Война

[ARAMIS]

Предисловие. Все ниже описанные события подлинные. Дневник был написан

спустя много лет, поэтому хронологическая последовательность некоторых событий

может быть нарушена. Мне известна официальная информация о тех событиях, но я

не стремился подогнать под нее свое повествование. Теперь, спустя много лет, я

понимаю, что мы оказались "разменной монетой" в чьих - то руках. Но,

оглядываясь назад, я понимаю, что ни о чем не жалею.

Автор

29.01.1992 г. Сегодня нас "подняли" в 4 часа утра. Едем в Нагорный Арцах(карабах). Мы

меняем ребят, несущих службу на

мобильном узле правительственной связи в г. Шуше. Начальник смены - капитан М., заместитель - старший

лейтенант С.. Нас, "срочников", 9 человек. Неразбериха началась сразу же:

заместителем начальника смены должен

был ехать ст. л-т Я., но он не вернулся из города, к назначенному времени. Со

всеми проволочками мы все-таки выехали из Баку затемно. Выехали на автобусе КАВЗ в Агдам, в Шушу нас

предполагается переправить по, так называемой, нижней дороге. Едем без оружия,

вооружены только офицеры. На подъезде к Агдаму, в поле, установлен монумент, в память жертвам этой

войны. На монументе черные плиты с портретами погибших. Въехав в город, увидели

целую улицу недостроенных домов из белого, как сахар, камня. Некоторые из домов

были подведены под крышу. Начальник смены

пояснил, что это дома армян, которых выгнали из Агдама.

В Агдаме

остановились на площади, рядом с какими-то правительственными зданиями. На

площади многолюдно. Много вооруженных людей, одетых в различную форму. На

тротуаре, около нашего автобуса, вряд

стоят несколько, по-видимому, градобойных, пушек. Сидим в автобусе. Н/c ушел в местное управление КГБ, договариваться о дальнейшем

маршруте нашего движения. Через некоторое время начальник смены вернулся и

сказал, что по "нижней" дороге нам не проехать. Добавил, что сейчас решается

вопрос о переброске нас вертолетом. Но этому тоже не суждено было сбыться.

Накануне, как выяснилось позже, армяне сбили азербайджанский вертолет. ( По

официальной информации 28.01.92 г. над г. Шуша, ракетой "Алазань" был сбит

вертолет - погибло 40 человек. Примечание автора). Остальные экипажи лететь в

Шушу категорически отказались.

Далее было принято решение заночевать в Агдаме, а утром

выехать в Шушу по "верхней" дороге через Лачин. На ночлег нас определили в расположение инженерно-саперного

батальона. Прибыли к месту ночлега. Территория части перекопана траншеями,

сооружены огневые точки из башен БТРов, обложенных мешками с песком. Наш

автобус припарковался рядом с " развернутой" радиостанцией Р-409. Разговорились

с начальником станции, оказалось, что он должен был уволиться в запас еще

осенью 1991 г., но про него просто

забыли.

Нас отвели в казарму, через некоторое время туда зашли трое

солдат, вооруженных автоматами.

Разговорились с ними, оказалось, что они уже больше месяца "живут" в карауле,

месяц назад заступили, а смены нет. Они рассказали, что часть их

батальона, каким то образом, осталась в

Степанакерте, армяне их оттуда не выпускают.

30.01.92 г. Утром позавтракали и выехали из Агдама обратно.

Доехали до местечка под названием Миль, встали у развилки, ждем машины из

части. Дождались- прибыли два ЗИЛ-131. Нам привезли оружие и боеприпасы. Из

автобуса пересели в кузов одного из ЗИЛов. Тронулись, в кузове ЗИЛа, покрытого брезентовым тентом, нежарко, все-таки январь на дворе. За рулем нашего

ЗИЛа пр-к П., старший машины -

заместитель начальника смены.

Въехали на территорию Физулинского района, сделали

остановку. Снарядили боекомплекты. Н/c съездил и близлежащий населенный пункт, откуда привез канистру

вина. Он показал нам рукой в сторону этого селения и сказал, что за ним иранская граница. Погрузились в машины и

продолжили путь. В кузове нашей машины еще 200 литровая бочка с солярой, из-под

крышки летят брызги. Я сижу в углу кузова, у переднего борта, и смотрю в

открытую заднюю часть тента. Впечатление такое, будто смотришь кино в

кинотеатре. Постепенно пейзаж на "экране" меняется: холмы становятся все выше,

кое- где среди них становится видна скальная порода. Поднимаемся выше, начинает

закладывать уши, как в самолете. Ну, вот мы и на "серпантине". Я встал и смотрю

в переднее окошко тента. Слева от дороги широкая горная река. Случайно

заглянули в кабину машины: похоже, что П. и С. пьют водку. Через некоторое

время нам навстречу попался кортеж министра обороны Азербайджана Мехтиева. Мы

остановились, начальник смены вышел из машины и представился Мехтиеву. Зам.

Начальника смены тоже вышел из машины, похоже, что он уже изрядно пьян. Мехтиев

подошел к нашей машине, заглянул в кузов, стал что-то говорить. Из всей его

речи мне запомнилась одна фраза: "Сколько бы не платил вам Ельцин, мы заплатим

в пять-десять раз больше ". После этого он быстро сел в свой автомобиль и

уехал. Мы тоже продолжили движение. Из кузова были видны отвесные скалы, в которых

зияли черные дыры. Наш солдат-азербайджанец Т. пояснил, что это - пещеры, в

которых жили их предки. Поднимаемся выше, становится холоднее, всё-таки ехать в

горы в январе месяце, да еще и в не отапливаемом кузове, вещь мало приятная.

Сидящий за рулем П. видимо сильно опьянел, гонит как сумасшедший. Мы орем от

страха и стучим по кабине. Через некоторое время нам это надоело. Мы

потребовали остановить машину и сказали, что дальше не поедем. Подошедший

начальник смены приказал, чтобы его заместитель пересел в машину прапорщика Н.,

а сам сел в кабину нашей машины. Оставшуюся дорогу до Лачина проехали спокойно.

В Лачине сделали небольшую остановку на площади, где было многолюдно. Через

несколько минут двинулись дальше. Вновь позади машины стелется горная дорога:

слева - обрыв, справа - скалы. Проезжаем мост и, вдруг, машину резко

разворачивает поперек дороги. Дальнейшие события происходили с

калейдоскопической быстротой. В какие - то доли секунды я успел сообразить, что

произошло. Я вцепился руками в борта, а ногами уперся в пол кузова. В следующую

секунду задняя часть машины резко ушла вниз. Сидевшего у заднего борта сержанта

М. выбросило из кузова. Остальные кучей повалились к заднему борту, от

переднего борта на них полетела бочка. Сержант Р. уперся ногами в задний борт,

а на плечах стал удерживать бочку, и тем спас ребят. В это время машина прекратила движение вниз, встав

практически вертикально. Ребята стали выпрыгивать из кузова. Я вышел

предпоследним, последним выпрыгнул сержант Р., мы все были в шоке. Дальше со

мной произошло, что - то необъяснимое: на некоторое время я стал дальтоником, а

всё происходящее вокруг видел как бы со стороны. Сержант М. лежал на земле

метрах в четырёх от машины и стонал, при падении он повредил колено и не мог

двигаться. Не сговариваясь, вчетвером, мы взяли его за руки, за ноги и стали

выносить на шоссе. Обочина была слишком крутой и высокой, и нам пришлось нести

его под мостом. Под мостом, в землю, были вбиты колышки, на которых была

натянута тонкая колючая проволока, между собой мы называли её " путанкой".

Спотыкаясь, мы вынесли М. на шоссе. Затем спустились обратно к машине.

Подобрали с земли автоматы, после чего загрузили в кузов выпавшую бочку. В это

время наш азербайджанец Т. вышел на шоссе, внезапно дико закричал, позеленел и

упал в обморок. На мост тем временем въехал ПАЗик с азербайджанцами, они

"высыпали" из автобуса и стали, что - то кричать. Вдруг откуда - то из глубины

ущелья на нас стал "заходить" армянский вертолет. Азербайджанцы, на мосту,

стали кричать, чтобы мы стреляли в вертолет. Но начальник смены выстрелил в

воздух из своего АКСУ и приказал не стрелять. Вертолет летел низко, я стоял на

шоссе и держал автомат наизготовку. Я видел лица пилотов, я ждал, что вот

откроется боковая дверца, и нас расстреляют из пулемета, но армянам этого,

видимо, это было не нужно. Вертолет полетел своим курсом. В это время вернулась

машина прапорщика Н., он сел за руль нашей машины и выехал на шоссе.

Повредившего ногу сержанта М., погрузили в кузов машины прапорщика Н., и

отправили в больницу в Лачин. Прапорщик П. дальше машину вести не мог, и за

руль посадили нашего солдата Д. .Дальнейшая дорога прошла без происшествий.

Через несколько километров мы остановились. На обочине дороги заметили пост

азербайджанских войск. На краю обочины лежали пулеметчик и снайпер, они

смотрели куда-то вниз ущелья. Начальник смены сказал, что внизу армянское село

- Дашалты. Проехав еще несколько километров, повстречались с колонной БМП,

идущей в сторону Лачина. Вблизи БМПэшки оказались гораздо меньше, чем я их себе

представлял. На подъезде к Шуше опять блокпост. Я заметил несколько орудий,

среди которых была гаубица Д -30.

Стволы пушек были направлены вниз, очевидно в сторону еще какого - нибудь

армянского села. На въезде в город, нас остановили, на КПП, азербайджанские

ОМОНовцы, но быстро пропустили. Смотрю в окошко тента. Впереди нас, на дорогу,

из какой-то боковой улицы, выскочил БТР и, на приличной скорости, стал

удаляться. Посмотрел по сторонам: в стене одного из многоэтажных домов

многочисленные отверстия с обугленными краями, наверное, в этот дом попало

несколько снарядов. В доме видны черные окна выгоревших квартир. Прибыли в

место расположения узла, здесь мы будем нести службу - обеспечивать

правительственную связь. Мы вылезли из кузова слегка похожие на "лунатиков", еще не отошедшие от шока. Через

некоторое время начальник смены построил нас, как "истинный" замполит (еще

недавно он был замполитом нашего батальона) произнес "зажигательную" речь,

которую закончил фразой: "Спасибо вам за то, что вы делаете! Ни одна сука

сейчас этого не делает!". Затем, для снятия стресса, каждому налил по большой

алюминиевой солдатской кружке вина. Вино было холодным, пить его было можно

маленькими глотками, от чего процесс растянулся надолго. От выпитого вина я сильно

опьянел, что не было удивительно, так как кружка вмещала граммов 300. Потом,

для нашей смены, "сыграли" отбой. На этом закончился день, в который мы могли

погибнуть, так и не доехав до "фронта".

1.02.92 г. Утром первая смена начала готовиться к отъезду.

По обрывкам фраз офицеров, я понял, что когда решался вопрос о направлении сюда

нашего подразделения, "отцы" - командиры не знали реальной обстановки. Никто не

предполагал, что здесь - ВОЙНА. Война настоящая, кровопролитная и безжалостная.

" Нагнать" техники сюда сумели, а вот о её выводе вопрос решить не смогли.

Опасность же потери техники реальная. Приехав сюда, мы оказались в "мышеловке",

азербайджанцы ни за что не хотели отпускать ни одного солдата и ни одной

единицы техники. Поэтому "наши" соврали, что часть техники вышла из строя и

нуждается в ремонте. Но всё оказалось не так просто, азербайджанцы хотели сами

убедиться в этом, буквально "проползли"

ту технику, которую хотели вывести. В итоге - "наша" взяла. Стою в боевом

охранении. На мне - бронежилет и каска. Всё это непривычно, но в данных

обстоятельствах совершенно необходимо, через короткий промежуток времени

убедился в этом лично. Вдруг раздался какой-то грохот, метрах в 5 от меня упал

какой- то предмет и издал звук, похожий на звук, раздающийся при откупоривании

бутылки "Шампанского". Я замер. Из КУНГов

стали выпрыгивать офицеры. Начальник первой смены майор Ш. поднял

предмет, оказалось, что это снаряд, расколовшийся, в поперечнике, не две части.

Старший лейтенант А. Посмотрел на меня и сказал, что мне крупно повезло. Но

когда стали осматривать расположение узла, то оказалось, что повезло не только

мне. Первоначально снаряд попал под машину с коммутатором, срикошетил от

мерзлой земли, затем ударился в КУНГ жилой машины, а затем уже упал и раскололся.

Наш узел располагается на окраине города. С этого места хорошо видны и город

Степанакерт и село Шушакенд, откуда и прилетел снаряд.

Сменившись с поста,

я пошел осваивать свое рабочее место за коммутатором. Пока не знаю, кто будет

моим напарником. Первоначально предполагалось, что я буду работать в паре с

сержантом М., но он пострадал в аварии, а других телефонистов в нашей смене

нет. Через некоторое время, ко мне в КУНГ, зашли прапорщики Н. и П.. П. был

пьян, еще не отошел от "вчерашнего". Он "рассыпался" в извинениях. Но, меня,

его слова не тронули. Остались живы, и, слава Богу.

2.02.92 г. Утром

город обстреливали. Первая смена убыла в часть. Мне нашли напарника, им будет

наш повар. Распределили смены моя - с 6 до 22 часов, его - с 22 до 6 часов. Познаю

"прелести" 16 часовой смены: к вечеру язык во рту распух и еле ворочался. Около

9 часов вечера я услышал близкую стрельбу. Я выглянул из КУНГа и увидел, что

метрах в 30 от узла, ниже ярусом, занял позицию БТР и обстреливает из башенного

крупнокалиберного пулемета Шушакенд. Я сначала подумал, что это пустая затея,

но стоял и смотрел в сторону Шушакенда. Через несколько минут я увидел, что в

селе загорелся дом, затем еще один, затем еще, еще.... Через несколько минут в

селе горело уже около 10 домов. БТР отстрелялся и уехал. Минут через 10 из

Шушакенда ответили армяне, но не из пулеметов, а из пушек. Снаряды рвутся

где-то рядом. Я сидел и думал, засекли ли армяне позицию, с которой стрелял

БТР? "Накроют" ли они наш узел или нет. Но, слава Богу, все обошлось. Вот такая

здесь война - бьют друг друга почем зря.

3.02.92 г. Постепенно приспосабливаемся к жизни на войне. К

нам на узел ходит "местная" бабка-"хохлушка". Она действительно украинка, в

молодости вышла замуж за азербайджанца, который и привез ее сюда. Бабка

приходит к нам со своей племянницей "Фиксой", мы ее так называем потому, что у

нее полный рот золотых зубов. Наш повар подкармливает бабку, а она сватает за

него свою племянницу, но повар наш не поддается на ее уговоры. Бабку эту понять

можно, пытается родного человека, любыми путями, отсюда отправить.

Вечером ко мне в

КУНГ зашли два азербайджанских ополченца. Один из них попросил, чтобы я

показал, как надо чистить автомат. Ополченец сказал, что стрелять они умеют, а

вот оружие чистить нет. Я посмотрел на их автоматы, у обоих АКМы. Чистить их у

меня никакого желания не возникло, я еще по "учебке" помню, что такое чистить

АКМ после стрельб, а эти "воины" стреляли неизвестно сколько. Тут я вспомнил,

что мой АКС, во время, аварии изрядно извалялся в грязи и до сих пор не

почищен. Я предложил азербайджанцам следующий вариант - я чищу свой автомат, а

они повторяют за мной. Взялись за дело. За этим занятием один из ополченцев

рассказал, что автомат купил на базаре, а потом приехал сюда "воевать" и добавил,

что таких, как он, здесь много. Потом он показал мне два отверстия, в чехле

своего бронежилета, и сказал, что в него попала армянская пуля. Дальше

произошел казус, предлагая вариант с чисткой оружия, я забыл одну маленькую

деталь- различие в конструкции шомполов АКМ и АКС. Произошло то, что должно

было произойти - воин намотал на шомпол "портянку", засунул шомпол в ствол, где

последний, "благополучно", застрял "намертво".

Г. Шуша февраль 1992 г. Вид на армянское село Шушакенд

недобрые взгляды, думая, по-видимому, что я специально

сказал что - то, чтобы он испортил свой автомат. Я, лихорадочно, соображал, что

делать? Тут ко мне на выручку пришла солдатская смекалка, я залил в ствол

автомата "воина" почти половину масла из масленки, дал постоять автомату

несколько минут, после чего шомпол, без проблем, был извлечен из ствола. На

этом я решил чистку автоматов прекратить. Я сказал "воинам", что посторонним, в

моем КУНГе находиться нельзя и, выпроводил обоих.

4.02.92 г. Сегодня неделя, как мы в командировке. Наши

ребята ездили в город, помогали азербайджанцам ремонтировать БТР. Механик -

водитель БТР от "большого" ума залил в систему охлаждения одного из двигателей

воду, а на ночь ее не слил. В результате двигатель "разморозило". Ребята немного прошлись по городу, заходили в

магазины. Потом поделились впечатлениями. И. Р. сказал, что цены в магазинах,

как при "коммунизме" низкие. Такое впечатление, что с началом войны, время, в

этих местах, остановилось.

Днем, недалеко от узла, что - то "рвануло". Потом узнали,

что это азербайджанский "воин" сидел на броне БТРа и играл с гранатом, в итоге,

граната взорвалась, "воин" погиб. Вообще азербайджанские силы весьма "пестрые":

здесь и ополченцы, и ОМОНовцы, и военные. Все одеты в разную форму, сразу не

разберешь, кто есть кто. Вооружены тоже по разному. У одного омоновца я увидел

"Калашников", но он показался мне, каким - то странным. Я подошел поближе и

разглядел на ствольной коробке автомата клеймо - "Made in Pakistan".

Интересно, откуда у него этот автомат? Понятно, что СССР уже нет, но все равно,

как могло оружие иностранного производства оказаться здесь? И вот таких "интересных" моментов здесь хватает. На днях

начальник смены говорил, что на стороне армян воюют наемники, якобы, среди них

видели негра.

Сегодня не было обстрела, говорят, что у армян закончились

снаряды. Вообще я заметил, что время начала обстрелов совпадает со временем,

когда я завтракаю, обедаю и ужинаю. Вот так ежедневно по три обстрела.

У нас на узле есть

старенький телевизор. Сегодня случайно услышал

в выпуске новостей ЦТ, что Шуша, сегодня, подверглась

обстрелу. А сегодня, как раз, ее не обстреливали. Вот еще одно подтверждение

тому, что никто доподлинно не знает, что здесь происходит, в том числе и те,

кто нас сюда послал.

5.02.92 г. Сегодня второй день затишье. Город "зашевелился",

слышатся звуки мирной жизни. От "нечего" делать развернули радиостанцию Р-107,

стали слушать эфир. Пришел начальник смены, ему тоже стало интересно. На одной

волне, мужской голос, вызывал "Каскад". На другой - женщина просила мужчину

купить лимоны, которые они видели вчера. Странно здесь, где идет война, слышать

разговоры о нормальной мирной жизни. Потом "поймали" "армянскую" волну.

Начальник смены стал говорить, армянам, какие - то обидные слова, но они ничего

не ответили. По - видимому, частоты наших радиостанций не совпали.

Подумалось, а

понимают ли азербайджанцы и армяне, что делают? Помнят ли они за что воюют?

Неужели в этих краях не нашлось бы места для нормальной жизни этих двух

народов?

6.02.92 г. Армянам "завезли" снаряды. С утра "долбят

душевно". КУНГ раскачивается из стороны в сторону. Сегодня очень много звонков,

приходится работать, что называется, "в поте лица". Ближе к вечеру, ко мне в

КУНГ, зашел начальник смены. Он сказал, что в это время, идет "боевая" операция

- азербайджанцы штурмуют армянское село Дашалты. Наверное, по этому, сегодня,

так много соединений. Часа через два, начальник смены снова зашел и сказал, что

операция закончилась провалом. Азербайджанцы не смогли взять Дашалты. Начальник

смены сказал, что от села остались одни фундаменты, но и те азербайджанцам

взять не удалось.

7.02.92 г. Сегодняшней ночью был сильнейший обстрел. А я

спал, как "убитый". Сквозь сон слышал, как в КУНГ кто - то входил, разбирали

автоматы из переносной пирамиды. Утром ребята рассказывали, что ночью,

начальник смены построил узел и приказал готовиться к эвакуации. И это несмотря

на то, что "местные" его предупредили о том, что если он попытается вывести узел,

то нас, попросту "сожгут". А потом обстрел, внезапно, прекратился и все, само

собой, улеглось. Наш начальник смены человек мужественный. Вспоминая о том, как

он действовал в критической ситуации, я уверен в том, что он сделает все от

него зависящее, чтобы мы остались живы. С ним я бы "пошел в разведку".

Обстрел продолжился днем. По - видимому, армяне, таким

образом, мстят азербайджанцам за штурм Дашалтов.

8.02.92 г. Сегодня позвонили из Степанакерта. Телефонистка -

армянка долго пыталась выяснить, где я нахожусь. Спрашивала, дозвонилась она в

Шушу или нет. Я, в ответ, называл ей только свой позывной. Так продолжалось

несколько минут. Затем телефонистка "соединила" меня с абонентом, который

назвал имя и фамилию какого- то азербайджанца и попросил с ним соединить. Я

ответил, что такого абонента у меня нет. Абонент, в Степанакерте, повесил

трубку. Через несколько минут звонок повторился, а затем еще раз. О

происходящем я доложил начальнику смены. Через некоторое время, начальник сиены

зашел ко мне в КУНГ вместе с начальником "местного" отдела КГБ майором А. Они

стали ждать звонка из Степанакерта. Когда из Степанакерта позвонили снова, я

передал трубку майору А.. Несколько минут он вел "телефонную" игру, потом

повесил трубку. А. рассказал, что азербайджанец, которого спрашивали армяне,

командир отряда азербайджанского спецназа. Несколько дней назад он погиб. Его

труп попал к армянам и, по- видимому, армяне пытаются его опознать. Чем

закончилась эта история мне неизвестно. По слухам, время от времени, армяне и азербайджанцы

"обменивались" убитыми и пленными. Возможно, труп "спецназовца" тоже обменяли

на убитого армянская национальностьа.

9.02.92 г. С утра затишье. Днем пошел снег, мягкий,

пушистый, хлопья большие. Ребята стали играть в снежки. Как будто нет войны.

Мне тоже захотелось подурачиться. Но не могу отойти от коммутатора. Стою в

дверях КУНга, смотрю на происходящее.

Вечером, внезапно,

пропал канал. Проверили всю аппаратуру, все исправно. С начальником смены пошли

искать кабельное повреждение. Нашли его довольно быстро. У кабельной коробки,

абонентский кабель был аккуратно перерезан. Что это было? Провокация, диверсия

или чья- то глупость? Этот вопрос так и остался без ответа.

10.02.92 г. Сегодня город опять обстреливают. Днем, ко мне в

КУНГ, зашли начальник смены и майор А., А. был чем- то взбешен. Он потребовал,

чтобы я, срочно, соединил его с городом Г..Я посмотрел на начальника смены, тот

кивнул в знак согласия. Я произвел соединение и передал трубку А.. Он продиктовал

в трубку данные, какого- то азербайджанца и потребовал, чтобы ему предоставили

всю имеющуюся, на этого азербайджанца, информацию. Потом А. рассказал, что этот

"воин", зашел, час назад, в казарму, где отдыхали его сослуживцы, и расстрелял

из автомата более десяти человек. Его самого застрелили на выходе из казармы.

А. сказал, что ему "вышибли" мозги. В разговоре с начальником смены, А. сказал,

что этого "гада", наверняка, "купили" армяне.

Вот, пожалуйста,

вчера нам кабель обрезали, а сегодня еще "чище".

11.02.92 г. Сегодня, на узел, приходили иностранные

корреспонденты, фотографировали нас. Кто- то сказал, что это американцы, не

знаю насколько это правда.

Вообще, вокруг

ощущается какое- то напряжение. Как будто что- то должно случиться.

Вечером, ко мне в

КУНГ, зашел начальник смены. Он, смеясь, рассказал, что докладывал об

обстановке в Москву, а там его спросили, где во время обстрелов укрывается

личный состав, в окопах или перекрытых щелях. Вот, еще одно подтверждение тому,

что не знают "отцы"- командиры о том, что здесь происходит. При этом разговоре

присутствовал и заместитель начальника смены. Сидим втроем "по - домашнему",

разговариваем. Вообще мы, солдаты, стали по - другому относиться к офицерам, да

и они к нам тоже. Исчезла дистанция, которая четко ощущалась в части. Это не

"панибратство", нет. Позже я понял, почему это происходит. Просто, перед лицом

смерти, которая, буквально, летает в воздухе, все равны и генералы, и рядовые.

И это равенство сплачивает людей, заставляет по - другому относится друг к

другу.

Поздно вечером

открыл двери КУНГа, стоял, курил. На склоне ущелья, между Шушакендом и

Степанакертом, заметил несколько горящих точек.

12.02.92 г. Сегодня утром стало известно, что, накануне,

армяне сожгли азербайджанское село Малбейли (Малыбейли). Как раз вчера я видел,

как это село горело. Начальник смены сказал, что среди жителей села есть

жертвы. По официальной информации

нападение, на село Малыбейли, произошло в ночь с 10 на 11.02.92 г. Около 50

жителей попали в плен (Примечание

автора). Ночью прошел снег и, на склоне ущелья, в том месте, где стояло село,

были отчетливо видны черные прямоугольники. Это все что

осталось от домов. Днем, в расположение узла, пришли два пожилых азербайджанца,

которые в бинокль рассматривали сгоревшее село.

Обстановка

накаляется, начальник смены все чаще вспоминает о смене. Пока непонятно будут

нас сменять или нет. Похоже, где- то

"наверху" поняли, что ввязались в авантюру, но как выйти из создавшегося

положения не знают.

13.02.92 г. День прошел без особых происшествий. Ближе к

вечеру открыл дверь КУНГа и стал смотреть в сторону Степанакерта. Я заметил

багровое зарево, над горами, левее Степанакерта. Судя по всему, пожар был

большим, но горел не Степанакерт.

14.02.92 г. Утром ко мне в КУНГ зашел начальник смены, вид у

него мрачный. Он сказал, что прошедшей ночью, армяне напали на село Ходжалы. Я

сказал, что вечером видел зарево. Начальник смены сказал, что это горели

Ходжалы, он сказал, что в селе около 10000 жителей, что жертвы среди населения

очень большие. По официальной информации трагедия в Ходжалах произошла позднее, но тот разговор с

начальником смены помню очень хорошо, в разговоре называлось село Ходжалы. (

Примечание автора).

Вот так, вчера

Малбейли, сегодня Ходжалы. А, что будет завтра? Возможно, завтра армяне будут

штурмовать Шушу. Что, в таком случае, будем делать мы?

Вечером сидел в

КУНГе, вдруг, послышался звук, похожий на звук при запуске "Алазани", но

гораздо громче. КУНГ закачался из стороны в сторону. Я открыл дверь КУНГа,

чтобы посмотреть, что происходит, но ничего, поначалу, не увидел. Минуты через

две, из- за ближайших построек, в небо, по направлению к Степанакерту, ушли

четыре ракеты.

КУНГ снова зашатался. Я схватился руками за ручку дверцы,

чтобы не упасть. Я стоял и смотрел на Степанакерт. Через несколько секунд, в

небо над городом, взметнулось фиолетово - сине- багровое зарево. Создалось

впечатление, что над Степанакертом бушует гроза. К моему КУНГу подошел

начальник смены. Я спросил у него, что происходит. Он ответил, что по

Степанакерту "работает" "ГРАД".

Наверное, это была

месть азербайджанцев за "сожженные" Малбейли и Ходжалы.

15.02.92 г. Сегодня начальник смены сказал, что завтра

прибудет смена. Он спросил, не хочет ли кто- нибудь из нас остаться здесь на

второй срок. Из всех нас согласился Д.. Лично я здесь оставаться не желаю не

потому, что боюсь, а потому что это не моя война. Погибать же за "Великий"

Азербайджан мне совсем не хочется. Начальник смены сказал, что меня сменит

только один телефонист, и велел мне подготовить Д. работе за коммутатором.

16.02.92 г. Прибыла новая смена. Начальник смены капитан И.,

заместитель - старший лейтенант Алекперов, с ними три солдата. Интересная

штука: в первой смене было человек 20, в нашей - 11, а в этой всего 6. Спросил

у Д., зачем он здесь остается. Ведь ему, как и мне на "дембель" через пару

месяцев. Он ответил, что не хочет в части "париться".

Сегодня сдал смену и

пошел, первый раз, спать в "жилой" КУНГ. Здесь не "пищит" аппаратура, не

сигналит коммутатор. Разместился на верхней полке. На нижней полке лежит

водитель новой смены Н.. Начался обстрел. При каждом взрыве Н. Вскрикивает и

матерится. Все время задает вопрос о том, как мы здесь живем, в таких- то

условиях. А мы привыкли и обстрелы вещь для нас абсолютно нормальная, как -

будто так и должно быть.

17.02.92 г. Утром начали собираться к отъезду. "Местный"

азербайджанец упросил нашего начальника смены вывезти из Шуши его престарелую

мать. После обеда попрощались с остающимися и выехали в часть. Мы все сели в

ЗИЛ с тентом, рассудив, что из него, в случае чего, легче выпрыгнуть. Обратная

дорога - тот же серпантин. У Дашалтов сделали остановку. На обочине дороги

лежал пулеметчик, целился в сторону села. После того, как съехали с серпантина

на равнину, пересели в КУНГ жилой машины, которую, по договоренности, забрали

из Шуши. Дорога до части вышла долгой, так как пришлось куда- то завозить

бабку- азербайджанку. Прибыли в часть утром 18 февраля. Но на этом война для

нас не закончилась.

Через несколько дней,

по части, разнеслась весть о том, что в Шуше погиб старший лейтенант Алекперов.

В этот день я, часовым, стоял на посту, рядом с КПП части. Я видел, что на

территорию части зашел наш начальник смены М., он вытирал платком слезы, а,

проходя мимо штаба, стал кричать: "Козлы! Сволочи!". Смерть Алекперова задела

его за "живое".

На следующий день из

Шуши в часть вернулась третья смена. С собой они привезли гроб с телом

Алекперова. И начальник третьей смены, и ребята были одеты кто во что,

некоторые были в нижнем белье. Когда я увидел их, вылезающих из кузова машины,

в таком виде, у меня внутри все закипело. Вечером мы расспросили Д. о

случившемся. Он рассказал, что два дня назад, во время обстрела, перебило

кабель. Старший лейтенант Алекперов пошел искать повреждение. Где - то рядом

разорвался снаряд. Алекперов получил два осколочных ранения в голову и живот и

умер на руках у Д. Той же ночью на узел, с несколькими омоновцами, пришел майор

А., он арестовал начальника смены и ребят, обвинил их в помощи армянам. После

чего всех бросили в камеру. Оружие у "наших" отобрали, оно так и осталось в

Шуше.

Дня через два, после

похорон Алекперова, наш начальник смены сказал, что в Москву ушли представления

на награждение. Но никаких наград мы так и не получили.

Постскриптум. В мае армяне взяли Шушу. Я в это время был уже

дома, и новость эта не стала для меня неожиданной.

_________________

[MiG-35]

Прочитал весь текст. Кажеться точку зрения “среднего” азербайджанца он отражает довольно точно. Автор с одной стороны поехал в Шуши, и не стал отлинивать от службы. Но с другой стороны, он не стал особо помогать ихним добровольцам при чистке оружия, и не понял рядового “Д”, который таки остался в Шуши…