ГАНДЗАК: НЕУТРАЧЕННЫЙ МИР

[Pandukht]

Все шли в церковь, даже неверующие

Самооборона, организованная инициативной группой в ноябре 1988 года в церкви Св. Григора Лусаворича города Кировабада, помогла местному армянскому населению избежать многочисленных потерь. Но полностью обезопасить армянское население Гандзака от зверств азербайджанцев не удалось. Так, было зафиксировано множество случаев изнасилований, в том числе 60-летней женщины и 9-летней девочки - оба со смертельным исходом. Согласно данным, опубликованным общественной организацией по вопросам армянских беженцев «Аазанг» (правопреемник Комитета самообороны), 2 декабря 1988 года горсовет Кировабада пригласил группу представителей этой организации на похороны трех армянок, якобы скончавшихся в результате тяжелой болезни. Когда в назначенное время они прибыли на кладбище, две женщины уже были похоронены, а третья находилась в закрытом гробу. Городские власти на требование армян открыть гроб ответили отказом. Тогда один из приехавших на похороны армян, М. Адиян, сдвинув крышку гроба, обнаружил на теле покойницы следы насилия.

Головорезы, организовавшие широкомасштабное нападение на армянский район Кировабада, первым делом разгромили дом священника отца Саака, находившийся по соседству с армянской церковью. Отец Саак едва успел закрыть двери церкви, чтобы спасти ее от осквернения. Во время митингов, проходивших на площади Ленина, азеры угрожали обезглавить отца Саака и преподнести его голову армянам на подносе.

«В трудные времена, в минуты опасности церковь была надежным укрытием для нас, она всегда поддерживала веру и надежду народа. Все шли в церковь, даже неверующие», - рассказывает исполнительный директор организации «Аазанг» Джульетта Вердян. Но в те дни звон колоколов оповещал не о начале мессы, а о нападении врага. По свидетельству Д. Вердян, в Кировабаде имели место поражающие своей дикостью и жестокостью преступления. Так, жену директора школы Рубена Петросяна, которая в эти дни находилась в городской больнице, выкинули вместе с матрасом на улицу. Петросяну не удалось переправить жену в другой город, она скончалась. А 12 стариков из Дома престарелых Кировабада, среди которых была и бывшая преподавательница школы №10 Асмик Тер-Саакян, были заживо похоронены азерами на берегу реки Куры. Позднее та же участь постигла и 35 пациентов психиатрической больницы, находящейся в северной части армянского района Кировабада. На берегу реки бульдозером вырыли общую могилу и побросали их туда.

По словам учительницы кировабадской школы №10 Мариам Арустамян, армянские мужчины, уехавшие на заработки в Россию (в их числе был и брат ее супруга), поддавшись на уговоры своих жен (неармянок) вернуться - мол, здесь все спокойно, - в конце 1988-го приехали в Кировабад. Действия жен были спровоцированы властями. Уже в аэропорту их схватили, привязали цепями к машинам и отвезли к котельной, которая находилась напротив кинотеатра «Энгельс». Одна из жительниц этого двора, еврейка по национальности, рассказала, как этих мужчин - их было двенадцать - заперли в котельной и заживо сожгли. «В течение 10-15 дней мы чувствовали запах горелого мяса»,- сказала она.

«Многие пропали без вести. Где они? Естественно, все они были убиты. Говорят, что в Гандзаке жертв было мало, при этом забывая, что жертв было относительно мало благодаря нашим усилиям, благодаря парням из деревни Кармир, заблокировавшим дороги. Если бы не комендантский час, в Кировабаде было бы больше жертв», - с трудом сдерживая слезы, говорит Джульетта Вердян.

«В Армении не осталось ни одного правительственного органа, в который я не обратился бы по вопросу Кировабада, - рассказывает член организации «Аазанг» Сергей Еремянц. - В Ереване уже проходили митинги, и в эти дни я встречался со многими представителями интеллигенции. Увы, будучи в каком-то эйфорическом состоянии, они не воспринимали нас всерьез. Их больше волновали ереванские митинги, чем положение армян в Азербайджане. А комитет «Карабах» меня вообще разочаровал - их не интересовал не только Кировабад, но и Карабах. Когда произошли трагические ноябрьские события, я встретился с замполитом ереванского гарнизона, полковником Сурковым, который пообещал отправить 2 вертолета в Кировабад. Комитет «Карабах» приписал эту заслугу себе. Тем временем митингующие на Оперной площади были заняты лишь подсчетом статистических данных: сколько человек скончалось, скольких изнасиловали, даже удивлялись, почему число изнасилованных не так велико. Один из членов комитета «Карабах» пообещал в случае их прихода к власти незамедлительно помочь Кировабаду. Однако власти наглухо перекрыли все дороги, и оказать помощь армянам Азербайджана представлялось невозможным».

В феврале 1988 г. Сергей Еремянц, объединив всех заинтересованных лиц и при содействии правительственных органов, организовал переселение армян Кировабада в Армению - процесс этот продлился до конца ноября. В результате халатности некоторых лиц было прервано движение возглавляемой им автоколонны, везущей 20 тонн продуктов питания и около 60 добровольцев в Кировабад. Подслушав телефонные разговоры, враг узнал о предстоящей миссии и расположил многотысячное войско в Казахе. Эта операция была заранее согласована с командованием штаба советских войск в Ереване и с Советом министров республики, и в Иджеване автоколонну ожидали два танка и военный вертолет, призванные обеспечить безопасность на территории Азербайджана. Но на пограничной заставе Севана колонну из 14 «Икарусов» не пропустили. Спустя несколько дней, 28 ноября, в Кировабад прибыли военные вертолеты и переправили армян на родину.

«Большую помощь в вопросе спасения армянского населения Гандзака оказали Владимир Мовсисян, генерал-полковник Самсонов, полковник Сурков, представители армянской интеллигенции - Маро Маркарян, корреспондент агентства «Арменпресс» Мери Юзбашян, писательница Седа Вермишева, академик Сурен Айвазян и армянские добровольцы, в частности, Исаак Караханян и Бениамин Сисян», - говорит Сергей Еремянц.

Edited May 22, 2009 by Pandukht

[Pandukht]

Гандзак (Кировабад) - 1988 год. События - факты

Географически г. Кировабад условно делится рекой на две части. Левобережье, называвшееся «азербайджанской частью», на территории которой расположены все крупные промышленные объекты города, административные здания, вокзалы, аэропорт, институты, телеграф, почта и торговая часть города, т. е. все жизненно важные центры, наиболее густо населено, - в основном, азербайджанцами.

Правобережье – «армянская часть», где до недавнего прошлого, в основном, проживали армяне, но постоянно прогрессирующая миграция армян за пределы республики, привела к тому, что и в так называемой «армянской части» города, в последнее время резко увеличилось число азербайджанцев.

К началу произошедших событий в городе, с населением в 280 тыс. человек, насчитывалось более 40 тысяч армян (по переписи населения 1979 года - 40.741).

События в г. Кировабаде начались параллельно с сумгаитскими погромами в конце февраля 1988 г. Более 200 молодых людей в сопровождении работников управления внутренних дел (УВД) города, шли по центральным улицам (Шаумяна, Джапаридзе - армянская часть города), ломая окна и двери армянских домов, избивая по пути прохожих армян. Сопротивление армян в районе поселка инженерно-технических работников (ИТР) и вмешательство военнослужащих приостановили погромы.

В следующие дни, впервые в городе появились военные патрули с дубинками и щитами. В течение нескольких дней силами местной власти были восстановлены и «косметически» отремонтированы дома и государственные объекты (магазины, киоски) в армянской части города.

Дальнейшие события в городе развернулись по следующему сценарию. В предприятиях и учреждениях армян заставляли подписывать письма о неправомерных действиях армянского населения НКАО. Дети в школу ходили только в сопровождении родителей.

Со стороны властей шла подготовка крупномасштабного погрома армян. Работники ЖЭК-ов составляли списки армян по адресам. Квартиры армян отмечались крестом, направлялись письменные угрозы, чтобы они покинули свои дома.

Так, что же произошло в Кировабаде?

Утром 21 ноября 1988 года к площади Ленина (напротив административного здания ГК партии и Горисполкома) начали стекаться организованные колонны студентов, к которым примкнули работники промышленных предприятий и возбужденные толпы. К обеду вся площадь Ленина была переполнена. Ажиотаж, созданный «ораторами», накалял обстановку. К 15 часам огромная бесчинствующая толпа молодежи в сопровождении сотрудников УВД с железными прутьями, камнями двинулась в армянскую часть города, сокрушая все на своем пути и избивая прохожих армян. Прорвавшись к армянской действующей церкви, толпа учинила погром и похитила крест, прикрепленный на входной двери церкви. Были разгромлены подсобные помещения во дворе церкви, в том числе и дом священника Тер-Саака.

Встретив отпор в районе Красного села, толпа азербайджанцев отступила. На обратном пути на ул. Фиолетова был подожжен дом №68. Все эти бесчинства продолжались около трех часов. К вечеру того же дня армянская часть города была оцеплена войсками.

Всю ночь, в ожидании очередных эксцессов, люди дежурили возле костров.

К полудню появились первые беженцы-армяне, проживающие в азербайджанской части города. Была создана инициативная группа, цель которой - защита и спасение армянского населения.

К шести часам вечера в азербайджанской части города начались массовые избиения и погромы домов армян.

Стали поступать первые пострадавшие.

В помещении церкви был создан штаб инициативной группы, куда начала стекаться информация о происходящем. Инициативная группа входила в контакт с представителями комендатуры.

Комендантом города (генерал-майор Полех) был издан приказ и объявлено особое положение - комендантский час с 10 вечера до 6 утра.

По требованию инициативной группы для эвакуации армян из азербайджанской части комендатурой города были выделены две автомашины (без бензина) в сопровождении одного офицера и солдата (без оружия), прибывшие только к 12 часам ночи. В ту же ночь десять добровольцев, рискуя собственной жизнью, выехали в районы погромов. Было спасено 77 человек: детей, женщин и стариков. Всю ночь в штабе шла регистрация и прием заявлений от пострадавших.

Есть очевидцы разрушения и глумления над памятником маршала И. Х. Баграмяна. Был разбит барельеф Х. Абовяна, сорваны таблички с названиями улиц, носящими армянские имена. По рассказам прибывших пострадавших из азербайджанской части в городе царил неописуемый хаос. По словам представителя комендатуры войск не хватало, солдаты не были в силах справиться с бесчинствующей ордой. Много пострадавших было и среди воинов.

С 21 по 23 ноября 1988 года все больные армянской национальности были грубо изгнаны из больниц, среди которых были недавно прооперированные и тяжелобольные. Все они были размещены в специальном медпункте, созданном инициативной группой. В армянскую часть города «скорая помощь» не выезжала.

В первые дни погрома лица армянской национальности были изгнаны со своих рабочих мест. Работники сберегательных касс и касс Аэрофлота рвали паспорта армян, пришедших получить вклад или приобрести билеты для выезда из города. Очень большое количество людей осталось без документов.

С 23 ноября инициативной группе с целью эвакуации армян из азербайджанской части города были выделены два автобуса с вооруженной охраной и выданы 25 пропусков, разрешающих хождение по городу во время комендантского часа.

Бесконечный поток избитых, изнасилованных, обезумевших от страха, раздетых, полуголых, не имеющих никаких средств к существованию, без документов, людей, размещали в церкви и прицерковной школе. Среди них были не только армяне, но и русские, украинцы, грузины, евреи, греки - люди разных национальностей.

В городе сложилась бесконтрольная ситуация. Этому немало потворствовали работники УВД, горкома, райкома и горисполкома, когда периодически отключались телефоны, газ, не подавалась вода и не работал транспорт в армянской части города, что создало угрозу экономического голода и антисанитарии.

В азербайджанской части города, на площади Ленина, продолжались целенаправленные митинги, появился новый лозунг «Смерть армянам и русским!».

Видимо, неудовлетворенные не совсем радикальными решениями своих руководителей, митингующие требовали появления первого секретаря ГККП Багирли. Но, узнав о побеге Багирли, они устроили погром в здании ГККП, на крыше которого в течение 36 часов красовался турецкий флаг.

В это же самое время по азербайджанскому телевидению шли митинги националистического толка, где выступавшие требовали освобождения «героев Сумгаита» и принятия решительных мер по отношению к армянскому населению, проживающему в Азербайджане. Среди выступавших был весь «цвет» азербайджанской интеллигенции.

24 - 27 ноября - положение не изменилось. На просьбы инициативной группы к коменданту города об оказании помощи пострадавшим, обеспечении их продуктами питания, медикаментами - был дан один ответ, что все это не входит в их компетенцию.

Нерешительные действия армии дали возможность азербайджанцам бесчинствовать в течение 6-7 дней.

За эти дни:

Убито - 18 человек;

Изнасиловано - 11;

Пропали без вести - 60 человек;

Тяжело ранены - 74 человека;

Число беженцев - 4500 человек;

Разграблено квартир - 1376;

Украдено - 20,

Сожжено - 24 автомашины.

Помощь пришла из близлежащих деревень. Из Армении для решения вопроса об эвакуации женщин, детей и больных прибыли врач с медикаментами и представитель гражданской авиации.

На седьмой день произошедших событий в штаб инициативной группы прибыл подполковник Зубов. В ответ на требования членов инициативной группы были угрозы и шантаж. Контакт прервался. Одновременно было сообщено, что в город прибыла следственная группа Прокуратуры СССР и работники Главного Управления Уголовного Розыска (ГУУР) СССР.

Часть собранного материала была передана работникам Прокуратуры СССР.

В качестве документов были заявления пострадавших о погромах, грабежах и насилиях, фотографии погромщиков и пострадавших, записи допросов задержанных и их собственноручные показания.

Компрометирующие материалы, переданные в комендатуру еще в первые дни погромов, бесследно исчезли. Вместе с ними исчезли более 400 заявлений, отобранных из материалов следователем майором Красавиным.

29 ноября - прекратились массовые погромы, началась новая волна акций. Работники военного комиссариата начали призывать в армию молодежь, а комендант города издал приказ о сдаче охотничьих ружей.

Прокуратурой СССР проводилась судебно-медицинская экспертиза лиц, подвергшихся избиениям и изнасилованиям.

Вновь появившийся подполковник Зубов озадачил членов инициативной группы ультиматумом пойти на контакт с местной администрацией и принять выдвигаемые ею условия, или он не будет отвечать за последствия отказа, и войска будут выведены . На размышление было дано 4 часа.

Не получив согласия со стороны инициативной группы, подполковник Зубов исчез на пару дней.

Тем временем произошел разговор с начальником ГУУР СССР генерал - лейтенантом Панкиным, с которым обсуждался вопрос эвакуации армянского населения.

Воспользовавшись создавшейся ситуацией, Городской комитет партии с помощью комендатуры города срочно организовал эвакуационный пункт. Расчет был прост: нет свидетелей - нет виновных.

Обладая средствами пропаганды, военнослужащие на бронетранспортерах, разъезжая по армянской части города, вели агитацию среди населения, оповещая народ о том, что в штабе гражданской обороны города функционирует эвакопункт.

Попытки инициативной группы остановить начавшуюся эвакуацию были безуспешны. Ужас увиденного и страх перед безвестностью интуитивно подталкивали людей на быстрейший выезд из опасной зоны. Желающие выехать должны были давать подписку о том, что они уезжают добровольно и никаких претензий не имеют (автор - второй секретарь ГК КП).

По требованию инициативной группы комендантом города эта акция была приостановлена.

2 декабря от имени горисполкома были приглашены 5 представителей из армян на похороны трех женщин-армянок, якобы «скончавшихся» от болезней.

Когда в назначенное время они пришли на кладбище, две из них были уже захоронены. На требования одного из приглашенных армян вскрыть крышку гроба, городские власти отказались. Тогда Адиян Михаил резко дернул за крышку и сорвал ее: в гробу лежала женщина с явными признаками побоев. Обращение к следственной группе с тем, чтобы была проведена эксгумация, было отвергнуто. Поступали известия о крупном скоплении азербайджанцев в районе г. Ханлар, о погромах колонн автомашин, направляющихся в Армению на участке автотрассы Кировабад - Казах, о погромах и бесчинствах в других регионах Азербайджана (телефонная связь с Поспредством в Москве).

Подполковник Зубов, игнорирующий все эти дни инициативную группу, предложил ей встречу в нейтральной зоне.

На встрече кроме городских руководителей, присутствовали также и представители комендатуры. Основными требованиями инициативной группы были: приостановление эвакуации, обеспечение питанием, медобслуживанием, признание организованного целенаправленного погрома и ряд других насущных вопросов. Требования не были приняты.

Около семи тысяч жителей оказались без крова. Многие квартиры уже были заселены азербайджанцами. Заселение происходило с ведома жилуправления.

Прорвав блокаду «армянской части» города, в армянскую церковь сумел пробраться корреспондент газеты «Московские новости» А. Пральников - очевидец ноябрьских бесчинств азербайджанцев.

Из Еревана, рискуя жизнью, на вертолете прилетела группа из четырех человек, а оператором (Бакур Карапетян) был снят видеофильм о происходящих событиях в Кировабаде.

Местными властями следственная группа Прокуратуры СССР и ГУУР СССР, ранее находящаяся в армянской части Гянджинского РОВД, была переведена в здание УВД, находящееся в азербайджанской части. Это привело к тому, что потерпевшие уже не могли давать показания. Расчет был на то, чтобы к полной стабилизации обстановки многие пострадавшие, которых не удалось эвакуировать в связи со сложившейся в Армении ситуацией, не имея гарантий безопасности проживания, постараются покинуть пределы республики самостоятельно. И действительно, остановить армянское население, которое продавало за бесценок дома и имущество, не удалось. Там не осталось ни одной армянской семьи.

Сегодня в Цицернакаберде установлен хачкар, в память безвинных жертв Гандзакского региона (Дашкесанского, Ханларского, Шамхорского районов).

karabagh.am

Edited May 22, 2009 by Pandukht

[Margaryan]

Г. Алиев создал в Баку фонд, в который азербайджанские толстосумы в порядке «национальной дани» вносили крупные суммы. По словам С. Еремянца, Алиев благодаря этим средствам еще в 1980-х сумел подкупить многие советские СМИ. Кстати, фонд «Гейдар Алиев» действует до сих пор, щедро финансируя всевозможные лживые публикации азербайджанцев. «Во времена власти Алиева в Азербайджане выходила русскоязычная газета. В одном из ее номеров за 1981 год на странице, посвященной Армении, герб ее умышленно изобразили без горы Масис, а в следующем номере изобразили герб уже без виноградной грозди и колосьев. А власти Армении словно бы ничего не замечали, - говорит гандзакец С. Еремянц

Вот что вызывает у меня сильную злость

мы 70 лет молчали и покидали свои исконные земли и продолжали молчать, верили в общее светлое будущее, пока они строили нацию и защищали свои нац. интересы.

А ведь АзССр было 3 первых секретаря армянина.И все были ярыми интернационалистами.

Edited May 23, 2009 by Margaryan

[Pandukht]

Г. Алиев создал в Баку фонд, в который азербайджанские толстосумы в порядке «национальной дани» вносили крупные суммы.

Кстати говоря, по работе в России был знаком с большой курдской семьей, которая занималась серьезным бизнесом. Основная часть ее были выходцы из Азербайджана, несколько человек - из Армении. Кабинет директора был оформлен в курдском стиле - с большим флагом на стене и портретом Оджалана. Так вот, периодически появлялся некий пожилой человек, директор оставлял все свои дела и уединялся в кабинете с этим человеком. Человек привозил курдскую антитурецкую литературу (печать была очень высокого европейского качества) и, как я понял из кулуаров, занимался сбором финансовых средств для борьбы в Турецком Курдистане. Знающие люди объяснили, что все курды, имеющие в Росии и Европе бизнес, обязаны сдавать определенный процент на эту борьбу. Причем я не заметил, чтобы хозяин фирмы считал эти взносы "данью". Хотя спрашивать у него об этом я посчитал неудобным.

Несколько журналов в русском исполнении было подарено и мне. В них, помимо всего прочего, есть интересные материалы на армянскую тему. Надо поискать в архиве, может кое-что стоит выставить на форуме.

[Pandukht]

Футбольная «война» Из истории Более пятидесяти лет назад в Кировабаде произошли трагические события, которые вышли за рамки того, что называется спортивная борьба

Прошло 50 лет с того дня, который запомнился мне навсегда и изменил весь ход моей жизни. 19 октября 1959 года. День, когда встретились две команды, представлявшие города в то время «братских» республик СССР – «Ширак» (Ленинакан) и «Текстильщик» (Кировабад). Они играли в одной из зон класса Б чемпионата СССР по футболу, причем «Ширак» прочно закрепился на втором месте, а «Текстильщик» был во второй половине турнирной таблицы. Ажиотаж вокруг этого матча был огромный. Болельщики обеих команд с нетерпением ожидали этой встречи. А болельщики кто? Это армяне, которые болели за «Ширак», и азербайджанцы, которые болели соответственно за «Текстильщик», т.е. две основные этнические группы населения города Кировабада (армянского Гандзака). Сегодня этот город называется Гянджа.

Основные городские и республиканские учреждения находились в азербайджанской части города, в то время как армянская часть застраивалась добротными собственными домами. Здесь проявлялась одна из основных черт кировабадских армян. Они испокон веков чувствовали себя хозяевами земли, на которой жили.

Стадион «Спартак», на котором должен был состояться матч, находился в армянской части города. Он был небольшой. Всего 7-8 тысяч мест. Билеты на этот матч в кассах не продавались. Они были распределены властями города по своему усмотрению. На самом стадионе во время игры было не очень много болельщиков «Ширака». Зато они очень удобно устроились на крышах домов и возвышенностях, окаймляющих стадион, и, зная, что может всякое случиться, запаслись «оружием пролетариата» – булыжниками, камнями… Дело в том, что ленинаканцы, приехав на матч за два дня до его начала, должны были остановиться в гостинице, в которой им были забронированы места. Однако на площади у гостиницы их встретила разъяренная толпа фанатиков с угрозами расправы. Закрыли проход в гостиницу.

Поступило предложение: в целях уменьшения накала страстей и предотвращения возможных инцидентов выехать в сопровождении военных в село Геташен – героическое село, бывшее оплотом для всех армянских сел Ханларского района. Геташен оставался последним островком армянства в Азербайджане. Он пал после печально известной операции «Кольцо» весной 1991 года, после ввода советских войск и последующего разорения азеровским ОМОНом. Однако выезд в Геташен был бы исключительной мерой, и руководство «Ширака» прекрасно понимало это, как понимало и то, какие санкции могут быть применены в этом случае в отношении команды. Последнее слово осталось за начальником городской милиции полковником Мехтиевым, ответственным за порядок в городе. Интеллигентный, умный, снискавший заслуженное уважение населения города полковник Мехтиев под личную ответственность настоял на том, чтобы команда «Ширак» осталась в городе. Он сделал все возможное, чтобы предматчевый период прошел без эксцессов. Ленинаканцы остались. К ним приходили футболисты «Текстильщика», проявившие спортивную солидарность и в определенной мере смелость и благородство.

Сегодня, по прошествии 50 лет, я разыскал двух участников того матча и, сидя в уютном ереванском кафе на площади академика Андрея Сахарова, они вспоминали все, что связано с этой игрой.

Жак Суприкян, левый крайний нападающий «Ширака»:

– За несколько дней до встречи, еще в Ленинакане, нас информировали, что в Кировабаде идут упорные слухи о том, что кировабадских футболистов у нас избивали, запугивали, не давали играть в свой футбол. И это явилось причиной их двух поражений в игре первого круга и в кубковом матче (обе игры закончились с одинаковым счетом 6:0 в пользу «Ширака»). Явным подтверждением несостоятельности этих слухов явились дружеское, истинно спортивное отношение кировабадских футболистов к нам как до матча, так и во время него. Никаких эксцессов на поле, преднамеренной грубости не было. Даже когда я забил красивый гол, полузащитник «Текстильщика» Яшар Бабаев подбежал ко мне, похлопал по плечу и сказал по-армянски: «Апрес, ахпер-джан». Такое не забывается. Однако напряженность чувствовалась во всем. Вспоминает другой герой матча, забивший два мяча в ворота «Текстильщика», Ованнес (Оник) Абрамян:

– Мы приехали на матч, уже зная о непростой ситуации в городе. Официальные лица, как могли, успокаивали нас. Нас предупредили, чтобы не выходили в город, не общались ни с кем. Мы не тренировались два дня. Настроение было паршивое. Каждую минуту мы ожидали неприятностей. Однако когда нашей охраной занялись десантники, это в значительной степени сняло напряжение. За 20-25 минут до начала матча в сопровождении военных мы прибыли на стадион, быстро переоделись и опять-таки в сопровождении военных вышли на поле. Тревожная, зловещая тишина стояла на стадионе. В этот момент какое-то тревожное чувство охватило нас. Однако радостные, одобрительные возгласы, доносившиеся с крыш домов и окаймляющих стадион холмов, взбодрили нас настолько, что мы, несмотря на уже начавшийся неодобрительный рев стадиона, собрались в круг и поклялись, что ради наших кировабадских соотечественников сыграем в свою игру.

Во время матча нас забрасывали яйцами и гнилыми помидорами, наши футболисты с опаской вбрасывали мяч из аута, близкого к трибуне. Для понимания дальнейших событий необходимо рассказать о самом матче. Футболисты обеих команд поприветствовали друг друга, обменялись вымпелами, всем своим поведением предлагая трибунам умерить свой пыл. По свистку судьи всесоюзной категории из Москвы Валентина Липатова (в Федерации футбола СССР знали о возможных событиях и послали судить высококвалифицированного арбитра) игра началась. Каждая команда, как говорится, играла в свой футбол. Ленинаканцы превосходили хозяев поля как в индивидуальном мастерстве, так и в командной игре. При счете 2:1 случилось то, что и должно было, наверное, случиться. Взбешенные азеры стали кидать камни в сторону футболистов и один из них попал в голову Жака Суприкяна. Игру приостановили. Врачи оказали Жаку первую помощь, и он снова вышел на поле. Мужество армянского футболиста еще больше разозлило азеров, и они еще интенсивнее стали забрасывать футболистов камнями, яйцами, гнилыми помидорами. В этот момент с крыш домов на трибуны полетели камни. Судья В.Липатов решил прекратить игру. Но подбежавший капитан «Ширака» Папик Папоян твердо заявил: будь что будет, но мы будем играть до конца. Судья отменил свое решение, и под рев стадиона матч продолжился. За несколько минут до его конца Оник Абрамян забивает третий гол в ворота кировабадцев. Все. Победа! Заслуженная победа!

После финального свистка началось что-то невероятное. Не думаю, что советский футбол, да и любой другой, видел что-нибудь подобное. Разъяренная толпа азеров пыталась прорваться к футболистам, устроить самосуд. Милицейский кордон с трудом отбивал натиск этой орды. Десантники взяли футболистов в плотное кольцо. С крыш полетели камни. Послышались звуки выстрелов. Началась паника.

Вспоминает Оник Абрамян:

– Образовав плотное кольцо, десантники, милиция и местные армяне проводили нас до раздевалки. Нам сказали, чтобы мы, не переодеваясь, взяли свои вещи и быстро сели в машину. Подкатили милицейские «черные воронки», и под охраной военных и милиции нас вывезли из города и довезли до границы Армении. Голодные, уставшие, с чувством тревоги ступили мы на родную землю. И только здесь почувствовали, что мы в безопасности. Но нас беспокоили события, происходящие в Кировабаде, о которых в дороге мы узнавали по милицейской рации, имеющейся в машине.

А в Кировабаде происходило следующее.

Проводив ленинаканских футболистов, армяне несколько успокоились, несмотря на локальные стычки на стадионе и за его пределами. Раздались выстрелы, крики. Пролилась первая кровь. Милиционеры-азеры стали откровенно поддерживать свое зверье. Но там были и армянские милиционеры, которые, сориентировавшись, стали поддерживать своих. А нахлынувшая огромная толпа армян из близлежащих кварталов изменила соотношение сил, и насильники обратились в бегство, круша на своем пути все, что попадалось им под руку. Били окна домов, машины, ломали молодые деревья.

Добравшись до своей половины города, злые, неудовлетворенные, обманутые в своих лучших надеждах, азеры всю свою злость выплеснули на возвращающихся из этой части города армян, в основном женщин. Избитые, окровавленные, в порванной одежде вернулись они в армянскую часть города, где уже собралась многотысячная толпа, готовая к отмщению. В руках у людей появились дубины, лопаты, ломы. И вся эта толпа, готовая к мести и защите оставшихся во «вражеской» части армян, двинулась в сторону моста.

На углу улиц Корганова и Джапаридзе их остановила машина начальника городской милиции полковника Мехтиева. Он просил разойтись по домам, сохранять спокойствие, обещал, что городские власти принимают меры по защите армян. В это время прошел слух, что на мосту избили и бросили с моста двух армянок. Тут толпа стала абсолютно неуправляемой. Люди перевернули машину Мехтиева и решительно двинулись в сторону моста. Обратимся к книге «На защитных позициях Арцаха» (Изд. «Амарас», Ереван, 1997, стр.15-16, на арм. яз.) замечательного человека, патриота и футболиста, участника этих событий Размика Петросяна: «Армянские женщины, работавшие на текстильном комбинате, находящемся в азербайджанской части города, не могли вернуться домой. Мы организовали вооруженные отряды и несколько раз совершали вылазки на этот комбинат и приводили женщин в их дома. По разным делам оказавшиеся в этой части города три армянские женщины оказались в руках озверевшей толпы и были жестоко убиты. Началась откровенная двусторонняя пальба из всего имеющегося оружия.

Через некоторое время раздался вой сирены – сигнал тревоги. Военные с обеих сторон моста потребовали, чтобы народ расходился по домам. Издалека послышался лязг гусениц танков. Люди стали расходиться.

В течение нескольких дней город был парализован. Никакого общения в это время между двумя частями его практически не было».

Результат футбольной «войны»: 20 убитых (из них 11 армян, в основном женщины), расформирование 2-го отделения милиции г. Кировабада, где служило 90% армян, в т.ч. начальник милиции (их, естественно, заменили турками-азерами), усиление тюркского национализма (к этому времени подоспело печально известное решение пленума ЦК КПСС «О подготовке национальных кадров республик Средней Азии и Азербайджана») и самое главное – начался массовый отток армянского населения Кировабада… Через некоторое время мой отец, бывший военный летчик, прошедший всю Великую Отечественную войну, воспитанный, как говорили тогда, в духе интернационализма, но вселивший в меня здоровый дух патриотизма, мне, как старшему сыну, сказал: «Сынок, это не место для житья, готовься к переезду в Ереван».

Александр Газарян

[Pandukht]

«Страна осталась без обитателей своих, и бродили по ней сыны чужие»…

Воспоминания членов землячества «Гандзак», созданного в 2007 году при содействии Ново-Нахичеванской и Российской епархии ААЦ

Боль потери

Вспоминаю, когда произошли события в Сумгаите - беспорядки, бесчинства, убийства невинных людей армянской и русской национальностей, эти нечеловеческие действия - мы все были в шоке. Все думали, что государство что-то предпримет. Но оказалось все иначе. В Кировабаде и в других районах Азербайджана обстановка накалялась и становилось все хуже и хуже.

20 ноября 1988 года я взяла отпуск, и мы с сестрой поехали в Ригу к очень известной латышской актрисе, с которой до сих пор у нас остаются теплые отношения. Там, у нее в гостях, мы встретили журналиста из Армении. Он нам сказал, что обстановка в Кировабаде очень нехорошая, желательно пока не возвращаться домой. Армяне прячутся в церкви, и что будет с ними - неизвестно. Через неделю мы приехали в Москву, чтобы оттуда поехать в Армению, а потом в Кировабад. В Москве мы узнали, что в Армении произошло землетрясение. Из Москвы мы с трудом прилетели в Ереван. Я позвонила на работу, мой начальник сказал: «Пока не приезжайте». Мне с трудом удалось приехать в Кировабад. Когда я пришла на работу (а работала в административном здании горисполкома), зайдя в свой кабинет, обнаружила, что стекла в наших кабинетах разбиты, на подоконниках груда стекла и огромных камней. Это все было не убрано. Кабинет мой находился на 4-ом этаже, и я была удивлена, как они могли забросить камни на такую высоту. Конечно, стало страшно. Я позвала уборщицу и спрашиваю ее: «Почему не убрано?». Она мне ответила, что ей не разрешают убирать.

Ужасы в нашем городе продолжались. Толпы азербайджанцев собрались на площади и кричали: «Армяне, убирайтесь с наших земель». Памятник И. Х. Баграмяну привязали к грузовой машине и тащили по всему проспекту Ленина.

Армяне начали продавать свои дома. Кому удалось, а кому - нет. Не могу не написать про один случай. В ворота одного дома звонят 4 человека, все в черных плащах, с черными повязками на головах. Открывает старый мужчина-армянин, думая, что пришли покупатели. Они хватают его и начинают бить об стенку своего дома. Били до тех пор, пока не размозжили его до смерти. Так зверски они его убили, а он думал, что они пришли покупать его дом. Армянам на работе говорили: «Пишите заявления, что уезжаете по собственному желанию». Армяне начали покидать город, где родились и жили их предки. Конечно, обратной дороги у нас нет. Очень больно, что мы оставили захоронения наших родных на этой земле, где разрушают, ломают памятники и строят на кладбищенской земле дом торжеств.

Нелли Айрапетова

Ад, который мы пережили

То, что случилось 88-ом году, было так неожиданно, что мы не успели ничего вывести.

Моя большая семья - я с мужем и четверо детей жили в Кировабаде, по адресу ул. Шаумяна 48, кв. 37. К нам в квартиру ворвались несколько человек и устроили обыск, забрали все ценное, в том числе и бумаги на квартиру. После они избили мужа на работе. Он получил инсульт. Это была для него не только физическая, но и душевная боль. В скором времени он скончался. Мы остались живы благодаря нашему соседу, военному полковнику Александру Сергеевичу Кульгавы.

Невозможно забыть, как азербайджанцы ворвались к моему дяде в дом, сожгли его в собственном саду и добивали его вилами. Его крики о помощи были слышны на всю улицу, но никто ему не помог. Когда мы сообщили об этом властям, то нам ответили, что он пропал без вести. Мы просили помощи у коменданта, но он сказал, что им дан приказ не вмешиваться: «Разбирайтесь сами». Мы чудом остались живы. Вывезли нас из этого ада военные.

Ада Мкртчян

***

В 2005 г. я сидела в зале академии наук Армении, где отмечали скорбную дату - 90-летие геноцида армянского народа в Османской империи. Слушая лекторов и выступающих, я необыкновенно остро осознавала, что они говорят обо мне. Как матрешка в матрешке, я сама - история подобных событий - сижу в зале и слушаю ту же историю 90-летней давности про меня.

Мы жили по улице Шаумяна дом 75. В марте 1989 г. сборище нелюдей устроило разгром армянской школы номер 10 напротив нашего дома: швыряло камни в окна, разбивая стекла, вырывая решетки на них и двери. За минуту был осквернен и разнесен на части памятник Хачатура Абовяна, именем которого названа школа. Моему папе было 80 лет, увидев это варварство в окно и понимая всю катастрофу ее последствий, он получил инсульт. 28 мая его не стало, он скончался. На похороны собрались оставшиеся в городе армяне, которые не успели продать свой дом и все-таки еще не верили в то, что должны оставить насиженные родные места, где родились. Впервые тогда я слышала от моих армян следующие слова: «Какой ты счастливый, Мушех (это - покойнику), что мы собрались и тебя хороним, потому что завтра, если умрет мой больной муж, некому даже гроб приготовить, и мне придется одной на руках его понести на кладбище и похоронить».

Люди уезжали, но в страхе, потому что на дорогах азербайджанцы совершали разбойничьи нападения. 16 июля того же года, я с младшей сестрой вывезла детей по дороге через Азос в закрытом вилисе, заплатив шоферу-азербайджанцу. Дома остались мама со старшей сестрой в надежде продать дом. А в начале августа к ним в дом ворвалась орава головорезов. Соседи напротив, армяне, рассказывали: «Кроме этой оравы вдруг подъехал троллейбус, и когда из него вышли еще 40-50 молодых людей, но одетых все в черные костюмы в белых сорочках, как на подбор, и вошли в ваш дом. Мы в ужасе думали, что твоей мамы и сестры нет в живых». Мама рассказывала, что когда выбили нижнюю доску деревянного подъезда, и она в проеме увидела безобразную голову, единственная ее мысль была спасти дочь. Она, схватив ее за руку, побежала во двор и перепрыгнула через двухметровую стену в соседний двор, а оттуда через трехметровую стенку на другую улицу, - подальше от этого ужаса. Мать никогда не предполагала, что ей в 70 лет придется убегать из своего дома, да еще таким образом. В этом доме, купленном моим отцом на честно заработанные деньги, родились я и моя старшая сестра. Во дворе благоухали посаженные маминой рукой прекрасные розы, росли плодовые деревья. Это было начало «светлой» перестройки, о котором до сих пор спорят, говорят, но никогда не осознают глубину того ужаса и греха, который совершили ее сторонники и руководители.

Виолетта Мкртчян

Мы не были готовы…

Я родилась в городе Кировабаде в 1934 году. Училась в русской школе номер 9, затем окончила институт народного хозяйства в Баку. По окончании была направлена на работу в Кировабад, где работала в системе торговли. Одним словом, все мои молодые и лучшие годы жизни я провела в Кировабаде. О другом городе я и не мечтала. Вышла замуж, родила двух сыновей, жила в собственном двухэтажном доме по улице 9 января. Перед моим домом росли гранаты, айва, инжир, виноград, хурма, розы... Все лето дети играли во дворе на чистом воздухе. Радовалась жизни и мечтала о будущем: как я буду воспитывать и растить своих внуков. Но вдруг вся моя мирная жизнь пошла кувырком.

На руководящих должностях в городе было много армян: в горкоме, исполкоме, в прокуратуре. Все изменилось с назначением в Азербайджанской ССР первым секретарем Гейдара Алиева. Постепенно на вышестоящие должности стали назначать азербайджанцев, смещая армян, а на некоторых замещающих должностях армян оставили для видимости. Вся армянская интеллигенция постепенно начала продавать свои дома и уезжала в Россию, в Армению. Их дома начали покупать азербайджанцы. Со временем я со своим домом с трех сторон оказалась в окружении азербайджанцев.

На почве национальной вражды они начали избивать и убивать армян, разрушать их дома. Все началось в Сумгаите, затем бойня перекинулась в Баку и Кировабад...

В это время я работала в ОРСе Азнефти, который находился на окраине одной из улиц в азербайджанской части города. Через город проходила река, которая разделяла армянскую и азербайджанскую части города. Обе части соединяли три моста через реку. В один из таких дней я на автобусе поехала на работу. Проходя по глухим улицам, я заметила на себе злые взгляды. Добравшись до работы, я увидела всех работников на улице (в основном все были азербайджанцы). Увидев меня, они были удивлены, как я могла добраться до работы, зная, что творится в городе. Они посадили меня в грузовую машину, и один из шоферов решил отвезти меня домой. Мы доехали до главного моста, но все дороги были закрыты огромными толпами азербайджанской молодежи.

Мы завернули и поехали ко второму мосту, там было то же самое. Тогда мы подъехали к третьему мосту на окраине города, где было мало народу. Шофер довез меня до конца моста, где были армяне, и высадил меня. Это была моя последняя поездка на работу.

Спустя несколько дней из Еревана приехал мой сын, и мы доехали до границы Армении.

Елена Андриян

"Армянская церковь"

Edited November 25, 2011 by Pandukht

[Pandukht]

Когда мы консолидируемся в кризисных ситуациях, всегда побеждаем

Интервью Panorama.am с представителем Общественной организации армянских беженцев «Агазанг» Григорием Оганезовым

По неполным данным, за период 21-27 ноября 1988 года в Кировабаде было убито 18 человек, пропали без вести 60, тяжело ранены- 74. Из Гандзака были изгнаны 45 тысяч армян.

- Мы много говорим о погромах армян в Баку и Сумгаите, но мало что знаем о героической самообороне армян Гандзака, или Кировабада, как его называли в советское время.

- Я был участником самообороны Кировабада во время армянских погромов в 1988-ом году. Сначала в день сумгаитских погромов, события в Кировабаде начали развиваться по тому же сценарию. Армянскую и азербайджанскую часть города разделяла река, и толпа, проникнув в армянский квартал, начала громить все на своем пути. На следующий день местные власти начали вставлять разбитые окна, ремонтировать повреждения, чтобы скрыть последствия. То же самое было в 59-ом году, когда футбольная команда Ленинакана выиграла у Кировабада на местном стадионе, азербайджанцы также начали громить армянский квартал, и точно так же местные власти на следующий день ликвидировали последствия. Поэтому к такому развитию событий мы были готовы давно. Потом в городе появились советские военные - молодые ребята, которые понятия не имели, что происходит в городе.

- То есть антиармянские выступления начались задолго до ноябрьских погромов?

- В феврале уже начались открытые антиармянские выступления на телевидении, на предприятиях, детей в школу приходилось провожать и встречать, там их притесняли, армян увольняли с работы. Такая напряженная ситуация была до ноября 1988-го. В середине ноября на площади Ленина в Кировабаде начали готовиться к митингам под экологическими лозунгами. Однако лозунги очень быстро начали меняться на призывы: «Смерть армянам!».

В Кировабаде удалось избежать больших жертв именно за счет правильной самоорганизации и координации действий. Мы постоянно держали связь с другими районами Азербайджана и были в курсе ситуации, где проходят армянские погромы.

- Таким образом, в ноябре вы уже были готовы дать отпор в случае нападения азербайджанских погромщиков? Как проходила организация этого процесса?

- Мы собрались в церкви, организовали инициативную группу, связались с комендантом Поляхом Петром Петровичем, который сразу же приехал к нам. Армяне из азербайджанской части города начали звонить в церковь и просить о помощи, поскольку на руках у азербайджанских погромщиков уже заранее были списки с адресами армянских квартир. Поскольку в городе был объявлен комендантский час, мы попросили у коменданта пропуска и ночью начали тайно вывозить армян из азербайджанского района. За первую ночь удалось вывезти около 70 семей, некоторые выбирались сами и приходили в церковь за защитой и помощью. Беженцев нужно было разместить, раненных лечить, голодных накормить. Общими усилиями удалось организовать сбор одежды, лекарств и питания для пострадавших.

- Были ли зафиксированы документально факты армянских погромов в Кировабаде?

- Мы собрали, задокументировали и передали советскому руководству все факты армянских погромов в Кировабаде. Только заявлений было более чем от 1300 семей, это порядка 5 тысяч человек, при этом в Кировабаде проживало до 50 тысяч армян. Мы составили списки погромщиков-азербайджанцев, которые насиловали женщин, издевались над ними, убивали мужчин. Все эти факты были зафиксированы при медицинском осмотре в военном госпитале, и по каждому факту у нас имеются справки. В церкви у нас было более 70 лежачих раненых, еще около 300 пострадавшим мы оказали амбулаторную помощь. Их не принимали в городские больницы, более того, оттуда выгоняли уже лежавших на лечении армян. К примеру, жену директора вечерней школы Петросяна выкинули из больницы с ампутированной ногой.

- Азербайджанцы пытались прорваться в армянскую часть города или погромы осуществлялись только на их территории?

- В первый день ноябрьских погромов азербайджанцы прорвались к церкви, и ушли вглубь армянского района, но получили организованный отпор и убежали обратно в азербайджанскую часть города. Мы сразу же объяснили комендантам, где и как нужно перекрывать подступы к нашим улицам, чтобы азербайджанцы не смогли прорваться. Когда нам выключили телефонную связь, свет и воду, мы попросили у комендатуры рацию, чтобы быть с ними на связи. Ежедневно инициативная группа проводила собрание, координировала действия, оборонялся каждый армянский квартал и улица. В Сумгаите и Баку армянам было сложно самоорганизоваться.

- Была ли организована эвакуация армян из города?

- Никто не думал, что придется покидать Кировабад. Однако после землетрясения в Армении мы поняли, что помощи ждать больше неоткуда, и начали сами выбираться, кто как мог. С декабря 1988 по август 1989 вся инициативная группа оставалась в Кировабаде и организовывала эвакуацию армян. В основном все выезжали в Армению и Россию. В Кировабаде была воинская часть, где ремонтировались самолеты, и вместе с армянами оттуда выгнали всех русских, которые также пришли к нам в церковь, там были и грузины. Это были погромы не только армян, но всех неазербайджанцев. К нам бежали и армяне с детьми из смешанных семей. Азербайджанцы из Армении, которые обменивали дома с армянами из Кировабада, делали всяческие махинации и наживались на армянах, отдавая право на владение сразу нескольким семьям, и таким образом многие армяне остались на улице, переехав в Армению, увидели, что эти дома уже заняты другими, такими же законными хозяевами. Продавать свои квартиры если и удавалось, то раз в 10 дешевле их реальной стоимости. Армян вывозили на междугородних маршрутках из Грузии, которые по дороге грабили азербайджанцы. Был случай, когда пассажиров поезда Баку-Иджеван спустили на вокзале Кировабада, и поезд ехать дальше отказался. Комендант кое-как отправил состав до Газаха, но там состав вновь остановился, тысячи азербайджанцев окружили поезд и требовали выдать армян. Пришлось вернуть поезд в Кировабад, вокзал которого находился в азербайджанской части города, и туда также прорывались местные погромщики. Оставлять людей там на ночь было опасно для их жизни, поэтому их также перевезли в церковь.

- Кто координировал армянские погромы в Кировабаде?

- Местное руководство. У меня хранится запись выступления второго секретаря города Кировабад Джумшуда Мамедова на митинге перед соотечественниками, когда он заявил, мол, всего 500-600 армянских семей погромили, подумаешь, большое дело. Даже несмотря на сознательную фальсификацию цифр и их троекратное уменьшение, это все равно звучало чудовищно. Прокуратура зафиксировала массовые погромы в Кировабаде с 21 по 27 ноября, поскольку именно эти даты звучали в призывах руководства Кировабада на антиармянских митингах, но и после этого они продолжались. У нас есть запись, где азербайджанец признается, что их под страхом увольнения и отчисления из вузов заставляли идти на эти митинги. Пропаганда армянофобии там велась на самом высоком уровне. Все эти факты были переданы в союзную прокуратуру и хранятся в архивах.

- Фактически это был первый случай успешной самообороны армян в Азербайджане против озверевшей толпы. Повлияло ли это на дальнейший ход событий?

- Самооборона Кировабада была стимулом для Карабаха. К нам машины с продовольствием шли даже из Степанакерта, мы чувствовали поддержку. Когда армяне в тяжелые моменты своей истории консолидируются, то всегда успешно противостоят опасности и побеждают. Когда уже в самом конце инициативная группа покидала Кировабад, мы закрыли церковь, привезли ключи в Эчмиадзин. Возможности вывезти церковный инвентарь нам не удалось. Готовится письмо в ЮНЕСКО о защите церкви и армянского кладбища, которое разрушают вандалы. Также я готовлю к публикации книгу, где собраны все факты, официальные документы, аудиозаписи и прочие доказательства погромов армян в Кировабаде.

- Известно, что вы также организованно собираетесь в эти дни для поминовения жертв этих страшных событий

- Да. Мы установили хачкар в Цицернакаберде в память о жертвах погрома в Кировабаде и приграничных армянских селах. Каждое последнее воскресенье ноября мы идем туда на церемонию возложения цветов. Послезавтра, 27-го ноября мы собираемся в церкви св. Акопа в Канакер-Зейтуне, наш священник Тер Саак, который был одним из основных участников самообороны армян в Кировабадской церкви, прочтет проповедь, а потом будет церемония возложения венков в Цицернакаберде.

Edited November 25, 2011 by Pandukht

[Pandukht]

Потерянная родина

"Шамахи: Сагиян и сагиянцы"

Вардгес Шагилян родился в селе Сагиян Шамахинского района Азербайджанской ССР. Чтобы представить, какую родину он безвозвратно потерял, о чем говорит с такой болью и тоской в своих недавно вышедших книгах "Шамахи: Сагиян и сагиянцы" и "Истинные страницы утерянной земли", проделаем небольшой исторический экскурс.

Часть территории нынешней Азербайджанской Республики, охватывающая пространство между Кавказскими горами и рекой Кура, представляет собой исторический Агванк. Армяне жили здесь с незапамятных времен. В 1846 г. в составе Российской империи на этой территории была образована Шамахинская губерния. После разрушительного землетрясения 1859 г. губерния в 1861 г. была переименована в Бакинскую.

В XIX в. в составе Шамахинской губернии было 24 армянских села, а армянские церкви составляли Шамахинскую епархию, входившую в состав Армянской Апостольской Церкви. В 1844 г. была основана Шамахинская духовная семинария, в 1869 г. - женское училище Сандухтян. В 1914 - 1915 учебном году здесь действовали 23 армянские церковные школы. Последняя из них закрылась в 1983 г.

В Шамахе родился ряд видных представителей армянской истории, культуры, литературы, искусства. Это родина одного из лидеров национально-освободительной борьбы армянского народа, Католикоса Всех Армян в 1759-1763 гг. Акопа V Шамахеци, издавшего 20 июля 1760 г. кондак, адресованный императрице России Елизавете Петровне, с просьбой о помощи армянскому и грузинскому народам в освобождении от персидского ига. Здесь родились также народный писатель Армении и Азербайджана, заслуженный деятель культуры Закавказья Ширванзаде, актер, народный артист СССР, Герой Социалистического Труда Ованес Абелян и его брат, драматург, театральный деятель Александр Абелян, писатель Костан Зарьян (1885-1969), писатель и поэт, педагог, член Союза писателей СССР Ваган Галфаян (1886-1979) и другие.

По данным переписи населения СССР 1979 г., на территории Азербайджанской ССР проживало 475,5 тыс. армян. Это составляло около половины от их численности в 1920 г., что явилось следствием откровенно предвзятого отношения и притеснения по этническому признаку со стороны бакинских властей. А после начала Карабахского освободительного движения и последовавших погромов армян в 1988 году армяне многих районов, в том числе и Шамахинского, вынуждены были покинуть родные очаги.

Одним из 24 покинутых армянских сел Шамахи является село Сагиян. Здесь родился, вырос и около 60 лет вел активную педагогическую деятельность участник ВОВ Вардгес Шагилян. Обладая пытливым умом, проявляя трепетную заботу о духовных ценностях родного народа, он в течение многих лет собирал материалы, часть которых нашла место в его двух последних книгах. Книга В. Шагиляна "Шамахи. Сагиян и сагиянцы" является своеобразным паспортом, в котором обстоятельно представлены ценные сведения о Сагияне начиная со времени основания деревни и завершая особенностями местного диалекта.

Усилиями армянских фольклористов Г. Срвандзтяна, М. Миансарянца, Т. Навасардяна, Г. Шеренца, Е. Лалаяна и др. собран богатый материал устного народного творчества армянского народа почти со всех этнографических регионов Западной Армении, Джавахка, Нахиджевана, Тифлиса. Однако нам неизвестны или малоизвестны этнография и фольклор ряда районов нынешнего Азербайджана - Шамахи, Шамхора, Баку, Гандзака, Шаки (Нухи) и т. д. В этой связи книга В. Шагиляна - весьма ценный источник, охватывающий народоведческие материалы деревни Сагиян Шамахинского района исторического Агванка и частично восполняющий этот пробел.

Трудно характеризовать сборник "Шамахи: Сагиян и сагиянцы" одним словом. Книга состоит из 12 глав, имеет предисловие, эпилог, генеалогическое древо, 27 фотографий. В ней приводятся сведения об основании села, происхождении коренных и сравнительно новых, пришлых родов, их названий, фамилий, прозвищ, а также связанные с ними фольклорные и реалистические истории.

Учитель по специальности, В. Шагилян отдельно представляет историю школы, основанной еще М. Маштоцем в 412 г., а также новой, созданной в 1868 г. и действовавшей до 1988 г. Весьма интересна и ценна его информация о Мехлу Вардапете, с болью пишет он о национальных святынях, оставленных в "плену" и мало изученных армянскими учеными.

С особой любовью и нежностью автор рассказывает о родном селе, окружающей его природе, приводит названия пастбищ и земельных пахотных участках, лесов, гор, развалин крепостей, имеющих армянское происхождение. Здесь же В. Шагилян рассказывает о том, как бакинские тюрки систематически, завуалированно или открыто проводили антиармянскую политику, присоединяя земли - собственность армянских сел - к азербайджанским. Автор приводит факты, подтверждающие тюркизацию армянских сел не только таким способом, но и путем замены руководителей-армян азербайджанцами - в Шамахинском районе исключение в этом смысле составляла только крупная деревня Мадраса.

Начинается сборник рассказом об исходе сагиянцев из села в ноябре 1988 г. В этой связи уместны слова известного общественного деятеля Г. Тер-Ованисяна, написанные в 1920 г. по поводу погромов армян турками в 1918 г.: "Армянские деревни дали татарам более дорогое, более крупное, многомиллионное наследие - свои дома, свои сады, свои источники, все движимое и недвижимое имущество, отдали недостойным наследникам, а сами, насильственно изгнанные, удалились с пустыми руками".

История повторяется...

Асмик Галстян

[Pandukht]

Колонну завернули обратно

23 года назад в армянском Гардмане произошел очередной акт геноцида, сотворенного руководством Азербайджанской ССР при молчаливом преступном попустительстве главы Советского Союза. Правду о том времени, исторические материалы, свидетельства очевидцев по сей день собирают гандзакцы, ханларцы, дашкесанцы, шамхорцы...

Разрозненные факты, на основании которых пишутся книги, снимаются фильмы, никого не оставят равнодушным к страданиям жертв преступлений. В Кировабаде (Ганздак) - во втором по величине городе Азербайджана - по имеющимся неполным сведениям было убито 18 человек. Среди них пациенты психиатрической клиники - старики, которых изверги закопали заживо. Многочисленные раненые, пропавшие без вести ... об этом, равно как и о том, что бесчинствующая толпа громит дома армян, на которых заранее были нарисованы кресты для опознания, не могло не знать руководство страны. Правду о трагической участи армянского населения, изгоняемого с родной земли, пытались в то время донести до мировой общественности неоднократно. Но тщетно. О событиях "черного" ноября 1988 года вспоминает активист движения в защиту кировабадцев Николай Вартанян.

- Митинги на Театральной площади в Ереване стали все чаще и продолжительнее. Сюда стекались все, кого беспокоила участь родных, проживающих в Кировабаде. Мы знали, что армяне из азербайджанской части города нашли убежище в армянском храме. Знали также, что за голову настоятеля церкви тер Саака азеры обещали награду в 3 миллиона рублей. Но как помочь той горстке людей, которая охраняет детей и раненых, стариков и женщин? Текст телеграммы с обращением к генсеку Горбачеву, который мы составили и зачитали на митинге, на почте у нас по непонятным причинам не приняли. Тогда мы, группа молодых людей, выходцев из Кировабада, вышли на известных и уважаемых лиц - Маро Маркарян. Сэду Вермишеву, Зория Балаяна, Соса Саркисяна и полковника Суркова. Решено было отправить в Кировабад колонну "Икарусов" с продуктами питания и медикаментами. Группа врачей из 8 специалистов выразила готовность выехать к пострадавшим.

Как вспоминает Николай Вартанян, во всех вышестоящих инстанциях Армении, куда бы они ни обращались - от представителей ЦК КП Армении до министерств - всюду обещали содействие. Через два дня 14 автобусов с продуктами питания (14 тонн, что намного больше, чем просили) тронулись в путь. Колонну сопровождали по одному солдату и по пять ребят-добровольцев на один автобус. Но когда колонна доехала до Севана, генерал-лейтенант Самсонов отдал приказ повернуть автобусы обратно в Ереван. Мотивировали такое решение тем, что по ту сторону границы собрались десятки тысяч вооруженных азербайджанцев, чтобы "встретить" непрошеных гостей.

По возвращении в Ереван машин с продуктами направили в автобусный парк, где они простояли несколько суток. А за невостребованный и уже частично испорченный груз потом в течение месяца ответственного за организацию помощи Н. Вартаняна вызывали для дачи показаний, где он должен был обосновать свою непричастность к порче товара. От судебной ответственности его спасло ходатайство Председателя Совета Министров Армянской ССР Ф. Т. Саркисяна.

Были ли привлечены к ответственности организаторы вооруженной сходки в Казахе, из-за которых груз так и не дошел? Конечно, нет. Как и осталось безнаказанным подавляющее большинство погромщиков армянских домов. По официальным данным, с ноября 1988 года в Армению прибыло свыше 40 тысяч армян из Кировабада, спасшихся от погромов. Судьба многих осталась неизвестной.

Марта Ахназарян

[Pandukht]

"Если бы не самооборона, жертв в Гандзаке было бы больше, чем в Сумгаите..."

...Тер Саак перебирает черно-белые фотографии 20-30-летней давности. Вот церемония крещения в армянской церкви Сурб Григор Лусаворич, в которой он 8 лет был настоятелем, сама же церковь еще в целости и сохранности. А вот и полные тревоги фотографии конца ноября 1988 года: поток спасавшихся в церкви армян Гандзака; избитый и изувеченный мужчина; посланная из Степанакерта продовольственная помощь; погромщики с дубинками, прутьями и ломами в руках, направляющиеся к церкви...

23 года назад, в конце ноября 1988 года в Кировабаде (армянский Гандзак) была предпринята попытка повторить "сумгаит", которая не удалась из-за организованной местными армянами самообороны. Сегодня о тех днях вспоминает один из организаторов самообороны, бывший настоятель гандзакской церкви Св. Григора Лусаворича тер Саак Саакян – ныне настоятель храма Св. Акопа в Ереване.

- Я служил в гандзакской церкви XIX векаСурб Григор Лусаворич с 1981 года. К тому времени в городе проживало около 50 тысяч армян, было 7 армянских храмов. Были и армянские школы, которые, однако, постепенно превращались в русские.

Первый сигнал прозвучал в конце февраля 1988 года. Вечером 27 февраля мне позвонил один из знакомых и сказал, чтобы я потушил свет в доме и лег спать – мол, турки нападают. Я, естественно, встревожился и вышел во двор церкви - мой дом находился рядом. Увидел стоявшие возле храма три милицейские машины. Мне объяснили, что цыгане учинили беспорядки и им приказано охранять церковь и меня. Однако совсем близко слышался шум и голоса погромщиков, выкрикивавших антиармянские лозунги, оскорбления и ругань в адрес армян.

Утром в армянском квартале были видны следы погромов – разбитые стекла и двери, разгромленные магазины. И утром же мы узнали о том, что происходит в Сумгаите. И хотя начальник милиции Кировабада извинился за действия хулиганов, но нападения повторились и в последующие два дня. Еще через три дня в городе ввели комендантский час и все на время утихомирилось. Тем не менее, на всех дорогах, ведущих из Армении в Гандзак, была организован паспортный контроль, и в результате проверки многих, особенно граждан Армении, не пропускали в Азербайджан.

21 ноября, в понедельник, я с похорон вернулся в церковь. Все вроде было спокойно, но вдруг в храм вбежали женщины, крича, мол, турки нападают. Я сразу вышел, смотрю – во дворе церкви собрались какие-то сопляки с камнями, топорами и металлическими прутьями в руках. Выяснилось, что на вокзале приехавшие из Армении азербайджанцы распространяют слухи о том, что армяне какому-то молле якобы отрезали голову, и местные решили в ответ расправиться со мной. Я попытался уговорить их не нападать на дом Божий.

К тому времени прибыла и милиция. Мои увещевания не помогли – хулиганы принялись громить церковь, ломать стекла, пытались ворваться в храм для расправы со мной. Милиционеры честно признались, что защитить не смогут и уговаривали меня бежать. Один из погромщиков прыгнул мне на плечи и попытался металлическим прутом задушить. Не буду долго рассказывать, но с Божией помощью мне удалось отбиться от нападавших. Церковь при этом сильно пострадала – стекла были разбиты, крест сорвали с купола, разгромили и мой дом. Были погромы и разрушения в армянских кварталах города.

Мы заперли двери храма, и я принялся звонить в колокол – отсюда, кстати, и название общественной организации беженцев, которую мы создали уже в Армении – "Агазанг". Армяне поняли, что это сигнал о помощи, и наши активисты быстро собрались в церкви. Мы решили для начала обратиться за помощью к военным. Наибольшая опасность угрожала армянам, которые жили в азербайджанских кварталах, потому что в местах компактного проживания мы с помощью военных смогли организовать самооборону.

Погромщики к тому времени уже вовсю бесчинствовали, нападая на армян, проживавших в азербайджанских кварталах. У них на руках были списки с адресами квартир армян. Были случаи убийств, избиений, надругательств, изнасилований. Самый страшный случай произошел с одной семьей. Муж пытался защитить свою жену и 12-летнюю дочь от изнасилований и вступил в борьбу с группой погромщиков, чтобы дать им возможность убежать. Его самого убили, а женщину с девочкой настигли и подвергли массовому изнасилованию – 18 человек надругались над ребенком. Их привезли в церковь голыми и окровавленными. И мне тогда подумалось: уж лучше умереть с честью, чем жить с таким позором...

Это чудовищное преступление стало последней каплей. К утру 25 ноября в церкви собралось множество армян, и я выступил с призывом вооружаться, чем только возможно – иного выхода уже не было. И еще я заявил, что если будет хоть одна жертва среди армян, мы не пощадим азербайджанские кварталы. Фактически тогда и была создана группа "Гандзак - Кировабад", которая и взяла на себя организацию самообороны армян города. Многие, правда, считали, что надо идти на мировую, говоря, что нас мало и мы не сможем защитить себя. Не забывайте, что это был еще Советский Союз, и никто не знал, что будет потом.

Наши усилия привели к тому, что ситуация несколько разрядилась. Церковь и двор были заполнены людьми. Были, кстати, и русские женщины, которые также искали спасения в армянской церкви. Я обратился к народу с призывом соблюдать спокойствие, но быть готовыми отразить нападение. Танки и БМП с солдатами окружали армянские кварталы, не пропуская туда погромщиков. Но военные применили оружие только после того, когда двое солдат были убиты, причем одного из них зарубили топором.

Ситуация утихомирилась, хотя напряжение, конечно же, сохранялось. Люди оставались в церкви, никто не ходил на работу, не возвращались в свои дома. Тогда уже начался исход армян, большинство оставляли квартиры, имущество и уезжали в Армению. Военные помогали им, предоставляя автобусы. Кстати, мы в те дни направили Горбачеву обращение, и в ответ приехали следователи, которые опросили пострадавших, составили свидетельские показания, собрали все имеющиеся материалы, фотографии и другие доказательства.

Потом меня вызвали в Армению, и я уехал в Ереван, до этого побывав в Геташене, Шаумяне, встретившись с Татулом Крпеяном, Шагеном Мегряном, Игорем Мурадяном, другими известными лидерами самообороны. Приехал в Ереван 7 декабря – в день землетрясения. 26 марта 1989 года вернулся в Кировабад и отслужил там последнюю литургию в церкви Сурб Григор Лусаворич – в то время в городе уже почти не оставалось армян...

До сих пор я часто вспоминаю о тех ноябрьских днях. Ведь только благодаря самообороне, сплоченности и силе духа гандзакских армян удалось избежать больших жертв. Если бы не организованная самозащита, жертв в Гандзаке, несомненно, было бы гораздо больше, чем в Сумгаите.

Марина Григорян