Сос Саргсян

[Pandukht]

Не дай Бог, чтобы нам пришлось воевать всей нацией

Сос (Лаврент) Арамаисович Саргсян родился в 1947 году в селе Карашен Горисского района. Вот что рассказывает о юношеских годах Соса его двоюродный брат Эдик Саргсян: «Сос имел большой авторитет среди деревенских ребят из-за физической силы и смелости. Он был заводилой, как в играх, так и при организации ночных набегов на колхозные сады, часто играл на равных в лахти с ребятами, которые были на 5-10 лет старше него. Они не щадили его юный возраст, заявляя, что решился играть, пусть терпит боль. После таких игр мы с ужасом смотрели на его кровоточащие и покрытые синяками ноги, а он, скрывая боль, улыбался. Терпеть боль и лишения, не обижаться и не жаловаться – это было характерно для Соса».

20-го февраля 1988 года Сос был на митинге на оперной площади, когда Ваче Саруханян сообщил о том, что карабахцы были в Москве и встретились с неким работником ЦК, который говорил, что шансы армян на присоединение Карабаха к Армении очень большие. Вот как передал затем Сос свои впечатления: «Народ аплодировал, все поздравляли друг друга. В этот момент я почувствовал, что нас кто-то обманывает, ибо не понимал, за какие наши заслуги Москва должна отрезать от Азербайджана огромную территорию, пусть даже исторически армянскую, и отдать Армении? Домой вернулся с тревогой на душе… Потом газеты напечатали обращение Горбачева, которое заканчивалось словами «настал час трезвости». Спасибо Горбачеву, он помог мне принять «трезвое решение…»

Пока на оперной площади продолжались митинги, Сос с друзьями решили прорваться в находившийся в блокаде Степанакерт. Скоро их «Вилис» был уже в Корнидзоре. Ребята намеревались именно оттуда попасть в Гадрутский район. Степанакертцы с удивлением и с большим воодушевлением встретили ребят из Еревана, которые чудом добрались к ним, чтобы рассказать о том, как вся Армения встала в поддержку арцахцев… Естественно, что о смельчаках узнали также и турки. По возвращении, когда они приближались к границе области с Азербайджаном, группа крестьян из соседнего села остановила машину и сообщила о том, что турки устроили в лесу засаду, и ехать дальше нельзя. Они предложили свою помощь – поднять машину по бездорожью до водораздела горного хребта. В течение всего дня мужчины с помощью ломов и кирок расчищали путь и толкали машину вверх…

По возвращении из Степанакерта Сос встретился с Игорем Мурадяном. Было решено организовать отряд и немедленно отправиться в Карабах. В условиях глубочайшей секретности отряд был сформирован, и вскоре ребята были в Степанакерте. Они участвовали в защите сел Тог, Туми, Мамедадзор. Появились первые потери. Гибель одного из ребят потрясла его товарищей: по дороге из соседней деревни в месторасположение отряда он оказался в окружении и взорвал гранату на груди, убив 12 турок. «Умереть можно, только отправив в могилу 12 врагов» - стало убеждением Соса…

Весной 1989 года группа преданных Родине ребят под руководством Размика Василяна и Вардана Варданяна начала формирование Армянской Национальной Армии (АНА). Один из первых отрядов был организован в селе Хачик Егегнадзорского района, и его командиром стал Сос Саргсян. Отряд отправился на один из самых опасных участков армяно-азербайджанской границы – село Корнидзор. Однако не хватало оружия и боеприпасов, что вынудило Соса на своей машине отправиться в Абхазию, где ему удалось достать и привезти в Корнидзор некоторое количество боеприпасов.

Учитывая боевой опыт и организаторские способности Соса, руководство АНА избрало его членом военного Совета и назначило командующим Южным фронтом. В Горисе он стал также членом Совета самообороны района. Вместе с бойцами отряда «Колатак» ребята посетили Хндзореск и на могиле Мхитара Спарапета поклялись верно служить Родине и быть готовыми отдать за нее жизнь. Тогда же было решено назвать сводный отряд именем великого патриота Родины: «Мхитар Спарапети ердвял джокат» В эти дни им удалось осуществить дерзкое нападение на отдел горисской милиции. Вот что рассказал мне Сос об этом: «Вечером окружили здание милиции. Вместе с Геворгом вошли в кабинет начальника, где он беседовал с заместителем министра МВД, полковником Григоряном. Последний давно знал меня, встал с места и мы обнялись.

- Сос, добро пожаловать, что случилось?

- Ничего особенного, товарищ полковник, пришел ограбить вас, нужно оружие для защиты населения от турок.

Он начал убеждать меня, что это беззаконие, и что я играю со своей судьбой, поэтому он не может позволить мне действовать таким образом. Я приказал стоящему рядом Геворгу открыть огонь. После автоматной очереди в потолок, приказал ребятам взломать двери оружейной комнаты. Погрузив в грузовик 74 автомата, 14 карабинов, 130 винтовок, а также 20 ящиков патронов, выехали на улицу, где ребята, в ознаменование успешной операции, дали несколько залпов в воздух. Собравшиеся на улице горисцы, в знак солидарности с нами, аплодировали и кричали «Ура!» Часть этого оружия отправили в Бердадзор. Это ответственное и опасное задание было осуществлено в основном усилиями хознаварца Каджика.

В эти дни на территории Горисского района уже было введено чрезвычайное положение, и всем отрядам было приказано удалиться из района. Однако Сос не подчинился, и с группой верных соратников закрепился в Хознаваре. После описанных выше событий комендатура особого района и районная администрация начали притеснения по отношению к Сосу и его отряду. Хозяйствам района было приказано не оказывать им помощь. В это время отряд имел два штаба, первый, под начальством Сурика Хачатряна, находился в Горисе, вторым, в Хознаваре, командовал карабахец Алеша.

Сос в основном находился в Хознаваре, ближе к границе. Коменданты особого района часто сменялись, и все они ставили своей целью заставить отряд разоружиться и уехать из Гориса. Очередной комендант арестовал двух бойцов Соса и грозился отдать их под суд. Послушаем Соса: «Мне доложили, что комендант пошел в баню воинской части. Выломав окно, ребята вошли в баню, и через это же окно вывели голого, покрытого мыльной пеной коменданта. Его затолкали в машину, и мы выехали из Гориса. Перепуганный офицер умолял не наказывать его, обещая освободить ребят. По рации я связался с его заместителем и объяснил ему ситуацию. Через некоторое время в условленном месте военные передали нам наших ребят, взамен получив своего командира. Вскоре бедолага оставил Горис и уехал навсегда.

Еще более плачевной оказалась судьба следующего коменданта. По его приказу военные окружили Хознавар и предъявили нам ультиматум – сдать оружие и убраться из Гориса. В ответ на это я приказал ребятам открыть стрельбу. После примерно часовой перестрелки военные предложили прекратить огонь для встречи и переговоров. В сопровождении нескольких солдат к нам пожаловал комендант вместе со своим лачинским коллегой. Полковник начал грубым тоном говорить о том, что армия поставила задачу защищать нас, а такие, как я, мешают им. Я ему ответил, что и в Азербайджане, и в Армении, военные фактически защищают только азербайджанцев, поэтому я не вижу разницы между ним и обычным азербайджанским разбойником. Я приказал привязать его к дорожному столбу, принести ведро воды и сказал ему: «Товарищ полковник, я имею моральное право расстрелять тебя, как врага армянской нации, но учитывая, что ты пришел на переговоры, назначу тебе другое наказание». Потом поднял ведро и медленно вылил воду на его голову. Комендант Лачина и стоящие рядом солдаты, побледнев, молча смотрели на нас. Потом мы его проводили, обещая, что следующая наша встреча закончится намного хуже для него. После этого дня никто в Горисе больше его не видел».

В сентябре 1990 года вооруженные отряды АОД арестовали Размика Василяна и Вардана Варданяна. Всем отрядам АНА было приказано подчиниться АОД, либо сдать оружие и расформироваться. Через некоторое время в Горисе арестовали Соса и его друга Самвела Арутюняна, которые были подвергнуты насилию. Об этом была обширная статья в газете «Урбат» от 21 октября 1990 года. Сос всегда говорил, что его рука никогда не поднимется на армянина, и поэтому, во избежание братоубийственного конфликта, решил отправить своих ребят по домам, обещая им, что они еще повоюют вместе против турок. Вскоре это время настало – председатель Совета обороны Республики Вазген Манукян пригласил Соса на личную встречу. Сос с уважением относился к нему, считая его честным и порядочным человеком, поэтому согласился на встречу. Ему предложили со своим отрядом отправиться в северный Арцах, где вместе с азербайджанцами бесчинствовали военные Советской армии. Вскоре отряд был в Карабахе и участвовал в боях за оборону Геташена, Бузлуха, Манашида, Эркеджа.

В эти дни очень серьезная ситуация сложилась у деревни Умудлу Мартакертского района, где наши отряды пытались остановить движение турок к Атерку. Сос получил задание поспешить на помощь защитникам Умудлу. Несколько дней отряд успешно отражал неоднократные атаки противника, однако вскоре к туркам на помощь поспешило продажное командование советских армейских соединений, и перед нашими позициями появились бронетранспортеры, а в воздухе – вертолеты. После неравного боя отряд оказался в окружении. Боеприпасы были на исходе, у каждого остались несколько патронов и по одной гранате, которая предназначалась для самоподрыва, ибо в отряде действовал неписаный закон – солдат Соса мог сдаться врагу только после гибели.

1 июня 1991 года ребятам удалось прорвать кольцо вражеских сил и уйти в сторону реки Тираг, унося на спине трех раненых и тело погибшего товарища. Около недели, под проливным дождем, ребята скитались по лесу, питаясь кореньями и корой деревьев. Все это время над их головами постоянно летали военные вертолеты. И все же им удалось выбраться из леса и сообщить командованию о своем местонахождении. Наконец появился наш вертолет, и больные и обессиленные ребята были доставлены в Ереван. Сос около месяца в тяжелом состоянии лежал в восьмой больнице, медперсоналу которой чудом удалось спасти его жизнь.

По выздоровлении Сос вступил в ряды партии «Дашнакцутюн». Решением руководства партии он был отправлен в Горис для обеспечения безопасности южных рубежей района. Однако ужасные боли в печени и почках заставили его через некоторое время вернуться в Ереван. Как только боли несколько отступили, невзирая на наши протесты и мнение лечащего врача, он вскоре опять уехал в Арцах, участвовал в боях по защите Каринтака, в освобождении Малибекли, Ашагы Гущуляр, Юхары Гущуляр.

Весна 1992 года принесла новые беды жителям Горисского района. Враг беспрерывно обстреливал населенные пункты, увеличивалось число убитых и раненных. В Горисе состоялось совещание с участием нескольких сот человек из разных концов республики, на котором единогласно было принято решение соединить все отряды под командованием Соса. С помощью своего заместителя Сейрана Долунца и начальника штаба Афика Шалунца удалось выбросить турок из Мирзатапа, откуда враг обстреливал Горис установками «Град».

После освобождения Шуши арцахцы дошли до Бердзора, и 18 мая 1992 года город уже был в наших руках. Потеряв голову, враг в панике бежал. Однако не только приближение Армии Обороны Арцаха было причиной панического отступления турок. Послушаем командира разведки отряда Соса Согомона Кочаряна: «За неделю до взятия Лачина (ныне Бердзор) Сос позвонил мне и сказал, чтобы я срочно вернулся в Горис. При нашей встрече он сказал, что скоро арцахцы прорвут блокаду и возьмут Лачин, и поручил мне разведать планы турок на нашем фланге. Владея азербайджанским языком в совершенстве, мне удалось узнать, что турки намерены перебросить в Лачин крупные силы. Сос решил сорвать замыслы турок.

15 мая в составе 30 человек мы выехали из Гориса в Корнидзор. Сос сказал, что идём на ответственное и опасное дело и, возможно, что все мы погибнем, но мы должны драться так, чтобы не умереть, а жить, ибо наша война с турками будет еще долго продолжаться. Затем выбрали 15 человек, имеющих боевой опыт, среди них Армен, Ово, езди Бро (он потом погиб в Мартакерте), Стёпа, Арсен из Еревана, Сейран с двумя ребятам из Хндзореска, и семеро ребят из Гориса. В качестве связного был Чуто из Хндзореска. У нас были два пулемёта и гранатомет, у каждого автомат с семью обоймами и три гранаты. В 12 часов ночи заняли позицию на правом берегу Акари, напротив села Малхалаф. Левее от нас, в местности под называнием «Стройка», у турок было восемь бронетранспортеров. Оставив ребят с пулемётом на холме, Арсен, Армен, Сос и я спустились к реке. Вскоре появилась состоящая из 30-40 машин колонна, впереди которой шел бронетранспортер. Сос приказал Арсену ударить гранатометом по головной машине. После первого же выстрела «Камаз» свалился набок и заглох, закрыв дорогу. Колонна остановилась, все машины отключили фары и наступила гробовая тишина. Сос приказал Арсену стрелять по автобусу с солдатами. Граната взорвалась прямо на крыше автобуса. После этого бронетранспортеры турок открыли беспорядочный обстрел по правому берегу реки, однако из-за темноты враг не смог определить наше местоположение, и никто из наших не пострадал. В три часа ночи к бронетранспортерам присоединилась установка «Град». Я участвовал во многих боях, но такого грохота ни разу не слышал. Потом турки несколько раз пытались перейти реку и окружить нас, однако находящиеся за нами ребята открыли по ним прицельный огонь, и турки, понеся большие потери, были отброшены назад. Под утро у нас закончились патроны, и Сос приказал отойти «шахматным порядком».

По дороге в Корнидзор наш радист передал Сосу, что с ним хочет говорить командир турок на «Стройке». Азербайджанский офицер злорадствовал: «Ваш вертолет купается в реке, идите забирайте». Сос ответил, что мы не использовали вертолет, снимите своих ребят из воды, жалко, простудятся. Потом выяснили, что после нашего отхода турки вышли к ранее занятым нами позициям, и в это время подлетели их вертолеты. Летчики, думая, что там находятся армяне, начали обстреливать позицию. Турки из «Стройки» установкой «Шилка» подбили один из «армянских» вертолетов. Вечером по бакинскому радио сообщили, что армянские войска численностью 300 человек напали на колонны с техникой и солдатами, но были отбиты. Когда я сказал об этом Сосу, он усмехнулся: «Химар шан вордик, если бы нас было 300 человек, мы бы добрались до Куры».

На следующий день, перед рассветом мы опять вышли к Акари и решили сосредоточиться на другом берегу реки. Несмотря на то, что вода была очень холодной, мы вошли в реку. Сильное течение утащило нас вниз метров на 100, и мы еле выбрались из реки. Особенно трудно было Сосу с его тяжелым пулеметом. Мы увидели несколько машин турок, которые мчались в сторону Гюлиберда. После выстрела гранатомета одна из них перевернулась. Половина наших ребят пошла в сторону Малхалафа, остальные же – в сторону «Стройки». Нигде не было ни одного турка, ночью все они удрали. Из Бердадзора Сосу сообщили, чтобы мы не шли в сторону Лачина, арцахцы должны были первыми выйти к границе Армении. На следующий день встречали бойцов Армии Обороны Арцаха. Это была действительно историческая победа. Сос вместе с генералом уехал в Лачин, а мы вернулись в Горис».

Ледяная вода Акари окончательно подорвала здоровье Соса, и его срочно увезли в Ереван. Результаты проведенных в Институте рентгенологии исследований оказались весьма удручающими – раковые метастазы уже охватили печень и почки. Врачи отказались от операции, посчитав ее бесполезной. Однако сыновья моих братьев, Мартун и Размик, думали иначе, и собирались увезти Соса в Москву, но в последний момент руководство партии Дашнакцутюн решило оперировать его во Франции. В этой поездке Соса сопровождал житель Лиона Варужан Григорян. Хочу особо отметить, что все мы, родные и боевые соратники Соса, благодарны этому человеку с большим сердцем за его доброту по отношению к Сосу...

В одной из лионских клиник Соса оперировал известный хируг Геворг Кефенекян, продливший жизнь Соса на целый год. Через месяц после тяжелой операции Сос вернулся в Ереван. Он был в приподнятом настроении и с большой признательностью вспоминал людей, которые окружили его заботой за все время его нахождения во Франции, много говорили также об Арцахе и о ситуации в Горисе. Во время одной из наших встреч я был свидетелем его беседы с сыном Размика Ашотом, который в эти дни с отличием окончил музыкальное училище. Ашот заявил, что не хочет продолжать учебу в консерватории, а решил с Сосом поехать в Горис. Сос улыбался: «Да, очень интересно иметь в отряде собственного композитора» и добавил: «Нет, Ашот, не дай Бог, чтобы пришел такой день, когда мы будем вынуждены воевать всей нацией. Армянский народ всегда был велик своей культурой, и, быть может, твой фронт намного важнее нашего. Старайся быть на высоте. Представь, что в отряд взяли всех вас: композиторов, писателей, ученых и других – и все вы погибли в бою. Как тогда, после победы, будет жить наш народ: без науки, без музыки, без литературы?» «Но в Сардарапате мы воевали всем народом», - не сдавался Ашот. «Да, но это было страшное время для нашего народа, а сейчас совершенно другая ситуация, ты не переживай, нашу землю мы защитим, а ты служи армянской нации своей музыкой». Я был тронут этими словами, ибо лежащий в постели Воин рассуждал как государственный муж, который через некоторое время уедет на фронт со своим семнадцатилетним сыном Артуром…

Рассказывает Согомон: «Когда Сос после операции приехал в Горис, ему предложили уехать в Карвачар, либо взять в свои руки защиту Шурнуха. Посовещавшись, мы решили выбрать Шурнух. Ситуация здесь была очень серьёзная, Сос был уверен, что турки постараются занять Шурнух и Катари с тем, чтобы артиллерией бить прямой наводкой по Горису и селам вокруг него».

Согомон также рассказал об одной стычке с турками: «3 сентября, ночью, мы, 9 человек, вышли из Шурнуха и направились в сторону Новлу. Сос решил выгнать из этого села турок, постоянно обстреливающих Горис ракетами. Не прошли и ста метров, как услышали справа вой волка. Через некоторое время спереди послышалось уханье совы, и сразу же, слева – противный визг шакала. Я сказал Сосу, что волк и шакал являются врагами, поэтому шакал не может отзываться на зов волка, значит с трех сторон от нас находятся враги. Для турок встреча с нами была большой неожиданностью, и они в панике разбежались, оставив на поляне тела десятков аскеров. А Сос был в бешенстве, ибо не было понятно, каким образом турки могли пройти по местности, которая, как нам сказали, была заминирована саперами».

Сос чувствовал, что ему мало осталось жить и желал смерти в бою. Рассказывает Сарибек из Гориса: «Однажды зимой, когда турки подошли к нашим позициям, а у нас кончились патроны, Сос со своим пулемётом поднялся на вершину скалы и до поздней ночи обстреливал турок, не позволив им продвинуться вперёд. Оттуда же он определил местоположение вражеских «Градов» и передал по рации сведения нашему «Гради» Камо, находившемуся в Шинуайре. Из турецких позиций эта скала была хорошо видна, и мы с ужасом наблюдали, как сотни пуль ударялись об скалу или пролетали над головой Соса. Когда турки наконец прекратили стрельбу, Сос спустился со скалы и, в бешенстве бросив пулемёт на землю, сказал: «Ес дзер кор тиродж меры…»

В начале весны 1993 года состояние Соса крайне ухудшилось и его перевели в Горис. Для смягчения ужасных болей ему делали по 8-10 уколов морфия в день, однако он продолжал мучиться. В эти мрачные для нас дни его навестил Размик. На мой бессмысленный вопрос о том, как он себя чувствует, Сос ответил: «Ничего, это не умирание, а одни мучения. Попросил Сурика и ребят перевести меня в Шурнух, вошел бы в бой и погиб бы, но... не соглашаются, может ты их убедишь?» Я напомнил ему его же слова о том, что пуля турка бессильна убить его и рассказал историю о спарапете Манвеле Мамиконяне, который в четвертом веке прославился своими победоносными сражениями против персов. И вот, когда этот могучий муж заболев, лежал при смерти в постели, он, откинув одеяло, показав свое обнаженное тело, горько заплакал: «Аствац, на теле моем нет свободного от рубцов места даже величиной в один драм, почему я не имел счастья погибнуть в бою, чем вот так, как скот, умереть худшей смертью в постели?» Сос долго молчал и ответил: «Да, он верно сказал, солдат должен умереть в бою».

10 июня 1993 года Соса не стало.

К собравшимся на карашенском кладбище обратился Размик: «Наш народ потерял одного из лучших своих сыновей. Нельзя, однако, сомневаться, что светлый образ Соса навсегда останется в сердцах не только наших родных и его боевых друзей, но и в собирательной памяти нашего народа. Пройдут года, и на примере Соса будут воспитываться новые поколения нашей молодежи. Поколения, которые призваны решить Ай Дат».

Газета «Еркир» опубликовала статью Ваче Мкртчяна «Рыцарь трех знаков гордости». «Пройдут годы, и время всё расставит по своим местам. Возможно, недалек тот день, когда честные историки укажут первого, кто сумел стереть границы, начерченные чужими руками, кто первым передал Арцаху дыхание и животворящий дух Армении.., кто по зову сердца первым был там, где требовалось его присутствие. Арцах также с Сосом и его отрядом почувствовал, что он непобедим».

В июле 1994 года в Ереванской консерватории исполнялось «Трио» студента второго курса Ашота Саргсяна. Экзаменационная комиссия в составе наших выдающихся композиторов Эдварда Мирзояна, Александра Арутюняна, Эдварда Оганисяна и Лазаря Сарьяна единогласно оценили это произведение отметкой «отлично». На первом листе партитуры было посвящение: «Памяти армянских фидаинов и моего дяди Соса». Присутствующий в зале Вардан Варданян, автор исследования о Комитасе, сказал: «Это произведение достойно памяти Соса». А я вспоминал обращенные к Ашоту слова Соса: «А ты служи армянской нации своей музыкой».

На кладбище Карашена выделяется могила с базальтовым тапанакаром. Огромный орел держит высокий меч, который опирается на герб партии «Дашнакцутюн». Этот величественный надгробный камень поставлен боевыми товарищами умершего героя.

Это – могила отважного сюникца Соса Саргсяна.

Гарегин Саргсян

[Pandukht]

Наверное, это – судьба, что автор этих пронзительных и бесхитростных воспоминаний о моем друге – hазарапете Сосе Саргсяне – отправил свой труд именно в Voskanapat.info. О том, что мы дружили с Сосом, он не знал, но каким-то внутренним наитием понял, что о Сосе надо рассказать в Восканапате. Благодарю, уважаемый и незнакомый друг. И разрешите и мне вписать пару строк о Сосе.

С Сосом я познакомился в самом начале 1990 года. Это было во время столкновений с турками на севере Шаумянского района. После этого наши дороги неоднократно пресекались. Соса искать не было необходимости: там, где тяжело, там всегда можно было встретить отважного фидаина. Ершистый, непокладистый, своенравный и, одновременно, невероятно добрый и внимательный к друзьям и бойцам. У него были сердце и разум фидаина. Как-то я заметил ему, что у нас уже Армия, и он, Сос, обязан быть дисциплинированным офицером и примером для своих бойцов, на что мой друг, неожиданно погрустнев, ответил: «Мне мало осталось жить, позволь мне прожить оставшиеся дни в согласии со своим сердцем».

И он так и жил! Сос постоянно искал борьбы, сражений, боя. Согласно классическому воинскому искусству, это было неправильно, ибо Сос мог своим нетерпением сорвать готовящуюся операцию, что, кстати, пару раз имело место. Но чаще Сос, даже принимая самостоятельные, не согласованные с командованием решения, выходил из боя победителем, а победителей, как известно, не судят. А Сос родился, чтобы побеждать.

Я, как и многие, не знал о его болезни, не ведал о преследующих его болях, как не знаем мы о болезни могучего платана (Сос по-армянски означает платан). И когда пришло сообщение, что Сос лежит в ереванской больнице, лично я воспринял эту новость спокойно: ранен, значит, друг, подлечится, вернется в строй. Да и как можно было подумать, что Воина Соса подкосит страшная болезнь?!

В начале августа 1992 года мне по работе пришлось вылететь во Францию. Там мне в гостиницу позвонил Сос. Помню мое удивление: как ты узнал номер? Сос засмеялся своим добрым смехом: я здесь, друг, во Франции, лечусь. На следующий день я навестил Соса. Похудевший и постаревший за несколько месяцев, что мы с ним не виделись, он оставался все тем же могучим Платаном: мы еще повоюем. Однако врач Геворг сообщил, что Сосу осталось жить недолго, максимум три месяца. «Это все, что возможно было сделать. К сожалению, его к нам привезли очень поздно».

Геворг действительно прекрасный хирург – онколог, ошибся. Сос с того дня прожил почти год, и, я в этом уверен, он жил исключительно благодаря невероятной силе воли и непреклонной решимости воевать за Родину. Гарегин Саргсян, безусловно, прав: Сос искал смерти в бою. Но вражеская пуля оказалась не в силах прервать его жизнь армянского фидаина.

Мне, к великому сожалению, не удалось побывать на похоронах друга. Однако приехать на сороковины Соса возможность выпала. Стол был накрыт во дворе дома, где жил Сос, а за столом сидели его многочисленные боевые друзья. Я смотрел на светлые лица армянских воинов, и видел в их глазах решимость Соса и гордость за то, что им выпало счастье воевать под его командованием.

Ты добился своей цели, Сос!

Ты воспитал плеяду Воинов Страны Армянской, ты видел воссоединение Арцаха с Арменией, ты орлом воспарил над освобожденной Родиной, корнями своими могучими врос в нашу землю, частицей которой стал.

Вечная тебе память!

Левон Мелик-Шахназарян