В. Дадрян «Роль турецких врачей в геноциде армян…»

[Pandukht]

Ваагн Дадрян

РОЛЬ ТУРЕЦКИХ ВРАЧЕЙ В ГЕНОЦИДЕ АРМЯН ОСМАНСКОЙ ИМПЕРИИ ВО ВРЕМЯ 1-ОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

ВВЕДЕНИЕ

О геноциде армян в Османской империи во время 1-ой мировой войны - преступлении, которое все еще отрицается официальными лицами Турции и скрывается закрытием доступа исследователям к соответствующим архивным материалам, написано не так много. Данное предварительное и не претендующее на всеобъемлющий характер исследование в основном опирается на европейские архивные материалы, в особенности на отчеты британской разведки в период с 1918 по 1921 гг. во время военной оккупации Турции, а также на свидетельские показания германских очевидцев. Союзнические и дружественные отношения Германии и Османской империи во время 1-ой мировой войны придают этим свидетельствам особую значимость. Из других источников, использованных в исследовании, следует отметить американские свидетельства, в основном врачей и медсестер¹, и документы и протоколы турецкого Военного Трибунала, который в своих заседаниях с декабря 1918 года по май 1919 года определил исполнителей уничтожения армян и огласил приговоры преступникам. Хотя существует множество ценнейших армянских свидетельств, в данном исследовании они не были использованы в полной мере во избежание подозрений в предубежденности автора.

Вышеназванные источники однозначно указывают на определенные гнетущие факты о сопричастности и ключевой роли в идеологическом оформлении, организации и управлении группами, осуществлявшими геноцид армян, турецких врачей в особенности и медицинского персонала в целом. В своих показаниях на заседаниях турецкого Военного Трибунала, а также в публичных выступлениях, турецкие врачи предоставили многочисленные свидетельства о том, как их коллеги занимались преднамеренным отравлением, утоплением в море, расчленением и проведением медицинских экспериментов (якобы во благо человечества) на армянских жертвах геноцида. Сегодня подобное участие врачей в систематическом уничтожении естественным образом ассоциируется с нацистскими врачами во время уничтожения евреев, славян и цыган во 2-мировой войне. По силе убедительности материал, представленный нами в этой статье по результатам исследования, указывает на то, что у нацистов имелись предшественники в лице турецких врачей Османской империи.

Турецкие врачи участвовали не только в медицинском умерщвлении во время геноцида в Османской империи, но и в планировании систематического уничтожения армян. Самыми известными из этих врачей были д-ра Назим и Бехаэддин Шакир - доминантные фигуры в Высшем директорате Центрального Комитета правящей партии Иттихад, которая пришла к власти в 1908 году². Идеологический тон и политическая программа этой партии разрабатывались именно Центральным Комитетом, а Высший директорат был своего рода Политбюро, определявшим внутреннюю и внешнюю политику Османской империи.

_______________________________________

¹ Некоторые из этих медицинских работников не смогли вынести засвидетельствованных ими ужасов, потеряли рассудок и скончались от безумия. Об истории двух таких американских медицинских работников, Шарлотте Эли и Генри Аткинсоне, см.: Grace H. Knapp. The Tragedy of Bitlis. New York: Fleming Revell, 1919, pp. 75-74; Harriet Atkinson. Mrs. Harriet H. Atkinson's Eyewitness Account of the Massacres at Harpoot. The Armenian Review XXIX, spring 1976, pp. 18-19

² С точки зрения членства в Центральном Комитете партии Иттихад следует назвать еще двух врачей. Один из них, д-р Рюсухи (избран в 1912, 1916 и 1917 гг.), жил в Берлине с Талаатом, где тот скрывался от правосудия под фиктивным именем Саи, а позднее был убит армянским студентом за его роль в резне. Годом позже д-р Рюсухи избежал убийства, когда два других его компаньона - д-р Шакир и бывший губернатор Трабзона Джемал Азми, были застрелены на улицах Берлина на тех же основаниях. Вскоре после этого через посредника в швейцарском посольстве он потребовал от германских властей дополнительной охраны. Архивы министерства иностранных дел Германии в Бонне Politische Abteilung III Turkei, PO 11 №3, Bd. 1 №557 от 4 мая 1921 года, заметка от швейцарского посольства.

Другим высокопоставленным врачом в Центральном Комитете Иттихад был Али Гусейнзаде, кавказский татарин из Баку (избран в 1911). После получения диплома в медицинской школе Стамбула он с головой окунулся в политическую философию пантуркизма. Под псевдонимом А. Турани он написал известное стихотворение «Туран», в котором превозносил завоевания Чингиз-хана и Тамерлана, как блестящие примеры пантуранистского расового превосходства. Zarevand. United and Independent Turania, Aims and Designs of the Turks. Leiden: Brill, 1971, pp. 9, 24-25, 38.

Edited April 25, 2009 by Pandukht

[Pandukht]

РОЛЬ ТУРЕЦКИХ ВРАЧЕЙ В ГЕНОЦИДЕ АРМЯН ОСМАНСКОЙ ИМПЕРИИ ВО ВРЕМЯ 1-ОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

Д-ра Назим и Шакир получили медицинское образование в Стамбуле. Назим дополнил свою практику учебой в Париже, где оба находились в политической ссылке и готовили свержение режима султана Абдул Гамида. Они содействовали ускорению младотурецкой революции в 1908 году, и после нее обеспечили свое постоянное присутствие в руководстве партии Иттихад. Наибольшего влияния на триумвират партии они достигли в период с 1912 по 1918 гг, в основном предпочитая оставаться в тени, за исключением трех месяцев, когда Назим был министром образования Османской империи. В постреволюционный период доктор Назим недолго служил главным врачом муниципальной больницы в Салониках, а доктор Шакир был профессором правовой медицины в медицинской школе Стамбула.

В до- и послереволюционный период они приобрели значительный опыт в превращении партии Иттихад в инструмент гомогенизации Турции в ожесточенной борьбе против народов империи, которые оказывали сопротивление ассимиляции и пытались сохранить свою этническую идентичность. Этот кумулятивный опыт повлиял на концептуализацию, организацию и исполнение программы геноцида армян в военное время. Выбор армянского населения в качестве цели для полного и систематического разрушения был предопределен несколькими факторами. В первую очередь надо иметь в виду историю продолжительного армяно-турецкого конфликта с регулярными эпизодами массовой резни армян, демографическую уязвимость армянского населения, а также прогрессирующий распад Османской империи под давлением освободительной борьбы балканских народов при поддержке европейских держав против репрессивного режима Османской империи. Как написал один исследователь этого периода Османской империи в 1913 году, «албанцы, греки и славяне уже не были подвластными народами: под властью турок оставались только арабы и армяне»³. Перегиб в сторону пантуранизма в турецком национализме, который ставил перед собой цель объединения тюркоязычных народов под эгидой Османской империи, частично затмил панисламизм предшествовавшего режима. Этот сдвиг привел к тому, что иттихадисты сконцентрировали свое внимание на восточных провинциях империи, на Кавказе, и далее на востоке и оставили Арабистан вне первоочередных приоритетных направлений. В этом плане армяне были ненавистным препятствием на этом пути. Отсутствие у армян Османской империи внешнего патерналистского государства сделало их еще более уязвимым звеном.

Как показывают материалы турецкого Военного Трибунала 1919 года, эти два врача сыграли центральную роль в формировании, размещении и направлении деятельности подразделений Специальной Организации, ключевого смертоносного инструмента в деле уничтожения армян. Эти подразделения были почти полностью сформированы из числа «кровожадных убийц», преступников, которые по специальным совместным указам министерств юстиции и внутренних дел были выпущены на свободу из многочисленных тюрем империи. Cete (чете - по ассоциации с функциями групп волонтеров и разбойников), как назывались эти подразделения числом от 50 до 200 человек, состояли из профессиональных убийц под командованием кадровых офицеров османской армии, выпускников императорской военной академии⁴. Основное обвинение двум врачам, зачитанное на заседании Трибунала от 28 апреля 1919 года, называет д-ра Назима восемь раз, в семи из которых он описан, как основной организатор подразделений убийц Специальной Организации⁵. Хотя большинство из этих подразделений в начале войны использовались в качестве партизанских групп, действовавших против наступавшей российской армии в приграничных с Кавказом районах империи, суд в своем обвинении настоял на том, что «эти преступники и внезаконники» были в основном организованы «для резни и уничтожения конвоируемых депортантов» из армян и что все другие обоснования деятельности использовались для «введения в заблуждение доверчивых людей». В тексте обвинения указывается на телеграмму от 15 июля 1915 года от губернатора Эрзрума, в которой говорится, что «жандармы и разбойники, действующие от имени Специальной Организации осуществляют нападения и атаки на конвои армян»⁶. Восьмое упоминание д-ра Назима в обвинении четко определяет его как главное лицо, принимавшее решения, и одного из архитекторов геноцида. Обвинение привело цитату из его высказываний, в которой говорится, что антиармянские меры «были приняты после детального и тщательного обсуждения вопроса в Центральном Комитете Иттихад», и что они предназначались для «решения Восточного вопроса»⁷. В последующих заседаниях суда пять лидеров партии Иттихад в процессе перекрестного допроса сознались в том, что Назим играл ведущую роль в организации этих банд⁸.

Д-р Шакир также восемь раз упоминается в тексте основного обвинения Трибунала в двойном качестве: он занимал важную политическую должность в руководстве Специальной Организации, а также непосредственно руководил подразделениями убийц, действовавшими в восточных провинциях⁹. Самое убийственное свидетельство против д-ра Шакира на суде представил бывший командующий третьей армией Османской империи Вехиб паша, который таким образом подвел итог своему выступлению:

«Резня и уничтожение армян, а также грабеж их имущества происходили по решению Ittihad ve Terakki. Бехаэддин Шакир поставлял «мясников» в зону действия 3-ей армии, задействовал эти группы и руководил их деятельностью. Руководители правительства снабжали Бехаэддина Шакира приказами и наставлениями. Все человеческие трагедии, все противоправные действия в операционной зоне 3-ей армии были результатом его махинаций. Они включали в себя рекрутирование людей, приговоренных к повешению и жандармов с кровавыми руками и налитыми кровью глазами»¹⁰.

После неоднократного подчеркивания факта о том, что «депортации» были всего лишь ширмой для уничтожения, военный суд в основном обвинении предоставил цитату из телеграммы Шакира, копия которой оказалась в распоряжении суда. В телеграмме Шакир спрашивал у своего подчиненного - ответственного секретаря организации по Харпуту: «Ликвидируются ли армяне, депортируемые из вашей области? Уничтожают ли их, или они всего лишь депортируются в ссылку? Брат мой, проясните эти моменты».¹¹

В серии судов над ответственными секретарями главный обвинитель в своем заключительном слове осудил «депортации как повод для резни» и, ссылаясь на телеграмму Шакира, сказал: «Нами установленный факт ясен, как дважды два четыре». В последовавшем приговоре суда Шакир описан как организатор и руководитель подразделений убийц, действовавших в восточных провинциях под прикрытием Специальной Организации. Основным методом уничтожения были «засады и уничтожение конвоируемых депортантов»¹².

Роль Шакира была также подтверждена Мюниром, послевоенным губернатором Эрзрума, который утверждал, что «разбойники, организованные Шакиром в шайки, убивали депортантов самыми зверскими методами»¹³. Хасан Тахсин, губернатор этой провинции военного времени, во время заседаний турецкого Военного Трибунала в Харпуте 2 августа 1919 года опознал Шакира в качестве оперативного главы Специальной Организации, которая использовала «специальные коды» для сообщений с военным министерством и министерством внутренних дел¹⁴.

Роль д-ра Назима обсуждается в работах многих турецких авторов. Известный иттихадист Фалих Рифки Атай, который служил личным секретарем сначала у Талаата, а затем у Джемала - двух столпов триумвирата, в своих мемуарах описывет Назима из собственного опыта общения, как организатора групп осужденных. Будучи кадетом в военной академии в Стамбуле в начале войны, он обратился к Назиму с вопросом об офицерах, которых тот рекрутировал для специальных заданий. Д-р Назим без обиняков сказал ему, что задания эти включают в себя командование подразделениями из осужденных, выполняющих тайную миссию. Реакция автора: «Я в полной растерянности от проектируемой армии убийц»¹⁵.

Организация такого масштабного уничтожения людей предполагает не только наличие высших полномочий, но и беспрепятственный доступ к ресурсам власти, включая министерскую инфраструктуру, военное командование и контролирующие механизмы. Турецкий историк Шевект Сюрейя Айдемир в одной из своих работ пишет о Назиме, как о «руководителе армии террора партии Иттихад в военное время», а в другой работе описывает его, как человека, принадлежавшего к сердцевине властных структур Иттихад, которого обременили «ответственностью за самые кровавые деяния, отметившие самый темный период истории нашей последней империи»¹⁶.

Подтверждение деяний д-ра Шакира турецкими источниками не оставляет никаких сомнений о его роли. Турецкий историк Доган Авчиоглу ставит его в центр геноцида армян Османской империи и утверждает, что «исполнение депортаций было доверено надежным иттихадистам и Специальной Организации, которые должны были радикальным образом решить Армянский вопрос. За уничтожение депортантов во внутренних закрытых советах партии выступал д-р Шакир»¹⁷. Ф. Р. Атай безоговорочно утверждает в своих мемуарах, что Шакир был непреклонен в своем намерении «стереть армян с лица земли, чтобы предотвратить формирование армянского государства в восточных провинциях»¹⁸.

Три армянских источника независимо друг от друга засвидетельствовали, что Шакир в форме турецкого офицера был замечен в роли руководителя преступных банд и лично направлял убийц на совершение резни¹⁹.

Германские и британские источники предоставляют значительный корпус свидетельств, подтверждающих главную роль двух врачей-политиков в уничтожении армян Османской империи. В своем комментарии о деятельности д-ра Назима лондонская «Таймс» писала:

«Врач по профессии и не без таланта в медицине, д-р Назим принял непосредственное участие в деятельности младотурок... в качестве политического доктринера ... он причинил больше невыносимых страданий многочисленным собственным согражданам, чем любой профессиональный тиран или самоутверждающийся политик... к несчастью, отличный агитатор оказался очень опасным политиком... Марат и Робеспьер – примеры такого типа политика... Как только началась Великая Война, Назим и его сторонники подступились к Талаату паше с антиармянской пропагандой... и к 1916 году половина армянской общины империи была уничтожена»²⁰.

Согласно лондонской «Морнинг Пост», «д-р Назим ... гордится тем, что под его командованием были совершены миллион убийств»²¹. Газета ссылается на высказывание, которое Назим сделал во время событий в Смирне (Измире) об армянах.

Ведущая роль д-ра Шакира также подтверждается германским полковником Штанге, под командованием которого Шакир начинал партизанское движение против российской армии в первые три месяца 1-ой мировой войны. Свидетельствуя о кампании Шакира по уничтожению армян, полковник Штанге также подтвердил, что подразделения из убийц, задействованные в партизанской борьбе, были в срочном порядке переброшены на выполнение заданий по массовому уничтожению армян. Штанге осудил «уничтожение армян», которое проводились с «животной брутальностью» этими разбойниками, которых он называл «подонками», и прямо указал на Шакира и, в то время командовавшего третьей армией Османской империи, Камила пашу как главных организаторов²².

Наконец, сообщения британской разведки также указывают на зловещую роль Шакира. В своем отчете в Лондон адмирал де Робек, в то время исполнявший обязанности Верховного Комиссара в Стамбуле, охарактеризовал Шакира, как «члена небольшого тайного Комитета, известного, как Teshkilati Mahsusa (Cпециальная Организация), сформированного Центральным Комитетом Ittihad ve Terakki (партии Единства и Прогресса) для организации уничтожения армянского народа». Доклад британской разведки подтверждает в своих выводах: «Teshkilati Mahsusa была создана Комитетом Единства и Прогресса в 1914 году для уничтожения армян. Организация контролировалась небезызвестным Бехаэддином Шакиром»²³. Вскоре после установления перемирия в 1-ой мировой войне в ночь с 1 на 2 ноября 1918 года Шакир и Назим вместе с другими видными иттихадистами бежали из Турции в Германию на германском эсминце.

Д-р Назим был осужден и приговорен к смерти турецким Военным Трибуналом в вердикте от 5 июля 1919 года. Д-р Шакир тоже был приговорен к смерти и осужден как «главный соучастник» 13 января 1920 года. Оба приговора были вынесены in absentia²⁴. Шакир скрывался в Берлине, где он жил под вымышленными именами «Альп», а иногда «Мехмед». Он был убит армянским мстителем 17 апреля 1922 года. После убийства Шакира Назим запаниковал и затребовал дополнительную охрану у германских властей. В итоге он вернулся в Турцию после того, как ему и другим лидерам иттихадистов, которым угрожали армянские «коммандос справедливости», были даны гарантии неприкосновенности. Их приветствовали на родине «при условии, что они не будут противостоять новому режиму»²⁶. Однако Назим принял участие в заговоре иттихадистов против Мустафы Кемаля (Ататюрка). Он был допрошен Судом Независимости в Анкаре, обвинен, приговорен к смерти и повешен вместе с другими заговорщиками-иттихадистами 26 августа 1926 года²⁷.

Кроме Шакира и Назима несколько других турецких врачей и медицинских работников приняли активное участие в организации резни армян. Большинство из них были выпускниками императорской военной медицинской школы в Стамбуле - одного из высших учебных заведений Османской империи, где и была основана партия Иттихад²⁸. Они влились в ряды Специальной Организации и вместе с другими студентами-медиками оставили за собой кровавый след во время войны²⁹.

Самым известным из этого круга деятелей был Сулейман Нуман паша, бригадный генерал и главный офицер-медик при вооруженных силах Османской империи во время войны. Он также занимал должность главного хирурга при генеральном штабе, главы медицинского корпуса Османской армии и инспектора санитарной службы. Сулейман паша был арестован послевоенным турецким правительством по обвинению в даче приказа «совершать убийства отравлением больных среди населения Эрзрума, Сиваса и Ерзинджана под предлогом предохранения здоровой части населения от эпидемий и голода». Он был также обвинен в том что отдавал приказ «уничтожить врачей и медицинский персонал армянского происхождения в османской армии»³⁰. В итоге он был депортирован британцами на Мальту для привлечения к судебному процессу.

Д-р Фазил Берки, хирург в звании полковника, был ближайшим сподвижником д-ра Шакира. Ораторские навыки он сочетал с организационными талантами в мобилизации мусульман на резню армян в провинциях Кастамону и Сивас. Он быстро вырос в партии Иттихад от лектора-агитатора до партийного организатора в основных городах империи. В преддверии резни армян в Кастамону, Сивасе и Эрзруме, он объездил эти провинции для организации секретных советов, которые должны были подготовить машину массовых убийств на местном уровне. Берки участвовал в убийстве двух известнейших армянских поэтов - Варужана и Севака. Он координировал логистику убийств с Джемалом Огузом, ответственным секретарем партии Иттихад в Чанкири³¹. В июне 1919 года он также был этапирован британцами для суда на Мальту.

_________________________________________

³ Feroz Ahmad. The Young Turks. Oxford: Clarendon Press, 1969, p. 154

⁴ Journal de Geneve, 25 августа и 13 октября 1918; Sabah 12 декабря 1918; Документы комиссии по расследованию предварительных следствий, проведенных турецкими военно-полевыми судами на предмет выявления исполнителей геноцида армян. Jerusalem Armenian Patriarchate Archive, Series 21, File M, № 301

⁵ Takvimi Vekayi (далее в тексте T.V.) #3540, pp. 5, 6. Это официальная газета Османского парламента, которая в приложениях содержала протоколы заседаний суда

⁶ Ibid., p. 6

⁷ Ibid., p. 8

⁸ Подтверждения в следующих заседаниях суда: второго T. V. 3543, третьего T. V. 3547, четвертого T. V. 3549, пятого T. V. 3553-4, шестого T. V. 3557, седьмого T. V. 3561

⁹ T. V. 3540 pp. 5-8

¹⁰ Ibid., p. 7. Генерал Вехиб паша приступил к исполнению обязанностей командующего 3-ей османской армией в феврале 1916 года, когда большинство армян в операционной зоне его армии в шести провинциях империи, были уничтожены во время командования Махмуда Камил паши, предшественника Вехиб паши. Полный текст оригинала на османском турецком хранится в архиве Иерусалимского армянского патриархата, Series 17, File H, № 171

¹¹ T. V. 3540, p. 6. Эта телеграмма также приводится в серии вердиктов суда в Харпуте T. V. 3771, p. 1

¹² T. V. 3772, p. 4

¹³ T. V. 3540, p. 7

¹⁴ Renaissance, 5 августа 1919 г. В ключевом обвинении описываются его привилегии: доступ к автомобилям, деньгам и специальным кодам для связи. T. V. 3540, p. 6

¹⁵ Fatih Rifki Atay. Zeytindagi . Istanbul: Ayyildiz, 1981, p. 36. Роль д-ра Назима не ограничивалась рекрутированием преступников, он также занимался агитацией и мобилизацией местного населения на резню армян. Согласно показаниям турецких свидетелей, Назим участвовал в организации десятитысячного митинга в Кёск Паша - пригороде Эрзрума в мае 1915 года. Когда митинг принял единодушное решение уничтожить всех армян, д-р Назим настоял на том, чтобы убийства совершались не в городах и деревнях, где разлагающиеся трупы могли привести к эпидемиям, а в специально отведенных, отдаленных ненаселенных местах. Резолюция митинга была затем телеграфирована центральному правительству в Стамбуле. Данные свидетельства содержатся в советских архивах серия 57, лист 1, файл 632, стр. 17-18. По цитате из книги Джона Киракосяна Aratcheen Hamashkharayeen Baderazmu ev Arevmudahayyotiounu (Первая мировая война и западные армяне). Ереван, Айастан, 1965, стр. 286-287

¹⁶ Первый вывод см. в Sevket Sureyya Aydemir. Ikinci Adam, Vol. 1. Istanbul: Remzi, 1973, p. 45; второй в Sevket Sureyya Aydemir. Suyu Arayan Adam, 7th edn. Istanbul: Remzi, 1979, p. 23

¹⁷ Dogan Avcioglu. Milli Kurtulus Tarihi , Vol. 3. Istanbul: Istanbul Publications, 1974, p. 1135

¹⁸ Dunya, 17 декабря 1967. Атай написал свою статью на основании свидетельских показаний о его поездке в Алеппо. Шакир сел в поезд в Адане, и во время поездки он хвалился своими достижениями в уничтожении армян в восточных провинциях империи.

¹⁹ Из свидетельств по этому вопросу: группа армян-депортантов заметила его, одетого в униформу неформальных подразделений в Малатии. Они подступились к нему и просили о милосердии. В ответ он назвал их «неверными собаками» и велел охране отогнать их. Puzantion, 4 ноября, 1918. Смотрите об этом же в «Geographical and Statistical Notes on Erzourum», Jerusalem Armenian Patriarchate, Series 8, File E, №358.

В источниках имеются едкие замечания в адрес Шакира от турецкого генерала и полковника. Генерал осудил пантуранизм Шакира, его роль во вступлении Османской империи в войну, а также в сарыкамышской катастрофе. Он назвал его абсолютно некомпетентным в военных вопросах. Ali Ihsan Sabis. Harb Hatiralarim, Vol. 1. Istanbul: Inkilab, 1943, pp. 64-65; Ibid., Vol. 2. Ankara: Gunes, 1951, pp. 68, 91-92, 99. См. также о жалобах полковника на Шакира Arif Baytin. Ilk Dunya Harbinde Kafkas Cephesi. Istanbul: Vakit, 1946, pp. 49-51

²⁰ The Times, London, 28 августа 1926

²¹ London Morning Post, 5 и 7 декабря 1918

²² Отчет №3481 от 23 августа 1915. Botschaft Konstantinopel 170\23

²³ Первый хранится в архивах британского министерства иностранных дел (FO): FO 371/5089B/E949, 18 февраля 1920. Второй там же: FO 371/5171/E1228, доклад разведки на 26 страницах от 29 августа 1920

²⁴ Назим был включен в число обвиняемых на уровне кабинета и приговорен наряду с Джемалом, Талаатом, Энвером. T. V. 3604, pp. 217-220. Шакир был приговорен на серии заседаний турецкого военно-полевого суда в Харпуте. T. V. 3771, pp. 1-2

²⁵ Аршавир Ширагян. Legacy, Memoirs of an Armenian Patriot. Boston: Hairenik, 1976, pp. 176-177 (стр. 290-291 в оригинальном тексте на армянском языке). См. также Ahmed Bedevi Kuran. Osmanli Imeratorlugundia ve Turkiye Cumhuriyetinde Inkilap Hareketleri. Istanbul: Celtut, 1959, p. 680

²⁶ Приглашение иттихадистам вернуться на родину было официально сделано министром внутренних дел Фетхи (Окяр) турецкого правительства 27 апреля 1922 года, то есть через десять дней после убийства Шакира. FO 371/7863/E4700, folio 119. См. также FO 371/7869/E4840, folio 262.

По поводу ожидаемого возвращения д-ра Назима британский Верховный Комиссар Горацио Румбольд написал: «Это будет знаменательный факт, так как Назим в прошлом, вероятно, был самым важным лидером Комитета Единства и Прогресса, действовавшим из-за кулис». FO 371/7869/E4740 folio 262, отчет от 1 августа 1922 года

²⁷ FO 371/11528/E4929, E 5141, folios 61-64.

Комментируя ход работы Трибунала, лондонская Daily Telegraph в выпуске от 16 августа 1926 года писала: «Примечательные свидетельства получены от д-ра Рюсухи, который совместно с Энвером, Талаатом, Назимом и полудюжиной других сформировал всевластную тайную организацию Комитета Единства и Прогресса, правдоподобный «Совет десяти», который правил Турцией около десяти лет до 1918 года».

²⁸ Как писал один из исследователей партии Иттихад: «С самого начала Иттихад была представлена значительным числом военных врачей (в конце концов, партия основывалась в военной медицинской школе Стамбула), и несколько врачей состояли членами внутреннего круга Комитета (например, д-р Рюсухи, д-р Назим, д-р Бехаэддин Шакир)». Eric Zurcher. The Unionist Factor. Leiden: Brill, 1984, p. 76

²⁹ Данная информация представлена в работе одного из студентов-медиков-армян в медицинской школе. S. Zarevant. Antzortee Dubavoroutiunner, Deghanoutian ev Tchartee Aradner. New York: Duvalian, 1924, p. 73.

О революционной стихии, охватившей медицинскую школу, см. Kuran. Osmanli Imeratorlugundia ve Turkiye Cumhuriyetinde Inkilap Hareketleri. Istanbul: Celtut, 1959, p. 154-159

³⁰ FO 371/6500, folios 170-4 и FO 371/6509, folio 51, Appendix C., p. 9

³¹ Zarevant. Antzortee Dubavoroutiunner, Deghanoutian ev Tchartee Aradner . New York: Duvalian, 1924, pp. 53-61; Le Bosphore, 5 мая 1920.

О деталях убийств, включая свидетельские показания турецкого кучера, который подвозил армянских депутатов к месту их казни, см. Kirakos Balakian. Hai Koghkotan , Vol. 1. Vienna: Mechitarian, 1922, pp. 146-151; Les Persecutions contre les medecins Armeniens pendant la guerre generale en Turquie. Istanbul: Union of Armenian Phycisians, 1919, pp. 34-37.

Подробнее о Джемале Огузе, суде над ним и его судьбе см. T. V. 3540, p. 7; T. V. 3867, p. 1; FO 371/6501, folios 227-8; FO 371/6500, folios 133, а также FO 371/247/8109.

Edited April 25, 2009 by Pandukht

[Pandukht]

Мехмед Хасан (Езачи) - военный фармацевт в звании капитана (позднее майора) был обвинен Трибуналом в организации резни армян в Ерзинджане в провинции Эрзрум, в частности он руководил убийством двух тысяч армянских солдат, служивших в строительном батальоне в долине Санса; он же руководил засадами нескольких значительных по размерам конвоев депортируемых армян. Мехмед Езачи и его подразделение убийц обвинялись в насилии над 250 армянскими женщинами и детьми. Он был наделен такими полномочиями в этой области, что даже губернатор провинции вынужден был подчиняться его приказам. Трупы убитых его подразделением армян сбрасывались в реку. На грабеже депортируемых армян, согласно документам Трибунала, он составил себе целое состояние, оцениваемое в 300 тысяч турецких фунтов ($ 1 500 000)³². Он также был арестован британцами в апреле 1919 года и сослан на Мальту.

Ахмед Мидхат был ответственным секретарем партии Иттихад в Болу, где он занимался организацией депортаций армян. Эта область «не была частью театра военных действий, и депортации не могли быть оправданы ни военной потребностью, ни дисциплинарной необходимостью»³³. Его вина была доказана в турецком суде после войны, и он был приговорен к десяти годам «тяжелой трудовой повинности» за «содействие в совершении преступления резни». Ему удалось сбежать, но он был позднее схвачен британцами и сослан на Мальту.

Пожалуй, самым шокирующим своими деяниями из этой группы турецких врачей был Мехмед Решид, ветеран партии Иттихад, которого в 1915 году назначили губернатором Диарбекира. Сотни тысяч армян были депортированы в Диарбекир из восточных и центральных провинций Османской империи.

В меморандуме от 15 сентября 1915 года Решид ссылался на 120 тысяч армян, которые подлежали дальнейшей депортации из провинции под его началом³⁵.

У Решида была кличка «губернатор-палач», которую он получил за многочисленные убийства и пытки с его непосредственным участием. Он был известен тем, что жертвам из армян его подручные забивали гвоздями подковы в пятки и в таком виде под улюлюканье местных зевак принуждали маршировать по улицам Диарбекира. Другие излюбленные пытки «губернатора-палача» над армянами состояли в забивании раскаленными гвоздями подковы в грудь жертвы, размозжении черепа кувалдой и распятии на крестах³⁶. Германский консул в Мосуле Хольштайн убедил посла Германии Вангенхайма в том, что ему нужно потребовать от младотурецкого правительства вмешаться и прекратить эти зверства Решида³⁷. Когда губернатору были сделаны дисциплинарные внушения в 1916 году, они были сделаны Решиду за умыкание армянского капитала и «лишение османской казны нескольких сот тысяч турецких фунтов»³⁸, а не за резню армян. Позднее он стал губернатором провинции Анкара, откуда депортировал последних из оставшихся армян³⁹. После войны Решид находился в бегах от правосудия. Его задержали, но ему удалось сбежать. Когда новое задержание стало неизбежным, он покончил жизнь самоубийством.

Во время войны на одной из встреч с генеральным секретарем партии Иттихад Митхадом Шюкрю (Бледа) Решид таким образом аргументировал необходимость в уничтожении армян:

«Хотя я врач, я не могу пренебрегать своей национальностью. Я пришел в этот мир как турок. Моя этническая идентификация превыше всего для меня... Армянские предатели нашли для себя нишу на груди отечества: это опасные микробы. Разве уничтожение этих микробов не входит в обязанности врача? Либо армяне ликвидировали бы турок и стали хозяевами этой земли, либо они должны были быть ликвидированы турками. Я не мог колебаться в выборе средств, и я сделал свой выбор. Моя турецкость превзошла медицинское призвание. Конечно, меня мучает совесть, но я не мог смириться с тем, что моя страна может исчезнуть. Что касается исторической ответственности, то мне нет дела до того, что обо мне напишут историки других национальностей»⁴⁰.

Многие другие турецкие врачи и медицинские работники увязывали свои действия по уничтожению армян с национал-шовинистическим восприятием собственной идентичности и с целями партии Иттихад. В отличие от вышеназванных, врачи, о которых речь пойдет ниже, не были замечены в организации отдельных эпизодов резни, они всецело поддерживали «проект» уничтожения армян.

Тевфик Рюшдю (Арас), по мнению турецкого историка, «партизан-иттихадист»⁴¹, приходился родственником д-ру Назиму. Он был членом Высшего Санитарного Совета, который занимался вопросами уничтожения трупов армянских жертв там, где это было возможно. Согласно засекреченным показаниям, подготовленным для турецкого военно-полевого суда Мустафой Решадом - главой политического отдела полиции, Рюшдю на самом деле выполнял функции главного инспектора при министерстве здравоохранения:

«Под председательством Али Мюнифа, заместителя министра внутренних дел, была создана комиссия, в которую входили Исмаил Джанболат, глава внутренней безопасности, и другие высокие чины из партии Иттихад. Рюшдю был направлен в эту комиссию со специальной миссией. При содействии ряда врачей д-р Рюшдю должен был инспектировать места массового уничтожения армян, где по инструкции исполнители должны были заготовить заранее тысячи килограмм извести («bir takim ertiba ile katilam vaki olan mahallara gitmisdir»). Колодцы заполнялись до верха трупами, сверху накладывались листья, а поверх листьев слоями – известь, смешанная с землей. Тевфику Рюшдю потребовалось шесть месяцев для выполнения этих поручений. Через шесть месяцев он вернулся к выполнению своих обычных функций»⁴².

После ликвидации Иттихад как политической партии, и бегства лидеров партии в последние дни войны, д-р Рюшдю стал членом исполнительного комитета партии, заменившей Итиихад - Течеддюд. Он продолжал поддерживать идеалы Иттихад и лидеров партии через Общество Красного полумесяца, которое во время войны возглавлял д-р Шакир, и которое во время Мудросского перемирия в войне стало прикрытием для иттихадистов. Рюшдю служил казначеем этой организации и помогал многим врачам иттихадистам, состоявшим членами Красного полумесяца, а также занимался сбором средств для тайных действий иттихадистов во время перемирия. Он и другие иттихадисты были арестованы 2 февраля 1919 года кабинетом Тевфик паши. Дальнейшая его судьба в этот период не упоминается в известных нам источниках. Однако через некоторое время он упоминается уже как активный член партии кемалистов. Рюшдю сделал неплохую карьеру в новой партии. С 1925 по 1938 год он был министром иностранных дел Турции.

Профессор Мехмед Есад паша (Ишик) закончил императорскую медицинскую школу в 1889 году, в тот самый год, когда в этом учебном заведении была основана партия Иттихад, в которую он вступил с д-ром Назимом. Как и последний, Есад перебрался в Париж и по завершении обучения вернулся в Стамбул, где он стал известным офтальмологом при собственной клинике и профессором в медицинской школе. Закоренелый национал-шовинист, Есад в годы перемирия основал Национальный Конгресс, был арестован и сослан на Мальту после формальной оккупации Стамбула союзниками в марте 1920 года⁴³.

_______________________

³² FO 371-4233, folios 61-72

³³ T. V. 3540, pp. 5-6. Отрицая утверждения о том, что мусульмане провинции восторженно принимали деяния Иттихад, суд в качестве контраргумента привел свидетельства мусульман из Болу, провинции Кастамону (Болу - один из четырех районов этой провинции), о том, что они умоляли губернатора провинции не губить армян и прекратить бойню. Цитируя специально подготовленный документ, исламский юрист из муфтиев, а также шейхи и почитаемые люди с такими словами обратились к губернатору: «Мы слышали, что с армянами соседних провинций обращаются, как со скотом, который убивают на скотобойне. Женщин, стариков и детей сгоняют на вершину горы, и там их вырезают. Мы не желаем, чтобы в нашей области нечто подобное происходило, мы боимся гнева Аллаха. Никакое правительство не может долго просуществовать, прибегая к таким зверствам. Просим помочь. Не разрешайте проводить такие операции в нашей провинции».

В полном соответствии с духом такого подхода, губернатор заверил их, что ни при каких обстоятельствах такие действия не будут разрешены в их провинции, и «податели петиции удалились со слезами на глазах». Обвинение также утверждало, что д-р Митхад высказывался в том духе, что «будущее счастье и процветание» мусульман Болу «возможно только при исчезновении армян». Ibid

³⁴ T. V. 3772, pp. 1-6. Характерно, что вердикт также не обошел вниманием судьбу губернатора провинции Кастамону, который за отказ «окропить свои руки в крови», был смещен с должности, и на его место был назначен Атиф - новый временный губернатор, который организовал депортации и уничтожение армян в Болу и Кастамону. Когда Дамад Ферид был временно не у власти, и кемалистское влияние было на подъеме в столице империи во время перемирия, кассационный суд пересмотрел приговор Митхада. Но приговор был позже восстановлен, и дело было пересмотрено, когда он был госпитализирован в Гюмушсу для курса лечения. Не без помощи главврача майора Талаата (однофамильца) и д-ра Экрема Чади из персонала госпиталя, Митхаду и ответственному секретарю партии Иттихад в Чанкри Джемалу Огузу, на которого было заведено уголовное дело за преступления против армянского населения, удалось сбежать. К прежним обвинениям, по которым он был осужден, добавилось еще одно - пособничество повстанцам, то есть «кемалистам». По этому обвинению военно-полевой суд приговорил его и д-ра Исмаила к смерти. Главврач Талаат был приговорен к тюремному заключению сроком на шесть месяцев, а д-р Чади к двум месяцам за пособничество побегу. О пребывании д-ра Митхада в ссылке на Мальте см. FO 371/4175/163689, folio 11

³⁵ T. V. 3540, p. 7. Арабский автор, который служил османским губернатором Харпута, позднее был смещен и сослан в Диарбекир за проявления арабского национализма, предоставил данную информацию, полученную от «одного из обвиненных в осуществлении резни армян», о том, что «только в Диарбекире к августу 1915 года были уничтожены пятьсот семьдесят тысяч армян, депортированных из других провинций, а также из самого Диарбекира». Faiz El' Ghusein. Martyred Armenia (перевод с арабского без указания имени переводчика). New York: George H. Doran, 1918, p. 41

³⁶ Thomas Mugurditchian. Dikranagerdee Nahankee Tcharteru Aganadesee Badmoutiun. Cairo: Dijhanian, 1919, pp. 54-56. Автор служил британским вице-консулом в Диарбекире, где он прожил 19 лет. Описанные им мучения, которым были подвергнуты армяне, совпадают с признаниями, сделанными послу Моргентау «ответственным турецким чиновником, который описал истязания армян. Он не скрывал, что эти деяния был совершены по указанию властей и, как все турки, принадлежащие к официальному классу, он с энтузиазмом оправдывал такое обращение с представителями презренной расы. Этот чиновник рассказал мне, что все детали были предметом ночных обсуждений в местном отделении Комитета Единства и Прогресса. Каждый новый способ причинения боли рассматривался ими как замечательное изобретение, а участники этих заседаний постоянно напрягали свои мозги, чтобы выдать новые пытки. Он рассказал мне, что они даже изучили опыт средневековой испанской инквизиции и других исторических организаций, использовавших пытки, и переняли у них некоторые методы». Henry Morgenthau. Ambassador Morgenthau's Story. Garden City, New York: Doublday, 1918, p. 307

По неизвестным причинам имя чиновника было вычеркнуто из американского издания мемуаров посла Моргентау, которые составлены на основе регулярных дневниковых записей (как об этом сказано на стр. 37, 181, 184, 239). В британском издании мемуаров чиновник идентифицирован, как «Бедри Бей, префект полиции Константинополя». По званию и должности он равен министру кабинета младотурок. Он также известен, как ближайший сподвижник Талаата. Наблюдение посла Моргентау о том, что «с отвратительным удовольствием Бедри описывал истязания и пытки», также вычеркнуто из американского издания. Посол Генри Моргентау. Секреты Босфора. Лондон: Хатчинсон, 1918, стр. 202.

Пример свирепости Решида приведен корреспондентом лондонской газеты «Morning Post» от 7 декабря 1918: Решид «запер 800 армянских детей в здании и сжег их живьем». Связь между рекламируемым Решидом патриотизмом и страстью к грабежу подтверждаются из многих источников. Приведем два. Турецкий автор Хасан Амча, критикующий в своей статье отрицание геноцида своими соотечественниками, заявляет, что Решид направился в Диарбекир для выполнения своих служебных обязанностей с двумя чемоданами, а в Стамбул вернулся с вагонами, заполненными вещами ограбленных армян. Alemdar, выпуски 5 и 6 апреля 1919 года.

Д-р Гиацинт Фарджалян, армянская католичка, пишет в своей книге, что грабителей особо интересовали ювелирные украшения и драгоценные камни, ковры и антиквариат: «Я сама видела, как Решид Бей, прибывший на поезде в Алеппо по пути в Константинополь, привез с собой 43 огромные коробки с драгоценностями и две, заполненные до верха исключительно драгоценными камнями». FO 371/4172/24597, folio 304. См. также Dikran Mugunt. Amidayi Artzakankner. 1950, (n.p.), pp. 249-252

³⁷ Отчет Хольштайна от 10 июля 1915 г. можно найти в Botschaft Konstantinopel 169, folio 162, №8. Записка Вангенхайма от 12 июля 1915 года в Ibid, folio 164, №8.

В частном разговоре с германским офицером венесуэльского происхождения, служившим в османской армии во время войны, Решид прямо цитируется в признании существования плана по уничтожению армян, подготовленного министром внутренних дел Талаатом. Рафаэль де Ногалес. Four Years Beneath the Crescent. New York, London: Scribner's, 1926, pp. 146-147

³⁸ Заявление министра внутренних дел можно найти в Nor Giank, 29 января 1919, а также в FO 371/4172/24597, folio 303 и в Jhamanag, 5 и 6 декабря 1918 и 6 апреля 1919; и в турецкой ежедневной газете Alemdar, 5 апреля 1919

³⁹ Доклад германского посла Меттерниха от 10 июля 1916 года в Turkei 183-43, A17310

⁴⁰ Интервью с генеральным секретарем партии Иттихад Мидхатом Шюкрю (Бледа) в Resimli Tarih, 5 июля 1953 и в Imaratarorlugun Cokusu. Istanbul:Remzi, 1979, pp. 57-59.

Д-р Решид по свидетельским показаниям вел дневник, в котором он ежедневно делал записи о событиях и свои размышления о них. Во время войны он опубликовал буклет «Как поступать с армянами», в котором выступал за их уничтожение. Joghovourtee Tzain, 25 января 1919

⁴¹ Авчиоглу. Milli Kurtulus, Vol. 2, p. 469

⁴² Jerusalem Armenian Patriarchate Archive, Seies 21, File M, №249

⁴³ FO 371/6509, folio 52, Appendix C.

Капитан профессор Есад, служивший в центральном военном госпитале Стамбула Гюмюшхане, в первые дни после революции 1908 года пожаловался своему армянскому коллеге: «Все беды Турции происходят из-за проклятого (kor olsun) Шейх-уль-ислама (высший религиозный деятель в Исламе), который предотвратил уничтожение всех христиан, не издав фетву (юридическое религиозное решение, предписывающее обязательное официальное действие) султану Селиму Угрюмому (1512 -1520)». Jahmanag, 21 мая 1919.

Армянским врачом был Аведис Накашян, который вместе с другими армянскими интеллектуалами был арестован 24 апреля 1915. Эти аресты положили начало систематическому уничтожению армянского населения империи. Накашян оказался среди немногих выживших из более чем двух тысяч армян Стамбула, арестованных в эту ночь. Его спас американский посол Моргентау, который вызволил его из тюрьмы. Д-р А. Накашян. A Man Who Found a Country. New York: Crowell, 1940, pp. 201-224.

Edited April 25, 2009 by Pandukht

[Pandukht]

В источниках упоминаются имена множества других турецких врачей и медицинских работников, которые подозреваются в активном участии в уничтожении армян, однако точные детали на данном этапе доступа к архивам не известны⁴⁴. Были врачи, которые плотно сотрудничали с властями и палачами на их службе по сокрытию совершенных преступлений. Примером такого поведения может служить муниципальный врач из района Урфы. После того, как в засаде за городом два армянина, известные члены парламента Османской империи, были убиты местными активистами Специальной Организации, этот врач выдал освидетельствование о смерти по естественным причинам. По просьбе одной из вдов свидетельства о смерти были направлены ей правительством. Тем не менее, на своем заседании Палаты депутатов (Парламента) от 28 ноября 1916 года это же самое правительство было вынуждено признать перед депутатами, что армянские депутаты были убиты, что следовало из письма, направленного Великим Визирем в Палату депутатов. Представителю правительства в парламенте пришлось отступить еще и потому, что о двойном убийстве депутатов-армян армянскому патриарху в Стамбуле заявил вице-консул Сирии и Ливана, командующий 4-ой армией Джемал паша⁴⁵.

В провинции Трабзон, где армянское население было в большинстве своем зажиточным, процесс уничтожения, как и в других местах, сопровождался широкомасштабными грабежами и разбоем. В данном случае только один из семи привлеченных к ответственности выездной сессией турецкого военно-полевого суда с 26 марта по 17 мая 1919 года оказался врачом. Д-р Али Саиб обвинялся в том, что участвовал в преднамеренном отравлении и утоплении в море большого числа младенцев и беременных женщин в местной больнице, а также в нескольких школах, которые были превращены во временные пристанища для армянских сирот, чьи родители были уничтожены. В это время д-р Саиб был директором санитарной и медицинской служб в регионе⁴⁶.

Выжившие в геноциде армяне из взрослых засвидетельствовали, что визиты д-ра Саиба в больницу сопровождались исчезновением большого числа младенцев. Суд обвинил его в том, что он выдавал пациентам яд в лекарствах в жидкой форме. Пациенты, отказывавшиеся принимать микстуру, по его приказу топились в море. Два турецких свидетеля независимо друг от друга подтвердили эти свидетельства. Кроме того, д-р Зия Фуад, инспектор служб здравоохранения, а также д-р Аднан, директор службы общественного здравоохранения в Трабзоне подтвердили обвинения в отношении д-ра Саиба в отравлении и утоплении детей⁴⁷.

Д-р. Саиб отрицал обвинения и привел собственных свидетелей, включая двух армян, для опровержения обвинений. В итоге он был освобожден из под стражи на том основании, что обвинение не смогло представить исчерпывающие доказательства⁴⁸.

На четырнадцатом заседании суда (в субботу, 26 апреля 1919 года), молодая женщина Маниг Еразян, представила хорошо аргументированные и удручающие свидетельства.

Ее оставили с сестрами в Трабзоне, и она наблюдала, как травили младенцев во время их «дезинфекции». Местом убийства младенцев путем отравления в данном случае была не обычная больница Красного полумесяца, а здания двух школ, в которые поступали армянские сироты, родители которых были убиты. В подобных накопителях часть детей распределялась в мусульманские семьи, а другая часть уничтожалась. Представители партии Иттихад, д-р Саиб, инспектор здравоохранения, и Наиль составляли списки жертв из числа детей, которые передавались турчанкам, служительницам накопителей. В мезонине одной из школ была устроена комната, обитая кафелем, которая предназначалась для паровой турецкой бани (islim). Турчанки приносили в эту комнату младенцев для паровой бани. «Сначала мы не понимали, что происходит. Но затем, однажды мы услышали сильный плач младенцев, который резко оборвался и сменился смертельной тишиной. Мы начали внимательнее следить за тем, что происходит. Корзины перед входом в эту комнату расставили все точки над i». Оказывается, д-р Саиб использовал эту «баню» islim для того, чтобы завлечь жертвы в комнату, которая была оборудована для подачи в нее отравляющего газа с смертоносным исходом. Эти корзины были замечены в другом месте - в больнице Красного полумесяца, где они использовались для избавления от трупов и умирающих младенцев, которые сбрасывались поблизости в Черное море.

Показания д-ра Аднана, директора службы общественного здравоохранения в Трабзоне, указывают на то, что практика отравления не ограничивалась больницей Красного полумесяца (микстуры и инъекции), но распространялась на близлежащие «здания школ», которые использовались в качестве накопителей для сирот. После уничтожения от трупов младенцев избавлялись при помощи корзин (3 заседание, полдень, 1 апреля 1919 года). Все попытки выяснить подробности об этой «паровой комнате» и «дезинфекционных процедурах» не увенчались успехом⁴⁹. Вопрос была ли паровая комната предвестником нацистских газовых камер, остается открытым.

Что касается германского участия, то следует отметить, что германские офицеры были не только военными и политическими союзниками турок, но они совместно с турецкими военными основали в Трабзоне базу, которая использовалась для организации под прикрытием Специальной Организации партизанского движения в Российском Закавказье и в Персии. Для осуществления этих действий турецким подразделениям были приданы германские кадровые офицеры - подполковник (в начале войны) Штанге со своим контингентом, а также персидский экспедиционный корпус под командованием лейтенанта кавалерии в резерве Шёбнера-Рихтера, который временно выполнял также функции вице-консула в Эрзруме. Обе операции финансировались и управлялись капитаном Надольны, представителем министерства иностранных дел Германии при германском высшем командовании, позднее ставшим послом Германии в Турции.

В британском документе говорится о том, что в конце мая 1915 года (резня армян и депортации в Трабзоне начались в июне того же года) румынские власти перехватили груз, следовавший по дипломатической почте из Берлина в Стамбул:

«... легкие цилиндрические контейнеры в форме снарядов малого калибра содержали смесь фосфора с кальцием. При добавлении воды или сильной направленной воздушной струи к смеси образуются удушающие газы. Контейнеры снабжены специальным клапаном для простоты в обращении»⁵⁰.

15 декабря 1918 года армянский доктор Мигран Норайр публично обвинил турецких коллег, не называя конкретных имен, но с детальным описанием эпизодов медицинского умерщвления, в сопричастности к геноциду армян. Выступление привело к общественной дискуссии на страницах прессы, в котором приняли участие некоторые турецкие хирурги, а также департамент санитарно-гигиенической службы при военном министерстве и генеральный директор министерства общественного здравоохранения. Первый ответ на выступление Норайра, в котором сухо отрицались все обвинения, последовал от департамента санитарно-гигиенической службы. Обескураженный таким отрицанием, известный турецкий хирург д-р Гейдар Джемаль написал письмо в ежедневную турецкую газету, в котором осудил практику отрицания как «обычную для турецких властей»⁵². Он также направил следующее открытое письмо министру внутренних дел, которое представляет из себя единственное в своем роде признание вины турком со времен перемирия в 1918 году:

«Мною замечено, что в обсуждениях Армянского вопроса вина обычно размещается на пороге губернаторов и военных командиров... Если приказы об уничтожении армян исходили из главного штаба партии Иттихад, как утверждается, тогда вопрос о последовавших преступлениях становится еще более серьезным. Мне бы хотелось довести до вашего сведения те варварства, учиненные над армянами, которые принимали оболочку научных методов. Было бы против моей совести предать эти вопросы забвению. Поэтому я взываю к чести и совести членов комиссии по расследованию и предоставляю им факты, которые мне лично пришлось наблюдать. Им решать о мерах пресечения исполнителям этих злодеяний.

В январе 1916 года, когда свирепствовала эпидемия тифа, по приказу главного санитарного врача третьей армии безвинным армянам, которые были определены для депортаций из Ерзинджана, производились инъекции с кровью от тифозных пациентов без предварительного обеззараживания этой крови. Этот эксперимент, который можно было ставить разве что на животных, предназначенных для вивисекции, привел к мучительной смерти большого числа несчастных армян, которых убеждали в том, что инъекции производятся в лечебных целях предохранения от заражения тифом. Когда почетный профессор⁵⁴ опубликовал в «Журнале военной медицины» статью со своими изысканиями, он всего лишь отметил, что эксперименты ставились на «людях, приговоренных к смерти», не обговаривая их армянскую идентичность. Я лично был свидетелем преступных экспериментов, которые указанный профессор ставил на людях, чья вина заключалась в том, что они представители армянской национальности. Начальник центрального военного госпиталя в Ерзинджане Рефет, двое докторов из армян, ассистировавших ему, а также д-р Салахеддин, главный врач больницы Общества Красного полумесяца этого города, посвящены во все детали этого преступления.

Все врачи обязаны заносить в журнал имена пациентов, которых они обследуют. Если этот профессор откроет тайну своих рецептов, предписанных этим безвинным людям, правительство сможет подтвердить, что им никогда не предъявлялись обвинения в преступлениях. Эти немыслимые злодеяния, совершенные против армян, одновременно были псевдонаучного и административного свойства. Они есть пятно на всей медицинской профессии. Я готов предоставить дополнительные детали по этому делу».

Упомянутый в этом письме д-р Салахеддин ответил следующим образом. Он был, к сожалению, детально знаком с событиями в центральной больнице Ерзинджана, и он готов сотрудничать с властями в деле задержания лиц, ответственных за эти деяния, его совесть будет очищена, пятно с обесчещенной профессии доктора будет смыто, а туркизм освободится от тяжелого бремени. Эксперименты, которые ставились на армянах, хорошо информированных о злодеяниях, совершаемых над ними, были уместны только для лабораторных опытов над животными. В этой практике исполнители исходили из теории, не получившей пока научных подтверждений, и по сути своей подвергали людей риску воли случая. Поскольку «...большое количеcтво армян подверглось этим нечеловеческим опытам, они вряд ли способствовали оздоровлению других людей... Никакие позитивные результаты не были получены в ходе этих экспериментов. Несчастные армяне, жизнь которых была низведена до уровня ниже скотины, были принесены в жертву во имя сомнительных научных изысканий. Насколько я помню, кровь, которую брали у армянских пациентов, зараженных тифом, обезвреживалась, как того требуют ad hoc медицинские правила, только когда прививочные инъекции были сделаны губернатору Ерзиндажана Тахсину».

Когда военное министерство отвергло эти обвинения⁵⁶, д-ра Джемаль и Салахеддин в отдельности опубликовали свои ответные письма. Джемаль сделал повторное утверждение о том, что «сотни» молодых армян были подвергнуты уничтожению в экспериментах с тифозной сывороткой, и что эти эксперименты нанесли несмываемое пятно позора турецкой медицине. Он выражал растерянность по поводу молчания своих многочисленных коллег, не проронивших ни слова в защиту чести медицинской профессии. Достаточно отметить, что военное министерство всего лишь отрицало издание приказов по проведению подобных экспериментов, но не сами эксперименты⁵⁷. Д-р Салахеддин признался, что «к своему удивлению» он обнаружил, что на него не оказывалось давление с целью замалчивать это дело, в то же время многие «непосвященные врачи» отрицали то, чего они не могли знать вместо того, чтобы требовать «установления истины»⁵⁸.

Посреди разворачивающегося скандала, д-р А. Ханджян сообщил, что профессор Хамди Суад, автор экспериментов по тифозной сыворотке, находится на психиатрическом излечении, вызванном острым психозом, и насильно удерживается в клинике медицинской школы. Неясно, было ли это психическое расстройство выдумкой, или симуляцией, или результатом воздействия на него кошмаров его армянских жертв, но автор призвал комиссию по расследованию скрупулезно рассмотреть дело⁵⁹. Очень важно в этой связи, что один из сподвижников д-ра Шакира в своих мемуарах написал о его деятельном участии в инициации мер по борьбе с тифом⁶⁰.

Оказывается, что в этом же городе Ерзинджане эксперименты с тифозной сывороткой ставил также военврач капитан Хамид. По свидетельствам офицера армянского происхождения 90-го полка тридцатой пехотной дивизии третьей османской армии, объектами его экспериментов стали все те же армяне, кадеты Школы подготовки офицеров резерва, открытой в начале войны и насчитывавшей около 150 армян. По утверждениям этого свидетеля, главная цель профессора Хамди Суада в проведении экспериментов заключалась в определении «дифференцированного воздействия сыворотки на такие органы, как сердце, мозг, печень и так далее. Для этой цели он использовал солдат армянского происхождения, задействованных в строительных батальонах»⁶¹. Единственный реестр документов по этим медицинским экспериментам хранится в Центральном государственном историческом архиве Советской Армении (статья написана в 1986 году - Волкодав), где они, по имеющимся данным, проиндексированы и каталогизированы⁶².

Назвать турецких врачей, вовлеченных в геноцид армянского населения, «мясниками», не было бы оскорблением, поскольку многие из них так себя и воспринимали. Арабский чиновник империи, прошедший школу подготовки гражданских служащих Османской империи и имевший доступ к некоторым известным туркам, исполнителям геноцида армян, то есть к «высшим офицерам и чиновникам-управленцам Диарбекира», приводит такое самовосприятие одного турецкого врача:

«Доктор по имени Азиз Бей поведал мне, что, когда он был в Мерзифуне в вилайете [провинции] Сивас, он услышал о том, что караван с армянами направлялся к месту уничтожения. Он пошел к каймакаму [управляющему районом] и сказал ему: «Вы знаете, что я доктор, а между докторами и мясниками нет большой разницы, потому что врачи в основном тем и заняты, что разрезают людей. Обязанности каймакама мало чем в эти дни отличаются от наших, они тоже разрезают человеческие тела, я прошу вас допустить меня понаблюдать за этой операцией». Разрешение было получено, и доктор пошел понаблюдать. На месте казни он обнаружил четырех мясников с длинными ножами. Жандармы разделили армян на группы по десять человек, и поодиночке направляли их к мясникам. Мясник приказывал армянам вытягивать шею. Они безропотно повиновались, и мясник перерезал им шею, как овцам. Доктор был удивлен их невозмутимости перед лицом смерти: они не выговаривали ни слова, не показывали никаких признаков страха»⁶³.

В нашем контексте более значителен тот факт, что каймакам Мерзифуна (или Мерзувана) д-р Фаик сам был врачом по профессии. Во время его задержания турецким военно-полевым судом, как сообщала турецкая ежедневная газета, д-р Фаик ожесточенно бахвалился тем, что он собственноручно зарезал тысячи армян, находившихся в его юрисдикции⁶⁴. Мерзифун находится в 250 милях от Стамбула в провинции Сивас. В иерархическом плане административного устройства Османской империи того времени, каймакам подчинялся мутесаррифу - региональному комиссару. Однако, из сообщения германского агента Мозеля в Берлин, д-р Фаик - глава партийной организации Иттихад в Мерзифуне имел доступ непосредственно к губернатору Муммеру в обход своего прямого начальства в лице мутесаррифу. Признавая значимость резни в Мерзифуне, британский заместитель Верховного Комиссара в Стамбуле вице-адмирал Ричард Уэбб 17 февраля 1917 года направил детальный отчет в Бальфур, в котором д-р Фаик назван главным организатором истребления и грабежа армянского населения города, численностью 13 тысяч человек. Имя Фаика значится в самом верху списка исполнителей геноцида армян⁶⁶.

В массивном скрупулезно документированном исследовании, проведенном по заказу британского Форин Офиса во время войны знаменитым историком Арнольдом Тойнби, резня в Мерзифуне описана в вводной части доклада как более детально рассмотренная, «чем в других местах, где план властей Османской империи по уничтожению армян был приведен в исполнение ... не было никакого намерения направления высылаемых армян в пункт номинального назначения. Конвои подвергались массовому зверскому уничтожению, как только они достигали следующего города по пути следования». В докладе британскому министерству иностранных дел д-ра Уайта, президента американского колледжа Анатолия в Мерзифуне, присутствовавшего в городе во время резни, подчеркивается тот факт, что «многие уголовники были выпущены на свободу» и что места массовой казни армян были «...нашпигованы бандами этих преступников... Подсчитано, что из 12 тысяч армян города только пара сотен человек выжила в резне... Были здесь также образцы беспримерного героизма и веры. Некоторые армяне, начиная свой путь к топору палачей, в спокойствии мужественного духа, прощаясь, говорили: «Молитесь за нас. Мы не увидим вас больше в этом мире, но когда-нибудь мы снова увидимся».

Делясь собственными впечатлениями и опытом, профессор Теодор Элмер, преподаватель американского колледжа, подтверждает роль уголовников в резне, собранных злой волей в мародерствующие банды, и пишет о своих личных наблюдениях за черкесом Кавассом, которому было приказано сопровождать конвой:

«Он вернулся день или два спустя и рассказал, как тысяча двести или более человек из этого конвоя армян выстроили в шеренги по пять человек со связанными руками, и погнали в сторону Амасии ... их пригнали к заранее подготовленному месту. Здесь пленников остановили и пятерками со связанными руками начали загонять в палатки.., где их разрубали топорами».

В своем докладе от 26 августа 1915 года представитель американского консульства в Самсуне г-н Питер пишет о том, что он безуспешно попытался остановить депортацию армян, работавших в колледже и больнице Мерзифуна. По его словам д-р Фаик рассматривал предложение 300 золотых турецких фунтов за каждого из армян-заложников для предотвращения их депортации, но, как ему показалось, «каймакам, командир жандармов и мэр города Беледие Реис не смогли договориться о том, как поделить эту сумму».

Наконец, греческий профессор Ксенидис вот что имеет сказать о резне в том же городе, засвидетельствованной им:

«Топоры использовались для убийства [депортантов, которые] были раздеты до нижнего белья. Их подводили к обрыву глубокой ямы. Там они опускались на колени с головой, связанной за спину, и их обезглавливали... Армянских священников убивали точно также. Один из них, о. Мампре был убит, когда он молился вместе со своим сыном. [Фаик] несколько раз повторил мне, что он и командир жандармов всего лишь инструменты, и они должны были выполнить приказы, полученные свыше. В живых не оставили ни одного армянина. Старики и молодые, слепые и хромые, инвалиды - все они подлежали уничтожению, без каких бы то ни было исключений»⁶⁷.

В схеме османского доминирования подобное живодерство не являлось исключением. В самом широком смысле подобные действия имели «функциональное» значение. Как писал об этом Тойнби, объясняя свою теорию «вызовов и ответов»: «Вызов, на который отвечала Османская империя, заключался в том, чтобы обращаться со своими новыми подданными, как с человеческим стадом, эволюционируя всего лишь до уровня человеческого эквивалента сторожевых псов Кочевника»⁶⁸. Однако стада существуют для того, чтобы удовлетворять потребности своих хозяев: другого оправдания для их существования нет. Как только они приходят в негодность, или польза от них уменьшается, и они рассматриваются, как обуза, а не богатство, их направляют на бойню. Единственная разница с человеческими жертвами в том, что они ни на что непригодны после убиения. Бойня армян была функциональной и на другом уровне: она служила высочайшей цели туркизма - созданию однородной по этническому составу нации.

Впрочем, ни одно из вышеприведенных соображений не может объяснить некоторые другие способы варварского обращения с армянами, которыми изобилует дискурс геноцида армян в Османской империи. Например, турецкие офтальмологи демонстрировали иррациональную жестокость, цели которой не поддаются анализу с функциональной точки зрения. В своей недавней ретроспективной книге всемирно известный фотограф Карш рассказывает о случае с армянской девочкой, «сиротой, выжившей в геноциде, которая была на попечении его семьи.., его (Карша) мать все время наставляла ее использовать руки вместо глаз, которые были самым жестоким образом выколоты»⁶⁹. Есть примечательный рассказ матери из Коньи, которая весной 1919 года повела своего новорожденного ребенка к врачу окулисту. Рассказ ее проливает свет на источник жестокости. В статье, с горечью озаглавленной «Патриотизм турецкого врача», она повествует о разговоре, услышанном ею в комнате ожидания на турецком языке между двумя турецкими офтальмологами: «Вот как мы это делаем. Надо ослеплять по одному из них в неделю». Когда она вернулась домой и приложила примочку, выданную офтальмологом, к глазу ребенка, глаз начал распухать, а зрачок размываться. Она повезла ребенка в Стамбул на прием к известному врачу. Ей сказали, что раствор, в котором была выдержана примочка, выданная ей, привел к безвозвратной потере глаза, и уже началось разрушение второго глаза. Только тогда мать осознала значение слов, подслушанных ею в комнате ожидания⁷⁰.

Мабель Эвелин Элиотт, американский врач, работала в Стамбуле во время перемирия главным врачом в больнице Общества по оказанию гуманитарной помощи на Ближнем Востоке. В своих мемуарах она описала врачебные случаи из своей практики в качестве представителя ассоциации американских женских больниц. Приводим один из описанных случаев об армянских девочках в лазарете в Ушкюдаре - пригороде Стамбула, где Флоренс Найнтингейл заложила основу Красного Креста и традиций современных медсестер:

«Видели бы вы их такими, какими они запомнились мне, поодиночке проходящими через мою консультационную комнату: нежные, хорошо воспитанные девочки, одеты с инстинктивным чувством вкуса даже в заимствованную одежду, с деликатно причесанными волосами и блестящими ногтями, говорили они всегда тихим голосом. Ни одна из них никогда прежде не рассказывала о своей жизни во время войны. Впервые, пожалуй, их молчаливость была встревожена необходимостью отвечать на медицинские вопросы профессионального свойства и, когда они начали говорить, казалось, что их уже не остановить. Рассказы так и полились из них.

Трудно было поверить сначала в то, что мне пришлось услышать. Врач видит глубже пропасть человеческого общества, чем любой другой человек, кроме разве что священника, но мне была известна только американская жизнь... Было невероятно, что эти девочки могли увидеть и пережить такое, и сидеть передо мной со своими рассказами о том, что произошло. Их рассказы мало чем отличались друг от друга: разница больше ощущалась в индивидуальном темпераменте девочек. Некоторые сидели спокойно, со сложенными руками, и тихим голосом безостановочно рассказывали о наболевшем, при каждом слове бледнея все больше, пока обескровленные губы не становились совершенно белыми. Другие оживлялись, постепенно теряя контроль над собой, и заканчивали криками и плачем.

Им было лучше от этой возможности излить горечь, которая так долго томила в молчании их души, и я их никогда не прерывала. Я сидела в маленькой белой комнате и слушала... Была среди них девочка, чей рассказ отдавал фантастической невероятностью. Даже с закрытыми глазами она была самой красивой девочкой, которую я когда-либо видела в этом народе, прославленном своей женской красотой. Тонкие черты ее лица словно сохранились для нас с античных скульптур великих мастеров; ее кожа была прозрачной, как у младенца, а тело ее было одной ритмической линией. Но когда она открыла глаза, стало больно смотреть на нее. В одной глазнице глазное яблоко было вырвано так гротескно, что походило на горгулью... Я не могла поверить в увиденное. Я привыкла к холодящим душу ужасам, но это было выше моих сил. Когда нож или раскаленный прут может сослужить для такого уродования красоты, зачем человеку даны тончайшие инструменты для хирургического вмешательства? Я не могу ответить на этот вопрос. Ответ на этот вопрос так глубоко сидит в турецком характере, что только турок, наверное, может дать на него ответ, потому что я проверила глаз и убедилась в правдивости ее рассказа. Микроскопические шрамы все еще были видны на мельчайших мышцах глаза. Хорошо подготовленный с тонкими навыками турецкий хирург использовал весь свой опыт для того, чтобы таким образом изуродовать армянскую девочку. Занимался он этой сложной операцией тогда, когда тысячи турецких солдат гибли в лазаретах от ранений, полученных в боях за свою родину, и от недостатка хирургической помощи»⁷¹.

Такое проявление сконцентрированной веками ненависти, обращенное в профессиональный садизм, не может рассматриваться вне контекста социальной системы, в которой такая ненависть вынашивалась и вызревала для такого, недостойного звания человека, вознаграждения в подходящий момент. Данные из повествования д-ра Элиотт и ее комментарии подтверждают это умозаключение, высвечивая природу и размах геноцида армян в Османской империи во время 1-ой мировой войны.

_______________________________

⁴⁴ 1. Д-р Ибрагим Тали (Онгерен), один из лидеров Специальной Организации в звании подполковника и видный деятель партии Иттихад, находился в Эрзруме в декабре 1914 года и оказывал помощь д-ру Шакиру в организации подразделений из преступников.

2. Д-р Фуад Забит возглавлял отделение Специальной Организации в Ерзинджане.

3. Д-р Хуссейн Риза, организатор подразделений преступников, со специальной миссией ездил в Ардаган с президентом Специальной Организации Сулейманом Аскери. На суде он потребовал закрытого заседания, сославшись на то, что эта миссия была государственной тайной.

4. Д-р Рифки руководил депортациями в Конье.

5. Д-р Сервет командовал армянским строительным батальоном в том же городе.

6. Д-р Хилми был адъютантом и личным врачом командира подразделения преступников майора Якуба Джемиля.

7. Д-р Сидки, один из лидеров Иттихад в Самсуне, похвастался арестованному армянину, что «Армянский вопрос, наконец, окончательно решается».

8. Д-р Эсреф, санитарный инспектор, отметившийся еще в 1909 году во время армянской резни, был арестован 26 августа 1919 года по обвинению в причастности к уничтожению армян во время 1-ой мировой войны.

9. Д-р Иззет Бин Эмин, хирург в звании майора, был арестован 17 января 1919 года.

10. Д-р Абдулла, активист партии Иттихад в Хаймана (в провинции Анкара).

11. Д-р Рюшди Бей Бин Хаджи Хуссейн арестован 17 февраля 1919 года.

12. Д-р Бесим Зюхди, ответственный секретарь Иттихад в Афион Карахисар.

13. Д-р Мидхат, ответственный секретарь Иттихад в Ескишехире.

14. Д-р Эртогрюл из госпиталя Калеичи в Эдирне, был причастен к местным депортациям.

15. Д-р Зия, муниципальный врач в Гюмлеик (провинция Бурса), принимал активное участие в депортациях.

16. Д-р Фетхи, главврач военного госпиталя в Сильване (провинция Диарбекир), изнасиловал 12 армянских медсестер госпиталя и заразил их венерическим заболеванием.

17. Д-р Абдул Салем, хирург, был арестован 14 мая 1920 года по обвинениям в участии в резне армян.

18. Капитан Халил, медицинский офицер в госпитале Харпута, также арестован.

Более того, следующие врачи известны тем, что лично участвовали в убийствах армянских врачей-хирургов, оптометристов и дантистов:

1. Д-р Мехмед Асаф из Муша, провинция Битлис.

2. Д-р Мехмед Рефи, главврач больницы в Эрзруме и профессор фармакологии.

3. Д-р Шевкет из больницы Азизие в Ерзинджане.

4. Д-р Сани, главврач той же больницы.

5. Д-р Феридун, главврач военного госпиталя в Ерзинджане.

⁴⁵ Армянские депутаты Парламента Османской империи Зограб и Вардгес были убиты главарями одного из подразделений преступников Специальной Организации, майором Черкезом Ахмедом и лейтенантом Халилом, которые были осуждены военно-полевым судом и повешены в Дамаске по приказу Джемала паши. Emekli Orgeneral Ali Fuat Erden. Birinci Dunya harbinde Suriye Hatiralari. Istanbul: Matbaasi, 1954, pp. 216-218.

В освидетельствовании смерти, датированном 7 июля 1331 (то есть 20 июля 1915) д-р Тахсин, муниципальный врач в Урфе, записал: «Услышав о том, что он умер в дороге, я последовал на место, где было найдено его тело, и идентифицировал как Крикора Зограба. Мое обследование показало, что он умер от сердечного приступа». Однако турецкий капитан военной разведки Ахмед Рефик (Аттинай), который в годы перемирия стал профессором истории в университете Стамбула, в своих мемуарах представил собственное изложение отчета майора Ахмеда: «Выстрелом из моего маузера в голову я размозжил череп Вардгеса, затем я схватил Зограба за грудки, сбил его с ног, и большим камнем бил его по голове, пока не забил до смерти». Ikdam, 29 декабря 1918, Ahmed Refik. Iki Komite-lki Kital. Istanbul: Orhaniye, 1919, p. 39.

Детали изначальной попытки правительства младотурков ввести общественность в заблуждение и скрыть причастность к убийству депутатов, описание вынужденных действий Джемала паши по наказанию преступников, и текст обращения Великого Визиря к Палате депутатов с прояснениями преступления можно найти в книге Аршага Албояджяна «Ahedatzogh Temker: Krikor Zohrab». Istanbul: Der Nersessian, 1919, pp. 246-250; факсимильная копия свидетельства о смерти, выданного д-ром Тахсином на стр. 247; текст обращения Великого Визиря на османли на стр. 249; обращение было зачитано на 3 заседании парламента от 28 ноября 1916 г. и перевод транскрипта на стр. 99.

Обращение Великого Визиря к османскому парламенту с подтверждением убийства двух армянских депутатов также можно найти в работе Tarik Zafer Tunaya. Turkiyede Siyasi Partiler, 2-nd edn, Vol.1. Istanbul: Hurriyet Vakfi, 1984, p. 579, n. 60

⁴⁶ Судебное преследование д-ра Саиба последовало во время перемирия в 1-ой мировой войне в результате реакции на публикацию письма от выжившего армянина, в котором он на основании собранных им материалов обвинял инспектора здравоохранения в массовом отравлении и утоплении армянских детей в Трабзоне. В ответ два турецких хирурга заявили в той же местной газете, что они, желая снять пятно позора с турецкой медицины, предлагают властям имеющуюся в их распоряжении детальную информацию о медицинских экспериментах, в которых турецкие врачи использовали армянских пациентов в Ерзинджане. См. Mugurditch Gabrash. Keedoun Djivagh Mun Al. Djoghovurt, №56, 28 декабря 1918

⁴⁷ Д-р Али Саиб был также привлечен к ответственности за организацию убийства муниципального врача в Трабзоне д-ра Левона Асланяна из посягательств на его жену, местную красавицу. Едва оправившись от тифа д-р Асланян получил фиктивное направление в Эрзрум. На пути следования он с братом, также врачом, попали в засаду турецкого подразделения Специальной Организации Иттихад, и были убиты, а трупы их были расчленены. На шестом выездном заседании военно-полевого суда в Трабзоне (7 апреля 1919) гражданин Франции Луис Видал, возглавлявший представительство компании Зингер в Трабзоне, муж сестры г-жи Асланян, дал показания о том, что д-р Саиб домогался ее, и представил доказательства его причастности к убийству д-ра Асланяна, а после получения жесткого отпора от г-жи Асланян он убил и ее. Луис Видал опубликовал свои показания в Renaissance от 14 февраля 1919 года.

⁴⁸ В написании этого сегмента использованы данные из армянских, турецких, а также французских периодических изданий, которые регулярно освещали работу судов над младотурками. В частности использованы статьи из Nor Giank, Jhamanag, Jhoghovourtee Tzain, Djagadamart (на армянском), Renaiisance, Le Bosphore, Le Spectateure d'Orient (на французском), Ikdam, Sabah, Alemdar, Tasviri Efkar, Hadisat (на турецком). Особенно уместно рассмотрение в контексте уничтожения малолетних сирот, детей армянских родителей, убитых в Трабзоне Специальной Организацией Иттихад, статьи Армена Покаряна, в которой приводятся леденящие душу примеры методов умерщвления детей: Unger Ghazar yev Huranouysh Magountzinerou Housheren. Hayrenik XII, №8 (июнь 1934), 75-83.

Впоследствии д-р Саиб был принят на дипломатическую службу в Турецкой Республике. Когда выживший в геноциде армянин опознал Саиба, служившего в то время в Алеппо, его перевели в Салоники, где он и скончался. Les Memoirs de Mgr. Jeaan Nasilian. Eveque de Trabizonde, Vol. 1.Vienna: Mechitariste, 1955, p. 175

⁴⁹ Детали показаний Еразян о «паровой комнате» на заседании Трибунала приводятся только в двух газетах, издававшихся во время Мудросского перемирия в Османской империи: в Jhamanag, №3506, 27 апреля 1919, p. 2 cols. 1, 2; Renaissance, 27 апреля 1919

⁵⁰ FO 371/2489/75753. 7 июня, 1915. Сэр Барклай из Бухареста в Лондон

⁵¹ Мигран Норайр Tourk Pujhishgnem al Meghsagitz. Azadamard, №26 (1836), 15 декабря 1918; французский перевод статьи появился в Renaissance 16 декабря 1918. Турецкая ежедневная газета Yeni Gazeta предоставила перевод письма Норайра в выпуске 17 декабря 1918 года. Выпуск Azadamard 21 декабря 1918 года опубликовал ответ Департамента служб здравоохранения с призывом к д-ру Норайру быть более конкретным, называть имена и так далее.

⁵² Turkce Istanbul, №45, 23 декабря 1918, французский перевод в Renaissance, в номере от 26 декабря 1918

⁵³ Это был полковник Тевфик Салим (позднее генерал Саглам), который занимал ту же должность во 2-ой османской армии до перевода в 3-ю армию для борьбы с тифом. Позднее, в том же году его повысили в должности до инспектора восточной группы армий. После получения профессорской должности в медицинской школе университета Стамбула, он сначала стал деканом факультета, а позднее ректором университета. Полковник д-р Гусе, германский нач. штаба в османской 3-ей армии, в своих мемуарах восхвалял Салима, который «проработал долгое время в Германии», и «проявил отчетливые черты эффективности характера в качестве армейского врача». Felix Guse. Die Kaukasusfront im Weltkrieg. Leipzig: Koehler & Amelang, 1940, p.58

⁵⁴ Им оказался Хамди Сауд, профессор патологоанатом, получивший образование в Мюнхене

⁵⁵ Turkce Istanbul, №46, 24 декабря 1918; французский перевод в Renaissance, в номере от 26 декабря 1918

⁵⁶ Ikdam, 26 декабря 1918

⁵⁷ Istikal, 3 января 1919

⁵⁸ Alemdar, 8 января 1919

⁵⁹ Nor Giank, 3 января 1919

⁶⁰ А Bil. Umumi Harpte Teskilati Mahsusa. Vakit, inst. №79 из серии статей о подразделениях преступников Шакира в восточных провинциях империи (2 ноября 1933 - 7 февраля 1934). Цитируемый отрывок приводится из армянского перевода этой серии статей, опубликованных В. Ишханяном в парижской ежедневной газете Haratch в тот же период. Вероятнее всего, А Бил - псевдоним одного из предводителей подразделения преступников, подручного Шакира.

⁶¹ Djagadamard, №68 (1884), 1 февраля 1919. Этот источник указывает на то, что армянские кадеты, над которыми ставили медицинские эксперименты, были расстреляны группами по десять человек с предварительно завязанными руками. Автор статьи также утверждает, что 50 армянских кадетов Военной академии Ерзинджана были ликвидированы по такой же схеме.

⁶² Центральный государственный исторический архив Армянской ССР. Ереван, серия 200, лист 1, файл 273, №2

⁶³ Faiz El-Ghusein. Martyred Armenia, pp. 27, 28. Во время войны он находился в ссылке в течение семи месяцев (см. примечание 35 этой статьи). Автор был каймакамом в провинции Харпут и был сослан в Диарбекир за проявления арабского национализма, в связи с чем он отрекся от своих друзей и коллег. Позднее он в том же звании и должности служил в хашемитском королевстве Иордании. Использование топора как основного орудия убийства подтверждается германским источником Turkei 183/44 A24663.

⁶⁴ Цитату из ежедневной турецкой газеты Aldemar привела армянская газета Djoghovourtee Tzain 13 мая 1919 года

⁶⁵ Weltkrieg 11d secr. Bd. 11, вложение #3 A5775, доклад 3 февраля 1916, folio 122

⁶⁶ FO 371/247/5779, folios 68-73. Подобные отчеты содержатся в FO FO 371/4175 folio 9, 6 декабря 1919 и FO 371/6503, folio 38, меморандум. Олифант от 16 июня 1921. Сэру Геддесу в Вашингтон, Округ Колумбия

⁶⁷ Viscount Bryce, Arnold Toynbee. The Treatment of Armenians in the Ottoman Empire 1915-1916, Documents ... Miscellaneous №31. London: H.M.S.O., 1916. Наблюдение в вводной части на стр. 331; показания д-ра Уайта в документе №86, стр. 334-335; профессора Емера в №87, стр. 342; американского консульского служащего Питера в №90, стр. 364; греческого профессора Ксенидиса в №93 стр. 373, 376. Британская «Синяя книга», в которой описана резня армян в зоне деятельности д-ра Фаика, представлена девятью детальными показаниями в основном американских свидетелей на стр. 331-339 (президент колледжа, директор школы для девочек, консульский служащий и профессор), подкрепленные показаниями греческого профессора из того же американского колледжа Анатолия, а также анонимного германского подданного. См. также свидетельства, опубликованные редактором турецкой газеты Ikdam, которая издавалась во время перемирия, и их перевод в Jhogovourt, 15 ноября 1918

⁶⁸ Arnold Toynbee. A Sudy of History, abridgement of Vol. VII-X. New York: Oxford University Press, 1957, p. 362

⁶⁹ Yosuf Karsh. A Fifty Years Retrospective by Yosuf Karsh. Boston: Little Brown, 1985, p. 7

⁷⁰ Djagadamard, 5 апреля 1919

⁷¹ Mabel Evelyn Eliott. Beginning Again at Ararat. New York: Fleming H. Revell, 1924, pp. 20-26.

Edited April 25, 2009 by Pandukht

[Pandukht]

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Между геноцидом армян в Османской империи и уничтожением евреев, славян и цыган нацистами в ходе 2-ой мировой войны имеются разительные сходства в поведении исполнителей. В этом смысле геноцид армян может рассматриваться как прецедент для последовавшего нацистского проекта. Трудно оспорить, что геноцид армян в некоторых аспектах непосредственно повлиял, если не сказать стимулировал, уничтожение евреев, славян, цыган и представителей других народов нацистами.

Наиболее значимыми из этих сходств являются эпизоды с экспериментами над людьми, использованными в качестве подопытных кроликов для получения сыворотки антидота против тифа. Более того, страх перед эпидемией тифа вызвал сходные патерны поведения у османских и нацистских органов здравоохранения. В части нашей статьи о профессоре Нумане был приведен отрывок из показаний на заседании военно-полевого суда, в котором было описано, как он принимал решение об уничтожении определенных кластеров населения - потенциальных разносчиков эпидемии тифа. Такой же поведенческий патерн был выделен Робертом Джей Лифтоном в его анализе обращения нацистов со своими жертвами. Ссылаясь на общее в поведении нацистских врачей, Лифтон отмечает «экстенсивный садизм», который присутствовал в общей схеме «массового убийства»⁷². Хитрое изобретение, замаскированное под процедуру «дезинфекции», но причинявшее мгновенную смерть младенцам - жертвам геноцида в Трабзоне угнетает своей прототипичностью нацистских газовых камер. Точно также, если не более важно то обстоятельство, что и турецкие, и нацистские врачи не только отождествляли себя с исполнителями, но сами выступали в роли функционеров и лидеров монолитной политической партии, контролировавшей государство.

Второй аргумент, который мне бы хотелось предложить, заключается в том, что каким бы ни было исчерпывающим исследование, а данное исследование не претендует на таковое, любое обобщающее эксплицитное или имплицитное осуждение всех врачей системы не состоятельно. В источниках о геноциде армян нет недостатка в наративах о турецких врачах, которые, рискуя собственной жизнью, укрывали своих армянских коллег или депортантов. Но в той среде, в которой они работали, такое поведение было отклонением от превалирующих норм. Мужественные откровения двух турецких хирургов, сделанные ими в первые месяцы перемирия, о том, как молодых армян использовали в качестве подопытных кроликов, а также скоротечность, с которой турецкие националисты закрыли тему, хорошо иллюстрирует эту среду.

Восприятие роли и исполнение роли часто бывают скреплены в поведенческом патерне и по сути отвечают на динамику собственных взаимоотношений. Турецкие врачи и хирурги в той мере, в которой они были вовлечены в процесс достижения целевых установок партии Иттихад, без колебаний становились слугами этой партии. Их мало беспокоила чрезвычайная ситуация войны, даже наоборот, глобальная война, в которую ввергла Турцию партия Иттихад, вдохновляла их своими новыми возможностями. Такая вовлеченность не была лишена грубого оппортунизма и той меры фанатизма, которая служила им суррогатом для того, что Ницше называл «утонченной жестокостью», для искусства и науки лечения. Клятву Гиппократа они без зазрения совести могли выбросить на свалку за ненадобностью или подменить более высокой лояльностью к нации через социально-политическую систему, которая не только легитимизировала летальность в результате действий, предписанной им роли, но и поощряла и вознаграждала таких исполнителей. Вслед за военными, медицинские работники в Турции представляли прослойку, которая самым тесным образом была связана с Иттихадом и программными установками этой партии. Наиболее преданные этим установкам совершенно отказались от своей профессии и стали провинциальными комиссарами и администраторами, организаторами макабрических деталей массовой бойни.

Ролевые восприятия сложнейшим образом взаимосвязаны с самовосприятием, с собственным имиджем. При осуществлении геноцида позитивное самовосприятие турецких врачей не только стимулировалось возрождающимся атавистическим национал-шовинизмом, но, что не менее важно, врачи на службе партии Иттихад взращивались в атмосфере политического заговора, который наделял этих врачей неким элитистским самосознанием. Они представляли исполнение своей разрушительной роли как службу нации и партии, которые являлись для них средоточием для избранных. Взрывной характер этих взаимосвязанных и взаимозависимых установок-близнецов получил свою полную разрядку в геноциде армян и, в более усиленном виде, в деятельности нацистов. Такой элитистский и одновременно брутальный подход к партии и нации - самый важный из сходных аспектов двух катастроф ХХ века и, как таковой, важный элемент всех геноцидных процессов. Для любого подобного предприятия при прочих равных условиях основная гарантия успеха заключается в наличии следующих предпосылок: культа пренебрежения средствами для достижения целей и, соответственно, к жертвам; партии с жестким контролем и дисциплиной и высоким уровнем внутрипартийной спаянности, как неотъемлемых предпосылок для культивирования вышеназванного подхода: цель оправдывает средства⁷³. Иными словами, геноцид для самооправдания должен осуществляться самыми жестокими методами, а его авторы должны оставаться в неведении о цене своих деяний. Это еще одно явление, в котором обнаруживаются значительные сходства между геноцидом армян во время 1-ой мировой войны и уничтожением евреев, славян и цыган во время 2-ой⁷⁴.

Приведем один пример такой цены вопроса. Уничтожение армян-медиков имело тяжелые последствия как для самих турецких военных, так и для турок из гражданского населения, которые во время войны гибли, в том числе, от нехватки медицинской помощи. Как писал один швейцарский летописец войны: «Армянские военврачи, которые не покладая рук днем и ночью трудились в лазаретах Османской империи над спасением турецких жизней, были ликвидированы»⁷⁵. В данную категорию был включен и обслуживающий медицинский персонал армянского происхождения⁷⁶. Класс армянских медицинских работников Османской империи понес невосполнимые потери, сопоставимые с потерями самого армянского народа. Многие из них бесследно исчезли, иные пали жертвами эпидемий или на поле боя. Но о тех из них, которые были убиты в резне, часто не без участия их турецких коллег, армянские источники предлагают такую статистику: достоверно известны факты о преднамеренном уничтожении 67 врачей и хирургов, 54 фармацевтов, 10 дантистов и 7 медицинских студентов⁷⁷. Такое уничтожение представителей медицинского класса армян было не последним фактором, предопределившим ужасающие условия антисанитарии, отсутствия необходимой первой медицинской помощи, в которых пребывали турецкие войска в окопах 1-мировой войны - условия немыслимые для германской армии⁷⁸.

Участие медицинских работников в убийствах иногда приводило одинаково к гибели жертвы и агрессора. Согласно показаниям штабного капитана османской армии, вот что произошло в Битлисе:

«Все армяне были депортированы из этой провинции. В Битлисе оставались около трехсот армянок - девушек из лучших семей города, которых принудили остаться. Их содержали под жестким контролем в армянской церкви исключительно для нужд армии. Солдаты и офицеры посещали их в церкви. Каждый полк, проходивший через город на фронт, отмечался среди несчастных девушек, и вскоре венерические заболевания начали носить эпидемический характер в войсках. Комендант города, обнаружив такое состояние дел, приказал «наказать всех этих женщин, которые доводят до изнеможения силы османской армии и отравляют своей инфекцией сыновей Отечества», короче говоря, комендант решил избавиться от них. Часть из них отравили, остальных расстреляли»⁷⁹. 184

Германский военврач посвятил двухтомное исследование вопросу сексуального насилия над женщинами «Нравственная история 1-ой мировой войны». В книге описаны «невероятные бестиалии», совершенные над армянскими девушками и молодыми женщинами в «...депортациях, которые турецкие власти оправдывали преувеличенными историями об армянских восстаниях, и которые, безусловно, составляют величайшее преступление 1-ой мировой войны с уничтожением 1,2 миллиона жертв среди армянского гражданского населения. В то же время перед нами исключительный случай в мировой истории по совокупности грабежей с убийствами, убийств с сексуальными извращениями, изнасилований и белого рабства»⁸⁰.

Даже в агонии поражения в войне маховик бойни армян не прекращал своего вращения, словно регистрируя уровень фрустрации младотурецких извергов от недовершенного дела. Так д-р Шакир, предчувствуя неминуемое поражение, через американского консула в Эрзруме Стэплтона передал командующему российскими войсками, которые вот-вот должны были взять город, что, «если с головы хоть одного турка падет волос, то в ответ будет уничтожено все, что осталось от армянской нации». Шакир добавил:

«Архиважно, чтобы от Стамбула до Индии и Китая установилось единое мусульманское население с Сирией в качестве связующего звена между магометанскими народами Азии и Африки. Этот обширный проект будет исполнен благодаря научному гению и организационным талантам германцев и несгибаемой руке турок»⁸¹.

И последнее: речь не идет о проявлениях расизма в идеологии, которая легитимизировала уничтожение армян. Огромное количество армянских сирот было усыновлено турками; девушек и молодых женщин в массовом порядке принудительно обращали в ислам во избежание уничтожения; многие из армян - врачей, дантистов, медсестер отказались от своей этнической идентичности, чтобы элементарно выжить. Имеются и другие свидетельства о том, что отсутствовали признаки расизма, более того, за благо почиталось смешать армянскую кровь с генетическим фондом новой гомогенизированной турецкой нации. Не расизм, но воинственный национал-шовинизм - вот более точный диагноз идеологии геноцида армян в Османской империи.

Тот факт, что ни один из врачей и медицинских работников Османской империи, вовлеченных в геноцид армянского народа, не получил соответствующего наказания, - только некоторые были привлечены к проформа уголовному преследованию с обвинениями без наказания - поучительный пример того, как правосудие и власть в Турции действовали рука об руку. Тщательные подготовительные работы, предпринятые победоносными союзниками для проведения Трибунала, призванного «осудить военных преступников, обвиняемых в резне», оказались тщетными. Деятельность турецких полевых военных судов была остановлена, а затем и отменена с приходом к власти Мустафы Кемаля. Воспользовавшись разногласиями между союзниками, ослабленными в мировой войне, и внутриполитическим кризисом, Ататюрк в итоге смог навязать им свою волю в 1923 году с подписанием Лозаннских соглашений⁸², о которых Уинстон Черчилль со свойственным ему сарказмом сказал: «История будет тщетно искать слово Армения»⁸³.

____________________________

⁷² Robert Jay Lifton. Medicalized Killing in Auschwitz, Psychiatry, № 4, ноябрь 1982, стр. 288, 289, 297. Лифтон опубликовал подробную монографию на эту тему после того, как статья с этим исследованием уже была сдана в набор. См. Nazi Doctors. Medical Killing and the Psychology of Genocide. New York: basic Books, 1986. Cсылки на геноцид армян в Османской империи и на нашу работу содержатся в главе 21 на стр. 470-480, 492-493.

⁷³ На третьем заседании серии военно-полевых судов в Харпуте полковник Хуссейн Эртурк показал, что д-р Шакир рекрутировал своих убийц для Специальной Организации из местных ячеек партии Иттихад. Renaissance, 7 августа 1919

⁷⁴ В своей убедительной работе по уничтожению евреев Хильберг после скрупулезных подсчетов о потерях и приобретениях Германии пришел к выводу: «Это число (потерь) поглощает все, что было приобретено в процессе уничтожения». Он также приводит цитаты из циркуляра, изданного канцелярией нацистской Германии, с «конфиденциальными» призывами к своим служащим действовать с «жесткой жестокостью». Raul Hilberg. The Destruction of European Jews. Chicago: Quatrangle Books, 1961, pp. 646, 651.

Что касается геноцида армян, если учитывать потери Османской империи, подсчитанные армянскими источниками или американским послом Абрамом Элкусом, сменившем Генри Моргентау, только от доходов в османскую казну от налогов, «от резни армян Османская империя ежегодно теряла три миллиона турецких фунтов» [1 турецкий фунт приравнивался тогда к 9 американским долларам по расчетам Элкуса]. Papers Relating to Foreign Relations of the United States, The Lansing Papers, 1914-1920, p. 785, доклад от 17 ноября 1916 года.

Что касается турецких потерь, связанных с войной, то французский военный историк Ларшер, несмотря на свои симпатии туркам, отмечает, что «депортации армян лишили турецкую армию ценных кадров, многих высокообразованных и квалифицированных людей с уничтожением большей части этого ресурса в зоне боевых действий». Commandant M. Larcher. La Guerre Turque dans la guerre mondiale. Paris: chiron, 1926, p. 396

⁷⁵ S. Zurlinden. Der Weltkrieg, Vol. 2. Zurich: Art. Institut Orell Fussli, 1918, p. 640

⁷⁶ Профессор Элмер из колледжа Анатолия в Мерзифуне поведал, что «медсестры ухаживали за турецкими раненными солдатами османской армии под эгидой Американского общества Красного креста... почти все медсестры госпиталя были армянки... жандармы не пожалели их, (они) были уничтожены со своими сестрами». Bryce-Toynbee. The Treatment, pp. 336-337.

Согласно показаниям двух американских медсестер, работавших в военном госпитале в Битлисе, «забрали всех армянок-медсестер, работавших в госпитале. Не помогло то, что это были самые умные и преданные помощницы, и что не осталось в госпитале никого, кто бы мог приготовить лекарства для турецких пациентов - все подлежали уничтожению». Knapp. The Tragedy, p. 54

⁷⁷ Les persecutions contre les medicins Armeniens, pp. 25-58. Подробная и внушительная монография на эту тему написана армянским исследователем Т. М. Гарояном. Medz Yegernee Nahadag Hai Pujhishgneru. Boston: n. p., 1957

⁷⁸ Liman von Sanders (General of Cavalry). Five Years in Turkey. Annapolis, US Naval Academy, 1927, p. 89

⁷⁹ Ararat VI, №66 (summer 1919), р. 422 в Jerusalem Armenian Patriarchate Archive, Series 7, File H, №107. Капитан был идентифицирован как Набиль Бей, сын Шакира паши и адъютант командовавшего дворцом Стамбула Есад.

Поголовное уничтожение армян в провинции Битлис засвидетельствовал венесуэльский офицер с германскими корнями, служивший в османской армии и принимавший участие в военной операции против армян Вана. См. Rapahael de Nogales. Four Years Beneath the Crescent, p. 124

⁸⁰ Magnus Herschfield and Andreas Gaspar. Sittengeschichte des I. Weltkrieges, Vol. 2. Leipzig, 1929-1930, pp. 289-290; 2nd edn. Hanau: Schustek, 1964, pp. 510-511

⁸¹ J. de Morgan. Contre les barbares de l'Orient. Paris: Berger-Levrault, 1918, p. 188. См. также Journal d'Orient, 11 мая 1919, p. 2, col. 3.

Сразу по объявлении джихада против «неверных союзников» (14 ноября 1914) огромная толпа устремилась к посольству Германии, с балкона которого, в духе преданности Германии, к толпе обратился д-р Назим. Он успокоил толпу тем, что Германия «является истинным другом 300 миллионов мусульман» и что «кайзер Вильгельм II лично поклялся в верности туркам». С такими же подобострастными речами в адрес Германии и особенно кайзера Назим выступал и ранее, например, на ежегодном съезде партии Иттихад (31 октября - 13 ноября 1910). Turkei 158/11 A15662, консул в Салониках Швербел, доклад от 14 сентября 1910 года

⁸² Д-р Риза Нур был заместителем Исмета паши (Иненю), возглавлявшего турецкую делегацию в Лозанне, и состоял в оппозиционной партии Itilaf. Он подвергался гонениям со стороны Иттихад еще в довоенный период, и однажды был даже подвергнут пыткам. Тем не менее, он разделял взгляды лидеров партии Иттихад на Армянский вопрос. В своих мемуарах он описывает, как во время переговоров он ответил издевкой на просьбу союзников предоставить армянам национальную автономию в составе Турецкой Республики, которая формировалась в те дни кемалистами. Намекая на гуманность и цивилизованные удобства Америки, он предложил создать такую автономию в США. «Все рассмеялись». Когда председательствовавший на этом заседании Джулио Чезаре Монтанья призвал д-ра Нура к великодушию в дни Рождества, последний ответствовал, что это западный и христианский праздник. «Опять они рассмеялись, и мы тоже смеялись. Вопрос был закрыт, хотя мои колкие замечания не были внесены в протокол заседания. Когда вопрос о резне был поднят на заседании 6 января 1923 года, он отрицал, что они имели место, и причинами смерти назвал эпидемии, голод и депортации, а затем в знак протеста покинул зал заседаний. Его шеф, Исмет Иненю, поцеловав его в щеку, поздравил его с такими словами: «Поздравляю тебя, ты похоронил Армянский вопрос!» Д-р Нур также выступил с угрозами в адрес американца, симпатизировавшего армянам: «Если армяне убьют хоть одного турка, наши люди поклялись, что в отместку они уничтожат десять тысяч армян из тех, что уцелели в Турции». Dr. Riza Nur. Hayat ve Hatiratim, Vol. 3. Istanbul: Altindag, 1968, pp. 1058-1074.

Эту склонность прибегать к массовым убийствам в качестве наказания или сдерживания в духе коллективной ответственности д-р Нур продемонстрировал и ранее в своем письме от 25 мая 1921 года командующему Восточным фронтом. Высказывая подозрения в том, что советские историки и археологи под видом раскопок в Ани - средневековой архитектурной жемчужине армянской церкви занимаются шпионажем, он предложил «стереть с лица земли все, что напоминает об армянском присутствии в Ани. Осуществив эту цель, вы окажете огромную услугу Турции». Kazim Karabekir. Istikal Harbimiz. Istanbul: Turkiye, 1969, p. 905

⁸³ Черчилль, первый лорд Адмиралтейства (1911 -1915), позднее военный министр Британской империи (1919-1921), писал: «Не может быть никакого разумного сомнения в том, что это преступление было спланировано и исполнено из политических соображений. Представилась возможность очистить турецкую землю от христианского народа, противопоставленного турецким амбициям ... своим географическим расположением между турецкими и кавказскими мусульманами». Winston Churchill. The World Crisis: The Aftermath. London: T. Butterworth, 1929, pp. 405, 407.

Ллойд Джордж, премьер министр Великобритании (1916-1921), неоднократно выступавший с заверениями армян в необходимости восстановления справедливости, осудил поведение союзников, подписавших соглашения в Лозанне, назвав договор «жалким, трусливым и бесславным». Stephen Bonsal. Suitors and Supplants: The Little Nations at Versailles. New York: Prentice, 1946, p. 198.

--------------------------------------

Перевод статьи на русский язык выполнил © Волкодав, 2007.

Holocaust and Genocide Studies, том. 1, №2, стр. 169-192, 1986 г. Великобритания

Ваагн Дадрян, Университет штата Нью Йорк

Edited April 25, 2009 by Pandukht

[Kompot.sys V1.02]

В моей семье хорошо знают что такое турецкий врач....

Когда моя пробабушка бежала у нее на руках была беременная невестка.

Бабушка пошла просить турецкого врача, чтобы тот принял роды.

А турецкий врач сказал, что если родится мальчик, то он его тут же задушит.

Бабушка сама принимала роды.

[Pandukht]

«Турецкий военный трибунал был прообразом Нюрнберга...»

Известный геноцидовед, директор Института Зоряна, иностранный член НАН РА Ваагн ТАТРЯН вместе с турецким историком Танером Акчамом выпустил книгу «Протоколы процесса над партией «Иттихат ве теракки» в Стамбуле», которая нашла широкий отклик в Турции. Предлагаем читателям фрагменты интервью профессора Татряна газете «Азг».

- Почему Турция пошла на этот шаг и после Первой мировой войны создала судебный орган, рассмотревший дела политиков, обвиняемых в Геноциде армян?

- До зарождения и развития кемалистского движения, к концу войны Турция была слаба, подавлена и опасалась, что из-за армянских погромов условия мирных договоров будут весьма тяжкими не только как для проигравшей стороны, но и страны, чье правительство совершило тяжкие преступления. Поэтому они попытались показать, что преступления - дело рук турецкого революционного меньшинства, а народ невиновен. Организовали военный трибунал, который собрал множество материалов. Этим, в частности, занималась комиссия под руководством бывшего наместника Османа Масари.

В декабре 1918 года начался процесс. 14 декабря султан издал указ, по которому начались судебные преследования виновных в армянских погромах, завершившиеся обширным приговором 8 марта, увенчанным убийственными фактами.

- Значит эти факты - в открытых архивах и вы сумели их приобрести?

- Скрыть факты Геноцида подобного масштаба почти невозможно. Главный погромщик доктор Назым и второй Бехаэддин Шакир поспе окончания войны сумели скрыть много важных документов, но на основании оставшихся суд вынес приговор. Приведу один факт. 23 июня 1915 г. помощник Б. Шакира из Харберда телеграммой сообщает Назыму: «Бедных армян Харберда не только депортируют, но и подвергают погромам и уничтожению». По запросу суда командир 3-й армии Вехиб-паша подготовил 18-страничный доклад, который ныне находится в архиве армянского патриаршества Иерусалима. Там сказано: «Главным ответственным за депортацию и погромы армян является центральный комитет партии «Иттихат ве теракки» («Единение и прогресс»), и этот комитет осуществил преступления умышленно». Трибунал вынес приговор, основываясь не на свидетельствах, а на официальных документах партии «Иттихат» и Османской империи. Это очень важно, потому что несколько нанятых турками американских и европейских ученых говорят, что суд, мол, был фиктивным, турки были проигравшими. И чтобы опровергать подобные мнения, военный трибунал пошел на следующий шаг.

Высокопоставленные лица (один из Министерства внутренних дел, другой - из Министерства юстиции) по инициативе суда изучали все представленные документы на предмет истинности оригинала. Эти чиновники, бывшие члены «Иттихат», тщательно рассмотрели все документы и на каждом заверили, что они соответствуют оригиналу. Эта реальность имеет важное значение для оценки работы трибунала и вынесенного им приговора. По моему мнению, турецкий военный трибунал - не только прецедент Нюрнберга, но и, учитывая его прочную документальную основу, доказывает бесспорность Геноцида.

- Тем более что он был организован не какими-то отдельными местными силами. Кстати, те турки, которые сегодня признают Геноцид, подчеркивают, что он не был организован государством...

- Во всех приговорах подчеркнуто, что автором решений является комитет «Иттихат». В этой связи есть много схожего с Нюрнбергским процессом, где в основном была осуждена нацистская партия. А здесь была осуждена возглавляющая Турцию партия «Иттихат».

- Г-н Татрян, поговорим о вашей книге, которая переведена и на турецкий, что является беспрецедентным фактом: до этого подобные работы не издавались...

- Не только беспрецедентным, но и невероятным. 85 лет подряд турецкое правительство не только замалчивает это преступление, но и преследует турецкую печать и турецких издателей. Я удивлен, что турецкое правительство позволило выход такой книги. Думаю, либо не обратили на нее внимания, либо, находясь в сложной политической ситуации и желая набрать очки в Европе (вот какие мы справедливые...), разрешили. Эффект книги был огромным. Многие турки, студенты университета Анкары, Измира, Стамбула говорили: «Как это наше правительство обманывало нас 85 лет?..» Издатель университета Бильги позвонил мне, поздравил, сказал, что нужно второе издание.

- А какой был тираж?

- Насколько помню, 1500 или 2000, что достаточно много для академического издания

- Готовите ли вы аналогичные труды на турецком?

- Турецкий издатель Заракоглу недавно издал перевод моей книги «История армянского геноцида». То же издательство 6 лет назад выпустило мою другую работу «Армянский геноцид по международному уголовному праву», ранее изданную Йельским университетом. Напечатана и третья моя книга «Анализ различий армянского и еврейского геноцидов». Книга «История армянского геноцида» переведена также на греческий, испанский, итальянский, недавно - на русский, в Ереване. Руководство Музея-института Геноцида армян прилагает усилия, чтобы издать ее в Москве. Есть и другие планы - как мои, так и в сотрудничестве с Танером Акчамом.

- За последние 10 лет процесс признания Геноцида армян набрал силу, уже 21 страна его признала. Как вы к этому относитесь, а также к тому, что Барак Обама не произнес слова «геноцид»?

-Армяне воодушевлены признанием более 20 стран. Но не надо обольщаться, так как Геноцид признали законодательные, а не исполнительные органы этих стран, творящие внешнюю политику. Только во Франции признали обе ветви власти. Так что не надо заниматься самообманом. Пока Турция - член НАТО, ничего не изменится. Если меня спросят, к чему я пришел, углубившись в проблему Геноцида, я скажу: все определяют сила и мощь. Турция, будучи слабой в 1918-20 гг., сделала признание, потом, когда кемализм набрал силу, и она победила Армению и Грецию, этот смиренный, готовый к покаянию турецкий народ вдруг стал надменным. Весь вопрос в том, что мы сегодня слабое государство по сравнению с Турцией и долго должны ждать, пока они признают. И это произойдет, если Турция значительно ослабнет в результате внутренних распрей, если турок столкнется с турком и возникнет гражданская война или Турция по какой-либо причине выйдет из НАТО. Но все равно они уже достигли 72 миллионов.

- А если развяжутся турко-курдские столкновения?

- Самая уязвимая точка в нашей позиции - это то, что главным авторитетом в Турции является не государство, премьер или президент, а армия. Я опасаюсь, что, если будет предлог, эта армия может завоевать Армению и Грецию. Я отыскал один документ в книге нанесшего поражение Армении в 1920 году Кязима Карабекира. Там есть тайная телеграмма турецкого правительства от 8 ноября 1920 г. Карабекиру, где прямо говорится: «Сообщаем вам, что у Турции есть 2 вечных врага: Армения на востоке и Греция на западе, и невозможно представить мирной жизни с этими народами, поэтому предписываем вам, приказываем - Армения политически и физически должна исчезнуть с лица земли. Чтобы осуществить эту программу, вы должны выказать обманчивую позицию по отношению к правительству Армении». Это уникальный в мире прецедент, когда МИД страны прямо призывает к обману в данном случае терпящих поражение армян. «Наши братья - азеры, наша главная цель - уничтожить Армению и помочь Азербайджану» - говорится дальше. В тот же день министр иностранных дел Турции посылает телеграмму правительству Армении, где говорит о готовности помочь голодающему народу...

...Когда я встретился с президентами Армении, сказал, что вы, кавказские армяне, не имеете опыта общения с турками, послушайте немного турецких армян... В начале прошлого века главными действующими политиками тогдашней Республики Армения тоже были кавказские армяне. В 1911-12 гг. полководец Андраник тайком приехал в Стамбул и сказал руководству «Дашнакцутюн»: «Что вы делаете? Они погасят наш очаг...» Акнуни тогда очень сблизился с Талаатом и говорил, что это новые турки, европейцы, джентльмены. Единственный из «Дашнакцутюн», кто понимал турок и ушел из партии, был Шаан Натали.

И сегодня перевоплощения премьера Эрдогана: то без условий он, то выдвигает условия. Это все армия. Раз дней в 10 он совещается с армией и та диктует ему свою волю. По моему мнению, мы должны быть очень осторожными и бдительными и с сомнением подходить к турецкой дипломатии.

Беседу вел Армен Манвелян

(«Азг», 19 августа 2009 г.)

Edited August 27, 2009 by Pandukht

[Pandukht]

Комментарий трех элементов армяно-турецких протоколов

Протокол об установлении дипломатических отношений предусматривает “приверженность... принципам... территориальной целостности и нерушимости границ”. Он также требует “взаимного признания существующих границ между двумя странами, как это определено соответствующими договорами международного права”. В основе протокола ошибочная ссылка на “соответствующие международные договоры”. Дело в том, что “международное право” было серьезно ущемлено во время подписания этих “соответствующих договоров” — Московского и Карсского. Московский договор, как известно, был подписан 16 марта 1921 года между РСФСР (Российской Социалистической Федеративной Советской Республикой) и кемалистской Турцией. Спустя примерно семь месяцев, 13 октября 1921 г., был подписан Карсский — на сей раз между кемалистской Турцией и тремя советскими республиками — Арменией, Грузией и Азербайджаном при участии РСФСР. Главным фактом тут является то, что подписант этих договоров-близнецов — кемалистская Турция не являла собой легитимную власть, или законное правительство. Кемалисты на тот момент были мятежниками-бунтарями, провозгласившими собственную республику и бросившими вызов легитимно функционировавшему правительству в Стамбуле — официальной столице империи, находившейся под властью султана. ...Было ли правительство султана популярным в то время и насколько мудрой или разумной была его политика — к делу отношения не имеет. Что неоспоримо и важно — так то, что лишь султан обладал в то время высшей и легитимной властью. Соответственно, любое соглашение, конвенция или договор, подписанные самозванным правительством, согласно международному праву, незаконны и недействительны.

Таким образом, с точки зрения международного права Московский и Карсский договоры лишены легальности и, следовательно, не могут фигурировать в качестве законных “инструментов” при переговорах. Более того, Московский договор нелегитимен по всем стандартам международного права еще и потому, что и другой подписант — Советская Россия на тот момент еще не была признана ни одним из государств и имела почти такой же статус, как и мятежный кемалистский режим (лишь в 1922 году РСФСР получила международное признание, и первой сделала это Германия). ...Словно всех этих правовых недостатков было недостаточно, так еще и по настоянию турок Советская Армения не была допущена к переговорам в Москве, увенчавшимся подписанием договора. Неучастие Армении — еще одна особенность этого соглашения, мягко говоря, не добавляющая ему легитимности. Кстати, в числе тройки турецких переговорщиков находился небезызвестный полковник Шевкет Сейфи, позже ставший генерал-майором.

Один из главных организаторов геноцида армян, Сейфи проявил себя тем, что вербовал преступников, формировал из них спецотряды и рассылал их по провинциям. Преступников для реализации замысла Сейфи освобождали из тюрем и, по свидетельствам, эти банды убийц сыграли большую роль в уничтожении армян.

Что касается Карсского договора, то опять-таки лидеры РСФСР взяли на себя функцию говорить от имени трех закавказских республик, потакая при этом туркам. Этот договор фактически материализовался, как бы в продолжение и расширение предыдущего московского соглашения, “благодаря” усилиям большевиков. С болью приходится отмечать предательское поведение Буду Мдивани, грузина, который был назначен Москвой посредником между обескровленными от потерь армянами и высокомерными победителями-турками. Армяне тепло приветствовали Мдивани, не подозревая, что тот ведет за их спиной переговоры с турками. Именно он убеждал военного командира Казима Карабекира не довольствоваться рекой Аракс в качестве новой границы с Арменией, предлагая ему “идти вперед и вглубь по армянской территории”.

Второй протокол — “Развитие отношений между Арменией и Турцией” начинается с соблазнительного обещания “открыть общую границу в течение двух месяцев со дня вступления в силу настоящего Протокола”. Последующие пункты, однако, охватывают вопросы, не позволяющие многим армянам рассматривать перспективу примирения с турками. Непокаявшиеся потомки Великого преступления 1915 года пытаются обойти “центральную тему”, прибегая к косвенным формулировкам и технике заманивания... Армянское правительство должно недвусмысленно заявить: “Нет ничего касающегося определенного периода нашей истории, что следовало бы научно исследовать”. Эти исторические “инциденты” расследованы также трибуналом поствоенной Турции в 1919-1921 гг. Основываясь на бесчисленных документах, трибунал вынесенными вердиктами подтвердил, что правительство Оттоманской империи совершило огромное преступление против своих же граждан-армян. Какое еще доказательство нужно Анкаре? Не чужие об этом сказали — сами турки! Прокуроры были турками, судьи были турками и, самое главное, большинство свидетелей, среди них и высокопоставленные офицерские чины, также были турками. И разбирательство велось в соответствии с оттоманскими законами!

Казалось, правительство, жаждущее Справедливости, должно прежде всего обратиться к истории этого суда. Однако деятельность турецкого военного трибунала окутана молчанием — о ней не только не говорят, но молчат и об исчезновении материалов суда после того, как кемалисты осенью 1922-го захватили Стамбул. Предлагаемая сегодня Анкарой идея комиссии по изучению проблем и выработке рекомендаций содержит в себе знакомые элементы коварства, призванные впрыснуть неясность, оттянуть неизбежное признание, более того — оказать на противоположную сторону давление с тем, чтобы добиться необходимого для них компромисса. Современные правители Турции, похоже, хорошо усвоили оттоманскую культуру и даже политический язык... Наиболее вопиющим является то, что Турция, будучи преступником, разговаривает с представителями народа-жертвы на равных.

Учитывая “послужной список” турецких лидеров и их потомков, придерживающихся многовековой оттоманской традиции, трудно удержаться от соблазна и не назвать всю эту инициативу с примирением тактическим ходом, призванным заманить армянское правительство в ловушку. Это не только схема пролонгации дипломатического трафика в атмосфере неопределенности по поводу конечного результата (кстати, эту тактику умело использовал и Абдул Гамид в то время, когда Европа вынуждала его осуществить так называемые Армянские реформы, на турецком - Оваламак), но также — “выбивание” вожделенных уступок от правительства Армении, в частности, официального признания существующих границ.

...Ситуация еще меньше внушает доверия, если учесть связи Турции и Азербайджана. Готовы ли мы, учитывая все их завязки — нефтяные и “родственные”, — поверить, что турецкая республика искренне и честно готова налаживать отношения с Арменией, зная, что это расстроит ее отношения с Азербайджаном?

Изолированность в регионе, экономические трудности преходящи. Другое дело — национальные приоритеты. И тут требуется осмотрительность и крайняя бдительность...

[Pandukht]

1918 и 1920 годы: турецкие операции по уничтожению распространяются на Закавказье

В главах "Иттихадисты наносят удар по Российской Армении" и "Кемалисты наносят удар по Российской Армении" была предпринята попытка документально обосновать и проанализировать динамику и охват операций, направленных на ликвидацию армян. Выйдя за пределы Османской Турции, смертоносные щупальца турецкой армии вонзились прямо в сердце Закавказья, нацелившись на проживавших там армян.

Ни распад Османской империи вследствие Первой мировой войны, ни ее возрождение с приходом новоиспеченного кемалистского режима не внесли больших изменений в дальнейшую разработку и воплощение в жизнь политики, которая была направлена против Армении и армян. Немецкие и австро-венгерские документы достаточно убедительно показывают, что некоторые турецкие командующие, армейские части которых завоевали внушительную часть территории Закавказья, не только непосредственно до окончания Первой мировой войны, но и сразу после нее продолжали применять меры, которые были призваны ускорить искоренение оставшегося армянского населения.

Резкий и непреклонный тон сверхсекретного приказа нового правительства Анкары от 8 ноября 1920 г. еще раз подчеркнул неизменный характер этого склонного к уничтожению типа мышления. Командующий кемалистской интервенционистской армией генерал Кязим Карабекир получил приказ уничтожить Армению не только "политически", но и "физически". Чтобы упростить выполнение этой смертельной миссии, Анкара посоветовала турецкому генералу пойти на хитрость, отвлечь внимание от кемалистских планов относительно армян и, прибегнув к необходимым уловкам, ввести в заблуждение и одурачить европейцев.

Весьма важным этапом в этом последовательном плане явились обстоятельства, при которых турецкие силы в самом конце Первой мировой войны захватили закавказский город Баку, в котором три дня подряд продолжалась кровавая бойня, имевшая целью полное истребление армянского населения этого города. Новые доказательства убедительно свидетельствуют о том, что др. Бехаеддин Шакир, один из основных авторов Геноцида армян в самой Турции, будучи временным начальником полиции Баку с 15 по 17 сентября 1918 г., взял на себя организацию этих кровопролитий.

На протяжении трех дней и ночей нерегулярные банды, поддерживаемые собравшейся на месте толпой, безжалостно вырезали беззащитное армянское население этого города, которое составляло около 25000 человек, якобы в отместку за азербайджанцев, которые, как утверждалось, стали жертвами армян за 6 месяцев до этого. Между тем оккупационные турецкие армейские части под командованием генерала Халиля (Кут), дяди турецкого военного министра Энвера, и Нури, "почетного" генерала, командовавшего "Армией ислама", который был сводным братом того же Энвера, словно заранее договорившись, на два с половиной дня отложили свое реальное вступление в город. Эта умышленная мера дала преступникам оптимальную свободу и поле действия для осуществления запланированных кровопролитий, которые, как всегда, сопровождались повсеместными грабежами и воровством.

Уже было отмечено, что внезапное появление Шакира в Баку, совпавшее с захватом этого города и последовавшей за этим большой резней армян, по всей вероятности, тесно связано с основным, единым планом Геноцида армян внутри и вне Турции. Зачатки этого плана восходят к 1906-1908 гг., когда КЕП, т. е. Иттихад, затевал заговор с целью свержения режима Абдул-Гамида и, соответственно, готовился к нему. Этот секретный план предполагал также вовлечение и объединение соседних исламских народов, и в первую очередь азербайджанцев Закавказья.

В трех отдельных письмах др. Шакир, испытывая беспокойство в связи с охватившими все Закавказье кровавыми армяно-азербайджанскими столкновениями 1905-1906 гг., советовал азербайджанцам помнить об исходившей от армян опасности. Так, 22 сентября 1906 г. он писал азербайджанцам, что благодаря численному "превосходству" им будет несложно "позднее разобраться с армянами". 23 ноября 1906 г., характеризуя армян, он писал, что это люди, враждебно настроенные против ислама и агитирующие против исламских правительств в Турции, Европе и Америке. Далее он убеждал азербайджанцев, что единственный способ ослабить армян - это напасть на них и захватить их богатство: "Вы должны сделать это, чтобы обеспечить свое освобождение от русского ига, так как армяне - единственное препятствие на пути этого освобождения".

В третьем письме, написанном за несколько месяцев до начала увенчавшейся успехом младотурецкой революции июля 1908 г., т. е. 3 января 1908 г., Шакир безошибочно обнаружил свои будущие антиармянские планы. Отметив, что соглашение, достигнутое между КЕП и дашнакцаканами в ходе конгресса 1907 г., созванного противниками гамидовского режима, не принесло особой пользы, он разъяснял, какими мотивами был движим КЕП, заключая это соглашение: согласно Шакиру, они были обусловлены двумя целями: 1. Предотвратить вмешательство иностранных держав в защиту армян, которые, пытаясь добиться этого вмешательства, наносили вред национальным интересам империи; 2. Использовать ресурсы и сильные стороны христианских элементов (т. е. армян) для усиления КЕП. Таковы были тактические цели, а суть стратегической цели излагалась в конце этого третьего письма Шакира и сводилась к следующему: "...Как только мы свергнем правительство и учредим палату депутатов, основанную на нашей доминирующей национальной силе, нам незачем будет бояться ни кучки армян, ни европейских держав, склонных угрожать режиму Абдул-Гамида". Иначе говоря, после этого появится полная свобода действий и широкое поле возможностей, которые позволят поступить с армянами по своему усмотрению.

Османо-турецкая обеспокоенность проблемой европейского вмешательства явилась важным мотивом, призванным оправдать создание плана насильственного истребления армян. Этот план позволял предупредить возможные вмешательства в будущем. Широкомасштабная резня в Баку в 1918 г., в которой Шакир, как выяснилось, сыграл важнейшую роль, также в определенной степени была связана с проблемой вмешательства. Адъютант генерала Халиля, командующего турецкими войсками, захватившими Баку, признался, что в вопросе оккупации военному министру Энверу удалось, прибегнув к двойной игре, одурачить союзных немцев. Когда немецкий начальник штаба турецких вооруженных сил генерал Зеект выразил свое недовольство несанкционированным вступлением войск Халиля в Баку, Энвер в его присутствии отправил из военного министерства телеграмму своему дяде Халилю, резко раскритиковав последнего за своевольное вторжение и приказав отступить. Однако через три часа тот же Энвер, оставшись один, отправил еще одну шифрованную телеграмму - уже по своему домашнему телеграфному аппарату. В ней он выражал безграничную радость по поводу "самой большой победы, когда-либо одержанной в истории ислама и Турции. Я никогда не забуду ту огромную службу, которую вы сослужили".

Эта двуличность Энвера, его склонность к двойной игре подтверждается и Юсуфом Хикметом Байуром, ныне покойным старейшиной турецких историков. Выясняется, что с целью провести немецких союзников военный министр и de facto верховный главнокомандующий османских вооруженных сил отправил такую же шифрованную телеграмму и своему сводному брату, командующему "Армией ислама" Нури-паше, который должен был захватить Баку и основать на Южном Кавказе новую азербайджанскую государственную единицу. Действительно, эта шифрованная телеграмма, датированная 4 августа 1918 г. и составленная в присутствии высокопоставленных немецких офицеров, служивших в османском Генштабе, имела целью отвлечь их внимание от принятого турками решения любой ценой захватить Баку. В шифровке Энвер со всей строгостью приказывает Нури воздержаться от наступления на Баку и, применив всю свою власть, не дать никому другому сделать это. "Таким образом, еще раз повторяю мой категорический приказ".

Однако вскоре после этого через неведомый служившим в османском Генштабе немецким офицерам канал Энвер передал Нури текст шифрованной телеграммы, согласно которой последний должен был отреагировать на его, Энвера, приказ. Нури следовало приводить в свое оправдание множество доводов, говорить двусмысленно, увиливать от прямого ответа и вообще избегать выражения полной готовности выполнить приказ Энвера. Ключевой частью этого приказа было указание предотвратить участие "бандитов, которые являются нашими друзьями". Нури не дал никаких гарантий по этому вопросу, что и сыграло свою роль в последовавших за этим антиармянских кровавых бойнях в Баку.

В шифрованной телеграмме, отправленной Нури 10 августа 1918 г., Энвер настоятельно требовал, чтобы в окрестностях Баку было сформировано исламское правительство Азербайджана. Между тем немцы были против этого плана, поскольку, согласно дополнительному Брест-Литовскому договору, подписанному 27 августа 1918 г. между Германией и большевистской Россией в результате тайных переговоров, Баку должны были передать русским. Дополнительный договор оговаривал, что Германия должна была воспротивиться попыткам любой третьей стороны вторгнуться в Баку и захватить его. Однако, к ужасу немцев, Энверу удалось привести в исполнение свой план и с помощью регулярных и нерегулярных военных формирований своего сводного брата и своего дяди Халиля захватить Баку.

Верховное командование Германии сделало все, что могло, чтобы предотвратить нападение турок на Баку - в частности, воинским подразделениям в Грузии было приказано подготовиться к военным операциям и захватить Баку до того, как это сделают турки. Однако генерал Халиль предвосхитил эти операции, отдав секретный приказ уничтожить имевший стратегическое значение железнодорожный мост, тем самым предотвратив своевременную отправку германских подразделений. Немцы поздно узнали о двойной игре Халиля, который, впрочем, впоследствии отказался взять на себя ответственность за эти разрушения.

То, что последовало за этим в штабе Халиля, прямо указывает на взаимосвязь между необузданными широкомасштабными турецкими кампаниями по истреблению армян и судьбой последних. Начальник штаба генерала Халиля полковник Паракин, тщетно пытавшийся как можно скорее обеспечить присутствие германских кавалерийских подразделений, необходимых для захвата Баку, категорически протестовал против варварского массового уничтожения армян, начавшегося после захвата города турками. В ответ на это надменный Халиль сразу же сместил его с занимаемой должности, заодно пригрозив, что объявит войну союзной Германии, если его и дальше будут раздражать и донимать спорами. Предоставивший эту информацию немецкий военный историк Карл Мюхльман также подтверждает, что османский военный министр генерал Энвер вел, говоря его словами, "двойную игру". Лживость Энвера, о которой стало известно в Верховном командовании Германии, потрясла генералов фон Кресса и фон Лосова, которые не хотели верить в то, что это могло соответствовать действительности.

Несмотря на то что захват Баку был обусловлен предоставленной войной выгодной возможностью и вездесущими экономическими соображениями, резня армян в этом городе являлась неотъемлемой частью единого плана, нацеленного на полное уничтожение армянского народа. В этом смысле бакинская резня являлась продолжением Геноцида османских армян, а Бехаеддин Шакир, одна из ключевых фигур в осуществлении этого Геноцида, служил в качестве связующего функционального звена. Более того, стремясь, как и прежде, замаскировать организованный характер массовых убийств в Баку, Шакир позаботился о том, чтобы около двадцати мусульман, уличенных в воровстве и грабеже, были немедленно казнены. Цель была очевидна: создать впечатление, что, будучи начальником полиции, он нес ответственность за правопорядок и не мог допустить беспорядков. Как отметил австро-венгерский вице-маршал Помянковски в связи с более ранним применением аналогичной тактики в Карсе и Ардагане: "Сначала в оккупированные территории будут введены подразделения убийц, чтобы осуществить запланированную резню. Только после этого должны вступить регулярные войска. Потом они накажут нескольких преступников, чтобы впоследствии иметь возможность заявить, что сами не участвовали в зверствах". Некоторые из своих публикаций этот автор посвятил изучению роли, сыгранной Шакиром в осуществлении Геноцида армян во время Первой мировой войны.

Основной целью данного Приложения являлась попытка представить бесспорные свидетельства османо-турецкой решимости расширить масштабы Геноцида армян до максимума, воспользовавшись благоприятной военной ситуацией и выйдя за пределы Османской империи. Не менее примечательным представляется и то обстоятельство, что для достижения максимального успеха турки традиционно прибегали к хитростям и уловкам. Так, двойную игру, которую в погоне за большим призом - Баку и всем, что было с ними связано, - последовательно вел военный министр Энвер, пытаясь провести и одурачить немецких союзников, на протяжении четырех лет поддерживавших Турцию в экономическом, финансовом, военном и политическом планах, не следует считать ни отклонением, ни случайностью. Она являла собой один из примеров вероломства и хитрости, к которым в ноябре 1920 г. прибегли и последователи Энвера - кемалисты, также пытавшиеся обмануть и загнать в ловушку армян Закавказья с целью их "политического и физического уничтожения" и в то же время отвлечь их внимание, предлагая "экономическую поддержку" во имя "глубокой и искренней дружбы и гуманизма". Две сверхсекретные шифровки, отправленные из Анкары в штаб генерала Карабекира, приказывали, с одной стороны, физически уничтожить Армению, с другой - попытаться усыпить бдительность армян притворными предложениями о помощи в экономическом восстановлении Армении и заверениями в желании укрепить новый уровень дружественных отношений.

Ваагн Н. Дадрян. "История армянского геноцида". Ереван, 2007, с. 548-553

[Pandukht]

“Моя турецкость выше медицинского призвания”

Исследование профессора Университета штата Нью-Йорк Ваагна Дадряна “Роль турецких врачей в геноциде армян Османской империи во время Первой мировой войны” приоткрывает завесу над важной ролью, которую сыграли турецкие врачи в планировании и осуществлении геноцида армян. Это малоизвестные страницы о геноциде армян. “Предварительное и не претендующее на всеобъемлющий характер исследование в основном опирается на европейские архивные материалы, в особенности на отчеты британской разведки в период с 1918 по 1921 гг., во время военной оккупации Турции, а также на свидетельские показания германских очевидцев. Союзнические и дружественные отношения Германии и Османской империи во время Первой мировой войны придают этим свидетельствам особую значимость. Из других источников, использованных в исследовании, следует отметить американские свидетельства, в основном врачей и медсестер, и документы и протоколы турецкого Военного трибунала, который в своих заседаниях с декабря 1918 по май 1919 года определил исполнителей уничтожения армян и огласил приговоры преступникам”, — пишет в предисловии автор.

Турецкие врачи участвовали не только в медицинском умерщвлении во время геноцида в Османской империи, но и в планировании систематического уничтожения армян. Самыми известными из этих врачей были д-ра Назим и Бехаэддин Шакир, доминантные фигуры в Высшем директорате Центрального Комитета правящей партии Иттихад, которая пришла к власти в 1908 году.

Д-ра Назим и Шакир получили медицинское образование в Стамбуле. Назим дополнил свою практику учебой в Париже, где оба находились в политической ссылке и готовили свержение режима султана Абдул Гамида. Они содействовали ускорению младотурецкой революции в 1908 году. В постреволюционный период доктор Назим недолго служил главным врачом муниципальной больницы в Салониках, а доктор Шакир был профессором правовой медицины в медицинской школе Стамбула.

Как показывают материалы турецкого Военного трибунала 1919 года, эти два врача сыграли центральную роль в формировании, размещении и направлении деятельности подразделений Специальной организации, ключевого смертоносного инструмента в деле уничтожения армян. Эти подразделения были почти полностью сформированы из числа “кровожадных убийц”, преступников, которые по специальным совместным указам министерств юстиции и внутренних дел были выпущены на свободу из многочисленных тюрем империи. Cete (чете — по ассоциации с функциями групп волонтеров и разбойников), как назывались эти подразделения числом от 50 до 200 человек, состояли из профессиональных убийц под командованием кадровых офицеров османской армии, выпускников императорской военной академии. Основное обвинение двум врачам, зачитанное на заседании трибунала от 28 апреля 1919 года, называет д-ра Назима восемь раз, в семи из которых он описан как основной организатор подразделений убийц Специальной организации. Суд в своем обвинении настоял на том, что “эти преступники и внезаконники” были в основном организованы “для резни и уничтожения конвоируемых депортантов” из армян и что все другие обоснования деятельности использовались для “введения в заблуждение доверчивых людей”. В тексте обвинения указывается на телеграмму от 15 июля 1915 года от губернатора Эрзрума, в которой говорится, что “жандармы и разбойники, действующие от имени Специальной организации осуществляют нападения и атаки на конвои армян”. Восьмое упоминание д-ра Назима в обвинении четко определяет его как главного лица, принимавшего решения, и одного из архитекторов геноцида. Обвинение привело цитату из его высказываний, в которой говорится, что антиармянские меры “были приняты после детального и тщательного обсуждения вопроса в Центральном Комитете Иттихад” и что они предназначались для “решения Восточного вопроса”. В последующих заседаниях суда пять лидеров партии Иттихад в процессе перекрестного допроса сознались в том, что Назим играл ведущую роль в организации этих банд.

Д-р Шакир также восемь раз упоминается в тексте основного обвинения трибунала. Самое убийственное свидетельство против д-ра Шакира на суде представил бывший командующий третьей армией Османской империи, Вехиб паша, который таким образом подвел итог своему выступлению:

“Резня и уничтожение армян, а также грабеж их имущества происходили по решению Ittihad ve Terakki. Бехаэддин Шакир поставлял “мясников” в зону действия 3-й армии, задействовал эти группы и руководил их деятельностью. Руководители правительства снабжали Бехаэддина Шакира приказами и наставлениями. Все человеческие трагедии, все противоправные действия в операционной зоне 3-й армии были результатом его махинаций. Они включали в себя рекрутирование людей, приговоренных к повешению, и жандармов с кровавыми руками и налитыми кровью глазами”.

После неоднократного подчеркивания факта о том, что “депортации” были всего лишь ширмой для уничтожения, военный суд в основном обвинении предоставил цитату из телеграммы Шакира, копия которой оказалась в распоряжении суда. В телеграмме Шакир спрашивал у своего подчиненного, ответственного секретаря организации по Харпуту: “Ликвидируются ли армяне, депортируемые из вашей области? Уничтожают ли их или они всего лишь депортируются в ссылку? Брат мой, проясните эти моменты”.

В серии судов над ответственными секретарями главный обвинитель в своем заключительном слове осудил “депортации как повод для резни” и, ссылаясь на телеграмму Шакира, сказал: “Нами установленный факт ясен как дважды два четыре”. В последовавшем приговоре суда Шакир описан как организатор и руководитель подразделений убийц, действовавших в восточных провинциях под прикрытием Специальной организации. Основным методом уничтожения были “засады и уничтожение конвоируемых депортантов”.

Роль Шакира была также подтверждена Мюниром, послевоенным губернатором Эрзрума, который утверждал, что “разбойники, организованные Шакиром в шайки, убивали депортантов самыми зверскими методами”.

Роль д-ра Назима обсуждается в работах многих турецких авторов. Известный иттихадист Фалих Рифки Атай, который служил личным секретарем сначала у Талаата, а затем у Джемала, двух столпов триумвирата, в своих мемуарах описывает Назима, согласно собственному опыту общения, как организатора групп осужденных. Будучи кадетом в военной академии в Стамбуле в начале войны, он обратился к Назиму с вопросом об офицерах, которых тот рекрутировал для специальных заданий. Д-р Назим без обиняков сказал ему, что задания эти включают в себя командование подразделениями из осужденных, выполняющих тайную миссию. Реакция автора: “Я в полной растерянности от проектируемой армии убийц”.

Турецкий историк Шевкет Сюрейя Айдемир в одной из своих работ пишет о Назиме как о “руководителе армии террора партии Иттихад в военное время”, а в другой работе описывает его как человека, принадлежавшего к сердцевине властных структур Иттихад, которого обременили “ответственностью за самые кровавые деяния, отметившие самый темный период истории нашей последней империи”.

Подтверждение деяний д-ра Шакира турецкими источниками не оставляет никаких сомнений о его роли. Турецкий историк Доган Авчиоглу ставит его в центр геноцида армян Османской империи и утверждает, что “исполнение депортаций было доверено надежным иттихадистам и Специальной организации, которые должны были радикальным образом решить Армянский вопрос. За уничтожение депортантов во внутренних закрытых советах партии выступал д-р Шакир”. Ф. Р. Атай безоговорочно утверждает в своих мемуарах, что Шакир был непреклонен в своем намерении “стереть армян с лица земли, чтобы предотвратить формирование армянского государства в восточных провинциях”.

Три армянских источника независимо друг от друга засвидетельствовали, что Шакир в форме турецкого офицера был замечен в роли руководителя преступных банд и лично направлял убийц на совершение резни.

Германские и британские источники предоставляют значительный корпус свидетельств, подтверждающих главную роль двух врачей-политиков в уничтожении армян Османской империи. В своем комментарии о деятельности д-ра Назима лондонская “Таймс” писала:

“Врач по профессии и не без таланта в медицине, д-р Назим принял непосредственное участие в деятельности младотурок... в качестве политического доктринера... он причинил больше невыносимых страданий многочисленным собственным согражданам, чем любой профессиональный тиран или самоутверждающийся политик... к несчастью, отличный агитатор оказался очень опасным политиком... Марат и Робеспьер — примеры такого типа политика... Как только началась Великая Война, Назим и его сторонники подступились к Талаату паше с антиармянской пропагандой... и к 1916 году половина армянской общины империи была уничтожена”.

Согласно лондонской “Морнинг пост”, “Д-р. Назим... гордится тем, что под его командованием было совершено миллион убийств” (London Morning Post, 5 и 7 декабря 1918). Газета ссылается на высказывание, которое Назим сделал во время событий в Смирне (Измире) об армянах.

Ведущая роль д-ра Шакира также подтверждается германским полковником Штанге, под командованием которого Шакир начинал партизанское движение против российской армии в первые три месяца Первой мировой войны. Свидетельствуя о кампании Шакира по уничтожению армян, полковник Штанге также подтвердил, что подразделения из убийц, задействованные в партизанской борьбе, были в срочном порядке переброшены на выполнение заданий по массовому уничтожению армян. Штанге осудил “уничтожение армян”, которое проводилось с “животной брутальностью” этими разбойниками, которых он называл “подонками”, и прямо указал на Шакира и в то время командовавшего третьей армией Османской империи Камила пашу как главных организаторов.

Наконец, сообщения британской разведки также указывают на зловещую роль Шакира. В своем отчете в Лондон адмирал де Робек, в то время исполнявший обязанности Верховного комиссара в Стамбуле, охарактеризовал Шакира как “члена небольшого тайного Комитета для организации уничтожения армянского народа”. Вскоре после установления перемирия в Первой мировой войне в ночь с 1 на 2 ноября 1918 года Шакир и Назим вместе с другими видными иттихадистами бежали из Турции в Германию на германском эсминце.

Д-р Назим был осужден и приговорен к смерти турецким Военным трибуналом в вердикте от 5 июля 1919 года. Д-р Шакир тоже был приговорен к смерти и осужден как “главный соучастник” 13 января 1920 года. Оба приговора были вынесены in absentia (Назим был включен в число обвиняемых на уровне кабинета и приговорен наряду с Джемалом, Талаатом, Энвером. Шакир был приговорен на серии заседаний турецкого военно-полевого суда в Харпуте). Шакир скрывался в Берлине и был убит армянским мстителем 17 апреля 1922 года. После убийства Шакира Назим запаниковал и затребовал дополнительную охрану у германских властей. В итоге он вернулся в Турцию после того, как ему и другим лидерам иттихадистов, которым угрожали армянские “командос справедливости”, были даны гарантии неприкосновенности. Их приветствовали на родине “при условии, что они не будут противостоять новому режиму”. Однако Назим принял участие в заговоре иттихадистов против Мустафы Кемаля (Ататюрка). Он был допрошен Судом независимости в Анкаре, обвинен, приговорен к смерти и повешен с другими заговорщиками-иттихадистами 26 августа 1926 года.

Кроме Шакира и Назима и другие турецкие врачи и медицинские работники приняли активное участие в организации резни армян. Самым известным из этого круга деятелей был Сулейман Нуман паша, бригадный генерал и главный офицер-медик при вооруженных силах Османской империи во время войны. Сулейман паша был арестован послевоенным турецким правительством по обвинению в даче приказа “совершать убийства отравлением больных среди населения Эрзрума, Сиваса и Ерзинджана под предлогом предохранения здоровой части населения от эпидемий и голода”. Он был также обвинен в том, что отдавал приказ “уничтожить врачей и медицинский персонал армянского происхождения в османской армии”. В итоге он был депортирован британцами на Мальту для привлечения к судебному процессу.

Д-р Фазил Берки, хирург в звании полковника, был ближайшим сподвижником д-ра Шакира. В преддверии резни армян в Кастамону, Сивасе и Эрзруме он объездил эти провинции для организации секретных советов, которые должны были подготовить машину массовых убийств на местном уровне. Берки участвовал в убийстве двух известнейших армянских поэтов — Варужана и Севака. Он координировал логистику убийств с Джемалом Огузом, ответственным секретарем партии Иттихад в Чанкири. В июне 1919 года он также был этапирован британцами для суда на Мальту.

Мехмед Хасан (Езачи) — военный фармацевт в звании капитана — был обвинен трибуналом в организации резни армян в Ерзинджане, в провинции Эрзрум, в частности он руководил убийством двух тысяч армянских солдат, служивших в строительном батальоне в долине Санса; он же руководил засадами нескольких значительных по размерам конвоев депортируемых армян. Мехмед Езачи и его подразделение убийц обвинялись в насилии над 250 армянскими женщинами и детьми. Трупы убитых его подразделением армян сбрасывались в реку. На грабеже депортируемых армян, согласно документам трибунала, он составил себе целое состояние, оцениваемое в 300 000 турецких фунтов ($1 500 000). Он также был арестован британцами в апреле 1919 года и сослан на Мальту.

Пожалуй, самым шокирующим своими деяниями из этой группы турецких врачей был Мехмед Решид, ветеран партии Иттихад, которого в 1915 году назначили губернатором Диарбекира. В меморандуме от 15 сентября 1915 года Решид ссылался на 120 000 армян, которые подлежали дальнейшей депортации из провинции под его началом. У Решида была кличка “губернатор-палач”. Он был известен тем, что армянам его сподручные забивали гвоздями подковы в пятки и в таком виде под улюлюкание местных зевак принуждали маршировать по улицам Диарбекира. Другие излюбленные пытки “губернатора-палача” состояли в забивании раскаленными гвоздями подковы в грудь жертвы, размозжении черепа кувалдой и распятии на крестах. Германский консул в Мосуле, Хольштайн, убедил посла Германии Вангенхайма в том, что ему нужно потребовать от младотурецкого правительства вмешаться и прекратить эти зверства Решида. Дисциплинарные внушения в 1916 году были сделаны Решиду за умыкание армянского капитала и “лишение османской казны нескольких сот тысяч турецких фунтов”, а не за резню армян. Позднее он стал губернатором провинции Анкара, откуда депортировал последних из оставшихся армян. После войны Решид находился в бегах от правосудия. Когда задержание стало неизбежным, он покончил жизнь самоубийством.

Во время войны на одной из встреч с генеральным секретарем партии Иттихад Митхадом Шюкрю (Бледа) Решид так аргументировал необходимость уничтожения армян: “Хотя я врач, я не могу пренебрегать своей национальностью. Я пришел в этот мир как турок. Моя этническая идентификация превыше всего для меня... Армянские предатели нашли для себя нишу на груди отечества: это опасные микробы. Разве уничтожение этих микробов не входит в обязанности врача? Либо армяне ликвидировали бы турок и стали бы хозяевами этой земли, либо они должны были быть ликвидированы турками. Я не мог колебаться в выборе средств, и я сделал свой выбор. Моя турецкость выше медицинского призвания. Конечно, меня мучает совесть, но я не мог смириться с тем, что моя страна может исчезнуть. Что касается исторической ответственности, то мне нет дела до того, что обо мне напишут историки других национальностей”.

Многие другие турецкие врачи и медицинские работники увязывали свои действия по уничтожению армян с национал-шовинистическим восприятием собственной идентичности и с целями партии Иттихад.

Тевфик Рюшдю (Арас), по мнению турецкого историка Авчиоглу, “партизан-иттихадист”, приходился родственником д-ру Назиму. Он был членом Высшего санитарного совета, который занимался вопросами уничтожения трупов армян там, где это было возможно. При содействии ряда врачей д-р Рюшдю должен был инспектировать места массового уничтожения армян, где по инструкции исполнители должны были заготовить заранее тысячи килограммов извести. Колодцы заполнялись до верха трупами, сверху накладывались листья, а поверх листьев — слоями известь, смешанная с землей. Тевфику Рюшдю потребовалось шесть месяцев для выполнения этих поручений. Через шесть месяцев он вернулся к выполнению своих обычных функций.

После ликвидации Иттихад как политической партии д-р Рюшдю стал членом исполнительного комитета партии, заменившей Иттихад, — Течеддюд. Рюшдю служил казначеем этой организации и помогал многим врачам-иттихадистам, состоявшим членами Красного полумесяца, а также занимался сбором средств для тайных действий иттихадистов во время перемирия. Он и другие иттихадисты были арестованы 2 февраля 1919 года кабинетом Тевфик паши. Через некоторое время он упоминается уже как активный член партии кемалистов. Рюшдю сделал неплохую карьеру в новой партии. С 1925 по 1938 годы он был министром иностранных дел Турции.

В источниках есть имена множества других турецких врачей и медицинских работников, которые подозреваются в активном участии в уничтожении армян, однако точные детали на данном этапе доступа к архивам неизвестны. Были врачи, которые тесно сотрудничали с властями и палачами по сокрытию совершенных преступлений. Примером такого поведения может служить муниципальный врач из района Урфы. После того как в засаде за городом два армянина, известные члены парламента (Зограб и Вардгес — “НВ”.) Османской империи, были убиты местными активистами Специальной организации, этот врач выдал свидетельство о смерти по естественным причинам. По просьбе одной из вдов свидетельства о смерти были направлены ей правительством. Тем не менее на заседании Палаты депутатов (парламента) от 28 ноября 1916 года это же самое правительство было вынуждено признать перед депутатами, что армянские депутаты были убиты, что следовало из письма, направленного Главным визирем в Палату депутатов.

В провинции Трабзон, где армянское население было в большинстве своем зажиточным, процесс уничтожения, как и в других местах, сопровождался широкомасштабными грабежами и разбоем. В данном случае только один из семи привлеченных к ответственности выездной сессией турецкого военно-полевого суда 26 марта по 17 мая 1919 года оказался врачом. Д-р Али Саиб обвинялся в том, что участвовал в преднамеренном утоплении в море и отравлении большого числа младенцев и беременных женщин в местной больнице, а также в нескольких школах, которые были превращены во временные пристанища для армянских сирот, чьи родители были уничтожены. В это время д-р Саиб был директором санитарной и медицинской служб в регионе.

Выжившие в геноциде армяне засвидетельствовали, что визиты д-ра Саиба в больницу сопровождались исчезновением большого числа младенцев. Суд обвинил его в том, что он выдавал пациентам яд в лекарствах в жидкой форме. Пациенты, отказывавшиеся принимать микстуру, по его приказу топились в море. Два турецких свидетеля независимо друг от друга подтвердили эти свидетельства. Кроме того, д-р Зия Фуад, инспектор служб здравоохранения, а также д-р Аднан, директор службы общественного здравоохранения в Трабзоне подтвердили обвинения д-ра Саиба в отравлении и утоплении детей.

На четырнадцатом заседании суда (в субботу 26 апреля 1919 года) молодая женщина Маник Еразян представила хорошо аргументированные и удручающие свидетельства. Ее оставили с сестрами в Трабзоне, и она наблюдала, как травили младенцев во время “дезинфекции”. Местом убийства младенцев путем отравления в данном случае была не обычная больница Красного полумесяца, а здания двух школ. В мезонине одной из школ была устроена комната, облицованная кафелем, которая предназначалась для паровой турецкой бани (islim), куда турчанки приносили младенцев. “Сначала мы не понимали, что происходит. Но затем однажды мы услышали громкий плач младенцев, который резко оборвался и сменился смертельной тишиной. Мы начали внимательнее следить за тем, что происходит. Корзины перед входом в эту комнату расставили все точки над i”. Оказывается, д-р Саиб использовал эту “баню” для того, чтобы завлечь жертвы в комнату, которая была оборудована для подачи в нее отравляющего газа. Эти корзины были замечены в другом месте, в больнице Красного полумесяца, где они использовались для избавления от трупов и умирающих младенцев, которые сбрасывались в Черное море.

Все попытки выяснить подробности об этой “паровой комнате” и “дезинфекционных процедурах” не увенчались успехом. Вопрос, была ли паровая комната предвестником нацистских газовых камер, остается открытым.

Что касается германского участия, то следует отметить, что германские офицеры были не только военными и политическими союзниками турок, но они совместно с турецкими военными основали в Трабзоне базу, которая использовалась для организации партизанского движения в российском Закавказье и в Персии. Для осуществления этих действий турецким подразделениям были приданы германские кадровые офицеры.

В британском документе говорится о том, что в конце мая 1915 года румынские власти перехватили груз, следовавший по дипломатической почте из Берлина в Стамбул: “...легкие цилиндрические контейнеры в форме снарядов малого калибра содержали смесь фосфора с кальцием. При добавлении воды или сильной направленной воздушной струи к смеси образуются удушающие газы. Контейнеры снабжены специальным клапаном для простоты в обращении”.

Подготовила Елена Шуваева-Петросян