F. Virabeau
-
Posts
163 -
Joined
-
Last visited
Content Type
Calendar
Profiles
Forums
Gallery
Posts posted by F. Virabeau
-
-
У кота ли, у кота
Колыбелька золота.
У дитяти моего
Есть покраше его.
У кота ли, у кота
Периночка пухова,
У дитяти моего
Есть помягче его.
У кота ли, у кота
Изголовье высоко.
У дитяти моего
Есть повыше его.
У кота ли, у кота
Одеяльце шелково.
У дитяти моего
Есть получше его.
Да покраше его,
Да помягче его,
Да почище его.
-
Баю-баюшки, баю
Мою милую лю-лю
В няньки я к себе взяла
Ветра, солнце и орла.
Улетел орел домой
Солнце скрылось под горой,
После ветер трех ночей
Вернулся к матушке своей.
Ветра спрашивала мать
Где изволил пропадать?
Волны на море гонял,
Золоты звезды считал?
Я на море волн не гонял,
Золотых звезд не считал
Малых деточек улюлюкивал!
-
Спи, сыночек мой, усни
Люли, люшеньки, люли
Скоро ноченька пройдет,
Красно солнышко взойдет.
Свежи росушки падут,
В поле цветушки взрастут,
Сад весенний расцветет,
Вольна пташка запоет.
Люли, люшеньки, люли,
Ты, сыночек, крепко спи.
-
Баю-баю-баю-баю
Не ложись, дитя, на краю,
С краю свалишься,
Мамы схватишься.
Придет серенький волчок,
Схватит детку за бочок,
Схватит детку за бочок
И потащит во лесок.
И потащит во лесок
За малиновый кусток.
Кустик затрясется,
Детка засмеется.
-
Ветер горы облетает, баю-бай,
Над горами солнце тает, баю-бай,
Листья шепчутся устало, баю-бай,
Гулко яблоко упало, баю-бай,
Подломился стебель мяты, баю-бай,
Желтым яблоком примятый, баю-бай,
Месяц солнце провожает, баю бай,
По цветам один гуляет, баю-бай.
-
Und Friedrich Schiller, Die Ideale
So willst du treulos von mir scheiden
Mit deinen holden Phantasien,
Mit deinen Schmerzen, deinen Freuden,
Mit allen unerbittlich fliehn?
Kann nichts dich, Fliehende! verweilen,
O meines Lebens goldne Zeit?
Vergebens, deine Wellen eilen
Hinab ins Meer der Ewigkeit.
Erloschen sind die heitern Sonnen,
Die meiner Jugend Pfad erhellt,
Die Ideale sind zerronnen,
Die einst das trunkne Herz geschwellt,
Er ist dahin, der süße Glaube
An Wesen, die mein Traum gebar,
Der rauhen Wirklichkeit zum Raube,
Was einst so schön, so göttlich war.
-
Das Fräulein stand am Meere
Und seufzte lang und bang.
Es rührte sie so sehre
der Sonnenuntergang.
Mein Fräulein! Sein sie munter,
Das ist ein altes Stück;
Hier vorne geht sie unter
Und kehrt von hinten zurück.
-
von Heine, --
Allnächtlich im Traume seh ich dich,
Und sehe dich freundlich grüßen,
Und lautaufweinend stürz ich mich
Zu deinen süßen Füßen.
Du siehst mich an wehmütiglich,
Und schüttelst das blonde Köpfchen;
Aus deinen Augen schleichen sich
Die Perlentränentröpfchen.
Du sagst mir heimlich ein leises Wort,
Und gibst mir den Strauß von Zypressen.
Ich wache auf, und der Strauß ist fort,
Und das Wort hab ich vergessen.
-
Gli occhi di ch' io parlai sí caldamente,
e le braccia e le mani e i piedi e 'l viso
che m' avean sí da me stesso diviso
e fatto singular da l' altra gente;
le crespe chiome d' or puro lucente
e 'l lampeggiar de l'angelico riso
che solean fare in terra un paradiso,
poca polvere son che nulla sente.
Ed io pur vivo, onde mi doglio e sdegno,
rimaso senza 'l lume ch' amai tanto
in gran fortuna e 'n disarmato legno.
Or sia qui fine al mio amoroso canto:
secca è la vena de l' usato ingegno
e la cetera mia rivolta in pianto.
-
Quand'io son tutto volto in quella parte
ove 'l bel viso di Madonna luce,
e m'è rimasa nel pensier la luce
che m'arde e strugge dentro a parte a parte,
i' che temo del cor che mi si parte,
e veggio presso il fin de la mia luce,
vommene in guisa d'orbo, senza luce,
che non sa ove si vada e pur si parte.
Cosí davanti ai colpi de la morte
fuggo, ma non sí ratto, che 'l desio
meco non venga, come venir sòle;
tacito vo, ché le parole morte
farian pianger la gente, ed i' desio
che le lagrime mie si spargan sole.
-
Se la mia vita da l'aspro tormento
si può tanto schermire, e dagli affanni,
ch' i' veggia per vertù de gli ultimi anni,
Donna, de' be' vostr'occhi il lume spento,
e i cape' d'oro fin farsi d'argento,
e lassar le ghirlande e i verdi panni,
e 'l viso scolorir, che ne' miei danni
a lamentar mi fa pauroso e lento;
pur mi darà tanta baldanza Amore,
ch' i' vi discovrirò de' mei martiri
qua' sono stati gli anni e i giorni e l'ore;
e se 'l tempo è contrario ai be' desiri,
non fia ch'almen non giunga al mio dolore
alcun soccorso di tardi sospiri.
-
Petrarch, --
Sí traviato è 'l folle mi' desio
a seguitar costei che 'n fuga è volta,
e de' lacci d'Amor leggiera e sciolta
vola dinanzi al lento correr mio,
che quanto richiamando piú l'envio
per la secura strada men m'ascolta:
né mi vale spronarlo, o dargli volta,
ch'Amor per sua natura il fa restio;
e poi che 'l fren per forza a sé raccoglie,
i' mi rimango in signoria di lui,
che mal mio grado a morte mi trasporta:
sol per venir al lauro onde si coglie
acerbo frutto, che le piaghe altrui,
gustando, afflige piú che non conforta.
-
Божественная Комедия
Данте Алигьери
АД
Земную жизнь пройдя до половины,
Я очутился в сумрачном лесу,
Утратив правый путь во тьме долины.
Каков он был, о, как произнесу,
Тот дикий лес, дремучий и грозящий,
Чей давний ужас в памяти несу!
Так горек он, что смерть едва ль не слаще.
Но, благо в нем обретши навсегда,
Скажу про все, что видел в этой чаще.
Не помню сам, как я вошел туда,
Настолько сон меня опутал ложью,
Когда я сбился с верного следа.
Но к холмному приблизившись подножью,
Которым замыкался этот дол,
Мне сжавший сердце ужасом и дрожью,
Я увидал, едва глаза возвел,
Что свет планеты, всюду путеводной,
Уже на плечи горные сошел.
Тогда вздохнула более свободной
И долгий страх превозмогла душа,
Измученная ночью безысходной.
И словно тот, кто, тяжело дыша,
На берег выйдя из пучины пенной,
Глядит назад, где волны бьют, страша,
Так и мой дух, бегущий и смятенный,
Вспять обернулся, озирая путь,
Всех уводящий к смерти предреченной.
-
La Divina Commedia
di Dante Alighieri
Nel mezzo del cammin di nostra vita
mi ritrovai per una selva oscura,
ché la diritta via era smarrita.
Ahi quanto a dir qual era è cosa dura
esta selva selvaggia e aspra e forte
che nel pensier rinova la paura!
Tant' è amara che poco è più morte;
ma per trattar del ben ch'i' vi trovai,
dirò de l'altre cose ch'i' v'ho scorte.
Io non so ben ridir com' i' v'intrai,
tant' era pien di sonno a quel punto
che la verace via abbandonai.
Ma poi ch'i' fui al piè d'un colle giunto,
là dove terminava quella valle
che m'avea di paura il cor compunto,
guardai in alto e vidi le sue spalle
vestite già de' raggi del pianeta
che mena dritto altrui per ogne calle.
Allor fu la paura un poco queta,
che nel lago del cor m'era durata
la notte ch'i' passai con tanta pieta.
E come quei che con lena affannata,
uscito fuor del pelago a la riva,
si volge a l'acqua perigliosa e guata,
così l'animo mio, ch'ancor fuggiva,
si volse a retro a rimirar lo passo
che non lasciò già mai persona viva.
-
שטײט אַ בחור און ער טראַכט,
טראַכט און טראַכט אַ גאַנצע נאַכט:
וועמען צו נעמען און ניט פֿאַרשעמען,
וועמען צו נעמען און ניט פֿאַרשעמען?
טום־באַלאַ, טום־באַלאַ, טום־באַלאַלײַקע
טום־באַלאַ, טום־באַלאַ, טום־באַלאַלײַקע
טום־באַלאַלײַקע, שפּיל באַלאַלײַקע,
טום־באַלאַלײַקע, פֿריילעך זאָל זײַן!
מיידל, מיידל, כ'וויל בײַ דיר פֿרעגן:
וואָס קאַן וואַקסן, וואַקסן אָן רעגן?
וואָס קאַן ברענען און ניט אויפֿהערן?
וואָס קאַן בענקען, וויינען אָן טרערן?
נאַרישער בחור, וואָס דאַרפֿסטו פֿרעגן?
אַ שטיין קאַן וואַקסן, וואַקסן אָן רעגן,
ליבע קאַן ברענען און ניט אויפֿהערן,
אַ האַרץ קאַן בענקען, וויינען אָן טרערן!
וואָס איז העכער פֿון אַ הויז?
וואָס איז פֿלינקער פֿון אַ מויז?
וואָס איז טיפֿער פֿון אַ קוואַל?
וואָס איז ביטער, ביטערער וי גאַל?
אַ קוימען איז העכער פֿון אַ הויז,
אַ קאַץ איז פֿלינקער פֿון אַ מויז,
די תּורה איז טיפֿער פֿון אַ קוואַל,
דער טויט איז ביטער, ביטערער וי גאַל!
-
Из Песни Песней
Да лобзает он меня лобзанием уст своих! Ибо ласки твои лучше вина.
От благовония мастей твоих имя твое— как разлитое миро; поэтому девицы любят тебя.
Влеки меня, мы побежим за тобою;— царь ввел меня в чертоги свои,— будем восхищаться и радоваться тобою, превозносить ласки твои больше, нежели вино; достойно любят тебя!
Дщери Иерусалимские! черна я, но красива, как шатры Кидарские, как завесы Соломоновы.
Не смотрите на меня, что я смугла, ибо солнце опалило меня: сыновья матери моей разгневались на меня, поставили меня стеречь виноградники,— моего собственного виноградника я не стерегла.
Скажи мне, ты, которого любит душа моя: где пасешь ты? где отдыхаешь в полдень? к чему мне быть скиталицею возле стад товарищей твоих?
Если ты не знаешь этого, прекраснейшая из женщин, то иди себе по следам овец и паси козлят твоих подле шатров пастушеских.
Кобылице моей в колеснице фараоновой я уподобил тебя, возлюбленная моя.
Прекрасны ланиты твои под подвесками, шея твоя в ожерельях; золотые подвески мы сделаем тебе с серебряными блестками.
Доколе царь был за столом своим, нард мой издавал благовоние свое.
Мирровый пучок— возлюбленный мой у меня, у грудей моих пребывает.
Как кисть кипера, возлюбленный мой у меня в виноградниках Енгедских.
О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна! глаза твои голубиные.
О, ты прекрасен, возлюбленный мой, и любезен! и ложе у нас— зелень;
кровли домов наших— кедры,
потолки наши— кипарисы.
-
אני לדודי ודודי לי הר עה בשושנים
-
Слова Екклесиаста, сына Давидова, Царя в Иерусалиме.
Суета сует!, сказал Екклесиаст, Суета сует! Всё -- суета!
Что пользы человеку от всех трудов его, которыми трудится он под Солнцем?
Род проходит и род приходит -- а Земля пребывает во веки;
восходит Солнце и заходит Солнце -- и спешит к месту своему, где оно восходит;
идет ветер к югу и переходит к северу, кружится, кружится на ходу своем -- и возвращается ветер на круги свои;
все реки текут в море, но море не переполняется -- к тому месту, откуда реки текут, они возвращаются, чтобы опять течь.
Все вещи -- в труде; не может человек пересказать всего; не насытится око зрением, не наполнится ухо слушанием;
что было -- то и будет, и что делалось -- то и будет делаться, и нет ничего нового под Солнцем!
Бывает нечто, о чем говорят: Смотри, вот, это -- новое! -- но это было уже в веках, бывших прежде нас!
Нет памяти о прежнем -- да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после!
Я, Екклесиаст, был Царем над Израилем в Иерусалиме;
и предал я сердце мое тому, чтоб исследовать и испытать мудростию все, что делается под Небом (это тяжелое занятие дал Бог сынам человеческим, чтобы они упражнялись в нем).
Видел я все дела, какие делаются под Солнцем, и вот, всё -- суета и томление духа!
Кривое не может сделаться прямым, и чего нет, того нельзя считать!
Говорил я с сердцем моим так: Вот, я возвеличился, и приобрел мудрости больше всех, которые были прежде меня над Иерусалимом, и сердце мое видело много мудрости и знания,
и предал я сердце мое тому, чтобы познать мудрость и познать безумие и глупость; узнал, что и это -- томление духа,
потому что во многой мудрости -- много печали, и кто умножает познания -- умножает скорбь...
-
Из Нарека, -- любимое!
Я обращаю сбивчивую речь
К Тебе, Господь, не в суетности праздной,
А чтоб в огне отчаяния сжечь
Овладевающие мной соблазны.
Пусть дым кадильницы души моей,
Сколь я ни грешен, духом сколь не беден,
Тебе угодней будет и милей,
Чем воскуренья праздничных обеден.
Мой стон истошный, ставший песнопеньем,
Прими не с гневом, а с благоволеньем.
Из дальних келий, с тайных уголков
Достал я слово, как со дна колодца,
Пусть дым сожжения моих грехов
К Тебе, Всемилосердный, вознесется!
Когда перед Тобой предстану я
С застывшей на губах мольбой бесплодной,
Пусть жертва добровольная моя
Тебе не будет столь же неугодной,
Как стон Иакова в краю глухом
Иль попиранье Твоего Закона
Правителем греховным Вавилона,
Как сказано в Писании Святом.
Мой дар Тебе пусть будет, Всеблагому,
Угоден.
Пусть Тебя он ублажит,
Как дым кадильниц в скинии Селома,
Которую воссоздал царь Давид.
Кивот, освобожденный от плененья,
Давид поставил там на много дней.
Да будет таковым и возрожденье
Погрязнувшей в грехах души моей!
-
Восточноармянский национальный корпус
www.eanc.net
Восточноармянский национальный корпус (ВАНК) представляет собой справочно-информационную систему на основе обширной коллекции размеченных текстов на литературном варианте восточноармянского языка, государственного языка Республики Армения.
Основные характеристики ВАНК:
лингвистически репрезентативный корпус, насчитывающий около 110 млн. словоупотреблений
мощный поисковый аппарат для осуществления сложных лексико-морфологических запросов
удобный инструмент для самостоятельного изучения армянского языка, дающий для большинства словоформ лексико-морфологические разборы и английские переводные эквиваленты
диахронически ориентированный корпус, покрывающий различные периоды истории современного восточноармянского языка, начиная с 19-го века и до наших дней
диверсифицированный корпус, включающий как разножанровые письменные тексты, так и устные тексты разных типов
аннотированный корпус, снабженный грамматической и библиографической разметкой
корпус, находящийся в открытом доступе
а также:
электронная библиотека, включающая более 100 классических произведений армянской литературы
www.eanc.net
-
Сонет 130
Ее глаза на звезды не похожи,
Нельзя уста кораллами назвать,
Не белоснежна плеч открытых кожа,
И черной проволокой вьется прядь.
С дамасской розой, алой или белой,
Нельзя сравнить оттенок этих щек.
А тело пахнет так, как пахнет тело,
Не как фиалки нежный лепесток.
Ты не найдешь в ней совершенных линий,
Особенного света на челе.
Не знаю я, как шествуют богини,
Но милая ступает по земле.
И все ж она уступит тем едва ли,
Кого в сравненьях пышных оболгали.
-
Сонет 117
Скажи, что я уплатой пренебрег
За все добро, каким тебе обязан,
Что я забыл заветный твой порог,
С которым всеми узами я связан,
Что я не знал цены твоим часам,
Безжалостно чужим их отдавая,
Что позволял безвестным парусам
Себя нести от милого мне края.
Все преступленья вольности моей
Ты положи с моей любовью рядом,
Представь на строгий суд твоих очей,
Но не казни меня смертельным взглядом.
Я виноват. Но вся моя вина
Покажет, как любовь твоя верна.
-
Сонет 106
Когда читаю в свитке мертвых лет
О пламенных устах, давно безгласных,
О красоте, слагающей куплет
Во славу дам и рыцарей прекрасных,
Столетьями хранимые черты -
Глаза, улыбка, волосы и брови -
Мне говорят, что только в древнем слове
Могла всецело отразиться ты.
В любой строке к своей прекрасной даме
Поэт мечтал тебя предугадать,
Но всю тебя не мог он передать,
Впиваясь в даль влюбленными глазами.
А нам, кому ты наконец близка, -
Где голос взять, чтобы звучал века?
-
Сонет 104
Ты не меняешься с теченьем лет.
Такой же ты была, когда впервые
Тебя я встретил. Три зимы седые
Трех пышных лет запорошили след.
Три нежные весны сменили цвет
На сочный плод и листья огневые,
И трижды лес был осенью раздет...
А над тобой не властвуют стихии.
На циферблате, указав нам час,
Покинув цифру, стрелка золотая
Чуть движется невидимо для глаз,
Так на тебе я лет не замечаю.
И если уж закат необходим, -
Он был перед рождением твоим!
Колыбельные песни
in In Foreign Languages
Posted
Вы коты, коты, коты,
У вас желтые хвосты.
Вы коты, коты, коты,
Принесите дремоты.