Jump to content

Маки Цовасара


Recommended Posts

Рассказ....простой рассказ о любви, могла бы поместить его просто в теме "История любви", но он заслуживает большего. Меня этот рассказ заставил прослезиться......

:/

befanochka_Smilies_kakach02.gif

Link to post
Share on other sites
  • Replies 190
  • Created
  • Last Reply

Top Posters In This Topic

Top Posters In This Topic

Popular Posts

Пока мы живы, история не может закончиться.))) Она в режиме stand-by

Posted Images

В тот вечер мы сидели в комнате после ужина и каждая прилежно учила свой предмет.

Вообще вечера в студенческих общежитиях весьма особенное явление. Тут есть все: и прилежная подготовка к завтрашним семинарам, и шумные посиделки с гитарой, и нежные свидания, и карточные сражения, и сеансы одновременных игр. И все это в одну единицу времени на одном простраственном пятачке.

Читальный зал на первом этаже, к сожалению, был переполнен, и нам пришлось довольствоваться для занятий родной комнатой. Благо, каждой из нас было чем заняться и что выучить на завтра. Тишина устраивала всех.

Я уже начинала утомляться историей КПСС, когда вдруг из коридора резко, без прелюдий, на полной громкости, грянул хэви метал. Мы все, трое, подняли глаза от своих источников разумного, доброго и вечного и вначале механически посмотрели в направлении выхода. Затем - друг на друга. Не знаю как мне, но моим подружкам этот хэви метал был явно не по настроению в данный момент, мягко говоря. Потому что не вязался он никак с микробиологией, к семинару по которой они так тщательно готовились. Я на их недовольные взгляды так и сказала:

- Мне не мешает... - и спокойно продолжила чтение.

- А мне очень мешает, я так не смогу подготовиться, - капризно проговорила Сусанна.

Что касается второй моей "сокамерницы", Ануш, то она обычно всегда шла на поводу у своей высокомерной однокурсницы. Ануш была существо добродушное, слабохарактерное, послушное и непритязательное. И Сусанна быстренько нашла себе в ее лице и подругу, и жилетку, и прислугу, и поддержку во всех своих комплексах. Они знали друг друга больше года, так как еще прошлый учебный год прожили вместе в этом общежитии. Это были второкурсницы. Я же была здесь новичком. Первокурсница. Да еще приезжая. То есть, в общежитии-то все были приезжие, но я была в общем, ну очень, очень приезжей. Я тогда и языка-то не знала толком. Армянского.

- Ануш, сходи скажи им, чтобы сделали потише, - безапелляционно приказала Сусанна.

Но традиционно армянское воспитание Ануш вкупе с жанром звучавшего музона, никак не допускавшего прослушивание оного никем иным кроме как парнями (о боже!), сделали невероятное: Ануш отказалась выполнить просьбу-приказ Сусанны.

- Ты что, я не пойду!

Сусанна охотно ее поняла и не стала настаивать, так как есть вещи действительно незыблемые, и она-то это хорошо знала в отличие от меня. Меня как раз такое смирение Сусанны перед демаршем Ануш сильно впечатлило. Я даже засомневалась в том впечатлении, которое на меня изначально произвела эта истеричная девица.

- Что делать? Может ты пойдешь, - ласково проговорила Сусанна, обращаясь ко мне.

Надо отметить, что разговор шел и будет идти исключительно на армянском языке, кроме тех случаев, когда я специально оговорюсь: говорится по-русски. Я тогда жила в Армении больше 5 месяцев, а в общежитии - с самого начала учебного года, а именно - два с половиной месяца. И армянскому языку на бытовом уровне я уже успела научиться, принимая во внимание то, что в Ереване изумляющее большинство говорит именно на родном языке. Итак, на армянском языке - пусть и с русским акцентом - я ответила Сусанне довольно циничным тоном:

- Я уже сказала: мне не мешает. Почему бы тебе самой не сходить?

Такая постановка вопроса, судя по ошеломленному лицу Сусанны даже не имела права на существование. Я даже заметила, как Ануш просто испугалась за психику подруги-подопечной. Кажется, она была уже готова плюнуть на все традиционные воспитания вместе взятые и кинуться в коридор на защиту Сусанниного внутреннего и всякого другого комфорта. Но, к чести армянского традиционного воспитания, оно одержало несомненный верх над материнскими практически чувствами девушки Ануш.

- Давайте бросим жребий, - сказала вдруг она.

В нашем случае это означало вращение ножа. И на кого укажет его лезвие...

- Я скоро, - сказала я и совершенно спокойно, ничуть не сожалея о выпавшей мне доле, а скорее даже радуясь возможности на время отстраниться от истории большевиков, направилась к выходу и, закрыв за собой дверь, без заминки последовала в направлении той самой двери, из которой доносились звуки му. Благо, дверь эта оказалась... напротив нашей по коридору. Ну, окей, - чуть-чуть левее в сторону мужского туалета.

И она была не просто не заперта. Она была открыта настежь. Вот почему музыка звучала так бесцеремонно громко. Из комнаты помимо оглушающего хэви-метала на слуховом уровне источался неестественный красный свет на уровне визуальном. Освещение в конце коридора было явлением весьма условным, поэтому этот красный свет особенно хорошо бросался в глаза. Эдакий багровый прямоугольник дверного проема. Но... нет, не совсем прямоугольник. Потому что в нем четко вырисовывался силуэт... худощавый силуэт.

Я подошла поближе, и лишь тогда смогла рассмотреть обладателя этого силуэта. Как и следоала ожидать, это был парень. Худощавый, очень высокий. Шатен с прямыми волосами, который явно пропустил пару визитов в парикмахерскую, одетый в красного цвета (да, да, снова красный!) спортивный костюм, которые успешно заменяли нашим ребятам то ли пижамы, то ли домашние тапочки...

Знай я тогда фильм "Секретные Материалы", то я бы ни минуты не колеблясь проассоциировала лицо этого юноши с портретом Дэвида Дуковни. Но о последнем я тогда ровно ничего не ведала, поэтому, он мне показался просто - довольно симпатичным и необычным для тутошних широт парнем.

Итак, он стоял совершенно в бессмысленном месте (в проеме двери), в совершенно бессмысленной позе (руки в карманах, взгляд вперед, в никуда) и слушал совершенно невозможную по моим тогдашним представлениям музыку.

- Простите, а вы не могли бы чуть потише сделать и... дверь прикрыть? - спокойно, даже не без улыбки, по-русски осведомилась я.

Его ответ прозвучал не сразу. Секунды три, он, словно отрешаясь от чего-то своего, возвращался в реальность. И произнес мне в ответ... отнюдь не по-русски:

- Иск инчу воч хаерен? (что обозначало: "А почему не по-армянски?)...

Продолжение следует.

Link to post
Share on other sites

- Иск инчу воч хаерен? (что обозначало: "А почему не по-армянски?)...

- Потому что по-армянски будет наверное, не очень правильно. Я пока не умею... – ответила я на русском.

- А если не будешь говорить, то никогда и не научишься, - ответил он на таком чистом русском языке практически без каких-либо примесей армянского акцента, что я слегка оторопела от неожиданности.

За все время своего пребывания в Армении я впервые услышала такую близкую к безупречной русскую речь. Впрочем, нет. Еще я слышала такую речь от нескольких однокурсников, выпускников русских школ города Еревана. Но здесь, в общежитии, где ереванцев не могло быть по определению, а жильцы все были приезжими из провинций Армении...

- Я... я знаю. А вы-то где так научились армянскому языку? Вы ведь не из Еревана, если живете в общежитии.

- Нет, я не из Еревана. Я из....

Он назвал город, откуда он родом, и для меня все стало на свои места. Он армянин из Эстонии. Из Таллинна. Теперь все понятно. И эта стать, и эта нордическая внешность, и эта небрежная прическа, и этот милый русский. Надо же, как все же он там свой родной язык хорошо изучил. Мне стало немного неловко за свой уровень родного языка. Я все же выросла в Закавказье, недалеко от Армении, не в Прибалтике же! Ан там вот армяне такие сознательные. А я... Все наши разговоры с ним сегодня и в дальнейших отношенях происходили только по-русски. Так получилось.

- Из Таллинна? Хм, как интересно...Ну так, как насчет музыки? Сделаете потише? Мы занимаемся. У нас завтра семинары.

- Вы что, на одном курсе все?

- Нет, они биологи, а я востоковед.

- О, какое отделение?

- Турецкий язык и литература.

- Да. Язык врага...

- Надо знать... – протянула я, закончив набившую мне оскомину фразу, которую выдавал здесь каждый, узнавая, на каком я факультете.

Мой выпад немного ошеломил его, возникла пауза. Я решила, что именно я должна ее прервать.

- Я знаю всех троих ребят, которые живут в этой комнате.

- И ни с одним из них я не совпадаю, да? - улыбнулся он.

- Ну, это не мое дело. Просто...

- А в каком смысле ты их знаешь?

- Одного по-имени знаю, а двух других – просто визуально...

- Визуально... – повторил он.

Снова возникла неловкая пауза. Музыка все еще гремела, я воображала, что происходило с Ануш и Сусанной, которые так на меня надеялись.

- Как ты думаешь, где они сейчас, эти трое? – вдруг спросил он.

- Даже не знаю что и думать. А что?..

- Я здесь один. Я попросил их оставить мне эту комнату на сегодня.

- А для чего? – наивно спросила я.

Он будто кол######ся.

- Знаешь как тут делают, если понравится девушка?..

Я попыталась вообразить, как именно делают в армянских студенческих общежитиях, когда понравится девушка – будучи настолько наслышанной о самых разных вариантах данной ситуации в армянском обществе, что решила, что должно быть аналогичное что-то.

- А что делают? Просят познакомить взрослых? Или... похищают?

- Я никого не просил. Я просто сказал ребятам, кто мне понравился. И они придумали, что можно сделать.

- А... и как? Получилось? Может быть...

- А ты как думаешь?

- Я не знаю...

- Если бы пришла не та девушка, которую я ждал, разве я бы стоял и разговаривал с ней?..

Я вернулась в свою комнату в половине третьего ночи. Все время с момента моего героического выхода на борьбу с хэви металом – а было это около девяти вечера – до половины третьего ночи я провела в комнате напротив по коридору. Дверь в нее так и не закрылась. Пару раз входили какие-то ребята, здоровались с моим собеседником, что-то забирали в комнате и уходили. Музыка была приглушена максимально, чтобы не мешать нашему разговору.

В ту ночь я узнала, что никакой он не эстониский армянин. А есть, оказывается, в Армении, такой район, Талинский. С центром в поселке городского типа под названием Талин. Но он собственно даже не из этого поселка городского типа. А из высокогорной деревни Верин Сасунашен. В деревне этой живут потомки сасунских героев. Теперь его благородство и стать я могла отнести не к прибалтийским дюнам, а совсем наоборот – к благородному западноармянскому происхождению.

На следующий день я дежурила по комнате. Я находилась с веником в руке - головой под своей кроватью, когда раздался сдержанный стук в дверь.

Ануш мыла посуду после ужина, поэтому дверь открыла Сусанна. И я, услышав его голос, удивилась тому как во мне с одной стороны все восторжествовало, а с другой – насколько я была спокойна в своей уверенности, что это окажется именно Он! А кому же еще стучаться в нашу дверь?

Девчонки-соседки обычно не стучатся, а просунув голову, спрашивают: «Можно?».

Каждый день он приходил, сдержанные три стука стали просто атрибутом наших вечеров. Девчонки каждый раз по моем возвращении около часа ночи с любопытством спрашивали: «Ну что? Сегодня было?» На что я им отвечала довольно мрачным тоном: «Нет, и сегодня не было».

Да. Две, три, недели он заходил за мной каждый вечер, уводил в комнату напротив, любезно покидаемую обитателями, сажал на диванчик, а сам садился напротив и мы начинали разговор. Он иногда вставал, прохаживался. Останавливался и всматривался в мое лицо. Как ни странно, несмотря на мой нежный возраст (мне не было еще восемнадцати лет), меня ничуть не смущал этот искренний, бархатный взгляд. Часто возникали паузы, но и они не отягощали атмосферы. И каждый раз я ждала, что он подойдет, возьмет мою руку, сядет рядом. Но за три недели ежедневного общения он ко мне не прикоснулся даже пальцем, даже случайно. И мне приходилось каждый раз сообщать моим соседкам, что и сегодня он меня не поцеловал. К концу третьей недели я обратила внимание, что девчонки мне не верят.

- Наши ребята так не делают. Ты просто стесняешься нам признаться. Думаешь, мы разболтаем...

- Да уже вся общага знает, что я с ним в комнате сижу по три часа кряду! Чего мне стесняться? Я сама так этого хочу. Он хороший. Не понимаю, почему он дверь не закрывает, она всегда настежь. Обязательно пять-шесть раз кто-то зайдет-выйдет... Он вообще не в нашем корпусе живет! Поэтому и не тащит меня к себе. Завтра я предложу ему пойти в его комнату!

Сусанна и Ануш посмотрели на меня как на умалишенную.

- Не вздумай... Он о тебе знаешь что подумает? – проговорила Сусанна.

- Не подумает. Он меня хорошо знает уже.

- Подумает. Ты плохо наших знаешь!

- Но он же не такой как все ваши! Бывают ведь исключения!

- Милая, поверь, - снисходительно вещала Сусанна, - вот в таких вещах не бывает здесь исключений. Смотри, я тебе говорю то что есть. Понимаешь?

- Понимаю. Но все равно я завтра с ним поговорю...

Продолжение следует.

Link to post
Share on other sites

- Понимаю. Но все равно я завтра с ним поговорю...

- Жаль, мы завтра домой уезжаем на выходные, - не без досады проговорила Сусанна. Я уже три недели домой не ездила.

- А я вообще больше месяца дома не была, - подхватила Ануш.

Домой... Сусанне езды до дома автобусом около часа – в одном направлении. Ануш – около трех часов – в другом направлении. А мой дом, который очень скоро перестанет быть моим, поскольку родители усиленно занимаются обменом, - находится не только в двенадцати часах езды на машине, но и вообще – не в Армении. Может быть, скоро и у меня в Армении появится «Отчий дом», куда я буду ездить по выходным из общежития. И откуда я буду привозить всякие вкусности и предметы, создающие видимость и ощущение домашней обстановки. А сейчас я просто захаживаю в гости к многочисленным своим родственникам в Ереване, - которые не отпускают меня, конечно, без гостинцев и тех же вкусностей, что в свою очередь смущает меня настолько, что захожу я реже и реже, что, в свою же очередь, усиливает их родственные чувства и пропорционально увеличивает объем вручаемых мне вкусностей.

- Ты, оказывается, к Герасиму вчера заходила. А к нам почему не зашла? И у Любы была на днях, а про нас забыла?....

О, это особая тема, родственники близкие и дальние, мамины и папины, а ведь были еще и мамины сокурсницы по Медицинскому, которые оказывали не менее радушный и щедрый прием дочери «подруги дней своих... суровых».

Вот и получалось, что я, будучи без своей семьи, несколько раз в неделю приходила в общежитие с гостинцами. А Сусанна и Ануш – только пару раз в месяц. Но общими «усилиями» - жили мы в нашей комнате весьма и весьма недурственно в плане питания. Могли достойно принять гостей, - девчонок, заходивших на чашечку кофе и на веселые разговоры. Да что греха таить, были и сеансы спиритизма, хотя и крайне редко.

Самой заядлой нашей гостьей была девушка с четвертого этажа. Веселая и пытливая Нунэ. Она была из того же района, что и Сусанна, и они всегда находили о чем поболтать. А еще они просили меня покурить. Их почему-то завораживал вид курящей девушки. А я, раздобыв у одного из кузенов красную пачку сигарет Dunhill, поставила ее красоваться на книжную полку и каждый вечер, под восхищенно-уважающими взглядами своих подружек, я лениво доставала с полки пачку, из пачки – сигарету и ... начинался сеанс сравнимый по мистицизму и романтизму разве только с сеансом спиритизма. Девушки смотрели на меня в четыре, а то и в шесть глаз, и выказывали удивление тому, как я «искусно и спокойно» курю, и как же мне это идет! Хотя это и были первые сигареты в моей жизни.

- Домой... – невольно вырвалось у меня, - ну значит, я снова буду тут одна в выходные. Может быть тогда я его сюда приглашу. К себе.

На Сусанну и Ануш в тот момент было страшно смотреть.

- Послушай, ты знаешь, что после того как он сюда войдет, когда ты тут одна, просидит тут несколько часов и выйдет, ты уже будешь у многих ребят считаться испорченной!

Мне почему-то было скучно слушать таки речи.

- Мне до этих ребят нет дела, я за них замуж не собираюсь.

- За них нет, но их отношение к тебе, их мнение о тебе будет важным для всех. И для него тоже.

Вот это пассаж! И для него тоже?..

- Пойдем? – раздалось привычное, когда я открыла дверь на его тройной стук.

- Заходи, я одна.

- Я знаю, я видел, как девочки в вещами уходили сегодня. Банками пустыми гремели.

- Ну, заходи тогда спокойно.

Он улыбнулся. Но не сошел с места.

- Вот так прямо зайти к тебе?

- А что, можно и не прямо зайти? – раздраженно проговорила я и, оставив для него дверь открытой настежь, прошла вглубь комнаты и уселась на свою кровать.

Он вошел, но дверь за собой не прикрыл, даже не прикоснулся к ней, - на что я поначалу не обратила внимания по привычке. Но через минуту заметив, что дверь настежь, я попросила:

- Дверь прикрой.

- Зачем. Если я в той комнате разговаривал с тобой так, то тут тем более должно быть так.

- Ты знаешь, меня уже начинают раздражать эти условности...

Усевшись верхом на стул, не сняв плаша, скрестив в воздухе повисшие локти, он мне виделся настолько изящным и элегантным, что я готова была броситься ему на шею прямо сейчас.

- Ты такая раздражительная? - глухо рассмеялся он после нескольких секунд своего бархатного всматривания в мое лицо.

- Я не выношу уже этих излишеств.

- Ты очень скоро поймешь, что это не излишества. И надеюсь, поймешь не с того берега, а с этого.

- Перестань. Ты меня стращаешь. Я не боюсь ни этого берега, ни того. Все, что со мной случится – это будет моей жизнью и моим выбором, а не установленным для всех стандартом.

- Ты странная, и я тебе это не устану повторять. Тебе ведь нет восемнадцати. А разговариваешь как тридцатилетняя.

- Зато когда мне будет тридцать, я буду говорить как восемнадцатилетняя! – подхватила я...

Однако свести разговор на шутки не удалось. Он продолжал на той же интонации, на которой говорил предыдущю фразу:

- Но только за то, что ты такая... только поэтому...

- Что?

Молчание. Нет, это у него были не робость, не смущение. А также не желание напустить на себя загадочности. Я просто видела, как он не считает пока нужным говорить мне то, что его так и распирает сказать.

- Знаешь, я хотела с тобой поговорить... Ты мне нравишься. И я тебе, конечно, тоже. Это ты мне в первую минуту сказал.

- Да. Напрасно ты посчитала нужным напомнить. Думала я не подтвержу сейчас...

- Нет, я сказала это, чтобы ты не подумал, что я забыла или не обратила внимания на твои слова.

- И что же?

- Ну, я подумала... ты извини, конечно, но когда парень и девушка нравятся друг другу, у них в отношениях... как бы это сказать... наблюдается прогресс...

- Прогресс... Да, я понимаю про что ты. Ты очень смелая девушка.

«Смелая, - подумаллось мне, - да уж станешь смелой с таким как ты – сладким и недосягаемым; как Арарат, - навязчиво красивым и недоступным»...

- Ты пойми, - продолжал он, - Для меня отношения с тобой очень важны. Слишком важны. Но я ... привыкаю к тебе. Я рассматриваю тебя. Я не хочу тебя... отвлекать от главного да и себя тоже.

- От главного?...

- Нет, ты не подумай, я могу не то что прогресс, я могу и ускорение, и гласность и госприемку.

Я рассмеялась. Слова все эти были насколько современны, настолько и комичны к тому моменту развития советского общества. Я смеялась, а он продолжал смотреть на меня своим пронизывающим, но при этом совершенно не напрягающим взглядом, пристально и слегка исподлобья. Кроме того, он все время косился в направлении коридора, - не прошел ли кто, не заглянул ли... Хотя кто же мог там проходить, если наша комната была в самом конце коридора. Это могли бы быть только ребята из той самой комнаты, возле которой мы познакомились. Но все равно, он то и дело еле заметно поглядывал в ту сторону.

Я, резко прекратив смех, порывисто встала с кровати, подошла к двери и с силой ее захлопнула. Он вскочил со стула...................

Link to post
Share on other sites

Он вскочил со стула. Вскочил, как если бы опрокинул на себя чашку горячего чаю. Впрочем, я нахожусь в Ереване... он вскочил, как если бы опрокинул на себя чашку горячего кофе. Я, возвращаясь, остановилась прямо перед ним, пристально посмотрела на него и спокойно прошла на свое место.

- Это было очень громко, - спокойно констатировал он после значительной паузы. И в этот же момент дверь наша снова открылась снаружи. Без стука. Значит, пришла одна из девчонок. Скорее всего Нунэ. Да, Нунэ. Она вошла, говоря по-армянски, так как девушки из общежития не владели русским языком в массе своей, если только не были приезжими из Арцах(карабах)а, Тбилиси или Баку:

- Девушка, ты чего так стучишь, я подумала, землетрясение начинается. Ой, и ты здесь, - Она назвала его по имени и поздоровалась с ним, будто они были давно знакомы. – А почему стоишь, не садишься?

- Здравствуй, Нунэ джан, - отвечал ей он, - А я только что вошел, я на секунду...

- Надо же, - не без удивления заметила я, - вы, оказывается, знакомы!

- А как же! - весело воскликнула громогласная Нунэ, - я живу в соседнем с ним селе...

- Погоди, значит, и Сусанна...

- Нет, Сусанна живет в самом райцентре, в Талине, а мы в селах.

- А, вот как?

Мне стало не по себе, от того, что я до сих пор была в неведении о том, в каком именно районе жила Сусанна. Она просто говорила, что это в сторону Октемберяна, не доезжая до Ленинакана.... что-то в этом роде. А возможно, она и называла, но я просто не обратила внимания...

- Да, мы все земляки. Как ты? – и Нунэ снова обратилась к нему по имени, не забыв увенчать его весомым «джан!», - Поставить кофе?

- Поставь, Нунэ джан, - ответил он, на этот раз спокойно снимая плащ и присаживаясь на стул соответствующей стороной корпуса.

- Ты будешь? – спросила меня Нунэ, что являлось бы крамольным вопросом, не будь я известной непотребительницей кофе. То есть не будь я знаменита крайне редким потреблением этого напитка.

- Я, пожалуй, выпью... по такому случаю, - съязвила я и заметила, как на его лице на долю секунды мелькнула усмешка...

В этот вечер Нунэ так и не ушла, пока он не распрощался, а распрощался он что-то около одиннадцати. За эти три часа я, наверное, не произнесла и пары фраз. Вся беседа происходила между ними – между парнем моей нынешней мечты и этой неугомонной егозой. Зато я узнала много интересных подробностей о нем. Он, оказывается, только весной вернулся из рядов Советской Армии, отслужив срочную службу в Смоленской области. Что и объяснило, наконец, для меня его пребывание на втором курсе будучи двадцати одного года от роду. А еще они занялись сравнениями студенческих общежитий в Армении и в России, и она рассказала услышанную от его товарищей историю, произошедшую с ним в Армии, в увольнении, когда он попал в женское общежитие какого-то училища. Где за его внимание сцепились две девушки, одна с утюгом в руках, а другая со сковородой. И ему пришлось пообещать внимание обеим воизбежание кровопролития.

Она громко смеялась, в то же время не забывая отмечать, что в Армении такое просто невообразимо, что наши девушки самые скромные, самые достойные, самые порядочные. Он же находился в полной растерянности не только от ее наслышанности об этой истории, но и от того, что она звучит при мне и для меня. Он не мог больше поднять глаз от стола, после этого почти ничего больше не говорил и то и дело закуривал одну сигарету за другой. Потом Нунэ рассказала, как собственно познакомилась с ним. Это, оказывается, было в доме культуры, в райцентре, где проходило обсуждение книги, написанной... его ныне покойным отцом. Его отец, оказывается, был довольно небезысвестным писателем. И в тот вечер я узнала его фамилию, а заодно и отчество. Через короткое время после этого он распрощался и ушел. Я подумала, что сейчас раскручу Нунэ на дополнительную информацию, но, не успел он выйти за порог, как она схватила со стола чашки и быстренько скинула их в раковину - у нас в общежитии каждая комната имела свою мини-кухоньку, состоящую из раковины, полки для посуды и площадки для электроплиты.

Парни обычно использовали ее как умывальник, обклеивали плакатами, изображающими полуобнаженных моделей и актрис, сверкающих автомобилей и крупных кошачьих, и держали там только принадлежности для бритья и чистки зубов. Питались они в столовой на первом этаже. Девушки же по-хозяйски отгораживали эту нишечку занавесочкой, раскладывали там на полках посуду и специи. Готовили либо на своих плитках, либо на общей кухне в противоположном от мужского туалета конце коридора. Что не мешало, впрочем, этой кухне находиться прямо напротив туалета женского. Из чего следует, что нам, жительницам самой дальней комнаты, приходилось дефилировать в туалет или на кухню через весь коридор. И, хотя наша комната располагалась не в самом выгодном месте, она была одной из самых уютных и привлекательных. Общими усилиями мы ее такой сделали.

Итак, Нунэ, сразу после того, как он прикрыл за собой дверь, не говоря мне ни слова, схватила в охапку всю посуду со стола, свалила ее как попало в раковину и, коротко попрощавщись, захлопнула за собой дверь. Оставив меня в полном мандраже – по поводу незавершенного с ним разговора, по поводу этой дурацкой армейской байки, по поводу массы свалившейся на меня новой информации, а еще из-за необходимости мыть теперь посуду. Надо ли говорить, что эту ночь я спала просто отвратительно...

- Уж завтра-то я его прищучу, - сказала я себе и тут же рассмеялась этому своему обещанию.

Link to post
Share on other sites

Малинка противная такая :haha: , выдаёт текст по чуть-чуть, (но каждый день :brows: )

тут надеюсь не как в случае с Сантой-Барбарой будет , я думаю осталось уже совсем немножечко серий. :-

Любочка :) , ну не томи, хочется же узнать, чем всё это закончилось. ;) :girlkiss:

Link to post
Share on other sites

Это ужас просто какой то... Я никогда не замечал в Малинке садистские наклонности. Ну нельзя же так над людьми издеваться!!!

Я не ошибусь если скажу, что высказываю негодование многих пользователей по этому поводу. Малинкаааааааааааааааа будь человеком запости всё сразу :) Даже если ты печатаешь это каждый день сама. Я тя прошу, печатай немножко быстрее :lol:

Link to post
Share on other sites

Я тоже раскопала и дочитала до конца :) Не хочется опережать события,но в этой книжке есть только один стоящий фрагмент-а именно самый последний абзац!

Edited by aliya
Link to post
Share on other sites

А мне понравилось!!! Не очень художественно, но зато живёт и принимает решения там личность, а не просто представитель конкретной национальности.

Link to post
Share on other sites

А где вы его раскопали?)

Link to post
Share on other sites

Точно)

Могла бы и сама догадаться)

Link to post
Share on other sites

- Ну, рассказывай, как ты тут была без нас? – возбужденно осведомлялись Ануш и Сусанна, едва войдя в комнату, навьюченные и запыхавшиеся.

- Что, лифт не работает? – спросила я, проигнорировав их совершенно неуместный в данный момент вопрос.

- Почему, работет! Но пока по нашему коридору дойдешь до нашей двери – сто раз устанешь! – проворчала Сусанна.

- Подожди, который час? Уже ведь десять минут девятого. Он не приходил за тобой? – удивилась Ануш.

- Да нет. Не приходил. И вчера тоже не приходил, - проговорила я с безразличием в голосе.

- А в пятницу? – чуть ли не в один голос спросили они.

- А в пятницу приходил. Только ваша Нунэ... твоя Нунэ, - исправилась я, обращаясь к Сусанне, - все мне испортила. Боюсь, что ему тоже.

- Как?

- Она рассказала идиотскую историю, а потом заявила, что приличные армянские девушки никогда не предлагают себя парням.

- Ну, правильно, она так сказала, чтобы ты понла. Она не хотела, чтобы ты сделала ошибку...

- Я еще до ее прихода уже практически сделала это! Предложила ему себя! Во всяком случае...

- Постой, ты имеешь в виду, что Нунэ это в его присутствии сказала?

- Да! Да! Я еле заставила его войти, еле заставила его захлопнуть дверь, и тут она ворвалась... и все испортила.

- Войти сюда?..

Я к этому моменту была взвинчена до предела, поэтому, не стала ничего говорить, а только кивнула и безапелляционно изо всей силы шарахнула ладонью по столу, чтобы они оставили это без комментариев и нравоучений.

Они молча переглянулись и стали снимать верхнюю одежду и распаковывать свои тюки, обмениваясь вполголоса впечатлениями от пребывания дома. Но, судя по всему, их больше всего занимала моя участь. Они то и дело косились в мою сторону.

- Можно, я еще раз поставлю эту песню, - осведомилась Ануш, имея в виду «Отель Калифорния», который звучал во время их прихода на моем проигрывателе.

- Да, поставь, - мрачно ответила я.

Когда я вернулась откуда-то из дебрей своих переживаний, они уже накрывали на стол.

- Ты ничего не ела пока, да? – говорила Ануш, - Будешь?

- Да, с вами буду.

- Сейчас ты попробуешь то, что никогда раньше не ела, - мягко сказала она. Это называется кровяная колбаса.

- Он больше не придет? – спросила вдруг я.

Сусанна и Ануш сели за стол и стали растерянно переставлять приборы. Наконец, Сусанна заговорила:

- Понимаешь, ты выросла в большом городе. Даже больше, чем Ереван. А он... он даже не из Еревана. Если бы он был Ереванским, то я бы сказала, что он, конечно, придет. Но он и сам не Ереванский и в Ереван переезжать никогда не собирается. У него там мать и больной младший брат. Они любят свою землю.

Для меня этот ответ прозвучал слишком размыто и закрученно.

- Что?..

- В общем, я точно не знаю, - отозвалась Сусанна и стала накладывать себе солений из банки.

- Вы знаете, в какой он комнате живет в пятом корпусе? – решительно спросила я, отодвигая от себя прибор.

- Нет, - в один голос ответили они.

- А если хорошо подумать? – я попыталась улыбнуться.

- Ты так сильно по нему скучаешь, что готова забыть обо всем на свете?

Ну нет, такой постановки вопроса я не могла допустить со своим юношеским максимализмом.

- Что же, если это выглядит именно так, то мне не нужно знать, где он живет, - вздохнула я и стала есть привезенную Ануш долму, обнаружив при этом, что аппетит у меня вполне здоровый, так как я толком так и не поела ни разу за эти выходные.

- Уфф, даже не хочется думать, что завтра понедельник, - поморщилась Сусанна, изрядно разрядив обстановку сменой темы, - Тебе-то хорошо, ты во вторую смену учишься – а нам с утра прямо вставать и топать на занятия.

- Да, в этом мне сильно повезло, - отозвалась я.

Еще пара дней прошла как в тумане. И девчонки были особенно молчаливы и тактичны вечерами, когда я, вместо того, чтобы привычно отсутствовать, отсиживалась в комнате, куря и слушая музыку в ожидании неизвестно чего. Впрочем, известно чего. Но это что-то не происходило. Несколько раз за эти дни раздавался стук в нашу дверь. Но это были ребята, которые просили у нас то щепотку соли, то пару тарелок, то открывашку, то одну из моих пластинок напрокат... Стоит ли говорить, что каждый из этих визитов отзывался во мне ужасной тоской.

В среду дежурство по комнате выпало мне. И я решила прибраться с утра, пока не настало время идти на занятия. Чтобы вечером быть посвободнее. Да и времени у меня оставалось не так уж и много: скоро двенадцать, а на занятия мне к половине первого. Впрочем, я уже почти закончила, осталось только подмести пол. И тут, наклонившись с веником в руке, я почувствовала сильное головокружение. Оно было настолько сильное, что просто свалило меня с ног.

Неужели я так болезненно переживаю эту разлуку, что мне и напрячься физически нельзя? Что со мной? Я попыталась подняться, но едва хотела встать на ноги, как меня снова выкинуло куда-то в сторону. Я струхнула не на шутку. На здоровье мне жаловаться никогда не приходилось, да и выросла-то я в семье педиатров с нешуточным стажем, поэтому, имела определенный цинизм в таких вопросах. Еле удерживая равновесие, я направилась к окну. Внизу стояли несколько человек и испуганно смотрели на здание. «Боже, какое ужасное землетрясение!! – воскликнула одна из стоявших внизу женщин...

Link to post
Share on other sites

Как зачем торопиться? По одной страничке в день невозможно читать)

Нашла и наконец-то дочитала до конца, а не кусками)

Link to post
Share on other sites

Ну как Вип джан, высскажи свое мнение :) , как отнесься к такой правде жизни??

Не знаю, это выдуманная история или имевшая место в чьей то жизни. Если бы знал, то возможно бы высказался, зная что никому не сделаю больно, потому что мнение у меня по поводу самого рассказа и поведения, т.е жизни героини со всеми её мыслями и восприятием окружающей среды, мягко говоря жестокое. Хотя сам рассказ, в плане стиля и изложения, очень понравился. Почему то заставил подумать об Армении, пожалеть о том, что мог бы также как и мои сверстники учиться в университете на исторической родине и быть участником подобных описываемых событий их жизни. Заставил вспомнить свои студенческие годы и заныть сердце, потому что всё показалось каким то родным и в свою очередь безвозвратно пролетевшим мимо меня... с возможностью узнать лучше родной язык, с возможностью быть в своей среде... и так далее... всего не скажешь. Со вчерашнего дня рассказ не вылетает из головы. Просто думаю, представляю, вспоминаю... :)

Link to post
Share on other sites

За одну лишь неделю наше общежитие словно осиротело. Почти все ребята уехали. Вернулись только в середине января. И вернулись другими людьми. Я подумала, что такими возвращались солдаты из Афганистана. Или почти такими.

Новый год я встречала у любимой тети, в обществе множества родных, кузенов и кузин, в том числе и приехавших из моего родного города навсегда. Наверное, было бы весело, если бы не плакал мой десятилетний двоюродный брат, который узнал о смерти своего одноклассника, - тот переехал из Баку в Ленинакан, чтобы спастись...

А еще было ужасно паршиво у меня на душе. Потому что не было рядом родителей и братьев, - они все еще были в моем родном городе, занимались обменом, и мама никак не могла завязать с работой - шутка ли - тридцать с лишним лет в одной больнице. Братья, как мне было известно из доступных тогда еще телефонных разговоров каждое воскресенье по-прежнему ходили играть с друзьями в футбол... Это настолько не вязалось с теми ужасами, которые были на у всех на устах, и никак не укладывалось в мое восприятие. Я ужасно за них боялась и очень хотела, чтобы они как можно скорее приехали сюда, на историческую родину, где мы сможем, наконец, начать новую жизнь, не опасаясь ничего.

А еще я узнала, что все взрослые и сознательные жители Армении в этот Новый год плакали. Потому что местное телевидение не могло обойти вниманием случившуюся трагедию, и устроило самую настоящую эмоциональную пытку кадрами разрушенных городов, когда они были еще целы и невредимы но обречены, армянских пейзажей, лиц и храмов, - причем все это сопровождалось рвущей душу музыкой. Это был особенный Новый год. Для меня это было началом взросления по всем фронтам. Еще несколько недель - и мне исполнится восемнадцать...

- Да, я тоже плакал, - сказал мне он, когда мы стояли на лестнице у лифта, - а еще я все время думал о тебе.

- Правда? - улыбнулась я, - А что именно ты думал?

- Я думал, как глупо и непонятно мы расстались.

- Но мы не расстались...

- Я думал, что нужно было дать тебе знать перед отъездом.

- А почему ты не дал мне знать?

- Я... не знаю, я просто ошибался тогда.

- В чем?...

Напряженно взглянув мне в глаза, он резко схватил меня обеими ладонями за голову и, изрядно наклонившись, прильнул губами к моему лицу. Он целовал меня жадно и не переставая, не давая мне шанса опомниться. Я даже не запомнила первоначального ощущения от этого процесса, так как он был слишком неожиданный. И потом, мы стояли на лестнице. Корпуса общежития соединялись друг с другом углами, располагаясь в шашечном порядке. И из окон соседних корпусов всегда можно было наблюдать за лестницей, так как стены ее были сплошь прозрачные, - состояли из огромных окон. Как, как он смеет целовать меня на виду у всего общежития? Я сделала робкую попытку вырваться, но в результате лишь мои клипсы оказались в его руках. Это меня развеселило, я звонко засмеялась, и он остановился, продолжая тесно сжимать меня меж своих локтей. И смотрел он на меня с еле заметной улыбкой, но такими глазами, словно только задал мне глобальный вопрос и напряженно ждет на него ответа.

Мой смех в свою очередь прервался из-за его взгляда. Я не знала что сказать, а он продолжал на меня смотреть, ни на миг не ослабляя хватки.

- Все в порядке, - произнесла я, наконец, - Мне нравится.

Он будто не услышал этих слов и продолжал меня пронизывать своим испытующим взглядом, а лицо его все становилось все серьезнее.

- Но, конечно, не нужно продолжать это делать здесь, - попыталась исправиться я, - но и это, кажется, не подошло к ситуации.

- Ты хочешь стать моей девушкой? - спросил он так, будто хотел избежать дальнейших глупых фраз с моей стороны.

- Конечно, - отвечала я, просияв.

- А ты знаешь, что это вообще означает?

- Знаю. Это означает, что я стану твоей невестой, а потом женой.

Он глухо рассмеялся. Он всегда смеялся глухо.

- Я не права?

- Станешь, конечно, если... если захочешь.

Я хитро прищуриваюсь:

- Это настолько маловероятно?

- Ты молодая...

- Мне на днях восемнадцать!

- Ладно, это все потом. Нам нужно сейчас просто быть вместе.

- А ты... будешь меня еще целовать?

Его мой вопрос развеселил.

- А ты как думаешь?

- Скажи, почему ты сделал это именно здесь? Я бы никогда не подумала, что ты так поступишь.

- Если бы мне сказали два месяца назад - и я бы не поверил. Но что-то изменилось. И потом, я тебя люблю...

Он умолк. Но не переставал на меня смотреть. Это было его особенностью - никогда не прерывать зрительный контакт.

- Тебе говорили раньше такие слова?

- Нет.

- Вот видишь, я первый, кто тебе это сказал. И ты первая, кому я это говорю. Веришь?

Я кивнула, и у меня неожиданно выступили слезы. Я опустила голову и попыталась отвернуться.

- Что с тобой?

- Я... и я тебя люблю! - быстро выпалила я и, воспользовавшись его замешательством, вырвалась, заскочила с лестницы в теплый, пахущий жареными зернами кофе коридор и помчалась по нему в самый конец - в нашу комнату.

Link to post
Share on other sites

- Скажи честно, целоваться приятно? - прищурившись вопрошала Сусанна, когда я, заперев за собой дверь, метнулась на свою кровать и съёжилась там, забившись в угол.

- С чего ты взяла, что я целовалась? - проворчала я.

- Ну, я ведь вижу, какая ты напуганная, смущенная...

- Причем тут это?

- Ну, что случилось, не тяни! Почему ты такая странная? Целовались?

- Хуже...

- Что? - в один голос воскликнули Ануш и Сусанна.

- Я только что... только я сказала ему, что люблю его.

Девушки переглянулись, возникла пауза.

- Серьезно? Сама сказала?

- Ну, так получилось. Когда он признался мне в любви, и сказал, что я первая, кого он так любит... мне показалось, что я должна что-то сказать... И так как-то вырвалось... Что он теперь подумает?..

И с каких это пор я стала такая деликатная? Да, видать, напугали меня не на шутку девчонки своими нравоучениями. Никогда бы раньше не подумала, что настолько напрягусь из-за признания в любви. А может быть, так и должно быть? Может быть это только в книгах и в кино люди преспокойно признаются в любви впервые в жизни и продолжают спокойно беседовать как ни в чем не бывало? Мне ведь в тот момент, когда у меня вырвалось признание, представлялось только одно продолжение разговора: значит, мы должны быть всегда вместе, - сказал бы он. Пожениться. Никогда больше не расставаться. Неужели именно этого я испугалась? Ведь согласиться стать девушкой, - это одно, это мало к чему обязывает. А вот признаться в любви... Или это было одно и то же? Было? Так чего я испугалась? Вечной жизни в неизвестном мне до недавнего времени захолустье? Сельского быта? Больного родственника? Но ведь он был бы рядом. Мы бы жили в Ереване первые годы, пока не закончили учебу. Может быть даже здесь, в этом общежитии. У нас уже была одна такая пара студентов...

- К тебе Яна пришла, - Ануш вернула меня в реальность.

- Привет, Ян, уже иду.

Яна - это девушка из Баку, которая жила на нашем этаже, училась на третьем курсе и всегда приглашала меня, когда у них с ее подругой Мариной была свободная минутка, - поболтать, посплетничать, повеселиться. Марина училась на пятом курсе, была невероятно хороша, - небольшого роста, пропорционального сложения, луноликая, белоснежная, воздушная, с прямыми светло-каштановыми волосами, хоть и жидковато, но очень эффектно рассыпавшимися ниже плеч. Насколько я помню, она была из Кафана, но говорила только по-русски. Армянский использовала для придания своей речи выразительности, если была необходимость. Я ей с самой первой встречи заявила, что она напоминает мне Марину Влади, будучи на мой взгляд гораздо краше этой актрисы.

Вообще наш пятый этаж предназначался для студентов-биологов, поэтому, заселен он был в основном девушками. Парни же, которые оказались на нашем этаже - были историками, экономистами или физиками. Филологи обретались на четвертом этаже, но я к ним не попала, так как слишком поздно обратилась за местом в общежитии, и мне досталось то, что было все еще свободно, - место в биологами. В общем, Яна с Мариной тоже учились на биологическом факультете. Марине было уже двадцать пять, - она утверждала, что добивалась поступления на биофак несколько лет подряд, и, наконец, в двадцать лет ей это удалось. "Своими силами" - любила повторять она.

- Как дела, красавица? - спросила меня Марина.

- Нормально...

- Клевенькая, правда? - продолжала Марина, обращаясь к Яне.

Да, странным образом эта восхитительная дива оказалась поклонницей именно моего типа внешности. Яна ничего ей не ответила, только улыбнулась, наливая чай.

- Давно я у вас не бывала.

- Да уж конечно, давно. Когда же тебе у нас быть? - не без сарказма в голосе пропела Марина, - мы ведь знаем, кем заняты твои вечера.

Я ничего ей не ответила, только смущенно улыбнулась.

- Знаешь что, давай только между нами, но...

Марина запнулась. Я подняла на нее глаза в недоумении.

- Он, конечно, и симпатичный, и умный, и ... стильный. Но я его не считаю тебе под стать (последнюю фразу она для убедительности произнесла по-армянски).

Яна нервно заёрзала на стуле. Марине, видимо, было знакомо это движение.

- А что, Ян, я не имею право свое мнение иметь? Ей не такой человек нужен. Она не обычная девушка, разве не понятно?

- Если даже и так... но он ведь тоже не совсем обычный, - осмелилась возразить я.

- Он тоже необычный, - только совсем в другую сторону, поверь мне. Ты его не так хорошо знаешь.

- Ну, просто мы пока недолго знакомы. Потом я узнаю его и лучше.

- Потом может быть поздно. У вас как дойдет до определенной степени, там уже все твои выводы будут бесполезны.

Марина искала поддержки у Яны, то и дело поворачиваясь к ней во время своих тирад. Но та сидела, опустив глаза в чашку и только изредка поглядывала то на нее, то на меня.

- А по-моему, он самый лучший парень в нашем общежитии. И вообще, из всех, кого я знала. Он мне очень подходит...

- Вот я не понимаю, как ты в свои неполные восемнадцать лет можешь думать о замужестве, да еще за... деревенского парня, который привязан к своей деревне, матери, больному брату, своим сельхозобразованием...

- Марина, он в совершенстве владеет французским...

- Я понимаю, он действительно образованный, романтичный, даже глубокий человек, но знаешь, есть некоторые вещи, которые все это перечеркивают.

- Неужели перспектива жить в деревне?

- Нет, дорогая моя, нет! И мне кажется, ты очень скоро это поймешь.

О чем она? Неужели о том же, что и мои девчонки, но только в негативном свете?

Я не смогла скрыть от него этот разговор. Мы сидели в холле нашего этажа, он курил, и я не без хвастовства рассказала ему, что сильно нравлюсь самой классной девушке нашего общежития. Марине. Нравлюсь настолько что она живо и обеспокоенно интересуется моей судьбой. Он тогда пробормотал что-то по-французски, из чего я поняла только одно слово - Марина.

Каким-то странным образом Марина перестала после этого приглашать меня, Яна избегала долгих со мной разговоров, все время озираясь, не видит ли нас кто-то. Марина же, когда я с ней здоровалась при встрече, делала утомленно-апатичное личико и ускоряла шаг.

Подоложение следует.

Link to post
Share on other sites

Не знаю, это выдуманная история или имевшая место в чьей то жизни. Если бы знал, то возможно бы высказался, зная что никому не сделаю больно, потому что мнение у меня по поводу самого рассказа и поведения, т.е жизни героини со всеми её мыслями и восприятием окружающей среды, мягко говоря жестокое. Хотя сам рассказ, в плане стиля и изложения, очень понравился. Почему то заставил подумать об Армении, пожалеть о том, что мог бы также как и мои сверстники учиться в университете на исторической родине и быть участником подобных описываемых событий их жизни. Заставил вспомнить свои студенческие годы и заныть сердце, потому что всё показалось каким то родным и в свою очередь безвозвратно пролетевшим мимо меня... с возможностью узнать лучше родной язык, с возможностью быть в своей среде... и так далее... всего не скажешь. Со вчерашнего дня рассказ не вылетает из головы. Просто думаю, представляю, вспоминаю... :)

Рассказ и правда не выдуманный, все это было на самом деле ВИП.

У меня тоже вот уже несколько дней он не выходит из головы, иногда думаю зачем я на него наткнулась, легче было бы если бы не прочитала. И правда какой-то близкий очень рассказ. А девушка...ну незнаю я бы так несмогла, она ведь любила его, могла бы и пойти на уступки...

Задаю себе вопрос и немогу на него ответить. Почему парень поступил так в последний день, в его день рождение. Что, хотел чтоб она всегда его помнила и чтоб он был самым первым? Или что-то друго хотел доказать.... Как трудно бывает иногда в жизни. :/

Link to post
Share on other sites

Рассказ и правда не выдуманный, все это было на самом деле ВИП.

Почему парень поступил так в последний день, в его день рождение. Что, хотел чтоб она всегда его помнила и чтоб он был самым первым? Или что-то друго хотел доказать.... Как трудно бывает иногда в жизни. :/

И эта девушка посещает наш форум, она может прочесть то, что я напишу, почему парень поступил таким образом?

Link to post
Share on other sites

а я вот не знаю чем заканчивается история (потому что читаю по всем правилам), но девушка мне нравится, а парень глупый несколько

симпатизирую ее взглядам и поведению и тп.

Link to post
Share on other sites

Встретившись однажды с Яной на остановке, я вплотную подошла к ней и задала прямой вопрос. Яна повела себя неожиданно спокойно и ответила:

- Марина не понимает, почему ты рассказала ему про ваш разговор. Она ведь просила, чтобы это оставалось между вами.

- Неужели это настолько серьезно?

Яна замялась.

- Ну, ей не понравился сам факт... И вообще, она съезжает из общаги.

- Как? Четыре года жила нормально, а на пятый съезжает?

- Ага. Честно говоря, они с самого начала невзлюбили друг друга, - он ведь жил тут, еще до Армии, когда на первом курсе учился. Потом отслужил, приехал, Маринка уже на пятом, вот она и решила уйти.

- Но что между ними было? Она ведь старше его на четыре года!

- Ой... - казалось, Яна колеблется, стоит ли рассказывать мне о делах давно минувших дней или нет, - Ну, он тогда встречался со Светой, ну, вот эта, которая на пятом курсе... ну, из восьмой комнаты...

- Эта, которая из Кафана?

- Или из Гориса, точно не помню. Потом ушел в Армию, вернулся - и ноль эмоций на нее. Вот Марина и обиделась за свою землячку. Я так думаю, а больше она мне ничего не говорила.

Света... теперь я понимаю все эти заинтересованные и даже слегка въедливые взгляды, которыми она всегда меня встречала и, судя по всему, провожала. Но на меня она производила исключительно положительное впечатление несмотря ни на что. В ней не было негатива по отношению ко мне. Да и внешне она была человеком весьма приятным.

После того, как Марина съехала из общежития, к Яне подселили двоих студенток из Ленинакана, которые временно должны были учиться в Ереване. Да и к нам подселили четвертую, - замужнюю, месяце на четвертом беременности, студентку по-имени Маньяк. Из одного из сел Ленинаканского района. Девчонка оказалась на редкость замечательная, и на правах замужней и беременной часто делала замечания Сусанне, когда та слишком явно понукала Ануш, - то посуду вымыть за себя просила, то погладить себе юбку... А однажды, когда Сусанна в очередной раз заставила Ануш погладить свой пиджак, Маньяк встала, достала из холодильника сырое яйцо и разбила его прямо на свежевыглаженном пиджаке со словами: "Вот теперь надевай и иди!" Ануш тогда громко рассмеялась и, схватив пиджак, бросилась к раковине, на что Маньяк мрачно заметила: "Ну, каждый сам выбирает себе судьбу..." И больше в их отношения не вмешивалась, хотя с Сусанной после этого почти не разговаривала.

Однажды к Маньяк приехал ее муж, который остался в пострадавших районах, работая водителем на стройках. Это оказался коренастый, симпатичный парень плотного телосложения и веселого нрава под стать своей жене.

- Кто это заходил сегодня в вашу комнату? - напряженно спросил он меня, когда Гайко уехал.

- Как, - тебе даже не сообщили? - съязвила я, - это всего лишь муж нашей новой жилички.

- Жилички... - повторил он, - ну, хорошо. А хочешь, я покажу тебе кое-что? Только для этого тебе придется пойти со мной, в нашу комнату.

- В пятый корпус? В вашу комнату?

- Да. Не волнуйся, все уже знают, что мы с тобой встречаемся.

Я кол######ась, теребя кулон на цепочке, который он подарил мне к восемнадцатилетию.

- Ты не пойдешь?

- Ну, давай сходим, только ненадолго.

- Да на полминуты! Ты просто посмотришь на мой алтарь.

Алтарем он, оказывается, называл перекладину меж книжных полок, где были поставлены две большие декоративные свечи, между ними стояла подаренная ему мной забавная резиновая кукла-клоун, в коей я умудрилась рассмотреть некое с ним сходство, на все это в свою очередь была накинута веревочка с красивой детской соской, по обе стороны этой соски он прицепил мои клипсы, а за всем этим делом красовалась большая металлическая буква N. - первая буква моего имени.

- Я зажигаю эти свечи, когда скучаю по тебе, - заговорил он.

- Отдай мне мои клипсы... - безапелляционно потребовала я.

- Нет, это мой трофей, и уже никогда не будет твоим.

- А соска тут причем?...

- Ты была несовершеннолетней, когда я тебя поцеловал, - улыбнулся он. - Ну что, пошли, я провожу тебя?

- Нет, погоди. Закрой дверь, - неожиданно как для него, так и для себя предложила я. Он подчинился скорее машинально.

- В чем дело?

- Давай поговорим о Марине.

- Марине никогда не нужно было вмешиваться в мои дела. Ни раньше, ни сейчас, - выпалил он так, словно заранее заготовил эту фразу.

- Что у тебя с ней было?

- С ней? Ты что, издеваешься?

Мне не понравился его тон.

- Я не улавливаю твою мысль...

- Мою мысль... - повторил он по своему обыкновению, - я никогда не встречаюсь с девушкой, если не вижу ее в качестве будущей жены. Никогда...

Он умолк.

- А что заставило тебя перестать видеть будущую жену в Свете? Ну в той, что из Гориса.

Вопрос для него оказался неожиданным. Он даже раскраснелся, что с его болезненной бледностью выглядело почти комично.

- А знаешь, я не уверен, что именно с тобой могу про это говорить. Я тебя слишком уважаю.

- Брось. Это все отговорки. Мне важно знать, потому что ты очень важен для меня, и я не могу быть в неведении о твоих отношениях...

- Можешь. Ты - это одно, а мои предыдущие отношения - это другое.

- А если и я когда-нибудь стану твоими "предыдущими отношениями"?

Он рассмеялся. Подошел. Заставил сесть. Сел рядышком.

- Начнем с того, что у меня не было прошлых отношений. Подожди, я имею в виду, таких как с тобой - никогда не было. Если мне понравилась девушка, и я с ней пару раз встретился, а потом что-то не срослось и я перестал с ней встречаться, - это отношения?

- Хороший вопрос.

- Я никому кроме тебя не говорил, что люблю. Не говорил. И тебе сказал только потому, что это... правда.

- Да... но все равно. Что-то ты скрываешь. Что?

- А то, что девушки у нас слишком романтичные. У них как? Раз пару раз пригласил поговорить, а потом перестал - значит опозорил и бросил, да?..

Мы с ним встречались каждый вечер. То наши девчонки уходили в гости, то ребята из комнаты напротив. То еще где-то комната осталась без постояльцев на день-другой, а то и в холле этажа не было желающих смотреть телевизор вечером. В его же комнате я больше никогда не бывала.

- А ты знаешь вообще, как он здорово, красиво танцует, - заявила Сусанна, когда я вернулась в общежитие после празднования дня Восьмого марта в семье, - им удалось обменять бакинскую квартиру на дом в бывшем азербайджанском селе Араратского района. К слову, дом оказался добротный, каменный, просторный. Да и сад на две с половиной тысячи метров с плодовыми деревьями лучших сортов. Думаю, наш сад спас нас от бедности и голода в самые тяжелые для Армении дни. Которые, впрочем, на самом деле были еще впереди, хотя уже и не за горами.

- Правда? Ну-ка покажи, - весело сказала я.

Сусанна встала, подняла руки, полностью согнула их в локтях и давай долбить себя по бокам, не забывая при этом пошло вертеть тазом. Даже строгая Маньяк не могла удержаться от смеха.

- Ну нет, он красивее танцует, - возразила Ануш, - он высокий, худой, у него это красиво смотрится, а ты как беременный таракан...

- Ну какая же ты все-таки вредная! - прикрикнула на нее Сусанна, не останавливая танца, - Поняла теперь, как танцует твой жених?

- Поняла... А... с кем он медляки танцевал?

- Ну, на медленные он только нас приглашал, меня, Ануш и Нуне. Только нас троих...

- Нет, не всегда, - возразила Ануш, - один раз он еще эту позвал, как ее...

- А, да, точно. Он один раз с этой Светой еще медляк танцевал, и все. Удивляюсь, что он в этой вареной курице нашел, - помнишь ее, с пятого курса...

- Да, помню, - мрачно проговорила я.

- Вообще мне это Восьмое марта больше понравилось, чем в прошлом году. Напрасно ты поехала домой, оставалась бы здесь и танцевала со своим парнем сама, - сказала Ануш, поняв по моему виду, что сболтнула минуту назад лишнее.

Link to post
Share on other sites

Я проходила по Улице Чаренца, на которую выходило фасадом здание Биофака. Мне нужно было подняться в Айгестан, на очередной визит к родственникам, - они живут очень близко к школе имени Дзержинского. Проходя мимо входа в здание Биологического факультета, я увидела толпу девушек, и среди них - Марину. Она была в прекрасном настроении, смеялась и громко о чем-то говорила с подружками. Я остро почувствовала, как мне ее не хватает. Замедлила шаг, встретилась с ней взглядами и лукаво кивнула в сторону. Она подошла ко мне, не переставая улыбаться.

- Как дела, красавица?

- Мне так неловко перед тобой, ведь ты из-за меня...

- И думать так не смей, понятно? Ты тут ни при чем, ты нормальный человек... - прервала меня Марина.

- Остается только догадываться, кто не-нормальный, - усмехнулась я.

- А ненормальный - этот твой чистоплюй! Зануда... - последнее слово она выжала сквозь зубы.

Меня повеселило слово "чистоплюй", и я рассмеялась в голос.

- Веселись, веселись, видно он еще не все свои закидоны тебе показал...

Марина как в воду глядела. Уже через несколько дней я получила возможность наблюдать один из подразумевавшихся ею "закидонов".

- Ты можешь мне кое-что объяснить? - произнес он вместо приветствия, когда я вышла в коридор на его традиционный стук. Небрежно упав в двухместное кресло, которое стояло перед выключенным телевизором в холле нашего этажа, я с улыбкой смотрела на него.

- По какому предмету? Социология?

- Я серьезно. - только теперь я обратила внимание, что он еще бледнее обычного, и что у него дрожат руки. Он сел со мной рядом на край кресла.

- Что случилось?

- Ты обедала сегодня?

- Да...

- Где?

- Внизу, в столовой, а что?

- А ты вообще хоть раз видела, чтобы там обедали девушки?

- Не обращала внимания если честно. Что случилось?

- Не делай больше этого.

- Странно. Я как раз решила, что это гораздо удобнее...

- Не делай это больше, - повторил он, слегка повысив голос, и когда я попыталась возразить, он схватил меня за плечи, одарил меня невиданным доселе взглядом и произнес, оглядываясь на коридор: - я не хочу, чтобы ты сейчас что-то говорила и задавала вопросы.

Как ни странно, меня тогда сильно воодушевили эта властность и этот взгляд. Я, весело улыбаясь, обвила руками его шею, и несколько раз нежно поцеловала.

- Как же ты мне нравишься, Изысканный! - воскликнула я. Это слово - "изысканный" - я произнесла по-армянски, поскольку именно так его называли многие девчонки, в частности, Маньяк и Нунэ, и армянское слово это очень ласкало мой фонетически-слуховой эстетизм. - Я горжусь тобой!

- Горжусь тобой... - проговорил он, смягчившись, - а я ведь тоже хочу тобой гордиться...

- Объясни мне толком, что тебя не устраивает, и я сделаю все, что в моих силах.

Он, казалось, впал в размышление. Шутка ли - объяснить девушке, почему она не имеет права обедать в столовой студенческого общежития :lol:.

- Хорошо, я попробую объяснить, но сначала поверь мне, что я тебя очень люблю и отношусь к тебе очень серьезно. Ты это сознаешь?

В этот момент мне показалось, что он ожидает от меня низкопоклонной благодарности - как за великую честь, которую он мне оказывает. Мне это показалось забавным и трогательным, и я снова не смогла удержаться и звонко его чмокнула.

- Как ты думаешь, почему никогда не обедают там девушки?

- Мне нечего об этом думать! Я собираюсь... собира-лась там обедать иногда и дальше.

- Потому что нормальные девушки должны сами уметь готовить...

- Ты это серьезно? - рассмеялась я.

- И потому, что если девушка обедает там, это значит, что она лентяйка и рас... в общем, слишком легкомысленная.

- Ты это серьезно? - продолжала острить я.

Ни в тот вечер, ни когда-либо потом он так и не смог вразумительно - для меня вразумительно - разъяснить мне момент неприличия в пользовании общепитом. И общаясь с ним, глядя на него то с умилением, то с недоумением, то с досадой, я все время вспоминала обрывки моих разговоров то с Мариной - "Чистоплюй... За-ну-да!...", то с Маньяк - "Изысканный, смотри, не упусти!", то с Ануш - "По-моему, он слишком скрытный!", то снова с Мариной - "Я его просто в упор не вижу!", то с Сусанной "Обожаю, когда у парня родинка прямо на лице!", то с Мариной опять: "И еще родинка эта дурацкая, как у барышни! Фууу!"...

Продолжение следует.

Link to post
Share on other sites

Join the conversation

You can post now and register later. If you have an account, sign in now to post with your account.

Guest
Reply to this topic...

×   Pasted as rich text.   Paste as plain text instead

  Only 75 emoji are allowed.

×   Your link has been automatically embedded.   Display as a link instead

×   Your previous content has been restored.   Clear editor

×   You cannot paste images directly. Upload or insert images from URL.


×
×
  • Create New...