Битва у Арацани

[Lion]

После тяжелого поражения под Тигранакертом Тигран Великий вместе со своим конным отрядом телохранителей успел выбраться с поля битвы и укрыться водном из ближайших укреплений, где скоро к нему присоеденился и некуротимый Митрдат. Всю зиму 69-68 гг. Тигран и Митридат провели в спешных приготовлениях к войне. Они, по словам Аппиана, объезжали всю страну и набирали новую армию. Был дан приказ о срочном изготовлении оружия и боевых припасов и о заготовке в удобных и укрепленных местах запасов пшеницы и прочего продовольствия.

В составе новой армии Тиграна кроме армян упоминаются также союзные иберы, а также и мидяне, сражавшиеся под предводительством царя Атропатены Митридата, зятя и верного вассала армянского царя. Oсобого упоминания стоят “марды”, которые видимо были каким-то особим видом ударного войска у армянского царья. Численность армии, набранной Тиграном, Аппиан определяет более ста тысяч бойцов, в том числе семьдесят тысяч пехоты и около тридцати тысяч конницы. Цифры эти на этот раз видимо отражают действительность.

Весною 68 г. Лукулл, видя, что армянский царь не дает нового генерального сражения и не просит также мира, сам возобновил наступление, надеясь, что вторжением в северные области Армении и разорением их или же угрозой столице Армении Арташату он сможет заставить армян принять решительный бой и заключить окончательный мир. К концу весны 68 г. римское войско покинуло дружественную и союзную Кордуену, где оно спокойно провело зиму, имея все в полном изобилии, и двинулось мимо Тигранакерта и через Таврские горы по направлению к Мушской и Евфрат-Арацанской долинам. Путь наступления от Кордуены к северу, как предполагают Экгардт, которым вопрос этот был обстоятельно изучен, проходит через Нерджики и Шеник. Именно по этому последнему пути шли, как установлено немецким ученым Карбе, также и Ксенофонт и отступавшие с ним греческие войска. Предположения Экгардта и Карбе подтверждаются теперь и данными Таблиц Певтингера. На этой карте, как подробно выяснено в труде академика Манандяна “Главные пути древней Армении", древняя военная дорога в Ахдзнике показана также идущей через Нерджики-Кильдиз.

Летом 68 г., когда войско Лукулла спустилось через Таврские горы в Мущскую долину, посевы хлебных злаков здесь, по словам Плутарха, были еще зеленые, в то время как в Кордуене, откуда за несколько недель до этого выступило римское войско, уже наступило время жатвы. Эта климатическая особенность Армянского нагорья, явившаяся неожиданностью для Лукулла, причинила ему большое беспокойство, так как это обстоятельство сильно затрудняло снабжение его армии продовольствием. Сильно обезнадеживал его также неожиданный для него новый способ ведения войны, применявшийся здесь неприятелем.

Было решено избегать крупного решительного боя и вести горную оборонительную и малую войну. Оба союзника желали, очевидно, вовлечь римское войско внутрь страны, затруднить снабжение этой армии продовольствием и постепенно обессилить врага внезапными нападениями своей мощной и подвижной конницы. Для осуществления этой своей военной программы союзные цари разделили, по словам Аппиана, свою армию на две части. Митридат, которому были переданы вся пехота и небольшая часть конницы, преследовал римское войско по пятам, но, вместе с тем он, располагаясь лагерем и укрепляясь на холмах, упорно избегал решительного сражения. Тигран же с остальной частью конницы производил молниеносные нападения на неприятеля, расстраивал снабжение войска продовольствием и причинял ему значительные потери. Таким образом, Лукулл вместе со своим войском постоянно оказывался между войсками Митридата и Тиграна, угражаемый с тыла то с одной, то с другой стороны.

Интересно отметить факт, что эти бои 68 г. римские источники обходят большею частью полным молчанием. Один лишь Плутарх, воспеватель и панегирист Лукулла, упоминает о некоторых незначительных успехах своего героя. Эти частичные успехи Лукулла не имели, однако, сколько-нибудь серьезного военного значения, так как они ничуть не ослабляли живой силы союзников, между тем как само римское войско, подвергавшееся частым нападениям конницы Тиграна, как нетрудно заключить из сообщений источников, терпело чувствительные потери.

Лукулл, по рассказам Плутарха и Диона, старался вынудить неприятеля принять сражение, надеясь в решительном бою сокрушить силы противника. С этой целью он на глазах неприятеля разорял его страну, но напрасно: неприятель оставался неподвижен на своем месте. Этот тяжелый и бесплодный поход Лукулла, во время которого он сам нес большие потери, чем неприятель, продолжался на севере Ванского озера не менее двух месяцев. Расстояние от Мушской долины до верхнего течения Арацания, где находилось римское войско, по линии, обозначенной на Певтингеровой карте, составляет приблизительно двести пятьдесят километров и любопытно, что именно это сравнительно небольшое расстояние прошло римское войско в течение приблизительно 2-3 месяцев. Если римские источники не сообщают подробностей всех событий этого продолжительного похода, то обстоятельство это само по себе уже является весьма вероятным показателем того, что события этого похода не были благоприятными для римского войска и приносящими ему славу. Однако, несмотря на молчание источников, даже указанные скудные свидетельства дают возможность заключить, что в течение этих двух или трех месяцев войско Лукулла было уже в достаточной мере изнурено и обессилено и что оно, поводимому, в мелких стычках понесло, как совершенно правильно отмечает Экгардт, больше потерь, чем оно потерпело бы в крупном решительном сражении.

[Lion]

Уже наступила осень и положение римского войска становилось постепенно, в условиях непривычного для него холодного климата Армении, все более и более безнадежным. Если бы Лукулл решился теперь отступить, то это равносильно было бы позорному поражению. И теперь только, по прошествии двух бесплодных месяцев, он создал возможность направится к Арташату, где находились законные жены и несовершеннолетние дети Тиграна. Завоеванием этой древней столицы Армении он надеялся восстановить свою боевую славу и авторитет, начинавшие уже блекнуть во время этого похода. Он вместе с тем полагал, что угроза Арташату заставит Тиграна принять решительный бой.

И предположение Лукулла, действительно, оправдалось. Получив сведения о том, что Лукулл ускоренным маршем идет на Арташат, Тигран поспешил вслед за римским войском и, по словам Плутарха, настиг его на четвертый день и перерезал ему путь у переправы через реку Арацаний, на правом его берегу. Лукулл, не успевший еще переправиться через реку, находился на левом берегу Арацания и очутился лицом к лицу с армянским войском. Поход Лукулла происходил по древней магистральной линии сообщения Тцмбо-Дидума, которая отмечена на Певтингеровой карте и подробно выяснена в исследовании Манандяна “Главные пути древней Армении". Согласно последнемо, место сражения около Евфрата-Арацания определяется на расстоянии 20-30 километров к востоку теперешней Каракилисы, в районе к северу от теперешней Дидемы.

О сражении около реки Арацания единственными нашими источниками являются свидетельства Плутарха и Кассия Диона, находящиеся, как увидим ниже, в коренном противоречии друг с другое. Оба эги свидетельства, нуждающиеся в серьезном и внимательном изучении, посему и мы приводим их ниже в подлинном переводе:

1. Плутарх, Лукулл, гл. 31, 7-14:

“Наступление Лукулла на Арташат Тиграм не мог стерпеть; поэтому он на четвертый уже день вместе со своей армией расположился лагерем возле римлян. Между обеими армиями находилась река Арацаний, через которую необходимо было переправиться римлянам, чтобы отправиться в Арташат. Принеся богам жертву и будучи уверен, что победа уже в его руках, Лукулл переправил свое войско на другой берег, расположив впереди двенадцать когорт; остальные же были выстроены позади, чтобы враг не мог их окружить. Против них стояли в боевом порядке многочисленная конница и отборные войска; впереди них конные стрелки марды и копьеносцы иберы, те войска из чужестранцев, к которым Тигран питал доверие, считая их особенно храбрыми. Но, на самом деле, они никаких блестящих подвигов не совершили. Вступив немного в бой с римской конницей, они не выдержали нападения пехоты и, рассеявшись в разные стороны, навлекли вновь-на себя конницу и подверглись преследованию. Когда же они разбрелись, Лукулл, увидев многочисленность и великолепие едущих с Тиграном всадников, испугался. Он приказал коннице прекратить преследование и первым пошел против атропатенцев, стоявших против него с лучшими войсками. Однако, прежде чем дело дошло до рукопашной, он, испугав их, обратил в бегство- Из трех царей, участвовавших совместно в сражении, позорнее всех бежал, видимо, Митридат Понтийский, который не выдержал даже боевого клика римлян. Преследование продолжалось на большом расстоянии, и римляне в течение всей ночи не только убивали неприятелей, но и выбились из сил, беря их в плен и унося вещи и добычу. Ливии пишет, чго потеря неприятеля была значительнее в первом сражении, но в этом сражении из неприятелей, большей частью, были убиты и взяты в плен лица именитые".

2. Кассий Дион,2 кн. 36, гл. 4-5:

“Поход свой Лукулл предпринял в середине лета того же года (так как наступать весною на неприятельскую страну было невозможно из-за холодов) и разорил известные части страны, чтобы заставить варваров оказать сопротивление и вступить с ним в войну. Когда же они вовсе не двинулись с места, то он сам пошел на них.

Во время этого наступления неприятельская конница сильно потеснила римскую, но никто из них не вступал в рукопашный бой с пехотинцами, а, наоборот, они тотчас же отступали каждый раз, как только Лукулл в помощь своим всадникам высылал щитоносцев. Несмотря на это, враги не понесли никакого ущерба и, поворачиваясь, стреляли из луков в преследовавших их врагов, многих тут. же убивали, многим же наносили ранения. Раны были тяжелые и с трудом поддавались лечению, так как стрелы были с двумя концами, причем оба эти конца примыкали друг к другу таким образом, что причиняли быструю смерть как в том случае, если они оставались в ране, так и в том случае, если их извлекали. Происходило же это от того, что второй железный конец стрелы, который никак нельзя было вынуть, оставался в теле".

Многие из европейских ученых, как, например, Рейнак, Низе и Ферреро, считая вышеприведенное свидетельство Плутарха заслуживающим доверия, думают что в битве при реке Арацание Лукулл одержал победу, а Тигран с Митридатом потерпели тяжелое поражение. Более осторожную и сдержанную позицию в вопросе об этой победе Лукулла занимают Моммзен и Экгардт, однако, и они, находясь в значительной мере под влиянием свидетельств Плутарха, не подчеркивают в достаточной степени весьма тяжелого положения римского войска, ясно и определенно засвидетельствованного в вышеприведенном фрагменте Диона.

У реки Арадания, как это нетрудно заключить из свидетельства Кассия Диона, Тигран не только не потерпел поражения, но, напротив, сам нанес противнику тяжелый удар. Конница Тиграна, согласно прямому свидетельству Диона, не понесла никакого ущерба от неприятеля, но сама, оборачиваясь и пуская стрелы в преследовавших римлян нанесла им на лету урон, убив и ранив многих из них В этом сражении участвовала одна лишь конница Тиграна без пехоты. И, действительно, отстутствие в этой битве армянской пехоты, как и самого Митридата, следует признать вполне вероятным, так как из вышеприведенного свидетельства Плутарха также видно, что преследовал римское войско и догнал его со своей конницей один лишь Тигран. И совершенно невероятно, конечно, чтобы армянская малоподвижная пехота могла достичь берега Арацания одновременно с конницей.

Из вышеприведенных свидетельств источников усматривается также, что Тигран и в этой битве применял старый способ ведения войны: не вступая в решительный бой с врагом, он желал, очевидно, нанести удар противнику при переправе его через реку. Бегство конницы Тиграна было явной симуляцией, во время которой его конные, скачущие в карьер стрелки наносили неприятелю все новые и новые потери. Этот обычный для Востока способ ведения войны применяли, как известно, также и парфяне против Красса, потерпевшего полное поражение в войне 53 г. Признав, таким образом, что в битве при Арацание принимала участие лишь конница Тиграна, нетрудно убедиться в том, что сообщения Плутарха о том, будто римляне всю ночь избивали врага или же брали в плен и будто Митридат Понтийский первый бежал с поля битвы, являются заведомыми измышлениями, которые не только ничем не подтверждаются, но совершенно противоречат достоверным и беспристрастным свидетельствам Диона.

Битва при Арацание имела место в средних числах сентября 68 г. Приближалась уже суровая зима Армении, с ее мятелыо и вьюгой, но римское войско все еще не добилось ни решительного боя с армянским войском, ни сколько-нибудь значительного успеха. Переправившись через реку, Лукулл повел свое войско в сторону Арташата. Однако, через несколько дней, рассказывает Плутарх, войско его решительно отказалось двигаться дальше и потребовало возвращения обратно. Этому восстанию, возникшему в войске и заставившему Лукулла отступить из Армении, даны различные объяснения у Плутарха и у Цицерона. Причиной восстания Плутарх считает то, что в сентябре месяце, во время осеннего равноденствия, неожиданно выпал в Армении снег и наступили преждевременные холода. Цицерон же, у которого имеется ясный намек на это восстание войска, объясняет его тем, что войско слишком удалилось от собственной страны и тосковало по родине. Аппиан и Кассий Дион ограничиваются лишь сообщением об отступлении Лукулла и не упоминают об этом позорном факте восстания войска. Причиной отступления Аппиан считает наступление зимы, Дион же объясняет отступление большим количеством раненых и недостатком продовольствия. Из вышеприведенных свидетельств наиболее вероятным и приемлемым Моммзен, Рейнак, Ферреро и др. считают свидетельство Плутарха, который в данном случае пользовался трудом Ливня. Отдавая предпочтение Плутарху, они, к сожалению, упустили из виду сообщение Кассия Диона, который, хотя и не упоминает о восстании римского войска, однако, дает об его отступлении сведения, заслуживающие внимания и вполне достоверные. Источником, в этой части, Диону служил, несомненно, Саллюстий, считавшийся среди древнейших римских историков наиболее серьезным и беспристрастным. С этой точки зрения, следует признать совершенно правильными замечания Экгардта, считающего основной причиной восстания не столько преждевременные холода, как это указано у Плутарха, сколько крупные потери римского войска, большое количество раненых и недостаток в продовольствии, как это определенно отмечено у Диона. Прав также Астурян, усматривающий действительную причину отступления в деморализации и упадке духа римского войска, вызванных постигшими его серьезными неудачами. Если бы причина заключалась в одних только холодах, то римское войско должно было не отступать, а, наоборот, двигаться вперед в Арташат, находившийся на весьма близком расстоянии, где оно нашло бы себе не только спасение от холодов, но и крупную военную добычу. Расстояние от последней лагерной стоянки римского войска до Арташата можно, установить с точностью. Расстояние от переправы через реку Арацаний до Арташата было, как показано в Повтингеровой карте, всего около 170 километров. После битвы при Арацание римское войско, согласно Плутарху, продвинулось вперед по направлению к Арташату вглубь страны и в момент восстания оно, как видно из описания того же Плутарха, еще не дошло до Араратской равнины. За несколько дней, протекших.после битвы при Арацание идо дня восстания, римское войско в тяжелых условиях, описанных Плутархом, могло пройти самое большее 50-70 км. Нетрудно, следовательно, заключить, что войско Лукулла, двигавшееся по магистральной военной дороге, отмеченной на карте Певтингера, мимо древнего Багавана и Аруджа, в последний день перехода находилось, вероятно, в наиболее трудно проходимой части пути, в горном проходе теперешнего Куджаха или Каравансарая, на расстоянии всего около ста километров от Арташата.

[Lion]

Путь отступления Лукулла из Армении по направлению к Месопотамии подробно рассмотрен в исследовании Экгардта. Путь этот, как мы видели, указан и у Плутарха. Лукулл повел свои войска обратно не по вышеуказанному древнему пути, а в другом направлении. Он перешел Тавры через другой горный перевал и спустился в Мигдонию по совершенно новому пути. Путь этот, согласно предположению Экгардта, проходил через теперешний Хой по направлению к Башкале и далее через Джуламерк, Захо и Джезире к Мцбину. Следует, однако, отметить, что этот путь отступления Лукулла, который, несомненно, шел по ущелью Беркри или же через древнюю область Артаз, трудно установить с точностью, поскольку мы не имеем других сведений, кроме сведений, сообщаемых Плутархом.

В северной Месопотамия, куда Лукулл спустился с Таврских гор в октябре 68 г., стояла еще теплая летняя погода. Здесь в руках армян находился знаменитый-укрепленный город Мцбин, окруженный двойными, внешними и внутренними, стенами. Высшая власть в Низибине, в этом центре крупного военного и стратегического значения, Тиграном, как было упомянуто выше, была передана брату Гурасу. Осада в первые месяцы не дала никаких результатов. Город, фактическим командующим и защитником которого был известный греческий архитектор Каллимах, оказал такое же сильное сопротивление, как и Тигранакерт. Защитники города, рассказывает Дион, были вполне уверены, что римляне будут вынуждены уйти. Но совершенно неожиданно для них, в одну из темных дождливых ночей, когда из-за бури ничего нельзя было видеть и слышать, римлянам удалось подойти к городу и овладеть его внешнею стеною. После этого, из-за темноты и проливного дождя, оказалось невозможным стрелами или горящей нефтью защитить также и внутреннюю стену. Римляне заполнили дровами пространство между двумя стенами и без особого труда взяли также вторую стену. Гурас и крепостной гарнизон, укрепившиеся в цитадели, сдались неприятелю на определенных условиях и были затем отпущены на свободу. Только Каллимах, руководивший с большим успехом еще рчныне защитой осажденного Амыза, был признан виновным и был закован в цепи.

Взятие Мцбина оказалось последним успехом Лукулла. После этого звезда его постепенно совершенно померкла и римское войско бесславно ушло из Армении.

Пока римское войско спускалось по длинным и тяжелым дорогам Месопотамии и осаждало здесь город Мцбин, Митридат и Тигран напали на римские войсковые части, стоявшие в Понте и на севере от Тигра. Они все еще продолжали вести мелкие местные бои, которые, как мы видели, заканчивались для них успешно и имели своим результатом истощение и деморализацию армии Лукулла.

Во главе восьмитысячного войска, состоявшего наполовину из армян, предоставленных Тиграном, Митридат явился в Понт восстановить здесь свою власть. Тигран же пытался вновь завладеть южными областями своего исконного царства. Здесь, в районе к северу от Тигра, составлявшем южную часть Великой Армении, Тигран вновь завоевал ряд областей и осадил одно из местных укреплений, в котором укрылся римский полководец Луций Фанний со своими войсками. На помощь Фаннию, как рассказывает Дион, поспешил из Месопотамии Лукулл, которому и удалось освободить его.

С другой стороны, Митридат, который сперва проник в восточные области Малой Армении, навел здесь ужас на разбросанные и слабые римские войсковые части и, уничтожив их, отряд за отрядом, с большою быстротою занял всю восточную часть своего царства. Отсюда он обратился к своему народу с призывом взяться за оружие и восстать, обещая освободить всех понтийцев, работавших у римлян в качестве рабов. Народ, как свидетельствует Дион, полный ненависти к римлянам и угнетающим его жестоким римским правителям, принимал Митридата с распростертыми объятиями и оказывал ему всевозможную помощь.

Как только из Малой Армении Митридат перешел во внутренние области Понта, здесь против пего выступил римский полководец Фабий Адриан. Однако, бывшие наемные фракийские войска Митридата, как и понтийцы, обслуживавшие римлян в качестве рабов, установили связь с Митридатом, оказали ему помощь и в пылу сражения толпамп перешли на его сторону. Хотя в этой битве, ставшей злополучной для римлян, последние несли крупные потери, однако, римскому полководцу Адриану удалось прервать ее благодаря лишь тому, что враг должен был вывести с поля боя Митридата, который был тяжело ранен. Остатки разбитого римского войска бежали в Кабиру, где и укрепились в ее цитадели. На помощь к Адриану пришел Триарий, который отрешил его от должности и принял на себя командование, но и он не смог вытеснить врага из Понта и был вынужден зимовать в Газиуре, лицом к лицу с войском Митридата, расположившимся в районе понтийской Команы. Митридат укрепился здесь в области к югу от реки Ириса и старался стянуть новые силы из Малой Армении, успевшей вовсе освободиться от римской власти. Триарий, с своей стороны, обратился к Лукуллу и, сообщив ему о поражении Адриана и об опасном положении римлян, просил у него помощи.

Извещенный об этом, Лукулл, чтобы спасти положение в Понте, решил вывести свои войска из Месопотамии и отказаться от своих заевфратских завоеваний. Однако, его легионы, проводившие веселую и спокойную жизнь на зимних квартирах, отказались выступить в поход раньше весны. Это уже второй раз римские войска не подчинялись своему военачальнику и мятежно и самовольно нарушали воинскую дисциплину.

[Lion]

Следует отметить, что положение Лукулла, после неудачного похода 68 г., начинало уже сильно колебаться. Падение его авторитета в Риме, естественно, отражалось и на его войсках. Среди легионеров уже носились слухи о решении Рима снять Лукулла с должности. Распущенность его солдат после войны и отступления 68 г., таким образом, все более усиливалась, и одновременно усиливалась среди них также и склонность к неповиновению и восстаниям. Его солдаты теперь требовали, чтобы им было разрешено вернуться в Италию. Многие из них, срок службы которых истекал в 67 г. и которые за время службы имели возможность ограбить много богатых городов и областей, теперь уже не были неимущими вояками, а были уже состоятельными и обладали достаточными средствами. Совершенно естественно, что они не хотели подвергнуть свою жизнь опасности в новых войнах, а спешили вернуться в Италию и пожить там сытно и спокойно. Благодаря сопротивлению своего войска Лукулл был вынужден остаться всю зиму 68-67 г. в Месопотамии. Только в начале весны 67 г. он оставил Тигранакерт и Мцбин и, перейдя реку Евфрат, поспешил на помощь Понту. Очищая Месопотамию и южную Армению, Лукулл, по справедливому замечанию Моммзена, отказывался, очевидно, от своих блестящих надежд, которые он связывал с военной экспедицией в Армению.

В то время как Лукулл шел на помощь Триарию, в Понте уже были начаты военные действия, Триарий, располагавший приблизительно десятью тысячами воинов, вначале старался избегнуть столкновения с неприятелем и укрепился в своем лагере около Газиуры. Однако, как только Митридат приступил к осаде крепости Дадасы, куда были свезены награбленные римскими войсками военная добыча и имущество, войско Триария заставило последнего пойти на помощь гарнизону Дадасы. Выйдя из укрепленного лагеря, Триарий был вынужден вступить в бой с Митридатом в весьма опасном месте между Газиурой и Зелою. Несмотря на сильное сопротивление, оказанное римлянами Митридату, армяио-понтийским войскам удалось оттеснить римскую пехоту в глинистое ущелье, где она и погибла почти полностью. Спаслись бегством только сам Триарий и его римская конница. Потери римского войска в этом сражении, по данным Аппиана и Плутарха, составили убитыми: 24 военных трибуна, 150 начальников центурий и около 7 тысяч воинов. По поводу этого жестокого поражения Триария особенно характерно свидетельство Цицерона, в котором он подчеркивает, что он, следуя примеру римских историков, будет хранить молчание об этом поражении. Поражение это, по словам Цицерона, было настолько полным, что главнокомандующий узнал о нем не от гонца, участвовавшего в сражении, а лишь по тем слухам, которые циркулировали среди народа. Трупы убитых, оставшиеся в течение трех лет без погребения, были преданы земле Помпеем лишь в 64 г.

Лукулл находился еще на полпути, когда он узнал о тяжелом поражении Триария, к которому он шел на помощь. Он решил дать новое сражение Митридату и отомстить ему за поражение Триария, но Митридат не принял сражения и, предпочтя прежний способ ведения войны, стал ждать Тиграна, чтобы объединенными силами возобновить малую горную войну, которая, как мы видели, дала блестящие результаты в 68 г. Из района Газиуры и Зелы, где Триарий потерпел поражение, Митридат поспешил обратно в Малую Армению, взяв с собою столько продовольствия, сколько возможно было с собой отвезти. А все то, что трудно было взять, он уничтожил, чтобы затруднить снабжение неприятеля продовольствием. Вместе со своим войском он, как рассказывает Кассий Дион, отступил в горную область Талавры и, укрепившись здесь, ждал встречи с Тиграном.

В то же самое время, зять Тиграна, царь Атропатены Митридат, налетая неожиданно на римлян, преследовал и уничтожал их рассеянные там и сям небольшие отряды. Весною 67 г. Лукулл со своим войском стоя в Малой Армении лицом к лицу с войском Митридата. С тыла ему и теперь, как и в войне 68 г., угрожал Тигран, успевший вновь занять южно-армянские области своего исконного царства и собиравшийся притти на помощь своему тестю. Положение Лукулла и его войска было крайне тяжелое, ибо в то время, как армяно-понтийские войска непрерывно усиливались свежими боевыми подкреплениями, римская армия, несшая постоянные потери, почти не получала новых подкреплений.

Чувствуя необходимость в пополнении своих потерь, Лукулл отправил из Малой Армении гонцов в Киликию к только что назначенному наместнику Квинту Марцию Рексу с просьбой о помощи. Рекс имел в своем распоряжении три легиона. Лукулл был в полной уверенности, что Марций Рекс не откажет ему в помощи, тем более, что он принадлежал к одной с Лукуллом партии и одновременно приходился ему свояком. Но надежды Лукулла оказались тщетными, Рекс отказал ему в просьбе под тем предлогом, что, мол, войска его не соглашаются итти в Армению.

Не важны были и сведения, поступавшие из Рима. Сообщения о поражении Триария, полученные в Риме, дали политическим противникам Лукулла новый повод для усиления агитации против него. Весною 67 г. они окончательно добились своей главной цели. По предложению народного трибуна Габиния, в Риме было вынесено новое постановление о лишении Лукулла права командования в войне против Митридата, равно как наместничества в Вифинии и Понте, с возложением всех его прав и обязанностей на консула того же 67 г. Мания Ацилия Глабриона. Согласно этому же постановлению предоставлялся отпуск всем тем легионерам,. находившимся под командованием Лукулла, срок службы которых уже истекал. Сопротивляющимся этому постановлению закон грозил конфискацией их имущества. Эти постановления, по словам Аппиана1, немедленно были распубликованы во всей Азии.

Таким образом, Лукулл, дискредитированный еще до этого в своей армии вследствие военных неудач и поражении 68 и 67 гг., после упомянутого постановления окончательно потерял всякий кредит и авторитет. Очутившись в таком исключительно тяжелом положении, он прекрасно видел, что ему ничего не остается другого, как уступить комадование консулу Глабриону, успевшему к этому времени прибыть в Малую Азию. Он попросил этого последнего принять от него, согласно решению народа, верховное командование армией. Однако, Глабрион отказался, также как и Марций Рекс, исполнить его просьбу и не принял на себя эту ответственную должность, ставшую чрезвычайно трудной и опасной.

[Lion]

Предоставленный, таким образом, собственной судьбе и опасаясь быть окруженным Митридатом и Тиграном у Талавры, Лукулл дал приказание войскам выступить против Тиграна, надеясь, что ему удастся застигнуть врасплох его усталые войска, спешившие на помощь Митридату и уже находившиеся около реки Евфрата. Римские легионы вначале, казалось, исполняли его приказание; однако, выйдя из Малой Армении и дойдя до большой дороги, ведшей с одной стороны к реке Евфрату, а с другой стороны в Галатию, легионы отказались итти против армян и предпочли повернуть обратно на запад. Подавляющее большинство легионеров, срок службы которых уже истек, заявили, что они, согласно закону, освобождены от службы и что Лукулл уже не вправе командовать ими.

Удрученному и отчаявшемуся Лукуллу оставалось лишь одно средство воздействия. Он, по словам Плутарха, обходил палатки легионеров, обращаясь к каждому из них в отдельности. Он проливал пред ними слезы, умолял их, даже целовал им руки. Но все было напрасно. Войско осталось непоколебимым и решительно отказалось выступить против Тиграна и армян. После того Лукулл был вынужден отступить в Галатию. Солдаты, имевшие право на отпуск, согласились, однако, остаться в армии до конца лета, предупредив, что они сочтут себя свободными и разойдутся, если в течение этого времени неприятель не появится и не даст сражения. Довольный и тем что отпускники согласились остаться хотя бы временно в армии, Лукулл, в силу необходимости, принял это условие и его войско, согласно этому условию, все лето 67 года оставалось без дела в восточных районах Галатии, преимущественно в области трокмийцев.

В том же 67 г., в то время как Лукулл, сделавшись посмешищем римской армии, был простой игрушкой в руках воинов, Митридат не только успел вновь завоевать все свое царство, но уже его конница производила набеги на восточные области Вифинии. Тигран же, переправившись через Евфрат, вторгся в Каппадокию, которую он начал покорять и опустошать вместе со своим зятем, царем Атропатены - Митридатом. Он вновь преследовал и изгнал из Каппадокии царя Ариобарзана, не получившего никакой помощи ни от Лукулла, ни от его заместителя Глабриона, ни от нового наместника Киликии.

К концу лета 67 г. из армии Лукулла стали уходить группами воины, отслужившие свой срок службы. Не захотели остаться у него в армии и многие из молодых воинов, предпочитавшие продолжать военную службу у консула Глабриона, который, как мы видели, был послан в Малую Азию в качестве преемника Лукулла. По словам Аппиана, у великого римского полководца, завоевателя Понта, осталось лишь незначительное число совершенно бедных воинов, не располагавших средствами на дорогу. Так бесславно окончились понтийская и армянская войны Лукулла, которые блестяще были начаты им семь лет тому назад.

О том, насколько трудно было положение, создавшееся в Малой Азии к концу 67 г., подробно рассказывает Цицерон в своей речи “За Манилиев закон". В этой своей печи Цицерон отмечает, что в Вифинии были подожжены и уничтожены пожаром многочисленные селения; что вся римская Азия с тревогой ждала вторжения двух могущественных царей, заклятых врагов римлян, и опустошения римских областей. Опасность, по его словам, угрожала капиталам римских финансистов, вложенным ими в дело сбора государственных податей. Акционеры и агенты откупных товариществ впали в уныние, так как они боялись, что в результате набегов неприятельской конницы они могут лишиться своих годовых доходов. Арендаторы боялись даже своих рабов, которых они держали на пастбищах и полях, в гаванях и на сторожевых пунктах. Активизировались и пираты, угрожая даже самому Риму.

“После семилетней яростной войны,-говорит Рейиак,- дела Лукулла явно повернулись к своему исходному положению. Его грандиозные победы рассеялись, как сон. Римские орлы вернулись вновь с берегов Евфрата к Тавру и отсюда к Галису с такою же поспешностью, с какою они до этого шли вперед. Каппадокия уже была потеряна, Вифиия была расчленена и Провинция Азия находилась под угрозой"…