Рубен Дрампян

[Pandukht]

Человек высоких моральных качеств

К 120-летию со дня рождения Рубена Дрампяна

Рубен Григорьевич Дрампян - это знаковое имя для армянской культуры. Крупнейший музейный деятель, создатель первого и главного Музея изобразительных искусств Армении (ныне – Национальная галерея), историк искусства, один из основоположников отечественного искусствознания, выдающийся художественный критик и педагог, носитель высоких нравственных качеств...

Родился Рубен Дрампян в Александрополе, среднее образование получил в Тифлисе. Окончив с серебряной медалью гимназию, в 1909 году он едет в Петербург и поступает на юридический факультет Петербургского университета. Его студенческие годы, которые пришлись на один из самых ярких периодов расцвета русской культуры, получивших название "Серебряный век", были насыщены не только занятиями в университете, но и выставками, концертами, спектаклями, поэтическими вечерами, книгами. Кроме того, он путешествует по странам Европы, знакомится с памятниками мирового искусства.

Интерес к изобразительному искусству, зародившийся еще в юношеские годы и нашедший благодатную почву в студенческий период, приобретает теперь более серьезный и целенаправленный характер. Рубен Дрампян входит в среду русской интеллигенции и особенно сближается с мастерами художественного объединения "Мир искусства" – А. Н. Бенуа, К. А. Сомовым, Е. Е. Лансере, С. П. Яремичем, А. П. Остроумовой-Лебедевой и многими другими. В этой среде замечательных художников, знатоков и ценителей искусства, он окончательно сложился как искусствовед.

В 1923 году он поступает на работу в Русский музей и заведует отделом запасных коллекций. К этому времени относится его знакомство с А. И. Таманяном, который настойчиво уговаривает его переехать в Ереван, возглавить формально существующий художественный отдел общего Музея Армении и взять на себя миссию создания полноценного музея изобразительных искусств. Вскоре после этого Р. Дрампян получает официальное приглашение Наркомпроса Армении. Возглавив художественный отдел, он поставил перед собой сложную задачу: создать музей, где наряду с армянским искусством будут представлены также европейские и русская художественные школы. И эту задачу ему удалось воплотить: он создал замечательный по художественному уровню экспонатов музей с тремя основными отделами – армянским, русским и западноевропейским (в котором представлены 4 крупнейшие школы: итальянская, фламандская, голландская и французская). Создал фактически на пустом месте, поскольку в Армении начала XX века не было не только музеев, но и частных коллекций. По мнению специалистов, музей этот стал одним из лучших художественных собраний Союза.

Создание западноевропейского и русского отделов оказалось возможным отчасти благодаря политике советского государства, которое, объявив достоянием народа художественное наследие страны, благосклонно относилось к передаче сосредоточенных в запасниках центральных музеев произведений искусств в периферийные музеи. Но в значительно большей степени тому, что у истоков музея в течение почти тридцати лет, в пору его формирования, стоял Рубен Григорьевич Дрампян с его энтузиазмом, коллекционерским задором и исключительным художественным чутьем.

Назову имена лишь некоторых известных мастеров, работы которых, поступившие благодаря усилиям Р. Дрампяна, украшают залы этих двух отделов музея: Тинторетто, Бассано, Гверчино, Гварди, Ван Дейк, Рубенс, Фрагонар, Г. Робер, В. Перов, Ф. Васильев, В. Суриков, И. Репин, В. Васнецов, В. Поленов, М. Врубель, И. Левитан, В. Серов, К. Коровин, С. Судейкин, В. Борисов-Мусатов, А. Бенуа, К. Сомов, Н. Сапунов, М. Нестеров,.. а также столь ценимые ныне представители "русского авангарда" – В. Кандинский, М. Шагал, М. Ларионов, Н. Гончарова и многие другие.

Не менее интенсивными и плодотворными были поиски Р. Дрампяном произведений армянских художников XIX-XX веков. Это и фактически "открытый" им Акоп Овнатанян, и И. Айвазовский, Ф. Терлемезян, В. Суренянц, Г. Башинджагян, Е. Татевосян, З. Закарян, С. Агаджанян, В. Гайфеджян, М. Сарьян, А. Коджоян, Г. Якулов, Э. Шаин и др.

Большой его заслугой было создание зала средневекового армянского искусства, экспозиция которого была составлена из документальных копий со средневековых армянских фресок и образцов книжной живописи. Сейчас копии фресок фактически приобрели значение подлинников.

Многогранная деятельность Дрампяна не ограничивалась музейным строительством. Можно лишь удивляться тому, как при всей занятости музейными делами он находил время и для художественной критики, и для научного изучения армянского искусства. Своими исследованиями он охватил армянское искусство пятнадцати веков – от эпохи средневековья до XIX и XX столетий. Причем почти всегда, о чем бы ни писал Р. Дрампян, – о книжной миниатюре или о работах художников XVII-XVIII веков, об истории изучения армянского искусства или о мастерах нового и новейшего времени – он оказывался по существу первооткрывателем, выявляя новые имена, давая собственные, исключительно точные атрибуции, представляя новые концепции. Его перу принадлежат первые монографии о таких крупнейших наших мастерах, как Акоп Овнатанян, Егише Татевосян, Мартирос Сарьян, Акоп Коджоян, Акоп Гюрджян, Александр Бажбеук-Меликян.

Я знал Рубена Григорьевича более полстолетия. Впервые увидел его в начале 1942 года. Мне было тогда неполных 14 лет, и это была моя первая поездка в Ереван. В первый же день по приезде я отправился через весь город искать музей, расспрашивая прохожих, как к нему пройти. Зайдя в здание музея, я увидел идущего мне навстречу худощавого, подтянутого мужчину средних лет, чуть выше среднего роста, с довольно сильной проседью. Я не знал, что это – директор музея и, конечно, тогда не мог и предположить, какое место он займет в моей жизни, творческой и личной. Но мне навсегда запомнилось выражение его лица: он посмотрел на меня, еще совсем мальчика, с легким интересом, доброжелательно и с полным отсутствием какой-либо начальственной важности.

Спустя четыре года, уже будучи студентом Художественного института, я получил возможность узнать его как педагога и человека. Он, конечно, был педагогом от Бога. Его преподавание было сродни просветительству. Ему важно было приобщить молодых людей к прекрасному миру искусства, поделиться своими знаниями, пробудить интерес к истории искусства. Он не подавлял огромной эрудицией: его лекции, имевшие свободную, непосредственную форму, были удивительно четкими и ясными, что делало их доступными даже для наименее образованных студентов.

Вел он у нас курс русского искусства, которое не только прекрасно знал, но и – что придавало его лекциям особый для нас интерес – был хорошо знаком со многими русскими художниками конца XIX - начала XX веков и часто рассказывал о своих встречах с ними.

Интересовался Рубен Григорьевич и нашими творческими успехами, посещая ежегодные осенние выставки. И всегда был доброжелателен, никогда резко не критиковал молодых, а наоборот - старался подбодрить нас. Но особенно внимательно следил за теми, кто казался ему наиболее одаренным. В общении с нами он был уважителен и прост, сохраняя, однако, определенную дистанцию.

И еще одно качество, которое стало вырисовываться для меня чуть позднее, когда я его лучше узнал. Это его мужество.

В 1936 году он пригласил в Ереван для работы в музее Л. А. Дурново. За три года до этого она была сослана в Тобольск, но и после освобождения не имела права проживать в Москве и Ленинграде, где могла заниматься своей специальностью - изучением древнерусской живописи и копированием фресок. Приглашая ее, он, конечно, рисковал, возможно, не только своей карьерой, но и жизнью. Но он всегда старался протянуть руку помощи тем, кто в этом нуждался. А к тому же он прекрасно понимал, какую пользу армянской медиевистике принесет деятельность Дурново, – и в изучении, и в копировании образцов армянского искусства.

Вторая история относится к 1941 году и связана со 175-летним юбилеем Эрмитажа, в дар которому тогдашнее руководство Армении вознамерилось преподнести два совершенно уникальных экспоната –Агарцинский котел XIII века и Мушскую деревянную резную дверь 1134 года. Узнав об этом, Дрампян приложил все усилия, чтобы убедить вышестоящие инстанции отказаться от своего намерения. Сегодня мало кто даже из сотрудников Исторического музея знает, что если бы не Рубен Григорьевич, эти замечательные памятники навсегда были бы утрачены для Армении.

Он всегда стоял на страже интересов армянского искусства. Так он доказал, что целый ряд собранных в Музее искусств Грузии портретов (которые сотрудники музея пытались представить работами некоего мифического "неизвестного грузинского художника") принадлежат кисти нашего великого живописца Акопа Овнатаняна. И именно он настоял на том, чтобы в издававшемся в Москве многотомнике "Искусство народов СССР" фрески Ахталы были выведены из раздела грузинского искусства и оставались лишь в разделе искусства Армении.

Мужественными были и его выступления в защиту импрессионизма, художников, обвинявшихся в формализме, декоративизме и прочих "грехах". Он был независим в своих суждениях и оценках, не скрывал предпочтений вне зависимости от того, нравились они или нет в высших инстанциях.

Сегодня, отдавая дань памяти тем, кому мы обязаны высоким уровнем нашей культуры, в частности Рубену Дрампяну, его многолетнему служению армянскому искусству, – мы должны думать о будущих поколениях. Им предстоит осознать, что армянская культура не только уходит своими корнями вглубь веков, но и в сравнительно недавнем прошлом у нас были деятели, достойные наших далеких предков, и нить преемственности не обрывалась и не должна обрываться никогда.

Николай Котанджян