АЛЕНЬКИЙ ЦВЕТОЧЕК

[Dinozavrik]

В этой истории будут фигурировать богатый купец,

его прекрасная и эрудированная дочь и, разумеется,

представитель экзотической флоры. Правда, действие

разворачивается на расположенном между Азией и

Океанией тропическом острове Льва, тон цветка не

совсем совпадает с прототипом, а роли исполняют

армянские эмигранты.

БЕ

МАЛ ЗОЛОТНИК, ДА ДОРОГ

Маленькие страны — это особая песня. Монако, Андорра, Лихтенштейн, Бруней, Кувейт, Сингапур…Иногда комплекс неполноценности, свойственный некрупным личностям и объектам, приводит к самым выдающимся результатам. Взять хотя бы Наполеона Бонапарта. Или Чарли Чаплина.

Сингапур — страна маленькая. То есть совсем дюймовочная. Самый масштабный ее простор не превышает 42 километров, что составляет одну треть московской кольцевой дороги или расстояние от Еревана до Хор Вирапа. Вместе с тем маленький Сингапур — страна дорогая, функционирующая, как швейцарские часы, и не по-азиатски чистоплотная. Где еще мирного гражданина могут оштрафовать на 700 американских долларов за прилюдное употребление жвачки? Или наложить на ввоз автотранспорта такой налог, что личный автомобиль сможет себе позволить лишь каждый десятый состоятельный гражданин? Все это сингапурцы делают вовсе не из антипатии к роду человеческому. Ровно наоборот! В результате бесконечной череды запретов в стране идеальная экология, полное отсутствие пробок, помоек, и даже мухи занесены в список вымирающих живых существ. Наряду с мухами в Сингапуре начисто изжиты преступность и национальные конфликты. Составляющие 9% населения выходцы из южноиндийского штата Тамил-Наду отреклись от любимой мантры «Анархия — мать порядка», местные мусульмане политкорректны и вместе с китайцами и европейцами претворяют в жизнь мечту о нерушимой дружбе народов. Дружба эта существует между четырьмя этническими районами, каждый из которых представляет собой одну отдельно взятую культуру. Как говорил Джеймс Бонд: «Смешать, но не взбалтывать». Сингапурские индийцы проживают в Little India — крошечном райончике, воссоздающем, скорее, кадры из индийской мелодрамы, чем реальную страну. Здесь пахнет сандалом и можно попробовать вкусное блюдо тали, продаются жасминовые гирлянды для женских причесок и жевательный бетель для мужчин. Но кукольные ухоженные домики и улочки, свободные от мусора, жующих его коров и спящих среди них неприкасаемых, придают Little India вид маленькой Англии. На старинный европейский городок похож и мусульманский квартал с единственным знаковым зданием — грубоватой современной мечетью (говорят, первые переселенцы были столь бедны,что в строительстве использовали любой имеющийся под руками материал, даже стеклотару, которой действительно украшена мечеть). Это сейчас сингапурцы могут позволить себе громоздить искусственные острова, щеголять шестизвездочными отелями и лазерными шоу ценой в 20 миллионов американских долларов. Чистенький и аккуратненький Чайнатаун отличается от своих чистеньких и аккуратненьких оседей лишь традиционными медицинскими лавками (лекарство из сушеного собачьего пениса или кала летучей мыши порадуют любителя экзотики) и огромным китайским храмом. Центральная улица покрыта прозрачной крышей, а воздух кондиционируется. Делается это не только для комфорта, но и для пущей сохранности исторических зданий, которые представляют собой главную и единственную старинусовременного Сингапура. Впрочем, местное понятие старинного звучит как нонсенс, ведь самое старое из сохранившихся исторических зданий построено в 1835г. Это армянская Равноапостольская церковь Сурб Григор Лусаворич.

КРУГОМ ОДНИ АРМЯНЕ…

В Сингапуре, как в райкинской Греции, действительно, есть все. Даже своя маленькая Армения. Сегодня она существует скромно: лишь в виде двух зданий, одной газеты, небольшого кладбища и национального символа государства Сингапур. Национальный символ я оставлю на сладкое. Сначала — о более основательных объектах. К старым церквам, которых, кстати, в Сингапуре не так уж много, местные жители относятся без должного уважения. Современные островитяне не слишком религиозны и скорее поклоняются богу Шоппингу и бизнес-херувимам. Они с легкостью могут устроить в католическом костеле ночной клуб и не сильно по этому поводу переживать. Но вот армянскую церковь на Хилл-стрит практичные атеисты почему-то пощадили. Выбеленное, как голливудская улыбка, неок-

лассическое здание, напоминающее сверху крест, а с боков — три маленьких Больших театра, стоит сегодня пустое. Ни живо ни мертво. Ни музей, ни действующий храм. Туристический объект. Последняя служба в храме проходила в конце 30-х прошлого столетия. Впрочем, и тогда уже священника, как оперную примадонну, выписывали из-за границы. История создания армянской Равноапостольской церкви вполне в духе сингапурского интернационала. Когда благополучно расквартировавшиеся на острове армянские эмигранты решили построить храм, выяснилось, что денег им не хватает. По соседским армянским и еврейским колониям в Индии и на Яве был кинут клич, и недостающую сумму собрали ударными темпами. роектировать и строить храм пригласили известного архитектора из Ирландии. Какая разница, что он не сильно разбирался в армянской архитектурной традиции! Зато Джордж Колеман, на тот момент уже построивший в Сингапуре Дом Парламента и Храм Св. Андрея, был хорошо известен местной элите. Неоклассическое колониальное здание с протестантскими минималистскими интерьерами и пустыми арочными нишами считается, между прочим, главным колемановским шедевром. Церковь, похожая на армянскую не более, чем современные пластиковые карты на золотые монеты, не имеет ни каменной облицовки снаружи, ни фресок внутри. Единственным оживляющим ее девственную белизну цветовым пятном является красная ковровая дорожка между рядами. Церковь Сурб Григор Лусаворич, которая была, между прочим, первым электрифицированным зданием в стране, окружает ухоженный тропический парк с небольшим кладбищем. Кладбище — это «новинка». Могильные камни сюда переместили лишь в конце 1960-х со старого кладбища в Fort Canning, которое трудолюбивые сингапурцы в свою очередь переобору довали в пышный парк. На маленьком перемещенном кладбище похоронены все выдающиеся сингапурские армяне XIX и XX веков. Четверо братьев Саркис, знаменитая Агнесса Жаквим и Хачик Мозес — бизнесмен и соучредитель одной из крупнейших современных деловых газет страны — Straits Times. Кстати, именно эта газета наряду с международными титанами The Wall Street Journal и Herald Tribune ежедневно поступает в дорогие сингапурские бизнес-отели.

ТОЛЬКО ДЛЯ ИЗБРАННЫХ

Самый знаменитый пятизвездочный отель в Сингапуре построен, разумеется, армянами. Когда меня привезли любоваться старинным кружевным зданием и рассказали его историю, я, в общем, не очень удивилась. Отель Raffles, названный в честь отца-основателя

Сингапура сэра Стамфорда Раффлза, это не просто отель. Сегодня туда, возмущенно ругаясь с гидами, переезжают новые русские, расселенные в Ritz: там их амбициям тесно. В известной каждому сингапурцу книге «1000 вещей, которые нужно сделать прежде, чем умереть» среди прочих must be написано: посетить отель Raffles. Raffles — это легенда, мечта. Созданный в 1887 году четырьмя армянскими братьями Саркис из Исфахана — Мартином, Тиграном, Аветом и Аршаком, — строившими люксовые отели по всей Юго-Восточной Азии от Бирмы до Индонезии, он имеет собственный театр, тропический сад, музей и знаменитый ресторан. Для своего сингапурского детища братья Саркис не жалели ничего, даже мрамор везли из итальянской Каррары. Далековато, конечно, зато — ах! Сознание того, что гостиничные полы и скульптуры Микеланджело — одного происхождения, компенсировало многие неудобства. Итак, отель был роскошен. До 1930 года в него даже не пускали азиатов. Зато здесь останавливались английская королева Елизавета II, Ава Гарднер и Редьярд Киплинг. Киплингу, известному своим колониальным высокомерием, местные порядки должны были быть особенно по душе. Антиколониальная политкорректность началась лишь после смерти последнего брата — Аршака,умершего в 1931 году. Но и тогда состав гостей не сильно изменился, разве что прибавилось азиатских принцев и премьер-министров, так что отель продолжал пользоваться своим особым статусом. Когда во время войны японские войска заняли Сингапур, они дали гостям отеля Raffles дотанцевать начатый вальс, и лишь потом, попросив их удалиться, оккупировали здание. Через 45 лет после войны отель был объявлен национальным достоянием страны, а братья Саркис — ее почетными гражданами.

РОЗОВОЕ ЗОЛОТО СИНГАПУРА

Рядом с братьями Саркис на армянском кладбище окоится Агнесса Жаквим известная армянка, практически символ государства Сингапур. Вернее, один из двух его символов. Сингапур, вполне в духе библейской истории, имеет два государственных символа. Мужской и женский. Их и изображают всегда вместе, как влюбленную парочку. Лев и орхидея. Вернее, львиноголовая русалка и цветок. Или рыбохвостый лев, кому как нравится. Название страны — «Сингха пура» переводится с санскрита как «Город Льва». Легенда гласит, что именно выглянувший из-за куста царь зверей и был замечен первыми приехавшими сюда «туристами» — индийским принцем со свитой с соседнего острова Ява. Неосторожный лев сразу же угодил в историю, а позже — и в название страны. Его русалочий хвост, превративший чистопородного зверя в странного вида гибрид, символизирует рыбацкие деревни. Кроме них, на острове вплоть до XIX века ничего не было. Второй национальный символ — цветок орхидеи — тоже гибрид. Правда, в отличие от царя зверей, царица цветов — гибрид природный. Сингапур — общепризнанная орхидейная Мекка. Число местных сортов приближается к нескольким тысячам, при этом каждый год здесь выводятся десятки новых. В большом местном Ботаническом саду имеется маленький VIP-сад с именными орхидеями, выведенными и названными в честь известных людей планеты. Так, например, «Маргарет Тэтчер» имеет изысканную форму, насыщенный винный цвет и спиральные лепестки, делающие ее похожей на винторогую козу. Или на макаронные рожки. Окружение у «железной леди» не менее достойное. Рядом с ней процветают гламурный «Рики Мартин», изысканно-алый японский «Император Акихито» и густо-розовый «Президент Республики Намибия». Впрочем, использовать орхидеи в качестве памятников — далеко не самая экстравагантная идея, связанная с этими цветами. В Африке, например, орхидеи едят, добавляя лепестки в национальные соусы. В османской Турции их тоже ели, но все больше на сладкое: истолченные в муку корневища использовались при изготовлении мороженого, которое имело изысканный вкус и почиталось как афродизиак. Ну, кто возбуждается от чего, а современные граждане — все больше от денег. Самый дорогой цветок орхидеи был недавно продан за 120 000 долларов. Идеальный претендент на звание национального символа! Надо было лишь определить наиболее достойный сорт.

…Агнесса Жаквим, дочь богатого армянского купца, любила цветы. В ее саду росли орхидеи самых различных видов — кадмиевые, лиловые, анисовые, цвета фуксии, парного молока, в веснушках и с цветками размером с дыню. Однажды, прохаживаясь мимо своих красавиц, мисс Жаквим обнаружила новый цветок, которого раньше никогда не видела. Неведомый природный гибрид имел «гурманную» окраску — среднюю между клубникой со сливками и сливками без клубники, был высокого роста и совершенной формы. Мисс Жаквим немедленно отправилась к своему другу, директору Ботанического сада и главному орхидейному асу своего времени господину Ридли. Тот осмотрел клубнично-сливочный цветок, подтвердил его полную неизвестность науке и торжественно зарегистрировал находку под своим именем. Но, будучи настоящим джентльменом, добился, чтобы новый гибрид был назван в честь своей первооткрывательницы — Vanda Miss Joaquim. Было это в 1893 году. А в 1981г. в поисках национального символа страны, перебрав несколько тысяч имеющихся видов, сингапурское правительство остановило свой выбор именно на ней, Vanda Miss Joaquim — идеальной, безупречной, совершенной. Национальный символ, как и любую другую орхидею, можно сегодня купить в виде цветка простого золотого. Золотая орхидея — это не метафора, а местное ювелирное производство. Живой цветок окунается в насыщенный раствор 24-каратного золота и с помощью гидролиза одевается тонким слоем золотой пыли. Каждая пара серег, брошь или кулон, созданные по этой технологии, уникальны, как и каждая «запеченная» в золоте орхидея. Ювелирный деликатес в качестве популярного сувенира развозится сегодня туристами по всему миру и достается тысячам женщин, а не одной только купеческой дочке. Проблема желюбой копии в том, что она всегда превращает шедевр в искусство массового потребления.

справка

[Dinozavrik]