw PART VII http://www.youtube.com/watch?v=GeTdzPziJhI PART VIII http://www.youtube.com/watch?v=hAGPDgs5sgk PART IX http://www.youtube.com/watch?v=PmB9MXH2d4I PART X http://www.youtube.com/watch?v=IYYcfqnJVQA FOR PHOTOS GO HERE GetAddThis();var addthis_config = { services_compact: "email,favorites,print,digg,printfriendly,google,myspace,live,facebook,twitt er,delicious,more"}; var addthis_header_color = "#000000"; var addthis_header_background = "#dcdcdc"; var addthis_brand = ""; var addthis_offset_top = 0; var addthis_offset_left = 0; var addthis_language = "en"; var addthis_localize = {share_caption: "centerarnews.com"};

<H1 class=style18 align=center>Cancer can be cured and prevented naturally and scientifically!</H1><H2 class=style16 align=center>Have you ever wondered why 100 years ago cancer was a rare disease but today, There are many kinds of cancer and it is estimated 1 out of 4 people will get cancer in their life!</H2><H2 class=style16 align=center>The answers for all cancer are here on this site! </H2> </H2><H3 class=style12 align=center>This is not just someone's opinion about cancer but, facts that have been proven in scientific labs, by doctors and, the most important test is from the people that have cured cancer from their own bodies !!!</H3><H2 class=style5 align=center>The answer to cancer has been known for many years!</B></FONT> Vitamin B17 was the subject of great controversy over 20 years ago when some of the world's top scientists claimed that when consumed, the components of certain raw fruit seeds make it 100% impossible to develop cancer and will kill existing cancer in most cases. The pharmaceutical companies pounced on this claim immediately and demanded that FDA studies be conducted. The results of these studies are found on this site and in a book called "World Without Cancer", by G. Edward Griffin. To order the book call 877-479-3466.</FONT> Vitamin B17, also know as Laetrile and Amygdalin is found in most fruit seeds, namely apricot seeds. The apricot seed was claimed as the cure for all cancers over 35 years ago. </FONT> It was even more strongly claimed that when one eats about 7 apricot seeds per day they can never develop cancer, just as one can never get scurvy if they have an orange every day, or pellagra if they have some B vitamins every day. </FONT> The pharmaceuticals companies together with the medical establishment pushed the FDA into making it illegal to sell "raw" apricot seeds or vitamin B17 with information about its effects on cancer. Even to this day, you can't get raw apricot seeds in your health food store, only the sun dried ones which have all the important enzymes killed off.</FONT> Pharmaceutical companies only conduct studies on patented chemicals they invent so that at the end of their study, if the drug gets approved, they have sole rights on its sale. (They make back tons more than the mere 250 million that they invested) They never do studies on foods that can't be patented and that can be sold by any supermarket. </FONT> The information on this site is not just for preventing cancer, it is for those that have cancer now and are on chemo or radiation at this moment, as well as for those who have cancer but haven't started any conventional methods yet. </FONT> Most of the people that already have cancer clusters in their body, who eat the apricot seeds and/or take the vitamin b17 in tablet form show near to complete tumor regression. Although cancer patients may get rid of their cancer, they also have the problem of the organ damage that the cancer has caused. This is another issue where other herbs and remedies are necessary for proper organ regeneration. Of course when a person's body is completely eaten up by cancer, the raw apricot seeds and its extract (laetrile and vitamin b17) would only prolong their life many times longer than chemotherapy and might not completely save them. However in many cases high levels of the injectable vitamin B17 "laetrile" will help a great deal with the pain.</FONT> The information that you're about to read will guide you in how you can guarantee a nearly cancer free life or help your body get rid of cancer if you have it. </FONT>

Крымское казачество в ближайшие дни может включиться в межэтнический конфликт в Днепропетровской области, передает агентство "Новый регион". С просьбой о помощи к казакам обратились жители города Марганец, где в последние дни проходят массовые столкновения славян и представителей армянской диаспоры. Атаман Объединения казаков Автономной Республики Крым Сергей Юрченко в беседе с журналистами сообщил, что просьба о помощи также поступила к казакам в Запорожье. Юрченко отметил, что у его соратников имеется опыт участия в противостоянии этнических групп, полученный, в частности, в Бахчисарае и Судаке. Беспорядки в Марганце начались после того, как в минувшие выходные выходцами из Армении был убит милиционер: 22-летнего инспектора патрульной службы Сергея Бондаренко зарезали, когда он вмешался в драку между украинцами и представителями диаспоры. Похороны Бондаренко состоялись в среду, 1 июля, двое его коллег находятся в больнице с ножевыми ранениями. "Я могу сказать, что такие факты мы видим по всей стране. Здесь – армяне, где-то цыгане, в Крыму – татары. Эти национальные группировки подкупают милицию и делают все, что хотят", - прокомментировал ситуацию в Марганце атаман Юрченко. Он подчеркнул, что сложившаяся в городе обстановка - результат попустительства милиции и именно из-за попустительства властей жители вынуждены обращаться к казакам. Ранее беспорядки в Марганце прокомментировал глава националистического Всеукраинского объединения "Свобода" Олег Тягнибок, назвавший их проявлением "лучших казацких традиций Запорожской Сечи". Тягнибок также предположил, что столкновения в Днепропетровской области могут положить начало череде аналогичных событий в других регионах.

Армянский вопрос глазами сэра Уинстона Черчилля 80 лет назад появилась книга “Мировой кризис” британского государственного и политического деятеля, премьер-министра Великобритании в 1940-1945 и 1951-1955 годах, военного, журналиста, писателя, лауреата Нобелевской премии по литературе Уинстона Черчилля (1874-1965). Сэр Уинстон Черчилль вошел в историю своей родины как ярчайший политик ХХ века. Он находился у власти при шести монархах — это о чем-то говорит. Черчилль был высококлассный дипломат и эстет — занимался живописью и даже проводил долгие часы в своем саду — садовничал. Вся его жизнь была посвящена служению интересам Великобритании, делал он это не оглядываясь, самозабвенно и с удовольствием. Свой долгий путь политика и свои деяния он сполна отразил в блестящих политических и литературных опусах, недаром и получил Нобелевскую премию по литературе (1953). Несколько предлагаемых читателям страниц из книги “Мировой кризис” посвящены самому трагическому периоду истории армянского народа. В целом сэр Черчилль правдиво анализирует события этих лет. Некоторые моменты немного смущают, так, например, он вековые несчастья армянской нации объясняет физическими особенностями страны, как бы забывая агрессивность и захватнические инстинкты южных соседей. Ему неизвестно подлинное число жертв геноцида, он почему-то называет Республику Армения Эриванской Республикой и т.д. Но это мелочи. Главное, что Черчилль многое называет своими именами и ставит точки над “i”. Но при этом бросается в глаза его некоторая отстраненность от тех событий, хотя кому, как не ему, знать все тонкости свершившегося. Книга писалась в середине 20-х годов, впервые была издана в 1928 году. К тому времени Черчилль уже имел огромный опыт: он занимался вопросом британских колоний, принимал непосредственное участие в создании некоторых арабских государств и в решении вопроса создания еврейского государства на Ближнем Востоке. В регионе он чувствовал себя как рыба в воде, и потому его отстраненность вызывает удивление, ведь он был одним из тех, кто вершил делами давно ушедших лет. Как бы ни было, черчиллевский текст — мощный аргумент при разговорах о Западной Армении и геноциде. Высокородного сэра Черчилля считают самым выдающимся британцем в истории, так что вряд ли его слова можно подвергать сомнению. Его слова — это его живая неустаревающая мысль. ...Мы должны коснуться армянской трагедии, которой сопровождалось воскрешение турецкой мощи. Происшедшие в России и в Турции события, за которыми вскоре последовали новые трагедии, оказались роковыми для армянского народа. Мировая война, приведшая вначале к страшной резне армянского населения, в конце концов развернула перед нами самые широкие и блестящие надежды, какие только могла питать армянская нация. А затем вдруг нация эта была повержена во прах — по всей вероятности, навсегда. Вековые несчастья армянской нации объяснялись главным образом физическими особенностями ее родины. На высоком армянском плато, простирающемся через центр Малоазиатского полуострова, расположены горные хребты в восточном и западном направлении. Долины между этими хребтами с незапамятных времен были дорогами для всех завоевателей, двигавшихся на западе из Малой Азии, а на востоке — из Персии и Центральной Азии. В древности по этим путям шли мидяне, персы и римляне, а в первые столетия христианской эры — персидские сасаниды и императоры Восточной римской империи. В средние века по ним следовали орды монголов и турок (сельджуков и османлисов), завоевывавшие, делившие, уступавшие и снова завоевывавшие те малодоступные области, в которых несчастный народ вел неустанную борьбу за жизнь и независимость. После укрепления России борьба за армянские области, представлявшие как бы естественные границы соперничавших империй, велась между Россией, Персией и Оттоманской империей. В тот момент, когда началась мировая война, Армения, разделенная между Россией и Турцией и постоянно страдавшая то от насилий, то от резни, не имела никакой защиты (кроме тайных обществ), никакого оружия, кроме интриг и убийств. Мировая война навлекла на армян новые бедствия. После балканских войн сторонники пантурецкой идеи отказались от мысли возродить государство с помощью “оттоманизации” и “отуречивания”. Бедствия Турецкой империи они приписывали в значительной степени противодействию нетурецких рас, живших в Турции. Они откровенно и прямо заявляли, что эти расы “не стоят внимания, являются только помехой и могут убираться ко всем чертям”. Возрожденное государство, к которому стремились турецкие патриоты, должно было создаваться одними только турками. К этой цели, если она вообще была достижима, вел долгий и трудный путь. Поэтому чем скорее турецкий народ примется за ее осуществление, тем лучше. По этому пути турки шли с 1912 г., тогда как Европа долгое время даже не подозревала об этом. Но армяне были лучше осведомлены. Они понимали, что включение мусульманских областей Кавказа в состав великого турецкого государства подчинит все армянское плато, включая и русскую Армению, турецкому владычеству и поставит на карту все будущее армянской расы. Начало мировой войны поставило все эти вопросы ребром. Турецкое правительство, преследуя свои собственные цели, старалось обеспечить за собой помощь армян, особенно армян, живших в России. Перед армянскими лидерами встала страшная альтернатива: должны ли они предоставить все силы своей нации в распоряжение России и Турции или согласиться на то, чтобы их народ оставался по-прежнему разделенным и сыны его сражались во вражеских армиях друг против друга? В конце концов они пришли к выводу, что в случае войны армянский народ, живущий в Турции и России, должен выполнить свой долг по отношению к обоим правительствам, они считали более разумным пойти на братоубийственную борьбу, сражаясь в различных лагерях, чем поставить на карту все свое существование, связав свою судьбу с победой одной стороны. Когда Турция атаковала русскую Армению, царское правительство, опасаясь, что успешная защита Кавказа армянами может подогреть националистические стремления армянского народа, отправило 150 тыс. армянских солдат на польский и галицийский фронт и перевело на Кавказ другие русские войска для защиты армянского населения. Из этих 150 тыс. армянских солдат лишь немногие остались в живых после европейских битв и смогли возвратиться на Кавказ до конца войны. Это была суровая мера по отношению к армянскому народу, но в дальнейшем его ждали еще большие беды. Турецкий план кампании кончился неудачей. Наступление, предпринятое турками на Кавказе в декабре 1914 г. и январе 1915 г., было отбито. Турки отступили и были чрезвычайно раздражены. Они обвиняли армян, живших в турецких восточных вилайетах, в том, что они действовали в качестве шпионов и агентов России, и в том, что они нападали на турецкие линии сообщения. По всей вероятности, эти обвинения были справедливы; но независимо от их основательности или неосновательности, они вызвали мщение, вполне согласовавшееся с турецкой политикой. В 1915 г. турецкое правительство начало проводить по отношению к армянам, жившим в Малой Азии, политику беспощадной массовой резни и высылок. 300 или 400 тыс. мужчин, женщин и детей бежали на русскую территорию, а отчасти в Персию и Месопотамию. Но Малая Азия была настолько основательно очищена от армянских элементов, насколько только могли достичь этого подобные меры, проводимые в самом широком масштабе. По приблизительным подсчетам, этим репрессиям подверглось 1 1/4 млн армян, из которых погибло больше половины. Нет никакого сомнения, что это преступление было задумано и выполнено по политическим мотивам. Туркам представлялся удобный случай очистить турецкую землю от христианской расы, противодействовавшей всем турецким планам, стремившейся к таким национальным целям, которые могли быть осуществлены только за счет Турции, и оказавшейся клином между турецкими и кавказскими мусульманами. Вполне возможно, что британская атака Галлиполийского полуострова еще более усилила ярость турецкого правительства. Турки, очевидно, думали, что если даже Константинополь падет и Турция проиграет войну, то все же турецкая территория будет очищена и турецкой расе навсегда будут обеспечены преимущества, весьма важные для ее будущего. Прибытие на Кавказ великого князя Николая Николаевича в начале 1915 г., взятие им Эрзерума в феврале 1916 г. и завоевание турецкой территории в северно-восточной части Малой Азии оживили надежды армян. После вступления в войну Соединенных Штатов надежды эти еще более усилились. Но русская революция погасила их. Мы не можем здесь рассказывать о запутанных конфликтах между грузинами, армянами и татарами, которые последовали вскоре. В начале 1918 г. русская кавказская армия оставила малоазиатский фронт и превратилась в вооруженный сброд, думавший только о том, чтобы как можно скорее уехать на родину. Русские ушли, турки еще не пришли. Оставшееся в живых армянское мужское население прилагало отчаянные усилия к тому, чтобы организовать защиту своей страны. Армянские элементы русской армии объединились и с помощью добровольцев некоторое время задерживали турецкое наступление. Из 150 тыс. армянских солдат, взятых в русскую армию, огромное большинство уже погибло или было рассеяно, и армяне не могли набрать больше 35 тыс. чел. Брест-Литовский договор, заключенный в феврале 1918 г., послужил сигналом для общего турецкого наступления на востоке. Армянская линия защиты была снята, и к маю турки не только отвоевали округа, занятые русскими, но и заняли Батумский, Карсский и Ардаганский округа и готовились двинуться к Каспийскому морю. Тем временем союзники шли вперед. Британские, французские и американские войска разбили германские армии во Франции. Англо-индийские армии завоевали Месопотамию, Палестину и Сирию. В тот самый момент, когда турки достигли на Кавказе той самой цели, ради которой они пошли на такой риск и запятнали себя преступлениями и резней, рухнуло все их государство и вся социальная организация Турции. После мировой войны армянский народ оказался рассеянным, а во многих округах совершенно уничтожен. Резня, военные потери и насильственные высылки, бывшие не чем иным, как более легким методом убийства, уменьшили его численность не менее чем на одну треть. Из 2 1/2-миллионного населения погибло три четверти миллиона мужчин, женщин и детей. Казалось, что этим страдания армянского народа должны были закончиться. Слава и красноречие Гладстона способствовали тому, что британский народ, да и все вообще либеральное общественное мнение мира были хорошо осведомлены о тех бедах и избиениях, которым подвергались армяне в прошлом. Мнения относительно армян были различны — одни подчеркивали страдания армянского народа, другие — его недостатки. Но во всяком случае в противоположность тому безразличию, с каким западные демократии относились обычно к судьбам восточных и средневосточных народов, армяне и все их несчастья были хорошо известны в Англии и Соединенных Штатах. Интерес к армянской расе подогревался религиозными, филантропическими и политическими мотивами. Жестокости, практиковавшиеся по отношению к армянам, вызывали справедливый гнев тех простых и сострадательных мужчин и женщин, которых так много среди говоривших по-английски народов. Теперь, казалось, наступил момент, когда армянам будет обеспечено справедливое отношение и они получат право мирно жить на своей родине. Их угнетатели и тираны погибли в результате войны или революции. Величайшие нации, оказавшиеся победителями, были друзьями армян и должны были позаботиться о торжестве армянского дела. Казалось невероятным, что пять великих союзных держав не смогут осуществить свою волю. Но читатель, познакомившись с этой книгой, не питает на этот счет никаких иллюзий. К тому времени, когда победители удосужились на парижской конференции приступить к рассмотрению армянского вопроса, единение между союзниками уже исчезло, их армии также не существовали более и их решения были только пустыми словами. Ни одна держава не хотела взять мандат над Арменией. Британия, Италия, Америка, Франция глядели на него и только покачивали головами. 12 марта 1920 г. Верховный совет предложил этот мандат Лиге наций. Но Лига, не располагавшая ни средствами, ни людьми, благоразумно и решительно отказалась. Оставалась надежда на Севрский трактат. 10 августа державы заставили константинопольское правительство признать Армению, границы которой еще не были установлены, свободным и независимым государством. Статья 89 предписывала, что Турция должна “передать на рассмотрение президента Соединенных Штатов Америки вопрос о границах между Турцией и Арменией в Эрзерумском, Трапезундском, Ванском и Битлисском вилайетах и согласиться на принятое им решение, равно как и на любые условия, которые он может поставить для обеспечения Армении доступа к морю”. Только в декабре 1920 г. президент Вильсон выполнил это высокое поручение. Установленная им граница передавала Армении, в сущности, всю турецкую территорию, которую занимали русские отряды до того, как они разбежались после революции. После присоединения этой площади к Эриванской республике армянская национальная территория должна была занимать почти 50 тыс. квадратных миль. Армянские притязания были удовлетворены в такой мере, что в новом государстве мусульман оказалось больше, чем армян и греков. В данном случае в интересах справедливости хватили через край. Но армянское государство существовало только на бумаге. Почти год тому назад, в январе 1920 г., турки атаковали французов в Киликии, вытеснили их из Марашского округа и вырезали почти 50 тыс. армян. В мае большевистские отряды заняли и окончательно поработили Эриванскую республику. В сентябре, по взаимному соглашению между большевиками и турками, Эривань была отдана турецким националистам. Акт этот сопровождался, как и в Киликии, страшной резней армян. Исчезла даже надежда на то, что в Киликии будет создана небольшая автономная армянская провинция под французским протекторатом. В октябре, на основании Ангорского соглашения, Франция решила эвакуировать всю Киликию. В Лозаннском трактате, запечатлевшем окончательный мир между Турцией и великими державами, история тщетно будет искать слово “Армения”. Подготовила Елена ШУВАЕВА-ПЕТРОСЯН Новое время

Раза Рустам | Raza Roustam Моя жизнь рядом с Наполеоном «Военная литература»: militera.lib.ru Издание: Рустам. Моя жизнь рядом с Наполеоном. — Ереван: Наири, 1997. Оригинал: Roustam, mameluck de Napoléon. — Paris: Albert Méricant, 1910. Книга на сайте: militera.lib.ru/memo/french/raza_r/index.html Иллюстрации: нет Источник: Проект 1812 год (www.museum.ru/1812) Эл. публикация: Е. Боброва Дополнительная обработка: Hoaxer ([email protected]) [1] Так обозначены страницы. Номер страницы предшествует странице. {1}Так помечены ссылки на примечания. Примечания в конце текста Раза Р. Моя жизнь рядом с Наполеоном, в кн.: Рустам. Моя жизнь рядом с Наполеоном. Воспоминания мамелюка Рустама Раза, армянина. / Перевод с французского Григора Джаникяна и Ирины Карумян. — Ереван: Наири, 1997. /// Roustam, mameluck de Napoléon. D'après des mémoires et de nombreux documents inédits tirés des Archives Nationales et des Archives du ministère de la Guerre. [Ed.Hector Fleischmann]. — Paris: Albert Méricant, 1910. — 384 pp. Об авторе: Родился в Тифлисе (Грузия), 1782, скончался в Дурдане (Франция), 7 декабря 1845. Армянин по национальности. В 13 лет был похищен и продан в рабство. Оказавшись в Египте, вступил в корпус мамлюков. А августе 1799 г. был отдан шейхом Аль-Бакри генералу Бонапарту в услужение. Вместе с генералом отплыл во Францию. Следующие 14 лет Рустам почти беспрерывно находился при особе первого консула, а, затем и императора, спал перед дверью в его комнату на походной кровати с ложем из ремней, прислуживал при трапезах и туалетах Императора. Облаченный в великолепные восточные костюмы, он придавал экзотический колорит двору Тюильри. Рустам женился на дочери старшего камергера императрицы Жозефины Александрин Дувиль, которая родила ему сына и дочь. Содержание Глава I Глава II Глава III Глава IV Глава V Примечания Все тексты, находящиеся на сайте, предназначены для бесплатного прочтения всеми, кто того пожелает. Используйте в учёбе и в работе, цитируйте, заучивайте... в общем, наслаждайтесь. Захотите, размещайте эти тексты на своих страницах, только выполните в этом случае одну просьбу: сопроводите текст служебной информацией - откуда взят, кто обрабатывал. Не преумножайте хаоса в многострадальном интернете. Информацию по архивам см. в разделе Militera: архивы и другия полезныя диски (militera.lib.ru/cd). Глава I Наша семья. Отец уезжает, я остаюсь с матушкой и сестрами. Начинается война между Арменией и Персией. Мы укрываемся в крепости. Нам больше не грозит опасность. Моя сестра Бекзада умирает. Мы едем к отцу. По дороге я теряю наших, меня продают в рабство, и семь раз. Некий работорговец берет меня в Константинополь, продает Сала-бею. Я попадаю в Каир. Сала-бей делает из меня мамлюка. Мы едем в Мекку. По возвращении узнаем, что в Египет вошли французы. Мы останавливаемся в Сен-Жан д'Акре, где Чезар-паша отравляет Сала-бея. Я возвращаюсь в Каир. Генерал Бонапарт разрешает шейху Эль-Бекри взять меня на службу. Гарем шейха. Я хочу жениться на его дочери. В Сен-Жан д'Акр приезжает Бонапарт. Абукир. Я ссорюсь с одним из мамлюков. Предательство Бекри. Шампанское князя Эжена. Я поступаю на службу к Наполеону. Он родился в Тифлисе, столице Грузии, отец его, Рустам Унан, был купцом, и родился он..{1} Через два года после его рождения отец перенес свой торговый дом в родной Аперкан — один из наиболее укрепленных городов Армении. Однажды, когда ему было одиннадцать лет и он играл с мальчишками в имении своего отца, на город неожиданно напали татары{2}, чтобы похитить детей, увезти в свою страну и, вероятнее всего, обратить в рабство. Хотя многие из его друзей попали в плен, ему удалось бежать. Рустаму пришлось шесть часов прятаться в лесу. Потеряв дорогу, он долго блуждал по лесу и не мог вернуться к матери{3}, которую любил крепко, очень крепко. К счастью, его нашел некий дровосек и отвел к уже совсем отчаявшейся матери, которая дорогими подарками отблагодарила доброго человека. У господина Унана были две дочери и четыре сына. Рустам был самым младшим. Отец с сыновьями поехал по торговым делам в Гянджу, владения Малека-Меджелуна{4}. Несколько месяцев спустя персидский шах объявил войну Ибрагим-хану{5}, который был наместником шаха в Армении. Именно из-за войны и потерял Рустам своих родителей. По тем же торговым делам отец мой{6} решил уехать из Гянджи, взяв с собой двух моих братьев — Авака и Сейрана. Он хотел взять и меня, но я был так привязан к матери, что не мог расстаться с ней. И вот мой отец купил телегу для поездки. В тот же день за обедом он снова спросил нас, хотим ли мы ехать с ним. Старшие братья сказали «да», а я — «нет». Он поинтересовался, отчего я не хочу ехать с ним. Я ответил: «Мама всегда очень заботилась обо мне, любила меня, когда я был еще ребенком. Теперь, когда я подрос, хочу быть с ней{7} рядом, чтобы самому заботиться о ней». Отец был очень недоволен таким моим ответом, но переубедить меня не смог. В конце концов он уехал с двумя моими братьями и оставил меня в Гяндже одного и без средств существования. Гянджа очень богатый и красивый город, торговый центр персидского кашемира и шелка. Три месяца спустя Ибрагим-хан объявил войну Малеку-Меджелуну, который находился в Гяндже, в крепости, где я жил. Население было вынуждено укрыться в цитадели, а я все старался оттуда вырваться и поехать к матери, но не мог. Войти туда еще можно было, а выйти — нет. Но вот однажды люди Малека-Меджелуна собрались выехать на мулах из крепости за продовольствием, по случаю чего ворота были открыты. Я незаметно прошмыгнул между мулами и благополучно бежал из крепости. Я был уже довольно далеко от крепостных ворот, когда мне повстречались двое из нашего города. Я спросил, смогу ли я добраться до матери. «Да, — ответили они, — сегодня в два часа ночи много народу собирается ехать в Аперкан» — город, где остались матушка и сестры Мариам и Бекзада. Эти добрые люди показали мне дом, в котором собрались путники. Я подошел к ним, они очень тепло меня приняли и обещали непременно взять с собой. До двух часов ночи оставалось еще немало времени, и я решил пойти на ближайшее поле и собрать немного травы — несколько дней у меня во рту не было и маковой росинки. Вдали показалось стадо овец. Я побежал ему навстречу, в надежде выпросить у пастуха немного молока или сыра. Когда я подошел, пастух спросил: — Чего тебе? — А чего еще? Немного молока или сыра, я несколько дней ничего не ел. Пастух внимательно посмотрел на меня, спросил, откуда я, как зовут меня и моих родителей. Я назвался, а он обнял меня и сказал: — Я твой дядя, брат твоего отца. Уже пятнадцать лет как я покинул родину{8}. Стоит ли говорить, как я был счастлив, встретив родного человека. Я попросил немного еды для предстоящего ночного путешествия. Он дал мне два больших лаваша и довольно много шашлыка. Я набил едой сумку, чтобы взять в дом, где меня ждали путники. Дядя мой предложил остаться на время у него, немного подрасти и окрепнуть, и только потом ехать к матери. Я не согласился. — Нет, спасибо. Не могу я оставаться здесь. Ради матери я расстался с отцом и братьями. Мама уже, наверное, очень тревожится обо мне. Она любила меня больше всех детей и всегда очень баловала. Дядя понял, что удержать меня невозможно. Он поцеловал меня, и мы попрощались. Я довольный возвратился к своим попутчикам, радуясь в душе, что через несколько часов увижу маму. Наконец в назначенный час мы пустились в путь. На рассвете добрались до вершины самой высокой горы тех мест, у подножия которой стояла армия Ибрагим-хана{9}, окружившая Гянджу. Десять дней мы шли пешком и наконец добрались до нашего Аперкана, где я надеялся увидеть матушку и своих сестер. Однако дом наш был пуст. Я очень опечалился, но во всем городе я нашел только одного человека. Он поведал мне о том, что случилось. Всех жителей татары увели в плен, а дома ограбили. Этот человек сказал мне: — Но твоя мать и сестры за два месяца до этого уехали в Шушинскую крепость. Уже темнело, и я решил переночевать в нашем доме, который воины полностью разграбили{10}. Не оставили даже охапки сена под голову подложить. На следующий день спозаранку я пустился в путь. Мои попутчики остались в городе, в своих разрушенных и опустошенных домах, которые уже не были пригодны для жилья. Между нашим Аперканом и Шушой была река, в сухое время года я не раз переходил ее вброд, но теперь река вздулась, и вода поднялась очень высоко. Однако тоска по матери и сестрам придала мне сил и смелости. Мгновение — и я в волнах реки. Течение сразу же прибило меня к высокой скале, за которую я ухватился и продержался так часа два. Лишь проезжавший мимо реки добрый всадник помог мне выбраться из воды и перейти на другой берег. Судьба еще раз оказалась благосклонной ко мне. Вечером к шести часам я добрался до Шуши и пошел в армянский квартал, где нашел много знакомых, а одна знакомая женщина очень тепло отнеслась ко мне и сказала: — Твоя матушка все время говорила; «Мой мальчик меня не забудет, рано или поздно он появится. У моего Рустама доброе сердце, он меня сильно любит». Наконец меня отвели к маме. Увидев меня, она лишилась чувств и, придя в себя, долго не могла произнести ни слова. Но силы вернулись к ней, она крепко прижала меня к сердцу и вместе с сестрами плакала и приговаривала: — Я не сомневалась, что ты вернешься, не покинешь меня, хоть ты еще мал и слушаешься отца. А он, видно, оставил нас навсегда... Вот так я и стал жить с нашими в Шушинской крепости, взрослел и крепнул. Чтобы помочь матери я даже хотел наняться в один дом слугой, но моя бедная и любимая мама не согласилась: — Я продам все, что имею, но не позволю тебе стать слугой{11}. Одним словом, остался я дома и с утра до ночи наслаждался материнской лаской и любовью. Через месяц в этих краях на некоторое время воцарился мир. Кругом было спокойно, и я предложил нашим оставить Шушу и вернуться в Аперкан. Матушка согласилась. Мы наняли повозку, погрузили все наши вещи, на рассвете пустились в путь и к вечеру были уже в Аперкане. Наш дом, как я уже видел после возвращения из Гянджи, был почти разрушен. Как смогли, прибрали его, обустроили. Прошло некоторое время, и неожиданно моя молодая сестра Бекзада тяжело заболела. Мы потеряли ее всего за восемь дней. Мы очень тяжело переживали эту утрату, Бекзада была первой красавицей тех мест. Уже целый год от отца не было вестей, матушку это тоже сильно тревожило, слишком долго не видела она мужа и двух сыновей. Вскоре, однако, один купец принес от отца письмо. Бедная мама в этот миг почувствовала себя самой счастливой женщиной на свете. Отец писал, что обосновался в городе Казак{12}, открыл там большой магазин и если мы хотим, можем приехать к нему. Маме, конечно, очень хотелось этого, но я сказал: — Я бы на твоем месте не предпринял такого долгого путешествия. Если бы отец и в самом деле любил тебя, хотел бы жить с тобой, он бы не покинул нас и не скитался бы так долго вдали от тебя. Наша поездка принесет нам много бед, дороги очень опасны, татары грабят проезжих и караваны. Одним словом, на душе у меня неспокойно. Матушка выслушала меня и сказала: — Если хочешь знать, я еду не к отцу, а к твоим братьям, по которым очень соскучилась. Ничего не поделаешь, пришлось подчиниться. Взяли мы сестренку и пустились в путь. Дорога шла через Гянджу. Места эти были хорошо знакомы мне, кое-что из нашего имущества я продал и благополучно доставил матушку и сестру в Гянджу. Мама два дня шла пешком и очень устала. Я отвел ее и сестру на площадь большого городского рынка и так как хорошо знал город, взял немного денег и пошел купить еды. Они должны были ждать меня на площади, но случилось так, что именно здесь я и потерял навсегда маму и сестру. Тяжелые предчувствия мучили меня еще в начале нашей поездки, как только мы выехали из нашего города, который я очень любил и где мы так спокойно и счастливо жили. Когда, накупив еды, я возвращался на площадь, ко мне подошел какой-то мужчина и сказал: — Наконец-то я нашел тебя, Рустам. Целый час ищу. Мать и сестра ждут тебя у нас дома. Увы, я не догадался, что незнакомец обманывает меня, и пошел за ним. Мы вошли в его дом, я увидел, что наших там нет. Я стал рыдать и оплакивать свою беду, но хозяин дома сказал мне: — Не бойся, твоя мать и сестра, видно, вышли по делу. Пойду за ними{13}. Я сидел посреди двора в тени деревьев и ждал матушку, которая была единственной отрадой моего сердца. Вдруг появился молодой человек, что-то сказал сидевшим рядом женщинам, потом поглядел на меня и спросил, говорю ли я по-армянски. Я кивнул, сказал, что я армянин. Он заговорил со мной на нашем родном языке: — Постарайся убежать, тебя сюда привели, чтобы продать, следы твои будут навсегда потеряны, и ты никогда больше не увидишь своих родных. Меня словно молотом ударили по голове. Он ушел, а я остался сидеть во дворе, год присмотром двух злых женщин. Как и куда бежать из этого дома? Чуть погодя появилась соседка, они начали болтать и спорить на тюркском языке, который я прекрасно знал и бегло говорил на нем. Надо было воспользоваться удобным моментом. Я взял ключи от нужника, будто иду по нужде. Возле нужника была дверца, которая выходила в небольшой дворик, но здесь протекал довольно глубокий арык. Я открыл дверь, вышел во дворик, перешел арык и спасся от этих негодяев. Понятно, что я сразу же пошел туда, где оставил маму и сестру, но их там, к несчастью, не оказалось. Я расспрашивал прохожих, но никто о них не знал{14}. Наконец возле моста мне повстречался старый знакомец моего отца, я рассказал ему о случившемся. Он успокоил меня: — Не волнуйся, я найду твою мать и накажу негодяя, уведшего тебя. Он отвел меня к себе, накормил, и мы снова вернулись на базарную площадь, где я потерял наших. «Друг» моего отца кивал на прохожих и тихо спрашивал: — Он? Я отвечал: — Нет, но лучше сходим к нему домой, он живет недалеко. Но он все отговаривался: — Не нужно, я сам его найду. Наконец он привел меня в один большой дом и велел: — Подожди здесь, я пойду за твоей матерью. Я поверил ему, но мерзавец так больше и не появился. Я проплакал всю ночь. На другой день хозяйка дома сказала мне: — Ты лучше не надейся, этот человек больше не вернется. Я сказал: — Тогда я сам пойду к нему, я запомнил его дом. Но она заперла входную дверь на замок, чтобы я не сбежал. И снова я оказался в отчаянном положении. Чтобы немного приободрить меня, женщина сказала: — Я хочу усыновить тебя, у меня нет детей. Нет, я не мог дать согласие на это и все время рыдал. Фактически тот негодяй тоже продал меня, и это случилось со мной во второй раз, а в первый, как я уже рассказывал, мне удалось бежать. Позже мне стало известно, что мама узнала, где я нахожусь, не раз с сестрой приходила к этому дому{15}, но ее не впускали, говоря: — В этом доме детей нет. И всякий раз она плача уходила от ворот. Поскольку не было никакой возможности выбраться оттуда, я дал согласие стать сыном этой женщины, надеясь, что таким способом я обрету некоторую свободу и смогу убежать в свой родной город. А с помощью странствующих купцов, может быть, найду маму. И я сказал хозяйке дома: — Я согласен стать твоим приемным сыном, но с условием, что ты найдешь мою мать. Мы вместе пойдем в город и отыщем ее. Она сказала: — Не беспокойся, предоставь это мне. Наконец состоялся обряд усыновления. Согласно их обычаям, она надела на меня новую рубашку, поцеловала и сказала: — Вот ты и стал моим сыном, в этом доме ты будешь очень счастлив. Однако даже после этого я не верил ей и все повторял про себя: «Видимо, меня продали в третий раз». Как вскоре выяснилось, я не ошибался. Я пробыл у этой женщины месяца два{16}. Она одевала меня в нарядные одежды, укладывала в мягкую постель, хорошо кормила, но все это для меня и гроша ломаного не стоило, и я только просил, чтоб мне позволили хотя бы подходить к дверям. Но «мачеха» отвечала: — Нет, нет, потерпи, мы завтра вместе пойдем в город. Постоянно одни и те же обещания и только для того, чтобы я не сбежал. Моя «мачеха» прятала меня даже при малейшем стуке в ворота. А иной раз и сама вместе со мной укрывалась в дальней комнате. Я спрашивал: — Почему мы прячемся, разве мы кому-нибудь причинили зло? Она отвечала: — Я никого не хочу видеть, хочу быть наедине со своим сыном. Она принимала только портного, который шил мне одежду. А несколько дней спустя муж этой женщины, то есть мой «отчим», сказал мне: — На днях мы едем в сторону Каспийского моря, ты поедешь с нами. Я дал согласие, надеясь по дороге сбежать. К сожалению, мне это не удалось... Однажды в полночь слуга поднялся в мою комнату и сказал, чтоб я оделся и что мы едем к морю. Я оделся, спустился к хозяйке дома, попрощался с ней. Она сказала: — Не грусти, недели через две вы вернетесь. Я решил бежать сразу же, как только выйдем за ворота, чтоб не оказаться вдали от знакомых мест. Наконец открылась дверь, ведущая во двор. Первое, что предстало моему взору во дворе, было тридцать оседланных, готовых к путешествию лошадей. Потом отворили дверь большого сарая, где находилось шестьдесят хорошо одетых мальчиков моего возраста. При первом же взгляде на них я подумал: «Меня продают в четвертый раз». На каждого коня усадили двух мальчиков, и в сопровождении хорошо вооруженных всадников мы двинулись в путь. Дня через два дорогу нам перекрыла шайка татар, которая хотела похитить нас. Наша вооруженная охрана вступила с ними в получасовый бой. В конце концов наша стража сдалась. Договорились, что армянских мальчиков увезут, а грузин оставят. Конечно, мой подлый «отчим» отнюдь не был в восторге, что теряет пятнадцать лучших мальчиков, но ничего не мог поделать. Меня сочли за грузина и оставили с ним. Три дня спустя мы дошли до большого города{17} прямо у подножия Кавказских гор. В короткое время всех детей продали, остался я один. Вскоре исчез и негодяй «отчим», удачно продав и меня (это был уже пятый раз). Но я попал в руки доброго хозяина, хорошо относившегося ко мне. Я был настолько свободен, что мог один прогуливаться по городу. Конечно, мысль о побеге не оставляла меня, но дорогу к бегству перекрывала река Кура. Будь у меня деньги, я бы смог перебраться на другой берег. Поэтому я вынужденно пробыл здесь три зимних месяца, глубоко страдая от того, что нахожусь вдали от милой моей мамы. Одно было ясно — здесь мы долго не задержимся. Хозяин мой был богатым скупщиком шелка и часто ездил в Крым. Однажды он дал мне меховые сапоги и тулуп, и мы пустились в путь — к Кавказским горам. Был страшный холод, и мы с большим трудом перебрались через Кавказский хребет. Купец взял с собой два одеяла, которые нам очень пригодились. Но не для того, чтобы укрываться ими. Мы расстилали их в длину и шагали по ним. Как только проходили по одному одеялу, расстилали другое, чтобы не увязнуть ногами в снегу. Мы преодолели еще много трудностей, два дня шли пешком и наконец добрались, до центра кавказской земли — Лезгистана{18}. Местного владыку звали Гераклиус, край этот хоть и был горист, зато очень красив. Как и в Гяндже, здесь занимались торговлей шелком и кашемиром. Хороши были овцы в Лезгистане, упитанные, каждая весила около восьмидесяти фунтов и даже больше. Славные были у них и лошади. Татары и даже турки Анапы увозили отсюда прекрасных скакунов. Мой хозяин спешил часом раньше добраться до земли турок, но неожиданно я заболел. И все случилось так — однажды я пошел в горы гулять, очень замерз и вернувшись, сел, как. и все, поджав под себя ноги, возле очага. На очаге стоял большой котел с Кипящей водой. Кто-то, помешивая угли в очаге, перевернул котел и облил мне ноги. Обе ноги вздулись, как бочки, много я страдал От боли, но все же выздоровел. Наконец мы пустились в путь и через три дня вошли в татарский город Александрию. Однажды я попросил хозяина отпустить меня одного погулять. Он не отказал. Не успел я выйти за дверь, как вдруг увидел знакомую мне по Аперкану девчушку лет тринадцати. Ее взяли в плен за несколько месяцев до меня. Я рассказал ей все, что знал о её родных, а она мне и говорит: — Твоя сестра Мариам тоже здесь, хочешь отведу тебя к ее хозяину? Что могло быть лучше встречи с родной сестрой! Девочка проводила меня до дверей того дома, я вошел, спросил сестру. Она увидела меня, бросилась мне на шею. Но у нее было куда больше выдержки, чем у меня. Я так горько рыдал, что не мог и слова вымолвить и спросить о пропавшей в Гяндже моей бедной матери. Мариам как могла утешила меня и рассказала, что матушку выкупил обосновавшийся в тех краях богатый купец армянин, тут же отпустил ее на свободу и сказал, что если она хочет, может вернуться к себе на родину. Но мама не могла одна проделать такой путь, потому и жила в доме купца как гостья, пока дороги станут безопасны или представится какая-нибудь иная возможность. Как я был рад, что мама находится не так далеко от меня, от Александрии до Кзлара{19} не больше двадцати миль. Я попросил у хозяина разрешения съездить к матери, но он решительно отказал. Потом я стал упрашивать армянских купцов выкупить меня, а там я извещу отца, и он отдаст им деньги, но никто не соглашался. Все говорили: — За тебя очень дорого просят{20}. Я страдал, что не могу попасть в Кзлар и в последний раз поцеловать матушку, потому что меня вскоре продали в шестой раз — на этот раз прибывшему из Константинополя торговцу детьми, и он должен был увезти меня с собой. Я предложил этому торговцу купить и мою сестру, чтоб мы могли утешать друг друга на чужбине, но он отказал. Короче говоря, я был безутешен. Все дни плакал, а моя добрая сестрица осушала мои слезы, говоря: — Я отрежу прядь твоих волос и отдам маме, пусть она убедится, что ты жив. Так утешала меня Мариам дней пятнадцать, а на прощанье взяла ножницы и отрезала большую прядь моих волос. Она заливалась слезами, говоря: — Рустам джан, где бы ты ни был, обязательно напиши нам. Ты же знаешь, как мы тебя любим и нет у нас другой радости, кроме как день и ночь думать о тебе. Если отец приедет за нами, обязательно пошлем его в Константинополь выкупить тебя. Она взяла константинопольский адрес купившего меня торговца, обещала писать мне, но с того времени я больше не имел вестей от своих родных. Никто не знал, конечно, когда мы покинем Кзлар, а моя бедная сестрица тем более. Через несколько дней мы выехали, целью поездки была Анапа, первый порт и граница с Турцией. Мы шли пешком три дня и дошли до границы Турции и Мегрелии, добрались до высокой горы, за которой на расстоянии полумили находилась Анапа. Когда передо мной впервые раскинулось Черное море, я заплакал и сказал: — Я пересеку это большое море и навсегда лишусь родных и родины. Потом мне бросились в глаза торговые суда в порту, которые ждали нас. Наконец вечером мы вошли в город Анапу. А на следующий день сели на корабль, взявший курс на Константинополь. Через два дня показался Дарданельский пролив — нам разрешили войти в пролив, продержав в море несколько дней{21}. Наконец мы вошли в Константинополь. Мы жили недалеко от Св. Софии, самого большого и богатого храма в мире. Его построили армяне, но турки захватили и присвоили его. В Константинополе мы прожили шесть месяцев. Однажды из Египта прибыл в город один из торговцев Сала-бея и купил меня. В моей бродячей жизни меня продали в седьмой и последний раз. Прошло несколько дней, мы вновь сели на торговое судно, прошли Дарданеллы и поплыли к Александрии, первому порту Египта. После шестидневного плавания мы наконец добрались до Александрии. Нас на два дня оставили в городе немного отдохнуть от долгого плавания, потом посадили в узкие лодки, которые здесь называют «каик», и взяли курс на Большой Каир, где находился сам Сала-бей. Мы плыли по тому опасному месту, где Нил впадает в Черное море{22}. Огромные волны бились друг о друга, достигая подчас высоты дома. Но так или иначе мы добрались до места целые и невредимые... Дорога из Александрии в Каир удивительно красива. По берегам Нила тянутся поля сахарного тростника, заросли миндаля и гранатовые деревья. В первый день дошли до Рашида{23}, который находился ровно в середине пути, а на следующий день нам подвели оседланных арабских скакунов, чтоб до Большого Каира мы ехали на лошадях. И вечером мы, принадлежащие Сала-бею двенадцать подростков, на конях въехали в Булак, находящийся в полумиле от Большого Каира. Поужинали мы там, а вечером нас собрали, чтобы везти в столицу{24}. И сразу же на следующее утро мы предстали перед Сала-беем, который нас очень радушно принял. Он задавал мне вопросы по-грузински, но я плохо говорил на этом языке, ведь я был ребенком, когда мы выехали из Грузии. Потом спросил, правда ли, что я родился в Грузии, в Тифлисе, я сказал «да». Я назвал имя своего отца, выяснилось, что Сала-бей хорошо знал его, потому что был грузином и часто бывал в Армении. Почему-то многим кажется, что только грузины и мегрелы могут стать хорошими мамлюками, между тем армяне намного храбрее и смелее их. В то время мне было уже пятнадцать лет, и в конце разговора Сала-бей сказал мне: — Иди отдохни, я велю, чтоб тебе выдали одежду и коня, ты мой земляк, и я позабочусь о тебе. Постараюсь и отцу твоему сообщить. Не знаю, насколько он был искренен, после того как мы расстались с сестрой в Кзляре, в Татарии, я от наших не имел никаких вестей. Я расстался с беем и пошел в предоставленную мне комнату. Проходя по длинному коридору, где стояли группами юные, но более опытные мамлюки, я заметил среди них знакомого парня, моего сверстника. Он был из нашего города, мы с ним когда-то были дружны и он исчез за два года до меня. Я видел не раз, как оплакивали родители своего — пропавшего без вести сына. Подойдя к нему, я спросил, узнает ли он меня. Он ответил, что нет, не узнает. — Ты разве не Мангасар из Аперкана? Как ты не узнаешь меня, ведь мы были друзьями, я же Рустам! Он бросился мне на шею: — Клянусь богом, ты прав!.. Вспомнили прошлое, я рассказал ему о его родителях. Я был очень счастлив, что встретил друга детства, с которым можно делить радости и печали. Через неделю после прибытия в Каир в комнату ко мне вошел Кашеф, военачальник Сала-бея, в сопровождении брадобрея, чтобы произвести крещение согласно местному обычаю, то есть совершить обрезание. Кашеф объяснил, что это приказ бея и что для того, чтобы стать хорошим мамлюком, надо обязательно быть обрезанным. Вопреки моей воле лекарь приступил к своему делу. Дней через десять рана уже зажила, а еще через пару дней мне дали коня, которого обещали еще при вступлении в Большой Каир. Целых два месяца я учился ездить верхом и бросать аркан, после чего с отрядом мамлюков мы поехали в глубь Египта. Возвратившись из этой поездки, я еще два месяца пробыл в Большом Каире, где никаких особых происшествий не имело места. Египтом управляли двадцать четыре бея, среди которых первым был Мурад-бей, а вторым — Ибрагим. По обычаю все двадцать четыре бея должны были по очереди совершать паломничество в Мекку. Настала очередь Сала-бея, и я вместе с ним поехал в Мекку, увидел могилу Магомета{25}. На обратном пути, не доезжая до Каира тридцать миль, мы узнали, что французы заняли столицу Египта. Возле Гизы{26} Мурад-бей дал им большой бой, но потерпел поражение. При переправе через реку утонуло очень — много мамлюков, в том числе тысяча всадников. Поскольку Сала-бей не имел достаточно сил{27}, чтобы сразиться с армией Наполеона, о.н решил вернуться в Сен-Жан д'Акр к Чезару-паше. Последний был, видимо, очень недоволен тем, что мы отступили без боя. Как только мы вступили в город, Сала-бей пошел во дворец Чезара-паши. Чезар-паша принял его в гостиной, велел подать кофе. Но в чашку Сала-бея подсыпали яду, и бедняга, выпив, через полчаса скончался. Мы, мамлюки, были очень опечалены его смертью. Чезар-паша захотел всех нас взять к себе на службу, но никто из нас не согласился. Одни подались в родные края, другие вернулись в Мекку, а я вместе со своим слугой возвратился в Большой Каир. В столице у меня было много знакомых, и я бы там чувствовал себя в безопасности. Тем более, что, выйдя из Сен-Жан д'Акра, я сразу же снял одежды мамлюка и надел одну из рубашек своего слуги. Мы теперь почти не отличались Друг от друга. Я продал коня, оружие и часть денег дал слуге, чтобы он в столице не проболтался обо мне. Он поклялся верно служить мне и никому не говорить о том, что я мамлюк, и я немного успокоился. Мы купили двух ослов и на них въехали в Каир. Оба мы были в крестьянской одежде и войти в город не составляло труда. Всюду мы видели французских солдат — молодые и пожилые гренадеры с длинными усами несли комендантскую службу, а драгуны разбили лагерь з миле от столицы, в Булаке. Боясь, что меня узнают и бросят в тюрьму, я целый месяц вел жизнь уличного бродяги. Вместе со слугой, который и в самом деле не предал меня, мы ели и спали на улице. Когда все наши деньги кончились и продавать больше было нечего, я узнал, что в охране шейха Эль-Бекри{28} есть свободное место. Эль-Бекри был очень влиятельным человеком, я его видел не раз у Сала-бея. Я попытался встретиться с ним и попроситься на службу, но слуги не пустили меня в дом: — Шейх занят, нет у него времени крестьян принимать... Я вынужденно назвался и сказал, у кого я прежде служил. Эль-Бекри доложили об этом, и он обещал принять меня на следующий же день. В назначенный час я явился к шейху. Он любезно встретил меня, выслушал и даже сказал: — Я возьму тебя на службу, может статься, и в кавалерийский отряд включу, но прежде надо получить согласие главнокомандующего генерала Наполеона. Я поначалу испугался, что шейх выдаст меня французам, с нравами и привычками которых я не был знаком, хотя слуга мой со многими людьми общался и не раз рассказывал, что французы добрые люди и такие же, как и мы, христиане... И я успокоился. И вот однажды Эль-Бекри отвел меня в свой гарем и сказал: — Я иду к главнокомандующему за разрешением насчет тебя. Подожди здесь, пока вернусь. Так я впервые попал в гарем, где жили пять жен шейха. Они наперебой угощали меня шербетом и фелером, то есть пахлавой, но я стеснялся и не брал. На меня смотрело столько женщин, а я был в голубой крестьянской рубахе на голое тело. От обиды и унижения я не мог сдержать слез. Эти добрые женщины тоже заплакали вместе со мной, сочувствуя мне, и кто как мог стал утешать меня. А шейх между тем был у главнокомандующего, чтобы добиться места для меня. Наполеон осведомился, сколько мне лет, хороший ли я воин, и, узнав обо всем, дал свое согласие. Говорят, что шейх очень хвалил меня: «Я за него ручаюсь, ему пятнадцать с половиной, но он опытный и умелый наездник, одно время служил у Сала-бея, которого в Сен-Жан д'Акре отравил Чезар-паша». А генерал Бонапарт сказал: — Если Мурад-бей не будет упорствовать, я разрешу всем мамлюкам вернуться в столицу{29}. Поздно вечером шейх вызвал меня и сказал: — Главнокомандующий разрешил, ты уже принят на службу. И тут же велел вызвать портного и заказал мне форму мамлюка. Точно такую же, какая была у меня раньше. Тогда добрые женщины позвали меня в гарем, стали обнимать и поздравлять. И просили обращаться к ним, если я буду в чем-нибудь нуждаться. Они подарили мне прошитые золотыми нитками платки и кошелек. Но самой привлекательной в гареме была младшая дочь шейха, сущий ангел во плоти. У Эль-Бекри я пробыл в общей сложности месяца три. За это время шейх собрал всех укрывавшихся в городе мамлюков, человек двадцать пять. И так как я был самый опытный среди них и старше по возрасту, он назначил меня главным над ним и и поручил обучать их ездить верхом. Мне кажется, что жены шейха, которые очень тепло относились ко мне, убедили шейха дать мне в жены его двенадцатилетнюю дочь, с которой я познакомился в гареме. Все, в том числе и генерал Наполеон, знали о предстоящей женитьбе и одобряли ее. Мне в этом доме удалось даже немного денег скопить. К нам часто приходили с визитом шейхи «эль балада», то есть старосты деревень, приносили годовой налог и получали от моего хозяина халат и кашемировый пояс. Как старший мамлюк я своими руками подносил все подарки и иногда получал триста или четыреста франков, которые копил. Мне очень хотелось переслать деньги матери, но не было никакой возможности сделать это. Кроме того, каждый день мне приходилось верхом сопровождать шейха, когда он ездил в гости к Наполеону. Они вместе обедали и за столом совещались по городским и армейским делам. Вскоре главнокомандующий Наполеон с большей частью своих войск пошел на Сен-Жан д'Акр. Дойдя до предместий города, он много раз штурмовал его, подошел близко к цитадели, некоторые гренадеры прорвались даже внутрь, но из-за нехватки боеприпасов занять город он не смог, и войско Наполеона вернулось в Большой Каир{30}. После этой неудачи Бонапарт часто надевал турецкие одежды и говорил, что не вернется больше во Францию, примет обрезание и станет королем Египта. Все верили, но он распространял эти слухи для того, чтобы обмануть турок. И в самом деле, дней через десять-двенадцать стало известно, что турецкая армия подошла к Абукиру. Наполеон с Мюратом сразу же отправились в Александрию, чтоб возглавить расположенное там французское войско. А тем временем шейх взял на службу другого мамлюка, намного старше меня, и назначил на мое место. И даже тайно обещал ему руку своей дочери, хотя мы уже давно окончательно договорились, что на ней женюсь я. Согласно приказу шейха, я обязан был следить, чтобы мамлюки-новички не слонялись без дела на улице или даже во дворе дома. Однажды я спускался по лестнице, когда назначенный на мое место мамлюк приказал мне сейчас же подняться к себе в комнату, добавив, что он мой командир. Я, естественно, не подчинился, а вернее, ответил: — Ладно, пойду, но ты пойдешь вместе со мной. В нашей охране было два подростка-мамлюка, которые любили меня как брата. Как только мы поднялись ко мне, я спросил новичка-мамлюка: — Кто тебе дал право приказывать мне? — Не твое дело, я не собираюсь отчитываться перед тобой, — нагрубил он. Вспыхнула ссора. Я бросился на него, чтобы отколотить как следует, но он был гораздо выше меня ростом. Двое моих младших мамлюка подоспели на помощь, втроем мы повалили его на пол и хорошенько избили. Лицо его опухло, он с трудом поднялся на ноги и, споткнувшись, покатился по лестнице вниз... В это время Эль-Бекри находился в гареме. Я испугался, что, узнав о случившемся, он накажет меня бастонадой. Но младшие мамлюки успокоили меня: — Не беспокойся, мы скажем, что это он начал первый и что Рустам ничего плохого не сделал. После обеда часа в четыре шейх вернулся из гарема в свои покои и попросил у меня кофе и трубку. Я сразу же поднес ему. Согласно заведенному порядку все мамлюки выстроились перед ним. Эль-Бекри спросил, где же новый мамлюк. Я сказал, что он внизу, и послал за ним. Как только он вошел, шейх понял, что его избили, лицо было опухшее, под глазом фонарь, ссадины на щеках... Так как я был старшим, шейх спросил меня, кто так расправился с новичком. Я вынужденно признался: — Это я, потому что он плохо себя вел, сам собирался выйти один на улицу, а мне приказал подняться к себе наверх. Эль-Бекри стал кричать на меня, сказал, что если я смог так избить товарища, значит, у меня злое сердце, и я достоин наказания, и пригрозил отдать меня французам. Это испугало меня, и я попросил дать мне возможность объясниться. Шейх разрешил: — Ладно, говори, только смотри, не лги, а не то так накажу, что надолго будет всем вам уроком. — Я всегда говорю правду и ничего от вас не скрываю. Это вы начали скрытно действовать. Вы ведь сами по доброй воле назначили меня старшим над вашими двадцатью пятью мамлюками, и раз вы обещали, то я верил, что вскоре мне посчастливится жениться на вашей дочери. Об этом знал даже главнокомандующий. Но вместо этого мне вдруг отдает приказы какой-то глупец, новый мамлюк, которому, оказывается, вы еще и обещали руку вашей дочери. А меня даже не поставили в известность, и я не знаю, кому велено командовать мной и чьи распоряжения я впредь обязан выполнять. Здесь перед вами все мамлюки, спросите их, прав я или нет, отлынивал ли я когда-нибудь от своих обязанностей. Шейх перебил меня: — Да, это я назначил его старшим. Так мне захотелось, и ты обязан подчиниться моей воле. Если ты недоволен, отдам тебя в руки французов. По правде говоря, я очень боялся, что эта свинья велит подвергнуть меня бастонаде, поэтому сказал: — Теперь мне все ясно, обещаю повиноваться ему. К счастью, дело кончилось хорошо. Позже от служанки-негритянки я узнал, что первая жена шейха очень недовольна, а дочь ее плачет, узнав о неожиданных переменах в своей судьбе, о том, что отец хочет выдать ее за этого Абрама. Вскоре пришло известие, что возле Абукира Наполеон дал туркам бой, разбил их и что множество турок убито и взято в плен. Генералу Мюрату удалось даже пробраться на флагманский корабль турецкого флота, вступить с турецким адмиралом в поединок, отрубить ему два пальца и взять в плен. После этой победы, когда Бонапарт вернулся в Большой Каир, он стал снова повторять, что останется в Египте, коронуется здесь, и все по-прежнему верили ему. А шейх Эль-Бекри из желания понравиться Бонапарту стал пить вино, но чтобы его соотечественники не заметили, пил из серебряного бокала. Он так пристрастился к спиртному, что приказывал мне ежедневно приносить ему вина и водки, смешивал их и по вечерам пил, причем всегда в одиночестве и напивался как настоящий пропойца. Не было дня, чтобы он не был пьян. Однажды Бонапарт{31} пригласил шейха на обед, и я сопровождал его. Когда все сели за стол, я пошел в маленькую комнату, где находились мосье Эжен{32} и еще несколько офицеров. Мосье Эжен поднес мне большой стакан шампанского и сказал: — Пей, такой напиток бодрит, это дары Франции! Я выпил, мне понравилось. Они заставили опорожнить и второй бокал. После обеда я сел на коня, чтобы вместе с двадцатью пятью мамлюками проводить Эль-Бекри домой. Нам надо было только пересечь площадь, но от шампанского в душе было такое приятное веселье, что я заставлял коня плясать и вставить на дыбы. Шейх понял мое состояние, и когда мы вошли в ворота нашего дома, вызвал меня, чтобы поговорить наедине. Он прошел в небольшую комнатушку, где каждую ночь так напивался, что не мог даже в гарем подняться. Как только я вошел, он спросил: — Сегодня у генерала ты пил вино? Я ответил: — Это было не вино, а дары Франции. Господин Эжен угостил меня, два бокала поднес. Шейх сказал, что я несчастный пьяница и что, видимо, без порки тут не обойтись. Я не растерялся и спокойно сказал: — Если вы прикажете меня выпороть, я всем расскажу, как вы каждый день достаете вино и водку и по ночам напиваетесь. А если не накажете, обещаю никому ничего не говорить. Мои угрозы подействовали, шейх сказал, что на первый раз прощает, но если еще раз заметит подобное, дело примет иной оборот. Казалось, все кончилось благополучно, но отношения наши были испорчены. В это время поползли слухи, что Бонапарт решил вернуться во Францию. Он сказал своему переводчику господину Элиасу{33}, чтобы тот отобрал мамлюков для службы у него. И вот господин Элиас пришел к Эль-Бекри в гости и выбрал для генерала двух мамлюков. А мне сказал, что если я захочу, он может устроить меня при Наполеоне. И даже добавил: — Французы народ добрый, и все христиане. Я раскрылся перед ним: — О большем счастье я и не мечтал. Вы ведь не знаете, в каком положении я нахожусь... Ничего не скрывая, я рассказал о том, как шейх переменился ко мне. Уходя вместе с двумя мамлюками, господин Элиас сказал мне: — Не беспокойся, я что-нибудь придумаю. Я верил его обещанию, так как знал его со времен Сала-бея. Когда Элиас привел мамлюков к генералу, младший из них так испугался вида Наполеона (хотя он вовсе не был злым человеком), что заплакал. Наполеон повернулся к переводчику: — Я не хочу, чтобы мне служили вопреки своей воле. Зачем вы привели этого плаксивого ребенка? Верните его шейху и подберите такого, который сам бы захотел стать моим мамлюком. Элиас воспользовался моментом: — Если вы соблаговолите написать Эль-Бекри, то, может статься, я смогу привести того толстенького мамлюка, который лично сопровождает его. Я знаю парня, родом он из Грузии и прекрасный воин. Вот так Бонапарт специально написал обо мне шейху. В тот же день Элиас с конвертом в руке явился к Эль-Бекри и, проходя мимо меня, успел шепнуть: — Поздравляю, я пришел за тобой. Он вошел в комнату, где сидел шейх, и передал письмо Бонапарта. Я нарочно тотчас же ушел к себе. Все произошло так, как я и ожидал. Когда шейх прочитал письмо Бонапарта, он вызвал меня. Я пришел, и он велел прочитать при мне письмо. Я начал отнекиваться: — Я к французам не пойду, я хочу служить вам до конца жизни. Эль-Бекри стал уговаривать меня: — Это невозможно, дорогой мой, никто не может противиться воле главнокомандующего. Если б он моего родного сына потребовал, я бы не посмел отказать. Излишне говорить, как я был в душе счастлив, что могу покинуть этот дом, где мною пренебрегли и столь неожиданно заменили меня неловким новичком, который даже толком ездить на коне не умел. Но на всякий случай я снова повторил, что служить у французов не хочу. — Я всегда был счастлив под этим кровом, но ухожу, чтобы не обидеть вас. Обещайте, что в будущем возьмете меня обратно. Шейх растрогался: — Мы расстаемся не навсегда. Можешь хоть каждый день навещать меня. После подобных заверений в верности я, согласно местному обычаю, поцеловал ему руку и попрощался. Я велел слуге, который был неразлучен со мной, снарядить коня и пошел прощаться с друзьями. Те два мамлюка, которым я покровительствовал как старший брат, горько плакали, чувствуя, что я ухожу навсегда. Так я перешел на службу к главнокомандующему Бонапарту{34}... В приемную к нему меня повел господин Элиас. Увидев меня, Наполеон подошел, потянул меня за ухо, потом спросил, хорошо ли я езжу на коне. Я ответил утвердительно. Потом он захотел узнать, владею ли я шпагой, Я сказал, что много раз сражался на шпагах с арабами, показал шрамы на руках. Он обрадовался и спросил: — Как тебя зовут? Я ответил: — Иджахиа. Он удивился: — Это же турецкое имя. Тебя как звали дома? Я признался: — Рустам. — Я не хочу, чтобы ты носил турецкое имя, с этого дня ты по-прежнему будешь Рустамом. Он прошел к себе в кабинет, принес оттуда дамасскую саблю, рукоятка которой была в шести крупных бриллиантах, пару пистолетов в золоченых футлярах. — Возьми, — сказал он, — дарю. Обещаю всегда заботиться о тебе. Мы вошли в комнату, где лежала груда бумаг. Наполеон велел все это перетащить к нему в кабинет. В тот же день вечером, часов в восемь, я поднес ему ужин, после чего он потребовал экипаж — захотелось ему прогуляться за город, немного отдохнуть. А своему адъютанту, мосье Лавиньи, приказал достать для меня арабского скакуна с хорошим турецким седлом. Мое место было возле двери его коляски, и мы вместе отправились на прогулку. Ночью, когда мы вернулись, он мне объяснил: — Это моя спальня, я хочу, чтоб ты спал возле двери и никого не впускал ко мне. Смотри, я целиком полагаюсь на тебя. Я передал через господина Элиаса, который был рядом: — Я очень счастлив вашим доверием. Поверьте, я скорее умру, чем покину свое место или позволю постороннему войти в спальню. На следующий день вместе с дворецким, которого звали Гебер{35}, я принял участие в утреннем туалете Бонапарта. Мне очень хотелось устроить здесь на службу и оставшихся у Эль-Бекри тех двух мамлюков, которых я очень любил, но совершенно неожиданно мы уехали во Францию{36}. </SPAN>

Президент Михаил Саакашвили подписал указ о назначении заместителя председателя Союза армян Грузии Вана Байбурта своим советником по вопросам межнациональных отношений. Сведения об этом вызвали волну протеста в Азербайджане. Издающаяся в Баку газета “Зеркало” утверждает, что “опрометчивое решение о назначении армянина на должность советника президента вызвало бурю возмущения у азербайджанцев”. Что же так пугает наших соседей? Армян немало во властных структурах иностранных государств. Азербайджанцы не скрывали своего недовольства, когда Джордж Докмеджян избирался губернатором Калифорнии, Чип Пашаян становился американским конгрессменом, а Эдвард Джереджян назначался послом США в Москве. С трудом терпели соседи, когда президент Франции Николя Саркози предложил министру промышленности Патрику Деведжяну возглавить правящую партию. Ох как рады были в Баку, когда завершился срок правления ливанского президента Эмиля Лахуда. Не меньше было ликование, когда стало ясно, что Артур Чилингаров больше не будет вице-спикером Госдумы России. До сих пор не могут азербайджанцы простить Путину того, что он назначил министром иностранных дел Сергея Лаврова (Калантарова). Избрание Мариоса Гарояна главой Палаты представителей парламента Кипра по сей день не дает покоя бакинским армянофобам. Но ни одно другое назначение не вызывало у азербайджанцев такой жесткой реакции, как в случае с Ваном Байбуртом. Сложно сказать, что это — следствие зависти или проявление ненависти. Но как бы то ни было, совершенно неубедительны аргументы в пользу того, что, имея в виду наличие армяно-азербайджанского конфликта, Саакашвили не должен был брать в свою команду этнического армянина. Кампанию против назначения Байбурта советником президента бакинские средства массовой пропаганды начали еще задолго до подписания Михаилом Саакашвили соответствующего указа. “Подобного рода поступками грузинские власти лишь подольют огонь и в без того непростые взаимоотношения между двумя общинами. Азербайджанцы всегда будут чувствовать в отношении себя дискриминацию. А это уже добром не веет”, — угрожала все та же газета “Зеркало”. Но глава государства не отказался от своего намерения. Сейчас уже звучат аргументы иного плана, позволяющие догадываться, кто их подкидывает. Политические лидеры азербайджанской общины Грузии утверждают, что “для сохранения паритета” Саакашвили просто обязан назначить кого-нибудь из них министром или в худшем случае советником. В этом духе высказался, в частности, депутат парламента от правящей партии Азер Сулейманов. В противном случае, по его мнению, возникнут основания говорить об особом покровительстве властей армянам и пренебрежении интересами азербайджанцев. При этом законодатель забывает, что эта же самая власть почему-то провела под своим флагом в парламент двоих азербайджанцев и лишь одного армянина. Та же власть запретила регистрировать армян в качестве кандидатов в депутаты в армянонаселенном Цалкском районе, который впервые за последние 12 лет в парламенте будет представлять неармянин. Итогом этого “покровительства” стало то, что число армян, представленных в парламенте, по сравнению с периодом правления Шеварднадзе сократилось вдвое. Принято считать, что назначение Вана Байбурта советником — это своеобразная компенсация армянской общине за сокращение депутатских мандатов. Соглашаясь с этой версией, обозреватель “Зеркала” пишет: “Тем самым удалось решить уравнение “пять к трем”. Если раньше в законодательном органе Грузии пять мест приходилось на депутатов армянского происхождения и три места — на депутатов азербайджанского происхождения, то ныне никакой разницы в соотношении нет: и армяне, и азербайджанцы имеют по три мандата”. А если это так, то на каком же основании азербайджанцы обвиняют Саакашвили, отобравшего у армян два депутатских мандата, в покровительстве нашим соотечественникам? Следует заметить, что кадровая политика нынешнего грузинского правителя очень часто пренебрегала фактом наличия в стране национальных меньшинств. Всегда набирая максимум голосов в армянонаселенных регионах страны, Михаил Саакашвили не утруждал себя вовлечением армян в структуры исполнительной власти. В советские годы было неписаное правило, согласно которому армяне занимали определенное количество постов в правительстве. После смены режима максимальная должность, на которую мог претендовать представитель армянской общины, — это заместитель министра. В свое время главе Союза армян Грузии Гене Мурадяну обещали пост министра транспорта, но в итоге ему пришлось довольствоваться куда более скромной должностью. Одной из причин этого является то, что у азербайджанской общины в отличие от армянской весьма скромные кадровые резервы. Грузиноязычных профессионалов, достойных выдвижения на государственные посты, у них куда меньше. А тбилисские правители в своей кадровой политике вынуждены выдерживать правило пресловутого паритета. Странное правило. Кстати, стоит заметить, что Тбилиси только выиграл от того, что до установления советской власти этого правила не было. Известно, что из одиннадцати мэров Тифлиса девять были армянами. Во многом именно таким талантливым градоначальникам, как Туманов, Матинов, Аргутинский, Измайлов, Евангулов, Вермишев, Хатисов, Тбилиси обязан был своим расцветом. Потомки Матиновых, Вермишевых и Хатисовых по сей день живут в своей стране и готовы использовать свой опыт и профессионализм на благо родной Грузии. И непонятно, почему президент должен не замечать их только потому, что грузинским азербайджанцам не нравятся их фамилии. 20/06/2008 Артем ЕРКАНЯН Новое время

Злоумышленники, назвавшие себя Azerbaijan Defacers, взломали сайт генпрокуратуры Армении. Они внедрили на главную страницу код, перенаправляющий посетителей на страничку с нецензурными высказываниями в адрес Армении и России. Кроме того, на странице размещена надпись в поддержку азербайджанского дзюдоиста Эльнура Маммадли, завоевавшего на Олимпиаде золотую медаль, а также обещание освободить от армян азербайджанские территории. Вся информация на сайте генпрокуратуры осталась в неприкосновенности, внутренние страницы сайта также доступны и не перенаправляют пользователей на страницу хакеров. Аналогичные атаки были проведены хакерами на сайты армянских министерств. В частности, перенаправление на схожую по содержанию страницу Azerbaijan Defacers появилось на сервере министерства спорта и по делам молодежи, недоступен оказался сайт министерства юстиции, о сбое при доступе к базе данных предупреждает посетителей сайт министерства здравоохранения. Сайты по теме - Сайт генпрокуратуры Армении

Они требуют восстановление своих прав на армянские церкви и кладбища Сасуна В номере от 30 мая газета «Азг» (армянская версия), коснувшись заявления жителя Малатии, музыканта Кязима Акинджа, отметила, что у него армянские корни и он обратился в суд с требованием восстановить его армянское происхождение и поменять имя. Днем раньше об этом написала турецкая газета «Заман». Факт восстановления армянского происхождения в Малатии примечателен. И в этом аспекте еще более примечательным должен считаться тот факт, что Союз по социальной и культурной взаимопомощи сасунских армян Битлиса, Батмана, Муша, Вана выступил с инициативой о восстановлении прав на историческое наследие. Прежде всего отметим, что этот союз в 2006 году создали в Стамбуле сасунцы, проживающие в Батмане, а председателем является Азиз Дахдж. И о Союзе сасунских армян, и о его инициативе 27 мая сообщил сайт телевидения ATV, для которого первоисточником, по всей вероятности, послужила статья «Пусть не превращают в хлев историческое достояние», опубликованная в номере от 26 мая издающейся в Батмане газеты «Батман пост». Почему Батман? Потому что в настоящее время Сасун является административной территорией этого вилайета. Телевидение ATV в помещенной на сайте статье «Армяне Анатолии встают на защиту своих церквей» пишет: «Армяне Батмана требуют вернуть разрушенные после 1915 года церкви и ограбленные кладбища. За возвращение принадлежавших армянам на протяжении веков этих церквей и кладбищ ведет борьбу Союз армян Сасуна, члены которого являются внуками спасшихся путем бегства в Армению или заручившихся защитой курдских аширатов во время событий 1915 года армян. Согласно председателю Союза, управление недвижимым имуществом и кадастра Батмана с целью оформления госсобственности и передачи физическим лицам, сознательно зарегистрировало церкви как покинутые квартиры, а кладбища - пустынные территории, что и послужило поводом для создания Союза сасунских армян. Если союз был создан в Стамбуле, то причиной тому послужила терпимость, проявляемая здесь в отношении нацменьшинств, в отличие от Батмана. Союз представил заявление в областную администрацию Батмана, а также в управление недвижимым имуществом и кадастра, требуя вернуть разграбленные и превращенные в хлев церкви на горе Марута и кладбища в селах Гомк и Арцвин и зарегистрировать их в инвентарных книгах, тем самым обеспечив их сохранность со стороны государства». В заявлении председатель Союза Дахдж, согласно ATV, напомнил о статусе армян как нацменьшинств, согласно Лозаннскому договору, а также о статье 3998 Закона Турции, которая запрещает продажу кладбищ, а также их использование с иной целью. ATV дополняет «Батман пост», которой Дахдж сказал следующее: «Мы, армяне, согласно статьям 37-44 Лозаннского договора, в стране имеем статус нацменьшинства. Статья 42 того же Договора дает нам право самостоятельно распоряжаться церквами и кладбищами, в случае необходимости восстанавливать их, а власти, по той же статье Договора, обязаны зарегистрировать их как недвижимость - на имя общины. Более того... Несмотря на заключение конституционного суда («турецкое правительство берет на себя ответственность за обеспечение сохранности церквей, синагог и кладбищ, принадлежащих нацменьшинствам»), власти всячески препятствуют нам». Затем председатель Союза рассказал «Батман пост» о тех гонениях, которым он подвергся в управлении недвижимым имуществом и кадастра Батмана. Там ему было заявлено, что «армяне здесь никакого имущества не имеют». Что касается ответа областной администрации Батмана на заявление Союза армян Сасуна, о котором в номере от 9 мая сообщал «Акос», то в нем было сказано следующее: «В Сасунской губернии и селах инвентаризацию культурно-исторических памятников провести пока еще невозможно. Областная администрация каких-либо жалоб, заявлений относительно разрушения церквей и кладбищ или использования церковных помещений в качестве хлевов не получала. А являющиеся предметом спора памятники около 100 лет назад оказались заброшенными из-за ухода армян из области, и потому вполне естественным должно считаться разрушение церквей и кладбищ под действием природно-климатического фактора». В Турции разрушение и вандализм, чинимые в отношении армянских монастырей, церквей, кладбищ - явление обычное. Однако непривычным является то, что при создании армянского Союза по социальной и культурной взаимопомощи сасунских армян Битлиса, Батмана, Муша, Вана турецкое имя и фамилия председателя союза Азиза Дахджа не мешают тому, чтобы он выступил как армянин, а при упоминании о Лозаннском договоре, обращаясь к турецким властям, сказав: «мы, армяне», боролся за восстановление права общин на армянские церкви и кладбища сел Гомк и Арцвик. Кстати, одной из тех церквей, за которые боролся председатель союза, является монастырь Святого Петра, построенный у подножья горы Марута, другой - церковь Святой Богородицы на вершине горы. Что касается армянских кладбищ, то только в селе Гомк кладбище занимает территорию в 4 гектара.

О месте Турции в германских планах в отношении России ( 6-10 июля 1915г.). Хранится в фонде П. Н. Милюкова Мы знаем, что мы не можем сломить Россию. Это "чудовищное" государство оправится через некоторое время после поражения, которое мы ему нанесем. Тогда оно начнет грозить нашему спокойствию, а может быть, и нашему существованию. . . Для изоляции России у Германии есть несколько основных средств. . . 3) Организация мусульманского мира, который без Германии осужден на гибель, и способствование восстановлению национально-мусульманских интересов. . . Турция Наши руководящие круги не питают иллюзий насчет будущего Турции. Они сомневаются, что турецкий элемент мог бы создать правительство, которое сумело бы после нашей победы реформировать государство в европейском смысле. А между тем в сущности Турция призвана играть главную роль. . . Нам надо, следовательно, найти в Турции такой элемент, который был бы доступен нашему культурному влиянию, был бы нам верен, давал понятливых, добросовестных чиновников и постепенно занял господствующее положение в Турции, заменяя малоспособных турок. Таким элементом, по единогласному отзыву большинства наших гражданских и военных авторитетов, а также представителей капитала, имеющего дела с Турцией, являются армяне, а затем греки. Армяне Как это ни странно, наши наибольшие надежды мы возлагаем на не любящих нас армян. При посредстве армян мы проникнем постепенно во всю Малую Азию и Северную Персию и сделаемся не только влиятельными в политическом отношении, но и возьмем в свои руки экономическую жизнь этих стран. Для Германии поэтому нужно сохранить армян в Турции. Турция нам нужна не только как сфера нашего неограниченного влияния, но и как барьер, который она могла бы представить против России. Для этого надо усилить военную мощь Турции в Малой Азии и, пытаясь связать Кавказ с Турцией, отбросить Россию за Кавказский хребет. В этом деле армянский народ, живя в самом сердце Турции и занимая центр Кавказа, мог бы служить звеном, связывающим Кавказ с Турцией. Он призван был бы оказать ценную услугу. К сожалению, своим поведением армяне доказали, что они лишь клин, вбитый между турками, с одной стороны, и татарами Закавказья в Азербайджане - с другой. Ценя армян, мы хотели привлечь их на свою сторону и потому старались заняться их устройством. Однако мы не могли дать армянам всего того, чего они желали. В своей политике с армянами мы всегда были корректными и обещали им лишь то, за что могли ручаться. Армяне хотели большего и пошли за Россией, которая для привлечения их на свою сторону повела их по пути обманчивых обещаний. Россия знала, что она никогда не сумеет довести дело до конца и что это может даже пагубно отразиться на армянах. Но Россия не смущалась этим, ибо знала, что, попав в ее русло, армянам будет уже невозможно выйти из него. А между тем армяне были ей нужны лишь как предмет выгодного обмена во время какой-нибудь сделки. Вы, вероятно, помните, как весной 1914г. Циммерман во время свидания с вами высказал все это вам лично и предупреждал об игре, затеянной Россией. Он предлагал примириться с малой, но верной программой улучшения быта армян, защищаемой Германией. Его доводы остались без влияния, а между тем в это же самое время Россия уже отворачивалась от армян в Константинополе и спекулировала для привлечения Турции к себе. История с генеральными инспекторами в Армении этому служит недурным примером. Армяне не убедились и тогда, когда менее чем через 2 недели после г. Циммермана граф Каниц доказывал вам в германском посольстве в Константинополе, что Россия весьма слабо отстаивает генинспекторов и что, как бы ни было умеренно германское посольство в деле армянских реформ, однако оно чувствует себя скомпрометированным Россией перед Турцией. В России почему-то полагали, что, лаская влиятельных лиц Турции, можно заставить их забыть факты. Разве прием, оказанный Талаату, мог внушить турецкому министру идею, что государство, столько веков громившее Турцию, может отказаться от исторических задач, помехой которым является сама Турция. Конечно, турецкий министр не оказался столь наивным. А армяне поплатились за такую неискренность России. Несмотря, однако, на этот горький опыт, позиция, занятая армянами в отношении Турции, доказала их неисправимое русофильство и невозможность примирения между ними и турками. Армяне слишком много причиняют теперь вреда Турции, чтобы она могла простить им это. Из донесений нашего посла Вангенгейма видно, что в Турции существует глубокое убеждение, что неудачи турок на Кавказском фронте в большей мере должны быть приписаны армянам и что если б последние не поддерживали так упорно русское дело на Кавказе, то путь турок к Тифлису был бы значительно облегчен. Турки не могут простить армянам этого, а потому с такой яростью обрушиваются теперь на них. Меры против армянМы, конечно, не можем сочувствовать жестокостям, но мы понимаем неизбежную необходимость для Турции коренным образом изменить значение армянского племени, которое портит наши планы даже во время войны. Поэтому мы не удивились, когда в апреле сего, 1915, года наш посол Вангенгейм телеграфировал в Берлин, что Энвер-паша заявил ему, что государственный интерес Турции требует поголовного выселения армян из Армении, и просит, чтоб Германия не препятствовала этому, с своей стороны посол поддерживал это ходатайство. С германской точки зрения было бы, однако, невыгодно вовсе уничтожить этот трудолюбивый и полезный народ, тогда как пустыни Месопотамии нуждаются именно в таких элементах. Заселив Месопотамию и занявшись там земледелием, армянский народ даже выиграет, ибо земли там богатейшие и он скоро мог бы достичь экономического развития. Выиграли бы от этого и государство, и Багдадская железная дорога. Армян действительно стали выселять в Месопотамию. Выселяясь из родины, часть армян, несомненно, успеет расселиться по городам всей Малой Азии. Она увеличит в них численность армянского элемента, который благодаря своей культуре и энергии быстро займет в них подобающее положение. Такой элемент и нужен Германии, ибо он всецело подпадет под ее влияние и будет служить для ее упрочения в Турции. Они дадут Германии солидных торговцев для ее товаров, хороших мастеровых, учеников, учителей, юристов и врачей, пропитанных германской наукой, а также чиновников, служащих во всех отделах турецкой администрации, всегда по духу более родственных германцам, чем туркам. Едва ли правы те армяне, которые полагают, что отныне ненависть армян к германцам воспрепятствует какому бы то ни было сотрудничеству. Армяне скоро поймут, что они сделались жертвой лишь своей наивности и доверчивости. Злое чувство едва ли переживет первое поколение. Армянам надо будет жить. Мы будем давать им заработки, мы постепенно увеличим значение их в Турции. Их существование и культурный прогресс будут зависеть от нас. Поэтому даже первое поколение скоро примирится с нами, а последующие, несомненно, станут искренними нашими сторонниками. Заселение Армении турками Выселение армян из Армении даст выгоду высокого политического значения. Все освободившиеся от армян земли турки заселят муаджирами из турецкого племени, выселенными из Европы и других мест. Таким образом, осуществится заветная мечта иметь всю Малую Азию и Восточную Анатолию, вплоть до Тавриза и Баку, заселенными многочисленным мусульманским племенем, составляющим единый народ. Тогда нетрудно будет создать стальной барьер, через который России будет трудно перешагнуть. Германия, несомненно, сумеет организовать Турцию в том виде, как это ей нужно. Мы, вероятно, без особенного труда сможем удержать в своих руках турецкую армию и по окончании войны. Ведь и сейчас эта армия почти что наша. В ней наши офицеры, наши пушки и ружья, наши припасы и организация. Туркам едва ли удастся вырваться из наших рук. И если мы не хотим проявить нашу власть и значение, то это лишь потому, что хотим учитывать душевные настроения. Надо, чтоб современные деятели без шума сошли со сцены и чтоб мы могли тоже без шума взять то, что нам принадлежит по праву. Кавказ и автономия ГрузииСудьба Германского союза и Турции решится на русско-германском фронте. В случае победы мы присоединим к Турции Закавказье и создадим автономную Грузию, поставив ее под суверенитет Турции. Мы знаем, что доброе согласие царит между грузинами и татарами и что грузины не боятся мусульман подобно армянам. Татары, конечно, сольются с турками. Таким образом, восточное и западное Закавказье будут прочно спаяны с Турцией. Мы, конечно, обеспечим армянам спокойное существование на Кавказе, но они навсегда уже будут принуждены отказаться от своей национальной идеи. Армяне не должны сетовать на такой конец, ибо они заслужили это. . . Заключение Из сказанного вытекает, что план Германии оковать Россию стальной цепью нельзя считать химеричным. . . 2 августа 1915г. Петроград Выводы. . . Для Германии ясно, что "чудовищной" России нужно противопоставить такое же, как она, "чудовище" - Китай. . . После Китая главная роль выпадает на Турцию. Но она не может быть сильной, пока армяне занимают самое сердце ее - Армению - ключ к господству над Месопотамией и Анатолией. Армяне являются в то же время клином, вбитым в турецкий народ. Они отделяют российских турок (татар Закавказья) и персидских турок (татар Азербайджана) от ядра турецкого племени (османов). Этот народ должен быть изъят из территории, столь ценной для Турции. Для господства Германии в Турции нужна деятельная буржуазия в городах, а для обеспечения Багдадской железной дороги нужны земледельцы вдоль самой дороги. Германия избрала для этой цели армян как самый подходящий народ. Германия согласилась на очищение Армении от армян, а потому их изгоняют в Месопотамию. Туркам уже удалось совершенно очистить от них более половины Армении. Армянские земли решено заселить турецкими муаджирами. Через короткое время будет осуществлена вполне эта важная мера, и турецкое племя будет населять непрерывно всю страну от Босфора до Баку и Тавриза. Это утвердит тяготение Кавказа к Турции. Оставшаяся кучка армян будет лишена значения, стиснутая между объединенным турецким племенем и автономной Грузией, связанных друг с другом взаимным доверием и национальными интересами. Таким образом, от Финляндии через Польшу, Турцию и Персию до Китая Россия будет плотно обхвачена стальными щипцами, управление коими будет находиться в руках Германии.

В Вашингтоне до конца 2010 года откроется музей Геноцида армян. Об этом сообщила журналистам региональный директор Армянской Ассамблеи Америки (ААА) в Армении и Нагорном Карабахе Арпи Варданян. По ее словам, здание музея, являющееся бывшим зданием построенного в 1925 году Национального банка США, было приобретено еще в 2000 году на средства нескольких благотворителей армянской общины США. Бывшее здание банка, которое будет перестроено и расширено, находится в центре американской столицы, недалеко от Белого дома. "Мы хотим, чтобы музей не был чем-то застывшим, находящимся в четырех стенах, а был бы современным интерактивным заведением, где будут представлены не только факты, связанные с геноцидом, но и вообще история армянского народа",- заявила Арпи Варданян. По ее утверждению, особую важность приобретает и вопрос экспонатов, благодаря которым необходимо будет убедить общественность, что это действительно был геноцид, а не гражданская война, как пытаются представить турки. А.Варданян также сообщила, что посетители музея будут иметь возможность ознакомиться и получить информацию о геноциде не только армян, но и других наций. Она отметила, что строительство музея уже началось, и для ускорения дела организаторы надеются на финансовую поддержку армян всего мира. По ее словам, турки многократно пытались воспрепятствовать получению разрешения местных властей на строительство музея, заявляя, что геноцида не было, однако все их усилия оказались безрезультатными. По словам регионального директора Армянской Ассамблеи Америки, уже достигнута договоренность с ереванским институтом-музеем геноцида армян о сотрудничестве. 07.04.2008

Ya tol'ko chto ob etom prochitala i reshila podilit'sya svami. Mozhet kto nibut' cmozhet pomoch. Здравствуйте! Меня зовут Юлия Щетинская, я волонтер в Российской детской клинической больнице в отделении онкогематологии 16. В отделении лежит мальчик Саркис из Еревана, у него рак крови. В Ереване рак крови не лечат, поэтому мама привезла сына в Москву в РДКБ. Как иностранным гражданам им необходимо платить за лечение. На лечение деньги с трудом собрали все друзья и знакомые. Саркис проходит химиотерапию, между блоками его выписывают на амбуланс. Необходимо снимать квартиру. Семья заложила дом в Ереване, денег больше нет. Если не найдутся благотворители, которые помогут, мальчику придется возвращаться домой без лечения, т.е. умирать. Как известно, армянские общины очень крепкие и дружные, поэтому мы (волонтеры отделения) подумали, что здесь нам могут помочь. Может быть, вы знаете организации или людей, которые помогли бы семье Саркиса - напишите, пожалуйста. Или вы знаете, где можно было бы разместить информацию о Саркисе. Мы будем рады любой помощи и идеям. Вот пост о Саркисе в живом журнале координатора отделения - Лиды Мониава: http://moniava.livejournal.com/716584.html телефон Лиды 8-903-586-95-85 мой телефон 8-905-711-02-62. Спасибо! Реквизиты счета: ИНН 7707083893, р/с 30301 810 5 38 00 0603811 в Сбербанке России г. Москвы, БИК 044525225, КПП 774402001, к/с 30101 810 4 0000 0000225 в ОПЕРУ Московского ГТУ Банка России УДО № 7813/01545 Донского отделения СБ РФ г. Москва л. сч. № 42307810338118153173. Историю болезни можно посмотреть здесь и здесь.

http://www.youtube.com/watch?v=Bd4yiCTomfI&NR=1 http://www.youtube.com/watch?v=0ywiKAmSQUE...feature=related http://www.youtube.com/user/IHAVETHERIGHTS

Киноактер Хит Леджер, исполнитель одной из ролей в фильме "Горбатая гора", найден мертвым в своей квартире в Нью-Йорке. Официальный представитель полиции Нью-Йорка сообщил, что актера нашли мертвым в 20:30 по Гринвичу в его квартире на Манхэттене. Один из самых талантливых в своем поколении Согласно предварительной версии, которая сейчас расследуется, 28-летний австралиец, два года назад номинировавшийся на "Оскар" за роль в фильме "Горбатая гора", мог скончаться от передозировки лекарственными препаратами. Как говорят в полиции, вокруг кровати актера было разбросано множество таблеток. Также, по мнению правоохранительных органов, в квартире могла быть оставлена записка. Тело актера было обнаружено, когда домработница Леджера пришла сообщить, что к нему пришла массажистка. В последнее время в личной жизни актера не все складывалось гладко - в сентябре он разошелся со своей подругой Мишель Уильямс, также снимавшейся в "Горбатой горе" и которая была матерью его двухлетней дочери. По мнению критиков, актер мог стать звездой в роли Джокера в последней серии киноэпопеи о Бэтмэне, которая должна появиться в прокате в этому году. На счету Леджера роли в фильмах "История рыцаря", "Патриот", и "Бал Монстров", в котором сыгранный им персонаж кончает жизнь самоубийством

Известному режиссеру и телеведущему Тиграну Кеосаяну, который накануне был госпитализирован в предынфарктном состоянии в Научный центр сердечно-сосудистой хирургии им. А.Н. Бакулева, сделана срочная операция. Как сообщает РИА Новости со ссылкой на директора центра Лео Бокерия, вчера утром, без применения искусственного кровообращения, без разрезов, ему сделано стентирование. По мнению врачей, состояние 42- летнего Кеосаяна опасений не внушает, и в настоящее время он находится в отдельной палате под постоянным медицинским контролем. Руководитель пресс-службы телеканала РЕН ТВ Антон Назаров сообщил, что "настроение у него (Кеосаяна) хорошее. Он планирует как можно скорее вернуться в эфир, но мы, естественно, будем настаивать на том, чтобы он прошел весь курс лечения, который для этого необходим".

По инициативе фонда “Возрождение Шуши” завтра, 18 января, состоится телемост Ереван-Москва-Шуши-Вифлеем, трансляция которого по Первому каналу ОАТ начнется в 21:30. По словам ответственной по общественным связям фонда Марины Григорян, этот день выбран не случайно: многие армяне 18 января отмечают Рождество по старому стилю и участвуют в торжественном богослужении в храме Вифлеема. В ходе телемоста посол РФ в Армении и деятели культуры республики, собравшиеся в мэрии Еревана, будут говорить о важности возрождения и развития города Шуши. Будут показаны видеоматериалы, рассказывающие о городе, и о программах, осуществляемых фондом. Напомним адрес сайта фонда "Возрождение Шуши"- www.shushi.org.