Ֆրիկ

[Satenik]

ԲԱՆ Ի ՖՐԻԿ ԳՐՔՈՅՆ

Աստուած արդար և յիրաւի,

Եւ ողորմած յամենայնի.

Հանդէս ունիմ բան մի վիճի,

Թէ դու լսես քո ծառայի:

Այս է զարմանք հիանալի,

Որ կու լինի վերայ երկրի.

Եւ հիացումն ազգի ազգի,

զՈր տեսանեմք ի յաշխարհի:

Գէմ մէկ Ադամ էր ի դրախտին,

Եւ մէկն Եւայ իւր նմանին.

Եւ մէկ բարբառ համազգային,

Մինչև կերեալ պտղոյ ծառին:

Արդ այս բանս է հիանալի,

Եւ առաւել զարմանալի.

Թէ մէկ Ադամ և յԵւայէ

Ո՞րքան ազգեր ծնան յերկրի:

ՈՒրիշ լեզու ամէն մէկի,

Որ մէկ մէկի ո'չ հաւանի.

Որ մէկն է Հայ, մէկ Վրացի,

Մէկն է Տաճիկ, մէկն Ասորի:

Մէկն է ճհուտ Եբրայեցի,

Եւ մին Արաբ, Հագարացի,

Մէկն է Ալան Արևորդի,

Մինն է Թովիչ և Ափխազի:

Մէկն է Քուրդ Քանանացի,

Մինն է Թաթար Թորգոմացի,

Մինն է Մուղալ Խըթայեցի,

Մինն Ջաղաթայ Սըմըրղընդի:

Մինն Ֆռանգ Լատինացի,

Մէկն է Վենէտ և Ջենեցի.

Մէկն Հոռովմ Յունացի,

Եւ միւսն ՈՒռուզ և Հոնացի:

Մինն Դաղմատ Սպանիացի

Ծնունդ սըրբոյ աւազանի.

Հաւատացեալ Հայր և յՈրդի,

ՈՒ երկրպագու Քո սուրբ Խաչին:

Եւ դաւանօղ սրբոյ Կուսին,

Մարիամու Աստուածածնին,

Խոստովանող երրեակ և մի,

Հայր և Որդի և սուրբ Հոգի:

Այլ կամք ի ձեռս անօրինի,

Որ կու վարեն անգին գերի.

Որքա՞ն քակեն եկեղեցի,

Քանի՞ շինեն պիղծ մըզկիթնի:

Քանի՞ կանայս առնեն այրի,

Եւ որքա՞ն որբ քրիստոնէի.

Որքա՞ն արիւն հեղան յերկրի,

Քանի՞ առնեն բան խոտելի:

շարունակելի

[stemar]

Մինն է Թաթար Թորգոմացի

Տեսնես սա ո՞վ է:

Ֆրիկի «Գանգատ»ից մի երկու տող եմ հիշում, դպրոցական տարիներից մնացած.

Մեկն ի պապանց պարոնորդի,

Մեկն ի հարանց մուրող լինի,

Մեկին՝ հազար ձի ու ջորի,

Մեկին ոչ ուլ, ոչ մի մաքի:

[andrej1804]

Биография неизвестна. Время жизни (XIII — начало XIV века) устанавливается по времени написания тех стихов, которые с достоверностью датируются концом XIII века. Полагают, что Фрик — псевдоним поэта.

Сочинения на армянском языке: Диван, исследования, тексты я комментарии Тирайра Мелик-Мушкамбаряна, Нью-Йорк, 1952.

СЕРДЦЕ МОЕ, ОТЧЕГО ТЫ ЗАБИЛОСЬ?

(Перевод Н. Гребнева)

Сердце мое, отчего ты забилось?

Быстрая мысль, ты куда устремилась?

Что ты, слеза, по щеке покатилась?

Память, а ты почему замутилась?

Много грешил, суесловил я много,

Я отдалился от господа бога.

Ныне меня посетила тревога,

Ангел святой поманил меня строго.

Все, что святыней считал я когда-то,

Нищему духом, давно уж не свято.

Сделал замки и воздвиг я палаты,

Скрыл в сундуки я каменья и злато.

Грешник с посыпанной пеплом главою,

Что ты дрожишь над несметной казною?

И богачи, поглощенные тьмою,

Много ли взяли из мира с собою?..

ЦВЕТОК ЛЮБВИ

(Перевод Н. Гребнева)

Цветок любви чудесный этот

Растет не в дальней стороне,

Он зацветает вешним цветом

Внутри людей, а не вовне.

Он любящим приносит благо,

Он указует им пути.

Исполнись львиною отвагой

И тот цветок в себе взрасти!

Ты силам темным на потребу

Не пребывай в греховном сне.

Но, устремляя очи к небу,

Покайся, Фрик, в своей вине.

Страшись страстей, что правят нами,

Помысли о грядущем дне

И плачь кровавыми слезами,

Чтоб в вечном не гореть огне.

К БОГАТЫМ

(Перевод Н. Гребнева)

Вином грешите, ложью

В кругу распутных жен.

Вам слаще слова божья

Греховных песен звон.

Но близится расплата:

Суд страшный, трубный глас,

Прислужники разврата,

Что ожидает вас!

На нищих вы кричите

И гоните их вон,

Вы бедняка браните

За то, что беден он,

Но бог поднимет руку

И спросит в судный час:

«Чтоб облегчить мне муку,

Кто пострадал из вас?

Как Лазарь, я в бессильи

Лежал у ваших врат,

Но вы пройти спешили

И отводили взгляд».

Дарили вы презренье

Всем тем, кто обделен,

Но в огненной геенне

Конец ваш предрешен.

На муку вас осудят

За пурпур, за виссон.

Последний нищий будет

Скорей, чем вы, спасен!

В роскошестве излишнем

Забыли вы закон:

Кто яму роет ближним,

В ней будет погребен.

Пред Матерью Пречистой

Покайтесь до конца,

Своей молитвой истой

Смягчите гнев творца.

Заступница поможет

И сына в судный час

Умилостивить может,

Чтоб вас простил и спас.

Молите всеблагого,

Чтоб отпустил вину.

Мое услышьте слово —

Нельзя вверяться сну!

Покайтесь же в моленьи

И смойте поскорей

Слезами искупленья

Грехи души своей.

Чтоб сыновьями ада

Вам, богачам, не быть,

Раскаяться вам надо

И господа молить.

Чтоб пищею дракона

По смерти вам не стать,

Господнего закона

Примите благодать.

Из вас постигнет каждый,

Что в мире все тщета,

Переступив однажды

Последние врата.

Зачем же о богатых

Ты так печешься, Фрик?

Ведь нищий сам, ты златом

Не полнишь свой тайник.

Нет у тебя ни крова,

Ни тех, кого любил.

Богатства никакого

Ты здесь не накопил.

Ты прожил век — и ныне,

Как прежде, бос и гол.

Ты этот мир покинешь

Таким же, как пришел.

И все ж, когда голодным

Руки ты не простер,

Ты древом был бесплодным,

Пригодным лишь в костер.

Что черно здесь, что бело,

Постичь лишь ныне смог,

Когда расстаться с телом

Душе приходит срок.

Отвергни, Фрик, беспечность

Земного бытия,

Обресть старайся вечность —

Там родина твоя

При жизни совершайте

Лишь добрые дела.

Вовек не пожелайте

Себе подобным зла.

Наградою двоякой

Добро нам воздает.

В извечном мире — благо.

Здесь — славу и почет.

Духовный слух добавьте

К земному, чтобы внять

Великой божьей правде,

Чтоб господа познать.

Сей мир — не достоянье.

Я сам себя пытал:

«Достойные деянья

Ты часто ль совершал?».

Здесь помощи просите

Лишь у небесных сил,

Чтоб сжалился спаситель

И нам грехи простил.

И ныне покаяньем

Свой просветлите взор

И добрые деянья

Творите с этих пор.

Вас одарить мне нечем,

Но каждый, кто умен,

Моей да внемлет речи

И будет просветлен.

А люди, у которых

Пустая голова,

Пусть почитают вздором

Разумные слова.

КОЛЕСО СУДЬБЫ

(Перевод В. Брюсова)

Гей ты, судьба! Нам изменив, ты нас свергаешь с высоты;

Ты останавливаешь вмиг коловращенье суеты.

От века зыблющийся мир на склоне скользком держишь ты,

Подставив меру зла, твердишь «Сыпь все заботы и мечты!»

Ах, колесо! Злодея ты лелеешь в доме золотом,

А честный должен подбирать объедки за чужим столом.

Ты в рыцари выводишь тех, кому б сидеть в хлеву свином,

Без заступа ты роешь ров и рушишь праведника дом.

Скажи: «Ты не права, судьба!» — и смех услышишь без конца.

За что ученых гонишь ты, а любишь злого иль глупца?

Из них ты делаешь вельмож, их ты доводишь до венца

И шлешь по горам и полям бродить за хлебом мудреца.

Теперь еще труднее нам, когда татарин сел на трон,

Всех обделил он, и воров поставил господами он.

Но ты ни с кем ведь не родня: вновь повернется ось времен,

Ударишь ты, и нет царя, исчезнет он, как утром сон.

Как верить, колесо, тебе, ведь ты не любишь никого!

Нет правды у тебя, нет клятв, нет совести, нет ничего!

Сегодня возведешь на трон, а завтра сокрушишь его,

Повергнешь в пепл и в прах, лишишь — честей, короны и всего.

Лишь, исподлобия взглянув, судьба хребет свой повернет —

Что тут бумага, что перо иль даже всадников сто сот!

Все терпят: от пинков судьбы и царь спины не сбережет.

Не сдержишь — стрелами тебя, и полетишь на дно высот!

Судья неправедный! Зачем ты правый презираешь суд?

Ты с правым во вражде всегда, а твой любимец — вор иль плут.

Ошибки чаще ты творишь, судьба, чем на земле весь люд;

Ты землю, море, небо — все заворожаешь в пять минут.

Невежда пред тобой велик, а мудрый головой поник,

И что кругом ты неправа, какой не вымолвит язык!

Но, слышу, мне судьба в ответ: «Не лай, как пес, пустой старик,

С тех пор как я — судьба, никто еще не лгал, как этот Фрик!»

— «Моя судьба, меня ты бьешь, ты — мой неправедный судья,

Но вспомни, что от бога все и власть — его, а не моя!»

Судьба еще: «Величит бог как бедняка, так и царя,

Хоть я — судьба, но вот тебе дать ничего не вправе я!

Бог повелит — ты будешь царь, я посажу тебя в чертог;

Бог не велит — и будешь ты скитаться нищим вдоль дорог».

— «Судьба, я замолкаю: все — прекрасно, что дозволил бог;

Но, нашим по грехам, порой — армянский к нам создатель строг».

ЖАЛОБЫ

(Перевод Н. Гребнева)

Бог истинный, бог милосердный,

К тебе взываю, раб твой верный,

С тобой вступить дерзаю в спор

Я, твой слуга нелицемерный.

На сей земле, что многолюдна,

Твое любое дело чудно.

Но многие из дел твоих,

Немудрому, постичь мне трудно.

О господи, твои творенья —

Адам и Ева в райской сени

Вкушали мир, и был язык

Един до их грехопаденья.

Создатель, окажи мне милость:

Дай мне постичь, как получилось,

Что от единственной четы

Двунадесять племен родилось?

Теперь пестра юдоль земная,

И что ни местность — речь иная,

И все людские племена

Враждуют, устали не зная.

Свой сохранил язык библейский

Израильтянин иудейский,

Сберег сириец свой язык,

Свое наречье — курд халдейский.

Всем племенам язык подарен,

Но грека не поймет татарин,

Грек — славянина, гунна — перс,

Латинянина — внук Агари.

Татарина — далмат испанский,

Китайца — житель ханаанский,

Франк армянина не поймет,

Алана — тюрок самаркандский,

И, как наречья, вера тоже

У множества племен не схожа.

Иные племена не чтут

Креста святого, матерь божью.

К святым словам их сердце глухо.

У них нет истинного слуха.

У них нет веры ни в отца,

Ни в сына, ни в святого духа.

Так почему ж на белом свете

Могучи нечестивцы эти?

Они святые церкви жгут,

Чтоб возводить свои мечети.

Те нехристи в великой силе,

Что христиан осиротили

И превратили жен во вдов

И столько бедствий натворили.

Вершится все по божьей воле,

Но, боже, нам терпеть доколе?

Доколе будешь им прощать,

Не замечая нашей боли?

Ужель нашел ты оправданье

Тем, кто приносит нам страданья?

Доколе можем мы терпеть?

Мы — люди, а не изваянья.

Зачем, подобно травам сорным,

Людей, нас вырывают с корнем?

Зачем ломают, как тростник,

И жгут в неистовстве упорном?

Иль ввергли в гнев тебя армяне,

Как некогда израильтяне?

За это ль свой великий гнев

Нам обращаешь в наказанье?

К добру и праведности склонным.

Ты видишь сам, как нелегко нам.

Иль все погрязли мы в грехе,

Живя не по твоим законам?

Коль так, хоть я не всех мудрее,

Скажу: не будь ты к нам добрее

И многогрешный мой народ

С лица земли сотри скорее!

Нам жить иль гибнуть не иначе,

Чем так, как это ты назначишь.

По приговору твоему

И веселимся мы и плачем!

Не по твоей ли мудрой воле

Один живет сто лет и боле,

Другой является на свет

И вянет, как травинка в поле.

Скорбит отец, судьбой гонимый,

Был сын один — погиб любимый.

А у соседа десять душ —

И здравы все, и невредимы.

Тот жив, хоть умереть мечтает,

Другому б жить — он умирает.

Старуха дряхлая живет,

Отроковица угасает.

Жизнь одному кошель раздула,

Другому лишь суму швырнула,

У одного — табун коней,

А у другого нет и мула.

Одним судьба дарит палаты,

Другим — на рукава заплаты.

Одним жалеет медяка,

Другим дарует горы злата.

Иным судьба дает поблажки,

Пути других бывают тяжки.

Один из нас одет в атлас,

Другой — в заплатанной рубашке.

Один в страданьях безутешен.

Плетется безоружный, пеший.

Другой гарцует на коне,

Оружьем дорогим обвешан.

И этот всадник с силой бычьей

Свой обнажает меч привычный.

Жену бедняги и детей

Берет как честную добычу.

Не ты ли разделил, владыка,

Весь мир на малых и великих,

Чтобы один в довольстве жил,

Другой чтоб вечно горе мыкал?

Кто в мире счастлив, кто беспечен?

Кто здесь удачею отмечен?

Хоть десять лет я проищу —

Счастливцев я не многих встречу.

Кто ж те счастливцы: царь на троне,

Или священник на амвоне,

Придворный льстец, богач купец,

Писец, творящий беззаконье?

Беда и счастье — все незряче,

Нас больно бьют, и горько плачет

Тот, у кого богатства нет,

Нет красноречья, нет удачи.

Несчастен муж, судьбой гонимый,

Не нужный никому, не чтимый,

Идет, терзаемый бедой,

И все-таки неколебимый.

Иной священник льстец бывалый,—

В день праздничный ему, пожалуй,

При целовании креста

Перепадает куш немалый.

Удел завидный у счастливца,

В почетный угол он садится,

И «Аллилуйя» не проймет

Нажравшегося нечестивца.

Богат неправедный священник,

А брат его и соплеменник

Пред ним сгорает, как свеча,

И унижается, как пленник.

Недобр священник к неимущим,

Им грех и малый не отпущен.

Он страждущего бедняка

Считает наказаньем сущим.

Того лишь встретит он с почтеньем,

Кто в силе, кто богат именьем,

Пусть даже богачи — глупцы,

Он внемлет их пустым реченьям.

Создатель в этой жизни бренной

Нас верой одарил священной,

Но блага все отмерил нам

Он мерою неравноценной.

Не всяк удачею отмечен,

Один угрюм, другой беспечен.

Не все красивы и умны

И обладают красноречьем.

Одним легко даются знанья,

Другим способность созиданья,

Чтоб строить над рекой мосты,

И храмы, и другие зданья.

Иной хоть и творенье божье,

Но язвы у него на коже.

Иной, со скрюченной рукой,

И мула сам взнуздать не может.

Тот человек, как дьявол, злобен,

А этот ангелу подобен.

Он много добрых дел творит,

Приятен всем и всем угоден.

Прости меня, отец небесный,

Прости мой ропот, грех словесный,—

Чему на свете должно быть,

Лишь одному тебе известно.

Всему есть предопределенье.

Мир — это божие творенье.

И все, что суще в мире сем,

Шлет господу благословенье.

[Unregistered - M]

Աստուած արդար և յիրաւի,

Եւ ողորմած յամենայնի.

Հանդէս ունիմ բան մի վիճի,

Թէ դու լսես քո ծառայի:

Այս է զարմանք հիանալի,

Որ կու լինի վերայ երկրի.

Եւ հիացումն ազգի ազգիմ

Զոր տեսանեմք ի յաշխարհի...

Արդ այս բանս է հիանալի,

Եւ առաւել զարմանալի,

Թէ մեկ Ադամ և յԵւայէ,

Որքա՞ն ազգեր ծնան յերկրի:

[Unregistered - M]

Փափաքել եմ ի ջուրն, յուսով կու գնամ,

Թէ հասնիմ յայն աղբիւրն, որ կենդանանամ:

Ես խմեմ յայն ջրէն, ու հետ գոհանամ,

Թէ թողուն մէկ պահիկ, որ յինքն լողամ:

Այն սիրովն յաւազանն ես զիս լուանամ,

Նորոգիմ վերըստին, քան ըզհինն Ադամ:

Թէ լինի ինձ ռոճիկ որ արժանանամ,

Դու արա ինձ մտիկ, թէ ոնց կու փայլամ.

Թէ զերկիրն կենդանեաց ես ինձ կամենամ,

Յօրինացն աստուծոյ ես երբ հեռանամ:

Թէ ուզիմ որ անանց բարոյն տիրանամ,

Զտուն ու զտեղն ու զեղբայրն ու զքրոյն մոռանամ:

Հեղեղեմ զարտասուս ու զիս լուանամ,

Եւ մաքրիմ ի մեղաց և արդարանամ: