Jump to content

Перелом. Знаменитая сессия


Recommended Posts

ПЕРЕЛОМ 12 февраля 1988 года - отправная точка современного этапа Арцах(карабах)ского движения

12 февраля 1988 года - судьбоносная для армянства Нагорного Арцах(карабах)а дата. Этот день, пожалуй, стал отправной точкой современного этапа Арцах(карабах)ского национально-освободительного движения. Именно события этого дня предопределили проведение исторической сессии, ознаменовавшей собой успех Движения в целом и достижение долгожданной свободы. И именно в этот день репрессивная махина Азербайджана предприняла политический штурм Степанакерта, падение которого означало бы конец всему Арцах(карабах)у. Почти весь 87-й год (начиная с апреля) люди собирали подписи. Толчком к этому стали появление в одной из азербайджанских республиканских газет изображения герба Армении без Арарата (Масиса); серия провокаций со стороны азербайджанцев, в том числе отправка в Степанакерт на футбольный матч "Арцах(карабах)" - "Кяпаз" (Кировабад) более 200 накачанных наркотиками и алкоголем юнцов, которые самым непристойным и агрессивным образом выражались в адрес армянского населения и руководства области, пытаясь спровоцировать беспорядки с явной целью перевода их в плоскость выяснения межнациональных отношений; ну и, наконец, известные события в селе Чардахлу, жители которого на протяжении нескольких месяцев систематически терроризировались властями Шамхорского района Аз. ССР (об этом, кстати, 24- 25 февраля 1987 года подробно писала российская газета "Сельская жизнь"). Герб без Арарата Эти провокации привели к сбору подписей, а затем и исторической декларации "О воссоединении НКАО с советской Арменией", подписанной целыми коллективами предприятий и учреждений, поверившими в провозглашенную Михаилом Горбачевым перестройку. Впрочем, если "перестройка" в понимании карабахцев означала предоставившуюся наконец возможность освобождения из-под диктата Азербайджана, то в азербайджанской трактовке она, наоборот, подразумевала изгнание карабахцев с родной земли и окончательную азербайджанизацию края. День 12 февраля стал апогеем в скрытой конфронтации между желанием Баку уничтожить Арцах(карабах) и мечтой Арцах(карабах)а избавиться от ига Азербайджана - подавляемые до этого эмоции выплеснулись наружу. Официальные Баку и Москва хорошо знали ситуацию - все процессы находились под контролем спецслужб. Надеясь на собственную мощь и поддержку союзных властей, Азербайджан предпринял решительный шаг к достижению своей цели. Стремясь придать своим действиям видимость цивилизованности, Баку попытался добиться санкции у народа на подавление "экстремистско-сепаратистского" движения. С этой целью было решено организовать в Степанакерте и райцентрах партийно-хозяйственные активы, а обобщив результаты на областном партийно-хозяйственном активе, приступить к конкретным практическим действиям. У руководства Азербайджана, по всей видимости, не было сомнений, что протоколы активов дадут желанный результат - остальное считалось делом техники, которым тогдашний административно-репрессивный аппарат республики владел в совершенстве. Накануне, 11 февраля, в Степанакерт приехала большая делегация представителей высшего руководства Азербайджана. Делегацию возглавлял второй секретарь ЦК КП Азербайджана Василий Коновалов. Вместе с ним в областной центр явились заведующий отделом административных органов ЦК КП Азербайджана М. Асадов, все вторые лица силовых структур Азербайджана - КГБ, МВД, прокуратуры, Верховного суда, а также более 200 сотрудников спецслужб. В ночь с 11 на 12 февраля в областном центре состоялось решающее заседание бюро обкома партии, которым практически командовали "хозяева" из Баку. После резкого осуждения процессов в Нагорном Арцах(карабах)е участники бюро приняли решение о проведении 12-13 февраля партийно-хозяйственных активов в Степанакерте и во всех райцентрах. "Экстремисты", "аппаратисты" и "активисты" Гости из Баку в своих угрозах и попытках "образумить" карабахцев не стеснялись в выборе средств и выражений. Характерны угрозы Асадова: "Мы превратим Арцах(карабах) в армянское кладбище". Между прочим, Арцах(карабах) стал кладбищем для самого Асадова - 20 ноября 1991 года в воздушном пространстве над селом Каракенд потерпел крушение вертолет, в котором летели он и другие высокопоставленные партийные чиновники Азербайджана. Утром 12 февраля степанакертский горком партии собрал партийно-хозяйственный актив города: были приглашены первые лица предприятий, парторги и профкомы всех организаций. Здания горкома и обкома партии были оцеплены сотрудниками спецслужб в гражданской форме. Актовый зал горкома партии был переполнен. А в президиуме разместились все еще мнящие себя хозяевами гости из Баку во главе с Коноваловым, представители бюро обкома партии во главе с первым секретарем Борисом Кеворковым и бюро горкома во главе с первым секретарем Завеном МОВСЕСЯНОМ. Открыл актив Мовсесян, заявив примерно следующее: непонятно, что творится в Арцах(карабах)е, но происходящее - дело рук "экстремистов", которые сбивают народ с намеченного партией пути. После этого он передал слово Кеворкову, который заявил, что "экстремистам и сепаратистам" нет места в Арцах(карабах)е, что у народа нет желания идти у них на поводу и цель сбора в зале - выявить истину. Далее выступил Василий КОНОВАЛОВ, назвав "экстремистов и сепаратистов" отбросами общества, а народ, который поддался этой авантюре, неблагодарным по отношению к вкладу, который вложил Азербайджан в Арцах(карабах) за все время нахождения последнего в составе республики. "Мы четко знаем организаторов поименно и обещаем, что изолируем их от общества. Мудрость народа, в том числе и актива как части народа, сводится к тому, чтобы осудить этот сепаратизм. Арцах(карабах) всегда процветал, будучи в составе республики, был, есть и будет неотъемлемой частью Азербайджана", - заявил партбонза. Подхватив слова Коновалова, КЕВОРКОВ практически повторил его слова: "Будьте уверены, Арцах(карабах) был и будет неотъемлемой частью Азербайджана, только в этом мы видим будущее нашего народа". После завершения массированной психологической атаки первый секретарь степанакертского горкома партии предложил перейти к прениям. Тут поднял руку начальник автоколонны 2718 Степанакертского ПАТО Максим МИРЗОЯН, но, не обратив на него внимания, ведущий предоставил слово председателю профкома мебельной фабрики Михаилу ШАХРАМАНЯНУ. Суть его выступления сводилась к тому, что в годы Великой Отечественной войны азербайджанцы и армяне вместе защищали родину в окопах, делили последний кусок хлеба, были братьями по духу. "То, что творится сегодня в Арцах(карабах)е, не свойственно нашему народу и призвано лишь скомпрометировать нас, карабахцев. Как ветеран войны и труда осуждаю подобные действия и призываю к трезвости", - заявил Шахраманян. Зал, а это более 400 человек, был подавлен этим выступлением. Впоследствии выяснилось, что в ночь с 11 на 12 февраля от имени активистов было подготовлено 11 однотипных, "идеологически выдержанных" выступлений, первое из которых и было оглашено. Затем секретарь горкома снова обратился к залу с предложением высказать свое мнение по данному выступлению. Максим Мирзоян снова поднял руку. Однако, проигнорировав свое же предложение, секретарь предоставил слово следующему по списку - директору школы N10 Анушавану ПОГОСЯНУ. Тот также выразил недоумение организованным вАрцах(карабах)е сбором подписей, пожаловался на то, что в школе течет крыша... и что такие мелочи становятся поводом для активизации нежелательных для общества элементов. "В процессе выступления Погосяна я почувствовал, что инициатива уходит от актива в пользу программы президиума, а потому, не дожидаясь предоставления мне слова, вышел к трибуне", - говорит Максим Мирзоян, один из активных участников Арцах(карабах)ского движения, ныне депутат Национального Собрания НКР. Ведущему актив не оставалось ничего другого, как дать ему слово. Зал замер в ожидании. Выступление Максима Мирзояна Мирзоян начал свое выступление следующими словами: "Мой отец расписал матом Гитлера на стенах рейхстага. Сегодня расписывают мою мать - Арцах(карабах). И это возведено в ранг государственной политики, чему потворствуете вы, Борис Саркисович (Кеворков. - Авт.), выполняя чуждый нашему народу политический заказ. Вам безразличны Арцах(карабах) и его будущее. Как и все руководство Азербайджана, вы видите его будущее без армян. И это не пустые слова". Затем Мирзоян отметил, что в бытность Кеворкова наступление на армянство Арцах(карабах)а шло по всем направлениям - армянские географические названия самовольно заменялись азербайджанскими топонимами, демографические процессы искусственно направлялись в благоприятное для азербайджанцев русло - под видом "интернациональной политики" внутри самого Арцах(карабах)а. "В Шуши полностью исчезли вывески на армянском языке. Есть надписи на азербайджанском, русском и даже на английском языках, хотя сюда англичане не приезжают. А может, вы хотите, чтобы они приехали, как это было в 1918 году? Всем известно, чем это закончилось для армян, - продолжал Максим Мирзоян, которого дважды по ходу выступления прерывали Кеворков и Коновалов. - С вашего ведома в Шуши строится родник, символизирующий герб натовской Турции. Как это понять? Вы ни разу за 15 лет не посетили Гадрут, самую больную точку Нагорного Арцах(карабах)а. Зато постоянно бываете у уважаемого Мамунца, где тепло и сытно. Так вы заботитесь о Арцах(карабах)е?! А как вы распоряжаетесь мизерными средствами, которые выделяются республикой на так называемое социально-экономическое развитие НКАО? Угроблено 16-18 миллионов рублей на строительство авторемонтного завода, который впоследствии почему-то переименовали в завод сельхозмашин. По сей день не понятно, чем станет эта незавершенка. И все это с вашей подачи, товарищ представитель центральной власти, Василий Николаевич". Коновалов прервал его: -Что вы предлагаете? -Я не социолог, не политолог, а всего лишь инженер-механик. Однако в отличие от вас знаю мнение своего народа. Если и вам хочется знать его, проведите референдум и получите ответ. -Этого еще не хватало!.. -Мой совет - не запугивайте наш народ, - спускаясь с трибуны, бросил напоследок Максим Мирзоян. "Кого вы подготовили?!" В президиуме начиналась паника. Представители высшего руководства Азербайджана шушукались между собой, пытаясь найти противоядие. Однако было уже поздно - психологический барьер был преодолен, и зал еще долго осуждал дискриминационную политику Баку в Арцах(карабах)е. Нарушая установленный регламент (выступление по списку), ведущий обратился к залу и остановил свое внимание на поднявшем руку директоре профтехучилища Владимире Саркисяне, предложив ему выступить. "Тогда я прекрасно понимал, что, если не выступлю, Максима заберут", - говорит сегодня Владимир САРКИСЯН. В. Саркисян стал разоблачать выступавшего ранее директора школы, утверждавшего, что в Арцах(карабах)е нет межнациональных проблем, обвинил руководство Азербайджана в стремлении изменить демографическую ситуацию с тем, чтобы полностью исключить в Арцах(карабах)е "армянский элемент". Конкретным проявлением этого он назвал намерение властей Азербайджана построить в Степанакерте межрегиональное профессионально-техническое училище, рассчитанное на азербайджанскую молодежь прилегающих к краю районов республики, вместо того чтобы строить новое здание Степанакертского профтехучилища. При этом Саркисян обвинил в создавшейся ситуации как обком партии области, так и горком. Зал воодушевился и воспрял духом, в то время как президиум уже явно впал в панику. Кеворков наехал на Мовсесяна: "Кого вы подготовили?.." Забегая немного вперед, скажу, что на следующий день Владимир Саркисян был вызван к Кеворкову, который потребовал от него выйти к собравшемуся на митинг народу и убедить разойтись. На что Саркисян заявил: "Вы довели народ до этого в течение 15 лет, теперь хотите, чтобы я за 15 минут разогнал их". Более того, он повел на митинг и учащихся руководимого им ПТУ. Тем временем встревоженный ходом актива Мовсесян предложил выступить очередному по списку докладчику - директору "Каршелккомбината", ныне покойному Радику АТАЯНУ. Тот отказался выступать. Секретарь горкома упрекнул его в беспринципности, напомнив, что тот является членом пленума обкома и обязан высказать свое мнение. Поколебавшись, Атаян вышел к трибуне, достал готовое выступление, но, подумав, сложил его и положил обратно во внутренний карман пиджака. Затем он произнес буквально следующее: "Я, как и Мирзоян, предлагаю провести референдум по данному вопросу". Сказал и вернулся на свое место. Как утопающий за соломинку, президиум попытался ухватиться за очередного выступающего по списку - парторга Степанакертского пединститута Башира ФАРАДЖЕВА, но зал освистал его. В президиуме началась настоящая суматоха, в результате которой высокопоставленные особы в знак протеста покинули зал без каких-либо заявлений. Вслед за Степанакертом - Аскеран "Именно 12 февраля произошел взрыв в нашем самосознании, предопределивший все последующие действия, - говорит один из активных участников Арцах(карабах)ского движения, ныне директор Степанакертского комбината строительных материалов Павел НАДЖАРЯН. - Конечно, не все происходило гладко, были и ошибки. Общество в целом еще не было достаточно подготовлено к происходящим и предстоящим процессам, и мы действовали, учась на собственных ошибках. Но главное - то, что в те исторические дни мы поверили в возможность достижения цели и, объединив усилия, сумели осуществить наши вековые чаяния. И именно в сплоченности был секрет нашего успеха". Однако вернемся в зал. После ухода членов президиума один из активистов - Размик ПЕТРОСЯН призвал всех сохранять спокойствие и не поддаваться провокациям. Тем временем дежурившая у входа группа Аркадия КАРАПЕТЯНА (известного в Арцах(карабах)е как "дашнак Аго"), узнав о провале замысла руководства Азербайджана, донесла информацию об этом до Аскерана, где должен был состояться партийно-хозяйственный актив района. Аскеранцы достойно встретили направившуюся сюда делегацию высокопоставленных особ республиканского и областного масштаба, окончательно развеяв их надежды на успех. Здесь первым выступили директор Нахичеваникского совхоза Юрий ИСРАЕЛЯН и директор школы Армен АВАНЕСЯН. Они осудили дискриминационную политику властей Азербайджанской ССР в отношении НКАО, высказавшись за отказ от дальнейшего подчинения воле руководства Азербайджана. Попытка проведения в тот же день партийно-хозяйственного актива в Гадрутском районе привела к стихийному митингу - собственно первому митингу в Арцах(карабах)е в поддержку свободного волеизъявления народа. Все последующие после 12 февраля события последовательно вели к исторической сессии, предопределившей самоопределение Нагорного Арцах(карабах)а. 13 февраля народ стал собираться на митинг в Степанакерте (ответственным за митинг был Аркадий Карапетян). Власти поняли, что митинга не миновать, и попытались придать ему характер незаконности ввиду отсутствия официального разрешения городских властей. Чтобы заполучить необходимую печать, активистам пришлось прибегнуть к силе. Решающая роль в этом принадлежит Владимиру Саркисяну, пригрозившему выбросить в окно городских чиновников, не желавших легитимизировать проведение митинга. Угрозы обретают формулировки и начинают реализовываться После митинга вечером 13 февраля первый секретарь бюро Степанакертского горкома Завен Мовсесян собирает наиболее активных директоров, чтобы сообщить пренеприятнейшее, на его взгляд, известие: в Степанакерт отправляются 800 автобусов с оскорбленными в своих национальных чувствах азербайджанцами, которые намерены организовать здесь свой митинг. Он посоветовал армянам не выходить в город. Убеждать воздержаться от каких-либо акций приходят куратор ЦК КП Азербайджана по Нагорному Арцах(карабах)у Теченин и второй секретарь обкома Богословский. Затем и Кеворков - впервые за долгие годы своей деятельности в Арцах(карабах)е - появляется в обществе небритым (для полноты картины следует отметить, что в те дни Кеворков оказался между двух огней - ему немало досталось и от руководства Азербайджана, обвинявшего его в провале политики Баку в Нагорном Арцах(карабах)е). В тот период в области уже не было единой власти и роль общего руководителя была возложена на Совет директоров, в который вошли главы крупных предприятий области и отдельные активисты. Советом было решено, прежде чем созвать сессию областного Совета народных депутатов, провести сессии городских и районных советов. Уже 14 февраля Совету директоров удалось предотвратить провокацию азербайджанских властей - группа партработников во главе с секретарем ЦК КП Азербайджана пыталась поместить на первой полосе областной газеты "Советский Арцах(карабах)" провокационное обращение к жителям Нагорного Арцах(карабах)а, где процессы в области назывались "экстремистскими и сепаратистскими", а само движение - организованным армянскими националистами. Тем временем по всему Азербайджану была дана команда о готовности N1. В Агдаме собрались руководители всех прилегающих к Нагорному Арцах(карабах)у районов, а также высшее партийное и административное руководство республики. На помощь были призваны муллы, повторно прозвучали угрозы в адрес карабахцев - "100 тысяч азербайджанцев готовы в любое время ворваться в Арцах(карабах) и устроить здесь кровавую бойню". Всю организацию этого сговора взял в свои руки лично первый секретарь ЦК Компартии Азербайджана Кямран Багиров. Угрозы Багирова, как показало время, оказались не пустыми словами. По вине Баку и Москвы Арцах(карабах)ское движение приняло характер открытой конфронтации, переросшей вскоре в продолжительное и кровавое вооруженное противостояние. Однако сама судьба была на стороне справедливого и бесповоротного решения карабахцев, которые ценой беспрецедентного героизма и стойкости сумели предотвратить угрозу своего полного физического уничтожения и твердо встать на путь реализации исконного права на самоопределение в соответствии с основополагающими международными нормами.

Ашот БЕГЛАРЯН

Источник: karabakh-news.com

Link to post
Share on other sites
  • 2 months later...
  • 2 years later...

Арцах. 20 февраля 1988 г.

post-31580-1267013187.txt

22 года назад события этого дня потрясли не только армянский мир. Народ Арцаха, десятилетиями боровшийся за право оставаться армянином на родной земле, в этот день открыто заявил о том, что является хозяином своей судьбы и не намерен больше терпеть иго Азербайджана.

...Начиная с 13 февраля 1988 года каждый день на площади Ленина в Степанакерте проходили митинги, собиравшие по 40-50 тысяч человек. Народ требовал вывода Нагорного Карабаха из состава Азербайджана и воссоединения с Арменией. 17 февраля из Москвы в Степанакерт возвратилась делегация карабахской интеллигенции, находившаяся в столице СССР с 8 февраля. Население области требовало созыва внеочередной сессии и решения вопроса.

Тогдашний заместитель председателя исполкома Облсовета Шмавон Петросян через годы в статье «Как состоялась историческая сессия» («Айастани Анрапетутюн», 20 февраля 1999 г.) вспоминал: «19 февраля 1988 г. во второй половине дня ко мне пришли депутаты Вардан Акопян, Армен Цатурян, писатель Гурген Габриелян и положили на стол предложение 67 депутатов (к вечеру следующего дня это число увеличилось еще на 20. - Г. А.) о созыве внеочередной сессии». Петросян сообщил об этом требовании председателю исполкома В. Осипову, который в эти дни не приходил на работу и постоянно находился в кабинете первого секретаря обкома партии Б. Кеворкова.

Утром 20 февраля из Баку в Степанакерт прибыли первый секретарь ЦК Компартии Азербайджана К. Багиров и инструктор отдела пропаганды ЦК КПСС В. Яшин. По свидетельству Шмавона Мисаковича, 20 февраля в 11 часов утра было созвано заседание Облсовета, на котором 9 его членов поддержали требование депутатов о созыве внеочередной сессии Облсовета. Попытки К. Багирова и руководителей области провалить организацию сессии оказываются тщетными. В Степанакерт начинают прибывать из районов депутаты.

20 февраля из Арцаха направляются многочисленные телеграммы и письма в Ереван и Москву. Только в Верховный Совет Армянской ССР с 20 февраля по 11 марта из Арцаха поступило 54 письма, телеграмм, обращений (материалы Национального архива РА, фонд 207, опись 44, дело 3). В частности, в телеграмме из Мартунинского района НКАО в адрес ЦК Компартии Армении говорилось: «Обстановка крайне напряженная, накалилась до предела при попустительстве советских и партийных органов. В ближайших азербайджанских городах и районах проводится массовое избиение граждан армянской национальности, поджигаются и разбиваются автобусы и автомашины, курсирующие из НКАО через территории азербайджанских республик. Прошу принять срочные меры для обеспечения безопасности армянского населения... От имени демонстрантов и актива района депутат Верховного Совета СССР Балаян Вазген» (там же, л. 1).

20 февраля из Гадрута на имя председателя президиума ВС Армении Г. Восканяна поступила телеграмма следующего содержания: «Четвертая сессия 20 созыва Гадрутского райсовета народных депутатов, состоявшаяся 20 февраля 1988 г., решила просить президиумы Верховного Совета Армянской ССР и Азербайджанской ССР ходатайствовать о созыве внеочередной сессии Верховного Совета СССР для окончательного решения вопроса воссоединения Нагорного Карабаха и Нахиджевана с Советской Арменией и проведения референдума в частях Шамхорского, Дашкесанского, Ханларского и Шаумяновского районов с армянским населением по вопросу воссоединения их с Советской Арменией. Зампредседателя исполкома Гадрутского райсовета Давдян Э. М.» (Там же, л. 2). Об аналогичном решении свидетельствовала телеграмма Восканяну из Мардакертского райсовета, где также отмечалось, что радио и телевидение Азербайджана постоянно твердят, что «это дело рук армянских экстремистов, что Азербайджан никогда не отдаст Карабах Армении» (там же).

20 февраля во второй половине дня состоялась 4-я внеочередная сессия степанакертского городского Совета народных депутатов 20-го созыва, на которой из 110 депутатов присутствовали 92. Сессия обсудила вопрос «О положении, создавшемся в г.Степанакерте в связи с требованием трудящихся о передаче Нагорно-Карабахской автономной области из состава Азербайджанской ССР в состав Армянской ССР». Первой выступила депутат, актриса армянского Драматического театра Марго Баласанян. Она отметила, что в результате крайне тяжелого социально-экономического положения горные армянские села пустеют. Сказала, что с этим нельзя больше мириться, и по поручению коллектива театра выразила полную поддержку воссоединению Нагорного Карабаха с Арменией (Государственный архив НКР, ф. 135, опись 1, д. 186, л. 7).

Следующим выступил начальник автоколонны 2118 Максим Мирзоян, сказавший, в частности: «Сегодня в области, городе архисложная ситуация. Разобраться в этом необходимо срочно... Все это складывалось десятилетиями. Как понять мне решение обкома партии в конце 50-х годов о запрете приезда делегаций Армении в НКАО, НКАО - в Армению? Как понять освобождение директора музея Карапетяна только за то, что он хранил в архиве музея книги С. Абрамяна и Б. Улубабяна? Почему из наших печатей изъяли армянские буквы, которым 1600 лет, которые пронесли через века труды греческих, римских, арабских и других ученых древности?» (там же л. 14).

Выступившие затем председатель профкома работников культуры Лаура Гараян, секретарь парткома Карабахского шелкового комбината Роберт Кочарян, работница конденсаторного завода, депутат Ирина Геворкян и другие депутаты выразили возмущение в связи с проводимой азербайджанскими властями антиармянской политикой в отношении Нагорного Карабаха и высказались за выход области из Азербайджана и воссоединение с Арменией. Сессия Степанакертского горсовета решила: «Выражая волю трудящихся, сессия горсовета поддерживает их требования о передаче НКАО из состава Азербайджанской ССР в состав Армянской ССР. Положительное решение этого вопроса исходит... из интересов трудящихся области, будет способствовать дальнейшему укреплению интернациональной дружбы» (там же л. 26). Решение было сразу передано в исполком Облсовета.

Предполагалось созвать внеочередное заседание Областного совета 20 февраля в 16:00. Однако из-за отсутствия кворума начало заседания задерживалось. Сессия началась вечером в 20:20, когда в зале собрались 111 депутатов из 149. Как вспоминал позже избранный председателем сессии занимавший тогда должность начальника областного отдела образования Виген Айрапетян (газета «Советский Карабах», 20 февраля 1991 г.), «...Площадь Ленина была заполнена людьми, скандирующими «сессия!» Добравшихся до Степанакерта депутатов люди встречали как героев. Море людей расступалось перед ними, открывая дорогу к зданию Облсовета. Прибытие каждого очередного депутата встречалось с ликованием. Известно, что дороги в Степанакерт были перекрыты, власти повсюду усиленно «искали» депутатов. Но они тем не менее добрались до цели, обойдя посты и пробираясь лесами и горными тропами. Кто-то догадался накормить их, и они, подкрепившись на ходу, заходили в здание...»

Руководители Азербайджана и Нагорного Карабаха еще раз попытались помешать, теперь уже в зале, работе сессии. Тогда на весь зал прозвучал голос депутата Вардана Акопяна:

- Вы нам мешаете! Мы сейчас начинаем работу сессии. Можете сесть, можете уйти - решайте сами! («Хорурдаин Карабах», 20.02.1991).

Так как на сессии не было предусмотрено выступление докладчика, речь выступавшего первым Вардана Акопяна, согласно регламенту, была признана докладом. Потом один за другим выступили 44 депутата. И все они настаивали на выполнении требования арцахских армян - воссоединении с Арменией. Была уже поздняя ночь, когда депутаты единогласно приняли историческое решение.

...Депутаты вышли из зала и влились в ряды тысяч митингующих карабахцев, с ликованием отмечавших первые минуты и часы своей независимости и свободы.

Грант Абрамян, доктор исторических наук, профессор

Link to post
Share on other sites

Решение сессии имеет большую правовую силу

Представитель Президента НКР по особым поручениям Карен Бабурян в феврале 1988 г. работал в областном исполкоме Нагорного Карабаха в качестве заведующего организационным отделом, являлся депутатом областного Совета НКАО и Степанакертского городского Совета, принимал активное участие в правовом оформлении решения исторической сессии 20 февраля 1988 г. Представляем воспоминания К. Бабуряна и его оценку исторического решения.

Наступил момент, когда сбор подписей завершился и пакет был представлен в Москву, в ЦК. Однако воля народа не была еще закреплена решениями полномочных органов. До известной сессии 20 февраля по всей территории области прошли заседания сельских, поселковых, районных и городских Советов, то есть можно сказать, что это тоже был своеобразный референдум. 20 февраля 1988 г. я, будучи депутатом Степанакертского городского Совета, утром принял участие в сессии. Скажу, что на Степанакертской городской и пяти районных сессиях руководители Азербайджана пытались с помощью первого секретаря обкома партии Бориса Кеворкова помешать процессу, вызывали и запугивали людей. Но народ твердо стоял на своем.

Сессия областного Совета должна была завершиться в тот же день. Десятки тысяч людей собрались на Центральной площади имени Ленина. Площадь взрывалась от громкого скандирования: "Сес-си-я!!!"... Степанакерт был заблокирован, ведущие в город дороги закрыты, всячески чинили препятствия сбору депутатов. В тот день, в тот момент в Степанакерте находился первый секретарь ЦК Компартии Азербайджана Кямран Багиров вместе со своей свитой, частями силовых структур. Заседание областного Совета Нагорного Карабаха должно было начаться во второй половине дня. Отмечу, что большую работу по доставке депутатов в Степанакерт проделали сотрудники местной милиции (возглавлял систему Армен Исагулов), активисты Движения Размик Петросян, Ролес Агаджанян, другие.

Переодевшись, верхом или пешком преодолев множество препятствий, депутаты добирались до Степанакерта. Проживавших в городе депутатов также пытались разными способами терроризировать, но напрасно. Сессия началась примерно в 9 часов вечера. Она была созвана следующим образом: при наличии подписей не менее трети депутатов закон позволял проводить сессию без разрешения руководящих органов и должностных лиц.

Подписи были собраны, подготовлен доклад мандатной комиссии (докладчик - Владимир Маилян, работавший тогда в Областном комитете партии). Доклад подтвердил полномочия подписавшихся депутатов и достоверность подписей. Затем сессия избрала председателя и секретаря. Первым выступил писатель-публицист Вардан Акопян.

В первые минуты Багиров со своими везирями находился в зале. Вначале он просил, давал обещания, потом перешел на угрозы, одним словом, делал все, чтобы сорвать работу сессии. Присутствовал также представитель ЦК КПСС Яшин, который время от времени звонил в Москву, по-видимому, сообщал информацию Горбачеву.

После Вардана Акопяна выступили Армо Цатурян, Беник Овчиян и другие, около 20 человек. По требованию депутатов Багиров со своими марионетками покинул зал. Сессия приняла известное всем решение, выразив волю армянства Арцаха о воссоединении с матерью-Арменией. Из нескольких вариантов решения был выбран тот, который не противоречил конституциям СССР, Азербайджанской ССР и Армянской ССР. Мы руководствовались положениями закона, благодаря чему ни одно решение в дальнейшем не было отменено. И это была одна из наших больших побед.

Я как заведующий организационным отделом областного исполкома Нагорного Карабаха диктовал решение сессии, а Маргарита Карапетян печатала на машинке. Все мы с утра ничего не ели и были страшно голодны. Помню, Аркадий Манучаров зашел с шашлыками в пакете, чтобы мы не отвлеклись от работы. Решение было набрано на печатной машинке, но по регламенту его должны были подписать председатель областного исполкома и секретарь, затем поставлена печать. Председателем облисполкома являлся Владимир Осипов, который был против Движения и решения сессии. Он не принял участия в работе сессии, печать же спрятал, вынес ее из здания, и мы оказались перед серьезной проблемой.

Народ узнал об этом, и десятки тысяч собравшихся на площади людей скандировали: "Пе-чать!", "Пе-чать!"... Документ был, печати не было. Шмавон Петросян, заместитель Осипова, фактически взял на себя руководство облисполкомом. В его кабинете находились Генрих Погосян, Вачаган Григорян, Аркадий Манучаров и другие. - Ты юрист. Печати нет. Что нам делать? - обратился ко мне Вачаган Григорян. Решение было найдено: поскольку печать сама по себе являлась подтверждающим доказательством, мы придумали нечто более сильное - вместо печати облисполкома, подписи председателя и секретаря написали имена и фамилии всех членов облисполкома и отдали на подпись.

Решение было юридически правильным, и в дальнейшем даже высокопоставленные чиновники Москвы приняли это как факт.

Следующей нашей задачей была доставка в Ереван и распространение по всему миру решения сессии. Газета "Хорурдаин Карабах" проделала героическую работу: было сделано все, чтобы номер газеты, в котором было напечатано решение сессии, вышел в свет. Дороги, естественно, уже были закрыты, мы знали, что с трудом придется доставить решение по назначению. Театральная площадь Еревана взрывалась от скандирований: все ждали решения. Способ был найден. Роберта Багдасаряна (тогдашнего начальника стройуправления) уложили в гроб, якобы перевозят покойника, и через Кашатаг переправили в Горис...

Решение сессии имеет большую правовую силу, так как в нем выражена воля народа. В советские годы армянство Арцаха не раз поднимало вопрос и получало отпор, но на сей раз воля народа получила правовое оформление со стороны высшего органа областной власти, с чего и начался путь, ведущий к победе.

Записала Нвард Согомонян

Edited by Pandukht
Link to post
Share on other sites

Февраль свободы нашей. Пробуждение чувств

В истории каждого народа есть события, которые прочно вошли в летопись страны и отмечаются независимо от того, юбилейная ли эта дата или нет. И стало своеобразной традицией именно по этим датам мысленно возвращаться к событиям прошлого, осмысливать их и по ним сверять грядущий путь.

К таким датам для народа Арцаха, вне всякого сомнения, относится 20 февраля 1988 года, ознаменовавшееся поистине историческим событием, совершившим переворот в сознании карабахцев и предопределившим дальнейший путь общественно-политического развития Нагорного Карабаха.

Этот день стал действительно поворотным, начав отсчет нового времени в современной истории Арцаха-Карабаха. Стал важной вехой, от которой берет начало путь к реальной независимости. Путь сложный, тернистый, но от этого не менее, а даже более значимый.

Вернемся мысленно к событиям холодного, но политически жаркого февраля 88-го. 20 февраля состоялась внеочередная сессия Совета народных депутатов НКАО, которая приняла решение о ходатайстве перед Верховными Советами Азербайджанской ССР и Армянской ССР о передаче области из состава Азербайджана в состав Армении. Принималось это решение в труднейших условиях противостояния с официальными властями Азербайджана, делавшими все для срыва самой сессии. Не удалось. Угрозы не остановили карабахцев. Решение состоялось, и оно стало естественной реакцией армянского Карабаха на продолжавшуюся десятилетиями политику Баку по притеснению, национальной дискриминации коренного населения области и постепенному его уничтожению как этнической группы с целью окончательной азербайджанизации области.

При этом, – и это надо отметить особо - даже в условиях многолетнего жесточайшего гонения арцахцы не озлобились, не утратили свой формировавшийся тысячелетиями облик цивилизованного народа, привыкшего строить свою жизнь по закону. Об этом свидетельствует и само упомянутое решение, в котором содержится следующая формулировка – просить Верховные Советы Аз.ССР и Арм. ССР «проявить чувство глубокого понимания чаяний армянского населения Нагорного Карабаха и решить вопрос». Именно «просить». Думается, в одном этом слове содержится ответ всем тем, кто пытался и до сих пор пытается обвинить карабахцев в «экстремизме», в «воинственном сепаратизме». И отнюдь не вина Нагорного Карабаха, что в ответ на его просьбу и совершенно мирные демонстрации он получил террор, а затем и полномасштабную войну на уничтожение, последствия которой, впрочем, оказались для Азербайджана, мягко говоря, неутешительными.

Принято считать, что история развивается по спирали. И подчас исторические события современности находят своих «двойников» в прошлом. Если бросить ретроспективный взгляд на события начала ХХ века, то «там» можно обнаружить историческую параллель с событиями февраля 1988-го. Еще в начале февраля 1919 года глава английской миссии в Шуши Монк-Мозен представил Карабахскому армянскому национальному совету проект относительно административного подчинения края Азербайджану. 20 февраля (!) того же года Национальный совет отклонил требование англичан. Разгневанный английский генерал Шательворт в марте прибыл в Шуши и во время переговоров с председателем Национального совета А. Шахназаряном зловеще заявил: «Предупреждаю, что всякие эксцессы против Азербайджана и его генерал-губернатора есть выступление против Англии. Мы настолько сильны, что можем заставить вас подчиниться». Надо сказать, генерал сильно обольщался. Угроза не возымела действия на карабахцев, твердо стоявших на своих позициях и заявивших о неприемлемости для себя власти азербайджанского правительства.

Невзирая на то, что оба эти события, оба февраля отделяют без малого 70 лет, их объединяет одно – упорство и целеустремленность карабахцев, основанные на чувстве собственного достоинства и самоуважении, стремлении к исторической справедливости. С течением лет эти качества карабахцы, к счастью, не утратили, ибо они, можно сказать, заложены в них на генном уровне. Однако обращает на себя внимание и другое – с течением лет не претерпели изменения и средства воздействия на карабахцев со стороны их – воспользуемся эвфемизмом – оппонентов. А именно – шантаж и угрозы. Вспомним звериный оскал Азербайджана в феврале 1988 года, который угрожал расправой Нагорному Карабаху, но трусливо устроил резню ни в чем не повинных и беззащитных армян в Сумгаите. Маска «интернационализма» была сброшена, и под нею оказалась отвратительная личина пантюркизма.

Карабахцы выстояли, и выстояли в первую очередь благодаря своему единству. Власти Нагорного Карабаха встали рядом с народом, консолидировались с ним. Речь не о «генерал-губернаторах» - эмиссарах Баку, которые были слишком далеки от народа и оторваны от национальных корней. Речь – о лидерах, возглавивших борьбу, вследствие чего борьба приняла организованный характер, и в результате законное требование народа получило законодательное подтверждение, было политически закреплено. Арцах начал строить и развивать свое государство и общество в соответствии с законами и общечеловеческими ценностями. Арцахцы стали жить и продолжают жить так, как жили тысячелетиями на своей земле.

defacto.am

Link to post
Share on other sites

20-21 февраля 1988 г. Ереван и Москва

post-31580-1267099768.txt

21 февраля 1988 года Политбюро ЦК КПСС приняло провокационное постановление «О событиях в Нагорном Карабахе», которое стало предметом обсуждения собравшихся в Ереване на Театральной площади десятков тысяч людей, возмущенных оценками Москвы, назвавших армянский народ «группой экстремистов и националистов».

Кстати, в эти бурные дни в сообщении ТАСС говорилось: «В последние дни в Нагорно-Карабахской области ...имели место выступления части армянского населения с требованиями о включении Нагорного Карабаха в состав Армянской ССР... Рассмотрев информацию о событиях в НКАО, Центральный Комитет КПСС считает, что действия и требования, направленные на пересмотр существующего национально-территориального устройства, противоречат интересам трудящихся Азербайджанской и Армянской ССР, наносят вред межнациональным отношениям». Далее содержался призыв к армянскому и азербайджанскому населению «не поддаваться на провокации националистических элементов» (газета «Известия», №55, 24.02.1988 г.). Между тем «экстремисты» были возмущены заявлением прибывшего несколько дней назад в Степанакерт зав. отделом ЦК КП Азербайджана Асадова о том, что «в область могут войти 100 тысяч вооруженных азербайджанцев из соседних районов».

Утром 20 февраля 1988 года прибывший в Степанакерт первый секретарь ЦК КП Азербайджана К. Багиров и член бюро ЦК КПСС В. М. Яшин делали все возможное для предотвращения внеочередной сессии облсовета. Однако все усилия и К. Багирова, и первого секретаря областного комитета партии Б. Кеворкова, и председателя исполкома облсовета В. Осипова, направленные на срыв сессии, провалились.

...Поздно вечером 20 февраля 1988 года, когда в Степанакерте проходила внеочередная сессия облсовета, в ЦК КП Армении произошло возмутительное событие. Москва прислала в Ереван проект вышеуказанного постановления по НКАО и, по сути, потребовала только его одобрения. Есть информация о том, что до этого проект данного документа был составлен в Баку и оттуда направлен в Москву.

Первый секретарь ЦК КП Армении Карен Демирчян вечером в 23:00 созвал совещание с участием ряда руководящих партийных и государственных деятелей республики, обсудил с ними проект постановления и дал требовавшееся положительное заключение, что является постыдным фактом.

Через 2 года после этого, в январе 1990 года, когда в Баку и других населенных пунктах Азербайджана происходила массовая бойня армян, в ЦК КП Армении прошло совещание с участием члена Политбюро ЦК КПСС Н. Н. Слюнькова и заместителя председателя Совета Министров СССР И. С. Силаева. На нем выступил министр иностранных дел Армении Анатолий Мкртчян. Он, в частности, сказал:

- Товарищи! Трагедия началась два года назад, 20 февраля 1988 г. Многие из сидящих в этом зале хорошо помнят: нас по команде в 11 часов вечера пригласили в этот зал. Бывший первый секретарь тов. Демирчян, выступая с этой трибуны, ознакомил собравшихся с решением Политбюро ЦК КПСС по вопросу Нагорного Карабаха. В этот момент всем нам стало ясно, что последствия будут непредсказуемы... Мы знали, что это не экстремисты подняли вопрос, что это вопрос национально-освободительного порядка, что речь идет о чести и достоинстве народа, честь и достоинство которого попраны, что это люди, которые не имеют возможности изучать свой родной язык, историю своего народа, литературу.

Я очень много ездил в разные страны по своей работе, я - дипломат, но, живя в Армении, я ни разу не мог поехать в Нагорный Карабах, потому что мои друзья, к которым я хотел поехать, говорили: «Не приезжайте, пожалуйста, потому что после вас нас будут таскать и говорить: «Почему приехал этот человек, о чем вы говорили и т. д.».

Я не хочу затягивать. Это постановление Политбюро заложило ту трагическую ошибку, которую до сих пор мы не можем расхлебать.

Я понимаю, что товарищи члены Политбюро не были знакомы с Нагорным Карабахом, многие из них даже не знали, как это произносить. Товарищ Долгих приехал сюда и все повторял: «Карабаш, Карабаш». Понимаете, позорил и себя, и нас тоже тем, что он «изучил» проблему «Нагорного Карабаша».

Значит, решение было принято на основе неправильной информации. На чьей совести эта неправильная, фальшивая информация? Вот это я и хотел бы узнать.

Все последующие решения по Нагорному Карабаху повторяли ошибку, заложенную в первом постановлении. Это решение от 18 июля, другие решения и последнее решение, принятое 28 ноября.

Вы спрашиваете, что надо сделать? Я думаю, что надо очень честно признать и пересмотреть это решение. Мы принимали очень много постановлений и потом их поправляли. Пусть и это будет в том же ряду...

Товарищи, Нагорный Карабах - это не надуманная проблема... Кстати, коррумпированным людям Карабах абсолютно не нужен - он им мешает. Имеется одно решение этой проблемы, это вопрос самоопределения, а жители Нагорного Карабаха не могут самоопределиться в рамках Советского государства. Они не хотят уходить в лес, не бегут в Польшу, они не хотят в Бирму. Они хотят самоопределиться! И не в Армению. Это вопрос не присоединения Нагорного Карабаха к Армении, а признания прав жителей Нагорного Карабаха. Поэтому я считаю, что этот вопрос надо решить. Все равно, рано или поздно придется решить этот вопрос, через 10, 20 лет... Нагорный Карабах твердо стоит на своих позициях, и для того, чтобы был мир в этом регионе, надо решить проблему.

Я помню, здесь товарищ Долгих говорил: «У нас 17 проблем в Советском Союзе. Если мы тронем одну проблему, то поднимутся все». Один из присутствующих бросил хорошую реплику: «Если мы решим одну проблему, останется 16, еще одну - будет 15. Если мы хотим решать проблемы, мы должны их решать, а не сидеть, как наседка на этих проблемах и ждать, что они сами по себе вылупятся и исчезнут».

(Национальный архив Армении, ф. 1, оп. 84, д. 131, л. 28-30).

Грант Абрамян, доктор исторических наук, профессор

Link to post
Share on other sites

Как будто ВЕРНУЛСЯ в те дни!

Пусть эти мои слова будут ОБИДНЫМИ и написанными по русски,но ВСЁ что произошло с НАМИ с теми кто вне КАРАБАХА-это всё равно НИЧТО по сравнению с тем что происходит с людьми жтвущими в Карабахе.Мы сожжены,вырезаны,выгнаны,спасены и разбежались,а этих людей,этот народ БРОСИЛИ по армянски НЕ доделав дела-на пол пути.Впрочем как ВСЕГДА..............................................

-Я стараюсь сильно не напрягать себя в вопросе Каарабаха.Мои слова это лишь мои слова и воспроизводятся они из "ТЁПЛОГО" места и не могу я всё равно в ПОЛНОЙ мере ОСОЗНАТЬ,то что НАТВОРИЛИ МЫ,МЫ все!Своими дурацкими не обдуманными затянувшимися забастовками,которые привели к РАЗРУШЕНИЮ самой АРМЕНИИ.МЫ с УДОВОЛЬСТВИЕМ НЕ ходили на работу а ходили КРИЧАТЬ Миацум,МЫ с удовольствием ПОДДЕРЖИВАЛИ Негодяев кричащих ДОЛОЙ МЕЦАМОР,ДОЛОЙ НАИРИТ!Никого не нашлось спросить:

-Народ а что потом?

-Народ а как потом?

-Народ кричал,не работал и требовал и все гордились тем что НЕ РАБОТАЮТ! И уже Карабах и Мецамор слились в одно единое и даже клей НАИРИТА не не нужен был,вот как РАЗВЕЛИ армян.

Даже на 15 партконференции в июле 1988 года и там армяне сидели в униженно просящем положении а КОМАНДИРЫ сумгаита в высокого разрешения КРИЧАЛИ и угрожали армянам.Это по сути был СУД где прокурор,убийца и адвокат ОБВИНЯЛИ жертву!

-Последнее слово"ПРОКУРОРА":Товарищи армяне,а ВЫ подумали о судьбе 207 тысяч армян Баку?

Армянам было не до этого им и сейчас не до этого и группе дашнаков и прочих радетелей армянства в османском парламенте ТОЖЕ было не до"207 тысячах".Главное ИДЕЯ...........

Я хочу сделать маленькое отступление от темы:

Вот здесь есть ролик о том как в Ереване магазин турецкий с вывеской показывают и возмущаются что вывеска на турецком.Весь ролик Дебильный и дурацкий и только один МОМЕНТ а вернее несколько слов из этого ролика мне ВРЕЗАЛИСЬ в душу!

Хозяйка магазина УНИЗИЛА меня фразой о том что Ми hат престижьни ханут энк бацэл........................Всё остальное в Армении чмошное я так понял!

Вот тебе Пандухт джан Альфа и Омега армянской БОРЬБЫ -Есть ЦЕЛЬ,есть ИДЕЯ,а программы достижения НИКОГДА не было!Всем важно как Вардан Мамиконян ВЫИГРАТЬ бой и только бой!

Link to post
Share on other sites
  • 2 years later...

Аркадий Карапетян

“Мы были готовы умереть”

Когда армянский народ смог отметить 50-летие геноцида 1915 года, о котором при советской власти запрещалось говорить, ветер перемен вызвал очередной всплеск надежд, вылившийся в сбор подписей под обращением к Москве с просьбой присоединить Арцах к Армении.

Мы понимали несправедливость жизни. Некоторые из нас просто чувствовали это и болели душой, другие были готовы подпольно работать. Подпольная деятельность в Арцахе была всегда — в каждом поколении отдельные люди собирались и обсуждали арцахскую и армянскую проблемы. В результате проводился сбор подписей, слались обращения в Москву, оттуда в ответ проводили репрессии, которые ясно давали понять арцахскому армянству, что изменений не будет.

Но когда в жизнь вступило мое поколение — примерно в середине 1970-х (в 1975 году мне было 17 лет), — борьба поднялась на другой уровень.

Ясное осознание того, что надо действовать, пришло где-то к концу 1970-х, когда мы уже сформировали свое подполье. Но все-таки мы были молоды, не хватало опыта и знаний. Главная особенность нашего поколения и его отличие от предыдущих заключались в том, что мы были готовы умереть. Не будем недооценивать перемены в СССР к 1988 году, но все же в основе успеха арцахского движения лежала вот эта готовность умереть. Причем не пойти на казнь, нет. Мы были готовы к войне и вооруженной борьбе, были готовы драться и умереть в борьбе, в бою.

К началу митингового этапа в 1988 году в Арцахе работали в подполье около 150 человек. Они готовились к будущим митингам, организовывали сбор подписей под воззваниями и обращениями в партийные органы и органы государственной власти. Занимались распространением листовок, работой с людьми, выявляли факты дискриминации и выступали в защиту национального достоинства. Как ни странно прозвучит это сегодня, но хотя люди и подписывались под обращениями, особой веры в успех, возможность воссоединения с Арменией не было. Внутри сидел страх, особенно у старшего поколения, но люди подписывались, в том числе из чувства справедливости. Люди верили в справедливость, хотя родились и выросли в СССР.

Мы все были связаны с подпольщиками в Армении, например, Игорем Мурадяном, Суреном Айвазяном. Движение в Армении состояло в большинстве своем из представителей академических кругов, людей культуры, интеллигенции, студенчества. Практически не было людей “со связями” или тех, кто “делал деньги”, — происходящее их по большому счету не волновало.

Не понимая ситуации в Арцахе, которая к тому же быстро менялась, подполье в Армении зачастую давало оторванные от реальности рекомендации. Связи нет, пока съездишь и вернешься, многое изменялось — порой до неузнаваемости. Судьба Арцаха решалась здесь, на месте, а не в Ереване. И я предложил: чтобы справиться с такой неопределенностью, надо создать в Арцахе единую организацию. Только в этом случае у нас есть шанс овладеть ситуацией — не плестись за событиями, а вести и направлять их. Со мной согласились. Подпольные ячейки были во всех районах.

В итоге к концу 1987 года в Арцахе появилась единая организация. Причем ячейки и группировки отличались друг от друга, так же как отличаются друг от друга регионы Арцаха. Гадрутцы были более образованны, интеллектуальны, но у них были слабы связи с народом. В Мартуни — обратная картина. Мартунинцы политикой не интересовались и не разбирались в ней, но отличались крепкими семейными и тайфовыми узами. И тот первый митинг в Гадруте 12 февраля 1988 года, с которого начался общенародный митинговый этап движения, состоялся только благодаря подоспевшей помощи из Мартуни. Один только Гадрут смог бы вывести на улицы несколько десятков людей, но этого было недостаточно. Нужна была массовость, которая стала возможна благодаря появлению мартунинцев — они помогли собрать критическую массу. У аскеранцев тогда была еще сильна вера в компартию, они были людьми государственными. Мардакертцы больше походили на гадрутцев — такие же интеллектуальные, но авторитарные, склонные к борьбе за власть. В отличие от Гадрута, где решения принимались через консенсус, в Мардакерте стоял вопрос, кто будет первым среди равных. Выделялся Виген Ширинян, который умел говорить с народом. Ну а Степанакерт был плавильным котлом, и здесь было все: интеллект, страх, безразличие, приверженность уходящему СССР и готовность действовать решительно.

Решение о том, что надо начинать митинги именно в Гадруте, приняли руководители подполья города и районов. Так было запланировано. Однако где-то 11 февраля в Степанакерт приезжает второй секретарь ЦК компартии Азербайджана Василий Коновалов, который требует срочно созвать партийно-хозяйственный актив города. Мы быстро сорганизовались и подготовились к мероприятию, чтобы не нарушать наши планы. На собрании нескольких активистов обвинили в “сепаратизме” и они, защищаясь, выступили с “пламенными речами”, что позволяет им сегодня писать статьи и даже книги, в которых начало арцахского движения отсчитывается с этого самого собрания.

После гадрутского толчка, когда 12 февраля состоялся первый митинг, движение покатилось, как лавина по Арцаху. Это было похоже на сказку — для всех, в том числе и для нас. Мы все же были советскими людьми и не ожидали, что события сразу наберут такой оборот, ситуация так резко изменится. Большинство из нас готовились к репрессиям, высылкам из Арцаха, даже расстрелам. “Нужно время, чтобы движение за Арцах приобрело зримые черты. Должны быть жертвы, мученики и герои, чтобы народ встал на ноги, взялся за оружие и начал оказывать сопротивление, бороться за свое будущее”. Так думали мы и оказались не совсем готовы к тому, что весь народ сразу встанет на ноги. Проводя предварительную работу по организации митинга уже в Степанакерте, мы спрашивали активистов на местах, сколько народу они смогут вывести. Причем жестко требовали реальных цифр, и по нашим прикидкам получалось где-то 3-4 тысячи человек. А собралось 8-9 тысяч. Такое развитие событий стало неожиданностью, хотя мы к этому стремились и работали на это. И первый митинг стал поворотным днем, после которого все пошло легко и быстро. На наших глазах рождалась сказка, наша мечта воплощалась в жизнь, в нее вдруг поверил весь армянский народ.

Да, это выглядело как сказка, но такие сказки требуют подготовки. Чтобы поднять и выплеснуть на улицы деревень и городов 80 тысяч арцахцев и миллионы армян по всему миру, нужны большая организационная и техническая работа, серьезные усилия. Как я уже сказал, работа в Арцахе велась несколькими группами, которые появились независимо друг от друга и работали самостоятельно. К 1987 году мы смогли их объединить в единую сеть, главным координатором которой стал я. Идея была простой и вроде бы очевидной — нужно объединяться, чтобы суметь выдержать неизбежные ответные действия азербайджанских и союзных властей. Без объединения, без создания единого фронта мы не сможем победить.

Edited by Pandukht
Link to post
Share on other sites

"Для движения вперед нужно вернуться к истокам"

Начало Карабахскому движению положили собрания в Доме писателей, хотя речь там шла о вопросах экологии, культуры, языка и т. д. Но именно тогда произошло объединение людей – интеллектуальное и идейное. В нас проснулась гражданственность.

Так что когда Игорь Мурадян и его товарищи сочли, что настало время массовой поддержки того процесса, который начался в Карабахе – сначала в Гадруте, потом в Степанакерте, - база в тот момент уже была. Тогда в Карабахе шел сбор подписей с требованием областному Совету НКАО принять решение о выходе из состава Азербайджана и воссоединении с Арменией. В поддержку этих действий здесь началось Движение. И то, что Движение сразу переросло в массовое, народное, объясняется именно наличием этой базы, наличием такого формата объединения интеллигенции, который, собственно, и сыграл роль детонатора. Здесь была группа представителей и старшего поколения – Баграт Улубабян, Зорий Балаян, Ленсер Агаловян, Сильва Капутикян, Рафаэл Казарян и молодежи – Игорь Мурадян и его соратники.

Конечно, Карабах был для многих важной проблемой, люди занимались этими вопросами достаточно долго. Но, пожалуй, самым существенным фактором возникновения Движения стало то обстоятельство, что с самого начала оно затронуло глубинные основы народной души: люди вышли на площадь не только для требования чего-то, какого-то протеста, но и в состоянии невиданного единения. Огромное душевное тепло разливалось по всей площади... И в неповторимости этой атмосферы - специфика Карабахского движения.

Порядка недели шли митинги, люди были в состоянии эйфории, народ полностью включился в процесс. Видимо, каждый народ находится в постоянном поиске каких-то фундаментальных основ своего бытия, того состояния гармонии, которое присуще именно этой нации. Мы этого состояния достигли моментально. Это совершенно необыкновенное ощущение, оно гораздо выше любого текущего вопроса. Карабах, как бы важен ни был этот вопрос, всего лишь сыграл роль такого "включающего устройства". Народ, конечно, занимался в первую очередь Карабахом, но происходящее в глобальном смысле было обретением самих себя – каждым членом общества, каждым человеком в отдельности - обретение себя как единого народа. Такое необычное состояние нашло отклик сразу в самых разных точках мира, причем откликались зачастую из противоположных лагерей, нередко вступая в противоречие с интересами того лагеря, который представляли.

В дальнешем движение получило развитие, расширив проблематику на все сферы жизни – экологию, право, историю, язык и т.д. И важнейшим на последнем этапе собственно Движения (до победы на выборах и прихода к власти) стало построение новой системы управления делами. В нашем случае было абсолютное "народное творчество", приведшее к тому, что народ управлял делами страны. Власть представляла из себя административный аппарат, инструмент исполнения народных решений. Это то, что было у нас в прошлом, но это то, что ожидает и нас, и, полагаю, человечество в будущем.

Мы с вами обладаем колоссальным богатством – мы знаем, что такое состояние возможно, в то время как другие находятся в сомнениях - можно ли этого достичь. Они на своем опыте пока этого не пережили. Мы же прошли через это, и очень важно для нас не дать сломать, забросать словесами однажды достигнутое в погоне за собственными интересами. Уверен, что этот потенциал не исчерпан, он есть.

…Вначале было время становления Движения, укрепления его. А потом настало время сдачи идеалов Движения, точнее, их утраты. Отступление началось с неправильного решения - политического и в то же время общенародного. Мы подумали, что достигнутое нами - это нечто само собой разумеющееся, а вот есть еще прогрессивное человечество, которое придумало все то, что должно быть у правильного государства и общества – демократия, права человека, свобода слова, парламент и масса других полезных и не очень вещей. Нам казалось, что надо стремиться к этому формату. И мы, пребывая в гораздо возвышенном состоянии и принимая это как данность, переключились на построение этого "другого", характерного для гораздо более низкого состояния человеческой души, заодно уничтожая все то, что было истинным, настоящим. Облеченная в красивые слова "права человека", "свобода", "народовластие" и т. д. реальность, приводившая к роботизации человека, его резкой деградации, проявлялась постепенно и потому не была очевидной сразу. Когда же эта реальность стала заметной и недопустимой, было уже поздно.

Впрочем, этот процесс тоже имеет свою логику. Мы опустились донельзя, увидели, что это путь в никуда. Думаю, что это новое начало Движения, которое будет ориентировано на продолжение того, что мы имели 25 лет назад.

Что касается дальнейшей политики Армении в Карабахском вопросе, то, на мой взгляд, эта политика Армении давно закончилась. С 1988-го по 1990-й у нас был свой собственный подход во всех вопросах, тогда мы, быть может, ничего не умели как профессионалы, но знали все как люди, которые постигли сущность жизни. Мы могли приниматься за любую проблему и находить ее решение. В частности, по Карабаху у нас была задача такая: то, что мы называем карабахским вопросом, для нас превратилось в вопрос переустройства региона, в частности Западного Прикаспия, где жили загнанные в рамки одного государства разные народы. Мы поставили перед собой задачу предоставить им самостоятельный выбор формы государственного устройства. Это была реальная политика, которая по 1993-94 гг. осуществлялась Арменией. Мы начали формировать регион: мы решали вопрос не только Карабаха, но и лезгин, талышей и т. д. Какую форму все это приняло бы - другой вопрос, но в том, что эти народы должны жить свободно и самостоятельно развиваться, не было никаких сомнений и препятствий.

Однако препятствия возникли в дальнейшем – когда мы сочли, что большие дяди за нас все решат. "Дяди" придумали Минский процесс. Когда мы подчинились этой логике, когда приняли их правила игры, на этом вся политика и закончилась. Сейчас у нас есть лишь реакция на так называемую политику других, которая заключается в упрощении системы мирового грабежа.

Тем не менее, думаю, политика в карабахском вопросе наконец-то появится. Время полного идиотизма в нашей политике (а суть идиотизма в том, что мы думаем, что они, эти великие, могут реально сделать что-то хорошее) закончилось. Нужен возврат к истокам Карабахского движения - возврат для движения вперед.

Ашот Манучарян

Link to post
Share on other sites

"Мы-то знаем, что народ может встать и победить мощного врага"

Успех в освобождении Карабаха в значительной степени объясняется готовностью к этому общественности Армении: народ принял самостоятельное решение, несмотря на сопротивление тогдашнего руководства Еревана, Москвы, несмотря на внешние силы. Секрет победы Карабахского движения кроется в его всенародности и организованности. И в этом контексте существенную роль комитета "Карабах" в 1988-90 гг. трудно переоценить.

Все его 11 членов оказались хорошими организаторами. Была создана отличная руководящая система, основанная на демократии и принципе равенства. Вместе с тем главным залогом успеха стала готовность армянского народа принимать самостоятельные и верные решения. Причем не имея еще собственной государственности.

Потом многое изменилось – в Армении, в какой-то степени в карабахском вопросе. 12 мая 1994 года я считаю победным днем, хотя и был подписан договор о прекращении огня. Вероятно, мы еще долго будем следовать Бишкекскому договору, так что это действительно исторический день. Правда, дух войны еще пару лет сохранялся, люди не верили до конца, что война закончилась, но в конце концов удалось преодолеть и этот психологический барьер.

Многие стали рассматривать Карабахское движение с точки зрения последовавших после этого событий и все негативное, что произошло потом, связывать с Движением. Это абсолютно неверный подход - и исторически, и методологически. Это неправильно для формирования нашего собственного подхода к жизни и дальнейших шагов. Хорошее надо называть хорошим независимо от того, что со временем это хорошее или его компоненты изменились к худшему. Нужно всегда видеть идеал. В случае Карабахского движения – это 1988-1990 гг. Нужно ценить это хорошее, знать, любить, передавать. А не разрушать, как это делается уже двумя поколениями "чернопиарщиков".

Опыт Движения уже есть, по крайней мере у нашего поколения. Поколение наших детей представляет его только на основе прочитанного, услышанного. Но мы-то знаем, что это возможно, что народ может встать и победить мощного врага. Это способствует единению. Конечно, в противовес работают многие факторы. Тяжелый процесс изменений общественно-экономической системы, само осуществление которого и способы осуществления вызвали справедливое недовольство людей.

Однако в Карабахской войне мы одержали полноценную победу. Ценить эту победу означает и впредь быть готовым к единению, к новым историческим достижениям. Не ценить - значит не быть готовым к этому, избегать, убегать из страны, как это делает часть населения. Конечно, власть должна была способствовать сохранению этого духа. Но, к сожалению, уже очень долгое время наши власти и государственная система в целом этому не способствуют. Тем не менее в армянине есть стремление к идеалу, в том числе в общественной жизни. Не устаю повторять: нужно остерегаться черного пиара, злобы в отношении Карабахского движения. Это вредно и опасно для нашего народа, и этого нельзя допустить.

Алексан Акопян, член комитета "Карабах", бывший глава администрации Кашатагского района НКР

Link to post
Share on other sites

20 февраля 1988. Как это было

Прошло двадцать пять лет. Четверть века. Это значит, родившиеся в 1988 году дети сегодня мужчины и женщины, многие из которых отслужили армию, успели окончить вузы, стать родителями. Словом, сами накопили жизненный опыт. Впрочем, речь не только о них, но и о тех, кому тогда, в легендарном и трагическом 1988 году, было уже десять, пятнадцать... Речь вообще о поколениях, которые по возрасту, по логике природы не могли осознанно воспринять суть и детали исторического и судьбоносного события и мало знают о том, что такое для нашего народа 20 февраля 1988 года. И это не их вина, это – их беда. А виноваты мы – старшее поколение. Древние мудрецы с тревогой повторяли, что надо корить и наказывать отцов за то, что сыновья не знают историю своего народа, своей семьи.

Наверное, это происходит оттого, что у каждого поколения есть своя приоритетная информация, своя летопись. И, может, именно поэтому народ всегда торжественно отмечает даты, связанные с судьбоносными событиями. Это ведь делается не только для освежения исторической памяти. Скорее, для тщательного освоения уроков истории, без осмысления которых невозможно стратегически думать о будущем.

Мне посчастливилось родиться в Арцахе и оказаться в эпицентре социального землетрясения, получившего название "Карабахское движение". И сегодня, когда мы всей нацией на всех пяти континентах отмечаем славную годовщину, предлагаю читателю материал именно о 20 февраля, подготовленный на базе летописных страниц, поскольку ни в бесконечных поездках, ни в кабинетах чиновников, ни в окопах Арцаха никогда не расставался с записной книжкой.

Еще задолго до февраля 1988 года я писал в дневнике: "Мне довелось видеть истоки многих великих рек. У озера Селигер я видел родничок, в котором, как в живой клетке, заложен генетический код Волги. Перепрыгивал через ниточку-ручеек, который постепенно перерастал в широкий и могучий Днепр. И всякий раз задумывался над неким божественным началом любого Движения..." И вот, заглядывая в свои тогдашние дневниковые записи, вспоминаю о том, как все это было и когда все это началось. Вспоминаю саму летопись нескончаемой борьбы, которую мы назвали Движением. Древние говорили, что движение – это жизнь. Все – производное от Движения. Даже само Время – не только философская категория, но и движение, которое имеет лишь одно измерение: от прошлого к будущему. Борьба за свободу – тоже движение. Отсюда и Карабахское движение, которое началось задолго до 20 февраля 1988 года.

Может, оно началось в тот день, когда азербайджанские вандалы бульдозером смели в селе Бананц Дашкесанского района памятник своим землякам, воинам-армянам, погибшим в Великой Отечественной? А может, когда топором (опять топором) по голове прямо на борозде вспаханного поля убили восьмидесятилетнего пахаря, и убийца остался безнаказанным? А может, в тот день, когда "учитель"-азербайджанец из села Карадаглу с сообщниками восьмилетнему армянскому мальчику вбили в голову гвозди и выкололи глаза? А может, когда шестеро насильников из Агдама надругались над шестнадцатилетней армянской девушкой и бросили ее тело в Степанакерте на Вечный огонь мемориала памяти жертв Геноцида армян и погибших на войне? Увы, было слишком много поводов и причин для начала Карабахского движения.

И все-таки началом начал, я думаю, были письма к общественности и руководству страны деятелей культуры и искусства. Статьи и книги писателей, поэтов и публицистов, которые, выражая почтение высокому адресату, пытались раскрыть суть дискриминации армян в Нагорном Карабахе и Нахиджеване, в Баку и Гардманке, Гандзаке и Шаумяновском районе. Сегодня с высоты времени, вглядываясь в глубь Движения, кто-то из нас считает авторов тех писем наивными простаками. Я бы посоветовал не торопиться с выводами: речь о времени, когда даже подпись под таким письмом требовала мужества не меньше, чем заслонить амбразуру своей грудью.

Еще в середине шестидесятых годов при Алиеве-старшем, возглавлявшем тогда Комитет госбезопасности, начались беспрецедентные репрессии против арцахской интеллигенции. Легендарная группа Баграта Улубабяна, проводившая в области огромную работу, еще в 1965 году организовала сбор подписей десятков тысяч арцахцев под требованием воссоединения исторической армянской области с Армянской ССР. И вся группа из тринадцати человек подверглась репрессиям. Многих выдворили из родных очагов, такими зловещими акциями только обостряя ситуацию и подливая масло в факел Карабахского движения. Годы спустя на одном из заседаний Милли меджлиса депутат от Нахиджевана Гейдар Алиев открыто признался, что ему помешали претворить в жизнь план ликвидации армянства в Карабахе и план фактического упразднения армянского автономного образования, как это уже происходило в Нахиджеване.

Справедливости ради надо сказать, что Алиев напрасно скромничал: принимаемые им меры по реализации смертоносных для Арцаха замыслов были весьма эффективны. Начал с назначения во главе Арцаха своего выкормыша Б. Кеворкова, который на первом же так называемом идеологическом пленуме обкома партии, выполняя инструкцию шефа, взялся за избиение интеллигенции. Достаточно вспомнить изгнание из Арцаха корреспондента газеты "Советакан Карабах" Яши Бабаляна – только за то, что тот в кругу коллег прочитал стихотворение Арамаиса Саакяна, полное "идеологического криминала": поэт недоумевал по поводу того, что человечество уже увидело обратную сторону луны, а вот ему все не удается взглянуть на библейскую гору с другой стороны. Тысячи писем про случай с Яшей мы разослали по белу свету. Реакция на этот, как писали зарубежные газеты, "идиотизм" и "абсурд" была столь бурной, что в Баку переполошились. Стало известно, что советские посольства в странах, где есть большие армянские колонии, информировали руководство МИД СССР об опасности подобного рода абсурдов, которые могут вызвать ответную цепную реакцию.

В 1977 году нам стало известно, что партийный лидер Баку по своим каналам упорно рекомендует подготовить для публикации в журнале "Проблемы мира и социализма" материал об Арцахе. Журнал этот был теоретическим и информационным изданием коммунистических рабочих партий планеты, печатался на 32 языках в 145 странах на средства КПСС. Алиев хорошо рассчитал: достаточно опубликовать в нем нужный ему материал о "месте Карабаха", как в общественном мнении надолго закрепится "логика" пребывания автономной области в Азербайджане. Главное, считал Алиев, чтобы материал подготовили независимые журналисты из разных стран. Интервью даст, конечно же, не кто-нибудь, а армянин – все тот же Кеворков.

Вскоре в шестой книжке журнала была опубликована беседа иностранных журналистов С. Митра и А. Хаба с первым секретарем Карабахского обкома партии. На вопрос "почему Нагорный Карабах находится в составе Азербайджана, а не в Армении, от которой он отделен лишь узкой полоской земли?" по существу Алиев ответил устами Кеворкова: "Область отделена от Армении высокими горами. Карабах расцвел в Азербайджане, и только националисты могут сказать: "Пусть я буду жить плохо, но буду связан с Арменией". И особо подчеркнул заказную фразу: "Армянский народ Нагорного Карабаха обрел государственность в составе Азербайджана и выбрал эту долю добровольно". Публикация была нашпигована нелепыми примерами, якобы подтверждающими братство армян и азербайджанцев. И заголовок беседы тоже придумали в духе тех времен: "Мы видели братство наций".

Как только журнал попал нам в руки, было решено оперативно отреагировать, причем по возможности громко. Нашли традиционную форму: открытое письмо Брежневу, который уже занял кресло Председателя Президиума Верховного Совета СССР, оставаясь, естественно, Генеральным секретарем ЦК КПСС. Имя Брежнева тогда как бы олицетворяло уже саму державу СССР. Над письмом работали дома у Серо Ханзадяна. К тексту письма приложили аналитический комментарий.

Здесь я просто обязан сделать необходимое отступление. В разгар перестройки часто приходилось читать и слышать, как иные с высоты времени иронизировали над Чаренцем и Исаакяном, Ширазом и Капутикян и многими другими за их, видите ли, сверхпочтительные письма или стихи, посвященные Сталину или другим вождям. Между тем и в этих случаях поэты думали скорее о родине, нежели о себе. Старшее поколение хорошо знало, что не только судьба каждого из них висела на волоске, но и судьба каждой республики, а стало быть, – каждого народа. К примеру по новой (Сталинской) Конституции, принятой 5 декабря 1936 года, сразу нескольким бывшим автономным образованиям был поднят статус. Автономные области переросли в автономные республики, а автономные республики – в союзные. И это было сделано росчерком пера одного человека – Сталина.

То есть от капельки чернил зависели судьбы народов. Достаточно было, скажем, армянам пойти против течения, как все тем же росчерком пера Армянскую ССР превратили бы в Армянскую АССР. Профессор МГУ Грант Епископосов писал в этой связи: "Сталин хорошо понимал: начертанная им карта Закавказья делает Армению уязвимой из-за отсутствия границы с РСФСР, что давало ему аргумент в руки для шантажа и провокаций против армян". Так что высокий слог у наших гениев и светлых умов был проявлением не столько этикета, сколько вынужденной дипломатии. Правда, когда дома у Серо Ханзадяна работали над письмом, времена были иные. А стало быть, и стиль отношений и обращений стал другим. И об этом хорошо знал Серо Ханзадян (и не только он, но и Сильва Капутикян, Баграт Улубабян, Леонид Гурунц, Рачия Ованесян, Джон Киракосян и многие другие), который предложил мне: "Давай-ка утрем нос этим демагогам. Но для этого ты должен найти соответствующую цитату от самого адресата, от Брежнева". Нам нужно было достойно ответить на фарисейскую фразу Кеворкова - "Пусть буду жить плохо, но буду связан с Арменией".

И вот какой получился текст, подписанный армянским писателем-фронтовиком, членом правления Союза писателей СССР, лауреатом Государственной премии Армении, депутатом Верховного Совета Армении, секретарем первичной партийной организации Союза писателей республики Серо Ханзадяном: "А ведь фраза эта имеет отношение не просто к Армении, а к Советской Армении. И это говорится после того, как Вы, дорогой Леонид Ильич, отметив поистине расцвет Советской Армении, сказали: "Народ Советской Армении, коммунисты и беспартийные, рабочие, крестьяне и интеллигенция прекрасно сочетают дух патриотизма с другим, не менее ценным качеством советского человека – интернационализмом". Цитата эта не только обезоружила провокаторов, но и позволила заявить на весь мир о самом главном: "Армянский народ Нагорного Карабаха никогда добровольно не выбирал нынешней "доли", при которой он фактически оторван от родины. И подобная "доля", конечно, сама по себе – несправедливость, которая должна быть ликвидирована".

Письмо Серо Ханзадяна с аналитическим комментарием первой опубликовала в Бейруте рамкаварская газета "Зартонк". В течение одной только недели сентября 1977 года письмо было напечатано там же, в дашнакцаканском "Аздаке", гнчакском "Арарате", социалистическом "Канче". Далее по цепной реакции "вопрос об истинном месте Арцаха" поднимался на всех пяти континентах, где имелись армянские колонии. А армянское отделение "Голоса Америки" на протяжении полугода чуть ли не ежедневно готовило специальные передачи с комментариями и откликами. Письма из зарубежных стран приходили в ЦК КПСС, в МИД СССР. Проблемой занимались в КГБ. Москва не давала покоя Карену Демирчяну и секретарю ЦК по идеологии Карлену Даллакяну. Надо признать, что оба они вели себя достойно. О реакции Демирчяна на письмо подробно рассказано в моей книге "Между раем и адом".

Письмо Ханзадяна лишний раз показало, что эпистолярный жанр – оружие боевое, стратегическое. Под лежачий камень вода не течет. В Баку затихли надолго. Каждая подобная волна давала толчок Карабахскому движению. В конце семидесятых - начале восьмидесятых в Ереване практически на всех плановых партийных собраниях коммунисты (да, да, именно коммунисты) поднимали вопрос Карабаха и Нахиджевана. К тому времени в разных учреждениях появились ксероксы, что позволяло распространять листовки тысячами экземпляров.

Большей частью листовки распространялись на русском языке. Их переводили на армянский только для того, чтобы пересылать в Спюрк. Авторами выступали писатели, ученые, экономисты, ветераны войны, социологи, причем не только из Армении, но и из Москвы, Ленинграда, Рязани, Ростова-на-Дону и многих других городов. Материалы несли не только информационную нагрузку, но и просветительскую.

Во время перестройки наряду с "гласностью", "демократией", "ускорением" стало популярным слово "экология". Правда, задолго до апрельского пленума ЦК КПСС, провозгласившего 23 апреля 1985 года началом перестройки, в СССР довольно бурно обсуждали проблемы экологии. Но здесь появился новый формат борьбы за сохранение внешней среды - митинги. Первые митинги в Советском Союзе состоялись в Армении. Они проводились сначала на партийных собраниях еще в 1986 году, а через год летом и особенно осенью 1987 года кто-то назовет Театральную площаль в Ереване лондонским Гайд-парком, где можно собраться и сказать все, что лежит у тебя на душе. Там впервые прозвучала информация о том, как вандалы разорили в Чардахлу музей маршалов Советского Союза Баграмяна и Бабаджаняна. На душе у народа нашего лежали не только проблемы Севана и Еревана, о которых специально именно тогда много писали в центральной и местной печати, но и проблемы Нахиджевана и Карабаха. Здесь уже неоценимую роль сыграл Игорь Мурадян, который тщательно готовился к каждому экологическому митингу, завершавшемуся шествиями с плакатами, лозунгами и портретом Горбачева.

...Именно в это время на территории Арцаха и Нахиджевана многочисленные активисты собирали подписи. На каждой машинописной странице сверху было написано: "За присоединение Нахиджевана и Нагорного Карабаха к Армении", потом шли фамилия, имя, отчество, номер паспорта и подпись. Более восьмидесяти тысяч человек в Арцахе и Нахиджеване приняли участие в этом уникальном для советской действительности плебисците, считающемся бесспорной формой народного голосования. Один из самых эффективных авторов политических листовок – Сурен Айвазян собрал все эти подписи в десять огромных томов в твердой обложке. Перед отправкой в Москву их должны были продемонстрировать на партийном собрании Союза писателей Армении.

Может быть, Карабахское движение началось с ханзадяновского письма? А может, с экологических и мурадяновских митингов? Может, с самого процесса сбора подписей целого народа? Может быть. Однако, по моему глубокому убеждению, Движение было всегда начиная, пожалуй, с семнадцатого года. Возможно, с восемнадцатого, когда лидеры Дашнакцаканской республики (название историческое) приступили к строительству дороги Горис - Лачин - Шуши. Это как движение могучей реки, которая с каждой верстой становится все полноводнее и живительнее.

Мне кажется, надо говорить не об истоке этой реки, а о ее притоках. Разве не стало притоком письмо поистине мужественного человека, первого секретаря ЦК КП(б) Армении Григория Арутинова, адресованное Сталину в ноябре 1945 года, когда вождь всех времен и народов был после победы возведен, как Зевс, в ранг бога богов? Григорий Артемьевич очень даже хорошо знал, что именно Сталин 5 июля 1921 года самолично заставил членов Кавбюро ВКП(б) отменить ранее принятое решение и зажечь костер, который перерос в нескончаемый пожар. Арутинов не мог не знать, что кроме всего прочего он будет иметь дело с патологическими амбициями Сталина. Письмо небольшое. Пять коротких абзацев. Приведу лишь один: "Вхождение Нагорно-Карабахской области в Армению дало бы возможность местным кадрам продолжить высшее образование на родном языке в вузах Армении. С другой стороны, Армянская ССР могла бы получить национальные кадры из Нагорно-Карабахской области, которые отличаются своей деловитостью, и они в настоящее время, естественно, не могут быть полностью использованы в Азербайджане". Руководитель Армянской ССР завершает свое письмо логически выверенной мыслью о том, что "при положительном решении этого вопроса ЦК и Совнарком Армении войдут в правительство с предложением о восстановлении бывшего центра – города Шуши, разрушенного перед установлением советской власти" (ПААФ, ф. 1, оп. 25, д. 42). Письмо было написано в ноябре 1945 года. Так что при желании можно и это время тоже обозначить началом Карабахского движения.

Напомним, что тогда армянское население в Нагорном Карабахе составляло 137 тысяч человек. Общее же население – 157 тысяч. В оставшиеся 20 тысяч входили азербайджанцы, курды, русские, греки, евреи и другие. Сталин отреагировал на письмо Арутинова исключительно по-сталински: дал распоряжение Азербайджану рассмотреть этот вопрос. А в Баку хорошо помнили, как четверть века назад в таких случаях решал вопросы их первый вождь Нариманов, который написал Ленину и Сталину об опасности угроз со стороны всего мусульманского мира. Правда, никто тогда не задавался вопросом: а что это за мусульманский мир такой? Речь-то шла всего лишь о Турции. Таким образом, Сталин в очередной раз "утопил" вопрос. А Григорий Арутинов и не знал, что после этого в Азербайджане начали бурную деятельность под лозунгом "Да здравствует ленинско-сталинская национальная политика!" По выражению Баграта Улубабяна, "работа с лисьими повадками велась по всей области".

Во всех деревнях Арцаха устраивали собрания, на которых ораторы говорили о вековой дружбе. В то голодное и нищее время дорогими подарками поощряли так называемые интернациональные свадьбы. Но самое страшное было в том, что вскоре потоками потекли в Карабах эмиссары, которые призывали карабахских строителей и разнорабочих ехать со своими семьями на "великие стройки коммунизма" (Мингечаурская ГЭС, промышленный Сумгаит и другие). Мой дед Маркос произнес в те дни фразу, которую я запомнил на всю жизнь: "Что же это делается? День и ночь вывозят из Карабаха женихов, словно мы мало их потеряли в минувшей войне". У самого дедушки Маркоса в Великой Отечественной погибли три неженатых сына – Ашот, Арташес, Артавазд. Три капитана. Три невесты, не дождавшиеся своих возлюбленных, долго еще навещали родителей женихов. В Карабахе, думаю, и в Армении никто не знал, что в это время в Нахиджеванской автономной республике на глазах у наших бабушек и дедушек уже высыхали древние как мир армянские села. То же самое происходило уже в историческом армянском Гардманке. Пока крепко держались НКАО (или то, что осталось от исторического Арцаха), Гюлистанский (Шаумяновский) край и Геташенский подрайон. Держались – значит, боролись. Значит, Движение жило. Карабахское движение. И все же все мы медленно, но верно шли к тому дню, который должен был войти в нашу жизнь как рождение ребенка. Можно сказать, день этот мы видели осязаемо - знали, что он обязательно настанет.

С середины 1986 и весь 1987 годы в Москву без конца шли телеграммы и заказные письма. Авторы их уже не просили, а требовали решить вопрос Карабаха. Речь о тысячах и тысячах корреспонденций. Первого декабря 1987 года заведующий приемной ЦК КПСС А. Крынин принял армянскую делегацию с петицией. Это было уже нечто фантастическое. 4 января 1988 года Игорь Мурадян привез в Москву большую делегацию из НКАО. Мы вели с делегатами "инструктаж" в подпольной московской квартире. Делегацию приняли первый заместитель председателя Президиума Верховного Совета СССР П. Л. Демичев и, что самое главное, заведующий новоиспеченного подотдела межнациональных отношений ЦК КПСС В. А. Михайлов, который через месяц, в начале февраля, принял еще одну делегацию из Арцаха. Эту же делегацию принял министр иностранных дел СССР А. А. Громыко. Все это заранее нужно было организовывать. В это же время газеты Спюрка регулярно печатали материалы о проблеме Арцаха. Особо выделялись в феврале рамкаварские газеты "Миррор Спектейтор" и "Пайкар", издававшиеся в Бостоне.

11 февраля 1986 года первый секретарь Карабахского обкома партии Б. Кеворков собрал работников аппарата и самонадеянно сообщил, что из Баку поступила официальная информация, где подчеркнуто: вопрос воссоединения НКАО с Арменией в ЦК КПСС не будет рассматриваться, в Кремле никто делегацию из НКАО не принимает...

Тем не менее Москву не может не беспокоить накаляющаяся изо дня в день атмосфера не только в Арцахе и Армянской ССР, но и за рубежом. С 25 января по 20 февраля 1988 года в составе большой группы (более ста человек) писателей, ученых, артистов, кинематографистов я находился в США. Делегацию возглавлял председатель Комитета защиты мира Генрих Боровик. Поездка осуществлялась в рамках уникальной программы "СССР - США - народная дипломатия". В составе делегации всемирно известный ученый, физико-химик Николай Ениколопов и главный редактор журнала "Латинская Америка" Серго Микоян. Нас разделили на небольшие группы, и мы разъезжали по разным штатам. Темы встреч с американцами были заранее проработаны. Часто меняли состав групп. Так уж получилось, что в очередной раз оказались вместе Николай Ениколопов, Серго Микоян, я и писатель, искусствовед, философ Андрей Нуйкин. Все уже хорошо знали, что творилось в те дни в Арцахе, Армении и США. Достаточно сказать, что вскоре Андрей Александрович Нуйкин станет сопредседателем легендарного Комитета российской интеллигенции "Карабах". В те дни я связывался и с Ереваном, и со Степанакертом. Помогала мне в этом вопросе Луиз-Симон Манукян. Я делал записи в своих блокнотах. Таким образом сохранилась хроника дней, предшествовавших началу социального взрыва.

...Из Степанакерта меня снабжали информацией брат моей жены Валерий Марутян, будущий основатель военно-медицинской службы Арцаха, и мой большой друг, инструктор ЦК КПСС в отделе идеологии Леон Оников. Вот записи тех дней: "11 февраля 1988 года по рекомендации Кремля в Степанакерт выехал из Баку второй секретарь ЦК КП Азербайджана В. Н. Коновалов! Я уверен, что это была не рекомендация Кремля, а сами руководители Азербайджана настаивали, чтобы первым в Степанакерт поехал именно русский. Ведь надо будет наводить, так сказать, порядок, то бишь применять репрессивные меры. Так что в случае чего все можно свалить на русского".

Но ничего ни у Коновалова, ни у очередного десанта из Баку не получилось. Ибо уже 12 февраля в Степанакерте, Мардакерте и Гадруте одновременно проходили собрания партийно-хозяйственного актива. В повестке один вопрос: воссоединение НКАО с Армянской ССР. В Мартунинском и Аскеранском районах произошли стычки между активистами и руководством области. Презрев угрозы, в обоих местах протест выразили митингами. Самое главное произошло 13 февраля. Ровно в одиннадцать часов в Степанакерте на площади Ленина состоялся не спонтанный, а заранее организованный первый митинг, который продлился час. Трудно было властям составлять тексты своих докладов руководству Кремля: за объединение с матерью-родиной выступали под лозунгами дружбы народов, гласности, в поддержку перестройки и политики Горбачева.

Мало кто сегодня помнит об этой первой ласточке. О первом митинге. Однако именно об этом митинге пошла информация в американские газеты и в Посольство СССР в Вашингтоне от различных армянских общественных организаций. Особой активностью выделялись общественные организации в Лос-Анджелесе и Нью-Йорке. Луиз-Симон при поддержке помощника Генерального секретаря ООН по социально-экономическим вопросам Бенона Севана организовала мою встречу (официально, как с членом советской делегации "Народная дипломатия" и собственным корреспондентом "Литературной газеты" в Армении) с представителями двадцати девяти стран. На встрече 17 февраля 1988 года присутствовал также предводитель Восточно-Американской армянской епархии архиепископ Торгом Манукян и представитель СССР Виктор Звездин. Вопросы звучали в основном о Карабахе. У меня уже имелись сведения о том, что не только в степанакертском горисполкоме, но и в районных исполнительных комитетах проходят сессии народных депутатов, где принимается одно-единственное решение: присоединение исторической армянской области к Армении.

Ровно за неделю до двадцатого февраля наша делегация "народных дипломатов" вернулась домой. С Генрихом Боровиком состоялся очень нелегкий разговор. Я просил его разрешить мне остаться в США на несколько дней. Этот мудрый человек и талантливый публицист очень хорошо меня понимал. И я был ему за это признателен. Конечно, тогда он не мог знать, что всего лишь через полтора месяца после нашей беседы со своей съемочной группой он прибудет в Нагорный Карабах, чтобы в авторской программе "Позиция" одним из первых не только рассказать, но и попытаться показать ужасы Сумгаита. Кстати, то же самое можно сказать о Луиз-Симон, которая вряд ли могла тогда предположить, что через несколько месяцев она вместе со своей дочерью, а также с Мери Наджарян и Майклом Арменом полетят на вертолете в Степанакерт, где встретятся с Аркадием Вольским. Об этой первой поездке представителей Спюрка в Арцах я написал статью в "Советском Айастане", назвав ее "Первая ласточка".

Итак, днем мечты суждено было стать субботе 20 февраля 1988 года. Именно в этот день рано утром вместе с Луиз-Симон едем в аэропорт Кеннеди – за целых три часа до посадки. Накануне я узнал, что из Москвы прилетает академик Абел Аганбегян, и Луиз изъявила желание познакомиться с "архитектором перестройки", как тогда величали знаменитого экономиста. Я все время поглядывал на часы. Разница со Степанакертом восемь часов. Это значит, именно в этот час, когда мы находимся по дороге в аэропорт, в Степанакерте начинается внеочередная сессия Совета народных депутатов НКАО XX созыва.

В аэропорту я познакомил Луиз с академиком Аганбегяном, который рассказал о том, что вся Москва бурлит, у всех на устах слово "Карабах". Я ему поведал о том, что маршрут его месячного пребывания в США хорошо знаком нашим соотечественникам и что у них уже заготовлены вопросы о Карабахе. Он отпарировал: "У меня тоже есть заготовленные ответы".

Рано утром 21 февраля уже в Москве я узнаю, что начало сессии было перенесено на четыре часа. Началась она в 20 часов по местному времени. Из 149 депутатов участие в работе сессии приняли 110 человек. Об этом мне по телефону сообщил Валерий Марутян. Я попросил его взять в руки газету "Советакан Карабах" и прочитать вслух текст решения сессии. Он начал читать: "Заслушав и обсудив выступления депутатов областного Совета народных депутатов НКАО о ходатайстве перед Верховным Советом Азербайджанской ССР и Армянской ССР о передаче НКАО из состава Азербайджанской ССР в состав Армянской ССР, внеочередная сессия Нагорно-Карабахского областного совета народных депутатов решила: идя навстречу пожеланиям трудящихся НКАО, просить Верховный Совет Азербайджанской ССР и Верховный Совет Армянской ССР проявить чувство глубокого понимания чаяний армянского населения Нагорного Карабаха и решить вопрос о передаче НКАО из состава Азербайджанской ССР в состав Армянской ССР, одновременно ходатайствовать перед Верховным Советом Союза ССР о положительном решении вопроса передачи НКАО из состава Азербайджанской ССР в состав Армянской ССР". В тот же день Политбюро ЦК КПСС оперативно озвучило свой отклик на решение облисполкома Карабаха. Это был истерический визг, по сути, призывающий Азербайджан к провокациям.

Позже мы узнали, что наиболее активным был Егор Лигачев, который буквально взбесился от того, что, видите ли, какие-то экстремисты позволяют себе говорить от имени народа. Он имел в виду фразу: "Идя навстречу пожеланиям трудящихся". Самый непопулярный член Политбюро так и не понял: именно эта фраза отражала тот неоспоримый факт, что еще до областной сессии весь народ Арцаха на районных сессиях уже решил для себя этот вопрос. Пожалуй, за все время советской власти так грамотно, с таким точным соблюдением конституции не принималось ни одно решение.

...Через день мне прислали "Советский Карабах" от 21 февраля. Я оставался в Москве, встречаясь с теми, от которых в той или иной степени зависело понимание нашего вопроса. Мне регулярно присылали газеты и нужную информацию, звонил Игорь Мурадян, выражая беспокойство по поводу того, что уже невозможно удержать народ. Чуть ли не ежедневно с увесистой папкой, которую мы готовили дома у профессора МГУ Гранта Епископосова, я входил в кабинеты инструкторов, заведующих секторами и отделами ЦК КПСС. И везде оставлял экземпляр папки. Мне помогали Леон Оников, Серго Микоян (брат его покойной жены был помощником члена Политбюро, секретаря ЦК КПСС Александра Яковлева), бывший второй секретарь ЦК КП Армении Георгий Тер-Газарянц, помощник Горбачева Георгий Шахназаров. Когда очередь дошла до секретаря ЦК Яковлева, я решил пригласить в Москву Сильву Капутикян. Это уже для встречи с Горбачевым. Я понимал, что двери многих кабинетов открывались благодаря моим многочисленным публикациям в "Литературной газете" - в этом признавались, как правило, сами хозяева кабинетов.

Я не расставался с экземпляром газеты "Советский Карабах". Это было чуть ли не впервые в мире, когда газета вышла в воскресенье (исключение составляла только "Правда"). Думаю, когда-нибудь мы снимем фильм или напишем книгу о том, как в ночь с 20 на 21 февраля 1988 года вышла газета, запланированная на 23 февраля и посвященная 70-летию Советской армии. Под шапкой "Карабахцы – военачальники Советской армии" были помещены материалы о шести генералах с портретами и биографическими данными. Кстати, среди них был один азербайджанец. О том, как сумели ребята опубликовать решение сессии, да еще в воскресный день, конечно, стоит рассказать подробно. Уже в те часы и минуты стало ясно, что Карабах и карабахцы настроены не "романтично решительно", а "осознанно решительно". Они четко осознали, что не сами подняли знамя борьбы за спасение Арцаха, Армении и нашего будущего, а приняли это знамя как эстафету из рук отцов, которые великое множество раз начинали карабахское движение.

...Кремль так и не понял ни исторической, ни демократической сути явления "20 февраля". В Кремле твердили только, что положительное решение проблемы Карабаха выльется в опасный прецедент, который в свою очередь приведет к цепной реакции перекройки границ в стране. А жизнь показала, что прецедентом стало не "20 февраля", а кровавый Сумгаит, безнаказанность которого, по словам Андрея Сахарова, и привела к многочисленным "сумгаитам", а затем и к распаду страны.

Что же касается самого Карабаха, то пора хотя бы спустя четверть века понять наконец, что нет и не может быть никакого прецедента. Ибо не было и нет самой проблемы Карабаха. Была и есть проблема Азербайджана. Именно день "20 февраля 1988 года" открыл глаза миру. Стало ясно, что Карабах со своими более чем двумястами многовековыми христианскими храмами и церквами (большая часть разрушена властями Азербайджана) никак не мог оказаться в государстве, которого никогда не было в природе. Об этом не я говорю, об этом пишет ученый-историк Е. А. Пахомов, по лекциям которого первые азербайджанские студенты еще в 1923 году проходили историю наспех созданной советской республики. Уже в предисловии автор сборника лекций пишет: "Издавая очерк истории Восточного Закавказья (вот как называлась эта часть Российской империи), занятого ныне (! - З. Б.) Азербайджанской Республикой, нахожу необходимым предпослать несколько слов..." Как легко догадаться, "Восточное Закавказье" - термин чисто географический, и ничего более. Вот что пишет историк Пахомов на 11-й странице своей монографии: "Название Азербайджан никогда не распространялось на земли севернее Аракса. Только в 1917 году (! - З. Б.) при распаде закавказского комиссариата на Грузию, Армению и Восточное Закавказье возникло предложение (! - З. Б.) основать государство, объединяющее всех так называемых "азербайджанских тюрок". Этому государству было дано "провизорно" (от немецкого - предварительно, временно) название Азербайджан. Название это пришлось оставить – за отсутствием лучшего".

И сегодня, в год двадцатипятилетнего юбилея Карабахского движения, каждый, кто заполучает международные полномочия заниматься, как принято говорить, урегулированием Карабахской проблемы, должен в первую очередь уяснить для себя: мы все имеем дело с абсурдом, когда историческую область древней Армении решением партийного, а не государственного органа, возглавляемого палачом многих народов, включили в состав еще вчера не существовавшего государства, которому только временно, "провизорно", дали название - "за отсутствием лучшего".

Нельзя целый народ делать заложником лукавых толкований принципов Хельсинкских соглашений и пресловутых прецедентов. Это опасно не столько для Армении, сколько для всего региона в целом, а стало быть, и для всего мира. Хотим мы того или нет, но вопрос этот придется решить по справедливости. Ибо не только законы, но даже само благоразумие без справедливости и логики ничего не стоит.

...Самое удивительное, что тайну о Карабахе первым раскрыл не кто-нибудь, а тогдашний президент Турции Тургут Озал, который буквально устроил разнос руководителям Азербайджана только за то, что они организовали "сумгаит" и "баку", навязали армянам войну. Он хорошо знал, что целых семьдесят лет Турция довольно ловко через Баку подпитывала азербайджанское население в Нагорном Карабахе и Армянской ССР, обустраивая их в основном в приграничных с Турцией и Азербайджаном районах, в стратегически важных пунктах, а тут вдруг вся турецкая стратегия, все старания и все средства пошли коту под хвост. И все потому, что, по мнению Озала, руководство Азербайджана не рассчитало, что на "сумгаит" и "баку", на варварство и вандализм, на разрушительную войну армяне ответят решительно.

А теперь представим, что было бы с нами, если бы в час распада СССР все наши приграничные зоны, все стратегические дороги и пункты находились под контролем тех, кто способен был организовать чудовищный "сумгаит" и не менее чудовищный "баку". Ведь только, к примеру, в граничащем с Турцией армянском Амасийском районе проживало около девяноста процентов азербайджанцев, считающих себя турками...

Ведь если бы не Карабахский набат 20 февраля 1988 года, то 25 декабря 1991 года, когда Горбачев подписал последний свой документ о развале Советского Союза, все границы Армении, бесспорно, были бы открыты настежь. Об этом мы хорошо знаем из трагического опыта 1917-1918 годов. Как знаем и то, что лучший способ предвидеть беду в будущем – это действенно помнить о прошлом. В том числе и о том, что было двадцать пять лет назад.

Зорий Балаян

Link to post
Share on other sites

Join the conversation

You can post now and register later. If you have an account, sign in now to post with your account.

Guest
Reply to this topic...

×   Pasted as rich text.   Paste as plain text instead

  Only 75 emoji are allowed.

×   Your link has been automatically embedded.   Display as a link instead

×   Your previous content has been restored.   Clear editor

×   You cannot paste images directly. Upload or insert images from URL.

×
×
  • Create New...