Jump to content

Спектакли Тбилисского Армянского Театра


Recommended Posts

Спасибо Тереза. Театр сегодня в ожидании большого, капитального ремонта здания и сцены. В основном труппа работает на выездных спектаклях. И поэтому гастрольная поездка в Америку была бы для труппы театра очень большим моральным подспорьем, театр никогда не был ни в Америке и ни в Европе.

Link to post
Share on other sites
  • Replies 332
  • Created
  • Last Reply

Top Posters In This Topic

Top Posters In This Topic

Posted Images

В журнале "Подруга" были напечатаны несколько статьей о нашем театре, я встретился с автором этих статьей Яной Исраелян и она любезно предоставила их для публикации на нашем форуме.

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ЗА КУЛИСЫ!

ЧАСТЬ I.

Заглянуть в «святые святых», за кулисы театра – это желание возникало в глубине души у многих, кто хоть раз переступал порог театра. Но чаще всего после окончания спектакля мы выходим из зрительного зала, так и не сумев отворить дверь в иной, сказочный и таинственный мир. Приподнять завесу тайны, узнать, куда же ведет эта дверь, и позволить читателям «Подруги» заглянуть в «закулисье» любезно согласился Тбилисский государственный армянский драматический театр им. П. Адамяна, предоставив нам редкую возможность поэтапно проследить, как рождается спектакль, начиная с самой первой ноты и заканчивая последним аккордом.

Со страниц нашего журнала мы предлагаем вам увлекательное путешествие в тайный волнующий мир театральной жизни. Цикл статей под общим названием «Добро пожаловать за кулисы!» - это своего рода театральный ликбез, который сама я прошла с большим интересом и удовольствием. Мы расскажем не только о конечном результате – о красивом зрелище под названием «спектакль», заканчивающемся выходом актеров на поклон и аплодисментами зрителей, но и о рабочих буднях, о каждодневном труде многих людей, работа которых, к сожалению, зачастую остается «за кадром», а ведь без них не может обойтись ни один спектакль. Итак, добро пожаловать за кулисы!

Еще летом режиссер Левон УЗУНЯН с командой начал работать над новой постановкой по мотивам пьес основателя грузинской драматургии князя Георгия Эристави «Шапка-невидимка» и «Скупой». О том, как прошла премьера, которая состоялась в октябре, мы поговорим позже, а сегодня режиссер расскажет о том, с чего начинается подготовка к спектаклю.

- Левон Акопович, начнем с самого начала. Как выбираете пьесу?

- Сегодня выбор пьесы отличается от того, как это происходило во времена Советского Союза, когда театру давался четко опреденный план. В репертуаре любого театра обязательно должны были быть две комедии, одна драма, один детский спекталь и постановка, приуроченная к большим датам – сороколетию совесткой власти, Седьмому ноября, Дню победы и т. д. Сегодня все по-другому. В нашем театре это проходит очень демократично. Есть разные подходы к выбору пьесы. Я придерживаюсь того, которому меня учили. Есть пьесы, которые сразу после прочтения хочется поставить на сцене. А бывает и так, что очень хорошую пьесу, понравившуюся мне как литературное произведение, я по разным причинам откладываю в свой портфель, так как чувстсвую - пока не пришло ее время.

- По каким признакам определяете, что ее время еще не пришло?

- Я сам часто задумываюсь над этим. Скорее всего окончателынй выбор пьесы зависит от того, в каком времени мы живем. Обстоятельства, ситуация внутри театра, вне его и в самом себе, когда вокруг крутятся какие-то елеощутимые импульсы – все это играет роль. Бывает, что выбираю тему, потому что чувствую, что сейчас она для меня лично очень важна. Но часто останавливаю свой выбор на той теме, которая очень нужна именно сегодня, именно сейчас не только мне, а нашему обществу. В отличие от кино, литературы, изобразительноого искусства и музыкы, которые никогда не делаются на сегодня, а всегда - на завтра, театр - сиюминутен. Пикассо рисовал не для своих современников, Тарковский со временем воспринимается нами все лучше и лучше, с каждым днем мы все больше восхищаемся Моцартом и Бетховеном. А театр, повторяю, - сиюминутен. Вышел, сыграл, и все - на этом действие заканчивается, и вроде бы ничего не остается. Магия театра заключается в том, что спектакль остается в сознании зрителей, в их памяти. В театре нет, как в кино, киноленты - реального осязаемого документа, хранимого временем, который через столетия может рассказать потомкам о прошлом. Единственная память о спектакле – это когда он передается из уст в уста. Например, как я сегодня рассказываю, что видел игру Фаины Георгиевны Раневской и Ростилава Яновича Плятта в спектакле «Дальше – тишина» (известный спектакль режиссера Анатолия Эфроса в театре Моссовета по пьесе В. Дельмара, ставший классикой театрального мастерства – Я. И.). Сама по себе эта пьеса на первый взгляд очень простая и слабая. Более того, с другими актерами в любом другом театре она не имела бы никакого успеха. Но эти два актера сделали из нее шедевр. Голос Фаины Раневской и ее последняя фраза на всю жизнь врезались в мою память. Своей суеминутностью театр и интересен – ты понимаешь, что завтра этого не будет. Поэтому при выборе пьесы всегда надо помнить тех, кто придет на спектакль. Если режиссер чувствует, что сегодня есть потребность ставить ту или иную пьесу – значит, надо ставить.

- Столько сил тратится на спектакль ради суеминутной славы...

- ...более того - ради двух минут аплодисментов. Ставится каждый эпизод, отрабатывается каждое движение, техника, звук, танцы – и все это ради того, чтобы в результате получить две минуты аплодисментов, после чего закрывается занавес и все расходятся по домам. Воистину, театр - это мистика.

Определившись с выбором пьесы и предлагая ее для постановки, режиссер уже должен видеть перед собой готовую картинку. И чем яснее он ее видит, тем лучше. Я должен досконально знать каждую фразу, каждый эпизод, каждую мизансцену, пусть даже она впоследствии в ходе репетиций изменится – это нормально. Но иметь четкую картину, от которой в дальнейшем будешь отталкиваться, необходимо. Первый после выбора пьесы этап – ЧИТКИ. За читками следует ВЫГОРОДКА - элемент самой постановки, где определяет точный в дальнейшем рисунок мизансцены.

ИЗ СЛОВАРЯ ТЕАТРАЛЬНЫХ ТЕРМИНОВ:

«ЧИТКА - предварительное прочтение, репетиция в форме чтения пьесы. Читку пьесы часто называют застольным периодом, когда актеры вместе с режиссером, сидя за столом, читают вслух свои роли»

ВЫГОРОДКА - проверка эскиза или макета декорации нового спектакля путем его воспроизведения на сцене в виде макета в натуральную величину. Хорошо организованная выгородка воспроизводит декорации с абсолютной точностью во всех размерах и пропорциях, по возможности в цвете и фактуре. Выгородка дает возможность режиссеру и художнику до начала изготовления декораций увидеть внешний образ будущего спектакля, проверить ракурсы из различных точек зрительного зала. В ходе проверки выгородка всегда подвергается изменениям.

МИЗАНСЦЕНА (от франц. mise en scène — размещение на сцене) — расположение актеров на сцене в тот или иной момент спектакля или съёмок.

Мизансцена в драматическом театре получила свое развитие с рождением и становлением искусства режиссуры и сценографии. В эпоху актёрского театра на внешний визуальный образ спектакля не обращали большого внимания. Это естественно: актёрский взгляд «изнутри» спектакля не в состоянии охватить и оценить важность всех компонентов сценического действия. Потребовался творческий взгляд «извне», — режиссёра и художника-сценографа, — чтобы понять, что эмоциональное воздействие на зрителей может быть многократно усилено постановочными эффектами — игрой света, музыкальными и звуковыми включениями, разработкой образа пространства спектакля. Построение точных мизансцен одинаково важно как при решении т. н. массовых сцен с участием большого количества действующих лиц и статистов, так и в композиционной разработке «малонаселенных» эпизодов, в том числе — и присутствии на сцене лишь одного героя. Полноправными соавторами в разработке мизансцен, несомненно, выступают не только режиссёр и актёр, но и художник спектакля — как сценограф, так и автор костюмов.

- Как будет выглядеть мизансцена и в целом весь спектакль, решается именно на этом этапе. После читки именно в этот период начинают четко вырисовываться образы. Если в застольном периоде определяются взаимоотношения персонажей, склонность то или иного героя к определенному типажу, качества его характера, благодаря которым он достигает того, что ему нужно, то в период выгородок все это оживляется. Здесь все условно. К условности самого сценического представления добавляется еще условность самих выгородок. Весь реквизит, используемый в выгородках - стул, стол, шкаф, диван – впоследствии будет заменен на другой. Выгородка – это план, черновик, имеющий очень интересную и глубокую структуру. После того, как режиссер вместе с актером во время читки определил план персонажа, на выгородках часто выясняется, что все надо целиком менять - до тех пор, пока не будет четко определен мизансценический рисунок. Благодаря выгородке уточняется, правильным ли путем мы идем. Этот момент очень важен. Малейшее отклонение от главной линии не останется незамеченным и в дальнейшем приведет к ощутимому расхождению с ожидаемым результатом. Тогда придется возвращаться в исходную точку. Выгородка - как раз тот камертон, который позволяет вернуть персонажа в нужное русло.

- Сколько времени уходит на выгородки?

- Трудно привести абсолютные цифры, потому что спектакль можно поставить и за две недели, и за два года - у разных режиссеров по-разному. Что касается относительных цифр, то если читки занимали 20-30% от времени, необходимого для постановки спектакля, то на выгородки уходит около 50% времени. Остальные 20 % - завершающий прогон, когда подключается музыка, свет и т. д.

- Как относитесь к тому, когда актеры предлагают свои нюансы во время игры того или иного героя?

- У меня вообще такой принцип работы - я никогда ни от чего не отказываюсь. Это не значит, что я принимаю все подряд, но пробовать надо всегда. Когда актер во время репетиции что-то предлагает - как я могу ему отказать? Ведь это ЕГО творчество, которое выросло, как цветок. И я считаю это своей победой, потому что, подобно садовнику, приложил усилия для того, чтобы этот цветок вырос. Тогда актер становится рядом со мной и вместе со мной работает над персонажем.

- Для некоторых режиссеров актер - это пластилин, из которого можно слепить что угодно...

- Для меня очень важно, чтобы актер не механически выполнял мои указания, а сам работал над образом. Мне нужен думающий актер. Что касается других режиссеров, то у каждого свой стиль работы. Режиссеры бывают разные. Есть болтуны, которые любят поговорить, другие, наоборот, - молчуны... Я, например, очень люблю растворяться в актерах. Мне очень приятно и лестно слышать слова актера, которые, на первый взгляд, звучат обидно – «я сделал все сам». Это означает, что он настолько гармонично воспринял все то, что я в него вложил, что меня в себе уже не замечает. Он искренне считает, что это его собственное. И это хорошо. Это отдельно выросший куст. Не я посадил его, он вырос сам, я только поливал его. Для меня эталон режиссерской работы - это когда режиссер сидит где-то в последних рядах зрительного зала и оттуда не приказывает актерам, что делать на сцене, а просто беседует с ними, и актеры понимают его с полуслова. Именно так работал великий Михаил Иванович Туманишвили. Во время репетиции он мог просто вскользь сказать актерам: «Мм-м, а знаешь, что...». Он даже не успевал договорить фразу до конца - этого было достаточно, чтобы они его поняли. Вообще на том курсе М. Туманишвили, который впоследствии вошел в труппу основанного им театра киноактера, учились потрясающие студенты, впоследствии актеры этого театра – Нинели Чанкветадзе, Гога Пипинашвлил, Гога Маргвелашвили (в настоящее время ректор Тбилисского театрального университета), Заза Микашавидзе. Все очень интересные ребята. Я видел, как они работают. Это была сплоченная команда единомышленников, думающих в одном направлении. Когда ушел Михаил Иванович, мы не просто потеряли большого режиссера – ушла большая личность, театральное светило. М. Туманишвили, кроме всего прочего, был сильнейшим теоретиком. Его книги по теории режиссуры – это научные исследования, которые не посвященному читать очень тяжело. Он зорким внутренним глазом видел перспективу творчества. Решение уйти из руставелевского театра, где он был на тот момент художественным рукводителем, Михаил Иванович принял, когда заметил в Роберте Стуруа, тогда молодом начинающем режиссере, задатки таланта. Он понял, что его дальнейшее пребывание на посту худрука может помешать театру (хотя, казалось бы, как такой великий Мастер может помешать, кроме того, как принести пользу!). Тогда вместе с маленькой группой актеров из 12 человек М. Туманишвили уходит из театра – практически в никуда. Обосновавшись на территории киностудии «Грузия-Фильм» он впоследствии создал из всего этого свой театр – это было на грани фантастики!

Действительно, М. Туманишвили - Величайшая Личность!

Яна ИСРАЕЛЯН

Продолжение следует...

Link to post
Share on other sites

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ЗА КУЛИСЫ!

ЧАCТЬ II

«СПЕКТАКЛЬ – ОБЩЕЕ ДЕТИЩЕ»

Продолжая начатое в прошлом номере путешествие за кулисы армянского театра, мы встретились с музыкальным оформителем и художником по сцене, которые подключаются к работе над спектаклем на следующем этапе. О нюансах совместной работы рассказывает режиссер Левон Узунян.

- Лева, в спектакле, над которым ты сейчас работаешь, много музыки. Можно ли его назвать музыкальным?

- Нет, музыкальный спектакль имеет свои каноны. В данном спектакле мы их не придерживаемся. Это не оперетта и не мюзикл. Это просто спектакль, в котором много музыки.

- Всегда ли музыка накладывается первой?

- У каждого режиссера по-своему. Бывает, что мне нравится музыка, а пьесы под нее я найти не могу. Иногда музыка накладывается в самом конце, а бывает, что еще до выгородок. Например, в этом спектакле мы с музыкальным оформителем Валерой Амирагян определили музыку еще до того, как приступили к читкам.Я рассказываю, как вижу спектакль. Рассказываю не пьесу, а именно спектакль – это большая разница. То есть знакомлю его со своим видением. Бывает, что он предлагает мне что-то другое, и если я вижу, что вырисовывается другой, более интересный рисунок, то соглашаюсь с ним. Тут очень важен момент, который я называю эффектом «анальгина». Когда долго работаешь над пьесой, наступает момент привыкания. Поэтому свежий новый взгляд со стороны может быть очень полезным. Вообще для меня очень важно, чтобы на сцене присутствовал не столько сюжет, сколько определенное состояние. Текстуальная часть, монологи-диалоги – все это в какой-то мере второстепенно. Важнейший компонент в постановках – это состояние, которое испытывает зритель, пришедший на спектакль. Правильно подобранная музыка - один из инструментов создания нужного состояния.

Когда настает момент подбирать музыку, к работе подключается музыкальный оформитель. Знакомьтесь, Валерий АМИРАГЯН, музыкальный оформитель. Окончил Тбилисскую государственную консерваторию им. В. Сараджишвили. В театре работает 20 лет. Считает, что для оформления спектакля академического образования недостаточно. Необходимо, кроме всего прочего, знать эклектику спектакля, любить музыку, чувствовать, какой материал подойдет к спектаклю. Без всего этого оформить спектакль не удастся.

- Какую роль играет музыка в спектакле?

- Вспомогательную. Она помогает актерам вжиться в образ. Музыка должна создать антураж, настроение, чтоб помочь актеру довести спектакль до зрителя. Если музыка подобрана не удачно, то спектакль много потеряет. Зрители тонко чувствуют несоответствие, если актер не попал в образ или если музыка не «села» в контекст спектакля.

- С чего начинается работа музыкального оформителя в процессе становления спектакля?

- Для меня процесс рождения спектакля – самое интересное в театре. С точки музыкального оформления спектакли бывают легкие, где музыка играет не главную поль, и сложные, в которых музыка работает параллельно с актером. В первую очередь необходимо познакомиться с пьесой. Желательно прочитать ее не в оригинале, а версию, купированную режиссером. Он может что-то либо добавить, либо вырезать из текста, что в дальнейшем влияет на окончательный смысл пьесы. При чтении пьесы надо обязательно постараться увидеть ее своими глазами, чтобы не пойти на поводу у режиссера. Надо иметь свое видение, в противном случае я буду не музыкальным оформителем, а просто человеком, который записывает музыку.

-Что следует после того, как познакомились с пьесой?

- Я рассказываю режиссеру, в каком ключе вижу оформление спектакля. Но просто так предложить свой вариант я не могу - надо обосновать свое решение. Если мне не удастся объяснить свою позицию, значит, материал подобран неправильно. Например, во время работы над спектаклем Ромы Матиашвили «Любовь под вязами» я почему-то увидел, вернее услышал, музыку в рок-жанре и ту же предложил режиссеру попробовать. В итоге мы практически с первого раза оформили спектакль в стиле рок – на сцене звучали композиции в исполнении рок-групп «Рамштайн» и «Linkin Park». Спектакль имел успех не только у нас, в Грузии, но и в Армении.

- Бывает, что ваше видение спектакля и видение режиссера не совпадают?

- Бывало и так. Для этого я подбираю несколько вариантов. Признаться, за всю мою 20-летнюю творческую биографию такой случай был всего один раз. В таком случае я просто опускаю руки и иду на поводу у режиссера, потому что понимаю - не стоит ломать копья. Ведь чтобы ни предложил художник по свету, или музыкальный оформитель, или художник по сцене - последнее слово всегда за режиссером. Если я считаю, что прав, то должен привести соответсвующие доводы. Если мое видение покажется режиссеру близким к истине, он соглашается.

- Как подбирали музыку к данной пьесе?

- Я видел разные постановки этой пьесы. Иногда я специально хожу на спектакли в других театрах, чтобы случайно не повториться и не оформить пьесу в том же ключе. В данном случае режиссер решил поставить пьесу практически в классическом стиле. Его цель - показать старый Тифлис. Но это не значит, что музыка, скажем так, должна отдавать нафталином. Несмотря на то, что действие в пьесе происходит в конце XIX века, звучание и интерпретация должны быть современными. Если вы видели в нашем театре «Дядю Багдасара» и «Хануму», то, наверное, обратили внимания, что там нет ярко выраженного Тифлиса и характерной восточной тематики.

Когда определен жанр, окончательный вариант музыкального оформления определяется методом отбора, при чем материал подбирается непосредственно в самом процессе работы. Бывает, что, заранее прослушивая музыку, тебе кажется, что она хорошо подойдет к лейтмотиву пьесы. Но когда начинаешь «привязывать» материал к сцене, то видишь, что он никак не вяжется ни сюжетом, ни с общим настроением спектакля.

- Музыкальный оформитель работает в тесном контакте с режиссером. Играют ли роль человеческие отношения между ними?

- Если в процессе работы думать о ситуации вне стен театра, то работа не получится. Когда работаешь, должен помнить одно – ты работаешь не с режиссером, а для зрителя. Если твои отношения с режиссером выльются на сцене, от этого пострадает зритель и, конечно, сам спектакль. Ведь спектакль – это обшее детище.

- Львиная доля популярности спектакля достается актерам. Вам не обидно?

- Многие думают, что за кулисами в время спектакля творится что-то невероятное. На самом деле, это обычная рутинная работа. Самая большая награда для работников театра – это когда зал аплодирует. На мой взгляд, зрители аплодируют не актерам – зрители аплодируют спектаклю. Когда актер смело встает на стул и не боится, что он сломается, когда он хорошо одет, хорошо танцует, поет, когда он при этом хорошо освещен - за всем этим лежит труд многих людей. Если всего этого не будет - не будет и спектакля.

* * *

Художественное оформление спектакля «Шапка-невидимка» принадлежит Малхазу ИОБАШВИЛИ. Художника-оформителя я нашла на рабочем месте, в художественном цеху. Именно здесь изготавливается весь реквизит и акссесуары для оформления сцены. В огромном помещении хранятся декорации, когда-либо использованные в спектаклях. Кстати, тут же можно найти декорации к последней сцене кинофильма «Шел поезд» Георгия Шенгелая, съемки которой проходили в армянском театре.

Уголок старого тбилиси

Из словаря театральных терминов

СЦЕНОГРАФИЯ - вид художественного творчества, занимающийся оформлением спектакля и созданием его изобразительно-пластического образа. В спектакле к искусству сценографии относится все, что окружает актера (декорация), все, с чем он имеет дело – играет, действует (материально-вещественные атрибуты) и все, что находится на его фигуре (костюм, грим, маска, другие элементы преображения его внешности). При этом в качестве выразительных средств сценография может использовать: во-первых, то, что создано природой, во-вторых, предметы и фактуры быта или производства, и, в-третьих – то, что рождается в результате творческой деятельности художника (маски, костюмы, вещественный реквизит, живопись, графика, сценическое пространство и пр.)

БУТАФОР — первоначально работник сцены, который находился за кулисами и подавал артистам необходимые по действию предметы: оружие, цветы, книги, письма и т. д. Сейчас – род театрального художника, на котором лежит приготовление предметов бутафории: оружия, мебели, посуды, чучела птицы, зверя и пр. Все декорации готовятся в художественном цеху.

- Профессии сценографа как таковой нигде не обучают. Ее нельзя выучить, как таблицу умножения. Огромное значение имеют практика, чувство вкуса, аура, атмосфера, я уже не говорю о том, что, в первую очередь, надо иметь желание. В театре работаю уже почти 20 лет. До того, как начать работать художником-оформителем, работал бутафором в театре им. К. Марджанишвили. Учился у одного из великих бутофоров нашего времени Вано Цатурова. Такого уровня бутафоров – единицы. К нему приезжали со всего Советского Союза. Работа с ним стала для меня большой школой. Перейдя в армянский театр, начал работать художником-исполнителем. В то время главным художником здесь был заслуженный художник Шамиль Тер-Минасян. Он научил меня изготавливать макеты и декорации. Первым спектаклем, который мне доверили оформлять не как исполнитель, а как художник, была постановка «Кадж-Назар» («Храбрый Назар»). Это стало моим дебютом в качестве самостоятельного художника по сцене.

- С чего начинается работа над спектаклем?

- В первую очередь читаю пьесу. Полагаться в этом деле только на мнение режиссера не стоит. Затем мы с режиссером делимся мнениями. Решения принимаются по взаимному согласию. Художник подключается к работе с самого первого дня (иногда еще до того, как подобраны актеры) и обдумывает (конечно, вместе с режиссером) все детали мизансцены. Допустим, режиссеру нужен стол. Вроде совершенно обычный предмет мебели, но он может быть разным. Тут за дело принимается художник.

Есть постановки, в которых используется минимум декораций, когда режиссер считает, что они здесь совсем не нужны. Большое значение имеет также размер сцены. На большой сцене, такой, как в нашем театре, работать намного сложнее, чем на малой. Очень сложно и ответственно оформлять спектакли, которые либо шли, либо в настоящий момент идут в других театрах. Еще сложнее, когда спектакль, над которым в данный момент работаешь, уже видел на другой сцене. В памяти волей-неволей откладывается виденное хоть раз сценическое оформление, и подсознательно отойти от этого очень трудно. С этой точки зрения намного легче офомлять спектакль, который никогда не видел - тогда уверен, что идешь своим путем.

В работе над спектаклем единственное, что заставляет нас остановиться, это узкие временные рамки. Если бы мы не были ограничены временем, работа над мизансценами могла бы продлиться до нескольких месяцев, а то и больше. Время вынуждает нас закончить оформление сцены к моменту внутренней сдачи спектакля.

Из-за этого у меня лично всегда остается ощущение, что можно было бы сделать лучше. Я всегда остаюсь немного недовольным своей работой.

- Это качество, наверное, присуще любому творческому человеку. «Не бойся совершенства - тебе его не достичь никогда», говорил Сальвадор Дали...

- Во время работы над новой постановкой я думаю об оформлении сцены постоянно. Интересные мысли могут прийти внезапно, например, когда иду по улице, поэтому всегда ношу с собой блокнот, чтобы тут же зарисовать увиденное.

При оформлении сцены не надо забывать еще один фактор – финансы. Иногда хочется сделать что-то грандиозное, но понимаешь, что, исходя из финансовых возможностей театра, это трудно осуществимо. Тем не менее, все интересные мысли и идеи держу в запасе – кто знает, что будет завтра. Может, ситуация измениться, и я смогу их применить.

Яна ИСРАЕЛЯН

Продолжение следует...

Link to post
Share on other sites

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ЗА КУЛИСЫ!

ЧАСТЬ III

ВСЯ ЖИЗНЬ – ТЕАТР

Художника по свету Сурена ПОГОСЯНА связывает с тбилисским армянским театром больше, чем работа. Придя в театр в 17 лет, он нашел здесь новую семью не только в переносном, но и в прямом смысле – сегодня его жена, Римма, работает его помощником за пультом управления, а дочь, Нано Погосян – актрисой. С читателями «Подруги» он поделится тонкостями своей работы.

- Какое значение имеет освещение для спектакля?

- Огромное. Ни один спектакль не обойдется без света. Чтобы поставить нормальный спектакль, мало иметь хороших актеров и режиссера. На сегодняшний день нет театра, в котором свету не придавали бы большое значение. Все знают, что Роберт Стуруа мечтает поставить «Витязя в тигровой шкуре». В одном из интервью на вопрос, когда он осуществит свою мечту, он ответил, что для этого ему нужно новое освещение – несмотря на то, что сегодня в руставелевском театре самая лучшая осветительская аппаратура в Грузии. Вот какое значение он придает свету. К сожалению, не все режиссеры по достоинству оценивают важность освещения. Особенно хорошо понимают и чувствуют свет те режиссеры, которые хорошо рисуют - Роберт Стуруа, Товстоногов. Это раньше, во времена Мольера, играли при свете свечей, а сегодня техника творит чудеса. Когда этим летом мы ставили спектакль «Саят-Нова», было понятно, что наша аппаратура не справится с требуемым освещением. Хорошо, что художники по свету во всех тбилисских театрах поддерживают друг друга. Выручил коллега по цеху, художник по свету из грибоедовского театра, Темур Сухишвили, который одолжил нам современную технику, за что я и весь театр очень ему благодарны.

- Чем современная техника отличается от старой?

- У современной аппаратуры безграничные возможности. Она отличается от старой так же, как современные мобильные телефоны отличаются от стационарных телефонных аппаратов. Современные пульты не такие габаритные, как старые. Они компактные, в виде маленького чемоданчика, их легко переносить.

Благодаря современной аппаратуре можно на пустой сцене создать видимость замка, моря, моста и много чего другого - не говорю уже про такие мелкие эффекты, как снег, дым и т.д. Можно осветить только одну половину лица так, чтоб вторая осталась в темноте. Как-то я был на спектакле в театре им. Ш. Руставели. Долго приглядывался, никак не мог понять, откуда на сцену идет свет. Так и не сумев найти источник света, я полюбопытствовал у коллеги. Оказывается, это свойство нового прожектора, светить без луча. С такой аппаратурой можно сделать все, что угодно. К сожалению, наш театр не в состоянии приобрести новую дорогую технику, хотя давно пора – она у нас 50-х-70-х гг.

- Раскройте нашим читателям некоторые секреты вашей работы...

- В нашей работе много нюансов. Напр., надо учитывать, что у каждого актера свой любимый цвет. Цвет помогает ему войти в образ – значит, этим нельзя пренебрегать. Одни актеры любят играть в темноте, другие, наоборот, хотят всегда быть хорошо освещены. Конечно, всем угодить трудно, но по мере возможности я стараюсь учитывать их желания.

Меня часто спрашивают, как я понимаю, в какие моменты надо перевести свет? (на театральном языке это называется «переход»). Переходы бывают «по мизансценам» (уменьшить свет, напр., после того, как актер встал с кресла) и «по репликам» (когда свет меняет свое положение после определенной фразы, произнесенной актером). Но актеры, импровизируя, иногда не произносят те слова, после которых мы должны перевести свет. Поэтому надо очень внимательно следить за ходом спетакля и всегда быть начеку. Редко, но бывают и накладки. Напр., свет включаем раньше времени или, наоборот, с опозданием. Часто зритель их не замечает, ему кажется, что так и было задумано.

В театре все очень тонко переплетено. Освещение очень связано с музыкальным оформлением спектакля. Если музыка мягкая, тихая, то и сопутствующий свет часто бывает мягким, нерезким. Если же музыка громкая, быстрая, то и свет, как правило, яркий. Например, при выстреле, для усиления эффекта можно одновременно внезапно выключить и свет, и музыку.

- Как попали в театр?

- Это было в 1975 году. Случайно узнал, что осветителю требуется ученик. Придя в театр, познакомился с Касио Багдасаряном, который стал моим учителем. Благодаря ему я стал художником по свету. В театре уже 35 лет. Здесь я и женился. Моя жена работала сначала в гримерном цехе. В 1980 году в театре же сыграли свадьбу, вскоре родилась дочка. С детства росла в театре, «наглоталась театральной пыли». Поэтому не удивились, когда узнали, что она хочет стать актрисой.

Всю свою сознательную жизнь я провел в армянском театре, поэтому не представляю себе жизнь без него. Я дал себе слово. Если уйду из театра, то никогда не буду работать в другом, какие бы условия мне не предлагали. Потому что вся моя связана с армянским театром.

* * * *

«Бэба», «бэбуля» - только так в армянском театре называют заведующую костюмерным цехом Светлану Тарханову. Она – один из старожилов театра, работает здесь с 1964 года.

После многих лет работы режисеры ей полностью доверяют. «Бэба» убеждена - сценическая одежда должна отличаться от повседневной блеском и неординарностью. Зритель, придя на спектакль, ни в коем случае не должен видеть, что персонажи одеты в то же, что и он сам. Театр – это волшебный мир, поэтому и костюмы, в которых актеры выходят на сцену, должны быть «из другого мира». Костюмы для текущего репертуара находятся в костюмерной, для нетекущего - хранятся в складах. Есть в коллекции и раритетная одежда, которой не менее 100 лет, сохранившаяся только благодаря бережному уходу. Отдельное место в костюмерной занимают шляпки, являющиеся гордостью С. Тархановой. Ведь именно с них началась ее работа в костюмерной.

- Откуда взялось «Бэба»?

- Так называл меня мой отец - «бэби». Постепенно это имя прижилось и в театре. Здесь я смогла себя реализовать. Во время премьеры бегу на балкон посмотреть, как со стороны смотрятся костюмы, что еще можно добавить, а что, наоборот, убрать. Часто бывает, что костюмы доделываются в самый последний момент. Зато когда вижу, что все получилось хорошо, получаю огромное удовлетворение.

- Как попали в театр?

- В театре, в кассе, работала моя мама. После окончания школы я вслед за мамой устроилась в театр. Сначала работала в бухалтерии. Тогдашний заместитель директора Борис Бугулян предложил мне перейти в костюмерную. Я поначалу отказывалась, но он буквально заставлял меня – видимо, профессиональным чутьем чувствовал, что мое место именно там. Вскоре, как будто кстати, вмешался случай - вышел закон, по которому родственники не имели права работать в одном отделе. Мне надо было либо вообще уходить из театра, либо переходить в другой отдел. Так я все же стала костюмером.

Первое, что сделала, приступив к работе – начала реставрировать старые шляпы, придавая им новую жизнь, придерживаясь, в то же время, их первоначального вида. Должна сказать, что до того дня это занятие меня никогда не привлекало.

- С чего начинается ваша работа?

- Когда ставится новый спектакль, первое, что делаю, узнаю, что носили в то время и какие детали одежды были тогда в моде. Конечно, стараюсь, внести и свои элементы. Я считаю, что выход актеров на сцену должен производить эффект. Я - за то, чтобы было красиво. Хотя бы один костюм в спектакле обязательно должен привлекать внимание. В данном спектакле такой костюм будет у молодой красивой жены богатого, но жадного старика, которая по пьесе много кокетничает (ее играет Снежана Якубян). Надо учитывать и то, что персонаж в течение всего спектакля находитсья дома. Если же бы ей по пьесе надо было выходить, пришлось бы подготовить еще и другой костюм.

- Наверное, в вашей работе немало казусов...

- Во время спектакля параллельно за кулисами идет другой спектакль, которого зритель не видит. Мы все время на старте.В моменты, когда актеру надо переодеться, мы стоим за кулисами наготове с костюмами в руках и за считанные секунды переодеваем актера, как только он заходит в кулисы. Не обходится и без казусов. Нельзя исключать человеческий фактор. Иногда случаются накладки. Поэтому все службы театра - гардероб, гример, реквизитор, помощник режиссера - всегда стоят за кулисами в полной боеготовности. Предположим, что у актера отклеился ус. Не может же гример бегать за клеем - все должно быть при себе. Однажды на гастролях прямо во время спектакля у актрисы разорвалась молния, на которой держался костюм. Ей пришлось, продолжая монолог, не прерывая действие спектакля, подойти к кулисам, где мы вдвоем с помощницей сразу приступили зашивать молнию так, чтобы это было незаметно для зрителя. Это было единственное, что можно было сделать в данной ситуации. Но, должна сказать, что за годы работы у меня таких накладок было очень мало. За свою работу я отвечаю.

- Для спектакля чаще костюмы шьются или используются старые?

- Если в гардеробе есть подходящая одежда, то используем ее. Если нет - то шьем. Как правило, получается «50 на 50» - половину костюмов шьем, половину приходится на «выборку» (использование того, что есть в гардеробе - прим.авт.). Тут надо еще учитывать желание актера, знать, что ему подойдет. Стараемся выбрать то, что ему к лицу. Поэтому к каждому актеру надо подбирать костюм отдельно. Здесь, в костюмерной, я чувствую себя на своем месте. А сейчас могу сказать, что занимаюсь любимой работой.

Яна ИСРАЕЛЯН

Продолжение следует...

Link to post
Share on other sites

post-31753-1294209203.jpg

«ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ЗА КУЛИСЫ!»

ЧАСТЬ IV

ТАНЦУЮТ ВСЕ!

Еще до того, как режиссер представил меня Нине КЕРВАЛИШВИЛИ, я поняла, что на сцене хореограф - годы работы в театральном институте явно не прошли даром. Четкие движения профессионального танцора и волевой голос опытного педагога нельзя было не заметить. Окончив хореографическое училище, некоторое время Нина Константиновна работала в спортивной гимнастике. Как попала в мир театра, читателям «Подруги» она расскажет сама.

- Моя театральная деятельность началась с того, когда меня пригласили в театральный институт оформлять дипломные спектакли. Постепенно стали приглашать в другие театры – Грибоедовский, Театральный подвал и т. д.

С тех пор прошло уже 23 года. Среди актеров практически всех театров Грузии есть мои бывшие студенты. Сейчас я преподаю хореографию и оформляю спектакли в Тбилисском государственном университете театра и кино.

- Как попали в армянский театр?

- Как-то меня пригласили в армянский театр оформлять спектакль режиссера Шота Кобидзе «Кукарача». После спектакля худрук театра Армен Баяндурян предложил работать в театре. В то время работы у меня было много, я была очень занята, поэтому сначала отказалась. Но он настаивал, - мол, соглашайтесь, не пожалеете. Не знаю почему, но я согласилась. Наверное, потому что мне очень понравился коллектив. Молодые актеры, которые были заняты в спектакле «Кукарача», так трепетно относилось ко мне, так тепло проявляли свою доброжелательность, что меня это подкупило - мне хотелось приходить сюда чаще. Я чувствовала себя с ними комфортно, а атмосфера, которая окружает тебя во время работы, играет важную роль. Так я согласилась работать в армянском театре. Театр принял меня как свою, и я очень быстро втянулась в коллектив.

Потом была одна из серьезных моих работ в спектакле А. Баяндуряна «Намус». Это одна из любимых моих работ, потому что решиться оформлять классику армянской драматургии в стиле модерн – смелый эксперимент. Когда впоследствии мы поехали на театральный фестиваль в Ереван, спектакль «Намус» имел оглушительный успех. После этого я стала работать в армянском театре с еще большим энтузиазмом. Следующим, не менее сложным спектаклем, был «Дядя Багдасар». И пошло-поехало - я здесь прижилась.

- С чего хореограф начинает работать над спектаклем?

- Моя работа начинается с того, что я прихожу на репетицию, сажусь в партер и начинаю присматриваться к актерам, прикидываяю, кому что предложить. Обдумываю движения к каждому актеру индивидуально, исходя из его данных. Если это актер в возрасте, я, конечно, не заставлю его прыгать и скакать по сцене. Или если я вижу, что какие-то движения у актера или актрисы не получаюся, я пытаюсь подобрать что-то другое.

Работа хореографа заключается не только в том, чтобы ставить танцы. Иногда актеру нужно обыгрывать движения, проход и др.

Все мои студенты и актеры, с которыми я работаю, уже знают, что в работе я требовательна. Я выжимаю все соки из тех, кто способен, но почему-то лениться. В работе к каждому актеру нахожу отдельный подход. Актеры бывают разные - одни вспыльчивые, другие застенчивые. Мало быть хорошим хореографом, надо еще быть хорошим педагогом – знать,

кого поругать, а кого похвалить. Я очень люблю работать с молодежью. Я не только обучаю их, но и сама учусь у них многому. В работе с молодыми главное помнить одно - нельзя учить их по старинке. Да, классика остается классикой. Классические элементы должны знать все актеры, уже потом на их основе можно изучать любые другие танцы. Но время идет вперед, и чтобы не отставать от него, и нам нельзя стоять на месте.

- Не страшно было офомлять самый первый спектакль?

- Некоторое время я работала ассистенткой в ансамбле грузинских танцев Гиви Сихарулидзе, куда ходили мои сыновья. Когда не было руководителя, вести урок должна была я. Держать в руках сорок мальчишек – задача не из легких. Я понимала, что положение безвыходное - или они меня, или я их, потому что без дисциплины работать нельзя. После того, как я научилась руководить детским коллективом, мне было не страшно оформлять спектакль. Видимо, судьба постепенно подводила, как бы готовила меня к работе хореографа. У меня есть одно хорошее качество - я могу учиться, вбирать в себя, как губка, все новое. Я видела, как Гиви Сихарулидзе учит детей, и кое-что «намотала на ус», взяв на вооружение некоторые его методы. Теперь, когда я выхожу на сцену, играет музыка и я начинаю работать, в тот момент для меня никого не существует, кроме актера, с которым работаю.

- Насколько важны в спектакле движения? Сегодня все больше говорят о том, что современный человек лучше воспринимает не статическую информацию, а в виде движущейся картинки.

- В современном театральном мире все большее значение придается пластике. Такая тенденция наблюдается по всему миру. Сейчас уже нет спектаклей, в которых актер читает монолог, стоя без движения на одном месте. Зрителю интересно, когда на сцене происходит движение. Поэтому режиссеры ищут новые пути, и помощь хореографа тут как нельзя кстати.

- Есть любимый любимый?

- Да. Это «Намус». Я его очень люблю, потому что было проделана сложная работа с новым коллективом. Это был смелый эксперимент в нестандартном направлении, и я рада, что он удался.

- Работая в армянском театре, приходилось ли изучать элементы армянского танца?

- Я родилась и выросла на Авлабаре, поэтому очень люблю танцы, которые называю общим именем «кавказские» – это и армянские, и грузинские, и ассирийские, чеченские, осетинские... Я все это видела с детства, это глубоко сидит в моей памяти. Как только начинает играть музыка, мне трудно усидеть на месте, хочется встать и пуститься в пляс.

- И напоследок... Можно ли научиться танцевать?

- Для этого нужно избавитсья от комплексов, иметь большое желание и хорошего педагога. И все получится.

***********

РЕКВИЗИТОР: СЕКРЕТЫ ПРОФЕССИИ

Для любой театральной постановки необходим реквизит - предметы, находящиеся на сцене, которые, также, как и актеры, играют свои роли, иногда помогая перенестись в другую эпоху. Все должно смотреться по-настоящему. Вишневый сок вместо красного вина, чай вместо коньяка и, чего уж там, вода вместо водки – все эти приемы нам, зрителям, давно знакомы. Есть в театре человек, который отвечает за все детали - это реквизитор. Как сделать так, чтобы все предметы на сцене выглядели как можно более правдоподобно? О тонкостях профессии расскажут реквизиторы армянского театра Нина БАБАДЖАНОВА и Гаяне АЛЕКЯН.

Первое, что бросилось в глаза в реквизиторском цеху – это стеллажи по всему периметру комнаты, доверху заставленные всякой всячиной. Чего только здесь нет – сундуки со старыми скатертями, старинная утварь, телефонные аппараты начала века и современного образца, музыкальные инструменты и многое-многое другое. Вещи из дома, которые уже не нужны, а выбрасывать жалко, тоже приносятся сюда и находят здесь свой последний приют - когда-нибудь и они могут пригодится. Но накопить их – ползадачи. При надобности их еще надо суметь разыскать среди множества других предметов. Занятие это непростое и очень ответственное.

Реквизит в спектакле играет одну из основных функций. Из-за одной маленькой, но неверно подобранной детали может пропасть труд многих людей. Если действия происходят в XIX веке, то, понятно, что нельзя использовать посуду современного дизайна. Всегда найдется знающий зритель, который заметит несоответствие. Поэтому, чтобы подобрать необходимые для данного спектакля предметы, нужно хорошо разбираться в истории и литературе и знать, в какую эпоху что носили, из чего ели и т. д.

- Какую роль играет в спектакле реквизит?

Н. Б. - В спектакле важна любая мелочь. Маленькая деталь может сорвать сцену. Скажем, на сцене идет свадьба, жених должен надеть на палец невесты кольцо, а его по каким-то причинам на сцене нет – и сцена сорвана. Актер может как-то обыграть неувязку и выйти из положения, но это дополнительные сложности. Бывает и съедобный реквизит. Например, на каждый спектакль «Чао, или уроки марсианского» мы покупали настоящую пиццу...

- А бутафорской нельзя было обойтись?

- Нет, потому что актер должен ее есть, жевать, глотать, и чтобы все это происходило на глазах у зрителей. Или в том же «Чао» персонаж в одной из сцен должен был читать газету. Так как действие в пьесе происходит во Франции, то использовать русскую или грузинскую газету было нельзя. Надо было достать такую, чтобы были видны на французском хотя бы заголовки, набранные крупным шрифтом. Продумывается абсолютно все, поэтому в реквизиторской хранится все, что так или иначе может пригодитсья в спектакле.

- С какого момента к работе над спектаклем подключается реквизитор?

Г. А. - Работа реквизитора начинается тогда, когда режиссер определяет, в какой эпохе происходят действия в спектакле и просит реквизит, который вплоть до мельчайших деталей должен соответствовать тому времени. Немаловажное значение имеет цвет и материал, из которого изготовлен предмет -допустим, черный веер, красный платок, железный пояс и т.д.

- Как легко найти то, что требуется?

Н. Б. - После того, как реквизиторский цех отремонтировали, понадобилось время, чтобы рассотировать предметы по отделам и секциям. Теперь уже, зная, что где лежит, не трудно разыскать нужную вещь. Если же у нас ее нет, то приходится покупать.

Г. А. - Для каждого спектакля реквизит складывается в отдельные коробки. Когда театр выезжает на гастроли, не надо заново подбирать и выискивать нужные предметы. Использовать один и тот же реквизит в разных спекталях нежелательно - внимательный зритель может это заметить.

- Чем больше на сцене реквизита, тем легче создать обстановку, которая помогла бы зрителю окунуться в атмосферу спектакля, не так ли?

Н. Б. - Реквизит, конечно, обогащает, но иногда благодаря удачной режиссерской находке можно обойтись и без целого ряда ненужных предметов. Одни режиссеры любят, чтобы на сцене было как можно больше реквизита, другие обходятся минимальным набором. Приведу такой пример. В Москве в 90-е годы в Театре на Таганке шел спектакль Ю. Любимова «Борис Годунов». В оформлении сцены режиссер, конечно, использовал какие-то мелкие детали, опеределяющие ту эпоху, но в самом минимальном количестве. Практически единственным предметом на сцене был кусок длинной доски, которая играла одну из главных ролей во всех трех эпизодах. В первой сцене, когда Лжедмитрий мчится на лошади, доска, установленная на двух табуретках и укрытая попоной, обозначала лошадь. Эффект усиливало интересное световое решение. Поверьте мне, что у зрителей складывалось полное впечатление, что актер действительно скачет на лошади. Во втором эпизоде та же доска обозначала стол в трактире, который буквально ломился от обилия яств на нем. На самом же деле, на столе-доске стояла всего одна миска с салатом из капусты. В третьей, заключительной, сцене казни доска служила эшафотом, на котором казнят детей Годунова. Эффект был потрясающий – аж мурашки по телу! Ю. Любимов вообще реквизит не очень любит. Он может поставить стог сена, и этого будет достаточно, чтобы у зрителей создалось впечатление, что действие происходит в деревне, где полным ходом идет сенокос. Только ему могла прийти в голову идея вывести Гамлета на сцену в джинсах, что блестяще воплотил В. Высоцкий

Г. А. – Главное - задумка режиссера, а уже от актеров зависит, как они воплотят его замысел.

Во время каждой репетиции и, уж тем более, во время каждого спектакля, реквизиторы стоят за кулисами в полной боевой готовности, так сказать, во всеоружии - с иголкой и ниткой в руках. На всякий, как говорится, пожарный... Бывало, что за считанные секунды им приходилось зашивать внезапно распоротый шов на костюме актера. Так что непростое это дело - работать реквизитором. Личные качества - умение работать в команде, ответственность, обязательность и способность быстро реагировать – играют немаловажную роль.

Яна ИСРАЕЛЯН

Продолжение следует...

Link to post
Share on other sites

post-31753-1294259680.jpg

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ЗА КУЛИСЫ!

ЧАСТЬ V

Чем кино отличается от театра, знают уже все – даже те, кто не имеет отношения ни к одному, ни ко второму. Но о том, что и театральный зритель отличается от кинозрителя, стоило бы поговорить подробней. Ведь когда в зрительном зале гаснет свет, и сюжет разворачивается на киноэкране - это одно, и совсем другое - когда действие, выражаясь современным языком, происходит на сцене в интерактивном режиме. Внимательный и думающий зритель почувствует в театре то неосязаемое, неуловимое, что ни в одном кинотеатре, построенном по суперсовременным стандартам, не почувствовать. Не помогут даже ставшие в последнее время популярными 3D-маски. Ведь театр - как живое существо. Здесь эмоции, чувства, настроение, характер – все на виду. От пытливого взора зрителя не укроется ничего. О том, что же происходит во время спектакля между актером и зрителем, расскажут актеры армянского театра Нарек БАЯНДУРЯН и Люба СААКЯН.

«ЗРИТЕЛЯ НАДО УВЛЕЧЬ»

Все, хоть раз бывал в театре по собственному желанию, а не «за компанию», не могли не почувствовать, что зрители реагируют на актеров по-разному. Одних молча приветствуют, других встречают бурными овациями. Что тому виной – энергетика актера, аура или что-то еще (называйте это как хотите), но одним из таких актеров является Нарек БАЯНДУРЯН. Стоит только ему выйти из-за кулис на сцену, как зал встречает своего любимца радостными аплодисментами. Не верите – сходите в армянский театр и убедитесь сами. Нарека можно назвать типичным театральным ребенком, или, как говорят в театре, «глотнувшим театральной пыли» (его мать - актриса Лейла Мкртычян, отец - художественный руководитель театра Армен Баяндурян).

- Нарек, как идет работа над образом?

- Приблизительный образ начинает складываться уже во время читки. Когда начинаются репетиции, образ оттачивается и принимает более ясное очертание. Часто работа над образом продолжается и после премьерного спектакля. Я всегда стараюсь смотреть на себя со стороны, как бы глазами зрителя. Это помогает понять, что еще можно добавить, чтобы твой герой получился более живым, более реальным.

- Каким ты видишь свой персонаж?

- Мой персонаж Иваника – деревенский простодушный парень с манерами дурачка. Играть Иваника очень интересно. Роль эта очень колоритная, «вкусная»...

- Тебе вообще хорошо удаются комедийные роли...

- Спасибо, но было бы интересно попробовать себя и в трагедии.

- Если бы твои родители не имели отношения к театру, стал бы актером?

- Думаю, что да. Хотя с детства моей самой заветной мечтой было стать футболистом. Артистом стать и не думал – я просто рос в театре. Это пришло как-то само собой. Теперь уверен - вся моя жизнь будет связана с театром, от этого я уже никуда не денусь. Театр не брошу никогда.

- Ты снимался в роли Камо в фильме «Сталин лайв», который пару лет назад шел по российскому каналу НТВ. Какие впечатления от киноопыта?

- Очень приятные. Кино – это абсолютно другая специфика. В театре, конечно, сложнее, но и в кино есть много нюансов, которые надо знать. Например, в театре надо читать свою роль очень громко, чтобы в зале было хорошо слышно. В первый же съемочный день, когда начались съемки, я все реплики читал во весь голос, буквально кричал. Мне тут же напомнили, что я не в театре, поэтому кричать не обязательно.

- Все, кто имеет какое-либо отношение к театру, утверждают, что, придя в него однажды, уйти уже невозможно...

- Это действительно так. Театр – как наркотик. Начав работать в театре, часто переходят с места на место, меняют одну должность на другую, но все же остаются в театре. Наш день начинается с того, что сразу после завтрака бежим в театр, где и проводим большую часть дня. Так что вся наша жизнь неразрывно связана с театром.

- Актер – профессия творческая. Нужна ли ему свобода на сцене?

- Да, но с ней надо быть поосторожней, чтобы не переборщить. Рамки все же должны быть, но не настолько узкие, чтобы артист чувствовал себя некомфортно.

- Есть любимые роли?

- Их много. Это и Джон Смит из «Беги от своей жены», и Маришаль из «Будьте здоровы», и тетушка Чарли из одноименного спектакля. Теперь к ним добавилась и роль Иваника.

- Не хотел бы попробовать себя в роли режисера?

- Хотел бы. Для этого нужна фантазия и, думаю, она у меня есть. Но пока не попробуешь, нельзя сказать, получится или нет. Это можно узнать только в процессе работы.

- Что для тебя значит «быть артистом»?

- Если выходишь на сцену только для того, чтоб побыстрей прочитать текст и уйти, то это не творчество, а халтура. Зрителя надо увлечь чем-то другим. Надо очень тонко чувствовать, улавливать момент, когда зритель готов воспринять твою шутку или реплику. Это как в футболе – за хорошим пасом должен последовать красивый гол.

- Футболистом тебе стать не удалось, но ассоциации с футболом остались...

- Вот-вот. Здесь все взаимосвязано. Объяснить это словами очень сложно. Но точно знаю, самое главное в театре – это зритель. Когда ощущаешь его ответную реакцию, это подбадривает тебя, ты начинаешь играть еще лучше. А когда не чувствуешь отдачи – автоматичечки расслабляешься. Вообще, отношения «актер–зритель» очень тонкая тема. Чтобы понять ее, лучше прийти на спектакль и увидеть все своими глазами

«НИКОГДА НЕ ДУМАЛА, ЧТО СТАНУ АКТРИСОЙ»

Испольнительница роли Монавардисы в «Шапке-невидимке» актриса Люба СААКЯН отличается упорством и редкой работоспособностью. В то время, как после окончания репетиций все расходились домам, Люба еще надолго задерживалась в театре, продолжая оттачивать свою роль, если чувствовала, что роль еще «сырая».

- Как и все, я волнуюсь перед каждым спектаклем. Но когда выхожу на сцену, настолько вхожу в образ, что на время становлюсь уже совсем другим человеком.

- Легко ли было найти образ простодушной служанки Монавардисы?

- С самого начала это было непросто. Я долго искала ее образ, никак не могла найти. Но стоило мне только надеть яркую цветастую юбку, в которой стала репетировать, как видение роли пришло само собой. После этого дело пошло очень легко. Сейчас я очень люблю ее, эта роль стала для меня одной из любимых. Хотя характером на я нее не похожа, но я так вжилась в нее, что иногда даже дома веду себя, как Монавардиса.

- У тебя много комедийных ролей. Не хотела бы сыграть трагедийную?

- Очень хотела бы попробовать. Для этого, говорят, надо вырасти. Но я чувствую, что уже готова.

- Актерская работа не обходиться без курьезов...

- Да, и мне тоже есть, что рассказать. Это связано с моим первым выходом на сцену. Я всегда была скромным ребенком. Для меня выйти на сцену было равносильно смерти. Я тогда только поступила в студию при театре. Играла свой первый спектакль. Мое участие и ролью-то нельзя было назвать. Я играла в массовке вместе с остальными студийцами. Наша роль заключалась в следующем. После того, как потухнет свет, мы должны были выйти на сцену, с ног до головы укрытые тканью из мешковины так, что нельзя было различить, кто есть кто. Играла музыка, мы должны были валяться на полу и дрыгать руками и ногами. Я выходила на сцену третья, после меня - еще человек двенадцать. Начался спектакль. Потушили свет. На сцене - темнота. В нашем распоряжении были доли секунды, чтобы оказаться на сцене к тому моменту, как свет зажжется вновь. Поэтому надо было в темпе, не мешкая, один за другим выходить на сцену. Вышел актер, стоящий в очереди первым. За ним - второй. Настал мой черед. Неожиданно для самой себя я уперлась руками и ногами в дверной косяк и встала, как вкопанная. Заставить себя сделать один-единственный шаг вперед, на сцену, в тот момент было выше моих сил. Помню, что кто-то сзади буквально силой вытолкнул меня. Вот так я запомнила свой первый опыт. Сегодня выход на сцену доставляет мне одно удовольствие.

- Ты сказала, что была стеснительным ребенком. Почему решила стать актрисой?

- Я никогда не мечтала быть актрисой. Когда во время учебы в школе проводились концерты, всегда старалась держаться поближе к краю, чтоб было как можно более незаметно. Недавно я встретила свою школьную учительницу. Когда она узнала, что я стала актрисой, то не поверила своим ушам. В театр я попала случайно. Я заканчивала факультет рекламного дизайнера в Академии джаза и шоубизнеса, когда моя родственница (сейчас уже актриса армянского театра Софья Нерсесян) стала посещать студию при армянском театре. Пару раз она предлагала пойти с ней, но я отказывалась - не было времени. Она продолжала меня уговаривать, рассказывала, как там интересно. И однажды я решила просто пойти посмотреть, какая там ситуация. Посидела на лекциях, послушала. Понравилось. Пошла второй раз. На меня обратили внимание. Я тогда была на четвертом курсе института, делала дипломную работу. Но ходить на и репетиции в театр, и на лекции в институт одновременно не получалось. Поэтому надо было выбирать между дипломом о высшем образовании и театром. Сделать выбор было очень нелегко. Но после долгих раздумий я все-таки выбрала театр. Хотя тогда еще только училась в студии и не знала, стану ли вообще актрисой. Я просто поняла, что театр - это мое. Приняв решение, я прошла в театре собеседование. Нас поступало 40 человек. Собеседование прошли 28, закончили студию 12, а в театре остались пять.

Учиться в театральном очень и очень сложно. Надо приложить много усилий и труда. Трудно описать, сколько всего было пережито, сколько слез было пролито. Сейчас мне кажется, что я прошла огонь, воду и медные трубы. Бывало страшно обидно, когда что-то не получалось. Я тогда была, мягко говоря, полной, весила около 80 кг (глядя сейчас на стройную Любу, в это очень трудно поверить – прим. авт.). Когда нам давали задание, выполнить которое из-за моего избыточного веса было просто невозможно, приходилось очень много работать над собой.

- Как ты относишься к критике?

- К критике я прислушиваюсь больше, чем к похвале. Со стороны ведь виднее. Поэтому учитываю абсолютно все, что говорят мои коллеги. Работа над образом не заканчивается с премьерным показом. Она продолжается даже после него. Каждый раз я стараюсь добавлять какой-то новый элемент – жест, мимику, интонацию. Но делать это надо также осторожно, как добавляешь в обед соль – нельзя ни «переборщить», ни «недоборщить».

Яна ИСРАЕЛЯН

Продолжение следует...

Link to post
Share on other sites

post-31753-1294260273.jpg

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ЗА КУЛИСЫ.

ЧАСТЬ VI

«ГЛАВНУЮ РОЛЬ ИГРАЕТ ЗРИТЕЛЬ»

Рассказывать о театре и о тех, без участия которых невозможно создать общее детище под названием «спектакль», можно бесконечно. Пора перейти к участникам, а вернее, действующим лицам, которые в отличие от других театральных профессий, всегда на виду – к актерам.

Одного из ярких персонажей – бравого офицера по имени Свимон - сыграл Ромео МУРАДЯН, известный в театре как блестящий импровизатор. Закрученные усы Свимона , его зычный голос и длинный кинжал, которым он лихо размахивал, мало кого оставили равнодушными. Кстати, во время репетиций «Шапки-невидимки» Рома стал папой (с чем мы его поздравляем), но это никак не повлияло на работу. Он не пропустил ни одной репетиции.

- Эта роль стала для меня самой любимой. Найти образ офицера было нелегко. Ухватившись за подсказку режиссера, я стал понемногу понимать характер моего персонажа. Свимон - парень нагловатый. На сцене я тоже порой бываю таким. Так что в этом мы с ним похожи. Думаю, образ получился запоминающийся.

- Волнуешься перед спектаклем?

- Непосредственно перед спектакля небольшое волнение присутствует всегда, даже когда все знаешь и уверен, что не забудешь текст, – неважно, премьера эта или уже двадцатый спектакль. Но когда выходишь на сцену, обо всем забываешь. Если к тому же в зале сидит хороший зритель, это очень помогает актеру. Именно зритель играет главную роль. После спектакля мы часто делимся между собой впечатлениями. Иногда признаемся сами себе – сегодня спектакль не получился, не чувствовалось отдачи со стороны зрителя, без которой артистам очень трудно понять, правильно ли они играют, в верном ли направлении идут. Когда зритель чувствует актеров, понимает, что происходит на цене и сопереживает, это невероятным образом передается и актерам. Описать это словами очень трудно. Надо почувствовать. Когда после спектакля зритель аплодирует тебе, это такой адреналин, что даже голова может закружится.

- Ты известен как хороший импровизатор. Режиссер не против такой самодеятельности?

- Нет, наоборот. После того, как спекталь сыгран несколько раз, режиссер разрешает нам немного пошалить. Например, в спектакле «Будьте здоровы» столько импровизации, что узуняновского там , по-моему, мало что осталось (смеется). Импровизация - это моя слабость. Все уже знают, что я очень люблю импровизировать. Но делать это на армянском не так-то легко. Хотя все мы говорим, читаем и разговариваем по-армянски, все же большинство из нас русскоязычные. Но, тем не менее, почти на каждом спектакле я что-то меняю. В какой-то момент постоянно без конца одно и тоже мне надоедает играть, а зрителю – надоедает смотреть. Иногда мы вместе с Нареком Баяндуряным и Кареном Казаряным гадаем, что еще поинтереснее можно придумать.

- Насколько важно, с каким партнером приходиться играть?

- Очень важно. В происходящем на сцене все очень тесно взаимосвязано. Случится может все. Главное, чтобы партнер тебя выташил из сложной ситуации. Расскажу один случай. В одном спектакле я должен был начать свой монолог после определенной реплики партнера. По тексту он должен спросить меня: «Что случилось, сын мой?». Я терпеливо жду, пока он произнесет долгожданные слова, но их все нет и нет. И вдруг я понимаю - он просто забыл свою реплику! А без нее я не могу начать свою. Такое, в принципе, может случиться с каждым. Но в тот момент это мало успокаивало. Спектакль под угрозой срыва. Я не растерялся и решил «напомнить» ему. Найдя подходящий момент, я спросил: «Отец! Не хочешь ли ты спросить меня, что случилось?». Он, конечно, сразу все вспомнил, и действие продолжилось в привычном русле.

- Бывали ли еще какие-то курьезы?

- Расскажу еще один случай, связанный с реакцией зрителя. Мы были на гастролях в Ереване. Играли очень смешную комедию «Дядя Багдасар». В зале сидели в основном дети. По ходу спектакля заметили, что даже в самые смешные моменты зал молчит, как рыба, в воде. Нам, конечно, стало не по себе. Ведь в Ереване зритель особый. Если здесь, в Тбилиси, реакцию зрительного зала могут вызвать яркие и выразительные жестикуляция, мимика и интонация, то там зрители реагируют на каждое слово. Во время следующего, еще более смешного, эпизода – опять никакой реакции. В зале – тишина. Мы в растерянности. В чем дело? Неужели мы играем не так, как надо? Тот спектакль мы сыграли в гробовой тишине. И только после его окончания выяснилось, что спектакль снимали на камеру для телевидения, и режиссер предупредил детей, чтобы они не смеялись и не аплодировали. Не представляете, как сложно играть в атмосфере, когда чувствуешь, что по непонятным тебе причинам твоя игра не доходит до зрителя.

– Имеет ли для тебя значение - играть при аншлаге или при полупустом зале?

- Конечно, огромное удовольствие играть при аншлаге, как было, например, во время «Шапки-невидимки». Но бывало (обычно так бывает при пробных спектаклях), что зал битком набит, а зрителя как будто нет. Или есть, но не тот, который понимает, что происходит на сцене. А иногда сидит тридцать-сорок человек, которые своими эмоциями и сопереживанием могут заменить полный зал. Так что дело тут не в количестве зрителей, а в их качестве.

- Как в вашем театре обстоит дело с конкуренцией?

- В моей практике не было такого, чтобы кто-нибудь кому-нибудь нарочно сделал что-то вредное. Мы со многими дружим. Сейчас в театре сколотился такой костяк, что мы только рады друг за друга.

«ИГРАЮ НА СЦЕНЕ, А НЕ В ЖИЗНИ»

Снежана Ягубян,исполнительница роли Сусан - одна из ярчайшая молодых актрис в армянском театре. В 2004 году за роль в спектакле Л. Узуняна «Безымянная звезда» признана лучшей молодой актрисой года. (Кстати, лучшим актером в тот год был назван Дута Схиртладзе.) Снежана - актриса разноплановая, играет и комедийные, и трагедийные роли. Но если на сцене она бывает разной, то в жизни - всегда веселая, активная и очень общительная.

- Снежана, ты уже тринадцать лет в театре. После такого периода выход на сцену, наверное, дело обычное?

- Да, но все равно волнуюсь и переживаю перед каждым спектаклем. Вообще, все актеры делятся на две категории. Одним небольшой страх, который они испытывают перед выходом на сцену, мешает войти в роль. Им нужно успокоиться. Другим, наоборот, надо чувствовать некоторое волнение. Я принадлежу ко второй группе. Если волнуюсь, значит, все под контролем.

- Как можешь описать свою героиню в «Шапке-Невидимке»?

- Мой персонаж, Сусанна Аракеловна, замужем за богатым, но жадным стариком. Она хочется казаться светской дамой, но на самом деле ею не является. Она молода и красива, у нее много поклонников, изменяет своему мужу.

- Насколько важно, как играет твой партнер на сцене?

- Работать в паре с партнером очень сложно. Все должно быть четко и продуманно. Бывали и курьезные ситуации – без них в театре не обходится. Один случай мне запомнился на всю жизнь. Это был мой дебютный спектакль, первый после окончания студии, – комедийная пьеса Сологуба «Беда от нежного сердца». В одной из сцен мы с однокурсником Ромой Мурадяном танцуем танго. Я, кроме этого, должна еще и петь. Одновременно петь и танцевать сложно, поэтому решили записать фонограмму, под которую я и пою. Спектакль начался. Первый куплет я пропела и протанцевала без проблем. Вот-вот начнется второй. Но вместо него - тишина. Как потом оказалось, оборвалась лента. За те несколько секунд, которые длилась тишина, за кулисами собрался весь коллектив. Все с трепетом ждали, что я буду делать. Тем временем, зритель ждет, в зале – полнейшая тишина. Я растерялась – что делать? Вытаращилась на Рому. Вижу, у него такая же реакция – ведь это и для него был дебютный спектакль. Но уже через мгновенье я, как в бегущей строке, прочла в его глазах настойчивое - «Пой!». Я тут же собралась, взяла себя в руки и уже без фонограммы, своим голосом продолжила петь. Вот так мы вышли из положения. Рома вообще очень хорошо умеет выкручиваться из непредвиденных ситуаций. После этого случая я поняла, что партнеры должны работать друг на друга. Хотя есть актеры-эгоисты, которые на сцене тянут одеяло на себя.

- Какая роль из всех сыгранных самая запомнившаяся?

- Их много, всех не перечислить. Помню роль девочки-подростка в спектале по пьесе У. Сарояна «Пещерные люди». Когда режиссер предложил сыграть ее, я вначале отказалась - играть роль взрослых женщин приходилось не раз, а вот девочек намного младше себя я ни разу до того момента не играла. Но потом подумала - по мере того, как актер растет профессиональнло, режиссер предлагает ему все более и более сложные роли. Раз он предложил эту роль мне, значит, ему виднее. Когда поняла это, постаралась выложиться на все сто. Впоследствии эта роль многим понравилась. Очень люблю играть героинь, которые являются моей полной противоположностью. Запомнился также яркий образ Абби в спектакле «Любовь под вязами» - женщины, которая для достижения своей цели идет через трупы. В конце доходит до того, что она душит собственного ребенка.

У каждого режиссера свой стиль. Например, когда Р. Матиашвили ставил «Любовь под вязами», он предоставил актерам полную свободу. Получалось не сразу - для актеров это непривычное занятие, но потом очень понравилось. У нас было огромное поле для фантазии, мы могли делать все, что захотим. Все идеи, которые появлялись во время репетиций, фиксировались и закреплялись режиссером. Так, многие мизансцены актеры поставили сами.

- Что для тебя самое интересное в профессии актера?

- Профессия актера хоть и сложная, но очень интересная. В жизни бывает всякое - мы и переживаем радостные минуты, и решаем сложные вопросы. Когда актер на сцене перевоплощаясь, разыгрывает разные жизненные ситуации – смешные, грустные и даже драматические, - то внимательный зритель сделает для себя определенные выводы, которые могут пригодится в жизни. Вы поймете, что люди бывают разными, что у каждого свой характер. Но действие, разворачивающееся на сцене, может быть поучительным не только для зрителя, но и для самого актера. Как человек выходит из той или иной жизненной ситуации? Как бы я сама поступила, если бы оказалась на месте героя? Я часто задаю себе этот вопрос. Театр в этом смысле очень помогает разобраться в жизни, в отношениях между людьми, в самой себе. Он подсказывает, где находить ответы на сложные вопросы, которые, рано или поздно, встают перед всеми нами.

Мое кредо: играть только на сцене и никогда - в жизни. Носить маску 24 часа в сутки, когда не видно твоего истинного лица – это не для меня. Вне сцены я просто Снежана. Я считаю, что каждый приходит в этот мир со своей миссией. Я свою нашла. Безумно люблю свою профессию и не представляю себя на другом месте.

Яна ИСРАЕЛЯН

Окончание следует...

Link to post
Share on other sites

post-31753-1294260837.jpg

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ЗА КУЛИСЫ.

ЧАCТЬ VII

«АРТИСТ – ЭТО ПРОФЕССИЯ-ХОББИ»

Сергей САФАРЯН -- самый молодой актер, сыгравший в «Шапке-невидимке». Ему досталась роль... китайца, которого в оригинальной версии пьесы вы не найдете. Но режиссеру дозволено не только соединять две, а то и больше, пьесы в одну, но и вводить в постановку новых персонажей. Что ж, хозяин - барин... Надо сказать, что экзотический для армянской сцены персонаж удался Сергею как нельзя удачно. Более подробно об этом расскажет он сам.

- Как ты попал в студию при театре?

- До того, как поступить в театральную студию, я пытался найти себя в спорте. Занимался то одним видом, то другим. Но больше всего времени отдал борьбе, хотя по природе я очень миролюбивый человек и крайне редко вхожу в конфликт. Считаю, что нет такого конфликта, который нельзя было бы решить мирным путем. Даже когда приходилось драться, я сожалел, что применил физическую силу - выяснять отношения таким образом как-то не по-человечески. Тем не менее, спорт дал мне очень многое. Четкость движений, умение владеть своим телом – все эти качества нужны не только спортсменам, но и актерам. Хоть я и не стал борцом, все приобретенные мною навыки в конечном итоге пригодились мне в актерской профессии. Ведь актеры тоже своего рода борцы. Так что годы занятий спортом не прошли даром.

- Должен ли актер быть выносливым? Ведь каждодневные репетиции не всем под силу.

- Да, актер в первую очередь должен быть здоровым человеком – и физически, и душевно. Нагрузки в театре очень велики – не только во время репетиций, но и после премьеры.

- Какова была твоя реакция, когда ты узнал, что будешь играть роль китайца?

- Когда режиссер предложил мне сыграть китайца, я очень удивился. Потому что видел этот спектакль раньше, но никакого китайца в пьесе не было и в помине. Поэтому это было для меня неожиданно.

- Не было желания сыграть в «Шапке-невидимке» не китайца, а какую-нибудь другую роль?

- Нет, я доверяю выбору режиссера. Даже если мне в душе хочется сыграть что-то другое, я понимаю, на каком этапе нахожусь в данный момент. Это еще одна роль, которая может добавить мне опыта, поэтому я подошел к ней ответственно.

- Опиши свой персонаж...

- Роль китайца считается маленькой, хотя, говорят, маленьких ролей не бывает. Мой персонаж видится мне человеком ветреным. На сцене он появляется трезвым, но по ходу действия пьянеет. Приходит в одном состоянии - уходит в другом. Так что играть его не так уж и легко, как может показаться на первый взгляд. Пьяный вдребезги с первой же минуты появления на сцене -- это не так интересно. Намного интереснее, когда он на глазах зрителей пьянеет все больше и больше. Это - как раскручивание шестеренки в сложном механизме.Тут было, над чем подумать. Когда мы учились в студии, нам говорили, что надо быть очень трезвым человеком, чтобы сыграть пьяного. Я постарался сделать роль китайца яркой и запоминающейся.

- У тебя это получилось. Какая роль из всех сыгранных тобой далась тебе сложнее всего?

- Все роли по-своему сложны. Даже когда образ найден и отыгран много раз, у меня всегда остается чувство неудовлетворенности. Но сложнее всего мне пришлось, когда надо было играть роль отца взрослой девушки, которая в жизни была младше меня всего на год, в спектакле «Чао, или Уроки марсианского». Возрастные роли вообще всегда очень трудно играть. Несмотря на то, что роль Жерома Куфиселя зрители приняли хорошо, я считаю, что не добился всего, чего хотел. Думаю, надо сыграть еще очень много спектаклей, чтобы остаться довольным собой.

- Как ты относишься к критике?

- Люблю, когда меня критикуют. Если мне искренне советуют и указывают на мои ошибки, я принимаю это во внимание. Всему сказанному я, может, и не поверю, но процентов двадцать из услышанного намотаю на ус. Так как по образованию я инженер автоматики железной дороги (хотя работать по профессии мне не пришлось), то знаю, что с точки зрения экономики 20% прибыли - это очень выгодно (смеется).

- Почти все актеры во время премьеры волнуются, и ты, наверное, не исключение?

- Да, во время премьерного показа волнение достигает пика. Не менее ответственный момент и сдача спектакля, хотя на ней присутствуют только «свои люди». Но они приходят не посмотреть, а оценить, поэтому ответсвенность на сдаче не меньше, чем на премьере перед зрителем, а, может, и больше. На тебя смотрят профессиналы, от взгляда которых ничего не ускользнет. Актер, так или иначе, уже знает зрителя, и в некоторых случаях даже может просчитать реакцию зала на ту или иную реплику. На сдаче же очень редко можно услышать смех из зала, какой бы смешным не был спектакль.

- «Быть артистом» - это профессия или хобби?

- Трудно ответить. Наверное, одновременно и профессия, и хобби - когда от своей работы получаешь удовольствие. Ведь актером, в принципе, может стать человек любой профессии, если у него есть артистические способности. Аплодисменты после спектакля - вещь, конечно, приятная, но удовольствие должен приносить сам процесс работы над ролью.

«МЕЧТАЛ ПОПАСТЬ НА СЦЕНУ»

Роль грузинского князя Арчила в спектакле «Шапка-невидимка» была для молодого актера Генриха (Гено) ПЕТРОСЯНА второй серьезной ролью. В театре он всего четыре года, но за это время успел зарекомендовать себя как способный и трудолюбивый актер - к тому же с хорошими вокальными данными, что немаловажно для артиста. Первые шаги на сцене начались со спектаклей «Дядя Багдасара» и «Хатабала», где молодому выпускнику театральной студии доверили небольшие роли. Позже были «Полоумный Журден» (по М. Булгакову) и «Сказки О. Туманяна».

- Для меня выйти на сцену было исполнением моего самого заветного желания. Об этом я мечтал, когда приходил в театр как зритель. Я смотрел из зала на сцену и думал - почему на сцене не я? Ведь я тоже могу быть одним из них. Я очень сильно этого хотел. Но что значит «быть артистом», я узнал только тогда, когда поступил в студию при театре. Я думал, что это легко, а оказалось, что стать хорошим актером очень сложно. Надо проделать огромную работу, приложить много усилий. Но, несмотря на трудности, я не передумал, а, наоборот, стал работать еще более усердно.

Учиться в театральной студии было интересно. У нас были очень хорошие педагоги. Нас учили самому разному – сценической речи, пластике и т. д. Наверное, сложнее всего приходилось педагогу по армянскому языку Сируш Манукян. Ведь среди молодого поколения артистов нашего театра много русскоязычных. Но, судя по тому, что сейчас все мы более или менее бегло читаем и говорим по-армянски, она выбрала правильный метод обучения.

- Как ты отреагировал, когда узнал, что будешь играть князя в спектакле «Шапка-невидимка»?

- Когда режиссер предлагает тебе роль, это уже знак доверия с его стороны, которое ты должен оправдать. Нравится тебе предлагаемая роль или нет – неважно. Режиссеру видней, какого персонажа ты сможешь сыграть на данном этапе. Даже если тебе кажется, что ты не справишься, нельзя сразу отказываться. В любом случае надо попробовать. В процессе работы все станет ясно.

- Как складываются отношения с партнером по сцене?

- Актер в какой-то мере зависит от того, как играет его партнер по сцене. Если ты играешь для себя и тебя волнует только твоя игра, тогда тебе нечего делать на сцене. Мне пока с партнерами везло.

- Что самое трудное в профессии актера?

- Трудно абсолютно все. Если не работаешь над собой, никогда не станешь актером. Ничего не дается просто так, без труда. Мне какой-то период не удавались танцевальные номера. Я репетировал с утра до вечера. Сейчас танцую нормально, но все равно не останавливаюсь на достигнутом. Часто остаюсь после репетиций. Иногда даже дома продолжаю репетировать. Запираюсь в своей комнате и читаю роль. Домашние сначала пугались, но сейчас уже привыкли. Когда кто-то в семье актер, надо привыкать к странностям.

- Что для тебя сложнее – премьера спектакля или его сдача, когда судят не зрители, а «свои»?

- И то, и другое. Сдача спектакля обычно бывает за несколько дней до премьеры. Готовую постановку смотрит вся труппа - смотрит критично, оценивающе, не как зрители, а как профессионалы. Поэтому их мнение многого значит. Если им понравилось, значит, полдела сделано. Остальное – за зрителем.

- После того, как премьера состоялась, пытаешься ли проанализировать свою игру?

- Да, конечно. Часто прошу друзей, знакомых и тех, чье мнение для меня важно, оценить со стороны. Как-то Левон Акопович Узунян дал нам хороший совет – «учитесь слушать, но не слышать». Если ты чувствуешь, что тебе тот или иной совет может пригодится, возьми его и используй в свою пользу. А если нет, не принимай близко к сердцу, поблагодари и иди дальше. Этот совет часто помогает не только в театре, но и в жизни.

- Знаю, ты неплохо поешь. Не хотелось перейти из актеров в певцы?

- Я правда очень люблю петь. Если бы не стал актером, то стал бы певцом. Но, говорят, за двумя зайцами погонишься - ни одного не поймаешь. Если когда-нибудь настанет момент, когда придется выбирать, то, знаю, что выбор мне будет сделать очень сложно. Поэтому пока я об этом не думаю. Сейчас я на сцене, и для меня это главное.

Яна ИСРАЕЛЯН

Link to post
Share on other sites
  • 4 weeks later...

Թբիլիսիի հայկական թատրոն.

չնայած վթարային վիճակին, երբ պատերն ամեն վայրկյան կարող են փլչել,

դերասանները շարունակում են աշխատել

19/11/2010

Թբիլիսիի հայկական թատրոնում ներկայացումների փորձերը, որպես կանոն, սկսվում են ժամը 15-ին. հայկական թատրոնը եկամտաբեր չէ, և դերասանները ստիպված են կողմնակի աշխատանք ունենալ: Ահա թե ինչու թատրոնում դերասանների «շունչն» զգացվում է միայն կեսօրից հետո:

Դերասաններից շուտ թատրոն գալիս է տնօրենը` Ֆելիքս Խաչատրյանը:

Նա երանությամբ է հիշում 70-ականները, երբ ներկայացումների ժամանակ թատրոնի դահլիճը լեփ-լեցուն էր:

Felix-Khachatryan-200x300.jpg

1824-ին Թիֆլիսի Ներսիսյան դպրոցում հիմնված հայկական թատրոնի ներկայացումները սկզբնական շրջանում խաղում էին թե´ դպրոցում, թե´ այլ թատրոնի բեմերում: 1921 թվականի մայիսի 1-ին թատրոնը ստանում է պետական կարգավիճակ և կոչվում Ստեփան Շահումյանի անվան հայկական թատրոն:

Իսկ 1936-ին արդեն Թիֆլիսի հայտնի հայկական Հավլաբար թաղամասում կառուցվում է թատրոնի շենքը, որը տարիներ անց` 1991 թվականին, վերանվանվում և դառնում Թբիլիսիի Պետրոս Ադամյանի անվան պետական հայկական դրամատիկական թատրոն:

Իր պատմության ընթացքում թատրոնում բեմադրվել են տարբեր ներկայացումներ: Թատրոնի պատմությունը փաստում է, որ ցնցող պրեմիերաներ են ունեցել թե´ հայ, թե´ արտասահմանյան դրամատուրգների պիեսները:

«Առաջներում այսպես կոչված ձիավոր ոստիկանություն էր կանգնում: Հետպատերազմյան տարիներին թատրոնի դռան առաջ այդ ոստիկանությունը կանգնում էր, որպեսզի կարողանային ժողովրդին կարգավորել: Երբ նոր էի եկել թատրոն որպես դերասան, 13-17 անշլագ ունեցող պրեմիերաներ եղան»,- պատմում է Ֆելիքս Խաչատրյանը:

Նա հյուրերին հաճույքով է ցուցադրում թատրոնի շենքը, հիշեցնում ժամանակին Վրաստանում հայտնի հայ դերասանների անունները: Ապա հրավիրում է դատարկ դահլիճ: Այստեղ հազվադեպ է օտար մարդ մտնում: Թբիլիսիի հայկական թատրոնն արդեն վաղուց հանդիսատես չի ունեցել, որի պատճառը շենքի վթարային վիճակն է:

Թատրոնում կան անկյուններ, ուր աշխատակիցները փորձում են ընդհանրապես ոտք չդնել: Այստեղ պատերը լցված են խոնավությամբ, լայն խոռոչները տեղ-տեղ հասնում են ահռելի չափսերի: Այստեղ հայտնվողները, իրենցից անկախ, սկսում են շշուկով խոսել: Թվում է` եթե բարձրաձայն ինչ-որ բան ասես, պատերը փուլ կգան գլխիդ:

«Շենքը վթարային է, բայց թատրոնի աշխատանքները չեն ընդհատվել: Մենք փորձում ենք շարունակել աշխատանքը, ճիշտ է, բեմում չենք կարող խաղալ, բայց շրջաններ, գյուղեր հյուրախաղերի մեկնել, փառատոների մասնակցել` կարող ենք»,- «Մեդիալաբին» ասում է Ֆելիքս Խաչատրյանը:

Նման անմխիթար շենքային պայմաններում հանդիսատեսի համար ներկայացումներ տալը, ըստ տնօրենի, պարզապես անթույլատրելի է: Թերևս դա է պատճառը, որ թատերախումբը հաճախ է շրջագայում: Լինում են գրեթե ամենուր, որտեղ հայ հանդիսատես կա, հատկապես հայաբնակ Ջավախքում: Հաճախ են հյուրախաղերով գալիս Հայաստան, լինում տարբեր մարզերում: Ներկայացումներ են ունենում նաև Երևանում:

«Օրերս հանձնեցինք Ջոն Պատրիկի «Թանկագին Պամելլան», որով պատրաստվում ենք նաև Երևան գալ: Իսկ մոտ 10-15 օր առաջ էլ Լոռվա փառատոնից մեր դերասանները լավագույն դերակատարման համար շահած երեք մրցանակներով վերադարձան»,- ասում է թատրոնի տնօրենը:

Թբիլիսիի հայկական թատրոնը քաղաքի այն եզակի վայրերից է, որտեղ կարելի է հայերեն լսել: Այն ոչ միայն արվեստի, այլև հայապահպանման կենտրոն է: Դերասան Սերգեյ Սաֆարյանը դա սեփական փորձով է ապացուցում:

«Իմ հայերենը լավ հայերեն չի: Ես ռուսական կրթություն ունեմ: Շատ շնորհակալ եմ մեր թատրոնի բոլոր ռեժիսորներից, որոնց հետ աշխատել եմ, որոնք ինձ սովորեցրել են հայերեն լեզուն, որ ես կարող եմ գրել-կարդալ»,- «Մեդիալաբին» ասում է դերասանը:

Նրա խոսքով` թատրոնն իրեն ապրելու և ստեղծագործելու մեծ լիցքեր է տալիս: Հավանաբար, դա է պատճառը, որ խոսելով շենքի վթարային վիճակի մասին, Սերգեյի ձայնը ցածրանում է:

«Մեզ դա անհանգստացնում է, բայց մենք շատ մեծ հույսեր ունենք, որ շենքը կվերանորոգեն: Երևի կգա այդ ժամանակը»,- ասում է նա:

Մինչդեռ նրա գործընկեր, դերասանուհի Նարե Պողոսյանը թատրոնի ապագայի խնդիրը լուծելու հարցում մարտական է տրամադրված:

Նրա կարծիքով` այժմ, ավելի քան երբևէ, պետք է շատ աշխատել:

«Մեզ մոտ հիմա աշխատում է երեք խումբ, զուգահեռաբար երեք ներկայացում է պատրաստվում:

Նման տրամադրություն չի եղել նույնիսկ այն ժամանակ, երբ թատրոնը վթարային չէր:

Հիմա մենք ձգտում ենք ավելին անել, քան այն տարիներին, երբ թատրոնում այսպես կոչված նորմալ աշխատանքային գործընթաց էր»,- «Մեդիալաբին» ասում է Նարե Պողոսյանը:

Nare-Poghosyan-200x300.jpg

«Մեզ մոտ հիմա աշխատում է երեք խումբ, զուգահեռաբար երեք ներկայացում է պատրաստվում: Նման տրամադրություն չի եղել նույնիսկ այն ժամանակ, երբ թատրոնը վթարային չէր: Հիմա մենք ձգտում ենք ավելին անել, քան այն տարիներին, երբ թատրոնում այսպես կոչված նորմալ աշխատանքային գործընթաց էր»,- «Մեդիալաբին» ասում է Նարե Պողոսյանը:

Այս պահին բեմադրվող պիեսներից թերևս ամենազվարճալին մշակվել է հենց Թբիլիսիի հայկական թատրոնում: Այն իր բովանդակությամբ արդիական է և խոսում է թե´ թատրոնի, թե´ հասարակության հիմնական կարիքի մասին:

«Այս պիեսը որպես այդպիսին ծնվել է մեր թատրոնում: Բայց ի սկզբանե այն հիմնված է Սերգեյ Բելով անունով բեմադրիչի պիեսի վրա: Այդ պիեսն այժմ շատ ճանաչված է Ռուսաստանում և կոչվում է «Մամուլյա»,- պատմում է բեմադրող ռեժիսոր Լևոն Ուզունյանը: - Մենք այս ներկայացման հիման վրա մեր տարբերակն ենք ստեղծել, որը կոչվում է «Հրատապ 5000 եվրո է հարկավոր»:

Թբիլիսիի հայկական թատրոնի գլխավոր մուտքը փակ է, դերասանները շենք են մտնում հետնամուտքից: Թատրոնում զգույշ են քայլում, նրանց զգուշացրել են, որ պատերն ամեն վայրկյան կարող են փուլ գալ:

Դերասանները, սակայն, աշխատում են չնկատել պատերի լայն խոռոչները և համբերատար սպասում են Վրաստանի կամ Հայաստանի կառավարության «եվրոներին»:

«Ճիշտ է, մենք Վրաստանի մայրաքաղաքում ենք գտնվում, բայց հոգով ու սրտով հայկական թատրոն ենք:

Մինչև կպարզվի, թե վերանորոգումն ի´նչ միջոցներով է կատարվելու, քանի որ խնդրին տեղյակ են թե´ Վրաստանի և թե´ Հայաստանի իշխանությունները, մեր գործը հայերեն խաղալն է»,- ասում է թատրոնի տնօրեն Ֆելիքս Խաչատրյանը:

theatre-2-300x200.jpg

theatre-300x200.jpg

Լիաննա Խաչատրյան

Լուսանկարները` Յուլիաննա Սիրանյանի

Թբիլիսի

© Medialab.am

Link to post
Share on other sites

Թողնել մեկնաբանություն!

Ждём Ваших комментариев. Они важны для нас.

We are waiting for your comments. They are important to us.

Link to post
Share on other sites
  • 3 weeks later...
Թողնել մեկնաբանություն!

Ждём Ваших комментариев. Они важны для нас.

We are waiting for your comments. They are important to us.

Газета

"Вечерний Тбилиси"

от 15.10.2010 79 (18308)

КЛАССИКА ВСЕГДА ВОСТРЕБОВАНА

В Авлабари, этом красивейшем, уютном и колоритном районе Тбилиси, находится Государственный армянский драматический театр имени Петроса Адамяна, которому исполнилось 154 года. Его своеобразие не в последнюю очередь связано именно с Авлабари, где со временем сложились свои традиции, особая стилистика актерской игры, основанная на прямом контакте со зрителем. О планах коллектива, гастролях и премьерах нового сезона беседуем с главным режиссером театра, депутатом парламента Грузии Арменом Баяндуряном.

- Армен Сергеевич, пусть не покажется странным, но первый вопрос будет не о репертуаре, а о судьбе театрального здания – ведь это во многом определяет планы и особенности репертуарной политики.

- Наше здание, к сожалению, в аварийном состоянии. Театру необходим капитальный ремонт. Из-за серьезных трещин нам не разрешают играть на своей сцене. Но труппа продолжает работать – в помещении театра проходят репетиции, предварительный просмотр спектаклей. А затем коллектив показывает их на гастролях.

- Где выступали в последнее время?

- В июне мы ездили в Самцхе-Джавахети, посетили Ахалцихе, Ниноцминда, Ахалкалаки, в сентябре гастролировали в Армении. В октябре этот цикл продолжится в Ванадзоре, Гюмри, Ереване. А еще готовимся к поездке в 2011 году в США. Два года назад уже было получено приглашение от американской стороны приехать с гастролями на полтора месяца, но августовская война нарушила эти планы.

- А в Грузии где можно увидеть ваши спектакли?

- Играем в регионах Грузии – в местах компактного проживания армянского населения. Во время гастролей выступаем не только в городах, обязательно посещаем районы. Спектакли даем в домах культуры, клубах. Привозим туда необходимую аппаратуру, декорации. Не всегда сцена отвечает необходимым требованиям, порой даже занавеса нет, но публика там особая – отзывчивая, непосредственная, доброжелательная. Нас принимают очень тепло.

- Какие премьеры увидят зрители в новом сезоне?

- Мы готовим четыре новых спектакля. “Дорогая Памела” Джона Патрика и “Продается музыкальный инструмент” Микаэла Шатиряна пойдут в моей постановке, Роман Матиашвили ставит “Не хочу стать миллионером” Жирайра Ананяна, а Левон Узунян подготовил нестареющую “Хануму” Аквсентия Цагарели – это дипломная работа нашей театральной студии.

- Вероятно, покажете и спектакли старого репертуара?

- Конечно, сохранятся полюбившиеся зрителям классические спектакли нашего театра: “Пепо” и “Хатабала” Габриэла Сундукяна, “Обвинительное заключение” и “Кукарача” по произведениям Нодара Думбадзе, “Дядя Багдасар” Акопа Пароняна. Эти спектакли всегда находят отклик у зрителя, подтверждая тезис о непреходящей актуальности классики.

- Вы упомянули студийный спектакль – оттуда и приходит в театр молодое поколение?

- Не только из студии, новые кадры поступают и из Института театра и кино. Пять лет назад был набор на армянское отделение актерского факультета. Его выпускники уже работают в театре. А наши студийцы 20 сентября показали дипломный спектакль “Ханума”. Во время учебы они присутствуют на репетициях, прогонах – это хорошая актерская школа. Некоторые студийцы тоже войдут в труппу театра.

- Планируется ли следующий набор в театральную студию?

- В течение октября наберем новых студийцев – это будет уже седьмой набор.

- Новые театральные постановки, гастроли, учебные занятия – все это невозможно осуществлять без соответствующей материальной базы.

- Наш театр находится на государственном финансировании. Кроме того, прибыль от продажи билетов тоже идет в наш бюджет. Получаем помощь и из Армении – по государственной программе поддержки диаспоры. Спонсорскую поддержку оказывает и фонд "Cartu", который возглавляет меценат Бидзина Иванишвили.

- Какова средняя стоимость билета?

- 3 лари, но для регионов снижаем до 2 лари.

- Ваших актеров приглашают сниматься в кино?

- У Автандила Варсимашвили в его новом фильме “Все будет хорошо” заняты Гагик Мелкумян и Жирайр Карапетян. В Армении снимается наша актриса Джульетта Сагателян, в фильме “Сталин life” роль Камо исполнил Нарек Баяндурян.

- Ваш коллектив поддерживает творческие связи с другими театрами столицы?

- У нас давние, теплые взаимоотношения с театрами Руставели, Марджанишвили, Грибоедовским. Следим за премьерами коллег, даем спектакли на их сценах. Эта традиция будет продолжена и в новом сезоне.

- Значит, тбилисский зритель сможет увидеть ваши новые постановки?

- Планируем в ближайшее время показать премьеры нового сезона на сцене театра им.Марджанишвили и в малом зале Грибоедовского театра. Кстати, спектакли будут идти с синхронным переводом на грузинский язык.

Беседовала

Наталия САХНО

Link to post
Share on other sites
  • 2 weeks later...

post-31753-1298815166.jpg

СЕРИК ШЕКОЯН:

«НЕ БОЙТЕСЬ СТРАДАНИЙ...»

Театральная студия при Тбилисском государственном армянском театре существует с 1995 года. Сценическую речь здесь преподает народная артистка Грузии и Армении Серик ШЕКОЯН. Несмотря на награды и звания (в 1998 году постановлением правительства награждена Медалью Чести), Серик Яковлевна на редкость скромный человек. Прочитав это интервью, она наверняка удивится и скажет: «Зачем надо было писать про меня? Ведь мы говорили о студии». За что я заранее прошу у вас, Серик Яковлевна, прощения. Красивая, светлая, умная, обаятельная, она относится к своим ученикам с теплотой и любовью. Только они, кажется, еще не совсем понимают, у КОГО учатся. Нам удалось побывать на одном из уроков и увидеть, как студенты готовятся к дипломному спектаклю «Ханума»…

post-31753-1298815199.jpg

«Скажи это так, как будто ты сплетничаешь, заинтересуй, передай свое отношение к тексту. Везде ищи подтекст, в каждом слове. Не читай, а рассказывай», - советует Серик Яковлевна начинающим актерам.

post-31753-1298815183.jpg

- Давно вы работаете с молодежью?

- В течение восьми лет я преподавала сценическую речь в Тбилисском государственном институте театра и кино им. Ш. Руставели. Мы выпустили два курса. На выпускниках сейчас держится весь репертуар театра. Такой болезненный для многих театров вопрос, как смена поколений, мы прошли успешно. Так что завтрашний день нашего театра обеспечен. Современная молодежь очень хорошая. Они открытые, общительные, развитые, живые. Им только нужно больше уделять внимания. Школа сегодня многого недодает. Приходится наверстывать упущенное и восполянть пробелы. Зато они очень добрые. Жизнь толкает их на активные шаги. Иногда на этом пути теряется что-то важное. Я внушаю им, что стать актером может только тот, кто умеет сострадать, входить в положение другого. Бессердечные люди не могут быть актерами. Чтобы перевоплотиться в образ, надо уметь чувствовать горе человека, его радость. Для этого надо воспитывать отзывчивость, милосердие, сочувствие. Какой актер из тебя выйдет, зависит от того, какой ты человек. На сцене ведь видно все - весь характер человека, вся его сущность переходят в образы. Если актер не Личность, у него все роли будут окрашены в один цвет. Он просто всю жизнь будет играть самого себя. Пока мои ребята чистые и хорошие, я хочу воспитать в них эти человеческие качества, нужные для профессии.

- Что входит в предмет «сценическая речь»?

- Это постановка голоса, интонация, звучность, его полетность. Он может быть громким, но не будет долетать до последнего ряда. Иногда мы читаем роли во время бега - тренируем диафрагму. Чтобы голос не был пустой, а получился окрашенный, дыхание должно быть правильным. Я обращаю их внимание на подтексты. Сегодня даже работающие актеры не правильно их проставляют. Каждое слово надо говорить обдуманно, пытаться вложить в него свое отношение. Приведу пример. Возьмем простое слово – «зима». Если мы тепло одеты, катаемся на лыжах, то «зима» произнесем радостно и весело. А если нам холодно и нечем согреться, то наше «зима» прозвучит грустно, с тоской. Кроме этого, есть еще подтекст всего произведения. Сквозное действие складывается из маленьких нюансов. Поезд, прежде чем доехать до конечной остановки, несколько раз останавливается на промежуточных станциях. Так же и в спектакле. Все должно быть соединено в одну правильнуо линию.

- С чего начинается разбор пьесы?

- На первом этапе мы читаем по словам. Я стараюсь удержать их от фальши, от бездушных интонаций. Могу подсказать им правильную интонацию, и они повторят, но я хочу добиться, чтоб они сами ее нашли - через отношение к слову. Не хочу, чтоб они превратились в неинтересных актеров, которые из пьесы в пьесу читают однотонные монологи.

post-31753-1298815215.jpg

- Вы так интересно ведете уроки, что мне самой захотелось стать актрисой.

- Я стараюсь не просто работать с конкретным текстом, а использовать его, как пример, чтобы научить их всем грамматическим, орфоэпическим законам. Ведь всякое мастерство опирается на ремесло. Надо научиться каждую роль разбирать по законам. Актер должен быть грамотным. Ему, как самолету - нужна платформа, а какую высоту он возьмет, зависит от таланта. Сначала надо разобрать роль и только потом думать об образе.

- Если сравнить современное поколение и ваше - кому сложнее?

- Им труднее, чем нам в свое время. Хотя у них возможностей больше. В этом им можно позавидовать. Сегодня молодые более энергичные. Только они чуточку… невоспитанные. Но это не их вина. Жизнь делает их такими. А в остальном они очень способные. Я закончила школу с золотой медалью. А сейчас учатся меньше, но добиваются большего. Я их очень люблю. За два года они становятся мне родными.

post-31753-1298815259.jpg

- Как вы выбрали профессию актера?

- После окончания школы я пошла на театральные курсы при киностудии. Училась в классе у Додо Алексидзе. У меня хорошо получалось. С первого же курса начала сниматься в киножурналах. Они тогда шли перед каждым сеансом кино. Для начинающей актрисы это был большой успех. Но наш педагог убедила меня в том, что на русском я играть не смогу. Пришлось играть на армянском. Его я знала хорошо. Сейчас очень переживаю, что не выучила грузинский. Но это не моя вина. Мы жили в Сочи. Отец был там ответственным работником, но в 1937 году его «взяли». Я, мама и брат вернулись в Тбилиси. Мне было 12 лет. А тогда приезжим из России разрешалось не присутствовать на уроках грузинского языка.

- Расскажите о родителях…

- Мама была педагогом армянской литературы. Она в совершенстве знала французский. Отец - кандидат экономическим наук - закончил легендарную нерсесяновскую школу. Хорошо владел английским и, как он сам говорил, «слабым французским». Но этим «слабым французским» он делал сложнейшие переводы. Мама скончалась рано, когда мне было 24 года. К тому времени я уже работала в армянском театре. Еще со школы, во время войны, мы все увлекались театром. Ходили на спектакли.

- В военное время люди помнят об искусстве?

- Еще как помнят! Может, больше, чем когда-либо. В театрах были аншлаги. Через год я вышла замуж за актера армянского театра, народного артиста Артема Лусиняна. (у входа в подъезда висит мемориальная доска в его честь – прим. авт.). Он был на 14 лет старше меня. А. Лусинян обладал прекрасными внешними данными, звучным голосом, выразительной дикцией, большим сценическим обаянием. Он был близким другом Верико Анджапаридзе. Кроме театра, снимался в кино (фильм «Георгий Саакадзе» и др.). В него все были влюблены – и актеры, и зрители. Это был великий человек. К сожалению, он рано скончался – ему не было 50, а мне не исполнилось и 40. С тех пор я одна. У меня тяжелая биография. Но все равно я не в обиде на Бога. Я нашла свою профессию. И ценю ее очень высоко. Для меня работать в театре – большая честь. Вообще я считаю, что люди искусства – это особые, отмеченные Богом, люди. Актерская профессия очень интересная. Это больше, чем профессия - это образ жизни. Все твоя жизнь привязана к профессии. Ты ешь то, что нужно для профессии, спишь столько, сколько нужно для профессии, одеваешься так, как требует профессия.

- Супругам легко играть в одном спектакле?

- Нет, трудно. Мы играли вместе в «Отелло». Не знаю, почему, но он не любил, когда мы вместе стояли на сцене. Он говорил, что ему это мешает. Видимо, он воспринимал меня не как персонаж, а как любимого человека.

- Сколько ролей вы сыграли?

- О, всех не перечислить. Я переиграла все, что можно было. Все роли были трудными, любимыми и запоминающимися. Просто так ни одна роль не дается. Все пропускаешь через сердце.

post-31753-1298815275.jpg

- Говорят, актер - вредная профессия?

- Да. А с другой стороны – полезная.

- Как это?

- Вредная в том смысле, что истощает эмоции. Тратится много энергии - не столько физической, сколько моральной. Много отдаешь, поэтому эмоционально приходится тяжело. Но все, что отдал - возвращается обратно. От зрителей получаешь так много, что, я думаю, некоторые актеры сами должны платить, чтобы им разрешали играть, а не то, что билеты продавать. Потому что эмоции – это и есть жизнь.

- От некоторых актеров исходит особая энергетика. Чем это можно объяснить?

- Обаянием. Объяснить его трудно, надо почувствовать. У А. Лусиняна было море обаяния. Он – настоящая звезда. Кстати, в этом году ему исполняется сто лет. Актеры бывают разные. Есть актеры-профессионалы и есть актеры-звезды. Первые демонстрируют высокий уровень актерского мастерства, но они не светят, потому что им не хватает обаяния. Вторые часто слабые актеры, но они обладают таким звездным обаянием, что им прощают все ошибки. Элизабет Тэйлор, Мерилин Монро... Они получали плохие рецензии, их критиковали, однако от них исходило звездное свечение. Обаяние нельзя приобрести. Это врожденное качество. И очень нужное для актера. А еще - интуиция. Ни одну роль нельзя разобрать умом. В театре нельзя работать головой. Это как собака идет по следу. Если человеку нужны тысячи инструментов, чтобы найти верный путь, то собака без всяких приспособлений, интуитивно, найдет правильную дорогу. Роль - как птичка. Она в любую минуту может выпорхнуть и улететь. А артист – кошка - должен ее поймать. Ты принюхиваешься, приглядываешься. Подключаешь свою интуицию, находишь подходящий момент и, не мешкая, хватаешь ее. Эти два момента - обаяние и интуиция – самое важное в актерской профессии.

- Если бы не стали актрисой, какую бы профессию выбрали?

- По гороскопу мне надо было стать врачом. И действительно, у меня есть медицинские способности. Я всегда интересовалась медициной.

- Верите в гороскопы?

- Да, потому что у меня все совпадает. К сожалению…

- Почему «к сожалению»?

- Потому что Скорпион - очень сложный знак. Особенно это касается женщин. Как-то я прочла фразу - «не бойтесь страданий, они обогащают вашу жизнь». Я ее запомнила и наивно желала страданий. Потом жизнь столько мне их преподнесла, что я не знала, куда их деть. Но было и много любви. Это тяжелые моменты биографии. Я не люблю вспоминать их. Никому о них не рассказываю. Не люблю жаловаться. В жизни все было. Каждый раз в новогоднюю ночь я повторяю – «рац мтробас даунгревиа – сикварул ушенебиа» («что вражда разрушает, то любовь строит»). Моя жизнь – наглядное подтверждение этих великих слов. На мою долю выпало много трудностей, но еще больше – любви! Вокруг меня всегда было много интересных людей - любящих меня, и тех, которых любила я. Это большое счастье.

- Мы тоже вас любим! И желаем вам счастья, здоровья и долгих лет полной любви и насыщенной творческими успехами жизни!

Яна ИСРАЕЛЯН

Журнал «Подруга» №19 май 2010 года

Link to post
Share on other sites
  • 3 weeks later...
  • 1 month later...

post-31753-1305559256.jpg

Вчера, после продолжительной болезни,

скончалась ведущая актриса

Тбилисского Государственного Армянского Драматического театра

имени Петроса Адамяна,

народная артистка Грузии

Ася Суреновна Жамкочян

Link to post
Share on other sites

post-31753-1305559256.jpg

Вчера, после продолжительной болезни,

скончалась ведущая актриса

Тбилисского Государственного Армянского Драматического театра

имени Петроса Адамяна,

народная артистка Грузии

Ася Суреновна Жамкочян

post-24268-1305662031.gif

Люблю... Помню... Скорблю...

Link to post
Share on other sites
  • 5 months later...

В связи с двадцатилетним юбилеем независимости Республики Армения

и за вклад в развитие армянской культуры

золотой медалью Министерства Культуры Республики Армения награждены

Народная артистка Грузии и Заслуженная артистка Республики Армения

Серик Шекоян

и

режиссер-постановщик

Тбилисского Армянского Государственного Драматического Театра им. П. Адамяна

Левон Узунян

post-31753-1319562641.jpg

Link to post
Share on other sites

Дорогая Серик Яковлена!

Дорогой Левон!

Примите искренние поздравления и признательность.

Вам крепкого здоровья, жизненного благополучия, творческих удач, искренней любви,

и этот цветочный поцелуй - такой же радующий всех своей энергетикой, как Вы!

post-24268-1319712032.png

Link to post
Share on other sites

Дорогая Серик Яковлена!

Дорогой Левон!

Примите искренние поздравления и признательность.

Вам крепкого здоровья, жизненного благополучия, творческих удач, искренней любви,

и этот цветочный поцелуй - такой же радующий всех своей энергетикой, как Вы!

post-24268-1319712032.png

Спасибо большое дорогая Тереза!

Я передам Ваши поздравления Серик Яковлевне и Левону.

Link to post
Share on other sites
  • 3 weeks later...

«Два дома в одном квартале»

Тбилиси - многонациональный город. И каждый народ вносит свой колорит.

Дом кукольника Гарри Давтяна и Тбилисский Государственный Армянский драматический театр расположены в одном квартале.

Два маленьких мира, которые несут в себе дух армянского народа.

Здесь рождается таинственное театральное действо - для себя, для друзей, для гостей, для взрослых и детей...

Режиссер - Нино Басилиа

Оператор - Каха Джонджуа

Монтаж - Леван Апциаури

Редактор - Тамар Папалашвили

Продюсер - Тинатин Цискарадзе

Link to post
Share on other sites
  • 2 weeks later...

Тбилисский Государственный Армянский Драматический Театр имени Петроса Адамяна покорил Париж спектаклем "ПЕПО".

post-31753-1322211301.jpg

post-31753-1322211311.jpg

post-31753-1322211318.jpg

post-31753-1322211324.jpg

post-31753-1322211331.jpg

post-31753-1322211337.jpg

post-31753-1322211344.jpg

post-31753-1322211351.jpg

post-31753-1322211361.jpg

post-31753-1322211368.jpg

Edited by Figaro
Link to post
Share on other sites
  • 2 weeks later...

В Интернет-журнале

Armenian Art Hall - Искусство оставаться армянином"

post-31753-1323452859.jpg

был представлен интересный фото-репортаж

посвященный гастролям Тбилисского армянского театра в Париже

"Наконец-то свершилось!.."

post-31753-1323452876.jpg

Link to post
Share on other sites

Ооо, кого мы видим!

И не только репортаж, но и - на самой обложке журнала! ;)

Поздравляю, Figaro джан, да и не только с этим. Этот год был для тебя успешным также и с той точки зрения, что Республика Армения оценила твой вклад в нашу общую копилку культуры.

От всей души поздравляю тебя! Здоровья и успехов тебе на твоём поприще! :flower: :flower: :flower:

Link to post
Share on other sites

Браво, непоколебимые энтузиасты! :hat:

Большой подъем чувств, восхищение и восторг!

Браво!!! :clapping:

Link to post
Share on other sites

Join the conversation

You can post now and register later. If you have an account, sign in now to post with your account.

Guest
Reply to this topic...

×   Pasted as rich text.   Paste as plain text instead

  Only 75 emoji are allowed.

×   Your link has been automatically embedded.   Display as a link instead

×   Your previous content has been restored.   Clear editor

×   You cannot paste images directly. Upload or insert images from URL.


×
×
  • Create New...