Станислав Тарасов

[Pandukht]

Станислав Тарасов

Азербайджанские мифы о Карабахе

Очерк первый: За что Баку атакует московского корреспондента Washington Post

Произошло любопытное событие. Посол Азербайджана в США Яшар Алиев направил письмо протеста в американскую газету The Washington Post в связи с последними публикациями о нагорно-карабахском конфликте, которые были подготовлены московским корреспондентом этой газеты Уилом Ингландом. При этом автора обвинили в том, что использовал в своих материалах топонимические наименования Степанакерт вместо Ханкенди, и Арцах вместо Карабах, что, по мнению азербайджанского посла, «является искажением исторических фактов». В то же время посол считает, что в статье приведена армянская интерпретация событий 1921 года, «когда Сталин решил «присоединить» Нагорный Карабах к Азербайджану». По мнению Яшара Алиева, «на самом деле это означало лишь сохранение Нагорного Карабаха в составе Азербайджана». «Мы надеемся, что в будущем издание будет уделять равное внимание позиции Азербайджана», – отмечается в письме.

Вообще, для Азербайджана становится типичным делить журналистов на «армянских» и «своих». Первые часто объявляются «фальсификаторами» новой национальной азербайджанской истории, хотя уровень исторических познаний у части азербайджанской политической элиты выглядит сомнительным даже при первом приближении. Но прежде всего отметим, что корреспондент газеты The Washington Post Уил Ингланд имеет право использовать удобные для него топонимические наименования, что вовсе не означает признание независимости Карабаха. Что касается истории, как «Сталин присоединил Карабах к Азербайджану в 1921», то она в действительности выглядит следующим образом.

Дело в том, что за время так называемого независимого существования в 1918-1920 годы Азербайджан (Азербайджанская Демократическая Республика, АДР) был признан международным сообществом только де-факто, а не де-юре, а территория Карабаха считалась «спорной». В январе 1919 года азербайджанская делегация отправилась на Парижскую мирную конференцию, рассчитывая уговорить Лигу наций признать независимость АДР, принять в состав организации. Но этот вопрос так и не был решен. Все закончилось тем, что 28 апреля 1920 года Баку был бескровно сдан большевикам. Недавно азербайджанский историк Шахин Мустафаев обнаружил в библиотеке университета Индиана в США комплект номеров общественно-политического журнала «Кавказ», который издавался в Париже в 1930-х годах группой эмигрантов. В одном из номеров «Кавказа» было опубликовано в переводе на русский язык письмо лидеру младотурок Энверу-паше, написанное 13 июня 1920 года бывшим заместителем председателя парламента АДР (1918-1920) доктором Хасанбеком Агаевым. «Весной 1920 года среди азербайджанских тюрков велась энергичная пропаганда о том, что будто на основании состоявшегося между Вами и Советским правительством соглашения – армии договорившихся сторон, соединившись в Анатолии, поведут войну против Антанты за освобождение мусульманского мира и, в частности, Турции, – говорится в письме. – В этих слухах самым основным и важным представляется следующее: русская армия проследует через Азербайджан, не заходя в Баку, по направлению Карабах – Армения в Анатолию. Это движение возглавляли турецкие офицеры – Халил-паша, Баха Саид, доктор Фуад и Бахаэддин».

Более того, как следует из мемуаров бывшего министра обороны АДР, генерала русской службы Мехмандарова, в это время основные силы азербайджанской армии были переброшены в Карабах, который находился под контролем дашнакской Армении. 29 апреля 1920 года комиссар иностранных дел Азербайджана Гусейнов направил ноту правительству Армении: «Рабоче-крестьянское правительство Советской Республики Азербайджан в лице ревкома требует вывода ваших войск с территории Карабаха и Зангезура».

После победы в Азербайджане большевики взяли курс на советизацию Армении и разыгрывающей «картой» в этой комбинации являлся Карабах. Москва обещала Еревану оставить эту территорию в составе Армении, но только при условии отхода там от власти дашнаков. В этом просматривалась и геополитическая задача Москвы: прорваться в Анатолию на соединение с армией Ататюрка. В мае 1920 года, когда греки начали наступление в Турции, Мустафе Кемалю Ататюрку пришлось сражаться на два фронта: против греков и англичан. Именно в этот сложнейший для Мустафы Кемаля период РСФСР оказала ему военную помощь: 6 тысяч винтовок, 5 миллионов патронов, 17.600 артиллерийских снарядов, а также 1 миллион рублей золотом. Одновременно разрабатывался план ввода в Турцию советских войск.

В 1921 году появляется постановление Кавбюро РКП(б) о дальнейшем статусе Карабаха: «Исходя из необходимости национального мира между мусульманами и армянами и экономической связи Верхнего и Нижнего Карабаха, его постоянной связи с Азербайджаном, Нагорный Карабах оставить в пределах Азербайджанской ССР, предоставив ему широкую областную автономию с административным центром в городе Шуше, входящем в состав автономной области». В августе 1921 года Энвер-паша перебрался в Батум, поближе к границам с Турцией, чтобы оттуда начать вторжение в Анатолию в случае поражения Кемаля на западном фронте. Там же Энвер провел съезд так называемой «Народной советской партии», на котором было заявлено о готовности стать «авангардом социалистической революции на Востоке, итогом которой будет образование Советской Турции». Однако 13 сентября 1921 года Мустафа Кемаль в битве при Закарии одержал победу над греческой армией.

Ситуация на Ближнем Востоке резко изменилась, но статус Карабаха в составе советского Азербайджана уже никто не пересматривал. Так что Уил Ингланд в статье в The Washington Post не допустил искажений принципиального характера относительно причин включения Карабаха в состав Азербайджана. При этом он игнорировал аргументы, которыми ныне используются Баку. Но это – уже проблема азербайджанских историков и политиков, а не журналистов.

[Pandukht]

Очерк второй: Как Сталин и Орджоникидзе рапортовали о переходе Карабаха в состав Армении

Почти за месяц до захвата Баку советскими большевиками 16 марта 1920 Стамбул был официально оккупирован, а управление передано союзническим верховным комиссарам, парламент разогнан, на пост великого визиря назначен английский ставленник. В ответ на это 23 апреля 1920 года представительный комитет созвал в Ангоре (Анкара) новый парламент (меджлис), состоявший частью из бежавших в Анатолию депутатов оттоманского парламента (105 человек), частью из вновь избранных депутатов (233 человека). Мустафа Кемаль от имени сформированного правительства обратился с официальным письмом к Советскому правительству, содержащим просьбу об установлении дипломатических отношений и об оказании Турции помощи. «Мы принимаем на себя обязательство соединить всю нашу работу, – говорилось в письме, – и все наши военные операции с российскими большевиками, имеющими целью борьбу с империалистическими правительствами и освобождение всех угнетенных».

Это письмо шло в Москву более месяца и было доставлено только 1 июня 1920 года. Уже 2 июня 1920 г. народный комиссар иностранных дел Чичерин с турецкими офицерами связи Ибрагим-беем и Хулуси-беем отправил ответное послание национальному лидеру Турции. Приводим его текст полностью по публикации в газете «Правда» №123 от 9 июня 1920 года только потому, что этот документ то ли многим историкам неизвестен, то ли они его игнорируют по каким-то особым соображениям:

«Советское правительство имеет честь подтвердить получение письма, в котором вы выражаете желание войти в постоянные сношения с нами и принять участие в борьбе против иностранного империализма, угрожающего обеим странам. Советское правительство с удовлетворением приняло к сведению основные принципы внешней политики нового турецкого правительства, возглавляемого большим национальным собранием в Ангоре, кои гласят:

1. Провозглашение независимости Турции.

2. Включение в состав Турецкого государства бесспорно турецких территорий.

3. Провозглашение Аравии и Сирии независимыми государствами.

4. Решение, принятое большим национальным собранием, предоставить турецкой Армении, Курдистану, Лазистану, Батумской области, восточной Фракии и населению в пределах территории со смешанным турецко-арабским элементом высказаться самим о своей собственной судьбе. Само собой разумеется, что свободный референдум будет проведен в этих местностях при участии беженцев и эмигрантов, вынужденных в свое время оставить свою родину по причинам, от них независящим, и по их возвращении на родину.

5. Признание за национальными меньшинствами в пределах нового турецкого государства, возглавляемого большим национальным собранием, всех прав, предоставляемых национальным меньшинствам государств Европы с наиболее свободным строем.

6. Передача вопроса о проливах конференции государств, прибрежных к Черному морю.

7. Уничтожение капитуляций и иностранного экономического контроля.

8. Аннулирование сфер влияния иностранных государств какого бы то ни было рода.

Советское правительство принимает к сведению решение большого национального собрания сообразовать наши работы и наши военные операции против империалистических правительств с возвышенным идеалом освобождения угнетенных народов. Советское правительство надеется, что дипломатические переговоры позволят большому национальному собранию Турции, с одной стороны, и Армении и Персии – с другой, установить точные границы на основах справедливости и самоопределения народов. Советское правительство готово по приглашению заинтересованных сторон принять на себя обязанности посредника.

Народный Комиссар по иностранным делам Чичерин»

Что было потом? Турция отвергла Севрский договор. Но Армения, поставившая свою подпись под этим документом, стала для Мустафы Кемаля объектом атаки номер один. Далее мы будем говорить только о фактах и документах, по возможности воздерживаясь от пояснительных комментариев.

24 сентября 1920 года Турция объявила войну Армении. 29 сентября турки заняли Сарыкамыш, затем Ардаган. 30 октября пал Карс. После этого Кязым Карабекир предложил перемирие, условием которого являлось оставление армянскими войсками Александрополя (Гюмри) при незанятии его турками. Армения приняла эти условия.

2 ноября 1920 года Чичерин назначил Буду Мдивани посредником на армяно-турецких переговорах, однако турки отказались признать посредничество Мдивани.

7 ноября Александрополь был занят турками, однако 8 ноября Кязым Карабекир предъявил уже более жесткие условия, включавшие выдачу армянами оружия и транспортных средств и отвод армянских войск за линию, которую они удерживали.

11 ноября боевые действия возобновились, и 22 ноября Армения согласилась на все условия Турции.

23 ноября в Александрополь выехала армянская делегация. По Александропольскому договору за Арменией оставались лишь районы Еревана и оз. Гокча; дашнаки отказывались от Севрского договора; численность армии Армении ограничивалась 1.500 чел. с 20 пулеметами и 8 орудиями.

30 ноября 1920 года глава правительства Советской России Владимир Ленин получает приветствие от Революционного комитета Армении, написанное в Караван-Сарае: «Да будет известно вождю мировой революции, что крестьяне Дилижанского и Каравансараевского районов, возмущенные преступной политикой дашнакского правительства и углубляющейся анархией в стране, подняли знамя восстания. Коммунистическая партия Армении сейчас же взяла на себя руководство этим стихийным движением и создала Ревком Армении, объявив Армению социалистической республикой».

2 декабря 1920 года чрезвычайный комиссар Юга России Серго Орджоникидзе доложил из Баку в СНК РСФСР об изгнании дашнакского правительства из Еревана: «Передайте тт. Ленину и Сталину следующее: Только что получено сообщение из Эривани, что в Эривани провозглашена Советская власть, старое правительство устранено, вся власть до прибытия ревкома передана военному командованию во главе с Дро, военным комиссаром Армении назначен Силин, войскам отдан приказ о передаче их в распоряжение ревкома. Ревком в настоящее время в Делижане, завтра поедет в Эривань. Ревком получил приветственную телеграмму от командующего турецким фронтом Карабекира и представителя Турции Кязимбея. Ревком на пути в Эривань. Прибывший сегодня из Александрополя товарищ сообщает, что среди кемалистских войск настроение в высшей степени дружественное нам, войска носят красные значки и считают себя красноармейцами. Азербайджан вчера (обратите на это особое внимание – С. Т.) уже декларировал в пользу Советской Армении передачу Нахичевани, Зангезура и Нагорного Карабаха» (Известия. №273 от 4 декабря 1920 года).

А 4 декабря 1920 года народный комиссар РСФСР по делам национальностей Сталин выступил со специальным обращением:

«Ни лживые заверения Англии, «вековой защитницы» армянских интересов, ни пресловутые четырнадцать пунктов Вильсона, ни широковещательные обещания Лиги Наций с ее «мандатом» на управление Арменией не смогли (и не могли!) спасти Армению от резни и физического истребления – только идея Советской власти принесла Армении мир и возможность национального обновления. Вот некоторые факты, приведшие к советизации Армении: губительная политика дашнаков, агентов Антанты, приводит страну к анархии и нищете. Война с Турцией доводит тяжелое положение Армении до последней крайности. Измученные голодом и бесправием, северные провинции Армении восстают в конце ноября и выделяют революционный военный комитет Армении во главе с тов. Касьяном.

30-го ноября получается от предревкома Армении на имя тов. Ленина приветственная телеграмма с сообщением о рождении Советской Армении и занятии ревкомом города Делижана. 1-го декабря Советский Азербайджан добровольно отказывается от спорных провинций и декларирует передачу Советской Армении Зангезура, Нахичевани, Нагорного Карабаха, 1-го декабря ревком получает приветствие от турецкого командования. 2-го декабря получается сообщение т. Орджоникидзе о том, что дашнакское правительство в Эривани изгнано и войска Армении отдают себя в распоряжение ревкома. Ныне столица Армении, Эривань, в руках Советской власти Армении. Вековая вражда между Арменией и окружающими ее мусульманами решилась одним ударом, путем установления братской солидарности между трудящимися Армении, Турции, Азербайджана» (Известия. №273 от 4 декабря 1920 года).

Итак, эти документы свидетельствуют: Армения была разорвана на части между большевиками и кемалистами. Последним удалось разыграть «армянскую карту» не за счет своих территорий, а подтолкнуть «братский» советский Азербайджан к принятию решения в передаче Зангезура, Нахичевани и Нагорного Карабаха Армении. Но в дальнейшем вокруг этих спорных территорий развернулась нешуточная политическая борьба уже внутри самих большевиков. Об этом в следующем очерке.

Рекомендуемая литература для азербайджанских историков и политиков:

1. Документы по истории гражданской войны в СССР. Т. 1. М.: ОГИЗ, 1940.

2. Международная политика новейшего времени в договорах, нотах и декларациях. Ч. 2. М.: Литиздат НКИД, 1926.

3. Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных с иностранными государствами. Выпуск 1-2. М., 1935.

4. Внешняя политика СССР. 1917-1944. Сборник документов. Т. 1 (1917-1920 гг.). М., 1944.

5. Газеты «Правда» и «Известия», 1920 год.

[Pandukht]

Очерк третий. Где акт АзССР от 1 декабря 1920 года о вхождении Карабаха в состав Армении?

Во втором очерке мы говорили о том, что после советизации Армении 1 декабря 1920 года Азербайджан объявил, что "добровольно отказывается от спорных провинций и декларирует передачу Советской Армении Зангезура, Нахичевани, Нагорного Карабаха". Эта информация содержится в телеграмме от 2 декабря 1920 года из Баку в Москву чрезвычайного комиссара Юга России Серго Орджоникидзе и в специальном заявлении наркомнаца РСФСР Иосифа Сталина. При этом мы указали нашим бакинским оппонентам конкретные источники и рассчитываем на их реакцию. Хотя бы потому, что ранее они обвиняли автора в том, что он "придумал факт присоединения Карабаха к Армении".

Но вначале я поделюсь со своими оппонентами некоторыми проблемами, с которыми пришлось столкнуться в ходе исследования. Дело в том, что сам акт Баку о "добровольной передаче Армении Зангезура, Нахичевани, Нагорного Карабаха" не вызывает сомнения, поскольку, помимо телеграммы Орджоникидзе и заявления Сталина, эта информация содержится и в дипломатической переписке между Москвой и Ангорой (Анкарой) в 1920-1921 годы. Об этом речь будет идти дальше. Однако нам не удалось выявить в архивах сам документ об этом акте Баку. Есть только сохранившийся протокол объединенного заседания Политбюро и оргбюро ЦК АКП (б) от 30 ноября 1920 года - то есть накануне акта от 1 декабря, который содержит несколько иные позиции:

"Присутствуют: тт. Нариманов, Каминский, Стасова, Орджоникидзе, Касумов, Караев, Саркис, Егоров, Гусейнов, Серебровский.

Слушали: 3. Телеграмма Армянского ревкома о провозглашении Советской власти в Армении.

Постановили: 3. а) Аппарат дашнакского посольства переходит к Советскому представительству через ЦК Армении и от Армянского ревкома. Конкретно провести эту директиву поручается т. Гусейнову. б) От имени Совета и Ревкома обратиться с декларацией к армянскому правительству. в) Послать приветствие. Указать, что между Советским Азербайджаном и Советской Арменией никаких границ не существует. г) Зангезур отходит к Армении. д) Нагорной части Карабаха предоставляется право самоопределения. е) Советский Азербайджан заключает с Советской Арменией неразрывный военный и хозяйственный союз (в частности, указать о нефти). ж) Наркомвоенмору отдать приказ по фронту о прекращении военных действий против Армении. и) На пленуме Совета сообщить о Советском перевороте в Армении, и огласить декларацию поручается т. Нариманову.

Секретарь ЦК Г. Каминский" (Этот источник до 1991 года хранился в Баку, в партийном архиве: ПААФ ИМЛ, ф. 1, сп. 74, д. 124, л. 58-59. Он хорошо известен историкам и опубликован).

Легко заметить, что партийная организация Азербайджана, приняв факт "отхода к Армении Зангезура", окончательный статус только Нагорного Карабаха связала с "правом на самоопределение", то есть через процедуру референдума. Кстати, эта позиция нашла свое отражение и в декларации, оглашенной 1 декабря 1920 года Нариманом Наримановым на торжественном заседании Бакинского Совета по поводу установления советской власти в Армении: "Правительство Советского Азербайджана с чувством глубокой радости приветствует те героические усилия, которые проявляет в данный момент трудовой армянский народ в борьбе с ненавистным игом дашнакского правительства, в течение двух лет с лишним доведшего Армению до полного разорения и отчаяния. Период господства дашнаков - это период кровавой вакханалии, межнациональной бойни, во время которой истекали кровью армянский и мусульманский народы. Правительства мусавата и дашнаков, продавшись Антанте, превратили народы в слепое орудие в руках последней и в своих империалистических вожделениях натравливали один народ на другой, создав карабахский, зангезурский, нахичеванский и другие территориальные вопросы, которые не могли быть разрешены усилиями дашнако-мусаватской реакции. Советский Азербайджан, идя навстречу борьбе братского армянского трудового народа против власти дашнаков, проливающих и проливавших невинную кровь наших лучших товарищей коммунистов в пределах Армении и Зангезура, объявляет, что отныне никакие территориальные вопросы не могут стать причиной взаимного кровопускания двух вековых соседних народов: армян и мусульман; трудовому крестьянству Нагорного Карабаха предоставляется полное право самоопределения, все военные действия в пределах Зангезура приостанавливаются, а войска Советского Азербайджана выводятся" (Газета "Коммунист", 2 декабря 1920).

Итак, налицо следующая позиция: Карабах - самоопределение, а из Зангезура выводятся войска советского Азербайджана. С этим связана еще одна историческая интрига. 4 августа 2010 ИА REGNUM (www.regnum.ru/news/1311709.html) опубликовало письмо заслуженного деятеля искусств Армянской ССР, заслуженного архитектора Армянской ССР, лауреата Государственной премии Рафаэля Исраеляна, направленное 20 июля 1962 первому секретарю ЦК КПСС Никите Хрущеву. Оно было приурочено к подготовке к изданию многотомной истории КПСС. При этом автор писал следующее: "2 декабря 1920 года на торжественном заседании Баксовета по поводу установления Советской власти в Армении тов. Серго Орджоникидзе процитировал декларацию главы Азербайджанской Советской Республики тов. Н. Нариманова относительно армянских областей Зангезур, Нахичевань и Нагорный Карабах, областей, которые антинародное правительство мусаватистов пыталось отторгнуть от Армении. Очень характерно выступление тов. Нариманова. Он прочел свою декларацию о Зангезуре, Нахичевани и Карабахе. Тов. Нариманов говорит: "Берите их себе! Берите эти земли для Армении! Этого ужасного вопроса больше не существует!". При этом ссылка делается на сборник избранных речей и статей Г. К. Орджоникидзе, изданный в Москве в 1956 году (с. 139-141). В этом же письме, но уже в изложении газеты "Коммунист" от 2 декабря, приводится декларация Нариманова от 1 декабря 1920 года: "Территории Зангезурского и Нахичеванского уездов являются нераздельной частью Советской Армении. А трудовому крестьянству Нагорного Карабаха предоставляется полное право на самоопределение". Однако в выявленных нами документах Нариманов упоминает только о выводе азербайджанских войск из Зангезуре и самоопределении Карабаха.

Этот казус можно было бы выявить при наличии соответствующих протоколов заседаний Бакинского Совета и азербайджанского Ревкома. Поиски, предпринятые автором еще в конце 1970-х - начале 1980-х годов - и позже - в других закавказских и архивах России, не увенчались успехом. В то же время у нас нет оснований ставить под сомнение заявление Иосифа Сталина от 4 декабря 1920 года о том, что "первого декабря Советский Азербайджан добровольно отказывается от спорных провинций и декларирует передачу Советской Армении Зангезура, Нахичевани, Нагорного Карабаха" (И. В. Сталин Сочинения. Т. 4, с. 414). К тому же историкам хорошо известно, как тщательно подбирал Сталин документы и как он их редактировал при подготовке к изданию.

И еще одна интрига. Только 12 июня 1921 года появился Декрет Совнаркома Армении:

"На основе декларации Ревкома Социалистической Советской Республики Азербайджана и договоренности между Социалистическими Республиками Армении и Азербайджана провозглашается, что отныне Нагорный Карабах является неотъемлемой частью Социалистической Советской Республики Армении.

Председатель Совнаркома Армении Ал. Мясникян (Ал. Мартуни). Секретарь Совнаркома Армении М. Карабекян" ("Хорурдаин Айастан", 19 июня 1921 года).

А что было до этого и почему правительство советской Армении, которое чуть ли на второй день заявило об отказе признать подписанный дашнакским правительством с кемалистами Александропольский мир, так медлило с решением карабахской проблемы? Тому были, как выясняется, не только внутриполитические, но и серьезные геополитические причины. Об этом рассказ в нашем четвертом очерке из серии "Азербайджанские мифы о Карабахе".

[Pandukht]

Очерк четвертый. Как Мустафа Кемаль решал карабахскую проблему

В третьем очерке автор поставил вопрос о том, почему после того, как Азербайджан 1 декабря 1920 года объявил о "добровольном отказе от спорных провинций и передачу Советской Армении Зангезура, Нахичевани, Нагорного Карабаха", правительство советской Армении не спешило оформить эту акцию в качестве юридического документа. И только 12 июня 1921 года появился соответствующий Декрет Совнаркома Армении, но касающийся уже только Нагорного Карабаха. Автор отметил, что тому были серьезные геополитические и внутриполитические причины. Но тогда на первый план выходили, как выясняется, проблемы геополитики. Об этом сегодня речь.

В этой связи мы хотим еще раз предупредить своих читателей и бакинских оппонентов, что будем вводить только исторические документы, воздерживаясь от каких либо комментариев. Наша цель - дать возможность оппонентам и читателям самим делать выводы. И еще. Многие из использованных нами документов хорошо известны профессиональным историкам. Поэтому автор ставил своей задачей их перепроверку в соответствующих фондах Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ) и Архива внешней политики МИД РФ (АВПР). При этом документы даются в строгой хронологической последовательности, чтобы можно было проследить динамику политических процессов, которые происходили в 1920-х годах в Закавказье и в такой сопредельной стране, как Турция.

После советизации Армении Ангора (Анкара), которая приветствовала смену власти в Эривани, с удивлением обнаружила, что большевики отказались признать подписанный дашнакским правительством Александропольский мир. Инструкция Наркоминдела РСФСР Г. Чичерина полпреду в Ангоре А. Мдивани:

"5 декабря 1920 г. Советизация Армении заставляет в значительной мере изменить позицию. Укажите туркам, что угроза дашнакского империализма исчезла, устранены мотивы их наступления. Наоборот, желательно в их же интересах оказать поддержку Советской власти в Армении соблюдением умеренной и дружественной политической линии и по отношению к ней. Надо поэтому настаивать, чтобы турки не только не продвигались далее по территории Армении, но даже отодвинули войска до Арпачая, отделяющего Карсскую область от остальной Армении. Не возражаем против пребывания турок в Карсской области временно, впредь до разрешения территориальных вопросов с Арменией. Надо настаивать на смягчении условий мира, в частности, на отказе турок от контрибуции. Продолжаем настаивать на передаче турецко-армянского разграничения будущей смешанной комиссии с нашим участием. Если турки попытаются занять спорные области Грузии, а именно Ахалцих и Ахалкалаки, не будем возражать, будем только настаивать, чтобы они не двигались дальше. Не говорите им этого заранее, ибо инициатива должна исходить от них, а не от нас. В случае исполнения турками вышеозначенных условий, наше командование на Кавказе будет продолжать выдавать оружие, также им будет постепенно выдаваться золото из числа полутора миллионов, взятых Бекиром Сами и задержанных в дороге. Все это будет сделано теперь же, не дожидаясь заключения нами договора с Турцией. Чичерин"[1].

В тот же день Г. Чичерин направляет письмо члену Кавказского бюро ЦК РКП(б) Г. Орджоникидзе: "Уважаемый товарищ, посланные Вам шифровки и инструкции для передачи тов. Мдивани исходят из радикально изменившегося положения в результате советизации Армении. Вы знаете, что мы к этой советизации относились сдержанно ввиду целого ряда возникающих в связи с нею затруднений и ввиду трудности для нас выполнить все то, что из этой советизации вытекает. Теперь приходится делать выводы из свершившегося факта, и наша политика должна этот факт учесть. Как я уже сообщал Вам в телеграмме, тов. Мдивани придется указать туркам на это изменившееся положение и на то, что с исчезновением угрозы дашнакского империализма тем самым устранены и мотивы, выставлявшиеся турками для их наступления на Армению. Надо особенно подчеркивать в сношениях с турками, что в их же интересах поддерживать в Армении Советскую власть. Если они относятся недоверчиво к армянским коммунистам, это показывает, что они совершенно не знакомы с этой средой. Мы достаточно знаем по всяким бакинским выступлениям армянских коммунистов, насколько мало могут быть оправданы эти подозрения турок. Надо напирать на необходимость для турок умеренной и дружественной политики по отношению к Советской Армении. Надо настаивать, чтобы турки не только не занимали новых армянских областей, но чтобы они отвели свои войска на линию Арпачая в той его части, где Арпачай отделяет Карсскую область от остальной Армении. Последняя сохранит, таким образом, железную дорогу, что чрезвычайно существенно. Оккупацию турками Карсской области приходится рассматривать как временную, до разрешения вопроса об армяно-турецких границах. Превратится ли эта оккупация вслед за тем в окончательное владение или же оно совершенно прекратится, будет зависеть от решения, которое будет принято по вопросу о границе, и впредь до принятия этого решения мы не возражаем против пребывания турок в Карсской области. Что касается самого разграничения, мы настаиваем самым решительным образом на том, чтобы оно было произведено в смешанной комиссии при нашем участии.

Нельзя было не затронуть и щекотливых вопросов, связанных с Грузией. Национальные стремления турок распространяются на мусульманские округа Ахалцих и Ахалкалаки. Для нас было бы рискованно, ввиду общего положения, ссориться с турками из-за этих областей. Никакой договор не обязывает нас защищать неприкосновенность Грузии против турок. Политические соображения заставляют нас настаивать на том, чтобы Грузия осталась независимой, и поэтому, если турки займут Ахалцих и Ахалкалаки, мы должны настаивать, чтобы они не двигались дальше. Если мы, таким образом, делаем исключение для этих мусульманских уездов, то это пока должно остаться между нами, ибо мы вовсе не намерены толкать турок на дальнейшее движение. Дело только в том, что если турки сами будут стремиться дальше, то наши решительные возражения будут распространяться только на их продвижение дальше этих двух уездов, а пока они будут ограничиваться занятием этих двух уездов, мы восставать против них не будем. К этому поведению нас принуждает наше положение на Кавказе, не позволяющее нам идти на ссору с турками, которые, насколько нам известно, очень дорожат благополучным для них разрешением спорного вопроса об этих двух уездах.

В Ваших руках дальнейшая выдача оружия туркам. Она была временно приостановлена в связи с неприемлемым поведением турок по отношению к нам и их непонятным наступлением. Если турки будут считаться с нашими настояниями и отступят за Арпачай, смягчат условия мира, будут вести дружественную политику по отношению к Советской Армении и не будут двигаться в глубь Грузии, за исключением двух вышеозначенных уездов, то мы будем продолжать выдавать им оружие. Итак, прежде всего, надо потребовать их отступления за Арпачай. Если они это сделают, и если в других отношениях они будут считаться с нашими настояниями, то в этом случае можно будет немедленно же возобновить выдачу им оружия. Что касается золота, Бекир Сами вез с собою полтора миллиона рублей золотом. Ввиду новых событий, оно было временно задержано, и Вы, несомненно, знаете, где оно находится. Если турки будут исполнять наши настояния, то это золото будет постепенно им выдаваться, конечно, не сразу, чтобы не терять этого средства давления на них.

Все вышеозначенное относится к нынешнему моменту, но, кроме того, нам предстоит серьезное дело - заключение договора с турками. Посылаю тов. Элиаве и Вам выработанный здесь ранее проект. Положение теперь изменилось, и мы, может быть, пойдем несколько дальше. В ближайшие дни ЦК будет обсуждать вопрос о наших предложениях Турции. В данный момент даже комиссия еще не назначена. Необходимо поддерживать теснейший контакт с т. Мдивани и с турками. Держите нас, по возможности, ежедневно в курсе происходящих событий. Ситуация так быстро меняется и так стремительно развивается, что решения сегодняшнего дня могут завтра же оказаться устарелыми, необходима постоянная и быстрая информация. С коммунистическим приветом, Георгий Чичерин"[2].

Письмо Г. Чичерина Щ. Элиаве: "5 декабря 1920 г. Уважаемый товарищ, поздравляю Вас с выздоровлением. С большой радостью мы узнали, что Вы благополучно справились с Вашею болезнью и что Вы опять готовы и способны на политическую работу. Еще недавно нам сообщали, что Вы в состоянии такой расслабленности, что ни о каких делах с Вами говорить нельзя, и что Вы лежите, как пласт, без движения. Вполне понятно, что при таких условиях я не пересылал Вам никаких проектов договоров. Раз теперь Вы настолько поправились, что опять занимаетесь делами, прилагаю при этом выработанный здесь с Бекиром Сами проект. У нас расхождение по двум пунктам: мы не принимаем определения турецких границ по Национальному пакту, который почти воспроизводит Брест-Литовские границы, и мы требуем принципиального признания независимости хотя бы некоторой части Турецкой Армении, достаточной для проживания армянского населения, происходящего из Турецкой Армении. С коммунистическим приветом Г. Чичерин"[3].

Письмо Г. Чичерина В ЦК РКП(б): "6 декабря 1920 г. Предлагаем ЦК поручить Наркоминделу выработать проект договора с Турцией, в котором заключалась бы гарантия независимости Грузии и независимости Армении, причем независимость Грузии не означает неприкосновенности ее нынешней территории, о которой могут быть особые соглашения, границы же между Арменией и Турцией должны быть определены смешанной комиссией при нашем участии с принятием во внимание этнографических потребностей как армянского, так и мусульманского населения. Далее в договоре должны заключаться статьи о взаимных правах граждан, товарообмена и пр., уже разработанные с турецким представителем Бекиром Сами в его бытность в Москве. Осторожность требует того, чтобы взаимная помощь против Англии не была сформулирована в договоре. Он должен в общих чертах определять длительные дружественные отношения между двумя государствами, как это уже сделано в нашем проекте с Бекиром Сами. Кроме того, следует произвести тот обмен секретных нот, который также выработан с Бекиром Сами, со взаимным обещанием осведомить друг друга в случае каких-либо изменений отношений к Антанте. Этот проект уже одобрен Бекиром Сами и не скомпрометирует нас перед Англией. Принадлежность Батума к Грузии должна быть оговорена. Наркоминдел"[4].

Записка Г. Чичерина Г. Орджоникидзе: "" 7 декабря 1920 г., 16 час. 30 мин. Ввиду Вашей телеграфной связи с Мдивани нас удивляет отсутствие ответа. Мы спрашиваем, когда поедет турецкая комиссия для переговоров с нами, какой город она предлагает. Для выработки нашего проекта нам необходимо скорее знать, что предлагают турки для договора с нами и что, по мнению Мдивани, успевшего с ними ознакомиться, мы можем им предлагать и от них требовать. Ответьте скорее, надо приступать к заключению договора, для чего необходим материал от Мдивани через Вас. Чичерин[5].

Телеграмма Г. Орджоникидзе Г. Чичерину: "8 декабря 1920 г., 20 час. Турки очень мало доверяют армянским коммунистам, тем более, что в правительстве до сих пор имеются такие лица, как Дро, на которого турки прямо указывают как на своего кровного врага. Дро нам сейчас полезен, а турки все равно будут говорить о недоверии, если даже мы снимем Дро. Истинное намерение турок, по-моему, поделить с нами Армению. Дискредитированием Советправительства они не будут заниматься, войны с Советправительством они не будут вести. Вообще по сообщению Мдивани, которое только что получено мною и сейчас же будет передано Вам, они - турки хотят с нами на конференции в Москве, состав комиссии турецкой Карабекир ожидает со дня на день. Мдивани полагает, что председателем турецкой комиссии будет Карабекир, очень популярен среди турок и ярый противник англичан. Карабекир полагает, что комиссия выедет в Москву. По его словам, турецкий народ совершенно ничего не поймет, если он сейчас пойдет на уступки армянскому правительству. В Москве же решающее слово будет принадлежать Советправительству. Карабекир просит снять запрет с погрузки оружия, а Мдивани настаивает на этом. Я со своей стороны поддерживаю и предлагаю отправлять мелкими партиями. По словам Мдивани, турок сильно раздражает проявление с нашей стороны недоверия. Я думаю снять запрет, а Мдивани предложить добиться очищения Александрополя. На конференции по Вашему предложению представители СоветАрмении, безусловно, будут допущены как полноправная сторона в армянском вопросе. Турки вообще на эту конференцию возлагают большую надежду, основной вопрос - военный союз против Антанты. Мдивани просит официальной Вашей ноты по поводу комиссии. На этой же конференции они думают поставить вопрос относительно Грузии и вообще Закавказья, но я думаю, что на Грузию они полезут раньше. Орджоникидзе"[6].

Телеграмма Г. Чичерина Г. Орджониакидзе и П. Мдивани: "8 декабря 1920 г. Советское правительство, получив предложение турецкого правительства о конференции в Москве с участием Армении, Турции и России для разрешения территориальных вопросов между Арменией и Турцией с радостью это приветствует, инициативу установления мира и прочного братского сожительства между народами на Кавказе. Это является горячим желанием Советского правительства. Дашнакская Армения до последних дней была препятствием к установлению братства народов. Армения из-за барьера между Турцией и Россией волею армянских рабочих и крестьян превращена в дружественное звено между русским и турецким народами. Трудящиеся Армении не имеют вражды ни к турецкому, ни к русскому народу, точно так же как турецкий и русский народы ничего, кроме дружбы и братства не ищут на армянской территории. Советское правительство считало бы, что конференция в Москве должна была бы иметь в своем составе представителя азербайджанского народа, братского всем участникам намечаемой конференции. Уверены в том, что конференция четырех держав в Москве будет иметь важные последствия для освобождения Востока, которые не могут быть даже оценены теперь. Подчеркивая необходимость скорого начала работ этой конференции, Советское правительство отдало приказ о беспрепятственном и скором приезде делегатов турецкого правительства в Москву, одновременно Совправительством посылается приглашение азербайджанскому, армянскому советским правительствам. Чичерин"[7].

Телеграмма Г. Чичерина полпреду П. Мдивани: "9 декабря 1920 г. Возобновите выдачу туркам оружия под условием очищения ими Александрополя и отступления за Арпачай в Карсской области, а также под условием воздержания от нападения на Батум, если его не займет Антанта. Пусть Мдивани объяснит им, что наше недоверие объясняется тем, что они отклонили наше посредничество и ответили нам резко отрицательно нотой. Сообщите от нас Леграну, чтобы он пригласил на эту Московскую конференцию делегацию Армянского Совправительства. Сообщите Азревкому, что мы приглашаем на эту конференцию и делегацию Азербайджанского Совправительства"[8].

Записка И. Сталина в Политбюро ЦК РКП(б): "10 декабря 1920 г. Членам Политбюро ЦК. В сегодняшних сообщениях Шейнмана и Мдивани усматривается наличие трений между левым и правым крылом кемалистов по вопросу об отношениях с Россией и о возможности получения от России оружия, причем отказ России в выдаче оружия раздражает турок и портит отношения с нами. Дабы поддержать левое крыло кемалистов предлагаю теперь же начать погрузку оружием присланного турками в Новороссийск парохода, о чем сообщить туркам через Мдивани. Сталин (Рукою Л. Троцкого добавлено: "Решено в положительном смысле. Троцкий")[9].

Телеграмма П. Мдивани полпреду РСФСР в Армении Б. Леграну: "Александрополь, 11 декабря 1920 г. Карабекир согласился на следующее предложение ангорского правительства: ввиду того, что уезжающая для заключения договора комиссия может задержаться в пути, ангорское правительство предлагает мне предварительно подписать вместе со скоро прибывающим Алифу Адтира проект дружественного договора, выработанного Чичериным с Бекир Сами-беем и посланного с Юсуфом Кемалем в Ангору с двумя письмами, содержание которых известно Чичерину. На случай нахождения Бекир Сами в Москве ему послано предписание подписать означенный договор и письма. Не имея на то полномочий, я отказался подписать, после чего Карабекир предложил подписать договор в Баку по прибытии туда Алифу Адтара. Мдивани". (10)

Радиограмма Полпреда РСФСР в Грузии А. Шеймана Г. Чичерину: "14 декабря 1920 г. Передаю радио: Москва, радио товарищу Чичерину, для сведения тов. Орджоникидзе. Ангора. 14 декабря. Радио господину Чичерину, Народному комиссару по иностранным делам Правительства РСФСР. Господин комиссар, правительство Большого Национального Собрания Турции считает себя, как Вам известно, естественным союзником правительства РСФСР, поскольку оба они борются против одних и тех же врагов и защищают общими силами принцип свободы народов против империалистических угнетателей Запада, поэтому в целях восстановления сообщения с Россией, Турция назначила полномочную делегацию для разрешения всех вопросов, касающихся отношений между Турцией и Россией и восточных дел. Еще до назначения этой комиссии мы получили ноту Грузинского правительства с предложением начать переговоры о мире между общими народами. Немедленно же мы запросили Вас о точке зрения Советского правительства на этот вопрос, чтобы руководствоваться Вашей точкой зрения при предполагавшихся переговорах с Грузией. С 22 ноября, т. е. со дня передачи нашей ноты товарищу Мдивани по сей день мы не получили из Москвы ответа, почему тифлисское правительство еще не получило нашего ответа на свое мирное предложение. С другой стороны, мы через посредство Кязима Карабекира запросили тов. Мдивани о линии поведения относительно сделанного нам с разрешения англичан константинопольскими министрами мирного предложения. Все эти факты ясно доказывают искренность, с которой наше правительство ищет сближения с Россией и тесного сотрудничества в деле разрушения мирового империализма, разрушения, которое является необходимым условием уничтожения капиталистического строя. Ангорское правительство решило идти по этому пути до конца и с этой целью дать все необходимые разъяснения о турецко-русских отношениях, как Большому Национальному Собранию, так и всему турецкому народу. Эти разъяснения необходимы, чтобы создать полное взаимное доверие между обоими народами. Вот почему мы, желая достичь плодотворных результатов, запрашиваем каждый раз Московское правительство о том, какой политики оно придерживается, и стремимся сблизить нашу политику. Мы желаем выяснить скорее следующие пункты, от которых зависит инструкция нашей делегации, посылаемой в Баку: какой политики Москва желает придерживаться по отношению к Армении после установления в Эривани советской власти. Мы считаем необходимым заметить по этому поводу, что турецко-армянский мир не был миром насилия, но миром, основанным на праве самоопределения народов. Мы старались не аннексировать территории с турецким населением, несмотря на то, что этому населению угрожали известные Вам жестокости дашнаков. По дошедшим до нас слухам, Вы предполагаете вследствие изменений в Армянском правительстве (которые имеют, может быть, временный характер), пересмотреть наш договор и вернуть Армении населенные турками местности. Это разрешение вопроса может привести к полному их уничтожению... Через посредство Константинопольского правительства Англия непрерывно обращается к нам с предложениями, на которые мы не отвечаем, так как хотим держаться в духе того договора, который предполагаем с Вами заключить. Между тем, европейская пресса и наши агенты на Западе все время говорят о договоре, заключенном между Россией и Англией. Об этом договоре говорилось и в палате общин для успокоения возбужденной этими слухами турецкой публики"[11].

Телеграфная переписка Г. Чичерина с Г. Орджоникидзе: "15 декабря 1920 г. Чичерин:... Вопрос о помощи туркам с нашей стороны рассмотрен в наших шифровках. Желательно создание Азербайджанского представительства в Турции, ибо свои мусульмане лучше сумеют влиять умиряющим образом. Леграну новых полномочий не нужно. Он продолжает быть полномочным представителем. Сообщите, какие полномочия мы должны послать Мдивани.

Орджоникидзе: Относительно Батума, Александрополя, Арпачая, приглашения армян, азербайджанцев на конференцию и других вопросов, затронутых Вами, давно сделано все согласно Вашим указаниям. Мдивани утверждает, что турки на Батум не нападут. Мдивани надо дать полномочия на наше представительство при Ангорском правительстве, и подтвердить это специальной нотой о ведении предварительных переговоров по вопросам союзного договора между Россией и Турцией, не указывая специально армяно-турецких отношений, ибо соединение двух миссий о соглашении Турции с Россией и Турции с Арменией в лице Мдивани неудобно и невыгодно. Полномочия эти необходимо передать особой телеграммой на имя Ангоры.

Чичерин: Нельзя называть работу Мдивани предварительными переговорами по союзному договору, ибо по существу договора можно говорить только в Москве, где имеются все сведения об отношениях с Англией. Итак, назначим Мдивани просто представителем Наркоминдела при Ангорском правительстве. Считаем неудобным устроить конференцию в Баку, очень важен непосредственный контакт здесь, в Москве, Владимир Ильич также стоит за Москву. Состав комиссии передать Мдивани, и он будет мотивировать Москву невозможностью отлучки на продолжительное время из Москвы ответственного деятеля"[12].

Из доклада 1-го секретаря полпреда РСФСР в Ангоре заведующему отдела Востока МИД с грифом "Секретно": "16 декабря 1920 г. Хронологически трения и их следствия в Ангоре нарастали следующим образом, по сведениям не вполне достоверных источников дружественных нам неофициозных кругов. В связи с нашей неуступчивостью об оставлении Турции районов Вана, Битлиса и Муша, опасаясь, что нарком Чичерин и в дальнейшем упорно поведет свою прямолинейную тактику, на что Анатолийское правительство согласиться не сможет (не рискуя сломать себе на этом шею) и, следовательно, союз с СовРоссией так и повиснет в воздухе, а Анатолия, предоставленная сама себе, рискует потерпеть поражение, Мустафа Кемаль на свой страх и риск (по-восточному не доверяя своих сокровенных идей и стремлений даже своим коллегам по кабинету) решил, несколько приподняв завесу истории, форсировать ход событий и, пока разрыв с СовРоссией не стал достоянием гласности, пощупать почву в константинопольских сферах. С другой стороны, случайно или по имеющемуся плану, это совпало и с желанием Стамбула, который от своей агентуры возможно знал о нарастающем охлаждении между Москвой и Ангорой. Следствием этого из Стамбула последовало предложение для "объяснения", послать или обменяться делегациями. Второму этапу еще большего обострения наших отношений, например, сильно задевшие самолюбие турправительства, наши радиосводки об их соглашении с союзниками, что турки понимали как разрыв мирных сношений. Первым числам декабря соответствовала личная депеша Мустафы Кемаля через Гейне в Константинополь с просьбой ускорить командировку своей делегации. Таким образом, устройство связи и приглашение делегации является личным делом Мустафы Кемаля, организованное им на свой страх и риск без санкции всего кабинета, с отдельными членами которого, например, с наркомфин Фаридом, имеются даже трения. Мустафа Кемаль, по-видимому, при этом опасался и какого-то подвоха со стороны Меджлиса, и сильного неудовольствия Москвы, а, в зависимости от изменившейся обстановки, с целью иметь свободные руки, встречу организовал так, чтоб, в случае надобности, мог бы их не принять через фронт в Анатолии и даже вернуть обратно... По возвращении в Эскишеире Мустафа Кемаль якобы получил депешу из России, в которой сообщалось, что трения с СовРоссией не только ликвидированы, но возможно будет заключен военный союз и, следовательно, помощь, кроме вооружения, может быть усилена даже нашими частями. Это еще больше усилило моральную мощь Кемаля, быть может, в корне изменило ход предполагавшихся переговоров с Иззет-пашой и облегчило, ускорило "обработку" приехавшей делегации, по прибытии которой сейчас же было официально опубликовано о ее присоединении к анатолийцам, чем Иззет-паша, между прочим, остался недовольным. (Подпись) Н. Упмал"[13].

Письмо полпреда в Армении Б. Леграна Г. Чичерину: "22 декабря 1920 г. Уважаемый товарищ. Вам должны быть уже известны события и ход советского переворота в Армении; прилагаемая переписка ознакомит Вас с подробностями. Для правильной оценки событий надо иметь в виду, что о вступлении красных войск в Армению мы не были предупреждены, и даже после того, как это стало фактом, нам продолжали сообщать, что красных войск в Армении нет, и имеется лишь отряд армянских повстанцев. После признания в Эривани советской власти, что, как известно, произошло 2 декабря, надо было употребить ряд усилий для того, чтобы преодолеть в наших частях психологию завоевателей и положить конец "трофейной" деятельности военных властей. К счастью, все это удалось своевременно сделать.

Внутренний переворот в Армении был подготовлен, и к моменту начала военных операций XI армии провозглашение советской власти в Армении задерживалось только тем, что еще не были закончены мероприятия, которые должны были фактически обеспечить переход в руки наших сторонников: удаление с разных влиятельных постов ненадежных лиц и замена их сторонниками федерации с Советроссией. По выработанному нами плану, по окончании подготовительной работы, правительство Армении должно было обратиться с предложением Советскому правительству ввести Красную Армию в пределы Армении, что и послужило бы окончательным толчком к созданию советской власти в стране. В целях обеспечения надлежащего доверия мне пришлось официально дать заверение в том, что вступление Ревкома в Армению происходит с ведома и согласия нашего Центрального комитета (я надеюсь, что ЦК не поставит мне в вину такой образ действий, хотя, разумеется, я не имел соответствующих полномочий), и затем подписать с армянским правительством акт об устранении его от власти и признании советского правительства Армении в лице Ревкома, уже вступившего в пределы страны. Ввиду нахождения нашей армии к этому времени еще в Дилижане, т. е. более чем за сто верст от Эривани, мне по ходу событий пришлось взять на себя некоторые функции, не относящиеся обычно к деятельности дипломатической миссии, тем более, что с нашими войсками в Дилижан прибыл лишь один член Ревкома тов. Авис и несколько позже к нему присоединился Предревкома тов. Касьян. Все остальные члены Ревкома лишь 3 декабря выехали из Баку. Таким образом, мне пришлось временно, до прибытия Ревкома в Эривань, назначить правительственного комиссара и от своего имени отдать приказ об аресте членов правительства Оганджаняна, к выполнению которого было приступлено немедленно. Тогда же были освобождены заключенные коммунисты. Вечером 4-го Касьян и Авис прибыли, наконец, в Эривань, а на следующий день происходило торжественное вступление в город красных войск, встреченных с энтузиазмом армянской армией и населением. Укрывшиеся в Грузии остатки злонамеренных дашнаков пытаются еще вести провокационную работу, но я думаю, что без особого труда удастся их также обезвредить и предотвратить возможность создания там активного центра, который своим влиянием мог бы будоражить шовинистические течения в Армении и объединять противосоветские группы. С этой целью приняты уже некоторые меры. Особо надо отметить роль Дро, который является истинным виновником всего переворота. Дро, популярный и выдающийся партизан, искренно убежденный, что только усиление Советроссии на Кавказе может обеспечить свободное существование Армении, сумел отрешиться от иллюзий самостоятельности и независимости Армении и оказал нам ряд незаменимых услуг. В настоящее время нами принято решение освободить его от работы в Армении: Дро - слишком яркая фигура - с репутацией отъявленного шовиниста-патриота. Его пребывание здесь дразнит и турок, и грузин. Он сам это прекрасно понимает и охотно едет в Советроссию.

Внутреннее положение Армении тяжелое. Пока здесь нет работников с хорошим советским стажем. Те коммунисты, которые здесь работали или отсиживались по тюрьмам при дашнаках, - элемент слабый и политически не подготовленный. Быть может, привозные армяне-коммунисты, прибытие которых ожидается нетерпеливо, дадут нужный кадр работников, способных взять управление в Центре и создать авторитетную власть на местах. Внешнее положение тоже неутешительное. Турки все еще сидят в Александрополе и держат желдороги. Кроме того, желдорлиния занимается Грузией (Тифлисский узел) и, в случае каких-либо осложнений, будет отрезана. Шоссе на дороге Акстафа-Караклис требует хорошо оборудованного транспорта, которого нет. Грузия не изъявляет согласия очистить занятую ею во время турецкого наступления нейтральную зону и даже стремится проникнуть возможно южнее. Там имели уже место столкновения населения, настроенного в пользу советвласти с грузинскими войсками. Бесцеремонные действия грузинского правительства нуждаются в суровом обуздании.

Более всего беспокойным является вопрос о взаимоотношениях с турками. Еще тогда, когда выдали согласие туркам на занятие ими Сарыкамыша, можно было предвидеть, что это приведет к созданию весьма тяжелых условий для Армении. Конечно, была некоторая выгода в том давлении, которое производило на дашнаков движение турок, но не было никаких оснований полагать, что их можно будет остановить там и тогда, когда мы это нашли бы нужным. В итоге мы вынуждены были прийти к полюбовному разделу с турками Армении, теперь это стало для всех очевидным фактом. Правда, ценою этого мы достигли уничтожения дашнаков и установления советской власти на той территории Армении, которая осталась под нашим влиянием. Но я продолжаю по-прежнему думать, что при иной политике в отношении турецкого наступления нам удалось бы, хотя, быть может, и не так быстро подчинить своему влиянию Армению и тогда нам не пришлось бы идти на раздел с турками и санкционировать фактически их политику национального подавления в оккупированных областях Армении.

Это относится к прошлому. В настоящее время приходится иметь дело с тем фактом, что советский переворот в Армении не вызвал никакого поворота в политике турок по отношению к независимости Армении. Они сохраняют враждебную позицию, настойчиво цепляются за аннулированный Советской властью мирный договор, подписанный дашнаками, не желают вступать в прямые официальные отношения с советправительством Армении, демонстративно афишируют свое недоверие к армянам-коммунистам и свой взгляд на советскую власть в Армении, как на явление временное, преходящее. Что может дать Советской Армении предстоящая конференция в Москве? Поскольку мы заинтересованы в поддержке кемалистов, мы не можем остро ставить армянский вопрос. Армяне рассеяны по всей Анатолии, Киликии, в Арабистане. Турки не без оснований видят в них элемент государственного разложения. Чтобы обессилить армянское движение внутри своей страны, турки добивались возможного ослабления самостоятельного армянского государства, возникшего в ходе Российской революции. С этой точки зрения им, может быть, выгоднее было иметь разбитую дашнакскую Армению, нежели советскую, опирающуюся на мощь могущественного соседа. Создание Советской Армении и дружественное посредничество наше в интересах последней, турки, по-видимому, склонны даже рассматривать как стремление Советроссии создать в Армении заслон, способный противостоять влиянию Турции на мусульманские страны Кавказа. Совершенно очевидно, что нынешние заявления турок о недоверии их к Советской Армении, армянам-коммунистам и проч., хотя и отражают историческую национальную идеологию турок, главным же образом прикрывают их собственное недоверие к политике Советской России на Кавказе. Этим именно определяется в настоящее время их политика по отношению к армянам. Мне кажется, что туркам хотелось бы отстранить нас от непосредственной деятельности на Востоке, предоставив нам развивать революцию на Западе. Если окажется, что турки способны оказывать революционное давление на соседние мусульманские страны, что они смогут поднять революционное движение на Востоке, - это будет превосходно, тогда им надо предоставить свободу самостоятельных действий, дать им Нахичевань, потеснить советскую Армению и пр. Однако, предварительно турок надо испытать. Конфедерация должна дать достаточный материал для этого. Я не верю в такие перспективы кемалистского движения - для настоящего момента. Я думаю, что нам нужно обеспечить себе возможную свободу действий. На востоке туркам дать ровно столько, сколько нужно, чтобы не сделать их врагами, не отбросить их в объятия Антанты и иметь возможность вести советскую пропаганду внутри страны Анатолии. Пока Анатолийская Турция, стоящая у власти, и овладевшие движением кемалистские группы всеми силами открещиваются от советизации у себя дома, вряд ли они смогут оказаться на деле революционными союзниками нашими в других странах Востока. С коммунистическим приветом, Легран"[14].

Письмо Г. Чичерина В. Ленину: "23 декабря 1920 г. Многоуважаемый Владимир Ильич! Английское соглашение в нынешней редакции означает очень вероятную перспективу потери нами Баку. Обращаю серьезнейшим образом Ваше внимание на величайшую опасность этого. Совершенно не верно предположение, что мы можем подписать обязательство и не исполнять его. Англичане - не дурачки. Как раз расплывчатость общей формулировки отказа от враждебных действий и пропаганды, не уточненная детальными политическими переговорами, даст Англии возможность обращаться к нам с претензиями. Эта недоговоренность выгодна тому, кто сильнее. Если мы будем продолжать прежнюю политику на востоке, Англия сейчас же нас разоблачит и для нас будет еще хуже, чем до подписания, это будет полное торжество Черчилля и посрамление тех, кто стоит за компромисс с нами. Англия великолепно осведомлена о всей нашей деятельности. Агентство Рейтера издало полуофициальное сообщение с деталями о нашей пропаганде на Востоке: правительство готовит почву. Продолжать выдавать оружие кемалистам через Азербайджан - этот номер не пройдет. Англия уже теперь оспаривает независимость Азербайджана и сейчас же нас обличит. Или мы пойдем на еще худший скандал с Англией, а в таком случае лучше не подписывать, или мы должны действительно прекратить помощь Кемалю, мы должны будем предать Кемаля. Тогда, наверное, Кемаль бросится к Антанте. Турецкие массы в нас разочаруются, и будет создана почва для политики компенсаций за наш счет на Кавказе. Мы никогда не сможем разоблачить интриги Англии, как она может обличать нас вследствие отсутствия у нас аппарата. Если мы оттолкнем турок, они бросятся в объятия Антанты и в политику антибольшевизма и компенсаций на Кавказе по образцу турецкой политики 1918 года, а при таких условиях нам будет чрезвычайно трудно сохранить Баку. Поэтому английское соглашение в его нынешней форме означает почти наверное потерю Баку. Наша позиция - мы принимаем только принцип, вступит же он в силу только после уточнения на англо-русской политической конференции. Это было прямо сказано в нашей июльской ноте, и Англия находила это вполне приемлемым. Почему это было приемлемо в июле, когда наше положение было хуже, и неприемлемо теперь? Именно поэтому я считаю катастрофой недавнее заявление Красина, что данное обязательство вступает в силу немедленно после подписания нами торгового соглашения. Это значит, что неясная формула имеет для нас силу немедленно без уточнения, со всеми вышеозначенными последствиями. Неизвестно, почему Красин вдруг сдал важнейшую позицию. Красин говорит, что, если мы не примем нынешней формулировки, соглашение будет отсрочено до февраля, ибо необходим парламент, а он соберется в феврале. Но тут же он говорит, что парламент расходится 23 декабря. Итак, парламент уже закрылся. Не понимаю поэтому, что нам дает немедленное принятие английской формулировки? С коммунистическим приветом, Георгий Чичерин"[15].

Телеграмма Г. Чичерина Наркому иностранных дел Турции Ахмеду Мухтару: "31 декабря 1920 г. Конференция, в которой примут участие представители Турции, Армении, России и Азербайджана, имеет в глазах Советского правительства чрезвычайную важность, как могущая установить взаимную дружбу и понимание между сторонами, в ней участвующими. Придавая работам этой конференции первостепенное значение, Советское правительство назначило своим полномочным представителем на эту конференцию коллегию Наркоминдел со мною лично во главе ее. В таких условиях переговоры, веденные в Баку, оторвали бы от работы всех руководителей нашей внешней политики, что является совершенно невозможным. По сей причине Советское правительство предлагает назначить конференцию в Москве вместо Баку. Оно, со своей стороны, позаботится о всех необходимых мерах установления необходимой связи с Ангорой через Армению и Новороссийск. Наркоминдел Чичерин"[16].

Телеграмма Полпреда в Ангоре П. Мдивани И. Сталину: "Карс, 1 января 1921 г. Получил обширную ноту Ахмет-Мухтара по поводу последнего разговора Чичерина с Бекир-Сами. Перевожу ее по зашифровании. Сообщаю содержание: "Мы с удивлением прочли в донесении Бекир-Сами Ваше требование об увеличении Армении за наш счет провинциями Вана и Муша, тогда как в переговорах с Караханом Магвани формально заявил, что не может быть речи о подобных уступках, и это заявление послужило базой для нашей ориентации. Ввиду серьезности момента просим срочно устранить это явно противоречащее заявление двух ответственных советских представителей, так как в противном случае все проекты о совместной работе окажутся бесцельными и даже эта Бакинская конференция сделается бесполезной. Мы не можем допустить, чтобы в угоду западному пролетариату нам была причинена эта вопиющая несправедливость, осуществление которой породит кровавую борьбу между двумя народами, скомпрометирует самое существование национального правительства. Мне было поручено Сталиным предложить туркам на конференции самое большее границы 1914 года. Естественно, что я отвечал отрицательно на вопросы турок о территориях вне этих границ. Известие о притязаниях на провинции в пользу Армении произвело удручающее впечатление на армию. Серьезно ставится вопрос о целесообразности московской конференции. Мдивани"[17].

Нота правительства ВНСТ Г. Чичерину: "1 января 1921 г. Мы с недоумением прочли в отчете об этом разговоре Ваше требование об увеличении Армении за счет наших Ванской и Мушской провинций, что неосуществление этого увеличения явно противоречило бы..., поставило бы русское правительство в невыгодное положение относительно западного пролетариата. В переговорах между Кязим Карабекиром-пашой и т. Мдивани после Джайфотано заявил, что не может быть речи о подобной уступке. Это послужило основанием для всей нашей политической ориентации. Ввиду серьезности момента мы настоятельно просим Вас устранить в возможно краткий срок это явное противоречие между заявлениями двух ответственных представителей советского правительства. Если этот вопрос не будет возможно скорее разъяснен, то ясно, что все наши проекты о совместной работе оказались бесцельными. Сама бакинская конференция делалась бы бесполезной. Что же касается нас, мы полагаем, что уступка Армении упомянутых областей нарушает право самоопределения народов и потому породит серию сражений между местным населением и захватчиками-армянами... В этом отношении очень характерны энергичные притеснения жителей Нахичевани... Карабаха и пр., без всякого основания отданных Армении. Мы не верим в искренность обращения армян к коммунизму, мы думаем, что это комедия, чтобы заручиться поддержкой России после того, как они лишились поддержки Англии. Расширение при таких условиях Армении с приближением ее к Англии, находящейся в Месопотамии, может дать правительству Москвы и Ангоры неприятные сюрпризы. С другой стороны, мы не можем допустить, чтобы обращение, хотя бы и искреннее, одного народа к коммунизму вознаграждалось дарованием этому народу турецких территорий... Народный комиссар Национального Турецкого правительства Ахмед Мухтар. Карс, 21 декабря 1920 г."[18].

Из выступления Наркома ВНСТ Ахмеда Мухтара на заседании меджлиса: "3 января 1921 г. После поражения дашнакского правительства и заключенного с ним мира, в Армении организовалось Советское правительство, и Москва, указывая, что тяжелые условия мира с дашнаками не могут быть применены к Советской Армении, предложила созвать в Баку конференцию для исправления условий договора. Новое армянское правительство, обратясь непосредственно к нам, тоже просит изменить условия мира, заключенного нами с дашнаками. Ангорское правительство ответило, что пока перемена образа правления в Армении является лишь поверхностной, что искренности и глубине этой перемены доверять нельзя, и пока не определилась действительная сущность переворота, о перемене мирных условий не может быть и речи. Тотчас же по получении известия о революции в Армении, представитель РСФСР в Ангоре тов. Упмал тоже обратился ко мне с предложением поддержать новое коммунистическое правительство Армении, облегчив, по возможности, условия мира. На мой вопрос, является ли это заявление официальным заявлением Москвы, он ответил, что это его личное мнение, но он уверен, что скоро аналогичное заявление будет получено нами из Москвы, и, действительно, в последней ноте Чичерина имеется предложение эвакуировать некоторые районы, занятые турецкой армией в Армении. Необходимо отметить чрезвычайную искренность этой ноты. Нам предлагают устроить конференцию не в Баку, а в Москве, под председательством Чичерина. Нами даны нашим делегатам инструкции отправиться в Москву. Все условия мира, кроме выдачи армянам оружия, безусловно, не причинят затруднений. Если вопрос об оружии вызовет трения, я лично держусь мнения, что в таком случае нам лучше всего уступить"[19].

Телеграмма полпреда П. Мдивани Г. Чичерину: "Карс, 8 января 1921 г. Турки начинают верить в силу нашей военной мощи и определенно хотят заключить с нами союз против Антанты, но еще находятся в нерешительности: верить нам или нет, не уверены, не хочет ли Россия использовать Турцию только для своих интересов. С этой точки зрения изучают нас в каждом нашем шаге, предложении и, в особенности, в нашем отношении к армянскому вопросу. Наше поведение в этом вопросе смущает турок и содействует утверждению у них убеждения, что мы заботимся только об интересах Армении, а не Турции, и даже Турцию хотим использовать в пользу Армении.

Сомнения эти у турок вызывают: объявление нашим представителем в Эривани от имени России о включении в пределы Армении Нахичевани, Зангезура и Карабаха, причем признание этого Азербайджаном приписывается тоже нашему влиянию; исключительно бережным отношением к дашнакам, исконным врагам Турции, требование для Армении Вана, Битлиса и Муша. Все это наносит серьезный вред делу нашего союза с Турцией. Для того, чтобы достигнуть в переговорах с турками реальных и практических результатов и, что особенно важно, сохранить и развить в турецких массах его несомненные симпатии к Советской России, необходимо в корне изменить нашу политику к дашнакам, к тому же ненавидимым трудовым армянским населением, и политически уничтожить их.

Создать красную армянскую армию в очень ограниченном размере и ввести нашу Красную Армию в достаточном количестве, дабы отнять у турок возможность говорить о необеспеченности их тыла со стороны Армении, ни в коем случае не требовать для Армении турецких провинций, на что турки никогда не согласятся, также турки вряд ли захотят отказаться от Карса. В других же вопросах турки пойдут на широкие уступки. Эти меры необходимы для момента, и пока Турция находится в руках националистического правительства. 8 января 1921 г. Мдивани"[20].

[1] АВПР, ф. 64, On. 39, п. 232, д. 53001, л. 6.

[2] РГАСПИ, ф. 85, On. 3, с. д. 13, лл. 1-3.

[3] АВПР, ф. 04, On. 39, п. 232, д. 53001, л. 7.

[4] АВПР, ф. 04, On. 39, п. 232, д. 53001, л. 9.

[5] РГАСПИ, ф. 85, On. 14, д. 49, л. 5-5 об.

[6] РГАСПИ, ф. 85, On. 14, д. 49, лл. 11-15.

[7] АВПР, ф. 148, On. 3, п. 1, д. 1а, л. 5.

[8] РГАСПИ, ф. 85, On. 3, с. д. 13, л. 5-6.

[9] РГАСПИ, ф. 558, On. 1, д. 2018, л. 1.

[10] РГАСПИ, ф. 5, On. 1, д. 2203, л. 17.

[11] РГАСПИ, ф. 85, On. 15, д. 25, лл. 2-6.

[12] РГАСПИ, ф. 85, On. 14, д. 49, лл. 18-25.

[13] РГАСПИ, ф. 544, On. 3, д. 46, лл. 189 об, 190, 195 об.

[14] РГАСПИ, ф. 5, On. 1, д. 2127, лл. 2-6.

[15] РГАСПИ, ф. 5, On. 1, д. 2655, л. 35.

[16] АВПР, ф. 04, On. 39, п. 232, д. 53001, л. 12.

[17] РГАСПИ, ф. 5, On. 1, д. 2203, л. 29.

[18] РГАСПИ, ф. 5, On. 1, д. 2203, лл. 25-26.

[19] РГАСПИ, ф. 544, On. 3, д. 46, лл. 59-59 об.

[20] РГАСПИ, ф. 5, On. 1, д. 2203, л. 43.

[Pandukht]

Очерк пятый. Как большевики и кемалисты делили Закавказье

В самом начале мы сразу отметим одно важно обстоятельство. Публикация очерков, как и следовало ожидать, вызвало соответствующую реакцию бакинских историков. Наибольшую реакцию вызвало наше упоминание о том, что должен был быть акт Азербайджана от 1 декабря 1920 года "о добровольном отказе от спорных провинций и передаче Советской Армении Зангезура, Нахичевани, Нагорного Карабаха". Мы отмечали, что наши попытки обнаружить этот документ в архивах не увенчались успехом. Однако это не значит, что такого документа не было в природе. Найти его - задача историков. В этой связи автор вновь решил процитировать его фрагмент:

"Народный комиссар по делам национальностей И. В. Сталин о победе Советской власти в Армении. Опубликовано 4 декабря 1920 года. Да здравствует Советская Армения! Армения, измученная и многострадальная, отданная милостью Антанты и дашнаков на голод, разорение и беженство, - эта обманутая всеми "друзьями" Армения ныне обрела свое избавление в том, что объявила себя советской страной... 1 декабря Советский Азербайджан добровольно отказывается от спорных провинций и декларирует передачу Советской Армении Зангезура, Нахичевани, Нагорного Карабаха" (Известия. №273 (1120) от 4 декабря 1920).

Этот документ был не раз перепечатан при жизни Сталина в разных сборниках. В частности, и в сборнике "Внешняя политика СССР. 1917-1920 гг. т. 1 (1917-1920 гг.) М., 1944 (с. 532). На взгляд автора, именно от этой печки надо плясать бакинским историкам, а не пытаться подменять полемику по существу и уводить нас в сторону борьбы, которая действительно имела место в начале 1920-х годов по проблеме Карабаха на уровне руководства Советского Азербайджана. Оно тогда практически мало что решало в принятии решений стратегического характера. А то получается так: мы им про Сталина - они нам про Нариманова. Полагаем, что такой прием не имеет никакого отношения к стремлению установить историческую истину. По-прежнему остается открытым вопрос: "Почему И. Сталин, уже будучи во главе Советского Союза, считал необходимым, чтобы этот документ оставался в распоряжении историков?"

Но наш пятый очерк уже не об этом. В предыдущем мы привели в хронологической последовательности достаточно хорошо известную историкам дипломатическую переписку между Наркоматом иностранных дел РСФСР и советскими полпредами в Ангоре (Анкаре). Речь шла о проблемах пограничного разграничения между Арменией и кемалистской Турцией, что серьезно задерживало и решение вопроса о границах между Арменией и Азербайджаном. Наше повествование было закончено сюжетом о том, что 8 января 1921 г. полпред РСФСР в Ангоре П. Мдивани передал Наркоминделу РСФСР Г. Чичерину следующую телеграмму: "Турки начинают верить в силу нашей военной мощи и определенно хотят заключить с нами союз против Антанты, но еще находятся в нерешительности: верить нам или нет, не уверены, не хочет ли Россия использовать Турцию только для своих интересов. С этой точки зрения изучают нас в каждом нашем шаге, предложении и, в особенности, в нашем отношении к армянскому вопросу. Наше поведение в этом вопросе смущает турок и содействует утверждению у них убеждения, что мы заботимся только об интересах Армении, а не Турции, и даже Турцию хотим использовать в пользу Армении. Сомнения эти у турок вызывают: объявление нашим представителем в Эривани от имени России о включении в пределы Армении Нахичевани, Зангезура и Карабаха, причем признание этого Азербайджаном (!) приписывается тоже нашему влиянию; исключительно бережным отношением к дашнакам, исконным врагам Турции, требование для Армении Вана, Битлиса и Муша. Все это наносит серьезный вред делу нашего союза с Турцией. Для того, чтобы достигнуть в переговорах с турками реальных и практических результатов и, что особенно важно, сохранить и развить в турецких массах несомненные симпатии к Советской России, необходимо в корне изменить нашу политику к дашнакам, к тому же ненавидимым трудовым армянским населением, и политически уничтожить их". Это документально доказывает, что проблема статуса Нахичевани, Зангезура и Карабаха в начале 1921 года инкорпорировалась турками в повестку дня своих отношений с Москвой.

Но чтобы оценить все нюансы складывающейся в 1920-1921-е годы сложной обстановки в Закавказье, которая совершенно по-разному оценивается и описывается бакинскими историками, автор по-прежнему будет придерживаться проверенной документальной основы. Поэтому он обращается с просьбой к оппонентам спорить не с Тарасовым, а с документами.

Радиограмма министра иностранных дел Великобритании Керзона на имя Г. Чичерина: "7 января 1921 года.... Правительство его величества питает надежду, что вместо продолжения бесплодной полемики, Советская власть уполномочит г. Красина подписать торговое соглашение по его возвращении, и что его выполнение явилось бы не только залогом искренности обеих сторон, но и первым шагом к воссозданию хозяйственного благополучия Восточной Европы" (Международная политика новейшего времени в договорах, нотах и декларациях. Часть 3, выпуск 1. М., 1928, с. 78).

Переговоры о заключении торгового соглашения между РСФСР и Англией начались вскоре после резолюции Верховного Совета союзников от 16 января 1920 о снятии блокады и "восстановлении торговых отношений с русским народом, минуя Советское правительство". Однако план организации подобной торговли при посредстве кооперации так и не был осуществлен. Премьер-министр Англии Ллойд-Джордж использовал приезд в Лондон делегации Центросоюза, возглавляемой Л. Б. Красиным, для открытия в конце мая 1920 переговоров о заключении соглашения. Несмотря на то, что переговоры официально назывались торговыми, они с самого начала приняли общеполитический характер. Л. В. Красин настаивал на следующих условиях: снятие блокады (морской, финансовой и персональной), взаимное торговое представительство, принятие легальных основ торговли (неприкосновенность депозитов, товаров, признание нотариальных и других официальных подписей) и, наконец, прекращение поддержки Польши, начавшей в это время войну против Советской республики. Требования Ллойд-Джорджа: отказ Советской республики от поддержки враждебных Англии выступлений в Малой Азии, Иране, Афганистане, Индии и Грузии, воздержание от пропаганды и агитации, прекращение поддержки кемалистов в Турции, обязательство не нападать на Прибалтийские государства и не начинать военных действий на Черном море против Врангеля и на Каспийском море против Ирана. Одновременно Ллойд-Джордж требовал принципиального признания Советским правительством царских долгов. 30.VI.1920 переговоры между Ллойд-Джорджем и Красиным закончились разработкой общего проекта, который послужил базой для будущего торгового соглашения. 2.VII.1920 Красин уехал в Москву для консультации с Советским правительством, рассчитывая быстро вернуться для продолжения переговоров. Однако события на польском фронте этому помешали. Торговые переговоры были прерваны. 10.IX. Ллойд-Джордж потребовал отъезда советской делегации из Англии, обвинив ее во вмешательстве во внутренние дела страны и в "продаже царских бриллиантов". Все члены делегации, за исключением Красина, вынуждены были покинуть Лондон. В течение всего этого времени торговые переговоры находились на точке замерзания. После подписания прелиминарного мирного договора с Польшей (12.Х.1920) и разгрома Врангеля НКИД обратился 9.XI.1920 с нотой к правительству Великобритании, предлагая ему "дать прямой и скорый ответ на вопрос", готово ли оно немедленно приступить к переговорам для достижения экономического и политического соглашения. 18.XI. Ллойд-Джордж уведомил палату общин о том, что основы соглашения с Россией выработаны. 29.XI.1920 Красину был официально вручен проект договора, и переговоры возобновились.

"В конце января 1921 года на совещании союзных премьеров в Париже постановлено пересмотреть Севрский договор, - писал в передовой "Известий" Ю. Стеклов, рупор тогдашнего Кремля. - Итак, турецкие национальности сравнительно скоро добились хотя бы формальных уступок. Как известно, Англия до последнего времени противилась пересмотру Севрского договора, на котором настаивала Франция. Таким образом принятие совещанием союзных премьеров решения следует рассматривать как победу французской дипломатии. Поэтому мы имеем все основания насторожиться. Не исключена возможность, что Антанта постарается подписать соглашение с турками, исходным пунктом которого станет наступление на нас и на наших союзников - Азербайджанскую и Армянскую Советские республики. Такое положение, такая перспектива становится в высшей степени вероятной. В своем походе на Советскую Россию со стороны Кавказа Антанта постарается, во-первых, поддержать местных контрреволюционеров, во-вторых, использовать враждебное отношение к нам грузинской буржуазии, и, в-третьих, столковаться - если не с кемалистами, то с другими правящими кругами, которым она может указать, как на легкую добычу, на Армению и Азербайджан. Единственное спасение для турок заключается в союзе с Советской Россией. В данный момент важно правильно оценить складывающуюся на Ближнем Востоке для нас обстановку. При первых слухах о попытках Англии столковаться с Кемалем мы указали на эту опасность, которая грозит нам со стороны Кавказа и доказали необходимость заблаговременного принятия мер к тому, чтобы в этом угрожающем пункте оказаться в надлежащий момент сильнее Антанты в военном и дипломатическом отношениях" (Известия. №19 (1162) от 29 января 1921).

Почему Ю. Стеклов так указывал кемалистам на союз с Советской Россией? Вот что писал по этом поводу Карл Радек в статье "Генуэзская и Гаагская конференции": "На Ближнем Востоке Франция всеми силами подрывает влияние английского империализма; она поддерживает возрождение Турции и, таким образом, угрожает уничтожить один из главных результатов войны для Англии - расчленение последнего независимого магометанского государства в Европе, и создание территориальной связи между Египтом и Индией. Англия принуждена стремиться к усилению России, как континентальной силы, враждебной Франции. Она хочет создать в России базу не только для экономического возрождения Германии, но и для политического и военного возрождения. Это положение толкает Англию на признание Советского правительства и заключение мира с Россией. Само собой понятно, что такая перемена английской политики не может быть результатом сразу принятого решения".

Спустя несколько дней тот же Ю. Стеклов в "Известиях" и опять в передовой статье "Еще раз о восточном узле" отмечает: "Союзников в борьбе с англо-французским империализмом мы можем найти на Востоке не только среди революционно настроенных масс, но среди революционного национального элемента, как в Персии, Турции и др. Отталкивая их от себя нетактическими действиями, не вызываемыми неотложной необходимостью, мы преждевременно толкаем их в объятия Антанты. Это было бы с нашей стороны крупной политической ошибкой" (Известия. №24 (1167) от 4 февраля 1921).

Радиограмма Г. Чичерина на имя Керзона: "4 февраля 1921 года: Российское правительство, ознакомившись с проектом торгового соглашения и связанными с ним различными предложениями, переданными Британским правительством через г. Красина, с удовлетворением констатирует, что поскольку дело касается условий самого торгового соглашения, между обеими правительствами не существует таких глубоких разногласий, которые не допускали бы соглашения путем дальнейшего их обсуждения между г. Красиным и заинтересованным британским ведомством. Главным препятствием к подписанию соглашения является, однако, вступительная часть, которую Британское правительство желает дополнить и расширить без надлежащих переговоров за пределы базиса, установленного по взаимному соглашению путем обмена нотами 30 июня и 7 июля (1920 г.). По этому вопросу Российское правительство держится того же мнения, что и Британское правительство, что этот базис выражает принцип взаимных обязательств в самой общей и неопределенной форме, отставляя широкий простор для неправильных толкований, недоразумений и возможных между обеими сторонами неудовольствий и трений. Принимая во внимание, что Российское Правительство желает устранения всякой двусмысленности и достижения возможно более ясного определения этих обязательств, которые должны быть установлены между обеими сторонами в видах создания прочного и реального базиса для дружественных отношений и для выработки условий столь желаемого обеими сторонами, как и всем остальным миром, умиротворения Востока, оно считало по этим соображениям необходимым настаивать на политических переговорах, без которых соглашение едва ли привело бы к ожидаемым результатам" (Международная политика новейшего времени... с. 83).

Л. Троцкий: "Приблизительно в то же время судьбами независимой Грузии близко заинтересовалась известная покровительница слабых, Франция г. Мильерана. Прибывший в Грузию "верховный комиссар Закавказья", господин Абель Шевалье, не теряя времени, заявил через грузинское телеграфное агентство: "Французы братски любят Грузию, и я счастлив, что могу заявить об этом во всеуслышание. Интересы Франции абсолютно совпадают с интересами Грузии"... Интересы той Франции, которая окружала голодной блокадой Россию и напускала на нее ряд царских генералов, "абсолютно совпадали" с интересами демократической Грузии. Правда, после лирических и несколько глуповатых речей о пламенной любви французов к грузинам, г. Шевалье, как и полагается представителю Третьей Республики, разъяснил, что "государства всего мира алчут и жаждут в настоящее время сырья и фабрикатов: Грузия же - великий и естественный путь между Востоком и Западом". Другими словами, наряду с любовью к грузинам сентиментальных друзей г. Мильерана привлекал также и запах бакинской нефти.

Почти вслед за Шевалье прибыл в Грузию французский адмирал Дюмениль. В смысле пламенной любви к единоплеменникам Ноя Жордания моряк ничуть не уступал сухопутному дипломату. В то же время адмирал сразу заявил, что, так как Франция "не признает захвата чужой собственности" (кто бы мог думать!), то он, Дюмениль, находясь на территории "независимой" Грузии, не позволит Советскому правительству завладеть русскими судами, находящимися в грузинском порту и намеченными к передаче Врангелю или его возможным наследникам.

Сотрудничество представителей французской демократии с демократами Грузии развернулось в полном объеме. Французский миноносец "Сакияр" обстрелял и сжег русскую шхуну "Зейнаб". Французские контрразведчики при участии агентов грузинского Особого Отряда напали на советского дипломатического курьера и ограбили его. Французские миноносцы прикрыли увод в Константинополь русского парохода "Принцип", стоявшего в грузинском порту. Работа по организации восстания в соседних советских республиках и областях России пошла усиленно. Количество доставлявшегося туда из Грузии оружия сразу возросло. Голодная блокада Армении, уже ставшей к тому времени советской, продолжалась. Но Батум не был оккупирован. Возможно, что Ллойд-Джордж к тому времени отказался от мысли о новом фронте. Возможно также, что крайняя любовь французов к Грузии помешала активному проявлению того же чувства со стороны англичан. После непримиримой борьбы, какую грузинские меньшевики вели с нами, они нисколько не сомневались еще весною 1920 г. в том, что наши войска, завершая победу над Деникиным, дойдут, не останавливаясь, до Тифлиса и Батума и сметут меньшевистскую демократию в море...

Но именно эта наша готовность, продиктованная политическим расчетом, была понята в Тифлисе как выражение нашей слабости. Наши друзья в Тифлисе писали нам, что в первый период правящие меньшевики совершенно отказались понимать мотивы нашего миролюбивого поведения: им было совершенно ясно, что мы могли бы занять Грузию без боя. Они нашли вскоре фантастическое объяснение в том, будто Англия обусловила ведение с нами каких бы то ни было переговоров нашим миролюбивым отношением к Грузии" (Л. Троцкий "Между империализмом и революцией").

Теперь предоставим слово грузинскому историку Автандилу Ментешашвили. В своей хорошо документированной работе "Из истории взаимоотношений Грузинской Демократической республики с Советской Россией и Антантой. 1918-1921 гг.", он пишет: "Одновременно грузинское правительство вело переговоры с дипломатическим представителем Ангорского правительства при правительстве Грузии Кязим-Беем, стремясь заручиться помощью или нейтралитетом Турции. После 11 января 1921 года состоялся обмен телеграммами между Тбилиси и Анкарой. Турция согласна была оказать военную помощь при условии отказа Грузии от Олтинской долины и уступки Ардаганского округа. Турки понимали, что демократическая Грузия оказалась в труднейших условиях. Поэтому для них главным было выбрать момент для начала действий так, чтобы не опережать события и не запаздывать. 17 февраля Н. Жордания заявил о согласии грузинского правительства на условия Турции в случае "немедленного выступления Турции на стороне Грузии". Переговоры по этому вопросу происходили с прибывшим в Анкару в феврале 1921 года представителем Грузии С. Мдивани. Но Турция тянула, не оказав помощи меньшевикам, а в Ардаган и Артвин с согласия меньшевиков ввела свои войска. 20 января Чичерин писал Ленину, что Грузия вероломно нарушает условия мирного договора. "Меньшевики, - указывал он, - шатаются и идут на авантюру. Французский адмирал Дюмениль их подстрекает. Они широко поддерживают восстание в Дагестане и теперь с их помощью внук Шамиля в Чечении напал на нее. Если они отвергнут наши договорные требования, останется только отозвать миссию. Тогда Советская Армения будет брошена на произвол судьбы. Антанта бесконтрольно утвердится в Грузии... Сделаем все возможное для соглашения. Но Грузия так зарвалась, что надежды мало".

11 февраля 1921 года в "нейтральной" зоне Лори, за два дня до истечения срока временного договора, заключенного правительствами дашнакской Армении и Грузии о передаче последней южной части нейтральной зоны Лори сроком на 3 месяца, началось вооруженное выступление. Автандил Ментешашвили: "В письме и. о. министра иностранных дел Грузии К. Сабахтарашвили на имя Е. Гегечкори, находившегося в Париже, и датированном 12 февраля, читаем: "Как видно из нашей переписки, Армения сразу же после провозглашения Советской власти потребовала вывода наших войск из Борчалинского уезда. Мы прямо не отказали и предложили начать переговоры по этому вопросу. Армянское правительство согласилось, и мы ожидали его представителей на будущую грузино-армянскую конференцию. Мы надеялись мирным путем разрешить вопрос о Борчалинском уезде. Однако 11 февраля, ночью, воинские части, находившиеся в Армении, неожиданно напали на наши пограничные части в Борчалинском уезде у деревни Шагали. Наряду с этим произошло восстание против нас в армянских и русских селениях означенного уезда. По нашим сведениям местные татары на нашей стороне... Для нас не совсем ясна цель этого нападения. Тем более, что по договору со старым армянским правительством срок пребывания наших войск в Борчалинском уезде истекает завтра, 13 февраля...".

14 февраля Ленин от имени ЦК РКП(б) послал телеграмму Реввоенсовету 11-ой Армии: "Цека склонно разрешить 11-й армии активную поддержку восстания в Грузии и занятие Тифлиса при соблюдении международных норм и при условии, что все члены РВС 11-ой после серьезного рассмотрения всех данных ручаются за успех... Требуем немедленного ответа по прямому проводу за подписью всех членов РВС 11...". 15 февраля В. И. Ленин в телеграмме Реввоенсовету 11-ой армии: "Цека рассматривает операции РВС 11 как местную защиту повстанцев нейтральной зоны от грозящего им истребления со стороны белогвардейцев. Считайтесь с этим политическим характером вашей операции во всех ваших публичных выступлениях". В тот же день со стороны Азербайджана в Грузию вторглись новые подразделения 11-ой Армии. 16 февраля в Шулавери был создан Ревком Грузии в составе: Ф. Махарадзе, М. Орахелашвили, А. Гегечкори, Ш. Элиава, А. Назаретяна и других. Ревком обратился к В. И. Ленину с просьбой о помощи. Так Грузия была советизирована.

Депеша Г. Чичерина полпреду в Ангоре П. Мдивани: "14 марта 1921 г. Договор с Турцией почти закончен. Много времени заняло установление границы. Теперь разрабатываем остальные статьи, по которым нет больших разногласий. Остается камень преткновения: они требуют письменного обязательства относительно помощи деньгами и оружием. Мы даем только устное обещание. Размер помощи еще не определен, но, понятно, мы можем дать лишь незначительную помощь, они будут разочарованы. Карабекир потребовал от Серго, чтобы красные части не вступали ни в Батум, ни в Ахалцих, ни в Ахалкалаки, якобы Россия уступила Турции эти места. Это лганье, ничего подобного не было. Батум был уступлен Турции в Бресте, но еще в сентябре восемнадцатого года мы денонсировали Турции Брестский договор. С тех пор у нас с Турцией вообще не было договора, а Батум мы Турции никогда ни в какой форме не уступали. Когда здесь был Бекир Сами в прошлом году и хотел провести полное признание нами национального пакта, мы это отвергли, потому что ни в коем случае не соглашались признать Батум за Турцией. Это врата Кавказа, передача его Турции недопустима" (РГАСПИ, ф. 5, оп. 1, д. 2117, лл. 6-7). Г. Чичерин Г. Орджоникидзе: "15 марта 1921 г. Попытки Карабекира добиться передачи туркам Батума, Ахалциха и Ахалкалаки несомненная отсебятина. Турецкая делегация получает ежедневно громадные депеши из Ангоры, и она вполне довольна нашим соглашением, по которому Батум признается за Грузией, а Артвин, Ардаган и Карс признаются за Турцией. Чичерин" (РГАСПИ, ф. 85, Oп. С/Турция, д. 18, лл. 15-15 об.). Г. Чичерин И. Сталину: "15 марта 1921 г. Уважаемый товарищ. Вчера перед заседанием турки изъявили желание остаться в составе одних только делегаций и огласили секретную декларацию, сводившуюся к тому, что в прошлом году мы их разочаровали, мало им дали, Антанта же старается нас разделить, и необходимо ввиду настроений в Ангоре немедленно достигнуть осязательного результата, дорог каждый день. Георгий Чичерин" (АВПР, ф. 04, On. 39, п. 232, д. 53001, л. 38).

Г. Орджоникидзе Г. Чичерину: "15 марта 1921 г. Комитет спасения Армении своевременно сообщал уже Вам, что стихийным восстанием трудящихся масс в Армении свержен советский режим и что 18 февраля вся полнота власти перешла в руки действительных представителей армянской демократии. Между тем бывший наркоминдел Советской Армении продолжает в Москве выступать и говорить от имени Республики Армении. Считаем важным еще раз обратить Ваше внимание на то, что 18 февраля аннулированы все представительства, учреждения правительства бывшей СоветАрмении, равно как и все полномочия, выданные кому бы то ни было. Посему выступление Бекзадяна в качестве представителя Армении является грубой узурпацией не принадлежащих ему прав, и правительство Армении настоящим объявляет, что для него ни в каком смысле и ни в какой мере не обязательно соглашение СКБ конец не принят" (РГАСПИ, ф. 5, On. 1, д. 2178, л. 54).

[Pandukht]

Очерк шестой. Как Дро и Нжде спасали Зангезур и Карабах

Пятый очерк завершался двумя сюжетами. Первый: телеграммой Наркоминдела РСФСР Г. Чичерина Г. Орджоникидзе: от 15 марта 1921 года о том, что советско-турецкое соглашение (тогда еще не подписанное) предусматривало сохранение за Грузией Батума, а Артвин, Ардаган и Карс признавался за Турцией. И второй: в тот же день Г. Орджоникидзе сообщил Г. Чичерину о восстании в Армении и свержении власти большевиков, переходе "18 февраля всей полноты власти восстановленному дашнакскому правительству во главе с премьером Симоном Врацяном".

Одновременно Эривань объявила о дезавуировании полномочий прибывшего в Москву министра иностранных дел Советской Армении Бекзадяна, который вместе со своим азербайджанским коллегой, представителями РСФСР и Турции должен был подписать четырехсторонний мирный договор с кемалистами. В этой связи отметим, что все обстоятельства так называемого "дашнакского мятежа" в Армении в феврале 1921 года до сих пор не выяснены. Тем более, что силовым подавлением большевиков в Эривани занимался уже упомянутый нами и бывший на хорошем счету у большевиков Дро. Но с учетом того, что Москва не признала правительство Врацяна, Армения таким образом выводилась из переговорного процесса с турками, как государство, не признанное де-юре. Вслед за этим был выведен из него и Азербайджан, так как переговорная тематика напрямую затрагивала интересы Баку и Эривани. Карты были смешаны.

Таким образом, Кремль был вынужден готовить двухсторонний договор с Турцией. При этом этот документ целиком вписывался в тогдашнюю систему международного права. В этой связи отметим и еще один важный момент. После провозглашения в Эривани советской республики лидеры дашнаков провели 25 декабря 1920 года в Татевском монастыре съезд, который провозгласил "Автономную Сюникскую республику". Ее возглавил Гарегин Нжде. К моменту подписания мирного договора с турками Нжде распространил свою власть и на часть Нагорного Карабаха. Кстати этот факт позволяет нам вернуться к известному сообщению И. Сталина от 1 декабря 1920 года "о добровольном отказе Азербайджана от спорных провинций и передаче Советской Армении Зангезура, Нахичевани, Нагорного Карабаха". Поскольку на тот конкретный момент эти регионы не входили в зону контроля Азербайджанской советской власти, такое сообщение означало только призыв к советской Армении приступить к советизации Зангезура и Нагорного Карабаха, которые контролировал Нжде. По сути это был призыв начать гражданскую войну уже между армянами. Спровоцировать подобное только на основе якобы "ошибочных донесений Орджоникидзе и повторенных потом Сталиным", как утверждают наши бакинские оппоненты, было невозможно. К тому же Нжде, как показывает анализ его деятельности на посту главы "Горной Армянской республики", оказался грамотным политиком.

Наконец, по оценке многих военных специалистов, войска 11-ой армии могли бы легко и быстро решить проблему "дашнакских" Эривани, Зангезура и Нагорного Карабаха, но советские войска перешли в наступление только 3 апреля 1921 года, то есть тогда, когда были уже подписаны советско-британское торговое соглашение (о чем будет еще сказано) и советско-турецкий договор от 16 марта 1921 года.

Так к моменту переговоров Москва - Ангора из триады Зангезур - Карабах - Нахичевань первые два звена выводились из правового пространства. Этот важный момент абсолютно игнорируется нашими бакинскими оппонентами. А ведь Кремль в тот момент пытался интегрироваться в систему международного права, чтобы выйти из экономической и политической изоляции, в которой он оказался после большевистского переворота 1917 года.

Вместе с тем, историки до сих пор не внесли ясность в проблему мотивации политики Кремля в отношении статуса Нахичевани, не разобрались в главных причинах большевистского разворота на 180 градусов в их отношении ко правовому статусу этого региона. Кстати, проживающий ныне в Москве кандидат исторических наук Эльдар Аббасов любезно передал нам выявленное им в архиве письмо И. Сталина Г. Чичерину от 6 марта 1921 года, которое было написано в связи с готовившимся подписанием 16 марта 1921 года Московского Договора между РСФСР и кемалистской Турцией:

"Сообщаю вам согласно вашей просьбы точное содержание моих заявлений турецким делегатам о возможных по моему мнению уступках со стороны РСФСР.

1. Большая часть Батумского округа остается за РСФСР. Артвин и Арденчуг переходят к Турции, новая граница между РСФСР и Турцией проходит приблизительно по линии Лиман - Борчха - река Чорох - река Имерхеви. Само собой понятно, что говорил о приблизительной линии, ибо точная граница на основе этой приблизительной линии должна быть определена соответствующей комиссией.

2. Военные не согласны уступить Турции Ардаган, считая его ключом к Тифлису, тем не менее я (Сталин) надеюсь уломать военных и добиться уступки так, чтобы граница между РСФСР и Турцией проходила приблизительно по старой границе между Карсской областью и Тифлисской губернией, причем здесь я делаю тут же оговорку о точной границе на основе приблизительной линии, какую я сделал в пункте первом. Александрополь очищается Турцией, причем вдоль всей железнодорожной линии...

4.По вопросу о Нахичевани последнее слово предоставляется представителю Азербайджана".

В этом документе обращает на себя внимание перепад тонов И. Сталина от первого до четвертого пункта: категоричность в заявлении относительно Грузии и мягкость в позиции о будущем Нахичевана - "последнее слово предоставляется представителю Азербайджана". По сути, это уход от конкретного ответа, хотя тогда позиция представителя Азербайджана И. Сталину была хорошо известна.

В нашем распоряжении еще один документ: докладная записка Наркоминдела Армянской ССР А. Бекзадяна в ЦК РКП(Б) Г. Чичерину, И. Сталину и Главкому Республики. По оценке историков, эта записка была подготовлена не позднее 16 марта 1921 года:

"Представляется весьма важным дать стратегическую оценку границ Советской Армении по русско-турецкому договору 1921 года с точки зрения обороноспособности Армении. Памятуя общность политических и исторических судеб армянского народа с народами Закавказья, необходимо также оценить с той же точки зрения границы Закавказья по тому же договору. Не вдаваясь в подробный стратегический разбор, необходимо указать, что новая граница Армении и вообще закавказских советских республик ставит оборону в пределах Закавказья в весьма тяжелые условия; касательно же Армении надо сказать, что ее обороноспособность доводится почти до нуля. Владение Карсом, имеющим первенствующее значение для всего Закавказья, Ардаганом, Игдырем передает Турции все главные стратегические пункты и рубежи, а также главные операционные пути, ведущие в новые административные и экономические центры Закавказья.

Для Армении новая граница устанавливает, как сказано выше, крайне тяжелые условия. Два главных центра Армении - Эривань и Александрополь - становятся пограничными городами, находящимися от границы на расстоянии одного перехода. В случае войны с Турцией обороны этих двух весьма важных городов становятся не выполнимы. Владение турками Сурмалинским уездом (Агридагским хребтом и Игдырем, а также всем правым берегом Аракса) дает им такие преимущества, что оборона Эривани сводится почти к нулю, и единственной позицией являются Канакирские высоты, находящиеся севернее Эривани (Аракс не может служить в этом месте надежной оборонительной линией), и потому столицу СоветАрмении придется отдать. То же самое надо сказать относительно обороны Александрополя. Владение Карсом и всем Карсским плато дает туркам также громадные преимущества, что оборонять город почти не представляется возможным и придется очистить его и дать бой на Джаджурских высотах (северо-восточнее Александрополя). Обе означенные позиции - Канакирские и Джарджурские - к тому же не являются главными. Единственной главной оборонительной линией может служить - Мокрые, Безобдальские и Семеново-Чубухлинские горы, т. е. северные границы Александропольского и Эриванского уездов, стратегическое значение которых сводится к обороне Тифлиса. Таким образом, в случае войны с Турцией не представляется возможным серьезная оборона Александрополя и Эривани, а также и их уездов. Придется очистить их и отойти на указанный рубеж. Что же касается железнодорожной линии Александрополь - Эривань, имеющей первостепенное стратегическое значение, то она почти на всем своем протяжении обнажена и находится под непосредственными ударом турок. Конечно, не приходится серьезно говорить, с точки зрения обороны означенной железной дороги, о зоне, созданной русско-турецким договором. Из самого жестокого опыта всех войн с Турцией, а также и последней войны с кемалистской Турцией, нам известно, к чему приведет отдача этих двух главных городов и уездов (половина Армении с двумя главными городами), в которых сосредоточены административные, экономические и культурные центры страны. Этот опыт с неумолимой логикой говорит, что это будет гибелью и истреблением армянского народа.

Владение Карсом, Карсским плато, а также Ардаганом открывает туркам дорогу на Ахалцихский и Ахалкалакский районы, где расселены крупные массы армянского народа. Серьезная оборона этих районов возможна только севернее и восточнее их, и армянскому населению означенных народов угрожает общая участь. С занятием Ахалциха турки имеют возможность изолировать Батумский округ от Закавказья и угрожать Тифлису. Имея в своих руках Ардаган и Артвин, турки делают оборону Батума весьма затруднительной.

Выше мы указали на стратегическое значение рубежа Мокрые - Безобдальские - Семено-Чубухлинские горы, сводящееся к обороне Тифлиса и Карсского направления. Таким образом, границы Закавказья по Московскому договору ставят обороноспособность Армении почти равной нулю, а Закавказья в целом - к обороне Тифлиса и Баку. Оборона Баку, этого жизненного нерва не только Закавказья, но и всей Советской России, ставится также в тяжелые условия. Новая граница открывает туркам, в случае войны, большие возможности и перспективы в смысле овладения Баку. Владея Сурмалинским уездом, имея Карс и Ардаган в своих руках, турки имеют возможность занять все нижнее течение Аракса (от впадения в него Занги) и являются господами всей приаракской равнины и Нахичевани. Перед ними открываются два операционных пути на Баку:

1. Нахичевань - Биченагский перевал - Герусы - Шуша - Евлах - Баку и

2. Нахичевань - Ордубад - Худаферинский мост - Евлах - Баку (или же Худаферинский мост - Карабахская степь - Баку). Второй путь проходит почти по сплошному мусульманскому району (кроме армянского участка Мегри - пост Нювади), в которых феодально-бекские элементы очень сильны, граничит с Персидским Азербайджаном и является для них хотя и кружным (в сравнении с первым), но проходит по мусульманским районам и вполне обеспечивает коммуникационные пути и продовольствие армии. Таким образом, новая граница создает крайне тяжелую для обороны Закавказья стратегическую обстановку, делает почти невозможной оборону Александропольского и Эриванского уездов и потребует большего напряжения физических и экономических сил, во много раз превышающих ресурсы всего Закавказья. Резюмируя сказанное, необходимо подчеркнуть, что новая граница закавказских республик создает крайне благоприятную стратегическую обстановку для вторжения турок в пределы Закавказья в ущерб обороне Закавказья и его жизненных центров. Оборона Закавказья должна поэтому свестись фактически к обороне подступов к Тифлису и Баку, что вынудит очищение Эриванского и Александропольского уездов и означает для армянского трудового народа новое истребление остатков его" (РГАСПИ, ф. 85, д. 29, лл. 32-34).

Итак, перед нами два стиля политического мышления и оценки сложившейся ситуации. И. Сталин, который смело чертит границы между РСФСР и Турцией, и А. Бекзадян, который оценивает ситуацию с точки зрения потенциальной войны с Турцией. В чем же дело? Начнем с того, что многие события в Закавказье, в том числе и советско-турецкий договор, как центральные, так и местные политики, связывали с подписанием советско-английского торгового соглашения. В этой связи уже цитируемый ранее грузинский историк Автандил Ментешашвили приводит телеграмму И. Сталина закавказским коммунистам, написанную в конце февраля 1921 года. В ней содержится фраза: "В марте все и начнем!". Ранее автор отмечал, что Лондон в качестве главного условия подписания торгового соглашения с большевистской Москвой требовал обозначить в преамбуле документа такие требования: отказ от поддержки враждебных выступлений против Англии в Малой Азии, Иране, Афганистане, Индии и Грузии, прекращение поддержки кемалистов в Турции и пр. Мы также цитировали и ответное письмо Г. Чичерина министру иностранных дел Англии Керзону от 4 февраля 1921 года. В нем содержалась просьба "уточнить новые условия во вступительной части, которую Британское правительство желает дополнить и расширить без надлежащих переговоров за пределы базиса, установленного по взаимному соглашению путем обмена нотами 30 июня и 7 июля (1920 г.)"

Теперь процитируем эту бывшую ранее дискуссионной между дипломатическими ведомствами Москвы и Лондона преамбулу в подписанном советско-английском торговом соглашении 16 марта 1921 года: "Настоящее соглашение связано с выполнением следующих условий, а именно: а) Каждая сторона должна воздерживаться от враждебных действий или мероприятий против другой стороны и от введения, вне своих собственных границ, какой-либо официальной пропаганды, прямой или косвенной, против учреждений Британской империи или РСФСР, и в частности, Российское Советское правительство должно воздерживаться от всякой попытки, будь то путем военных, дипломатических или каких-либо других действий или пропаганды, к поощрению какого-либо из азиатских народов предпринимать какого-либо рода враждебные действия против британских интересов или Британской империи, в частности, в Индии (!) и в независимом государстве Афганистане (!). Британское правительство берет на себя подобное же обязательство перед Российским правительством относительно стран, составлявших часть бывшей Российской империи и ныне ставшим независимыми" (Правда. №69 от 31 марта 1921 года).

Как видим, в преамбуле соглашения исчезает упоминание об Иране и кемалистской Турции. Кремль получает из Лондона карт-блаш на воссоздание не только Российской империи в советском обрамлении, но и свободу действий в направлении Ирана и Турции. В обмен Британия получает гарантии большевиков не "революционизировать" только Индию и Афганистан. Именно этот фактор во многом предопределил главную мотивацию действий Москвы в решении спорных приграничных вопросов в Закавказье, поскольку был взят курс уже на большевизацию кемалистской Турции с выходом на арабский мир. Советская внешняя политика стала активизироваться в направлении Ближнего Востока, поскольку на Западе большевикам так и не удалось "раздуть пожар революции". Это придало особый политический привкус и ведущимся тогда советско-турецким переговорам. Во всяком случае, становятся объяснимыми внешне непомерные территориальные требования кемалистов к московским большевикам.

26 февраля 1921 года в Москве открылась советско-турецкая конференция. Как писал Г. Чичерин в письме полпреду в Ангоре П. Мдивани: "1 марта 1921 г. Прибыв на конференцию, турецкая делегация начала с требований неприкосновенности Национального пакта и Александропольского договора, передачи Батума и всей Армении, что было для нас совершенно неприемлемо".

[Pandukht]

Очерк седьмой. Почему подрались Микоян с Наримановым

Наш шестой очерк был связан с политико-дипломатическими перипетиями, связанными с подготовкой советско-турецкого мирного договора 16 марта 1921 года. Было отмечено, что из сценария подписать четырехсторонний договор - РСФСР-Турция- Азербайджанская и Армянская советские республики - ничего не вышло. В Эривани произошел антибольшевистсий переворот, в результате чего Армения была выведена из переговорного процесса как государство, не признанное Кремлем де-юре. С другой стороны, это означало, что в триаде Зангезур - Карабах - Нахичевань первые два звена выводились из правового пространства. В то же время из переговорного процесса был выведен и советский Азербайджан, поскольку в переговорной повестке дня значились и проблемы пограничного размежевания между двумя соседними республиками. При этом мы использовали архивный документ, предоставленный нам кандидатом исторических наук Эльдаром Аббасовым. Это - письмо И. Сталина Г. Чичерину от 6 марта 1921 года. Мы кратко процитируем его еще раз для того, чтобы читателям было более ясно, о чем ведется речь: "Сообщаю вам согласно вашей просьбы точное содержание моих заявлений турецким делегатам о возможных по моему мнению уступках со стороны РСФСР.

1. Большая часть Батумского округа остается за РСФСР. Артвин и Арденчуг переходят к Турции, новая граница между РСФСР и Турцией проходит приблизительно по линии Лиман - Борчха - река Чорох - река Имерхеви. Само собой понятно, что говорил о приблизительной линии, ибо точная граница на основе этой приблизительной линии должна быть определена соответствующей комиссией.

2. Военные не согласны уступить Турции Ардаган, считая его ключом к Тифлису, тем не менее я (Сталин) надеюсь уломать военных и добиться уступки так, чтобы граница между РСФСР и Турцией проходила приблизительно по старой границе между Карской областью и Тифлисской губернией, причем здесь я делаю тут же оговорку о точной границе на основе приблизительной линии, какую я сделал в пункте первом. Александрополь очищается Турцией, причем вдоль всей железнодорожной линии...

4. По вопросу о Нахичевани последнее слово предоставляется представителю Азербайджана".

Тут сразу появляются проблемы, которые абсолютно игнорируются нашими оппонентами. К марту 1921 года Грузия была советизирована. Из приведенного письма И. Сталина следует, что во время переговоров с Турцией обсуждались вопросы пограничного размежевания между Грузинской советской республикой и кемалистами. В частности, судьба Батумского округа. Однако представители Тифлиса не были приглашены на переговоры в Москву. Видимо, потому, что, как писал И. Сталин, этот "округ остается за РСФСР". Имел ли права И. Сталин, да и вообще Кремль, брать на себя такие юридические полномочия, ведь к тому времени между Москвой и "красным" Тифлисом еще не было заключено каких-либо двухсторонних межгосударственных соглашений? Аналогичный юридический казус складывался и с советским Азербайджаном.

Из радиограммы Г. Чичерина на имя министра иностранных дел Великобритании Керзона 9 марта 1921 года: "Через несколько месяцев после этого Британское правительство нашло новый предлог для дальнейших отсрочек в факте присутствия британских пленных в третьем государстве, но находящемся под властью России, в независимой Азербайджанской республике, - это обстоятельство, не лишенное иронического характера, так как дипломатическую помощь, в то время предложенную Россией Великобритании для разрешения этого спора с Азербайджаном, Британское правительство использует в настоящее время для оправдания отсрочки заключения соглашения с Россией, приписывая последней вину за действия третьего государства, т. е. Азербайджана" (Внешняя политика СССР 1917-1944 гг. Сборник документов. Т. 2 (1921-1924 гг,) с. 26).

Из тезисов В. Ленина (не позднее 16 марта 1921 года): "4) Послать специальных послов в Баку и Ташкент, дабы объяснить им, что надо продолжать еще сильнее нападать на британский империализм, но не от нашего имени, а от Азербайджана и от Бухары, никогда в нотах и письмах не говоря об этом... Восточным народам сообщать всем, но только устно через послов, без единой бумажки, что мы надуем Англию. 9) Помянуть, в числе нас заинтересовывающих стран, Кавказ, Армению и, если можно, западные государства" (РГАСПИ, ф. 2, д. 1292, лл. 1-2).

Аналогичных рассуждений о "независимости" советского Азербайджана немало и в других архивных документах. Но акта о признании большевистской Москвой независимости советского Азербайджана не существует. Есть только телеграмма, которую направил В. Ленин советскому правительству Азербайджана: "Совнарком приветствует освобождение трудовых масс независимой Азербайджанской республики и выражает твердую уверенность, что под руководством своего Советского правительства независимая республика Азербайджана совместно с РСФСР отстоит свою свободу и независимость от заклятого врага угнетенных народов Востока - от империализма. Да здравствует независимая Советская республика Азербайджана! Да здравствуют рабочие и крестьяне Азербайджана! Да здравствует союз рабочих и крестьян Азербайджана и России!"(В. И. Ленин. Полн. собр. соч. Т. 41, с. 119, 166).

Еще в одной небольшой телеграмме термин "независимость Азербайджана" упоминается четыре раза, но не без юридического смысла. Советуем нашим бакинским оппонентам обратить на этот факт особое внимание. В договоре о военном и финансово-экономическом союзе от 30 сентября 1920 года и Соглашении о проведении единой экономической политики от того же числа между РСФСР и АзССР о независимости последней вообще ничего не говорится, а Конституция Азербайджанской Социалистической Советской Республики, принятая 19 мая 1921 года, объявляет республику только "свободным социалистическим обществом всех трудящихся Азербайджана".

При изучении исторических архивов в Северной Осетии автор столкнулся с любопытными документами. Письмо Е. Д. Стасовой Кавказскому краевому комитету РКП(б) от 20 августа 1919 г: "Мы считаем, что сейчас крайне важный момент в смысле воздействия на мусульманский Восток, который своими стремлениями к освобождению от ига империализма сможет оказать огромную поддержку делу революции. Затем мы считаем безусловно целесообразным признать "Гуммет" областным комитетом коммунистов Азербайджана, а сам Азербайджан своевременно объявить независимой советской республикой, но вместе с тем не считаем возможным провести этот вопрос в жизнь без Вашего согласия, а потому, приняв это решение, добавим, что они вступают в силу в том случае, если Краевой комитет выразит на это свое согласие. Относительно советского Азербайджана мы высказались потому, что можем свою агитацию, агитацию гумметистов-коммунистов противопоставить мусавату и этим выбить у него почву из-под ног, в его агитации, что Советская Россия организовала погромы татар и т. д. Мы считаем крайне важным вести самую усиленную агитацию против дашнаков" (Архив СОНИИ, ф. 21, оп. 1, д. 338, л. 21).

И второе письмо, написанное на бланке "Полномочный представитель РСФСР в Грузии. Тифлис. 20 августа 1920 года: "Дорогая Е. Д. (Стасова). Очень прошу нажать на Москву, чтобы возможно скорее дали нам состав ЦК для Грузии и Армении. Здесь работать совершенно некому. Как ликвидирован инцидент Микояна с Наримановым? С приветом, Киров" (Там же, ф. 1, опись 2, д. 10, с. 3).

О каком инциденте между Анастасом Микояном и Нариманом Наримановым ведет речь С. Киров? Долгое время этот сюжет выглядел загадочным. Но его прояснила секретарь Степана Шаумяна Ольга Шатуновская, которую автор этих строк успел застать в живых в Москве. Она поведала, что Нариманов прибыл в Баку вскоре после его советизации - 16 мая 1920 года. В тот же день он занял должность председателя Временного военно-революционного комитета Азербайджана. Летом 1920 года, когда готовилась первая программа компартии Азербайджана, Нариманов поставил перед Кремлем вопрос о необходимости подписания между Кремлем и Баку договора о признании независимости советского Азербайджана. Он считал, что это даст возможность Баку самостоятельно вести переговоры с Турцией и вообще с другими закавказскими государствами в качестве полноценного субъекта международного права. На этой почве, как выразилась Шатуновская, между Микояном и Наримановым произошел "мордобой". Это дело разбиралось в Кавказском крайкоме РКП(б), но его не предали огласке. Тем не менее, Микоян выиграл, поскольку к моменту подготовки российско-турецкого мирного договора советский Азербайджан так и не стал субъектом международного права.

Таким образом, складывалась уникальная диспозиция. Чтобы читателям был ясен смысл наших дальнейших рассуждений, сделаем небольшую вводку. С 6 по 8 марта 1921 года работает X съезд РКП(б). Начинается переход от военного коммунизма к новой экономической политике (нэп): допускались некоторые формы частного предпринимательства, поставлена цель привлекать зарубежных специалистов, и - если получится - иностранные инвестиции. Это означало, что во внешней политике Советская Россия должна была добиться статуса субъекта международного права, чтобы свободно подписывать с иностранными государствами соответствующие соглашения. В то же время в Кремле сильны были позиции тех, кто ориентировался на концепцию Льва Троцкого. Она основывалась на том, что построение социализма в России зависит от успеха революций в других странах. Поэтому такие большевики воздерживались от формулирования принципов внешней политики, не придавали значения установлению договорных и дипломатических отношений с другими государствами, судьба которых, по его мнению, "была уже решена". Так выявились расхождения между заявлениями Троцкого и мнением Наркоминдела Г. Чичерина.

На начало марта 1921 года дипломатическая диспозиция Кремля выглядела следующим образом. РСФСР не является признанным мировым сообществом государством, оно не имеет договорно-правовых отношений с советскими государствами Закавказья. Единственным выходом из ситуации являлось советско-английское торговое соглашение, в преамбуле которого Лондон признавал право Кремля вести самостоятельную политику в отношении стран, "составлявших часть бывшей Российской империи и ныне ставшим независимыми" (Правда. №69 от 31 марта 1921 года).

Что касается кемалистской Турции, то она также не была признана мировым сообществом и не имела субъектности в международном праве. На этом направлении и стала раскручиваться еще одна острая политическая интрига.

От Наркома по иностранным делам ВНС Турции Г. Чичерину: "Нашими телеграммами от 29-го и 31-го января Мы осведомили вас о телеграммах, которыми мы обменялись с Тевфиком-пашой, а также о телеграмме, посланной нами правительствам иностранных держав. В дополнение к этим сообщениям имею честь уведомить вас, что делегация, которой поручено представлять правительство ВНСТ на Лондонской конференции, собирается выехать из Ангоры. Согласно принятому обычаю, мы сообщаем вам, как и всем, что одушевлены искренним желанием мира. Законное требование наше заключается в том, чтобы добиться полной независимости, как политической, так и экономической, внутри границ, определенных Учредительным актом от 28 января 1920 года, текст которого вам известен. Что касается слухов о тайных переговорах, то они не заслуживают ни малейшего доверия и распространяются нашими врагами с целью набросить на нас тень подозрения. Впрочем, это решение нашего правительства находится в полном согласии с общим смыслом нашей ноты от 19 декабря 1920 года, равно как и с интересами обеих стран, ибо, если нашим делегатам будет отказано в их требованиях, то этим самым обнаружатся ненасытные аппетиты империалистических держав, что еще более усилит наше боевое настроение. Если же наш шаг увенчается успехом, то он отметит собою для всего Востока начало эры мира и благоденствия. Плодом которого будут пользоваться все народы, в том числе и русские.

Излишне говорить, что основным стремлением, которым мы будем воодушевлены во время предстоящих переговоров, будет стремление к безусловной верности руководящим принципам нашей политики - принципам, которые побуждают нас смотреть на Советскую Россию как на нашего естественного союзника и которого мы будем держаться.

Это общее соображение, как вы заметили, весьма полезно для поддержания взаимного доверия. Совершенно искреннего с обеих сторон. И в этих именно видах мы просим вас в скором времени сообщить о результатах совещания, которые мы имели с Красиным по его возвращении из Лондона и решениях, принятых относительно Востока... Примите, господин Комиссар, уверения в совершенном уважении. Бекир-сами, комиссар по иностранным делам". (Известия. №32 (1175) от 13 февраля 1921 года).

Сразу бросается в глаза важная политико-дипломатическая тонкость. Глава кемалистского внешнеполитического ведомства Бакир-сами не собирался ехать в Москву для подписания мирного договора с большевиками, хотя ему хорошо было известно о том, что советскую делегацию возглавляет Наркоминдел РСФСР Георгий Чичерин. 26 февраля 1921 года, когда начала работу Московская конференция по заключению советско-турецкого договора, правительство Великого национального собрания Турции представляли нарком народного хозяйства Юсуф Кемаль-бей, нарком просвещения Риза Hyp-бей и посол Турции в Москве Али Фуад-паша.

С 21 февраля по 14 марта в Лондоне проходила конференция представителей держав Антанты (Великобритании, Франции, Италии, Японии, Бельгии и Греции) с представителями бывших вражеских стран - Германии и Турции. На ней рассматривались два вопроса: ближневосточный и репарационный. Первый для нас наиболее важен. По инициативе Франции и Италии на обсуждение было поставлено предложение о прекращении греко-турецкой войны и о пересмотре Севрского мирного договора. Согласно решению Верховного совета Антанты от 25 января 1921 года Турция была представлена на этой конференции двумя делегациями - от "законного" султанского правительства и от Великого национального собрания Турции. Кемалисты получили только статус де-факто, хотя главой общей делегации стал представитель султанского правительства великий визирь Тевфик-паша. 25 февраля 1921 года общая турецкая делегация выступила на конференции с требованием: 1) восстановить Турцию в границах 1913 года (без арабских стран), 2) установить режим проливов, гарантирующий безопасность и суверенитет Турции, 3) разрешить Турции иметь военно-морские силы, достаточные для нужд ее обороны, 4) уничтожить режим капитуляций.

Но французская и итальянская делегации выступили против Севра, но не столь решительно, как того ожидали турки. Негласно французы и итальянцы пытались достигнуть отдельного от Англии соглашения с кемалистами, надеясь этим добиться отхода Турции от Советской России. Историки, разрабатывающие эту проблематику, описывают в этой связи различные дипломатические интриги. Премьер-министр Великобритании Ллойд Джордж имел беседу с главой турецкой делегации Бекир-Сами-беем, которому было сделано предложение "взять под протекторат Турции Закавказье вместе с бакинскими нефтяными источниками". Эта беседа была застенографирована, а затем была организована "утечка" в английскую печать и стала достоянием Кремля.

Положение усугублялось еще тем, что в Лондон прибыли две армянские делегации. Одну из них возглавлял Аветис Агаронян от имени Республики Армении, подписавшей Севрский договор. Другой делегацией от имени так называемых общественно-политических кругов армянской диаспоры руководил Погос Нубар. Они стремились убедить державы Антанты осуществить относящиеся к Западной Армении статьи Севрского договора и получить "административную автономию" для армянской Киликии, находившейся в сфере влияния Франции. В итоге Лондонская конференция приняла неопределенную формулировку о праве армян иметь в пределах восточных областей Турции всего лишь "национальный очаг". Если бы в Лондоне Аветис Агаронян подписал от имени Республики Армения новое соглашение о границах с Турцией, то юридически "армянские проблемы" выводились бы из сферы компетенции Москвы.

Эти обстоятельства и обусловили дальнейший ход событий. Но Агаронян не пошел на такую сделку. В Москве же турецкие делегаты выставили перед Кремлем требование признать условия подписанного между Турцией и Арменией от 10 августа 1920 года Александропольского договора. Но главное было в том, что на тот момент кемалистская Турция по-прежнему не являлась субъектом международного права.

[Pandukht]

Армения для Турции, или Ленин и Кемаль в поисках формулы "союза"

В седьмом очерке автор остановил внимание на том, что на начало марта 1921 года дипломатические диспозиции Кремля и Ангоры выглядели следующим образом. Эривань, Зангезур и часть Нагорного Карабаха находились под контролем дашнакского правительства, осуществившего в конце февраля 1921 года антибольшевистский переворот. В этой связи представитель советской Армении не принимал участие в переговорах с прибывшей в Москву делегацией ВНС Турции. Попытки советского Баку добиться признания статуса независимости Азербайджана со стороны РСФСР, чтобы выступить в роли субъекта международного права и получить возможность самостоятельно вступить в дипломатические и иные отношения с другими государствами мира, были блокированы. В итоге Москва и Ангора остались один на один.

Наркоминдел РСФСР Георгий Чичерин понимал, что подписание международного документа, которое было выполнено представителем государства за рамками срока его полномочий, это действие ultra vires, и как таковое не создает никаких обязывающих последствий для данного государства.

В этой связи возникала проблема правовой дееспособности делегации Кемаля Ататюрка. Многое зависело от исхода переговоров, проходивших на конференции в Лондоне - Англии, Франции, Италии, Греции и приглашенной делегации Турции. Судя по запросу, который делал накануне Г. Чичерину комиссар по иностранным делам ВНСТ Бекир Сами-бей относительно договоренностей в Лондоне Красина "по Востоку", можно предположить, что советская сторона давала какие-то авансы Ангоре решить проблему легитимности правительства Мустафы Кемаля (Известия. №32 от 13 февраля 1921).

К тому же этой позиции придерживался и Черчилль. "До сих пор, - писал он 22 февраля 1921 года, - мне еще не приходилось встречать ни одного британского чиновника, который не держался бы того мнения, что наши восточные и ближневосточные затруднения чрезвычайно облегчались бы, если бы мы заключили мир с Турцией. Возможности возобновления войны вызывают во мне величайшие опасения. Грекам, может быть, удастся разбить турецких националистов на фронте и проникнуть на некоторое расстояние вглубь Турции, но чем большую территорию они захватят и чем дольше они останутся в ней, тем дороже это им обойдется. Результаты подобного положения вещей отзовутся главным образом на нас и в меньшей степени на французах. Возможные последствия крайне неблагоприятны для нас. Турки и окажутся в объятиях большевиков, в Месопотамии вспыхнут волнения как раз в тот критический период, когда наша армия в этих краях сокращается. По всей вероятности, нам не удастся удержать Мосул и Багдад без помощи большой и дорогостоящей армии. Французы и итальянцы по-своему истолкуют свою тактику, а нас будут всюду изображать как главного врага ислама" (И. М. Лемин. Внешняя политика Великобритании от Версаля до Локарно, 1919-1925. М., 1947, с. 322).

В Лондоне турецкая делегация выступила в объединенном составе - "законное" правительство Стамбула и правительство ВСНТ, которое удостоилось только статуса де-факто. Многие историки считают, что таким образом, то есть используя фактор легитимности, английская дипломатия стремилась сорвать проходившие в это же время в Москве советско-турецкие переговоры. Есть и второй аргумент: как писал сам Мустафа Кемаль, Наркоминдел ВНСТ Бекир Сами-бей, "взял на себя обязанность склонить турецкое правительство к политике экспансии на советском Кавказе, с тем, чтобы мобилизовать кавказские народы под руководством турок и при поддержке англичан на борьбу против большевизма" (Мустафа Кемаль. Путь новой Турции. Т. 4. М., 1929, с. 12-14). Но, во-первых, Лондон фактически не отступил от позиций преамбулы торгового соглашения с Россией, во-вторых, он давал понять Кремлю, что необходимо вести "общую игру": большевизируйте Кавказ, но придерживайтесь заключенных договоров и соглашений, подписанных Антантой.

Речь, в первую очередь, шла о Севрском мирном договоре. Мы предлагаем сравнить параметры двух документов. Севрский договор: Восточная Фракия вместе с Адрианополем, Галлиполийский полуостров, а также город Измир с окрестностями передавались Греции. Статья 62 предоставляла "местную автономию для тех областей, в которых преобладал курдский элемент и которые расположены к востоку от Евфрата, к югу от южной границы Армении". Статья 64: "Если в течение годичного срока курдское население указанных в статье 62 областей обратится в Совет Лиги наций, указывая, что большинство населения в этих областях желает быть независимым от Турции, если Совет найдет тогда, что это население способно к этой независимости, и если он предложит предоставить ему ее, то Турция отныне обязуется сообразоваться с этим предложением и отказаться от всяких прав и правооснований на эти области". Статьи 88-93 касались Армении. Турция заявляла, что она признает Армению в качестве свободного и независимого государства (ст. 88). Турция и Армения соглашались представить на третейское решение президента Соединенных Штатов Америки определение границы между Турцией и Арменией в вилайетах Эрзерума, Трапезунда, Вана и Битлиса... (ст. 89). Сирия, Ирак и Палестина отделялись от Османской империи и должны были стать подмандатными территориями (ст. 94-95), а Геджас признавался Турцией независимым государством (ст. 98).

Ответное письмо Наркоминдела РСФСР Г. Чичерина национальному лидеру Турции, уже цитированное ранее, излагало условия установления дипотношений РСФСР с Ангорой: "1. Провозглашение независимости Турции. 2. Включение в состав Турецкого государства бесспорно турецких территорий. 3. Провозглашение Аравии и Сирии независимыми государствами. 4. Решение, принятое большим национальным собранием, предоставить турецкой Армении, Курдистану, Лазистану, Батумской области, восточной Фракии и населению в пределах территории со смешанным турецко-арабским элементом высказаться самим о своей собственной судьбе. 5. Признание за национальными меньшинствами в пределах нового турецкого государства, возглавляемого большим национальным собранием, всех прав, предоставляемых национальным меньшинствам государств Европы с наиболее свободным строем" (Правда. №123 от 9 июня 1920 года). Это был кремлевский вариант Севра.

Лондонская конференция (конец февраля - начало марта 1921 года) закончилась следующими важными для понимания и оценки ситуации условиями. Первое: турецкая делегация может считаться юридически легитимной только в "объединенном варианте" Стамбул - Ангора. Во-вторых, позиции Севрского договора в основе своей сохраняются. Третье: Восточная граница Турции должна проходить по турецко-персидской пограничной линии, согласно заключенному между Турцией и Арменией Александропольскому договору от 2 декабря 1920 года.

Напомним в этой связи некоторые положения этого договора: к Турции отходили Карсская область и Сурмалинский уезд, районы Нахичевани, Шарура и Шахтахты объявлялись временно находящимися под протекторатом Турции, где "посредством плебисцита будет установлена особая администрация". В свою очередь Армения признавала аннулированным Севрский мирный договор.

Таким образом, с формально юридической стороны максимум, на что могли рассчитывать турки на переговорах в Москве, это признание (!) ею Александропольского договора, заключенного Ангорой с дашнакской Арменией, что собственно говоря, предприняли турецкие дипломаты в Москве. Если бы Кремль пошел по сценарию Лондона, то есть "возвращался в Антанту", и продолжал бы придерживаться заявленных ранее принципов в выстраивании отношений с Ангорой, то нельзя было исключать вооруженных столкновений большевиков с кемалистской Турцией. Это входило в планы Лондона, поскольку на апрель месяц было назначено наступление греческих войск на Ангору. "В ходе лондонской конференции, за время пребывания в Лондоне, греческие делегаты, несомненно, вынесли впечатление, что британский премьер-министр в глубине души не был бы огорчен, если бы увидел, что предложение о посредничестве отвергнуты, и греческое наступление возобновлено", - отмечается в одном английском внешнеполитическом документе (И. М. Лемин. Указ. соч., с. 325).

Это - самый загадочный эпизод в истории советско-британских отношений того периода. Кремлю предстояло делать выбор. Признание Александропольского договора, как настаивала турецкая сторона, выводило армянский вопрос в сферу только армяно-турецких отношений. Принятие предложенных Великобританией правил "игры" ориентировалось на одновременное военное наступление на Ангору с кавказского направления советских войск, а с западного должны были наступать греки.

Далее мы будем давать документы в их строгой хронологической последовательности. При этом еще раз подчеркиваем: они хорошо известны историкам. Выводы должен делать сам читатель.

Письмо председателя ЦК Турецкой компартии председателю Заграничного бюро ЦК Турецкой компартии Исмаилу Хакки. 23 января 1921 года: "В Баку, товарищу Исмаилу Хакки. Дорогой товарищ! Числа 3, приехав в Карс, отправились к войску. Кязим Карабекир-паша встретил нас чрезвычайно искренно и дружелюбно. Дух войска чрезвычайно силен, освободительное движение мощно и сильно. Несмотря на общее сочувственное отношение к большевикам, распространившаяся в последнее время весть о бессмысленном предложении Чичерина Бекиру Сами о присоединении Вана и Битлиса к Армении чрезвычайно сильно пошатнула бывшее доверие к России...... Ввиду неопределенности границ Турции и Армении, распространение различных небывалых слухов придает нашим замечаниям недоверчивый и опасный характер" (РГАСПИ, ф. 544, оn. 3, д. 46, лл. 48-49).

Ответы Мустафы Кемаля на вопросы уполномоченного Совета пропаганды и действия народов Востока Е. Эшбы: "29 января 1921 г. Гриф: "Секретно". Тов. Эшба:... Вопросы следующие:... какова политика и намерения революционной Турции по восточному вопросу?.. Кемаль: Ваше мнение о том, что Турция играет большое значение в жизни всех народов Востока совершенно правильно... Идеи III Интернационала не могут не приветствоваться всяким искренним революционером... К сожалению, некоторые положения программы Интернационала неприменимы в Турции. Нельзя отрицать, что в коммунизме имеется некоторое пренебрежение к религии... Я вполне понимаю, что в коммунизме не может быть вопроса о национально-государственных границах... Например, коммунистический Азербайджан добровольно передал коммунистической Армении часть своей территории. Если Армения попросит дать ей часть турецкой территории, народ под влиянием молодых и сильных националистических чувств безусловно не согласится на это и будет противодействовать этому... Через несколько дней в Москве состоится конференция наших делегатов, которая и закрепит этот прочный и неразрывный союз, сторонниками которого явились как мы, так и Москва. Но 21 февраля в Лондоне собирается конференция Антанты, на которой будет пересмотрен и смягчен Севрский договор. Союзники сообщили Константинопольскому правительству - Тевфик-паше, что они приглашают турецкую делегацию, в состав которой должен войти и я, или лицо, уполномоченное мною... Подобно тому, как Москва сочла для себя удобным послать в Англию делегацию для переговоров, мы считаем также необходимым использовать положение для разъяснения народам Антанты нашей сущности и наших целей..." (РГАСПИ, ф. 544, оn. 3, д. 46, лл. 40, 42, 44-46).

Нота Наркоминдела Г. Чичерина Комиссару по иностранным делам правительства ВНСТ Бекиру Сами: "8 февраля 1921 г. ...Мы позволяем себе заверить Вас в том, что в наших переговорах с английским правительством никаких окончательных решений не было вынесено. Ввиду того, что английское правительство требует, чтобы в преамбуле торгового соглашения между Советской Россией и Великобританией мы взяли на себя обязательство воздерживаться от любых действий, враждебных английским интересам, а также от всякой поддержки подобных действий, в частности, в Малой Азии, в Персии, в Афганистане и в Индии, то мы со своей стороны выставили требование, чтобы в этот текст было включено следующее добавление: "Со своей стороны Правительство Соединенного Королевства воздержится от каких-либо враждебных действий, поддержки таковых, или же пропаганды, в какую бы форму она не облекалась, направленных против интересов или безопасности Советской России, как в вышеперечисленных странах, так и в странах, территории которых раньше входили в состав бывшей Российской Империи, но которые ныне, в соответствии с принципом самоопределения народов, стали самостоятельными государствами. Равным образом оно воздержится от поддержки или содействия каким-либо враждебным актам со стороны Японии, Германии, Польши, Румынии, Венгрии, Чехословакии, Болгарии, Греции и Югославии, и оно не будет вмешиваться в отношения Советской России с другими странами и не будет чинить препятствий таким отношениям. Обе договаривающиеся стороны взаимно обязываются уважать независимость и неприкосновенность Персии, Афганистана и территории Великого Народного Собрания Турции. Таково наше контрпредложение к проекту преамбулы, представленному Великобританией. Под территорией Великого Национального Собрания Турции подразумевается то пространство, на которое должна распространяться его власть на основании принципа о самоопределении народов, и скоро наступит время, когда все посягательства будут прекращены, и иностранные захватчики должны будут окончательно примириться с правом турецкого народа на самоопределение" (Документы внешней политики СССР. М., 1959. Т. III, с. 512-514).

Письмо председателя Ревкома Азербайджанской ССР Н. Нариманова В. Ленину: "16 февраля 1921 г. Дорогой Владимир Ильич. Едет в Москву турецкая делегация с нашим представителем Бейбутом Шахтахтинским. Я довольно подробно говорил здесь с турецкой делегацией. Для меня нет никакого сомнения в том, что ангорцы искренно хотят связать свою судьбу с нами против Англии. Самый щепетильный для них вопрос - это армянский; в этом вопросе они проявили максимум энергии, чтобы его решить в свою пользу. Я заговорил было о Батуме, о Ахалцихе, но они сказали: "армянский вопрос есть вопрос жизни и смерти. Если в этом вопросе мы уступим, масса не пойдет за нами". Безусловно, они против Антанты; они готовы с нами драться против Англии до последнего человека, но если Москва из-за армянского вопроса оттолкнет ангорцев от себя, они, отчаявшись, могут броситься в объятия Англии. Что может тогда быть? Ангорцы все более и более становятся популярными как борцы за свободу от ига европейского империализма на мусульманском Востоке. Отчасти мы сами способствовали тому, объявив священную войну. Если теперь отказаться от ангорцев, то мы не только потеряем все свое влияние на мусульманском Востоке, но откроем неслыханный для себя восточный фронт. Если Англия, воспользовавшись этим моментом, откроет еще западный фронт опять в лице Польши и Румынии, то можно себе представить при нашей разрухе наше положение. Дорогой Владимир Ильич, я предвижу грозный час, а потому считаю необходимым не скрывать от Вас ничего. Мне доверяют и говорят всё: я имею устные и письменные доклады о положении и отношении всех окраинных автономных республик к нам. Во всех докладах говорят о колонизаторской политике Советской России. Во всех этих республиках местные ответственные работники терроризированы агентами ЧК и Особого отдела. Везде и всюду этим органам мерещатся националисты, не замечая того, что первыми грубыми националистами являются агенты этих же органов и другие работники, посланные из Центра. Эти работники, чтобы обратить на себя внимание Центра, сообщают небылицы и этим создают отвратительную атмосферу. Подчас думаешь, не являются ли агентами Англии те товарищи, которые хотят показать, что они все делают для пользы Советской России... Я должен предупредить Вас: тов. Чичерин путает восточный вопрос, он слишком увлекается армянским вопросом и не учитывает всего, что может, если разрыв с ангорцами будет, именно из-за армянского вопроса. Я категорически заявляю, при создавшемся положении на Кавказе (Дагестане и Грузии), если хотим Азербайджан удержать за собой, мы должны с ангорцами заключить крепкий союз во что бы то ни стало. Я подчеркиваю: этот союз даст нам весь мусульманский Восток, и то общее недовольство, которое создано нами же нашей неумелой восточной политикой, будет ликвидировано, и тем вырвем у Англии из рук орудие провокации. Н. Нариманов".

На этом письме содержатся важные приписки. Приведем их: Ленин: "Т. Сталин! Прошу 2 слова отзыва и переслать всем членам ЦК (секретно) с просьбой прочитать, отметить внизу, что читали, и вернуть мне. 19/II. Ленин". "Читал. Н. Бухарин. Если не ошибаюсь, эта делегация уже приехала и нигде не может добиться приема. Мне говорил кто-то из сотрудников аппарата ЦК, что они приходили. Вопрос в целом нужно поставить на ЦК в четверг. Н. Б." (РГАСПИ, ф. 2, оn. 1, д. 24501, лл. 1-2).

Протокол заседания конференции союзных держав в Лондоне. Записи бесед 18 февраля - 18 марта 1921 года: "Заседание Конференции Союзных держав в кабинете лорда Керзона в здании МИД Великобритании, Лондон, 26 февраля 1921 г., 11.00. Протокольная запись британского секретаря. Присутствуют:

Британская империя: Достопочтенный граф Керзон, Министр иностранных дел (председательствующий); политические эксперты: г-н Ванситтарт, г-н Никольсон, г-н Хауорт, подполковник Дж. В. Дж. Уолкер.

Франция: г-н Вертело; политический эксперт г-н Каммерер; секретарь г-н Массигле.

Италия: князь Сфорца; политический эксперт г-н Галли.

Япония: барон Хагаши; политический эксперт г-н Нагаи; секретарь г-н Сато. Переводчик: г-н Кэмерлинк.

Армения: Его Превосходительство Богос Нубар паша, Его Превосходительство г-н Агаронян, г-н Мальколм, генерал Багратуни.

Турецкие делегаты: Константинополь: Его Превосходительство Осман Низами паша, представитель Оттоманского правительства в Риме. Ангора: Его Превосходительство Бекир Сами бей, депутат от Амассии, министр иностранных дел (руководитель делегации); д-р Нихад Решад бей, Мюнир бей.

Лорд Керзон заявил, что он хотел бы задать несколько вопросов. Обе армянские делегации потребовали, чтобы Верховный Совет выступил за целостность Севрского договора. В то же время сам Богос Нубар признал, что возникли серьезные трудности. По мнению лорда Керзона, эти трудности можно свести к трем группам, а именно, большевизм в российской Армении, оккупация Мустафой Кемалем большей части армянской территории и неспособность держав направить значительные силы на помощь Армении. Поэтому было бы полезно узнать, какие территориальные границы Армении армянская делегация считает существенными. Они помнят, что Конференция в Сан-Ремо передала определение границы Армении Президенту Вильсону. Президент Вильсон установил границу, которая включает в себя несколько участков турецкой территории, а также порт Трапезунд. Ясно, что возникнет очень серьезная практическая трудность в установлении такой границы. Поэтому лорд Керзон хочет задать делегации два конкретных вопроса, а именно:

1. Каких важных для Армении границ добиваются обе делегации?

2. Какие ресурсы - человеческие и денежные - сама Армения может мобилизовать, чтобы добиться своей независимости?

Богос Нубар паша ответил, что решение Президента Вильсона не было доведено до сведения армянской делегации. Лорд Керзон только что сказал, что граница, установленная Президентом Вильсоном, включает Трапезунд в состав территории Армении; однако следует вспомнить, что со времени прошлогодней Лондонской конференции, когда Комиссия по вопросам границ предложила не включать Трапезунд в состав Армении - с которым обе армянские делегации согласились - сами армяне никогда не претендовали на Трапезунд и даже в недавнем меморандуме об их претензиях, направленных в Нью-Йорк и Вашингтон, армяне сознательно исключили порт Трапезунд (где армянское население не составляет большинство) из своей программы. Все что они требовали - это свободного доступа к морю через Трапезунд. Что же касается остального решения Президента Вильсона относительно границы, трудно высказать мнение, поскольку армяне не знают, что оно включает. Армяне, однако, готовы проявить сговорчивость.

Лорд Керзон, поблагодарив Богоса Нубара за его заявление, попросил г-на Агароняна предоставить информацию о договоре, заключенном между Мустафой Кемалем и Арменией прежде, чем страна стала советской. Что содержит этот договор? Какие границы между Арменией и Турцией он предусматривал? Были ли они признаны армянской делегацией? Был ли он заключен до или после вторжения турок в Армению? Г-н Агаронян в ответ вновь сослался на инструкции, полученные от его правительства после падения Карса. Договор был навязан силой и был категорически отвергнут армянами. Что же касается границ, он не знает точно, как она проходит; грубо граница следует по реке Арпа-чай до ее впадения в реку Аракс; Карс и Кагизман были сданы Турции. После Аракса граница поворачивается на запад и следует по широте Эривани.

Лорд Керзон напомнил о предложении Богос Нубара о возможности достижения каких-то договоренностей относительно защиты армян в Киликии и спросил французскую делегацию, хотела бы она высказаться по этому вопросу. Г-н Вертело напомнил, что Франция всегда выражала решимость сделать все возможное, чтобы обеспечить защиту христианского меньшинства. Это обязательство предусмотрено не только в Севрском договоре, но также в трехстороннем соглашении. Французское правительство не считает, что возможно будет потребовать установления специального режима для Киликии. Ничего подобного никогда не предусматривалось в Севрском договоре. С другой стороны, Франция полна решимости сделать все, чтобы можно было обеспечить полную гарантию безопасности армянского меньшинства либо путем создания смешанной жандармерии под командованием французских офицеров, либо каким-либо иным путем. В любом случае, Франция не откажется от своей ответственности, каковы бы ни были ее отношения с Турцией.

Богос Нубар паша выразил желание ответить на высказывание Каммерера, но лорд Керзон вмешался и заявил, что конференция должна рассматривать главные вопросы повестки дня. Лорд Керзон предложил, чтобы Конференция сейчас перешла к обсуждению армянского вопроса, и сослался на статьи 88-93 Севрского договора, относящиеся к этому вопросу. Когда разрабатывался Севрский договор, решено было, что западные границы Армении должны быть переданы на арбитражное решение Президента Вильсона. Границы, которые установил Президент, включают округа, которые сейчас в значительной степени находятся в руках турецких националистов. Кроме того, в результате вторжения националистов и оккупации Карса и Александрополя, Правительство русской Армении как раз перед большевизацией страны подписало соглашение с кемалистским правительством. Однако этот договор никогда не был ратифицирован и поэтому юридически не существует. Остается выработать новый договор.

Лорд Керзон добавил, что он хочет быть совершенно откровенным. Он хочет, чтобы турецкая делегация ясно поняла, что Европа - т. е. державы, одержавшие победу в войне, - дала торжественное обязательство создать независимое государство Армения. Поэтому совершенно невозможно установить мир, который не предусматривает этой независимости и который не предоставляет Армении четкие границы. Хотя он не хочет обсуждать детали таких границ, тем не менее, необходимо сразу же заявить, что державы не представляют себе создание любой Армении, которая не включает Карс, Ардаган и Александрополь.

Бекир Сами бей заявил, что его правительство всячески желает создания независимой Армении в тех регионах, где существует армянское большинство и где логически может быть создано независимое государство. Кроме того, они очень хотят жить в мире с такой Арменией. Что касается договора, заключенного с правительством дашнакской Армении, верно то, что договор не ратифицирован, но сейчас, когда дашнаки вернулись к власти, правительство Ангоры каждый день ждет ратификации. В то же самое время Бекир Сами заявил, что он с радостью обратил внимание на заявление лорда Керзона о том, что договор, который не ратифицирован, юридически не существует. Он надеется, что этот принцип будет применен также и к Севрскому договору. Далее он отметил, что, когда речь шла о Курдистане, были упомянуты вилайеты Ван и Битлис, но если эти вилайеты считать курдскими, то где же окажется Армения? Армения должна создаваться на этнической основе, но даже опираясь на предвоенную статистику, нельзя представить себе, как армяне могут предъявлять претензии на территорию в Турции. Кроме того, население города Карс является в подавляющем большинстве турецким; в Ардагане проживали только 20 процентов армян, и сейчас там проживают грузины; с другой стороны, Александрополь является полностью армянским городом, и турки не предъявляют никаких претензий на него. В заключение Бекир Сами бей выразил готовность согласиться на плебисцит по этим трем городам.

Лорд Керзон прервал выступление и заявил, что должен напомнить Бекир Сами бею, что он фактически претендует на территорию, которая не принадлежала Турции в течение 50 с лишним лет, и что немыслимо, чтобы Турция, которая потерпела поражение в этой войне, вышла из нее с приращенной территорией. Бекир Сами бей ответил, что он основывает свою претензию на эти округа на концепции национальности, но что он готов оставить это решение на усмотрение Верховного Совета.

Лорд Керзон согласился, что этот вопрос надлежит решить Верховному Совету и что будут разработаны предложения, с которыми турецкой делегации предложат согласиться" (Documents on British Foreign Policy, 1919-1939, First series, volume XV, London, 1967, p. 207, 210-212, 215-216).

Письмо Н. Нариманова В. Ленину: "21 февраля 1921 г. Дорогой Владимир Ильич! Я прошу обратить серьезное внимание на доклад тов. Каминского. Вам уже известно, что советская власть в Армении свергнута. Ввиду этого я полагал бы, что армянский вопрос в переговорах с турецкой делегацией не должен играть роли. О подробностях доложит Вам тов. Каминский. Я прошу Вас обратить внимание также на деятельность Особого отдела в Азербайджане. Съезд АКП резко отрицательно отнесся к деятельности Особого отдела. С коммунистическим приветом Н. Нариманов". Помета рукою В. Ленина: "в архив" (РГАСПИ, ф. 2, оn. 1, д. 24504, лл. 1-2).

Доклад полномочного представителя Азербайджанской ССР и представителя НКИД РСФСР Б. Шахтахтинского, вторая половина февраля 1921 года: "Ввиду предстоящей в Москве конференции считаю своим долгом осветить положение вещей в государствах, участвующих в этой конференции, и ближайшие перспективы. Остановлюсь сперва на отрицательных фактах:

1. Есть многочисленные указания, что Ангорское правительство вело переговоры с миссией Иззет-паши, приехавшей в Ангору из Константинополя.

2. Согласно Александропольского договора, дашнаки, засевшие сейчас в Даралагезе и Зангезуре, имеют право требовать от турок защиты их власти, как от внешних, так и от внутренних врагов. Между тем это дашнакское правительство, захватывая нагорную часть Карабаха, организуя армянский крестьянский совет, выпуская от его имени печатные воззвания к мусульманскому населению с призывом объединиться с армянами для совместной борьбы с большевиками, пока ни разу не требовало осуществления договора и принятых на себя Турцией обязательств. Получается впечатление, что дашнаки собираются потребовать выполнения турками гарантий лишь тогда, когда Антанте удастся окончательно сговориться с Турцией, и когда последняя для этого будет иметь физическую возможность.

3. Приехавший из заграницы Хатисов после установления в Армении советской власти подписал договор, который превратил Армению в автономную область Турции.

4. Упорное нежелание турок эвакуировать Александрополь до окончания конференции, хотя мне достоверно известно, что турки на Александрополь никаких видов не имеют.

Теперь остановлюсь на положительных фактах.

1. После неблагоприятного для нас доклада бывшего главы турецкой делегации в Москве Бекира Сами, многие члены Ангорского правительства стали думать, что надеяться на Россию не приходится, и всякое стремление революционной Турции к установлению какого-либо контакта с Россией бесполезно. Другие члены правительства, а в особенности нынешний председатель турецкой делегации Юсуф Кемаль, доказывали, что отказаться от контакта с Россией революционная Турция не должна и не может, ибо без контакта с Россией Турция не выдержит напора Антанты, а потому отказ от союза с Советской Россией есть логически верный шаг к соглашению с Антантой. Национальное собрание, обсудив этот вопрос, единогласно постановило, что революция сперва будет задавлена Антантой в Турции, а затем и в самой России, если эти две революционные страны не заключат между собою тесного союза, а потому революционная Турция должна еще раз вступить в более откровенные переговоры с Россией и стараться найти общий язык, дабы подписать смертный приговор Антанте.

2. Турецкая делегация состоит: из Юсуфа Кемаля, Али Фуада и доктора Риза Нурия. Взгляд Юсуфа Кемаля я привел выше. Что касается Али Фуада паши, то вера его в Советскую Россию не имеет никаких границ. Он заявил воинским частям и в это верит, что ему удастся открыть в Москве склады и отправить в Турцию все, что возможно. Посланным им агентам удалось закупить в Италии и доставить контрабандным путем в Анатолию партию оружия. При раздаче этого оружия он в официальном приказе объявил, что оружие это прислано союзной и братской революционной Россией. Он является одним из инициаторов организации революционного движения в Турции, и все время был главнокомандующим западного анатолийского фронта. Третий делегат Риза Нури считается большим англофобом, но из-за армян мало верит теперь и нам.

3. Все турки от мала до велика убеждены, что искреннее соглашение с Россией есть безусловно смертный приговор для Антанты.

4. Вся Восточная Анатолия и возглавляющий ее Карабекир Кязим паша являются самыми ярыми и искренними нашими друзьями. Это объясняется психологически и следующим: Восточная Анатолия, на которую в прежних войнах обрушивалась вся тяжесть российской длани, убеждена в непобедимости России, в ее бездонном человеческом материале. Из всех войн Россия выходила победительницей. Наоборот, неудачная экспедиция англо-французов на Дарданеллы рассеяла мираж всемогущества Англии. Карабекир Кязим паша прекрасно знает это настроение масс, и, кроме того, он в своих литературных произведениях, изучаемых во всех школах Анатолии, беспардонным образом поносит Англию, желая внедрить в душу турецкого юношества презрение к англичанам. Поэтому распространение влияния Антанты на Анатолию означает конец Карабекира, который в данный момент является самым влиятельным и популярным лицом во всей Анатолии.

5. Агенты официальной Турции, вернее, Антанты, главным аргументом против соглашения с Советской Россией выставляют то, что большевизм в России долго не удержится, и тогда Турция останется одна лицом к лицу с Европой и даже националистической Россией. Об этом аргументе противников говорил мне сам Карабекир.

Из приведенных выше данных вывод должен делать сам центр, принимая, однако, во внимание следующие соображения:

1) По данным турок, весною Антанта готовит против них удары, как на Анатолийском, так и на Багдадском фронтах. В ответ турки предпринимают меры предосторожности в самом широком масштабе. По первому зову Месопотамия, Египет, Сирия и Триполи поднимут самое серьезное и организованное восстание. Кроме того, сформирована большая, великолепно организованная армия, предназначенная для захвата Чанах-Калы и Константинополя, но эта армия не имеет вооружения. Поставленные в тяжелое положение под угрозой новой длительной борьбы с Антантой, без денег и вооружения турки постепенно начнут колебаться. И эти колебания могут сыграть роковую роль для нашей восточной политики.

2) Мы должны раз и навсегда отказаться от мысли, что турки хотят вырвать у нас кое-какое количество золота и оружия, чтобы потом уйти от нас или даже направить его против нас. Получение мошенническим путем от России золота и оружия ни под каким видом не может вытекать из идеологии современных турецких революционных деятелей, которые при каждом удобном и неудобном случае подчеркивают, что они гордятся тем, что в их истории нет примера, чтобы они изменили своему союзнику. В переговорах с Турцией камнем преткновения может служить армянский вопрос. В армянском вопросе турки проявляют максимум неуступчивости, мотивируя это тем, что они очутятся в положении Константинопольского правительства, сделав уступку в этом вопросе. Чтобы заключить крепкий союз с турками, мы не должны делать армянский вопрос объектом наших переговоров. Для окончательного решения армянского вопроса можно найти другой, более подходящий момент. Мы должны потребовать от турок очищения Александрополя и затем в тех уездах, где находятся на близком расстоянии от железнодорожного полотна, нужно добиться от них отхода на большую дистанцию. Нахичеванский край, как важнейший по стратегическим соображениям уголок, ни под каким видом нельзя отдавать под протекторат турок. Точно также нельзя допускать сейчас его присоединения к Армении, ибо, во-первых, этому противится само население этого края и, во-вторых, на это не согласятся турки. Поэтому нужно пока превратить этот край в самоуправляющуюся под протекторатом Советской России область. Такой способ разрешения вопроса сдвинет турок с занятой ими позиции и не может не удовлетворить Армению. Если мы превратим этот край в самоуправляющуюся под покровительством России единицу, то можем немедленно начать через нее торговлю с богатейшими персидскими провинциями и будем в состоянии прокормить не только Армению, но и расположенные здесь наши войсковые части, освободив, таким образом, центр от всяких продовольственных забот в отношении Армении. Возможно, что когда-нибудь обстоятельства заставят нас от имени самостоятельного Нахичеванского района делать диверсию в сторону Персидского Азербайджана, а может быть, даже и против Турции, но подобных ходов никогда нельзя делать со стороны или от имени Армении. Наконец, нужно иметь в виду, что с присоединением Нахичеванского района к Армении, Макинское ханство немедленно объявит себя частью Турции, а это невыгодно для нас во всех отношениях.

4) Часть Армении, а именно Даралагез и Зангезур остаются в руках дашнаков, сумевших связаться с Тавризом, где живут агенты Антанты, Они захватили почти всю нагорную часть Карабаха. Все вооруженные нами комячейцы армяне в количестве одной тысячи человек перешли к дашнакам. Чрезвычайный полномочный представитель АССР" (АВПР, ф. 04, оn. 39, п. 232, д. 53001, лл. 76-77).

Письмо Наркоминдела Г. Чичерина В. Ленину: "22 февраля 1921 г. Многоуважаемый Владимир Ильич. Турецкие делегаты преподнесли нам прилагаемую копию письма тов. Мдивани к Кара-Бекиру и прилагаемый перевод письма Кара-Бекира к тов. Мдивани. Вся эта история была для меня совершенной неожиданностью. Я ничего не знал о том, что Вы и тов. Сталин послали шифровку тов. Мдивани. Точное содержание этой шифровки мне до сих пор не известно, но на основании ее тов. Мдивани от имени нашего Правительства, как Вы усмотрите из данной переписки, официально предложил туркам политический и военный союз. Вы несомненно помните, что мы всегда тщательно избегали слова "Союз" при наших переговорах с турками, ибо союз с турками несовместим с предполагаемым соглашением с Англией. Договор, который был нами выработан в прошлом году с Бекиром-Сами и не подписан вследствие некоторых невыясненных частностей, назывался договором о дружбе и братстве, но мы в то время систематически отказывались ввести слово "союз". Между тем тов. Мдивани, на основании Вашей шифровки, предложил даже не просто союз, а политический и военный союз.

Турки за это ухватились, и мандат делегации предписывает ей вести с нами переговоры о заключении политического и военного союза. Делегаты нам говорят, что они не уполномочены на что-либо другое, как только на заключение политического и военного союза, причем основываются на Вашей шифровке. Я долго объяснял им положение, исходя из предстоящего соглашения с Англией, которое, по существу, не помешает предполагаемым проявлениям нашей взаимной дружбы с турками, но которое делает для нас невозможным заключение формального союза, ибо союз означает, что в случае нападения Англии на турок, мы были бы вынуждены объявить войну Англии и всеми средствами в нашем распоряжении участвовать в войне против Англии. После многочасовых разговоров делегаты предложили поместить в заголовке слово "союз", а в самом тексте договора поместить статью или несколько статей, ограничивающих содержание союза так, чтобы не помешать нашему соглашению с Англией. Они предлагали ввести, например, специальную статью о том, что мы не будем объявлять войну Англии или что мы не будем посылать на помощь туркам наших войск. Главный вопрос, который я им ставил, заключается в том, хотят ли они сущности или слова, что вполне возможно иметь сущность без упоминания этого слова. Они определенно говорят, что для успокоения Меджлиса, в котором наблюдается разочарование советской ориентацией, достаточно известное в печати, необходимо представить Меджлису договор о союзе. В противоположность переговорам с Антантой, надо преподнести Меджлису союз с Советской Россией, причем вполне допустимо какими-либо статьями самого договора ограничить сущность соглашения. Они, таким образом, по их словам, очень определенно дорожат самим словом "союз". На этом мы пока расстались, но очевидно, что об этом еще много придется говорить. Мне в данный момент еще не совсем ясно, как поступить. Если мы в заголовке упомянем слово "Союз", это, конечно, подаст повод ко всяким протестам со стороны Англии и послужит темой для агитации в английской печати. Но если будут статьи, ограничивающие сущность соглашения, как предлагают турецкие делегаты, эти статьи можно будет противопоставить английскому правительству и в официальных переговорах с тем свести на нет его протесты. Но мне представляется несколько неудобным заключить договор о союзе при сведении на нет этого союза в самом тексте договора. Ведь союз заключается не против каких-либо других государств, а, конечно, против Антанты, т. е., в первую голову, против Англии. Какой же вид будет иметь этот договор, если там же будет сказано, что мы не помогаем туркам против Англии. Итак, в данный момент мне еще совершенно неясно, насколько мы можем в данном случае уступить туркам. С коммунистическим приветом, Георгий Чичерин" (РГАСПИ, ф. 2, оn. 2, д. 526, лл. 1-2 об).

[Pandukht]

Очерк девятый. 1921 год: кто и как готовил "кавказский Брестский мир"

В самом начале нам бы хотелось ответить небольшой репликой на комментарий уважаемого коллеги из Армении политолога Ваграма Атанесяна, который несколько своеобразно воспринял направленность публикуемых исторических очерков. На сайте Analitika.at.ua он поставил несколько вопросов. Первый: "Зачем ему (Тарасову) подставлять агентство, у которого вовсе не "дурная" репутация в российском медиа-пространстве. Ведь "откровенничать" по таким деликатным вопросам, какими, несомненно, считаются российско-турецкие отношения времен Ленина - Ататюрка, дело, в общем-то, сегодня неблагодарное. Если, конечно, не иметь в виду, что подобное "откровенничанье" не поддержано определенными структурами?". Автор понимает намек коллеги и заявляет, что очерки печатаются в порядке полемики, которая была "спровоцирована" нашими бакинскими оппонентами, а не "определенными структурами". Это - во-первых. Во-вторых, проблемы во взаимоотношениях между РСФСР и кемалистами хорошо известны историкам и экспертному сообществу, точно также, как и публикуемые документы. Так что в данном случае, скорее всего, приходится иметь дело с политизированным подходом к истории самого армянского политолога.

Второй вопрос Ваграма Атанесяна: "Зачем надо было касаться этих "документов", если они и документами-то по большому счету не являются. Можно ли считать разговор по прямому проводу, скажем Орджоникидзе со Сталиным, независимо от того, идет ли речь о передаче НК Армении или - Азербайджану, вообще "документом?". Такая реплика для историка звучит более чем странно, поскольку большинство хранящихся в архивах документов той эпохи - это переписка, телеграфные ленты, различные записки, которыми обменивались советские дипломаты в Ангоре с Москвой и закавказскими властями, между этими властями и Кремлем и т. д. Так разрабатывались и принимались важнейшие судьбоносные для народов Закавказья решения. Игнорировать это - тогда можно вообще остаться без истории.

Наконец, третий вопрос: "Зачем ворошить "раны прошлого", если "при нынешней ситуации в переговорном процессе по карабахскому урегулированию, в которой велика роль России как главного модератора, российское аналитическое сообщество должно было, по логике вещей, всячески дистанцироваться от вопроса "где зарыта собака" армяно-азербайджанского конфликта"? Ответим так. Как замечал в свое время русский историк Ключевский, "история, увы, ничему не учит, она только жестоко наказывает за незнание ее уроков". К тому же нынешняя Россия - это не большевистский Кремль. Поэтому используемая большевиками политическая технология при решении проблем Зангезура-Карабаха-Нахичевани сегодня неприемлема, да и невозможна. Россия, выступая в роли посредника в процессе карабахского урегулирования, официально занимает нейтральную позицию и пытается продвинуть так называемые "базовые принципы", разработанные Минской группой ОБСЕ. Именно в этом главная особенность нынешней ситуации.

* * *

Но сейчас мы вернемся к очеркам. В предыдущем речь шла о сложной политико-дипломатической борьбе, которая развернулась на разных переговорных площадках в начале 1920-х годов относительно перспектив решения "армянского вопроса" в связи с подготовкой советско-турецкого мирного договора. Московские переговоры сопровождались активной перепиской, в которой затрагивалась проблема статуса Нахичевани. И. Сталин переносил решение этого вопроса "на усмотрение азербайджанских делегатов". В то же время полномочный представитель Азербайджанской ССР и представитель НКИД РСФСР Б. Шахтахтинский считал: что "Нахичеванский край как важнейший по стратегическим соображениям уголок ни под каким видом нельзя отдавать под протекторат турок, нельзя допускать сейчас его присоединения к Армении", нужно "превратить этот край в самоуправляющуюся под протекторатом Советской России область", потому, что "когда-нибудь обстоятельства заставят нас от имени самостоятельного Нахичеванского района делать диверсию в сторону Персидского Азербайджана, а может быть, даже и против Турции, но подобных ходов никогда нельзя делать со стороны или от имени Армении".

В такой позиции не было ничего странного, ведь еще недавно в Советской России существовали Криворожско-Донецкая советская республика, Донское советское правительство, Кубано-Черноморская республика и т. д., в Петрограде функционировал Совнарком Северной области, был образован Совнарком Уральской области и т. д. Этот опыт можно было перенести, и он был перенесен впоследствии и в Закавказье, где вопрос государственных образований проживающих там народов приобретал особую политическую значимость.

В то же время в позиции Б. Шахтахтинского просматривается попытка практического применения тезиса Льва Троцкого о перманентной революции на мусульманском Востоке. Дело было в том, что Кремль тогда занимался не только проблемами выстраивания отношений с кемалистами, но и большевизацией Ирана. "Идея "революционизирования" Ирана звучала еще в обращении НКИД "К рабочим и крестьянам Персии" (30 августа 1919 года). При этом Иран был лишь частью плана "революционизирования" (с помощью Красной армии) всего Востока, - пишет историк Юрий Демин. - В мае 1920 года большевики приступили к практическому осуществлению своей цели: высадили десантные отряды в иранском городе Энзели (Гилянская провинция) и установили военный союз с Кучек-ханом, что привело к Гилянской революции. Предпринятое летом 1920 года наступление "красных" на Тегеран провалилось, им с трудом удалось удержаться в Гиляне. В результате Москва решила временно прекратить "гилянский эксперимент" и начала переговоры с иранской стороной, которые завершились подписанием 26 февраля 1921 года - накануне подписания советско-британского торгового соглашения - советско-иранского договора о дружбе и согласии".

По сути, речь шла об осуществлении проекта "Большого Азербайджана", включающего Северный и Южный (Персидский) Азербайджан. В этой связи нахичеванский плацдарм приобретал для Баку особую значимость. Согласно Александропольскому договору между кемалистами и дашнакским правительством, правовой статус этого региона должен был определяться путем референдума. Но вновь произошел очень странный разворот событий. Радиограмма председателя Военно-революционного комитета Северных районов Армении Г. Атарбекова В. Ленину и Г. Орджоникидзе:

"4 марта 1921 г. Всем, всем. Москва, Тифлис из Эривани. Москва, Ленину, Тифлис, Орджоникидзе. Сегодня усилиями армянских трудовых масс при поддержке частей Красной армии ликвидирована гнусная авантюра партии Дашнакцутюн, которая, опираясь на деклассированную часть турецкоподданных беженцев, кулаков и маузеристов в последний раз перед своей смертью попыталась сыграть лакейскую роль перед Антантой: ввергать в пучину полных бедствий несчастную, истерзанную страну. За короткое время своего господства дашнаки довели страну до полного истощения и отчаяния: армянское крестьянство и рабочие, которые, разбив банды кучки авантюристов, заняли столицу Советской Армении, Эривань, водрузив окончательно красное знамя труда. Все население города со слезами на глазах торжественно встретило красные отряды. Рабочие и крестьяне шлют горячий привет Третьему Интернационалу, вождям всемирной революции тов. Ленину, Троцкому, Зиновьеву, Сталину и закаленному вождю трудящихся Кавказа Орджоникидзе. Председатель Военно-революционного Комитета Советской Социалистической Республики Армении Атарбеков" (РГАСПИ, ф. 85, оn. 14, д. 62, лл. 2-2 об.).

Это означало, что кемалисты могли уже без оглядки на ранее существовавшее де-юре дашнакское правительство решать проблемы Нахичевани. В то же время 11-я армия почему-то придерживала свое наступление на находившиеся тогда под контролем дашнаков Зангезур и часть Нагорного Карабаха. Но далее слово только документам.

Шифрованное письмо члена Кавбюро Г. Орджоникидзе ЦК РКП (б) В.Ленину:

"9-12 февраля 1921 г. Баку. Москва, Кремль, тов. Чичерину, Ленину, Троцкому, Сталину. Шифр т. Сталина. Турецкая делегация выехала 6/II с. г., задерживать их не надо. Нужно как можно скорее заключить договор. Положение в Турции, по имеющимся сведениям, таково: требования Чичерина Муша-Вана-Битлиса сразу усилило сторонников Антанты, и Мустафа Кемаль стал искать пути сближения с Константинополем-Антантой. Этим был вызван приезд Иззет-паши (сообщение Упмала). В настоящее время в Анатолии идет борьба двух групп, одна за соглашение с нами (народники), другая - за Антанту. Последняя, не смея открыто выступать за Антанту, всячески провоцирует против нас, она сознательно выкидывает всевозможные эксцессы в Армении, распространяет всевозможные провокационные слухи против нас. В частях армии противной нам группы ведется агитация, что будто бы мы из-за армян уже прервали сношения с Ангорой, по этому поводу командованием Карабекира разослан приказ по армии, что все это ложь и провокация. Не могу умолчать, что многие товарищи-армяне - сторонники войны с турками. Вне всякого сомнения, требование Муша, Вана и Битлиса будут использовать для демонстрации нашего отношения с турками. Все подобного характера требования должны быть сняты, и должен быть заключен договор, который имел бы чисто агитационный характер (!), чтобы наши противники сразу были лишены возможности провоцировать. В этом случае, если Ангора перекинется на сторону Антанты, восточная Анатолия останется с нами, а это для нас весьма важно. Армянский вопрос - это вопрос восточной Анатолии (!). Из-за того, что Антанта требовала передачи Муша-Вана-Битлиса и др. Армении, население восточной Анатолии ненавидит Антанту. Александрополь турки очистят, без особых уговоров можно будет их отодвинуть еще дальше, но Карс едва ли очистят. Орджоникидзе.

Приписка: т. Ленин. Я вчера только узнал, что Чичерин действительно послал когда-то туркам дурацкое (и провокационное) требование об очищении Вана, Муша и Битлиса (турецкие провинции с громадным преобладанием турок) в пользу Армении. Это армянско-империалистское требование не может быть нашим требованием. Нужно запретить Чичерину посылку нот туркам под диктовку националистически настроенных армян. 12/II. Сталин" (РГАСПИ, ф. 558, оn. 1, д. 5214, лл. 1-2).

Протокол неофициальной встречи делегации РСФСР и правительства АНСТ: "23 февраля 1921 г. Чичерин: Я надеюсь, что сегодня мы сможем завершить подготовительные переговоры с тем, чтобы провести в скором времени первое официальное заседание нашей конференции.

Юсуф Кемаль бей: Объяснения, данные господином Народным Комиссаром о необходимости нашего объединения и о природе двух наших дел, полностью соответствуют точке зрения турецкой делегации. Наше правительство всегда понимало необходимость работать в согласии с Коммунистической Россией - очагом одной из двух сил, борющихся против империализма. В течение целого года мы подтверждали нашу добрую волю, правительство Великого Национального Собрания всегда делало все от него зависевшее для обеспечения взаимопонимания и сотрудничества между Турцией и Россией. Оно всегда стремилось обеспечить и укрепить связи, объединяющие эти две силы. Вот почему турецкая делегация с большим удовлетворением восприняла тот факт, что инциденты, которые имели место, были вызваны только отсутствием опыта и другими ошибками молодых коммунистов некоторых стран, которые пока не способны воспринять коммунистическую пропаганду и ни в чем не связывают центральное правительство... Возможно, и у нас были некоторые ошибки. Но наше правительство всегда прилагало усилия, чтобы принять превентивные меры, но не против коммунистов, но напротив, против самого себя, чтобы избежать создания у народа всякого рода плохой интерпретации... В одном случае отказ от принятия посредничества во время заключения договора был оправдан со стороны нашего Правительства, так как в это время решение, которое вы приняли бы, было заранее известно, по крайней мере мы могли думать так, и таким образом, говоря юридически, арбитраж был невозможен. Тогда мы еще не знали то, что вы нам сказали на днях, и мы думали, что русское Правительство требует от нас цессии вилайетов, о которых идет речь.

Вы протестовали также против оккупации некоторых местностей. Это и есть все препятствия, которые имели место. Как показывает договор, Турция всегда готова эвакуировать, но при условии, что статьи договора будут реализованы. Например, эвакуации может помешать состояние транспорта: если коммуникации с Карсом-Эрзерумом находятся в плохом состоянии (на линии всего 4 локомотива), то естественно, что солдаты требуют обеспечить их продовольствием у тех, у кого оно имеется. Делегация не видит никакого противоречия в этом естественном положении. К тому же в Эрзеруме у нас очень мало военнопленных и нет совсем гражданских лиц. Турция всегда делала все возможное для укрепления связей между двумя народами. Для реализации нашей общей идеи имеется негативная часть: укреплять наши связи. Делегация придает этой позитивной части крайне важное значение. Если Турция не в состоянии осуществить то, что от нее требуют, если у нее не будет необходимых материалов, то нужно серьезно заняться этой проблемой, ибо если мы будем оставаться в состоянии бессилия, между нами будет фактический разрыв и опасность быть уничтоженными. На днях, извиняясь за то, что не принимаете слово "союз", вы сказали, что находитесь в процессе заключения торгового соглашения с Англией. Я думаю, что с помощью этого соглашения вы добиваетесь ослабления наших врагов. Нужно как можно скорее помочь нам и доверять друг другу. Не следует ставить под сомнение нашу добрую волю. Мы можем сказать, что наша турецкая история является доказательством того, что Турция всегда будет верна своему слову. Турция дала России свое слово. Мы надеемся, что после этих объяснений вы убедитесь, что мы не хотели создавать препятствия (de heurts) между коммунистической силой и восточной силой. Нужно нам помочь как можно скорее и самым эффективным образом. Вы сказали, что мы можем заключить договор для точного определения того, что нам необходимо. Очевидно, что до тех пор, пока мы будем слабы, это strict necessaire будет иметь большее значение. Например, мы нуждались в немецких патронах уже тогда, когда покидали Москву. До сих пор Турция получила только 250.000 штук из 4 миллионов. Одним словом, мы просим вас придать крайнюю важность позитивным сторонам наших отношений, поскольку в отношении негативной стороны уже имеется искреннее желание Правительства Национального Собрания объединить свои усилия с Россией. Давайте действовать быстрее и эффективнее. Вы сказали, что в договоре, который мы заключили, есть статья о помощи дашнакам против коммунистов. Я думаю, что положение обстоит как раз наоборот. Речь идет о помощи против империалистических подстрекательств правительств стран Антанты, как это видно из статьи 4. К тому же разве не турецкая армия создала революционные комитеты в армянской стране? Турецкая армия является силой, на которую опираются коммунисты в Армении.

Чичерин: Вы правы, когда говорите, что нужно позитивную сторону ставить на первое место. Не нужно продолжать взаимные упреки. Я должен сказать, что не могу принять данное вами объяснение о том, что наше решение было принято заранее, вы должны были понять, что наша точка зрения могла измениться, и что наши идеи в ходе наших бесед были лишь общими соображениями, которые рассматривались бы будущей смешанной Комиссией. Последовавшие события изменили ситуацию, и наша точка зрения тоже могла измениться. Довод представляется мне совсем не удовлетворительным, но лучше ограничиться настоящим моментом. Противоречия являются делом прошлого. Нужно будет только, чтобы эти вопросы рассматривались во имя будущего, и решались. Самый важный вопрос - это вопрос вашей безопасности, это помощь, которую мы можем предложить вам - с одной стороны, а с другой - это различные спорные вопросы, по которым надо немедленно принять решения, и, наконец, вопрос о том, какую юридическую форму (!) следует придать нашему соглашению. Таков будет план наших переговоров. Некоторые решения должны оставаться секретными, другие - будут включены в текст договора, принимая за основу прежний договор с необходимыми изменениями при решении спорных вопросов, и в то же время мы окончательно договоримся по вопросу помощи. Я дал вам все объяснения относительно наших отношений с Англией. Мы хотели бы получить от вас объяснения о ваших отношениях с Константинополем и Антантой. Содержание депеш, которые нам прислало ваше Правительство, представляет очень ценную, но недостаточную информацию. Нужно будет до начала официальных переговоров получить из ваших уст сведения об отношениях с Антантой. Этого требует доверие, которое должно быть в основе наших отношений. Наше Правительство очень хотело бы знать о ваших намерениях в отношении Антанты, об условиях, которые вы предполагаете выдвинуть, о ваших отношениях с Константинополем, с соседними странами, о ваших идеях относительно территориальной ситуации Турции, о Сирии, Месопотамии и Смирне. Мы ничего не знаем по этому вопросу. Рассчитываете ли вы остаться в ограниченных пределах или же стремитесь к восстановлению границ, которыми Турция когда-то обладала? Ваши отношения с арабами? Рассчитываете ли вы получить от Антанты гарантию для вашей территории и, в особенности, от Англии, куда ваша делегация направляется в настоящее время?

Риза Нури бей: Султан должен оставаться как мусульманский Папа.

Чичерин: Я не видел депешу, в которой Ангорское правительство делает Султану предложения относительно его власти. Телеграмма стала нам известна через агентства, и у нас нет его официального текста.

Риза Нури бей: Вопрос о пределах власти Султана составляет отдельную статью новой конституции. Эта статья уже принята Великим Национальным Собранием.

Чичерин: Вы знаете, что Антанта требует объединения двух делегаций - Константинопольской и Ангорской.

Юсуф Кемаль бей: Это неприемлемо. Мы всегда будем работать с вами, и от имени моего правительства я прошу вас отбросить какие бы то ни было подозрения. Когда нам в Баку сказали, что нас опасаются, - я не знаю почему, - мы засмеялись.

Чичерин: Какие формы самоопределения были применены в отношении соседних народов?

Юсуф Кемаль бей: В нашем Национальном пакте мы оставили свободу жителям арабских вилайетов с правом самоопределения. Но в случае необходимости мы отнюдь не отказываемся поддерживать их и, действительно, мы им дали оружие, деньги, офицеров, мы создали войска и т. д.

Чичерин: Несмотря на упрочение вашего положения, вы всегда должны, как вы сказали, опасаться нападения. Если когда-нибудь Антанта предложит такую сделку: Азия - вам, Фракия и Сирия - нам, откажетесь вы от этого или примете? Или вы потеряли интерес к этим странам?

Юсуф Кемаль бей: Нет. Я не думаю, что Национальное Собрание примет.

Али Фуад паша: Если нас строго обяжут уступить, мы будем dans la striete obligation уступить, мы тем не менее будем продолжать тайно делать то, что мы делаем сегодня открыто.

Чичерин: Теперь следовало бы обменяться мнениями относительно хода нашей работы. Технические и военные вопросы нужно отложить в сторону, нужно, чтобы вы виделись со Склянским, Каменевым и Лебедевым, результаты не должны быть изложены на бумаге и останутся секретными. С другой стороны, мы должны рассмотреть договор дружбы и братства, решить, какие статьи добавить или изменить в первоначальном договоре и т. д. Наконец, мы должны рассеять все недоразумения. Для этого мы предложили бы пригласить представителя Азербайджана, который, будучи мусульманской Республикой, должен внушать вам полное доверие. Азербайджан к тому же играет определенную роль на Кавказе. Я узнал, что уступка им Армении областей вызвала у вас некоторое беспокойство. (!) Мы проведем, таким образом, 3 отдельные консультации.

Юсуф Кемаль бей: Вопросы, которые интересуют нас самым непосредственным образом и должны быть урегулированы возможно скорее, - это военные вопросы. Мы хотим, прежде всего, иметь возможность послать телеграммы, свидетельствующие о реальных результатах в то время, когда наши делегаты находятся в Лондоне. Нам нужны определенные эффективные доказательства со стороны России. Позвольте мне настоять на этом, это абсолютно необходимая вещь для Великого Национального Собрания. Мы предпочитаем начать и закончить военные переговоры о посылке военного снаряжения и после этого приступить к другим вопросам". (АВПР, ф. 148, оn. 39, п. 232, д. 52998, лл. 1-15).

Телеграмма полпреда РСФСР в Ангоре П. Мдивани Г. Чичерину: "24 февраля 1921 г. События в Грузии развили аппетиты Ангорского правительства. По всем данным, оно не ограничивается Ардаганом и Артвином, о чем я сообщал Вам вчера, а будут стремиться взять и Батум. Подозрительны также отношения турок к перевороту в Армении. О чем сообщают ОДД, заметна тенденция сговориться и поддержать всплывшее дашнакское правительство в расчете легче слопать Армению при дашнаках, чем советскую при поддержке России. В правительственных сферах ставится вопрос: захочет ли снова Россия советизировать Армению, находя такое желание большой ошибкой. Можно допустить, что на Лондонской конференции будет ими с лихом использована тенденция турок расширяться в сторону Востока и сделать их более сговорчивыми относительно западных границ. Нахожу положение полезным быстрее покончить с грузинским вопросом и воскресшим дашнакским правительством или, что еще лучше, прекратить военные действия против Грузии, чреватые большими осложнениями. Думается, что у Грузии можно отнять все захваченное ими обратно, ибо они находятся в критическом положении, несмотря на свои успехи. Ангора. Мдивани" (РГАСПИ, ф. 298, оn. 1, д. 103, л. 1).

Из турецкого проекта Московского договора: "Февраль-март 1921 г. Статья XII. Россия обязуется принять в отношении закавказских республик шаги, необходимые для признания этими республиками в договорах, которые будут заключены между ними и Турцией, статей настоящего Договора, непосредственно их касающиеся..." (АВПР, ф. 04, оn. 39, п. 2).

Письмо Б. Шахтахтинского Г. Орджоникидзе: "Не позднее марта 1921 г. Между Ангорой и Карабекиром идет глухая борьба, но принимаются все меры, чтобы это разногласие не стало достоянием общества. Карабекир против всякого соглашения с Антантой, но Ангора настаивает вступить в соглашение с последней, если Московская конференция не даст желательных для турок результатов... Весьма трудно вырвать у Карабекира согласие на заключение какого-либо соглашения с Антантой, т. к. он хорошо знает, что у чересчур пострадавшего в течение многолетней войны населения Восточной Анатолии сложилось твердое убеждение, что Россия есть бездонный человеческий резервуар, и тягаться с Россией Турция не может... На Карабекира удручающее впечатление произвел акт Азревкома об уступке Армении Зангезура и Нахичеванского района (!) после телеграммы Мустафы Кемаля, выражавшего чувство глубокого удовлетворения ввиду окончательно определившегося положения Азербайджана и умолявшего от имени Великого национального собрания сохранить это положение, дабы не дать врагам материал для провокации (!). Карабекир особенно резко не реагирует на этот акт, но он находит, что по тактическим соображениям Азревком не должен был поторопиться разрешением этого вопроса, хотя бы до окончания конференции, так как акт этот приписывается влиянию России" (РГАСПИ, ф. 85, оn. С/Турция, д. 31, лл. 1-2).

Г. Чичерин секретарю ЦК РКП(б) Н. Крестинскому: "1 марта 1921 г. Уважаемый товарищ. Отношения к Турции достигли крайне серьезного, критического момента. Вся ориентация Турции может сделаться иной, и результаты такого поворота могут быть крайне тяжелыми для всей нашей политики на Востоке. Совершенно недопустимо, что в такое серьезное время мы не имеем настоящего посла в Ангоре. Там был секретарем Упмал, бывший совершенно не на высоте сложного положения. Временно туда направился тов. Мдивани, но он чрезвычайно легко поддается туркам и за последнее время сделал по этой причине ряд бестактностей. Я уже неоднократно указывал на то, что в Ангоре необходим человек очень стойкий и в то же время способный импонировать туркам, необходима крупная и сильная личность. Мы предлагали и Данишевского, и Менжинского, но обе кандидатуры были отклонены. Послать заурядного работника на эту в высшей степени ответственную и сложную работу совершенно невозможно. Между тем, если бы там был наш посол, многое сложилось бы иначе. В данный момент отношения с Турцией дошли до серьезного кризиса. Турецкая делегация объявила, что национальный пакт, по которому Батум, Ардаган и Карс объявляются турецкими и там допускается лишь еще раз плебисцит, и Александропольский договор, отдающий Турции значительную часть Армении, а все остальные ее части превращающий фактически в вассальные провинции Турции, должны считаться неприкосновенными. Со дня на день можно опасаться занятия Батума турками. Каков бы ни был исход нынешней конференции, нам, несомненно, предстоит пройти через крайне трудный период в наших отношениях с Турцией. Пост нашего посла в Ангоре оказывается теперь одним из главнейших узлов мировой политики. При той роли, которую играет Турция на Востоке, и при значении восточного вопроса в данный момент, Ангора - один из главнейших пунктов нашей дипломатической работы. По всем этим соображениям мы считаем, что в Ангору должен быть послан один из выдающихся наших дипломатов. Ввиду того, что тов. Литвинов приблизительно закончил в Ревеле ликвидацию имевшегося там хаоса, мы предлагаем назначить нашим полномочным представителем в Ангору тов. Литвинова. Он еще о нашем предложении не знает, но можно будет ему указать на чрезвычайную важность поездки туда именно в данный момент. Если бы в Лондоне стали выражать по этому поводу неудовольствие, можно будет указать, что с тех пор, как советские республики стали соседями Турции, тем самым наши отношения с Турцией вступили в такой фазис, когда урегулирование отношений между нами делается особенно серьезным. Легко будет объяснить, что поездка Литвинова не означает агрессивных планов, а означает только необходимость установления мирных сношений с Турцией, относительно которых вопрос ставится особенно выпукло после советизации всего Кавказа. Ввиду того, что не устранена возможность разрыва русско-турецкой конференции и немедленного отъезда турок, необходимо поспешить с назначением тов. Литвинова, чтобы можно было сейчас же об этом опубликовать, так как назначение такого крупного лица в Ангору будет ярким доказательством нашего желания мира и, если турецкая делегация уедет из-за национального пакта и Александропольского договора, назначение тов. Литвинова всем покажет, что мы желаем мира и дружбы с Турцией. Оно уничтожит до некоторой степени крайне вредные последствия отъезда отсюда турецкой делегации. Необходимо поэтому немедленно это сделать, так как турецкие делегаты потребовали назначения следующего заседания на четверг, и исход может быть очень скорым. С коммунистическим приветом, Чичерин" (РГАСПИ, ф. 5, оn. 2, д. 315, лл. 20-21).

Г. Чичерин П. Мдивани: "4 марта 1921 г. Турецкая делегация много говорит о своих революционных стремлениях и единстве интересов с нами против империализма, но на деле она выставляет непомерные притязания: начала с неприкосновенности национального пакта и Александропольского договора, что фактически означает передачу Турции Батума и всей Армении, частью явно, частью прикрыто. Это для нас совершенно неприемлемо, и мы сначала не знали: приехала ли делегация заключать с нами союз или устраивать разрыв и готовить материалы против нас. Теперь идет торг. Мы отдаем Карс и Ардаган, но ни в коем случае не можем отдать Батум, и требуем двадцативерстной полосы к западу от Александропольской желдороги и к югу от Аракса. В Батуме будет Грузия, в Александрополе и Эривани - Армения, а Нахичевань будет непосредственно зависеть от России. Таковы наши основы. Турки сначала настаивали на слове союз, но мы им заявили, что ввиду переговоров с Англией мы не можем пользоваться этим словом. Они также заявляли, что их отношения к Грузии и Армении не касаются нас, но мы это абсолютно отвергаем. Таково положение. Надо объяснять туркам, что советские республики составляют естественный союз, и уступка Карса и Ардагана есть максимум возможного. Они напуганы действиями коммунистов и их агитацией в Анатолии. Мы должны быть в этом отношении очень осторожными и тактичными. Мы подчеркиваем, что движение в Турции есть национальное, и она не созрела для коммунизма. Чичерин" (РГАСПИ, ф. 5, оn. 1, д. 2117, л. 182).

Статья члена Совета пропаганды и действия народов Востока А. Скачко: "4 марта 1921 г. Предстоящая конференция четырех восточных государств: Советской России, Армении, Азербайджана и Турции, борющихся с империализмом наций, является событием исключительной важности, одним из поворотных пунктов в истории мировой революции. Здесь должно произойти одно из двух: или восточные государства крепко свяжутся между собою, и тогда борьба с империализмом развернется в еще более небывалой силе и широте, или, не придя к взаимному соглашению, они отвернутся друг от друга и нанесут тем самым удар развитию революции на Востоке. А угасание революции на Востоке - это бесконечное оттягивание революции на Западе. Победа мировой социальной революции теперь одинаково зависит как от революционного пролетариата Запада, так и от угнетенных империалистами стран Востока. В силу этого надлежит принять все усилия, чтобы собирающиеся на конференции восточные государства вышли бы неразрывно связанными для борьбы с западно-европейским империализмом. А для этого необходимо, чтобы участвующие в конференции государства сделали бы друг другу такие уступки, которые устранили бы все поводы к взаимному неудовольствию и недоверию.

Каковы могут быть эти уступки и кто должен взять на себя инициативу уступчивости, долженствующей установить дружеские отношения на Востоке? Здесь не следует упускать из виду, что на конференции встретятся три государства социалистические и одно буржуазно-националистическое. Встретятся два мировоззрения, из сущности последних должно вытекать, какие уступки и кому должны казаться важными и значительными, приемлемыми и неприемлемыми. Тогда как для Ангорского правительства, преследующего государственно-национальные интересы, чрезвычайно важно сохранение, а может быть, и увеличение турецкой территории, для социалистических государств ни территория, ни национальные интересы не играют никакой роли. Социалистические государства на предстоящей конференции, конечно, будут руководствоваться великим принципом, поставленным товарищем Лениным в его тезисах о национально-колониальных вопросах, гласящим: "Пролетарский интернационализм требует: во-первых, подчинения интересов пролетарской борьбы в одной стране интересам этой борьбы во всемирном масштабе. Во-вторых, требует способности и готовности со стороны нации, осуществляющей борьбу с буржуазией, идти на величайшие национальные жертвы ради свержения международного капитала".

Интересы пролетарской борьбы во всемирном масштабе требуют освобождения национальных и полуколониальных стран, питающих своими силами международный капитализм, из-под ига стран империалистических, а потому интересы этой борьбы требуют всемерной поддержки Турции как единственной пока колониальной страны Востока, ведущей активную борьбу против империалистических правительств Антанты. Для поддержки Турции в этой борьбе необходимо удовлетворение ее национально-государственных интересов договаривающимися с нею странами. Ведь даже если подозревать Ангорское правительство в империализме и воинствующем империализме, в желании держать под своей властью территории с армянским населением и даже захватить Кавказ, то и тогда нечего бояться Турции, ибо все ее империалистические замыслы (если они существуют) обречены на бесплодие, так как при победе пролетарской революции в Европе неизбежна победа коммунизма и в Турции, не имеющей своей промышленности и потому не могущей быть независимой от Европы. Если в 1918 году Россия могла отдать Украину, то есть могла принести в жертву (по существу) саму себя во имя спасения только что загоревшего очага коммунизма, то сейчас социалистические государства должны во имя интересов развития революции на Востоке пойти на некоторые уступки Турции, являющейся первым очагом борьбы восточных стран с империализмом. Все эти соображения относятся к Армении, ибо ни Россия, ни Азербайджан не имеют спорных вопросов с Турцией.

Главным вопросом конференции является вопрос армянский, то есть устранение всех недоразумений и установление дружеских отношений между Турцией и Арменией. Армении, безусловно, придется руководствоваться ленинским принципом о величайших национальных пожертвованиях. Ей придется отказаться не только от империалистических дашнакских замыслов и Великой Армении, но, возможно, и от более скромного желания объединения тех земель, которые всегда назывались армянскими. Так, ей придется отказаться от претензий на Ванский и Битлисский вилайеты, ибо в настоящий момент эти претензии должны быть признаны беспочвенными. Правда, в этих вилайетах армянское население составляло около 40%, а в некоторых санджаках даже абсолютное большинство, точно так же верно, что во время войны это армянское население подвергалось насилиям со стороны правительства Энвера, что оно было выселено с земли, также перебито, а часть его рассеяна по всей Малой Азии и Кавказу. Но также правда то, что сейчас в этих местностях армянское население составляет едва 5-10% (по данным американской комиссии Харборда в 1919 году, которая, конечно, не была склонна преуменьшать процент армянского населения). Кроме того, действительными хозяевами (по реальной силе) Вана и Битлиса являются не турки, а курды, которые ни за что не согласятся на передачу их земель Армении. Когда представитель чрезвычайного Турецкого посольства по возвращении из Москвы докладывал Ангорскому национальному собранию, что Россия условием соглашения ставит уступки Вана и Битлиса Армении, то курдские депутаты кричали: "Отдавайте, но пусть армяне попробуют прийти и взять!" При трезвом учете сил армяне должны понимать, что взять эти вилайеты нечем. Взять их они могут только при помощи России, но они должны также понимать, что русская Красная Армия никогда при таких условиях не станет для них завоевывать Вана и Битлиса. Вторгаться во имя интересов Армении в Турцию - это значило бы доказать турецкому народу и всему Востоку, что Советская Россия продолжает политику царской России, и российский коммунизм есть только замаскированный российский империализм. Начать войну с Турцией - это значило бы провалить революцию и борьбу с английским империализмом на всем Востоке, и, конечно, на это Советская Россия никогда не пойдет. Армении придется отказаться не только от территорий, на которые она претендовала, но даже и от тех, которые уже входили в состав независимой Армении. Карсская и Ардаганская области отнюдь не должны являться яблоком раздора между Арменией и Турцией, ибо надо принять во внимание, что захват этих областей армянским правительством был акт империалистический, так как 67% их населения составляют мусульмане, и требовать их себе по принципу самоопределения народов Армения не имеет никакого права. Конечно, можно сказать, что в Карсе и Ардагане заинтересована не только Армения, но и Россия, ибо эти местности являются плацдармом и подступами к Кавказу: "Кто владеет Карсом, тот владеет Закавказьем". Но Советская Россия не смотрит на международные вопросы с точки зрения своих государственных интересов, она верит в победу мировой пролетарской революции и знает, что с этой победой все плацдармы и подступы теряют всякое значение, и поэтому Советская Россия не будет считать неприемлемой для себя уступку и временное оставление Карса и Ардагана в руках Турции до той поры, пока мировая революция все разберет и каждому куску земли найдет настоящего хозяина - работающего на нем трудового народа.

Но если Советская Россия и Советская Армения во имя развития революции на Востоке пойдут на известные уступки Турции, то, с другой стороны, Ангорское правительство должно будет понять, что современная Советская Армения - не дашнакская Армения, что между армянскими коммунистами и дашнаками нет никакой преемственной связи, и потому нелепо относиться к Советской Армении с такой же враждебностью, как и к дашнакской, и требовать от армянских коммунистов выполнения договора, заключенного с дашнаками. Ангорское правительство должно понять, что враждебная революционной Турции дашнакская Армения умерла. Теперь, с исчезновением царской России и с выходом Армении из-под влияния Антанты, причина армяно-турецкой вражды исчезает, и нет никаких оснований ожидать ее продолжения. Влиятельный публицист М. Павлович в своей недавно вышедшей книге "Вопросы национальной и колониальной политики" говорит: "Утверждение советского строя в Армении является первым шагом к созданию федерации Кавказа - Грузии, Армении и Анатолийской Турции, федерации, которая явится ядром, вокруг которого в скором времени объединятся и другие государства Востока. И Ангорское правительство должно понять, что после советизации Армении для Турции уже встает вопрос не о борьбе с ней, а об объединении для общей борьбы с империализмом. Если, с одной стороны, Ангорское правительство поймет это и сможет встать выше слепой стихийной национальной ненависти, а с другой - Советская Армения последует завету Ленина "о необходимости национальных жертв для наций, осуществляющих победу над буржуазией", то тогда можно с уверенностью предсказать, что предстоящая конференция положит конец всем недоразумениям, всем недовериям, и скует все участвующие в ней государства крепкой цепью неразрывной дружбы, и тогда для революции на Востоке откроется новая блестящая эра беспрерывных побед над угнетающим мир империализмом" (Газета "Жизнь национальностей" от 4 марта 1921).

Командующий Восточным фронтом турецкой армии К. Карабекир командующему 11-ой Красной армии: "5 марта 1921 г. В последние времена в Нахичевани и в Шаруре постоянная дружба не была соблюдена полностью, и, на основании нашего Александропольского договора с армянами, причиной было некоторое недоразумение по делам управления Шарура и Нахичевани, т. к. наши отряды заняли Шахтахты. Согласно принципу договора, дашнаки заняли пространство между Ордубадом и Боюк-Дева, и дашнакские отряды, таким образом, были в Кизиль-Куте, откуда они наводнили опять всю страну. Отныне турецкие власти в Шахтахтах должны быть под властью красных сил. Прошу Вас очень поэтому отдать приказание командованию красными войсками в вышеуказанном направлении. Примите мои самые лучшие пожелания. Главнокомандующий Восточным фронтом Кязим Карабекир" (РГАСПИ, ф. 85, оn. С/Турция, д. 37, лл. 15-16).

В. Ленин Г. Чичерину: "9 марта 1921 г. Тов. Чичерин! Я крайне обеспокоен тем, что турки оттягивают подписание договора о Батуме, выигрывая время, пока их войска идут к Батуму. Мы не должны позволить им такие оттяжки. Обсудите такую меру: вы прервете вашу конференцию на полчаса для разговора со мной, а Сталин в это время поговорит начистоту с турецкой делегацией, чтобы выяснить дело и довести до конца сегодня же. Ленин" (РГАСПИ, ф. 2, оn. 1, д. 17433, лл. 1-2).

Г. Чичерин в ЦК РКП(б): "9 марта 1921 г. Турецкая делегация окончательно согласилась на нижеследующую северо-восточную границу Турции. На Черном море граница начинается от местечка Сарп и идет к юго-востоку до горы Хедисмта, а оттуда к востоку на Шавшетский хребет. Она идет по северной границе Артвинского уезда до границы Ардаганского уезда, а именно перевала Квехисирели, далее по северной границе Ардаганского уезда. На запад от Александрополя граница (как было в Александропольском договоре) оставляет за советскими республиками весь угол с озером Арпагель, причем граница проходит западнее гор Ахбара и Кизилдаш. Эта граница была признана Турцией по Александропольскому договору. Дальше граница идет по Арпачаю и Араксу, но в тех участках, где Арпачай близко подходит к железной дороге, турки обязуются не держать войск в 8-ми верстах расстояния от границы. Нахичевань объявляется автономной областью под протекторатом Азербайджана. Ввиду ведущихся в Лондоне переговоров между Антантой и Турцией, причем Антанта уже дошла до того, что вопрос о Карсе решила передать арбитражу, французская же печать говорит о заключении договора между Францией и Турцией с передачей последней Батума, нам следует поскорее с турками кончить. Предлагаю поэтому немедленно заключить с ними соглашение, приняв их последнее предложение, в которое мы внесем еще некоторые оговорки и детальные улучшения, например, гарантию против набега банд. Наркоминдел" (АВПР, ф. 04, оn. 39, п. 232, д. 53001, л. 28).

Протокол заседания политической комиссии Московской российско-турецкой конференции: "10 марта 1921 г. Заседание открывается в 19 час. 30 мин. Присутствуют: члены турецкой делегации: Юсуф Кемаль Бей, Риза Hyp Бей, Али Фуад Паша; члены российской делегации: Чичерин, Коркмасов. Председательствует Юсуф Кемаль Бей.

Конференция ставит, прежде всего, на очередь вопрос о границах. Российская делегация заявляет, что, с одной стороны, она согласна объявить о признании Советской Республикой Основного национального пакта, с другой, она требует известных исправлений границ; ввиду тесных связей, соединяющих между собой все советские республики, российская делегация считает, что Батум, эта дверь к Кавказу и единственный порт Черного моря, могущий служить таковым, жизненно необходим для всего Советского мира. Необходимо, чтобы указанный порт и обслуживающие его железные и шоссейные дороги принадлежали советским республикам, а в данном случае - Грузинской советской республике. Наибольшей уступкой, на каковую может согласиться Российская делегация, это чтобы пограничная линия шла приблизительно следующим образом: Сарп (на Черном море), гора Хедизмта, Шавшетский хребет, прежняя административная граница до Ардаганского округа, далее за Арменией остаются горы Акбаба и Кизил-Даш, а также вся территория, присоединенная к Армении по Александропольскому миру. Российское правительство не будет настаивать на проведении границы восточнее Арпачая и южнее Аракса, но необходимость охраны железнодорожной линии Александрополь-Нахичевань с военной точки зрения, а также и против возможных набегов курдов и других банд побуждают Российское правительство просить Турцию о принятии на себя обязательства не содержать войск и не строить блокгаузов на известном расстоянии от границы, в полосе, ширина которой не превышает 8 верст, и которая может быть сокращена там, где река отходит от железной дороги. Таковы общие условия, на коих, после зрелого размышления, Российское правительство согласно заключить соглашение с Турцией о ее северо-восточных границах. Подробности должны быть точно установлены военными экспертами обеих сторон.

Турецкая делегация заявляет, что она принимает эту границу, равно как и обязательство об очищении от войск и блокгаузов восьмиверстной полосы в районе Арпачай вдоль железнодорожной линии Александрополь-Эривань. В отношении Батума она изъявляет согласие на то, чтобы город и порт с территорией были поставлены под сюзеренитет Турции при условии: 1) широкой автономии населения, 2) признания за мусульманами прав, касающихся их культуры, религии и свободного пользования землей и 3) свободного транзита идущих в Турцию или из Турции товаров и предметов торговли всякого рода с бесплатным пользованием портом и изъятием от всех сборов и пошлин. Способ осуществления сего был бы нижеследующий: Россия признает границы, провозглашенные Национальным Основным Актом; северо-восточная граница территории, установленная сим договором, подлежит определению; Турция берет на себя просимые обязательства, вытекающие из требований безопасности Эриванской ж. д.; наконец, Турция передает Грузии сюзеренитет над Батумом, при условии гарантирования последней турецких требований, а именно: автономии и указанных выше льгот. Если Грузия эти условия примет, Турция проведет в жизнь те уступки, на которые она согласилась, в противном случае она считает себя свободной от всяких обязательств.

Российская делегация предлагает включить в торговый договор вопрос о свободном транзите через Батум; Российское правительство желает лишь того, чтобы за советскими республиками, в той или иной форме, было признано право требовать взаимности в отношении некоторых портов Малой Азии, причем подробности и оговорки будут определены торговыми экспертами. Признание сего права за советскими республиками совершенно необходимо, принимая во внимание непрочный характер их отношений с Англией, могущей остаться еще на долгое время Владычицей Проливов.

Турецкая делегация возражает, указывая, помимо материальной трудности для России пользоваться портами Малой Азии, свободный транзит через Батум является для Турции компенсацией за ее отказ от сюзеренитета, на который она соглашается, и составляет поэтому совершенно обособленный вопрос, не подлежащий обсуждению на началах взаимности. Эвентуально Турции придется просить льготы в отношении транзита через Россию для товаров, закупленных Турцией, например, в Германии. Этот вопрос должен обсуждаться особо, независимо от Батума.

Российская делегация соглашается, что льготное пользование малоазиатскими портами должно составить отдельную от Батумского вопроса статью, но настаивает, чтобы принципиально право на это пользование было признано теперь же. Что касается других заявленных условий, то Россия принципиально их принимает, но подробности должны быть выработаны с Грузинским правительством. Сие могло бы быть произведено двумя способами: или путем основательного обсуждения вопроса с Цхакая, которого Грузинское правительство назначило для сего по телеграфу своим представителем, или же отложить выработку подробностей впредь до имеющих состояться в Тифлисе переговоров, причем обе делегации установят теперь же общие основания, из рамок коих нельзя уже будет выходить во время этих переговоров. Таким образом, удастся избегнуть того, что настоящее соглашение в столь важном своем пункте будет поставлено в зависимость от других переговоров, где этот вопрос может не получить разрешения. (!) Принимая во внимание принципы, провозглашенные всеми советскими республиками, не подлежит сомнению, что Грузинское правительство примет эту формулу. Российская делегация констатирует, что Конференция достигла соглашения о следующей схеме: Россия торжественно признает Основной национальный акт, Батумская область будет пользоваться широким местным самоуправлением под сюзеренитетом Грузии; термин сюзеренитета признан предпочтительным перед термином суверенитета. Конференция приступает к рассмотрению вопроса о границе с Арменией. Устанавливается, что, соглашаясь на указанную зону, Турция обязуется не содержать в ней постоянных войск, но сохраняет свою администрацию и полицию. Российская делегация обращает внимание на границу по р. Араксу ввиду того, что курды составляют постоянную угрозу для безопасности всех советских республик. Турецкая делегация указывает в ответ, что установление восьмиверстной полосы есть крупная уступка, так как она представляет двойную дистанцию ружейного выстрела, и неприменима к району Аракса, где река может быть рассматриваема как достаточная защита и где, кроме того, эта полоса должна была бы простираться на протяжении 80-100 километров, делая практически весьма затруднительной защиту этой зоны турецкими войсками в случае надобности. Так как конкретные данные по этому вопросу еще недостаточно выяснены, постановлено передать его на рассмотрение военных экспертов. По вопросу о Нахичевани Турецкая делегация полагает, что в силу самого факта признания населением турецких войск Нахичевань состоит под покровительством Турции. Тем не менее, она согласна уступить это покровительство Азербайджану при условии получения от Азербайджана обязательства не переуступать этого покровительства третьему государству. Турецким войскам трудно было бы оставаться безучастными, если бы это вновь произошло, как это раз уже имело место, и если бы вновь повторилось избиение населения.

Российская делегация отмечает опасность принятия подобного принципа интервенции, так, избиения немусульманского населения равным образом имели место, например, в Карсе. Поэтому надлежит окончательно установить как режим, так и границу. Российская делегация предлагает поэтому просто поставить автономию Нахичевани под покровительство Азербайджана. Если подобная переуступка и могла иметь место, то это было вследствие отсутствия договора, но если бы эта статья договора была нарушена ныне, то это было бы нарушением всего договора. Вследствие сего не представляется необходимым включать постановление о специальной гарантии. Кроме того, Российская делегация не может принять формулу, по которой Турция уступает свое право покровительства, ввиду того, что Александропольский договор не был ратификован, а призыв турецких войск населением не усвоил должного характера юридической достоверности, чтобы служить основанием для такового покровительства. С другой стороны, достоинство народного суверенитета не допускает переуступки своих прав над живыми существами, наконец, представляется затруднительным включить в договор обязательство, имеющее быть исполненным Азербайджаном, тогда как это государство не представлено. Российская делегация предлагает поэтому найти формулу, определяющую, что область Нахичевань будет непрерывно связана с Азербайджаном и будет пользоваться автономией под его покровительством. По просьбе Турецкой делегации вторая часть этой формулы редактируется следующим образом: "При условии, что Азербайджан не уступит этого протектората третьему государству".

Граница самой Нахичевани подлежит определению военными экспертами. По вопросу о форме договора обе делегации соглашаются, что дабы избежать загромождения договора и сохранить за ним его идейное значение, подробное описание границы будет включено в особый акт, имеющий ту же юридическую силу, в то время как договор будет содержать лишь основные постановления. Российская делегация заявляет, что раз эта граница будет установлена, само собой разумеется, что суверенность всех заинтересованных государств в пределах своих границ будет осуществляться в полной мере и что в имеющих быть заключенными между Турцией, с одной стороны, и Арменией и Грузией, с другой, договорах ничто не может ее ограничить. Это является существенным условием соглашения. Российское правительство не могло бы признать никакого постановления такого рода, как ограничение вооруженных сил, или установление права контроля, что означало бы ограничение суверенных прав советских республик в пределах их границ. Если Турецкое правительство в переговорах с советскими республиками понуждало бы их согласиться на подобные ограничения, Российская Советская республика сочла бы таковые действия направленными против нее самой. Турецкая делегация принимает к сведению, что из сего явствует, что Российское правительство не имеет возражений против заключения Турецким правительством договоров с сими Республиками. Конференция приступает к постатейному чтению договора, и каждая делегация предлагает свои поправки и дополнения... Заседание закрывается в 24 часа" (АВПР, ф. 04, оn. 39, п. 232, д. 52998, лл. 36-42).

Сообщение Г. Чичерина в ЦК РКП(б): "10 марта 1921 г. О договоре с Турцией. Территориальное соглашение с Турцией будет составной частью договора, причем в основном договоре будут упомянуты лишь основные пункты, подробное же описание границы будет в особом протоколе. Предлагаю принятый в прошлом году проект статей договора и проекты обоюдных нот, а также сделанные теперь новые предложения и предположения, из которых некоторые еще окончательно не сформулированы и должны получить окончательную формулировку в субботу. То, что принято в принципе, не может быть в принципе отменено, но могут быть сделаны еще прибавления и могут быть вносимы изменения в том, в чем еще нет окончательного обязательства. Во вступлении к договору турки предлагают политически важное прибавление, требующее особого внимания. После слов "Согласно принципу братства народов" они хотят прибавить: "и права народов располагать собственной судьбой, сознавая свою солидарность в борьбе против империализма и будучи уверены, что гибель одного из них обеспечит гибель другого..." (речь идет о двух правительствах). Здесь в форме придаточного предложения турки ввели то, что мы устранили, назвав договор трактатом о дружбе и братстве, а не союзным договором. Турки ввели нечто вроде союза против Англии в форме придаточного предложения. Их формулировка, однако, чрезвычайно осторожна. Они хотят заставить нас высказать, что мы идем с ними против империализма, и высказать это в договоре, но сделать это так, чтобы не было нарушения Красинского соглашения. Мне кажется, что мы можем их формулировку принять. В конце вступления после слов "договор о дружбе" они хотят прибавить "и братстве". В первой статье, вместо упоминания о национальном пакте в территориальном отношении, мы уже условились (обязательство, которое назад нельзя, и которое составляет одно из оснований нашего соглашения) ввести принципиальное признание Турецкого национального пакта. Этот пакт есть применение к ним принципа самоопределения. По вопросу же о Батуме будет сделана не только оговорка, но будет указано, как пройдет граница. Во второй статье мною было предложено не ограничиться общей отменой старых договоров между Россией и Турцией, а специально подчеркнуть отмену капитуляции и старого турецкого долга России. Это принципиально принято окончательно.

Я предложил, и это принято, ввести еще статью, аналогичную тем, которые имеются во всех наших договорах, о взаимном обязательстве не допускать на свою территорию организаций и групп, претендующих на роль правительства другой страны или готовящих против нее враждебные действия, и не допускать через свою территорию и территориальные воды прохождение военных и морских сил, направленных против другой стороны. Прошлогодние проекты обоюдных мест, остающиеся в силе, как принятые с обеих сторон проекты, могущие еще быть измененными и дополненными, говорят о взаимном осведомлении в случае переговоров с Англией и другими державами, ведущими в Азии расходящуюся с нами политику, и обязательстве сообщать друг другу о всяких предложениях этих держав. Это не есть враждебный акт против Англии, ибо речь идет только о полном осведомлении. Я предложил прибавить еще общее обоюдное обязательство не заключать договоров, затрагивающих интересы другой стороны, без предварительного осведомления. Это есть лишь дальнейшее развитие той же мысли. Наркоминдел Георгий Чичерин" (АВПР, ф. 04, оn. 39, п. 232, д. 53001, лл. 34-35).

Сообщение Г. Чичерина в ЦК РКП(б): "10 марта 1921 г. Турецкая делегация согласна передать Батум вместе с требуемой нами территорией под сюзеренитет Грузии при условии широкой местной административной автономии для населения, признания за мусульманами прав в области их культуры, религии и земельной собственности и предоставления свободного транзита для товаров и всякого рода предметов торговли с Турцией без пошлин и налогов и с правом беспошлинного пользования гаванью. Нахичевань будет признана автономной территорией под протекторатом Азербайджана под тем условием, чтобы Азербайджан не передавал этот протекторат другому государству. Все вышеуказанные оговорки являются непременным условием соглашения с Турцией и поэтому мною приняты. Наркоминдел Георгий Чичерин" (РГАСПИ, ф. 5, оn. 2, д. 315, л. 24).

Письмо Г. Чичерина И. Сталину: "10 марта 1921 г. Уважаемый товарищ, Турецкая делегация заявила, что имеет императивный мандат заключить письменное, а не устное соглашение об оказании ей нами помощи оружием и золотом. Раньше она об этом не упоминала, и, вспоминая все разговоры и переговоры с ней, я убежден, что она это придумала теперь. Названная турками сумма в 150 млн рублей золотом есть, несомненно, запрос восточных людей. В прошлом году Бекир-Сами настаивал на 8 млн рублей. Центральный комитет согласился выдать 5 млн рублей золотом, из которых турки уже получили 3 млн рублей. Итак, осталось получить еще 2 млн рублей. Мы им об этих 2 млн рублях и вообще о цифре 5 млн до сих пор не говорили, а все время говорили лишь в общей форме, что еще сколько-нибудь будет оказана помощь. Для их бюджета это, конечно, ничтожная помощь. Ввиду того, что оружия мы можем дать очень мало, они настаивают на выдаче им большей суммы золотом, чтобы они сами могли приобретать оружие. Этот пункт играет, по существу, громадную роль, ибо сближение с нами дает туркам очень мало реального, если мы им не помогаем таким ощутительным образом. Если им не помочь, они могут фактически увидеть себя вынужденными изменить свою политику. Поэтому этот пункт заслуживает особенно серьезного внимания. С коммунистическим приветом Чичерин" (АВПР, ф. 04, оn. 39, п. 232, д. 53001, л. 31).

Г. Чичерин В. Ленину: "10 марта 1921 г. Товарищу Ленину. Многоуважаемый Владимир Ильич, Предварительное проведение договоров через различные инстанции и, в частности, через Малый Совет, возможно тогда, когда речь идет, например, о договоре с Бухарой, где мы можем позволить себе выяснить все новые изменения и где нет особенной спешки. В других случаях это совершенно невозможно, можно сказать, что всякая возможность этого исключена. При вырабатываемом теперь договоре с Турцией нам во что бы то ни стало необходимо кончить немедленно. Если на следующем заседании в субботу мы окончательно столкуемся с турками о тексте всех статей, необходимо будет тут же подписать этот текст. При таких случаях, как заключение договора с турками, с которыми приходится долго торговаться, каждое слово, каждая запятая являются результатом долгой борьбы. Никаких изменений в этих случаях нельзя вносить, не начиная всю историю сначала. Турецкая делегация окончательно представит те или другие проекты, окончательно примет ту или другую формулировку, и для нашей делегации совершенно невозможно принимать ту или иную статью неокончательно, а с дальнейшим перенесением во всякие инстанции. Когда мы с турками столкуемся в тексте, остается только ратификация. Турки представят договор на ратификацию Великому Национальному Собранию, мы представим его во ВЦИК или его Президиум. Ратификация означает принятие целиком, отказ в ратификации есть политический акт срыва данного договора. Частичные изменения при этом уже невозможны, речь идет о полном принятии или о срыве. Я рассылаю членам Политбюро как старый текст договора, выработанный в прошлом году, так и новые приложения, частью принявшие уже окончательную форму, частью выдвинутые лишь по существу без окончательной формулировки. В субботу, на заключительном заседании, если оно действительно будет таковым, можно еще будет предлагать изменения и дополнения, за исключением тех пунктов, по которым мы уже связались. Если в субботу мы столкуемся, будет безусловно необходимо тут же подписать принятые формулировки и сейчас же изготовить окончательные официальные экземпляры для окончательного подписания. С коммунистическим приветом Георгий Чичерин" (РГАСПИ, ф. 5, оn. 1, д. 2056, лл. 6-7).

Протокол заседания политической комиссии московской русско-турецкой конференции: "12 марта 1921 г. Заседание открывается в 19 час. 45 мин. Присутствуют: члены российской делегации Чичерин, Коркмасов, члены турецкой делегации Юсуф Кемаль бей, Риза Hyp бей, Али Фуад паша, российские военные эксперты Самойло, Бобрищев, турецкие военные эксперты Сейфи бей, Сафвет бей. Председательствует Чичерин. Конференция рассматривает протокол заседания от 10 марта.

Турецкая делегация сообщает о поправках, каковые должны быть внесены в означенный протокол, и замечаниях, которые будут включены в протокол настоящего заседания. В ответ на замечания относительно приблизительного описания границы (стр. 1), российская делегация заявляет, что внесение здесь поправок не представляется необходимым ввиду принятого решения, что границей, на каковую согласилась турецкая делегация, явится линия, подлежащая определению военными экспертами, занесению в их протокол и нанесению на картах, которые будут подписаны обеими делегациями. В ответ на заявление российской делегации об угрозе безопасности советских республик со стороны курдов, турецкая делегация делает нижеследующую декларацию: "Английские империалисты действительно стремились использовать курдов, чтобы задушить турецкое революционное движение. Они послали с этой целью офицеров, войска и деньги для поднятия восстания среди курдов под предлогом их независимости, а в действительности лишь для того, чтобы поработить их Англии. Но курды ясно поняли, что их спасение заключается в сохранении единения с турками в борьбе за общее дело. Они задержали офицеров и английские отряды, равно как пропагандистов - англофилов и стали на сторону Турции. При всяком повторении попыток такого рода курды неизменно действовали таким же образом, никогда не упуская случая заявить о своей преданности Турции. Ввиду того, что российская делегация, говоря об ограничении суверенитета, указала как на таковое на ограничение вооруженных сил и контроль, и так как, с другой стороны, не представляется надобности в том, чтобы Россия заявляла о неимении возражений к заключению договоров между Турцией и Закавказскими советскими республиками, независимость коих была признана, турецкая делегация просит о внесении в протокол нижеследующей декларации: "Турецкая делегация, принимая к сведению, что заявление Российской делегации о суверенности Армянской и Грузинской республик сводится к двум пунктам: 1. Ограничение вооруженных сил и 2. Право контроля со стороны Турции, находит, что из этого естественно вытекает обязательство со стороны России не возражать против заключения договоров между Турцией и Закавказскими республиками". Принятие этой формулы в значительной мере облегчит разрешение всех вопросов в пользу Турции, России и республик, о коих идет речь.

При обсуждении вопроса о суверенитете советских республик российская делегация действительно указала на ограничение военных сил и право контроля, и к сим двум пунктам относится декларация турецкой делегации, но российская делегация сделала вместе с сим более общие заявления, включающие и эти два случая: Советские республики состоят с Российской республикой в столь тесном союзе, что российская делегация не считает возможным делать декларацию, которая стала бы своего рода бланкетным листом для Турции в ее отношениях с этими республиками. По мнению российской делегации, из настоящих переговоров вытекает, что Турция заключит специальные соглашения с этими республиками. Но она заранее утверждает, что эти последние не потерпят ограничения их суверенитета и они получат в этом полную поддержку Российского правительства. Указывая на неимение препятствий к заключению сепаратных договоров с Закавказскими советскими республиками, Россия не может допустить включения в эти договоры постановлений, ограничивающих суверенные права означенных государств. Турецкая делегация отвечает, что надлежит обсудить два весьма существенных вопроса:

1) Правительство Великого Национального Собрания и своим образом действий, и своими заявлениями доказало всем, что в его намерения отнюдь не входят покушения на суверенность какого бы то ни было народа. Основные принципы и постоянные усилия сего правительства и поддерживающего его народа направлены к борьбе за собственную свободу и свободу других.

2) Необходимо установить, являются ли вышеуказанные республики независимыми или таковыми не являются. Россия провозгласила их независимость, и в этом честь и хвала Великой Советской республике. Независимое государство может заключать договоры; тесная же связь, существующая между этими республиками и Великой Российской Республикой должна выражаться лишь в том, что эта последняя может давать им советы. Если Российская делегация остается при своем намерении возражать против всякого договора, ограничивающего их суверенитет, то представляется неизбежным определить, что должно понимать под таковым. В противном же случае, принимая во внимание, что всякий договор является в известном смысле взаимным ограничением суверенитета, открывается возможность для конфликтов между Турцией и Россией, поэтому безусловно необходимо установить, какие именно пункты ограничивают суверенитет.

Российская делегация отмечает, что ввиду независимости Закавказских республик, как то было признано турецкой делегацией, Россия лишена возможности установить, не согласившись предварительно с означенными республиками, пункты, могущие оказаться для них неприемлемыми. Поэтому следовало бы или пригласить делегатов этих республик на более обширную конференцию в Москве, как это предлагала российская делегация, но что было отклонено турецкой делегацией со ссылкой на отсутствие полномочий; или же оставить вопрос открытым до ведения Турцией переговоров с этими республиками и ждать, пока они сами укажут пункты, которые они считают неприемлемыми, или же, наконец, прервать обсуждение до того момента, пока Российское правительство войдет в соглашение с заинтересованными правительствами о том, какие условия являются приемлемыми, и в таковом случае переговоры Турции с этими государствами заменились бы непосредственными переговорами с Россией. Уже было раньше решено избрать второй способ, то есть ожидать вступления в переговоры турецкой делегации с заинтересованными республиками на Кавказе с той оговоркой, что, если эти последние укажут на нарушение их суверенитета, Российское правительство окажет им всемерную дипломатическую поддержку. Турецкая делегация отвечает, что она желала бы точно установить одно положение, а именно, что будет почитаться ограничением суверенитета означенных республик. Помимо того, она сохраняет свою первоначальную точку зрения и заявляет, что Турция войдет в переговоры с этими республиками, чтобы прийти с ними как с независимыми государствами к соглашению по всем неразрешенным вопросам. В качестве таковых они будут вольны принять или отвергнуть те предложения, которые им будут сделаны. Впрочем, во время этих переговоров Турции придется обсуждать лишь вопросы, установленные в настоящем соглашении с Россией. Российская делегация добавляет, что заранее и теоретически невозможно предвидеть все возможные нарушения принципов суверенитета. В таковом случае Российское советское правительство окажет свою дипломатическую поддержку данным государствам исключительно в целях сохранения их независимости. Декларация турецкой делегации позволяет однако оставить этот вопрос в стороне, основываясь на презумпции, что предложения, которые сделает Турция этим республикам, не будут заключать в себе какого-либо ограничения их суверенитета. Турецкая делегация заверяет, что Турция готова принять участие в столь благородном начинании России, имеющем целью поддержание независимости Закавказских республик. Российская делегация принимает к сведению это заявление и подтверждает неуклонное стремление России обеспечить независимость означенных республик.

По вопросу о границе между Нахичеванским округом и Арменией Российская делегация отмечает, что установленная экспертами линия превышает максимум требований Азербайджана, никогда не выражавшего желания осуществлять свое покровительство над какой-либо частью Эриванского уезда и неизменно признававшего своей крайней границей Волчьи Ворота. Хотя этот вопрос не имеет первостепенной важности ввиду тесных связей, существующих между советскими республиками, однако представлялось бы предпочтительным придерживаться границы округа Шаруро-Даралагес как наиболее соответствующей этнографическому принципу. Турецкая делегация напоминает, что именно в этой местности имели место прискорбные события, вызвавшие призвание турецких войск, и что весь этот округ населен мусульманами. Турция уверена, что Советский Азербайджан сделает все, находящееся в его власти, чтобы выполнить свой долг перед Турцией, Россией и человечеством, и поэтому желательно поручить ему также покровительство над этой территорией. Российская делегация указывает, что граница между Нахичеванью и Арменией могла бы почитаться временной. Если впоследствии при непосредственных переговорах между этими двумя государствами были бы установлены какие-либо изменения, то эти изменения не должны быть рассматриваемы как нарушение принятых на себя Азербайджаном обязательств - не уступать своего протектората. Турецкая делегация настаивает, что этот вопрос является весьма важным для безопасности восточной границы Турции и что он должен получить окончательное разрешение с исключением возможности каких бы то ни было переговоров по этому поводу между Арменией и Азербайджаном.(!) Российская делегация заявляет, что в таковом случае надлежит придерживаться границы, которую прежде требовал сам Азербайджан, так как невозможно установить из Москвы изменения означенной пограничной линии, не запросив заинтересованное правительство и население. Текст этого протокола принят с вышеуказанными изменениями" (АВПР. ф. 04. оn.39. п. 232.д 52998. лл. 48-56).

Протокол пленарного заседания Московской русско-турецкой конференции: "16 марта 1921 г. Заседание открывается в 22 часа. Присутствуют: члены Турецкой делегации: Юсуф Кемаль бей, Риза Hyp бей, Али Фуад паша. Члены Российской делегации: Чичерин, Коркмасов. Председательствует Юсуф Кемаль бей.

Делегации ознакомляются с работами Политической комиссии, одобряют их и принимают текст Договора, выработанный означенной комиссией. Затем происходит обмен полномочий, признанных составленными в надлежащей и законной форме, и делегаты приступают к подписанию договора, приложений и карты, согласно установленному обычаю. В то же время производится обмен нот, предусмотренных Политической комиссией (Протокол заседания от 16 марта 1921 года). По окончании формальностей Председатель Русской делегации выражает удовлетворения, с которыми Россия приветствует укрепление уз дружбы и братства между этими народами. Председатель Турецкой делегации, принося благодарность Русской делегации за выражение чувства, высказывает уверенность, что добрые отношения неизменно будут существовать между Россией и Турцией на благо обеих стран и всех народов Востока" (АВПР. ф. 04. оn. 39. п. 232. д. 52998. Л. 85).

Г. Чичерин В. Ленину: "17 марта 1921 г. Многоуважаемый Владимир Ильич. Когда на прошлом заседании я сообщил туркам, что мы даем всего такое-то количество оружия и 10 млн рублей золотом (половину теперь после очищения турками Батума и остальное позднее), они ничего не сказали. Сегодня, однако, они к этому вопросу вернулись, заявили, что мало, и потребовали непременно письменного заявления. Начались долгие споры, после которых они, в конце концов, заявили, что согласны подписать договор на следующих условиях: 1. Я должен дать обещание, что в течение нескольких лет мы будем давать по 10 миллионов ежегодно; 2. Они согласны, чтобы не было письменного заявления относительно оружия, но настаивают на письменном заявлении о выдаче им 10 миллионов ежегодно несколько лет, причем можно написать, что это для экономического восстановления страны, это не будет враждебным актом против Англии, которая сама предлагает им заем; эти деньги нужны для оружия, так как мы даем мало, и оружие им необходимо для защиты от Антанты; 3. Все готово для подписания, договор подпишем завтра вечером, но до подписания они должны получить от меня эту бумажку. Они напомнили, что в Лондон вызван Джавид, специалист по заключению займов, и опасность взятия их Антантой путем займов серьезнее военной опасности. Бумажка о ежегодных 10 миллионах, по их словам, успокоит меджлис и заткнет рот противникам. Я решительно за то, чтобы дать такую бумажку. Советские республики безболезненно получают Батум, самый договор произведет впечатление, дипломатическое же положение их блестяще, особенно Франция подольщается к ним, а ежегодные субсидии - дело будущего. В наши дни ничто не устойчиво. Ответ мне нужен сегодня до 6 часов вечера, чтобы успеть написать бумажку и не задержать подписания. Договор будет датирован 16, когда мы еще не знали о подписании Красиным договора с Англией. С коммунистическим приветом Чичерин" (АВПР, ф. 04, оn. 39, п. 232, д. 53001, л. 44).

Г. Чичерин в торговое представительство России в Стокгольме П. Керженцеву: "19 марта 1921 г. В Москве 16 марта был подписан русско-турецкий договор. Батум будет принадлежать Грузии, но пользоваться автономией. Нахичевань будет находиться под протекторатом Азербайджана. Турецкий долг России аннулирован. Территория Турции определена на основе Турецкого национального пакта. Статут проливов будет разработан комиссией Черноморских государств" (АВПР, ф. 04, оn. 39, п. 232, д. 53001, л. 45).

Обращение Совета пропаганды народов Востока: "Баку, 20 марта 1921 г. 16 марта 1921 года заключен договор братства и содружества между Советской Россией и Турцией. Две наиболее могущественные восточные державы, много веков враждовавшие между собою по прихоти правивших ими деспотов - царей, султанов, ныне при революционных правительствах Ленина и Мустафы Кемаля соединились в тесном союзе для общей борьбы с общим врагом - с империалистической Англией. Россия и Турция из вековых врагов сделались друзьями и братьями по оружию. Забыта вся старая вражда, зачеркнуты все старые счеты. Россия отказалась от того государственного долга, который числился за Турцией еще со времени войны 1877 года, равно как отказалась и от капитуляций. Без всякой войны, без всякого спора и принуждения Россия вполне добровольно возвратила Турции отнятые у нее в 1877 году земли на Кавказе, которые были заселены мусульманами, естественно, тяготеющими к Турции. Карсский, Ардаганский и Артвинский округи вновь перешли к Турции, Батум хотя и остался за Грузией, но открыт для турецкой торговли. Нахичеванская область объявлена автономной и находящейся под протекторатом Советского мусульманского Азербайджана. На такие уступки, конечно, никогда не пошла бы старая царская Россия, вечно стремившаяся к захвату все новых и новых земель, жадно раззевавшая свою пасть на Эрзерум и Константинополь, но на эти уступки легко и свободно пошла новая Рабоче-крестьянская Россия, ибо эта новая Россия стремится не к захвату новых земель, не к подчинению себе новых народов, но к освобождению всех народов от всякого угнетения и эксплуатации. На эти уступки Советская Россия пошла во имя справедливости, для того, чтобы покончить навсегда все раздоры между народами Востока и объединить их в одну дружескую семью... 20 марта 1921 г. г. Баку" (РГАСПИ, ф. 544, оn. 3, д. 38, лл. 9 об-10).

Письмо Г. Чичерина полпреду НКИД и НКВТ В. Коппу: "20 марта 1921 г. Уважаемый товарищ. Почти одновременное заключение семи договоров значительно укрепляет наше международное положение. Я убедительно прошу тов. Михальского прислать нам анализ положения, в особенности, что касается Ближнего Востока (вроде тех, которые он нам присылал, из-под пера известного Вам публициста). Договор с Персией подписан еще 26 февраля, договор с Афганистаном - 28 февраля, а договор с Турцией 16 марта, в самый день подписания Красиным соглашения с Англией. Укажите, пожалуйста, тов. Михальскому на крупное политическое значение этих 3 восточных договоров в связи с нашим желанием получить освещение данного ими положения от того публициста, который уже писал нам такие интересные записки. Договор с Турцией должен упрочить ориентацию национального турецкого движения на Советскую Россию. После подписания нашего договора переход национальной Турции на сторону Антанты сильно затруднен. После советизации Грузии мы в лице Кавказских советских республик делались непосредственными соседями Турции и, раз путем определения границы между нами и Турцией устранены территориальные споры, это соседство перестает быть источником раздоров, а, наоборот, служит непререкаемым аргументом для турок, чтобы не обращаться против нас и поддерживать нашу ориентацию. Их территориальные притязания удовлетворены, итак, больше войны не из-за чего вести. Установление границы есть результат самой ожесточенной торговли с турецкой делегацией, причем вначале нашей конференции положение представлялось очень опасным, и долгое время мы казались накануне разрыва. Уступки Турции Карса и Ардагана являются довольно тяжелой жертвой, ибо эти крепости составляют сильную оборонительную систему, служащую в то же время базисом для наступления. Карс с окружающими его фортами и находящийся далеко впереди Ардаган - последняя сильная позиция на пути в Тифлис - это в стратегическом отношении ключ к Кавказу. Население в этих округах смешанное, причем в восточной части Карсского округа перевешивают армяне, в западной - мусульмане, а в Ардаганском округе мусульмане уже в значительном большинстве. Как раз в этих местах имеется воинственное и фанатичное, довольно первобытное мусульманское население, которое является для Турции резервуаром ее военного могущества. Анатолия уже бедна ими. Народные массы в ней устали от войны. Первобытное и фанатичное население Карса и Ардагана является поэтому для турок очень важным подспорьем для военной силы Турции, причем полное значение это имело бы в том случае, если бы турецкая политика снова вступила на путь завоеваний на Кавказе. Это население неохотно пойдет на Западный фронт, но очень охотно пойдет драться на Кавказе. Уступка Карса и Ардагана является поэтому очень серьезной. Она оказалась, однако, неизбежной, и без этого наступил бы разрыв и как раз в нынешний решающий момент, когда Антанта усиленно зазывает к себе кемалистов, это могло бы оказаться роковым поворотным пунктом. На это пришлось пойти. Зато без предоставления Батума Грузии и Нахичевани Азербайджану никакой мир с Турцией не был бы возможен, и этот пункт, существеннейший пункт, нами достигнут. Проведение границы по Арпачаю и Араксу является также тяжелой жертвой, причем армянские коммунисты называют эти условия новым Брестом, создание специальных зон является, однако, предохранительною мерою для Александропольско-Эриванско-Нахичеванской железной дороги. И соединение кавказских республик в единый союз с Советской Российской республикой будет такою силою, которая не даст этой границе превратиться в фикцию. Какие бы шаги ни предпринимала Англия после заключенного нами соглашения в связи с этими восточными договорами, факт их подписания является фактом, и их политического и морального влияния топором не вырубишь... Англия никак не может заставить нас взять обратно сделанные Турции территориальные уступки. Соглашение с Англией есть только начало, за которым должны последовать и другие соглашения. Нам крайне необходимо иметь оценку этого положения из-под пера вдумчивых знатоков современной мировой политики" (РГАСПИ, ф. 85, оn. С/Турция, д. 25, лл. 40-43).

[Pandukht]

Очерк десятый. Где второй акт Азерревкома о присоединении Нахичевани к Армении?

Автор придерживается приоритетности исторических документов. Они, как заметили наши читатели, многоплановые и многосюжетные, известны, но практически не разработаны ни российской, ни современной закавказской историографией.

Г. Чичерин. В ЦК РКП(б): "24 марта 1921 г. В среду турецкая делегация едет домой через Тифлис, где будет заключать договоры с Кавказскими республиками. Московский договор есть базис, на основании которого Турция должна еще заключить особые договоры с Грузией, Арменией и Азербайджаном. Здесь Турецкая делегация решительно отвергла как наше предложение об общей конференции с кавказскими делегатами, так и заключение здесь в Москве договоров между Турцией и этими Республиками. Очевидно, турки хотят в Тифлисе, вне нашего непосредственного воздействия, добиваться тех или других выгод, которых они не добились здесь. В дебатах на нашей здешней конференции с турками с их стороны проскальзывали определенные намеки на такие намерения. Мы заявили, что недопустимо, чтобы в договорах между Турцией и Кавказскими республиками были какие-либо статьи, ограничивающие суверенную власть этих Республик. Вокруг этого заявления происходили долгие разговоры, так как турки старались во что бы то ни стало ограничить его объем. Ясно, что в Тифлисе они будут стараться еще что-нибудь урвать. Будет абсолютно необходим тесный контакт делегаций Кавказских республик с нами, а для этого будет абсолютно необходимо присутствие в Тифлисе кого-либо, кто в качестве нашего представителя посвящал бы все свое время этим делам. Тифлисские товарищи, и в первую очередь т. Орджоникидзе, настолько поглощены своей работой, что могут в отдельных случаях переговорить со мной по проводу, но не могут целиком отдаться работе согласования здешних постановлений и нашей здешней политики с тем, что будет происходить в Тифлисе. Вообще на Кавказе будет столько международных вопросов и попыток оказывать влияние, как со стороны турок, так и со стороны западных государств, что необходимо будет какого-либо вполне приспособленного товарища назначить нашим представителем в Тифлисе. Но в ближайшем будущем имеется кроме того еще специальная задача - переговоры с турками на Кавказе. Из находящихся в Тифлисе товарищей вряд ли кого-нибудь можно назначить для этой цели, они вообще слишком заняты и, по большей части, недостаточно знакомы с политикой Центра. Сам тов. Шейнман должен был уехать сегодня из Тифлиса в Москву, он очень стремится сюда, и после перенесенных им неприятностей он вряд ли в состоянии взяться за эту работу. Наркоминдел предлагает поэтому назначить для этой цели нашим представителем в Тифлисе тов. Леграна. Если бы почему-либо это оказалось невозможным, можно было бы вызвать из Ревеля тов. Старка, который уже знает кавказскую политику, и послать его, заменив его в Ревеле кем-либо, стоящим на высоте тамошней работы. Во всяком случае, ввиду близкого отъезда турок, этот вопрос надо решить, так как с самого первого момента приезда турок в Тифлис необходимо будет присутствие там нашего представителя, снабженного всеми необходимыми сведениями и инструкциями и следящего за каждым шагом переговоров. Наркоминдел Георгий Чичерин" (РГАСПИ, ф. 2, оn. 1, д. 17789, лл. 1-2).

Телеграмма Председателя Комитета Спасения Родины С. Врацяна (копии: В. Ленину, Народному комиссару иностранных дел РСФСР Г. Чичерину): "28 марта 1921 г. Товарищи, следите, даю, Тифлис из Еревана, Орджоникидзе, копия: Москва, Ленину, Чичерину. Вашу радиограмму 26 получили. Еще раз подтверждаю с совершенной определенностью и прошу верить, что большевистская власть в Армении свергнута не группой авантюристов, а волей и усилиями трудового крестьянства, составляющего 90% населения Армении. Вооруженное выступление крестьянства имело характер массовый, неорганизованный. Возникло оно самостоятельно, без общего плана; но одновременно во многих районах на почве всеобщего и поголовного возмущения против свергнутой власти. В Армении нет тех объективных и субъективных условий, на которых мог бы естественно базироваться большевистский режим. Тем не менее, в силу исконного доверия армянского народа к России, он мог бы иметь некоторые шансы на успех, если бы не практиковавшиеся армянским ревкомом приемы управления, которые нельзя иначе назвать как преступными. 2 декабря он добровольно, даже охотно уступил место Вашим товарищам, предполагая, что они окажутся не лишенными вовсе государственного разума, способности понять местные условия и способности управлять. Действительность показала, что мы доверились партийным изуверам, политическим недорослям или просто уголовным преступникам. Вместо ожидаемой помощи большевистская власть принесла с собой в Армению систематическое разрушение и беспримерную тиранию. Большевистский режим дискредитирован в Армении в такой мере, что о добровольном подчинении ему уже не может быть речи. Ваши товарищи очень предусмотрительно изгнали из Армении все наше офицерство и вывезли с собой все технические средства войны. Мы не имеем ни регулярных воинских частей, ни командного состава, ни тех ничтожных средств толики, тем не менее, мы свыше месяца успешно боремся и имеем серьезные основания надеяться, что в ближайшем будущем очистим всю территорию Армении. Попытка Российской Красной Армии восстановить в Армении большевистский режим является актом самого грубого насилия, актом не освобождения трудовых масс, а порабощения их чуждой и ненавистной им властью. Кровь, которая при этом должна пролиться, да ляжет вечно позорным пятном на совести, на памяти виновников великого преступления против истерзанного народа, который требует лишь одного: чтобы, наконец, оставили его в покое незванные и нежеланные опекуны. Председатель Комитета спасения Родины Врацян" (РГАСПИ, ф. 85, оn. 14, д. 72, лл. 3-9).

Г. Чичерин в Политбюро ЦК РКП(б): "1 апреля 1921 г. Тактика турок заключается в том, чтобы путем отдельных переговоров попытаться выжать у кавказских республик то, чего не удалось добиться от нас. Для того, чтобы не дать туркам путем искусных маневров разъединить кавказские республики и поодиночке добиться каких-нибудь неподобающих выгод, необходимо кавказским советским республикам действовать чрезвычайно сплоченно между собой и в полном контакте с нами во время предстоящих переговоров с турками. Между тем, можно опасаться, что в этом отношении не все будет благополучно и, в частности, со стороны Азербайджана. Если мы не примем мер, чтобы не допустить никаких нежелательных уклонов, таковые легко могут произойти. Необходимо поэтому, чтобы Центральный Комитет категорически и определенно постановил, чтобы кавказские советские республики предварительно представили на одобрение нашего правительства договоры, которые они будут заключать с Турцией. Прямой провод функционирует теперь хорошо, и запросы могут передаваться нам без всякой потери времени. Наркоминдел Георгий Чичерин".

Помета рукою В. Ленина: "Т. Молотов! По-моему, это бесспорно. Прошу опросить членов Политбюро - проголосовать подчеркнутое и, если будет принято, послать тотчас шифром во все 3 республики: Азербайджанскую, Грузинскую, Армянскую. 2.IV. Ленин".

Помета рукою неизвестного: "Каменев - за, Троцкий - воздерживается, Калинин - за" (РГАСПИ, ф. 2, оn. 1, д. 18011, лл. 1-2).

Наркоминдел ВНС Турции Ахмед Мухтар Г. Чичерину и И. Сталину: "Трапезунд, 2 апреля 1921 г. Передаю перевод ноты Мухтара: "Ангора, 31 марта 1921 г. Г. Чичерину, Наркоминдел в Москве. Копии гражданину Сталину и Юсуф Кемаль бею, Али Фуад паше в Москве и гражданину Мдивани в Ангоре. Господин Комиссар, побуждаемый Англией король Константин предпринял с утра 23 марта против нас энергичное наступление. Бой сейчас продолжается с ожесточением. Тяжелые бои, которые мы ведем на очень растянутом фронте, которые нам предстоят еще, если мы хотим осуществить наши цели, которые начертаны в национальном акте, заставляют меня снова говорить с Вами по вопросу о помощи оружием, боевыми припасами. Мы вправе спросить у Российской Советской Республики, поскольку мы одни боремся за цель, которая и ее также... Всякое промедление в выполнении поставок, столько раз обещанных и не всегда выполняемых.., выгодно только нашим врагам и дает у нас возможность сторонникам поспешного заключения мира с империалистами Антанты получать с каждым днем все большее влияние, ввиду проявляемого по отношению к нам доверия Московского правительства. После сказанного я хотел бы еще раз рассмотреть и как-нибудь резюмировать различные перспективы, представляющиеся нам с наступающим хорошим временем.

Во-первых, турецкая армия, одержав над греческой армией полную победу, занимает всю Малую Азию. В таком случае это означает, что проливы закрыты для флота Антанты, или, по крайней мере, для ее военных судов. Такое положение, помимо того, что оно окончательно поставило бы Кавказ и Южную Россию вне всяких посягательств со стороны Запада, еще дало бы огромную выгоду вследствие изолирования Болгарии и Румынии, побуждая первую открыть себе дорогу к Эгейскому морю, а вторую - быть более осторожной в своих антирусских дипломатических комбинациях с Малой Антантой или с ее польским союзом. Если только Россия захочет этого, Румыния может совершенно подпасть под влияние Москвы, так, вполне вероятно, что Англия и Франция не смогут примириться с такой точкой, будут вынуждены оспаривать у нас проливы своими собственными войсками, и Вы легко сможете себе представить, какие политические и экономические смятения вызовет в их странах эта новая война... События будут иметь на всем Востоке, и в колониях также есть фактор, которым нельзя пренебрегать.

2. Опасаясь разгрома греческой армии, Антанта соглашается заключить мир на основах нашего национального пакта, в таком случае для всех ирландцев, немцев, венгерцев, болгар, арабов Африки, Сирии, Месопотамии, персов и индусов это будет доказательством, что великие державы преклоняются перед силой и только перед силой, и если одного только приглашения нашего на Лондонскую конференцию было достаточно, чтобы дать немцам достаточно мужества для отказа в возмещении убытков их победителям, то заключение такого мира победит их без боя, невзирая на самые худшие возможности.

3. Турция, оставшись одна лицом к лицу со множеством врагов, из боязни худшего могла бы пойти на компромиссный мир, который до известной степени смягчил бы условия Севрского договора, но не обеспечивает полностью целость нашей национальной территории... нашу независимость. Во всяком случае, уныние быстро овладело бы большинством мусульманских народов, спадающее, проявленное ими возбуждение избавило бы Антанту от одной из главных ее забот. С другой стороны, Советская Россия останется изолированной в ее борьбе, которую ей снова в недалеком будущем придется вести против империалистических и капиталистических держав Запада.

4. Ангорское правительство, потерпев военное поражение, передаст власть в руки Константинопольского правительства, которое, опираясь на Англию, распространилось бы на всю Анатолию. В таком случае, эта держава, располагая авторитетом халифата и светской властью султана, получит нужный инструмент для образования блока восточных народов, который под ее эгидой может быть использован против большевистской России. Эта возможность была раньше тщательно рассмотрена в моей ноте от 5 декабря 1920 г. Но мы твердо убеждены, что осуществление двух первых возможностей более выгодно Красной России, чем самой Турции, тогда как, если, к несчастью, осуществятся две последние возможности, Красная Россия пострадает столько же, если не больше, чем Турция. При таких условиях простая справедливость требует, чтобы турецкий народ был поддержан Россией в самой широкой степени. Как я уже сказал Вам, наши теперешние запасы позволяют нам только оборонительную войну, которая, как Вам известно, сопряжена с большими случайностями. По возвращении наших депутатов из Лондона мы, конечно, приступим к тщательному изучению положения дел и, если к тому времени Московское правительство не даст нам доказательств, что оно считает себя солидарным с нами и что оно намерено помогать нам тайно, как того требуют дух и буква дружеского и братского договора, недавно подписанного, пока обстоятельства не позволят ему помогать нам открыто... В этот серьезнейший час, когда с наступлением лета мир очутится на решающем историю повороте, я хочу ясно и искренно изложить Вам истинное положение дела. Дело русского правительства принять свою ответственность, что же касается Турции и тех, которые до сего дня руководили ее судьбой, то я полагаю, что они сделали все, что по-человечески возможно было для дела освобождения колоний. Рассчитывая на Ваше благожелательное содействие тому, что наша надежда на существенную помощь, хотя и тайную, не была обманута... Я Вам сообщаю ниже списки, которые комиссии национальной обороны поручили мне доставить Вам, заранее благодаря Вас. Прошу Вас принять уверения в самом высоком моем уважении. Ахмед Мухтар, Наркоминдел".

"1. Список частью уже решенных отправок через Туапсе, но еще не направленных, 4200 английских винтовок, 8 миллионов патронов к английским винтовкам. 1900 австрийских винтовок, 102 австрийских ружья, 15 английских пушек 125-ти миллиметров. 12 английских или французских пушек 19 сантиметров. 23 000 снарядов для английских и французских пушек.

2. Список военного снаряжения, в котором мы срочно нуждаемся для предвидящихся летом боев: 30 000 винтовок с не менее 5000 патронов на винтовку. 9000 ящиков германских пехотных патронов. 10 000 ящиков патронов для пехотного маузера Бург-фабрикации. 25 батарей и не менее 1000 снарядов на орудие. 300 автоматических ружей с не менее 40 000 патронов на ружье, 12-20 аэропланов, с боевыми припасами, кроме того, индукторные телефонные аппараты, переносные элементы системы Лекляншера, кавалерийские седла, обычные для полевой и горной кавалерии, бензин для автомобилей и аэропланов и смазочное масло.

3. По крайней мере, 15 миллионов рублей золотом. Мдивани" (РГАСПИ, ф. 5, оn. 1, д. 2203, лл. 87-88).

Г. Чичерин. Г. Орджоникидзе и Члену Ревкома Грузии М. Орахелашвили: "4 апреля 1921 г. Полный текст русско-турецкого договора уже был Вам послан по телеграфу. Необходимо заранее столковаться с представителями Армении и Азербайджана, чтобы не вытекло каких-либо сюрпризов из отдельных переговоров. Обсудите заранее проект договора между Турцией и Грузией и выясните, не надо ли что-нибудь прибавить. Если турецкая делегация будет выдвигать какие-либо новые предложения, надо будет рассматривать их сначала весьма тщательно, и в таком случае пользуйтесь широко прямым проводом и непременно запрашивайте нас. Сообщена ли кому следует шифровка Центрального Комитета, касающаяся этих вопросов? Как только Легран будет отыскан, пусть с нами поговорит об этом по прямому проводу. Договор между Турцией и Арменией должен отличаться от договора между Турцией и Грузией некоторыми частностями. В нем должна быть в самом начале статья, по которой обе договаривающиеся стороны объявляют состояние войны между ними оконченным. Особое значение для Армении приобретает статья об аннулировании всех предыдущих договоров, чем аннулируется Александропольский договор, до сих пор признаваемый Турцией. Мы миллионы раз заявляли во время Русско-турецкой конференции, что не признаем Александропрольского договора, и, если турки выдвинут его опять, надо самым категорическим образом заявлять, что он не имеет силы, и ссылаться на наше заявление. Могу об этом прислать особую бумажку. Александропольский договор настолько чудовищен, что всякая ссылка на него должна встретить сильный резкий отпор, можно прямо заявить, что Российская Республика не остановится ни перед чем, если бы была повторена попытка заставить Армению признать Александропольский договор. Ознакомились ли Вы с посланными Вам по телеграфу отрывками наших протоколов, из которых вы видите, что мы не будем признавать никаких постановлений, нарушающих суверенитет кавказских республик в договорах между ними и Турцией. Итак, в договоре между Турцией и Арменией, кроме статьи о прекращении состояния войны, особенно важно существование статьи об аннулировании всех прежних переговоров. Может быть, придется ввести в статьи об амнистии: обе договаривающиеся стороны объявляют независимо от их гражданства лицам, совершившим на территории одной из договаривающихся сторон преступление в пользу другой, полную амнистию. Должна быть также статья: обе договаривающиеся стороны согласны, что вопрос о принадлежности зоны Нахичеванской территории в треугольнике, заключенном между тальвегом и так далее, должен быть разрешен согласно постановлению статьи третьей Русско-турецкого договора. В договоре с Арменией придется, может быть, ввести особую статью об обязательстве возвратить на родину лиц, увезенных силою на территорию другой стороны. В статье о границе между Турцией и Арменией должны быть также постановления о специальных зонах Арпачая и Аракса, имеющиеся в приложениях к Русско-турецкому договору, в частности, в дополнительном протоколе. В договоре с Азербайджаном должна быть воспроизведена статья третья Русско-турецкого договора. Надо обратить особое внимание на то, чтобы в договоре с Азербайджаном не было тех невозможных, недопустимых статей, которые оказались в проекте, выработанном турками с Шахтахтинским, где Турция фактически выступала в роли протектора Азербайджана. Турки склонны присваивать себе роль протекторов над всеми мусульманами всех стран. Этому никоим образом не следует потворствовать, и, в особенности, Азербайджан должен самым решительным образом отстаивать свою независимость от всяких попыток Турции брать на себя роль покровителей мусульман других стран. Турки могут выступать только в роли покровителей выходцев или уроженцев турецкой территории, ничего более. Сообщите, пожалуйста, все ли вам здесь ясно и есть ли у вас какие-либо дополнительные вопросы. Чичерин" (РГАСПИ, ф. 298, оn. 1, д. 106, лл. 3-3 об).

Нота Г. Чичерина послу правительства ВНС Турции Али Фуаду: "8 апреля 1921 г. Не могу скрыть от Вас своего глубокого удивления, которое я испытал при ознакомлении с заявлениями военного министра Правительства Великого Национального Собрания Турции Кемаля Февзи-паши, о которых мне сообщили из Трапезунда в информационном бюллетене. Военный министр заявляет, в частности, что турецкая армия Восточного фронта, оставаясь на Кавказе, должна служить там элементом равновесия. Мне трудно понять, против какой другой военной силы турецкая армия Восточного фронта предназначена выступить для восстановления равновесия сил на Кавказе. Поскольку единственной другой военной силой в этом районе являются объединенные Красные Армии Советских Республик, напрашивается вывод, что, по мнению военного министра, турецкая армия должна служить элементом, враждебным советским силам и имеющим целью быть противовесом по отношению к их военной мощи. Мне кажется чрезвычайно странным, что после заключения между нами Московского договора 16 марта 1920 г., который с точностью определил пределы распространения власти турецких и советских вооруженных сил, военный министр Турции возлагает на турецкие войска задачу играть роль, враждебную советским вооруженным силам. В том же заявлении военный министр говорит, что та часть Армении, которая все еще находится под оккупацией турецких войск, будет эвакуирована только после введения в действие Александропольского договора. Я позволю себе напомнить Вам, что Александропольский договор был заключен с дашнакским правительством в тот момент, когда Армянское Советское Правительство было уже провозглашено, и что он не был ратифицирован, хотя, согласно тексту этого договора, ратификация в месячный срок являлась условием ввода его в действие. Но даже если оставить в стороне это соображение, то все основные положения Александропольского договора были аннулированы частично Московским договором, частично заявлениями двух делегаций о сохранении права абсолютного и полного суверенитета Советских Республик. Желать выполнения Александропольского договора равносильно аннулированию Московского договора. Следовательно, господин Посол, для меня было бы чрезвычайно важно получить от Вас разъяснения в связи с вышеупомянутыми заявлениями военного министра вашего Правительства" (МИД СССР. Документы внешней политики СССР. М., 1960. Т. IV, с. 53-54).

Письмо посла правительства ВНС Турции Али Фуада Г. Чичерину: "10 апреля 1921 г. Заявления, приписываемые Комиссару по военным делам моего Правительства, которые мне пока еще не известны, по всей видимости, были сделаны до того, как в Ангоре было получено сообщение о создании нового коммунистического правительства в Эривани. Если поставить, таким образом, на свои места факты и даты, ясно, что в упомянутых заявлениях лишь выражаются взгляды, решительно направленные против империализма и, следовательно, благоприятные для советских вооруженных сил. Во время переговоров на Московской конференции турецкая делегация неоднократно объясняла обстоятельства и решающие мотивы, которые являлись господствующими при заключении Александропольского договора с Арменией. И в ходе этих же переговоров мы выразили русской делегации нашу твердую надежду на то, что после исчезновения всех факторов, которые нарушают порядок и мир, и прихода к власти подлинно Советского Армянского Правительства все статьи и условия, включенные в данный Договор для обеспечения нашей безопасности против агрессивных элементов, будут отменены. Я послал моему Правительству все сообщения, которые мне были сделаны г-ном Комиссаром. Тем не менее, ввиду того, что г-ну Комиссару часто удается сноситься с Ангорой быстрее, чем Посольству Турции, я позволю себе подать ему мысль обсудить данный вопрос непосредственно с Ангорой через посредство товарища Мдивани в качестве наиболее быстрого средства для решения этого вопроса" (МИД СССР. Документы внешней политики СССР. М., 1960. Т. IV, с. 54-55).

Инструкция Г. Чичерина Наркоминделу Азербайджана М. Гусейнову: "12 апреля 1921 г. Относительно будущего договора с Турцией укажу следующее: в договоре, а если будет несколько, в договорах с Кавказскими республиками, прежде всего, не должно быть ничего ограничивающего суверенную власть Кавказских республик. Поэтому всякие нормы контроля Турции в Армении должны быть, безусловно, устранены. Точно так же не допустимы оставления вроде тех, которые были в проекте договора с Азербайджаном, показанном мне Шахтахтинским, где Турция обязывалась защищать Азербайджан и даже снабжать его вооруженными силами. Всякие формы вмешательства во внутренние дела должны быть безусловно отвергнуты... С Арменией и Азербайджаном есть вопрос о Нахичевани. Статья о тройственной комиссии из Армении, Азербайджана и Турции для уточнения границы в треугольной зоне возникла следующим образом: когда было решено, что Нахичевань переходит под протекторат Азербайджана, турки определяли границу области Нахичевани по Александропольскому договору, то есть отхватывали в пользу Нахичевани южный треугольный кусок Эриванской области. По оплошности военных экспертов без нашего ведома это было принято в специальной комиссии военных экспертов о границе. Поэтому, когда вопрос перешел опять в конференцию, единственно, что мы могли сделать, это опротестовать направление границы в южном треугольном куске. После долгой борьбы было решено, что Комиссия Армении, Азербайджана и Турции окончательно уточнит границу в этой местности. И раньше, когда Шахтахтинский говорил с нами о Нахичевани, он считал крайним пределом Нахичеванской области Волчьи ворота. Между тем, треугольная зона, т. е. южный треугольный кусок Эриванской области лежит за пределами Волчьих ворот, то есть дальше того, на что претендовал Шахтахтинский. Обсудите предварительно и сообщите, где точно должна проходить, по-вашему, граница между Нахичеванью и Арменией. Надо будет предварительно эту границу установить, чтобы знать, с чем армянские и азербайджанские представители войдут в тройственную комиссию с Турцией. По турецкому проекту граница прикасается к Араксу у впадения Среднего Карасу и у станции Арарат. Эта именно граница охватывает в пользу Нахичевани треугольную зону. Выясните с армянскими и грузинскими товарищами сообща, где правильнее всего эту границу провести, и тогда можно будет в тройственной комиссии этого добиться. Из общих вопросов отмечу, что турки склонны разыгрывать роль протекторов мусульман во всех странах... Армения будет иметь с Турцией еще особый вопрос о возвращении насильственно выселенных и отправленных внутрь Турции армянских уроженцев. Они не являются в строгом смысле слова гражданскими пленными, ибо гражданские именно - это те, которые жили в договаривающейся стране в период войны, а тут другое: насильственно выселенных лиц вроде того, как Германия выселила из Бельгии. О них должна быть особая статья, и нужно принять какие-либо особые меры вроде посылки комиссии для контроля над их возвращением, чтобы это право не осталось пустым звуком. Турок очень интересует возвращение турецких пленных. Мы взяли на себя обязательство, и это надо будет провести. Укажите, есть ли у вас еще вопросы. Чичерин" (АВПР, ф. 04, оn. 39, п. 232, д. 53001, лл. 52-56)

Заявление главы армянской делегации на Московской конференции Наркоминдела Армении А. Бекзадяна Г. Чичерину: "Москва, 15 апреля 1921 г. По ознакомлении с текстом договора, заключенного между РСФСР и кемалистской Турцией 16 марта с. г., и с протоколами заседаний Русско-турецкой конференции от 10, 12, 14 и 16 марта, армянская делегация считает необходимым сделать следующее заявление. Прежде всего, бросается в глаза та легкость, с которой русская делегация сделала ряд крупных территориальных уступок туркам за счет Советской Армении. Ни из чего не видно, что была сделана хотя бы малейшая попытка отстоять те земли и районы, кои имеют жизненное значение для молодой и маленькой Советской Республики. Не участвуя в заседаниях конференции, представители Советской Армении были вправе рассчитывать на внимательное отношение представителей РСФСР к ее нуждам и интересам и на особую настойчивость в отстаивании ее неотъемлемых прав, между тем как протоколы заседания русско-турецкой конференции рисуют совершенно другую картину происходившего. Армянская делегация не может не обратить внимания на то, и протестует против этого - что представители Советской Армении были совершенно устранены от участия в работах конференции и даже не были выслушаны при обсуждении тех вопросов, которые непосредственно касались Советской Армении. Такое странное отношение к Армянской делегации и полное пренебрежение ее мнением по целому ряду вопросов делаются совершенно непонятными и вопиющими, если мы припомним факты, предшествующие прибытию означенной делегации в Москву. Еще 20 июня 1920 г. Мустафа Кемаль в письме на имя Наркоминдела РСФСР тов. Чичерина выражает свою готовность принять посредничество РСФСР в вопросе об определении границы между Арменией и Турцией. Свое предложение Наркоминдел тов. Чичерин возобновляет после падения Карса и поражения Армении в ноябре прошлого года. Ангора отвечает согласием; Армянская делегация Москвой приглашается на Конференцию. Далее, при первом же свидании Армянской делегации с тов. Чичериным последним было обещано держать делегацию в курсе вопросов, касающихся Армении и подлежащих обсуждению на конференции, и создать специальную комиссию для разработки означенных вопросов. Это обещание не было исполнено, и армянская делегация в занятиях конференции вовсе не участвовала. Почему? Как видно из протоколов (см. протокол от 12 марта), это имело место благодаря требованиям турецкой делегации. Как же квалифицировать уступчивость и поведение русской делегации в этом вопросе?.. Затем Армянская делегация находит существенно важным указание на то, что турецкая делегация на конференции все время выступала в роли защитницы и покровительницы протектора мусульманского населения Закавказья, и, в частности, интересов Советского Азербайджана (см. протокол от 10 и 12 марта), причем ниоткуда и ни из чего не видно, кем и когда она была уполномочена на это... Так, например, в вопросе о Нахичевани и Шаруро-Даралагезе российская делегация не проявила должной настойчивости в отстаивании своих позиций и позволила турецкой делегации выступать в роли покровительницы мусульман этого района, несмотря на то, что судьба Нахичевани и его района определялась декабрьской декларацией Азревкома и дополнительной январской декларацией Азревкома. (Это вторая декларация Азревкома о присоединении Нахичевана к Армении нами не обнаружена в архивах - С. Т.) В прениях по тому же Нахичеванскому вопросу турецкая делегация мотивировала создание автономной Нахичевани в указанных ею границах тем, что "этот вопрос является весьма важным для безопасности восточной границы Турции" (см. протокол от 12 марта). Армянская делегация полагает, что ссылка турецкой делегации на возможную опасность для восточной границы Турции направлена была против Советской Армении, и это не было вовсе отпарировано русской делегацией с указанием на то, что у Советской Армении не может быть агрессивных намерений и цели по отношению к соседнему турецкому народу.

Переходя к рассмотрению вопроса о нарушении своих прав, Армянская делегация не может обойти молчанием того факта, что без ее ведома, участия и согласия, уступив ряд армянских территорий кемалистской Турции, русская делегация тем самым попрала признанные права Советской Армении и нанесла жестокий удар по живому телу трудовых масс упомянутой страны. В самом деле, руководствуясь чем могла русская делегация так легко уступить Ангоре ряд уездов и районов, населенных армянами? Тем ли, что суверенитет новообразовавшихся республик есть понятие крайне растяжимое, крайне условное, крайне шаткое? Тем ли, что интересы революции на Востоке требовали таких жертв за счет рабочих и крестьян Советской Армении? Или, может быть, тем, что при выборе между большой и сильной Турцией и малой и слабой Арменией пришлось пожертвовать последней в угоду первой? Армянская делегация выражает свой решительный протест и утверждает, что при переговорах с турками русская делегация пренебрегла принципом самоопределения народов, столь торжественно провозглашенным во всех актах и нотах РСФСР, имеющих первостепенное государственное и международное значение. Не нужно забывать, что Армения стала советской, главным образом, благодаря тому, что армянские трудовые массы в советизации страны видели единственный выход, единственный путь, ведущий к спасению их от турок, и освобождению их от межнациональных конфликтов и резни. Нарушение суверенных прав Советской Республики Армении не может быть оправдано указанием на интересы дела революции на Востоке, и потому всякая ссылка на таковую не является серьезной... Идя на конференцию, Советская Армения в лице своей делегации была готова на максимальные жертвы, учитывая громадное международное и политическое значение союза Советроссии с антиантантовской Турцией. Как предел этих жертв мы мыслили условия, при которых крестьянство этой маленькой обескровленной страны могло бы хотя бы в урезанных границах приступить к мирному труду и залечиванию своих ран, а Советвласть и Компартия Армении могла бы выполнять для Востока свою революционную роль. Новые границы, установленные конференцией, этих условий нам не дают. Председатель делегации и Наркоминдел ССР Армении А. Бекзадян" (АВПР, ф. 04, оn. 39, п. 232, д. 53001, лл. 57-62).

Г. Чичерин представителю советского правительства Армении С. Тер-Габриэляну: "21 апреля 1921 г. Уважаемый товарищ. За подписью тов. Бекзадяна я получил заявление, наполненное обвинениями против российской делегации на русско-турецкой конференции. Заявление исходит из того, якобы, не было сделано нами никаких усилий отстоять Карс. Тов. Бекзадян представляет дело так, будто бы переговоры начались с 1-го заседания нашей политической комиссии. Он странным образом совершенно обходит то, что заседания политической комиссии начались почти через две недели после начала действительных переговоров между нами и турками. Как раз наиболее интенсивный период переговоров происходил вовсе не на заседании комиссии, а путем отчасти закулисных переговоров при содействии влиятельных товарищей. Политическая комиссия открылась только тогда, когда основные вопросы были вырешены. Договорная граница вовсе не является поэтому ничем не оправдываемым подарком Турции, а есть результат самой ожесточенной долгой борьбы. Это не может быть неизвестно армянской делегации, ибо ей сообщалось о перипетиях этой борьбы. Ей было бы сообщено еще больше, если бы она не избегала в то время сношений со мной. Несмотря на мое определенное предложение приходить ко мне и быть в контакте со мной, армянская делегация почему-то этого не сделала и возобновила сношения со мной лишь значительно позже, когда главные вопросы уже были решены. Если она не была осведомлена подробнее, ей приходится пенять только на себя. Однако она знала, что переговоры идут, и что главные вопросы решаются, и даже основные моменты этого ей были известны. Я даже сам в тот момент, когда имел возможность с ней говорить, сообщал ей об этом. Тем не менее, тов. Бекзадян в своей записке представляет дело так, будто ничего не было до открытия конференции. Его записка явно рассчитана на то, чтобы перед какими-то читателями или слушателями переложить вину на российскую делегацию, а себя очистить от всякой ответственности. На такое неправильное изображение дела им я никак согласиться не могу. Далее он говорит о том, что результаты переговоров объясняются отсутствием директив со стороны ЦК. Ему не может быть неизвестно, что каждый шаг переговоров сопровождался постановлениями ЦК. Договорная линия была установлена после ожесточенных дебатов, причем шаг за шагом происходили взаимные уступки, и уступки с нашей стороны принимались Центральным Комитетом. Не было ни одного важного вопроса, по которому Центральный Комитет не вынес бы решения. Но это же было известно армянской делегации, и ее противоположные заявления в записке тов. Бекзадяна я могу объяснить лишь желанием в благоприятном для себя смысле повлиять на каких-то неизвестных мне читателей или слушателей, и категорически протестую против такого образа действий, оставляя за собой право разоблачить характер этих заявлений. С коммунистическим приветом Г. Чичерин" (АВПР, ф. 04, оn. 39, п. 232, д. 53001, лл. 63-64).

Г. Чичерин полпреду РСФСР в Армении Б. Леграну: "22 апреля 1921 г. Бекзадян прислал мне заявление, притом так, что оно дошло до меня после его отъезда, и я уже не мог с ним объясниться. Это заявление содержит обвинение против российской делегации на Московской конференции, оно исходит из того, что якобы ничего не было сделано, чтобы отстоять Карс. Записка рассматривает дело так, будто переговоры начались с первого заседания политической комиссии, она совершенно обходит молчанием то, что политическая комиссия открылась после почти двух недель ожесточенных дебатов и торговли, носивших неоформленный характер. Лишь тогда, когда мы условились об основном, то есть, главным образом, о границе, мы могли открыть политическую комиссию. Факт ведения нами неформальных переговоров самого интенсивного характера был отлично известен армянской делегации. Я приглашал ее приходить ко мне и поддерживать со мною постоянный контакт, но как раз в этот период она ко мне не приходила и начала посещать меня значительно позже, и притом стала обвинять меня в недостатке информации ее, между тем как она сама не исполнила моего предложения о соблюдении со мною контакта. Там же говорится, что результаты были бы другие, если бы были директивы Центрального Комитета. Констатирую, что каждый шаг вышеупомянутых ожесточеннейших переговоров сопровождался совещаниями и решениями Центрального Комитета. Что и вообще во время Московских переговоров все существенное обсуждалось ЦеКа, и это тоже было известно армянской делегации. Протестую против способа действий Бекзадяна, старающегося, во-первых, переложить вину на российскую делегацию, во-вторых, очистить армянскую делегацию от обвинений перед какими-то неизвестными мне читателями или слушателями путем извращения фактов и сокрытия того, что не могло не быть известно армянской делегации. Предостерегаю против заявления Бекзадяна по этим вопросам. Чичерин" (АВПР, ф. 04, оn. 39, п. 232, д. 53001, л. 65).

Из доклада зампредседателя Ревкома Абхазии Н. Лакобы Совету пропаганды и действия народов Востока: "8 мая 1921 г. По решению нашей группы я выехал из Трапезунда в Константинополь, куда прибыл 17 декабря 1920 г. Здесь я пробыл 1 мес. 10 дней. За это время мне удалось подвергнуть всю старую Турцию самой тщательной контрразведке...

Кемаль паша и султанское правительство

Султан - безличное, жалкое, дряхлое существо. Его можно взять в плен, можно играть им, как игрушкой, пользоваться его именем, авторитетом (авторитет его сохраняется, к сожалению, в самых темных, беспросветных низах для оправдания империалистических грабежей); султана можно держать как содержанку. Но этого никак нельзя сказать относительно Кемаль паши. Этот человек - ловкий политический делец. По идее - он самый реакционный из реакционных; панисламистская его натура слишком определена и оформлена, чтобы из-за пустяков продаться кому бы то ни было. Последний умен, чтобы хорошо ориентироваться в международной политической ситуации. Он логичен в своих ориентациях. Если надо, если это даст достижение его цели, то он станет заигрываться с Антантой и "пугать" СоветРоссию, а если же надо проделать обратное, то и в этом случае - он найдет всегда лазейку. Советскую Россию и буржуазную Европу он рассматривает как два непримиримых врага. Борьба между ними идет не на жизнь, а на смерть. Это Кемаль хорошо знает. Но он одинаково ненавидит оба враждебных лагеря. Смерть того или другого, а то обоих вместе, сразу - для него безразлична; его политика, вытекающая отсюда, очень проста: убить одним выстрелом двух зайцев. В этом заключается весь идиотизм Кемаля и его сподвижников. Султан для него такая же игрушка, как и для Англии. Какое-либо соглашение его с Антантой означает то, что он станет такой же пешкой у последнего, как султан в настоящее время.

Энвер паша и Кемаль паша

Эти люди одного направления. Их цели совпадают. Спор между ними заключается в том, кто призван получить "пальму первенства" - Энвер или Кемаль. В массе безусловно более авторитетным является Энвер. Его поддерживает вся турецкая масса - сорвиголова. Если Энвер появится в Турции, то Кемаль вынужден будет бежать, или же начнется форменная резня. Ввиду того, что они из-за соперничества на роль вождя мусульманских масс никогда не могут примириться между собою (какой-либо компромисс между ними невозможен, такова психология турецких верхов), Энвер пашу можно было бы держать в Советроссии как угрозу против Кемаля. Если понадобится, даже использовать его в этом смысле. Если такой перспективы сейчас нет, то она может быть в будущем. По-моему, надо в корне пересмотреть нашу восточную политику и наше отношение к Турции... Наша моральная, идейная и материальная поддержка кемалистам последними явно эксплуатируется в своих грязных, узконациональных целях... Не следует допускать серии ошибок, имевших место в минувшем году. 8 мая 1921 года г. Сухуми, Лакоба" (РГАСПИ, ф. 544, оn. 3, д. 46, лл. 1, 4, 6).

[Pandukht]

Очерк одиннадцатый. 1921 год: Энвер-паше - Константинополь, Нариманову - Карабах

В предыдущем очерке на основе приведенных архивных документов было выявлено, что после подписания 16 марта 1921 года мирного договора с РСФСР турецкая делегация намеревалась вступить в дипломатические контакты с правительствами советских Азербайджана, Армении и Грузии. С этой целью на переговорах в Москве Ангора ставила проблему о юридической дееспособности этих закавказских государств. Это вызывало определенное беспокойство в Кремле, поскольку со стороны Турции просматривался сценарий действий, который был осуществлен в выстраивании взаимоотношений еще в первой половине 1918 года с Закавказским сеймом.

В конце февраля - начале марта 1918 года Москва вступила в Брест-Литовске в сепаратные переговоры Германией и Турцией, но без участия представителей Закавказского сейма. В частности, Турция тогда получила округа Ардагана, Карса и Батума. Закавказье не признало этот мир и потребовало новых переговоров с Турцией. В ответ ему было предложено юридически определиться, то есть объявить о своей независимости, что и было сделано в апреле 1918 года. После этого 26 мая последовал распад сейма и национальные советы Грузии и Армении провозгласили создание своих национальных государственных образований. 4 июня 1918 года в Батуме был подписан "Договор о мире и дружбе между Османским имперским правительством и Республикой Армения". Батумский договор состоял из 14 статей. По ст. 1-й между Османским имперским правительством и правительством Армении устанавливались мир и постоянная дружба. Ст. 2-я определяла границу Османской империи с Грузией, Арменией и Азербайджаном; территория Армении ограничивалась частью Ереванского уезда и несколькими сопредельными районами - площадью около 10 тыс. кв. км. По ст. 4-й правительство Османской империи обязывалось оказать правительству Армении помощь оружием - в случае, если последнее запросит эту помощь - "для обеспечения порядка и спокойствия в стране". Статьи 6-10 предусматривали меры по защите прав мусульманского населения Армении, а также по использованию железных дорог, почты, телеграфа и т. д. По ст. 11-й правительство Армении обязывалось после подписания договора незамедлительно эвакуировать все армянские вооруженные силы из Баку. Все те статьи Брест-Литовского договора, которые не противоречили данному договору, оставались в силе (ст. 12). В тот же день, 4 июня, турецкое султанское правительство заключило в Батуме договор и с Грузией, по которому к Турции отходили Карс, Ардвин, Ардаган, Батум, Ахалцих, Ахалкалак.

С Азербайджаном оказалось все сложнее. Члены мусульманской фракции уже бывшего Заксейма только на следующий день - 27 мая 1918 года - в Тифлисе созвали чрезвычайное заседание для обсуждения создавшегося положения. Было решено образовать Временный Национальный Совет, руководителем которого был избран М. Э. Расулзаде - председатель ЦК партии "Мусават". 28 мая 1918 года прошло первое заседание Национального Совета, на котором было принято Постановление о провозглашении Азербайджана независимым государством. Но по его прибытии в Гянджу в первых числах июня, по приказу родственника Энвера - Нури-паши, азербайджанский Национальный Совет был распущен. 17 июня 1918 года состоялось заседание Национального Совета Азербайджана, который под давлением турецкого командования сформировал новое правительство. До созыва Учредительного собрания власть в Азербайджане - законодательная и исполнительная - была передана второму временному правительству, сформированному, как и первое, под председательством Хан-Хойского. Так младотурки провели в Азербайджане уникальную операцию по смене расстановки политических сил. Это они могли повторить еще раз в 1921 году.

Правда, для этого весной 1921 года необходимы были определенные условия. Первое: принятие со стороны советизированных закавказских республик государственного акта о своей независимости. Второе: добиться признания этого акта со стороны Москвы, а если не удастся, сделать это только со стороны Ангоры. Это позволяло вывести из игры Москву и вести с Баку, Эриванью и Тифлисом самостоятельную политику. Правда, правовая проблема снималась бы в случае, если бы Баку, Тифлис и Ереван приняли решение о вхождении в состав РСФСР. Но такого не произошло.

Наконец, для большевиков и кемалистов было очевидно, что сами закавказские республики неспособны на правовой основе самостоятельно урегулировать спорные пограничные проблемы. Таким образом, кемалисты, вместо того чтобы, как многие полагали в Кремле, стать плацдармом для "революционного броска" на Восток, превращались в "центр тяжести" при осуществлении политики Кремля в Закавказье.

Выступая на русско-турецкой конференции в Москве 26 февраля 1921 года Наркоминдел РСФСР Георгий Чичерин предупреждал, что "в Турции еще не созрел момент для коммунистической революции" (Правда. № 45 от 1 марта 1921). Так рождался план с использованием в новой геополитической комбинации Энвера-паши в качестве "параллельного центра". Среди мусульман он был известен как "дамад" (зять) великого султана Турции. В начале декабря 1918 года Энвер вместе со своими единомышленниками переправился в Германию, сошелся там с одним из будущих лидеров Коминтерна Карлом Радеком. Вскоре Энвер оказывается в Москве, принимает участие в работе Первого съезда народов Востока в Баку. Он вынашивал идею создания так называемой "Лиги Исламского Единства" ("Иттихади Ислам Джамияти") - своего рода "Исламского Коминтерна", который был ориентирован на сотрудничество с революционными силами от Магриба до Синьцзяня. Поэтому панисламизм не следует рассматривать как сугубо религиозное движение. После Первой мировой войны для многих турок, стремившихся сохранить хотя бы часть Османской империи, национализм Кемаля (тюркизм) рассматривался как пораженчество.

Письмо Чичерина в ЦК РКП(б): "22 апреля 1921 г. Вопрос о субсидии группе Энвера ставится отдельно от вопроса об издании им газет в Москве. Субсидия нужна для того, чтобы организация турецких националистов - не кемалистов - могла существовать. Это элементы, оставшиеся от старой группы младотурецких руководителей, с большими связями во всей центральной Европе, а также со связями и активными группами в Египте, Алжире, Марокко и т. д. Им требуется всего 15.000 лир в год, сумма очень небольшая. Мы находим, что это следует сделать. У них такие связи и область работы, которых нет у кемалистов. Нам, кроме того, полезно быть в контакте с параллельным турецким центром, помимо кемалистов. Сам Энвер, хотя принадлежит к более империалистической группировке, однако как тончайший политик лучше кемалистов ориентируется в нынешней действительности и понимает нашу роль. Нам еще придется, несомненно, пользоваться его политическими услугами и прибегать к его содействию".

Так рождается проект "овладеть положением в Константинополе", который тогда не входил в сферу влияния правительства Кемаля. По замыслу Г. Чичерина - "передать Константинополь его законным владельцам туркам, но не ангорским кемалистам". Ну а затем могла бы начаться схватка за власть в стране.

Пикантность ситуации была еще и в том, что Чичерин стал предупреждать ЦК РКП(б) о возможности установления контроля над Константинополем со стороны русской белой армии Врангеля. Приведем фразы из его письма в ЦК РКП(б): "Врангелевцы резко настроены против Антанты, престиж Советской России среди них очень велик, но не настолько, чтобы они сами обратились к нам с заявлением о своем подчинении.... У нас должен быть наготове политический аппарат, чтобы в тот момент сразу бросить его в Константинополь, причем ради большой осторожности переброска политработников может происходить как будто самочинно по их собственному желанию. Мы, таким образом, овладеем положением в Константинополе. Нас нельзя будет винить за события, развернувшиеся помимо нас. После этого мы передадим Константинополь его законным владельцам туркам, но не ангорским кемалистам, отделенным от Константинополя, а константинопольским кемалистам, гораздо более левым, т. е. главным образом имеющемуся в Константинополе рабочему элементу, который мы организуем и вооружим".

23 марта 1921 года греческие войска генерала Паполаса начали новое широкомасштабное наступление на г. Иненю против турецких войск Мустафы Кемаля.

Посол правительства ВНС Турции в Москве Али Фуад писал Г. Чичерину: "11 мая 1921 г. Помета: "Лично, срочно". Господин комиссар, мое правительство мне сообщило, что для продолжения успехов, достигнутых в последнее время против греческой армии, и для наиболее скорого достижения цели, общей для Турции и для России, необходимы срочно и настоятельно военные материалы и боевые припасы. Принимая во внимание крайнюю нужду Турции в материалах и припасах, военные делегаты Турции и России после подписания русско-турецкого договора постановили с общего согласия список всех материалов, которые должны быть посланы Турции как второй эшелон. Я имею честь просить г. Комиссара послать в Турцию материалы и припасы второго эшелона, снаряды для пушек и аппараты беспроволочного телеграфа, по железной дороге на Карс, а остальные материалы по прилагаемому списку в Туапсе для отправки в Турцию, и мне сообщить о результате этих ходатайств. Будьте добры, г. Комиссар, принять уверение в моем глубоком уважении" (АВПР, ф. 132, оn. 4, п. 4, д. 4, л. 18).

Постановление Пленума Кавбюро ЦК РКП(б): "Приложение к протоколу № 6 3 июня 1921 г. Пометы: "Сов. секретно", "т. Махарадзе".

1. Зангезур ликвидировать в конце июня.

2. Немедленно приступить к подготовке военных действий.

3. Одновременно с подготовкой правительству Армении отправить свою декларацию в Зангезур в ответ на заявление представителей Зангезурского правительства.

4. Вместе с отправкой декларации принять меры к немедленному занятию Мегри.

5. Указать в декларации Армянского правительства о принадлежности Нагорного Карабаха к Армении.

6. В промежуток между предъявлением декларации и началом военных действий Грузинскому и Азербайджанскому правительствам послать своих представителей в Зангезур для посредничества.

7. Ликвидировать одновременно с Зангезуром и Курдистан.

Секретарь Фигатнер. Верно: врид Управдел Кавбюро Ершова. Печать Кавбюро ЦК РКП(б)" (РГАСПИ, ф. 64, оn. 1, д. 1, л. 77).

Г. Чичерин послу правительства ВНС Турции Али Фуаду: "6 июня 1921 г. Господин Посол. В ответ на Ваш №498 от 3 июня, к которому приложены инструкции, я должен прежде всего заметить, что статья XV Московского договора (16 марта 1920 г.), на которую Вы ссылаетесь, осталась невыполненной отнюдь не по вине Российского Правительства или Правительств Закавказских Советских Республик, а по той единственной причине, что Турецкая делегация, уехавшая из Тифлиса на непродолжительное время для того, чтобы вступить в прямой контакт со своим Правительством, с тех пор в Тифлис не возвращалась, что сделало невозможным заключение договоров, предусмотренных между Турцией и Закавказскими Республиками. Вследствие этого последние еще не взяли на себя обязательств, которые основаны на Московском договоре и будут вытекать для них из договоров, которые они подпишут с Правительством Великого Национального Собрания. Ваши сообщения относительно так называемых революционеров на карсской территории кажутся мне досужим вымыслом, проистекающим от тех элементов, которые хотят поколебать дружбу, столь счастливо установившуюся между нашими двумя странами и столь необходимую как одной, так и другой стране. Я позволю себе высказать предположение, что наличие среди ваших властей определенных элементов, враждебно относящихся к тесному союзу между вашим Правительством и такой революционной Республикой, как наша, может быть причиной появления ложных сведений, заведомо направленных к тому, чтобы посеять среди ваших руководителей чувство подозрения по отношению к союзной Республике. Армянское Советское Правительство, местопребыванием которого является Эривань, в числе других правительств проводит тот же внешнеполитический курс, что и Российское Правительство, и отнюдь не питает каких-либо подрывных намерений по отношению к турецким властям на территориях, отныне признанных за вами. Чичерин" (МИД СССР. Документы внешней политики СССР. М., 1960. Т. IV, с. 169-170).

Из протокола заседания Политбюро ЦУ РКП(б): "8-10 июня 1921 г. Опрошены по телефону: члены Политбюро ЦК РКП(б) т. т. Зиновьев, Калинин, Молотов и Бухарин....

Слушали: 6. О переговорах с дашнаками.

Постановили: 6. а) Переговоры назначить в Риге, б) Для ведения переговоров направить т. Тер-Габриэляна, второго товарища - по соглашению с т. т. Тер-Габриэляном, Чичериным и Молотовым, в) Привлечь в Риге к переговорам тов. Иоффе...: Секретарь ЦК РКП(б) В. Молотов" (РГАСПИ, ф. 17, оп. 3, д. 175. л. 1).

Г. Чичерин послу Али Фуаду: "13 июня 1921 г. Господин Посол. В ответ на Ваше письмо за №518 от 9 июня я вынужден констатировать, что точные сведения, полученные нашим Правительством либо прямым путем, либо через нашего Представителя в Закавказских республиках гр-на Леграна, дают совершенно иную картину переговоров, имевших место между этими Республиками и Турецкой делегацией, чем они представляются в Вашем вышеупомянутом письме. Не только ни одно из Закавказских Советских Правительств не заявляло о том, что лишь Закавказская федерация, которую еще нужно образовать, могла бы заключить договор с Турцией, но между этими Правительствами и Турецкой делегацией было даже условлено, что будут заключены сепаратные договоры между Турцией и тремя Закавказскими Советскими Республиками при условии, что эти три договора будут выработаны на общей конференции Турции и этих Республик. Сделанное Турецкой делегацией Азербайджанской Республике, а затем и Грузинской Республике предложение о заключении с каждой из них сепаратного договора отнюдь не было отклонено этими двумя Республиками; только к нему было добавлено условие о том, что договор, который должен вытекать из Московского договора (16 марта 1920 г.), будет заключен также между Турцией и Армянской Советской Республикой. Две вышеупомянутые Закавказские Республики потребовали, чтобы договор, который они подпишут с Турцией, а также договор, который будет подписан между Турцией и Армянской Советской Республикой, были выработаны на общей конференции Турции и этих трех Советских Республик. Турецкая делегация согласилась с этим требованием, но сочла необходимым предварительно снестись непосредственно со своим Правительством и с этой целью выехала в Турцию. После отъезда Турецкой делегации указанные переговоры были прерваны и не возобновлялись. В дошедших до нас сведениях ничто не указывало, что возникло какое-то новое препятствие к созыву этой конференции и к подписанию указанных трех договоров между Турцией и Закавказскими Советскими Республиками. Правительства этих последних полностью согласились с последствиями, вытекающими для них из Московского договора, и ожидают лишь прибытия Турецкой делегации, чтобы заключить данные договоры. Ничто в их политике по отношению к Турции не отличается от политики России. Все усилия Закавказских Советских Правительств направлены против определенных контрреволюционных элементов, которые, например, в Зангезуре, еще не окончательно подавлены. Всякие агрессивные поползновения и замыслы, имеющие цели, выходящие за пределы установленной в Москве границы, полностью чужды этим Правительствам" (МИД СССР. Документы внешней политики СССР. М., 1960. Т. IV, с. 176-177).

Г. Чичерин полпреду в Ангоре С. Нацеренсу: "17 июня 1921 г. Уважаемый товарищ! Перед Вами будет стоять задача строжайшего надзора за тем, чтобы в Турции не было оказано поддержки мусаватистам Коцеву и т. п. До Московского договора такая помощь оказывалась, в особенности дагестанским и бакинским мусаватистам. Если хоть что-нибудь в этом смысле продолжает делаться, это есть нарушение Московского договора. За этим надо строжайше следить... Все вообще преследования турецких коммунистов со стороны турецкого правительства являются в высшей степени неблагоприятным фактором для нашей политики совместной борьбы против тех, кто угрожает самоопределению и независимости и Советской России, и Турции. К этому прибавляются армянские зверства, относительно которых Вам одновременно высылается копия телеграммы Мясникова. Необходимо, чтобы Вы были в контакте с кавказскими товарищами: и с Леграном, и с Гусейновым, и с Мясниковым, и с Орджоникидзе. Между прочим, необходимо, чтобы они Вам посылали материалы о зверствах турок... Я здесь по этому поводу посылаю протесты, на которые получаю ответы, переполненные несомненными фантазиями. В ответ на мой протест по поводу молокан, Али Фуад сообщил длинную историю о том, что в Карсской области раскрыты большевистские заговоры против турецкой власти, причем эти заговоры поддерживались извне, и поэтому пришлось требовать или немедленного выезда молокан на советскую территорию, или же переселить их временно в глубину Малой Азии. При этом Али Фуад также сообщал о каких-то приготовлениях Эриванского правительства к нападению на Турцию... Упоминаю еще о просьбе турецкого правительства устроить заем в 50 миллионов рублей золотом. Мы столько золота не имеем. Но мы можем быть посредниками, чтобы устроить заем. Версальский договор воспрещает Германии иностранные займы, но при нашем контакте с немецкими промышленниками и финансистами мы можем это устроить так, чтобы Версальский договор и германское правительство остались в стороне (!)... Надеюсь в ближайшем будущем сообщить Вам о дальнейшем ходе этого дела. С коммунистическим приветом, Чичерин" (АВПР, ф. 04. оп. 39, п. 232, д. 52994, лл. 1-4).

Информационная сводка в НКИД из представительства РСФСР в Риге: "Рига, 17/6. "Журнал" от 12/6 сообщает из Константинополя, что московские делегаты, прибывшие в Баку, подписали военную конвенцию с представителем кемалистов Мемед Шефкет беем и Али Фуад пашой. По этому соглашению Москва обязуется послать русские подкрепления в Армению и на греческий фронт. Кроме того, она будет снабжать армию Кемаля, которая уже сделала крупные заказы на военные припасы. Первые отряды кубанских казаков прибыли в Трапезунд и были восторженно встречены турецким населением. Они находятся под наблюдением Иоса, Советского делегата в Ангоре. Рига, 17/6 "Журнал" от 12/6 сообщает из Константинополя, что новая ангорская миссия во главе с Юсуф беем, депутатом Трапезунда и быв. делегатом на Лондонской конференции, поехала в Америку, чтобы изложить свою точку зрения американскому правительству" (АВПР, ф. 132, оn. 4, п. 5, д. 7, л. 136).

Из протокола №11 Вечернего заседания Пленума Кавбюро ЦК РКП(б): "4 июля 1921 г. Слушали:

5. Карабахский вопрос. При обсуждении этого вопроса выявились две точки зрения и были представлены на голосование следующие вопросы: а) Карабах оставить в пределах Азербайджана. Постановили: голосуют за: Нариманов, Махарадзе, Назаретян. Против: Орджоникидзе, Мясников, Киров, Фигатнер.

Слушали: б) плебисцит провести во всем Карабахе с участием всего населения, как армян, так и мусульман. Постановили: голосуют за: Нариманов, Махарадзе.

Слушали: в) Нагорную часть Карабаха включить в состав Армении. Постановили: голосуют за: Орджоникидзе, Мясников, Фигатнер, Киров.

Слушали: плебисцит провести только в Нагорном Карабахе, то есть среди армян. Постановили: голосуют за: Орджоникидзе, Мясников, Фигатнер, Киров, Назаретян.

Постановлено: Нагорный Карабах включить в состав ССР Армении, плебисцит провести только в Нагорном Карабахе.

Слушали: заявление товарища Нариманова: ввиду той важности, которую имеет Карабахский вопрос для Азербайджана, считаю необходимым перенести его на окончательное решение ЦК РКП.

Постановили: ввиду того, что вопрос о Карабахе вызвал серьезное разногласие, Кавбюро ЦК РКП считает необходимым перенести его на окончательное решение ЦК РКП. При голосовании по вопросу о Карабахе товарищ Орахелашвили отсутствовал. Секретарь Кавбюро ЦК РКП Фигатнер" (РГАСПИ, ф. 64, оп. 1, д. 21. лл. 6-7).

Из протокола №12 заседания пленума Кавбюро ЦК РКП(б): "5 июля 1921 г. Присутствуют: член ЦеКа РКП Сталин, члены Кавбюро т. т. Орджоникидзе, Махарадзе, Киров, Назаретян, Орахелашвили, Фигатнер, Нариманов и Мясников, наркоминдел АССР Гусейнов.

Слушали. 2. Т.т. Орджоникидзе и Назаретян возбуждают вопрос о пересмотре постановлений предыдущего Пленума о Карабахе.

Постановили: 2. (а) Исходя из необходимости национального мира между мусульманами и армянами и экономической связи верхнего и нижнего Карабаха, его постоянной связи с Азербайджаном, Нагорный Карабах оставить в пределах АССР, предоставив ему широкую областную автономию с административным центром в гор. Шуше, входящей в состав автономной области.

б) Поручить ЦеКа Азербайджана определить границы автономной области и представить на утверждение Кавбюро ЦК РКП.

в) Поручить президиуму Кавбюро ЦК переговорить с ЦеКа Армении и ЦеКа Азербайджана о кандидате на Чрезвычкоме Нагорного Карабаха.

г) Объем автономии Нагорного Карабаха определить ЦеКа Азербайджана и представить на утверждение Кавбюро ЦеКа.

Секретарь Кавбюро ЦКРКП Фигатнер. С подлинным верно: Управделами Ершова. Печать Кавбюро ЦК РКП(б)" (РГАСПИ, ф. 64, оn. 1, д. 1, л. 125).

Из протокола №13 заседания Пленума Кавбюро ЦК РКП(б): "7 июля 1921 г. Присутствовали: член ЦК РКП Сталин, члены Кавбюро т. т. Орджоникидзе, Махарадзе, Киров, Нариманов, Мясников, Назаретян, Орахелашвили, Фигатнер, наркоминдел ССР Грузии т. Сванидзе, наркоминдел ССР Армении Мравян.

Слушали: О присоединении нейтральной зоны к Грузии или к Армении. Постановили: 1. Вся нейтральная зона входит в состав ССР Армении (Голосуют за - 6, воздержался - 1).

Слушали: 2. О присоединении к Армении Ахалкалакского и Храмского районов. Постановили: Передать на рассмотрение ЦК Грузии, заключение которого внести на следующий Пленум...

Секретарь Кавбюро ЦК Фигатнер" (РГАСПИ, ф. 64, оn. 1, д. 1, лл. 131-131 об.).

Наркоминдел ВНСТ Юсуф Кемаль Г. Чичерину: "12 июля 1921 г. Передаю ноту Юсуфа Кемаля: "Господину Чичерину, Народному комиссару иностранных дел. Москва. В целях урегулирования всех неразрешенных вопросов между Турцией и транскавказскими государствами и чтобы отметить имеющиеся быть заключенными с каждым из них договором постановлений Московского договора, касающихся их, правительство мое ныне попросило правительства этих государств назначить их делегатов на конференцию, на которой все эти вопросы будут изучены и разрешены. Мое правительство также согласилось послать своих делегатов на эту конференцию, дабы согласно §15 Московского договора они могли бы, в случае надобности, сделать своим кавказским коллегам необходимые представления для точного применения касающихся их пунктов русско-турецкого договора. Ввиду того, что мое правительство в свое время поспешило согласиться на Ваши заявления от 19 декабря 1920 г. касательно переноса заседания конференции из Баку в Москву, то я был бы лично очень признателен, если бы Вы употребили Ваше влияние на транскавказские советские республики, дабы предполагаемая конференция была назначена не в одном из городов восточной Анатолии, как это было обусловлено словесно между мной и правительственными лицами Азербайджана и Грузии, а в самой Ангоре. Поводом для этой просьбы служат те же данные Вашей телеграммы от 19 декабря 1920 года, важность этого будущего собрания, также мое горячее желание закончить дело, которое я начал, и невозможность при теперешних обстоятельствах покинуть Ангору. Чрезвычайные облегчения, которые были бы оказаны Вашему полномочному представительству в нашем городе при сношениях в важных случаях по прямому проводу с Трапезундом, где имеется русская радиостанция, служат гарантией, что договаривающиеся стороны - русские и кавказские, будут всегда в непрерывных сношениях с их правительством. Юсуф Кемаль, комиссар иностранных дел. Нацаренус" (РГАСПИ, ф. 5, оn. 1, д. 2203, л. 109).

С. Нацаренус Г. Чичерину: "14 июля 1921 г. Начну с предстоящей конференции Закавказских республик и Турции. Как Вам известно, выезжая из Москвы 17 мая, я имел от Вас сведения, что Турция все время систематически откладывала созыв этой конференции, а также возражала против общей конференции, общего договора, наличности на конференции русского представителя и места работы конференции. Вчера, 12 сего июля, я телеграфировал Вам телеграммами за №№705, 706 о достигнутых мною результатах по этому вопросу. Они сводятся к следующему: еще третьего сего июля Юсуф Кемаль бей послал приглашение на вышеуказанную конференцию Грузии, Азербайджану и через Азербайджан Армении. Армении не было послано непосредственно приглашения на том основании, что она должна была бы, как отвергнувшая Александропольский договор, заключенный Турцией с бывшим правительством Армении, первая заявить о своем желании вновь вступить с Турцией в договорное отношение. Конференция будет общей для всех Закавказских республик и Турции. По вопросу об общем договоре к определенному выводу не пришли, и договоры, надо полагать, будут заключены отдельно с каждой из указанных республик, на чем Вы также не особенно настаиваете. Вопрос о русском представителе на этой конференции разрешен положительно, и Юсуф Кемаль бей официально заявил, что Турецкое правительство не возражает против наличности на конференции нашего представителя; причем Юсуф Кемаль высказал пожелание, чтобы таким представителем был не Легран с его армянскими, по мнению турок, симпатиями, а кто-нибудь другой, наиболее желательным кандидатом, по мнению Мустафы Кемаля и Юсуф Кемаля, в качестве русского представителя был бы я, по мотивам, что как Московский договор, так равно и будущий Кавказский договор придется осуществлять в большей мере мне, а не кому-либо другому. По вопросу о месте работ конференции ангорское правительство все время настаивало на Ангоре, что и было указано в разосланных Юсуфом Кемалем приглашениях по тем соображениям, что Юсуфу Кемалю, как творцу основного Московского договора, необходимо было бы лично принимать участие в выработке дополнительных договоров, чего он будет лишен, если конференция будет заседать не в Ангоре, а в каком-либо другом городе, так как современное положение не позволяет Юсуфу Кемалю выехать из Ангоры. После неоднократных бесед мне удалось добиться согласия Юсуфа Кемаля и его правительства на перенесение конференции в Сарыкамыш. Возможно, что сумею добиться и Карса, о чем я буду иметь беседу в ближайшие же дни. Ангора, 14 июля 1921 г. С. Нацаренус" (АВПР, ф. 04, оn. 39, п. 232, д. 52992, лл. 3-4).

А. И Иоффе Г. Чичерину: "Рига, 14 июля 1921 г. Делегация Дашнакцутюн просит переслать Вам следующую телеграмму: "Предложения делегации верховного органа армянской революционной партии "Дашнакцутюн" ЦК РКП по вопросу о перемирии на Зангезурском фронте. Нами сегодня получена пространная телеграмма из Тегерана от 11 и 12 июля о военных столкновениях на Зангезурском фронте, начавшихся приблизительно недели две тому назад. Согласно телеграммам, Советская Армения с трех сторон (со стороны Забуха, Нахичевани и Даралагеза) крупными частями повела наступление на Зангезур. Произошли жестокие бои с большими жертвами для обеих сторон, в результате чего зангезурцам удалось на некоторых фронтах приостановить предпринятое наступление. Принимая во внимание, что в основе вопроса, побудившем зангезурцев взяться за оружие, а именно в понимании и разрешении армянской проблемы, видимо, устанавливается единомыслие между ЦК РКП и армянской ревпартией "Дашнакцутюн", что значительно облегчает задачу нашего взаимоотношения, и, во избежание дальнейшего и бессмысленного кровопролития, мы вторично предлагаем и просим ЦК РКП перед Совнаркомом Армении взять на себя почин посредничества о приостановлении военных действий и тем создать возможность на приемлемых условиях для обеих сторон ликвидации создавшегося конфликта. Означенный шаг через наш партийный верховный орган предпримем и мы. Просим наше предложение телеграфно передать в Москву и ответ через т. Иоффе телеграфно сообщить нам. В. Папазян, А. Исаакян, В. Насадиян. 13 июля 1921 г. Билдерлинггоф".

Мы со своей стороны полагаем, что соглашение с дашнаками легко достижимо и что поэтому дальнейшее кровопролитие на зангезурском фронте должно быть прекращено. Вчера закончились переговоры. Т. т. Габриэлян и Тер-Ваганьян выезжают сегодня, везут подробный доклад и материалы. Протоколы будут досланы дополнительно. По сведениям дашнаков, войска Советской Армении терпят на фронте неудачи. 14 июля 1921 г. Иоффе, Тер-Габриэлян, Тер-Ваганьян" (РГАСПИ, ф. 5, оn. 1, д. 2178, л. 56).

Предложение армянской революционной партии Дашнакцутюн: "14 июля 1921 г. Делегаты ВО Армянской революционной партии "Дашнакцутюн" после переговоров с делегатами ЦК РКП заявляют, что в целях гарантирования физического существования армянского народа и его свободного и независимого политического бытия необходимо:

1) Существование независимой и самостоятельной Армении, которая во всех своих отношениях с другими государствами, в том числе и с РСФСР, сохраняла бы полный свой суверенитет.

2) Территориальное объединение так наз. Русской Армении с так наз. Турецкой Арменией, т. е. присоединение к первой ранее населенной армянами турецкой территории, достаточной для свободного экономического и политического существования Армении.

3) Почин и содействие РСФСР осуществлению указанной в п. 2 необходимости.

Правительству Армении, проводящему в жизнь указанные в п. п. 1 и 2 положения, армянская рев. партия "Дашнакцутюн" обещает полное свое содействие и посильную помощь, в частности, она обязуется:

а) как у себя на родине, так и вне ее вести агитацию среди армянского народа в целях объединения его вокруг правительства Армении, проводящего в жизнь поименованные в п. п. 1 и 2 положения,

б) всемерно содействовать получению помощи и поддержки европейских держав в деле разрешения по почину РСФСР армянского вопроса в указанном смысле,

в) посильно воздействовать со своей стороны на Турцию в целях получения ее согласия на присоединение к Русской Армении достаточной в вышеуказанном смысле территории Турецкой Армении.

Рига, Бильдерлинсгоф, 14 июля 1921 г." (РГАСПИ, ф. 2, оn. 2, д. 760, л. 11).

Ответ ЦК РКП: "14 июля 1921 г. Делегаты ЦК РКП после переговоров с делегатами ВОАРП "Дашнакцутюн" заявляют, что в целях гарантирования физического существования армянского народа и его свободного и независимого политического бытия, необходимо:

1) Существование независимой и самостоятельной Армении, которая во всех своих сношениях с другими государствами, в том числе и с РСФСР, сохраняла бы полный свой суверенитет. 2) Территориальное объединение так наз. Русской Армении с так наз. Турецкой Арменией, т. е. присоединение первой, ранее населенной армянами турецкой территории, достаточной для свободного экономического и политического существования Армении.

ЦК РКП берет на себя обязательство воздействия на правительство РСФСР в принятии им на себя почина и содействия осуществлению указанной в п. 2 необходимости. ЦК РКП принимает к сведению заявление АРП "Дашнакцутюн", что правительству Армении, проводящему в жизнь указаннные п. п. 1 и 2 положения, она обещает полное свое содействие и посильную помощь и, в частности, обязуется:

а) как у себя на родине, так и вне ее вести агитацию в среде армянского народа в целях объединения его вокруг правительства Армении, проводящего в жизнь поименованные в п. п. 1 и 2 положения,

б) всемерно содействовать получению помощи и поддержки европейских держав в деле разрешения по почину РСФСР армянского вопроса в вышеуказанном смысле, в) посильно содействовать со своей стороны на Турцию в целях получения ее согласия на присоединение к Русской Армении достаточной в вышеуказанном смысле территории Турецкой Армении. Рига, Бильдерлинсгоф" (РГАСПИ, ф. 2, оn. 2, д. 760, лл. 9-10).

А. Иоффе в ЦК В. Молотову и НКИД Г. Чичерину: "14 июля 1921 г. Уважаемые товарищи. Несмотря на то, что я, получив предложение взять на себя переговоры с "дашнаками", и письменно, и телеграфно просил у ЦК директив и инструкций, - ничего этого получено мною не было. Т. т. Тер-Габриэлян и Тер-Ваганян тоже никаких абсолютно директив не привезли. Поэтому, обсудив совместно вопрос о методе переговоров, мы решили вести их так, чтобы как можно больше выпытать у наших контрагентов, не рассчитывая в то же время на возможность каких-либо соглашений. Но в процессе переговоров выяснилось, что соглашение с дашнаками, во-первых, весьма целесообразно, а во-вторых, легко достижимо. Поэтому мы в конце концов разработали модус такого соглашения и, оставя вопрос открытым до получения Вашего решения, посылаем Вам заявления только лично от своего имени. Мне кажется, что выработанное нами соглашение и формально, и по существу вполне целесообразно и должно быть Вами принято и, так как я лично еще не имел случая несогласия ЦК или Правительства с моими, даже лично от моего имени делаемыми заявлениями, - то я хочу в настоящем докладе подробно изложить Вам как наши впечатления, так и создавшуюся у нас политическую оценку вопроса в широком смысле и данной ситуации, в частности, в надежде, что тогда Вы с нами согласитесь. Конечно, было бы лучше, если бы я мог приехать для устного доклада, но это невозможно, и, в случае необходимости, такой доклад сделают т. т. Тер-Габриэлян и Тер-Ваганян. Прежде всего, о впечатлениях.

Мне не в первый раз приходится вести переговоры с дашнаками (в Берлине я тоже с ними разговаривал) и вторично я получаю впечатление, что из всех наших противников, из так называемого социалистического лагеря, дашнаки самые сговорчивые и самые терпимые. У них, по-видимому, нет своей позиции в вопросах экономических и теоретико-политических: вопрос о существовании Армении и армянского народа для них превалирует над всеми вопросами, и советский режим, как таковой, пролетарская революция, как таковая, наконец, даже коммунистическая программа, в сущности, мало их интересует и гораздо менее отвергает от нас, чем всех других так называемых социалистов и революционеров из мещанского лагеря. С другой стороны, очевидно, что судьбы Армении настолько для них важны, что при невозможности соглашения по этим вопросам они готовы на всякие авантюры. Я уже не говорю о том, что они, подобно грузинским меньшевикам, в этом случае по всему миру будут вести агитацию против нас (что при традиционной популярности армянского вопроса в международно-пролетарской среде, сильная сплоченность и богатство их заграничных организаций, которые имеются повсюду, - было бы злом гораздо большим, нежели заграничные гастроли Чхеидзе, Джордания и Чхенкели и др.), - но мне кажется, что при значительном своем авантюризме, они действительно готовы взяться за оружие террора и охотиться за нашими заграничными представителями и лидерами в России. Вместе с тем создается впечатление, что год Советской власти в Армении не прошел для них даром, как не прошел даром факт существования до сих пор РСФСР. И все возрастающей силой последней, а т. к. в то же самое время они сильно разочаровались в возможности помощи и поддержки буржуазных держав, то, мне думается, что они искренно и честно готовы сотрудничать с Советской властью в Армении и опять вернули себе свою ориентировку для России. В свое время их лидеры в Германии, обивавшие там все пороги, говорили мне, что, если бы Россия не "ушла" из Армении, они по-прежнему ни чьей иной помощи не искали бы и ориентировались бы только на нас. Создается впечатление, что, достаточно потолкавшись в передних "великих держав", они теперь, когда Россия опять "пришла" в Армению, готовы забыть свои старые распри и ждут помощи и спасения только от нас. Нет сомнения, что у них были всяческие переговоры с антантовскими лидерами, во-первых, и с кемалистами, во-вторых. Они сами этого не отрицают, утверждая, впрочем, что это были только неофициальные разговоры с отдельными государственными деятелями как частными лицами. Нет также сомнения, что у них создалось совершенно превратное представление о нашей внешней политике вообще и восточной политике в особенности, с одной стороны, и уверенность, что десоветизация Армении при условии нашего активного участия в разрешении Армянского вопроса - единственно только и могут разрешить его.

Они рассуждали так: Армянский вопрос разрешается при двух условиях: 1) при существовании независимой и самостоятельной Армении, 2) при условии присоединения к Русской Армении некоторых турецких территорий. В данное время речь уже не идет о "Великой Армении", но о территории,, которую, по-видимому, кемалисты тоже готовы отдать им (Т. т. Тер-Габриэлян и Тер-Ваганян укажут ее по прилагаемой карте) (см. приложение №1). Советская Армения, - рассуждают они далее, - не является независимой, но фактически частью РСФСР. Армянский вопрос давно уже стал международным, ибо большинство великих держав и весь мировой пролетариат на своих конгрессах приняли на себя ряд обязательств в отношении этой проблемы. Существование Советской Армении отталкивает от нее весь буржуазный мир, и хотя разрешение Армянского вопроса в вышеуказанном смысле совершенно немыслимо без России - одной только России оно тоже не по силам. Отсюда - необходимость десоветизации. Кроме того, Турция, даже и кемалисты, видят в России своего традиционного врага, и если готовы идти на территориальные уступки Армении (по-видимому, это им действительно обещали), то только при условии, если эти уступки не приближают, а отдаляют от Турции Россию. Турки могут со спокойным сердцем уступить Армении те территории, о которых идет речь, ибо в настоящее время эти территории населены курдами, тоже враждебными Турции, и для последней гораздо выгоднее видеть эти территории в пределах культурной Армянской республики, соблюдающей договоры и заключающей такой выгодный для Турции договор, нежели во власти диких курдов, с которыми никакие договорные отношения невозможны. Но, конечно, все это выгодно Турции под условием, что это будет Армения, а не Россия под псевдонимом. Таким образом, дашнаки приходят к идее армянского буфера между Турцией и Россией. Нет сомнения, что эта идея подсказана им Антантой, желающей на Востоке того же, что и на Западе, а, может быть, также и кемалистами, несомненно, как всегда во всякой Турции, ведущими двойственную политику. Наши возражения, хотя РСФСР вовсе не нуждается в Советской Армении, она не может, однако, согласиться на десоветизацию ее по причинам иного характера и, прежде всего, потому, что добровольная десоветизация какого бы то ни было советского государства ставит вопрос о РСФСР, наши возражения, что Советская Армения вовсе не означает зависимой Армении, ибо и Советская остается совершенно независимой, но только дружественной РСФСР, наконец, наши возражения, что в данной ситуации всякий буфер между Россией и ее буржуазными соседями может существовать только либо как советский, либо как антисоветский, и что при десоветизации Армении последняя неизбежно будет втянута во враждебную России борьбу, что невыгодно для нее потому, что и по мнению самих дашнаков, Армянская проблема не может быть разрешена БЕЗ РОССИИ, следовательно, тем более не может быть разрешена против России, все эти возражения привели к тому, что дашнаки о десоветизации теперь не говорят, хотя и продолжают утверждать, что по их сведениям кемалисты не согласятся на присоединение турецкой территории к Советской Армении и придется, фактически оставив власть в наших руках, внешне создать какой-нибудь псевдоним Советской Армении на манер Дальне-Восточной Республики. В результате переговоров дашнаков вполне удовлетворяет сформулированное мною их предложение нам (см. прил. №2) и наш ответ (см. прил. №3), где мы, собственно говоря, высказываем только то, что говорили всегда.

Мы постоянно утверждаем, что советские республики, не входящие в РСФСР, являются совершенно независимыми, самостоятельными и суверенными государствами. Во время мирных переговоров, когда наши противники пытаются взять это под сомнение, я всегда эту истину декларативно повторяю. Здесь мы тоже ничего иного не говорим в п. 1. Что касается п. 2, то еще со времен Бреста мы всегда так именно понимали разрешение Армянского вопроса и всегда настаивали на том, что все беженцы и выгнанцы должны быть возвращены на свои места, ибо в противном случае нет действительного самоопределения народа. Правда, может быть сделано возражение, что мы этим грозим испортить свои отношения с кемалистами, так как покушаемся на их территории. Но 1) мы покушаемся на нее не для себя, а для независимой Армении, 2) я лично считал бы такое возражение неправильным по следующим соображениям. Я всегда указываю, что наша внешняя политика грешит излишним импрессионизмом, который, в частности, выражается и в том, что когда мы решаем в своих интересах поддерживать какое-либо государство или же сохранять с ним хорошие отношения, мы, преследуя эту цель, забываем все остальное. Я всегда утверждаю, что теперь, когда внутренняя наша политика строится в предвидении запаздывания мировой революции, нам и в нашей внешней политике приходится с этим считаться, т. е. нам всегда нужно уметь оценивать тот удельный вес, который мы имеем на мировой арене, и надлежит выступать более активно в так называемом международном концерте. Ибо чем более замедлен темп мировой пролетарской революции, тем более важным фактором являемся мы в период, так сказать, кооперации буржуазных государств с советскими. С этой точки зрения я всегда осуждал нашу слишком мягкую политику в отношении, например, Литвы, которой, по-моему, ничего даром давать не следует, памятуя о том, что она, как и все, играет на два фронта, а без нас обойтись никак не сможет. Кемаль тоже, несомненно, играет на несколько фронтов, и несомненно также, что мы ему очень нужны. И нужны мы ему не только потому, что оказываем материальную помощь, но, главным образом, ввиду нашего морального значения: трудящиеся массы Турции, как и везде, за нас, и содружество Кемаля с нами подымает его престиж в глазах этих масс. Правда, эти массы в Турции не настолько дифференцированы, чтобы мы могли опираться на них против Кемаля, т. е. против дворянско-помещичьей группировки, но и Кемаль не может уже идти против своих трудящихся, т. е. против нас. Консеквентная защита нами интересов армян как максимально угнетенного народа, подымает доверие к нам и в среде мусульманских народных масс, как тоже угнетенных даже и в Турции, а еще больше и в других государствах Востока; у нас в Туркестане, в Афганистане, Персии, Индии. Поэтому бояться порчи отношения из-за п. 2 не приходится. Наконец, п. 2, как и 3, должны быть разумно осуществляемы. Если мы, ссылаясь на переговоры кемалистов с дашнаками и обещания первых последним (а против этого последние ничего не имеют), предложим Кемалю вступить в переговоры с Правительством АССР при нашем посредничестве, то из-за этого, конечно, Кемаль с нами не порвет, а переговоры могут тянуться столько, сколько нам необходимо. В это же время все выгоды приручения дашнаков будут существовать.

Какие же это выгоды? Я полагаю, что Армянский вопрос действительно популярен и в пролетарских массах Европы и Америки. Когда по Европе разъезжают теперь грузинские меньшевики и татарские мусаватисты с агитацией против нас за наш империализм и насилие над Грузией и Азербайджаном, когда отставные правительства Грузии, Армении и Азербайджана заключают против нас союз за границей (как было недавно) и когда их защищают заграничные социал-предатели всех мастей и оттенков, то нам вовсе не выгодно, чтобы ко всем этим воплям присоединились еще голоса армянских дашнаков, которые более энергичны, нежели другие, и действительно смогут взяться за террор ради привлечения к себе внимания. И, наоборот, нам очень выгодно, если армяне выйдут из Кавказского белогвардейского союза и повсюду будут вести агитацию за нас. Армения - наиболее страдающая страна и наиболее привлекает к себе симпатии, поэтому работа армян за границей за нас нейтрализует работу всех Джорданиев против нас. Мы же достигаем этого очень малой ценой; повторением того, что всегда сами говорили. Кроме того, в результате этого соглашения Армения получает некоторый контингент интеллигентных армянских работников, в которых сильно нуждается. Принимая во внимание столь частое головотяпство наших товарищей, - мы ничего не потеряем, если в результате соглашения с дашнаками (см. прил. №4) в Армении головотяпство несколько сократится. Ведь счел же нужным тов. Ленин дать тов. Мясникову документ, собственно говоря предупреждающий против головотяпства (кстати, дашнаки очень довольны этим документом). Если даже предположить, что альянс с дашнаками, благодаря мещанскому характеру этой партии, окажется столь же недолговечным, как был наш альянс с левыми с.-р., то все же все нынешние выгоды остаются. Доверие армянского народа останется всегда на нашей стороне, гражданская война в Армении прекратится; к Советской Армении будут присоединены Зангезур и Карабах, наш престиж как защитника малых и угнетенных народов подымается во всем мире, и агитация против нас по кавказским вопросам будет парализована; в то же время мы проучим Кемаля, доказав ему, что вести свою политику за нашей спиной невозможно, и мы оказывать ему помощь при враждебном отношении к нам вовсе не намерены.

Вот почему все мы, ведшие переговоры, согласились парафировать прилагаемые документы, т. е. показать, что лично мы за их подписание, и вот почему я усиленно и решительно советую Вам согласиться с нами и разрешить нам подписать эти документы. Формально дела обстоят так: никаких обязательных решений не принято. Т. т. Тер-Габриэлян и Тер-Ваганян едут в Москву для доклада. В случае согласия ЦК с нами, они там подпишут документы и пришлют их мне, я подпишу со своей стороны и обменяюсь документами с дашнаками, которые здесь ждут ответа ЦК РКП. Так как дашнаки не могут долго ждать, а я тоже думаю вскоре возвратиться в Россию на работу, то решение ЦК по этому вопросу должно воспоследовать возможно скорее. Еще два слова. Дашнаки хотели, чтобы было выработано соглашение. Я этому воспротивился, указав на отсутствие здесь сторон, и предложил принятую форму дашнакского предложения и нашего ответа. В вопросе же внутриармянском мы ничего, кроме посредничества, на себя взять не можем, по-моему. Подписал: С коммунистическим приветом А. Иоффе. Рига, Бильдерлинсгоф, 14 июля 1921 г." (РГАСПИ, ф. 2, оn. 2, д. 760, л. 107).

Г. Чичерин В. Молотову: "24 июля 1921 г. Пометы: "№ 3. Иоффе", "Армения", "в архив". Тов. Молотову. Уважаемый товарищ. Еще 16 июля по поводу переданного Центральному Комитету доклада товарищей Иоффе, Тер-Габриэляна и Тер-Ваганяна я написал в Политбюро о том, что не только совершенно неприемлемо парафированное в Риге соглашение, в котором наши делегаты обещали хлопотать о присоединении турецкой Армении к Армянской Республике, но самый факт оставления такого проекта в руках "дашнаков" может вести к серьезным осложнениям для нашей турецкой и вообще восточной политики и может иметь для нас роковые последствия. С тех пор прошло более недели, и Политбюро не приняло никакого решения. Самый факт отсутствия реагирования со стороны ЦК на это может иметь неблагоприятные последствия. Это может быть истолковано в том смысле, что ЦК не находит ничего особенно заслуживающего порицания в этой политике опрокинуть Русско-Турецкий Московский договор. Для того, чтобы предотвратить роковые последствия этих необычайных предложений, необходимо, чтобы ЦК реагировал, не откладывая дольше. Отсутствие осуждения со стороны ЦК само по себе нам сильно повредит. С коммунистическим приветом, Георгий Чичерин" (РГАСПИ, ф. 2, оn. 2, д. 776).

Из протокола №53А заседания политбюро ЦК РКП(б): "26 июля 1921 г. Опрошены по телефону члены Политбюро ЦК: т. т. Ленин, Троцкий, Зиновьев, Каменев и Молотов... Слушали: 13.0 проекте соглашения с дашнаками, парафированного в Риге т. Иоффе. Постановили: Проект соглашения, подписанный т. Иоффе и другими в Риге относительно дашнаков, решительно отклонить... Секретарь ЦК В. Молотов" (РГАСПИ, ф. 17, оn. 3, д. 192, л. 3).

А. Иоффе Г. Чичерину: (не ранее 28 июля - не позднее 4 августа 1921 г.) "Уважаемые товарищи! Сейчас получили шифровку от т. Чичерина с сообщением, что п. 2 проекта соглашения с дашнаками решительно отклоняется ЦК-ом, что вопрос об амнистии будет рассматриваться в Эривани, что совершенно недопустимо касаться вопроса о Турецкой Армении, ибо мы твердо соблюдаем Московский договор и потому большим несчастьем будет, если у дашнаков останется парафированная нами бумажка. Т. Чичерин говорит, что мы "ужасно подвели", нельзя ли устроить так, чтобы "следов не осталось". Я глубоко сожалею, если невольно подвел, но не могу считать себя виновным. Об этом ниже. Прежде всего я хотел бы отметить, что уничтожить следы теперь, к сожалению, уже невозможно: если бы мне даже удалось различными хитросплетениями заполучить обратно от дашнаков "несчастную" бумажку, то и тогда "следы" остались бы, т. к. переговоров уничтожить нельзя и они все равно остаются фактом, как фактом - даже и при уничтожении бумажки - останется и все сказанное во время переговоров. Но я еще раз повторяю, что все наши заявления здесь делались нами исключительно от нашего личного имени, что неоднократно нами подчеркивалось, и никакой поэтому обязательной силы не имеют. По той же причине мы ничего здесь не подписали. Если даже признать, что мои и личные заявления, не имея юридической силы, все же имеют моральную, - то я постараюсь ниже показать, как из этой беды можно сделать выгодную комбинацию. Теперь же хочу в двух словах коснуться фактической стороны дела. Никакой абсолютно информации и совершенно никаких директив или указаний мною получено не было и в этих именно переговорах я, конечно, не мог знать, что вредно и что полезно. А так как во время переговоров молчать все же нельзя, ибо тогда и переговоров-то никаких не было бы, - а восточная наша политика весьма мало и плохо мне известна (замечу мимоходом, что сам московский договор мне только случайно известен), - то во всех своих речах и заявлениях я, естественно, мог исходить только из общих предпосылок нашей международной политики. Категорически утверждаю, что во все время переговоров с дашнаками мною ничего не было заявлено такого, чего бы мы давно уже и неоднократно не говорили. Еще во время Бреста мы все (и я лично в переговорах с Хакки-пашой) говорили, что не представляем себе разрешения Армянского вопроса без разрешения вопроса о Турецкой Армении, и требовали права самоопределения и для армянских беженцев; то же самое я неоднократно заявлял в Берлине во время своих переговоров с Талаатом, то же самое заявили в прошлом году дашнакам Каменев и Литвинов, о чем у дашнаков имеются вполне реальные "следы"; то же самое, наконец, имеется в многочисленных заявлениях нашего правительства и Коминтерна. Повторяю, в Риге мы ничего нового не говорили, но неоднократно оговаривались, что говорим от своего личного имени. Если этого все же говорить не надо было, то надо было нас предупредить. Однако я и до сих пор не согласен, что этого говорить не надо было. Я исхожу из своего понимания общеполитической ситуации и, главным образом, конечно, со своей европейской точки зрения. Как всегда, я в особенности считался с тем, какое впечатление переговоры и соглашение с дашнаками могут оказать на пролетарские массы крупнокапиталистических стран. Как бы ни важны были практические результаты всяких переговоров сами по себе, я всегда, однако, особливо считаюсь с агитационно-пропагандистским их значением и никогда не говорю ни единого слова, которое в этом отношении могло бы быть использовано против нас, из-за чего столь частые конфликты с Наркоминделом.

Вопрос о самоопределении - один из кардинальнейших вопросов нашей международной агитации. Империалистическая склока, приведшая к Мировой войне и еще более обострившаяся после нее, постольку отталкивает массы в нашу сторону, поскольку мы в этой склоке никакого участия не принимаем и никакого империализма не покрываем, а являемся единственными и истинными защитниками всех угнетенных народов. Как раз теперь, когда реальная наша политика на Кавказе пошла в некотором противоречии с этой идеальной политикой, когда агитация против нас со стороны кавказских социал-соглашателей несомненно нам сильно вредит, было бы, по-моему, нецелесообразно отказаться признать Армянский вопрос своим вопросом и занять в этом вопросе позицию, отличную от той, которую мы занимаем со времени Бреста. Как раз теперь, в момент кризиса третьего Интернационала и неизбежной путаницы, создающейся в умах западных рабочих, ввиду нашего так называемого "поправения" во внутренней политике, - особливая прямизна линии нашей международной политики имела бы сугубо важное значение. Переход на нашу сторону самого крикливого врага нашего - дашнаков, не только нанес бы смертельный удар агитации Чхеидзе и К°, но и просветлил бы несколько умы колеблющихся рабочих на Западе, которых со всех сторон пытаются убедить, что коммунистические эксперименты в России потерпели полное фиаско, ибо Ленин-де вынужден был капитулировать во внутренней политике, где он идет "на выучку к капитализму", и во внешней политике, где он вынужден идти на соглашение с некоторыми империалистами, отдавая более слабых на съедение более сильным (по договору с Англией выдача ей индусов, афганцев и т. д., по договору с Кемалем выдача туркам армян и т. д.). Именно на Востоке прямизна линии защиты самоопределения должна иметь особую важность, ибо на Востоке, более чем где бы то ни было, национально-освободительное движение идет и пойдет под коммунистическим знаменем, т. е. под нашим российским, пока мы сами ему верны. Я нисколько не сомневаюсь, что с европейской точки зрения такое наше поведение и соответственный наш ответ дашнакам были бы только полезны. И я не понимаю, каким образом все это могло бы расцениваться как нарушение Московского договора с кемалистами. Ведь мы должны и могли бы сообщить наш ответ дашнакам в Ангору как принципиальное мнение ЦК РКП (а не правительства) (!), заявив, что правительство РСФСР, строго соблюдая Московский договор, не желая вмешиваться во внутренние дела ни Турции, ни Армении, предлагает Ангорскому правительству вступить в переговоры с Советской Арменией на том основании, что сами кемалисты уже вели переговоры с дашнаками, т. е. с бывшим правительством Армении.

Повторяю, не могу понять, как это можно было бы счесть за нарушение договора, но я вполне понимаю, что Кемаль попал бы в неловкое положение, ибо не мог бы нам ответить, что предлагал дашнакам часть Турецкой Армении только за десоветизацию Русской, и в то же время, при своем нынешнем заигрывании с Антантой, - обязавшейся в Армянском вопросе, - не мог ответить нам, что он чихает на армян и никаких переговоров с Арменией не хочет, т. е. Кемаль получил бы хороший урок, что не следует за нашей спиной вести враждебной нам политики. А я полагаю, что всем нашим невольным протеже от времени до времени следует давать уроки. Как однако обстоит вопрос с восточной точки зрения, я судить не берусь до ознакомления с востоком на месте. Я вполне представляю себе такое положение, при котором всякая создаваемая нами кемалистам неловкость нам же невыгодна. Я понимаю также, что в известных условиях мы можем быть вынуждены вести такую политику, при которой, якобы поддерживая малые народы, мы фактически вынуждены отдавать их на съедение Кемалистскому империализму, что может быть такая ситуация, когда хорошим нашим отношениям с исламом должно быть все принесено в жертву и когда, следовательно, наилучшей дипломатией явилось бы умение затушевать все наши эти грехи и замазать все искривления нашей общей линии. Если бы действительно была необходимость такой политики на Востоке, то мы, конечно, наделали здесь массу ошибок. Вина в этом падает на тех, кто нас не предупредил, но ошибки исправить надо. Вопрос как. Я опять и теперь никаких указаний не имею. Если я просто передам дашнакам, что пункт второй абсолютно неприемлем, то, по-моему, получится еще одна ошибка. Дашнаки и все их органы, за границей повсюду признаваемые как официальные представительства Армянской республики, будут вопить и всячески нам пакостить, а перед Кемалем мы все же ничего не выиграем, ибо и переговоры, и наши здешние заявления ему станут известны. Поэтому дашнаков надо тянуть. Я им скажу, что никакого ответа не получил, и пообещаю ответ из Москвы. В понедельник выеду, поговорим и сообразим, что им ответить.

Что касается "кемалистов", то на моей "ошибке" (если это ошибка), по-моему, еще можно заработать. По-моему, нужно в этом случае сообщить через Нацаренуса в Ангору, что дашнаки просили переговоров с ЦК РКП по вопросу о совместной работе в Армении. Во время этих переговоров они поставили принципиально армянский вопрос. Представители ЦК высказались принципиально... и тут изложить пункт второй, но правительство РСФСР настолько лояльно в осуществлении Московского договора, что воздействовало на ЦК РКП в смысле неподписания этого заявления его представителей. И это несмотря на то, что дашнаки официально сообщили о своих переговорах с правительством Кемаля и об обещании последнего им части Турецкой Армении за десоветизацию советской таким образом" (РГАСПИ, ф. 2, оn. 2, д. 804, лл. 1-2).

Г. Чичерин В. Ленину: "31 июля 1921 г. В письме тов. Иоффе по поводу нашего официального ответа дашнакам говорится в конце, что его будто бы собираются командировать по разным восточным странам и, между прочим, в Ангору. Я до сих пор абсолютно не слышал о том, чтобы предполагалось послать тов. Иоффе в Ангору. Тов. Молотов сообщал мне, что имеется в виду послать тов. Иоффе для контроля над внутренней политикой Турккомиссии, которая, конечно, в таком контроле сильно нуждается, но никто не сообщал о намерении возложить на тов. Иоффе какие-нибудь поручения по внешней политике. Против таких поручений, в особенности по отношению к турецкому правительству, я решительно протестую. Ни тов. Нацаренус в Ангоре, ни тов. Ротштейн в Тегеране отнюдь не нуждаются в контроле тов. Иоффе. Вообще у тов. Иоффе по восточным вопросам крайне наивные, прекраснодушные и романтические взгляды. Еще в его бытность в Берлине его экскурсы в восточную политику были всегда крайне неудачны, например, его переговоры с Талаатом. У тов. Иоффе всегда имеется наклонность ставить нас перед свершившимися фактами. Мы не можем наперед знать, о чем будет идти речь, и потому он говорит, что не было инструкции. То же самое он говорит и относительно теперешних переговоров с дашнаками, относительно которых никто ни в малейшей степени не мог предвидеть, чего они коснутся. После же их начала тов. Иоффе ни единым словом не известил нас о том, о чем там говорилось... С коммунистическим приветом, Георгий Чичерин" (РГАСПИ, ф. 5, оп. 1, д. 2057, лл. 37-38).

С Нацаренус Г. Чичерину: "12 августа 1921 г. Помета рукою В. Ленина: "В архив". В исполнение №820, посланного Вам 7/8 сегодня имел продолжительную беседу с М. Кемалем, он подтвердил решение Меджлиса - передать весь имеющийся государственный хлеб Самсунского района в распоряжение Ленина для голодающих русских братьев. Коснувшись вскользь имеющей быть Вашингтонской конференции или новой попытки к интервенции Советской России, остановились главным образом на вопросе расширения базы борьбы с Антантой. Объединенному капиталу необходимо противопоставить большую силу, чем Россия и Турция вместе взятые. Для этого необходимо срочно приступить к сплочению, организации всех революционных и националистически-революционных групп и элементов восточных стран, ставящих себе задачей борьбу с империализмом и капитализмом. Но чтобы эта организационная борьба была наиболее успешна и быстра, ибо Антанта не ждет и готовит новый удар для народов, необходимо максимальное сближение Советской России и Турции, как первых из восставших и имеющих за собой государственный аппарат и некоторую мощь. Сближение это возможно лишь при коренном изменении внутренней и внешней политики Турции, приближении ее к российским формам государственности. По имеющимся сведениям, в большинстве стран Ближнего Востока без особого труда возможно изменение руководящих государственных начал в смысле большей революционной деятельности. В Ангору все время прибывают представители националистов восточных стран, я с ними поддерживаю связь. М. Кемаль целиком разделяет это положение и выражает полную готовность начать эту великую работу на благо восточных народов. Самым категорическим образом выброшена из объединяющих идей, долженствующих быть положенными в основу этой федерации, - религия, никакой даже видимости религиозной здесь не должно быть. Эта беседа велась совершенно секретным частным порядком как мной, так М. Кемалем. Если Вы считаете, что такая работа своевременна, прошу директив и указаний. Я полагаю, что сейчас наиболее подходящий момент, упускать который не следует. Распространяя эту работу на все восточные мусульманские страны, включая сюда Индию и Египет, связь с которыми имеется, подрываем могущество Антанты в самом корне. Эта работа может иметь несколько форм, от открытой до абсолютно конспиративной. Ожидаю немедленных указаний. Нацаренус" (РГАСПИ, ф. 2, оп. 2, д. 839, л. 1).

Г. Чичерин С. Нацаренсу: "23 августа 1921 г. Теперь Вы уже имеете и мою краткую телеграмму, и полный текст моей ноты Юсуфу Кемалю о нашем согласии принять участие в Карсской конференции с кавказскими республиками. О том же был уведомлен с исчерпывающей полнотой Али-Фуад. На приглашение Юсуфа Кемаля прислали ответ Грузия и Азербайджан. Армянскому правительству я рекомендовал обратиться к Юсуфу Кемалю с выражением желания принять участие в конференции, основываясь на Вашем сообщении, что Турция это предложение сейчас же примет. В то же время я писал Вам, что нам нужно удостовериться, будет ли борьба в действительности продолжаться до конца, при каких бы то ни было обстоятельствах, или в случае дальнейших неудач Кемалистские правящие сферы разбегутся по Европам и будут спасать себя лично. На это я до сих пор не получил от Вас ответа, между тем с этим мы должны сообразоваться" (АВПР. ф. 04. оn. 39. п. 232. д. 52994. лл. 26-27).

[Pandukht]

Очерк двенадцатый. Как Сталин "сдал" Карабах Азербайджану

Если бы автору пришлось описывать проблему вхождения в 1921 году Карабаха в состав советского Азербайджана языком спортивных комментаторов, то вначале следовало бы назвать состав игроков матча. Это легко определяется при изучении протоколов заседания Кавбюро ЦК РКП(б). Во-вторых, осуществляется разбор наиболее характерных игровых ситуаций. Поэтому наш двенадцатый очерк начинается с постановки вопроса, вызвавшего наиболее острую реакцию наших бакинских оппонентов: "Ошибся ли московский корреспондент американской газеты Washington Post, утверждая, что "Сталин сдал Карабах Азербайджану?".

Для начала приведу небольшой отрывок из статьи моего действительно сокурсника по университету, мною уважаемого известного историка, доктора исторических наук, профессора Джамиля Гасанлы, которая была опубликована ИА REGNUM в рамках развернувшейся полемики:

"3 июня 1921 года состоялось заседание Кавказского Бюро ЦК РКП(б) при участии членов Бюро Орджоникидзе, Махарадзе, Нариманова, Мясникова, Орахелашвили, Назаретьяна, Фигатнера и кандидата в члены Бюро секретаря ЦК Азербайджанского КП(б) Каминского, а также члена ЦК КП(б) Грузии Элиавы. На вечернем заседании пленума в повестке дня было три вопроса: 1) Азербайджанский вопрос; 2) Зангезурский вопрос; 3) О кочевниках. Решения по первому и третьему вопросам отражены в протоколе №6, однако по второму вопросу вместо решения имеется запись "см. приложение к протоколу" (Протокол №6 вечернего заседания Пленума Кавбюро ЦК РКП (б). 03.06.1921. РГАСПИ, ф. 64, оп. 1, д. 1, л. 76 об.).

Здесь, как говорится, и кроется корень зла. Во-первых, решение Кавбюро ЦК РКП(б) по Зангезурскому вопросу, состоявшее из 7 пунктов, было принято с грифом "совершенно секретно", хотя протокол №6 целиком такого грифа не имеет. Во-вторых, из 7 пунктов этого секретного решения только 6 касаются Зангезура, а пункт пятый имеет отношение исключительно к Нагорному Карабаху, и в нем записано следующее: "Указать в декларации Армянского правительства о принадлежности Нагорного Карабаха Армении" (Приложение к протоколу №6 вечернего заседания Пленума Кавбюро ЦК РКП (б). 03.06.1921. РГАСПИ, ф. 64, оп. 1, д. 1, л. 77).

То есть в "совершенно секретной" форме Армении было поручено выступить с правительственной декларацией, где указать принадлежность Нагорного Карабаха Армении. После подобного решения, 12 июня Совет Народных Комиссаров Армении издал Декрет о присоединении нагорной части Карабаха к Армении. В нем было записано: "На основе декларации Революционного Комитета Социалистической Советской Республики Азербайджана и договоренности между социалистическими республиками Армении и Азербайджана, провозглашается, что отныне Нагорный Карабах является неотъемлемой частью Социалистической Советской Республики Армении" (Бакинский рабочий от 22 июня 1921). Этот декрет, подписанный 12 июня А. Мясниковым (Мартуни) и М. Карабекяном, был 15 июня обсужден в ЦК КП(б) Армении, после чего было принято решение о его публикации. Там было сказано: "Опубликовать декрет о присоединении Нагорного Карабаха к Советской Армении". На том же заседании пятым пунктом стоял вопрос "О направлении представителя в Карабах". В решении было записано: "Тов. Мравяна и с ним Пирумова, Акопа Иоанисяна, Тер-Симоняна и группу других товарищей направить в Карабах" (Протокол №8 заседания ЦК КП Армении. 15.06.1921. РГАСПИ, ф. 64, оп. 1, д. 105, л. 11 об.). В соответствии с этим решением, только 19 июня, то есть спустя целую неделю, Армянский Революционный Комитет опубликовал в прессе правительственный декрет. Асканаз Мравян был утвержден чрезвычайным поверенным в Нагорном Карабахе.

Знакомство с текстом декрета СНК Армении от 12 июня выявляет интересные моменты: вопреки тому, что было записано в декрете, ни в декларации Азревкома ничего не говорилось о передаче Нагорного Карабаха Армении, ни между республиками не было оформлено какое-либо юридически значимое соглашение. Видимо, авторы декрета вдохновились "совершенно секретным" решением по "Зангезурскому вопросу", принятым Кавбюро ЦК РКП(б) при председательстве Г. Орджоникидзе и секретарстве Я. Фигатнера от 3 июня 1921 года. И почему-то решение Кавбюро ЦК РКП(б) от 3 июня не упоминается в декрете от 12 июня. Этому, во-первых, мешал гриф "Совершенно секретно", а, во-вторых, Кавбюро ЦК РКП(б) не имело полномочий принимать подобное решение".

"С чем же были связаны столь поспешные и юридически незаконные действия по передаче Нагорного Карабаха Армении, какова подоплека действий армянского руководства и Кавбюро ЦК РКП (б) в мае-июне 1921 года?", - задается вопросом Джамиль Гасанлы и продолжает: "Дело в том, что на 15 июня в Тифлисе были назначены обсуждения в комиссии по урегулированию пограничных вопросов между Закавказскими республиками. 2 мая 1921 года на пленуме Кавбюро ЦК РКП(б) для уточнения внутренних границ Закавказских республик была создана комиссия из представителей трех республик во главе с С. Кировым (Протокол №2 заседания Кавбюро ЦК РКП(б). 02.05.1921. РГАСПИ, ф. 64, оп. 1, д. 1, л. 57). Поэтому Кавбюро ЦК РКП(б) своим решением от 3 июня, а армянское правительство декретом от 12 июня о включении Нагорного Карабаха в состав Армении хотели накануне Тифлисских обсуждений поставить Азербайджан перед свершившимся фактом. 26 июня на заседании Азербайджанского Совнаркома состоялось обсуждение доклада А. Караева о его поездке в Нагорный Карабах и Нахичевань. Было признано целесообразным изучить претензии Армении на Нагорный Карабах и подготовить обширный доклад для СНК, для чего и создали группу из трех человек - Шахтахтинского, Везирова и Алиева. Пришли к согласию, что следует отменить полномочия, данные Мравяну армянским правительством, пока не будет завершена работа этой группы, и поставить об этом в известность Г. Орджоникидзе, председателя Армревкома Мясникова, военно-морского комиссара Азербайджана Караева и самого Мравяна (Протокол заседания СНК Азербайджана. 26.06.1921. ГААР, ф. 411, оп. 1, д. 12, л. 1). Следуя этому решению, 27 июня Н. Нариманов телеграфом сообщил Орджоникидзе и Мясникову, что единоличное решение проблемы Нагорного Карабаха Армревкомом и появление в Нагорном Карабахе Мравяна в качестве чрезвычайного уполномоченного Армении Совнарком Азербайджана единогласно считает невиданной политической и тактической ошибкой. Также была выражена просьба немедленно отозвать Мравяна (Телеграмма Н. Нариманова Г. Орджоникидзе и А. Мясникову (копия А. Мравяну и А. Караеву. 28.06.1921. РГАСПИ, ф. 85, оп. 13, д. 98)". По мнению Джамиля Гасанлы, "анонимное" согласие от имени Азербайджана армянам давали лица, сконцентрировавшие тогда в руках реальную власть на Кавказе - Г. Орджоникидзе и С. Киров. Они якобы искали пути передачи армянам Карабаха.

А теперь приведем цитируемые нами исторические документы. Из протокола №11 Вечернего заседания Пленума Кавбюро ЦК РКП(б): "4 июля 1921 г. Слушали: 5. Карабахский вопрос. При обсуждении этого вопроса выявились две точки зрения и были представлены на голосование следующие вопросы: а) Карабах оставить в пределах Азербайджана. Постановили: голосуют за: Нариманов, Махарадзе, Назаретян. Против: Орджоникидзе, Мясников, Киров, Фигатнер(!).

Слушали: б) плебисцит провести во всем Карабахе с участием всего населения, как армян, так и мусульман. Постановили: голосуют за: Нариманов, Махарадзе.

Слушали: в) Нагорную часть Карабаха включить в состав Армении. Постановили: голосуют за: Орджоникидзе, Мясников, Фигатнер, Киров. Постановили: ввиду того, что вопрос о Карабахе вызвал серьезное разногласие, Кавбюро ЦК РКП считает необходимым перенести его на окончательное решение ЦК РКП(!). При голосовании по вопросу о Карабахе товарищ Орахелашвили отсутствовал. Секретарь Кавбюро ЦК РКП Фигатнер" (РГАСПИ, ф. 64, оп. 1, д. 21, лл. 6-7).

Этот документ доказывает следующее:

Во-первых, что Декрет от 12 июня 1921 года Совета Народных Комиссаров Армении о присоединении нагорной части Карабаха к Армении имел под собой определенную, но "местную" основу. Похоже, что в данном случае Эривань пыталась упредить нежелательный ход "местных событий", рассчитывая на положительное для Армении готовившееся постановление ЦК РКП(б). В партийной иерархии большевиков решения наиболее важных, не говоря уже о спорных проблемах, принятых региональными бюро, обязательно проходили процедуру утверждения в ЦК РКП(Б) в Москве. Кстати, именно Политбюро ЦК 30 сентября 1921 года одобрило, к примеру, постановление Кавбюро о наделении горцев землей. Но в нашем случае все обстояло иначе.

Из протокола №12 заседания пленума Кавбюро ЦК РКП(б): "5 июля 1921 г. Присутствуют: член ЦеКа РКП Сталин, члены Кавбюро т. т. Орджоникидзе, Махарадзе, Киров, Назаретян, Орахелашвили, Фигатнер, Нариманов и Мясников, наркоминдел АССР Гусейнов.

Слушали. 2. Т.т. Орджоникидзе и Назаретян возбуждают вопрос о пересмотре постановлений предыдущего Пленума о Карабахе.

Постановили: 2. (а) Исходя из необходимости национального мира между мусульманами и армянами и экономической связи верхнего и нижнего Карабаха, его постоянной связи с Азербайджаном, Нагорный Карабах оставить в пределах АССР, предоставив ему широкую областную автономию с административным центром в гор. Шуше, входящей в состав автономной области.

б) Поручить ЦеКа Азербайджана определить границы автономной области и представить на утверждение Кавбюро ЦК РКП.

в) Поручить президиуму Кавбюро ЦК переговорить с ЦеКа Армении и ЦеКа Азербайджана о кандидате на Чрезвычкома Нагорного Карабаха.

г) Объем автономии Нагорного Карабаха определить ЦеКа Азербайджана и представить на утверждение Кавбюро ЦеКа.

Секретарь Кавбюро ЦКРКП Фигатнер. С подлинным верно: Управделами Ершова. Печать Кавбюро ЦК РКП(б)" (РГАСПИ, ф. 64, оп. 1, д. 1, л. 125).

Как видим, ЦК РКП(б) на заседании Кавбюро представлял И. Сталин, что и предопределило решение вопроса о включении Карабаха в состав советского Азербайджана. Имел ли он на это соответствующие полномочия Кремля или действовал по собственной инициативе, остается неясным, поскольку наши поиски необходимых документов в архивах пока не дали результатов. Нельзя исключать и того, что Кремль сознательно ограничился при определении вопроса о статусе Карабаха постановлением одного только Кавбюро РКП(б) по Карабаху. Но почему-то Джамиль Гасанлы обошел своим вниманием этот важнейший вопрос.

Из протокола №13 заседания Пленума Кавбюро ЦК РКП(б): "7 июля 1921 г. Присутствовали: член ЦК РКП Сталин, члены Кавбюро т. т. Орджоникидзе, Махарадзе, Киров, Нариманов, Мясников, Назаретян, Орахелашвили, Фигатнер, наркоминдел ССР Грузии т. Сванидзе, наркоминдел ССР Армении Мравян.

Слушали: О присоединении нейтральной зоны к Грузии или к Армении. Постановили: 1. Вся нейтральная зона входит в состав ССР Армении (Голосуют за - 6, воздержался - 1).

Слушали: 2. О присоединении к Армении Ахалкалакского и Храмского районов. Постановили: Передать на рассмотрение ЦК Грузии, заключение которого внести на следующий Пленум... Секретарь Кавбюро ЦК Фигатнер" (РГАСПИ. ф. 64. оп. 1. д. 1. лл. 131-131 об.).

Тут невольно напрашивается вывод: советской Армении взамен Карабаха предлагалось включить в свой состав Ахалкалакский и Храмский районы. Что за этим стояло? Об этом в следующем очерке.

[Pandukht]

Очерк тринадцатый. Сталин - от Карского мира 1921-го до Потсдамской конференции 1945-го

В предыдущем очерке, ссылаясь на архивные документы, мы пришли к выводу, что в начале 1920-х годов проблема Карабаха - то ввод его в состав Советской Армении, то в состав Советского Азербайджана - являлся частным случаем в осуществляемой РСФСР политике в Закавказье и на Ближнем Востоке.

В то время в высших эшелонах власти Кремля шла борьба между так называемыми "революционерами-государственниками" и "революционерами-романтиками". Последних представлял Лев Троцкий. Он был уверен в неминуемой революции если не на Западе (она, по его словам, "запаздывала"), то обязательно на мусульманском Востоке, которому отводилась роль "локомотива революции". Поэтому среди лидеров большевиков не было единства и во мнениях, как выстраивать отношения с кемалистами. Если делать ставку на революцию в Турции, то необходимо использовать геополитический ресурс Азербайджана и способствовать его сближению с Турцией, удовлетворять его территориальные претензии. Когда стал очевиден срыв революционного процесса в Ангоре, то Кремль начал постепенный разворот уже в сторону Армении. Этой ситуацией смогла тогда воспользоваться дипломатия Мустафы Кемаля.

Впрочем, вновь предлагаем обратиться к документам.

Наркоминдел Армянской ССР А. Мравян комиссару иностранных дел правительства ВНС Турции Юсуфу Кемалю: "24 августа 1921 г. Правительство Социалистической Советской Республики Армении считает своевременным окончательное урегулирование взаимоотношений между Советской Арменией и Турцией на прочных договорных основаниях. Вследствие тесной политической и экономической связи Закавказских Советских Республик между собой, мы считаем целесообразным, чтобы договор между Советской Арменией и Турцией был разработан на созываемой в ближайшем будущем конференции между Турцией и остальными закавказскими Республиками с участием представителей РСФСР. Нахождение власти в руках, с одной стороны, Рабоче-Крестьянского Советского Правительства, а с другой стороны, Революционного Правительства Великого Национального Собрания Турции является простой гарантией того, что эти Правительства, свободные от тупого шовинизма и слепой взаимной ненависти своих предшественников, сумеют найти справедливое разрешение для всех вопросов, казавшихся для мудрой европейской дипломатии неразрешимыми, и сгладить таким образом следы той борьбы и взаимной ненависти двух соседних народов, искусно и злонамеренно подогревавшихся империалистической дипломатией. Самые насущные вопросы обеих сторон властно диктуют нам мирное сожительство и полное взаимное доверие. Правительство Советской Армении питает надежду, что Правительство Великого Национального Собрания Турции также разделяет нашу точку зрения и о своем согласии не откажет поставить нас в известность. Примите уверение совершенного к Вам почтения. Народный комиссар иностранных дел Мравян" (МИД СССР. Документы внешней политики СССР. М., 1960. Т. IV, с. 292).

Юсуф Кемаль А. Мравяну: "30 августа 1921 г. С тем, чтобы отразить в договорах, которые предполагается заключить с Закавказскими Советскими Республиками, изложенные в Московском договоре 16 марта 1920 г. положения, касающиеся этих Республик, Правительство мое еще в начале июля с. г. пригласило Правительства вышеуказанных Республик на конференцию, проект созыва которой был разработан в Баку и Тифлисе во время моего пребывания в этих городах весной по моем возвращении из Москвы. Ваша телеграмма от 24 августа дала мне понять, что Правительство Советской Армении вполне согласно с нами и также полагает, что будущая конференция в Карсе представляет удобный случай для того, чтобы окончательно урегулировать отношения между Турцией и Советской Арменией. Было бы не бесполезным прибавить, что я всецело разделяю Вашу точку зрения относительно необходимости для наших двух народов жить в будущем в полном согласии и забыть все прежние их распри, семена которых, как Вы правильно заметили, были посеяны империалистическими державами, которые воспользовались нашими раздорами. Правительство Советской России, как Вы уже знаете, также пошлет в Карс своих делегатов, дабы выполнить обязательства по Московскому договору, и сделает необходимые представления, чтобы Закавказские Республики заключили с Турцией договоры, согласно условиям Московского договора. Турецкая делегация в Карсе будет под председательством Кязима Карабекир паши, командующего нашей восточной армией и депутата от Адрианополя в Великом Национальном Собрании Турции, в составе: Вели бея, депутата от Бурдура, Мемдуха Шевкет бея, полномочного представителя Турции в Баку, и Мухтар бея, главного инженера по постройке Анатолийских железных дорог, бывшего депутата и бывшего статс-секретаря в Комиссариате общественных работ" (Указ. соч. с. 293).

И. Сталин Г. Чичерину: "13 сентября 1921 г. Т. Чичерин! Я читал телеграмму Орджоникидзе, по которой этот последний убеждал Энвера выехать вместе с ним в Москву, а Энвер не согласился. Вполне возможно, что Вы правы, и Энвер теперь там необходим. Что ж... пусть орудует. И. Сталин" (РГАСПИ, ф. 558, оп. 11, д. 824, л. 14).

Г. Чичерин полпреду РСФСР в Ангоре С. Нацаренусу: "13 сентября 1921 г. Уважаемый товарищ! Ввиду невозможности вызвать Вас из Ангоры в Карс, тем более при нынешних обстоятельствах, когда Вам необходимо быть там на месте, и в то же время ввиду отвода турецким правительством тов. Леграна, мы назначили нашим полномочным представителем на Карсской конференции тов. Ганецкого, который едет отсюда с непосредственными свежими инструкциями по новым возникшим вопросам в связи с турецкими делами и в связи с мировой ситуацией. Непосредственные задачи Карсской конференции как будто бы не сложны. Надо заключить договоры с закавказскими республиками на основе Московского договора, не допуская ни уступки нашими товарищами туркам чего-либо большего, чем мы уступили здесь, ни, с другой стороны, использования тяжелого положения турок для нанесения им вреда. Линия должна быть твердой. Что было постановлено на Московской конференции, остается в силе, больше мы туркам не уступаем, чем уступили тогда, ни в территориальном отношении, ни в отношении каких-либо прав. Но и мы, со своей стороны, не сдираем с турок чего-либо за пределами Московского договора. Положение, однако, значительно осложняется теми вопросами и перспективами мировой политики, которые теперь переплетаются с ближневосточными отношениями. Их затронул Юсуф Кемаль в ноте, о которой мы узнали из Ваших шифровок и которую мы сегодня получили в почти полном виде от Али Фуада. Юсуф Кемаль ставит в ней вопрос о широком Соглашении с нами по всей линии, вплетая сюда всевозможные вопросы вплоть до Вашингтонской конференции. Место для обсуждения этого предложения - это Москва и Ангора. Их надо обсудить между мной и Али Фуадом и между Вами и Юсуфом Кемалем. Однако не исключено, что сами турки будут об этом заговаривать с тов. Ганецким... Наш ответ, в сущности, был уже разбросан в многочисленных моих шифровках к Вам. У нас с турками полнейшее дружелюбие, и мы с величайшей симпатией следим за их борьбой. Мы, однако, находимся сами в крайне тяжелом положении, у нас всего мало, мало и вооружения. Пускаться в авантюру, вроде каких-либо войн за нашими пределами, мы ни в коем случае не можем. Это было бы безумием... С коммунистическим приветом, Чичерин" (АВПР, ф. 04, оп. 39, п. 232, д. 52994, л. 31).

Доклад сотрудника посольства РСФСР в Ангоре Б. Пискунова Г. Чичерину: "15 сентября 1921 г... За последнее время несколько ухудшились отношения к русскому посольству в целом. Но это отношение к нам имеет и оборотную сторону: Туркправительство, и в особенности Юсуф Кемаль боятся нашей империалистической, великодержавной политики, которую мы якобы с тем новым курсом нашей внутренней политики, какой мы сейчас взяли, проводим в первую голову по отношению к Анатолийской Турции. Во всех без исключения наших беседах, как о Кавказской конференции, об улучшении связи, о концессиях на Чорохскую медь и Квацанский завод и проч., М. Кемаль видит какие-то наши козни по отношению к Туркправительству, наши настойчивые требования, чтобы конференция была в Карсе, породили у Ю. Кемаля подозрение, что мы хотим вновь оттягать Карсскую область и передать Армении. Десятки раз я слыхал и от Ю. Кемаля, и от М. Кемаля жалобы на оказываемую Москвой поддержку и помощь Энвер-паше и на какие-то военные приготовления, направленные против Турции закавказских республик" (АВПР, ф. 04, оп. 39, п. 232, д. 52992, лл. 26-26 об.).

Нота Г. Чичерина послу ВНСТ Али Фуаду: "17 сентября 1921 г. Господин Посол, Ваше вчерашнее письмо за №867 показывает, что некоторые элементы, враждебные хорошим отношениям между Россией и Турцией, продолжают стараться внести сомнение в точку зрения Турецкого правительства на намерения и добросовестность Русского правительства. Никакого плана оккупации Нахичевани Арменией не существует. Все вопросы, вытекающие из Московского договора и оставленные неразрешенными, будут разрешены конференцией в Карсе на основании означенного договора. Примите и проч." (АВПР, ф. 132, оn. 4, п. 4, д. 2, л. 39).

Вторая ассамблея Лиги Наций, 15-ое пленарное заседание: "Женева, 21 сентября 1921 г., 10.30. Доклад Шестого комитета по вопросу об Армении. Председатель: Я прошу председателя Шестого комитета любезно прочитать доклад Комитета по вопросу об Армении.

Докладчик князь де Гимено прочел следующий доклад: 15 сентября 1921 г. Ассамблея передала Шестому комитету на рассмотрение и заключение следующую резолюцию профессора Джилберта Мэррея, делегата от Южной Африки, внесенную 12 сентября 1921 г.:

Национальный очаг для турецких армян

"Что, ввиду предложенных в марте с. г. Верховным Советом условий установления мира между Грецией и Турцией, в соответствии с которыми Державы предложили создать Национальный очаг для турецких армян, границы которого должны быть установлены Лигой Наций, Ассамблея передает вопрос о Национальном очаге на рассмотрение Шестого комитета".

Шестой комитет на своем заседании 15 сентября 1921 г. единогласно принял следующую резолюцию, предложенную лордом Робертом Сесилем, которую сейчас вносят на рассмотрение Ассамблеи:

"Имея в виду, что Первая Ассамблея 18 ноября 1920 г. обязала Совет обеспечить будущее Армении;

И поскольку Совет, считая, что положение, сложившееся в Малой Азии, пока не позволяет принять необходимые меры, поручил 25 февраля 1921 г. Генеральному секретарю следить за развитием событий, касающихся Армении, с целью обеспечить принятие Советом последующих решений:

И поскольку, тем временем, Верховный Совет в ходе пересмотра Севрского договора предложил предусмотреть создание Национального очага для армян; И поскольку подписание Мирного договора между Турцией и Союзными Державами, вероятно, состоится в недалеком будущем; Ассамблея настоятельно призывает Совет убедить Верховный Совет Союзных Держав в необходимости предусмотреть в этом договоре положения, гарантирующие будущее Армении и, в частности, создающие для армян Национальный очаг, полностью независимый от турецкого правления".

Председатель: Сейчас выступит лорд Роберт Сесиль.

Лорд Роберт Сесиль (Южная Африка): Мы не можем забывать, что к числу главных целей Лиги относится сохранение мира и обеспечение уважения к договорным обязательствам. С той или другой стороны - независимо от того, рассматриваете ли вы проблему с точки зрения национального обязательства или же с точки зрения международного мира - необходимо, чтобы рано или поздно в Армении была обеспечена справедливость и урегулированы последствия этой великой трагедии. Поэтому, ввиду этих конкурирующих соображений Шестой комитет пришел к выводу, что лучше всего продолжить политику, изложенную Советом в феврале этого года, и просить продолжать следить за развитием ситуации и использовать любую возможность вмешательства, если он сочтет это возможным, чтобы обеспечить такое урегулирование, которое мы все желаем. В той части мира события развиваются быстро; вполне возможно, что в ближайшем будущем участники несостоявшегося Севрского договора вновь должны будут заняться решением юго-восточного вопроса, и, когда наступит время, мы должны убедиться, чтобы справедливость в отношении Армении, интересы мира и чести не были забыты при любом урегулировании, которое может быть достигнуто. Именно с этой целью Шестой комитет настаивает на том, чтобы армянам был предоставлен в качестве элемента любого такого урегулирования Национальный очаг, полностью независимый от турецкого правления.

Эмир Зока-эд-Довлех (Персия): В прошлом году Ассамблея несколько раз обсуждала Армянский вопрос, и я рад отметить, что Армения остается одним из вопросов нашей повестки дня. Как представитель нейтральной страны, соседа Армении, я хотел бы высказать несколько замечаний по этому вопросу, имеющему огромное значение для Персии, для мира в Центральной Азии и, я мог бы даже сказать, для мира во всем мире. Я готов признать, что Армения находится в серьезном и трудном положении. Но мы не должны забыть, когда рассматриваем этот вопрос, что ставим перед собой исключительно деликатную задачу. Как я уже говорил в прошлом году, Персия глубоко сочувствует Армении. После русской революции и событий, потрясших Турцию, сотни тысяч армян нашли убежище на нашей территории. Мы встретили их радушно и обеспечили продуктами питания. Наше правительство сделало все, чтобы облегчить то тяжелое положение, в котором они оказались. Хотя глубоко сочувствую этому несчастному народу, я считаю обязанным заявить, что Армения совершила серьезную ошибку, когда встала на одну из сторон во время последней войны. Все ее беды возникли после того, когда она захотела вмешаться в урегулирование важных международных вопросов. В годы войны почти 70.000 армян вступили в ряды русской царской армии... Армения вступила в этот мировой конфликт по своей собственной инициативе. В настоящий момент турки, которые, к несчастью, воюют с греками, рассматривают армян как своих врагов и воюют с ними ожесточенно, ибо они не могут позволить себе иметь в своем тылу противников, в то время когда с фронта подвергаются нападению греков. Единственное, что мы можем сделать для Армении, - это положить конец этой фатальной войне между Турцией и Грецией. Однако мы могли бы послать в Армению комиссию для выяснения того, в какой части страны имеется большинство армянского населения. Там где турецкое большинство, то эта территория должна быть передана Турции, ибо невозможно оставлять большинство мусульманского населения под армянским правлением, поскольку армяне и мусульмане всегда были врагами. Было бы несправедливо поступить иначе. Лига Наций могла бы предпринять шаги в этом направлении. Наконец, могу ли я попросить Ассамблею уделить Армянскому вопросу особое внимание? Я вновь повторяю, что если война между Турцией и Грецией не закончится, то невозможно будет сделать что-нибудь для Армении, поскольку на ее территорию вторгаются турецкие и русские войска, которые не отступят, пока не прекратятся военные действия в Малой Азии.

Г-н Сефериадес (Греция): Господа, в течение ряда лет на каждой дипломатической конференции и конгрессе рассматривается Армянской вопрос, и эти обсуждения завершались платоническими выражениями сочувствия. Каков же результат? В течение ряда лет за этими выражениями успокаивающего сочувствия с регулярной периодичностью следовала организованная резня сотен тысяч армян. Даже за вашим прошлогодним решением вновь последовали резня и ужасы, неизвестные доселе не только цивилизованным народам, но даже первобытным людям. Каковы же были последствия? На последней конференции в Лондоне в феврале представитель Кемалистской Турции заявил открыто, что поскольку на армянской территории нет больше армян, то Армянский вопрос можно считать окончательно решенным. Согласитесь, господа, что появился новый метод решения международных конфликтов, порядок решения, который бессмысленно искать в учебниках по международному праву. Вы можете судить о моем удивлении, когда я услышал, как последний оратор заявил, что в вопросе об Армении необходимо, чтобы мы не изъяли у Турции никакой армянской территории, где они не составляют сейчас большинство. Если следовать этому принципу, то моральная основа права в цивилизованных странах была бы полностью уничтожена и убийцы стали бы ни больше ни меньше как наследниками своих жертв. Позволено ли будет мне выразить точку зрения, что Ассамблея не имеет права совершить ошибку в этом деле? Человеку свойственно ошибиться один раз; совершить вторую ошибку - значит, проявить отсутствие понимания, но серия ошибок явилась бы преступлением.

Председатель: Если никто больше не хочет выступить, то я объявляю об окончании дискуссии и призываю Ассамблею принять решение по резолюции, предложенной Комитетом.

Г-н Леон Буржуа (Франция): Сэр, я хочу высказаться по предложенной резолюции.

Председатель: Сейчас выступит г-н Леон Буржуа.

Г-н Леон Буржуа (Франция): Я хотел бы сказать несколько слов о последнем абзаце резолюции лорда Роберта Сесиля. В последнем абзаце резолюции говорится: "Ассамблея настоятельно призывает Совет убедить Верховный Совет Союзных Держав в необходимости предусмотреть в этом договоре положения, гарантирующие будущее Армении и, в частности, создающие для армян Национальный очаг, полностью независимый от турецкого правления". Это означает, что будет создана независимая Армения. Ассамблея или даже Совет Лиги не уполномочены принять решение о создании и определении границ этого независимого государства Армения. Эта проблема находится в компетенции Верховного Совета, на рассмотрение которого этот вопрос должны передать те, кому поручено его решение. От имени французской делегации я должен сделать оговорку, но, я повторяю, не в отношении самого вопроса или же в отношении выражения сочувствия, которое мы можем пожелать выразить этим несчастным жителям Армении, но в отношении вопроса о компетенции, который, по-моему, не может быть определен по решению Ассамблеи.

Председатель: Полагаю, что оговорка, сделанная достопочтенным делегатом Франции, будет внесена в протокол.

Лорд Роберт Сесиль (Южная Африка): Я полностью согласен с г-ном Буржуа, что Ассамблея допустила бы огромную ошибку, если бы попыталась указать, каковы должны быть условия мира в любом будущем договоре, который может быть выработан. Но я хотел бы напомнить ему, что во фразе, которую он привел из доклада Шестого комитета, мы просто заявляем то, что Верховный Совет уже решил; мы просто подчеркиваем, что это соответствует желаниям этой Ассамблеи, и мы не думаем - это, конечно, и не входило в наши намерения, - что мы пытаемся узурпировать функции Верховного Совета. Я не думаю, что справедливо высказывать такое обвинение.

Председатель: Желает ли кто-либо проведения поименного голосования? Поскольку никто не просит поименного голосования, то голосование будет проводиться путем вставания с мест глав делегаций. Следующий текст резолюции ставится на голосование Ассамблеи:

Резолюция. Имея в виду, что Первая Ассамблея 18 ноября 1920 г. обязала Совет обеспечить будущее Армении;

И поскольку Совет, считая, что положение, сложившееся в Малой Азии, пока не позволяет принять необходимые меры, поручил 25 февраля 1921 г. Генеральному секретарю следить за развитием событий, касающихся Армении, с целью обеспечить принятие Советом последующих решений;

И поскольку, тем временем, Главные Союзные Державы в ходе пересмотра Севрского договора предложили предусмотреть создание Национального очага для армян;

И поскольку подписание Мирного договора между Турцией и Союзными Державами, вероятно, состоится в недалеком будущем; Ассамблея настоятельно призывает Совет убедить Главные Союзные Державы в необходимости предусмотреть в этом договоре положения, гарантирующие будущее Армении и, в частности, создающие для армян Национальный очаг, полностью независимый от турецкого правления. (Голосование проводилось путем вставания с мест глав делегаций. Резолюция была принята единогласно) (League of Nations. The Records of the Second Assembly Plenary meeting held in Geneva from the 5th of September to the 5th of October, 1921, p. 294-299.)

С. Нацаренус Наркоминделу ВНСТ Юсуфу Кемалю: "22 сентября 1921 г. Господин Комиссар, Я имею удовольствие препроводить при этом перевод телеграммы, которую я только что получил от товарища Чичерина, Народного комиссара по иностранным делам РСФСР. "Передайте Правительству Великого Национального Собрания Турции наши живейшие поздравления по случаю турецких побед и наши пожелания турецкому народу дальнейших успехов в его борьбе против вторжения империализма. Чичерин". Присоединяясь к поздравлениям моего Правительства, я надеюсь вскоре поздравить Вас с полной и окончательной победой турецкого народа, которая обеспечит ему наряду с политической также и экономическую независимость, составляющую основу настоящей независимости каждого народа. Примите, господин Комиссар, уверение в моем весьма высоком уважении. Нацаренус" (МИД СССР. Документы внешней политики СССР. М., 1960. Т. IV, с. 370).

Председатель делегации РСФСР Я. Ганецкий на открытии Карсской конференции: "26 сентября 1921 г. От имени моего Правительства и всего русского народа я приветствую в лице Вас, уважаемые господа делегаты Великого Национального Собрания Турции, славный героический турецкий народ, который, подняв оружие на великую борьбу против рабства и эксплуатации, решил не покладать рук, прежде чем не доведет своей славной борьбы до победоносного конца. Я приветствую одновременно в лице уважаемых товарищей представителей от Армении, Грузии и Азербайджана братские народы этих республик, ведших бок о бок с русским народом беспощадную борьбу за раскрепощение от власти капиталистов и помещиков. Вы съехались сюда, Высокие Представители, завершить великое дело. Вы съехались сюда заключить дружественный мирный договор и еще раз этим доказать всему миру, что народные массы Закавказских Республик и героический турецкий народ, поняв свои собственные интересы, постановили жить в братстве, мире и дружбе, несмотря на всякие натравливания внешних злых сил, ибо нет различных интересов для народов Турции и Закавказья, как и вообще для народов всего мира. Кучки грабителей-империалистов великих держав, бросив свои народные массы в кровавый бой друг против друга в 1914 году, каждая под лозунгом освобождения народов, а фактически с целью еще большего порабощения их, не предполагали вовсе, что эта кровавая драма закончится поражением их самих и что народные массы, закрепив братские узы, обратят дружно острие оружия против своих угнетателей, поработителей и эксплуататоров. После кровавой империалистической войны загорелся новый пожар во всем мире. На западе и востоке, на севере и на юге, в Европе, Азии, на всем земном шаре восстали народные массы и объявили бой, последний бой своим отъявленным врагам. Эта последняя схватка, которая временами обречена на неуспехи, в конечном итоге не может не кончиться торжеством великой идеи. В этих схватках самоотверженный турецкий народ играет выдающуюся роль. Империалисты Антанты, обеспокоенные укреплением новых основ в Турции, натравливают на нее Грецию. Но из этого нового тяжелого испытания Турция должна выйти победительницей. Россия и дружественные ей Республики с замиранием сердца следят за героической борьбой турецкого народа, ибо его борьба есть одновременно и их борьба. Я выражаю уверенность, что недалек тот момент, когда Греция, поняв свою роковую ошибку, предложит Турции мирным путем разрешить спорные вопросы. И пусть толчок к этому даст ей сегодняшняя конференция. Все здесь присутствующие, я надеюсь, уверены, что все задачи, стоящие сегодня перед нами, в принципе уже разрешенные, будут закончены быстро и дружно, лояльно и справедливо, к удовлетворению обеих сторон, руководимых обшей великой идеей братства и дружбы всех народов" (МИД СССР. Документы внешней политики СССР. М., 1960. Т. IV, с. 371-374).

Телеграмма Я. Ганецкого Г. Чичерину: "28 сентября 1921 г. Только что закончилось третье заседание конференции. Вначале обсуждался вопрос о границах. Принят московский текст с незначительными изменениями, причем в одной статье помещены границы сразу для всех трех республик. С трудом удалось добиться у турок, чтобы создать одну смешанную пограничную комиссию при участии представителя РСФСР. Затем мы им предложили нашу формулировку введения к договору, они его признали приемлемым, но заявили, что имеют поручение от своего правительства подписать договор с каждой республикой в отдельности. Мы долго аргументировали и доказывали, что не можем подписывать отдельных договоров. Турки заявили, что еще раз запросят Ангору, но, по-видимому, согласятся, так как не в состоянии были отпарировать наших аргументов. Ганецкий" (РГАСПИ, ф. 298, оn. 1, д. 108, л. 4).

Телеграмма Я. Ганецкого Г. Чичерину: "30 сентября 1921 г. Вчера заседание не состоялось, мы подготовляем статьи и их перевод, который сегодня утром передали туркам. Наш проект общего договора сконструирован по категориям вопросов, а не по республикам (!). Турки ввиду наших основных разъяснений о существующем политическом и экономическом союзе между закавказскими республиками запросили Ангору, отказались от первоначального решения подписать отдельные договоры. Согласны подписать один общий, но с тем, чтобы статьи были редактированы не по вопросам, а по республикам. Согласиться на это было нельзя, так как, судя по поведению турок в пограничной и экономической комиссиях, они предложили бы редакцию для нас вовсе не приемлемую и тогда нельзя было бы уже отклонить самую систему. Мы поэтому отказались от их предложения, опять аргументируя указанными союзами, в силу которых все вопросы, касающиеся одной республики, должны быть разрешены совместно с другими республиками. Турки долго совещались и, наконец, дали ответ, что должны вторично запросить Ангору, но та ничего не знает об этих союзах. Сделанное нами по этому поводу заявление они отказываются передать Ангоре, так как по их пониманию это должно пойти дипломатическим путем. Первоначально они требовали, чтобы соответствующие заявления были посланы в Ангору непосредственно от каждой столицы. Требовали также, чтобы подобное заявление сделала и Россия. Мы указали им на недопустимость такого формализма и заявили, что передадим Карабекиру для передачи в Ангору соответствующее заявление за подписью присутствующих здесь наркоминделов Грузии и Армении и зампредсовнаркома Азербайджана, каждого в отдельности. Предлагаю проект заявления. Если к утру от Вас ответа не будет, эти заявления будут посланы. Быть может, Вы пришлете по телеграфу соответствующее заявление за Вашей подписью на имя Юсуфа Кемаля. Турки в комиссиях весьма требовательны, производят впечатление недоверия к закавказским республикам и все вопросы пытаются разрешить со стратегической точки зрения. Уже заседали пять дней и почти не двинулись с места. Поведение турок производит тягостное впечатление на кавказских товарищей. Постараюсь сегодня еще передать Вам наш проект договора. Ганецкий" (РГАСПИ, ф. 298, оn. 1, д. 108, лл. 6-7).

Я. Ганецкий Г. Чичерину: "3 октября 1921 г. Желая ускорить наши работы и иметь возможность большого воздействия на турок, мы предложили устроить вместо заседаний конференции частные совещания делегаций. На утреннем совещании мы рассматривали наш проект договора. Турки в нашем вступлении предложили вставить после перечисления правительств закавказских республик "в отдельности". Мы на это не согласились, и они решили запросить Ангору. Нашу первую статью они предлагают изменить в том смысле, что аннулирование договоров касается лишь территории закавказских республик, а не турецкой. В противном случае получается, что договоры, заключенные между Турцией и третьим государством и касающиеся турецкой территории, также аннулируются. Эту поправку мы принимаем. В статью вторую они предлагают вставить о признании национального акта, на что мы согласились. В статье четвертой будет сказано вместо договаривающиеся стороны - Турция, а также Азербайджан и Армения. Ввиду вставки о национальном акте пришлось поменять вместо нашей и шестой соглашения на целиком вторую Московскую. Горячие споры шли при Нахичевани и Батуме, так как турки настаивали вставить при каждой этой статье приложение к договору, в котором были бы точно определены общие основы автономии этих областей, выработанные тут же на конференции соответствующими республиками совместно с турками. Наконец, они согласились, что приложений не будет, и удовлетворятся лишь разъяснениями о существующем порядке в Нахичевани и Батумской области, данными на заседании конференции Азербайджаном и Грузией и внесенными в протокол. Четырехчасовой спор всего послеобеденного заседания занял вопрос о пользовании Батумским портом. Они настаивали дать свою декларацию, которую мы Вам своевременно переслали как приложение к договору. На приложение мы согласились, но настаивали, чтобы таковыми была наша декларация, своевременно предоставленная им в ответ на ихнюю. Бой был жестокий. Карабекир неоднократно заявлял, что Юсуф Кемаль одобряет их требования, ссылаясь на точный смысл Московского договора и Московских переговоров. Три раза они заявляли, что опять запросят Ангору, которая должна разрешить этот вопрос. Мы им делали уступки, и, наконец, они согласились на наш проект, который одновременно посылаю Вам уже с внесенными поправками. Другие изменения, которые предлагают в проекте договора, следующие. Во-первых, отклонялись наши статьи: 7-ая, 8-ая, 9-13-14-1; 16-17. Дискуссии об этих статьях еще не было. Но в частном разговоре Карабекир прямо умолял меня отказаться от возвращения Александропольского депо, так как они вывезенным материалом оборудовали мастерские в Карсе и Эрзеруме, без коих сейчас во время войны они не могут обойтись. Далее в 11 статье они предлагают сделать изъятие для граждан другой стороны от подсудности чрезвычайным судом.

Кроме других незначительных поправок они предлагают следующую статью о нефти: Азербайджан обязуется ежегодно доставлять турецкому правительству нефть и нефтяные продукты в количестве, соответствующем нуждам Турции. Эти нефтяные продукты будут предоставлены Турции в Карсе или Батуме согласно желанию Турции. Мы на эту статью не соглашаемся, сделаем маленькие обещания, не ангажирующие нас ни по отношению ко времени, ни количеству. Эта статья может дать Вам понятие, как держат себя турки. Следующая предлагаемая ими статья не менее курьезна предыдущей. Она гласит: "Армянская, Азербайджанская и Грузинская республики обязуются вернуть турецким подданным, их наследникам или поверенным на основании представленных заинтересованными лицами документов ввезенные ими в целях продажи в Армению, Азербайджан или Грузию, равно как и приобретенные в означенных странах, товары, реквизированные местными правительствами вследствие революции. В случае если бы возвращение означенных товаров в натуре не представлялось возможным, Армянская, Азербайджанская и Грузинская республики обязуются вернуть вышеуказанным турецким выходцам стоимость этих товаров в турецких лирах, производя исчисление на основании представленных товаров, их документов, или же в равноценных товарах и снабдить в таковом случае всеми подробными документами, позволяющими вывоз таковых товаров без осложнения их какими бы то ни было сборами". Понятно, мы эту статью отвергали с негодованием. Дальнейшие ягодки следующие: "Советские республики Азербайджана, Армении и Грузии обязуются не национализировать недвижимых имуществ, принадлежащих турецким выходцам, изъять от реквизиции и конфискации их движимые имущества и возвратить собственникам те имущества, которые были национализированы и конфискованы", а также "Республики Армении, Азербайджана и Грузии обязуются не чинить никаких препятствий к выселению мусульманского населения из территории, которое пожелало бы население поселиться в Турции". Понятно, и эти две наглости торжественно отвергали. Согласимся лишь принять новую статью о капитуляциях в Московской редакции. Прошу Вас свои соображения по поводу настоящего доклада прислать мне. Телеграмму Юсуф Кемаль о закавказском союзе сегодня вручил Карабекиру для передачи. Ганецкий" (РГАСПИ, ф. 298, оn. 1, д. 108, лл. 8-11).

Телеграмма С. Нацеренуса Г. Чичерину: "Ангора, 3 октября 1921 г. Помета: "Строго секретно". Помета В. Ленина: "Т. Сталин, как же теперь?"

Переговоры с Франклином Бульоном закончились. Условия, сообщенные мной телеграммой... 2 сентября и через Леграна нарочным... даваемого французами Турции ста миллионов золотых лир. Заем заключен на 51 год по 6% с уплатой равными долями ежегодно. Турки уступили в вопросе таможенном... Турки приняли обязательство вести агитацию против Англии в Месопотамии, равно прекратить какие бы то ни было национальные движения в сфере влияния Франции. По вопросу о России принято секретное соглашение, которым турки обязаны искать поводов к разрыву договора, формально оставляя его в силе. По Кавказу турки обязались поддерживать прежние правительства в их борьбе с советскими правительствами закавказских республик, в связи стоит решение Туркправительства из присланных нами пяти миллионов оставить у Карабекира один миллион рублей. Вчера ночью обсуждалось... в Совнаркоме, результатом чего было как голосование против договора. Наркомы: индел, национальной экономии, финансов и юстиции подали в отставку. Сейчас идет обсуждение в меджлисе, можно предполагать, что меджлис примет соглашение. Тогда Ю. Кемаль, Джелаль бей, Хахсан Заиде... будут заменены - первый - Фетхи Беем, второй - Зопуром, третий - бывшим наркомфином Ферид беем и четвертый - Техмед беем. Таким образом, создается кабинет, целиком состоящий из приверженцев М. Кемаля. Подробности сообщу после решения меджлиса. Нацаренус" (РГАСПИ, ф. 558, оn. п. д. 338, лл. 1-1 об.).

Записка И. Сталина В. Ленину: не ранее 3 октября 1921 г. "Нам, все-таки, нужно сохранить свою старую позицию (формально), приняв одновременно меры к укреплению границ Закавказья... Позавчера были у меня турки (Али-Фуад) и, между прочим, заявили, что они (турки) могли бы взять на себя посредничество между Францией и РСФСР в пользу последней. Одновременно просили они организовать смешанную русско-турецкую нелегальную комиссию революционной пропаганды во всех колониальных странах Африки и Азии. Из всего этого видно, что турки уже обеспечили (надолго ли?) свое дело и ищут новых форм сотрудничества с нами. Сталин" (РГАСПИ, ф. 558, оn. п. д. 388, л. 1).

Г. Чичерин С. Нацаренусу: "4 октября 1921 г. О ходе Карсской конференции Вас должен осведомлять тов. Легран. Турки обнаруживают необыкновенное упорство и непомерные претензии. Конференция ужасно затягивается, и каждый шаг стоит чрезвычайно продолжительной и ожесточенной борьбы. Они потребовали возмещения туркам всех убытков, произведенных революцией, денационализации собственности турецких граждан, изъятия турецких граждан из всех законов и декретов, нарушающих собственность, и т. д. Они потребовали свободного выселения всех мусульман вообще в Турцию. Они потребовали в Батуме особой территории, экстерриториальной для своих товаров. Конечно, все эти предложения пришлось отклонить. Относительно Батума и формулировки права Турции провозить товары беспошлинно достигнуто, наконец, соглашение. Постепенно происходят соглашения по отдельным статьям...

Вы знаете уже об английской ноте 7 сентября, полной подлогов и всяких измышлений... Нота 7 сентября обвиняет нас в том, что мы старались убедить ангорское правительство не заключать мирного соглашения с Антантой и, чтобы оказать на него давление, мы сосредоточили значительные военные силы на границах Анатолии, уверяя ангорское правительство, что эти войска предназначаются к отправке в Анатолию для оказания ему там активной поддержки. Как видите, тут сплошное измышление и клевета... С коммунистическим приветом, Чичерин" (АВПР, ф. 04, оп. 39, п. 232, д. 52994, лл. 37-38).

Я. Ганецкий Г. Чичерину: "Карс, 5 октября 1921 г. Из поезда дипмиссий Закавказских республик. Сегодняшнее совещание продолжалось с 2 до 8 без перерыва. Мы подвигаемся черепашьим шагом вперед. В общем, результаты получаются неважные. Поведение турок таково, что поневоле задаешь себе вопрос, зачем мы приносим для них столько жертв? Экспертам поручено начертание карты и окончательная редакция статьи. Предвидится опять томительная дискуссия, так как турки, вероятно, не согласятся на примечание, что тексту отдается предпочтение перед картой. Нашу статью 7-ю они принимают, но требуют взаимности, причем предложили в той же статье обеспечить жителям местности, где карта делает зигзаги, свободный проезд по ближайшим дорогам Закавказья, а также право сношения с нашими центрами жителям, которые имели раньше к ним тяготение. На право пользования дорогами мы, в принципе, согласились, но на отдельную статью с тем, что впоследствии будут установлены соответствующие правила. Проекты обеих статей должны быть нам представлены турками. Статью 8-ю производство научных работ они отклонили, мотивируя, что научным изысканиям предоставлен в Турции приблизительно большой простор. Также отклонена была статья 9-я о концессиях на Кульпы с мотивировкой, что турки считают неудобным давать концессии правительствам, что это есть вопрос коммерческих взаимоотношений и не должен быть разрешен на конференции. При этих отводах мы дали надлежащий отпор и приняли к сведению, давая в мотивировках понять, что не будем скупиться в реванше. Между прочим, такая же участь постигла развалины города Ани, и тут мы дали надлежащий ответ. Статья 11 о правах и обязанностях граждан была принята, и турки отказались от своего требования о чрезвычайных судах. Статья 13 о культурно-национальных правах была ими отвергнута. Они мотивировали, что эта статья может послужить прецедентом и дать повод другим государствам требовать включения таких статей, что приведет к вмешательству в дела Турции. После упорной дискуссии наши делегации согласились отказаться от этой статьи с тем, чтобы этот вопрос возбудить на пленарном заседании. Ганецкий" (РГАСПИ, ф. 298, оn. 1, д. 108, лл. 17-18).

Я. Ганецкий Г. Чичерину: "Карс, 6 октября 1921 г. Сегодня Карабекир просил разговора со мной перед совещанием. В разговоре просил оказать ему помощь в разрешении статей о праве уроженцев и выезде, о беженцах и об амнистии. Я обещал ему содействие, но одновременно указал на тяжелое впечатление, которое произвел их отказ от решения вопроса Ани, предупредил также, что мы будем вынуждены настаивать на возвращении Александропольского депо. Попытаюсь лишь воздействовать на закавказские делегации согласиться не вставлять в договор, а при посредстве обмена писем, причем за имуществом, не могущим быть возвращенным, допускаются компенсации... Затем они опять возбудили вопрос о мусульманах, предложив в новой статье то же самое. Мы их раскритиковали и категорически отклонили, и турки, наконец, окончательно сняли свое предложение. Затем приступили опять к амнистии. Турки прочли горячую чувствительную декларацию (которую, кажется, не хотят нам передать) и просили снять нашу статью. Мы изменили наше предложение, требуя амнистии только для граждан другой стороны, указывая, что мы делаем существенную уступку своим принципам. Турки просили перерыва, совещались полтора часа, ответили, что хотят нам предложить новую формулу, которую смогут представить только завтра, и просили закончить сегодняшнее совещание, объясняя, что Карабекир лично занят. Итак, опять прошел день, и мы почти не двинулись с места. У всех у нас определенное впечатление, что турки сознательно затягивают конференцию. В городе циркулируют слухи, что сегодня-завтра будет объявлена война с Польшей, и нам определенно известно, что турделегация на этом спекулирует. Ганецкий" (РГАСПИ, ф. 298, оп. 1, д. 108, лл. 15-16).

Я. Ганецкий Г. Чичерину: "Карс, 7 октября 1921 г. На сегодняшнем совещании была принята статья об амнистии. После большого боя и больших уступок принята следующая редакция: "Каждая из договаривающихся сторон обязуется объявить немедленно после подписания договора полную амнистию гражданам другой стороны за преступления и проступки, совершенные в связи с войной на Кавказском фронте". После оживленной дискуссии была принята статья о беженцах в следующей редакции: "Договаривающиеся стороны обязуются заключить через три месяца после подписания договора особое соглашение о беженцах войны 1918-1920", в протоколе заседания будет сказано, что при разрешении вопроса о возвращении их на родину будут приняты во внимание экономические и политические условия заинтересованных стран. На вечернем заседании пошел большой спор об Александропольском желдордепо. Турделегация не довольствовалась, например, даже высказанным принципом в договоре о Батуме и настаивала на разъясняющей декларации, не считая, в данном случае, что дело касается дружественной стороны, относительно которой можно быть спокойной, что она лояльно исполнит все, что сказано в договоре. Закавказские делегации за все время переговоров считаются с пожеланиями турделегации и постоянно идут на уступки, а потому имеют право рассчитывать, что и турделегация пойдет на уступки. Турки заявили, что если мы будем настаивать на возвращении этого имущества, то они выставят требование о возвращении вывезенного имущества из Эрзерума, Карса и Сарыкамыша, что они ни в коем случае не согласятся сравнивать Батумский вопрос с Александропольским депо. Они заявили, что мы не вправе выставить это требование, так как о нем ничего не сказано в Московском договоре. Мы им заявили приблизительно следующее: нельзя сравнивать имущества, вывезенные во время войны, с таковым во время оккупации. Договор можно заключить, если обе стороны считаются лояльно с пожеланиями другой стороны и идут взаимно на уступки. За все время наших переговоров Закавделегации строго придерживались этого принципа и всячески шли на уступки, имели право рассчитывать, что и турделегация будет придерживаться этого принципа. К сожалению, двухнедельные переговоры показали, что турки не идут по этому пути. Так, было отказано при Ани, хотя турделегация почти дала обещание, что согласие последует, было отказано в статьях о научных исследованиях, о кульпинской соли. Несмотря на это Закавделегации пошли на существенные уступки в целом ряде статей. Турделегация за все время переговоров считается исключительно со своими требованиями и не учитывает пожелание другой стороны. Такое поведение турделегации, как мы уже заявляли, создает впечатление, что здесь договариваются неравные стороны, и что одна сторона претендует на суверенитет другой. Если турделегация не желает считаться с нашими законными и вполне обоснованными требованиями и пытается сделать отвод по фиктивно формальным соображениям, то Закавделегации могли бы встать на тот же путь и отказаться от приобщения Батумской декларации к договору ввиду того, что в Московском договоре ничего не говорится о декларации. Турки остались при своем мнении. Мы потребовали перерыва и предложили им вместо статьи получить от них соответствующее письмо как последнюю нашу уступку. Турки совещались полтора часа, после чего прочли нам сногсшибательную декларацию, в которой, кроме прежних аргументов, указали, что данная и такая статья является обидной для турецкого народа и армии, которая своей борьбой против дашнаков способствовала провозглашению совреспублик Закавказья и помогала Красной Армии. Они высказывали в декларации смущение, что мы желаем отказаться от принятого уже решения о Батумской декларации. Мы ответили приблизительно следующее: ввиду того, что Закавделегации в этом отношении не могут сделать больше уступок, а турделегация не принимает нашего проекта, придется перенести вопрос на заседание конференции, где турецкая делегация может поставить свою декларацию, а мы дадим на нее ответ. Сейчас же разъясним лишь некоторые пункты. По поводу заявления о турецкой и Красной Армии, мы считаем излишним подвергнуть сейчас анализу вопрос о том, которая из двух армий оказала больше помощи другой в борьбе за принципы, являющиеся общими. Если вспомнить ту громадную помощь, которую оказывала и оказывает Красная Армия турецкой, то непонятен упрек, сделанный турецкой делегацией, который нас смущает и который не был поставлен в частных разговорах между представителями делегаций, а также во время длительной сегодняшней дискуссии, а потому Закавделегация считает ничем не обоснованный упрек не заслуженным. По поводу упрека о Батумской декларации указали, что наши совещания имеют целью лишь установить взаимные уступки, которые будут зафиксированы и на пленарном заседании. Очевидно, их так же понимает и турделегация, так как приняв решение о Батумской декларации, турделегация внесла на следующий день столь значительные изменения, что пришлось подвергнуть их вновь продолжительной дискуссии, и в результате турделегация запросила Ангору. Подчеркну, что использовал все свое влияние на делегатов, дабы убедить их отказаться от статьи и заменить письмом, и что это - максимальная уступка, так как на частное разрешение этого столь важного вопроса согласиться не можем, тем более, что турделегация старается самым тщательным образом зафиксировать все интересующие ее вопросы. После новой дискуссии турки согласились на форму письма и обещали представить свой проект. Но надежды мало на положительный результат. Карс. Ганецкий" (РГАСПИ, ф. 298, оп. 1, д. 108, лл. 19-22).

Я. Ганецкий Г. Чичерину: "Карс, 10 октября 1921 г. Только что закончилось заседание конференции. Все статьи приняты. Последний горячий бой произошел при Батуме. Турки, утомленные, сдались и отказались от дополнительного протокола, согласившись на включение декларации в протокол заседания. Ганецкий" (РГАСПИ, ф. 298, оn. 1, д. 108, л. 35).

Г. Чичерин послу Али Фуаду: "10 октября 1921 г. Мы можем с убеждением сказать, что борьба, которую мы ведем для нашей защиты, является в то же время борьбой за дело всех угнетенных народов, воюющих за свое существование. Мы можем утверждать, что самое существование революционной России, Рабоче-Крестьянской Республики, естественного врага всякого гнета, является самым большим козырем, который могут иметь народы, находящиеся в бедственном положении. Великая историческая роль, выпавшая надолго России на Востоке, зиждется на ее политике отрешения от всякого поползновения бороться или властвовать. Те, которых эксплуатировали в России, которые положили конец всякому владычеству эксплуататоров, являются естественными друзьями всех народов, эксплуатируемых или угнетаемых иностранными властителями. Самое существование этой новой России, неукротимого противника всякой эксплуатации, этой Рабоче-Крестьянской России, основной принцип которой - отсутствие всякого угнетения человека человеком, является, таким образом, неразрушимой скалой, которая позволяет народам Востока бороться беспрестанно за их экономическую свободу безоговорочно. Трудящийся народ России протягивает братскую руку всем, кто борется против ига, наложенного извне. Эта политика незаинтересованности не может никоим образом быть в противоречии с Англо-Русским лондонском договором [16 марта 1921 г.], и Англия не может нас в нем упрекнуть. В пределах возможности Рабоче-Крестьянское Правительство России оказывает помощь народам Востока в деле укрепления их национального существования, в деле их политического и экономического развития, и за это также Англия не может его упрекать. Как только Советская Россия выйдет из бесконечных затруднений, с которыми она еще борется, помощь, которую она оказывает братским народам, которые стремятся иметь независимое существование, станет все более и более значительной и обширной. Наша политика построена для целого длинного периода истории, а не для преходящего момента. Если наше тяжелое положение сегодня нам запрещает делать большее, мы воспользуемся первой возможностью и первым более благоприятным моментом, чтобы оказать все содействие, которое в наших силах, народам, которым, согласно нашим принципам, мы должны помогать. Что касается опасения Турецкого Правительства относительно вымышленных движений войск в Кавказских Республиках или вымышленных стремлений, враждебных Турции, со стороны этих Республик или даже Русского Правительства, я объявляю Вам от имени Русского Правительства, что они совершенно лишены всякого основания. Оставляя в стороне затруднительное положение России, основные принципы нашей политики несовместимы с каким бы то ни было движением, враждебным или наступательным по отношению к турецкому народу, который борется против иностранного нашествия и против гнета, движением, которое было бы к тому же в противоречии с Московским договором, который Русское Правительство подписало и неуклонно будет соблюдать с совершенной верностью. В этом постоянном сотрудничестве, которое мы установили, договор между Турцией и Кавказскими Республиками, который в ближайшем будущем должен быть подписан в Карсе [13 октября 1921 г.], будет лишним элементом для утверждения и укрепления наших дружественных отношений. Все вопросы настоящей политики должны быть выяснены между нами, и в тот момент, когда Карсский договор образует новые узы между Турцией и Советской Россией, мы думаем тем более, что нам разрешается, основываясь на принятых взаимных обязательствах, просить у Турецкого Правительства сообщить нам, в чем состоит соглашение, которое только что заключено в Ангоре с представителем Франции" (МИД СССР. Документы внешней политики СССР. М., 1960. Т. IV, сс. 400-404).

Статьи из Карского договора о дружбе между Армянской ССР, Азербайджанской ССР и Грузинской ССР, и Турцией, заключенного при участии РСФСР:

"13 октября 1921 г.

Статья 2

Договаривающиеся стороны соглашаются не признавать никаких мирных договоров или иных международных актов, к принятию которых понуждалась бы силою одна из них. В силу этого Правительства Социалистических Советских Республик Армении, Азербайджана и Грузии соглашаются не признавать никаких международных актов, касающихся Турции и не признанных Национальным Правительством Турции, представленной ныне ее Великим Национальным Собранием (Под понятием Турция в настоящем Договоре подразумеваются территории, включенные в Национальный Турецкий Пакт от 28 января 1920 (1336) года, выработанный и провозглашенный Оттоманской Палатой Депутатов в Константинополе и сообщенный прессе и всем государствам). Со своей стороны, Правительство Великого Национального Собрания Турции соглашается не признавать никаких международных актов, касающихся Армении, Азербайджана и Грузии и не признанных соответствующими Правительствами этих стран, представленными ныне Советами Армении, Азербайджана и Грузии...

Статья 4

Северо-восточная граница Турции (согласно карте русского Генерального штаба масштабом 1/210 000 - 5 верст в дюйме) определяется линией, которая начинается у деревни Сарп, расположенной на Черном море, проходит через гору Хедисмта, линию водораздела горы Шавшет - гору Канны-даг; она следует затем по старым северным административным границам Ардаганского и Карсского санджаков по тальвегу рек Арпа-чай и Аракса до устья Нижнего Кара-су (Подробное описание границ и вопросы, к ней относящиеся, определены в приложениях I и II и на прилагаемой карте, подписанной обеими Договаривающимися сторонами. В случае расхождения между текстом Договора и картой, решающее значение придается тексту). Подробное определение и проведение государственной границы в натуре, равно как и установка пограничных знаков, производится Смешанной пограничной комиссией с одинаковым числом членов от Договаривающихся сторон и с участием представителя РСФСР. Приложение IV: карта.

Статья 5

Правительство Турции и Правительства Советских Армении и Азербайджана согласны, что Нахичеванская область в границах, указанных в приложении III настоящего Договора, образует автономную территорию под покровительством Азербайджана" (МИД СССР. Документы внешней политики СССР. М., 1960. Т. IV, сс. 420-426).

Ответный ход Сталина

Запись шестого заседания Берлинской (Потсдамской) конференции глав союзных держав: "22 июля 1945 г. Черчилль: ...В то же время я позволю себе обратить внимание Генералиссимуса на важность того, чтобы не напугать Турцию. Несомненно, Турция весьма встревожена концентрацией болгарских и советских войск в Болгарии, а также продолжающимися нападками на нее в советской печати и по радио и, конечно, тем оборотом, который приняли переговоры, состоявшиеся между турецким послом в СССР и г-ном Молотовым. Во время этих переговоров было упомянуто об изменении восточной границы Турции, а также о советской базе в проливах. Я понимаю, что это - не претензии Советского правительства к Турции; однако, ввиду того что Турция поставила вопрос о союзе с СССР, последний выдвинул условия заключения такого союза. Мне совершенно ясно, что если Турция просит у Советского правительства заключения наступательного и оборонительного союза, то Советскому правительству представляется хороший случай заявить о том, как можно улучшить отношения между Турцией и Россией. Турцию, однако, встревожили выдвинутые условия. Я не знаю, что произошло после этих переговоров. И поэтому мне хотелось бы знать, какова позиция Советского правительства по этому вопросу.

Сталин: Я прошу предоставить слово Молотову.

Молотов: Я сейчас передам в письменном виде документ по вопросу о проливах на русском и английском языках. Но прежде я хотел бы разъяснить, как возник вопрос. Турецкое правительство, проявив инициативу, предложило Советскому правительству заключить союзный договор. Турецкое правительство поставило этот вопрос сначала перед нашим послом в Анкаре, а затем, в конце мая, через турецкого посла в Москве. В начале июня я имел две беседы с турецким послом в Москве Сарпером. На предложение турецкого правительства заключить союзный договор был дан ответ, что Советское правительство не возражает против заключения такого договора на определенных условиях. Мною было указано, что при заключении союзного договора мы должны урегулировать взаимные претензии. С нашей стороны имеются два вопроса, которые следует урегулировать. Заключение союзного договора означает, что мы должны совместно защищать наши границы: СССР - не только свою границу, но и турецкую, а Турция - не только свою, но и советскую границу. Однако в некоторых частях мы считаем границу между СССР и Турцией несправедливой. Действительно, в 1921 г. от Советской Армении и Советской Грузии была отторгнута территория - это известная территория областей Карса, Артвина и Ардагана. Вот карта отторгнутой турками территории. (Передает карту.) Поэтому мною было заявлено, что для того, чтобы заключить союзный договор, следует урегулировать вопрос об отторгнутой от Грузии и Армении территории, вернуть им эту территорию обратно" (Советский Союз на международных конференциях периода Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Т. VI. Берлинская (Потсдамская) конференция руководителей трех Союзных держав - СССР, США и Великобритании (17 июля - 2 августа 1945 г.). Сборник документов. М., 1980, сс. 129, 144-145).

Запись седьмого заседания Берлинской конференции: "23 июля 1945 г. Трумэн: Первым вопросом повестки дня является вопрос о Турции и Черноморских проливах. Вчера мы прервали дискуссию ввиду того, что премьер-министр не закончил своего заявления.

Сталин: Предложение об исправлении границы - может быть, это могло напугать турок? Но речь шла о восстановлении границы, которая существовала до первой мировой войны. Я имею в виду район Карса, который находился до войны в составе Армении, и район Ардагана, который до войны находился в составе Грузии. Вопрос о восстановлении старой границы не возник бы, если турки не поставили бы вопрос о союзном договоре между СССР и Турцией. А союз - это значит, что мы обязуемся защищать границу Турции, как и Турция обязуется защищать нашу границу. Но мы считаем, что граница в районе Карса и Ардагана неправильна, и мы заявили Турции, что, если она хочет заключить с нами союз, нужно исправить эту границу, если же она не хочет исправлять границу, то отпадает вопрос о союзе.

Трумэн: Что касается территориального вопроса, то он касается только Советского Союза и Турции и должен быть решен между ними" (Там же).

Из специальной справки МИД Великобритании: "4 апреля 1946 г.

1. Претензия на присоединение к Советской Армении турецкой территории, населенной прежде армянами, кажется, не выдвигалась до начала 1945 г. До того времени все свидетельствовало о том, что жители Армянской Республики были довольны своей судьбой, и что правительство СССР было удовлетворено политическим и экономическим развитием Армянской Республики.

2. 14 декабря 1945 г. местная тифлисская газета опубликовала письмо двух грузинских ученых под заголовком "О наших законных требованиях к Турции". Эта статья была перепечатана российскими газетами. Претензии предъявлялись на Ардаган, Артвин, Олти, Тортум, Испир, Бейбурт, Гюмюшане, Восточный Лазистан, Трапезунд и Гиресун, т. е. на прибрежную территорию шириной почти в 100 миль и простирающуюся на 200 миль на Запад от русско-турецкой границы и составляющую около половины территории, которую требуют для Армении. Эта претензия основывается на общих исторических рассуждениях и была поддержана российской прессой, невзирая на то, что она противоречит армянским претензиям.

3. Исконная земля армянского народа состоит не только из крошечной Армянской Республики, но далеко простирается в Турцию. Она включает Араратское нагорье, верхнюю долину Мурат-су (приток Евфрата), озеро Ван и восточные части плоскогорья Восточной Анатолии. Первая половина последнего столетия до н. э., когда на какое-то время Армения завоевала Антиохию, была периодом наивысшего расцвета в ее истории. Она была первым государством, принявшим христианство в качестве государственной религии, опередив Римскую империю более чем на полстолетие. Тот факт, что армяне были христианами среди нехристианских соседей, объясняет многие события их последующей истории. Несмотря на постоянные посягательства Персии, Рима и Византии, Армения сохранила свое независимое существование и - после того, как временно оказалась под властью арабского халифата - вновь добилась небывалого расцвета в IX в. н. э., когда существовали армянские княжества со столицами в г. Ани (сегодня его руины находятся на турецкой территории), Карсе и Ване. Но эти города-государства были не более важны, чем соседние мусульманские эмираты Ахлат, Мардин, Диарбекир и другие. В Ани, который всегда считался центром армянской культуры, царствовали армянские князья только в течение 100 лет, затем это княжество находилось периодически в подчинении арабских, грузинских, курдских, византийских и турецких правителей.

4. Византийцы и сельджуки вынудили многих армян перебраться в 1080 г. на запад и создать в Киликии независимое царство - "Малую Армению" со столицей в Сисе (Козан), которое просуществовало до 1375 г.

5. Как нация грузины существуют 2000 лет. Их первоначальная родина, похоже, находилась в районе сегодняшнего Тбилиси, а их первая столица по соседству, в Мцхете. В древние времена они подвергались нашествию македонцев и римлян. Они приняли христианство в III в., и как христиане они подвергались периодическим вторжениям персов, арабов и турок-сельджуков. Около трех четвертей населения Кавказа со средних веков исповедует ислам. Мусульманская династия правила в Тбилиси в течение четырех веков вплоть до 1122 г., а грузинская средневековая культура подверглась сильному влиянию сельджуков. Величайший период грузинской истории в конце XII в. совпал с третьим Крестовым походом, который косвенно ослабил турецко-мусульманские эмираты в Азербайджане и в верховьях Евфрата. В то время, при правлении царицы Тамары, грузины на короткий период распространили свое правление на Карс и даже на Ахлат на озере Ван. Но правление грузин никогда не доходило столь далеко на Запад, чтобы охватить Эрзерум, Бейбурт или Трапезунд.

6. Турки, похоже, только одни верят, что турецкие поселения в долине Чорух, включая район Ардагана, существовали уже в течение нескольких веков до н. э. Несомненно, там существовали поселения центрально-азиатских кочевников, начиная по крайней мере с VII в. до н. э. и дальше, но, похоже, нет никаких свидетельств того, чтобы кто-либо из досельджукских кочевников, вторгшихся в этот регион, были турками. Между III и X вв. н. э. Грузия, как и Армения, неоднократно подвергалась нашествию тюркских племен, таких, как авары, гуны и хазары, но эти вторжения с севера Кавказа не приводили к появлению постоянных поселений на его южной части. В этот район в целом вторгались орды Чингисхана и Тамерлана, но грузинский народ, подобно армянам, выжил.

7. Решающим событием в процессе оккупации Восточной Анатолии племенами тюркского происхождения явилась победа турок-сельджуков над Византией у Малазгирта (Мелашкерта) в 1071 г. В течение пятисот лет после этого там были - не считая периодических монгольских вторжений - процветающие сельджукские государства, и в XV и XVI вв. в Хасан Кале (переименованном в Пасинлер) и в Ахлате правила сильная династия туркоманов.

8. В 1534 г. оттоманские турки завоевали территорию, которую требуют сейчас для Армении и Грузии, хотя турки не утверждают, что окончательно аннексировали округа Ардаган и Артвин до 1580 г. Весь этот спорный район остается турецким до сегодняшнего дня, за исключением того, что: (а) Карс, Ардаган и Артвин были уступлены России в 1878 г. и только возвращены Турции в 1918 г. после развала царской России; (b) Батум также был уступлен России в 1878 г. и возвращен Турции в 1918 г., но вновь уступлен России в 1921 г.

9. В XVIII веке Грузия начала обращаться к России за помощью против постоянной угрозы со стороны Персии. В 1801 г. в нарушение действовавших соглашений Россия присоединила к себе почти всю Грузию. В 1921 г. была создана Грузинская Советская Республика. В течение всей своей превратной истории выживанию грузин как нации в значительной степени способствовало существование национальной Церкви, возглавляемой Католикосом. Советские власти признают сегодня его преемника, и Грузинская Церковь тесно связана с Русской Православной Церковью.

10. Современная история армян более сложная. Армяне, проживавшие в Турции, относились к числу самых лояльных подданных в Оттоманской империи, пока нежелание Порты осуществить реформы не породило среди армян во второй половине XIX в. дух неудовлетворенности, которая, к сожалению, только подогревалась интересом, проявляемым к ним периодически то Великобританией, то Россией. Тогда возникли партия "Дашнакцутюн" и другие армянские революционные организации, которые прибегали к актам насилия. С того времени турки подавляли все признаки недовольства армян, прибегая к резне (в 1896 и 1909 гг.) и к другим безжалостным акциям вплоть до 1915 и 1916 гг., когда они организовали резню и депортацию в таких огромных масштабах, что практически очистили Анатолию от армян, симпатии которых были на стороне наступавшей царской армии.

11. После развала в 1917 г. царской армии Турция вернула себе Карс, Ардаган и Батум, и этот свершившийся факт войны был подтвержден Брест-Литовским договором от 3 марта 1918 г. Этот договор также предусматривал, что население этих районов должно само решить вопросы новой организации "государственно-правовых и международно-правовых отношений" без вмешательства России, но в согласии с соседними государствами, в особенности с Турцией. Это положение Турция перевела в практическую плоскость, организовав плебисцит. Согласно турецким заявлениям, результатом этого явилось то, что подавляющее большинство высказалось за вхождение в Турцию. Согласно советским высказываниям - для которых, вероятно, имеется основание - итоги плебисцита были недействительны из-за присутствия там турецких войск, которые ликвидировали армянское большинство. Во всяком случае, советские авторы ошибаются, когда заявляют, что присутствие там турецких войск было нарушением договора. 8 июня 1918 г. Турция признала независимость новых Грузинской и Армянской республик со столицами соответственно в Тифлисе и Эривани. Тем не менее, армяне должны были позволить Турции оккупировать их страну, хотя немцы не оставались в Грузии.

12. Когда Турция сама потерпела поражение позже в 1918 г., Союзники заставили ее отступить к границам 1914 г. Армянская республика тогда воспользовалась поражением Турции, чтобы занять турецкую территорию в пределах сотни миль от Эрзерума.

13. В 1919 г. США отказались принять мандат на турецкую Армению, а мандат на Закавказье (Грузию, Азербайджан и Армению) даже предлагали Италии. Позже эти три республики предлагали оплатить содержание британского гарнизона. Но Союзники были слишком разобщены и слишком устали от войны, чтобы взять на себя такое серьезное обязательство, как защита Армении и Грузии от революционной России и воспрявшей Турции.

14. Обсуждались три схемы, предусматривавшие создание новой Армении путем присоединения к существующей Эриванской Республике следующих турецких территорий:

I. огромного района, простирающегося от персидской границы и Черного моря до Средиземного моря и состоящего из (а) Киликии, где проживало много армян (см. пункт 16), и (b) шести вилайетов, которые были главным районом проживания армянского меньшинства до резни и депортации 1915 и 1916 гг. Это были вилайеты Битлис, Ван, Диарбекир, Мамурет-уль-Азиз (со столицей в Харпуте), Эрзерум и Сивас. По площади они были в четыре или пять раз больше, чем вилайеты, которые носят сегодня эти названия;

II. шести вилайетов без Киликии; или

III. полностью вилайет Эрзерум и большую часть вилайетов Ван, Битлис и Трабзон (Трапезунд). Севрский договор 1920 г., который Союзники не смогли навязать Турции, ставил целью реализацию (III) схемы, самой скромной из трех вышеупомянутых схем. Границы были определены Президентом Вильсоном и предусматривали доступ к Черному морю в Трапезунде. Но само это предложение способствовало больше, чем что-либо иное, пробуждению сопротивления турок, и если они преуспели, то главным образом благодаря моральной и материальной поддержке, полученной от большевиков. В Лозаннском договоре, который был заключен с турками в 1923 г., Армения уже не упоминалась.

15. К 1920 г. Турция восстановила свои силы. Турецкие войска вновь вторглись в Батум и при попустительстве большевиков, которые сосредоточили свои силы на северной границе Армении, но фактически не вторглись, турки вновь захватили у Армении Карс, Ардаган и Артвин. Затем русские и турки приступили к решению вопроса о границах путем переговоров.

16. Обе страны относились с подозрением друг к другу, но нуждались в друг друге. Как для обороны, так и для наступательных действий большевики должны были быть уверены в Анатолии и поэтому должны были помешать кемалистам установить мир с западными державами. Для кемалистов жизнеобеспечивающим фактором служила железнодорожная ветка Ленинакан (Александрополь) - Сарыкамыш, по которой подвозились военные поставки из России. В преамбуле Московского российско-турецкого договора от 16 марта 1921 г. договаривающиеся стороны провозглашали "существующую между ними солидарность в борьбе против империализма, равно как и факт, что всякие трудности, созданные для одного из двух народов, ухудшают положение другого". Это был трудный торг, с помощью которого каждая страна явно надеялась улучшить позже свое положение, если судьба окажется благосклонной к ней. По просьбе - согласно турецким данным - самого Сталина, Турция отказалась от Батума. В обмен она получила там коммерческие транзитные права и обещание широкой местной автономии, которая, по ее расчетам, предоставила бы мусульманам-аджарам возможность самоутвердиться. Россия согласилась на сохранение за турками Карса, Ардагана и Артвина, хотя как русские, так и армяне особенно желали возвращения Карса. Народный комиссариат по делам национальностей, возглавляемый тогда Сталиным, оправдывал это перед общественностью тем, что Карс и Ардаган не должны быть яблоком раздора в отношениях с Турцией, что 67 процентов жителей там мусульмане и что война с Турцией из-за Армении означала бы, что русский коммунизм - это не что иное, как скрытый русский империализм.

17. В вышеупомянутом договоре Москва обязалась добиться согласия трех кавказских республик с теми его статьями, которые касались их. 13 октября 1921 г. последовало подписание Карсского договора между Турцией, с одной стороны, и советскими правительствами Грузии, Армении и Азербайджана - с другой, при участии СССР. За время, прошедшее между двумя договорами, Москва упрочила свою власть над тремя кавказскими государствами, но кемалисты добились достаточного успеха в ходе военных операций против греков, чтобы придерживаться более твердой линии в отношениях с Россией. Они не пошли на новые уступки, но добились подтверждения автономного статуса Батума (в соответствии с которым русские уже создали автономную Аджарию) и право транзитных перевозок там для Турции. Они добились также категорического признания своих прав на Карс. Фактически, они практически диктовали новый договор уступчивым и приноравливающимся русским. И если русские сейчас заявляют, что они подписали один договор или оба этих договора под нажимом, они, похоже, действительно считают, что они были разочарованы, когда приступили к переговорам по второму договору, в своих надеждах избежать потерь, с которыми фортуна войны вынудила их согласиться при заключении первого договора. Для армян оба договора были особенно отвратительны. Они надеялись получить Карс или по меньшей мере Сарыкамыш и медные рудники Олти. Оказалось же, что Армения осталась очень слабой и надежда на Армянский национальный очаг на Кавказе исчезла в то же самое время, как эвакуация французами Киликии погасила все надежды на Армянский очаг в том регионе. В течение всех этих лет, прошедших с 1921 г. вплоть до 1945 г., Советское правительство не проявляло никаких признаков недовольства линией границы, установленной в свое время на Кавказе. Напротив, они заключили с Турцией в 1925 г. договор дружбы, возобновили его в 1929 г. и вновь в 1935 г. и денонсировали его только в 1945 г." (Armenia. Political and Ethnic Boundaries. 1878-1948. Anita L. P. Burdett (ed.). Archive Editions. 1998. P. 1023-1030).

[Pandukht]

Очерк тринадцатый. Сталин - от Карского мира 1921-го до Потсдамской конференции 1945-го

В предыдущем очерке, ссылаясь на архивные документы, мы пришли к выводу, что в начале 1920-х годов проблема Карабаха - то ввод его в состав Советской Армении, то в состав Советского Азербайджана - являлся частным случаем в осуществляемой РСФСР политике в Закавказье и на Ближнем Востоке.

В то время в высших эшелонах власти Кремля шла борьба между так называемыми "революционерами-государственниками" и "революционерами-романтиками". Последних представлял Лев Троцкий. Он был уверен в неминуемой революции если не на Западе (она, по его словам, "запаздывала"), то обязательно на мусульманском Востоке, которому отводилась роль "локомотива революции". Поэтому среди лидеров большевиков не было единства и во мнениях, как выстраивать отношения с кемалистами. Если делать ставку на революцию в Турции, то необходимо использовать геополитический ресурс Азербайджана и способствовать его сближению с Турцией, удовлетворять его территориальные претензии. Когда стал очевиден срыв революционного процесса в Ангоре, то Кремль начал постепенный разворот уже в сторону Армении. Этой ситуацией смогла тогда воспользоваться дипломатия Мустафы Кемаля.

Впрочем, вновь предлагаем обратиться к документам.

Наркоминдел Армянской ССР А. Мравян комиссару иностранных дел правительства ВНС Турции Юсуфу Кемалю: "24 августа 1921 г. Правительство Социалистической Советской Республики Армении считает своевременным окончательное урегулирование взаимоотношений между Советской Арменией и Турцией на прочных договорных основаниях. Вследствие тесной политической и экономической связи Закавказских Советских Республик между собой, мы считаем целесообразным, чтобы договор между Советской Арменией и Турцией был разработан на созываемой в ближайшем будущем конференции между Турцией и остальными закавказскими Республиками с участием представителей РСФСР. Нахождение власти в руках, с одной стороны, Рабоче-Крестьянского Советского Правительства, а с другой стороны, Революционного Правительства Великого Национального Собрания Турции является простой гарантией того, что эти Правительства, свободные от тупого шовинизма и слепой взаимной ненависти своих предшественников, сумеют найти справедливое разрешение для всех вопросов, казавшихся для мудрой европейской дипломатии неразрешимыми, и сгладить таким образом следы той борьбы и взаимной ненависти двух соседних народов, искусно и злонамеренно подогревавшихся империалистической дипломатией. Самые насущные вопросы обеих сторон властно диктуют нам мирное сожительство и полное взаимное доверие. Правительство Советской Армении питает надежду, что Правительство Великого Национального Собрания Турции также разделяет нашу точку зрения и о своем согласии не откажет поставить нас в известность. Примите уверение совершенного к Вам почтения. Народный комиссар иностранных дел Мравян" (МИД СССР. Документы внешней политики СССР. М., 1960. Т. IV, с. 292).

Юсуф Кемаль А. Мравяну: "30 августа 1921 г. С тем, чтобы отразить в договорах, которые предполагается заключить с Закавказскими Советскими Республиками, изложенные в Московском договоре 16 марта 1920 г. положения, касающиеся этих Республик, Правительство мое еще в начале июля с. г. пригласило Правительства вышеуказанных Республик на конференцию, проект созыва которой был разработан в Баку и Тифлисе во время моего пребывания в этих городах весной по моем возвращении из Москвы. Ваша телеграмма от 24 августа дала мне понять, что Правительство Советской Армении вполне согласно с нами и также полагает, что будущая конференция в Карсе представляет удобный случай для того, чтобы окончательно урегулировать отношения между Турцией и Советской Арменией. Было бы не бесполезным прибавить, что я всецело разделяю Вашу точку зрения относительно необходимости для наших двух народов жить в будущем в полном согласии и забыть все прежние их распри, семена которых, как Вы правильно заметили, были посеяны империалистическими державами, которые воспользовались нашими раздорами. Правительство Советской России, как Вы уже знаете, также пошлет в Карс своих делегатов, дабы выполнить обязательства по Московскому договору, и сделает необходимые представления, чтобы Закавказские Республики заключили с Турцией договоры, согласно условиям Московского договора. Турецкая делегация в Карсе будет под председательством Кязима Карабекир паши, командующего нашей восточной армией и депутата от Адрианополя в Великом Национальном Собрании Турции, в составе: Вели бея, депутата от Бурдура, Мемдуха Шевкет бея, полномочного представителя Турции в Баку, и Мухтар бея, главного инженера по постройке Анатолийских железных дорог, бывшего депутата и бывшего статс-секретаря в Комиссариате общественных работ" (Указ. соч. с. 293).

И. Сталин Г. Чичерину: "13 сентября 1921 г. Т. Чичерин! Я читал телеграмму Орджоникидзе, по которой этот последний убеждал Энвера выехать вместе с ним в Москву, а Энвер не согласился. Вполне возможно, что Вы правы, и Энвер теперь там необходим. Что ж... пусть орудует. И. Сталин" (РГАСПИ, ф. 558, оп. 11, д. 824, л. 14).

Г. Чичерин полпреду РСФСР в Ангоре С. Нацаренусу: "13 сентября 1921 г. Уважаемый товарищ! Ввиду невозможности вызвать Вас из Ангоры в Карс, тем более при нынешних обстоятельствах, когда Вам необходимо быть там на месте, и в то же время ввиду отвода турецким правительством тов. Леграна, мы назначили нашим полномочным представителем на Карсской конференции тов. Ганецкого, который едет отсюда с непосредственными свежими инструкциями по новым возникшим вопросам в связи с турецкими делами и в связи с мировой ситуацией. Непосредственные задачи Карсской конференции как будто бы не сложны. Надо заключить договоры с закавказскими республиками на основе Московского договора, не допуская ни уступки нашими товарищами туркам чего-либо большего, чем мы уступили здесь, ни, с другой стороны, использования тяжелого положения турок для нанесения им вреда. Линия должна быть твердой. Что было постановлено на Московской конференции, остается в силе, больше мы туркам не уступаем, чем уступили тогда, ни в территориальном отношении, ни в отношении каких-либо прав. Но и мы, со своей стороны, не сдираем с турок чего-либо за пределами Московского договора. Положение, однако, значительно осложняется теми вопросами и перспективами мировой политики, которые теперь переплетаются с ближневосточными отношениями. Их затронул Юсуф Кемаль в ноте, о которой мы узнали из Ваших шифровок и которую мы сегодня получили в почти полном виде от Али Фуада. Юсуф Кемаль ставит в ней вопрос о широком Соглашении с нами по всей линии, вплетая сюда всевозможные вопросы вплоть до Вашингтонской конференции. Место для обсуждения этого предложения - это Москва и Ангора. Их надо обсудить между мной и Али Фуадом и между Вами и Юсуфом Кемалем. Однако не исключено, что сами турки будут об этом заговаривать с тов. Ганецким... Наш ответ, в сущности, был уже разбросан в многочисленных моих шифровках к Вам. У нас с турками полнейшее дружелюбие, и мы с величайшей симпатией следим за их борьбой. Мы, однако, находимся сами в крайне тяжелом положении, у нас всего мало, мало и вооружения. Пускаться в авантюру, вроде каких-либо войн за нашими пределами, мы ни в коем случае не можем. Это было бы безумием... С коммунистическим приветом, Чичерин" (АВПР, ф. 04, оп. 39, п. 232, д. 52994, л. 31).

Доклад сотрудника посольства РСФСР в Ангоре Б. Пискунова Г. Чичерину: "15 сентября 1921 г... За последнее время несколько ухудшились отношения к русскому посольству в целом. Но это отношение к нам имеет и оборотную сторону: Туркправительство, и в особенности Юсуф Кемаль боятся нашей империалистической, великодержавной политики, которую мы якобы с тем новым курсом нашей внутренней политики, какой мы сейчас взяли, проводим в первую голову по отношению к Анатолийской Турции. Во всех без исключения наших беседах, как о Кавказской конференции, об улучшении связи, о концессиях на Чорохскую медь и Квацанский завод и проч., М. Кемаль видит какие-то наши козни по отношению к Туркправительству, наши настойчивые требования, чтобы конференция была в Карсе, породили у Ю. Кемаля подозрение, что мы хотим вновь оттягать Карсскую область и передать Армении. Десятки раз я слыхал и от Ю. Кемаля, и от М. Кемаля жалобы на оказываемую Москвой поддержку и помощь Энвер-паше и на какие-то военные приготовления, направленные против Турции закавказских республик" (АВПР, ф. 04, оп. 39, п. 232, д. 52992, лл. 26-26 об.).

Нота Г. Чичерина послу ВНСТ Али Фуаду: "17 сентября 1921 г. Господин Посол, Ваше вчерашнее письмо за №867 показывает, что некоторые элементы, враждебные хорошим отношениям между Россией и Турцией, продолжают стараться внести сомнение в точку зрения Турецкого правительства на намерения и добросовестность Русского правительства. Никакого плана оккупации Нахичевани Арменией не существует. Все вопросы, вытекающие из Московского договора и оставленные неразрешенными, будут разрешены конференцией в Карсе на основании означенного договора. Примите и проч." (АВПР, ф. 132, оn. 4, п. 4, д. 2, л. 39).

Вторая ассамблея Лиги Наций, 15-ое пленарное заседание: "Женева, 21 сентября 1921 г., 10.30. Доклад Шестого комитета по вопросу об Армении. Председатель: Я прошу председателя Шестого комитета любезно прочитать доклад Комитета по вопросу об Армении.

Докладчик князь де Гимено прочел следующий доклад: 15 сентября 1921 г. Ассамблея передала Шестому комитету на рассмотрение и заключение следующую резолюцию профессора Джилберта Мэррея, делегата от Южной Африки, внесенную 12 сентября 1921 г.:

Национальный очаг для турецких армян

"Что, ввиду предложенных в марте с. г. Верховным Советом условий установления мира между Грецией и Турцией, в соответствии с которыми Державы предложили создать Национальный очаг для турецких армян, границы которого должны быть установлены Лигой Наций, Ассамблея передает вопрос о Национальном очаге на рассмотрение Шестого комитета".

Шестой комитет на своем заседании 15 сентября 1921 г. единогласно принял следующую резолюцию, предложенную лордом Робертом Сесилем, которую сейчас вносят на рассмотрение Ассамблеи:

"Имея в виду, что Первая Ассамблея 18 ноября 1920 г. обязала Совет обеспечить будущее Армении;

И поскольку Совет, считая, что положение, сложившееся в Малой Азии, пока не позволяет принять необходимые меры, поручил 25 февраля 1921 г. Генеральному секретарю следить за развитием событий, касающихся Армении, с целью обеспечить принятие Советом последующих решений:

И поскольку, тем временем, Верховный Совет в ходе пересмотра Севрского договора предложил предусмотреть создание Национального очага для армян; И поскольку подписание Мирного договора между Турцией и Союзными Державами, вероятно, состоится в недалеком будущем; Ассамблея настоятельно призывает Совет убедить Верховный Совет Союзных Держав в необходимости предусмотреть в этом договоре положения, гарантирующие будущее Армении и, в частности, создающие для армян Национальный очаг, полностью независимый от турецкого правления".

Председатель: Сейчас выступит лорд Роберт Сесиль.

Лорд Роберт Сесиль (Южная Африка): Мы не можем забывать, что к числу главных целей Лиги относится сохранение мира и обеспечение уважения к договорным обязательствам. С той или другой стороны - независимо от того, рассматриваете ли вы проблему с точки зрения национального обязательства или же с точки зрения международного мира - необходимо, чтобы рано или поздно в Армении была обеспечена справедливость и урегулированы последствия этой великой трагедии. Поэтому, ввиду этих конкурирующих соображений Шестой комитет пришел к выводу, что лучше всего продолжить политику, изложенную Советом в феврале этого года, и просить продолжать следить за развитием ситуации и использовать любую возможность вмешательства, если он сочтет это возможным, чтобы обеспечить такое урегулирование, которое мы все желаем. В той части мира события развиваются быстро; вполне возможно, что в ближайшем будущем участники несостоявшегося Севрского договора вновь должны будут заняться решением юго-восточного вопроса, и, когда наступит время, мы должны убедиться, чтобы справедливость в отношении Армении, интересы мира и чести не были забыты при любом урегулировании, которое может быть достигнуто. Именно с этой целью Шестой комитет настаивает на том, чтобы армянам был предоставлен в качестве элемента любого такого урегулирования Национальный очаг, полностью независимый от турецкого правления.

Эмир Зока-эд-Довлех (Персия): В прошлом году Ассамблея несколько раз обсуждала Армянский вопрос, и я рад отметить, что Армения остается одним из вопросов нашей повестки дня. Как представитель нейтральной страны, соседа Армении, я хотел бы высказать несколько замечаний по этому вопросу, имеющему огромное значение для Персии, для мира в Центральной Азии и, я мог бы даже сказать, для мира во всем мире. Я готов признать, что Армения находится в серьезном и трудном положении. Но мы не должны забыть, когда рассматриваем этот вопрос, что ставим перед собой исключительно деликатную задачу. Как я уже говорил в прошлом году, Персия глубоко сочувствует Армении. После русской революции и событий, потрясших Турцию, сотни тысяч армян нашли убежище на нашей территории. Мы встретили их радушно и обеспечили продуктами питания. Наше правительство сделало все, чтобы облегчить то тяжелое положение, в котором они оказались. Хотя глубоко сочувствую этому несчастному народу, я считаю обязанным заявить, что Армения совершила серьезную ошибку, когда встала на одну из сторон во время последней войны. Все ее беды возникли после того, когда она захотела вмешаться в урегулирование важных международных вопросов. В годы войны почти 70.000 армян вступили в ряды русской царской армии... Армения вступила в этот мировой конфликт по своей собственной инициативе. В настоящий момент турки, которые, к несчастью, воюют с греками, рассматривают армян как своих врагов и воюют с ними ожесточенно, ибо они не могут позволить себе иметь в своем тылу противников, в то время когда с фронта подвергаются нападению греков. Единственное, что мы можем сделать для Армении, - это положить конец этой фатальной войне между Турцией и Грецией. Однако мы могли бы послать в Армению комиссию для выяснения того, в какой части страны имеется большинство армянского населения. Там где турецкое большинство, то эта территория должна быть передана Турции, ибо невозможно оставлять большинство мусульманского населения под армянским правлением, поскольку армяне и мусульмане всегда были врагами. Было бы несправедливо поступить иначе. Лига Наций могла бы предпринять шаги в этом направлении. Наконец, могу ли я попросить Ассамблею уделить Армянскому вопросу особое внимание? Я вновь повторяю, что если война между Турцией и Грецией не закончится, то невозможно будет сделать что-нибудь для Армении, поскольку на ее территорию вторгаются турецкие и русские войска, которые не отступят, пока не прекратятся военные действия в Малой Азии.

Г-н Сефериадес (Греция): Господа, в течение ряда лет на каждой дипломатической конференции и конгрессе рассматривается Армянской вопрос, и эти обсуждения завершались платоническими выражениями сочувствия. Каков же результат? В течение ряда лет за этими выражениями успокаивающего сочувствия с регулярной периодичностью следовала организованная резня сотен тысяч армян. Даже за вашим прошлогодним решением вновь последовали резня и ужасы, неизвестные доселе не только цивилизованным народам, но даже первобытным людям. Каковы же были последствия? На последней конференции в Лондоне в феврале представитель Кемалистской Турции заявил открыто, что поскольку на армянской территории нет больше армян, то Армянский вопрос можно считать окончательно решенным. Согласитесь, господа, что появился новый метод решения международных конфликтов, порядок решения, который бессмысленно искать в учебниках по международному праву. Вы можете судить о моем удивлении, когда я услышал, как последний оратор заявил, что в вопросе об Армении необходимо, чтобы мы не изъяли у Турции никакой армянской территории, где они не составляют сейчас большинство. Если следовать этому принципу, то моральная основа права в цивилизованных странах была бы полностью уничтожена и убийцы стали бы ни больше ни меньше как наследниками своих жертв. Позволено ли будет мне выразить точку зрения, что Ассамблея не имеет права совершить ошибку в этом деле? Человеку свойственно ошибиться один раз; совершить вторую ошибку - значит, проявить отсутствие понимания, но серия ошибок явилась бы преступлением.

Председатель: Если никто больше не хочет выступить, то я объявляю об окончании дискуссии и призываю Ассамблею принять решение по резолюции, предложенной Комитетом.

Г-н Леон Буржуа (Франция): Сэр, я хочу высказаться по предложенной резолюции.

Председатель: Сейчас выступит г-н Леон Буржуа.

Г-н Леон Буржуа (Франция): Я хотел бы сказать несколько слов о последнем абзаце резолюции лорда Роберта Сесиля. В последнем абзаце резолюции говорится: "Ассамблея настоятельно призывает Совет убедить Верховный Совет Союзных Держав в необходимости предусмотреть в этом договоре положения, гарантирующие будущее Армении и, в частности, создающие для армян Национальный очаг, полностью независимый от турецкого правления". Это означает, что будет создана независимая Армения. Ассамблея или даже Совет Лиги не уполномочены принять решение о создании и определении границ этого независимого государства Армения. Эта проблема находится в компетенции Верховного Совета, на рассмотрение которого этот вопрос должны передать те, кому поручено его решение. От имени французской делегации я должен сделать оговорку, но, я повторяю, не в отношении самого вопроса или же в отношении выражения сочувствия, которое мы можем пожелать выразить этим несчастным жителям Армении, но в отношении вопроса о компетенции, который, по-моему, не может быть определен по решению Ассамблеи.

Председатель: Полагаю, что оговорка, сделанная достопочтенным делегатом Франции, будет внесена в протокол.

Лорд Роберт Сесиль (Южная Африка): Я полностью согласен с г-ном Буржуа, что Ассамблея допустила бы огромную ошибку, если бы попыталась указать, каковы должны быть условия мира в любом будущем договоре, который может быть выработан. Но я хотел бы напомнить ему, что во фразе, которую он привел из доклада Шестого комитета, мы просто заявляем то, что Верховный Совет уже решил; мы просто подчеркиваем, что это соответствует желаниям этой Ассамблеи, и мы не думаем - это, конечно, и не входило в наши намерения, - что мы пытаемся узурпировать функции Верховного Совета. Я не думаю, что справедливо высказывать такое обвинение.

Председатель: Желает ли кто-либо проведения поименного голосования? Поскольку никто не просит поименного голосования, то голосование будет проводиться путем вставания с мест глав делегаций. Следующий текст резолюции ставится на голосование Ассамблеи:

Резолюция. Имея в виду, что Первая Ассамблея 18 ноября 1920 г. обязала Совет обеспечить будущее Армении;

И поскольку Совет, считая, что положение, сложившееся в Малой Азии, пока не позволяет принять необходимые меры, поручил 25 февраля 1921 г. Генеральному секретарю следить за развитием событий, касающихся Армении, с целью обеспечить принятие Советом последующих решений;

И поскольку, тем временем, Главные Союзные Державы в ходе пересмотра Севрского договора предложили предусмотреть создание Национального очага для армян;

И поскольку подписание Мирного договора между Турцией и Союзными Державами, вероятно, состоится в недалеком будущем; Ассамблея настоятельно призывает Совет убедить Главные Союзные Державы в необходимости предусмотреть в этом договоре положения, гарантирующие будущее Армении и, в частности, создающие для армян Национальный очаг, полностью независимый от турецкого правления. (Голосование проводилось путем вставания с мест глав делегаций. Резолюция была принята единогласно) (League of Nations. The Records of the Second Assembly Plenary meeting held in Geneva from the 5th of September to the 5th of October, 1921, p. 294-299.)

С. Нацаренус Наркоминделу ВНСТ Юсуфу Кемалю: "22 сентября 1921 г. Господин Комиссар, Я имею удовольствие препроводить при этом перевод телеграммы, которую я только что получил от товарища Чичерина, Народного комиссара по иностранным делам РСФСР. "Передайте Правительству Великого Национального Собрания Турции наши живейшие поздравления по случаю турецких побед и наши пожелания турецкому народу дальнейших успехов в его борьбе против вторжения империализма. Чичерин". Присоединяясь к поздравлениям моего Правительства, я надеюсь вскоре поздравить Вас с полной и окончательной победой турецкого народа, которая обеспечит ему наряду с политической также и экономическую независимость, составляющую основу настоящей независимости каждого народа. Примите, господин Комиссар, уверение в моем весьма высоком уважении. Нацаренус" (МИД СССР. Документы внешней политики СССР. М., 1960. Т. IV, с. 370).

Председатель делегации РСФСР Я. Ганецкий на открытии Карсской конференции: "26 сентября 1921 г. От имени моего Правительства и всего русского народа я приветствую в лице Вас, уважаемые господа делегаты Великого Национального Собрания Турции, славный героический турецкий народ, который, подняв оружие на великую борьбу против рабства и эксплуатации, решил не покладать рук, прежде чем не доведет своей славной борьбы до победоносного конца. Я приветствую одновременно в лице уважаемых товарищей представителей от Армении, Грузии и Азербайджана братские народы этих республик, ведших бок о бок с русским народом беспощадную борьбу за раскрепощение от власти капиталистов и помещиков. Вы съехались сюда, Высокие Представители, завершить великое дело. Вы съехались сюда заключить дружественный мирный договор и еще раз этим доказать всему миру, что народные массы Закавказских Республик и героический турецкий народ, поняв свои собственные интересы, постановили жить в братстве, мире и дружбе, несмотря на всякие натравливания внешних злых сил, ибо нет различных интересов для народов Турции и Закавказья, как и вообще для народов всего мира. Кучки грабителей-империалистов великих держав, бросив свои народные массы в кровавый бой друг против друга в 1914 году, каждая под лозунгом освобождения народов, а фактически с целью еще большего порабощения их, не предполагали вовсе, что эта кровавая драма закончится поражением их самих и что народные массы, закрепив братские узы, обратят дружно острие оружия против своих угнетателей, поработителей и эксплуататоров. После кровавой империалистической войны загорелся новый пожар во всем мире. На западе и востоке, на севере и на юге, в Европе, Азии, на всем земном шаре восстали народные массы и объявили бой, последний бой своим отъявленным врагам. Эта последняя схватка, которая временами обречена на неуспехи, в конечном итоге не может не кончиться торжеством великой идеи. В этих схватках самоотверженный турецкий народ играет выдающуюся роль. Империалисты Антанты, обеспокоенные укреплением новых основ в Турции, натравливают на нее Грецию. Но из этого нового тяжелого испытания Турция должна выйти победительницей. Россия и дружественные ей Республики с замиранием сердца следят за героической борьбой турецкого народа, ибо его борьба есть одновременно и их борьба. Я выражаю уверенность, что недалек тот момент, когда Греция, поняв свою роковую ошибку, предложит Турции мирным путем разрешить спорные вопросы. И пусть толчок к этому даст ей сегодняшняя конференция. Все здесь присутствующие, я надеюсь, уверены, что все задачи, стоящие сегодня перед нами, в принципе уже разрешенные, будут закончены быстро и дружно, лояльно и справедливо, к удовлетворению обеих сторон, руководимых обшей великой идеей братства и дружбы всех народов" (МИД СССР. Документы внешней политики СССР. М., 1960. Т. IV, с. 371-374).

Телеграмма Я. Ганецкого Г. Чичерину: "28 сентября 1921 г. Только что закончилось третье заседание конференции. Вначале обсуждался вопрос о границах. Принят московский текст с незначительными изменениями, причем в одной статье помещены границы сразу для всех трех республик. С трудом удалось добиться у турок, чтобы создать одну смешанную пограничную комиссию при участии представителя РСФСР. Затем мы им предложили нашу формулировку введения к договору, они его признали приемлемым, но заявили, что имеют поручение от своего правительства подписать договор с каждой республикой в отдельности. Мы долго аргументировали и доказывали, что не можем подписывать отдельных договоров. Турки заявили, что еще раз запросят Ангору, но, по-видимому, согласятся, так как не в состоянии были отпарировать наших аргументов. Ганецкий" (РГАСПИ, ф. 298, оn. 1, д. 108, л. 4).

Телеграмма Я. Ганецкого Г. Чичерину: "30 сентября 1921 г. Вчера заседание не состоялось, мы подготовляем статьи и их перевод, который сегодня утром передали туркам. Наш проект общего договора сконструирован по категориям вопросов, а не по республикам (!). Турки ввиду наших основных разъяснений о существующем политическом и экономическом союзе между закавказскими республиками запросили Ангору, отказались от первоначального решения подписать отдельные договоры. Согласны подписать один общий, но с тем, чтобы статьи были редактированы не по вопросам, а по республикам. Согласиться на это было нельзя, так как, судя по поведению турок в пограничной и экономической комиссиях, они предложили бы редакцию для нас вовсе не приемлемую и тогда нельзя было бы уже отклонить самую систему. Мы поэтому отказались от их предложения, опять аргументируя указанными союзами, в силу которых все вопросы, касающиеся одной республики, должны быть разрешены совместно с другими республиками. Турки долго совещались и, наконец, дали ответ, что должны вторично запросить Ангору, но та ничего не знает об этих союзах. Сделанное нами по этому поводу заявление они отказываются передать Ангоре, так как по их пониманию это должно пойти дипломатическим путем. Первоначально они требовали, чтобы соответствующие заявления были посланы в Ангору непосредственно от каждой столицы. Требовали также, чтобы подобное заявление сделала и Россия. Мы указали им на недопустимость такого формализма и заявили, что передадим Карабекиру для передачи в Ангору соответствующее заявление за подписью присутствующих здесь наркоминделов Грузии и Армении и зампредсовнаркома Азербайджана, каждого в отдельности. Предлагаю проект заявления. Если к утру от Вас ответа не будет, эти заявления будут посланы. Быть может, Вы пришлете по телеграфу соответствующее заявление за Вашей подписью на имя Юсуфа Кемаля. Турки в комиссиях весьма требовательны, производят впечатление недоверия к закавказским республикам и все вопросы пытаются разрешить со стратегической точки зрения. Уже заседали пять дней и почти не двинулись с места. Поведение турок производит тягостное впечатление на кавказских товарищей. Постараюсь сегодня еще передать Вам наш проект договора. Ганецкий" (РГАСПИ, ф. 298, оn. 1, д. 108, лл. 6-7).

Я. Ганецкий Г. Чичерину: "3 октября 1921 г. Желая ускорить наши работы и иметь возможность большого воздействия на турок, мы предложили устроить вместо заседаний конференции частные совещания делегаций. На утреннем совещании мы рассматривали наш проект договора. Турки в нашем вступлении предложили вставить после перечисления правительств закавказских республик "в отдельности". Мы на это не согласились, и они решили запросить Ангору. Нашу первую статью они предлагают изменить в том смысле, что аннулирование договоров касается лишь территории закавказских республик, а не турецкой. В противном случае получается, что договоры, заключенные между Турцией и третьим государством и касающиеся турецкой территории, также аннулируются. Эту поправку мы принимаем. В статью вторую они предлагают вставить о признании национального акта, на что мы согласились. В статье четвертой будет сказано вместо договаривающиеся стороны - Турция, а также Азербайджан и Армения. Ввиду вставки о национальном акте пришлось поменять вместо нашей и шестой соглашения на целиком вторую Московскую. Горячие споры шли при Нахичевани и Батуме, так как турки настаивали вставить при каждой этой статье приложение к договору, в котором были бы точно определены общие основы автономии этих областей, выработанные тут же на конференции соответствующими республиками совместно с турками. Наконец, они согласились, что приложений не будет, и удовлетворятся лишь разъяснениями о существующем порядке в Нахичевани и Батумской области, данными на заседании конференции Азербайджаном и Грузией и внесенными в протокол. Четырехчасовой спор всего послеобеденного заседания занял вопрос о пользовании Батумским портом. Они настаивали дать свою декларацию, которую мы Вам своевременно переслали как приложение к договору. На приложение мы согласились, но настаивали, чтобы таковыми была наша декларация, своевременно предоставленная им в ответ на ихнюю. Бой был жестокий. Карабекир неоднократно заявлял, что Юсуф Кемаль одобряет их требования, ссылаясь на точный смысл Московского договора и Московских переговоров. Три раза они заявляли, что опять запросят Ангору, которая должна разрешить этот вопрос. Мы им делали уступки, и, наконец, они согласились на наш проект, который одновременно посылаю Вам уже с внесенными поправками. Другие изменения, которые предлагают в проекте договора, следующие. Во-первых, отклонялись наши статьи: 7-ая, 8-ая, 9-13-14-1; 16-17. Дискуссии об этих статьях еще не было. Но в частном разговоре Карабекир прямо умолял меня отказаться от возвращения Александропольского депо, так как они вывезенным материалом оборудовали мастерские в Карсе и Эрзеруме, без коих сейчас во время войны они не могут обойтись. Далее в 11 статье они предлагают сделать изъятие для граждан другой стороны от подсудности чрезвычайным судом.

Кроме других незначительных поправок они предлагают следующую статью о нефти: Азербайджан обязуется ежегодно доставлять турецкому правительству нефть и нефтяные продукты в количестве, соответствующем нуждам Турции. Эти нефтяные продукты будут предоставлены Турции в Карсе или Батуме согласно желанию Турции. Мы на эту статью не соглашаемся, сделаем маленькие обещания, не ангажирующие нас ни по отношению ко времени, ни количеству. Эта статья может дать Вам понятие, как держат себя турки. Следующая предлагаемая ими статья не менее курьезна предыдущей. Она гласит: "Армянская, Азербайджанская и Грузинская республики обязуются вернуть турецким подданным, их наследникам или поверенным на основании представленных заинтересованными лицами документов ввезенные ими в целях продажи в Армению, Азербайджан или Грузию, равно как и приобретенные в означенных странах, товары, реквизированные местными правительствами вследствие революции. В случае если бы возвращение означенных товаров в натуре не представлялось возможным, Армянская, Азербайджанская и Грузинская республики обязуются вернуть вышеуказанным турецким выходцам стоимость этих товаров в турецких лирах, производя исчисление на основании представленных товаров, их документов, или же в равноценных товарах и снабдить в таковом случае всеми подробными документами, позволяющими вывоз таковых товаров без осложнения их какими бы то ни было сборами". Понятно, мы эту статью отвергали с негодованием. Дальнейшие ягодки следующие: "Советские республики Азербайджана, Армении и Грузии обязуются не национализировать недвижимых имуществ, принадлежащих турецким выходцам, изъять от реквизиции и конфискации их движимые имущества и возвратить собственникам те имущества, которые были национализированы и конфискованы", а также "Республики Армении, Азербайджана и Грузии обязуются не чинить никаких препятствий к выселению мусульманского населения из территории, которое пожелало бы население поселиться в Турции". Понятно, и эти две наглости торжественно отвергали. Согласимся лишь принять новую статью о капитуляциях в Московской редакции. Прошу Вас свои соображения по поводу настоящего доклада прислать мне. Телеграмму Юсуф Кемаль о закавказском союзе сегодня вручил Карабекиру для передачи. Ганецкий" (РГАСПИ, ф. 298, оn. 1, д. 108, лл. 8-11).

Телеграмма С. Нацеренуса Г. Чичерину: "Ангора, 3 октября 1921 г. Помета: "Строго секретно". Помета В. Ленина: "Т. Сталин, как же теперь?"

Переговоры с Франклином Бульоном закончились. Условия, сообщенные мной телеграммой... 2 сентября и через Леграна нарочным... даваемого французами Турции ста миллионов золотых лир. Заем заключен на 51 год по 6% с уплатой равными долями ежегодно. Турки уступили в вопросе таможенном... Турки приняли обязательство вести агитацию против Англии в Месопотамии, равно прекратить какие бы то ни было национальные движения в сфере влияния Франции. По вопросу о России принято секретное соглашение, которым турки обязаны искать поводов к разрыву договора, формально оставляя его в силе. По Кавказу турки обязались поддерживать прежние правительства в их борьбе с советскими правительствами закавказских республик, в связи стоит решение Туркправительства из присланных нами пяти миллионов оставить у Карабекира один миллион рублей. Вчера ночью обсуждалось... в Совнаркоме, результатом чего было как голосование против договора. Наркомы: индел, национальной экономии, финансов и юстиции подали в отставку. Сейчас идет обсуждение в меджлисе, можно предполагать, что меджлис примет соглашение. Тогда Ю. Кемаль, Джелаль бей, Хахсан Заиде... будут заменены - первый - Фетхи Беем, второй - Зопуром, третий - бывшим наркомфином Ферид беем и четвертый - Техмед беем. Таким образом, создается кабинет, целиком состоящий из приверженцев М. Кемаля. Подробности сообщу после решения меджлиса. Нацаренус" (РГАСПИ, ф. 558, оn. п. д. 338, лл. 1-1 об.).

Записка И. Сталина В. Ленину: не ранее 3 октября 1921 г. "Нам, все-таки, нужно сохранить свою старую позицию (формально), приняв одновременно меры к укреплению границ Закавказья... Позавчера были у меня турки (Али-Фуад) и, между прочим, заявили, что они (турки) могли бы взять на себя посредничество между Францией и РСФСР в пользу последней. Одновременно просили они организовать смешанную русско-турецкую нелегальную комиссию революционной пропаганды во всех колониальных странах Африки и Азии. Из всего этого видно, что турки уже обеспечили (надолго ли?) свое дело и ищут новых форм сотрудничества с нами. Сталин" (РГАСПИ, ф. 558, оn. п. д. 388, л. 1).

Г. Чичерин С. Нацаренусу: "4 октября 1921 г. О ходе Карсской конференции Вас должен осведомлять тов. Легран. Турки обнаруживают необыкновенное упорство и непомерные претензии. Конференция ужасно затягивается, и каждый шаг стоит чрезвычайно продолжительной и ожесточенной борьбы. Они потребовали возмещения туркам всех убытков, произведенных революцией, денационализации собственности турецких граждан, изъятия турецких граждан из всех законов и декретов, нарушающих собственность, и т. д. Они потребовали свободного выселения всех мусульман вообще в Турцию. Они потребовали в Батуме особой территории, экстерриториальной для своих товаров. Конечно, все эти предложения пришлось отклонить. Относительно Батума и формулировки права Турции провозить товары беспошлинно достигнуто, наконец, соглашение. Постепенно происходят соглашения по отдельным статьям...

Вы знаете уже об английской ноте 7 сентября, полной подлогов и всяких измышлений... Нота 7 сентября обвиняет нас в том, что мы старались убедить ангорское правительство не заключать мирного соглашения с Антантой и, чтобы оказать на него давление, мы сосредоточили значительные военные силы на границах Анатолии, уверяя ангорское правительство, что эти войска предназначаются к отправке в Анатолию для оказания ему там активной поддержки. Как видите, тут сплошное измышление и клевета... С коммунистическим приветом, Чичерин" (АВПР, ф. 04, оп. 39, п. 232, д. 52994, лл. 37-38).

Я. Ганецкий Г. Чичерину: "Карс, 5 октября 1921 г. Из поезда дипмиссий Закавказских республик. Сегодняшнее совещание продолжалось с 2 до 8 без перерыва. Мы подвигаемся черепашьим шагом вперед. В общем, результаты получаются неважные. Поведение турок таково, что поневоле задаешь себе вопрос, зачем мы приносим для них столько жертв? Экспертам поручено начертание карты и окончательная редакция статьи. Предвидится опять томительная дискуссия, так как турки, вероятно, не согласятся на примечание, что тексту отдается предпочтение перед картой. Нашу статью 7-ю они принимают, но требуют взаимности, причем предложили в той же статье обеспечить жителям местности, где карта делает зигзаги, свободный проезд по ближайшим дорогам Закавказья, а также право сношения с нашими центрами жителям, которые имели раньше к ним тяготение. На право пользования дорогами мы, в принципе, согласились, но на отдельную статью с тем, что впоследствии будут установлены соответствующие правила. Проекты обеих статей должны быть нам представлены турками. Статью 8-ю производство научных работ они отклонили, мотивируя, что научным изысканиям предоставлен в Турции приблизительно большой простор. Также отклонена была статья 9-я о концессиях на Кульпы с мотивировкой, что турки считают неудобным давать концессии правительствам, что это есть вопрос коммерческих взаимоотношений и не должен быть разрешен на конференции. При этих отводах мы дали надлежащий отпор и приняли к сведению, давая в мотивировках понять, что не будем скупиться в реванше. Между прочим, такая же участь постигла развалины города Ани, и тут мы дали надлежащий ответ. Статья 11 о правах и обязанностях граждан была принята, и турки отказались от своего требования о чрезвычайных судах. Статья 13 о культурно-национальных правах была ими отвергнута. Они мотивировали, что эта статья может послужить прецедентом и дать повод другим государствам требовать включения таких статей, что приведет к вмешательству в дела Турции. После упорной дискуссии наши делегации согласились отказаться от этой статьи с тем, чтобы этот вопрос возбудить на пленарном заседании. Ганецкий" (РГАСПИ, ф. 298, оn. 1, д. 108, лл. 17-18).

Я. Ганецкий Г. Чичерину: "Карс, 6 октября 1921 г. Сегодня Карабекир просил разговора со мной перед совещанием. В разговоре просил оказать ему помощь в разрешении статей о праве уроженцев и выезде, о беженцах и об амнистии. Я обещал ему содействие, но одновременно указал на тяжелое впечатление, которое произвел их отказ от решения вопроса Ани, предупредил также, что мы будем вынуждены настаивать на возвращении Александропольского депо. Попытаюсь лишь воздействовать на закавказские делегации согласиться не вставлять в договор, а при посредстве обмена писем, причем за имуществом, не могущим быть возвращенным, допускаются компенсации... Затем они опять возбудили вопрос о мусульманах, предложив в новой статье то же самое. Мы их раскритиковали и категорически отклонили, и турки, наконец, окончательно сняли свое предложение. Затем приступили опять к амнистии. Турки прочли горячую чувствительную декларацию (которую, кажется, не хотят нам передать) и просили снять нашу статью. Мы изменили наше предложение, требуя амнистии только для граждан другой стороны, указывая, что мы делаем существенную уступку своим принципам. Турки просили перерыва, совещались полтора часа, ответили, что хотят нам предложить новую формулу, которую смогут представить только завтра, и просили закончить сегодняшнее совещание, объясняя, что Карабекир лично занят. Итак, опять прошел день, и мы почти не двинулись с места. У всех у нас определенное впечатление, что турки сознательно затягивают конференцию. В городе циркулируют слухи, что сегодня-завтра будет объявлена война с Польшей, и нам определенно известно, что турделегация на этом спекулирует. Ганецкий" (РГАСПИ, ф. 298, оп. 1, д. 108, лл. 15-16).

Я. Ганецкий Г. Чичерину: "Карс, 7 октября 1921 г. На сегодняшнем совещании была принята статья об амнистии. После большого боя и больших уступок принята следующая редакция: "Каждая из договаривающихся сторон обязуется объявить немедленно после подписания договора полную амнистию гражданам другой стороны за преступления и проступки, совершенные в связи с войной на Кавказском фронте". После оживленной дискуссии была принята статья о беженцах в следующей редакции: "Договаривающиеся стороны обязуются заключить через три месяца после подписания договора особое соглашение о беженцах войны 1918-1920", в протоколе заседания будет сказано, что при разрешении вопроса о возвращении их на родину будут приняты во внимание экономические и политические условия заинтересованных стран. На вечернем заседании пошел большой спор об Александропольском желдордепо. Турделегация не довольствовалась, например, даже высказанным принципом в договоре о Батуме и настаивала на разъясняющей декларации, не считая, в данном случае, что дело касается дружественной стороны, относительно которой можно быть спокойной, что она лояльно исполнит все, что сказано в договоре. Закавказские делегации за все время переговоров считаются с пожеланиями турделегации и постоянно идут на уступки, а потому имеют право рассчитывать, что и турделегация пойдет на уступки. Турки заявили, что если мы будем настаивать на возвращении этого имущества, то они выставят требование о возвращении вывезенного имущества из Эрзерума, Карса и Сарыкамыша, что они ни в коем случае не согласятся сравнивать Батумский вопрос с Александропольским депо. Они заявили, что мы не вправе выставить это требование, так как о нем ничего не сказано в Московском договоре. Мы им заявили приблизительно следующее: нельзя сравнивать имущества, вывезенные во время войны, с таковым во время оккупации. Договор можно заключить, если обе стороны считаются лояльно с пожеланиями другой стороны и идут взаимно на уступки. За все время наших переговоров Закавделегации строго придерживались этого принципа и всячески шли на уступки, имели право рассчитывать, что и турделегация будет придерживаться этого принципа. К сожалению, двухнедельные переговоры показали, что турки не идут по этому пути. Так, было отказано при Ани, хотя турделегация почти дала обещание, что согласие последует, было отказано в статьях о научных исследованиях, о кульпинской соли. Несмотря на это Закавделегации пошли на существенные уступки в целом ряде статей. Турделегация за все время переговоров считается исключительно со своими требованиями и не учитывает пожелание другой стороны. Такое поведение турделегации, как мы уже заявляли, создает впечатление, что здесь договариваются неравные стороны, и что одна сторона претендует на суверенитет другой. Если турделегация не желает считаться с нашими законными и вполне обоснованными требованиями и пытается сделать отвод по фиктивно формальным соображениям, то Закавделегации могли бы встать на тот же путь и отказаться от приобщения Батумской декларации к договору ввиду того, что в Московском договоре ничего не говорится о декларации. Турки остались при своем мнении. Мы потребовали перерыва и предложили им вместо статьи получить от них соответствующее письмо как последнюю нашу уступку. Турки совещались полтора часа, после чего прочли нам сногсшибательную декларацию, в которой, кроме прежних аргументов, указали, что данная и такая статья является обидной для турецкого народа и армии, которая своей борьбой против дашнаков способствовала провозглашению совреспублик Закавказья и помогала Красной Армии. Они высказывали в декларации смущение, что мы желаем отказаться от принятого уже решения о Батумской декларации. Мы ответили приблизительно следующее: ввиду того, что Закавделегации в этом отношении не могут сделать больше уступок, а турделегация не принимает нашего проекта, придется перенести вопрос на заседание конференции, где турецкая делегация может поставить свою декларацию, а мы дадим на нее ответ. Сейчас же разъясним лишь некоторые пункты. По поводу заявления о турецкой и Красной Армии, мы считаем излишним подвергнуть сейчас анализу вопрос о том, которая из двух армий оказала больше помощи другой в борьбе за принципы, являющиеся общими. Если вспомнить ту громадную помощь, которую оказывала и оказывает Красная Армия турецкой, то непонятен упрек, сделанный турецкой делегацией, который нас смущает и который не был поставлен в частных разговорах между представителями делегаций, а также во время длительной сегодняшней дискуссии, а потому Закавделегация считает ничем не обоснованный упрек не заслуженным. По поводу упрека о Батумской декларации указали, что наши совещания имеют целью лишь установить взаимные уступки, которые будут зафиксированы и на пленарном заседании. Очевидно, их так же понимает и турделегация, так как приняв решение о Батумской декларации, турделегация внесла на следующий день столь значительные изменения, что пришлось подвергнуть их вновь продолжительной дискуссии, и в результате турделегация запросила Ангору. Подчеркну, что использовал все свое влияние на делегатов, дабы убедить их отказаться от статьи и заменить письмом, и что это - максимальная уступка, так как на частное разрешение этого столь важного вопроса согласиться не можем, тем более, что турделегация старается самым тщательным образом зафиксировать все интересующие ее вопросы. После новой дискуссии турки согласились на форму письма и обещали представить свой проект. Но надежды мало на положительный результат. Карс. Ганецкий" (РГАСПИ, ф. 298, оп. 1, д. 108, лл. 19-22).

Я. Ганецкий Г. Чичерину: "Карс, 10 октября 1921 г. Только что закончилось заседание конференции. Все статьи приняты. Последний горячий бой произошел при Батуме. Турки, утомленные, сдались и отказались от дополнительного протокола, согласившись на включение декларации в протокол заседания. Ганецкий" (РГАСПИ, ф. 298, оn. 1, д. 108, л. 35).

Г. Чичерин послу Али Фуаду: "10 октября 1921 г. Мы можем с убеждением сказать, что борьба, которую мы ведем для нашей защиты, является в то же время борьбой за дело всех угнетенных народов, воюющих за свое существование. Мы можем утверждать, что самое существование революционной России, Рабоче-Крестьянской Республики, естественного врага всякого гнета, является самым большим козырем, который могут иметь народы, находящиеся в бедственном положении. Великая историческая роль, выпавшая надолго России на Востоке, зиждется на ее политике отрешения от всякого поползновения бороться или властвовать. Те, которых эксплуатировали в России, которые положили конец всякому владычеству эксплуататоров, являются естественными друзьями всех народов, эксплуатируемых или угнетаемых иностранными властителями. Самое существование этой новой России, неукротимого противника всякой эксплуатации, этой Рабоче-Крестьянской России, основной принцип которой - отсутствие всякого угнетения человека человеком, является, таким образом, неразрушимой скалой, которая позволяет народам Востока бороться беспрестанно за их экономическую свободу безоговорочно. Трудящийся народ России протягивает братскую руку всем, кто борется против ига, наложенного извне. Эта политика незаинтересованности не может никоим образом быть в противоречии с Англо-Русским лондонском договором [16 марта 1921 г.], и Англия не может нас в нем упрекнуть. В пределах возможности Рабоче-Крестьянское Правительство России оказывает помощь народам Востока в деле укрепления их национального существования, в деле их политического и экономического развития, и за это также Англия не может его упрекать. Как только Советская Россия выйдет из бесконечных затруднений, с которыми она еще борется, помощь, которую она оказывает братским народам, которые стремятся иметь независимое существование, станет все более и более значительной и обширной. Наша политика построена для целого длинного периода истории, а не для преходящего момента. Если наше тяжелое положение сегодня нам запрещает делать большее, мы воспользуемся первой возможностью и первым более благоприятным моментом, чтобы оказать все содействие, которое в наших силах, народам, которым, согласно нашим принципам, мы должны помогать. Что касается опасения Турецкого Правительства относительно вымышленных движений войск в Кавказских Республиках или вымышленных стремлений, враждебных Турции, со стороны этих Республик или даже Русского Правительства, я объявляю Вам от имени Русского Правительства, что они совершенно лишены всякого основания. Оставляя в стороне затруднительное положение России, основные принципы нашей политики несовместимы с каким бы то ни было движением, враждебным или наступательным по отношению к турецкому народу, который борется против иностранного нашествия и против гнета, движением, которое было бы к тому же в противоречии с Московским договором, который Русское Правительство подписало и неуклонно будет соблюдать с совершенной верностью. В этом постоянном сотрудничестве, которое мы установили, договор между Турцией и Кавказскими Республиками, который в ближайшем будущем должен быть подписан в Карсе [13 октября 1921 г.], будет лишним элементом для утверждения и укрепления наших дружественных отношений. Все вопросы настоящей политики должны быть выяснены между нами, и в тот момент, когда Карсский договор образует новые узы между Турцией и Советской Россией, мы думаем тем более, что нам разрешается, основываясь на принятых взаимных обязательствах, просить у Турецкого Правительства сообщить нам, в чем состоит соглашение, которое только что заключено в Ангоре с представителем Франции" (МИД СССР. Документы внешней политики СССР. М., 1960. Т. IV, сс. 400-404).

Статьи из Карского договора о дружбе между Армянской ССР, Азербайджанской ССР и Грузинской ССР, и Турцией, заключенного при участии РСФСР:

"13 октября 1921 г.

Статья 2

Договаривающиеся стороны соглашаются не признавать никаких мирных договоров или иных международных актов, к принятию которых понуждалась бы силою одна из них. В силу этого Правительства Социалистических Советских Республик Армении, Азербайджана и Грузии соглашаются не признавать никаких международных актов, касающихся Турции и не признанных Национальным Правительством Турции, представленной ныне ее Великим Национальным Собранием (Под понятием Турция в настоящем Договоре подразумеваются территории, включенные в Национальный Турецкий Пакт от 28 января 1920 (1336) года, выработанный и провозглашенный Оттоманской Палатой Депутатов в Константинополе и сообщенный прессе и всем государствам). Со своей стороны, Правительство Великого Национального Собрания Турции соглашается не признавать никаких международных актов, касающихся Армении, Азербайджана и Грузии и не признанных соответствующими Правительствами этих стран, представленными ныне Советами Армении, Азербайджана и Грузии...

Статья 4

Северо-восточная граница Турции (согласно карте русского Генерального штаба масштабом 1/210 000 - 5 верст в дюйме) определяется линией, которая начинается у деревни Сарп, расположенной на Черном море, проходит через гору Хедисмта, линию водораздела горы Шавшет - гору Канны-даг; она следует затем по старым северным административным границам Ардаганского и Карсского санджаков по тальвегу рек Арпа-чай и Аракса до устья Нижнего Кара-су (Подробное описание границ и вопросы, к ней относящиеся, определены в приложениях I и II и на прилагаемой карте, подписанной обеими Договаривающимися сторонами. В случае расхождения между текстом Договора и картой, решающее значение придается тексту). Подробное определение и проведение государственной границы в натуре, равно как и установка пограничных знаков, производится Смешанной пограничной комиссией с одинаковым числом членов от Договаривающихся сторон и с участием представителя РСФСР. Приложение IV: карта.

Статья 5

Правительство Турции и Правительства Советских Армении и Азербайджана согласны, что Нахичеванская область в границах, указанных в приложении III настоящего Договора, образует автономную территорию под покровительством Азербайджана" (МИД СССР. Документы внешней политики СССР. М., 1960. Т. IV, сс. 420-426).

Ответный ход Сталина

Запись шестого заседания Берлинской (Потсдамской) конференции глав союзных держав: "22 июля 1945 г. Черчилль: ...В то же время я позволю себе обратить внимание Генералиссимуса на важность того, чтобы не напугать Турцию. Несомненно, Турция весьма встревожена концентрацией болгарских и советских войск в Болгарии, а также продолжающимися нападками на нее в советской печати и по радио и, конечно, тем оборотом, который приняли переговоры, состоявшиеся между турецким послом в СССР и г-ном Молотовым. Во время этих переговоров было упомянуто об изменении восточной границы Турции, а также о советской базе в проливах. Я понимаю, что это - не претензии Советского правительства к Турции; однако, ввиду того что Турция поставила вопрос о союзе с СССР, последний выдвинул условия заключения такого союза. Мне совершенно ясно, что если Турция просит у Советского правительства заключения наступательного и оборонительного союза, то Советскому правительству представляется хороший случай заявить о том, как можно улучшить отношения между Турцией и Россией. Турцию, однако, встревожили выдвинутые условия. Я не знаю, что произошло после этих переговоров. И поэтому мне хотелось бы знать, какова позиция Советского правительства по этому вопросу.

Сталин: Я прошу предоставить слово Молотову.

Молотов: Я сейчас передам в письменном виде документ по вопросу о проливах на русском и английском языках. Но прежде я хотел бы разъяснить, как возник вопрос. Турецкое правительство, проявив инициативу, предложило Советскому правительству заключить союзный договор. Турецкое правительство поставило этот вопрос сначала перед нашим послом в Анкаре, а затем, в конце мая, через турецкого посла в Москве. В начале июня я имел две беседы с турецким послом в Москве Сарпером. На предложение турецкого правительства заключить союзный договор был дан ответ, что Советское правительство не возражает против заключения такого договора на определенных условиях. Мною было указано, что при заключении союзного договора мы должны урегулировать взаимные претензии. С нашей стороны имеются два вопроса, которые следует урегулировать. Заключение союзного договора означает, что мы должны совместно защищать наши границы: СССР - не только свою границу, но и турецкую, а Турция - не только свою, но и советскую границу. Однако в некоторых частях мы считаем границу между СССР и Турцией несправедливой. Действительно, в 1921 г. от Советской Армении и Советской Грузии была отторгнута территория - это известная территория областей Карса, Артвина и Ардагана. Вот карта отторгнутой турками территории. (Передает карту.) Поэтому мною было заявлено, что для того, чтобы заключить союзный договор, следует урегулировать вопрос об отторгнутой от Грузии и Армении территории, вернуть им эту территорию обратно" (Советский Союз на международных конференциях периода Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Т. VI. Берлинская (Потсдамская) конференция руководителей трех Союзных держав - СССР, США и Великобритании (17 июля - 2 августа 1945 г.). Сборник документов. М., 1980, сс. 129, 144-145).

Запись седьмого заседания Берлинской конференции: "23 июля 1945 г. Трумэн: Первым вопросом повестки дня является вопрос о Турции и Черноморских проливах. Вчера мы прервали дискуссию ввиду того, что премьер-министр не закончил своего заявления.

Сталин: Предложение об исправлении границы - может быть, это могло напугать турок? Но речь шла о восстановлении границы, которая существовала до первой мировой войны. Я имею в виду район Карса, который находился до войны в составе Армении, и район Ардагана, который до войны находился в составе Грузии. Вопрос о восстановлении старой границы не возник бы, если турки не поставили бы вопрос о союзном договоре между СССР и Турцией. А союз - это значит, что мы обязуемся защищать границу Турции, как и Турция обязуется защищать нашу границу. Но мы считаем, что граница в районе Карса и Ардагана неправильна, и мы заявили Турции, что, если она хочет заключить с нами союз, нужно исправить эту границу, если же она не хочет исправлять границу, то отпадает вопрос о союзе.

Трумэн: Что касается территориального вопроса, то он касается только Советского Союза и Турции и должен быть решен между ними" (Там же).

Из специальной справки МИД Великобритании: "4 апреля 1946 г.

1. Претензия на присоединение к Советской Армении турецкой территории, населенной прежде армянами, кажется, не выдвигалась до начала 1945 г. До того времени все свидетельствовало о том, что жители Армянской Республики были довольны своей судьбой, и что правительство СССР было удовлетворено политическим и экономическим развитием Армянской Республики.

2. 14 декабря 1945 г. местная тифлисская газета опубликовала письмо двух грузинских ученых под заголовком "О наших законных требованиях к Турции". Эта статья была перепечатана российскими газетами. Претензии предъявлялись на Ардаган, Артвин, Олти, Тортум, Испир, Бейбурт, Гюмюшане, Восточный Лазистан, Трапезунд и Гиресун, т. е. на прибрежную территорию шириной почти в 100 миль и простирающуюся на 200 миль на Запад от русско-турецкой границы и составляющую около половины территории, которую требуют для Армении. Эта претензия основывается на общих исторических рассуждениях и была поддержана российской прессой, невзирая на то, что она противоречит армянским претензиям.

3. Исконная земля армянского народа состоит не только из крошечной Армянской Республики, но далеко простирается в Турцию. Она включает Араратское нагорье, верхнюю долину Мурат-су (приток Евфрата), озеро Ван и восточные части плоскогорья Восточной Анатолии. Первая половина последнего столетия до н. э., когда на какое-то время Армения завоевала Антиохию, была периодом наивысшего расцвета в ее истории. Она была первым государством, принявшим христианство в качестве государственной религии, опередив Римскую империю более чем на полстолетие. Тот факт, что армяне были христианами среди нехристианских соседей, объясняет многие события их последующей истории. Несмотря на постоянные посягательства Персии, Рима и Византии, Армения сохранила свое независимое существование и - после того, как временно оказалась под властью арабского халифата - вновь добилась небывалого расцвета в IX в. н. э., когда существовали армянские княжества со столицами в г. Ани (сегодня его руины находятся на турецкой территории), Карсе и Ване. Но эти города-государства были не более важны, чем соседние мусульманские эмираты Ахлат, Мардин, Диарбекир и другие. В Ани, который всегда считался центром армянской культуры, царствовали армянские князья только в течение 100 лет, затем это княжество находилось периодически в подчинении арабских, грузинских, курдских, византийских и турецких правителей.

4. Византийцы и сельджуки вынудили многих армян перебраться в 1080 г. на запад и создать в Киликии независимое царство - "Малую Армению" со столицей в Сисе (Козан), которое просуществовало до 1375 г.

5. Как нация грузины существуют 2000 лет. Их первоначальная родина, похоже, находилась в районе сегодняшнего Тбилиси, а их первая столица по соседству, в Мцхете. В древние времена они подвергались нашествию македонцев и римлян. Они приняли христианство в III в., и как христиане они подвергались периодическим вторжениям персов, арабов и турок-сельджуков. Около трех четвертей населения Кавказа со средних веков исповедует ислам. Мусульманская династия правила в Тбилиси в течение четырех веков вплоть до 1122 г., а грузинская средневековая культура подверглась сильному влиянию сельджуков. Величайший период грузинской истории в конце XII в. совпал с третьим Крестовым походом, который косвенно ослабил турецко-мусульманские эмираты в Азербайджане и в верховьях Евфрата. В то время, при правлении царицы Тамары, грузины на короткий период распространили свое правление на Карс и даже на Ахлат на озере Ван. Но правление грузин никогда не доходило столь далеко на Запад, чтобы охватить Эрзерум, Бейбурт или Трапезунд.

6. Турки, похоже, только одни верят, что турецкие поселения в долине Чорух, включая район Ардагана, существовали уже в течение нескольких веков до н. э. Несомненно, там существовали поселения центрально-азиатских кочевников, начиная по крайней мере с VII в. до н. э. и дальше, но, похоже, нет никаких свидетельств того, чтобы кто-либо из досельджукских кочевников, вторгшихся в этот регион, были турками. Между III и X вв. н. э. Грузия, как и Армения, неоднократно подвергалась нашествию тюркских племен, таких, как авары, гуны и хазары, но эти вторжения с севера Кавказа не приводили к появлению постоянных поселений на его южной части. В этот район в целом вторгались орды Чингисхана и Тамерлана, но грузинский народ, подобно армянам, выжил.

7. Решающим событием в процессе оккупации Восточной Анатолии племенами тюркского происхождения явилась победа турок-сельджуков над Византией у Малазгирта (Мелашкерта) в 1071 г. В течение пятисот лет после этого там были - не считая периодических монгольских вторжений - процветающие сельджукские государства, и в XV и XVI вв. в Хасан Кале (переименованном в Пасинлер) и в Ахлате правила сильная династия туркоманов.

8. В 1534 г. оттоманские турки завоевали территорию, которую требуют сейчас для Армении и Грузии, хотя турки не утверждают, что окончательно аннексировали округа Ардаган и Артвин до 1580 г. Весь этот спорный район остается турецким до сегодняшнего дня, за исключением того, что: (а) Карс, Ардаган и Артвин были уступлены России в 1878 г. и только возвращены Турции в 1918 г. после развала царской России; (b) Батум также был уступлен России в 1878 г. и возвращен Турции в 1918 г., но вновь уступлен России в 1921 г.

9. В XVIII веке Грузия начала обращаться к России за помощью против постоянной угрозы со стороны Персии. В 1801 г. в нарушение действовавших соглашений Россия присоединила к себе почти всю Грузию. В 1921 г. была создана Грузинская Советская Республика. В течение всей своей превратной истории выживанию грузин как нации в значительной степени способствовало существование национальной Церкви, возглавляемой Католикосом. Советские власти признают сегодня его преемника, и Грузинская Церковь тесно связана с Русской Православной Церковью.

10. Современная история армян более сложная. Армяне, проживавшие в Турции, относились к числу самых лояльных подданных в Оттоманской империи, пока нежелание Порты осуществить реформы не породило среди армян во второй половине XIX в. дух неудовлетворенности, которая, к сожалению, только подогревалась интересом, проявляемым к ним периодически то Великобританией, то Россией. Тогда возникли партия "Дашнакцутюн" и другие армянские революционные организации, которые прибегали к актам насилия. С того времени турки подавляли все признаки недовольства армян, прибегая к резне (в 1896 и 1909 гг.) и к другим безжалостным акциям вплоть до 1915 и 1916 гг., когда они организовали резню и депортацию в таких огромных масштабах, что практически очистили Анатолию от армян, симпатии которых были на стороне наступавшей царской армии.

11. После развала в 1917 г. царской армии Турция вернула себе Карс, Ардаган и Батум, и этот свершившийся факт войны был подтвержден Брест-Литовским договором от 3 марта 1918 г. Этот договор также предусматривал, что население этих районов должно само решить вопросы новой организации "государственно-правовых и международно-правовых отношений" без вмешательства России, но в согласии с соседними государствами, в особенности с Турцией. Это положение Турция перевела в практическую плоскость, организовав плебисцит. Согласно турецким заявлениям, результатом этого явилось то, что подавляющее большинство высказалось за вхождение в Турцию. Согласно советским высказываниям - для которых, вероятно, имеется основание - итоги плебисцита были недействительны из-за присутствия там турецких войск, которые ликвидировали армянское большинство. Во всяком случае, советские авторы ошибаются, когда заявляют, что присутствие там турецких войск было нарушением договора. 8 июня 1918 г. Турция признала независимость новых Грузинской и Армянской республик со столицами соответственно в Тифлисе и Эривани. Тем не менее, армяне должны были позволить Турции оккупировать их страну, хотя немцы не оставались в Грузии.

12. Когда Турция сама потерпела поражение позже в 1918 г., Союзники заставили ее отступить к границам 1914 г. Армянская республика тогда воспользовалась поражением Турции, чтобы занять турецкую территорию в пределах сотни миль от Эрзерума.

13. В 1919 г. США отказались принять мандат на турецкую Армению, а мандат на Закавказье (Грузию, Азербайджан и Армению) даже предлагали Италии. Позже эти три республики предлагали оплатить содержание британского гарнизона. Но Союзники были слишком разобщены и слишком устали от войны, чтобы взять на себя такое серьезное обязательство, как защита Армении и Грузии от революционной России и воспрявшей Турции.

14. Обсуждались три схемы, предусматривавшие создание новой Армении путем присоединения к существующей Эриванской Республике следующих турецких территорий:

I. огромного района, простирающегося от персидской границы и Черного моря до Средиземного моря и состоящего из (а) Киликии, где проживало много армян (см. пункт 16), и (b) шести вилайетов, которые были главным районом проживания армянского меньшинства до резни и депортации 1915 и 1916 гг. Это были вилайеты Битлис, Ван, Диарбекир, Мамурет-уль-Азиз (со столицей в Харпуте), Эрзерум и Сивас. По площади они были в четыре или пять раз больше, чем вилайеты, которые носят сегодня эти названия;

II. шести вилайетов без Киликии; или

III. полностью вилайет Эрзерум и большую часть вилайетов Ван, Битлис и Трабзон (Трапезунд). Севрский договор 1920 г., который Союзники не смогли навязать Турции, ставил целью реализацию (III) схемы, самой скромной из трех вышеупомянутых схем. Границы были определены Президентом Вильсоном и предусматривали доступ к Черному морю в Трапезунде. Но само это предложение способствовало больше, чем что-либо иное, пробуждению сопротивления турок, и если они преуспели, то главным образом благодаря моральной и материальной поддержке, полученной от большевиков. В Лозаннском договоре, который был заключен с турками в 1923 г., Армения уже не упоминалась.

15. К 1920 г. Турция восстановила свои силы. Турецкие войска вновь вторглись в Батум и при попустительстве большевиков, которые сосредоточили свои силы на северной границе Армении, но фактически не вторглись, турки вновь захватили у Армении Карс, Ардаган и Артвин. Затем русские и турки приступили к решению вопроса о границах путем переговоров.

16. Обе страны относились с подозрением друг к другу, но нуждались в друг друге. Как для обороны, так и для наступательных действий большевики должны были быть уверены в Анатолии и поэтому должны были помешать кемалистам установить мир с западными державами. Для кемалистов жизнеобеспечивающим фактором служила железнодорожная ветка Ленинакан (Александрополь) - Сарыкамыш, по которой подвозились военные поставки из России. В преамбуле Московского российско-турецкого договора от 16 марта 1921 г. договаривающиеся стороны провозглашали "существующую между ними солидарность в борьбе против империализма, равно как и факт, что всякие трудности, созданные для одного из двух народов, ухудшают положение другого". Это был трудный торг, с помощью которого каждая страна явно надеялась улучшить позже свое положение, если судьба окажется благосклонной к ней. По просьбе - согласно турецким данным - самого Сталина, Турция отказалась от Батума. В обмен она получила там коммерческие транзитные права и обещание широкой местной автономии, которая, по ее расчетам, предоставила бы мусульманам-аджарам возможность самоутвердиться. Россия согласилась на сохранение за турками Карса, Ардагана и Артвина, хотя как русские, так и армяне особенно желали возвращения Карса. Народный комиссариат по делам национальностей, возглавляемый тогда Сталиным, оправдывал это перед общественностью тем, что Карс и Ардаган не должны быть яблоком раздора в отношениях с Турцией, что 67 процентов жителей там мусульмане и что война с Турцией из-за Армении означала бы, что русский коммунизм - это не что иное, как скрытый русский империализм.

17. В вышеупомянутом договоре Москва обязалась добиться согласия трех кавказских республик с теми его статьями, которые касались их. 13 октября 1921 г. последовало подписание Карсского договора между Турцией, с одной стороны, и советскими правительствами Грузии, Армении и Азербайджана - с другой, при участии СССР. За время, прошедшее между двумя договорами, Москва упрочила свою власть над тремя кавказскими государствами, но кемалисты добились достаточного успеха в ходе военных операций против греков, чтобы придерживаться более твердой линии в отношениях с Россией. Они не пошли на новые уступки, но добились подтверждения автономного статуса Батума (в соответствии с которым русские уже создали автономную Аджарию) и право транзитных перевозок там для Турции. Они добились также категорического признания своих прав на Карс. Фактически, они практически диктовали новый договор уступчивым и приноравливающимся русским. И если русские сейчас заявляют, что они подписали один договор или оба этих договора под нажимом, они, похоже, действительно считают, что они были разочарованы, когда приступили к переговорам по второму договору, в своих надеждах избежать потерь, с которыми фортуна войны вынудила их согласиться при заключении первого договора. Для армян оба договора были особенно отвратительны. Они надеялись получить Карс или по меньшей мере Сарыкамыш и медные рудники Олти. Оказалось же, что Армения осталась очень слабой и надежда на Армянский национальный очаг на Кавказе исчезла в то же самое время, как эвакуация французами Киликии погасила все надежды на Армянский очаг в том регионе. В течение всех этих лет, прошедших с 1921 г. вплоть до 1945 г., Советское правительство не проявляло никаких признаков недовольства линией границы, установленной в свое время на Кавказе. Напротив, они заключили с Турцией в 1925 г. договор дружбы, возобновили его в 1929 г. и вновь в 1935 г. и денонсировали его только в 1945 г." (Armenia. Political and Ethnic Boundaries. 1878-1948. Anita L. P. Burdett (ed.). Archive Editions. 1998. P. 1023-1030).

[Pandukht]

Очерк четырнадцатый. Большевики в Турции и Закавказье: "Изменил нам Кемаль или нет"?

В предыдущем очерке отмечалось, что осенью 1921 года на основе Московского договора был подписан четырехсторонний Карсский договор между Турцией, Арменией, Азербайджаном и Грузией с участием РСФСР. Кстати, недавно известный российский тюрколог Михаил Серафимович Мейер на одном из информационных порталов заметил по этому поводу следующее: "Этот договор представлял собой результат взаимных уступок. В договоре видны следы поспешности, особенно в определении статуса Нахичеванской области по турецкому варианту. Однако в российском варианте признавалось покровительство Азербайджана над этой автономной областью". Напомним, что буквально пятая статья Карсского договора звучит так: "Правительство Турции и Правительство Советской Армении и Азербейджана соглашаются, что Нахичеванская область в границах, определенных в приложении 3 настоящего договора, образует автономную территорию под покровительством Азербейджана". Как видим, М. С. Мейер поставил еще одну, практически не изученную проблему: наличие разных версий - русской и турецкой - текста этого документа.

К сожалению, упомянутый турецкий вариант договора нам не удалось обнаружить ни в архивах России, ни в Турции, а находящийся в нашем распоряжении турецкий текст Карсского договора идентичен опубликованному русскому варианту. Отметим в этой связи и следующее обстоятельство: третья статья Московского договора 16 марта 1921 года определяла статус Нахичевани как переход "под протекторат Азербайджана, без права передачи третьей стороне", в то время как в Карсском договоре - как успел заметить читатель - такая оговорка отсутствует.

Под так называемой "третьей стороной" многие подразумевают Армению. Однако одни исследователи считают, что речь шла об Иране, который к осени 1921 года не скрывал своего беспокойства по поводу перспективы появления государства Азербайджан, включающего часть территории и Северного Ирана с почти 20-миллионным тюркоязычным населением. Другие уверяют, что в планы Мустафы Кемаля входило объединение под покровительством Ангоры "тюрок Азербайджана и Ирана" с целью выхода к энергоресурсам Каспия и Персидского залива, взамен утерянных в период распада Османской империи.

В противовес этому у большевиков существовал проект воссоздания на территории Ирана и Закавказья государственности талышей и курдов под покровительством Тегерана. Однако по этому поводу в нашем распоряжении имеется нота персидского консула в Баку Сейдольф-Заре наркоминделу Азербайджанской ССР от 23 июля 1921 года: "По полученным сведениям, подтвержденным кругами АССР, советские войска оставили пределы Персии и эвакуировались полностью в Баку, за исключением незначительного количества, около 150 человек, которые, надо полагать, ожидают ближайшего транспорта. Исходя из положения, что с эвакуацией территории Персии устраняются все возможности взаимных недоразумений в будущем, выражаю свою искреннюю радость закреплению дружественных отношений между РСФСР и АССР, с одной стороны, и с Персией - с другой" (Известия. №163 от 27 июня 1921). Так что большевики в силу разных причин решили отказаться от задуманных широких геополитических преобразований. Но и у Мустафы Кемаля на этом направлении тоже ничего не получилось.

Наконец, существует версия, что Карсский договор 1921 года, в "силу логики идущих тогда в Закавказье и на Ближнем Востоке сложных политических процессов должен был обязательно иметь секретные статьи". Одна из них якобы оговаривала сроки действия Карского договора - 25 лет. Таких документов в архивах нами не обнаружено.

Теперь мы продолжим публикацию документов, характеризующих взаимоотношения между большевиками и кемалистами уже после Карсского договора 1921 года. На наш взгляд, они вскрывают многие малоизвестные проблемы геополитического и регионального характера, без понимания которых сложно исследовать генезис карабахского конфликта.

Посол Великобритании Г. Румбольд в Константинополе в МИД страны: "15 октября 1921 г. Руководители трех армянских благотворительных комитетов посетили меня сегодня, чтобы выразить опасения относительно будущего 150 000 армян Киликии. Они имели встречи с французским верховным комиссаром, который признал в беседе, что предусматривается уход Франции из Киликии и что на этот счет ведутся переговоры с правительством Ангоры. Он поставит свое правительство в известность о тревогах армян и об их надежде на то, что соглашение между Францией и кемалистами будет содержать условие, предусматривающее защиту христианских меньшинств. Но посол не смог дать им определенного обещания. Они заявили, что надеются, что уход Франции из Киликии может задержаться, или что какой-то временный режим может быть установлен там под эгидой союзников, пока не будет создан национальный Очаг для армян, предусматриваемый Лигой Наций. После перемирия армяне были репатриированы в Киликию британскими властями из Сирии и Египта, когда британские войска все еще находились там. Если в свою очередь французские войска покинут Киликию, то у армян не может быть никакой веры в обещания турецких националистов ввиду недавней резни в Марсеване и в других местах. Эмиграция столь большого числа людей в какое-то неизвестное место сопряжена с неразрешимыми трудностями, и сейчас армяне призывают союзные правительства не оставлять их на произвол судьбы. Я сказал им, что правительство Его Величества не было информировано о переговорах между французами и правительством Ангоры, и что нам очень трудно вмешаться в это дело. Но нельзя признать, что французское правительство предложило оставить армян Киликии на милость националистов, не предусмотрев надлежащее условие, гарантирующее их безопасность. Прежде чем покинуть меня, они вручили копию письма, которое они направили французскому верховному комиссару и которое я перешлю Вам с очередной королевской почтой" (Armenia. Political and Ethnic Boundaries. 1878-1948. Anita L. P. Burdett (ed.). Archive Editions, 1998, р. 849-850).

С. Нацаренус Г. Чичерину: "16 октября 1921 г... В отношении России турки приняли обязательство "не препятствовать" восстановлению в Закавказье бывших правительств закавказских республик. Французы выставили было открытое требование аннулирования Московского договора, однако оно было отвергнуто турками; тогда французами было указано, что турки обязуются искать поводов к разрыву договора, формально оставляя его в силе. В этой последней формулировке требование французов было принято... Общая линия по отношению к России, принимаемая Турцией по договору с Францией, ясна: это ставка на разрыв с Советской Россией... Для меня ясно лишь, что ликвидировать опасность... мы можем тремя путями:

1. Воздействовать на Англию хотя бы ценой известных уступок в целях признания ею франко-турецкого соглашения...

2. Воздействовать на Турцию ценой новых уступок. Этот путь представляет известные затруднения ввиду нашего экономического положения и опасности разогреть турецкие аппетиты.

3. Воздействовать на Турцию путем некоторых решительных шагов с нашей стороны. Такими шагами могли бы явиться наша военная диверсия в Закавказье и наше активное вмешательство во внутреннее положение Курдистана. Опасность, которую представляет этот путь, - это возможность дать туркам на выигрышном для них основании разорвать Московский договор и пытаться компрометировать нас в глазах западно-европейских народных масс. Поведение турок на Карсской конференции также подтверждает, что линия, намеченная франко-турецким соглашением в отношении России, уже проводится турками. Меня сильно беспокоит то, что М. Кемаль имеет подробные сведения об Энвере, рисующее выходящее из обычных рамок отношение к нему наших работников на Кавказе. Приют, оказываемый Гюльцманом Энверу (М. Кемалю известно даже, что Энвер живет под фамилией Багирова), помощь Гюльцмана в сношениях Энвера с Анатолией, самый приезд Энвера в Батум в достаточно яркий политический момент, его намерение пробраться в Анатолию - все это может подлить масла в тот огонь, который сейчас угрожает русско-турецким отношениям... Мое общее впечатление от событий последнего времени таково: русско-турецкие отношения, а вместе с ними и все наше дело на Востоке находятся в большой опасности. Момент гораздо более серьезный, нежели в период Лондонской конференции. Необходимо пытаться поправить то, что можно, быстрыми и решительными мерами. Со дня на день с нетерпением ожидаю Ваших указаний. С коммунистическим приветом, С. Нацаренус" (АВПР, ф. 04, оп. 39, п. 232, д. 52992, лл. 37-37 об, 39 об.).

Г. Чичерин в Политбюро ЦК РКП(б): "17 октября 1921 г. В шифровке за №1058 Нацаренус просит указать линию поведения в связи с французскими предложениями Кемалю о соглашении, между прочим, направленном против нас. Из телеграмм, на которые он ссылается, нами получена только одна, в которой сообщается о его разговорах с Кемалем, категорически якобы отклонившим всякие статьи, направленные против Советской России. Нацаренус, тем не менее, дал понять Кемалю, что принятие Турцией соглашения, имеющего статьи против нас, заставит нас принять меры, чтобы Англия не признала этого соглашения, и что мы, кроме того, вынуждены будем произвести большие маневры на Кавказе, сосредоточив свои силы на наиболее стратегически выгодных позициях, а также вернуть Греции ее военнопленных граждан, которых мы теперь задерживаем в России. Он говорит, что это есть лишь полуактивная позиция, так как без указаний от нас он не может сделать больше. Коллегии НКИД кажется, что этими угрозами можно ограничиться. Грозить чем-либо более крупным было бы не действенно, так как произвело бы впечатление блефа. Тов. Мдивани подтверждает чрезвычайную силу симпатии к нам в широких кругах турецкого населения. Удачи турецких армий население приписывает нашему оружию. Эти массовые настроения являются для нас гораздо более могущественным рычагом для воздействия на Турцию, чем какие-нибудь физические меры воздействия. На нашей стороне также энверисты. Нацаренус дал понять энверистам, не признающим такого рода соглашения, что в этом вопросе мы с ними идем вместе. Нам кажется, что Нацаренусу следует подтвердить правильность его действий и что дальше идти не следует. Если бы вопреки уверениям Кемаля такое соглашение состоялось, пришлось бы, конечно, произвести демонстрацию в виде упомянутых Нацаренусом маневров на Кавказе. По этому поводу надо специально сговориться с Львом Давидовичем. Как раз Буденный заканчивает свою деятельность по искоренению бандитизма, и его передвижение на Кавказ произвело бы чрезвычайно сильное впечатление на турецких правителей. Конечно, это пришлось бы сделать только в случае измены турецкого правительства нам. Тов. Нариманов подтверждает, что поведение турок во время их последнего наступления вызвало ненависть против них даже среди мусульманского населения, например в Нахичеванском округе. Любопытно, что как раз на днях Агентство Рейтер поместило чуть ли не во всей западной прессе телеграмму о восстании мусульман в Баку под лозунгом "независимость или смерть" и об их обстреле российским флотом. Это чистейшая утка, и, по словам тов. Нариманова, положение советской власти в Азербайджане теперь вполне устойчиво. Появление такой утки напоминает предыдущие лансирования уток, например, по поводу Кронштадта. Вероятно, этим хотят подготовить дипломатическую кампанию по отношению к кемалистам. В действительности, однако, такого рода тенденции в настоящее время не имеют почвы на Кавказе. Предлагаем Политбюро принять постановление о том, чтобы известить Нацаренуса, что мы подтверждаем его действия и находим их достаточными. Наркоминдел.

Пометка рукою В. И. Ленина: "Членам Политбюро. Предлагаю, с своей стороны, согласиться с Чичериным. 18/Х. Ленин". Подписи: "Троцкий, Сталин, Каменев, В. Михайлов" (РГАСПИ, ф. 2, оп. 1, д. 25721, лл. 1-2).

Я. Ганецкий Г. Чичерину: "17 октября 1921 г... Поскольку я имел возможность узнать турок, думаю, Ваше решение вполне правильно. Всякие поблажки, уступки и помощь с нашей стороны они считают нашей обязанностью и нагло требуют еще большего, когда же мы выступаем с самым скромным предложением, они моментально отвергают, разъясняя, что это в Турции произведет плохое впечатление. Ганецкий" (РГАСПИ, ф. 298, оп. 1, д. 108, лл. 36-37).

И. Сталин Г. Чичерину: "17 октября 1921 г. Т. Чичерин! Мы взяли на себя "грех", позволив Энверу интриговать против Кемаля и на минутку "предав" последнего. Ныне представляется случай ("греческие зверства") загладить вину и поправить положение, показав вместе с тем всему т. н. Востоку, что Турция обязана своими победами России (несомненно, Восток так именно и поймет наше выступление против зверств, и не только Восток...). Предлагаю не упускать случая (благоприятного во всех смыслах) и сделать выступление. Официальные стороны такого выступления ("пристрастье" и пр.) будут втройне погашены и перевешены громадным плюсом в пользу Советской России. С коммунистическим приветом. Сталин" (РГАСПИ, ф. 558, оп. 11, д. 824, лл. 16-17).

Г. Чичерин В. Ленину: "26 октября 1921 г. Многоуважаемый Владимир Ильич! Сильно искаженная шифровка тов. Нацаренуса от 3-го октября сообщает, что между Кемалем и Францией якобы заключено секретное соглашение, в котором, между прочим, Кемаль обязался поддерживать прежние кавказские правительства. Решения Меджлиса в этот момент еще не было, и мы его еще не знаем. Мне кажется все-таки своевременным, хотя мы еще не знаем решения Меджлиса, приостановить передачу туркам того оружия, которое значилось в списке в момент заключения договора и еще не успело быть переданным. Миллион сто тысяч рублей золотом Ганецким не были переданы, потому что соглашение о Чорохе было по формальным поводам турками отсрочено. В целом ряде депеш и в устных заявлениях Али-Фуада кемалисты подготовляли нас к тому, что, если они от нас не получат минимальной суммы денег для их необходимейших расходов, им не останется ничего другого, как пойти на соглашение с Антантой. Своим катастрофическим финансовым положением они приперты к стене. Сам Кемаль говорил, что это будет только передышка. Действительно, национальные движения мусульманских народов настолько сильны, что обязательство кемалистов прекратить поддержку этих движений не может фактически долго оставаться в силе. В шифровке, очевидно, ошибка: сказано, что турки приняли обязательство вести агитацию против Англии в Месопотамии, но из контекста ясно, что должно быть сказано "не вести агитацию". Исторический процесс лежит в направлении дальнейшей национальной борьбы против империализма, так что соглашение кемалистов может быть лишь минутным эпизодом. Надо, однако, внимательно рассмотреть, какие для нас возникнут ввиду этого опасности. По формуле секретного соглашения, переданной Нацаренусом, турки обязаны искать поводов к разрыву договора с нами, формально оставляя его в силе. Если мы не передадим остального золота и остатка оружия, значившегося в старом списке, это будет поводом для разрыва. Но не можем же мы, если Меджлис примет соглашение, продолжать давать Кемалю золото и оружие. Вести против нас открытую войну Кемаль не может, да и не захочет, так как это уничтожило бы всю его популярность. Но он может создавать нам на Кавказе неприятности, посылать банды и поддерживать деньгами антисоветские элементы, как это делало грузинское правительство до советизации. С коммунистическим приветом, Г. Чичерин". (РГАСПИ, ф. 558, оп. 11, д. 338, лл. 2-3).

Г. Чичерин послу ВНС Турции Али Фуаду: "27 октября 1921 г. Господин Посол. В ответ на Ваше письмо 1040 от 26 октября могу удостоверить Вас, что наши переговоры с Италией и с Румынией не имеют никакого отношения к нашей восточной политике. Наоборот, сообщения из западной прессы делают для нас несомненным, что соглашение очень большого значения заключено между Турцией и нашим главным врагом Францией. Французская пресса в этом отношении полна намеков, которые заставляют нас серьезно опасаться о перемене турецкой политики по отношению к России. Известие об отставке Юсуфа Кемаля как комиссара иностранных дел заставляет нас опасаться, что от политики, которую он представлял, и которая нашла свое воплощение в Московском договоре, Турецкое правительство собирается в настоящее время отказаться" (АВПР, ф. 132, оп. 4, п. 4, д. 2, л. 101).

Г. Чичерин И. Сталину: "28 октября 1921 г. Уважаемый товарищ, Вы, вероятно, заметили шифровку тов. Леграна о том, что кавказские учреждения ведут свою собственную политику и что, между прочим, Реввоенсовет Кавказского фронта приказал занять пограничные деревни, занятые Турцией, не дожидаясь никакой согласительной комиссии. Можно различно оценивать целесообразность такого решения, но, во всяком случае, его нельзя было принимать без Центра, ибо это есть фактическое серьезное столкновение с Турцией. Политбюро уже принимало решения о том, что кавказские республики должны в своей внешней политике проводить директивы из Москвы, и об этом неоднократно сообщалось на Кавказ. Я не знаю, что еще можно сделать, чтобы устранить в данном случае параллелизм, разнобой и несогласованность. Имеет ли смысл проводить еще через Политбюро решения, подобные прежним, или той же цели можно достигнуть путем личного влияния при помощи тов. Серго? С коммунистическим приветом, Чичерин" (РГАСПИ, ф. 5, оп. 2, д. 315, л. 213).

Г. Орджоникидзе Г. Чичерину: "30 октября 1921 г. Помета: "Совершенно секретно". Прибыло оборудование для патронного завода, предназначенного для передачи Турецкому правительству. Из Украины получен наряд на 500 артиллерийских лошадей, также для передачи туркам. Ввиду изменившегося положения, в связи с заключением турками договора с французами, прошу указаний, следует ли передавать, или пока отложить. Орджоникидзе" (РГАСПИ, ф. 5, оп. 1, д. 2171, л. 22).

Г. Чичерин С. Нацаренусу: "1 ноября 1921 г. Ваши шифровки за октябрь в конце концов не разрешили для нас вопроса, изменил Кемаль или нет? Вначале Вы сообщали, что достоверно знаете о принятии Кемалем французских секретных пунктов с обязательством при первом удобном случае разорвать с нами и поддерживать контрреволюционные кавказские правительства. Позднее Вы сообщали, что секретные пункты не были приняты Кемалем, что это подтверждается Вашими секретными сведениями. Вы нам сообщили о тех угрозах, с которыми Вы обращались к турецкому правительству на случай, если они примут что-либо направленное против нас. Между прочим, кемалисты гораздо меньше думают о панисламистских и пантюркистских планах, чем энверисты... Мы тогда решили соблюдать все аппарансы, как будто ничего не случилось, не показывать туркам вида, по-прежнему проводить линию дружелюбия, и все наши заявления, публичные или направленные туркам, составлять в прежнем тоне. Кое-что мы фактически в тот момент приостановили, но эти приостановки бывали и раньше по случайным внешним причинам. Это было в тот момент, когда по Вашим сведениям оказывалось, что секретные пункты приняты, но что Кемаль это отрицает... Однако у меня сомнение, вполне ли достоверны Ваши секретные сведения, нет ли тут мистификации? Французская печать что-то уже радуется, и Франция стала что-то уж очень поддерживать Кемаля. Не могу избавиться от опасения, не приняты ли все-таки секретные пункты, может быть даже втайне от Ваших секретных источников. Я уже писал Вам, что мы к этому относимся хладнокровно, потому что вся линия развития идет в направлении борьбы турок против Запада. Допотопные элементы в Турции должны стремиться к примирению с Западом, потому что мечтают по-прежнему сосать Запад и наживаться на западных дипломатах. Но это не есть линия развития, ибо турецкая буржуазная масса уже перешагнула через это. Мы уверены, что это было бы только передышкой. Как я писал Вам, наша политика рассчитана на целый длительный период. С коммунистическим приветом, Чичерин" (АВПР, ф. 04, оп. 39, п. 232, д. 52994, лл. 41-43).

Из доклада Гдалия Гельбраса В. Ленину: "12 ноября 1921 г. Вы, конечно, хорошо информированы о бакинском съезде перскоммунистов. Нариманову, видимо, удалось испечь нигде не виданный винегрет: подкупленные представители, подтасованные резолюции наряду с избиением "протестантов" довершают невиданную картину самозванного съезда. Большего компрометирования Советской власти, нашего представительства в Персии и идей коммунизма представить нельзя. Сейчас приехали представители новоиспеченного ЦК в Тавриз.

Подготовляется областная конференция в Нахкрае для выбора Азобкома. Рассылаются агенты по всем округам за представителями на эту конференцию. Снова начинается провокационная работа наших уважаемых бакинцев. И я глубоко уверен, что все безобразия, творимые Баку, будут использованы нашими врагами непосредственно против нашего представительства в Персии. Надо во что бы то ни стало не допускать этой конференции в Нахкрае...

3. Я Вам сообщал, что Нахкрай представляет собой советское недоразумение. В ревкоме Нахкрая 1 или 2 коммуниста, остальные - беспартийные. Трудно представить себе те ужасающие безобразия, которые творятся в крае. Начиная от убийства людей, переправляющихся через Аракс в целях грабежа, и кончая отсутствием какого бы то ни было порядка и законности в стране. Я уверен, что Москва, создав эту республику, - она служит как бы мостом между Баку и Ангорой - не знает того, что творится в крае. Не считали бы Вы целесообразным образование из Тифлиса специальной комиссии по указанию Москвы для расследования общего положения в Нахкрае? А пропо - следует отметить, что т. Легран не пользуется никаким влиянием в Закавказских республиках, иначе многие недочеты были бы, несомненно, устранены. Крепко жму Вашу руку. Гдалий Гельбрас" (РГАСПИ, ф. 5, оп. 1, д. 2125, лл. 3-4).

Г. Чичерин В.Ленину: "12 ноября 1921 г. Многоуважаемый Владимир Ильич, сегодня Годжсон вручил мне ответную английскую ноту на наш ответ по поводу мнимых нарушений нами договора. В общем довольно слабая полемика, как будто английское правительство хочет спасти лицо. Голословно утверждается, что оно не берет назад ни одного слова из своей первой ноты. Весьма категорично заявляется, что мы ответственны за действия Коминтерна. Вообще, когда мы хотим сделать что-нибудь противоречащее нормальным правовым понятиям, мы, дескать, создаем для этого какую-нибудь мнимую независимую власть (нападения на Бухару, Персию, Армению и Грузию). Приписанная Вам речь Вами действительно, дескать, произнесена, только не 5 июня, а 5 июля. Сидение Нуортевы в тюрьме не мешает ему писать доклады Коминтерну. Подтверждено, что Сталин заведует восточной пропагандой. Их доклады являются подлинными. Индийские революционеры часто бывают в Москве на совещаниях о том, как вызывать революцию в Индии. Расходы Ротштейна на пропаганду в Тегеране общеизвестны. Если он не создал революционного комитета в Тегеране, он выдвинул мысль о его создании, и Чичерин эту мысль одобрил. Так наз. агитационные поезда регулярно направляются на Восток и пропагандистская литература печатается на всех восточных языках. Поведение Нацаренуса в Ангоре достаточно известно, получение оружия из России Турцией было подтверждено многими свидетелями. В Афганистане оказание нами помощи Джемалю паше известно английскому правительству. Все это кончается тем, что Англия строго сообразовала свою политику с торговым договором и настаивает на такой же лояльности со стороны Советского правительства. Будем продолжать полемику, это предоставляет даже известную выгоду. С коммунистическим приветом, Георгий Чичерин" (РГАСПИ, ф. 5, оп. 1, д. 2060, л. 4).

Полпред РСФСР в Великобритании Л. Красин Г. Чичерину, В. Ленину, Л. Троцкому и И. Сталину: "Лондон, 13 ноября 1921 г. Из обычно серьезного источника сообщают о существовании тайных статей Ангорского договора, предусматривающих захват всего Закавказья, изгнание оттуда большевиков. План поддерживается блоком бывших буржуазных закавказских правительств, за которыми стоит Бриан, советующий французским финансистам воздерживаться от сделок с большевиками на Кавказе ввиду предстоящих там перемен. Армяне, опасаясь резни, сперва упирались, но Ангора дала гарантию, что их при походе не обидят. Компания Энвер-паши в определенный момент предаст Советское правительство и будет помогать захвату Закавказья турками. Для отвода глаз будут пугать наступлениями Польши, Румынии и Карелии, чтобы оттянуть силы из Закавказья. Наступление одновременно через Карс и Аджарию предполагается еще до весны. Считаю сведения серьезными. Возможно, что этим планом Бриан попытается помирить англичан с Ангорским договором. Красин" (РГАСПИ, ф. 2, оn. 1, д. 22439, л. 1).

Секретарь ЦК РКП(б) Азербайджана С. Киров Г. Орджоникидзе: "30 ноября 1921 г. По имеющимся здесь сведениям, Халил-паша имеет намерение скрыться в Азербайджане и будто бы готовит восстание в Нахичеванской Республике, с которой держит хорошую связь. В Азербайджан собираются также из Батуми Шафи бек, доктор Адан бек и Рауф бек. По-моему, Халил пашу пора выселить с Кавказа, а остальных арестовать. Киров" (РГАСПИ, ф. 85, оп. 13, д. 92, л. 1).

В. Ленин И. Сталину: "17 декабря 1921 г. Т. Сталин. Обратите Ваше внимание на это извещение Красина, которое мне представляется правдоподобным и крайне важным. Необходимо тотчас же по приезде Орджоникидзе устроить совещание с Чичериным по этому вопросу и выработать ряд предложений для проведения через Политбюро. Ленин 17/XII-21 г. Прочитала по телефону Фотиева" (РГАСПИ, ф. 2, оп. 1, д. 22439, л. 1).

Полпред РСФСР в Ангоре Б. Михайлов Г. Чичерину: "21 декабря 1921 г. Уважаемый товарищ! Поставленный Вами в последнем письме вопрос о существовании секретных пунктов франко-турецкого договора, могущих определять внешнюю политику Турции, продолжает оставаться открытым. По сведениям, полученным тов. Нацаренусом, этими секретными пунктами являются:

1) обязательство Турции не препятствовать восстановлению в Закавказье власти свергнутых правительств (причем первоначально этот пункт был будто бы редактирован французами в форме обязательства разрыва нынешних отношений с Россией и содействия восстановлению власти мусаватистов, грузинских меньшевиков и т. д.);

2) предоставление Францией займа Турции и обязательство ее в известный срок признания Турции Лигой Наций и

3) обязательство Турции содействовать антианглийскому движению в Месопотамии. По позднейшим сведениям, полученным тов. Нацаренусом, эти пункты не были формально приняты Турцией, кроме последнего, который вошел в письма, которыми обменялись Юсуф Кемаль и Франклин Буйон, в форме признания Францией некоторых турецких интересов в Месопотамии и отсутствие с ее стороны препятствий к мероприятиям, направленным Турцией для отстаивания этих интересов. Имелись также сведения, что первые два пункта вошли в письма, которыми будто бы обменялись лично Мустафа Кемаль и Франклин Буйон (последний от имени лично Бриана); но эти сведения не получили сколько-нибудь серьезного подтверждения... Поэтому заостренный Вами вопрос: "изменил нам Кемаль или нет", приходится рассматривать в иной плоскости. Сохраняя обычную осторожность по отношению лично к М. Кемалю, способному к различным политическим шатаниям, мы должны поставить этот вопрос в форме: имеются ли факты, заставляющие считать, что нынешняя политика Турции определяется подозреваемыми секретными пунктами договора с Францией? На этот вопрос надо определенно ответить: нет... Обвиняя Францию в сепаратизме ее восточной политики, англичане, тем не менее, не отказались от возможности самим прозондировать почву для соглашения с Турцией и заодно расшатать изнутри франко-турецкое соглашение. Переговоры в Инеболи можно таким образом рассматривать как: 1) испытание англичанами прочности франко-турецкого договора, 2) несомненную их попытку своим непосредственным обращением к Турции сорвать с этой стороны франко-турецкое соглашение и 3) испробовать почву для возможного общесоюзного договора с Турцией, всецело, конечно, согласованного с восточными интересами и планами Англии. Как я уже сообщал Вам, англичане согласились лишь на уступку города Константинополя, с тем, однако, чтобы турецкое правительство оставалось в Анатолии, а над проливами и в 5-тикилометровой прибрежной полосе сохранялась власть междусоюзнической комиссии. Уступка, как видите, не особо существенного значения. По вопросу о Смирне и Фракии англичане определенно высказались за сохранение там греческого суверенитета в виду-де необходимости считаться с национальным самолюбием Греции, понесшей столь значительные жертвы. Национальному самолюбию Турции эта перспектива улыбалась, конечно, мало. Взамен англичане обещали туркам некоторые компенсации за счет Армении, причем можно догадываться, что англичане имели в виду вообще Закавказье. Это неизбежно означало бы полный разрыв с Россией, и даже вооруженное выступление против советских республик; такой поворот был турками отвергнут. Английские условия приняты не были, и переговоры прервались... С коммунистическим приветом, Б. Михайлов" (АВПР, ф. 04, оn. 39, п. 232, д. 52992, л. 59-60, 61, 64).

Письмо председателя ВНСТ Мустафы Кемаля В. Ленину: "Ангора, 4 января 1922 г. Мой дорогой Президент, пользуюсь отъездом товарища Фрунзе, завоевавшего всеобщее уважение и симпатию в Анкаре, чтобы изложить Вам, частным и конфиденциальным образом, нашу точку зрения на политику Турции вообще и на русско-турецкие отношения в особенности. Народы Турции и России сблизились в едином порыве после того, как эти народы, разорвав цепи векового гнета, навлекли на себя, именно благодаря своему освобождению, нападки империалистических и капиталистических великих держав, опасавшихся, что их подданные могут последовать этому примеру. Как Вы, конечно, помните, это основанное на чувстве и поддержанное народом сближение, вызванное идентичностью стремлений и сходством ситуаций, намного предшествовало установлению официальных отношений между обоими правительствами и явилось даже его побудительной причиной.

За границей, правда, удивлялись, как могло случиться, что турки и русские, чья история в течение столетий "изобиловала шумными" кровопролитными битвами, так быстро и так тесно сблизились? Многие думали и еще думают, или притворяются, что думают, будто эта дружба напускная или зависящая от обстоятельств. Но те, которые знают, до какой степени оба эти народа созданы для того, чтобы понимать и любить друг друга, знают, что их прошлая борьба была вызвана тиранической властью, насажденной у каждого из них, и, в особенности, те, которые видали во время прошлой войны, с какой неохотой сражались офицеры и солдаты и той, и другой стороны. Эти люди скажут, что новое, существующее последние несколько лет положение вещей сохранится надолго, что только оно прочно, ибо оно естественно, и что прежняя вражда, искусственно поддерживавшаяся прежним деспотизмом, действительно мертва. Преобразование Турции не привлекло к себе достаточного внимания мира, так как оно, в противоположность России, совершилось не в виде социальной революции, но в виде восстания против чужеземцев. Но это преобразование, хотя и менее очевидное, все же вполне реально, и чтобы ни говорили люди, поверхностно знакомые с нашей страной, путь, пройденный ею с перемирия 1918 года и в особенности после 16 марта 1920 г., громаден. Турецкий народ, привыкший в течение стольких лет зависеть от своих повелителей и их окружения, а позднее от узкого круга олигархии, летом 1919 г. и после него принялся за работу, и ему удалось взять свою судьбу в собственные руки. При первом же призыве, так сказать, стихийно, его делегаты, собравшиеся на съезд в Эрзеруме, а затем в Сивасе, постановили, основываясь на праве самоопределения, проповедовавшегося Вами, дорогой Президент, еще до мировой войны, захватить власть, которую недостойны были удерживать слабосильные и продажные люди в Константинополе. Те, которые присутствовали на этом великом съезде, ясно почувствовали, что в Турции начинается новая эра, и что турецкий народ, так долго отсекавшийся своими правителями, способен отныне жить без наставника. Это предвидение не замедлило полностью осуществиться, когда после переворота 16 марта 1920 г. народные представители, собравшиеся 26 апреля в Анкаре на Великое Национальное Собрание, торжественно оповестили о воле нации руководить в дальнейшем своими судьбами суверенно и самостоятельно.

В настоящее время это существенно; народные избранники обладают не только законодательной, но и исполнительной властью - непосредственно и через делегируемых ими комиссаров, которые время от времени отчитываются перед ними в своей работе; в исключительных случаях, когда речь идет о вопросах, затрагивающих безопасность и независимость страны, эти избранники равным образом творят суть с помощью трибуналов независимости (tribunaux d'indépendance). Как видно, знаменитое разделение трех властей, так искусно разработанное на Западе для утверждения господства класса капиталистов над всей нацией и, главным образом, чтобы помешать этому самому классу навлечь на себя слишком много ненависти, злоупотребляя собственным могуществом, у нас не существует более. С этой точки зрения мы значительно ближе к советскому, чем к капиталистическому режиму... Другой и более важный вопрос, в котором сходятся наши две страны. Это наша борьба против капитализма и империализма. Капитализм в Турции значительно менее развит, чем где-либо в Европе или в старой России, но - отягчающее обстоятельство - почти все капиталы, вложенные в крупные предприятия, иностранные. Для облегчения эксплуатации нашего народа иностранцами существовал даже особый режим, так называемый капитуляционный, который препятствовал нашему экономическому возрождению и осуждал нас на вечную эксплуатацию. Мы намерены после очищения нашей земли от чужеземного нашествия, по возможности, содействовать передаче крупных, общественно полезных предприятий в распоряжение государства, чтобы помешать в будущем установлению господства класса крупных капиталистов над страной. Но то, что составляет и должно составлять основу русско-турецкого сближения, это - борьба, которую мы ведем против западноевропейского империализма, базиса и опоры капиталистического режима. Благодаря всему этому Турция своими теперешними учреждениями и Правительством может внушать доверие только Советской России и, напротив, Запад не может относиться к ней сочувственно.

При таких обстоятельствах вполне очевидно, что в то время, когда мы ведем столь ожесточенную борьбу против иноземного захватчика, всякая коммунистическая пропаганда в Турции не только не облегчит каким бы то ни было образом достижение наших целей, но сможет, вдобавок, парализуя наше сопротивление, привести к катастрофе, равно пагубной как для Турции, так и для России. Некоторые меры, принятые прошлой весной, меры, которые некоторыми были сочтены слишком суровыми, были вызваны этими соображениями. В области международной политики франко-турецкое соглашение подобно торговому русско-британскому договору, было необходимостью, продиктованной обстоятельствами; это соглашение, а также те, которые мы можем заключить в дальнейшем, никоим образом не означают отказа с нашей стороны от нашего идеала. Но в особенности я хочу заверить Вас.., что мы никогда не заключим соглашения и не вступим ни в какие союзы, направленные либо непосредственно, либо косвенно против Советской России. Я хочу, следовательно, заверить Вас, что недоразумения, возникшие в последнее время между нами, не имеют никакого основания и главная их причина заключается, прежде всего, в трудности быстрой доставки корреспонденции между Анкарой и Москвой. В надежде, что эти откровенные разъяснения будут содействовать установлению еще более тесных дружеских и братских связей между нашими народами нашими правительствами, прошу Вас, мой дорогой Президент, верить моей искренней дружбе. Мустафа Кемаль" (РГАСПИ, ф. 5, оп. 1, д. 1520, л. 1-9).

Б. Михайлов Г. Чичерину: "4 января 1922 г. По дополнительным документальным данным... (источник указан на одном экземпляре) английскими представителями были выставлены следующие условия:

"1. Поддержка Турцией Армении, Грузии и других государств Кавказа в деле их изоляции от Советской России.

2. Содействие Турцией распространению влияния Великобритании в Персии через район Ван-Баязет.

3. Признание эмира Месопотамии Фейсала и содействие укреплению его политического авторитета.

4. Признание суверенитета Греции во Фракии и Смирне.

5. На основе признания Турцией этих предварительных условий возможно обсуждение вопросов о Константинополе и проливах и о финансовой помощи Англии".

Хотя турецкие представители первоначально и не дали достаточно определенных ответов на четыре пункта, вопросы о Константинополе и проливах были подвергнуты обсуждению. После установления английской точки зрения в этом вопросе (о чем мною было сообщено уже), вышеприведенные пункты были турками отвергнуты и переговоры прервались. Б. Михайлов" (АВПР, ф. 04, оп. 39, п. 233, д. 53020, л. 2).

Б. Михайлов Г. Чичерину: "9 января 1922 г. Перед отъездом т. Фрунзе просил меня резюмировать главнейшие политические выводы, к которым совместно пришли Фрунзе, Абилов и я. Наша политическая ставка должна быть всерьез и надолго поставлена на Мустафу Кемаля. Необходима открытая, твердая поддержка его власти... Игру с Энвером надо оставить, Энвер... личный противник Мустафы Кемаля и только. Сделать М. Кемаля вполне нашим человеком возможно и нужно, поэтому Энвера надо убрать подальше, ибо наше заигрывание с ним будет срывать всю нашу политику в Турции. Батумская история, например, сыграла печальную роль на отношениях с Турцией, в значительной мере подготовила договор с Францией... Михайлов" (РГАСПИ, ф. 5, оп. 1, д. 2204, лл. 8-8 об).

Б. Михайлов Г. Чичерину: "передана Б. Леграном 27 января 1922 г. 24 января 1922 г. Помета: "Строго секретно". Передаю телеграмму Михайлова от 24 января:

"Ранее Юсуф Кемаль указывал Абилову, что создающаяся федерация республик вызывает у турок опасения за судьбу Карсского договора, не может ли быть со стороны федеральной власти стремления пересмотреть договор? В беседе со мной Ю. Кемаль указывал, что вопрос о Чорохе связан с ратификацией договора, чтобы не задерживать ее, необходимо разрешить сначала чорохский вопрос. По вопросу о ратификации я совместно с Авиловым вел беседу с М. Кемалем, и в ответ последний указал, что Турция первая ратифицирует договор. Мое заключение: если вопрос о Чорохе не имеет существенного значения для ратификации, можно договориться, чтобы турки первые ратифицировали, т. е. какие-либо чрезвычайные соображения, однако, по общей обстановке, желательно, чтобы закавказские власти ратифицировали первые, ибо это произведет несколько сильное впечатление в нашу пользу и рассеет всякие толки об агрессивной якобы цели федерирования, муссируемые в меджлисе общественной группой Бекир-Сами, последний сам родом осетин и интересуется кавказскими делами и считается здесь знатоком Кавказа. Михайлов" (РГАСПИ, ф. 5, оn. 1, д. 2204, л. 18).

Полпред РСФСР в Ангоре С. Аралов Г. Чичерину: "16 февраля 1922 г. Помета: "Совершенно секретно". Месяца три тому назад по возвращении Бекир Сами из заграницы на тайном заседании меджлиса сделал доклад о предложении Ллойд Джорджа и Бриана составить единый фронт против России. Меджлис отверг это предложение. В настоящее время Бекир Сами едет по своим личным делам в Рим. По этому вопросу я говорил с Мустафой, он обещал его задержать недели на три. Сейчас он выехал в свое имение Тукат, близ Самсуна, оттуда приедет в Мерсину, потом в Рим. Аралов" (РГАСПИ, ф. 5, оп. 1, д. 2204, л. 42).

Записка о беседе главы МИД Великобритании Лорда Керзона с представителем Ангоры Юсуфом Кемаль беем: "18 марта 1922 г. Юсуф Кемаль бей заметил, что на предыдущей встрече (16 марта 1922 г.) говорил об основополагающих принципах мира. Лорд Керзон остановился на защите прав меньшинств. Что касается армян, то отношения его правительства с Арменией дружественные. Между ними были заключены два договора, Александропольский и Карсский. Первый договор явился результатом войны, но второй был заключен между двумя уже дружественными странами. Этот договор решил главные вопросы между ними. Все усилия его правительства были направлены на преодоление вражды между армянами и мусульманами. Нормальные отношения между ними должны быть обеспечены только таким образом. Если предпринять что-то большее, то это только породило бы вражду между мусульманами и христианами.

Лорд Керзон: Он рад был услышать от Его Превосходительства о дружеских чувствах Национального собрания к армянам. Однако он ожидает более конкретного проявления этих чувств, чем то, что высказал сегодня Его Превосходительство. Армяне, живущие на юге, настолько боятся властей Ангоры, что, когда Киликия была эвакуирована, они тысячами покинули свои дома и предпочли отплыть на судне, чем остаться там. Поэтому правительству Ангоры не удалось убедить армян в своем дружественном расположении к ним и в защите. Что касается севера, то Его Превосходительство говорил об Александропольском и Карсском договорах. Армян изгнали из северо-восточных вилайетов и согнали на территорию, принадлежащую Эривани, небольшого армянского государства, находящегося под советским влиянием. Когда Бекир Сами бей был здесь в прошлом году, то одним из условий удовлетворительного решения было предложение о том, чтобы турецкое правительство согласилось передать Армении некоторые территории, в которых до сих пор проживает значительное число армян. Если Ангора руководствуется только что высказанными дружескими чувствами, то наилучшим доказательством этого была бы готовность передать Эриваньскому государству несколько округов вокруг Карса и Ардагана. Там можно было бы создать таким образом государство, в котором армяне могли поселиться и пользоваться благоприятными условиями жизни; это породило бы дружеские и благодарные чувства по отношению к Турции. Лорд Керзон сильно надеется, что дружеское расположение Ангоры в этом отношении будет выражено не просто на бумаге, а станет реальным вкладом в решение армянского вопроса в соответствии с высказанным им мнением. Его Превосходительство знает, что армянский вопрос вызывает самый горячий интерес во всем цивилизованном мире, и в Америке, и в Европе. В годы войны Союзные державы дали обязательство создать армянское государство и обеспечить его существование, и они не могут забыть или отказаться от своих обязательств. Он уверен, что в Париже на Мирной конференции французское и итальянское правительства также сочтут себя в равной степени обязанными выполнить свои обязательства и сделать что-то ощутимое в этом отношении.

Юсуф Кемаль бей ответил, что Карсский и Ардаганский санджак был захвачен у Турции Россией. Ни в одном санджаке большинство населения никогда не было армянским. Карс всегда был турецкой крепостью и турецкой территорией. В Ардагане проживало крайне мало армян. Предлагаемое решение только причинило бы вред мирным отношениям между турками и армянами. Карсский договор был заключен в духе дружбы между Турцией и Арменией и не должен подвергнуться сейчас пересмотру.

Лорд Керзон: Этот вопрос, конечно, будет поднят в Париже, и в интересах самого правительства Ангоры и в интересах мира Ангора поступила бы хорошо, если бы прислушалась к этому совету. Этот вопрос не просто касается численного соотношения. Если настаивать на этой точке зрения, то лорд Керзон мог бы обратить это против турок. Возьмем, к примеру, Анвали, сколько турок проживает там? Не был бы Его Превосходительство встревожен, если бы предложили, чтобы Анвали остался греческим, поскольку греки там значительно превосходят по численности турок?

Юсуф Кемаль бей попросил, чтобы правительство Его Величества не закрывало глаза на фактическое положение и реальности" (Documents on British Foreign Policy. 1919-1929. First series, volume XVII. London, 1970, р. 660-662).

С. Аралов замнаркому иностранных дел Л. Карахану: "4 апреля 1922 г. Помета: "Совершенно секретно". От Аралова. 31 марта. Кроме предложений перемирия, из Парижа получена вторая нота, которая является видоизменением Севрского договора и предлагает Ангорскому правительству подчиниться султанскому правительству. Ввиду совершенной неприемлемости такого предложения в русской и кавказской печати необходимо против этого предложения открыть широкую кампанию. Подробности сообщу позже. Голунь" (РГАСПИ, ф. 5, оп. 1, д. 2204, л. 79).

Л. Карахан С. Аралову: "5 апреля 1922 г. Уважаемый товарищ, основной вопрос, на котором сосредоточивается наше внимание, это вопрос о переговорах, которые Юсуф Кемаль вел с Антантой и с Константинопольским правительством. Мы не знаем полностью всех условий, которые были поставлены совещанием трех премьеров, но можно совершенно определенно сказать, что условия эти таковы, что Ангорское правительство может пойти на них или, вернее, готово пойти на них. В первой телеграмме по этому вопросу я Вам сообщил, что мы не намерены отступать от Московского договора; ст. 5-я его, предусматривающая разрешение вопроса о проливах, на Конференции прибрежных черноморских государств должна быть абсолютно выполнена... Мы не можем делать существенных отступлений от Московского договора, не зная, какой ценой эти отступления делаются. Поэтому мы должны знать все, что турки получат вследствие того, что мы готовы будем отступить от ст. 5-й.

К Вашему личному сведению я хотел бы отметить, что кроме общего значения, которое Московский договор имел для установления отношений между нами и Турцией, и для завершения нашей политики на Ближнем Востоке, единственным пунктом в самом договоре, в котором мы что-то такое получали, была ст. 5-я; весь остальной договор был лишь нашими уступками и нашими подарками Турции. Конечно, отступать от этого единственного положительного для нас пункта в пользу турок стоит только ценой каких-либо серьезных приобретений. Вам следовало бы использовать в полной мере то обстоятельство, что ст. 5-я буквально переписана из Pacte National (Большого Национального Турецкого Собрания). В переговорах Вам следует подчеркнуть, что Московский договор признает целиком Pacte National и что в переговорах, которые шли в Москве, во всех случаях, где турки не хотели делать уступок, они ссылались на святость и нерушимость этого документа и доказывали, что они могут пойти на какие угодно уступки, но не могут отступить от программы, которая выражена в этом документе. Я помню, когда у нас шли ожесточенные споры по вопросу о границе и о Батуме, единственным аргументом, которым оперировали турки, был вопрос о том, что вопрос о границе и о Батуме основательно разрешен в Pacte National и, следовательно, никаких разговоров об этом не может быть. И если сейчас они с легкостью готовы отступить от него в таком едва ли не самом существенном вопросе программы, как вопрос о проливах, то нужно это подчеркнуть и дать понять: в переговорах с ними мы не покушались на их программу национального освобождения; в переговорах с Англией они это делают и заставляют нас отступить от программы, которую они же заставили нас принять и закрепить в договоре. Имейте в виду, что если мы пойдем на какие-нибудь конкретные уступки, то эти конкретные уступки должны быть сделаны в письменной форме, и что им не следует давать ничего устно, ибо устно они всегда могут переврать и исказить... С коммунистическим приветом, Л. Карахан" (АВПР, ф. 04, оп. 39, п. 233, д. 53021, лл. 10-19).

С. Аралов Л. Карахану: "23 сентября 1922 г. Замкоминдел Риза-Нур-бей мне сегодня заявил, что Туркправительство настаивает на участии в конференции Совроссии. Окончательное оформление этого вопроса будет решено по возвращении предсовкома Коминдига. Я предложил послать Мустафе мое предложение, что Совправительство находит полезным в общих интересах участие на конференции Совроссии и надеется, что Туркправительство будет настаивать перед державами Антанты на включении Совроссии и там проведет в жизнь Московский договор. Аралов" (РГАСПИ, ф. 5, оп. 1, д. 2205, л. 24).

Протокол №17 заседания пленума Кавбюро ЦК РКП)б) о Карсской конференции: "3 октября 1922 г. Присутствовали: члены Кавбюро ЦК РКП(б) т. т. Орджоникидзе, Киров, Назаретян, Мдивани, Фигатнер, Элиава, Плешаков, Нариманов, Мясников, Гусейнов, Шахтахтинский, Абилов, Султанов, Егоров, Маврин.

...Слушали: 2. О Карсской конференции. Постановили:

2. (1) Вести переговоры, строго держась рамок Московского договора. (2) Демонстрировать солидарность кавказских республик с Ангорой в борьбе с Антантой. (3) Оказывать усиленную помощь в этой борьбе (деньгами и т. п.). (4) Считать невозможным при данных условиях заключение военного договора между кавказскими республиками и Ангорой, не уклоняясь, однако, от более жесткого политического сближения Закавказских республик с Ангорой, Персией и Афганистаном, если этот вопрос будет выдвинут ангорской делегацией. Секретарь Кавбюро ЦК РКП Фигатнер" (РГАСПИ, ф. 64, оп. 1, д. 1, л. 145).

[zymosthenic]

Скажите кто-нибудь , только честно..

кто нибудь кроме автора темы, читает эти статьи? Сорри конечно за оффтоп, просто ради интереса спросил.

Edited September 15, 2011 by zymosthenic

[ХичКОК]

а что те мешают эти статьи что ли?

[Pandukht]

Очерк пятнадцатый, заключительный. Лозанна-1923: русские морозы вместо национального очага армян в Турции

В этой связи напомним причины, которые вызвали серию публикаций, посвященных генезису карабахского конфликта. Полемика, как справедливо подметил Айдын Мелик-Мирзоев, была развернута вокруг опубликованной Уиллом Инглундом статьи в Washington Post, в которой содержалась фраза о "передаче Сталиным Карабаха Азербайджану". В ответ на это посол Азербайджана в США Яшар Алиев направил в редакцию этой газеты письмо, которое стало затем предметом обсуждения в первой статье автора.

На нее отреагировал обозреватель Vesti.az Аждар Сираб, который обвинил автора в том, что он "много фантазирует", "домысливает" в оценке хода исторического процесса в Закавказье в 1918-1920-е годы. Причем эта дискуссия приобрела своеобразный характер: сначала бакинский оппонент отвергал наличие некоторых исторических фактов - использование в документах того времени понятия "спорные территории" применительно в Карабаху, а акту Ревкома Азербайджана о "добровольной передаче Армении Занзезура, Нахичевани и Карабаха" пытался дать очень своеобразную собственную оценку. Поэтому мы решили говорить языком только документов, предварительно их проверив, отказываясь от собственной интерпретации многочисленных драматических событий того времени. Отметим, что некоторые публикуемые документы автор обнаружил сам во время работы в российских архивах, но многие уже давно известны историкам. Однако в силу разных причин у российских исследователей еще не дошли руки до более тщательного изучения проблем, связанных с зарождением карабахского конфликта, в то время как новая национальная историография Азербайджана или игнорирует многие известные исторические документы, или же вписывает их в качественно иной исторический и политический контекст.

Последний очерк заканчивается событиями Лозаннской конференции 1923 года по Черноморским проливам, в работе которой - наряду с европейскими странами - впервые вместе принимали участие российские большевики и турецкие кемалисты. При этом на этом дипломатическом форуме по многим позициям в российско-турецких отношений начала 1920-х годов были проставлены жирные, но не окончательные точки.

Г. Чичерин представителям Великобритании и Италии в РСФСР: "19 октября 1922 г... Передайте правительству, при котором вы аккредитованы, нижеследующее заявление: Россия есть единственное из европейских государств, признавшее правительство Великого Национального Собрания Турции и находящееся с ним в прочных договорных отношениях. Признав Московским договором 16 марта 1921 г. границы Турции, установленные Национальным Турецким соглашением, Российское Правительство уже тем самым приняло действительное участие в разрешении ближневосточных вопросов, не ограничиваясь одним лишь вопросом о проливах. Стремясь к упрочению всеобщего мира и, в частности, к необходимому для достижения этой цели окончательному мирному улажению международных конфликтов на Ближнем Востоке, Российское Правительство видит себя вынужденным решительно настаивать на своем участии в конференции по ближневосточным вопросам в целом, без всяких ограничений... Чичерин" (МИД СССР. Документы внешней политики СССР. М., 1961. Т. V, сс. 621-623).

Г. Чичерин И. Сталину: "31 октября 1922 г. Уважаемый товарищ. Хотя я прилагаю при сем проект сокращенной ноты в духе сообщенного Вами предложения группы товарищей, сам я решительно возражаю против такого ответа. В ноте Антанты неясность касается того, участвуем ли мы для дискуссии или для решения. Но в ней нет никаких неясностей относительно того, что мы участвуем только в вопросе о проливах. Если наш ответ будет заключаться только в том, что мы хотим выяснить неясности, это значит, что мы без боя соглашаемся на ограничение нашего участия одним только вопросом о проливах. Нам категорическим образом заявили: Россия приглашается только для участия в вопросе о проливах. Если мы на это не ответим протестом и выражением своего несогласия, то мы капитулируем без боя, мы отступим от нашей позиции равноправия и активной политики. Только что получены важные новые сообщения из Ангоры, с которыми надо считаться. Исмед-паша сказал нашим товарищам: "Сообщенная Вами формулировка режима проливов расширяет рамки Национального пакта и Московского договора в пользу Турции. Мы, конечно, всецело разделяем Вашу точку зрения. Но по вопросу об укреплении проливов мы не можем предложить конференции Вашей формулировки, ибо державы Запада поймут это как желание закрыть проливы, и это создает для нас невыгодное положение. Фактически же, обладая обоими берегами, мы сможем всегда и без укрепления своими силами обеспечить свободу проливов, конечно, с непропуском военных судов". Об участии в конференции в целом он сказал: "Турция не считает возможным участие России, т. к. по вопросу о заключении мира Турция будет говорить только с державами, с которыми она находится в состоянии войны, участие же России в мирных переговорах создало бы прежнее положение, что все державы решают судьбу Турции, и потому они не могут требовать участия России в мирной конференции". Теперь нет никакого сомнения, что Турция уже столковалась с Антантой, причем пунктами соглашения являются участие России в одном только вопросе о проливах и передача проливов Турции без права их укреплять. По-моему, наше положение ясно: мы выступаем как действительные защитники интересов турецкого народа. Через головы турецких пашей мы должны громче, чем турецкие паши, говорить о независимости и суверенных правах Турции. Турецкие паши соглашаются не укреплять проливы. Мы лучше, чем они, защищающие турецкий народ, через их головы требуем полноты суверенных прав для турецкого народа, т. е. права укреплять проливы. Оспаривая формулировку Исмеда-паши, который усматривает в нашем требовании участвовать во всей конференции то же вмешательство в дела Турции, которое совершало царское правительство, мы должны указать, что царское правительство вмешивалось для нарушения суверенитета Турции, а мы требуем участия для защиты суверенитета Турции. Наш главный принцип, который мы должны всячески выдвигать и всеми способами рекламировать и политически, и агитационно, и через информационные органы, есть принцип полного суверенитета турецкого народа. Теперь ясно, что нас ни в коем случае не пустят на конференцию до обсуждения вопроса о проливах. Всякие надежды попасть с самого начала на конференцию тщетны. Поэтому наша делегация не должна, по-моему, ехать к 13 ноября. Ехать для того, чтобы, наверное, сидеть в передней, это совершенно недостойно. Мы должны послать шустрого агента, который со всеми связывался бы, агитировал бы и информировал бы нас. Именно потому, что нас, наверное, не пустят вначале на конференцию, мы должны самым же решительным образом заявлять о нашем требовании участия в ней в целом. Терять нам нечего, ибо мы уже приглашены на обсуждение вопроса о проливах, и этого приглашения взять назад не могут, а большего мы не получим. Итак, нам терять нечего. Мы можем самым бесцеремонным образом разоблачать и ругаться. Если бы моя точка зрения была принята, я даже предложил бы более резкий проект, чем тот, который был мной предложен вчера и который "группа товарищей" находит слишком резким. Мы должны защищать нашу позицию равноправия и активной политики. Эта позиция есть для нас эпоха. Мы теперь требуем равноправного участия во всем, в чем участвуют другие державы. Зная, что 13 ноября нас в комнату не впустят, мы должны тем более выступать агитационно с разоблачением этой ожидаемой нами политики держав. Если бы, вопреки моему мнению, было постановлено, что надо ехать к 13 ноября, это можно сделать независимо от предлагаемой "группой товарищей" мягкой ноты. Зондирование уже началось (т. Литвинов послал директивы т. Крестинскому). Если бы решено было попасть к 13 ноября в Лозанну, для этого понадобились бы только визы, о которых уже хлопочут. Резкая нота ничего не испортит, ибо дальше передней приехавшую в Лозанну делегацию вначале не впустят. Я предлагаю поэтому остаться при первоначальном проекте. Если бы Политбюро стало на мою точку зрения, я предложил бы даже более резкую обличительную ноту против Антанты. Я предлагаю также немедленно начать широкую агитационную кампанию на тему о суверенных правах турецкого народа. Исполняя данное мне поручение, прилагаю, тем не менее, проект сокращенной мягкой ноты. С коммунистическим приветом, Чичерин" (РГАСПИ, ф. 5, оп. 1, д. 1982, лл. 20-22)

Письмо М. Литвинова членам Политбюро ЦК РКП(б): "1 ноября 1922 г. Если вчера еще я говорил о необходимости добиваться в форме резкой ноты нашего допущения к началу конференции, то после получения вчера новых сведений из Ангоры о том, что сама Турция против нашего допущения, я поддерживаю предложение тов. Каменева о посылке краткой ноты. Мы поставим себя в исключительно смешное положение, если дадим возможность Англии и Франции в ответ на нашу ноту сказать, что не они возражают против нашего участия в конференции, а Турция, или что недопущение решено совместно с Турцией. Одинаково смешно будет наше положение, если мы на самой конференции должны будем полемизировать с турецкой делегацией против ее понимания прав и интересов турецкого народа и суверенитета Турции. Это значило бы, что мы вступаем в открытый конфликт с нынешним турецким правительством, которого нам в ближайшее время свалить не удастся. Говорить публично, что турецкая делегация и ангорское правительство недостаточно энергично защищают интересы Турции, и что мы эти интересы лучше понимаем и лучше можем охранять - значило бы фактически провозгласить принцип нашей интервенции, хотя и невоенной, в Турции. Ведь интервенцию в Россию и дальнейшие враждебные действия против нас французское правительство справедливо оправдывало и оправдывает тем, что оно фактически защищает интересы русского народа против Совправительства. Тов. Чичерин предлагает в своем письме не что иное, как такую же позицию для нас в отношении к Турции. Таким образом, мы не только не добьемся соглашения с Англией или Францией и не извлечем никакой пользы из нашей мнимой дружбы с Турцией, но и скомпрометируем наши отношения с ангорским правительством. Этого ли следует добиваться? С коммунистическим приветом, М. Литвинов" (РГАСПИ, ф. 5, оп. 1, д. 1984, лл. 2-3).

Нота правительства РСФСР правительствам Англии, Франции и Италии: "2 ноября 1922 г. Российское Правительство получило сообщение от Правительства Великобритании, Франции и Италии от 27 октября с приглашением послать представителей на ближневосточную конференцию в Лозанне для участия в обсуждении вопроса о проливах. Российское Правительство находит совершенно неправильным и ничем не оправдываемым устранение России от участия в конференции при разрешении всех других вопросов. Оно, прежде всего, констатирует, что намеченный державами состав конференции резко отличается от состава государств, подписавших Севрский договор, что свидетельствует о том, что предстоящее в Лозанне обсуждение ближневосточных дел отнюдь не может быть рассматриваемо как запоздалая ликвидация прежнего участия в великой европейской войне, ликвидация, по существу невозможная после блестящих побед турецкого народа, но что новая конференция будет иметь целью общее урегулирование всех ближневосточных дел. Произвольный состав Лозаннской конференции и упорное нежелание приглашающих держав допустить участие России в конференции в полном объеме создают на ней обстановку, подвергающую риску возможность полного удовлетворения жизненных интересов турецкого народа и проведения принципа его суверенных прав. В то время, когда все государства Антанты были объединены в борьбе против территориальной неприкосновенности Турции, и в конечном счете против самого ее существования как независимого государства, одна Советская Россия вступила на путь дружбы и братства с героически боровшимся турецким народом и заключила с правительством Великого Национального Собрания Турции договор, окончательно установивший дружественные отношения между ними. Устранение именно России из числа участников общего договора с Турцией указывает на то, что великие державы Антанты решили лишить за столом конференции турецкий народ плодов его побед и его героических усилий. Советская Россия, друг всех угнетенных народов, провозглашающая право всех наций на самоопределение, за время своего существования установила дружественные связи с народами Востока, приведшие к созданию устойчивого положения на Востоке, и на Лозаннской конференции она считает себя обязанной проводить те же принципы. Российскому Правительству чуждо всякое стремление к возобновлению методов старого царского правительства и других правительств, которые хотели держать Турцию под опекой. Наоборот, оно для того и считает нужным принять участие в конференции, чтобы добиться признания всей полноты суверенных прав турецкого народа, что единственно и может обеспечить на Ближнем Востоке прочный порядок, в существовании которого непосредственно заинтересована и Россия. Имея целью интересы всеобщего мира и осуществление права всех народов на самоопределение, и выполняя свою обязанность оберегать законные права, достоинство и жизненные интересы Советской Республики, Российское Правительство видит себя вынужденным решительно настаивать на своем полном участии, а также на полном участии Украины и Грузии в ближневосточной конференции в ее целом, без всяких ограничений, на равных правах с другими участниками. Чичерин" (МИД СССР. Документы внешней политики СССР. М., 1961. Т. V, сс. 650-653).

Шифрограмма секретаря Заккрайкома РКП (б) А. Мясникова И. Сталину, В. Ленину и Г. Чичерину: "15 ноября 1922 г. Ввиду исторически сложившихся условий, отношения между турками и армянами крайне враждебные. Поэтому полутораста тысяч человек армянского населения Константинополя и армянские колонии Фракии, насчитывающие до пятидесяти тысяч человек, опасаются за свое существование в случае перехода этих местностей в руки Турции. Среди армян Константинополя в настоящее время царит сильнейшее возбуждение, многие из них эмигрируют из города. По заявлению ряда виднейших официальных представителей армян, делегированных в Закавказье к Союзному Совету и в Советскую Армению на предмет ведения переговоров с ними о защите интересов турецких армян, последние, до сих пор бывшие орудием в руках Антанты, ныне отворачиваются от нее и связывают свою судьбу с Советской Россией. Заккрайком полагает, что как в интересах трудовых слоев армян, так и в интересах завоевания Советской властью симпатий заграничных армянских колоний, нужно пойти навстречу такому настроению различных слоев и кругов армянского трудового населения в Турции, Европе и Америке. Поэтому, исходя из желания наших товарищей из Америки, Болгарии и Константинополя, а также из заявлений официальных кругов турецких армян, Заккрайком просит ЦК РКП принять меры к тому:

1) Чтобы РСФСР в дружественной форме сделала бы представление Кемалистской Турции об ограждении жизни и достояния трудового армянского населения Турции, а впредь, и Константинополя, и Фракии.

2) Чтобы наша делегация на Лозаннской конференции, если к этому представится случай, выступила бы в защиту трудящихся армян Турции, Европы и Америки ввиду предпринимаемых Антантой шагов в сторону использования армян в своей империалистической борьбе с Турцией и Советской Россией.

3) Чтобы до пятидесяти тысяч армян ремесленников из Константинополя и других местностей получили бы возможность переселиться со всем своим имуществом в разные города России и Закавказья, поскольку они стремятся на мир и приют в советских республиках. 15 ноября с. г. №193/м. Секретарь Заккрайкома РКП Мясников" (РГАСПИ, ф. 5, оn. 2, д. 108, лл. 3-3 об.).

Г. Чичерин М. Литвинову: "Лозанна, 2 декабря 1922 г. Уважаемый товарищ. Я приехал в Лозанну только вчера. На днях напишу подробно. Еще в Берлине американские корреспонденты утверждали, что конференция якобы накануне окончательного разрыва, и что я ее, может быть, в Лозанне уже не застану. Здесь в Лозанне периодически поднимается волна пессимизма и потом опять спадает. Мне кажется, что все это блеф, пускаемый с определенными целями в ходе переговоров. Керзон - полный хозяин конференции, французы идут смиренно в его хвосте; Муссолини совершенно потерял всякую самостоятельность. Вначале он почудачил, а теперь во всем подчиняется державам. Англичане сидят у себя взаперти, и оттуда Керзон всем командует и пускает в ход английскую прессу. Турки ведут жалкую политику, как будто кого-то хотят надуть и, в конце концов, уступают и подчиняются. Прилагаю копию моей сегодняшней шифровки. Исмет - глухой и косноязычный, весьма неудачный дипломат. Перед нами турки рассыпались в любезностях и уверениях о безграничной дружбе. При этом, однако, проскальзывают словечки вроде того, что они готовы допускать проход военных судов через проливы, но не больше двух одновременно, ибо военные суда якобы перестают угрожать Константинополю, когда ушли дальше в Черное море. Мы говорим им прямо: если Вы за нас, не пропускайте военные суда; если Вы пропускаете военные суда - Вы против нас. Это - Дамад-Ферид. Я приехал только вчера и, может быть, ошибаюсь, но у меня сложилось впечатление нашей полной изоляции не только в Лозанне, но и вообще. Ни англичане, ни французы не обнаружили до сих пор желания разговаривать о чем бы то ни было... С коммунистическим приветом, Чичерин" (РГАСПИ, ф. 5, оп. 1, д. 1985, лл. 5-6).

Г. Чичерин М. Литвинову: "Лозанна, 5 декабря 1922 г. Уважаемый товарищ. ...Вопрос в том, столкуются ли союзники. Формально они составляют единый фронт и выступают только совместно. Фактически между ними большие разногласия. Однако в общем и целом Франция капитулирует на Востоке ввиду предстоящей Лондонской конференции по репарационным делам.... Турки хитрят во всех направлениях и терроризованы во всех направлениях. Завтра Керзон, вероятно, будет пытаться заставить их говорить по вопросу о проливах, и они, вероятно, будут опять уклоняться. Прежде всего, я хотел бы подчеркнуть, что, по-моему, даже в случае разрыва не следует принимать враждебного тона по отношению к турецкому правительству, а, скорее, тон сожалеющий... Они тоже не хотят с нами рвать и даже очень нас боятся, что по всему очень ясно заметно. Во избежание недоразумений рекапитулирую ход первого, т. е. вчерашнего заседания "первой комиссии". Турки процитировали Национальный пакт и этим ограничились. Керзон в весьма грубой и оскорбительной форме многократно тянул их за язык, чтобы они уточнили свою программу... Исмет с восточным упрямством от этого уклонялся. Мою декларацию с точнейшим изложением нашей позиции Вы, конечно, уже знаете. Дука выдвинул контрпрограмму, притом во время оглашения мною нашей декларации. Никольсон все время бегал от Керзона к Дуке и давал последнему указания для его предстоящего выступления. Программа Дуки явно нелепа... Нас в общем окружает атмосфера холодности и враждебности. Мы приглашены потому, что это предлагал Ллойд Джордж. Керзон получил наше участие в наследие от Ллойд Джорджа и очень хотел бы поскорее от нас избавиться... Со стороны Запада мы порядочно изолированы. Ходят журналисты, желающие получить газетные строки. Серьезных посредников нет. Никакие Уайзы, никакие Кейнсы нас не посещают. Общая атмосфера весьма неприятная... Чичерин" (РГАСПИ, ф. 5, оп. 1, д. 1985, лл. 10-11).

Г. Чичерин М. Литвинову: "Лозанна, 9 декабря 1922 г. Уважаемый товарищ. Конференция приняла характер англо-русской дуэли. Благодаря полному отречению Франции от самостоятельной политики на Востоке и беспомощности Муссолини, создался крепкий единый фронт Антанты, причем всю ее политику на Востоке ведет одна Англия... Турки не умеют скрывать свою слабость, все убеждены, что Турция совсем истощена и не способна воевать. Турки барахтаются и уступают шаг за шагом, так что всем ясно, что они идут на вынужденное соглашение. Итак, чрезвычайно сильной агрессивной политике при стушевывающихся других странах Антанты и при явно терроризованных малых народах противостоит только Россия. Если Конференция кончится тем, что турки сделают большие уступки, и мы уедем, не подписав договора, наш престиж от этого не уменьшится, наоборот, усилится... Мы сами встречаемся каждый день или с одним Риза Нуром, или с ним и с Исметом. Теперь весь вопрос в том, чтобы удержать турок от слишком далеко идущих уступок... Турки с нами в постоянном контакте, и мы подсказываем им уточнения их компромиссных предложений... Если бы в истекшем году мы дали туркам то золото, которое мы обязались давать ей, и если бы мы дали ей то вооружение, которое было нами обещано, она совершенно иначе повела бы борьбу. Последние победы она выиграла потому, что Франция помогла ей вооружением. Риза Hyp... заявил в Ангоре, что вооружение обещано, и что все устроено. Турецкие офицеры поехали за получением вооружения и ничего не получили. В Москве было сказано, что вооружение передаст тов. Орджоникидзе, а когда турецкие офицеры обратились к тов. Орджоникидзе, он сказал, что ничего не знает. Эти обстоятельства необходимо расследовать. Когда я вернулся из Берлина в Москву, тов. Карахан сказал мне, что вооружение туркам передается. Я несколько раз об этом спрашивал, и мне всегда говорили, что вооружение передается. Оказывается, весь последний период, после поездки Риза Нура в Москву туркам не передано абсолютно ничего. Тов. Раковский говорит, что и тов. Сталин подтверждал ему, что вооружение передается. Что же это значит? Вооружение было торжественно обещано, все было условлено, в Наркоминделе считали, что вооружение передается, между тем не передано абсолютно ничего. В чем тут дело, я совершенно не понимаю. Невозможно вести политику, если решения просто не проводятся в жизнь. Риза Hyp говорит, что мы этим пошатнули его собственное положение. В Ангоре стали говорить, что мы турок просто надуваем. Действительно, обещание дали и ничего не сделали. Теперь приходится расхлебывать последствия такого поведения. Надувательство есть самая плохая политика. Она совершенно подрывает всякую авторитетность и делает невозможным ведение серьезной политики. Неисполнение наших обещаний по отношению к туркам сильнейшим образом нам повредило... С коммунистическим приветом, Чичерин" (РГАСПИ, ф. 5, оn. 1, д. 1985, лл. 13-19).

Г. Чичерин М. Литвинову: "Лозанна, 12 декабря 1922 г. Уважаемый товарищ. ...Турки обнаруживают несомненно слабость, неосведомленность, пугливость, но в то же время они обнаруживают и очень большую восточную хитрость и известную последовательность в том, чего они добиваются. Мы между собой очень много говорили о том, дурачки ли они, или необычайно хитрые предатели? Все мы с различными нюансами считаем, что ни то, ни другое неверно, а что действительность более сложна, и что у турок есть и хитрость, и наивность, и напуганность, и тонкие маневры. Все их поведение в целом нельзя считать с начала до конца разыгранной комедией, согласованною с союзниками... Основная идея, проходящая через уступки турок, и заставляющая думать, что известная часть этих уступок более чем добровольна, заключается в полном отделении вопроса о судьбе проливов и Черного моря от вопроса о безопасности суши и внутренних территорий Турции. Наша точка зрения такова: безопасность юга России есть безопасность Турции и обратно; нет безопасности для Константинополя без закрытия проливов, и этим же определяется безопасность юга России и обратно... Турецкая точка зрения заключается в том, чтобы махнуть рукой на проливы, поскольку защищены внутренние территории Турции; пусть Антанта с Россией дерутся, Турция будет смотреть и соблюдать свою выгоду; сама же она останется в стороне, ибо Турция не есть Константинополь, а есть внутренняя территория Малой Азии... В разговорах с нами турки развивают теорию, весьма напоминающую нашу теорию передышки периода Брест-Литовска. Они говорят, что Турция не может ни в коем случае продолжать войну. Они хотят путем договора временно улучшить свое положение, но считают устанавливаемый договором режим временным, переходным. Они надеются (простачки ли они или хитрецы?) путем договора избавиться от занимающих Константинополь союзных войск и английского флота (их система пачек должна устранить английский флот). Потом, избавившись от союзных сил и немного окрепнув, они будут продолжать войну, по их словам, чтобы совершенно выкинуть вон союзников. Они говорят, что Керзоновский мир будет для Турции крайне тяжелым; в результате турецкий народ еще теснее сблизится и сплотится с русским народом; он сейчас же начнет борьбу, чтобы сбросить с себя наложенные Керзоном узы, и будет вести эту борьбу вместе с русским народом. В такой форме Исмет нашим же добром нам челом бьет... Итак, турки не выполняют по отношению к нам своего долга, в том отношении, что хлопочут лишь о безопасности своих внутренних территорий, не ведя борьбу по вопросу о прохождении судов через проливы в Черное море, и, во-вторых, они готовы подписать договор даже и без нас. В сегодняшней шифровке мы просим о публикации в "Правде" статьи, которая бичевала бы лицемерие турок. По нашему мнению, настал момент, когда надо начать их обличать. Здесь нам не следует еще ослаблять себя и их явным раздвоением... Если в Москве, и при том не "Известия", а "Правда" выругает турок, это будет полезно. Нужно и то, и другое. В то же время нужен сильный нажим в Ангоре... С коммунистическим приветом, Чичерин" (МИД СССР. Документы внешней политики СССР. М., 1962. Том VI, сс. 69-74).

Г. Чичерин М. Литвинову: "Лозанна, 19 декабря 1922 г. Уважаемый товарищ. ...Я должен отметить, что Риза Hyp говорил нам, что за последнее время Москва пыталась брюскировать и запугивать угрозами Ангору, грозя разрывом прежних отношений и т. д. По словам Риза Нура, такое брюскирование и угрозы достигают обратной цели. Напуганная Ангора склонна в результате этого в гораздо большей степени искать опоры в западных государствах... Турки вообще представляют предстоящий им договор как турецкий Брест-Литовск... Тов. Раковский остроумно замечает, что наша позиция по отношению к туркам напоминает позицию левых эсеров в момент подписания нами Брестского договора... Положение дел, создаваемое нынешними условиями союзников по вопросу о проливах, будет для Турции невыносимо. Все ее силы будут направлены на то, чтобы избавиться от этого невыносимого положения. Риза Hyp прибавил, что еще в 1920 г. и затем в 1921 г. в Москве турки предлагали нам заключить с ними союз, когда он приезжал в Харьков и затем в Москву... По его словам, турки хорошо понимают, что наплыв к ним западного капитала поведет к их порабощению и сделает их эксплуатируемой страной... Они теперь энергичнейшим образом изгоняют вон чужие элементы. Ультимативно настаивают на уходе греческого населения, туркизируют банки и коммерческие предприятия и т. д. Их экономическая жизнь будет носить боевой национальный характер, направленный острием против Запада... Турки будут иметь полную возможность защищать пути, ведущие внутрь Малой Азии. В результате турки будут иметь возможность развивать в Малой Азии свое национальное государство... Я со своей стороны считаю вопрос о наших будущих отношениях с Турцией весьма сложным, заслуживающим самого тщательного и внимательного изучения. Ни в коем случае не следует его решать сплеча и не следует теперь предпринимать каких-либо непоправимых шагов. Это один из важнейших вопросов нашей политики, и при решении его необходима величайшая осторожность. С коммунистическим приветом. Чичерин" (РГАСПИ, ф. 5, оп. 1, д. 1985, л. 56-58).

Г. Чичерин М. Литвинову: "Лозанна, 21 декабря 1922 г. Уважаемый товарищ. ...Во вторник вечером я с тов. Воровским был у Исмета и имел с ним продолжительную беседу. Он, конечно, ставил мне те же вопросы, которые Реуф ставит в Ангоре Аралову: "Если Вы хотите, чтобы мы порвали, скажите, что, по-Вашему, мы должны делать: если мы возобновим войну, дадите ли Вы нам деньги и оружие?"...Исмет подчеркивал свое лояльное отношение к нам. Есть действительное некоторое различие между поведением турецкой делегации здесь и поведением ангорского правительства. Конечно, турецкая делегация сообщает нам далеко не все. В общем и целом, она, однако, держит нас в курсе своих переговоров и предварительно совещается с нами о своих шагах... Совершенно не то было в Ангоре; по-моему, главное преступление было совершено турецким правительством тогда, когда оно за нашей спиной предварительно столковалось о проливах. Что предварительный сговор был, это несомненно. Это видно из разговоров т. т. Мдивани и Аралова с Мустафой Кемалем и другими, о которых нам стало известно еще до моего отъезда из Москвы... Грехопадение турецкого правительства произошло, может быть, в Мудании, может быть в разговорах с Франклином Бульоном, но, во всяком случае, в какой-то момент еще до приезда тов. Мдивани в Ангору. Теперь Турция только расхлебывала то, что было тогда заварено, причем Исмет во многом сокращал и ограничивал зло, произведенное тогда в Ангоре... С коммунистическим приветом Г. Чичерин" (РГАСПИ, ф. 5, оп. 1, д. 1985, лл. 62-68).

Г. Чичерин М. Литвинову: "Лозанна, 24 декабря 1922 г. Уважаемый товарищ. Вчера я имел продолжительный разговор с глазу на глаз с Исметом пашой... Я сказал, что из английских сфер распространяется слух, что Керзон предложил Исмету расторгнуть Московский русско-турецкий договор. Исмет ответил мне, что Керзон открыто этого не предлагал, но делал такие намеки: "Вы, турки, нам грозите, Вы имеете договор и даже секретные статьи с Москвой. Это мешает соглашению". Исмет, по его словам, самым решительным образом заявил, что Турция имеет и сохраняет с Россией дружественные отношения и дружественный договор. Керзон после этого этих намеков уже не делал и говорил о русско-турецких отношениях как о факте... Относительно армян турки продолжают самым твердым образом настаивать, что остающиеся в Турции армяне должны быть на общем основании, как все турецкие граждане. Национальный очаг для армян они абсолютно отвергают... С коммунистическим приветом, Чичерин" (РГАСПИ, ф. 5, оп. 1, д. 1985, лл. 82-88).

Г. Чичерин М. Литвинову: "Лозанна, 24 декабря 1922 г. Уважаемый товарищ, Армянский вопрос достиг критического момента. Во вторник или в среду будет решающее заседание комиссии. Вчера у меня была делегация Всемирной филармянской лиги. Их президиум состоит из швейцарцев; во главе его женевский профессор Навилль. Президиум из четырех человек был у меня, выражая горячую благодарность за то, что Советская Россия сделала у себя для армян, и настойчиво просил нашего вмешательства в пользу создания для армян национального очага. Судьба армян вызывает живейшее сочувствие во всем мире: петиция о предоставлении им национального очага, представленная в Лозанне, собрала пять миллионов подписей во всех странах мира. Только Россия может спасти остальное армянское население своим вмешательством, ибо только Россия может добиться создания армянского национального очага. Я указал на то, что Россию отстранили от всех других вопросов, кроме проливов. Так пусть те, которые заварили кашу, ее расхлебывают, армяне страдают потому, что Антанта сделала из них свое орудие, так пусть она расхлебывает это; до сих пор Англия вооружает дашнаков в Керманшахе, в Тавризе и в горах Карадага против советских республик; так пусть Англия компенсирует тех, которых она использует. Филармяне со всем этим соглашались, но указывали, что другого выхода нет. Я сказал, что, если не удастся создать национального очага, придется распределить армянских беженцев и поселить их в разных странах. Мы изучим вопрос о том, сколько армян и где можно было бы поселить в южной России. Тов. Раковский сказал, что некоторую часть можно поселить на Украине.

Сегодня утром у меня был Нурандунгиян. Он говорит, что дашнаки теперь совсем присмирели и работают с ним рука об руку, отложив старые партийные счеты; они теперь, якобы, в восторге от того, что Советская Россия сделала для армян, и перестали бороться против Советской власти. Я повторил Нурандугияну, что в Москве мы рассмотрим вопрос о том, сколько и где можем поселить армянских беженцев. Он выразил сомнение, чтобы армянам удалось приспособиться в таком холодном климате. Армянский вопрос очень сильно волнует общественное мнение в Англии и в Америке. Во Франции к нему абсолютно равнодушны. Как раз по этому вопросу произошли сильные разногласия между Францией и Англией: Керзон в комиссии со свойственной ему грубостью ругал по этому вопросу турок, он сказал: "До войны в Турции было 3 миллиона армян; теперь их остается 150 тысяч; где остальные? Неужели они сами себя убили?" Произошел резкий инцидент, после которого "Тан" выступила со статьей против Англии. На Керзона наседают всевозможные английские общества и федерированные церкви Америки. Исмет ни в коем случае не допустит армянского очага. Посмотрим, что из этого выйдет. С коммунистическим приветом, Чичерин" (РГАСПИ, ф. 5, оn. 1, д. 1985, лл. 97-98).

Г. Чичерин М. Литвинову: "Лозанна, 26 декабря 1922 г. Уважаемый товарищ... Сегодня большой скандал: комиссия о меньшинствах выслушивает армянскую делегацию, вследствие чего турецкая делегация демонстративно будет отсутствовать. Исмет по этому поводу посылает ноту протеста. Армянское правительство к этой делегации не имеет отношения, ибо армянское правительство есть советское правительство, связанное с Турцией Карсским договором и не принимающее никакого участия в Лозаннской конференции. Принимать же на заседании конференции подданных Турции в качестве международно признанной величины равносильно признанию организации турецких армян фактическим правительством. Турция этого, конечно, переварить не может... С коммунистическим приветом, Чичерин" (РГАСПИ, ф. 5, оп. 1, д. 1985, лл. 108-110).

Г. Чичерин М. Литвинову: "Лозанна, 30 декабря 1922 г. Уважаемый товарищ. Сегодня утром мы представили конференции меморандум, заключающий в себе нашу платформу по восточному вопросу. Сенсация большая, никто этого не ожидал, известие об этом с быстротой молнии разнеслось по Лозанне, и в данный момент нас одолевают журналисты. Мы нарочно тянули с представлением меморандума, чтобы дать назреть вопросам и развернуться конфликтам. Дальше ждать нельзя было, ибо на будущей неделе союзники намерены представить туркам свой проект прелиминарного договора, причем с целью запугивания турок англичане усердно распространяют слухи, что это будет нечто вроде ультиматума. Именно теперь, перед этим критическим моментом, притом в момент праздничного затишья, когда внимание менее отвлечено другими предметами, было наиболее уместно выступить с нашим меморандумом. Это будет вроде вадемекума наших единомышленников по восточному вопросу, и через многочисленные находящиеся здесь мусульманские организации он проникнет на восток и сыграет большую роль. Он закрепляет наше политическое положение на Востоке и должен послужить базисом наших дальнейших отношений с турецким народом, какие бы фокусы ни выкидывали турецкие паши. После представления нашего меморандума нам остается только следить за дальнейшими событиями. Надо будет еще выбрать момент для представления нашего заявления с мотивированным отказом подписать конвенцию о проливах. Надо также быть начеку ввиду постоянно меняющейся ситуации. Неизвестно еще, что будет. С коммунистическим приветом, Чичерин" (РГАСПИ, ф. 5, оn. 1, д. 1985, лл. 125-126).

Г. Чичерин М. Литвинову: "Лозанна, 1 января 1923 г. Уважаемый товарищ... Сегодня Риза Hyp впервые говорил нам подробно о переговорах с Честером. Его сведения совпадают с тем, что мы уже знаем из других источников. Он говорит, что, когда американцы слишком назойливо требуют создания армянского национального очага, турки говорят, что в таком случае прекратят переговоры с Честером, и это сейчас же действует. Любопытно, что в то время как секретарь турецкой делегации Решид Савфет говорил Сабанину, что турки участвуют в составлении того окончательного договора, который имеет целью классифицировать вопросы и отделить принятое от непринятого, Риза Hyp, наоборот, говорит, что все это делается без турок. По-видимому, Решид Савфед все это делает без ведома турецкой делегации. Он служит больше французам, чем туркам. Риза Hyp подтверждает, что теперь этот проект перестали связывать с ультиматумом. Вначале англичане приняли очень грозный тон. Но на турок, по его словам, эти угрозы перестали производить впечатление, и англичане якобы теперь перестали угрожать. Посмотрим, состоится ли завтра ожидаемый приезд к туркам членов английской рабочей партии. Мысль о приглашении таковых была подана туркам нами. С коммунистическим приветом, Чичерин" (РГАСПИ, ф. 5, оп. 1, д. 1988, лл. 1-3).

Г.Чичерин М.Литвинову: "Лозанна, 2 января 1923 г.... Здесь разнесся и уже попал в газеты слух о том, что Ангора отвергла концессии Честера и прервала с ним переговоры. Риза Hyp сказал нам, что, когда Чайльд слишком наседал с армянским национальным очагом, турки дали знать в Ангору, чтобы прервали переговоры с Честером. Эти способы давления подействовали, и Чайльд стал гораздо сговорчивее по вопросу об очаге. Этим объясняется известие о мнимом перерыве с Честером. Турки надеются на Честера для получения денег, которое избавило бы их от необходимости занимать у англичан...Чичерин" (РГАСПИ. ф. 5. оп.1. д. 1988. лл. 6-

Г. Чичерин М. Литвинову: "Лозанна, 6 января 1923 г... Вы уже знаете, что Баррэр едет в Париж, а для противодействия ему одновременно едет генерал Вейгонд. Очевидно, Керзон и Баррэр столковались относительно того, чтобы перед самою поездкой последнего произвести выгодный для себя маневр; на сегодня, следовательно, как раз перед отъездом Баррэра назначено заседание комиссии о капитуляциях. Керзон, несомненно, хочет достигнуть обострения между Францией и Турцией как раз перед предстоящими в Париже совещаниями о Лозанне. Этот маневр ясен. Сегодня утром произошло нечто другое, для меня менее ясное; на заседании комиссии о меньшинствах союзники единым фронтом с невиданной до сих пор резкостью стали настаивать на создании армянского национального очага. Произошла бурная сцена, и Риза Hyp демонстративно ушел с заседания - факт, происшедший в первый раз во время конференции сегодня. Мне непонятно, почему Керзону понадобилось разыграть эту сцену на армянском вопросе, ибо как раз армянский вопрос менее других интересует французов, и, как Вы, вероятно, помните, "Тан" уже нападал на Баррэра за слишком энергичную поддержку Англии в армянском вопросе. Возможно, что Керзон хотел напугать турок, чтобы что-нибудь вырвать у них по вопросу о капитуляциях для оправдания политики Баррэра. Сегодня турки крайне раздражены и говорят в самом воинственном тоне. Однако Риза Hyp сказал Сабанину: "Если будет разрыв, он не должен произойти со стороны турок". Разнообразнейшие источники говорят о том, что того же держатся и англичане. Ни те, ни другие не хотят рвать, а столковаться не могут... Не верно, что наша официальная роль кончилась, ибо нет еще окончательного текста проливной конвенции, но утверждение, что нами приобретено много новых симпатий, совершенно верно. С коммунистическим приветом, Чичерин" (РГАСПИ, ф. 5, оn. 1, д. 1988, лл. 22-25).

Г. Чичерин М. Литвинову: "Лозанна, 6 января 1923 г... Армянами, по-видимому, Керзон оперирует при своих маневрах, но, конечно, он не будет из-за них вести войну. Он сумел поссорить Францию с Турцией, и теперь Франция судорожно держится за Англию. Этим Франция лишает себя плодов парижского разрыва, который мог бы ей развязать руки. В восточном вопросе теперь Франция больше нуждается в Англии, чем Англия во Франции... Чичерин" (РГАСПИ, ф. 5, оп. 1, д. 1988, лл. 30-31).

Г. Чичерин М. Литвинову: "Лозанна, 9 января 1923 г. Уважаемый товарищ... Кемалисты в своей двуличной политике спекулируют на нашей изолированности. На Исмета произвело сильное впечатление, когда я упомянул в разговоре с ним (в осторожнейшей форме) о наших непосредственных парижских связях. Кемалисты выезжают на том, что считают нас, во-первых, изолированными и, во-вторых, неизменно верными принципиальной восточной политике, ведущей к дружбе с Турцией. Они поэтому думают, что могут делать с нами все, что угодно... Чичерин" (РГАСПИ, ф. 5, оn. 1, д. 1988, лл. 37-38).

Г. Чичерин М. Литвинову: "Лозанна, 10 января 1923 г. Уважаемый товарищ... Несколько дней тому назад французское правительство пережило весьма неприятное разоблачение одного секрета. Происходили в другом месте некоторые сепаратные франко-турецкие переговоры, о которых я узнал, но не писал Вам вследствие чрезвычайной секретности этого дела. Однако Риза Hyp на одном заседании по поводу финансовых вопросов заявил Баррэру: "Ведь этот вопрос уже разрешен". Баррэр также, как и другие, об этом ничего не знал, ибо об этом были ультрасекретные переговоры за спиной Англии и за спиной Баррэра. Французское правительство теперь так наказано этой неприятностью, что до поры до времени боится всяких секретных контактов... Здесь в Лозанне Антанта уступает туркам по всей линии. Капитуляции фактически отменены, Антанта отказалась от специального надзора представителя Лиги Наций над положением меньшинств. Турция является действительным победителем. Вчера вечером тов. Красин вместе со мной отдал визит Исмету, который признал, что союзники за последние дни сдают одну позицию за другой. Исмет сказал, что он ясно сознает, что это есть результат русско-турецкого единого фронта, и что необходимо и на будущее время сохранить этот единый русско-турецкий фронт. Все успехи турок были достигнуты благодаря этому крупнейшему дипломатическому фактору. Надо сообщить это Аралову с тем, чтобы он в Ангоре упоминал об этом заявлении Исмета... С коммунистическим приветом, Чичерин" (РГАСПИ, ф. 5, оn. 1, д. 1988, лл. 39-43).

Г. Чичерин М. Литвинову: "Лозанна, 13 января 1923 г. Уважаемый товарищ... Я уже писал Вам, что ситуация за последние дни характеризуется сплошными уступками союзников туркам по всем пунктам. Сегодня произошло нечто новое: в подкомиссии по финансовым делам происходили безрезультатные споры о каком-то частном вопросе; Керзон вдруг отозвал председателя подкомиссии Бомпара, который вслед за тем заявил, что в понедельник будет созвана специальная комиссия для немедленной ликвидации всех вообще спорных вопросов. Другими словами, Англия прибегает к героическим мерам для немедленного доведения до конца конференции. Однако тут же французы заявили, что это есть мысль Керзона, и что они все не торопятся. Роли теперь переменились. Раньше французы спешили кончить до постановки вопроса о репарациях в Париже, а англичане оттягивали все вопросы, которые интересуют французов. Теперь, наоборот, англичане хотят поскорее избавиться от ближневосточных вопросов, а Франция тянет, чтобы иметь этот способ воздействия на Англию... Из решений конференции за последние дни могу указать на следующие как важнейшие... Союзники перестали требовать создания национального очага для армян. Союзники согласились на то, чтобы национальными меньшинствами признавались только немусульмане... Турецкие законы признаются обязательными для всех, за исключением семейного и наследственного права, о которых сделана особая оговорка. Для меньшинств вводятся те же общие постановления о контроле Лиги Наций, которые имеются в ряде других договоров; союзники отказались от назначения особого контролера от Лиги Наций для Турции... С коммунистическим приветом, Чичерин" (РГАСПИ, ф. 5, оn. 1, д. 1988, лл. 52-54).

Г. Чичерин М. Литвинову: "Лозанна, 27 января 1923 г. Уважаемый товарищ, Ваша телеграмма по поводу предоставления земли армянам содержит заявление от имени правительства СССР. Необходимо всем указать, что нельзя выступать на международной арене от имени СССР до того, как произведен ряд формальностей. Прежде всего, необходимо, чтобы Конституция СССР была утверждена четырьмя входящими в союз правительствами, что, насколько мне известно, еще не состоялось. После этого должно быть произведено официальное уведомление всех правительств, с которыми имеются сношения, о том, что вместо таких-то правительств начало существовать правительство СССР. При этом возникает ряд осложнений, которые надо заранее обсудить. Для этого, несомненно, потребуется содействие специалистов. Необходимо соглашение с правительствами о том, что договоры, заключенные РСФСР, перейдут на СССР. С другой стороны, надо установить судьбу договоров, заключенных с УССР и с кавказскими республиками. Довольно сложным будет вопрос о Карсском договоре (!). Раз все международные отношения переходят к Союзу, Карсский договор перестает существовать (!). Между тем там были статьи, которых не имелось в Московском русско-турецком договоре. Нужны будут особые соглашения для того, чтобы установить, какие договоры имеют силу с СССР... С коммунистическим приветом, Чичерин" (РГАСПИ, ф. 5, оn. 1, д. 1988, л. 109).

Г. Чичерин Л. Карахану: "Лозанна, 28 января 1923 г. Уважаемый товарищ. В результате нашего заявления о предложении совправительства поселить часть армянских беженцев на советской территории, у меня была делегация Международной Филармянской лиги. Так как в моем распоряжении почти не было точных сведений о том, что в Москве предполагается сделать по этому вопросу, я мог только чисто теоретически обсуждать разные возможности. Вместе с делегатами Филармянской лиги был представитель Американского Heap Ист Релиф и еще раз Монтгомери, представитель американских федерированных церквей, имеющий здесь от американского правительства мандат вести дело по армянскому вопросу. В результате нашего разговора я просил, чтобы все они представили мне письменные предложения, которые послужат базисом для обсуждения в Москве практической стороны этого вопроса. Ввиду моего очень скорого отъезда они обещали в ближайшие дни представить мне памятную записку. Я указал им на необходимость участия органов совправительства в этом деле, ибо наши интересы должны быть соблюдаемы, и будет необходима какая-нибудь фильтрация идущих к нам элементов, как это имеет место с репатриируемыми казаками. Во-вторых, в этом деле должны участвовать те организации, которые будут финансировать иммиграцию армян и дадут необходимый транспорт. Ни мы не имеем на это средств, ни сами армяне не имеют достаточно денег для этого дорогого предприятия. Филармянская лига имеет большие средства и предлагает свое участие. Больше всего, вероятно, даст Америка, и мне указывали на настоятельную необходимость участия в этом деле американского Heap Ист Релиф и американского Красного Креста. Возможно, что еще какие-нибудь организации предложат свою помощь. Это все будет изложено в письменных предложениях, которые нужно будет обсудить в Москве. Наконец, мы затронули и вопрос о представительстве самих армян. Я указал, что репатриируемые казаки имеют свои выборные органы и своих выборных делегатов, пользующихся их доверием и участвующих в работе по репатриации. Мне сказали, что, к сожалению, армянские беженцы не находятся в таком положении и, по мнению моих посетителей, нет возможности создать выборные органы армянской беженской массы. По их мнению, или надо прибегнуть к существующим армянским организациям, или же мы должны назначить особых лиц, пользующихся нашим доверием из числа армян. Организаций имеется две: одна, возглавляемая Нурандугьяном и Пападжановым, а другая - дашнакская с Агароньяном во главе. Эти две организации вели одна против другой борьбу, но теперь помирились и работают вместе. По словам моих посетителей, Агароньян совершенно отказался от прежних враждебных замыслов дашнаков против совправительства. Я сказал, что эти вопросы придется обсудить в Москве, где имеется армянский комиссариат и где живут такие видные представители армянского национального движения, как Дро. По этому вопросу они также сделают нам предложения в предстоящей памятной записке. Как место для переговоров они предпочитают Рим ввиду близости Рима к Востоку. Берлин, по их словам, слишком далек от тех мест, где будет идти работа. Армяне находятся, главным образом, в Греции, и их придется перевозить оттуда через Черное море. Они просят поэтому, чтобы местом переговоров был назначен Рим. Когда от них будет получена памятная записка, необходимо будет возможно скорее дать ее в Москве на обсуждение всем заинтересованным ведомствам. Положение армянской беженской массы настолько катастрофическое, что все убедительно просят максимально ускорить дело их иммиграции. Берлин представляет для нас некоторое удобство потому, что там имеется тов. Степанов, приобретший уже некоторый опыт в такого рода делах. Надо будет привлечь и армянский комиссариат, и армянских коммунистов, и ГПУ к обсуждению этого вопроса. С коммунистическим приветом, Чичерин" (РГАСПИ, ф. 5, оn. 1, д. 1989, лл. 16-17).

Г. Чичерин М. Литвинову: "Лозанна, 1 февраля 1923 г. Уважаемый товарищ... Вчера вечером мы предупреждали турецкую делегацию, что в сегодняшнем выступлении я буду говорить, что туркам навязывается договор, и турецкая делегация с этим согласилась... Заявление Исмета категорически связывает принятие проливной конвенции с подписанием всего договора. Атмосфера продолжает быть крайне лихорадочной с постоянными сенсациями и переменой декораций... Керзон отложил на несколько дней отъезд... Мы узнали, что сегодня Керзон был у Исмета и говорил с ним 2 часа. Только что был у меня Риза Hyp, умолчал о том, что у турок был Керзон, но сказал, что в ближайшие дни будут происходить между делегациями приватные переговоры. По поводу моих сегодняшних выступлений возник инцидент, которым мы еще займемся завтра. Я сказал о секретных переговорах, которые велись без нас. По словам Риза Нура, Исмет очень обиделся, приняв это на свой счет. Я полагаю, что в действительности Исмет боится Ангоры, где имеется весьма сильное течение за нас, которого Исмет боится и которое, по-моему, недостаточно используется Араловым. Совершенно ясно, что Исмет кого-то боится в Ангоре и поэтому не считает возможным оставить без опровержения моих слов о секретных переговорах. Если начнется между нами публичная перепалка, это может быть нехорошо и для нас, и для турок. Завтра мы с тов. Воровским подумаем о том, какую придумать формулу, которая дала бы возможность избегнуть нежелательной публичной полемики и которая в то же время не шла бы слишком навстречу желаниям Исмета... С коммунистическим приветом, Г. Чичерин" (РГАСПИ, ф. 5, оn. 1, д. 1988, лл. 125-127).

Г. Чичерин М. Литвинову: "3 февраля 1923 г. Уважаемый товарищ. Усиленно готовимся к отъезду, разбираю и привожу в порядок накопившиеся горы материалов. Пишу Вам поэтому несколько слов. Положение таково: Антанта по всему фронту делает уступку за уступкой туркам. По всем основным вопросам уступки уже сделаны. Однако господствует пессимизм. Продолжаю быть с турками в контакте того типа, о котором я много раз сообщал. Нурадунгьян представил бумагу, доказывающую, что он является полномочным делегатом национальной организации турецких армян, признанной международными договорами и султанским правительством. Филармянская лига также написала мне о том, что законным представителем армян является Нурадунгьян. Это бывший министр иностранных дел султанского правительства, противник дашнаков. Необходимо, чтобы Вы навели справки у армянских товарищей, чтобы выяснить, признать ли мандат Нурадунгьяна, и не следует ли, может быть, создать еще какую-нибудь армянскую комиссию из лиц, пользующихся нашим доверием. Бывший у меня вместе с делегатами Филармянской лиги американец Монтгомери, председатель американско-армянского общества, являющийся сейчас представителем Heap Ист Релиф, уже уехал отсюда в Константинополь с тем, чтобы оттуда ехать в Эривань, на Кубань, Дон и в Москву. Я указал Нурадунгьяну, что у нас до сих пор не просили даже разрешения на поездку Монтгомери, и что, если разрешение будет дано, несомненно, будет практичнее ехать сначала через Москву. Нурадунгьян просил, чтобы из Москвы послали об этом телеграмму в Константинополь. Американское правительство и Heap Ист Релиф будут финансировать эмиграцию армян, поэтому поездка Монтгомери является необходимостью. Нурадунгьян составит еще письменный меморандум, который перешлет в Москву через т. Воровского. И с армянами, и с Геджасом, и с Египтом на основании пространных и исчерпывающих бесед, имевших место в Лозанне, дальнейшие переговоры будет вести т. Лозовский. <...>

Я несколько раз просил Льва Михайловича (имеется в виду Л. Карахан - С. Т.) постараться выяснить, в чем состояла переписка между Антантой и Турцией по вопросу о проливах. В журнальчике "Корреспонденс д'Ориан" я нашел довольно много документов, которые мне не были известны. Из них видно, что еще год тому назад константинопольское правительство соглашалось на демилитаризацию, а Мустафа Кемаль в самый момент своих побед, более чем за месяц до Мудании, стараясь задобрить Антанту, уже соглашался на свободный пропуск военных судов и демилитаризацию. Всех документов у нас нет, но те, которые есть, показывают, что еще задолго до Мудании кемалисты пожертвовали проливами, чтобы задобрить Антанту... С коммунистическим приветом, Чичерин" (РГАСПИ, ф. 5, оn. 1, д. 1988, лл. 128-130).

Г. Чичерин полпреду в Ангоре С. Аралову: "20 февраля 1923 г. Уважаемый товарищ... Есть еще фактор: боязнь турок перед Англией. В особенности, в последний период Лозаннской конференции было видно, что единственное государство, которого турки действительно боятся, но зато боятся основательно, есть Англия. У них представление о всемогуществе Англии, о том, что она может чуть ли не весь мир двинуть на них. Мне приходилось много раз путем подробного анализа политических отношений Европы и, в особенности, Балкан, доказывать Исмету и другим, что руки у Англии вовсе не так длинны. В тот момент, когда туркам был ультимативно предоставлен проект договора, они не умели скрывать своего волнения и угнетенного настроения. Исмет, бледный, с искривленной улыбкой, все спрашивал меня о возможности враждебных действий Англии. Еще откровеннее были рядовые сотрудники и журналисты... Мне пришлось много энергии потратить на то, чтобы внушить бодрость этим испуганным людям. Я тогда впервые сказал Исмету, что, по-моему, Англия стремится в действительности к сепаратному договору с Турцией. Он на меня вытаращил глаза. Я тогда объяснил ему, что, по моему мнению, Англия ведет дело к разрыву, чтобы освободиться от контроля Франции. Я ему доказывал, что Англии гораздо выгоднее оставить Францию на мели и за ее спиной договориться с Турцией... Вообще, моя роль заключалась в том, чтобы знакомить наивных и плохо знающих Европу турок со сложной обстановкой и махинациями европейской дипломатии. Я предостерегал их против всяких опасностей и подвохов, и, в то же время, я постоянно указывал им на слабые места Антанты и на возможность разъединения Англии и Франции. Именно после этих моих разъяснений последовала поездка Ферида в Париж и Мухтара в Лондон, причем одновременно турки вели с французами секретные переговоры в Италии (Последний факт является ультрасекретным) ...С коммунистическим приветом. Г. Чичерин" (РГАСПИ, ф. 5, оn. 1, д. 1990, лл. 1-9).

Г. Чичерин на пленуме Московского Совета: "12 мая 1923 г. На Лозаннской конференции противостоят друг другу два мира, и старые западные правительства совершенно неспособны понять те требования полной независимости, политической и экономической, которая является необходимостью, как воздух, пробудившемуся турецкому народу. Громадные дипломатические успехи Турции в Лозанне далеки от того минимума, который для турецкого народа есть необходимость, но они кажутся неимоверно значительными правительствам Запада, у которых эти уступки вырваны. Эти дипломатические успехи Востока в лице Турции были возможны благодаря дипломатическому единству фронта с Советскими республиками..." (МИД СССР. Документы внешней политики СССР. М., 1962. Т. VI, сс. 304-309).

[Pandukht]

Мог ли "дарить" в 1918 году Азербайджан Эривань армянам?

Власти Азербайджана вновь удивляют весь мир историческими "откровениями". На днях, выступая в Батуми на конференции "Интеграция грузинских азербайджанцев в общество в контексте азербайджано-грузинского сотрудничества", проходящей в рамках мероприятий, посвященных 20-летию независимости Азербайджана, заведующий общественно-политическим отделом Администрации Президента Азербайджана (и, в прошлом, - выпускник исторического факультета МГУ и однокурсник главного редактора ИА REGNUM М. Колерова) Али Гасанов заявил буквально следующее: "В 1918-1920 гг. создание государств на Южном Кавказе.. осуществлялось в координированной друг с другом форме", и "в те годы азербайджанский народ с целью создания своего государства и столицы подарил армянам свое исторически древнее Иреванское ханство и город Эривань".

Ранее в серии очерков "Азербайджанские мифы о Карабахе" автор этих строк специально сделал упор на публикацию архивных документов, которые вводили бы читателей в конкретные исторические реалии, а не подменяли историческую правду суждениями агитпропа. Однако в очерках не затрагивались проблемы образования в мае 1918 года закавказских государств. Поэтому заявление высокопоставленного азербайджанского чиновника является хорошим информационным поводом для разговора уже и на эту тему.

Начнем с того, что 3 марта 1918 года в Брест-Литовске большевистское правительство Владимира Ленина подписало мирный договор с Германией. Оно отказались от значительных территорий, в том числе и на Кавказе. Так, к Турции отходили Карс, Ардаган, Батум, и граница между Советской Россией и Турцией определялась "по состоянию на 1877 год". Сформированный к тому времени Закавказский сейм не был приглашен для участия в этих переговорах (по другим документам, представители сейма сами отказались от участия в этих переговорах). В этой связи лидер грузинских меньшевиков Ной Жордания констатировал: "Такой мир, какой подписали большевики, мы такого мира не подпишем, и мы считаем, что лучше умереть с честью на посту, чем опозорить и предать себя на проклятие потомков".

"Закавказские демократы" решили начать самостоятельные переговоры с турецким правительством. 8 марта делегация Закавказского сейма во главе с грузинским социал-демократом Акакием Чхенкели прибыла в турецкий Трапезунд. Одновременно с целью оказания давления на турок часть делегатов грузинской фракции Сейма стала наводить "мосты" с немцами - союзниками турок в Первой мировой войне. Так определились две позиции Сейма. С одной стороны, в ходе переговоров в Трапезунде закавказские представители требовали восстановить границы 1914 года и предоставить автономию "Внутренней (Турецкой) Армении" (предложение армянской фракции Сейма). С другой - лоббировали свое присоединение к Брестскому договорному процессу.

Первоначально Стамбул решил сделать ставку на выполнение Закавказской республикой условий Брест-Литовского мира. Турецкая сторона отказывалась от юридического признания представителей закавказской власти. Однако 9 апреля 1918 года после долгих и бурных дискуссий Сейм провозгласил независимую Закавказскую Федеративную Демократическую Республику. Председателем правительства был избран Акакий Чхенкели. В ответ Турция - предполагая вероятность образования военного союза большевистского Баку и "демократического" Тифлиса - решила закрепить свои позиции "по линии Брестского договора". Именно в эти дни в письме, направленном большевистским наркомом по делам национальностей Иосифом Сталиным Степану Шаумяну в Баку, о политике советской власти в Закавказье сказано было следующее:

"1. Общая наша политика в вопросе о Закавказье состоит в том, чтобы заставить немцев официально признать грузинский, армянский и азербайджанский вопросы вопросами внутренними для России, в разрешении которых немцы не должны участвовать. 2. Возможно, что нам придется уступить немцам в вопросе о Грузии, но уступку такую мы в конце дадим лишь при условии признания немцами невмешательства Германии в дела Армении и Азербайджана. 3. Немцы, соглашаясь оставить за нами Баку, просят уделить некоторое количество нефти за эквивалент".

В инструкциях московского Совнаркома председателю Бакинского совета ставилось задача вступить в переговоры с Ноем Жордания. Однако Жордания уклонился от встречи с Шаумяном. Тогда и было принято решение начать военное наступление силами Баксовета на Тифлис с восточного направления, а с севера должны были действовать части Красной Армии во главе с Серго Орджоникидзе. В то же время грузино-азербайджанскую границу должен был блокировать турецкий Нури-паша, прибывший к тому времени в Елизаветполь (Гянджа). Этот сценарий предполагал развал Закавказской республики и даже большевистский переворот в Тифлисе. Чтобы упредить такой ход событий, о котором, как выясняется, предупредил Тифлис лидер российских меньшевиков Юлий Мартов, Ной Жордания начал секретные переговоры - от имени только Грузинского национального совета - с представителями германского командования. В то же время находившийся в Елизаветполе Нури-паша должен был блокировать работу азербайджанского национального совета, созданного в Тифлисе, что позже он и сделал. За этими планами стоял более масштабный сценарий. В Турции в тот момент всеми делами заправляла группировка во главе с Вехиб-пашой, которую поддерживали Энвер-паша и Нури-паша. Она считала, что необходимо придерживаться условий Брест-Литовского договора и оставаться в составе германо-советской коалиции, чтобы впоследствии совместными усилиями нанести удар по войскам Антанты в самой Османской империи.

Глава германской делегации фон Лоссов советовал грузинам быстрее провозгласить независимость Грузии, чтобы выступить в роли главных инициаторов развала Закавказского сейма. 26 мая 1918 года в 16 часов 50 минут в бывшей резиденции кавказского наместника русского царя на Головинском проспекте состоялось собрание Грузинского национального совета, на котором был принят "Акт о независимости Грузии". В тот же день это решение было озвучено уже на заседании Сейма, которое оказалось последним. Грузинский национальный совет - фракция грузинских политических партий в Сейме - оказалась в наиболее благоприятной ситуации. Быстро было создано правительство Грузии, сформирован временный парламент. 28 мая 1918 года Грузия и Германия подписали договор, по которому трехтысячный экспедиционный корпус под командованием Фридриха Кресс фон Крессенштайна был переброшен по морю из Крыма в грузинский порт Поти. 27 мая 1918 года так называемая мусульманская фракция Закавказского сейма провела чрезвычайное заседание для обсуждения создавшегося политического положения. После продолжительных дебатов было решено создать Временный Национальный Совет, руководителем которого был избран М. Э. Расулзаде - председатель ЦК партии "Мусават", а председателем исполнительного комитета - беспартийный Фатали-хан Хойский. 28 мая 1918 года прошло первое заседание Национального Совета, на котором было принято Постановление о провозглашении Азербайджана независимым государством. Кстати, именно к этому периоду относятся консультации азербайджанского и армянского национальных советов. Однако сведения о том, что азербайджанский национальный совет якобы "подарил" армянам Эривань не имеют документального подтверждения: упоминание об этом - и то, как об устной договоренности - содержится только в письме одного из членов азербайджанского национального совета.

Только 16 июня 1918 года сформированное в Тифлисе первое временное правительство Азербайджана смогло переехать в Гянджу. Почему так поздно? Известный азербайджанский историк Айдын Балаев следующим образом описывает сложившуюся тогда ситуацию: "При благословении Нури-паши создавались всевозможные искусственные препоны на пути построения демократического и независимого Азербайджанского государства". В то же время исследователь придерживается канонической версии: мол, в задачи Нури-паши входило "выбить большевиков и дашнаков из Баку". Но зачем тогда понадобилось разгонять Азербайджанский национальный совет, что сделал в Гяндже Нури-паша?

На сей счет существует одна любопытная, подтвержденная некоторыми документами, версия. Дело в том, что появление в "Акте независимости" термина "Азербайджан" вызвало негативную реакцию в Персии. В этой связи посол Персии в Турции направил даже официальный протест в МИД Османской империи, где говорилось, что "Азербайджан - это область на северо-западе Персии. Присвоение новообразованному соседнему государству названия "Азербайджан" является большой ошибкой". Но дело было не только в этом. "Гянджинские турки", как выяснилось позже, ориентировались не на официальный Стамбул, а на Мустафу Кемаля. Они и потребовали роспуска азербайджанского Национального Совета и роспуска сформированного в Тифлисе "социалистического кабинета министров". Советник турецкого генерала Нури-паши Ахмед-бек Агаев во время беседы с Хан-Хойским настаивал на роспуске Совета и составлении нового правительственного кабинета, подчеркивая при этом, что в противном случае турки не будут защищать азербайджанское правительство.

17 июня 1918 года состоялось заседание Национального Совета Азербайджана, который под давлением турецкого командования сформировал новое правительство и упразднил Национальный Совет. Власть - законодательная и исполнительная - до созыва Учредительного собрания была передана второму временному правительству, сформированному также под председательством Хан-Хойского. Состав второго правительства был следующим: председатель Совета Министров - Фатали-хан Хойский; министры - Мамед Гасан Гаджинский, Насиб-бек Усуббеков, Алимардан-бек Топчибашев, Бейбут Ага Джаваншир, Халил-бек Хасмамедов, Хосров Паша-бек Султанов, Худадат-бек Рафибеков, Худадат-бек Мелик-Асланов, Ага Ашуров, Абдул Али-бек Амирджанов, Мусса-бек Рафиев. Это были уже не "социалисты", а представители "определенных кругов", имевших широкие международные контакты самого различного свойства. Например, министр внутренних дел Бейбут Ага Джаваншир поддерживал активные контакты со Сталиным, вел переписку с командованием Красной Армии, имел переписку с советской разведкой.

В соответствии с договором от 27 апреля 1918 года между московскими большевиками и Берлином, Азербайджан был введен в сферу влияния Германии. Поэтому Берлин не признал заключенный 4 июня 1918 года договор между азербайджанским кабинетом министров и турецкими военными, особенно в той части, где турки получили в свои руки нефтяную промышленность, суда каспийской флотилии, нефтепровод Баку - Батуми и ряд других предприятий азербайджанской промышленности. В то же время Берлин, признавший правительство Ноя Жордания, точно такую же акцию мог бы провести и в отношении азербайджанского правительства. Тогда получалось бы, что в роли союзников в Закавказье могли выступать московский большевистский Совнарком, меньшевистский Тифлис, азербайджанское правительство в Гяндже и Бакинский совет, возглавляемый Степаном Шаумяном. Поэтому военный поход из Баку на Гянджу приобретал смысл только в случае оказания поддержки Хан-Хойскому, который должен был избавиться от турецких войск, возглавляемых Нури-пашой. Почему? Потому что Нури-паша, не дождавшись переворота в Тифлисе, вступил в контакты с английским командованием в Персии. Кстати, главе Баксовета Степану Шаумяну рекомендовали из Москвы организовать переезд азербайджанского правительства из Гянджи в Баку, затем распустить Бакинский Совет и провести выборах в Учредительное собрание Азербайджана. Однако Нури-паша помешал осуществлению этого проекта, осуществление которого могло бы изменить историческую судьбу всего региона. Баксовет вынужден был в середине июня 1918 года начать наступление на Гянджу. Расчет был на то, что в самой Гяндже Хан-Хойский и Джеваншир устроят восстание против Нури-паши. В тыл Гянджи должны были ударить армянские национальные части, возглавляемые бывшим офицером Генерального штаба царской армии Меликом Шахназаровым. В этом смысле характерна запись генерального консула Германии в Стамбуле, прибывшего в начале июля в Гянджу в качестве сопровождающего генерал-интенданта турецкой армии Исмаила Хаки-паши и встречавшегося с командующим турецкими силами в Азербайджане Нури-пашой. Генеральный консул записал: "Представляется сомнительным, чтобы туркам вообще удалось взять Баку; вероятно - и это было бы желательно - они потерпят там от большевиков основательное поражение. Если мы полюбовно договоримся с большевиками, то нефтяные источники Баку и тамошние запасы попали бы в наши руки в целости и сохранности. Если последние, вопреки ожиданиям, будут вынуждены покинуть город, то они подожгут весь Баку и тем самым ни турки, ни мы не сможем воспользоваться запасами нефти".

30 июня 1918 года отряды Шаумяна вплотную приблизились к Гяндже. И только тогда Нури-паша решил ввести в бой вспомогательные силы под командованием майора Ахмеда Хамди-бея: ему удалось вначале остановить, а затем разгромить продвигавшиеся вперед части Бакинской коммуны.

20 июля части Кавказской исламской армии вошли в Шамаху. Под ударом уже оказался Баку. Московские большевики рассчитывали, что Германия окажет давление на Турцию с целью приостановления наступления. Поэтому, когда немцы дали понять, что они нуждаются в закупках нефти, Советское правительство немедленно дало согласие начать переговоры. Однако начавшийся торг по данному вопросу стал затягиваться. Вначале с немецкой стороны проявлялась определенная заинтересованность, о которой можно судить по тому, что в конце июля и в первых числах августа из Берлина в Стамбул были направлены требования о приостановлении наступления турок на Баку. Но Стамбул тогда не контролировал ситуацию в Закавказье, а с Мустафой Кемалем немцы контактов не поддерживали. 27 июля 1918 года Шаумян в телеграмме, направленной на имя Ленина, сообщал: "Положение на фронте ухудшается с каждым днем. В шемахинском направлении наши войска отступили от Баку и переформировываются по линии железной дороги. Войска, угрожаемые с севера на пирсагатском направлении, с юга, со стороны Сальян, отступили до станции Алят, положение крайне серьезное".

31 июля 1918 года Советская власть в Баку прекратила свое существование. Город перешел в руки так называемой "диктатуры Центрокаспия". 31 августа Сталин пишет Ленину о необходимости ускорения военной помощи для восстановления Советской власти в Азербайджане. В этой связи 21 августа 1918 года в Берлине, в помещении генерального штаба, была созвана специальная конференция, на которой были рассмотрены вопросы, касающиеся Закавказья. На конференции присутствовали ответственные лица из состава верховного командования, генерального штаба, имперского ведомства экономики, а также представители монополистических объединений и других "ведомств, имевших интересы на Кавказе". Хотя в протоколе сказано, что "конференция обсудила вопросы экономики и транспорта в той степени, в какой они касались Кавказа, и чисто политические проблемы не затрагивались", однако в ходе работы конференции решались вопросы, связанные с укреплением и дальнейшим распространением влияния Германии в Грузии и во всем Закавказье. Сообщения о положении на Кавказе были сделаны членами немецкой делегации в Грузии Йоганом фон Кригером и графом фон Шуленбургом (впоследствии посол нацистской Германии в Москве), вызванными специально для этого в Берлин. На основе докладов обсуждались следующие проблемы: организация своевременной информации из Грузии, противодействие турецкой конкуренции на Кавказе, доставка муки в Грузию, мероприятия по стабилизации финансов Грузии, возможности экспорта товаров в Закавказье, увеличение вывоза товаров и сырья из Закавказья, организация консульских служб на Кавказе, бакинская нефть, возможность сотрудничества с местными политическими силами.

Но ситуацию в регионе уже контролировали англичане. 10 сентября 1918 года Орджоникидзе сообщает Ленину и Чичерину из Владикавказа: "Положение Баку отчаянное, город обстреливается из орудий турками, турки требуют безусловной сдачи города... Примите меры, иначе город и промышленность погибнут..." Наконец, 15 сентября после кровопролитной битвы и успешного преодоления упорного сопротивления, азербайджанские национальные силы при содействии воинских подразделений Турции взяли Баку. По поводу этой даты лидер партии "Мусават" М. Э. Расулзаде писал: "В то время мы были в Константинополе. Мы входили в состав делегации, представлявшей Азербайджанскую Республику... на конференции с участием государств Средней Европы. Военный министр и помощник главнокомандующего Энвер-паша позвонил мне и сообщил: "Эмин бей, Баку взят!". 17 сентября 1918 года правительство Азербайджана переехало из Гянджи в Баку.

Вот как все обстояло в Азербайджане и в Грузии в 1918 году, когда не только мысли "дарить" Эривань армянам, но и того, кто мог бы его "дарить", в Баку просто не существовало, не существовало и Азербайджана как политического субъекта, отдельного от разнонаправленных сил расколотой Турции, германских оккупантов, московских большевиков и большевиков в Баку. Пока первые, вторые, третьи и четвертые имели дело только с почти бесхозной бакинской нефтью, им и в голову не могло придти, что может существовать не марионеточная азербайджанская власть, которой было бы позволено не то чтобы "дарить" далеко лежащие от Баку территории, но даже распоряжаться бакинской нефтью. Как нам уже приходилось писать, сколько-нибудь заметную субъектность Азербайджану, способную формулировать территориальный вопрос и упорно бороться за конкретные формы территориального раздела с Арменией, создали только советская 11-я армия и московские большевики. Но это было много позже, - что любой чиновник должен был знать хотя бы из краткого курса своей национальной истории, тем более - выпускник исторического факультета МГУ.

[Pandukht]

Зачем Саакашвили останки царя Вахтанга Шестого: история одного неудавшегося геополитического проекта

Во время своего недавнего визита в Москву Патриарх Грузии Илья Второй призвал Россию выдать прах двух грузинских царей, похороненных в XVIII веке в Астрахани - Вахтанга Шестого и Теймураза Второго - представителей династии Багратиони. Тбилиси не впервые обращается к Москве с такой просьбой. Еще президент Эдуард Шеварднадзе вроде бы добился того, что патриарх Московский и всея Руси Алексий Второй дал согласие на такую церемонию. В Тбилиси было даже определено место для новой гробницы - в храме Святой Троицы, ныне главном кафедральном соборе Грузии. Однако церемония так и не состоялась. Помешала большая политика - "революция роз" и приход к власти Михаила Саакашвили, а также кончина Алексия Второго. Но как бы то ни было, настойчивость Тбилиси с просьбами перезахоронить останки своих царей - это и символика, и политика. Вот почему важно понять, или напомнить о том, кем же являлись грузинские цари - Вахтанг Шестой и Теймураз Второй. Наш первый очерк посвящен Вахтангу Шестому - царю Картли, современнику российского императора Петра Великого.

Сразу отметим, что проблемы социально-экономического и политического развития отдельных этнополитических областей средневековой Грузии слабо разработаны историками. Даже в существующих справочниках-энциклопедиях содержится много противоречивых сведений. "Грузия, равно как и Армения, долгое время сохраняла свою независимость, и исключая некоторые промежутки времени, это одни из государств света, которые в столь продолжительное время управлялись одной династией, ибо Багратиды царствовали там с 574 до 1800 года нашей эры, - писал, к примеру, журнал "Азиатский вестник" в марте 1826 года. - Грузинцы имеют несколько исторических сочинений, из коих более всего уважается та, которую царь Вахтанг Шестой (1606-1648) велел извлечь из архива монастыря Мцхета и Гетати. Достоверная история Грузии восходит до третьего века прежде Р. Х., а сомнительная История до 1500 прежде сей же Епохи, когда она соединяется с преданиями армянскими". Кстати, и "Вестник Европы" в сентябре 1826 года констатировал: "Все уверены, что грузинцы происходят от одного корня с армянами".

Откуда такое представление о происхождении грузин и армян, которые устойчиво бытовали в России вплоть до первой четверти XIX века? Все дело в том, что знаменитый грузинский летописный свод "Житие Картли" ("История Грузии") обрывался на XIV веке. Царь Картли Вахтанг Шестой (1675-1737) создал специальную комиссию. Вот как была сформулирована ее задача: "Почтенные и славные грузины! Превратности времен извратили "Житие Картли" отчасти по вине писателей и отчасти по вине превратностей времен не писалось оно. И Вахтанг Шестой, сын Леона и племянник именитого Гиорги, созвал ученых мужей и собрал все, что нашел в "Житие Картли" и еще грамоты мцхетские, гелатские и многих славных церквей и сверили их, и которые были извращены, исправили и использовали также и другие писания, кое-что взяли из армянских и персидских житий и так описали". Как пишут в этой связи ученые кафедры истории Тбилисского государственного университета имени Иванэ Джавахишвили, "созданная Вахтангом Шестым комиссия ученых мужей дополнила и переработала "историю Грузии" и написала новую историю страны XIV-XVII веков". Суть новизны, проявленной царем Вахтангом в подборе исторического материала: канонизация версии о происхождении династии Багратионов. Древнеармянская историческая традиция объявляет Багратионов потомками Хаикидов, древнегрузинская - Фарнавазидов. Специалист по истории аристократических родов Закавказья Кирилл Туманов, уверен, что Багратионы, как и династия Багратуни, имеют общее происхождение, и являются потомками армянской династии Ервандидов.

Зачем это понадобилось царю Картли?

В 1639 году между Персией и Османской империей был осуществлен и раздел сфер влияния в Закавказье: Западная Армения и Западная Грузия отошли к Турции, Восточная Армения и Восточная Грузия - к Персии. Вскоре, как пишет современный кавказовед Паата Бухрашвили, на историческую сцену вышли любопытные особенности в характере грузино-армянских политических отношений. Картлийский царь Теймураз Первый стал заявлять претензию на политическую гегемонию в Закавказье. В этой связи один из самых уважаемых католикосов в истории Армении - Мовсес - решил предложить Теймуразу, Багратиду, венчаться царем грузинским и армянским. Теперь этот проект попытался осуществить Вахтанг Шестой. Вахушти Багратиони в "Истории царства Грузинского" отмечает, что в тот период Картлийское царство становилось политическим, экономическим, культурным и христианским центром Закавказья: в Тифлиси (Тбилиси) появилась первая типография, помимо переработки в один свод грузинских летописных сведений, были сведены в единый кодекс действовавшие издревле законы и обычаи - Картлис Цховреба Дастулама и Уложение царя Вахтанга.

Опасаясь усиления Картли, шах Ирана в 1712 году вызвал его к себе и потребовал принятия ислама. Вот как описывает это событие Вахушти Багратиони: "И прибыв к шаху, был он принят с большими почестями и полюбил шах его за его доблесть и предлагал принять мусульманство, и обещал большое жалованье и скорый отпуск. Однако он не согласился, говоря: "Я явился для того, чтобы враги не строили козни и Картли не был поколеблен. Но у вас находятся братья мои мусульмане, и пошли, какого хочешь и я останусь у тебя". Тогда собрался шах отпустить Вахтанга со своей верой, однако не позволили амиры, советники его. А так как среди мусульман считалось грехом платить дань и служить христианам, а цари Картли имели многих данников и слуг мусульман, то больше по этой причине омусульманивали царя". Так трон Картли достался омусульманенному брату Вахтанга - Иесе-Али-кули хану.

В своей попытке посадить на картлийский трон царя-христианина грузинская дипломатия первоначально искала поддержки не в России, а в Европе. С этой миссией туда был направлен принявший католицизм Сулхан-Саба Орбелиани. В апреле 1714 года он встречался с французским королем Луи Четырнадцатым, к которому обратился с просьбой отправить в Грузию своего представителя для урегулирования вопроса освобождения Вахтанга. Сулхан-Саба просил содействия и у Папы Римского. Однако Европа считала Персию своим главным союзником против Османской империи и не пошла на обострение отношений с Исфаганом. Тогда в игру вступила российская дипломатия. В инструкции Петра Великого "господину подполковнику Артемию Волынскому", направляемому в 1715 году с миссией в Персию, было указано: "Принесено его царскому величеству прошение мелетинской царицы Екатерины, что племянник ее Грузинские земли царевич Вахтанг Леонович пленен от персидского шаха, от которого усильственно принуждается, чтоб принял их веру, но он однако ж непоколебимо содержит православную христианскую веру, и за то он пребывает от шаха под великим гнетом и содержут его в вящей нужде и утеснении. Також и по жену ево и по детей, которые были в Грузинской земле, нарочно посылали, чтоб и их принуждать веру их принять которые от того едва уходом спаслись. И господину посланнику в прибытие в Испогань разведать тайно, где оной царевич обретается за арестом. И буде мочно снесшися о сем с ним, грузинским царевичем и усмотря удобное время и состояние тамошних дел представить шахову величеству имянем царского величества, чтоб подданным его шахова величества веры христианской благостивой греческого исповедания никакого утеснения и принуждения в своей вере не чинили, но свободное употребление оного позволили, как то их персиянского закону люди в государстве его царского величества всегда имеют, тако ж де когда он, посланник усмотрит способной случай, то снесшись с ним, царевичем домогатца ему пристойным образом и о освобождении его ис плену, чтоб то шахово величество учинил для прошения и дружбы его царского величества".

Лично Вахтанг и российский посол не встречались: тайная связь между ними была установлена через приближенное к Вахтангу лицо, некоего Фарседан-бека. Вахтанг передал Волынскому несколько писем для своей племянницы Дареджан, дочери Арчила, жившей в Москве. В 1719 году Вахтанг - не без содействия русской дипломатии - вернулся на родину. Персия переживала очередной период разрухи. Артемий Волынский, уже будучи губернатором Астрахани, писал Петру о получении им письма Вахтанга, в котором тот "указывал способ, как быстрее и успешнее провести вторжение в Персию, какое для этого потребуется количество войск и какие ключевые пункты необходимо занять". Но на письмо Вахтанга царь Петр ответил лишь 2 июня 1722 года, только по прибытии в Астрахань: "Заранее ответствовать за непотребно рассудил". Петр Великий был информирован о том, что Вахтанг находился в постоянной переписке с персидским шахом и предложил Вахтангу направить в Исфаган своего человека, чтобы тот обнадежил шаха, что "мы с ним в дальнейшее неприятельство вступить не хотим и даже при нынешних конъюктурах вспоможение ему учиним". Но это не входило в планы царя Вахтанга.

В 1722 году русские войска на кораблях двинулись из Астрахани к Дербенту. Весть о прибытии в край разнеслась по всему Закавказью. По совету Вахтанга католикос Есаи отправился в Карабах, где было быстро организовано десятитысячное войско, которое двинулось к Гяндже на соединение с грузинским войском. Есаи Хаса Джелалян так излагает дальнейшие события в своей "Краткой истории страны Албанской": "При окончательном ослаблении царства персидского поднялись его враги, особенно великий император и самодержец русский, я говорю о московском царе Петросе, и царь Хоромов, владетель константинопольской, измаильтянин. Они начали каждый со своей стороны отправлять войска в страну персидскую. Русь хотела помогать царю персидскому, а Хором хотел взять все себе, говоря: Другие хотят покорить те области. Издавна нам принадлежала страна Атрпатакан, поэтому мне и надлежит взять ее. По этой причине обе стороны стали отправлять посланников к царю иберскому Вахтангу. Один говорил: Будь моим сторонником, подчинись мне, а другой - ты единоверец мой, ты должен слушать меня и прийти ко мне. Ибо царь Петрос обещал Вахтангу этой осенью прибыть лично в Шемаху и поставил ему условием, чтобы тот уже находился там в полной готовности. Царь персидский, который был близок к низвержению с трона, спешно прислал Вахтангу указ следующего содержания: Передал я тебе власть над всеми районами Гянджи и Атрпатакана и назначил тебя командующим войсками и начальником над всеми властителями тех мест. Поэтому немедленно собирай войско и приходи в Гянджу, охраняй те районы и будь бдительным по отношению к нашим врагам. Получив такой указ, Вахтанг в тайниках сердца своего рассудил так: Оба самодержца понуждают меня: надо выполнять приказ одного из них, ныне хоромы, не являющиеся нашими единоверцами и чуждые нам, хотят силой покорить нашу страну. Второй, наш подлинный владетель - персидский царь. А Петр наш единоверец и христианский император, сильный и могущественный. Я поступлю по их приказу: кому из них удастся привести в исполнение свое намерение, то и исполню. И немедленно издал приказ о сборе войска. Вахтанг призвал меня и приказал мне раньше его отправиться в страну Карабахскую, чтобы привести к нему собранное там войско армянское, находившееся под начальством меликов и четырех молодых начальников - Авана, Шрвана, Шахни и Сарухана, называвшихся -- юзбашами. После первого прихода Вахтанга и ослабления персидской власти они с карабахскими меликами, объединив вокруг себя всех храбрых и мужественных юношей Агванской страны, организовали большое войско. Вахтанг незамедлительно отправил нас к ним с поручением привести их к нему с вполне готовым войском. По его приказу мы пришли к ним, привели их в порядок согласно воинским правилам, ибо они не были обучены военному делу, и, собрав до 10000 отборных и вооруженных мужей, а с ними сонм священников и слушателей наших, с великой пышностью и торжеством, считая албанское государство восстановленным, мы двинулись и через три дня остановились близ города Гянджи в местности Чолак, так как царь Вахтанг тоже стоял лагерем в этом районе на берегу потока, называемого рекой Кошкара и Караарх".

Но Вахтанг оказался перед тяжелым выбором. Именно тогда, когда Петр выступил в поход против Персии, турецкий султан Ахмед Третий предложил Вахтангу союзничество против нее. В марте 1722 года афганцы осадили персидскую столицу Исфаган, и в борьбе с ними погиб брат Вахтанга, командующий шахской гвардией Ростом. На его место шах Хусейн назначил сына Вахтанга - Бакара. Шах требовал помощи. Бакар собрал войско, но Вахтанг запретил сыну идти на помощь шаху. Тогда Персия направила против него враждовавшего с ним его родственника кахетинского царя Константина Второго, принявшего ислам под именем Мухаммед-Кули-хана. Угроза в тылу и опасность, нависшая над столицей Грузии - Тбилиси, заставили царя Вахтанга менять планы, особенно после того, когда стало известно, что русская флотилия с провиантом и снаряжением попала в Каспийском море в шторм и потерпела крушение.

Нападение Мухаммед-Кули-хана на Тифлис было отбито. Тогда он обратился за помощью к джаро-белоканским вольным обществам, которые застигли царя Вахтанга врасплох. Позже он бежал из Картли в Москву. Там его встретила Дареджан, дочь царя Арчила. Затем Вахтанг был принят в Петербурге императрицей Екатериной. В 1735 году в Гяндже был подписан русско-иранский договор. Любопытно, что Надир-шах признавал Вахтанга царём Картли, звал к себе Вахтанга, но он решил остаться в России, попросил выделить его семье и свите подходящие строения в Астрахани. Губернатор Измайлов купил у секретаря Алексея Богданова просторный дом и передал его Вахтангу.

В начале 1737 года он тяжело заболел и уже не вставал с постели. 26 марта астраханский губернатор Измайлов доложил императрице: "Сего марта 26 числа божею волею Его Высочество грузинский царь Вахтанг Леонович умре..." А через пять дней он подробно отписывал в Петербург о церемонии погребения Вахтанга: "...Всепокорнейше доношу, что было его погребение того ж месяца 30 числа в Соборной Успенской церкви с такою церемонией. Как из дому до церкви тело его несено, то напереди шли в строю солдаты со шпагами и офицеры, а позади из тех грузинцев несли четыре человека от гроба крышку, обитую черным бархатом. А за оною три человека несли написанный на холсту в раме герб его, а позади священники и два епископа; один астраханский, а другой грузинский. А за ними несли по три ж человека на шести атласных подушках саблю, державу, скипетр, ордена святого Александра Невского, Андрея Первозванного, корону. А позади них двенадцать человек грузинцев несли с телом его гроб, обитый черным бархатом, и по сторонам гроба на углах написаны четыре его герба, и покрытый пеленой с золотыми и шелковыми травами... А позади гроба шел в черной епанче сын его царевич Георгий, а потом сестра его царева, монахиня, с прочими дамскими особами в черном платье. Царица ехала до церкви в коляске, которая была заложена парой лошадей, крытых черным сукном... Во время погребения пушечная, потом ружейная пальба была".