Искал информацию насчет Грегори Пека, нашел вот такой текст см. ниже.
Если не в тему можно удалить.
В школе у меня была кликуха - Верди. Не в смысле Риголетто, позорный Яго, Дон Карлос, инфант испанский или - упаси, Боже! - начальник дворцовой стражи Радамес. От фамилии отсекался национальный признак, можно сказать, этническая флексия, и ее владелец как бы обретал непорочность космополита. Анастаса Микояна наверняка в семинарии называли Мико, Андраника Миграняна - Мигран, Гарри Каспарова - Каспар...Хотя нет.Каспаров в школе был еще Вайнштейном.
Вообще грустно, когда в человеке волнуется нация. Особенно грустно, когда ее волнуют извне, всматриваясь в выраженные этнические признаки и раздражаясь оттого, что они выражены. Я понимаю, что говорю банальности, но скажите, Хемингуэй только кубинец и американец или еще немного француз и русский? А Виктор Гюго - только француз, а Тацит и Плутарх?Попробуйте уложить в пятую графу величие духа графа Толстого!
А почему обозначаем в анкетах пол? А если мужчина не мужчина, т.е. мужчина, но как бы в собственных воспоминаниях, в прошедшем времени, - тогда что? А женщина - женщина только для женщин, с несколько ущербной островной психикой, т.е. всегда в настоящем времени, однако в своем, хотя и противоположном, роде...
Все это, наверное, комплексы. Свои комплексы и у маленьких (в смысле малочисленных в отличие от великих-многочисленных) народов.
«Валико-джан, дилижанская вода второе место в мире занимает.
- А первое ереванская, да? - иронизирует Мимино.
- Нет, Сан-Франциско».
Всегда забавляло, а иногда даже умиляло пристрастие армян искать своих соотечественников среди знаменитостей. Однажды в Париже я пошел в гости к брату Анри Труайя, живущему рядом с Булонским лесом. Он хорошо говорил по-русски, а жена его - очень хорошо, потому что была урожденной русской.
- Я черкесоармянин, - сказал брат писателя, в бытность ведущий инженер фирмы «Филипс».
- А что такое «черкесоармянин? - спросил я и пожал плечами.
Он стал объяснять, но я его не слушал, ибо точно знаю, что нет разных там черкесо-, русско-, французо-, эфиопо- и прочих армян, а есть просто армяне с различной географической пропиской.
- Знаете, - начал он осторожно, чтобы как воспитанный человек не обидеть гостя, - если бы Анри был сапожником, вряд ли вы вспомнили, что он армянского происхождения...
- Это верно, - ответил я столь же учтиво и, надеюсь, вежливо, - башмачников хоть пруд пруди, а влиятельных романистов не часто встретишь.
- То-то и оно, - снисходительно улыбнулся собеседник и подарил книгу великого брата, надписанную для него. - Анри на даче, это далеко отсюда, а вам, наверное, хотелось бы получить от него автограф.
Не знаю, правильно ли я поступил, но книгу взял. А уходя, крепко пожал ему руку и уже в дверях сказал:
- Не из всякой ткани соответствующих расцветок можно сшить национальный флаг.
Он вежливо улыбнулся, ничего не ответил и, как мне кажется, даже не расслышал моих слов.
Любая фамилия на «ян с детства вводит меня в какой-то нездоровый восторг. Как жаль, что д'Артаньян не армянин, ну что стоило великому композитору Верди прибавить крохотное окончание к своей славной фамилии! Отец унаследовал трактир от деда, при нем винный погреб, табачная лавка - увы, не дотянул Джузеппе до севанского берега.
В школе я не знал и не задумывался о том, что мои одноклассники - «дети разных народов». Что Саша Хоришко - украинец, а Галя Минаева - русская. Что Леня Пеев - болгарин, а Сема Гуральник - еврей. А вот что Халилов Мамед - азербайджанец, я знал уже с первого класса...
Если даже захочешь забыть про свое армянство, все равно не дадут. В старой и неплохой песне Александра Долуханова три героя - Ваня, Вано и Ованес. Ваня - старший брат и в песне выпевается как степенный старшина Иван Иваныч. Вано - грузин и ефрейтор, а Ованес - сами понимаете, армянин и рядовой, правильно будет сказать - рядовой армянин.
Попробуйте втройне, вдесятеро, тысячекратно ощущать свою родовую кость, слыша об антиармянах. Можно ли порицать человека, когда он перед лицом расиста и негодяя проявляет свою солидарность с соплеменниками? Никогда бы русский, француз или, допустим, англичанин не обиделся на сородича по причине безразличия его к земле предков. А мы предъявляем счет зарубежным соотечественникам. Потому что не только чувствуем единокровность, но и нечто великое из области национальных генов и исторической памяти. «Я армянин. Я никогда этого не скрываю, - пишет Сароян. - Люди смотрят на меня и начинают гадать о моем происхождении, так что я сам открываюсь и говорю им: »Я армянин... Мы, армяне, малочисленный народ, и когда бы где бы ни встретили друг друга - это настоящее событие.
Для себя и для других. Иногда без спросу вклиниваемся в чужие сюжеты, прибавляя в них шепотку самой горькой соли. Помните, в рассказе Джона Чивера «Я еду в Азию»?
«- Ты слишком серьезно относишься к войне, Фредди...
- Тетя Энни тоже так относилась, - негромко сказала миссис Таул. - После мировой войны, когда в Армении шла эта заваруха, мы в День благодарения пригласили ее на обед, и она чуть не запустила индейкой в вашего отца.»Индейка! - возмутилась она. - Индейка! Армяне голодают, а вы жрете индейку.
Да, копаясь в поминальниках истории, вглядываясь в лица знаменитых современников, мы ищем в них свое, армянское. В этом есть что-то болезненное! Возможно.Но могут ли кичиться собственным нравственным здоровьем русские, нехотя признающие армянство Айвазовского и вовсе не признающие полуармянство Суворова? Американцы, для которых Сароян...Французы, умалчивающие...Египтяне, старательно обходящие... Турки, игнорирующие...Та же болезненность с обратным знаком.
Странный человек живет в Ереване - голову покрывает беретом, ходит быстрой и разболтанной походкой, как иные мечтатели. Лет пять я дружу с ним - кандидатом технических наук, инженером Сергеем Георгиевичем Арутяном. Он помешан на армяноведении и всюду ищет армянские зацепки - его даже Наполеон и Джузеппе Верди не останавливают... Владеет европейскими языками, турецким также.
- А знаете, кто вложил современный язык в турецкие уста? - риторически вопрошает этот странный-странный армяновед. - Акоп Дилякар, он же Акоп Мартаян! Как-то в Алеппо Ататюрк познакомился с ним и поручил разработать современную фонетическую систему турецкого языка с использованием латинских букв. Кстати, по его же настоянию армянский полиглот в 1932 году на Всемирном конгрессе тюркологов в Стамбуле прочитал свой знаменитый доклад «О древности турецкого языка и близости его к индоевропейской группе».
А еще известен Степан Куртикян, автор «Османской грамматики», изданной в 1901 году...
Два армянина на турецкой тропе, даже научной, - не опасно ли? Я потихоньку покидаю ее, увлекая за собой собеседника:
- Может, лучше про владелицу публичных домов Стамбула?
- Матильда-ханум?
- Да, Матильда Манукян.
- Ну и что, без нее народ был бы неполон.
Он родом из Тифлиса, окончил МВТУ им. Баумана, долгие годы жил в Италии.
- Знаете, что подтолкнуло меня к сбору информации о знаменитых соотечественниках?Банальный случай.
Мы летели из Бангкога в Гонконг. В аэропорту, проходя таможню, услышал армянскую речь. Один служащий другому говорит: «Слушай, за утро это уже восьмой армянин». Это было для меня так неожиданно...
С того дня прошло сорок лет. Мною собран банк данных о 45 тысячах армян, выдающихся деятелях в различных сферах науки, искусства, военного дела. 25 тысяч из них живут в дальнем зарубежье, а 20 - в ближнем.
«Господи, да, похоже, и я у него под колпаком!» - подумал я, незаметно причислив себя к легиону умных.
- Неужели ваша любознательность проходила бесследно?
- Что вы, мою настырность нередко воспринимали настороженно. За рубежом во мне видели советского шпиона, в Москве - армянского, а на родине считали врагом армянского народа. Не раз вызывал к себе начальник IV управления КГБ республики Александров и требовал от меня объяснений, отговаривал: мол, зачем мне, в сущности неплохому человеку, заниматься деятельностью, наводящей на мое имя тень и наносящей вред армянскому народу? Сколько раз приходилось оставлять в КГБ расписки, но до суда так и не дошло, меня так и не посадили. Не удалось им найти серьезных улик моей «преступной» деятельности. Единственное "преступление", совершенное мною, - чтение и сбор информации, касающейся армян, живущих в разных уголках земного шара.
Несколько лет Сергей Арутюнян ведет в ереванском еженедельнике «Урарту» рубрику «Национальное досье». В ней - все о земляках, близких и далеких, но непременно известных особым вкладом в мировую цивилизацию. Звезды кино и спорта, изобретатели сигаретных фильтров и застежек «молний», проектировщик туннеля под Ла Маншем, сподвижник Гарибальди, великие математики и медики, главнокомандующие чужими войсками...
- Сергей Георгиевич, а Ньютон Исаак, Бруно Джордано и Верди Джузеппе случаем не наши?
- Как можно, - смеется он, - а вот насчет Верди есть кое-что!
Рассказывая о знаменитых зарубежных соотечественниках, он, как правило, ссылается на иностранные источники - у него это получается убедительно и хорошо.
Но однажды...
Однажды он заявил мне: - Грегори Пек, кажется, наш человек...
- А вот и нет! - возразил я и привел рассказ лос-анджелесского медика Бетти Нерсесян, с которой накануне встречался.
После фильма «Римские каникулы» пути-дорожки Одри Хэпберн и Грегори Пека сошлись в больничной палате, курируемой Бетти Нерсесян.
- Продолжительное время я работаю в голливудской клинике, где лечение проходят звезды мирового кино. Поверьте, контингент этот чрезвычайно интересный даже в депрессивном состоянии...
Как-то раз в мою палату уложили знаменитую Одри Хэпберн. Эту очаровашку я едва узнала - она была уже плоха и сама сознавала свое положение.
Мы с ней подружились, и, когда пациентка собралась обратно в Швейцарию, чтобы достойно встретить смерть в собственном доме, я уступила ее уговорам и поехала с ней. Там болезнь быстро прогрессировала, актрисе становилось хуже изо дня в день. Чувствуя близкий конец, Одри устроила прощальный вечер с друзьями и коллегами. Проститься с ней пришел и Грегори Пек, ее партнер по «Римским каникулам»... Вскоре Хэпберн скончалась и я вернулась в свою голливудскую клинику.
И надо же! Спустя несколько лет в эту же палату ко мне уложили Грегори Пека, теперь я стала ухаживать за ним. Как-то я напомнила ему о встрече в доме Одри Хэпберн на прощальном ужине, и это нас еще больше сблизило. Грегори, узнав о моем происхождении, признался, что частенько общается с армянами и они почему-то считают его своим... соотечественником. «Но это вовсе не так, - смеясь, говорил артист. - В моих жилах нет армянской крови. Однажды в брюссельском аэропорту я обратил внимание на толпу, стоявшую в сторонке с огромным плакатом «Добро пожаловать, наш дорогой соотечественник Григор Ипекян!»
Грустные те дни были окрашены веселым и забавным рассказом Грегори Пека, случайно оказавшегося в поле араратского притяжения.
Нет, право это род некоей неизвестной науке болезни - искать в анналах ли истории, на отрывном ли календаре текущего времени Богом меченных соотечественников! В Париже я трижды обошел сквер Толстого, любуясь беломраморным бюстом русского гения, и про себя с удовольствием произносил имя автора скульптуры - Акоп Гюрджян! В жарком бразильском городе на дню дважды манила меня табличка: »Улица Миграна Латифи». Этот константинопольский армянин с бельгийским образованием победил на конкурсе на лучший проект интеграции города Рио. Многоэтажные эстакады и подземные тоннели, новая автострада, архитектура прибрежного Рио - на всем печать таланта моего сородича... (В столицу Бразилии я так и не попал, хотя была обещана встреча с министром экономики, правой рукой президента страны, моим соотечественником Антонио Кандиром). В лондонской усыпальнице великих я поклонился праху Байрона - он вплавь добирался до острова св. Лазаря, где армянские мхитаристы исследовали манускрипты, и там изучал чужие ему древние письмена: Ну что поделаешь с собой!
Хороший старый поэт Рачия Оганесян на днях поделился со мной одним эпизодом, в котором герой - все армянство с Уильямом Сарояном посередине. Разговор шел в ереванском театре.
- У нас так много великих, - нарочито похвалялся Фрунзик Мкртчян. - Керосиновую лампу придумал польский армянин, а сколько византийских правителей с нашей примесью!Не так ли?
Сароян улыбнулся, отпил глоток коньяка, вытер усы:
- Разговоры маленького народа...
- Да что вы, - неестественно горячился Фрунзик, - только представьте: режиссер Рубен Мамулян снимает фильм по сценарию Уильяма Сарояна, музыка Арама Хачатуряна...
- ...и с маршалом Баграмяном в главной роли! - расхохотался Сароян и хлопнул Фрунзика по плечу.
Как отличить спесивость и национальное чванство от детскости, от несколько инфантильного желания самоутвердиться любым способом? Также, как отличают солнцеликую девушку от порочной женщины: от первой - свет, от второй - раздражение.
...Записали будущего музыкального гения согласно действовавшему тогда наполеоновскому кодексу в департаменте дю Таро по-французски: «Жозеф Фортюнен Франсуа Верди». Накануне прошли крестины, и в церковную книгу падре, если верить итальянскому биографу, занес младенца на родном языке «Джузеппе Фортунино Франческо Верди».
Одна из армянских газет, издающихся в Бейруте, лет тридцать назад уверяла своих читателей, что фамилия композитора была написана в полном объеме и развернутом виде... Отец великий, дай руку через Апеннины! Джузеппе - это ведь не только Жозеф, но и Джозеф, но и Хозе, но и Йозеф, а также Иосиф... Верди - сын человечества, значит, и наш.
Но все-таки до безумия жаль, что Верди никак не Вердиян!
Взято здесь: http://cfrl.ru/texts/prose/newspapers/nom.htm
