Jump to content

Аргутинские-Долгоруковы -


Recommended Posts

АРГУТИНСКИЙ-ДОЛГОРУКОВ

Аргутинские-Долгоруковы, (Аргутинские-Долгорукие), князья, происходят от князей Аргутов (армян); за услуги, оказанные России [самым знаменитым представителем их фамилии, наместником эчмиадзинского патриарха, армянским епископом Иосифом (Шиошичем), жившим в России и управлявшим делами своего исповедания], им было даровано княжеское достоинство Российской империи в 1800 году, с наименованием Аргутинских-Долгоруких. Род записан по Тифлисской и Херсонской губерниям.

Рассказ из истории Грузии, связанный с нашими предками Аргутинскими-Долгорукими (рассказала Каринэ Асатурян).

Усиление Грузии не давало покоя правителям мусульманских государств. Среди них был и правитель Румского султаната Рукн-ад-Дин. В 1204 году султан Рукн-ад-Дин, давно собиравшийся в поход на Грузию, закончив военные приготовления, послал царице Тамар письмо. Он обратился к царице Тамар с требованием отказа Грузии от христианства и принятия ислама.

Письмо было полно наглых угроз : "Я выступаю со своей огромной армией, чтобы уничтожить всех мужчин в Грузии. Жизнь сохраню лишь тем, кто примет магометанство". И посол этого султана на словах добавил: "Если царица Тамар поменяет свою веру на мусульманскую, султан возьмет ее в жены, а если нет, она станет его наложницей".

За подобное оскорбление царицы амирспасалар Грузии ЗАКАРИА МХРГРДЗЕЛИ ( это Аргутинский-Долгорукий - наш предок армянского происхождения) влепил послу султана пощечину и поверг его наземь. Царица Тамар послала ответное письмо Рукн-ад Дину: "Я, надеющаяся на силу Вседержителя Бога и уповающая на деву Марию, получила достойное гнева Божьего письмо твое, и узнав ложь твою, хочу, чтобы судьею между нами был Бог. Ты надеешься на множество золота и погонщиков ослов, я же - на силу Вседержителя Бога и Святого креста, который ты хулишь. Ныне я посылаю все войско мое встречать тебя. Да будет надо мною воля Бога, но не твоя, правда Его, но не твоя!". Грузинское войско под командованием Давида Сослана двинулось против врага. Царица сама проводила войско до Одзрхе и осталась там и все время молилась..... позже.....султан попал в плен и был продан царицей за лошадиную подкову.

Так, мужественные полководцы Грузии ЗАКАРИА И ИВАНЭ МХАРГРДЗЕЛИ ( Аргутинские-Долгорукие), всегда оказывались в нужное время на нужном месте и вместе с грузинскими воинами храбро сражались. Помогли одерживать множество побед для своей страны. Они верно служили своей царице.

АРГУТИНСКИЙ-ДОЛГОРУКОВ ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ 1874-1941. Князь. Дипломат, после революции - в эмиграции. Дружил со многими деятелями "Мира искусства". Собрал коллекцию западноевропейского и русского рисунка, фарфора, портретной миниатюры, картин старых мастеров.

--------------------------------------------------------------------------------

АРГУТИНСКИЙ-ДОЛГОРУКОВ МОИСЕЙ ЗАХАРОВИЧ 1797-1855. Князь. Первоначальное воспитание получил в тифлисском благородном училище. В 1844 в чине генерал-майора, А.-Долгоруков был назначен командующим войсками в южном Дагестане и в Кубанском и Дербентском уездах, а в 1847 - дербентским военным губернатором; затем командовал войсками в Прикаспийском крае. В 1853 совершил в зимнее время движение через Кавказский хребет в тыл Шамилю, вторгнувшемуся в пределы Лезгинской кордонной линии. В 1877 ему поставлен в Темир-Хан-Шуре памятник.

--------------------------------------------------------------------------------

АРГУТИНСКИЙ-ДОЛГОРУКОВ НИКОГАЙОС (НИКОЛАЙ) ОВАНЕСОВИЧ (ИВАНОВИЧ) ~ 1866 г.р.- 1920. Армянин. (Тифлис). В быту называли его Михаилом. Возможно есть второе имя данное при крещении. (В церковной справке, которую получала его дочь, указан как князь Никогайос Ованесович Долгоруков-Аргутянц). Жена Аргутинская-Долгорукая Дареджан (Дарья) Овсеповна ( возможно Иосифовна), ( ~ 1876-1964гг). - княжна -армянка.( Тифлис). Девичья фамилия Гукасянц. Их дети ( возможно были еще дети):

Старший сын: Арутюнов Арташес ( фамилию ему изменила его мать, тогда скрываили свое происхождение). Его вывезли в Кахетию, князь.Дальнейшая судьба неизвестна.

Дочь: Аргутинская-Долгорукая Рипсимэ Николаевна (но м. б. Михайловна) (29 ноября 1896- 10 марта 1953) - княжна-армянка (Тифлис). Имя Рипсимэ ей дано при крещении ( 2 февраля 1897 г) и так записано в Метрической Книге Тифлисской Армянской Кафедральной Церкви во имя ПреСвятой Богородицы 1897 года. Но в 1914 г ей понадобился паспорт для замужества и она обратилась в ту же церковь за документом, который ей и был выдан на имя Рипсимэ в г. Тифлис 15 января 1914 года приходским священником Г. Кахоянц. В 1916 г Рипсимэ венчалась. Муж Рипсимэ - ХУДОЯН СТЕПАН МИХАЙЛОВИЧ (~1880-1961)

Князь Аргутинский-Долгорукий Иосиф Ованесович ( Иванович) - старший брат Никогайоса Ованесовича. Говорят, что именно он писал родословную княжеского рода Аргутинских-Долгоруких. Известно, что были еще у них 2 сестры. Одна: Аргутинская-Долгорукая САША Ованесовна (Ивановна). Судьба неизвестна.Второй: неизвестно.

Информацию предоставила Каринэ Асатурян, г Рига., Латвия. Контактные координаты: [email protected] (Август 2003) есть факс и телефон.

--------------------------------------------------------------------------------

АРГУТИНСКИЙ-ДОЛГОРУКОВ ПЕТР МИХАЙЛОВИЧ 26.04.1850, Тифлис- 1911. Князь, врач и писатель. Родился в 1850 в Тифлисской губернии. Медицинское образование получил в Германии. Служил военным врачом в Петербурге, состоял профессором Казанского университета по кафедре детских болезней. Диссертацию защитил в Императорской Военно-морской Академии. Каринэ Асатурян рассказала историю о том, как Петр Михайлович спас при рождении АСТАУРОВА БОРИСА ЛЬВОВИЧА (1904-1974). Ребенок мешал спать акушерке, и та ввела младенцу лекарство, от которого он посинел, слабо дышал, погибал. К счастью его мать была врачом, подняла тревогу, и оказав первую помощь на следующий день вызвала на консультацию Петра Михайловича, принявшего энергичные меры к спасению жизни младенца. Ребенок был спасен и стал академиком АНРАН, директором института биологии.

http://www.vgd.ru/A/argunov.htm

Link to post
Share on other sites

Армянская государственность при княжеском роде Закарян

В разных областях Армении политические процессы после смерти Мелик-шаха развивались в русле освободительной борьбы против тюрок-сельджуков. Борьба армянского народа совпала с освободительной борьбой Грузинского царства, начавшейся при Давиде Ш Строителе (1089-1125). Армянские и грузинские силы несколько раз в течение ХII в. освобождали Ани от тюрок-сельджуков. В 1126г. среди защитников Ани своей храбростью отличилась девушка по имени Айцемник. Раненная вражеской стрелой, доблестная армянка, наравне с мужчинами, продолжала бросать с крепостной стены камни на врага.

В северо-восточной Армении освободительную борьбу в конце ХIIв. Возглавил армянский княжеский род Закарян. Грузинская царица Тамара (1184-1212) верховным военачальником (амирспасалар) армяно-грузинского объединенного войска назначила Саргиса Великого Закаряна. Затем старший сын Саргиса, Закаре, был назначен «амирспасаларом армян и грузин», а его брат Иване - визирем. Закаре и Иване в 1190- 1212 гг. освободили северо-восточные и центральные области Армении - Гугарк, Ширак, Айрарат, Сюник, Арцах, Утик. Были освобождены Ани (1199), Двин (1203) и другие важные населенные пункты. Освобожденные исконно армянские земли были признаны грузинским царством наследственными владениями Закарян. Армянская государственность настолько усилилась при Закарянах, что их владения упоминаются как «царство», а Закаре и Иване - «армянские цари». Государство братьев Закрян объединяло несколько княжеств: княжество Закаре с центром в городе Ани, город Двин стал центром княжества Иване. Центром княжества младшей ветви Закарян - Вахрамян стала крепость Гаг. Еще одна ветвь Закарян утвердилась в Джавахке.

При правлении княжеского рода Закарян в Армении создались благоприятные условия для восстановления политического веса и экономического благоденствия других армянских княжеских родов (Вачутян, Пахлавуни, Орбелян, Хахбакян, Допян, Хасан-Джалалян, Мамиконян и др.); в экономике страны произошли важные сдвиги: развивались ремесла и торговля, городская жизнь и сельское хозяйство. Дальнейшее освобождение армянских территорий на юге и западе Армении, а также развитие экономики и культуры страны было прервано вследствие татаро-монгольских нашествий.

Link to post
Share on other sites

Gorn очень приятно, класный материал! :up:

Смотрю армянам это не интересно, наверное они просто как всегда в гордыни и не верят в такое.

Link to post
Share on other sites
  • 3 weeks later...

Аргайл

зараза, я чуствую что ты скрываешся тут неподалеку , хоть в лс напиши предатель :brows:

Link to post
Share on other sites
  • 2 weeks later...
Da 100 raz ya uzhe obyasnyal- Arsutashvili imeyut drevne persidskoe proishozhdenie. K tomu zhe oni- GRUZINSKIE dvoryane. Nikakogo otnosheniya k armyanam etot rod ne imeet.

Da! Argutinskie nechego ne imeut s armyanom!

Takje kak i etot xachkar nechego ne imeet s armyanom..... posle gruzinskoy "rekonstrakcii."

gallery_13717_50_1096336640.jpg

Vot i logika u vas :up:

Link to post
Share on other sites
  • 4 years later...

Почтовая открытка начала 20-века с цветной фотографией двух сестер княжен Аргутинских-Долгоруких.

post-213-1242149126.jpg

Link to post
Share on other sites
Почтовая открытка начала 20-века с цветной фотографией двух сестер княжен Аргутинских-Долгоруких.

post-213-1242149126.jpg

И где там армянский кастУм??? :huh:

Link to post
Share on other sites
  • 1 month later...

Сергей Минасян

ГЕРОЙ КАВКАЗСКОЙ ВОЙНЫ: ГЕНЕРАЛ-АДЪЮТАНТ КНЯЗЬ М. З. АРГУТИНСКИЙ-ДОЛГОРУКИЙ

ВВЕДЕНИЕ

Кавказская война XIX в. стала причиной масштабных социально-политических катаклизмов, повлекших за собой значительные изменения в судьбах многих народов Кавказа, в том числе и армян. Исторически с Северным Кавказом Армению связывало не только географическое положение, но и вековые культурные, экономические и социально-политические отношения, усилившиеся с XVIII в., когда проживавшие на Северном Кавказе еще с древнейших времен армяне основали первые крупные поселения и колонии. Вместе с этим вплоть до конца XVIII – начала XIX вв. не прекращались постоянные набеги горских племен на территорию как самой исторической Армении, так и других армянонаселенных районов Кавказа: угонялись в плен тысячи людей, наносился серьезный ущерб экономике. Ситуация изменилась с началом окончательного покорения региона Российской империей: армяне по обе стороны Кавказского хребта оказались втянуты в длительную и кровопролитную Кавказскую войну.

Еще со второй четверти XVIII в. в составе русской армии, ведшей бои против горцев, отличились многие армяне, а позже, уже в период Кавказской войны XIX в., в ходе боевых действий проявилось военное дарование десятков армянских полководцев, в числе которых генералы М. Т. Лорис-Меликов, В. О. Бебутов, И. Д. Лазарев, адмирал Л. М. Серебряков и др. Бои с горцами эти офицеры рассматривали зачастую как естественное продолжение борьбы, которую они вели в составе русской армии на территории исторической Армении во имя ее освобождения от турецкого и персидского владычества.

Однако даже на фоне этой блестящей плеяды талантливых армянских генералов русской Кавказской армии выделяется князь М. З. Аргутинский-Долгорукий.

ОФИЦЕР ГВАРДИИ

Генерал-адъютант Моисей Захарович (Мовсес Закари) Аргутинский-Долгорукий (1797-1855 гг.) происходил из знаменитой армянской княжеской династии Аргутинских-Долгоруких. Династия Аргутинских-Долгоруких брала начало из рода князей Закарянов, которые еще с XII в. возглавляли ряд армянских княжеств на северо-востоке Армении, а впоследствии заняли прочную позицию в руководстве Грузинского царства, достигнув значительных успехов на государственных и военных должностях. Вплоть до падения Восточно-грузинского (Картли-Кахетинского) царства, многие князья Аргутинские занимали весомое положение в военно-политической иерархии этого государства.

Двоюродный дед Моисея Захаровича, архиепископ Иосиф Аргутинский-Долгорукий, еще во второй половине XVIII в., будучи духовным предводителем армян России, участвовал в переселении армян из Крымского ханства в пределы Российской империи, где ими был основан город Нор-Нахиджеван. Иосиф Аргутинский принял активное участие и в Персидском походе русских войск в 1796 г., а позже был избран армянским католикосом. За заслуги, оказанные архиепископом Российской империи, Аргутинским, согласно указу императора Павла I-го, был дарован титул российских князей1.

Уже после присоединения Грузии к Российской империи, многие из Аргутинских продолжили свою службу на важных военных и государственных постах, принимали участие практически во всех войнах, которые вела Россия на Кавказе в течение XIX в.

Не был исключением и отец будущего полководца российской армии – князь Захарий Иосифович. В июле 1802 г. кн. З. Аргутинский добыл в Ереванской крепости важные разведывательные сведения о взаимоотношениях ереванского и нахиджеванского ханов, что имело большое значение для русского военного командования, готовящегося к проведению похода на Ереван2. Позже он участвовал в боях против персидских войск, в том числе в первом Ереванском походе русской армии в 1804 г.

Во время Ереванского похода, впрочем, как и в ходе других боевых действий, отличился и дядя М. З. Аргутинского – полковник русской армии кн. Соломон Аргутинский, который неоднократно удостаивался наград российского правительства3.

Князь Моисей Захарович получил первоначальное образование в Тифлисском благородном училище и готовился к гражданской службе. Однако приезд на Кавказ в 1817 г. нового русского главнокомандующего, известного героя наполеоновских войн генерала А. П. Ермолова, по-иному решил его судьбу. Ермолов, заметив в молодом Аргутинском большие способности, уговорил его отца дать возможность сыну сделать карьеру на военной службе и отправить его в Петербург. Так 19-летний молодой князь с далекого Кавказа оказался в столице Российской империи. 17 апреля 1817 г. М. З. Аргутинский был зачислен юнкером в Лейб-гвардии Конный полк - одну из наиболее элитных частей русской армии. Способности Аргутинского в службе и учебе, в первую очередь, в военных науках проявились с самого начала, так что уже спустя два месяца князь был произведен в штандарт-юнкера, а через год, когда ему было всего 20 лет - в корнеты. В 1824 г. М. З. Аргутинский был уже штабс-ротмистром Лейб-гвардии Конного полка4.

Естественно, годы службы в знаменитом полку императорской гвардии не прошли для будущего полководца бесследно, но Аргутинский стремился к боевой службе, благодаря которой молодой офицер сумел бы практически использовать полученные теоретические знания и практические навыки. Вскоре такой случай представился: вспыхнула русско-персидская война 1826-1828 гг.

ПЕРЕВОД НА КАВКАЗ И УЧАСТИЕ В ВОЙНАХ С ПЕРСИЕЙ И ТУРЦИЕЙ

С началом войны с Персией многие армянские офицеры русской армии, служившие вдали от Родины, стремясь принять участие в боях за освобождение Армении, пожелали перевестись в ряды Кавказского корпуса. Ротмистр М. З. Аргутинский-Долгорукий был одним их них. Оставив службу в престижном гвардейском полку столичного Петербурга, он, приказом от 23 марта 1827 г., добился перевода на Кавказ, со званием майора5.

Прибытие в Тифлис молодого петербуржского офицера не прошло незамеченным. В архиве Матенадарана хранится датированное 7 мая 1827 г. письмо княгини Марии Бектабековой6 духовному предводителю армян Грузии архиепископу Нерсесу Аштаракеци. Княгиня М. Бектабекова просит архиепископа содействовать женитьбе Аргутинского на ее старшей дочери7.

Кстати, в боевых действиях против персидской армии в 1826 г. вместе с другими армянскими князями Тифлиса участвовал и отец Моисея Захаровича. Князь Закаре состоял в отряде под командованием героя войн с Наполеоном Дениса Давыдова, а с весны 1827 г. служил в тифлисском армянского дворянском ополчении, которое сопровождало нового главнокомандующего русскими войсками на Кавказе генерал-адъютанта И. Ф. Паскевича в ереванском походе8.

В конце апреля 1827 г. передовые части русских войск, во главе с генерал-адъютантом К. Х. Бенкендорфом, осадили Ереванскую крепость, по пути освободив Эчмиадзинский монастырь. Армянский кавалерийский отряд, командование которого было поручено майору М. З. Аргутинскому-Долгорукому, был в авангарде этих войск. В боях против курдов, которые составляли основную часть кавалерии ереванского Гуссейн-хана, отряд Аргутинского сыграл не последнюю роль.

Так, 25 мая 1827 г. К. Х. Бенкендорф получил известие от архиепископа Нерсеса Аштаракеци, сопровождавшего русские войска в походе на Ереван, о том, что Гуссейн-хан, стоя на правом берегу Аракса, препятствует возвращению домой армян, угнанных персами при вступлении русских войск на территорию Восточной Армении. Для нанесения удара по персидским войскам К. Х. Бенкендорф направил на противоположный берег Аракса передовой отряд в составе 3 казачьих сотен под командованием войскового старшины майора Вербицкого9. 50 армянских кавалеристов во главе с Аргутинским сопровождали передовой отряд.

При преследовании неприятельской кавалерии отряд Вербицкого был окружен многочисленной персидской конницей, вынужденно приняв неравный бой. В бою погибли 103 казака и сам Вербицкий, остальные, по прибытии подкрепления, смогли спастись. Из 50 армянских бойцов семеро погибли, еще двое попали в плен. Однако, несмотря на значительные потери, передовые части русской армии достигли своей цели: большая часть армянских семей вернулась в свои дома10.

Позже М. З. Аргутинский принял участие в осаде и взятии Абасс-Абатской крепости, а затем, 5 июля 1827 г., в бою с персидскими войсками, возглавляемыми наследником шахского престола Абасс-Мирзой. В результате русским войскам удалось нанести тяжелое поражение персидской армии. Далее Аргутинский участвовал в штурме крепости Сардарапат, в освобождении русскими войсками 1 октября 1827 г. Ереванской крепости и во взятии Тавриза. За проявленную храбрость при занятии Еревана кн. М. З. Аргутинскому было присвоено звание подполковника. Он также был удостоен благодарности императора и награжден серебряной медалью11.

Война между Россией и Персией завершилась подписанием Туркменчайского мирного договора в феврале 1828 г. Одним из условий договора было переселение персидских армян в Восточную Армению. Общее руководство по организации переселения было поручено полковнику Е. Лазареву12. М. З. Аргутинского-Долгорукого, «по известному усердию его и знанию армянского языка», назначили помощником полковника Е. Лазарева13. Им содействовали бывший командир 2-й армянской дружины поручик Акимов, прапорщик Шахназаров, майор С. Меликов, титулярный советник М. Ениколопов и другие армянские офицеры14. Следует признать, что главная заслуга в организации успешного переселения армян принадлежала не столько Е. Лазареву, сколько подполковнику М. З. Аргутинскому. Об этом прямо указывали в своих докладах генерал-майоры Панкратьев и Чавчавадзе и руководитель русской дипломатической миссии А. С. Грибоедов15.

Переселение встречало противодействие со стороны персидских властей, караваны переселенцев подвергались разбойничьим набегам курдов. Поэтому для обороны караванов русское командование сформировало вооруженные отряды из числа самих переселенцев. Один из них, состоявший примерно из 100 человек, был организован в районе Салмаста и поручен командованию М. З. Аргутинского-Долгорукого16. Вскоре после этого, в условиях уже начавшейся русско-турецкой войны 1828-1829 гг., князя назначили комендантом Еревана, поручив организацию мер по укреплению крепости17.

Одновременно, вплоть до 1829 г. подполковник М. З. Аргутинский выполнял также обязанности начальника Армянской области, созданной по указу Николая I-го из земель Восточной Армении, вошедших согласно Туркменчайскому миру в состав Российской империи. Но уже в начала кампании 1829 г. Аргутинский был переведен в действующий корпус. С 21 июля по 20 августа 1829 г. он принял участие в походе и взятии крепости Байбурт, участвовал в бою против отрядов лазов и черкесов у селения Харт, во взятии города Гюмушхана. В сентябре 1829 г. приказом главнокомандующего графа И. Ф. Паскевича-Эриванского подполковник Аргутинским был назначен командиром отряда, направленного для усмирения шаек турок, курдов и черкесов в Нариманском и Олтинском санджаках, совершавших набеги на коммуникации и тылы русских войск. Разбив у селения Сурб-Саркис отряд турок и курдов под командованием Аслан-бека, а у крепости Олты - Гуссейн-бека, 18 сентября Аргутинский занял Олты18.

За отличие при взятии Олты князь Моисей Захарович, единственный из всех армянских офицеров Кавказского отдельного корпуса в период русско-турецкой войны 1828-1829 гг., был удостоен одной из наиболее почетных военных наград Российской империи – ордена Св. Георгия 4-й степени19.

НАЧАЛО АДМИНИСТРАТИВНО-ВОЕННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

В конце 1830 г., будучи уже батальонным командиром, Аргутинский впервые встречается в бою с горцами - противником, с которым ему предстояло сражаться впоследствии вплоть до конца своей военной карьеры. 5 ноября 1830 г. близ крепости Новые Закаталы он разбивает крупный отряд лезгин, напавший на русские войска, а 14 ноября войска Аргутинского занимают укрепленное селение Закаталы. 22-23 декабря 1830 г. последовал разгром отрядов глуходарских лезгин, намеревавшихся напасть на русское укрепление Белоканы. В 1831 г. Аргутинский принимает участие в трудной экспедиции русских войск под командованием полковника Эспехо20 в район ущелья Капис-дар, для усмирения тамошних лезгин21.

В середине марта 1832 г. небольшая группа джарских лезгин прорвалась через русские кордоны на границе с Кахетией. Аргутинским были предприняты оперативные меры и вскоре отряды местной милиции, под командованием армянина прапорщика Нацвалова, настигнув горцев в лесах района Белокан, внезапно атаковали и рассеяли их. За проявленное отличие, приказом по Кавказскому корпусу главнокомандующего барона Розена прапорщику Нацвалову была объявлена благодарность22.

В том же 1832 г. князь Аргутинский был назначен командиром Тифлисского пехотного полка, расквартированного в то время в Ереванской крепости. В 1833 г. его отряд участвовал в усмирении курдских племен в Армянской области. В 1837 г. войска Кавказского корпуса, под командованием главнокомандующего барона Розена, совершили экспедицию для покорения Цебельды (Северная Абхазия). В их составе был и Тифлисский пехотный полк М. З. Аргутинского. Русские войска, выйдя из Сухума 30 апреля, после тяжелого перехода через леса и болота черноморского побережья, 24 мая заняли мыс Адлер и начали строить там укрепление. Во время этого перехода и последующих боев с горцами вновь отличился Аргутинский, который вскоре был произведен в полковники и назначен командиром Тифлисского егерского полка23.

В 1838 г. вспыхнули волнения среди горцев и мусульман Шекинской провинции. Восставшие заняли Нуху. Комендант города Шеки подполковник Минченков, имея в своем распоряжении только две роты неполного состава, вместе с частью армянского населения был вынужден укрыться в полуразрушенной крепости и ждать прибытия подкреплений. Вооружив местных армян, комендант обратился за помощью и к армянскому населению окрестных районов. Через 6 часов отряд из 100 армянских всадников, проскакав 70 верст, прибыл на подмогу шекинскому гарнизону. Когда лезгинам удалось ворваться в город и занять здание караван-сарая, находившееся невдалеке от стен крепости и представлявшее удобную позицию для действий против русского гарнизона, тифлисский армянин Исаак Кузинов, спустившись по веревке из крепости, несмотря на огонь неприятеля, поджег здание24. Для помощи гарнизону Шеки из селения Царские Колодцы был направлен батальон Тифлисского егерского полка во главе с Аргутинским, который, в результате форсированного марша уже ночью 31 августа подошел к Нухе. В результате боев с 1-го по 3-е сентября в районе Нухи русские войска под командованием полковников Аргутинского и Безобразова нанесли тяжелое поражение горцам и заняли город. Спокойствие в провинции в целом было восстановлено. Аргутинский, вскоре же, был назначен командиром отряда, собранного в районе Нухи, для предупреждения набегов лезгин на Закаталы25.

В середине октября 1838 г. Аргутинский предпринял новый поход. С отрядом, в состав которого входили батальон тифлисских егерей, дивизион Нижегородского драгунского полка, 13 сотен шекинской и ширванской милиции, с 2 орудиями, Аргутинский выступил их окрестностей Нухи вдоль по Хачмазскому ущелью. Пройдя примерно 15 верст и не встречая сопротивления, отряд был встречен огнем лезгин у высоты Кондала-Марш. Чтобы выбить лезгин из леса, Аргутинский выдвинул на позиции артиллерию под прикрытием 2 егерских рот и, приказав ей открыть огонь по лезгинам, послал 3 сотни конной милиции в обход. Эти меры заставили лезгин оставить позиции и отступить к завалам на вершине Кондала-Марша. Понеся крупные потери, горцы, преследуемые милицией и егерями, вынуждены были отступить и с этих позиций. Вскоре Аргутинский со своим отрядом возвратился в Нуху, завершив боевые действия в Шекинской провинции и прилегающих районах26. За отличия, проявленные в ходе этих боевых действий, князь Аргутинский был награжден орденом Св. Анны 2-й степени.

Через некоторое время Аргутинского назначили военно-окружным начальником Ахалцихской провинции, где он принял активное участие в мерах по борьбе со вспыхнувшей там эпидемией чумы. В 1841 г. в Гурии (Западная Грузия) началось восстание, для подавления которого был послан ахалцихский окружной начальник полковник М. З. Аргутинский, назначенный также командиром 1-й бригады Грузинских линейных батальонов. Как указывалось в рапорте главнокомандующему на Кавказе генералу Е. А. Головину, эта миссия была поручена Аргутинскому, как «штаб-офицеру, опытному в здешнем крае, знающему местные языки и известному своим благорозумием, вменив ему, вместе с тем, в обязанность взять из Ахалцихского уезда милицию»27. Для помощи русским войскам армяне Джавахка выставили 2 сотни Ахалцихской конной милиции, вместе с полковником Аргутинским выступившей в направлении Гурии28. В письме М. З. Аргутинскому от 14 августа 1841 г. начальник штаба Кавказского корпуса генерал-майор Коцебу объяснял, почему выбор командования пал на него, следующим образом: «Никто не исполнит с таким благоразумием и успехом восстановление порядка в Гурии, как Ваше сиятельство, пользующийся полным доверием начальства и влиянием в народе. Я посчитал долгом своим покорнейше просить Вас отправиться немедленно в Гурию и всеми мерами стараться вразумить народ»29.

В ходе этой операции, когда Аргутинский был назначен командиром отдельного отряда и мог действовать уже по своему усмотрению, в первый раз проявилось во всем объеме воинское дарование кн. Моисея Захаровича. Его экспедиция в Гурию продолжалась с 10 августа по 15 декабря 1841 г. Собрав необходимое количество регулярных войск и милиции, кн. Аргутинский 30 августа уже выступил в направлении Озургети, который был окружен восставшими гурийцами. Так как на пути к Озургети русские войска встретили сильно укрепленную позицию противника, взятие которой могло бы привести к значительным потерям, полковник Аргутинский решил ночью обойти позиции восставших и напасть на них с той стороны, откуда его меньше всего ожидали. Оставив часть своего отряда для демонстративных действий против фронта и правого фланга противника, с остальными войсками он двинулся назад. Пройдя 7 верст, он направил свои войска по проселочной дороге вправо, в обход левого фланга гурийцев. В 9 часов утра 3 сентября Аргутинский появился перед Озургети и неожиданно напал на отряды восставших. Застигнутый врасплох неприятель не смог долго сопротивляться и вскоре отступил. Через два часа все окрестности Озургети были освобождены от отрядов восставших30. В рапорте военному министру кн. А. Чернышеву генерал Е. А. Головин указывал: «Озургеты освобождены от тесной блокады мятежников, которые, вследствии благоразумных распоряжений кн. Аргутинского и хорошо обдуманного движения его, с большей частью отряда, в обход укрепленной их позиции, рассеяны со значительным для них уроном и почти без всякой потери с нашей стороны... В заключении обязываюсь сказать, что настоящие действия полковника кн. Аргутинского показывают в нем человека с хорошими военными способностями и заслуживающего особенного внимания»31.

После поражения под Озургетами большая часть гурийцев вскоре рассеялась и кн. Аргутинский начал приводить к присяге население Гурии, одновременно разыскивая виновников восстания, чтобы не дать им сбежать в Турцию или скрыться в лесах. В результате, командующий турецкими войсками в районе Кобулети вскоре поймал и передал русским властям укрывавшихся в турецких владениях зачинщиков беспорядков, а большую часть главарей выдали сами жители Гурии, стремившиеся загладить вину за участие в восстании. Вскоре, военный министр в письме генералу Е. А. Головину сообщил о желании императора представить к наградам полковника Аргутинского за быстрое и успешное подавление восстания в Гурии. Уже 8 декабря 1841 г. кн. Аргутинский, завершив миссию в Гурии, выехал из Озургети в Ахалцих. За отличия в ходе подавления Гурийского восстания кн. Аргутинский-Долгорукий был награжден орденом Св. Владимира 3-й степени32.

ДАГЕСТАН И ПЕРВЫЕ БОИ НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ

1842 г. Аргутинский встретил на новой должности. Ему предстояло принять под свое командование Самурский отряд и направиться в Дагестан для усмирения перешедшего на сторону Шамиля Казикумыхского ханства в Самурском округе. С начала года русские войска в Дагестане находились в весьма тяжелом состоянии, несли потери, всюду вспыхивали мятежи, сопровождавшиеся дерзкими набегами горцев на русские укрепления. Требовался новый решительный командир, который смог бы спасти ситуацию. И таким человеком оказался полковник М. З. Аргутинский-Долгорукий. С этого периода начинается самый блестящий этап военной карьеры князя, неразрывно связанный с Северным Кавказом. Именно ему была обязана русская Кавказская армия многочисленными победами, ставшими классическими примерами в истории боевых действий в сложных горных условиях Северного Кавказа.

Сразу же после своего назначения командиром Самурского отряда Аргутинский перешел к активным действиям. Очень скоро он нанес тяжелое поражение крупным отрядам горцев в сражении у селения Кюлюли, а затем русские войска заняли и центр ханства – селение Кумух. Наградой Аргутинскому за успешную операцию стало присвоение звания генерал-майора33. Кроме этого, «за отличные действия и распоряжения во время вторжения Шамиля в июне 1842 г. в Кумух, и в особенности при разбитии скопищ Шамиля, 2 июня, при селении Кюлюли» генерал-майор кн. М. З. Аргутинский был удостоен ордена Св. Георгия 3-й степени34.

Известно, что в своей борьбе против Шамиля русские власти неоднократно стремились сочетать военные действия с политическими средствами, с целью привлечь на свою сторону местное население, владетелей уделов и командиров горских отрядов в Дагестане. При этом особая роль отводилась военным начальникам русской армии на местах, которые должны были координировать работу с горским населением и склонять его к совместной борьбе против имама Шамиля. По характеристике главнокомандующего Е. А. Головина, важную роль в этих мероприятиях должен был сыграть начальник Самурского отряда генерал-майор Аргутинский, «как человек умный, знающий здешние языки и обычаи и показавший на опыте уже большую осторожность в действиях»35.

Через некоторое время, согласно рапорту нового главнокомандующего Кавказским корпусом генерал-адътанта А. И. Нейдгарта военному министру А. И. Чернышеву от 10 февраля 1844 г., М. З. Аргутинский был назначен командующим русским войсками в Дербентском военном округе, а также в Среднем и Южном Дагестане36. В этот год Шамиль достиг крупных успехов в боях против русских войск: были взяты Авария, готовилось вторжение в Мехтулинское и Казикумыхское ханства. Но планы имама были сорваны в результате блистательных побед отряда Аргутинского в апреле 1844 г. у селения Марги и позднее, в июне месяце, на высотах Доккул-бяр37.

Полководческий кругозор и знание Аргутинским специфики ведения боевых действий в горных условиях Северного Кавказа ярко проявился в ходе подготовки и проведения знаменитой Даргинской экспедиции 1845 г. и последующих событий. Как известно, эта экспедиция, несмотря на участие в ней самого новоназначенного главнокомандующего на Кавказе графа (впоследствии князя) М. С. Воронцова, закончилась тяжелой неудачей русских войск. Экспедиция явилась, вероятно, последней попыткой русского командования, при прямой указке из Санкт-Петербурга, решить проблему горцев одним ударом, который, по их мнению, мог бы способствовать окончательному поражению Шамиля и возглавляемого им имамата. К чему привел этот поход, известно: во весь период и без того кровопролитной Кавказской войны Даргинская экспедиция 1845 г. явилась, пожалуй, одной из наиболее неудачных и тяжелых кампаний русской армии. Участвовал в походе и Аргутинский, командовавший Самурским отрядом. Он был из немногих опытных кавказских генералов, которые полностью осознавали все трудности и последствия данной экспедиции.

В письме А. И. Нейдгарту от 1 августа 1844 г., Аргутинский выразил свое отношение к готовящемуся походу и возможным его итогам, следующим образом: «Ваше превосходительство, намереваясь сделать движение в горы, конечно, изволите предполагать не больше, как поиск, с целью уничтожить средства Шамиля к ведению войны, а главное иметь случай уничтожить скопища его, если бы он, встретясь с войсками нашими, решился дать бой. После этого, войска должны будут возвратиться, очистив совершенно страну, в которую предполагается сделать вторжение»38.

При этом Аргутинский указывал, что продвижение русских войск вглубь территории горцев, сопряженное с трудностями по доставке продовольствия наступающим войскам, будет также затруднено пересеченной местностью и враждебным отношением к русским местного населения. По возвращении же русские понесут еще большие потери со стороны горцев, которые не упустят возможности атаковать небольшие разрозненные отряды отступающих русских войск: «Неприятель, по мере движения нашего вперед, будет отступать вглубь страны, хотя, конечно, терпя урон от бою, но не расстраиваясь совершенно... Движение наше в глубь страны будет зависеть от запасов продовольствия, которые будем иметь с собою, но во всяком случае должно будет прекращено, так сказать, в виду более или менее сильного неприятеля, который по возвращению нашем не упустить случая преследовать войска наши, к чему также будет много способствовать большая его подвижность»39. Не правда ли, прогноз Аргутинского как бы предугадывает исход и Даргинского похода, и знаменитой «сухарной экспедиции», и трагическую судьбу русских солдат и офицеров, павших в этих боях, к примеру, известного генерала Пассека и многих других?

Впрочем, на этом доклад генерала не заканчивался. В продолжении Аргутинский давал картину того, какое стратегическое значение могли бы иметь последствия готовящейся Даргинской экспедиции для дальнейшей ситуации на Северном Кавказе и планов русского командования: «Таким образом, край, в который мы сделаем вторжение, будет опять оставлен нами. Кроме некоторого разорения, которому подвергнутся жители, средства неприятеля, заключающиеся в его вооруженных силах, останутся без большого изменения... Наступательное движение наше в Аварию, Гумбет и Андию и возвращение оттуда без всяких по вероятности решительных результатов не может произвести выгодного для нас впечатления, как в жителях, занятого ныне неприятелем края, так и во всех жителях Дагестана, ныне нам покорных»40.

Вместе с тем командир Самурского отряда в своем письме подчеркивал, что, несмотря на эти трудности, «уверенный в войсках вверенного мне отряда, смело могу сказать, что войска сделают все, что от них будет требоваться. Более сильное сопротивление неприятеля увеличит только потери храбрых... Остается только решить, будут ли потери эти соответствовать последствиям этой экспедиции»41. На самом деле, итоги Даргинского похода, как известно, оказались намного более тяжелыми для русских войск, чем даже предполагалось. Около 4 тысяч человек было убито и ранено, среди них известные генералы, потеряно большое количество снаряжения, а престижу и авторитету России среди горцев был нанесен серьезный урон. Однако результаты похода заставили русские военные власти и самого гр. Воронцова, малознакомого со спецификой ведения боевых действий на Северном Кавказе, изменить общую стратегию войны в незнакомых и труднодоступных кавказских горах и вернуться к длительной, но верной, «ермоловской42» тактике осады «крепости Кавказ», которая предусматривала постепенное строительство укреплений, дорог, рубку леса и медленное продвижение в глубь Дагестана и Чечни43.

Замечания Аргутинского в конце его доклада по поводу последующих действий демонстрируют глубокое понимание генералом сложившейся военной ситуации: «Для совершенного упрочнения завоеванного уже края, если вы не имеете намерения продолжать военные действия далее в горы, чтобы там утвердиться, то, по моему мнению, необходимо устроить Гергебильское укрепление, как пункт, соединяющий Кумух и Темир-Хан-Шуру, могущий служить пунктом опоры войскам, имеющим действовать для прикрытия Шамхальской плоскости, Мехтулинских владений, Цудахары и Акуши.. Разработка дорог от Гергебиля к Темир-Шан-Шуре, Кумуху и на прямое сообщение с Дербентом, также по-моему мнению, есть предмет первостепенной важности»44. Недооценка значения Гергебиля со стороны русского командования в период после Даргинской экспедиции привела к тому, что войска Шамиля сами заняли и укрепили имеющий важное значение для организации и обеспечения боевых действий пункт, так что следующие 2-3 года одной из основных задач русских в Дагестане стала нейтрализация этого укрепления.

ОСНОВНОЙ ПРОТИВНИК ШАМИЛЯ

В ходе Даргинской экспедиции Самурский отряд, несмотря на общую неудачу русских войск, смог в целом решить поставленные командованием задачи. Удачные бои отряда против горцев на фоне тяжелых потерь, понесенных русской армией в других районах, повысили авторитет кн. Аргутинского, одного из немногих командиров того периода, кто практически не потерпел поражений в боях против горцев. За успешное проведение кампании 1845 г. М. З. Аргутинский получил звание генерал-лейтенанта русской армии. С 1 января 1847 г. он был назначен Дербентским военным губернатором, а в ноябре того же года – командующим русскими войсками и управляющим гражданской частью в Прикаспийском крае45.

Примечательна оценка деятельности Аргутинского в этот период со стороны его непосредственного командира - наместника Кавказского и главнокомандующего Кавказским отдельным корпусом генерал-фельдмаршала князя М. С. Воронцова, героя Отечественной войны 1812 г., человека, имя которого вошло как в военную историю России, так и в летопись покорения и освоения Российской империей Кавказа в первой половине XIX века46. В письмах к бывшему «проконсулу Кавказа» А. П. Ермолову (давнишнему другу наместника еще со времен наполеоновских войн) М. С. Воронцов так характеризовал М. З. Аргутинского: «Аргутинский настоящий генерал, имеет большие способности, большой навык, обыкновенно счастлив на войне и знанием края, языков, и общею доверенностью и наших войск и туземной милиции, он незаменим в том важном месте, где теперь начальствует»47.

Что касается отношения самого «проконсула» к Аргутинскому, в судьбе которого он сыграл в свое время важную роль, то можно заметить весьма любопытную эволюцию взглядов Ермолова относительно военной и административной деятельности князя Моисея Захаровича на Северном Кавказе. Как известно, Ермолов, после своего отъезда с Кавказа не переставал интересоваться страной, обязанной ему своим развитием, и регулярно получал оттуда известия, благодаря которым он, правда, с характерной для него скептичностью, давал весьма точные оценки происходящим событиям, относящиеся, в первую очередь, к ходу войны с горцами и характеристике русских военачальников. В феврале 1846 г. в письме Воронцову А. П. Ермолов пишет: «Аргутинскому ты приписываешь достоинства и способности, каковые редко находились в самых отличнейших полководцах. Говоришь, что он никем не заменим в краю, где он начальствует, что к нему общая доверенность и наших войск, и туземцев. Как сметь что-либо сказать вопреки убеждению начальника известного проницательностью, и особливо мне ли позволительно иметь мнение, когда я совсем не знаю князя Аргутинского, а дела его знаю из отзывов других? Но многие согласиться с простым рассуждением моим, что небесполезен иногда взгляд старшего за действиями частных начальников, распоряжающих произвольно и с тою же непринужденностью описывающих свои изумительные подвиги. Право, не приметишь, как они пролезут в герои, а там, что менее Грузии дать в команду прославленному?»48. Такое впечатление, будто в словах А. П. Ермолова проскальзывает намек на широко известный «опыт» его взаимоотношений с И. Ф. Паскевичем после побед последнего в начале русско-персидской войны 1826-1828 гг.

Однако постепенно А. П. Ермолов убеждается, что его первоначальное мнение о способностях М. З. Аргутинского было чересчур предвзятым. 31 августа 1846 г. он уже пишет М. С. Воронцову: «Не знаю, почему вздумал ты, что я не люблю Аргутинского. Я вижу в нем человека полезного, сторону в которой он употреблен лучше знающего, нежели все другие начальники, также как и народы, против которых он действует. Ни у кого нет людей, доставляющих вернейшие сведения. Знаю и многие другие свойства похвальные, которые ты в нем заметил... Также не могу и до того быть безрассудным, чтобы не почитать его весьма полезным для службы в краю, где перед многими имеет он чрезвычайно большие преимущества; но в то же время не боюсь впасть в большую погрешность, не находя в нем тех свойств, которые могли бы Тюрену и Вилларду служить украшением»49.

Многолетняя успешная боевая служба Аргутинского в Дагестане окончательно изменила мнение о нем бывшего «проконсула Кавказа». В своем очередном письме наместнику, датированном 14 февраля 1849 г., когда после ряда блистательных побед армянского генерала его военный авторитет уже никем не ставился под сомнение, Ермолов отмечал: «За князя Аргутинского ручаются и прежние его дела и совершенное знания края; против военных его способностей никто не говорить ни слова, и за эту страну ты можешь быть покоен»50.

В многолетней боевой службе Аргутинского на Северном Кавказе выделяется кампания 1847 г., ознаменованная штурмом и взятием важного горского укрепления Салты, являвшегося ключевым пунктом в системе горских укреплений Дагестана. В ходе штурма этого аула 14 сентября генерал-лейтенант Аргутинский получил ранение в голову, когда лично вел солдат в атаку. И даже несмотря на это, он остался в строю вплоть до окончательного занятия Салты русскими войсками. Согласно воспоминаниям очевидцев, «князь Аргутинский, находясь в сфере сильного неприятельского огня, восторженно взирал на героические подвиги солдат и милиционеров51 и спокойно направлял то туда, то сюда своих адъютантов и ординарцев, с короткими и всегда решающими приказаниями. Но вдруг, он запнулся на слове, пошатнулся, и слабая струя крови пошатнулась на грудь с его лица. Первым побуждением героя было – отереть лицо ладонью и не показать вида, что и он также уязвим; но затем, убедившись, что его щека прострелена и требует перевязки, наконец, уступил требованиям окружавших его лиц... и на время уступил начальствование войсками начальнику главного штаба генерал-лейтенанту Коцебу»52.

В своем приказе по Кавказскому отдельному корпусу от 12 сентября 1847 г., по случаю взятия войсками Дагестанского отряда укрепления Салты, главнокомандующий князь М. С. Воронцов указывал: «В этом приказе никого называть не могу, ибо имен было бы слишком много, - я назову их в последующих приказах; одно только имя нераздельно с составом отряда и не может быть здесь умолчено: генерал-лейтенант Аргутинский-Долгорукий был во все время подо мною общим начальником отряда; шестую кампанию в Южном Дагестане он постоянно ознаменовывает себя блистательными и полезными действиями; его благоразумным распоряжениям, его знанию края и полной доверенности к нему от всех жителей оного... наконец, во всех делах против неприятеля, во всех наших экспедициях он показывал постоянно примеры благоразумной распорядительности и совершенного самоотвержения... не могу довольно изъяснить всего и сколько я чувствую к нему признательности и душевного уважения»53.

По представлению наместника, за взятие Салты М. З. Аргутинский был награжден орденом «Белого орла». В одном из писем М. С. Воронцову А. П. Ермолов также по достоинству оценивал действия Аргутинского по взятию Салты: «Я уверен, что из князя Аргутинского ты извлек большую пользу, ибо лучше его никто не знает этой местности и относящихся до края обстоятельств, чему кроме способностей его, способствовал долговременный опыт. Ты видишь, что я отдаю не только должную справедливость, но даже знаю сколько трудно заменить его»54.

Однако кампания 1847 г. не ограничилась только занятием укрепления Салты и осадой Гергебиля. Не успели войска основного отряда разойтись в места постоянной дислокации для отдыха, как новые отряды горцев вновь вторглись в контролируемые русскими территории со стороны Унжугатльского и Вицхинского магалов. Главный действующий корпус русских войск - Дагестанский отряд, теперь уже под непосредственным командованием Аргутинского, 10 ноября выступил из Темир-Шан-Шуры и направился к Акуше для оказания помощи осажденному войсками Шамиля Цудахару. После его деблокады войска Дагестанского отряда направились далее в Вицхинский магал, где после ряда успешных стычек с горцами заняли несколько аулов55.

Следующий, 1848 г. был ознаменован новыми победами Аргутинского. Так, он командовал русскими войсками при взятии Гергебиля, затем отряд генерала деблокировал русское укрепление Ахты, одержав победу над отрядами Шамиля в сражении у аула Мискинджи. Итоги первой, неудачной для русских войск, осады сильно укрепленного Гергебиля в 1847 г. вынудили командование Кавказского корпуса более тщательно подготовиться к его новому штурму. На сей раз Аргутинский и не намеревался быстрым натиском выбивать мюридов из аула. Он, в течение пяти дней, с 9 по 13 июня 1848 г., производил только рекогносцировку аула. Окончательно укрепление было окружено только после занятия селения Аймяки 5 июля. Началась массированная бомбардировка Гергебиля: 18 часов подряд по укреплению стреляли 8 мортир, 11 батарейных и 6 легких орудий. Гарнизон не выдержал и очистил укрепления, но большая часть мюридов была перебита при попытке прорваться через линии осаждающих. 7 июля 1848 г., через месяц после подхода русских войск к Гергебилю, аул был занят и разрушен56.

Уничтожение Гергебильского укрепления имело важные последствия для дальнейшего хода войны с Шамилем. Лишившись пункта, из которого постоянно совершались набеги на Даргинский округ и Мехтулинское ханство, имам был вынужден теперь собирать свои силы или по левую сторону р. Кара-Койсу, или у селений Араканы и Кодух, что удаляло их от тогдашней границы контролируемых русскими районов. Поэтому горцы, в случае преследования войсками Кавказского корпуса, ставились в затруднительное положение, так как уже были лишены опорного пункта при переправе через р. Кара-Койсу. Одновременно с занятием Гергебиля, русские войска получили возможность постройки в этом районе собственного укрепления, местом которого, по настоянию Аргутинского, было выбрано селение Аймяки57.

Падение Гергебильского укрепления не сломило упорство мюридов Шамиля. В конце августа 1848 г. появились сведения, что войска горцев во главе с Даниэль-беком, к которому несколько позднее присоединился и сам Шамиль, вошли в район Самурского ущелья, где к ним примкнула часть местного населения. Вскоре большинство селений, расположенных вдоль реки Самур, было занято мюридами. Однако дальнейший путь из ущелья горцам преграждало русское укрепление Ахты, которое 14 сентября было осаждено войсками Шамиля. Князь Аргутинский, узнав об осаде укрепления, с небольшим отрядом войск, бывших в его распоряжении, поспешил на помощь гарнизону Ахты. Тем временем Шамиль предпринял ряд неудачных штурмов, однако силы гарнизона были уже на исходе, и он не мог более держаться. Внезапно 23 сентября, к удивлению защитников укрепления, Шамиль неожиданно снял осаду и спешно отступил в горы. Объяснялось это тем, что 22 сентября, в день последнего штурма, Аргутинский разбил при Мискинджи войска Шамиля, и имам, опасаясь удара в тыл, был вынужден прекратить осаду и отступить. Вскоре гарнизон Ахты встречал уже отряд войск под командованием Аргутинского58.

За взятие Гергебиля Аргутинский первым среди армян был удостоен звания генерал-адъютанта русской армии (кстати, к началу XX в. всего лишь около 60 военачальников русской императорской армии удостаивались этого почетного звания). А за победу при Мискинджи князь получил орден Св. Александра Невского59. В своем рапорте императору Николаю I-му от 6 октября 1848 г. М. С. Воронцов писал: «Решительное движение генерал-адъютанта кн. Аргутинского и смелая атака неприятельской позиции близ селения Мискинджи представляют новый пример военных способностей и достоинств этого генерала»60. Более лаконична, но не менее точна характеристика, данная Ермоловым в письме М. С. Воронцову от 1 ноября 1848 г. «Князь Аргутинский и войска под его начальством действуют славно!»61.

За успехи в период долгой службы на Северном Кавказе Моисей Захарович получил в Дагестане прозвище «Самурский лев». Аргутинскому была присуща особая изобретательность в методах и способах ведения горной войны. Например, в 1849 г. при подготовке осады русскими войсками укрепленного селения Чох в горном Дагестане, он приказал доставить из арсенала Ереванской крепости 2 тяжелых 24-фунтовых осадных орудия для разрушения стен укрепления – довольно редкий, если не единичный случай применения тяжелых осадных орудий такого калибра в горных условиях при боевых действиях того времени. Несмотря на то, что было чрезвычайно сложно доставить эти орудия из Ереванской крепости в Дагестан, князь особо настаивал на этом, убедив наместника Кавказа М. С. Воронцова, что «в войне с горцами каждый год надобно что-нибудь новенькое»62. Сама осада аула Чох войсками под командованием Аргутинского началась 5 июля 1849 г. Вскоре войска начали усиленную бомбардировку Чоха, с применением тяжелых осадных орудий. К 22 августа аул был почти полностью разрушен, однако на этот раз Аргутинский не пошел на штурм Чоха, посчитав, что не стоит терять людей из-за захвата «груды камней», в которое было превращено горское селение63.

В последующие годы русские войска в Дагестане под командованием генерал-адъютанта Аргутинского продолжали вести успешные бои против горцев Шамиля, медленно, но планомерно сжимая кольцо вокруг противника и продвигаясь вглубь его территории. Наградой за эти бои стал орден Св. Владимира 1-й степени, присвоенный Аргутинскому в 1851 г. Каждый год Аргутинский собирал войска в районе Турчидага (Гамашинские высоты), своей любимой стоянки, с вершин которой открывался восхитительный вид на окрестные горы. Находясь почти на высоте 8 тыс. футов над уровнем моря и будучи с двух сторон окружен реками (Кара-Койсу и казикумыхский Койсу), Турчидаг выделялся здоровым климатом, а в стратегическом отношении был важен тем, что лежал почти посередине между Северным и Южным Дагестаном и на своем широком плато площадью около 15 кв. км, мог вместить почти 25 тыс. войско. Этих факторов было вполне достаточно, чтобы Турчидаг стал главным местом сбора Дагестанского отряда накануне каждой кампании Аргутинского. Оттуда русские войска начинали свои боевые экспедиции, работы по строительству укреплений и дорог, рубили просеки в лесах, все глубже продвигаясь в горы Северного Кавказа.

Одновременно началось все больше и больше проявляться внутреннее ослабление самого имамата Шамиля, что сказывалось на результатах его боев с русскими войсками. К примеру, в июне 1851 г. Шамиль, пользуясь тем, что главные силы Кавказского корпуса были сосредоточены в Чечне, в последний раз сделал попытку овладеть Казикумухом. Имам с главными силами выдвинулся к аулам Чох и Сугратль, а салтинского наиба Омара направил в Табасарань и Кайтаг. Затем он поднялся в район Турчидага, но 19 июня был разбит там войсками М. З. Аргутинского. До середины июля Шамиль продолжал занимать Турчидаг, пока 12 июля не был повторно разгромлен. Еще раньше, 22 июня, был разгромлен его наиб Омар, и Шамилю стало ясно, что необходимо окончательно отказаться от попыток занятия Казикумуха. Имам все же предпринял попытку поднять восстание против русских в Кайтаге и Табасарани, для чего направил туда самого решительного и известного из своих наибов – Хаджи-Мурата. Однако надежда на восстание в Табасарани провалилась: местное население, на фоне побед русских войск и увеличивающегося разложения внутри самого имамата, перестало поддерживать Шамиля, и к Хаджи-Мурату присоединилась лишь небольшая часть жителей этой области. Вскоре подошел отряд Аргутинского, и в боях 21-24 июля 1851 г. Хаджи-Мурат был разбит, с трудом прорвавшись обратно в горы64.

Победы М. З. Аргутинского способствовали не только заметному усилению позиций русских войск к началу 50-х гг. XIX в. в Дагестане, но и в целом в восточной части Северного Кавказа. Они непрерывно подтачивали военную мощь шамилевского имамата, став причиной углубления и без того серьезных разногласий среди военно-политической верхушки горцев, особенно между Шамилем и его ведущими наибами. После разгрома М. З. Аргутинским Хаджи-Мурата в июле 1851 г. в Кайтаге, имам обвинил своего наиболее удачливого и способного наиба в трусости и отстранил его от должности. Это привело к расколу среди горцев, т. к. в противостоянии Шамиля и Хаджи-Мурата большинство аварцев поддерживали последнего. Все это, в конце концов, привело к переходу Хаджи-Мурата на сторону русских и его гибели65.

ПОСЛЕДНИЕ БОИ «САМУРСКОГО ЛЬВА»

С началом Крымской войны 1853-1856 гг. положение русских на Северном Кавказе вновь осложнилось. Многие части были переброшены в Крым для боев с союзниками или на границу с Турцией, а горцы, воодушевленные войной европейских держав против России, активизировали свои набеги на русские укрепления и владения на Кавказе.

В конце лета 1853 г. крупные силы Шамиля вторглись в Джаро-Белоканскую область, намереваясь далее продвигаться в направлении Кахетии. Малочисленные отряды Лезгинского отряда с трудом сдерживали атаки горцев. Требовалось подкрепление, однако практически все войска Кавказского отдельного корпуса были посланы на турецкую границу. Казалось, остановить атаки многочисленных отрядов Шамиля не удастся, но внезапно с тыла появился «бич Дагестана, знаменитый герой Кавказа, генерал-адъютант Аргутинский-Долгорукий. Совершив неимоверно быстрое движение или, так сказать, суворовский поход через хребет исполинских гор, князь Аргутинский, как грозный признак, готовился предстать перед Шамилем»66. Узнав о неожиданном появлении Дагестанского отряда под командованием знаменитого «Аргута», Шамиль, поначалу не поверивший в возможность такого перехода русских войск (имам заявил своим наибам, что «даже Аргутинский не мог пройти там, где никто и никогда не ходил»), был вынужден вскоре отступить обратно в горы. Серьезная опасность, угрожавшая русским войскам Кавказского корпуса, ожидавшим в то время с фронта наступления многочисленной турецкой армии, была ликвидирована.

Переход Аргутинского через Главный Кавказский хребет в тяжелых зимних условиях имел большой резонанс по всей России, особенно на фоне неудач, которые терпели русские войска в Крымской войне, и достойно завершил военную карьеру прославленного армянского генерала. Как отмечал его современник граф В. А. Соллогуб: «Генерал Аргутинский-Долгорукий, недавно, к сожалению, утраченный Кавказом, нигде и никогда не был разбиваем и никто не может доказать мне противного. Он был человек испытанной храбрости, соединенной с редким благоразумием; он глубоко постигал горскую войну и никогда не вдавался в обман. Этот генерал заключил свое продолжительное поприще дивным переходом чрез вечные снега Кавказского хребта, и этот переход вполне может быть поставлен наряду с походами Суворова и Наполеона I-го»67.

Под началом М. З. Аргутинского выросла целая плеяда выдающихся русских полководцев. По большому счету почти все крупные полководцы русской армии, с начала 40-х гг. XIX в. воевавшие против горцев в восточной части Северного Кавказа (особенно в Чечне и в Дагестане), в разное время служили вместе с ним или под его командованием. Среди них князь А. И. Барятинский (впоследствии наместник Кавказа), который занятием аула Гуниб в 1856 г. закончил покорение Северо-Восточного Кавказа и взял в плен Шамиля; генерал от инфантерии граф Н. И. Евдокимов, который взятием укрепления Ведено завершил покорение горной Чечни; генерал-майор Э. И. Тотлебен, известный как один из организаторов обороны Севастополя в годы Крымской войны, и многие другие. Особо подчеркнем, что такие знаменитые армянские полководцы русской армии, как генерал-адъютант И. Д. Лазарев, генерал-адъютант, генерал от кавалерии граф М. Т. Лорис-Меликов, генерал-майор И. И. Корганов и другие, тоже начинали свою военную карьеру под началом князя Аргутинского. Сыновья А. П. Ермолова также служили под командованием армянского генерала, и бывший главнокомандующий Кавказа не раз отмечал, что под его началом они смогут по достоинству проявить себя68.

Один из видных армянских офицеров Кавказского корпуса князь А. Бектабеков, многие годы служивший вместе с М. З. Аргутинским-Долгоруким на Северном Кавказе, писал: «Князь Аргутинский, соединяя в себе прекрасные качества души, ума и сердца, был одним из справедливейших, проницательнейших и бескорыстнейших людей, он презирал лихоимство, взяточничество и незаслуженную протекцию. Князь умел выбирать и ценить способных и дельных людей. Свои планы и намерения в военных действиях он скрывал весьма тщательно. Отсюда-то явилась поговорка: «куда пойдет Аргутинский – знает только он сам и его коротенькая трубочка». Моисей Захарович был молчалив, задумчив и изредка подшучивал... Он был очень справедлив и строг в отношении к себе и другим; жители, нижние чины и вообще все его подчиненные, от генерала до солдата, и даже сами неприятели, хотя и боялись его, но вместе с тем уважали и любили... Князь Моисей Захарович, имея отличный природный ум, в продолжении службы сам усовершенствовал свое образование: он много читал, знал почти наизусть историю знаменитых полководцев, говорил свободно на пяти языках: русском, французском, грузинском, армянском и татарском. Князь отличался твердым характером, непреклонною волею, прямодушием и беспристрастием, подчас был и упрям; при этом владел особенною способностью узнавать людей – все окружавшие его были лица, проложившие сами себе дорогу своими дарованиями»69.

Высокую оценку деятельности Аргутинского на Кавказе дает и дореволюционнная военная историография. По словам известного русского военного историка, начальника Военно-исторического отдела Кавказского военного округа, генерал-майора В. Потто: «Аргутинский представляется бесспорным авторитетом в военном деле»70.

Многолетние трудные походы, особенно его знаменитый переход через Кавказский хребет, серьезно подорвали здоровье князя Моисея Захаровича. Свои последние дни он провел в родном Тифлисе, где врачи безуспешно боролись за его жизнь. Весть о смерти Аргутинского глубоко потрясла общественность Тифлиса. В день его похорон 22 февраля 1855 г., при многотысячном стечении народа, в Тифлисском Ванкском кафедральном соборе состоялось отпевание, которое совершил сам глава Армянской Апостольской церкви католикос Нерсес Аштаракеци. Согласно завещанию князя, он был похоронен в фамильной усыпальнице Аргутинских-Долгоруких в Санаинском монастыре.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

М. З. Аргутинский сочетал в себе подлинного «коренного» кавказского офицера русской императорской армии, как военного профессионала и заботливого командира, внимательного к своим солдатам и подчиненным, так и талантливого администратора, понимавшего и уважавшего национальные особенности и характер горцев, что и было залогом успехов ведомых им войск. Как точно подмечает один из современных российских историков: «Именно органическое сочетание в Кавказском корпусе психологического типа офицера – романтика, рыцаря долга и имперской идеи, с преобладающим типом служилого стоицизма, и делало кавказские полки в конечном счете непобедимыми»71.

Усилиями правительства и общественности Тифлиса в Дагестане был поставлен памятник армянскому полководцу. Вот как описывает этот памятник русский путешественник конца XIX века: «Перед домом губернатора, на невысоком пьедестале стоит в непринужденной позе фигура кн. Аргутинского-Долгорукого. Доблестный генерал много потрудился при завоевании Кавказа и в самый расцвет могущества Шамиля всегда являлся грозой имама. Он никогда не рисковал ни своими отрядами, ни своею репутациею спокойнейшего человека. Многим он казался медлительным, но зато в дело шел наверняка и почти не знал неудачи... В своих записках шамилевский секретарь именует князя «хитрым, настоящей лисицей». Видимо, сильно насолил горцам талантливый армянский князь»72.

Памятник генералу был сооружен в городе Темир-Хан-Шура (ныне г. Буйнакск), откуда Аргутинский в течение многих лет начинал свои вошедшие в историю Кавказской войны походы в неприступные горы Дагестана.

Биография князя М. З. Аргутинского выявляет одну из основных закономерностей политики русского правительства на Кавказе. Путем целенаправленного вовлечения представителей коренных народов Кавказа (в основном, армян и грузин, более близких русским по вероисповеданию и культуре) в военно-бюрократическую систему края, Российская империя облегчала себе путь к окончательному покорению Кавказа, одновременно обеспечивая эффективное управление завоеванным краем. Это, в конечном итоге, привело к более глубоким последствиям – к появлению среди кавказцев осознания имперской идентичности: местная правящая элита начала причислять себя к более широкой военно-политической, социально-экономической, а впоследствии и культурно-просветительской общности, способной эффективно претворять в жизнь интересы кавказских народов. Уже к середине XIX века, во многом благодаря усилиям наместника М. С. Воронцова и его предшественников, роль и значение «местных» кадров различного этнического происхождения и вероисповедования в «колониальном» административно-управленческом аппарате Кавказского края была весьма значительна. В некоторых сферах, например, в высшем командном составе Кавказской армии, они даже превалировали. Более того: «Российское имперское государство в собственных интересах стремилось не просто механически инкорпорировать местные социальные элиты, а органично срастить их с центральной властью и русским обществом»73. В итоге, выходцев с Кавказа стали назначать даже на высшие государственные посты Российской империи (в этом плане иллюстративна немыслимая карьера армянина М. Т. Лорис-Меликова, вошедшего в историю России под именем «бархатного диктатора»). А генерал-адъютант М. З. Аргутинский был одним из первых, кто осознавал и претворял в жизнь эту имперскую идею, являясь одновременно и ее орудием, и ее творцом.

-------------------------------------------------------

1 Подробнее об Иосифе Аргутинском-Долгоруком смотри: Лео. Овсеп католикос Аргутян (на арм. языке). Тифлис, 1902.

2 Акты Кавказской Археографической Комиссии (АКАК), т. II, с. 380-381.

3 Центральный Государственный Исторический Архив Грузии (ЦГИАГ), ф. 2, оп. 1 (1804), д. 72, лл. 85-85 об.; АКАК, т. I, с. 123-124.

4 Берзин Н. Краткий очерк служебной деятельности генерал-адъютанта, генерал-лейтенанта князя Моисея Захариевича Аргутинского-Долгорукого // Кавказский календарь, Тифлис, 1855, с. 566.

5 Сборник материалов о Персидской войне 1826-1828 гг. // Вестник Архивов Армении, 1978, №2, д. 87.

6 Бектабековы были одной из наиболее знатных и богатых армянских княжеских династий Грузии, ее представители были главными казначеями при последних грузинских царях.

7 Институт древних рукописей при Правительстве Республики Армении (Матенадаран), фонд Католикоса, папка 55, д. 56.

8 ЦГИАГ, ф. 16, оп. 1, д. 3332, лл. 33-34; д. 3536, лл. 34-35.

9 Материалы к истории Персидской войны 1826-1828 гг. // Кавказский сборник, т. XXVIII, д. 86.

10 Матенадаран, фонд Католикоса, 55, д. 244; Материалы... // Кавказский сборник, т. XXVIII, д. 84.

11 Берзин Н. Указ. соч., стр. 566-567.

12 Матенадаран, Фонд Католикоса, папка 55, д. 244.

13 Лазарев Е. - представитель известной армянской династии Лазаревых – основателей знаменитого московского Лазаревского института восточных языков.

14 АКАК, т. VII, сс. 608, 609, 642-644, 650-652; Центральный Государственный Исторический Архив Республики Армения (ЦГИАРА), ф. 90, оп. 1, д. 10, лл. 206 об.-207.

15 АКАК, т. VII, сс. 642-644, 650-652.

16 Российский Государственный Военно-исторический Архив (РГВИА), ф. ВУА, д. 4649, л. 106.

17 ЦГИАРА, ф. 90, оп. 1, д. 10, лл. 486-487; Матенадаран, Фонд Католикоса, папка 58, д. 292.

18 Российский Государственный Исторический Архив (РГИА), ф. 1018, оп. 3, д. 192, ч. 2, лл. 121 об.-122.

19 Гизетти А. Л. Сборник сведений о Георгиевских кавалерах и боевых знаках отличий Кавказских войск. Тифлис, 1901, стр. 46.

20 Полковник Эспехо был офицером испанской армии, перешедшим впоследствии на русскую военную службу, при главнокомандующем И. Ф. Паскевиче занимался квартирмейстерской службой, участвовал в войнах в Персией, Турцией и боях против кавказских горцев.

21 Берзин Н. Указ. соч., с. 568.

22 Фон-Климан Ф. Война на Восточном Кавказе в связи с мюридизмом // Кавказский сборник, т. XVII, сс. 346-347.

23 Берзин Н. Указ. соч., сс. 568-569.

24 АКАК, т. IX, сс. 319-321.

25 Юров А. Три года на Кавказе (1837-1839) // Кавказский сборник, т. VIII, сс. 222-228.

26 АКАК, т. IX, сс. 220-221; Юров А. Указ. соч., сс. 229-231.

27 АКАК, т. IX, сс. 165-166.

28 См. подробнее: Минасян С. Участие армян Джавахка в Крымской войне 1853-1856 гг. // Вопросы истории Армении, т. 3. Ереван, 2002, сс. 49-50.

29 Чудинов В. Восстание гурийцев в 1841 году // Кавказский сборник, т. XIV, с. 247.

30 Там же, сс. 281-295.

31 АКАК, т. IX, сс. 173-174.

32 Чудинов В. Указ. соч., сс. 300-302; АКАК, т. IX, с. 175.

33 Очерк положения военных дел на Кавказе с начала 1838 до конца 1842 гг. // Кавказский сборник, т. XXXII, с. 61.

34 Гизетти А. Л. Указ.соч., с. 67.

35 Движение горцев Северо-Восточного Кавказа в 20-50 гг. XIX века. Сборник документов. Редактор Даниялов Г.-А. Д., составители: Гаджиев В. Г., Рамданов Х. Х. Махачкала, 1959, с. 355.

36 РГВИА, ф. ВУА, д. 6535, лл. 47-47 об.

37 Юров А. 1844-й год на Кавказе // Кавказский сборник, т. VII, стр. 170-171.

38 А.-Д. Г. (Д. Г. Анучин). Поход 1845 г. в Дарго // Военный сборник, №5, май 1859, с. 5.

39 Там же.

40 Там же.

41 Там же, с. 6.

42 Авторство данной тактики, предусматривающей медленное и постепенное завоевание Северного Кавказа путем строительства укреплений и дорог и методичное продвижение в глубь гор, приписывается также генерал-квартирмейстеру Кавказского отдельного корпуса Вельяминову.

43 Блиев М. М., Дегоев В. В. Кавказская война. М., 1994, с. 482.

44 А.-Д. Г. Указ. соч., с. 6-7.

45 Берзин Н. Указ. соч., с. 573-574.

46 М. С. Воронцов еще в самом начале XIX в. служил на Кавказе под началом главнокомандующего П. Цицианова и особо отличился во взятии крепости Гянджа 3 января 1804 г. В этом бою поручик Преображенского полка граф М. С. Воронцов на своих руках вынес раненного штабс-капитана Котляревского (будущего героя Асландузского сражения), за что был награжден именной боевой шашкой. См. Указатель по Кавказскому военно-историческому музею. Тифлис, 1907, с. 113.

47 Князь М. С.Воронцов и А. П. Ермолов. Их переписка о Кавказе (1845-1847) // Русский Архив, №2, 1890, с. 178.

48 Архив князя Воронцова. Бумаги фельдмаршала князя Михаила Семеновича Воронцова, кн. 36. М., 1890, с. 282.

49 Там же, с. 316.

50 Там же, с. 391.

51 В осаде Салты кроме регулярных войск и дагестанской милиции принимали участие и ополчения, сформированные из числа других кавказских народов, в том числе армян. Из милиционеров был составлен особый отряд добровольцев («охотников»), которому предстояло первым идти на штурм укрепления. Командовал отрядом ротмистр кавалерии Мартирос Векилов, геройски погибший в ходе штурма. Он отличился еще в годы русско-персидской войны 1826-1828 гг., а в русско-турецкой войне 1828-1829 гг. в звании прапорщика русской армии руководил Карсским армянским ополчением. Позднее поручик Мартирос Векилов был командиром почетного конвоя, который составлял эскорт императора Николая I-го в период его поездки в Армянскую область в 1837 г. См. подробнее: РГВИА, ф. ВУА, д. 6218, л. 21; ЦГИАРА, ф. 342, оп. 1, д. 5, л. 85; О путешествии императора Николая I-го на Кавказ в 1837 году. Сборник материалов // Кавказский сборник, т. XXXII, с. 329; Волконский Н. А. Трехлетие в Дагестане. 1847-й год. Осада Гергебиля и взятие Салты // Кавказский сборник, т. VI, с. 644-649.

52 Волконский Н. А. Трехлетие в Дагестане, 1847-й год. Осада Гергебиля и взятие Салты // Кавказский сборник, т. VI, с. 649.

53 Выдающиеся приказы Главнокомандующего Кавказским отдельным корпусом и Наместника Кавказского генерал-адъютанта князя М. С. Воронцова // Кавказский сборник, т. XXXI, сс. 19-20.

54 Архив..., с. 353-354.

55 Берзин Н. Указ. соч., сс. 576-577.

56 Покровский Н. И. Кавказские войны и имамат Шамиля. М., 2000, с. 422.

57 Волконский Н. А. Трехлетие в Дагестане. Взятие Гергебиля и геройская защита укрепления Ахты // Кавказский сборник, т. VII, сс. 536-538.

58 Граф Добровольско-Евдокимов. 1848-й год в Дагестане // Кавказский сборник, т. VI, сс. 693-721.

59 Берзин Н. Указ. соч., с. 578.

60 АКАК, т. X. сс. 491-492.

61 Архив..., с. 383.

62 Бриммер Э. В. Служба артиллерийского офицера, воспитывавшегося в 1-м кадетском корпусе и выпущенного в 1815 г. // Кавказский сборник, т. XVII, сс. 94-96.

63 АКАК, т. X. с. 495.

64 Покровский Н. И. Указ. соч., сс. 438-440.

65 Дегоев В. В. Имам Шамиль: пророк, властитель, воин. М., 2001, с. 147.

66 Щербинин М. П. Биография генерал-фельдмаршала князя Михаила Семеновича Воронцова. СПб, 1858, с. 284.

67 Соллогуб В. А. Кавказ в Восточном вопросе. Тифлис, 1856, с. 24.

68 АКАК, т. X. сс. 317-318.

69 Бектабеков А. Воспоминания о боевой службе сапер на Кавказе и в Азиатской Азии. Тифлис, 1874, сс. 20-24.

70 Потто В. Памяти старых кавказцев. Тифлис, 1897, с. 83.

71 Гордин Я. Кавказ: земля и кровь. СПб, 2000, с. 142.

72 Кривенко В. С. По Дагестану. СПб, 1896, с. 65.

73 Дегоев В. В. Большая игра на Кавказе: история и современность. М., 2001, с. 329.

Edited by Pandukht
Link to post
Share on other sites
  • 5 months later...

В году господнем 1781

493.jpg

Потеряв государственность и не имея ее в течение многих веков, армянский народ не потерял свою идентичность, сохранил культуру, веру, язык и традиции. Это благодаря тому, что Армянская Апостольская Церковь в этот период в известной мере выполняла государственные функции и духовный предводитель являлся не только религиозным, но и своего рода политическим главой армянского народа. В общественной жизни армян России во второй половине XVIII века во время правления императрицы Екатерины II важную роль играл архиепископ Иосиф Аргутинский-Долгорукий – духовный предводитель армян России.

Учитывая вклад Иосифа Аргутинского-Долгорукого в основание г. Нор-Нахичевана, к 220-летию основания города ему поставили памятник и выпустили памятную настольную медаль, изготовленную из серебра, диаметр - 40 мм, вес - 35 г. На лицевой стороне медали изображен погрудной портрет Иосифа Аргутинского в одеянии архиепископа, с крестом, врученным русским царем Павлом I, и орденом, врученным императрицей России Екатериной II. Надпись "Иосиф Аргутинский-Долгорукий. 1743-1801". На обратной стороне медали выгравировано: "В году Господнем 1781, апреля 27, - мы положили основы города Нахичевани, Миропомазав 4 камня во имя четырех Евангелистов и поставили их на четырех сторонах города ".

Иосиф Аргутинский-Долгорукий/Овсеп Аргутян/ родился в Санаине в 1743 г. Начальное образование получил в школе Санаинского монастыря, потом учился в духовной семинарии Св. Эчмиадзина, после окончания которой преподавал там же. В 1765 г. Иосиф был рукоположен в вардапеты /архимандриты/.

Учитывая одаренность, глубокие знания и целеустремленность Иосифа Аргутинского-Долгорукого, патриарх армянской церкви Симон I /1763-1780 гг./ назначил его главой Астраханской епархии, в состав которой входили все армянские церкви Российской империи. Тогда Астрахань была одним из крупнейших городов России. После переезда в Астрахань Иосиф Аргутинский установил дружеские отношения с семьей Лазаревых, особо следует отметить его совместную деятельность с Иваном Лазаревым по открытию учебных заведений для армянского юношества в Москве, Петербурге, Астрахани, Тифлисе, Новом Нахичеване и других культурных центрах России.

Неоценима роль Иосифа Аргутинского в строительстве армянских церквей в разных городах Российской империи. В этот период в Крыму армяне и остальное христианское население постоянно притеснялись со стороны мусульманских властей, для них были созданы невыносимые условия жизни. Особенно ухудшилось положение проживавших в Крыму армян после Кучук–Кайнаджийского мирного договора. Императрица Екатерина II в 1778 г. приняла решение о переселении армян и греков Крыма на незаселенные, пустующие территории России и поручила это Румянцеву и Потемкину /тогда возглавлял военную коллегию/. Осуществить непосредственное переселение было поручено генералу А. В. Суворову. Несмотря на невероятные трудности, он с честью исполнил эту миссию: армяне численностью более 31 тыс. человек переселились на Дон, за что императрица Екатерина II пожаловала А. В. Суворову бриллиантовую звезду к ордену Св. Александра Невского, сняв его со своего плеча.

Однако положение переселенных армян было невыносимым: жили в землянках, не имели средств к существованию, имелась опасность, что они могли рассеяться по всей России, стать крепостными и потерять свободу. Это очень обеспокоило главу крымской армянской паствы архимандрита Петроса Маркосяна и архиепископа Иосифа Аргутинского. В результате ходатайства Иосифа Аргутинского, генерала А. В. Суворова и видного госдеятеля А. Г. Потемкина Екатерина II специальным указом от 14 декабря 1779 г. даровала нахичеванским армянам привилегии.

Иосиф Аргутинский сознавал, что обеспечение физической и религиозной безопасности армянского населения России возможно благодаря обеспечению компактного проживания больших групп людей в отдельных городах и населенных пунктах, со строительством там церквей, школ и очагов культуры. Именно на это и была направлена вся энергия Иосифа Аргутинского в период его деятельности в качестве епархиального начальника армян, живущих в Российской империи.

При его непосредственном участие и содействии были созданы города и населенные пункты с компактным проживанием армянского населения - Кизляр, Григориополь, Буденовск, Нор-Нахичеван, Моздок и.др. Городом Нор-Нахичеван был провозглашен 21 апреля 1781 г. - в день празднования восшествия на престол императрицы Екатерины II.

В 1800 году Иосиф Аргутинский-Долгорукий при поддержке русского правительства и армянского народа был назван Верховным Патриархом всех армян - Католикосом. Однако в 1801 году по дороге из Петербурга в Св. Эчмиадзин он скончался в Тифлисе, к сожалению, так и не став католикосом, поскольку не прошел ритуала избрания и миропомазания и не принял в руки святой посох - символ власти пастыря нации.

Константин Амбарцумян, действительный член Всеармянской академии филателии и нумизматики, доктор технических наук, профессор

Edited by Pandukht
Link to post
Share on other sites

Join the conversation

You can post now and register later. If you have an account, sign in now to post with your account.

Guest
Reply to this topic...

×   Pasted as rich text.   Paste as plain text instead

  Only 75 emoji are allowed.

×   Your link has been automatically embedded.   Display as a link instead

×   Your previous content has been restored.   Clear editor

×   You cannot paste images directly. Upload or insert images from URL.

×
×
  • Create New...