Рачья Ачарян

[Pandukht]

Судьба гения

Его жизнь - сплошной подвиг. Пожалуй, не было в его биографии периода, не насыщенного драматическими событиями. Удары судьбы никак не умалили доброты его души, мягкости и честности натуры. Но заставили поседеть и сгорбиться раньше срока…

Грачья Ачарян родился в 1876 г. в Константинополе, в квартале Саматия. Мальчику едва исполнился год, когда с ним случилось несчастье. В яркий солнечный день мать, взяв ребенка, пошла с ним в парк. Мальчик, долго смотревший на солнце, вдруг заплакал. Мать сразу унесла его домой, уложила, но малыш плакал всю ночь, а утром не смог открыть глаза. Врачи сделали что смогли, но левый глаз на всю жизнь так и остался незрячим. В своих воспоминаниях ученый потом напишет: «Вот так я и остался на всю жизнь одноглазым». Впрочем, это не помешало ему стать ученым с мировым именем и автором десятков многотомных исследований.

Грачья не было еще и семи, когда отец отдал его в училище Арамян, где и выявился его исключительный лингвистический талант: мальчик одновременно изучал армянский, французский, турецкий языки и за два года прошел весь школьный курс. Затем Ачарян поступил в училище Саакян и за четыре года с блеском окончил его. Далее его ждало училище Кедронакан, затем последовали годы учебы в Сорбоннском и Страсбургском университетах, где он изучил новые языки и уже тогда стал известен своими исключительными исследованиями в области арменоведения. По завершении образования Грачья Ачарян работал учителем - сначала в Эчмиадзине, а затем и в Шуше, где он и встретил будущую спутницу своей жизни - красавицу Арусяк. Их любовь была искренней и взаимной, и ни Первая мировая, ни турецкие погромы, ни годы скитаний не разлучили их. Вместе с шестьюстами чудом спасшимися во время Шемахинской резни армянами супруги перебрались из Карабаха в Тавриз. Здесь в 1923 году выдающийся педагог и ученый получил приглашение от властей Советской Армении вместе с женой приехать в Ереван, где ему предстояло преподавать в университете. На последующие 30 лет Ереванский государственный университет стал для Ачаряна родным домом. Одно из его писем, датированное 1924 годом и адресованное иранскому родственнику жены, свидетельствует, что Ачарян в то время был доволен и своей жизнью, и работой. В следующем, написанном через год письме тому же человеку Ачарян извещает о смерти Арусяк…

Одиночество после смерти жены угнетало Ачаряна, он сильно изменился, и это очень тревожило его друзей. Они считали, что помочь 60-летнему ученому сможет только новая женитьба. Первое время Ачарян даже слышать об этом не хотел, однако через некоторое время все-таки женился на Софик – одной из своих студенток, которая сыграла огромную роль в жизни Ачаряна, разделив с ним все удары судьбы, которые еще ждали его впереди.

Шел 1937-й год. По невесть чьей клевете и доносам множество виднейших представителей интеллигенции были объявлены «националистами», «врагами народа», «шпионами». Кто-то из них был посажен в тюрьму, кто-то сослан, а многие просто расстреляны и захоронены в безымянных могилах. Грачья Ачаряна арестовали 29 сентября. Конфисковали пишущую машинку и рукописи, а двери комнат в квартире опечатали. Жене Ачаряна Софик и домработнице Полине разрешили оставаться на кухне. Подлежащие изъятию рукописи Ачаряна остались в гостиной. Всю ночь тикин Софик и Полина думали о том, как бы спасти эти бесценные материалы. И решили воспользоваться крохотным окошком, открывающимся из кухни в гостиную. Тикин Софик кое-как протиснулась в него и вынесла часть рукописей. Однако их еще надо было надежно спрятать. Помог ее дядя по матери - он сложил бесценные рукописи в железный ящик и зарыл под одним из деревьев в саду Нор Бутании. Целых два года не поливали это дерево - чтобы вдруг не попортить бумаги…

Решение об аресте Грачья Ачаряна было принято младшим лейтенантом госбезопасности Киракозовым 18 сентября 1937 года. Профессор обвинялся в том, что он является английским резидентом в Азербайджане, а кроме того, якобы состоит членом действовавшей в университете контрреволюционной группы профессоров. Ученого трижды водили на допрос и избивали, одновременно уверяя, что если он признает свою «вину» и подпишет сфабрикованное дело, то уже через несколько дней окажется на свободе. Доведенный до отчаяния, сломленный пытками ученый под диктовку следователя собственноручно написал заявление на имя главы НКВД, в котором признавался во всем, в чем его обвиняли.

О том, каким образом Киракозову удалось вырвать у Ачаряна эти показания, впоследствии рассказали сокамерники ученого. Когда во время одного из допросов следователь сказал Ачаряну, что он является немецким, французским, английским, японским и турецким шпионом, тот сказал ему: «Если есть такие глупые люди, которые поверят, что ученый, армянский лингвист, может быть шпионом, и если такая ложь может помочь вашей карьере, то пишите - я подпишу. Но то, что я, армянский ученый Ачарян,- турецкий шпион - это полный бред, невиданное возмутительное оскорбление, и если даже меня изрежут на куски, я все равно не признаю этого навета и убежден, что любой не утративший своего достоинства армянин скажет вам то же самое!». За эти смелые слова следователь ударил слабого и беспомощного старика по лицу. Ачарян вернул ему оплеуху, презрительно добавив: «Да, это великий героизм для такого молодого и сильного парня ударить больного старика!..».

Во время другого допроса следователь, не сумев вырвать у Ачаряна признание, затушил горящую папиросу о лоб профессора. Не удовлетворившись этим, настолько зверски избил беспомощного ученого, что по дороге в камеру тот не мог уже идти и падал, так что конвоирам пришлось тащить его за собой. Именно после этого совершенно обессилевший и потерявший надежду ученый оговорил себя, «признавшись» в том, что в августе и сентябре 1915-го служил революционной власти Баку «в качестве агента разведывательной службы», а также в том, что во время бесед в университете позволял себе националистические и англофильские выражения. Однако, вопреки обещаниям, даже после «добровольного признания» дело Ачаряна было рассмотрено не через несколько дней, а через… полтора года. Суд приговорил его к шести годам лишения свободы. Обманутый Ачарян только и смог произнести: «Это и есть ваша справедливость?» - и, упав на скамью, разрыдался.

Обстоятельства, однако, сложились так, что Ачарян провел в тюрьме всего два года. 19 декабря 1939 года он был освобожден. И поскольку его оправдали «за отсутствием состава преступления», то он сразу же был восстановлен в должности и правах. Придя в университет после многолетнего отсутствия, он с тоской поцеловал родные стены.

Ачарян был человеком глубоко верующим. Даже в самые тяжелые и роковые для него дни он уповал на милость Божью. По рассказам дочери Ачаряна, Кнарик, известно, что он молился четыре раза в день, а чтобы не забыть, которая это по счету молитва, после каждой завязывал узлом один из уголков платка.

50-е годы были самыми мирными и спокойными для пережившего кошмарные годы и страдания ученого. До самой своей смерти - это случилось 16 апреля 1953 года - он продолжал преподавать в университете. В тот день он, как обычно, пришел на лекцию, провел занятие по персидскому языку, вернулся домой, побрился, с аппетитом пообедал и удовлетворенно сказал жене: «Софик, я счастлив. Слава Богу, жена моя здорова, дочь здорова, сегодня я тоже смог пойти в университет, и занятия прошли успешно. Главное свое дело я завершил, прожил 77 лет - два магических числа подряд, испытал все, видел дни, о которых мечтал. И теперь для меня все кончено». То были последние минуты его жизни. В тот день он купил жене и дочери билеты на оперу «Алмаст». Провожая их в театр, поцеловал их, крепко прижал к груди. Домашние ни о чем не подозревали - для них подобная нежность с его стороны была привычна. А вернувшись домой, они нашли его распростертым в кресле - глаза закрыты, левая рука под головой, а в правой – платок с тремя завязанными узелками. Он не успел дочитать последнюю молитву…

Грачья Ачарян был уникальным лингвистом, владевшим более чем полусотней языков. Перу этого величайшего ученого принадлежат исключительные по своей значимости труды. Число одних лишь опубликованных им работ достигает 250-и - более 35 тысяч страниц большого формата. И это не считая еще нескольких десятков оставшихся в рукописи трудов. Все это он оставил в наследство родному народу, которому посвятил всю свою жизнь целиком.

Тагуи Асланян