Jump to content

Скончалась Гаяне ХАЧАТУРЯН


Recommended Posts

Վայ Տեր Աստված...

На днях смотрела фотографии... вспоминала и очень хотела тему открыть...

Edited by Тереза
Link to post
Share on other sites

post-24268-1241203214.jpg

Нет слов...

Она навсегда останется у нас в памяти!

Link to post
Share on other sites
Link to post
Share on other sites
Link to post
Share on other sites
Link to post
Share on other sites

Президент Армении выразил соболезнование по случаю смерти выдающейся художницы Гаяне Хачатрян

Президент Армении Серж Саргсян выразил соболезнование по случаю смерти выдающейся художницы Гаяне Хачатрян.

“Армянское художественное искусство понесло большую потерю. Из жизни ушла выдающаяся художница, мастер цветов грез и сказочных образов Гаяне Хачатрян”, - говорится в послании президента, предоставленном пресс-службой главы государства.

Президент отметил, что после Параджанова она стала своеобразным символом общины тифлисских армян, чье имя давно вышло за пределы страны и национальной принадлежности.

“Искусство Г. Хачатрян поистине направляет и цветными образами ведет нас к чистым горизонтам оптимизма”, - говорится в послании.

Глава государства с сожалением отметил, что крупная персональная выставка Гаяне Хачатрян, предстоящая в рамках всемирно известного биенале Венеции, пройдет без нее.

“Выражаю глубокие соболезнования родным и поклонникам великой художницы. Утешимся тем, что искусствовед смертник, а его создания - бессмертны”, - подчеркнул президент Армении.

Источник: Panorama.am

13:29 02/05/2009

Link to post
Share on other sites

Первого мая после продолжительной болезни не стало художницы Гаяне Хачатрян.

Работы шестидесятилетней художницы, всю жизнь прожившей в Тбилиси, но посвятившей свое творчество изображению армянской культуры и истории, были выбраны для представления Армении на 53-ем Биенале в Венеции, которое пройдет в начале июня.

Kартины Гаяне Хачатурян высоко ценил Мартирос Сарян оценивая, как чарующие своей оригинальностью, очарованием и поэтизмом. Сама художница описывала свои картины как отображение сказок и историй рассказанные бабушкой, по этой причине они получались полными театральностью.

Сегодня президент Армении Серж Саргсян выразил соболезнование по случаю смерти выдающейся художницы.

«Армянское художественное искусство понесло большую потерю. Из жизни ушла выдающаяся художница, мастер цветов грез и сказочных образов Гаяне Хачатрян”, - говорится в послании президента, предоставленном пресс-службой главы государства.

Президент отметил, что после Параджанова она стала своеобразным символом общины тбилисских армян, чье имя давно вышло за пределы страны и национальной принадлежности.

Гаяне Хачатрян с раннего детства посвятила себя рисованию. Знакомство Гаяне с художником Александром Бажбеук-Меликяном оставило на творчестве художницы большой след и ввело ее на участие в различных выставках. Позже работы Гаяне Хачатрян выставлялись в Португалии, Париже, Лионе, Марселе. В разные годы было создано несколько документальных фильмов о жизни и работах Гаяне. Работы художницы можно встретить в музее современного искусства Армении и нескольких частных коллекциях.

/PanARMENIAN.Net/

Link to post
Share on other sites

Гаянэ

Для любого человека очень важны его детство, семья, память, связанная с чем-то, что потом попадает во «взрослую жизнь».

В три года Гаянэ подарили куклу. Потом, когда она стала писать картины (художником она родилась), кукла эта многократно в разных нарядах и композициях была частым участником живописной драматургии.

И много-много лет спустя Гаянэ узнала эту куклу в сохранившемся портрете своей прабабушки.

В сознании Гаянэ Хачатурян очень сильна вся женская линия. Крестила ее тетка в грузинской церкви.

С ней тоже связано детство. Тетя расчесывала ей волосы, завязывала банты. Это был обряд наряжания, и при этом она пела, пела, пела о бабочках. Но самым главным, любимым человеком была мать Асмик Калантарова (Асик), памяти которой посвятила она свои «реквиемы».

Лев Григорян снял фильм «Острова Гаянэ Хачатурян». Мы видим Гаянэ за работой, как она пишет, что пишет и одновременно говорит, рассказывает о себе. Из этих рассказов мы многое узнаем о ней. Шесть раз чуть не умерла из-за болезни. «Спасала мама». Гаянэ выживала только благодаря матери. А потом болела Асмик, и Гаянэ ходила за ней многие годы. «Вся моя жизнь была только трагедией», — говорит Гаянэ.

Картины Гаянэ я назвала бы «пирами», «Пиры Гаянэ Хачатурян». Это пир роскоши живописи, горения, золотых, пурпурных, изумрудных всполохов, просвечивающих тонких слоев, мазков, поскребов, образующих богатство пиршественной роскоши живописной формы. Понятие «пира» древнее, античное. Кроме вкушения оно включает диалог. Но не диалог зрителя с художником, а наоборот, художника со зрителем. Замкнутая, не склонная к открытому общению в жизни, Гаянэ-художник зазывает, завораживает, затягивает вас в мир своих грез.

Мотивы ее картин повторяются, узнаются из картины в картину. Как всякий очень большой художник, имеющий свой стиль, она как бы пишет не то чтобы одну и ту же картину, но описывает свою «обетованную землю» с разных сторон. Природа людей, ритм бытия действительно с другой планеты.

Ее певцом был Сергей Параджанов. Можно было бы сделать исследование о художественной «парности» этих людей, которые точно знают, что такое искусство. Параджанов знакомил с Гаянэ своих друзей, знакомых.

Так он привел к ней и Андрея Тарковского. Гаянэ были близки и художники Грузии, ее современники, такие, как великая Елена Ахвледиани. А памяти художника Минаса Аветисяна посвящена одна из самых трагических работ Гаянэ.

Паола ВОЛКОВА

Edited by Тереза
Link to post
Share on other sites

Ես Գայանեն եմ Թիֆլիսից...

post-24268-1241291264.jpg

Թբիլիսցի նկարչուհի Գայանե Խաչատուրյանը մեր ժամանակակիցն է:

Բայց նրա բոլոր գործերը նկարված են այն կոլորիտով, որով իր հայրենի քաղաքը հայտնի էր նախկինում, երբ դեռ Թիֆլիս էր կոչվում: Արվեստագետի հիշողությունն ու երևայակայությունը մեզ վերադարձնում են մի քաղաք, որտեղ մարդիկ ոչ թե քայլում էին, այլ` ճեմում, մի քաղաք, որ նման էր թատրոնի, երբ փողոցները ողողված էին տոնական ծեսերով...

Edited by Тереза
Link to post
Share on other sites

Театр зеркальных кукол

Художник Гаянэ ХАЧАТУРЯН, Гаянэ, истинная звезда на небосводе современного искусства. Ее работы украшают музеи, находятся во многих частных собраниях. Глубоко самобытное, не имеющее аналогов творчество Гаянэ — ярчайшее явление армянской культуры.

Уже несколько лет как Гаянэ и ее искусство в центре внимания московского коллекционера Валерия Ханукаева и ереванцев Баграта Никогосяна и Арташеса Алексаняна. Главная цель их совместной работы — пропаганда искусства Гаянэ Хачатурян.

"Все мои персонажи - армяне"

Гаянэ Хачатурян — знаковое лицо армянской культуры. Уже не одно десятилетие. Ереван увидел ее картины в 1971 году на выставке, организованной в ДК Физического института. Ее появление в армянской культуре произошло естественно и органично: атмосфера тех лет вполне благоприятствовала. Выставка в ЕрФИ имела шумный, неординарный успех. Многие ее работы были куплены, вскоре появились первые публикации и репродукции. Так началось восхождение Гаянэ по артпирамиде. Через несколько лет ее работы впервые оказались в музейных залах — в ереванском Музее современного искусства.

Кто же она, Гаянэ, тбилисская соотечественница? Формально самодеятельный художник, только три года проучившийся в художественной школе. Потом было неофициальное общение с Ервандом Кочаром и Александром Бажбеук-Меликяном. Работа в аскетической мастерской Бажбеука окончательно сориентировала Гаянэ. Совершенно точно распознав и оценив неординарный талант Гаянэ, он запретил ей даже думать об Академии художеств. “От тебя ничего не останется”. Мудрый мастер не ошибся. Академическая выучка и Гаянэ, можно сказать определенно, абсолютно несовместимые понятия.

Необыкновенный природный дар в сочетании с еще более необыкновенным духовным миром и образом мышления и образовали ту Гаянэ, которая есть. Ту, что работает и удивляет художественную публику. Ее искусство манит и притягивает. Однажды попав в зону его притяжения, остаешься там навсегда. Работая изо дня в день, отставив в сторону все, что не укладывается в границы ее мира, забыв бытовую суету, так отвлекающую, она сделала искусство единственным смыслом жизни, единственной целью.

Картины и рисунки Гаянэ изначально поразили удивительным эмоциональным воздействием и тончайшей духовностью, которые со временем приобрели большую глубину и силу. Она создала свой мир, нет, планету, существующую помимо и вопреки всяким канонам и правилам. Оттого она, эта планета, приобретает исключительную самоценность. Гаянэ заселила ее странными, отрешенными, но очень симпатичными созданиями — людьми и зверьми, зооморфными существами, барочными дамами в кринолинах и шляпах, занятых непонятной зрителю деятельностью. Кстати, из нее получился бы прекрасный, поистине безудержной страсти и красоты театральный художник, сценограф, повернись колесо фортуны чуть-чуть другой стороной.

“Мое пространство — театр”, — говорит Гаянэ. Созданный ею народец разыгрывает загадочные, красочные спектакли, где замешены мифологические и художественные реминисценции — воспоминания о далеком прошлом или, может быть, о будущем, весь интеллектуальный и духовный мир автора. Именно поэтому ее персонажи серьезны, полны достоинства и сознания важности своей миссии. Она создала замкнутую планету — театр — и смогла заставить поверить в ее существование. Для Гаянэ смертная тоска изображать мир видимый, всем доступный. Потому она и дает волю своей волшебной фантазии. Но фантазия, воображение — как туман, они могут расползтись, исчезнуть. Главное — успеть картинки, образовавшиеся в сознании или подсознании, зафиксировать без потерь, а в процессе работы еще и обогатить, насытить деталями, фактурой, цветом.

Искусство Гаянэ уже давно выбралось за пределы ее мастерской, получило признание повсюду. Оно не имеет каких-либо явных национальных признаков. Тем не менее Гаянэ считает, что в каждом произведении заложен армянский код. “Все мои персонажи — армяне”, — говорит она. Этот код, без сомнения, заложен и в самой Гаянэ, необыкновенной, неординарной личности, тонко чувствующей тончайшие движения души, — своей и своих придуманных персонажей. Потому ее картины рождаются нелегко, с огромными затратами нервных сил и духовной энергии.

Имеет ли смысл разгадывать потаенный смысл ее картин — вопрос, терзающий и их обладателей, и зрителей. Вопрос открытый. В любом случае это очень увлекательно, и рискнувшего едва ли не физически затягивает в мизансцены театра Гаянэ. Не очень помогают и названия — только как точка зыбкой и эфемерной опоры. “Названия, — объясняет Гаянэ, — появляются вместе с образами, я их не придумываю. Они как рама собирают картину, они ключ к разгадке”. Безусловно, они помогают приоткрыть завесу тайны. Но только приоткрыть, не более. Остальное надо додумывать и чувствовать, не забывая, что тайны жизни и искусства всегда рядом. Одна из тайн Гаянэ — место действия.

В ее картинах нет узнаваемой природы или интерьеров, а есть некие знаки. Условное, многослойное пространство, где много лестниц, переходов, арок, ворот, часто напоминающих изощренные декорации. “Мое пространство — театр. Очень люблю зеркала — они дают бесконечную глубину. Зеркальное видение очень индивидуально”. Свое видение Гаянэ как-то назвала “театром зеркальной куклы”. Вполне убедительно.

Зрители, увлекшись содержанием работ Гаянэ и силясь разгадать их тайну, на время, кажется, забывают о ее великолепной живописи и о виртуозных рисунках. Мастерство ее росло из года в год, живопись становилась роскошной, приобретала музейную драгоценность. Цветовидение Гаянэ поражает, она легко и изящно сталкивает труднейшие цвета, добиваясь самоцветного свечения.

Кроме того что картины Гаянэ радужно сверкают как шкатулки с драгоценностями, от них, кажется, исходят не сразу слышимые звуки и не сразу осязаемые пряные ароматы и вкусы. Многие названия прямо говорят об этом. Гаянэ синтезирует чувства. “Красное шествие с шорохом черной сливы”, “Голубой локон айвы”. Зрителю предоставляется полная свобода окунуться в гомон и крик толпы, состоящей из красноволосых женщин, ангелов, ренессансных дам, карликов, пантер, павлинов. Всю эту общность неведомых существ окутывают волшебные звуки и дивные запахи благовоний, фруктов и, может быть, даже кулис того театра, что она создала вопреки окружающему миру, скучному и постному для Гаянэ. А здесь ее руками, умом и сердцем созданный или, может, воссозданный мир, абсолютно интересный, бесконечный со множеством никогда не повторяющихся мизансцен.

Восток и Запад сталкиваются на подмостках ее театра совершенно мирно, иначе разве был бы слышен шорох черной сливы, разве ощущалось бы дуновение театра красной ночи, разве следовал бы барс за пурпурным кортежем, наконец, не крутилась бы ее вечная прялка. На планете или в театре Гаянэ хотя и кипят страсти, тем не менее царят мир и согласие. Ее работы излучают, творят добро в самом изначальном смысле слова. Каждая ее картина — сгусток ее чувств, воспоминаний, ощущений, сгусток, сотканный из разных культур, но в конечном счете каждая картина или рисунок — это “кардиограмма” ее беспокойной души, свободных фантазий и неувиденных снов. “Сны? Нет-нет, снов я вообще не вижу”, — сказала однажды она. Сны ускользают, да и зачем ей сны, когда достаточно закрыть глаза и уйти в закоулки сознания и увидеть внутренним зрением то, что так и просится на холст в виде роскошных театрализованных действ...

Гаянэ давно уже Мастер. Ее творчество уникально. Иллюзорный мир, созданный ею, нежен, хрупок и прекрасен. Гаянэ сама, ее работы вызывают восхищение и неизбывный интерес всех, кто хотя бы раз имел возможность соприкоснуться с ними. За феерической красотой ее полотен проглядываются, скорее ощущаются ее мудрые размышления. О мире, о людях, о страстях и печалях.

О красоте фиалковой ночи, желтых груш и зеркальных кукол.

Гаянэ — достояние всеобщей культуры.

Но будем при этом помнить, что и в ней, как и в ее произведениях, заложен армянский код. Код, который нельзя взломать...

Link to post
Share on other sites

"Мы счастливы, что знакомы с ней..."

История наших взаимоотношений с Гаянэ началась неожиданно и спонтанно. В конце 90-х я жил Москве, где судьба свела с очень интересным молодым человеком Валерием Ханукаевым, специалистом по недвижимости и коренным москвичом. Мы подружились, и скоро я его, как водится, пригласил в Ереван — в нашем городе он никогда не был. “С радостью приеду, — сказал он, — наши народы близки и мне будет очень приятно”.

Приехали мы в 2000 году, я постарался показать Валерию нашу страну. Упор сделал на трех главных армянских ценностях: культуре, церкви, семье. Жили у меня дома, так что семейные устои и традиции он увидел воочию. Мы вволю поездили по главным христианским святыням и музеям.

Несколько часов провели в Национальной галерее, Валерий знакомился с армянским искусством с особым вниманием — оно было ему незнакомо. Очень многое ему понравилось, но одна работа буквально потрясла. Он, казалось, заболел ею. Это был “Реквием” Гаянэ. “Хочу видеть ее работы”, — императивно попросил Валерий. После галереи мы тут же пошли в игитяновский Музей современного искусства. Он долго рассматривал ее картины, восторгам не было границ, как-то незаметно он загорелся желанием иметь работу Гаянэ...

В это время к нам присоединился мой товарищ Арташес Алексанян. Вдвоем мы бросились на поиски картин Гаянэ и нашли их. Ханукаев приобрел их не задумываясь. После этого мы как-то спонтанно искали, находили и собирали работы художницы. На нас прямо озарение нашло. В 2001 году, когда общими усилиями мы сформировали ядро нашей коллекции, поняли, что надо обязательно встретиться с самим автором. Через друзей-знакомых дали знать в Тбилиси и вместе с Арташесом поехали к ней. Познакомились. Сразу же сложились дружеские, доверительные отношения. В итоге наша троица стала группой единомышленников, духовно объединенных самой Гаянэ.

Между тем коллекция пополнялась — все эти годы мы ищем ее работы повсюду. Где только их не обнаруживали: в России, США, Франции, Израиле, ну и конечно, в Грузии и Армении. Ни одну из них так просто не приобретаем, сейчас полно подделок, так что каждую работу, фотографию, конечно, удостоверяет сама Гаянэ.

Мы счастливы, что с ней знакомы. Это поистине потрясающий человек и великий художник. Поддерживаем с ней постоянную связь, часто едем в Тбилиси, стараемся помочь ей, облегчить максимально ее жизнь и быт — только бы она могла без проблем работать. Мы с Арташесом постоянно общаемся с ее приятельницами — актрисой Меланией Барсегян и востоковедом Кетеван Тамарадзе, с которой Гаянэ дружит лет тридцать. Это друзья, не побоюсь сказать, ежедневные, ежечасные, они окружили ее своим искренним бескорыстным вниманием и заботой. 9 мая, в день рождения Гаянэ, мы долго катались по городу, поехали на Бакинскую улицу — Гаянэ очень хотелось вновь увидеть дом, где она родилась. Какая это была для нее радость — неописуемая!

Превозмогая трудности, тем не менее она работает — пишет маслом, делает рисунки. Каждая наша встреча открывает для нас новую грань в исключительно сложной, тонкой личности Гаянэ.

Баграт НИКОГОСЯН

Link to post
Share on other sites

Жаль :(

ЦН!

Женщина - Художник - явление вообще редкое, исключительное. Почти ненормальное..

Непростительно мало мы знали о ней.

Link to post
Share on other sites

"Я считаю Гаянэ достоянием мировой культуры"

О своем увлечении искусством Гаянэ и о будущем фонде рассказывает Валерий ХАНУКАЕВ.

-То, что Гаянэ Хачатурян стала частью моей жизни, имеет свои веские предпосылки. Дело в том, что я родился и вырос в Москве, но потом — так сложились обстоятельства — несколько лет жил в Дербенте.

годы, может быть, и прошли бы не слишком заметно, если бы не учитель истории Гурген Аршакович Алахвердян. Замечательный человек, который рассказывал мне об истории Армении, об армянской культуре, о геноциде. Мы ходили с ним на армянское кладбище Дербента, он показывал мне хачкары. Рядом — еврейское кладбище. Тогда впервые я понял, как схожи исторические судьбы наших народов. Так он привил мне любовь к Армении. За это я ему благодарен.

Я возвратился в родную Москву, с которой и связана вся моя дальнейшая жизнь. К Гаянэ и ее искусству меня привел случай, скорее некий фатум. Было это в 2000 году. Как-то, гуляя по парку скульптур на Крымском валу, я познакомился с Багратом Никогосяном — он тоже там расслаблялся. Что именно привело нас в этот парк, трудно сказать, но, видимо, так оно и должно было быть. Он показал мне скульптуры своего дяди, прославленного мастера Николая Никогосяна, чье имя и работы мне были знакомы. Да и кто их не знает. Через некоторое время Баграт пригласил меня в Ереван, куда я полетел с большой радостью. Мы объездили важнейшие памятники, побывали в Эчмиадзине, Гарни. Я с удовольствием посмотрел Музей Параджанова и Национальную галерею, где впервые под одной крышей увидел работы великих армян — Айвазовского, Сарьяна, Минаса, других прекрасных мастеров. При всем великолепии армянского отдела меня как молнией поразила одна картина. Это был “Реквием” Гаянэ Хачатурян. Она перевернула мое сознание, мое понимание живописи. “Реквием” потряс меня внутренне.

— Получается, что картина с таким печальным названием стала катализатором вашей будущей коллекции?

— Да. У меня появилась мечта — иметь работы этой художницы.

Я стал приезжать в Армению едва ли не с единственной целью — найти и приобрести работы Гаянэ. Они буквально заворожили меня, это становилось страстью. В процесс включился и Баграт, а потом Арташес Алексанян. Втроем было легче, ведь я не знаю армянского, да и в Грузию приходилось часто ездить. Тогда же я увидел альбом Г.Игитяна “Армянская палитра”, он в свою очередь поразил меня, как и Музей современного искусства. Я стал лучше понимать армянское искусство. И искусство Гаянэ. “Муштаид”, “Повозка-прялка”, “Желтые гранаты” навсегда запечатлелись в памяти. Игитяновский альбом стал настольной книгой. Постепенно стала вырисовываться коллекция.

Я робел перед незнакомым художником, ведь Гаянэ в моем понимании неземной человек, совершенно фантастический. Святая. Я понял, что ее искусство не было нужно советской стране. Как и искусство Тарковского, как и Параджанова, как и Неизвестного, как и Булатова. Как некое инородное тело. Она была нужна не нам — другим. Таким, как Гуэрра и Феллини. Потому она закрылась, ушла в свой “монашеский” мир. Это счастье, что внешний мир не смог ее изменить. Она не изменила своему магическому реализму. Это счастье, что есть такой мастер. Не думаю, что она конкретно армянский или грузинский художник. Она — художник Мира. Она обогнала время, потому само время докажет, что она художник мирового масштаба и уровня. Если уже не доказало.

— А что подвигло вас создать фонд Гаянэ Хачатурян?

— Дело в том, что интерес к искусству Гаянэ большой, коллекционеры охотятся за ее картинами.

Многие известные люди искусства и политики их собирают. И всего только несколько работ в музеях. Было бы несправедливо оставить ситуацию с искусством Гаянэ на волю судьбы. Поэтому я как частный коллекционер и мои армянские друзья решили создать Армянский фонд Гаянэ Хачатурян в Ереване и соответственно Международный фонд в Москве. Фонд позволит оперативно и без лишних проволочек заниматься выставочной и издательской деятельностью и задействовать также возможности армянской диаспоры. Подумываем мы также о благотворительности, в частности стипендиатах в художественных вузах Еревана, Москвы и т.д. Пока же мы запланировали проведение ее масштабной персональной выставки в Национальной галерее Армении, открытие которой намечено на 9 мая 2009 года — в день ее рождения. Конечно, под эгидой Министерства культуры. Надо будет показать картины, рисунки, даже расписанные ею пластинки и кувшины. Предполагаем, что будут работы также из других музеев и частных собраний. Так что, если кто захочет предоставить нам работы из своей коллекции, я буду только рад. После Еревана обязательно надо повезти выставку в Степанакерт — мужественный народ Карабаха должен видеть работы Гаянэ.

К выставке обязательно выпустим каталог, буклет, CD с фильмами о Гаянэ Ю.Ерзнкяна, Л.Григоряна, Р.Геворкянца, не исключаю также и создание нового фильма. Кроме того, необходимо подготовить книгу о Гаянэ и ее творчестве, конечно же, с ее мыслями, высказываниями, стихами, поразительно красивыми. Так как Гаянэ обладает феноменальным голосом и великолепно поет, можно подготовить CD или фильм с ее пением.

После Армении и Карабаха мы предполагаем экспонировать выставку в Москве, Лос-Анджелесе, во Фрации, Австрии, Израиле. Начнем готовить фундаментальный ретроспективный альбом ее произведений с комментариями автора к работам — с каждой связаны какие-то истории, события, воспоминания. Отдельного альбома достойны и рисунки Гаянэ, сделанные графическим и цветными карандашами, акварелью и т.д. Начиная с рисунков 50-60-х годов. Это программа на не очень далекую перспективу. А пока мы готовимся провести в октябре под патронажем правительства Москвы и Минкульта России цикл акций, посвященных Гаянэ в московском Доме Цветаевой. Это прежде всего выставка ее работ, выставка о дружеских и творческих связях Гаянэ и Серея Параджанова, также неделя фильмов великого режиссера, наконец, вечер “Гаянэ и поэзия”. Не случайно ведь в каждой ее работе сквозь красочный слой прочитываются поэтические строки.

— Программа очень привлекательная, роскошная и, конечно, затратная. Выставки, книги, фильмы, CD — это замечательно. Неужели фонд этим и ограничит свою деятельность?

— Поскольку я считаю творчество Гаянэ достоянием мировой культуры, то ограждать свою коллекцию от людей, замыкаться, как скупой рыцарь, и в одиночестве любоваться ее картинами мы не будем.

В более отдаленном, но вполне просматриваемом будущем откроем музеи Гаянэ в Москве, на Малой Бронной, и в Ереване — на ее исторической родине. Считайте это высшей целью. В музеях будут экспонироваться не только ее работы, но и фотографии и многое другое, что составляет удивительный и такой человечный мир Гаянэ Хачатурян.

Подготовил Карэн Микаэлян

Link to post
Share on other sites

"Когда-то мы жили в одной стране. С тех пор как дружба народов рухнула и прекрасную ложь интернационализма заменила чистая и омерзительная правда всяческого национализма, мы можем, наконец, любить друг друга без всякого принуждения, следуя исключительно голосу чувства – симпатии, взаимного интереса, природной тяги...

Дорогая Гаянэ, мы все еще продолжаем говорить на одном языке. Мы всегда будем говорить на одном языке. Десятилетние армяне уже не знают русского, их грузинские сверстники приезжают в Москву с иностранной визой в паспорте родителей, географическая карта империи впала в коллапс.

А Гаянэ рисует мифологический мир..."

Людмила Улицкая

Link to post
Share on other sites

"А теперь откройте дверь, и сидите здесь, а я пойду в другую комнату", – и Гаянэ вышла, а я осталась на кухне в некотором недоумении.

Сначала я услышала не то покашливание, не то всхлипывание. А потом раздался звук, не похожий ни на что на свете: голос ангела и его трубы, мужчины и женщины, немного зверя и немного птицы.

Это была старинная песня зоков, полурастворившейся армянской ветви, с архаическим языком и собственной историей... Бабушка Гаянэ происходила из зокского рода, и от нее Гаянэ научилась этой песне. Мне была оказана честь, и мой московский дом, безалаберный, хаотический и уютный, чувствовал то же, что и я: смущение, благодарность и гордость. Мы были удостоены посещения древней и могучей силы, о которой давно забыли в больших городах, в суматошной пустоте торопливого времени...

Что же касается самой Гаянэ, она у этой древней силы состоит в жрицах. Прикажет эта высшая сила – поет, прикажет рисовать – рисует, прикажет на костер... Нет, нет, это было бы уж слишком… Пожалуйста, не надо... Но по сути дела, душевная организация та самая: Сивиллы, Жанны д'Арк, маленькой Терезы.

Рисование Гаянэ – род служения. Смысл этого служения – передача знания. Свое художественное сообщение она транслирует оттуда, где мы не бывали, сюда, где мы есть. Это сообщение не подается полной расшифровке, но, тем не менее, мы останавливаемся перед ее картинами с глубоким волнением, потому что узнаем в них сны своего детства, и возникает странное ощущение пробуждения как будто наша здешняя жизнь сон, а картины Гаянэ намекают на то, что, проснувшись от здешнего, мы можем оказаться в мире ином, не подвластном ни здешней оптике, ни здешней географии… "

Людмила Улицкая

Link to post
Share on other sites

* * *

" Говорить о Гаянэ Хачатурян, значит говорить о ее магических метаморфозах, о ее способности вновь и вновь обновляться, делать свою жизнь творчеством и, следовательно, открывать в ней неуничтожимое качество – постоянное начало новых жизней. Всякий раз она заново рождается и умирает в своем мире, где время неотделимо от пространства – нестабильном мире пронзительно живых состояний и нелинейной гармонии, мире вечного становления, история которого наполнена поисками универсальных ценностей.

Гаянэ невозможно свести к "данным опыта", к определенным художественным стилям и движениям, хотя в ее пластике прослеживаются элементы символизма и раннего модерна, живые связи с традициями "Синего всадника" – Франца Марка и раннего Кандинского, проявление архаических культур, иконологии японской гравюры, древней китайской живописи, мифологем буддийской мандалы и восточной миниатюры. Гаянэ, словами философии дзэн, способна познавать миг пробуждения в бесконечной череде снов. Ее поэтика при всей своей чувственности обладает глубоко эзотерической природой – она превосходит принцип соответствия. Логику ее эволюции невозможно постичь через внешний характер эпохи, а движение ее внутреннего чувства всегда остается тайной.

Исходить из биографии Гаянэ в оценке ее творчества – явно упрощать его, и в то же время её судьба в своих основных контурах, в пластике незримого тела жизни рифмуется с судьбой нашего мира, совпадает с его историей, трагедией и надеждами, глубоким духовным опытом, корнями уходящими в изначальность детства, в сказочный Агулис, откуда родом ее семья, в улочки старого Тбилиси, в поющих и играющих кинто, покидая конкретность и перемещаясь в пространства, не знающие границ и усталости времени. "

Gajane_komp2.jpg

" Её инструментарий включает в себя сны, свободные ассоциации, высвечивание фундаментальных слоёв подсознания, когда человек вступает в подлинный диалог с миром, нарушая конвенцию стиля, вторгаясь в самые заповедные сферы психического. В этом уникальном видении встает универсальная всеобщность образов, получающая библейскую масштабность: иконные горки, храмовая архитектура, ритуальные шествия, евангелические звери и ангелы с лицами кукол. Отсюда и "праздничное безумие" художницы, и парадоксы, которые абсолютно неожиданно трактуют многие сложившиеся представления, и непокорная игровая свобода, что опрокидывает все нормы и правила и освобождает вольность души.

Для Гаянэ не существует "чистой" формы, отдельной от внутреннего переживания, от соучастия всему живому. Ее искусство начинается с называния, с присвоения имени – как это всегда происходило в самых древних и осевых культурах. Превращаясь в медиума, она каждый раз заново открывает предмет, человека, животное или явление мира, полностью сливаясь со своими созданиями. Её образы заклинательны, как вещая речь поэта, они длятся, как долгое эхо, обрастая смыслом; неведомое – "Муштаид, шорох Куры", "прялка зеркала и ветра", "небо – тюльпан, вишнёвый конь", "слон пурпурный смычок", "сазандари – желтый пир". Гаянэ одаривает нас той первоосновой жизни, которая и составляет содержание припоминаний, извлекаемых из хаоса, зыбкости сна, средиземноморского покачивания, переходящего в ритм органического кода творчества. Все эти немые ощущения, что заложены в ее именах-образах, создают еще один феномен художницы – феномен дословесного языка, ветхозаветного первосмысла и первоощущения контакта босых ног с землей в садах Эдема. Они не говорят – они видят, но видят особым тактильным зрением. Они вызваны касаниями, чувством пространства и гобеленной фактурности, сопротивлением вещного сгущения среды; они отмечены повышенной информативностью, но не событийной, а сакральной плотностью переживания, магической сосредоточенностью. Эта праорганика искусства Гаянэ не исчерпывается осязательным аспектом. Слуховой словарь художницы удивительно многообразен – здесь звучит шелест листвы и пение птиц, шум ветра и протяжные голоса животных, шорох песка и "бормотанье" камня, здесь рождаются первые закономерности гармонических ладов, здесь пробуждается мелос, претворяя хаос в космическую полифонию и возвращаясь звуках шарманки. "

Gajane_komp3.jpg

" Художественный язык Гаянэ удивительно гибок и семиотически разработан, он проявляется буквально на клеточном уровне, как атом, содержащий в себе всю вселенную. И она живёт, переливаясь в своих изломах и гранях как фасеточный глаз стрекозы, как драгоценные вкрапления в горную породу, вбирая в себя свет и отражая его в зеркальных многомерностях. Ее формы ткутся из первичного вещества, выстраивая самые несопоставимые ряды – человека, растение, звезду, минерал и животное, одухотворяя материю, обожествляя ее, превращая в творческую плазму, единую и бесконечную. Живое сознание наполняет этот магический и прекрасный мир, как ветер наполняет своим дыханием паруса, проникая во все сложные объемы и поверхности, выявляя свет как немеркнущее сияние и мерцающие глубины. Космос Кавказа в мифологиях Гаянэ, преодолевший свои измерения и сохранивший свою уникальность, естественно претворяется в свои высшие состояния, приобретая новые иерархические качества и смыслы. Он присутствует здесь как осуществленная идеальная возможность, как древняя восточная лавка, освещенная сиянием волшебной лампы Алладина, и в то же время он непостижим и загадочен, как страна медитаций Шан-гри-Ла, как страна магических возвращений и райского детства, где пребывает душа и сознание Гаянэ. Его формы вихрятся, закручиваются в спирали, уподобляясь раковине. Они друг в друга неуловимо проникают, сливаются и расходятся, образуя интерьеры, переходящие в необозримые ландшафты. Реликтовые образы, сохранившиеся лишь в древних культурах и сновидениях, усиливают обостренное историческое чувство художницы и – как обратная перспектива – ее медитативные выходы из времени, транслируя свои закодированные сигналы и восстанавливая утраченные ценности.

Сегодня искусство Гаянэ мерцает множеством значений, которые, вероятно, никогда не будут разгаданы до конца. Оно оказывается неизмеримо сложнее, насыщеннее и энергичнее любого внешнего пространства, оно таит в себе разного рода напряженности и прозрачные световые переходы, циклические повторяемости лабиринта и анфиладные прорывы в абсолют, не знающий гравитационной кривизны.

Оно наполнено будущим и одновременно эсхатологией, скрывая в себе образы магических текстов и оттенки нашей постмодернистской реальности.

Оно пронизано ожиданиями и предчувствиями, составляя уникальный феномен, "парадокс Гаянэ", возможность существования жизни в условиях, еще не готовых дать эту жизнь, фантастический театр, карнавал вечных метаморфоз любви и искусства, живущий в непосредственной реальности, окружающей нас. Совсем близко, просвечивая в соседних слоях нашего сомнительного бытия, серебрясь одеждами шарманщицы, касаясь своим чудотворным дыханием и удаляясь в глубины утраченного детства человечества.

Искусство Гаянэ достигло своей полноты и гармонического равновесия, но его зрелость не теряет детского чувства удивления и благоговения перед тайной и чудом. Оно всегда бодрствует, оно всегда в пути, оно все пронизано светом. "

Виталий Пацюков

"Паломничество в страну Агулис "

Из публикаций Изабеллы Побединой

berkovich-zametki.com

Link to post
Share on other sites

Выдержки из каталога выставки Гаянэ Хачатурян в Москве в галерее «Дом Нащокина», 2001г.

" Выставка выдающейся художницы Гаянэ Хачатурян мне представляется событием огромного культурного значения. Удивительно, но факт: магия подлинного искусства Мастера заключается в том, что вы никогда не расстанетесь с его творчеством, один лишь раз приблизившись к нему. Высокая духовность Гаянэ, способность к обобщению, необыкновенная фантазия, грезы о любви, столь редкие в наше время, обращение ко всем и каждому в отдельности – сделают, я уверен, выставку незабываемым художественным впечатлением. "

Владимир Спиваков

***

" Меня познакомил с Гаянэ Сережа Параджанов. Это были гастроли Таганки в Тбилиси. Сережа любил дарить своих друзей и познакомил меня с большим количеством интересных людей. Были богатые квартиры с уникальными коллекциями, были богатые столы с грузинскими длинными тостами. Но у меня это не то что стерлось, а осталось не конкретно, но очень ясно. Так же ясно, как картины Гаянэ. Я помню встречу с ней. Это была не студия, это была коммунальная квартира. Грязный коридор, ужасная лестница. Все темно, серо, и она такая странная, полумонашенка, полуюродивая. Она сливалась со всем в этой каморке. В этом сером мире – вдруг возникли протуберанцы какого-то сияния. Огромные картины с другим миром, с другими красками, совершенно ирреальные, и даже вообще с другой планеты. И тогда я поняла, что она вся в этом мире, реальный мир для нее не существует. Ей здесь неинтересно... "

Алла Демидова

Link to post
Share on other sites
Link to post
Share on other sites

post-24268-1241383567.jpg

Edited by Тереза
Link to post
Share on other sites
Link to post
Share on other sites
Link to post
Share on other sites
Link to post
Share on other sites
Link to post
Share on other sites
Link to post
Share on other sites

Join the conversation

You can post now and register later. If you have an account, sign in now to post with your account.

Guest
Reply to this topic...

×   Pasted as rich text.   Paste as plain text instead

  Only 75 emoji are allowed.

×   Your link has been automatically embedded.   Display as a link instead

×   Your previous content has been restored.   Clear editor

×   You cannot paste images directly. Upload or insert images from URL.

×
×
  • Create New...