Падение Города-крепости!
Хачик Даштенц "Зов пахарей".
Стояла осень, октябрь месяц, земля была мокрая, скользкая, хлябь одна, дороги развезло.
Вдруг пришло известие, что войско Черного Бекира напало на Армению. И я увидел, как со стороны Сарыкамыша они двинулись к Городу-крепости. Это была все таже знакомая мне коварная орда, с которой дрались армяне-фидаи под стенами монастыря Аракелоц, на Сулухском мосту, в Сардарапатском поле и на берегах Тхмута.
И снова шли они на Армению, но вел их на этот раз не Скопец Бинбаши и не Али-паша, а Черный Бекир. Вместо фески на них были башлыки, и у всех в руках - мосинские винтовки.
В Городе-крепости есть тринадцать крепостей, самая большая из них стоит в центре города. Триста пушек укреплено на этих крепостях и около двухсот пулеметов.
Командующим всеми этими крепостями был полковник Мелик-Осипов, один из тех пяти офицеров, которых я увидел в давние те времена в мастерской шорника, в бытность мою в этом городе.
Когда орда приблизилась к Городу-крепости и увидела, что его невозможно взять приступом, Черный Бекир остановил свое черное войско, и все воины по его приказу сменили черное одеяние.
...Я запомнил его в мастерской шорника Аршака спорящим с игдирцем Суреном-пашой. Это был тот самый молодой офицер александрополец, одетый во френч. Патриот-полковник обнажил саблю и приказал полку следовать за ним.
- Армянские воины, - сказал он, - Черный Бекир решил обманом занять Город-крепость, наш Карс. Не дадим этого сделать! За мной, мои орлы!
Но войско не двинулось с места. И тогда полковник приказал во второй раз. Только несколько солдат с саблями наголо встали у него за спиной. И когда храбрый полковник увидел, в каком он оказался положении, обернулся и сказал: "Армяне, вместо того чтобы турки пришли и плюнула мне в лицо за то, что я без боя сдал такой город, плюньте лучше сейчас на мой труп", - и он выстрелил себе в висок на глазах у всего войска.
И не было Андраника, который пришел бы на выручку в роковую минуту.
И я увидел, как вошло в город войско Черного Бекира под своим развевающимся на ветру зеленым знаменем.
И прославленный армянский город Карс, этот Город-крепость, никогда ни перед кем не склонявший головы, без единого выстрела сдался на милость врага, самого коварного из всех врагов.
И целых три дня в городе шел погром.
Не щадили ни мирное население, ни пленных солдат. Всех загнали в казематы или же в их собственные дома и самым жестоким образом предали огню. А кого помиловали, тех погнали в глубь страны на каторжные работы.
И пал бесподобный армянский город Карс. Тринадцать крепостей было в этом городе и шесть мостов. И один из мостов назывался "Полководец Вардан", а другой - Чугунный, и прошла черная орда Черного Бекира по этим крепостям и по этим мостам, прошла по прибрежной улице Лорис-Меликова, столкнув бронзовый памятник русскому солдату-победителю перед цитаделью, - все смела на пути и, перекрыв все ходы-выходы из города, двинулась на старый Гюмри.
Седьмого ноября войско Черного Бекира вошло в Александрополь, как теперь назывался этот город.[...]
Наше сопротивление было отчаянным, и все же мы потерпели поражение, не выдержав западных ветров и южнoгo самума. Наше дело было правое, но нас было мало, а они были коварны и их была тьма.
Разбойничьи банды Черного Бекира заняли Александрополь и Ширакскую равнину. По горам Кохба прошли в Сурмалу. Заняли Ани и подняли свой полумесяц над старинной анийской цитаделью.
По нашей стране прошел смерч... И была страшная резня и погром в Восточной Армении.
Не стреляла больше пушка в Городе-крепости, не сверяли по ней жители города свои часы. Время в Армении остановилось. Люди были растеряны и не то что про часы - про собственные головы забыли.[...]
Пришлось убраться черным полчищам. Перед тем как уйти, они взорвали Александропольский форт. Взорвали и ушли.
Но их полумесяц остался над цитаделью Ани.
О, горе мне, видевшему эти дни!
