Андрей Епифанцев о Грузии

[Pandukht]

Андрей Епифанцев

Национальные окраины Грузии. Условия распада

Часть 1. «Или я ее веду в ЗАГС, или она меня ведет к прокурору — Не надо. — Сам не хочу, слющий»

Та не буде луче, та не буде краще,

Як в нас на Вкраiнi,

Що немаэ жида, що немаэ ляха,

Не буде й Унii.

Это четверостишие из старинной украинской народной песни сейчас мало известно, ибо не соответствует политическому моменту.

По первоначальному замыслу оно должно было быть выбито на знаменитом памятнике Богдану Хмельницкому, установленном в Киеве в 1888 году. В русском переводе оно звучит так: «Теперь будет лучше, теперь будет краше у нас на Украине — ведь у нас не стало ни жида, ни ляха, не стало и Унии». Под копытами гетманского коня намеревались разместить 3 фигуры — мертвого ляха, с рваным польским знаменем, монаха-иезуита в жалком виде, падающего со скалы и еврея-арендатора, бегущего с награбленным церковным добром. На фигуры, правда, тогда денег собрать не смогли и надпись заменили на две другие, более политкорректные — с одной стороны постамента выбили «Волим под Царя Восточного Православного», с другой — «Богдану Хмельницкому — Единая Неделимая Россия».

Но и эти фразы не пережили проверку бурным временем — в 1918 году, при петлюровцах, во время существования национального украинского государства они стали резко контрастировать с «духом самостийного украинства» и были сбиты с памятника. По словам очевидцев, сначала кто-то отколол две первые буквы в слове «Неделимая», потом исчезло слово «Единая», а потом пропало и остальное. Кстати, именно там — перед памятником с такими величавыми словами петлюровцы расстреливали русских патриотов-монархистов и именно там ими был убит один из лучших кавалерийских военачальников I Мировой войны, человек, которого называли «первой шашкой России», ныне почти забытый граф Федор Келлер.

Уния, о которой говорится в песне, это объединенное польско-литовско-украинское государство. Понятно каким в то время — в XVII веке — у народа к нему было отношение, раз, судя по словам песни, без него Украина заживет лучше всех. Попытка поляков загнать украинцев в одно общее с собой государство провалилась, принеся за несколько сотен лет неисчислимые бедствия как украинскому народу, так и польскому.

На самом деле, отношение народа к памятникам — это его отношение к своей истории, к приятию или неприятию её каких-то моментов и нежелание или желание жить с ними дальше. Произошедшее тогда на Украине — далеко не редкость и эта ситуация свойственна многим другим странам и народам, в том числе и русскому. Не минула чаша сия и Грузию. В принципе, для Грузии эта ситуация даже более типична потому, что если в случае с польской Унией мы говорим о 3 народах, то грузинская история с кавказской щедростью вбрасывает в спор об одном государстве целую пригоршню народов — десятки этносов, родственных, не родственных друг другу, дружественных, воюющих между собой, ссорящихся, мирящихся, женящихся и уничтожающих друг друга, многие из которых дорого бы дали за возможность спеть украинскую песню, но уже о своей собственной Унии с грузинами.

Вместе с тем, слово «Уния» по отношению к грузинскому государству будет неверным. Правильное слово дано уже давно и дал его не кто иной, как академик Андрей Сахаров, в далеком 1989 году описавший Грузию как «миниимперию» и предсказавший, что ей суждено распасться, если она из унитарного формирования не превратится в конфедерацию (Огонек. 1989. №31). Эта фраза покойного академика всегда вызывала бурные возражения окологрузинской политической тусовки, говорившей, что это все бред, что на самом деле Сахаров ничего подобного не говорил, что он любил Грузию и что в действительности империей является Россия, а Грузия на самом деле — ее жертва, и в этом отношении кремлевская пропаганда лишь переводит стрелки и т. д.

Была ли Грузия империей или нет — крайне интересный вопрос, который значительно важнее, чем это видится на первый взгляд и ответ на который позволит объяснить очень многое из истории этой страны и целого ряда других, связанных с нею государств и народов, а возможно, уподобившись Сахарову, и предсказать их уже недалекое будущее. Одной из сфер, которые этот вопрос напрямую затрагивает, является тема территориальной целостности грузинского государства и ее перспектив, а говоря прямо — вопрос «Продолжит ли Грузия распадаться или нет и если да, то при каких условиях?», своего рода — «Грузия для грузин или для грузин — Грузия?».

Эта тема уже долгое время имеет немалую популярность в российских СМИ и блогосфере. В этом отношении встречаются разные точки зрения — от тщательно лелеемого грузинами подхода, заключающегося в том, что Грузия — унитарная страна, каковой и должна оставаться, а межнациональных проблем или сепаратизма в ней нет, до утверждений о том, что Грузия — это тюрьма народов и она вот-вот распадется на несколько лоскутных государств-княжеств. Наиболее горячо подобные вопросы обсуждались во время и сразу после Пятидневной войны, когда некоторые, даже весьма известные политологи, отмеряли Грузии срок несколько месяцев, после чего предрекали ее распад на национальные территории.

У всех этих оценок и прогнозов существует один серьезный недостаток — насколько я знаю, ни в России, ни в Грузии еще никто и никогда не проводил серьезное исследование межнациональных отношений в Грузии в разрезе возможности либо невозможности распада страны на их основе. Именно этому посвящена эта скромная работа.

Кроме теоретической чести существует еще одна причина, по которой была написана эта статья. Я считаю, что идущие сейчас армяно-турецко-азербайджанские переговоры, при всей своей спорности, неоконченности и многовариантности имеют значительный потенциал для успешного завершения и если закончатся успехом, то перед нами предстанет совсем другая картина региона, где перспективы, которые раньше были нереальными, очень скоро обретут вполне осязаемые и практические черты, видеть которые нужно уже сейчас.

Итак, была ли Грузия империей?

Для начала давайте возьмем определение империи. Большой юридический словарь дает нам следующее описание: «Империя (от лат. imperium, букв. власть) — тип государства до появления национального государства. «Обширное государство, включившее в свой состав территории других народов и государств». Многие империи, с целью сохранения своей территориальной целостности и единства, стремятся к нивелировке этнических и религиозных групп внутри государства, что нередко приводит к доминированию лишь одного этноса (титульная нация)». Запомнили? Обширное государство, включающее другие народы и другие государства, которое ради единства и собственной территориальной целостности зачастую стирает национальные черты других народов, что приводит к доминированию титульной нации.

Вместе с тем, необходимо признать, что данное определение в значительной степени односторонне. Как и положено юристам, оно определяет тип государства, но ничего не говорит о его внутреннем состоянии, которое в действительности и делает империю империей. В истории были империи и рабовладельческие, и феодальные, и буржуазные и коммунистические, и монархические, и парламентские, и советские и т. д. Так в чем же их отличие? Что делает империю империей? В первую очередь империя — это внутреннее состояние, вектор развития государства и его коренного, идеологообразующего народа. И это однозначно внешне направленный вектор. Империя — это государство, вектор развития которого направлен на то, чтобы распространить свое влияние как можно дальше на другие народы, территории и государства. Неважно по каким причинам — в борьбе ли за ресурсы, в попытке ли обезопасить границы, стремясь получить новые территории для расселения коренного этноса, отвечая на призывы других народов о помощи и т. д.. Если неимперские страны развиваются внутри себя, вовнутрь, то имперское государство ориентировано однозначно экстенсивно — вовне.

В данном смысле, я даже не совсем согласен с составителями юридического словаря в том, что империя — это тип государства. Практика исторического развития показывает, что это, скорее, некая форма, период развития, как правило, крупного, однозначно высокопассионарного этноса, при котором он раздвигает собственные границы, расширяет для себя жизненное пространство, включая в него земли других народов, с тем, чтобы достаточно расширившись вовне, получив достаточное количество ресурсов, после этого перейти к развитию за счет внутренних возможностей и, следовательно, отойти от имперскости. Историю государственности практически всех современных крупных народов можно рассмотреть в подобном ключе. Нечто похожее утверждал и Лев Гумилев в своей работе «От Руси к России». И в этом отношении, на мой взгляд, более важен даже не имперский период развития этноса и государства, а именно переход от внешнеориентированного, имперского типа развития к внутриориентированному, «демократическому» типу. Практика показывает, что немало великих империй ломалось именно на этом этапе, не сумев перейти с рельсов экстенсивного движения на интенсивное.

Но, я Вас уже, наверное, утомил. Хватит об этом! Теперь давайте взглянем на историю Грузии и попробуем разобрать вопросы межнациональных отношений в ней с позиций «имперскости».

Грузия — это вообще удивительная страна! Другой такой нет и, наверное, не будет никогда. За время своей долгой истории она выработала свой, присущий только ей метод политического выживания, характеризующийся поиском сильного покровителя, максимальной мимикрией под него, бурными демонстрациями братских чувств и прививанием покровителю сладкой иллюзии не рационального союзничества, а братской любви и попытками на этом фоне решить собственные задачи за счет этого покровителя или при его протекции, а также не менее бурными нападками на предыдущего покровителя. В течении своей истории сама Грузия, или несколько ее территорий, являвшихся региональными мини-центрами силы демонстрируют типично имперскую политику, характеризующуюся устойчивой тенденцией к захвату и удержанию территорий других народов и государств. Это свойство проявляется не только и не столько на уровне государства, но и на уровне менталитета государствообразующего народа, который даже будучи разделенным на разные княжества и находясь под гнетом других государств в течении многих и многих веков вел экспансионистскую политику и всегда, когда это было возможно, пытался овладеть территориями других, более слабых по отношению к себе народов.

Стремление к приращению территорий является основополагающим законом империи. Правило гласит, что империя может жить, только прирастая территориями. Если этот рост останавливается, то империя входит в период кризиса, а потом и распадается. Это правило сформулировали еще древние имперцы-римляне, описав его как Non progredi est regredi — Отсутствие прогресса — это уже регресс, и применимо оно ко всем существовавшим когда-либо империям — Римской, Французской, Российской и т. д.

В разные периоды и при разных покровителях Грузия волной находила на соседние народы и затем возвращалась назад, чтобы через несколько десятков или сотен лет вернуться вновь и опять присоединить то, что захватила и оставила ранее и что по этой причине уже считала своим. В истории Грузинская Империя была как самым сильным региональным государством, на равных соперничая с Византией и Персией, так и не cуществовала вообще, рассыпавшись на десяток княжеств и уделов, принадлежащих разным империям и грызущихся между собой как злейшие враги. Объединившись в начале прошлого тысячелетия, она уже в XI веке при Давиде-Строителе достигает своего максимального размера и веса. В этот момент в составе Грузии оказываются черноморское побережье до Туапсе, вся нынешняя Осетия, включая земли, располагающиеся еще севернее, почти вся Армения, включая ее исторические земли, находящиеся сейчас в Турции, значительная часть Византийской империи, широкие владения в современном Азербайджане, а также целый ряд территорий, не входивших состав Грузии, но так или иначе зависевших от нее. Затем, следует 60-летний период раскола, дробления и феодальных войн, после которого Грузия появляется вновь при царице Тамаре. После нее в Грузии уже два соперничающих между собой княжества, в XVI веке их уже семь, потом девять, а затем исчезает и сама Грузия, как бисер рассыпавшись на несвязанные между собой и враждующие феодальные уделы, поделенные между Ираном и Турцией. Но даже входя в состав других государств и подчиняясь чужим владыкам, грузинские княжества, по крайней мере, два имевшихся в то время центра регионального доминирования — Имеретия и Картл-Кахетинское княжество, не прекращают имперскую политику и ведут активные захваты территории. В ответ за верную службу стамбульским и исфаганским владыкам, они получают «в прокорм» соседние с собой земли. Что поделаешь — империя должна расти!

Только не надо думать, что говоря о Грузии как об империи я пытаюсь каким-то образом ущемить или в чем-то обвинить эту страну. Абсолютно нет! Немало стран в своей истории прошли через имперский период и никто их в этом не обвиняет. Империя — это одна из наивысших форм государственности и общественного порядка, во время существования которой общество проходит очень серьезную и необходимую эволюционную стадию, что может сопровождаться подъемом производительных сил, расцветом искусства, культуры и т. д. Вспомним, что, возможно, лучшее грузинское поэтическое произведении — «Витязь в тигровой шкуре» было создано в один из таких периодов — при царице Тамаре. Очень часто малые нации, попав в сферу интересов империи, совершали огромный цивилизационный скачок, а многие и выживали лишь потому, что вошли в состав какой-то империи.

Вопрос в другом. За время сложного и бурного имперского прошлого так или иначе сформировалось грузинское государство, ядром которого стали земли бывшего Картл-Кахетинского царства, а этническим, в некотором смысле ментальным центром проживавшие там потомки картлов, традиционно демонстрировавшие наиболее сильные имперские качества и распространившие свое доминирование на другие народы картвельской группы. Именно из них сформировалось явление, которое мы сейчас называем грузинским народом. К настоящему моменту тем или иным способом, к землям картлов «прибилось» немало территорий, на которых жили исторически и продолжают жить сейчас абсолютно разные народы — как собственно грузины и родственные им этносы, так и абсолютно не родственные, а порой и исторически враждебно к ним настроенные. Такими территориями являются Абхазия, Южная Осетия (до 26.08.08.), Джавахетия (армяне), Квемо-Картли (азербайджанцы), Мегрелия и Сванетия, с очень далеко родственными грузинам мегрелами и горцами-сванами, Аджария — республика с очень серьезными автономистскими традициями, населенная значительным количеством лазов и грузин-картлов, исповедовавших ислам и юридически находящаяся под протекторатом России и Турции, а также Панкисское ущелье, где 200 лет живут воинственные и не подчиняющиеся никому несколько огрузиненные чеченцы. Исторически эти народы имели самоуправление, будучи либо независимыми территориями (иной раз по статусу даже выше чем Картл-Кахетинское царство), либо входя в состав других государств с той или иной степенью автономии. Теперь же, по воле капризной Мадам Истории, они оказались включены в грузинское государство с резко доминирующим картлийским этническим фактором и огосударствленным картлийским менталитетом. Помните, начало определения Империи? — «Обширное государство, включающее другие народы и другие государства…» Похоже на грузинскую ситуацию? Идем дальше.

Так вот, сегодня вопрос заключается не столько в том, почему и как эти земли стали Грузией, сколько что теперь с ними делать? Если мы взглянем на эту тему с позиций теории государственного строительства, международных и межнациональных отношений, то в глаза сразу бросится то, что насколько хороша империя для завоеваний, настолько же она плоха для выстраивания отношений между проживающими в ней народами. Постоянные захваты, присоединения, разрушение сложившихся связей, насилие, навязывание чужих элит, дробление этносов между разными государствами и т. д. с одной стороны вовлекают в орбиту империи новые народы, но с другой создают ситуацию, когда эти народы не хотят, а зачастую просто не могут жить в ином государстве и, как говорил один известный армянин про другого, не менее известного грузина, испытывают к нему такую личную неприязнь — «просто кушать не могу».

Далеко не всегда имперская форма организации хороша и для безопасности самой империи. В ней нарушается одно из главных правил безопасности государства, сформулированное уже давно — для территориальной целостности лучше всего, если границы государства совпадают с границами нации. Огромное множество исторических примеров доказывают, что при определенных обстоятельствах именно полиэтническая структура государства является источником его внутренней и внешней нестабильности и может привести империю к расколу, причем, как правило, именно на территории, совпадающие с границами этносов. Но это правило противоречит самой сути империи, в основе которой лежит территориальное расширение с вовлечением в свою орбиту все новых и новых народов!

В этом вопросе проявляется глубокое противоречие, заложенное в саму основу грузинского государства. Являясь, по сути мини-империей и демонстрируя сильное стремление к подчинению других народов, Грузия, а вернее доминирующая часть ее народа — картлы, в свою очередь долгое время сами находились под властью более сильных империй, а когда в начале 1990-х гг. один из таких периодов закончился, то оказалось, что в границы Грузии входят не только исторические земли непосредственно картвельских народов, но и те, которые картвелы, в соответствии с моделью своего политического выживания получили от предыдущего хозяина, умело возбудив у него чувство любви и иллюзию братских отношений. Несмотря на утверждения грузин, что им чужда экспансионистская политика, что Грузия сама пострадала от империй и что российское и советское иго было для грузин невероятно тяжелым, земель таких оказалось очень много. В границах небольшой даже по европейским меркам страны очутились целых 6 (SIC!) национальных (или почти) территорий и автономий — Абхазия, Южная Осетия, Менгрелия, Джавахк, Борчалы, Аджария. Площадь, занимаемая ими, составила бОльшую часть Грузии — 55%, а количество населения — до 35%. БОльший процент нетитульного населения в бывшем СССР был только в Прибалтике — до 48% в Латвии.

На самом деле, это очень опасная ситуация. Считается, что доля нетитульных этносов в стране не должна превышать 20%, тогда ситуация хоть и не будет под контролем всегда, но с ней можно будет справиться. Если же это соотношение выше, появляется реальный шанс для распада страны, межнациональных столкновений и интервенции. В теории развития империи угроза интервенции другой империи или другого государства всегда является реальностью. Одна из причин этого заключается в существующем правиле, гласящем, что малый народ, считающий себя угнетенным, будет просить о покровительстве и защите большую нацию через голову бОльшей в отношении себя, средней нации. Каждый раз, когда рушатся империи, неминуемо начинается угнетение малых наций и это угнетение производят нации средние, которые еще вчера жаловались на своих угнетателей — большие нации. Это правило верно всегда и при любых условиях. В соответствии с ним, в XVIII веке само Картл-Кахетинское царство через голову Персии просило о помощи Россию, а в веке XXI-ом, теперь уже Грузия через голову России призывает на помощь Америку.

В этом отношении абсолютно понятно, почему в Грузии как образца 1918 года, 1992 года, так и сейчас не могло и не может быть парламентаризма, а только сильная президентская власть. Грузия не может допустить национальные регионы к принятию важных для страны решений, иначе, дорвавшись до власти, они в такой ситуации просто распустят страну, либо передадут ее части другим, более сильным государствам.

Что же в таких условиях делать? Непростая ситуация! Историческая практика многих народов выработала в этом вопросе несколько путей решения. По сути, все они могут быть сведены к трем основным типам — демократическому, тоталитарно-этническому и демократическо-этническому.

Начнем с последнего. Он означает добровольный уход с этнических территорий, исторически не являющихся частью земель доминирующего, имперскообразующего этноса. Т. е. просто уйти и замкнуться в своих национальных границах, приведя их в соответствие с границами государственными. Помните песню о выводе советских войск из Афганистана —

С покоренных однажды небесных вершин

По ступеням обугленным на землю сходим,

Под прицельные залпы наветов и лжи

Мы уходим, уходим, уходим.

Нечто подобное могло бы стать одним из вариантов развития ситуации и в Грузии, однако, я не случайно употребил фразу «могло», т. к. в реальной жизни этот вариант развития событий был абсолютно невозможен и просто утопичен. Я думаю, подобные действия даже никогда не рассматривались.

Грузия — это не Англия и не Франция, чтобы уходить из колоний, да и те делали это, как правило, лишь после кровопролитных войн и осознания экономической невозможности содержания туземных земель. Историческая имперская память и имперский менталитет, присущий, по крайней мере, грузинскому государствообразующему этническому ядру, не позволяет грузинам сделать это. Если какие-то земли когда-то были в составе грузинской империи, то дух имперства уже считает их своими на века, при этом совсем неважно, как давно они входили в империю и что с ними было потом. Вспомним, что одним из предлогов захвата грузинской армией русско-черкесских Туапсе и Хадыженска в 1918 году было объяснение, что во времена царицы Тамары (в XII веке) эти земли входили в пределы грузинского государства.

Вторым вариантом были демократические преобразования в стране, которые давали бы разным этносам подлинное равноправие, сохраняли бы и развивали их национальную самобытность и моделировали ситуацию, когда всем этим этническим группам было бы более выгодно, привлекательнее и безопаснее жить именно в Грузии, а не в своих «материнских» государствах. Подобных случаев, как в истории, так и в современности тоже немало. Можно вспомнить, например, США, где в середине XVIII века компактно проживало так много немцев, что некоторые государственные деятели всерьез опасались возможности немецкого сепаратизма и создания на территории США германского государства. А ведь США тогда в значительной степени уже были империей, но они смогли создать одинаковые, выгодные условия для всех национальностей и медленно, в течении нескольких сотен лет переплавить десятки этносов и сделать из них американский народ.

Это — идеальная ситуация! Могла Грузия пойти по этому пути? Не могла! В грузинских условиях этот путь тоже был утопией. Если мы взглянем на периоды, в течении которых грузинские народы жили мирно и независимо, то увидим, что таковых в исторической проекции последнего тысячелетия практически не наблюдается — 20 лет, 60 лет, 3 года и т. д. Это не то время за которое можно построить народ! Тем более, что на демократических принципах народ быстро не создается — это долгая и трудная беременность, а не выстрел из пушки — единый этнос строится вместе с государством, проходящим долгий путь от империи до подлинной демократии, а этот процесс может занять десятки и сотни лет! Историческая же память подсказывает грузинам, что у них нет нескольких сотен спокойных лет, в течении которых они могли бы строить и демократически сплачивать свою нацию, заботясь и оберегая национальную идентичность и пестуя из разных этносов один народ. Кавказские горы — это не Альпы, как бы кому-то не хотелось обмануть географию.

В отличии от американцев и швейцарцев, в любой из периодов свободы и независимости грузины начинали очень быстро строить свою нацию, используя те средства, которые им давали отведенные временные рамки и принятые в обществе средства строительства. Медлить было нельзя, иначе Грузия могла бы развалиться раньше, до того как она построит новый народ или обезопасит и легализует до степени исконности свои новые границы. А это уже совсем другие принципы, предполагающие типично имперский подход!

Количество «имперских» принципов совместного проживания больших и малых наций невелико. Отставив в сторону наиболее одиозные из них, предназначенные скорее для ограбления колоний, но не для создания единого этноса в наше время, остановимся лишь на двух.

Первый — это вариант «малой нации под зонтиком большой» — когда по целому ряду причин государствообразующая нация предоставляет малым нациям преференции по отношению к самим себе, защищает их, дает свободу принятия решений и как бы опекает от жизненных неурядиц, зачастую требуя взамен какую-то специфическую продукцию или услугу, используя ее географическое положение и т. д. Нечто подобное наблюдалось долгое время со стороны Турции по отношению к черкесским народностям, именно так долгое время жила сама Грузия, правда не под зонтиком, а «под сенью дружеских штыков», в наши дни так живут немало исчезающих народов Севера, которым государства, в чьи границы входят их исторические территории, помогают бескорыстно, пытаясь предотвратить их исчезновение.

Теоретически это был абсолютно реальный вариант. Я уверен, что если бы он был использован изначально, то никаких разговоров о сепаратизме в Грузии и никаких независимых Абхазии и Южной Осетии сейчас бы не было. Вспомните, на самых ранних стадиях конфликта на этих территориях существовал довольно длительный период, когда и абхазы, и осетины были готовы на условия широкой автономии в составе Грузии.

Вместе с тем, предоставление подобного варианта национальным меньшинствам в реальности было полной утопией. Давайте вспомним то время — грузины только что освободились от российского «ига», обрели новых стратегических покровителей, в обществе шел очень сильный процесс национально-патриотического возрождения, пассионарное население Центральной и Восточной Грузии возвращает в общество имперский дух, в грузинском обществе царит свобода на грани анархии и сверхпатриотизм… В этих условиях права других наций, их территориальные автономии рассматривались не как что-то, что может получить даже большие права, чем сами грузины, но как опасность для единства страны, как мина, заложенная под ее основы. Во многом этот подход остался неизменным и по сей день. Т. е. сама теория национальных автономий и прав других народов шли и идут в разрез с националистическо-имперской моделью унитарной Грузии, с логикой создания грузинского государства и с имперскими амбициями доминирующего картвельского этноса. Ни исторически, ни ментально современное грузинское общество не готово к предоставлению другим народам даже равных с собой прав, причем оно не готово это сделать даже после наступившей потери территорий.

Все было сделано как раз наоборот — вместо защитного зонтика, малые нации получили от «старшего брата» отмену автономий, законы о языке, уничтожавшие право их языков, ввод войск и раздачу местным грузинам оружия. Они восстали и сделали с унитарным государством грузинским то, что украинцы пели об Унии польской — помните «Не буде й унii». Здесь проявилась способность грузин частично согласиться на условия «зонтика». Будучи в положении проигравших, еще задолго до Пятидневной войны грузины во многом идут на этот вариант и предлагают обеим мятежным территориям широчайшие условия автономии в составе Грузии. Но уже поздно. Абхазы и осетины почувствовали вкус свободы и ни на что меньшее уже не согласны. Оставляем и этот вариант.

Остается последний вариант, именно в его рамках грузины и вынуждены сейчас решать межнациональный вопрос — совместное проживание малых наций с большой, при полном этническом доминировании грузин, предполагающем следование малых наций по пути и в русле большого государствообразующего народа и, с учетом отсутствия исторического времени, при очень интенсивных попытках этого народа их либо огрузинить, либо вытеснить.

У Грузии просто нет другого пути, она не может действовать по-другому. Или Грузия ассимилирует малые народы, и тогда границы государства войдут в соответствие с границами нового грузинского этноса, или она их вытеснит с территории, которой не важно каким образом овладела, и тогда границы государства опять совпадут с границей расселения грузинского народа, или в условиях цейтнота времени она эти земли потеряет. Другого варианта нет! Помните? «Или я ее веду в ЗАГС, или она меня ведет к прокурору — Не надо. — Сам не хочу, слющий».

Единственным путем формированием единого моноэтноса является быстрое огрузинивание народов, тем или иным путем оказавшихся в государстве Грузия. Т. е. говоря понятным языком, — насильственная ассимиляция. В этом месте можно вспомнить последнюю часть определения Империи — «и ради единства и собственной территориальной целостности стирающее национальные черты других народов, что приводит к доминированию титульной нации».

Такая этнокультурная парадигма оформилась в грузинском обществе в период первой грузинской республики — ГДР — с 1918 по 1921 год и с завидной неизменностью дожила до наших дней.

С того времени, в Грузии не было правительства или исторического периода, при которых доминирующий грузинский этнос не ассимилировал бы или не выталкивал другие народы. И с этой точки зрения действия меньшевистского генерала Валико Джугели, уничтожившего в 1920 году 18 тыс. и вытеснившего в Осетию 50 тыс. осетин, действия Предсовнаркома послереволюционной Грузии Шалвы Степановича Окуджавы, отца легендарного барда, являвшегося идеологом процесса деармянизации страны, действия всех советских правительств Грузии, записывавших менгрелов в грузины и огрузинивавших фамилии абхазов, равно как и действия «демократа» Саакашвили, обстреливавшего из Градов Цхинвал, АБСОЛЮТНО ИДЕНТИЧНЫ. Они не отличаются ничем и до мельчайших деталей совпадают с имперской идеологической парадигмой грузинского народа.

Стоит признать, что данный выбор — это далеко не самый легкий вариант. Представляете, нужно в течении одного, максимум двух поколений, заставить людей поверить, что они принадлежат к другой национальности, перевести их в другой народ с точки зрения менталитета, религии, языка, общественных, исторических связей, тянущихся, особенно на Кавказе, веками.

Как это сделать? Возможно ли? Да — возможно. При определенных условиях это случается если и не почти всегда, то уж точно — довольно часто.

Именно этот процесс сейчас и идет полным ходом внутри грузинских границ.

Edited February 7, 2010 by Pandukht

[Pandukht]

Часть 2. Политика грузинских властей по отношению к нацменьшинствам

В стремлении ассимилировать проживающие в Грузии народности, властям страны приходится сталкиваться с тремя типами этносов, во многом от чего и строится выбор метода ассимиляции:

1. Картвельские народы — т. е. этносы, родственные доминирующим картлам. Общность культуры и языка приводит к довольно быстрой и практически безболезненной ассимиляции этих этносов, которые, за редким исключением, сопротивления процессу ассимиляции не оказывают.

2. Некартвельские территории, население которых не может легко ассимилироваться, но по определенным причинам не выступает против попыток собственной ассимиляции активно, с оружием в руках, и не противится, или не явно противится установлению новых порядков. Это, в основном, районы, населенные армянами и азербайджанцами, из основной массы которых нельзя просто так — легко и быстро — сделать грузин. Принципиально иная, богатая культура, включающая все возможные элементы, неродственный грузинам высокоразвитый и высокохудожественный язык, своя глубочайшая история, значительная численность и наличие граничащих с ними «материнских» государств Армения и Азербайджан, оказывающих им помощь и служащих неким неофициальным гарантом безопасности этнических регионов вынуждают грузинское государство применять к ним иную форму воздействия.

Это целенаправленное и абсолютно осознанное создание агрессивной среды, в которой само существование человека зависит от его принадлежности к «грузинству». В этой среде человек может комфортно себя чувствовать, только если он говорит по-грузински, живет интересами Грузии, не связан с другими государствами, где проживает бОльшая часть его этноса и т. д. Т. е., как минимум, в значительной степени ассимилируется. Если ничего этого нет, то среда начинает активно выталкивать этого человека и подталкивать его к отъезду из Грузии. Т. е., либо ты становишься грузином, либо — до свидания! Речь идет о целом спектре трудностей и жизненных неурядиц, которые рано или поздно исторгают человека из грузинского территориального пространства — экономическая дискриминация по национальному признаку, языковая, административная, политическая и т. д. Повторю еще раз, все это проходит на фоне и по причине того, что «Большая» Армении и «Большой» Азербайджан из-за политических причин безучастно взирают на это.

3. К третьей группе относятся народы, активно сопротивлявшиеся попыткам административной и этнической ассимиляции.

Таких народов два — абхазы и осетины. Наша недавняя история убедительно доказывает, что в этих условиях, в случае уверенности в своей безнаказанности власти Тбилиси готовы пойти на все, включая вооруженные действия и частичное уничтожение этих народов.

Вообще, практика показывает, что успех ассимиляционной политики напрямую и просто в наивысшей степени связан с двумя факторами —

а) с уровнем организации и национальной идентичности самого народа, т. е. насколько ассимилируемый этнос самоорганизован, насколько его представители ощущают себя отдельным народом, есть ли у него интеллигенция и лидеры, стоящие на национальных позициях и способные повести народ. Скорость и глубина ассимиляции зависят от уровня распространенности его языка и степени отличия этого языка от титульного, от того, существует ли на этом языке отдельная от титульной литература, история, публицистика, театр и т. д.

б) с уровнем поддержки народа со стороны внешних сил, преимущественно, со стороны «Большой Земли» — т. е. государства или территории, где проживает основная масса соплеменников этого народа, способных поддержать его как в идентификационном, культурном и экономическом плане, так и в плане военном.

Если таковые факторы имеют место, то, как мы видим, ассимилировать народ практически невозможно, и наоборот — если народ задавлен, если в ходе последних исторических событий он подвергся значительному давлению и террору, если его идентичность размыта или погранична с народом-ассимилятором, если за века внешнего и внутреннего противостояния он потерял чувство единства и замкнулся в хозяйственных проблемах, если внешней поддержки ему взять неоткуда, то при активной культурной и административной агрессии и запрете на все национальное, к сожалению, он ассимилируется довольно быстро. В случае с грузинами это правило не дает исключений.

Давайте разберем примеры. Грузины уже ассимилировали целый ряд собственно картвельских народностей, которые слились с этническим ядром нового грузинского народа и возрождение которых, их обратное вычленение из грузинского народа уже невозможно. Это пшавы, хевсуры, рачинцы, тушинцы, гурийцы, бывшие некогда равным соперником картлийцам — имеретинцы и некоторые другие. Еще каких-то 50-100-150 лет назад эти народы считались отдельно существующими. Сейчас же они слились в грузинском народе и как самостоятельные этносы исчезли.

В значительной степени ассимилированы мегрелы, являющиеся родственным народом, имеющим отношение к картвелам. Как народ они еще живут, однако, вполне возможно, что их этническая судьба решается именно сейчас и, судя по имеющейся практике, тбилисские власти делают все, чтобы мегрелы разделили судьбу вышеупомянутых народностей. Иная ситуация с армянами и азербайджанцами. Довольно большое количество армян в последнее время действительно огрузинено, но все-таки массовой грузинизации ни армян, ни азербайджанцев не происходит, и поэтому на них сейчас оказывается сильный этническо-административный нажим.

Ну и последний пример — когда народ отстаивает свою идентичность с оружием в руках и имеет за спиной «Большую Землю», помогающую им это делать — это абхазы и осетины. Результат этой «ассимиляции» всем известен, поэтому идем дальше.

Если с военными действиями все понятно, то какие же методы используются для огрузинивания нетитульного населения? Как можно из эллина сделать иудея? Здесь мы выходим на целый спектр направлений и «видов оружия», которые применяются в Грузии для стирания исторической памяти и навязывания новой идентичности. В значительной степени эти методы рассмотрены в работах очень интересного и глубокого армянского историка и социолога Тамары Варданян.

Язык. На первое место, конечно же, нужно поставить язык. В грузинском общественном мнении, которое полностью разделяют и государственные руководители, язык является сверхполитизированным вопросом, наделенным почти сакральным статусом. Считается, что он является одним из краеугольных камней грузинскости, и никакой другой язык просто по определению не имеет никакого морального права в Грузии с ним конкурировать. Грузинское общество на ментальном, на генном уровне не готово признать, что другие языки являются средством обогащения культуры народа и уверено, что необходимо проводить политику их активного вытеснения.

Само по себе требование знать государственный язык абсолютно нормально и не вызывает никаких вопросов. Вместе с тем, как и в случае с российскими поэтами, язык в Грузии — больше чем язык. Это некий водораздел — наш ты или не наш, приживешься ты в Грузии и достигнешь чего-либо или будешь прозябать и, в конечном итоге, уберешься за границу. Грузинская культура имеет очень мощную литературную, письменную традицию. Приобщение к ней через грузинский язык является сильнейшим средством индоктринации, мощнейшим каналом внедрения в сознание людей той национально ориентированной исторической и патриотической концепции, о которой речь пойдет ниже, в соответствии с которой только грузины являются законными жителями Грузии. Соответственно, вольно или невольно, человек, выучивший грузинский язык, и вошедший в грузинское информационное пространство, начинает подвергаться пропаганде, целью которой и является его последующая ассимиляция.

В стране целенаправленно создана исключительно моноязычная среда, когда ни один другой язык проживающих в Грузии народностей официально не употребляется. Национальные языки целенаправленно и очень активно вытесняются из школ и т. д.

Естественно, а вернее, наоборот, совершенно неестественным образом, то, что происходит в Грузии в языковой среде, абсолютно противоречит нормам и правилам, принятым в Европе, куда так стремится Грузия, и кем она себя провозгласила. Для сравнения можно привести пример с финскими саамами, которых в Финляндии проживает 5-6 тыс. человек — всего около 0,1% от населения Финляндии. Даже у такой малой части населения есть свои печатные СМИ, включая общесаамские — с соплеменниками, живущими в других странах, собственная радиостанция и телеканал, главным редактором которого, кстати, является Анни-Кристина Юусо — актриса, сыгравшая саамку в прекрасном фильме Александра Рогожкина «Кукушка». Ничего этого нет, допустим, у менгрелов, составляющих 10% населения страны. У них нет даже собственной письменности, а людей, переводящих на менгрельский язык Библию объявляют врагами Грузии.

Стоит отметить, что политика языковой ассимиляции меньшинств противоречит международным обязательствам Грузии. Так, в 1999 году для вступления в Совет Европы Грузия официально обязалась в течение года подписать и ратифицировать Европейскую хартию региональных языков или языков меньшинств (ЕХРЯЯМ), защищающую языки малых народов. Однако даже сейчас, по прошествии уже десяти лет после вступления, этого не произошло, и не наблюдается ни малейших попыток Грузии ратифицировать эту Хартию. Западно-европейские партнеры прекрасно понимают это и время от времени вяло укоряют тбилисские власти за дискриминационную политику, но т. к. Грузия является их собственным проектом — своим, родным негодяем — никакой резкой критики не ведется и никаких санкций не применяется и не предвидится.

Вместе с тем, история показывает, что искоренение языка этнического меньшинства является необходимым, но недостаточным условием его полной ассимиляции. Так, даже искоренив гэльский язык, англичане не смогли заставить ирландцев любить себя, а индейцы, утеряв свои наречия, не превратились в добропорядочных колонистов. Для желаемой ассимиляции нужны еще и другие условия.

Вера. Еще одним важным средством, используемым для ассимиляции, в Грузии является православная религия. Здесь необходимо отметить, что после объявления независимости страны Грузинская православная церковь (ГПЦ) играла очень важную роль в процессе становления грузинского государства и очень активно, если не сказать агрессивно, поддерживала все попытки восстановления территориальной целостности страны, в том числе, с оружием в руках. Вопрос «как церковь может защищать не христианские общечеловеческие ценности, а помогать одной части своей паствы уничтожать другую ее часть?», наверное, рано или поздно станет объектом изучения теологов, нам же в целях этого исследования интересно другое.

После выхода из состава СССР в Грузии наблюдается резкий национально-патриотический подъем, который по отношению к религии вырос в неформальную, но часто применяемую формулу «Одна нация — одна религия». Понятие «грузин» в массовом общественном сознании приравнялось к понятию «православный».

На этом фоне в течении всего посттоталитарного периода, множество созывов грузинского парламента «не нашли времени» принять законы в отношении регистрации религиозных формирований, отличных от ГПЦ. В результате этого, в XXI веке, в стране, внешне претендующей на демократичность, гуманность и толерантность, все остальные конфессии абсолютно законным и демократическим образом не имеют никаких прав. Они совершенно официально не могут владеть собственностью, арендовать помещения, строить их, ввозить религиозную литературу, представлять интересы иных церквей и т. д., а их собственность открыта для рейдерских захватов представителями ГПЦ. Ну нет у грузинских депутатов времени!

В результате несколько десятков церквей, принадлежавших римской католической и армянской апостольской церквям, что называется, случайно сменили хозяина. Причем, как сообщают свидетели, процесс перехода церкви от одной конфессии к другой зачастую мог выглядеть как простой, официально зарегистрированный ремонт, одобренный властями, после завершения которого армянская церковь вдруг совершенно чудесным образом, «промыслом Божьим» представала прихожанам уже грузинской, у которой оказывались стерты все прошлые следы ее многовекового пребывания в другой вере.

Вопросы присвоения чужих церквей на территории Грузии традиционно вызывают резкое отторжение представителей национальных меньшинств, в последнее время они достигли такого накала, что даже с учетом того, что официальные лица Армении предпочитают не вмешиваться в происходящее в Джавахетии, посол Армении в Грузии и армянский епископ Вазген Мирзаханян встретились с грузинским патриархом Илией II-ым, который пообещал им содействие в возвращении церквей.

Кроме захвата церквей, ГПЦ ведет очень серьезное строительство новых культовых объектов. При этом раздражение меньшинств вызывает тот факт, что многие из них строятся на их территориях. Люди не могут понять, зачем строить грузинскую церковь в селе, где нет грузин, причем, в то время, как в соседнем селе, где живут только азербайджанцы, мечеть власти строить запрещают. Кстати, бум строительства православных храмов наблюдается после 2004 года и в Аджарии. После того как из этой автономной республики был изгнан Аслан Абашидзе религиозная политика властей коренным образом поменялась: в частности, из сетки теле— и радиовещания были убраны все передачи об исламе, а общество стало подвергаться активной пропаганде православия.

Подобная политика приносит свои плоды — на территории Грузии значительно уменьшилось количество неправославных храмов, год от года увеличивается количество аджарцев, переходящих в христианство, известны случаи крещения в православие значительного количества армян. Вместе с тем, религиозные вопросы сами по себе очень опасны, это медленно тлеющий фитиль, который в случае начала чего-то серьезного может выступить в роли детонатора.

Переселенческая политика. Еще одним средством изменения этнического баланса территорий выступает переселенческая политика грузинского государства.

В Грузии существует целый ряд программ, в соответствии с которыми, граждан, проживающих в одной части страны, переселяют в другую. Эта давняя политика, которой занимался еще «Спецпереселенстрой», который в 1930-е годы целыми колхозами переселял мегрельских крестьян в Абхазию, что потом, 60 лет спустя, дало возможность объявить эту землю исторической грузинской территорией. В наше время официальными причинами переселения являются либо оползни (аджарцы), либо малоземелье (сваны), либо историческое наследие (турки-месхетины), либо российская оккупация (картвелы) и т. д. Почти все эти нации для грузинской государственности являются проблемными, и совершенно странным образом процесс их переселения идет в регионы, где проживают другие проблемные нации — армяне, азербайджанцы и т. д.

При этом, зачастую переселенцев вселяют на земли, которые до этого находились в хозяйственном владении других наций, проводят передел земли, пастбищ, которых и местному населению не хватает, дают им льготы, подъемные и т. д., которые коренное население не имеет. Турок-месхетинцев зачем-то селят на армянские земли и в армянские деревни, несмотря на сильную историческую неприязнь этих народов друг к другу.

В результате все это приводит к нескольким итогам: а) путем переселения правительство искусственно уменьшает население проблемных, потенциально опасных регионов, которое не полностью является носителями грузинской идентичности и, следовательно, ослабляет опасность сепаратистских тенденций на тех территориях. б) переселяя их на земли таких же «недогрузин», оно нередко поднимает их уровень самоощущения себя грузинами (допустим, сваны, живущие на армянских землях, начинают чувствовать себя в большей степени грузинами, чем это было ранее) и разжигает конфликты уже между ними, чтобы отвлечь их от протестных настроений по отношению к властям или подтолкнуть к эмиграции. в) Выступая в роли медиатора в этих конфликтах, грузинское руководство зарабатывает себе перед Западом политические очки, выставляя себя в роли умиротворителя и посредника, а национальные меньшинства в качестве скандальной, плохо организованной и ультранационалистически настроенной массы. В качестве примера можно привести конфликты, когда армяне отказывались принимать в своих селах турок-месхетинцев, а грузинские власти, якобы, выступали в роли посредников, одновременно говоря своим коллегам с Запада, мол, ну вы только посмотрите на этих армян — жуткие националисты, в то время как мы выступаем за равноправие всех народов!

Экономическая и административная дискриминация. Следующим методом картвелизации территории является экономическая и административная дискриминация. Она призвана обеспечить эмиграцию негрузинского населения из Грузии. В наибольшей степени это относится к армянам и азербайджанцам. В соответствии с этим подходом, экономическое развитие местности искусственно замедляется и начинает происходить дискриминация местного населения. К таким методам можно отнести вывод российской базы из Ахалкалаки, являвшейся источником дохода для многих людей, передел земли, непредоставление инвестиций на развитие территорий, изъятие земель из обращения с последующей передачей их грузинам, у которых потом местные жители уже арендуют их за деньги, скупка земель у местных жителей, которая отрывает людей от средств производства и разрывает отношения, связывающие их с регионом, нарушения собственного таможенного законодательства при оформлении грузов, поступивших из Армении и Азербайджана, ужесточение правил пересечения границы в «национальных» районах, в то время, когда в грузинских районах идет облегчение этого и т. д., и т. д.

При этом пожаловаться местному руководству достаточно сложно, т. к. практически все руководство, за редким исключением, является грузинами. Местному уроженцу даже со знанием грузинского языка стать руководителем чего-либо практически невозможно. Эта ситуация наблюдается как в административных и в силовых органах (милиции), так и в образовательных, когда в азербайджанскую школу, находящуюся в деревне, где нет грузин, а дети и преподаватели не говорят на грузинском, присылают директора-грузина, не говорящего по-азербайджански.

Подобная практика приводит к вытеснению социально и экономически активного слоя граждан, имеющих амбиции в бизнесе либо в общественной работе. Столкнувшись с невозможностью проявления своих способностей, они начинают думать о переселении в Армению или Азербайджан, где не будут являться объектами дискриминации.

Идеологическая ассимиляция. Следующим, крайне важным методом является политическое и историческое обоснование «исконности» принадлежности земель на которых живут национальные меньшинства Грузии с внушением коренному и некоренному населению чувства «пришлости» некартвельских народов. Империя — это вообще и всегда, в первую очередь, — идея.

Это очень важная тема, которая неизменно привлекает большое внимание, вызывает множество споров и имеет огромный вес в Кавказском регионе, где история традиционно является крайне весомым аргументом в определении чьих-либо политических прав. Основная задача этого метода - придать достоверную естественность искусственно созданным в советское время границам Грузии, построить идеологическую основу националистической политики и создать новую древнюю историю Грузии, в которой все земли, которые сейчас входят в ее состав, представлялись бы как исторические и древние земли грузин, а те народы, которые на них живут сейчас, выглядели бы лишь гостями, воспользовавшимися добротой хозяев и злоупотребляющими традиционным грузинским гостеприимством.

Вообще, история - это тоже фронт, и еще неизвестно, какой фронт важнее и опаснее — там, где стреляют, или там, где пишут скучные исторические трактаты. Владимир Ильич Ленин в свое время говорил, что у нас не бывает беспартийных философов. Не знаю, как насчет философов, но беспартийных историков не бывает совершенно точно. Историки, в своей массе, так или иначе, обслуживают какие-то национальные проекты. Они создают некие легенды, более-менее подтверждаемые фактами, в которые общество начинает верить и на основе которых оно потом выстраивает какую-то свою систему ценностей, распространяемую на все элементы доминирующей в обществе идеологемы. Существует целая теория, утверждающая, что нация — это ни что иное, как значительная группа людей, согласная по поводу своего исторического прошлого.

Современная грузинская историография полностью подпадает под эту характеристику. Это абсолютно системная государственная политика, идущая с самых верхов грузинской иерархической структуры, основную роль в которой играет административная машина, исследовательские и научные центры, на тематическую деятельность которых выделяется немало денег, и результаты труда которых активно популяризируются и рекламируются в качестве национальной идеи.

«Идея «нашей земли» в грузинском сознании более или менее четко очерчена границами Советской Грузии», — заявлял профессор ТГУ Гиа Нодиа. И вот в рамках этой «нашей земли» начинают выискиваться или фальсифицироваться доказательства исконности, пишутся учебники, которые невозможно серьезно обсуждать в профессиональном сообществе, в общество вбрасываются мифы, сомнение в которых воспринимается как признак невежества и отсутствия патриотизма и т. д. Параллельно запускается другой процесс — целенаправленное стирание следов других народов — сбиваются церковные древнеармянские надписи, которые заменяются на новодел на древнегрузинском языке, после чего в СМИ появляются материалы о том, что армянские церкви Джавахетии на самом деле построены грузинами, меняется почти вся историческая топонимика Южной Осетии, меняется вся современная тюркоязычная топонимика Квемо-Картли и т. д. Другие народы обвиняются в пришлости, в том, что они не являются коренными и, следовательно, не имеют права голоса в определении будущего этой земли. Последний раз подобное заявление сделал не кто иной, как министр Грузии по вопросам диаспор Юлон Гагошидзе, сказавший, что в Грузии только грузины и абхазы являются коренными народами, в то время как «проживающие в Грузии представители иных национальностей рассматриваются как диаспоры других стран».

Давайте разберем этот вопрос и сравним его с чем-нибудь. В Уставе Краснодарского края записано: «Краснодарский край является исторической территорией формирования кубанского казачества, исконным местом проживания русского народа». Первые запорожские казаки прибыли на Тамань в 1792 году, а массовое освоение правобережья Кубани началось только в начале XIX века. То есть, российская история предоставляет русскому народу право исконности после проживания на этой территории чуть более 200 лет, в то время как грузинская история отказывает в этом праве осетинам, которые начали осваивать Южную Осетию 700-800, а по некоторым данным, 1000 лет назад.

В результате всех этих действий у неискушенного в истории человека, доверяющего официальной пропаганде, образуется абсолютно четкая логическая цепочка, которую на примере тех же осетин можно описать следующим образом:

1. Территория Южной Осетии — историческая собственность Грузии.
   
2. Осетины появились в Грузии недавно, они не являются коренными жителями и живут только с разрешения хозяев-грузин, причем, разрешение им было дано исключительно на проживание в качестве подданных грузин.
   
3. Права осетин ограничиваются их гостевым статусом, соответственно, ни на землю, ни на автономию осетины прав не имеют.
   
4. Несмотря на то, что осетины всем обязаны Грузии, они — неблагодарный и ненадежный народ, имеющий нахальство чего-то требовать от грузин.
   
5. Грузины могут позволить осетинам остаться и жить дальше, но тогда они должны объединиться с грузинской нацией и следовать в ее фарватере.
   
6. Если осетины не согласны это сделать, то они должны немедленно покинуть Грузию.
   

Это универсальная модель. Практически без изменений ее можно распространить и на армян, и на азербайджанцев, и на некоторых других.

Вот примеры:

«Мы не должны уступать родной земли спустившемуся с Кавказских гор бескультурному и не имеющему прошлого племени»

(«Ахалгазрда Комунисти», 29.06.1989).

«Разве не было бы лучше, чтобы армяне вернулись к своей земле, а азербайджанцы размножались на своей земле»

(газета «Молодежь Грузии», 14.04.1990).

«Должен произойти другой Сумгаит, чтобы гость ушел на родину, что ли?»

(там же

).

«Долг осетин помочь грузинам в осуществлении их национальных целей»

(«Литературная Грузия», 24.11.1989).

«Если осетинский этнос уже не устраивает гарантированный нами комплекс национальной родины на нашей земле и он считает невозможным и впредь жить в мире и дружбе с народом, с которым, кстати, не стесняются дружить и сотрудничать многие цивилизованные народы мира, так доброго им пути на свою национальную родину»

(«Тбилиси», 7.06.1989).

«У осетин есть газета, радио, журнал, театр, издательство, институт, что еще им надо? Надо быть благодарным грузинскому народу за это, а они требуют защиты осетинского языка и своих национальных прав... Осетинский народ такой неблагодарный... Хватит предательства по отношению к Грузии в тяжелое для нее время»

(«Литературная Грузия», 29.10.1989). и т. д.

При этом национализм, как правило, очень гибок в системе доказательств. Его отличие от науки в том, что если какое-то из доказательств не срабатывает, то его сторонники не бросаются искать ошибку в расчетах, а тут же переходят к следующему, возможно, диаметрально противоположному.

Так, например, на тех территориях, где к моменту распада Советского Союза грузины представляли подавляющее большинство и где, соответственно, у сторонников грузинского национализма существует возможность одержать верх и определить будущее территории путем простого голосования, националисты-державники особо не заботятся о подведении исторической и идеологической базы под свое право обладания этим регионом, а апеллируют к необходимости решения вопроса государственной принадлежности территории на основе референдума. Там же, где грузины проживали в меньшинстве, вместо вопроса о референдуме на первый план выходит «исконность» территории, ее историческая принадлежность Грузии и принцип «нерушимости границ».

Все эти методы в разных вариациях и с разными оттенками Грузия применяет к народам, которые, как оказалось, проживают на ее территории.

Вместе с тем, несмотря на сходство методов, ситуация с каждым из народов различна, что зачастую не видят политологи из Москвы, рассуждающие на грузинские темы. Давайте же рассмотрим ситуацию с каждым из этих народов — каково его положение в грузинском обществе, доволен ли он им, к чему стремится и, как это говорилось выше, при каких условиях он может выйти из состава Грузии, либо остаться в ней, но только на условиях широкой автономии.

Edited February 7, 2010 by Pandukht

[Pandukht]

Конец малой империи

Мегрелия

Мегрелы, мегрельский вопрос является первым, что приходит на ум человеку, который хотя бы в общих чертах представляет себе ситуацию с регионами Грузии.

Как правило, никто толком не знает, что это такое и что там происходит, но как некая тема, имеющая отношение к Грузии и к «угнетаемым» ею народам, она уже сформировалась. С определенной периодичностью эта тема затрагивается в российских СМИ и на форумах, и происходит это, как правило, в ключе того, что «Грузия — тюрьма народов, где уже почти созрела революционная ситуация и скоро мы станем свидетелями национального подъема угнетенных и страдающих мегрельских масс».

Наивысший градус такие настроения получили после Пятидневной войны, когда некоторые очень уважаемые российские политологи давали неверные сведения о якобы имевших место на территории Мегрелии столкновениях на почве национально-освободительного движения и предсказывали, что в течении двух недель Мегрелия провозгласит независимость.

Этого не случилось, но подобные высказывания периодически продолжают появляться в российских СМИ.

В действительности же, думается, что мегрельская ситуация в России не изучается и в реальности ей владеют быть может от силы несколько человек, к которым не относятся люди, чаще всего дающие комментарии, касающиеся Грузии по российскому телевидению. По отношению к мегрелам наше общество находится в плену собственного невежества и собственных иллюзий, навязанных приближенными к царю непрофессионалами от политологии и СМИ, а также чиновниками, призванными вести в этом направлении работу, которую они не ведут, а только за нее отчитываются. И это, без сомнения, является общей бедой — России, Абхазии, Грузии и… Мегрелии.

Мегрелы — это очень древний народ. И народ, как минимум, равный картлийцам. Если грузины-картлы в древности образовали царство Иверия, то у мегрелов и родственных им лазов было свое царство — Колхида. Именно туда за золотым руном плавали аргонавты во главе с Ясоном и именно дочь колхидского царя — волшебницу Медею Ясон взял в жены и увез в Грецию. Колхида и производные от него позднейшие царства занимали все восточное побережье Черного моря, от современных Туапсе до северо-восточных земель Турции. В VII веке н. э. картвельские племена, отступавшие на запад под натиском арабских кочевников, как ножом рассекли ареал проживания древних колхов и разделили бывший прежде единым народ на два, отбросив одну его часть на север, от нее и пошли современные мегрелы и сваны, а другую — на юг, где из нее образовались нынешние лазы, находящиеся сейчас в Турции.

С тех пор прошло немало времени. В разные периоды Мегрелия была и независимым княжеством, и вассалом, и являлась частью более крупных государственных образований, составленных из нескольких грузинских и негрузинских княжеств, зачастую враждуя и воюя с ними, как, например, со своей соседкой — Имеретией, правители которой традиционно считали Мегрелию своей исконной территорией.

В 1803 году под угрозой развала государства и поглощения его Имеретией Мегрелия добровольно и инициативно вошла в Российскую империю на правах автономии, в которой внутренняя власть должна была принадлежать семье Дадиани, и так просуществовала вплоть до 1867 года, когда ее автономия была Россией упразднена, а сама она, теперь уже вместе с Имеретией, составила основу вновь образованной Кутаисской губернии. В таком виде она и просуществовала до 1918 года.

Здесь необходимо сделать небольшое отступление и сказать пару слов непосредственно о мегрелах. Что же это за нация? Как ни странно, этот вопрос зачастую является наиболее сложным для людей, которые только начинают знакомиться с ситуацией. Налицо два диаметрально противоположных подхода. Первый — это когда при знакомстве, чаще всего в России, человек представляется мегрелом, тут же говорит, что мегрелы — это не грузины, и начинает горячо ругать Грузию. Другой подход демонстрируют люди, говорящие, что мегрелы — это грузины, что они сами тоже мегрелы и, несмотря на это, считают себя грузинами, и что если в Мегрелии кому-то сказать, что он не грузин, то за это могут, извините, и в морду сунуть. Традиционно забавно наблюдать за людьми, которые сталкиваются с подобным впервые: они сначала верят одной противоположности, затем другой, потом начинают размышлять и сравнивать, приходят к тебе, просят объяснить, в чем дело, и когда ты в стиле одесского раввина им говоришь, что и тот, и другой правы — запутываются окончательно.

В общем и целом дело в том, что этнически мегрелы — это, конечно, не грузины. Практически не грузины. Понятие «грузин» вообще не этническое, а, скорее, политическое — в него вошли несколько различных картвельских этносов, образовав, собственно, грузин. Мегрелы же — понятие чисто этническое, довольно далеко родственное непосредственно картлам. Если картвелы однозначно причисляют мегрелов к грузинам, то сами мегрелы исторически ощущали и ощущают себя отдельным от грузин народом, но входящим в его культурную и общественную орбиту и претендующим в ней на доминирование.

Интересно и очень показательно, что в ряде ситуативных моментов слово «корту», означающее на мегрельском языке слово «грузин», может иметь и второе значение — «чужой». Допустим, если в мегрельский дом звонит человек, по голосу явно не мегрел (но совсем не обязательно грузин) и если при этом оказывается, что он неправильно набрал номер, то на вопрос «Кто звонил?», там, где русский ответит нейтральное «Ошиблись номером», мегрел ответит: «Корту».

Современный грузинский язык, составленный на основе картлийского наречия, и мегрельский язык входят в одну — южнокавказскую, картвельскую языковую ветвь, но принадлежат к разным группам — грузинский язык является единственным языком грузинской языковой группы, а мегрельский, наряду с лазским, образует занскую, колхидскую группу. Грузинский и мегрельский языки находятся настолько далеко друг от друга, что мегрел не понимает грузина и наоборот. Они очень и очень сильно отличаются друг от друга в грамматике, лексике и т. д. Это абсолютно разные языки, но, вместе с тем, имеющие определенное, очень далекое родство. Такую же степень родства, для сравнения, теоретически имеют, например, русский язык и нижнелужицкий или сербский и кашубский, но если тот же русский при определенных условиях может понять что-то из того, что говорит серб, то грузин мегрела понять не в состоянии никоим образом.

Психологически взаимоотношения между картвелами и мегрелами очень сложны, непонятны для стороннего человека и точнее всего могут быть объяснены с точки зрения биологического термина «внутривидовая конкуренция в пищевой цепочке». Это два конкурента, бьющихся за один ресурс, и имя этому ресурсу - Грузия.

Среднестатистический картвел считает мегрелов крайне важным элементом грузинского этноса, без которых сам этнос едва ли может состояться. Он осознает большую этническую разницу между собой и мегрелом и в полном соответствии с имперской идеологией картлов использует любой удобный момент для стирания этой разницы и растворения всего мегрельского в грузинском этносе, находящимся под его доминированием.

Мегрелы же имеют собственные, далеко идущие амбиции, они чувствуют определенное превосходство по отношению к народам, составляющим грузинский этнос, и психологически готовы в нем существовать только при условии собственного главенствования.

Вся недавняя история показывает, что как только мегрел оттирали от главенствования всем грузинским пространством, в их собственной среде сразу же начинали появляться брожение и недовольство, которые часто принимали формы антигрузинских настроений, автономизации и даже сепаратизма. С другой стороны, в те периоды, когда мегрелы обретали доминирующие позиции в грузинском этносе, они чувствовали себя хорошо, всем были довольны и по факту становились даже бОльшими грузинами, чем сами картвелы. Дракон, пожирающий дракона, сам становится драконом. Это закон и очень важный фактор, который, как мне кажется, в России не понимает никто, профессионально работающий с Грузией.

В советское и постсоветское время мегрельскому дракону везло далеко не всегда.

В первый раз это проявилось в конце 1920-х и затем в конце 1940-х годов, когда мегрельская общественность пыталась образовать автономную республику или область в составе Грузии. Тогдашняя грузинская власть насмерть встала против этого и, убедив Сталина и других, что в основе подобных стремлений лежат не национальные чувства, а буржуазные устремления, устроила два так называемых мегрельских дела, в ходе которых полностью погибла вся мегрельская интеллигенция, стоящая на национальных позициях.

Мегрелов назначили грузинами, сам термин Мегрелия был объявлен не этническим, а географическим, что лишило мегрел права претендовать на собственное историческое наследие, а мегрельский язык, презрев все законы лингвистики, официально объявили бытовым диалектом грузинского языка. В наше время это дает возможность официальному Тбилиси стоять на позициях того, что требования Европейской хартии региональных языков и языков национальных меньшинств на мегрельский язык как на диалект, не распространяются.

В советское время мегрелам выдавался паспорт, где в графе национальность было написано «грузин». Это породило грустную шутку, что «мегрелы являются нацией с самым коротким сроком жизни — в 16 лет они все становятся грузинами». В демократической постсоветской Грузии ситуация только ухудшилась.

Всякая национальная активность мегрел сейчас преследуется и жестоко подавляется. Взят курс на полное искоренение мегрельского языка — его можно использовать только в быту. Он бесписьменен — мегрельской письменности до сих пор не существует — и на нем не выходят газеты, книги, журналы, нет мегрельских театров, нет фильмов на мегрельском языке, он не изучается в научных, лингвистических заведениях, не преподается в школах — его просто нет. Слабые попытки издать что-то на мегрельском языке, пусть и с использованием грузинского алфавита, либо пресекаются, либо спускаются в небытие. Перевод практически единственной ныне существующей на мегрельском языке книги — Библии — председатель комитета по внешним связям грузинского парламента Константин Габашвили назвал «провокацией, финансируемой из-за рубежа», а переводчиков Библии — «опасными врагами Грузии». Небезынтересно отметить, что именно Габашвили должен быть в числе тех, кто в соответствии с принятыми обязательствами должен продвигать ратификацию Европейской хартии региональных языков и языков национальных меньшинств и распространять ее на языки меньшинств.

С одной стороны, подобная политика, конечно же, дала свои плоды. Нужно признать, что мегрелы в значительной степени огрузинились. Мегрельский язык в быту повсеместно вытесняется грузинским. Если взрослое поколение, особенно в аграрных районах, еще говорит на родном языке, то молодежь не чувствует в нем надобности и между собой уже начинает общаться на грузинском. В виду тяжелого экономического положения на селе мегрельская молодежь уезжает в другие места, а там без грузинского не обойтись. Значительное количество мегрел уже действительно не отличают себя от грузин и вряд ли когда-то опять обретут свою изначальную идентичность — ментально они больше не часть мегрельского народа.

Внешне в нынешней Мегрелии все выглядит тихо и спокойно. Какие-то протесты, выступления за сохранение языка или еще за что-то отсутствуют. Кажется, что мегрелы забиты, испуганы, спят или уже просто устали быть мегрелами, ассимилировались, и конец этой нации уже не за горами. Все это дает возможность властям Грузии утверждать, а многим грузинам искренне верить в то, что мегрельской проблемы не существует.

Но данное положение является лишь внешней видимостью, искажением того, что происходит внутри, а там — внутри мегрельской среды — ситуация совсем иная. Как бы это кому-то не хотелось, ассимиляции мегрелов не произошло. Как говорит руководитель неправительственной организации «Центр Просвещения Колхида» Юрий Гвинджилия, «люди не потеряли свою национальную идентичность, имеют абсолютно четкие политические приоритеты, отличные от большинства грузин и, несмотря на внешнюю подконтрольность и спокойствие, мегрельский мир все равно существует». В душе мегрелы продолжают быть неподконтрольны грузинам, испытывают на них большую обиду и разочарованы ситуацией.

Видимое спокойствие мегрельская среда воспринимает как некое тактическое отступление, житейскую, генетическую мудрость народа, которые позволят уберечь его от истребления и дождаться своего шанса. Мегрелы ждут шанса! Новейшая история показывает, что часто, но далеко не всегда, мегрелы пытались этим шансом воспользоваться. Последний раз это было во время правления Звиада Гамсахурдия, которое многими мегрелами как раз и воспринималось как достижение своего доминирования в грузинском этносе. Свержение Звиада было очень остро воспринято в мегрельском обществе, достаточно вспомнить ту, по сути, гражданскую войну, которую мегрелы развернули в 1993 году против центральной власти. После этого, после своего поражения, мегрелы все время ненавидели Шеварднадзе и по-своему мстили ему.

Кроме свержения власти Гамсахурдия, которая в Западной Грузии воспринималась как своя, мегрельская, в вину Шеварднадзе ставили абхазскую трагедию, в которой пострадали именно мегрелы и, как считают в Мегрелии, пострадали они от грузин. В Западной Грузии очень широко распространено мнение, что грузины из-за своего высокомерия и ненависти к другим народам развязали войну с абхазами на мегрельской территории, а получив отпор, трусливо убежали, бросив мегрел на произвол судьбы — на съедение разъяренным абхазам, с расколотым народом, частично проживающим в Абхазии, а частично в Грузии, с многими тысячами беженцев и т. д. Это еще один из факторов, вбивающих клин между грузинами и мегрелами.

В этих условиях мегрелы с большим воодушевлением ждали прихода Саакашвили. В их глазах он виделся героем, полумегрелом, победившим ненавистного Шеварднадзе и способным вернуть им то положение в грузинском обществе, которое они заслуживают. Но эта радость очень скоро сменилась разочарованием: укрепившись во власти, Саакашвили очень быстро показал им, что строит не Мегрелию, а Грузию, и им в ней уготована роль не более чем ассимилировавшейся части грузинского народа. На самом деле, именно при Саакашвили за маской демократического фасада на мегрелов и начались наибольшие гонения. Внешнее спокойствие, которое многих вводит в заблуждение, достигнуто во многом той политикой репрессий и жесткого зажима всего национального, который ведет режим Саакашвили. Службы безопасности в регионе значительно усилены и осуществляют строгий контроль по отношению к национальному вопросу и к связям с Абхазией и с Россией. Люди просто боятся, и их нельзя в этом винить.

Другой причиной спокойствия является то, что этническая энергетика мегрел сейчас во многом израсходована борьбой с Шеварднадзе.

После активной фазы люди чувствуют усталость, опустошенность, и начинается процесс накопления сил, осмысления положения и поиска лидера. Сейчас мегрельская нация разобщена, расколота и дезориентирована.

Вместе с тем, общие настроения в Мегрелии — это неудовлетворенность положением, недовольство жесточайшей культурной дискриминацией и ассимиляцией, разочарование, обида, желание что-то изменить, но, вместе с тем, и понимание, что в нынешних условиях это сделать нереально. И дело не только в деятельности службы безопасности — против мегрел как особой идентичности сейчас работает вся государственная машина — оппозиционные политические партии, Грузинская православная церковь, СМИ, поддержка Грузии Западом и т. д. У людей есть ощущение, что эту стену пробить нельзя, а значит не надо и высовываться.

При этом, потенциал пробития стены существует, и существует огромный. Когда начинаешь говорить с мегрелами (причем, даже не московскими — те вообще настроены агрессивно антигрузински!), люди сразу оживляются, начинаются активные дискуссии, люди открыто, эмоционально, но с опаской говорят о необходимости культурной автономии, самоуправления региона, а если этого не произойдет, то даже и об отделении. Возникает ощущение, что не хватает малого.

Это ложное ощущение. Для того, чтобы это произошло, необходимо появление нескольких факторов.

1. Мегрелы должны получить внешнюю поддержку. В настоящее время любое серьезное оппозиционное движение, идущее вразрез официальной грузинской политике, возможно только при поддержке извне. Это только барон Мюнхгаузен мог сам себя из болота за волосы вытащить, а в жизни все по-другому. Необходимость поддержки извне является необходимым условием решения абсолютно всех политических вопросов Грузии, вспомним, что сам Саакашвили тоже пришел к власти не без помощи и не без согласия тех же американцев. В отношении же вопросов автономизации, регионального самоуправления или даже сепаратизма это правило верно вдвойне. Если за Абхазией или Южной Осетией стояли адыги и осетины, а за ними Россия, если у армян Джавахка или азербайджанцев Марнеули есть их «большие» Родины, то мегрел сейчас не поддерживает никто, и они остаются с грузинами один на один. В этом их трагедия. В России их воспринимают как грузин, в Абхазии как вчерашних побежденных полуврагов, а в Грузии — как объект для ассимиляции. По многим причинам стороной, которая может оказать мегрелам поддержку может быть только Россия.

2. Поддержка должна осуществляться в двух направлениях.

а) С одной стороны необходима широчайшая интернационализация мегрельского вопроса. Россия должна встать «за мегрелами» и начать бороться за их права на международной трибуне, показывая, что в XXI веке «демократическая» Грузия беззастенчиво и открыто насильственно ассимилирует целый народ, стирает его национальную идентичность и, тем самым, попирает международное право. Конфликт должен выйти за рамки противостояния Грузия-мегрелы, иначе в этой борьбе мегрелы будут обречены. Никто, кроме России, сделать это не может. Необходимо потребовать от западных стран или принудить Грузию к уважению права других народов на собственную национальную идентичность и к отказу от ассимиляции, или перестать поддерживать это государство.

б) России необходимо начать оказывать помощь мегрельским активистам. Эти люди есть, и их не так мало. Основной целью деятельности этих людей должна стать культурно-просветительская работа по активизации в обществе мегрельского фактора и активизации или появлению элиты, стоящей на национальных позициях. В мегрельском обществе существует огромный спрос на подобную деятельность. Необходимо создание мегрельского алфавита и начало выпуска на нем литературы, нужны радио и телепередачи на мегрельском языке, в том числе, и имеющие политическую направленность. Нужны сайты на мегрельском языке, ролики в Интернете и т. д. Язык должен жить полноценной жизнью.

в) И русским, и абхазам необходимо научиться отделять мегрел от грузин и начать разговаривать с ними как с двумя разными народами. Это разные народы! Мегрелы в Абхазии должны получить культурную автономию в Гальском районе, после чего этот регион должен стать неким «нациеобразующим» центром для всех мегрел по обе стороны границы. Грузинских мегрел нужно вовлекать в эту деятельность самым широким образом.

Крайне эффективным шагом будет ведение разной визовой политики для мегрел и для грузин, при этом выделение мегрел может вестись на основании либо просто мегрельской фамилии, которые отличаются от грузинских, либо по предоставлению документов, удостоверяющих проживание человека в Мегрелии.

г) Самым обязательным образом руководители российского государства должны проследить за тем, чтобы наше ублюдочное чиновничество полностью, на 100% сменило состав людей, с которыми они разговаривают в Мегрелии. Сейчас, если с мегрелами происходят какие-то контакты, то наши чиновники ведут их с людьми старой формации, бывшими советскими бюрократами или отставными полковниками КГБ. Эти люди давно отторгнуты обществом, в своей жизни они проср.ли все, что только могли проср.ть, никакого веса или влияния в Мегрелии не имеют, а некоторые, возможно, уже просто выжили из ума. Но нашим чиновникам это неважно, с отставными полковниками удобно разговаривать — с ними можно общаться на одном чиновничьем языке, они пишут хорошие отчеты и т. д. Они вообще с ними одной крови! Пульс мегрельской жизни сейчас бьется среди 20-30-летних молодых людей, которые уже плохо говорят по-русски, воспринимают Россию через грузинское зомботелевидение и хотят не писать отчеты, а возродить Мегрелию. К ним надо идти и им надо помогать.

Боюсь говорить совершенно определенно, но есть много признаков того, что 10-15 грамотных, энергичных и инициативных людей при интернационализации вопроса и элементарной поддержке могут взорвать ситуацию в Мегрелии.

Целью этих людей будет не отделение от Грузии. Их целью будет сама Грузия.

На первом этапе, в качестве первой задачи может стоять достижение местного самоуправления и культурной автономии Мегрелии, но сама мегрельская национальная идея со времен Дадиани, Жордания и Гамсахурдия не изменилась — мегрелы останутся в Грузии и будут стараться получить в ней лидерство.

И вот тогда, через сколько-то лет, мы сможем говорить, что в Грузии может появиться лояльное России правительство.

Чтобы получить генерала, нам нужно «жениться на лейтенанте». Эти лейтенанты есть, и если решение на активизацию мегрельского вопроса будет принято, то лично я могу назвать парочку.

Армяне

Возможно, кому-то это покажется странным, но армянский вопрос в Грузии существовал всегда.

Переплетение судеб двух соседних народов было очень велико еще издревле, что приводило, как к позитивным моментам, так и к некоторым историческим фактам, которые сейчас не вписываются в теорию вечной дружбы, насаждаемую официальной пропагандой по обеим сторонам армяно-грузинской границы и которые сейчас пытаются усиленно стереть.

В наше время армянский вопрос идеологически составляет часть доминирующего имперско-националистического мировоззрения, в котором негрузины являются гостями и им отводится место либо среди огрузиненных, либо среди вышвырнутых из Грузии народов, а географически он материализовался на двух, ну, или двух с половиной грузинских территориях, где количество армян традиционно велико — в Тбилиси, Джавахетии и Цалкском районе, входящем сейчас в состав азербайджанонаселенного края Квемо-Картли.

С идеологической точки зрения признание факта влияния армян на очень важные, установочные моменты грузинской истории, такие как, например, происхождение царской династии Багратиони или грузинского алфавита, очень болезненно воспринимаются грузинским самосознанием. Удивительным образом оно выходит за рамки исторического, подспудно начинает считаться чуть ли не посягательством на национальную историю и грузинское наследие и приводит к резкому отторжению как на уровне официальной истории и идеологии, так и на бытовом и личностном уровне. На это наслаивается стандартная, распространяемая на некартвельские народы мифология о спасении их жизней в трудную годину, о предоставлении им места в Грузии для проживания, о неблагодарности, хитрости, желании нажиться на приютивших их добрых грузинах и т. д. В обществе уже укоренилась установка, что быть армянином стыдно. На бытовом уровне это выражается в полупрезрительном название армян «сомехи» (хотя нейтральное слово было бы «армениели»), что имеет некий флер пришлости, нечистокровности, фальшивой идентичности, паразитичности, а на уровне государственном, в политике стало привычкой в качестве средства унижения оппонента выискивать у него армянские корни.

Тбилисские армяне — это отдельная история. И далеко не всегда радостная.

Еще не так давно — в XIX и в начале XX вв. они составляли большинство горожан, а Тифлис тогда называли армянским городом. Потом, уже в 1930-х и в 1940-х годах, после нескольких волн решения армянского вопроса — деармянизации Тбилиси — когда людей армянской национальности под видом очищения Тбилиси от «антисоциального» элемента просто высылали из Тбилиси и из Грузии, примерно так, как это случилось с чеченцами в феврале 1943 года и в таких же вагонах, национальный баланс восстановился так, как это устраивало грузинские власти, т. е. армян в Тбилиси практически не осталось.

С тех пор ситуация изменилась, и сейчас в столице Грузии и ее окрестностях насчитывается около 200 тыс. представителей армянской национальности. За исключением Авлабара, который считают армянским кварталом, потомки Ноя не живут в Тбилиси компактно и не представляют из себя какую-либо организованную и единую диаспору. Тбилисские армяне не похожи на остальных — они деполитизированы, более разобщены, намного более вовлечены в грузинскую жизнь, чем джавахкские армяне, в значительно большем процентном соотношении говорят по-грузински, да и вообще уже довольно глубоко интегрировались в грузинское общество. Именно среди них отмечены случаи массового перехода в православие, а так же значительной и углубляющейся ассимиляции. На вопрос объяснить причины этого явления, они отвечают, что «сделать это трудно, это надо прочувствовать — когда человек является армянином и живет в центре мощнейшего грузинского информационного поля, из которого 24 часа в сутки льется националистическая пропаганда, когда он постоянно окружен грузинской общественностью, которая считает его народ и его этническое государство (Армению) вражескими, а его церковь еретической и т. д. нужно быть или очень большим патриотом, которых немного, или приспосабливаться к действительности».

Тбилисские армяне неорганизованны, не представляют из себя какой-либо серьезной протестной массы и, как правило, даже не защищают своих же представителей, когда с ними что-то случается.

Наверное единственным исключением можно считать случай с заместителем директора Тбилисского Армянского драматического театра Рафаэлем Григоряном, которого по настоянию Министерства безопасности Грузии уволили с работы после того, как он выступил по телевидению с заявлением о том, что в Грузии совершаются акты вандализма в отношении армянского культурного наследия. Армянская диаспора в массе своей отнеслась к этому факту безразлично, и только одна организация — «Армянский Центр Сотрудничества Грузии» — осмелилась выступить в его защиту. Возможно, что именно из-за ее усилий Р. Григорян, говоривший чистую правду, был принят обратно в театр, но уже на более низкую должность.

Подлинный пульс армянской жизни бьется в Джавахетии, или, по-армянски, в Джавахке. Это регион, который издревле заселен армянами, который за последнюю тысячу лет своего существования принадлежал доброму десятку государств и который сейчас волею судеб находится на юге Грузии. В 1828 году российские войска под командованием генерала Паскевича отбили этот регион у Турции, а еще через два года, спасаясь от турецкого преследования туда бежали 30 тыс. армян, что еще более укрепило в регионе армянский фактор и сделало его в наше время «кусочком Армении» на территории Грузии.

Это высокогорный район с на удивление довольно суровым климатом — зимой температура может опускаться до -40С. Даже в благословенное советское время этот регион не мог считаться благополучным — высокогорье, турецкая граница, пограничный режим, практически полное отсутствие промышленных предприятий, неразвитая инфраструктура и т. д., после развала СССР и еще более после так называемой «Революции роз» ситуация только ухудшилась.

Несмотря на это, Джавахетия является стратегическим регионом для Грузии — во-первых, это территория, расположенная на стыке границ Грузии, Армении и Турции, что определяет ее важность в военном и транспортном плане и, кроме этого, здесь проходят нефтепровод Баку-Джейхан и газопровод Баку-Эрзрум.

В принципе, практически весь армянский Джавахк — это Ахалкалакский и Ниноцминдский районы, где армянское население составляет около 90-95%, Ахалцихский район с 30% армян и Цалкинский район с 55% армянского населения. Всего около 150 тыс. армян. Их судьба, их отношения с окружающим миром, их будущее стали, в полной мере, заложниками геополитической ситуации, раскола супердержавы — СССР и отношений образовавшихся государств-кусочков между собой и с другими центрами силы в регионе.

Естественно, Грузия не может надеяться, что армян Джавахка удастся так же легко ассимилировать, как картвельские народности, либо разобщенных армян Тбилиси. Они — не картвелы, проживают компактно, имеют общую границу с «Большой» Арменией и т. д. Кроме того, армяне — это нация, которая при наличии определенных условий очень трудно поддается ассимиляции, и чья национальная идентичность исторически выглядит сильнее грузинской. Если мы посмотрим на результаты отуречивания армянских и грузинских территорий в средние века, то увидим, что армяне в массе своей сохранили христианство и собственную идентичность, а картвельские племена в несравнимо большей степени были исламизированы и отуречены, особенно знать, причем, зачастую безо всякого сопротивления и, более того, при взаимовыгодном сотрудничестве с ассимиляторами. Доказательство этого мы видим и в другом: армяне — известная диаспоральная нация, т. е. за долгие века отсутствия единого армянского государственного пространства армяне научились жить в чуждом окружении и сохранять свою идентичность. На свете есть мало наций, которые могут заявить подобное.

Исходя из этого, политика властей Грузии по отношению к армянам Джавахка определяется четырьмя факторами: а) попытками жесткого ассимилирования и огрузинивания, б) переселением в регион картвельского и тюркского населения с созданием переселенцам преференций по отношению к местным жителям, в) осложнением экономической и административной обстановки и г) закупориванием региона, созданием жестких таможенных барьеров на пути приграничной торговли с Арменией и ограничением поступления в регион экономической помощи. Все это призвано либо огрузинить проживающих в регионе армян, либо сделать их жизнь невозможной и заставить их эмигрировать в Армению или другие страны.

О грузинском языке мы уже писали. Представьте, что район, где нет грузин (в Ниноцмидском районе, например, грузин — менее 1%) вдруг переходит на грузинский язык — делопроизводство, судопроизводство, официальная переписка, телевидение, таблички с названиями улиц, значительная часть образования и т. д. — всё! Людей, не знающих язык, перестают принимать на более-менее серьезную работу, армянские школы постепенно закрывают или убирают из них старшие классы, и теперь их учащиеся не могут поступить в ВУЗы, люди оказываются вырванными из реальности, потому что, кроме всего прочего, газеты и журналы из Армении задерживаются на границе грузинами-таможенниками. Из глубинки Грузии привозят аджарцев, сванов, турок-месхетинцев и заселяют ими Джавахк, переделив земли местного населения, которых и до переселения не особо хватало, сразу сильно повышается напряженность в обществе, растут конфликты, начинаются стычки. Естественно, происходит крайне серьезная дискриминация по национальному признаку — сверхрезко начинает расти грузинский фактор — почти все руководители в армянском регионе — грузины, 70% полиции — грузины, директора школ и многие преподаватели — грузины, в деревнях, где нет грузин, строятся православные церкви и присылаются священники-грузины, открывается филиал Тбилисского университета, куда из отдаленных районов, ввиду отсутствия конкуренции, приезжают учиться студенты-грузины и, закончив ВУЗ, опять же, в виду отсутствия конкуренции, остаются работать в Джавахке и т. д. Российскую военную базу, которая стояла в регионе, выводят, в качестве компенсации обещают закупать у населения продукты для грузинской армии и разместить в районе тюрьму, где местные смогут работать. Что-то из этого происходит, но полного замещения прибыли, поступавшей от базы, не получается. Регион нищает, а армяне оказываются отторгнутыми от какого-либо участия в собственной жизни и чувствуют себя выброшенными на обочину жизни людьми.

В добавок ко всему, с целью ослабить позиции армянского меньшинства, с иезуитской расчетливостью, бывший до этого единым армянский регион Джавахетию административно раскалывают в середине 1990-х, присоединив одну его часть к грузинскому региону Месхетия, в результате чего создалась новая административная единица Самцхе-Джавахетия и выведя из него в азербайджанонаселенную провинцию Квемо-Картли армянонаселенный Цалкский район.

Среди грузинских армян в полной мере искусственно и безальтернативно создается ситуация, когда человек должен выбирать — или ты, живя на своей земле, резко ломаешь свои жизненные, культурные, общественные, исторические и т. д. устои и переходишь в грузинскую, или, по меньшей мере, в двойную идентичность, и тогда у тебя появляются какие-то перспективы, или ты нищаешь, опускаешься в социальном плане, лишаешься каких-бы то ни было перспектив и становишься перед дилеммой — жить так или уехать в Армению, Россию или еще куда-либо. Как показывает практика, армяне выбирают чуть-чуть первого варианта, определенное количество второго и сколько-то третьего — отстаивать свои права и добиваться автономии, языкового и социального равноправия.

Уж не знаю, хорошо это или плохо, и как бы я поступил на их месте, но результаты грузинизации в Джавахке за все эти годы практически нулевые. Чего Тбилиси смог добиться властными распоряжениями, вроде смены табличек, того он и добился, ничего остального не произошло. За тот самый период, когда некоторые картвельские народности просто безвозвратно исчезли, превратившись в грузин, армяне Джавахка остались армянами, даже с учетом того, что это привело к их существенному обнищанию и выталкиванию из общественной и государственной жизни. Вторым результатом стала эмиграция. Точные данные по ней не ведутся, но армяне действительно уезжают, и в этом смысле можно сказать, что грузинская националистическая политика не мытьем так катанием действительно добивается результата. Существовали, как минимум, три более-менее серьезные волны эмиграции — после развала СССР, после вывода российской базы и после «Революции роз». Кроме этого существует серьезная трудовая миграция в Армению и в Россию, причем, после принятия закона Грузии о едином гражданстве и после закрытия грузино-российской границы с прекращением выдачи виз, многие армяне по экономическим причинам просто отказываются от грузинского гражданства, берут армянское и уже с ним выезжают из региона в Россию на заработки, что, тем самым, опять же подтверждает результативность выбранной грузинами политики. Фактически, происходит та же самая деармянизация Джавахка, как это было 70 лет назад в Тбилиси, но только более мягкими способами. Освободившиеся места тут же заполняются вновь прибывшим картвельским элементом, что, опять же, приводит к грузинизации региона.

В отличии от мегрел и армян Тбилиси, джавахские армяне всегда протестовали против этой политики. Начало этого можно относить еще к периоду безвременья, когда в начале 1990-х годов регион практически самоизолировался от официального Тбилиси и отказался ему подчиняться. Тогда население региона могло позволить себе отказаться принять префекта, назначенного туда аппаратом Звиада Гамсахурдия, а при Эдуарде Шеварднадзе выразить категорическое недоверие его уполномоченному. В принципе, при определенном развитии событий ситуация в Джавахетии вполне могла пойти по пути еще одних Абхазии, Южной Осетии и Нагорного Карабаха. Тогда этого не случилось и, может быть, это и к лучшему. С середины же 1990-х годов ситуация становится более управляемой, но как раз с этого времени из региона начинают постоянно раздаваться требования об автономии, федерации, местном самоуправлении, приравнивании армянского языка к грузинскому и т. д. Эти требования начинают поступать от совершенно различных армянских организаций, зачастую не связанных или враждующих между собой — от советов, съездов, ассоциаций и т. д.

Центральная власть постоянно игнорирует их. Предлогом может выступать все, что угодно, или не выступать вообще ничего — заявление можно не заметить, на него можно ответить, сказав, что оно нагнетает обстановку и выставляет все в слишком черном свете, можно отказаться его рассматривать, публично усомнившись в том, что организация, его подавшая, представляет интересы всех армян Джавахетии и т. д. Миллион отговорок! За все это время никогда и ни разу подобное заявление не было воспринято всерьез и рассмотрено, никогда грузинская власть не признала наличия национального вопроса и дискриминации армянского населения по национальному признаку. Говорилось, что проблемы региона не имеют в своей основе национальной почвы, что вопросы, тревожащие граждан, не отличаются от вопросов, имеющихся в других регионах, что обстановка искусственно обостряется третьей силой — Россией и т. д.

Пытаясь проанализировать подход Грузии к армянскому населению Джавахка, мы видим, что он очень похож, а, говоря о принципах, просто идентичен тому, что грузинские власти предпринимали по отношению к Южной Осетии — та же грузинизация, то же подталкивание осетин к эмиграции, то же стремление ограничить их связь с Северной Осетией и Россией, то же промывание мозгов по поводу исконной принадлежности региона Грузии и т. д. В случае с осетинами это не дало результата, но ситуация в Джавахетии все-таки другая.

Здесь необходимо сделать важное отступление. Восприятие Грузией и остальными державами Кавказского региона ситуации в Джавахетии, коренным образом отличается от того, что происходило в той же Южной Осетии. В сложившейся на настоящий момент политической и исторической обстановке Грузия имеет исключительно благоприятное положение для решения этого вопроса в своем ключе, а национальные меньшинства армян и азербайджанцев и, так или иначе стоящие за ними, Армения и Азербайджан — исключительно неблагоприятное. Речь идет о конфликте в Нагорном Карабахе, с последовавшим за этим прекращением отношений между Арменией, Азербайджаном и Турцией и блокадой Армении. В этих условиях Грузия становится единственной по-настоящему транзитной страной в регионе, от которой зависят не только вышеупомянутые страны, но, из-за транзита энергоресурсов, еще многие другие. Именно этим во многом определяется роль Грузии в современном мире, ее поддержка со стороны Запада и, как обратная сторона монеты, ее политика, направленная на тотальное удушение национальных меньшинств внутри страны.

В наихудшем положении оказываются армяне Джавахетии и «Большая Армения». Если не брать в расчет Иран, серьезный транзит через который невозможен в силу известных политических причин, то Грузия является единственным транзитным окном Армении во внешний мир — очень дорогим, капризным и ненадежным окном, но единственным! Именно через него Армения (и в том числе расположенная на ее территории российская военная база) получает так необходимые ей продукты, и закрытие этого окна будет означать для нее полную блокаду, может и не по типу Ленинградской (прости Господи, что скажешь!), но крайне и крайне серьезную.

Фактор влияния на Армению посредством прекращения транзита, а равно и на Россию, чьим стратегическим партнером на Кавказе Ереван является, Грузия никогда официально не признавала, но в неофициальных разговорах тема «перекроем армянам кислород и тогда они у нас попрыгают» присутствовала всегда и сильно активизировалась после 08.08.08. В этих условиях руководство Армении традиционно, в течении многих лет приносило Джавахк в жертву интересам Нагорного Карабаха и остальной Армении. Оно просто не могло активно и исходя из своей настоящей, а не вынужденной политически правильной позиции, поддерживать соотечественников, которые волею судеб оказались по другую сторону границы. Иначе «и тогда они попрыгают» наступило бы незамедлительно, особенно с учетом того, что в то время Запад, по сути, давал Грузии некий карт-бланш и считал ее жертвой тоталитаризма и демократическим гением. Именно этим объясняется армянская официальная политика в отношении Джавахетии, выражающаяся во фразе «Интеграция без ассимиляции». В соответствии с ней, Армения как бы отталкивала джавахских армян, говоря: «Я знаю, что тебе там плохо, но помочь тебе ничем не могу — ты иди, интегрируйся». В какой-то период среди руководства Армении вообще возобладала теория, что Грузию лучше не злить — что бы ни происходило в Джавахке, что бы там не делали с армянами, какой бы дискриминации их не подвергали — Грузию лучше не злить, и пусть все идет, как идет, может, в будущем, все улучшится. Помните, старый анекдот, когда муж-либерал, пацифист и сторонник теории непричинения зла возвращается домой и видит, как его жену избивает и насилует бандит. Она кричит, отбивается, зовет его на помощь. Он обреченно вздыхает, скорбно подходит к жене, берет ее за руку и говорит: «Потерпи, родная, это ненадолго, скоро тебе полегчает»?

До последнего момента практически никакой помощи со стороны Армении армяне Джавахка не получали. Что-то делалось для армянских школ, какие-то выпускники региона без экзаменов принимались в Ереванские ВУЗы, да, были какие-то планы, какие-то лекции, но реальная помощь этим в общем-то и ограничилась. Что-то, особенно в области здравоохранения, делала диаспора. Вместе с тем, произошла определенная сербизация конфликта, когда власти Армении в какой-то степени даже помогали грузинам проводить их политику. К этому, конечно же, относится постыдный случай, когда спецслужбы Армении выследили и арестовали на армянской территории лидера джавахских армян — Ваагна Чахаляна, после чего передали его Грузии, где он и был осужден на 10 лет, якобы, за владение оружием и незаконное пересечение границы. Думаю, время еще даст оценку этому факту.

В результате этого армяне Джавахка, по сути, остались один на один с Грузией. Армения и Россия по указанным причинам им помочь не могли, а попытки привлечь на помощь Запад неизменно заканчивались тем, что, как и в Южной Осетии и Абхазии, западные организации либо выносили рекомендации, которые Грузией демонстративно не соблюдались, что не несло за собой для нее никаких последствий, либо, оправданно или нет, становились на сторону Грузии. Так, попытки привлечь их внимание к дискриминации армянского языка и невыполнению Грузией обязательств, взятых на себя при вступлении в ЕС — ратификации Европейской хартии региональных языков и языков национальных меньшинств, выливались в пустые сетования на то, что Грузия до сих пор эту хартию не ратифицировала, и из-за этого они никак на нее не могут воздействовать, причем одновременно эти же организации открывали в регионе курсы по изучению грузинского языка. Т. е. практика — «негодяй, но свой негодяй» не меняется.

Само наличие Армении, конечно, было для Грузии сдерживающим фактором в пользу того, чтобы не решать вопрос Джавахка по абхазскому или юго-осетинскому сценарию. Кроме этого, необходимо отметить, что после 1994 года сами армяне не давали к этому повода. С другой стороны, слабость и невыраженность позиции Еревана, его зависимость от самой Грузии и потакание политике Тбилиси провоцировало Грузию на еще более жесткие шаги по ассимиляции армян и приводило к ситуации, когда удовлетворение никаких требований армян было невозможно.

Грузия не хотела и не могла выполнить эти требования потому, что главным требованием была автономия региона и все с этим связанное — предоставление армянскому языку статуса регионального, местное самоуправление, демилитаризацию, и т. д. Для Грузии, по факту, это означало бы моментальный вброс похожих требований от других национальных территорий и переход на длинный, демократический цикл создания грузинской нации в условиях отсутствия исторического времени. Грузия просто должна была отказать всем и всеми силами давить и давить подобные стремления в зародыше — очень быстро ассимилировать негрузин или изгонять их с территории, по воле судьбы оказавшейся во владении империи картвелов.

Но было бы абсолютно неправильным возлагать всю ответственность за нынешнюю ситуацию в Джавахетии только на Армению, прогрузинские европейские организации, либо агрессивную позицию Грузии. Сами армяне Джавахка тоже сделали далеко не все и далеко не все правильно для того, чтобы получить иной результат. В отличии от Мегрелии, политическая активность здесь присутствует. И если у мегрел сейчас нет организаций, защищающих их права, то у джавахских армян таких организаций были чуть ли не десятки, но именно является ситуацией, когда 2 — меньше, чем 1, а 10 разрозненных и малочисленных организаций — хуже, чем одна, но активная и постоянно действующая. За все это время армяне Джавахка не смогли объединиться и создать одну сильную и активную организацию. Дробление на микроскопические национальные организации привело к тому, что грузинская власть быстро выводила их из игры путем ареста лидеров, закрытия самих организаций, давления со стороны спецслужб, проведения проверок хозяйственной деятельности коммерческих организаций, связанных с их членами и т. д. В результате сейчас практически все наиболее активные члены джавахкской общественности перебрались либо в Ереван, либо в Москву. Так, в Москве существует целая общественная организация «Джавахкская диаспора России», пытающаяся каким-то образом помогать своей Родине и землякам и отстаивать их интересы из России.

То есть, при том, что потенциал протестного движения в народе довольно высок, форма его реализации организована удивительно безграмотно и бездарно. Лидеры разнообразных движений и движеньиц или из чувства конкуренции друг с другом, или по вполне объяснимой политической неграмотности совершают наивные, полудетские, милые глупости, позволявшие и позволяющие властям Грузии не воспринимать их всерьез и поодиночке выводить из игры. Люди заигрались в выдвижение требований, создается впечатление, что многим из них кажется, что если еще одна малоизвестная или неизвестная организация выдвинет еще одно требование об автономизации региона, то оно будет принято. Лидеры постоянно меняющихся организаций не понимают, что выдвигая подобные стописяттыщмильонные требования об автономии — беззубые и не поддержанные силой — они тем самым добиваются обратного эффекта — позволяют властям Грузии игнорировать себя и свои требования и, тем самым, продлевают и усиливают собственную ассимиляцию.

Существующая политика как Грузии, так и Армении и армян Джавахетии однозначно приведет к деарменизации региона. Однозначно. Армянам, всем армянам, живущим в Армении, в Грузии или в других странах необходимо понять, что при нынешних условиях выбранная Грузией политика деарменизации Джавахка доказала свою результативность. Да, она не приводит к мгновенному результату, но приведет к результату неизбежному. Предел прочности армян Джавахка существует, и термин «усталость металла» может быть применен не только к железу. Это может случиться раньше или позже, но это случится.

Выходов из ситуации может быть два, в зависимости от того, изменится ли ситуация на всем Южном Кавказе кардинальным образом, о чем мы поговорим далее, или не изменится. Если общая ситуация не изменится, то единственно возможным решением вопроса будет являться модель, в целом похожая на то, что выше я рекомендую для Мегрелии. Ее составными частями являются:

1. Обязательное изменение существующей позиции Армении и диаспоры по отношению к ситуации в Джавахке. При этом, если армянские власти продолжат изображать неестественную для человеческой физиологии «любовь втроем» — т. е. развивать свои отношения исключительно в треугольнике Армения-Джавахк-Грузия и в его рамках активизируют давление на Тбилиси, то они неминуемо получат транспортную блокаду.

Единственным, но 100%-ым способом избежать этого является максимальная интернационализация конфликта с активным выводом его на международную арену, вовлечением международных организаций и информированием общественности. Упрощенно говоря, представитель Армении в ООН должен потребовать сбора Совета Безопасности и должен заявить на нем: «Мы протестуем против насильственной ассимиляции армян в Грузии и нарушения в этой стране базовых гуманитарных норм, и у нас есть серьезные подозрения, что в ответ на это Грузия планирует устроить нам транспортную блокаду». В этих условиях можно гарантировать, что часть стран поддержит Армению, в то время как другая часть заявит о том, что страхи армян надуманы. Именно эти страны в дальнейшем будут требовать от Грузии не прибегать к блокаде.

2. При невозможности объединения множественных организаций армян Джавахка, власти в Ереване должны волюнтаристским путем выбрать одну из них и начать укреплять ее и активно выталкивать на международную трибуну.

3. Требованиями этой организации должны стать не сепаратизм, а прекращение насильственной ассимиляции, предоставление Джавахку широкой автономии, а армянскому языку такого же статуса в регионе, как и грузинскому, и возврат к административному делению, существовавшему до 1995 года (отделение от Месхетии и возврат Цалки).

4. Армяне должны осознать, что требовать что-то у Грузии бесполезно. Это принципиально важно! Вся государственная машина этой страны в этом направлении работает с одной целью — ассимилировать или убрать армян Джавахка, и требовать армянскую автономию у этой машины просто глупо. Она создавалась не для армянской автономии, а абсолютно с обратной целью! Нужно перестать требовать чего-либо у Грузии или делать это постольку-поскольку, механически, с перенесением всей деятельности на международную арену. Требовать надо не в Тбилиси, а в ООН, ЮНЕСКО, ОБСЕ, ПАСЕ, Cовете Европы, Европарламенте, Евросуде и т. д.

Слабые, «учебные» попытки этого уже были и все они были бесполезны, но они и не могли увенчаться успехом в той ситуации, когда армяне Джавахка находились с Грузией один на один, и когда ни Армения, ни армянская диаспора, ни Россия им не помогала. Без вмешательства Армении и диаспоры Джавахк будет потерян в любом случае! И в этом отношении письма в международные организации, их дежурные ответы, равно как и обращения к грузинским властям, были полезны только для того, чтобы убедиться в их бесполезности.

Необходимо не писать в эти организации, а переносить игру на их поле. Вместо отсылки писем дежурным чиновникам, делегации жителей Джавахка должны посещать организации, проводить там консультации, участвовать в их сессиях, выносить на них свои вопросы, обязательно подчеркивать то, что в регионе происходит гуманитарная катастрофа. Они должны добиваться посещения представителями этих организаций Джавахка и устраивать им туры по региону.

При условии массовости и активности подобная деятельность неминуемо должна закончиться успехом. Вероятность того, что Джавахк получит автономию практически 100%-на. Это может не случиться сразу, на это обязательно уйдет какое-то время и будут потрачены какие-то усилия, но если действовать подобным образом, то процесс будет уже необратим.

Это тем более верно, что в условиях нынешней Грузии Джавахетию нельзя рассматривать отдельно от других национальных территорий. Так или иначе, эти процессы будут идти в них всех.

Но об этом позднее, а сейчас…

Edited February 7, 2010 by Pandukht

[Pandukht]

Часть 4

Азербайджанцы

Еще одной значительной национальной группой, проживающей в Грузии являются азербайджанцы.

По официальным данным в стране их находится около 300 тысяч, а по неофициальным, экспертным – 600 или даже 700 тысяч человек, что составляет как минимум 10% населения Грузии. Территория компактного проживания азербайджанцев – это восток и юго-восток Грузии - 4 района с центрами в Гардабани, Болниси, Дманиси и Марнеули, где их количество колеблется от 50% до 80%.

Область, в которой они проживают, по-грузински называется Квемо-Картли, а по-азербайджански – Борчалы. Оба народа совершенно искренне считают эти земли своими историческими и уверены в том, что их предки здесь жили всегда. При этом грузины говорят, что тюрки на них являются новичками и пришельцами, т. к. начали расселяться тут только (SIC!) при Давиде Строителе (XII век), а азербайджанцы пишут в учебниках, что еще древнеримскому полководцу Луккулу (I век до н. э.) советники категорически не рекомендовали связываться с древними борчалинцами. При этом, если грузинские историки очерчивают область расселения древних картвелов более-менее в рамках территории Квемо-Картли, то азербайджанцы говорят, что их историческая земля простирается намного шире и утверждают совсем крамольные в Грузии вещи о том, что, якобы, в какие-то периоды Тбилиси вообще находился под контролем тюрок.

Напряжение среди двух народов существовало всегда и, когда это было возможно, Грузия пыталась снимать его силовым путем и чужими руками. Вспомним, что официально приглашение немецких войск на территорию Грузии в 1918 году было вызвано просьбой грузинского правительства к немцам решить вопрос именно Борчалы. Вот выдержка из известной речи Ноя Жордания, в которой он объявлял о приходе немцев: "Грузинское правительство доводит до сведения населения, что прибывшие в Тифлис германские войска приглашены самим правительством Грузии и имеют своей задачей защищать, в полном согласии и по указаниям правительства, границы Грузинской демократической республики. Часть этих войск уже отправлена в Борчалинский уезд для очищения его от банд разбойников". Надо ли говорить, что этими "разбойниками" были проживавшие там азербайджанцы?

Как и территория Южной Осетии, земли Борчалы доходят практически до Тбилиси. Специализацией этого района всегда, даже в советское время было мелкое предпринимательство и сельское хозяйство – растениеводство и животноводство, азербайджанцы выращивали фрукты овощи, "всякий зелень-мелень, хурма-мурма, знаешь" и поставляли это все в Тбилиси или далее – в Россию.

Если в советское время, со всеми допущениями коммунистического режима, межнациональная ситуация была для азербайджанцев терпимой и приемлемой, то развал СССР и приход к власти грузинских националистов внес в нее резкие изменения. Воцарение в Тбилиси Звиада Гамсахурдия и его политика "Грузия – для грузин" в Квемо-Картли означали массовое заселение региона сванами и такое же массовое, активное и насильственное вытеснение азербайджанцев, приведшее к нескольким вооруженным столкновениям. Считается, что в тот период за короткое время Грузию покинули жители нескольких азербайджанских деревень - в общей сложности несколько десятков тысяч человек.

В противовес менгрелам, азербайджанцы горячо приветствовали приход Шеварднадзе и, стоит сказать, что по сравнению со Звиадом, при нем им действительно несколько полегчало, правда не совсем, но затем после "Революции роз" все сразу ухудшилось.

Здесь мы прервем исторический экскурс и пойдем более структурированным путем.

В общих чертах ситуация с грузинскими азербайджанцами очень похожа на положение с армянами, но в деталях есть немало серьезных различий, которые сильно дистанцируют азербайджанцев от армян или даже ставят их совсем особняком среди всех некартвельских народов Грузии.

Принципиально подход грузин к азербайджанскому меньшинству практически идентичен подходу к армянскому. Это то же самое стремление в коротком периоде максимально растворить его, либо выдавить, и это то же самое грузинское высокомерие и осознание собственного превосходства над азербайджанцами. Если армяне для грузина – это "сомехи", то азербайджанцев в Грузии называют "татребо" - татары (груз.) Само по себе слово "татары" - не оскорбительно, и обозначает целую нацию, но так как оно произносится в Грузии и тот смысл, который в него вкладывается среди грузинских азербайджанцев, считается если и не оскорбительным в прямом смысле этого слова, то уж во всяком случае пренебрежительным и высокомерным.

Конечно же, это тот же самый языковой вопрос. Граждане обязаны общаться с представителями местных официальных структур на грузинском языке, будь то при оформлении официальных документов, составлении жалоб или при получении каких-либо услуг. Обязательными требованиями при получении работы в государственных учреждениях и лицензий на осуществление профессиональной деятельности является знание грузинского языка. Наблюдается крайнее сужение азербайджанского культурного пространства с периодическим препятствованием его подпитки с "материнской" территории. Неуклонно уменьшается число азербайджанских школ и снижается их статус, так, что их ученики не могут поступить в ВУЗы – если в 1989 году в стране было 183 азербайджанские школы, в которых училось 49805 учеников, то в 2009 году число школ равнялось 124, а учеников – 27442. Стандартной практикой стало назначение из Грузии директоров школ - грузин, не говорящих по-азербайджански. Картвелизированы названия большинства населенных пунктов и улиц с заменой табличек, указателей и т. д. В общем, радостей жизни у азербайджанцев очень много, все не перечислить.

В практическом плане, как и в Джавахетии, это выливается, в частности, в полном засилье грузин в административных и силовых органах. Почти все начальники в азербайджанском регионе – грузины. По состоянию на некоторое время назад в Гардабанском районе было 48 государственных учреждений, во главе которых не было ни одного азербайджанца. В Болниси – один азербайджанец, который работал заместителем руководителя района, в Марнеули – один заместитель руководителя и два технических работника, в Гардабанском районе в исполнительной власти был один азербайджанец. Почти вся полиция набирается из грузин и т. д.

Полным ходом и, возможно, даже более активно, чем в других некартвельских регионах, в Борчалы идет процесс разбавления однородной тюркской территории представителями грузинских народностей. В этих целях используются сваны, аджарцы и беженцы из Южной Осетии. Это уже осложнило межнациональную обстановку и привело к ряду конфликтов на национальной почве.

Но основной упор власти Тбилиси все же делают на меры экономического характера. Здесь действия властей намного масштабнее, чем в Джавахетии. Существует мощнейшая дискриминация азербайджанского населения, которая проявляется практически во всем. Во-первых, конечно же, это официальное лишение азербайджанцев средств производства, а именно – земли. В ходе проведенной земельной реформы земледельцы и скотоводы-азербайджанцы оказались наделены лишь 15 сотками земли на семью, в то время как среднестатистическая грузинская семья абсолютно законным образом получила по 3-4 гектара. До 70% азербайджанцев вообще не получили никакой земли. Это привело к тому, что теперь азербайджанцы вынуждены арендовать землю у грузин, платя им огромную арендную ставку.

Грузинское население Квемо-Картли имеет ряд банковских льгот, тогда как для азербайджанцев они, как правило, отсутствуют. В регионе не развивается инфраструктура, или развивается только в местах расположения грузинских сел. Это приводит к проблемам со снабжением водой, электричеством и т. д. Властями искусственно создаются препятствия к общению с Азербайджаном, касающиеся как области культуры, так и так называемые "рельсовые войны". Огромным ударом для азербайджанцев Борчалы стало ухудшение отношений между Грузией и Россией, которое привело к закрытию границ и к закрытию российского рынка для производимой ими продукции.

Наиболее ярким примером, благодаря известному адвокату и правозащитнику Аслану Исмаилову, ставшим известным всему Азербайджану, является история Мунгалы – азербайджанского села в Грузии. Это как "Два мира – два детства". Давайте представим: Рядом веками находятся два села – азербайджанское Мунгалы и грузинское Сартичало. В царстве демократии азербайджанское село стирают с карты и сливают с грузинским. Теперь есть только одно село с двумя частями – грузинской и азербайджанской. В грузинской части - три грузинские церкви, водопровод, 4 школы, стадион и тренажерный зал. Каждый день чистая вода и свет без перебоев. В азербайджанской части - старая школа, ни одного спортивного объекта, питьевой воды в селе нет, и жители покупают ее у грузин, платя деньги. Землю для мечети, стадиона и нового кладбища власти села – теперь грузины - не выделяют. Вся земля вокруг села принадлежит грузинам, у которых азербайджанцы – земледельцы и скотоводы – ее арендуют. Сами азербайджанцы земли не имеют. "В Грузии сформировано два класса - грузины-землевладельцы и их рабы-азербайджанцы", - говорит Аслан Исмаилов.

В общем и целом такая политика Тбилиси приводит к огромному раздражению и недовольству населения и, в какой-то степени, в отличии от воздействия на армян Джавахка, среди азербайджанцев она не особенно успешна. Несмотря на все усилия Тбилиси, никакой ассимиляции азербайджанцев не наступило. По данным экспертов, около 80% грузинских азербайджанцев не владеют грузинским языком, и это количество не уменьшается.

Определенная эмиграция в Азербайджан действительно существует и, по некоторым данным, количество покинувших Грузию в последние годы исчисляется тысячами, однако вызвано это не только дискриминацией азербайджанцев в Борчалы, но и экономическим развитием самого Азербайджана, который объективно представляет для своих соотечественников все более благоприятную перспективу.

На этом, в общем-то, сходство с ситуацией с грузинскими армянами заканчивается, и начинаются мощнейшие различия. Азербайджанцы представляют для Грузии намного более опасный фактор, чем армяне. Если по причине своей сравнительной малочисленности, пассивности, неорганизованности, отсутствия поддержки со стороны "материнской" территории, значительным ассимиляционным процессам в Тбилиси, грузинские армяне представляются этнической группой, которая идет на спад, как говорят этнографы – "затухающей группой", то азербайджанцы находятся на очень крутом подъеме.

Во-первых, это, конечно же, демографический фактор. Несмотря на выдавливание определенной части этноса, количество азербайджанцев в Грузии неуклонно растет, и причиной этого являются очень высокие темпы рождаемости в азербайджанских семьях. По некоторым данным, на каждые 20 грузинских новорожденных в Квемо-Картли приходится 80 азербайджанских детей. По аналогии с ситуацией с арабами в Израиле, в регионе шутят, что самым страшным оружием азербайджанцев в Борчалы является Марнеульский роддом. Динамика прироста и активности азербайджанского населения в Грузии такова, что простое описание ситуации в 4 районах Квемо-Картли не дает настоящей картины. Происходит стремительное заселение соседних территорий, в которых ранее доминировали грузины, армяне, русские или греки. Речь в первую очередь идет о Гурджаани, Сагареджио, Лагодехи и Цалке, где, по неофициальным данным, азербайджанцы уже составляют около половины населения.

В этих условиях государственная политика разбавления нетитульного этнического элемента меняется, и если в Джавахке власти селят грузин или повсеместно, или целенаправленно на границу с Арменией, отрывая таким образом Джавахк от границы с "материнской" территорией, то в Борчалы такая практика применяться не может – вновь прибывшие просто растворятся среди доминирующего тюркского этноса. Исходя из этого, грузинские власти размещают переселенцев анклавами, усиливая при этом ими армянские селения, видимо из расчета поддержки общехристианского фактора.

Кроме этого, правители Тбилиси не могут позволить себе роскошь воспринимать азербайджанцев как обычную этническую группу. Если к менгрелам можно относиться как к народности, за которой никто не стоит и на которую из-за юридических махинаций не распространяются некоторые международные законы, если армяне в Тбилиси воспринимаются как нация, которую бросила и которым не помогает их собственная Родина-мать и которые подспудно являются врагами из-за своего союзничества с Россией, то с азербайджанцами совсем другая история.

Даже находясь на территории Грузии, азербайджанцы являются частью огромного тюркского мира, с которым Грузия просто вынуждена дружить. С одной стороны, Азербайджан является страной, откуда в Грузию и через нее поступают углеводороды, эта страна, которая активно солидарна с Грузией по вопросу сепаратистских территорий и страна, которая удерживает блокаду Армении, из-за чего Грузия приобретает статус привлекательной страны-транзитера и незаменимого центра Кавказа. С другой стороны, за азербайджанцами стоит братская Турция, которая является не только серьезным инвестором Грузии, но и частью НАТО, куда так рвется Грузия. Действуя вместе, обе эти страны, даже без применения мер военного характера, способны причинить Грузии невероятные, фантастические проблемы, которые совершенно точно могут привести к прекращению существования современного грузинского государства.

В Тбилиси это прекрасно понимают, и если в отношении Армении периодически наглеют и хамят, то в отношении Азербайджана и Турции – кокетничают и подхалимничают. И продолжают свою антиазербайджанскую политику!

Почему это происходит. Здесь опять необходимо провести параллель с армянами. Единственной причиной, из-за которой Грузия до сих пор продолжает антиазербайджанскую политику, является отсутствие противодействия ей со стороны Азербайджана и Турции, и единственной причиной отсутствия этого противодействия сейчас (в отличии от ситуации, имевшей место даже год назад) является проблема Нагорного Карабаха. Для обеих этих стран декларируемое возвращение НКАО в состав Азербайджана является более приоритетным, чем прекращение дискриминации азербайджанцев в Грузии, которое из-за демографии и общей ситуации и так не особо успешно. Именно географическое расположение Грузии дает этим странам возможность осуществлять блокаду Армении, но, тем не менее, продолжать транспортное сообщение между ними самими, включая транзит нефти и газа на Запад.

Исходя из этого, как Азербайджан, так и Турция вынужденно и до определенной степени закрывали глаза на "художества" Грузии в Борчалы. Стоит признать, что их влияние на ситуацию было несколько большим, чем влияние Армении, но Армения вообще фактически самоустранилась от помощи джавахцам и только уговаривала их интегрироваться, Азербайджан же хотя бы внешне пытался что-то изменить. Слово "внешне" здесь является ключевым, потому что в условиях лишь потенциального влияния и опасности для Грузии, вместе с отказом от проведения жесткого противодействия дискриминации своих соотечественников, Грузия лишь делала вид того, что она прислушивалась к критическим заявлениям, периодически раздававшимся как из Анкары, так и из Баку, и продолжала делать свое дело – ассимилировать и выдавливать тюрков.

Типичным и анекдотическим примером реакции грузинских властей может являться визит Ильхама Алиева в Квемо-Картли в 2007 году. Во время него он высказал глубокую озабоченность положением азербайджанцев, пообещал, что добьется их равноправия с грузинами и заявил о необходимости совместных азербайджанских и грузинских инвестиций в регион, создания там промышленности и рабочих мест. Грузинские власти сказали, что они полностью с ним согласны и твердо пообещали, что все так и будет сделано. В рамках исполнения обещания они построили в Марнеули завод по переработке овощей и фруктов, на который приняли 80 грузин и 3 азербайджанцев, и усилили репрессии против азербайджанских общественных деятелей, которые проявили себя наиболее активно во время визита Алиева. В общем, визит президента прошел плодотворно.

Еще одной очень важной причиной продолжения дискриминационной политики Грузии в отношении азербайджанцев является отсутствие активного противодействия со стороны азербайджанских организаций. Вернее, противодействие есть, но традиционно оно было направлено не в политическую, а в экономическую и языковую плоскость. До самого последнего момента азербайджанские организации требовали лишь экономического равноправия и возможности использования своего языка и не говорили об автономии или о самоопределении. Причин этому несколько. С одной стороны, среди азербайджанцев существовало или существует стойкое мнение, что в условиях ориентированности их экономики на грузинский рынок, а также из-за активного демографического роста, получение автономии создаст им самим только лишние сложности и ограничит тюркскую экспансию в Грузию. Азербайджанцы шутят, что с такими темпами роста населения через 10 лет они сами будут давать автономию грузинам и в этом отношении их нынешняя автономия будет лишь преградой.

С другой стороны, несмотря на наличие немалого количества этнических общественных организаций, все они в значительной степени ангажированы, несамостоятельны и выражают позицию трех государств. Эти государства – Грузия, Турция и, собственно, Азербайджан. Позицию этих стран, их отношение к вопросу можно изучать по вектору выступлений общественных организаций в Борчалы.

Говоря об ангажированности некоторых национальных объединений со стороны Грузии, стоит сказать, что это вообще является стандартной практикой работы грузинских властей с национальными организациями. Выбирается организация, ставится на содержание государства и, начиная с этого момента, она, по сути, является не выразителем интересов этноса, а рупором власти. Естественно, лидеры организации при этом вовсю кричат о невиданном расцвете демократии, о том, что нигде больше, как в Грузии, государство не финансирует оппозицию, а сами власти повсюду таскают эту организацию и выставляют ее как национальную оппозицию.

Такая организация есть у армян, ею является "Союз Армян Грузии" с ее лидером, ныне советником Михаила Саакашвили Ваном Байбурдом, человеком, которого в Джавахке сами армяне иначе, чем "тварью" не называют, и который, как мне говорили сами джавахцы, боится туда ездить без охраны – иначе побьют.

Разговоры о связи с властью среди самих азербайджанских организаций идут давно и, судя по позиции некоторых из них, совсем не беспочвенно. Совпадение позиций официального Тбилиси и определенных азербайджанских объединений порой просто поражает. Так, например, возмутившее общество массовое переименование азербайджанских сел, когда за один день были огрузинены тюркские названия 31 села, лидер общественного объединения "Борчалы" Залимхан Мамедли объяснил происками России и сказал, что огрузинивание топонимов – это "политическая акция, корни которой следует искать в желании России расколоть грузинское общество по этническому принципу".

Но если часть организаций поет под грузинскую дудку, то другая их часть выражает интересы Азербайджана и Турции. И здесь ситуация совсем иная.

До 2008 года все они, как правило, требовали от властей страны исключительно экономического равноправия, большего представительства азербайджанцев в органах власти и предоставления азербайджанскому языку статуса регионального. В 2008 году произошел перелом, и теперь к числу их первоочередных требований добавилось предоставление Борчалы автономии.

Почему так произошло? Изменился подход к проблеме Турции и Азербайджана. Это очень важный момент, который определяет всю последующую ситуацию. Если раньше эти страны в качестве основной задачи ставили укрепление тюркского элемента в регионе и обеспечение Грузии поддержки, направленной на безопасное и непрерывное функционирование трубопроводов, то Пятидневная война показала им, с одной стороны, что Грузия делает нефте- и газопроводы заложником своих политических амбиций, что она не может служить гарантом их безопасности, и для полной надежности дело нужно брать в свои руки. С другой стороны, окончательный уход Абхазии и Южной Осетии и признание их Россией был воспринят как начало распада Грузии. Единственной формой ее сохранения в этих условиях и Анкара, и Баку посчитали федерацию или даже конфедерацию. То есть, или широкая автономия, или Грузия неминуемо распадется, и тогда возникает необходимость обеспечить наиболее выгодный уход из нее своих соотечественников.

Начиная со второй половины 2008 года такой подход очень четко прослеживается как в требованиях общественных организаций азербайджанцев Грузии, так и в позиции самих Азербайджана и Турции. Правда, во всем этом есть одно очень большое "но". И это опять Карабах. Позднее мы более подробно рассмотрим этот вопрос, потому что именно он сейчас определяет ближайшее будущее Грузии. В настоящий момент вопрос Карабаха сошел с мертвой точки, на которой он находился последние 17 лет. Переговоры идут трудно, но есть предпосылки того, что в 2010 году он все же решится.

Что бы ни произошло, ни Анкара, ни Баку не будут предпринимать никаких действий в отношении Борчалы до решения вопроса Нагорного Карабаха. При этом, в данном случае совершенно неважно, как он решится, в чью пользу, с какими компромиссами сторон, и решится ли вообще. Как только вопрос Карабаха отойдет в сторону и потеряет актуальность, следующим для обеих стран будет вопрос азербайджанцев в Грузии. Следующей внешнеполитической целью Баку и Анкары будет автономизация Борчалы. Это уже видно по изменившемуся вектору подконтрольных им общественных организаций, по тону разговора и по периодически проходящему вбросу позднее неподтверждающихся официально требований. Зависимость Грузии от Азербайджана и Турции настолько велика, что не может быть ни малейшего сомнения, что когда подобную цель поставят, то она будет ими достигнута.

Это абсолютно понятно, равно как и то, что ни на Турцию, ни на Азербайджан в этом вопросе повлиять не удастся. Этот процесс нельзя ни ускорить, ни остановить. Все произойдет в свое время.

Аджария

Еще одним грузинским регионом, который некоторым традиционно представляется в виде мятежного, является Аджария. Сейчас уже забылось, но еще не так давно в Грузии было 3 подобных территории – Абхазия, Южная Осетия и Аджария, причем долгое время режим Аслана Абашидзе казался даже более сильным, чем его "собратья" в других частях страны.

Из грузинонаселенных земель Аджария вошла в состав России последней – в 1878 году. До этого она в течении нескольких веков находилась в составе Османской империи, что очень сильно повлияло на населявших регион грузин и привело к их почти полному омусульманиванию. После развала Российской империи эта территория опять была занята Турцией, а в 1921 году поделена "по справедливости" между молодой Советской страной и Турцией. В соответствии с Карсским договором, значительная часть турецкого Батумского округа отходила Турции теперь уже на постоянной основе, а оставшаяся, с городом и портом Батуми – к советской Грузии. При этом, с целью защиты единоверцев Турция настояла на том, чтобы она вместе с Россией была гарантом того, чтобы уступка суверенитета Грузии осуществлялась "при условии, что население указанной местности будет пользоваться широкой местной автономией в административном отношении, обеспечивающей каждой общине ее культурные и религиозные права". Именно на этом основании Аджария получила статус автономной республики и стала единственной в СССР автономией, основанной не на национальном, а на конфессиональном принципе.

В бурные 1990-е потомственный князь Абашидзе, чьи предки правили этим регионом с XV века, смог установить в нем более привлекательные условия, чем были в других частях страны – в эпоху всеобщего развала аджарцы жили лучше и богаче, чем другие грузины. Однако достигалось это за счет полного экономического отделения Аджарии и эксплуатации активов, находящихся на ее территории, но созданных всем СССР (или всей Грузией в этом отношении) и принадлежащих тоже всей Грузии. В первую очередь, это, конечно, морской порт, являющийся одним из крупнейших на Черном мере, а так же таможенные платежи, доходы от курортного бизнеса и т. д. В политической и административной областях Абашидзе получил столько же свободы, как и в экономике: здесь была совершенно независимая судебная система, когда аджарские суды отменяли постановления грузинских судов более высокой инстанции, собственное военное ополчение и военная политика, частью которой иногда становилась российская военная база, дислоцированная в регионе, полная независимость от Тбилиси в делах местного самоуправления и т. д.

Пока грузинская власть была слабой и вела политику залатывания дыр, Тбилиси мирился со всем этим самоуправством. Более того, в каком-то отношении это было ему даже выгодно, т. к. в обмен на свободу собственных действий в Батуми князь Абашидзе, авторитет которого в стране был очень высок, соглашался не лезть в общегосударственную политику и не претендовать на президентское кресло. Но когда это кресло занял молодой, энергичный и сильный политик Михаил Саакашвили, ситуация полностью изменилась, и Тбилиси пошел в атаку на слишком далеко отколовшийся регион. Здесь-то и открылась вся иллюзия силы и влияния "аджарского льва". Оказалось, что народ устал от диктаторских замашек Аслана, и выступает против того, что вся власть в автономии оказалась в руках клана Абашидзе. В момент опасности московские друзья Аджарского Льва попросту сдали его, друзья и соратники предали старого хозяина, дешево купившись на обещание Саакашвили не преследовать их, другие представители элиты открыто призывали Саакашвили, надеясь, что после ухода князя, подмявшего под себя всё, для них откроются новые перспективы...

С того момента в Аджарии произошли колоссальнейшие изменения – регион в полной мере вернулся под власть Тбилиси – клан Абашидзе оказался смещен и раздавлен, несмотря на обещание отказа от преследования, Саакашвили устроил на его представителей настоящую охоту, буквально размазав по стенке всех тех, кого смог достать, и тех, кто еще вчера казался всемогущим, и переделил их имущество. В регион пришли новые управленцы, назначенные из Тбилиси, резко активизировалась пропаганда ГПЦ, в Аджарию хлынули многомиллионные инвестиции из Турции, Казахстана и т. д.

Сейчас это уже совсем другая Аджария. Но самым парадоксальным образом отношение к ней России продолжает оставаться тем же самым. России все еще кажется, хочется казаться, что, несмотря на все изменения, эта земля осталась все той же Аджарией 2004-го или даже Батумским округом 1921 года, и она вся вот-вот выступит против Саакашвили.

Работая над этой статьей, я просмотрел, что пишет российская печать об Аджарии и о ее протестном, либо сепаратистском потенциале. Мнения складываются абсолютно полярные: грузинские политологи говорят об отсутствии протестной базы, в то время как такие же грузины, но "бывшие абашидзевцы" (которые не владеют ситуацией, ни на что не влияют, и которых непонятно зачем нужно спрашивать!) утверждают абсолютно обратное и предрекают, что Аджария восстанет первой. И то, и другое неверно.

Во-первых, необходимо учитывать то, что в отличии от "мятежных" регионов Грузии, население Аджарии является грузинами. Одна их часть является картлами, а это основа, ядро современной грузинской нации, другая – огрузиненные лазы. За последние несколько десятилетий они прошли через большие этнографические изменения. Практически полностью стерся языковой диалект, который аджарцы приобрели во время турецкого владычества. Но самое главное – в Аджарии исчез фактор ислама. В период российского, затем советского, а потом и грузинского правления аджарцы были сначала атеизированы, а затем и христианизированы. Это очень важный фактор, который влияет на самые разные стороны отношений Аджарии как внутри себя, так и с внешним миром.

В настоящий момент мусульман в республике осталось, по разным оценкам, не больше 15-30%, причем, скорее всего, 30% - это завышенная цифра. В массе своей это старики, живущие в горных сельских района и не оказывающие никакого влияния на политическую и экономическую ситуацию. В общественном сознании религиозный тренд изменился: теперь в Аджарии стало выгодно и, простите за такое выражение, но оно действительно отражает ситуацию - "модно" быть православным.

Кроме этого, на грузинизацию нынешнего аджарского социума повлияли и переселенческие процессы, перемешивание населения, которые грузинские власти вели еще с 1980-х годов и которые усилились именно при Саакашвили. В соответствии с ними, коренных аджарцев переселяли на земли армян – в Джавахетию, а на освободившиеся земли селили мегрел. Тем самым, в Аджарии и Мегрелии размывался потенциально протестный или чуждый грузинскости фактор – в одном случае мусульманский, в другом – мегрельский, на новые земли селилось население, которое бОльшим образом зависело от центра и по этой причине не было склонно к протестным настроениям, а на границе армянских районов появлялись конкурирующие с ними мусульмане.

Во-вторых, полностью поменялась элита общества: старых соратников Абашидзе либо посадили, либо выдавили в Россию или в другие регионы Грузии, и теперь они не только не имеют там никакого влияния, но, как говорят, даже боятся лишний раз звонить своим родственникам, чтобы не навлечь на них репрессии самого демократического в мире режима Саакашвили. Часть оставшейся в Аджарии не политической, а экономической элиты общества не в силах противостоять мощным инвестициям и тоже выводит свои капиталы за рубеж. Представители же новой элиты являются в регионе чужаками, они присланы из Тбилиси, зависят от него и будут исполнять все приказы, которые оттуда получат.

В-третьих, при сохранении формального статуса автономии, непосредственно автономные права в регионе безжалостно и полностью уничтожены. Сейчас Тбилиси может делать и делает в Аджарии абсолютно все, что захочет – отменять любые указы местных властей, назначать и снимать чиновников, раздавать и конфисковывать земли и т. д. Аджарская автономия сжалась до размеров бумаги, на которой написан Карсский договор, и не действует в реальной жизни. Это отражает позицию Михаила Саакашвили, чиновники которого и ранее в частных беседах говорили, что этот договор – "не что иное как анахронизм и фикция, он был написан тогда, в 1921 году, чтобы сохранить лицо Турции, которая возвращала ранее захваченные земли. Саму основу этого договора – исламский фактор – мы вырвали практически с корнем, поэтому в нем нет необходимости, и соблюдать его мы не будем, но форму автономии отменять нельзя, т. к. ее гарантом является Турция, а она – член НАТО и наш важный партнер на пути в этот блок".

В-четвертых, народные массы аполитичны. Они аполитичны сами по себе, т. к. именно эта черта издавна являлась одной из характерных свойств аджарцев – замкнуться в своей скорлупе и не интересоваться, что творится в столицах. Диктаторские замашки Абашидзе и политические репрессии последних лет привели к тому, что народ замкнулся еще больше. Ему не интересна политика, и он ее боится. Около 90% аджарцев индиферентно относятся к автономии и к ее фактическому уничтожению. Отношение к России у народа двойственное: с одной стороны, оно традиционно хорошее, даже лучше, чем к Турции, с другой стороны, по отношению к Пятидневной войне аджарцы стоят на стороне Саакашвили и обвиняют не его, а Россию.

В пятых, нельзя сказать, что все всем довольны – это далеко не так. Существует несколько тем народного недовольства, которые уже полностью оформились и продолжают углубляться. К ним относятся:

а) опасение очень высоким уровнем иностранных инвестиций: местный капитал не смог с этим конкурировать и оказался вытеснен из серьезного бизнеса. Сейчас люди боятся, что турки скупят буквально все, и им останется лишь выступать в роли официантов в турецких ресторанах.

б) Местное население выражает недовольство засильем командных кадров из Тбилиси и оттиранием их самих на роль шестых подползающих.

в) Люди недовольны переделом собственности со времен Абашидзе, в результате которого многие из них лишились очень лакомых кусочков, причем, пострадали от этого практически все слои населения – как местные бизнесмены, потерявшие много чего, так и простые служащие и крестьяне, у которых отобрали подаренные князем 6 соток.

г) Многие недовольны тем, что Саакашвили не сдержал слова не проводить репрессий против сторонников Абашидзе. Люди говорят, что во многом под влиянием этого обещания они сдали Мише Аслана, и если бы не оно и не то, что в последние годы правления диктатор, что называется, уже "окончательно зажрался" и просто обалдел от сознания собственного всевластия, то Саакашвили никогда не вошел бы в Батуми и т. д.

Да, это, несомненно, явные болевые точки современной Аджарии. Но подобные точки есть у любого государства: у нас в провинции люди тоже жалуются на засилье московского бизнеса, в Москве ропщут на новых начальников, пришедших вместе с президентами из Питера, и все вместе выражают недовольство результатами приватизации. Подобный характер и уровень жалоб не говорит о наличии серьезных автономистских настроений и уж тем более о наличии каких-либо сепаратистских тенденций.

Аджария не может считаться сепаратистским регионом Грузии – здесь нет ни серьезных причин для отделения, ни социально активных народных масс, ни элиты, которая их поведет. С другой стороны, нельзя исключать - даже более того, с огромной степенью вероятности можно утверждать, что в случае появления серьезных заявок на предоставление автономии другим регионам, определенная часть аджарской элиты – те, кто немало потерял после ухода Абашидзе, кто не эмигрировал за рубеж, и кого назначенцы Саакашвили оттерли от руля, а также интеллигенция, сплотившаяся вокруг Батумского университета - выступит за возвращение региону фактической автономии.

В этом они, в первую очередь, будут апеллировать к России и Турции как к гарантам Карсского договора и будут просить принудить Тбилиси к выполнению взятых на себя условий. Во вторую очередь они будут просить помощи в этом вопросе у Армении, которая в огромной степени заинтересована в надежном и дешевом транспортном коридоре не через далекие Поти или Ларс, а через соседнюю Аджарию и близкий Батуми. В условиях автономии региона эти вопросы могут решиться.

Никакие сепаратистские тенденции в регионе невозможны ни по этническим, ни по политическим, ни по любым иным причинам, и спекулирование на эту тему говорит, как минимум, о незнании обстановки в регионе.

В Грузии существует еще одна этническая группа, о которой, ради порядка, стоит написать – это получеченцы–полугрузины кистины. Они компактно проживают в Панкисском ущелье, ведут довольно закрытый образ жизни и традиционно принимают небольшое участие в политической жизни Грузии. Грузинские власти горячо отвечают им тем же и предпочитают лишний раз кистин не трогать по причине их неконтролируемого, агрессивного характера, и потому, что в последнее время они от кистин и так настрадались больше чем надо. Одной из причин "страданий" была поддержка кистинами чеченских боевиков, от которой могла пострадать вся Грузия, другой же – торговля героином, случайным образом буйно расцветшая именно в Панкисском ущелье. Так или иначе, в последние несколько лет обе эти проблемы власти Тбилиси решили и больше ничего от кистин не требуют.

Вот такая характеристика национальных регионов Грузии. Что это все нам дает с учетом теоретической части об империях и вариантах развития ситуации?

Edited February 7, 2010 by Pandukht

[Pandukht]

Часть 5. Выводы

• Грузия является региональной мини-империей и традиционно, на протяжении нескольких веков демонстрирует очень высокую имперскую пассионарность этнического ядра грузинского народа – потомков картлов. Степень этой пассионарности выше, чем у многих имперских народов, включая современный русский народ.
  
• В настоящий момент Грузия находится в фазе развития, которая характеризуется прекращением территориальной экспансии и удержанием полученных территорий путем приведения в соответствие области проживания грузинского этноса и границ грузинского государства, с использованием открытой насильственной ассимиляции, либо искусственно созданной политики выдавливания местного населения.
  
• Это очень неустойчивая и уязвимая точка. До Грузии ее не могли пройти многие государства, которые в этом моменте своего развития теряли ранее захваченные территории или распадались вообще. Именно в этой точке начала разваливаться Великая Римская империя.
  
• Процесс распада грузинского государства начат, но далеко не закончен. В последнее время активно накапливается критическая масса предпосылок отпадения либо автономизации целого ряда территорий. Существует вероятность того, что в 2010 году ситуация в регионе кардинально изменится, и центробежные процессы в грузинском государстве значительно ускорятся.
  
• На данном этапе Грузия вошла в остро пограничное состояние, при котором в условиях отсутствия реакции внешних сил на грузинскую политику и отсутствия поддержки ими ассимилируемых народов, Грузия имеет возможность уже в среднем периоде добиться своих целей и либо полностью стереть национальную идентичность как минимум менгрелов и армян, либо выдавить их с их земель. В то же время, поддержка ассимилируемых народов со стороны их "материнских" территорий и мирового сообщества будет абсолютно однозначно и неминуемо иметь успех и в том же среднем периоде приведет, как минимум, к автономизации территорий этих этносов в составе Грузии и к ее федерализации.
  
• В этом случае крайне вероятно, как минимум, серьезное изменение внешнеполитического курса Грузии.
  

Далее.

• Нынешний политический курс грузинского государства, а также этнические амбиции ядра грузинского этноса однозначно позиционируют Грузию как враждебное России государство.
  
• Те народы или их часть, против которых Грузия применяет антигуманные меры ассимиляции и вытеснения являются союзниками России. У России существует обязанность защитить своих союзников и право принимать ответные действия по отношению к враждебному себе и своим друзьям государству. "Россия, - как говорит Дмитрий Медведев, - несет ответственность за судьбу народов Кавказа", и если мы хотим быть великой державой, то эту ответственность надо реализовывать. 8 августа 2008 года Россия сделала правильный шаг, послав войска на защиту своих миротворцев, своих граждан и своих союзников. Своих надо защищать. После этого мы в нерешительности остановились на полдороге, и это дало возможность Грузии перегруппироваться и продолжить свою политику дестабилизации Кавказа, антироссийских нападок и угнетения иных народов.
  
• Нам необходимо осознать, что никакие полумеры не могут служить средством достижения результата, особенно на Кавказе. Кавказ любит решительных и не приемлет полумер. Прекращение наступления российских войск в тот момент, когда грузинская армия была разгромлена, унижена и убегала, побросав подаренное Западом оружие, а Михаил Саакашвили ел галстуки, не стало ни для кого актом великодушия. Наоборот, Грузию выставили жертвой и попытались оправдать, а Россию все равно обвинили в превышении силы и в агрессии.
  
• Пока будет существовать сам предмет споров, нас будут обвинять всегда, неважно, делали мы это или не делали. Нам давно пора поставить перед самими собой вопрос: "Что важнее – Быть или Слыть?" При этом "слыть" мы будем всегда и при любых условиях, а "быть" - это единственный вариант достижения цели и защиты себя и своих союзников. Россия должна перейти к политике под названием "Быть"!
  
• 
  

В соответствии с этим, России необходимо незамедлительно предпринять следующие шаги:

1. Начать широкую информационную кампанию по информированию мировой общественности о происходящей в Грузии гуманитарной катастрофе в отношении целого ряда народов.
   

При этом следует требовать от международных организаций принудить Грузию исполнять взятые на себя международные обязательства, международное законодательство в области защиты прав и национальной идентичности малых народов, а также ратифицировать и безусловно соблюдать ЕХРЯЯМ, либо, в случае отказа, – исключить Грузию из Совета Европы, т. к. именно ратификация этой хартии являлась условием ее вступления туда, и обеспечить условия для нормального, безопасного проживания негрузинских народов на территории Грузии.

Отдельным и обязательным требованием должно стать рассмотрение Грузией требования малых народов о самой широкой автономии в составе Грузии, в том числе, по причине существующей государственной политики страны по их ассимиляции и вытеснению. Необходимо довести до Тбилиси, что в случае отказа от предоставления им автономий, Москва оставляет за собой право признать права этих территорий на самоопределение.

Еще одним направлением деятельности по интернационализации конфликта должен стать выход на уровень народной дипломатии. Помимо правительственных и дипломатических организаций необходимо заняться информированием народных масс, чтобы люди, по крайней мере, в ряде ключевых государств знали, что их правительства по политическим мотивам поддерживают страну, которая в XXI веке проводит открытую ассимиляционную политику или вытесняет целые народы. Практика показывает, что в наше время народная дипломатия приводит к очень хорошим результатам.

2. Никакое улучшение отношений с Грузией не может быть возможно и, более того, просто противоестественно принципам гуманизма до прекращения ассимиляции и вытеснения ею других народов.

3. Необходимо начать поддерживать менгрелов, выделив их из общекартвельского этноса, изменив с ними визовой режим и приложив усилия по развитию менгрельской культуры и языка. Необходимо проработать с абхазскими коллегами вопрос по предоставлению абхазским менгрелам статуса культурной автономии с возможным принятием к исполнению проекта "Двух Менгрелий".

4. Российский МИД должен приложить усилия по активизации позиции Армении и Азербайджана в отстаивании прав их национальных меньшинств на территории Грузии и предотвращении гуманитарной катастрофы. При этом, российским властям необходимо выработать совместную политику по этому вопросу и объединить усилия трех стран.

5. Россия должна приложить максимум усилий для разрешения вопроса Нагорного Карабаха. С одной стороны, как Баку, так и Ереван должны понять, что в последнее время произошла интернационализация значения конфликта, и сейчас эта тема уже не является исключительно вопросом Армении и Азербайджана, но затрагивает и другие страны, с другой стороны, решение вопроса возможно только на основе компромисса обеих сторон, желательно, с переносом вопроса о статусе НК на необозримое будущее.

6. Россия должна поставить перед Турцией вопрос о грубейшем несоблюдении Грузией условий Карсского договора 1921 года в части фактической автономии Аджарии, а также о несоблюдении Турцией и самой Россией своих обязанностей гарантов и о принуждении Грузии выполнять взятые на себя международные обязательства.

Я глубоко уверен, что в случае, если подобные меры будут предприняты, они просто обречены на успех, причем, скорее всего, результат может быть достигнут довольно скоро и, в случае грамотной, активной и многосторонней раскрутки вопроса, без особого риска. Но сам по себе этот вариант не дает представления о всей картине, которая имеется в Закавказье.

Совершенно не исключено и даже, более того, очень вероятно, что мы с Вами находимся накануне колоссальных изменений в политической обстановке на юге Кавказа. Эти перемены еще не однозначны, не до конца понятны и не конечны. Они еще только оформились. Но уже сейчас они имеют настолько серьезный структурный характер, что даже в начальной стадии приводят к изменениям и к результатам, которые были раньше просто невозможны - например, достижение договоренности об открытии в марте с. г. КПП "Верхний Ларс", к которому стороны не могли прийти годами.

Я, конечно же, имею в виду наметившийся процесс урегулирования армяно-турецких и, в более отдаленной перспективе, армяно-азербайджанских отношений. Понятно, что это еще дело будущего, но, тем не менее, нам всем, и особенно на стадии продолжающихся переговоров (SIC!) нужно понять, что перспективы, которые это урегулирование несет, в случае положительного исхода, самым коренным образом изменят структуру политических и экономических отношений Закавказья, всего Кавказа в целом и, в определенном смысле, Европы. Это вызовет к жизни абсолютно новую геополитическую реальность Закавказья, где самые смелые прогнозы, о которых раньше никто не мог и мечтать, получат все шансы превратиться в реальность. Сейчас, впервые за 17 лет, складывается уникальная ситуация, когда целый ряд заинтересованных стран хочет и, что очень важно, похоже, имеет возможность перешагнуть через существующие проблемы и разорвать этот клубок противоречий.

Ситуация в вопросе Нагорного Карабаха в последние несколько лет в огромной степени изменилась. Начала накапливаться усталость от "тупого", безальтернативного и бескомпромиссного противостояния как Армении, так и Азербайджана, произошла крайне серьезная интернационализация значения конфликта, когда, особенно с наступлением мирового кризиса, стало понятно, что немалые потери от этого противостояния несут не только непосредственно Армения и Азербайджан, но и многие другие страны, Турция (кстати, тоже страна, очень много теряющая от конфликта) отказалась от провального европейского вектора развития и вернулась на Кавказ в качестве традиционно сильного регионального игрока и модератора, огромное значение имела Пятидневная война и т. д. Все это дает надежду на то, что этот "подход к снаряду" в урегулировании Нагорно-Карабахского вопроса выльется в какие-то позитивные решения.

Но влияние этих решений на разные страны будет абсолютно различным. Уже сейчас можно говорить о том, что практически все страны региона (и не только) от разрешения вопроса Карабаха только выиграют, в то время как одна страна – Грузия – однозначно очень сильно проиграет.

Дело в том, что вся геополитика Грузии в постсоветское время во многом построена именно на преимуществах, которые ей давали враждебные отношения между Азербайджаном, Турцией и Арменией и блокаде Армении. В огромной степени, именно Карабахский вопрос построил современную Грузию. Грузины охотно говорят, что их страна имеет уникальное геополитическое и транспортное положение, являясь единственной по-настоящему транзитной страной в регионе, ключом Кавказа, без которого невозможно обойтись. И до последнего времени это было так – именно география была самым конкурентоспособным грузинским товаром. Расположение Грузии таково, что если ее восточные и южные соседи замыкаются в собственном противостоянии и выходят из игры, то любая страна, которая хочет просто существовать в регионе или прийти и укрепиться в нем, просто обязана иметь хорошие отношения с Грузией, что выливалось в поддержку Грузии, ее финансирование, строительство ее армии, решение ее проблем и т. д.

Более того, сама Грузия получала колоссальные преимущества в общении со своими друзьями и недругами – так, Россия оказывалась связана со своим стратегическим партнером в регионе – Арменией - и со своей военной базой только через Грузию, Армения становилась в полной мере заложником милости грузин в вопросе открытия или закрытия транзитных переходов и была вынуждена платить "братскую" тройную монопольную цену за провоз своих товаров по грузинской территории, альтернативой чего была только полная блокада, Азербайджан и Турция не находились в блокаде, но все равно были вынуждены общаться друг с другом через голову Тбилиси и т. д.

В полной мере это относится (относилось?) к ситуации вокруг Джавахка и Борчалы, когда и Армения, и Азербайджан, и Турция оказывались связаны по рукам и ногам своими отношениями с Тбилиси и не могли позволить себе риск помочь дискриминируемым, ассимилируемым и изгоняемым соотечественникам. Они целенаправленно, осознанно и широко закрывали глаза на все призывы о помощи, которые шли и идут из этих регионов, и шли на поводу у Тбилиси, чтобы не обострять отношения и не ставить под угрозу интересы всей нации. Помните: "Потерпи, родная, скоро тебе станет легче"? Это плохо, это неприятно, но это можно понять.

Все это самым диаметральным образом поменяется, как только Карабахский конфликт окажется урегулированным, а турецко-армянская и армяно-азербайджанская границы открытыми. В этом случае моментально окажется, что нефте- и газопроводы из Азербайджана и Туркмении в Турцию и далее в Европу короче и дешевле строить не через Грузию, а через Армению. Тогда весь армянский и, в значительной степени, азербайджанский товарооборот пойдет не через Поти и Батуми, и даже не через Черное море, а через Средиземное и далее по железной дороге. Это элементарно короче – не надо проходить через проливы, пересекать все Черное море, что само по себе дешевле, а если еще учесть грабительские тарифы… На Москву теперь "перекрыванием кислорода" надавить невозможно. На Ереван тоже, у него развязываются руки в отношении помощи армянам Джавахка, Азербайджану теперь выгоднее общаться с Турцией через Армению, для других стран, приходящих в регион, ключевая роль Грузии становится совершенно неявной – Тбилиси перестает давать то, чего не могут дать другие страны, соответственно интерес к нему неминуемо упадет и т. д. и т. д.

Это конец двадцатилетней геополитической модели развития. Как это скажется на ситуации в регионе?

Она развернется на 180 градусов. Теперь уже Грузия будет экономически зависеть от внутри- и межрегиональных товаропотоков, которые можно будет легко направить по другому пути – если раньше она назначала за них тройную цену, то теперь она за них будет биться в конкурентной борьбе с теми же Арменией и Турцией и будет в этом от них зависеть. Теперь уже Грузия должна будет волноваться за спокойствие в национальных регионах, по которым проходят нефте- и газопроводы, ведь если ситуация в них напряжется, то нитки (довольно короткие по современным меркам) можно будет легко перенести, либо просто вообще отодвинуть Тбилиси от контроля за ними. Кроме этого, конечно же, у Азербайджана и Армении исчезнут сильнейшие сдерживающие факторы по отношению к безобразиям, творимых с их соотечественниками в Джавахетии и Квемо-Картли, и с огромной степенью вероятности можно утверждать, что у самих грузинских армян и азербайджанцев проснутся сепаратистские настроения, которые сейчас дремлют в виду их бесперспективности.

Начиная с этого момента и особенно при проявлении принципиальной позиции Армении, Азербайджана, России и, возможно, Турции, Грузия будет рада дать мятежным регионам такую автономию, которую они сами захотят, иначе, по примеру Абхазии и Южной Осетии, дело имеет все шансы закончиться суверенитетом этих территорий де-факто, тем более, что практически у всех стран, вовлеченных в ситуацию, уже есть опыт создания и долговременной поддержки и легализации оторванных от "mainland" территорий – им даже не надо ничего выдумывать, все технологии уже наработаны и существуют десятилетиями. Подобный российский опыт в регионе вообще восходит к 1783 году!

С исторической и цивилизационной точки зрения получение этими районами автономии будет означать, что Грузии и на сей раз не хватило исторического времени гарантированно получить в свой состав эти земли, приведя границы страны в соответствие с ареалом проживания грузинского этноса, и она переходит к длинному этапу окартвеливания этих народов либо по американскому, либо по швейцарскому варианту. С учетом исторической специфики Кавказа перспектива и того, и другого в долгом периоде решительно не просматривается.

В случае урегулирования Карабахского вопроса первой обострится обстановка либо среди грузинских азербайджанцев, либо среди армян. Это неминуемо приведет к тому, что с таким же требованием выступит и соседняя национальная территория. Практика показывает, что грузинские армяне и азербайджанцы не координируют свои действия, а, по факту, иногда выступают и против аналогичных действий соседей, но ревностно следят друг за другом и всегда, всегда требуют себе как минимум такого же положения, тем более что некоторые азербайджанские лидеры уже высказались за совместные действия с армянами по федерализации или конфедерализации Грузии. На этом фоне Россия и Турция безвариантно и юридически железобетонно поднимут вопрос восстановления автономии Аджарии и соблюдения Грузией международных договоров.

Тройственная конфигурация автономий – Квемо-Картли – Джавахетия – Аджария – крайне важна заинтересованным сторонам, включающим не только Армению и Азербайджан, но и Турцию и Россию. Именно при таком позиционировании она может работать в полную силу, ибо только так она закрывает вопрос проходящих через Грузию трубопроводов и обеспечивает их безопасное функционирование. Дело в том, что нефтепровод Баку-Джейхан и газопровод Баку-Эрзрум проходят по территории Грузии именно по этим регионам. Во время Пятидневной войны и после нее Азербайджан и Турция уже выражали озабоченность тем, что своей политикой Михаил Саакашвили привел регион к ситуации, когда Тбилиси не только не может гарантировать бесперебойную работу трубопроводов, но сделал доставку углеводородов заложником своих политических амбиций, и теперь другие страны региона должны постоянно контролировать ситуацию, чтобы быть уверенными в бесперебойной прокачке. Надо ли говорить, что возможность национальных волнений в регионах с дискриминируемым и вытесняемым населением, особенно при неуступчивости Тбилиси и продолжении своей политики также представляет огромную опасность для работы трубопроводов. И было бы огромным заблуждением считать, что это дело только Грузии!

Автономизация регионов позволит оттеснить Тбилиси от управления трубами, что однозначно увеличит надежность их функционирования. Контроль Азербайджана и Турции над частью трубопроводной системы, идущей по территории Грузии, будет только приветствоваться Россией и Западом, т. к. будет означать контроль владельца углеводородов и его основного транзитера и вытеснение из цепи слабого и ненадежного звена.

Таким образом, Армения, Азербайджан и Турция, особенно сейчас, на этапе переговоров по Карабаху, а также грузинские армяне и азербайджанцы, подчеркиваю еще раз, особенно сейчас, на этапе переговоров, должны со всей четкостью осознавать, что на кону у них стоит не только Нагорный Карабах и открытие границ. Достижение соглашения будет практически неминуемо означать решение вопросов Джавахка и Борчалы, транспортную революцию на Кавказе, прекращение зависимости по многим вопросам от Грузии, контроль над трубой, серьезный транспортный коридор через Батуми и т. д., и т. д., и т. д. Синергия. Дважды два может и должно равняться пяти.

А что же менгрелы? – спросите Вы. На этом этапе менгрелы не поддержат парад автономий. Если вектор движения аджарцев почти неподвижен, армян и азербайджанцев – центробежен, то у менгрел он центростремителен. Цель менгрел – Тбилиси, а не Кутаиси или Поти. Этот период будет ими использован для укрепления менгрельского этноса и последующего доказательства своей лояльности перед грузинами. Полностью исключать выдвижение менгрелами требований об автономии нельзя, но их черед придет чуть позже.

Во всем этом процессе Москва должна устоять перед соблазном замкнуть на себе весь процесс координирования перемен. Ключи от конфликтов необходимо передать в Баку, Ереван и…ну… говорите же… и в Сухум! Тогда это станет подлинным национально-освободительным движением, борьбой народов за идеалы гуманизма и за выживание своей нации, а не приходом новой империи и не кознями Москвы против маленького, свободолюбивого народа, который выбрал дорогу в НАТО.

Кстати, о НАТО. Подобный расклад будет концом нынешнего внешнеполитического позиционирования Грузии. Федеративное государство, около половины территории которого приходится на национальные окраины, где проживают народы, имеющие совсем разные внешнеполитические приоритеты, не может позволить себе тот же курс, которым следовала унитарная и незаменимая на Кавказе Грузия, дружащая с соседями и воюющая с империей зла. Это будет тем самым вариантом, когда грузинская государственность останется, но грузинская угроза исчезнет.

На этом этапе на сцену должны выйти менгрелы…

Но Вы, наверное, уже устали… Давайте отвлечемся. К чему я это все. Я иногда вспоминаю старшину своей парашютно-десантной роты в армии прапорщика Брежнева – очень вредного, но, по-своему, мудрого человека. Так вот, когда при нем кто-то из солдат говорил фразу "А я думал…", он тут же отвечал: "Думать тебе, боец, пока рано. Я за тебя уже подумал, а тебе надо только исполнять". Так вот, друзья мои, думать - не рано! Надо думать, и думать надо уже сейчас. В завершение, отдельно и, возможно, в качестве самого главного вывода хочу дать Вам следующую, очень, может быть, самую важную, тему для раздумий:

На основе чего сейчас строится официальный подход России к Грузии? Россия говорит: "Есть Грузия, есть грузинский народ, есть правительство, есть Михаил Саакашвили. В этой связке слабым звеном является Mr. Саакашвили. Это он напал на Цхинвал, это он приказывал стрелять в наших миротворцев, это он оскорблял Россию, это он уводил Грузию на Запад. А простой народ нас любит и простой народ не виноват. Значит, мы не будем разговаривать с Саакашвили и будем ждать, пока он уйдет, или пока волна народного гнева его сметет".

Это абсолютно правильная, политически единственно верная, бредовая и близорукая позиция, не имеющая никакого отношения с реальностью.

Именно так в данный момент необходимо позиционировать российский подход, хотя бы внешне. Но мы сами, внутри себя должны выйти из плена иллюзий и понять, что в данном случае ко всем этим грехам Михаил Саакашвили имеет довольно опосредованное отношение и уж во всяком случае не является тем гением зла, которого из него лепит российская политика.

Саакашвили – не сатана во плоти. Он всего лишь один из. Он – один из. Нисколько не лучше и не хуже всех предыдущих. За все последнее время свободы и независимости в Грузии не было главы государства, который бы не начинал войны в Абхазии или Южной Осетии. Причем, из длинной череды подобных персонажей – Ной Жордания, Звиад Гамсахурдия, Эдуард Шеварднадзе и Михаил Саакашвили – именно Саакашвили выделяется тем, что сделал это хотя бы через несколько лет после своего избрания. Все остальные посылали войска сразу же. Первым делом. Без малейшего исключения. За весь XX век, включая советский период, в Грузии не было президента, премьера или первого секретаря, который не вел бы процесс ассимиляции негрузинских народов.

Причина происходящего - не в президентах и не в фамилиях, она гораздо глубже. Президент – это всего лишь чиновник, наивысший чиновник государства, ведущий политику, которую желает видеть народ. Именно народ выбирает лидера, предлагающего, по его мнению, те шаги, которые ему нравятся и которые он одобряет. В грузинском обществе существует спрос именно на такую политику. На политику войны с соседними народами, на политику их ассимиляции и вытеснения, на политику ментальной невозможности предоставления негрузину столько же прав, сколько и грузину.

При этом, на личностном уровне грузины могут быть прекрасными людьми – великолепными друзьями, соседями и сослуживцами. Но каким бы хорошим другом грузин не был осетину, голосовать он будет за кандидата, обещающего вернуть Осетию в Грузию любыми средствами, включая военные. Грузинское общество раз за разом и без какого-либо исключения выдвигает из своих рядов лидеров, которые занимают националистические и, по сути, фашистские позиции и решают вопросы именно таким образом. И в этом отношении фамилии лидеров и их отношение к галстукам или пролетающим самолетам нисколько не важны – при других фамилиях сама политика другой быть не может! Если бы к власти в 2004 году в Грузии пришел не Саакашвили, а другой человек - никакой разницы бы не было, точно также, как если сейчас оппозиция сменит грузинского президента – никакой разницы не будет.

Наоборот! Среди нынешней грузинской оппозиции, горячо выступающей против Саакашвили, есть люди, которые представляют для соседних народов гораздо более высокую опасность, чем Мишико-бесноватый! На другой стороне нет лидеров, предлагающих повернуться лицом к не титульным нациям, начать с ними разговор. Не выдвигает грузинский народ таких лидеров. Нет на них спроса. Нынешняя грузинская оппозиция, в отличии от оппозиции в той же России или тех же США, никоим образом не работает с национальными меньшинствами – она с ними не контактирует, ничего не предлагает, не требует от них поддержки, не пытается заключить никакого соглашения. Это говорит о том, что во всем грузинском обществе традиционно и сейчас нет запроса на участие в нем нацменшинств - не видит оно роли нацменьшинств в своей жизни.

Это не политика Саакашвили – это идеология доминирующего грузинского этноса. Поддержка грузинским народом этой идеологии от года к году и от десятилетия к десятилетию высока, и ее вектор не меняется. В 1920 году в знак признательности Валико Джугели за операцию в Южной Осетии, когда он сжег десятки осетинских деревень, грузины назвали в его честь город. Город Квирилы до 1921 года назывался Джугели. Может быть, с тех пор что-то изменилось?

Как мне рассказывали, в 2008 году, в ночь с 7 на 8 августа, Тбилиси ликовал! То есть, в тот момент, когда на тогдашний Цхинвали, а нынешний Цхинвал падали ракеты, а женщины и дети забивались в подвалы, когда танки расстреливали казармы российских миротворцев, центр Тбилиси был полон народа, люди заполонили рестораны и кафе, радовались, поздравляли друг друга и поднимали тосты за здоровье Саакашвили! Грузинский народ ликовал! Может быть, что-то изменилось в сознании после этого?

7 января с. г. католикос Грузии Илия II в рождественском послании (!) выступил против перевода Библии на другие языки. Давайте вдумаемся, христианский патриарх выступает против перевода священной книги на другие языки и донесения ее до паствы! Как это укладывается в голове? Где еще возможно подобное?

После Пятидневной войны в печати шла большая дискуссия о том, что должно стать целью России в Грузии. Назывались разные варианты – десуверенизация Грузии, свержение режима Саакашвили, приход к власти промосковского лидера, дробление на несколько государств, превращение в российское генерал-губернаторство и т. д. Иллюзии! Это ничего не изменит и является ничем иным, как подменой цели. Пушки не могут победить идеи! Главное, с чем здесь нужно бороться – это не грузинское государство, не Саакашвили, не его правительство, армия или территориальное деление – это все производные. Идеология! Имперская картлийская народоненавистническая идеология – вот что является первопричиной и должно быть разрушено.

Никакой отказ Грузии в суверенитете и превращение ее в губернию не изменит менталитет картлийского этноса. История показывает, что даже находясь в худшем положении, потеряв независимость и будучи "под игом" персов, турок или русских, картл не прекращает уничтожать менгрельский язык или менять осетинскую фамилию Джугаев на Джугашвили. Это в крови, это менталитет народа – высокопассионарный, имперский менталитет ядра грузинской нации.

В Грузии должна быть произведена дефашизация населения. Примерно так, как это было сделано в послевоенной Германии. Только это может изменить ситуацию, и именно эта мегазадача должна быть поставлена в качестве стратегической. Необходимо развенчать идеологию имперской грузинской нации и ее границ, простирающихся далеко в земли подчиненных ей соседних народов. Грузины должны понять, что законы одни для всех, что солнце светит менгрелу так же, как картлийцу, и так же, как армянину, что для Бога нет ни эллина, ни иудея, даже если православный патриарх и благословляет войну одной части своей паствы против другой или запрещает переводить Библию на языки своих народов. До грузин необходимо донести, что Краснодарский край не является грузинской территорией, даже если она и была таковой 900 лет назад, а абхазы или менгрелы имеют право говорить, читать и писать на своих языках.

Федерализация и дефашизация не будут и не должны стать концом грузинской государственности, но станут концом грузинской имперскости. Вот тогда можно будет поставить вопрос:

"Грузия для грузин или для грузин – Грузия?"

Та не буде луче, та не буде краще,

Як в нас на Вкраiнi,

Що немаэ жида, що немаэ ляха,

Не буде й Унii.

Edited February 7, 2010 by Pandukht

[Pandukht]

От автора

Эта статья в определенном смысле является полемикой с глубоко уважаемым мною грузинским политологом Георгием Векуа, а, точнее, определенным ответом на его материал "Грузия как империя - прошлое и будущее", опубликованным на "Геополитике.ру" и на его более раннюю работу "Государство-нация против этноса и федеральной империи", появившейся на сайте Политком.

Георгий Векуа и его коллега Гулбаат Рцхиладзе являются, наверное, единственными современными грузинскими профессиональными политологами, которые стоят на позициях искренней дружбы России и Грузии и необходимости геополитической ориентации Грузии на Россию. Это крайне ценно и я призываю всех отдать должное их гражданской позиции, которая в непростых условиях нынешней Грузии требует высокого мужества.

В большинстве работ уважаемых грузинских коллег прослеживается мысль, что Грузия должна изменить свою геополитическую ориентацию, при этом произведя необходимые перемены в своей внутренней и внешней политике и Россия должна сделать то же самое, естественно, тоже несколько изменив свой курс. По их мнению, только это является залогом успеха Грузии как независимого государства, в то время как нынешняя ориентация страны приведет её к провалу.

В общем и целом, я полностью поддерживаю их мысль. Полностью. Но, тем не менее, сходясь в основах, я многое вижу в другом цвете. В настоящее время дружба между современными Грузией и Россией невозможна В ПРИНЦИПЕ и, более того, да простит меня Георгий Векуа, противоествественна. Наши страны стоят слишком далеко друг от друга. И это не относится к политической ориентации Москвы или Тбилиси и от того, чьи флаги висят за лидерами наших государств. Мы различаемся в самих основах.

Это в полной мере относится к теме Грузии как империи и к национальному вопросу в Грузии. Сразу оговорюсь, я совсем не считаю Россию идеальным государством в вопросе отношения к малым народам, наверняка в этом отношении нам надо много и много менять. Но тот подход, который ныне демонстрирует в этом вопросе Грузия не просто неверен или неидеален, а возмутителен и в ряде регионов выводит всю ситуацию на уровень гуманитарной катастрофы. И в этом отношении, без крайне серьезных перемен с грузинской стороны, хороших отношений между Грузией и Россией не может быть по определению.

Я уверен, что уже в скором времени национальный вопрос в Грузии прочно встанет на повестку дня. Он станет тем вопросом, который, в соответствии с американским выражением "make it or break it", сделает Грузию или уничтожит ее. Распад пост-советского наследства не закончен. Грузия, как государство, находится в очень нестабильном и уязвимом положении, которое невозможно зафиксировать на долгое время. Линии разлома однозначно сейчас проходят по национальным границам внутри грузинского государства и без кардинальных изменений с грузинской стороны, они, по аналогии с примерами Абхазии и Южной Осетии, уже в средне-коротком периоде имеют все шансы из административных границ превратиться в границы межгосударственные, или границы широкой конфедерации. И это будет правильно, потому, что в вопросе кого поддерживать - угнетенные и ассимилируемые нации, либо имперское, враждебное России государство Грузия, Россия однозначно и бесповоротно должна выбрать нации.

С уважением,

Андрей Епифанцев