Жизнь и творчество В. Суренянца

[lamps]

Жизнь и творчество В. Суренянца

            Жизнь и творчество Вардгеса Суренянца тесно связаны с Крымом. Мальчику было 7 лет, когда его отца-священника пригласили на службу в армянскую церковь Симферополя, и семья переехала в Крым. Отец художника устанавливает дружеские связи с семьей И. К. Айвазовского. На всю жизнь запомнил юный Вардгес совместную поездку с ним в Бахчисарай. Иван Константинович обратил внимание на карандашные наброски дворца и фонтана, сделанные мальчиком, похвалил его и подарил ему набор красок. Этот случай стал началом художнического пути В. Суренянца. Получив прекрасное образование в Училище живописи, ваяния и зодчества в Москве, а потом в Академии художеств Мюнхена, он периодически жил в Петербурге и Москве, много путешествовал (Италия, Испания, Армения, Персия). В 1917 г. был приглашен в Ялту для росписи стен Армянской церкви св. Репсиме. Здесь в годы революции и гражданской войны оказался в тяжелых материальных условиях, заболел и умер. Похоронен в ограде Армянской церкви в Ялте.

            Суренянц был разносторонне одаренным человеком: живописцем и архитектором, теоретиком и историком искусства, родоначальником исторического жанра в армянской живописи, владел 9 европейскими и восточными языками. Особую главу в творчестве Суренянца представляло его участие в культурной жизни России. Он был известной личностью художественных кругов, членом Товарищества и регулярным участником выставок передвижников. Большим успехом пользовались оформленные им спектакли в Императорском Мариинском театре. В 1904 г. Суренянца приглашают в Московский художественный театр для участия в качестве художника в постановках пьес Чехова и Метерлинка. Особый раздел его творчества – книжная графика. Популярностью пользовались зарисовки к армянским народным сказкам, оформление сборника «Восточные песни» Спендиарова, «Хаджи-Мурат» Льва Толстого, «Ашик-Кериб» Лермонтова. Но шедевром его творчества стало издание поэмы «Бахчисарайский фонтан» в издательстве «Кнебель и Гроссман» в 1899 г. Вышло оно с иллюстрациями художника к 100-летию со дня рождения А. С. Пушкина.

     

Источник: Д. Лосев. «Крымский альбом-1999»

«Бахчисарайский фонтан» в творчестве Вардгеса Суренянца

            Суренянц шел к Пушкину долго. Свежи были в памяти детские зарисовки Бахчисарайского фонтана. Являясь участником археологической экспедиции профессора-ираниста Петербургского университета В. А. Жуковского в Персию в 1885 – 86 гг., Суренянц в городах Шираз, Исфахан имел возможность наблюдать жизнь восточных женщин, постичь нравы, традиции и быт гарема. Совершая в 1897 г. путешествие в Испанию, он изучает мавританскую архитектуру, используя эти наблюдения при зарисовках Бахчисарайского дворца, ибо, как писал в своем «Путешествии по Тавриде», изданном в 1823 г., Муравьев-Апостол: «Бахчисарайский дворец – это таврическая альгамбра».

            Над иллюстрациями «Бахчисарайского фонтана» художник работал около 3 лет, из них, по воспоминаниям поэта Александра Цатуряна, дружившего с художником и жившего в те годы в Ялте, Суренянц 3 месяца провел на месте, в Бахчисарае, тщательно изучая элементы самого дворца и все то, что связано с былью и легендами, на основе которых создавалась поэма. Свою работу он посвятил Айвазовскому.

            …На первом плане – еще действующий Фонтан слез и главные герои – Зарема, Мария, хан Гирей. Очень удачны зарисовки евнуха – самой важной персоны любого гарема. Значительное место в графическом оформлении поэмы занимают заставки и концовки к страницам. Они хорошо соотносятся с текстом, представляя интересный историко-этнографический материал. «Бахчисарайский фонтан» в иллюстрациях Суренянца – замечательный памятник книжного искусства конца XIX в., соединивший на крымской почве три культуры: традицию, быт и нравы Крымского ханства, вершину русской словесности и многовековое искусство армянской книжной графики. Отрадно также, что именно в Крыму «Бахчисарайский фонтан» в иллюстрациях Суренянца факсимильным изданием возвратился к современному читателю. Выпущена книга в новой юбилейной серии «Крымская пушкинская библиотека», приуроченной к 200-летию со дня рождения великого поэта России.

            Проходят годы. Многое сглаживается и стирается в людской памяти. Но новые поколения бережно хранят дворец и фонтан, где 6 сентября 1820 г. Пушкин, сорвав с карликового куста колючую ветку с двумя пышными алыми цветками, опустил две розы на влажный мрамор, иссеченный арабесками. И родилась бессмертная поэма о великой любви.

     

Источник: Д. Лосев. «Крымский альбом-1999»

[lamps]

Армянская церковь в Ялте

            Величественная красота, гармония ансамбля, ажурное кружево резьбы по камню привлекает многочисленных поклонников архитектурного наследия к одному из уникальных памятников Крыма – Армянской церкви в Ялте.

            Сто ступеней широкой парадной лестницы в оправе стройных пирамидальных кипарисов ведут нас ко главному южному фасаду. И кажется, аккорды органа замирают в камне, издавая божественные звуки мелодии Комитаса. Нас ждет радость встречи с прекрасным творчеством армянских зодчих, высочайшее искусство которых поставило эту архитектурную жемчужину Крыма в ряд замечательных памятников культуры.

            Церковь сооружалась в 1909 – 1917 гг. на средства крупного бакинского нефтепромышленника Погоса Тер-Гукасяна в память о рано ушедшей из жизни дочери, похороненной в семейной усыпальнице у основания церкви. Позже здесь были похоронены и двое сыновей Гукасяна. Сохранилась легенда о том, что одни из них погиб при неизвестных обстоятельствах, другой якобы покончил с собой, проиграв крупную сумму в карты.

            Проект церкви был заказан Гукасяном в 1905 г. армянскому архитектору Габриэлю Тер-Микеляну. Эскизы постройки, орнамента, внутреннего убранства здания были поручены известному армянскому художнику Вардгесу Суренянцу.

            Сооружалась постройка в стиле ранних христианских храмов. За основу архитекторами была взята церковь святой Рипсиме, находящаяся в Эчмиадзине (618 г.). Материалом для строительства послужил форосский вулканический туф. К сожалению, камень оказался непрочным. Он пропускал влагу, но позволил великолепно украсить здание ажурным орнаментом.

            Присмотримся к архитектуре этого удивительного памятника внимательнее, и он покорит наше воображение, запомнится навсегда. Мы поднимаемся по центральной лестнице, и перед нами открывается вид на купол с зонтичным каменным покрытием, увенчанный крестом, устремленный в синеву неба. Светотеневая игра вырывает из компактного пятиярусного объема крупные архитектурные элементы – низкую арку ложного входа, трехъярусную лоджию с гребешком щипцовых завершений и скупо разбросанные по фасаду тонко резанные по камню детали, среди которых выделяется огромный крест. Архитектурные формы церкви рождены талантом армянского народа, издавна знакомого с обработкой камня.

            Западная часть строения, завершающаяся шестиколонной ротондой-звонницей, открытая на юг лоджия, подчеркивающая некоторую светскость, декоративное убранство, заимствованы из армянской архитектуры второй половины XII – начала XIII вв.

            Цокольный этаж служил склепом. Его мемориальность подчеркнута поминальной нишей и апсидой усыпальницы. Ниша, открытая в сторону парадной лестницы, обрамлена орнаментированной аркой. Окно усыпальницы забрано металлической решеткой. Над ним – рельефное изображение двух воронов, охраняющих вечный покой усопших.

            Главный вход в церковь находится с западной стороны. Портал его напоминает очертанием ложный свод древнего склепа. Завершающим аккордом всего фасада является изящная ротонда звонницы.

            Северо-восточную часть здания, прорезанного двумя арочными окнами, украшает рельефное изображение креста с геометрическим орнаментом прекрасной резьбы.

            Не менее привлекателен внутренний интерьер Армянской церкви – купольный зал. Благодаря пристенным пилонам он получил крестообразную в плане форму. Освещенный двенадцатью арочными окнами, купол расписан великолепной фресковой живописью. По светлому зеленоватому фону разбросаны белые и синие стилизованные цветы, тянущиеся к солнцу, расположенному в центре купола. Синие райские птицы искусно вплетены в растительный орнамент. Великолепен иконостас, прекрасно вписанный в алтарь в виде трех порталов, увенчанных куполками из белого с серым мрамора и алебастра с цветными майоликовыми вставками и золочеными деталями.

            Освещенный сзади светом из боковых окон апсиды, иконостас смотрится голубым, миражным силуэтом храма. Беломраморные ступени амфитеатром уходят ввысь от амвона, скрываясь за силуэтом парящего над алтарной дверью креста превосходной резьбы. Работы по росписи интерьера и оформлению внутреннего убранства церкви, в том числе и алтаря, велись скульпторами Меркуловым и Тарагросом по эскизам В. Суренянца и под его руководством вплоть до 1920 г.

            Перед южным фасадом здания, с левой стороны от арки, приютилась скромная могильная плита из серого диорита. Здесь нашел свой последний приют один из создателей Армянской церкви.

            Драматично закончилась жизнь этого талантливого человека. Несколько лет шла работа Суренянца над эскизами Армянской церкви. Надежды на плодотворное творчество и возможность заработать на заказе Гукасяна не оправдались. Прежде всего – по причине необузданного нрава заказчика.

            В одном из писем брату Арташесу в 1913 г. Суренянц писал: «Настроение Гукасова зависит от снижения и повышения акций и особенно от подагры его больной ноги». И действительно, зачастую, прислушиваясь к мнению случайных людей, заказчик заставлял вносить постоянные изменения в эскизы. И это продолжалось в течение нескольких лет. «Если скажу, что у меня кровоточит сердце, – писал Суренянц, – то это должно быть понятно в прямом смысле... Этот большой и выгодный церковный заказ, в конце концов, доведет меня до крайней нищеты и отчаяния...» И это предположение оказалось пророческим. После долголетней работы над эскизами и ее завершением в 1917 г. вместе с художником по прикладному искусству Тарагросом Суренянц приехал в Ялту. Художник поселился в нижнем этаже соседнего с церковью дома. Приступили к работе по росписи церкви. Однако вскоре Суренянц лишился материальной поддержки заказчика, который эмигрировал во Францию. Зимой 1918 г. художник тяжело заболел, паралич приковал его к постели. Но страстное желание завершить работу придавало силы.

            Суренянц пережил немецкую оккупацию, приход Антанты, Деникина и Врангеля. Ему предлагали эмигрировать, но он категорически отказывался. Одиночество, голодное существование, болезни не убили в нем жажду творчества. Он был увлечен росписью купола, но, к сожалению, не успел дописать стены церкви. Художник умер в апреле 1921 г. По воспоминаниям старожилов Ялты, до последнего дня он охранял свое детище – Армянскую церковь. Не случайно его похоронили у ее стен. Этот величественный памятник стал лебединой песней талантливого армянского художника.

            Шли годы. Здание церкви пострадало в период Великой Отечественной войны, долгие годы использовалось не по назначению. В 1960 г. оно было передано Ялтинскому краеведческому музею, где была открыта экспозиция по дореволюционному периоду истории Ялты. Затем здесь разместился археологический отдел. К 150-летию Ялты церковь была отремонтирована и реставрирована. Здание многократно использовалось кинематографистами. Его можно увидеть в фильмах «Праздник святого Йоргена», «Месс Менд», «Овод», «Три толстяка», «Щит и меч».

            Сегодня церкви возвращено ее первоначальное назначение. Она освящена отцом Иеремием Мокияном и открыта для верующих.

            Много лет здесь проходят «Вечера камерной музыки». И тогда искусство армянских зодчих гармонично сливается с мастерством музыкантов, устремляясь навстречу добру и миру.

     

Источник: Армянская церковь в Ялте. Т. Н. Барская

[lamps]

[lamps]

[lamps]

[Pandukht]

Известный и неизвестный Вардгес Суреньянц

К 150-летию со дня рождения

«Искусство не знает наций, но каждая нация имеет свое искусство», – писал Вардгес Суреньянц.

Эти слова как нельзя лучше характеризуют его как художника, глубоко знавшего культуру армянского народа и всю жизнь активно способствовавшего ее развитию и расцвету. Своим талантом, своим творческим воображением он расширил тематические границы армянской живописи и графики и по праву считается основоположником исторического жанра в армянском изобразительном искусстве и основателем современного стиля национального книжного искусства.

Суреньянц глубоко и последовательно изучал материальную и духовную культуру Ближнего Востока и Запада, что позволило ему создать свой собственный, истинно национальный, неповторимый стиль, взращенный на синтезе двух культур.

История Армении – будь то предания и легенды или события прошлого и настоящего - всегда были в центре внимания художника. Они стали основой его многих известных композиций – «Ара Прекрасный и Семирамида» (1899), «Ани, XI век. Выход женщин из церкви» (1905), «Мкртыч Хримян» (1906), «Возвращение царицы Забел на трон» (1909) и многие другие.

Художника особенно волновала тема Геноцида армян, нашедшая отражение в картинах «Покинутая» (1894), «Попранная святыня»(1895), «Воззвание к небу», «Опороченная» (1899). Эта тема находит своеобразное отражение и в монументальной композиции «Церковь св. Рипсиме близ Эчмиадзина» (1897), ставшей суровым свидетелем страшных событий в истории армянского народа - это реквием по погибшим соотечественникам. Той же теме посвящен известный эскиз к плакату «Петроград – армянам», подписанный и датированный автором 1915 годом. На нем изображены поющий босоногий мальчик и играющая на таре женщина, одетые в национальные костюмы. Слева внизу надпись: «Рисунок для плаката трехдневного сбора в пользу страдавших от войны с турками армян». Плакат был включен в «Невский альманах – жертвам войны – писатели и художники», где были представлены русские художники И. Репин, В. Маковский, Б. Кустодиев и др.

Художник редкого дарования, образованнейший человек, владеющий иностранными языками, Суренянц использовал свои знания в области живописи и графики, в том числе и книжной, скульптуры и архитектуры, литературы и театра, а также общественной деятельности. Обладая острым умом и ясно представляя свою миссию в изобразительном искусстве, он четко и последовательно шел по избранному пути.

Будучи академистом, реалистом, порой натуралистом, Суреньянц, как и почти любой мыслящий художник, не избежал влияния новых веяний и стилевых направлений в искусстве, но при этом оставался глубоко верным традициям армянского изобразительного искусства.

«Каждый век или ряд веков, каждая историческая эпоха имеет свой характер. Каждое искусство – порождение своего века, который вскармливает и воспитывает его взгляд, так что он несет на себе печать своего века - стиль. Любое художественное произведение, которое не несет в себе характера своего века, не понимается современными ценителями и для будущих времен пропадает бесследно...», - писал Суреньянц.

В 80 – 90-е годы XIX века и в Европе, и в Америке утвердился стиль модерн. На рубеже веков два основных явления в художественном мире – символизм и модерн – находились в сложной взаимосвязи. К символизму и стилю модерн Суреньянц шел закономерно и постепенно, их отражение в творчестве художника было своеобразным. Черты символизма и модерна появляются в его оформлениях периодических изданий и книг, начиная с 1889 года, чуть позднее - и в живописных произведениях.

Художественный мир Суреньянца, неординарный и уникальный, содержит в себе много неожиданного. Исследования последних лет позволили выявить несколько неизвестных графических произведений художника, одно из которых представляем вниманию читателей.

Мало кому известно, что Суреньянц кроме живописных, графических и скульптурных работ создал значительное количество эскизов для программ разных вечеров, отпечатанных на шелке или бумаге. Например, для армянских благотворительных вечеров, состоявшихся в 1893, 1894 годах в залах Российского благородного собрания в Москве, просто «Армянских вечеров» в Зале дворянского собрания в 1899 и 1902 годах. Художник традиционно, но со вкусом и с особой тщательностью, свойственной ему, оформил эти листы с изображением женских фигур или групп людей, играющих на музыкальных инструментах или танцующих пар. Эти программы хранятся в архиве художника. Там же находится отпечатанная программа театра «Эрмитаж» за 1904 год к опере «Мефистофель» с традиционным оформлением Суреньянца.

А вот обнаруженный недавно незавершенный эскиз программы театра «Эрмитаж», исполненный тушью и карандашом, резко отличается от его традиционных программ. Он представляет собой прямоугольник с закругленными углами, в который вписан круг. В верхних углах помещены по два распустившихся бутона крупных цветов, стебли которых с причудливыми изгибами, плавно огибая круг и музыкальные инструменты, вплетаются внизу в театральные маски. В круге фигура женщины (характерный для художника армянский типаж) с бубном в руках, в черном длинном платье с подолом, декоративные складки которого напоминают набегающую волну. Рядом с ней набросок фигуры по пояс обнаженной девушки, играющей на авлосе. Внизу надпись карандашом: THEATRE DE L`ERMITAGE/ DATUM.

Эскиз типичен для стиля модерн и темой, и композицией, манерой исполнения, в которой доминирующей является виртуозная игра декоративных линий и силуэтов. Эскиз уникален и стоит особняком среди произведений художника и своим оформлением не связан с напечатанными программами – он является неизвестной страницей в творческой биографии художника.

Суреньянц относится к числу тех ярких деятелей армянской культуры, о которых написано и сказано много, но к творчеству которых будут обращаться всегда.

Виктория Бадалян

[Nazel]

Саломея

[Nazel]

Богоматерь

[Nazel]

[Nazel]

[Nazel]

Попранная святыня

[Nazel]