Массовое отравление в Масисе 23.06.1988

[Pandukht]

Комитет Карабахского движения Армении

Массовое отравление в г. Масис

23 июня 1988 г.

(показания пострадавших)

Ереван — 1988

[Pandukht]

Асланян Амазаспуи, 26 лет. Масис, д. 24,кв. 12:

Происшествие имело место 23 июня 1988 г. Утром пошла я на работу, и в перерыв съела на завтрак то, что принесла из дома. В 10:30 сказали, что пришла Джейран, и я пошла в бухгалтерию, чтобы взять у нее свой долг (она мне задолжала). Там я услышала, что кто-то попросил Джейран принести халаты. Джейран обещала принести. Вернулась в цех. Хорошо помню: ровно в 1:20 Джейран принесла халаты, хотела передать из рук в руки Рузанне, нашему мастеру, но та была занята, и потому оставила халаты на столе рядом с Рузанной, приоткрыла целлофан, в который были завернуты халаты, и быстро вышла. Через несколько минут распространился острый запах, и девушки стали себя плохо чувствовать. Рузан первая подошла и развернула халаты. Распространился сильный запах, напоминающий запах яда Б-58. Девушки стали выбегать: первой выбежала Еразик, имеющая шестимесячную беременность, я тоже была беременна, но вышла предпоследней. После меня вышла Пайцар-майрик. Потом она несколько месяцев пролежала в реанимационном отделении. В это время пришел директор и срочно вывел всех из цеха. Запах все усиливался, у меня началось головокружение, слезились глаза. Я вышла и вырвала белую пену. Потом стало сухо во рту, нос заложило, я ослабла, и наступило удушье. Машина скорой помощи доставила нас всех в больницу, где в приемной мне сделали укол, и я больше уже ничего не помню. Сознание вернулось только через 6 часов, но я ничего не понимала, чувствовала себя очень слабой, не могла вставать, ко мне была подключена «система». Два дня лежала в больнице в Масисе, потом перевезли в Ереван. Нас, трех беременных женщин: меня, Рузан и Еразик, - проверяли японским аппаратом. Двум сказали, что могут рожать, а мне посоветовали прекратить беременность. У меня опухло все лицо, и так, что даже родные не смогли сразу узнать. У меня две дочери, я хотела родить и третьего ребенка. Оперировали меня на девятый день после отравления. После этого началось кровотечение. Три дня состояние было тяжелым: давление упало, головные боли, головокружение, боль в глазах, слабость. На двенадцатый день выписки (13 июля) поехала в санаторий. Там на 6-ой день был сильный сердечный приступ, и я потеряла сознание. Продолжались сильное голо­вокружение и общая слабость. Опять началось кровотечение, которое длилось 13 дней без перерыва. Я вернулась домой, и здесь продолжалось еще десять дней. Меня снова отвезли в больницу и лечили уколами и токами, подключали систему. Здесь я тоже теряла сознание и вырывала. Сейчас я чувствую себя плохо: слаба, похудела, ничего не могу делать. Зрение ухудшилось, болит желчный пузырь, имею сердечные приступы и постоянные головные боли. Страшно чешется тело.

Врачи говорят, что состояние мое удовлетворительное, но я плохо себя чувствую. Мы всем коллективом обратились к первому секретарю Масисского райкома тов. Арутюняну, в ЦК КП Армении, но никакого от­вета. Ничего не предпринимается, чтобы помочь нам.

Сейчас врачи пытаются нас убедить, что все эти болезни у нас были еще до отравления, что это - хронические болезни. Но ведь до этого у меня никаких жалоб не было. Да и как можно длившееся месяц кровотечение считать хроническим? А из прокуратуры стремятся нас убедить, что виной всему этому не отравление. А если не отравление, то почему прервали мою беременность? Мне 26 лет, но я работать не могу. Пенсия мне не нужна, я хочу, чтобы мне вернули мое здоровье. Половое сношение с мужем на 6 месяцев мне запретили, и 6 лет мне нельзя рожать. А я бы хотела иметь третьего ребенка. Неужели виновники всего этого не должны понести наказание?

[Pandukht]

Маркарян Рейхан Сааковна, 47 лет, Масис, 8-я ул.

Я работаю в подготовительном цехе контролером ОТК. В этот день утром я была на работе, и когда в соседнем цехе начался шум, то пошла посмотреть, что случилось. Не прошла я и двух метров, как стала задыхаться, наступило удушье. У меня аллергия, я испугалась, что если сделают укол, станет еще хуже. С дочерью Джульеттой (она работает со мной) пошла домой. Выпила стакан мацуна с содой, и стало еще хуже; я потеряла сознание. Уложили в больницу. Там подключили «систему», сделали анализы. После больницу поехала в Джермук. Там тоже ничем не могли помочь. После приезда стало еще хуже с сердцем, легла в больницу. До сих пор я здесь. Плохо с сердцем, болит печень. Очень довольна врачами, но недовольна нашим правительством, которое ничего не делает. Отравившие нас спокойно разгуливают в Баку, а мы 51 больная женщина, страдаем. Приходят из прокуратуры, постоянно задают дурацкие вопросы, но ничего не предпринимают. Убеждают, что не турки нас отравили. Тогда почему сразу после их ухода, после того, как раскрыли халаты, когда запах распространился, именно в этом цехе стольким людям одновременно стало плохо? Почему в другом месте это не произошло? Мне уже немало лет, мне не так важно. Но вот дочери моей тоже сейчас плохо. Она недавно вышла замуж, уже беременна, и очень плохо себя чувствует. У Багдасарян Алвард тоже после отравления был выкидыш. Никто ничего не делает для восстановления нашего здоровья. Не могу работать, но бюллетень не дают, не назначают пенсию. Не могу жить половой жизнью, может распасться семья. Никто ничего не делает для восстановления нашего здоровья. Я очень недовольна прокуратурой и армянским правительством: ничего не делают, как будто издеваются. После выписки из больницы мы обратились к первому секретарю райкома тов. Арутюняну. Он выслушал нас, вызвал специалистов, врачей. Мы попросили его не только помочь нам восстановить здоровье, но и помочь поймать и наказать преступников. Но до сих пор никто ничего не делает. Мы обратились к католикосу Вазгену I-у . Письмо отвез мой сын - Оник Маркарян. Католикос ответил, чтобы мы письмо отдали министру церквей. Этот министр после 5-дневного затягивания ответил сыну, что проследит за этим делом. Мы обратились в Профсоюз Армении. Но и он тоже ничего не сделал. На наши письма нам никто письменно не ответил. Нам нужен документ. Все 5 1 отравленные женщины плохо себя чувствуют, не в состоянии работать, но всех заставляют идти на работу. Врачей заставляют закрывать бюллетени и отправлять на работу. Врачи говорят, что все эти болезни у нас были давно, но это неправда. У меня никогда не болела печень. До поездки в санаторий увеличилась на 7 см, а сейчас на 15 см. У меня не было никаких хронических болезней. Все это появилось после отравления.

[Pandukht]

Папоян Анна, 36 лет, рабочая. Масис, д. 14, кв. 31:

Я работаю на пятом агрегате. В этот день работали, как обычно. Вдруг пришла Джейран, взяла 100 рублей у одной из наших девушек (играли в лотерею) и ушла. Через некоторое время я видела, что во дворе под деревом вырывает Назик. Выбежала Эмма и закричала, что Джейран отравила девушек. Я побежала за Джейран, пристыдила за то, что она принесла грязные халаты, сказала, что халаты надо постирать; взяла ее под руку, подняла наверх и отдала ей завернутые халаты. Попозже девушкам стало плохо: вырывали, теряли сознание. Я выбежала на улицу, где живет Джейран. Джейран дома не было. Детишки, которые играли около ее дома, сказали, что она заперла дверь и уехала на белой автомашине. Я больше ничего не помню: проснулась я в больнице. Тело было покрыто красной сыпью, глаза распухли, чувствовала себя слабо. Из Москвы приехала комиссия: помогла, как могла, но все равно чувствую себя очень плохо. С 23 июня по 11 июля находилась на лечении в больнице. Затем я поехала на месяц к мужу в Россию. После приезда состояние мое ухудшилось: началось воспаление почек и мочевого пузыря, часты головные боли, все тело отекает. Через год сына заберут в армию, а я не уверена, что дождусь его приезда.

1-ый секретарь Масиса тов. Арутюнян заботится о нас, вызывает врачей, помогает продуктами. И все. А из прокуратуры постоянно приходили разные люди и интересовались: какой был запах газа, что случилось с нами, но на наш вопрос: когда же будут судить этих турок-преступников, отвечают, что у них нет оснований, чтобы их судить.

Как же это - нет оснований? Мы постоянно обращаемся в различные инстанции, т. к. чувствуем себя плохо. Я работать не могу, но мне бюллетень не дают. Пусть хоть назначат пенсию: надо же прокормить как-то троих детей.

Никто из руководства не интересуется нами. Мы требуем суда в Масисе! И пусть нам вернут наше здоровье! С 22 августа 20 работниц из отравленных вышли на работу, но работать они не могут, продукцию не дают: высиживают на работе 1-2 часа, потом ослабевшие, задыхаясь, возвращаются домой.

[Pandukht]

Мартир0сян Мариетта Айковна:

Это произошло 23 июня 1988 г. после перерыва. Джейран позвонила Аревик, сказала, что придет получать деньги, и сказала, что опасается возможного нападения со стороны армян. Аревик сказала, что мы - армяне, а не турки, пусть не боится. Джейран пришла, принесла сдать упакованные в целлофан халаты - свой, сестер Нигяр и Матах. Пакет она положила на столик возле мастера Рузан и быстро вышла. Как только Рузан раскрыла пакет - стала задыхаться, попросила воды. Меня тоже стало тошнить, Эмма побежала за Джейран, мы вывели беременную Еразик. Потом и я тоже побежала за Джейран, и мы привели ее. Отдали халаты, сказали, чтобы она их постирала: на халатах были желтые пятна, но запаха больше не было. Вот здесь и была наша ошибка.

После событий в Шуше Джейран и Матах оставили работу на агрегате, и стали грозиться, что сделают так, что их будут долго помнить.

Я стала чувствовать себя плохо, появилось жжение в носу, стала задыхаться, началась рвота. Очнулась я в больнице с подключенной «системой». И врачи, и жители к нам очень внимательны, и заботятся о нас. На следующий день мы чувствовали себя лучше, но головокружение, слабость и тошнота не проходили. 51 больная лежала в больнице. Из Еревана приехали профессора Аматуни, Э. Мушегян, журналисты. 11 июля мы выписались из больницы, 19 июля нас отправили в Анкаван по профсоюзным путевкам. Но лечение не принесло нам никакой пользы. 9 августа вернулись домой (46 человек отправили в Анкаван, а одну - в Джермук).

Из журнала «Советакан Айастан» пришли и сфотографировали нас. Арменуи и Алвард сказали, что они уже чувствуют себя хорошо, но сейчас они чувствуют себя даже хуже, чем мы. Дирекция и врачи были к нам очень внимательны, но сейчас совершенно нами не интересуются, говорят, что мы им надоели. А как же нам быть? До этого случая я была совершенно здорова, а сейчас врачи обнаружили у меня 2 см-вую язву на почке, которая увеличивается. У меня трое детей, я ничего не могу делать, даже причесать детей. Очень слабая, все время мучает головная боль, ухудшилось зрение. Прокуратура нами совершенно не интересуется. На наши жало­бы отвечают, что Джейран и Нигяр арестованы. Но это неправда. Они убежали в соседнюю деревню, где все турки, а потом уехали в Баку. Мы требуем восстановить наше здоровье! А до этого требуем пенсию! 5 женщин среди нас лишились материнства, а смогут ли стать матерями 5 молодых девушек, еще не вышедших замуж?

Edited March 11, 2010 by Pandukht

[Pandukht]

Геворкян Эмма Арамовна, рабочая-швея, «Гарун»:

В день отравления я была в цехе, работала, как обычно. После 2-х часов дня, после перерыва пришла Джейран, принесла халаты и ушла. После этого всем стало плохо, многих стало рвать. Я быстро побежала за Джейран, спросила: «Это что за запах, почему стало девушкам плохо?» Она ответила, что просто на халаты пролилась эссенция.

Сначала стало плохо беременным, они вышли из цеха, потеряли сознание. Сначала 5-6 человек повезли в больницу, тех, кому было хуже, а потом отвезли всех. Подключили «систему», сделали уколы. Врачи сделали все, что могли, но особых изменений нет, мы все чувствуем себя плохо. Рузанна - мастер была в очень плохом состоянии, сейчас лечится в Вильнюсе. Нас всех отправили в дом отдыха, но безрезультатно. Нам поставили диагноз «паралич глазного нерва». Все мы чувствуем зуд и жжение в глазах. У меня трое детей, и я не могу их воспитывать, не могу работать, очень слаба. Всем коллективом мы обратились в Совпроф Армении с просьбой помочь нам, но ответа нет. Мы требуем, чтобы преступники были пойманы и судимы в Масисе.

Edited March 11, 2010 by Pandukht

[Pandukht]

Вагаршян Левон Абгарович, муж Анаит Вагаршян:

После отравления моя жена не может рожать детей. Врачи считают, что дети тоже будут больными. Наша семья может распасться. Мы обратились в Министерство здравоохранения, Верховный суд, но ничего не предпринимают. Говорят, что это симуляция. Они забывают, что страдают не 51 женщина, а 51 семья. Из-за 3-х турчанок разрушаются семьи. Я требую, чтобы этих турчанок судили открытым судом в присутствии всего народа.

Edited March 11, 2010 by Pandukht

[Pandukht]

Ниязян Абгар, свекор Вагаршян Анаит и Вагаршян Анны:

Мою одну невестку привели в дом меньше года назад, другая - вот уже два года невестка. Раньше обе были очень здоровые, работящие. А после отравления очень плохо себя чувствуют, врачи советуют поменять работу. Одна невестка поменяла уже работу, но опять чувствует головокружение, слабость. У Анаит на ноге выросла киста, а в ухе нарост мяса. Она снова должна лечь в больницу. Они обе уже лежали и в Масисе, и в республиканской больнице, но улучшения почти нет. Они обе не в состоянии работать, хотя врачи и закрыли больничные листы. Я обращался к врачу Насикяну, но он сказал, что нет возможности открыть больничный лист, и предложил мне дать направление в республиканскую больницу. Но в республиканской больнице заявили, что они не их больные, и не принимают их, сваливают один на другого. Невестки мои ничего не могут делать по дому, как же они пойдут на работу? Я обращался и к министру здравоохранения, но и они ничего не делают, чтобы нам помочь. Мы очень недовольны и местными, и ереванскими следственными органами: 3 месяца прошло, но ничего не предпринимается. К кому еще обращаться, не знаем. Я из-за нервных переживаний тоже пролежал 25 дней в больнице. Мои невестки могут остаться бесплодными, а сыновья хотят детей. Их семьи могут распасться.

[Pandukht]

Унанян Аракся Сарибековна, 52 года, гладильщица. Масис, 9-ая ул. д. 40:

Я работаю не третьем агрегате. В то утро я видела, как Джейран и ее сестра Нигяр несли что-то. Джейран пришла получать деньги, как вдруг на соседнем агрегате послышался шум. Лаура Оганесян звала на помощь, и мы побежали туда. Там был очень тяжелый запах, похожий на запах эссенции. Я почувствовала жжение в носу и стала задыхаться. Все девушки агрегата очень плохо себя чувствовали и вырывали. Рядом со мной была Алавердян Кнарик. Я почувствовала, что меня клонит ко сну, и больше ничего не помню. Очнулась в больнице. Из Еревана были приглашены врачи: Эльмира Мушегян, Айдинян, Сирунян. Из Москвы приехала комиссия. Я очень довольна врачами, их заботливым отношением. Но, несмотря на их старания, чувствую себя плохо: выпадают волосы, руки дрожат, чувствую слабость во всем теле. Мне мало осталось до пенсии, но вот уже 3 месяца, как я в таком состоянии. У меня трое детей.

Наш секретарь райкома тов. Арутюнян очень внимателен к нам, в отличие от приезжающих из Еревана. Мы очень недовольны работниками правоохранительных органов. 51 человека отравили, а двух человек судить не хотят. Московская комиссия подтвердила, что это был яд. Так почему же отравители-преступники находятся в Баку?

Я страдаю от головной боли, тошноты, меня постоянно мучает зуд, нервы напряжены до предела, даже спокойно разговаривать не могу.

Почему не судят преступников? Почему они свободно разгуливают в Баку? О чем думают следственные органы?

Edited March 11, 2010 by Pandukht

[Pandukht]

Парсян Галина Володевна:

Мое состояние здоровья очень плохое: постоянно кружится голова, болит, глаза щиплет, в глазах темнеет, ноги слабые, ничего не могу делать. После 3-хмесячного лечения почти нет изменений, но говорят врачи, что больше ничего не могут сделать. Врачи запретили принимать какие-либо лекарства, ночами не сплю, даже снотворные не действуют. Не могу работать. Врач сказал: хоть на один день иди на работу, чтобы продлить бюллетень. Пошла, но через 20 минут мне стало плох0, и мастер меня отправила домой. Несколько девушек, несмотря на плохое самочувствие, выходят на работу. но только для того, чтобы не распространилось ,что они, молодые – больные. Но они также не могут работать, а только высиживают еле-еле один час и уходят домой. Сейчас ничего не делается для восстановления нашего здоровья, но и бюллетени тоже не дают. А я даже дома ничего не могу делать, даже детей не могу купать, раньше была 100% здорова. Врачи к нам очень внимательны, а в о т правительством мы очень недовольны. Только в первый день объявили по телевизору ,что было отравление, а после этого дело заглохло. Нами больше не интересуются, а мы потеряли самое главное в жизни - здоровье.

Edited March 11, 2010 by Pandukht

[Pandukht]

Багдасарян Алвард, швея-рабочая, «Гарун»:

В день отравления я пошла в соседний цех к девушкам, чтобы посмотреть, что случилось. Скоро мне стало плохо, руки и лицо покрылись красной сыпью, стало тошнить, началось головокружение. Меня увезли на «Скорой помощи» в больницу; там подключили «систему», сделали уколы, и я почувствовала себя лучше. 11 июля выписали. Через некоторое время забеременела, меня уложили в больницу под наблюдение. Но ничего не помогло, был выкидыш. Я все еще чувствую себя очень плохо. Я хочу стать матерью, а врачи запретили мне половую жизнь на один год. Мы полностью оставлены без внимания со стороны работников правоохранительных органов. Ничего не делается, чтобы преступники были пойманы.

Мы требуем, чтобы преступники были пойманы и судимы в Масисе, в нашем присутствии.

[Pandukht]

Геворкян Грануш Грантовна, рабочая, «Гарун»:

Я единодушна со всеми выступающими. Когда третьего числа закрыли бюллетень, я попробовала, но не смогла работать. Сейчас я тоже не в состоянии что-либо делать: мучают головная боль, печень, которая увеличена на 4 см, слабость общая, болят ноги, в глазах темнеет.

Где же преступники? Мы все требуем суда. Почему ничего не делается для восстановления нашего здоровья?

Edited March 11, 2010 by Pandukht

[Pandukht]

Об этих событиях - здесь:

http://pandukht.livejournal.com/28092.html

За отсканированные материалы благодарность френду kornelij