Статьи Игоря Мурадяна

[Pandukht]

Важное достижение Дашнакцутюн

Один из знаковых членов партии «Дашнакцутюн» в НКР Ваан Бадасян вышел из фракции парламента НКР и партии, тем самым подведя черту под историей этой партии, во всяком случае, в карабахской провинции.

Ваан Бадасян вступил в партию «Дашнакцутюн» более 20 лет назад, будучи очень молодым человеком, храбро сражался за родину, награжден высокими боевыми наградами, на протяжении многих лет скреплял партийную организацию в родном Гадрутском районе. Его расставание с партией должно было бы стать поводом и причиной широкого партийного обсуждения, но, видимо, его бывших партийных товарищей вполне устраивает данная тенденция. Вопрос закрыт.

[Pandukht]

Стратегия сотрудничества России и НАТО

Такие «идеалы», как права человека и демократия, оставались рычагами реальной политики очень непродолжительное время и были связаны с задачами западного сообщества в отношении Восточной Европы, то есть в период администрации Б. Клинтона. Сейчас, с наступлением эпохи приоритетов глобальной и региональной безопасности, многое из того, что ранее представлялось серьезными ограничениями в осуществлении планов по обеспечению безопасности, стало весьма формальным и утратило содержательный смысл.

Попытки ведущих интеллектуальных центров возродить арену «борьбы смыслов» не приводят к успеху, на смену социальным и политическим идеологиям пришли технократические и информационные идеологии, весьма далекие от надежд на «идеалы».

В парламенте Армении обсуждается закон, приводящий возможные решения о создании военных баз иных государств на нашей территории Армении в зависимость от стран-членов ОДКБ, а, вернее, от России. Не приходится сомневаться, что политическое руководство Армении принимает это условие с большими сомнениями и без особого энтузиазма, так как страна уже практически заявила о намерениях ускорить интеграцию с НАТО.

В сущности власти и немногочисленная и также сомневающаяся оппозиция разделяют одни и те же негативные ожидания, так как не отрицают целесообразности продолжения сотрудничества с ОДКБ. По сути между официозом и оппозицией нет и никогда не было принципиальных противоречий по внешнеполитическим проблемам. Противоречия только по поводу очень «шкурных» интересов, и не более того.

Наиболее актуальным примером являются позиции официоза и оппозиции по вопросу о продолжении или прекращении переговоров и участия в формате Минской группы. В сущности все армянское общество успешно приняло участие в «референдуме» по данной теме и вполне одобрило продолжение переговоров. Все остальные нюансы, в том числе, признание НКР, остаются «несущественными» в рамках данных позиций (Не будет секретом сказать, что такая же пассивная «солидарность» и «гармоничные» настроения были и до февраля 1988 года. Ничего, прорвало …).

Почему Россия столь заинтересована в принятии закона о недопустимости создания иностранных баз на территории стран-членов ОДКБ, в том числе, в Армении? США и НАТО активно работают с государствами-членами ОДКБ в Центральной Азии и с Арменией, и это не может не беспокоить Россию. В отдельных странах военное присутствие США и НАТО более существенно, чем России, и эта тенденция усиливается.

Но имеются и иные обстоятельства, которые сводят любые принятые законы к формальным шагам. А что касается прежних условий, в том числе, геополитических, то они уже не работают. Если несколько лет назад проблемы Абхазии и Южной Осетии являлись действенным ограничителем в приеме Грузии в НАТО, то сейчас это уже не преграда. Аналогичным образом российские базы на территории Грузии также ограничивали степень свободы для действий США и НАТО, но если бы даже российские базы сейчас оставались в Грузии, то это уже не рассматривалось как проблема для военного присутствия альянса.

Очень скоро возникнут обстоятельства, когда наличие российской базы на территории Армении не станет препятствием для США и НАТО, чтобы разместить в Армении свою базу. Так или иначе, если нынешняя стратегия США и Северо-Атлантического альянса будет развертываться и далее, то в Армении будет размещена данная база. И настало время, когда России вместо настаивания на принятии формальных законов в странах-партнерах было бы разумным разработать новые стратегии, предусматривающие сотрудничество с НАТО по «сдерживанию» в южных регионах угроз и претензий чрезмерно амбициозных государств.

Армения несомненно является той страной, которая фундаментально заинтересована в таком глобальном сотрудничестве с использованием ее геостратегического положения и предпочтений.

[Pandukht]

Клятва верности Минской группе

Ереванская газета «Новое время», видимо, опасаясь, что кто-то опередит ее в выражении преданности России и Минской группе, решила сделать пространное заявление с претензиями на анализ при ссылках на агентство Регнум - как ведущего сторонника и пропагандиста Минской группы.

«Российское агентство Регнум считает, что происходящее (сколь бы нелогичным оно ни казалось) имеет четкое рациональное объяснение. Добившись экстрадиции и демонстративно помиловав убийцу, президент Азербайджана добился того, к чему давно и откровенно стремился — к прекращению переговорного процесса в рамках Минской группы ОБСЕ.

Фактическое разрушение формата Минской группы является одним из важных условий реализации истинной цели, к которой стремятся в Баку: положить конец статус-кво в зоне карабахского конфликта. По мнению российских экспертов, в эту линию целиком и полностью укладывается недавно прозвучавшее из Госдепа США заявление о том, что в Вашингтоне отныне не уверены, “имеет ли отныне смысл организовывать мероприятия в рамках процесса мирного урегулирования конфликта» (http://www.nv.am/region/22155-2012-09-13-06-33-31).

Если ознакомиться со всем опубликованным материалом, то создастся впечатление, что это «Манифест ереванских обывателей и мелкой буржуазии», где содержится клятва преданности не только и не столько Минской группе, сколько России. Короче, «не время» («жаманак чи»), и это вечная ереванская логика, захлестывающая капитулянством все то, что называется «умеренным патриотизмом в рамках конституции». Самое время поставить памятник Минской группе с перечислением всех представителей трех держав, причем не только в Ереване, но и в Степанакерте. Можно также создать музей Минской группы и внести упоминание и положение о ней в Конституцию страны.

Логика «не время» имелась всегда - и перед самым началом карабахского движения в 1988 году, и всегда, когда нужно было принимать решения. Наконец-то армянское общество объединилось после шумных уличных и политических баталий при идейном и политическом лидерстве Минской группы. Все бы было не так плохо, если бы всевозможные инсинуации имели продолжение, то есть, а что же дальше?

Предположим, сохранили Минскую группу, и что? Это приведет к предотвращению войны? Это приведет к признанию НКР? Кто усиливается или ослабляется вследствие существования формата Минской группы? Это позволит обеспечить внешнюю поддержку различных политических групп? Это позволит обмануть время? Интересно, вспомнят лм имена, места обитания и адреса симпатизантов Минской группы, или все подзабудут, как всегда?

Когда страна и общество делают все, чтобы избежать войны, война непременно приходит, но удастся ли избежать катастрофы?

[Pandukht]

Классика исторических повторений

Растерявшийся и беспомощный президент США Барак Обама просит у Тайипа Эрдогана спасти его и Америку от гнева мусульман в различных странах, спровоцированных, видимо, противниками его администрации в преддверии президентских выборов в США.

США унижены и доведены до полного маразма расхлябанностью и отсутствием в команде Б. Обамы более-менее подготовленных и профессиональных специалистов, в том числе, по Ближнему Востоку. Как бы ни старался Обама уйти от затрат и непосредственного участия США, а также от ответственности за Ближний Восток и Южную Азию, и сбросить задачи на своих региональных партнеров, ему просто не дадут этого сделать, как не позволили осуществить так называемую «перезагрузку» в отношениях с Россией.

Если республиканцы сумели организовать дело Моники Левински, они сумеют создать любой скандал, тем более, в альянсе с Израилем и его друзьями в США. Слишком много сейчас поставлено на карту, чтобы стесняться в средствах.

Традиции прошлых десятилетий в США возрождаются, потому что Барак Обама затронул благополучие очень многих. Если даже республиканцы осознают, что Митт Ромни не станет президентом, им, так или иначе, необходимо максимальным образом подорвать базовые условия политики демократов. Возможно, делается ставка на будущее, на политическую борьбу в перспективе.

Нужно понимать, что команда М. Ромни - это не просто республиканцы, а достаточно правые и консервативные группировки, и неспроста в Государственные секретари в его гипотетической администрации прочат Джона Болтона, который просто не может не употребить антироссийские и многие другие радикальные тезисы в своих выступлениях.

Но Вашингтон далеко, а Ближний Восток близко. Как подсказывает историческая классика, когда западные державы принимаются решать свои вопросы на Востоке, страдают, прежде всего, восточные христиане. События в Сирии стали классическим примером «воспоминая о будущем»: христианские общины оказались перед угрозой уничтожения при хладнокровном наблюдении западного сообщества.

Нужно отметить, что в условиях этой волны возмущения мусульман, Турция и Азербайджан могут решить, что пришло время пойти ва-банк, и попытаться изменить ситуацию в Южном Кавказе. В данном случае может повториться история с Южной Осетией, когда уходящая администрация США решила создать проблему на десятилетия.

Теперь несколько иная ситуация, но схожая: республиканцы, утратившие надежды на приход к власти, хотели подать сигналы для создания еще одной проблемы, вернее, усугубить ее, что связано, опять же, с Россией.

Не исключено, что и команда Б. Обамы, крайне озабоченная нынешними событиями, попытается отвлечь внимание мусульманских движений и направить их против России.

Уже давно сложилось впечатление, что в Центральной Азии назревают военные конфликты с целью расстроить позиции Китая и сдержать его экспансию. Лучшим способом для этого стало бы вовлечение России в эти конфликты. Эти планы могут иметь многие цели, в том числе, и дезорганизация ОДКБ, а также влияние на усиление дистанции России одновременно от Пакистана и Индии.

Армения и ее друзья имеют многие возможности для развертывания отношений с американским истеблишментом по ряду важных вопросов, в том числе, и на уровне ведущих политических партий США. Конечно, нельзя сказать, что это не делается, но тематика в данных отношениях весьма ограниченная и явно недостаточная. В политике США время от времени наступает период «крутых поворотов», и необходимо заранее предусмотреть это.

Будем надеяться, что новое поколение армянских политиков в США будет действовать в более широком диапазоне, для чего имеются предпосылки. Сейчас очень важно понять, в каком направлении Россия будет вовлечена в региональную войну и какое место в этом сценарии принадлежит государствам-членам ОДКБ. Вместе с тем, всегда имеется возможность преодолеть эти неприятности и осуществить превентивные действия, то есть, имеется в виду быстрый разгром актуального противника, причем основательным образом.

К сожалению, Россия, так же, как и США, находится в растерянности и расхлябанности, и утратила волю в принятии решений, хотя у Москвы было много времени адаптироваться к новой ситуации на своем южном стратегическом направлении в ходе бойни в Сирии.

[Pandukht]

Очередное политологическое мнение

Солидарность армянского общества и, прежде всего, политологического «сообщества», крепнет. Так или иначе, армянский политический и неполитический класс приходит к единому мнению относительно необходимости продолжения переговоров и сохранения Минской группы.

Кандидат политических наук Нарек Галстян на сайте Panorama.am сообщает свое мнение: «Изменение содержания переговорного процесса возможно в том случае, если Степанакерт открыто заявит, что его не удовлетворяет последовательность, содержание обсуждаемых вопросов, укажет на наличие проблем и на необходимость продолжения переговоров в ином формате». В качестве нормального, оптимального формата Нарек Галстян указал на продолжение переговоров в рамках Минской группы ОБСЕ. Политолог добавил, что Степанакерт должен вернуться за стол переговоров и сам представить свое мнение и отношение.

То, что касается «изменения содержания переговорного процесса» - это просто пустой звук, за этой фразой ничего нет и не может быть. А вот продолжение переговоров в рамках Минской Группы - это очень существенное и ключевое обстоятельство, и политолог поддерживает нынешнее положение вещей. О каком «изменении содержания» может идти речь, если в рамках Минской группы обсуждаются вопросы: как и когда придется сдать сначала земли Низинного Карабаха, а затем и весь Карабах. Больше ничего в ходе этих переговоров не обсуждается и не может обсуждаться.

То, что касается благого пожелания, которое озвучивается много лет всеми кому не лень. Создается впечатление, что имеет место латентная мотивация: сбросить ответственность на кого-то там, на весьма абстрактный Карабах. В связи с этим предлагается вопрос всем подобным политологам, которые предлагают этот «сброс»: кто именно, кто персонально должен вести эти переговоры от Карабаха, назовите имя и фамилию. Не можете назвать? Тогда не лучше ли помалкивать?

[Pandukht]

Стратегия – как вариации

Многовариантность – довольно сложная и многогранная работа, и нынешние военные и политические стратегии невозможны без разработок различных вариантов, которые имеют не меньшее значение, чем общая генеральная идея.

В нынешних международных условиях, когда стратегии сами по себе стали весьма сомнительными, возникли факторы, которые привели к дефициту стратегий и отсутствию стратегий как таковых. В связи с этим было бы не совсем серьезно рассматривать стратегии мировых центров силы в отношении Южного Кавказа как детерминированные и долгосрочные концепты.

Следует принять во внимание, что Южный Кавказ вовсе не отличается доминированием тех или иных держав и альянсов и по-прежнему представляет собой регион, где все еще отсутствует стационарность внешнеполитических влияний и воздействий. Вместе с тем, Южный Кавказ, несомненно, является элементом системности в международной политике, и его роль и место отражают достаточно устойчивые интересы внешних игроков.

Такое двусмысленное положение региона обусловливает применение вариантов в планировании стратегических задач. Это означает ни что иное, как вполне допустимую коррекцию планов уже в период тех или иных экстремальных событий, прежде всего, с наступлением военного периода или войны. Ведущие державы сейчас достаточно близки к оценке и в части интересов по проблемам возможности войны или военных действий, и кризисных событий. Хотя полного совпадения взглядов и интересов, в данном случае, нет. Принципиальность сочетается со спекулятивностью, и в этом, во многом, заключается стиль и «образ» политики ведущих держав.

Данные пространные рассуждения связаны с желанием обратить внимание на то, что позиции и цели международного сообщества и, прежде всего, ведущих держав могут измениться по мере нарастания угроз и начала военного периода, а затем и военных действий. Само по себе возникновение военного периода, то есть начальной стадии непосредственной подготовки к военным действиям, создаст такие ситуации, которые приведут к пересмотру вариантов стратегий.

События в Сирии стали просто классикой поочередного применения внешними игроками сценариев, в зависимости от уже достигнутых обстоятельств. Сейчас становится понятным, что США, с самого начала данных событий, не имели сколько-нибудь определенно разработанного плана действий. Сейчас план имеет место, и он реализуется, но, очевидно, предстоит еще не раз изменить намерения и действия.

Можно допустить, что военный период уже начался, и он может перерасти или не привести к военным действиям. Поэтому именно сейчас необходимо более внимательно рассматривать позиции ведущих держав, так как в регионе традиционно большое значение придается позициям и интересам внешних заинтересованных сторон. Их позиции и интересы все еще поддаются пониманию и даже определенному расчету, имея в виду параметры времени, присутствия и реакции. Но очень быстро эти расчеты и понимание могут стать устаревшими и неадекватными.

Вполне допустимо, что США и Россия станут более заинтересованными в нарастании угроз и возникновении военных действий, конечно, по различным причинам. Пожалуй, только Франция и представляемая ею Европа по-прежнему не заинтересованы в военных действиях при любом сценарии. Конечно, при этом практически все будет зависеть от способности ведущих держав предотвратить или остановить начинающуюся эскалацию напряженности.

Пока что ни США, ни Россия, ни международное сообщество в целом, не сделали ни единого шага для ограничения военной эскалации и угроз войны. Не следует ли из этого, что два мировых центра силы и многие другие заинтересованные стороны вполне допускают войну как способ развязки тупиковой геополитической ситуации, которая сложилась в отношении Южного Кавказа?

Возникает вопрос: какая сторона конфликта все еще находится в более благоприятной ситуации - Армения или Азербайджан, с точки зрения военных действий, естественно, с учетом присутствия или отсутствия в регионе тех или иных игроков, способствующих развертыванию интересов или ограничивающих степень свободы Турции? Вполне понятно, что именно это и становится решающим фактором в сценарии, когда война обретет масштабный характер.

И отсюда, как продолжение рассуждений, вытекает: какая сторона конфликта более заинтересована в применении перманентных военных действий? И, как довольно второстепенная задача на фоне данных сценариев: кому в большей мере необходима Минская группа как формат переговоров? Политическое руководство Азербайджана может сколько угодно намекать или заявлять о тщетности деятельности Минской группы. Принимать во внимание данные заявления в Армении могут только очень ограниченные «образованцы», весьма далекие от аналитического опыта и подлинного интеллекта.

Сейчас, когда приближается 70-летие национального героя нашего народа Леонида Азгалдяна, хорошо бы вспомнить и заново осмыслить его слова, сказанные в трудные дни в Шаумянском районе: «Высшее достижение политики – убедить противника действовать по навязанным тобой планам и сценариям»; «Стратегия - это способ дезинформации»; «Интеллект нации, готовой к войне, способен выполнить любую политическую и социальную задачу».

[Pandukht]

Грузинские выборы

Грузинское общество внесло замечательный вклад в развитие мировой политики, сделав выборы в своей стране жестко привязанными на геополитическую целесообразность, и поэтому в других странах бывают справедливые и несправедливые выборы, а бывают грузинские выборы - как проекция геополитических интересов внешних акторов.

Грузинская политическая система удивительно проецирована с положением дел, например, в США в XIX или в первой половине ХХ века, когда реальная демократия успешно сочеталась с апартеидом и расовой сегрегацией. В современной Грузии армянское население рассматривается как безусловный ресурс властей, который запрограммирован на их поддержку при любом сценарии развития событий. Данное постыдное положение дел во многом стало возможным в результате поддержки, которая была оказана когда-то Арменией и различными армянскими группировками.

Была предпринята вполне успешная попытка ликвидации армянского общественного сектора в Джавахке и в Тбилиси, а взамен – создания заведомо недееспособных марионеточных организаций. Грузинские спецслужбы настолько сумели перемешать события и ситуацию, что сейчас, чтобы попытаться разобраться в создавшемся положении и выдвинуть новые инициативы, следовало завершить прежние сюжеты и все начать с «белого листа». Собственно, это и происходит, так как в Джавахке и в Тбилиси уже нет никаких иллюзий по поводу тех или иных компаний и группировок.

Сейчас во многих странах, где проживает многочисленное армянское население, сложилась тупиковая ситуация, когда армянский избиратель, независимо от принадлежности к тем или иным политическим группам, должен голосовать против власти. Ситуация в России еще раз подтвердила, что вовлеченность в интересы власти приносит огромный ущерб не только интересам армянского населения, но и Армении. Грузия и Россия - абсолютно тождественны в части стилистики и сущности политического режима страны.

Но, так или иначе, геополитика не покидает грузинские выборы и зримо присутствует на них. Сейчас становится понятным, что целая сеть неправительственных организаций, спонсируемых странами западного сообщества, усилено пытается внушить армянскому избирателю, что команда Бидзины Иванишвили и вся эта компания «Грузинской мечты» более националистична, чем правящий режим М. Саакашвили, и буквально питает ненависть к армянам. При этом не скрываются мотивации данных неправительственных организаций, обусловленные тем, что «Грузинская мечта» - это креатура России, и при этом приводятся всевозможные доводы и аргументы.

При этом, скорее всего, антиармянские устремления «Грузинской мечты» вполне очевидны, хотя в грузинской политической действительности практически невозможно обнаружить политическую группировку не с антиармянскими настроениями. Куда же деваться бедным армянам?

Деваться никуда не нужно, а твердо оставаться на своей земле и бороться за свои права. В нынешней подлейшей ситуации было бы идеально проголосовать по «принципу» 50 на 50. Это привело бы на следующих выборах грузинские партии и политиков к необходимости прилагать должные усилия для борьбы за голоса армян. Армянский «принцип» 50 на 50 - это то, чего достойна грузинская власть и грузинская политика.

Сейчас армянам Грузии как никогда нужна поддержка армянских политических организаций и СМИ, прежде всего, для сопротивления наглому давлению местных «армянских властей», отрабатывающих свой кусок общественного блага. В Грузии довольно быстро возникло новое поколение армянских общественных организаций, новой ментальности и с новым пониманием реальности и перспективы. Нужно их поддержать, в этом нет сомнений.

Что касается геополитики, то в этом вопросе все в порядке. Спонсирующее Грузию западное сообщество как никогда заинтересовано в экономическом и социально-духовном укреплении армянского населения в Грузии как важнейшем факторе разнообразия ситуации в стране, а также в сдерживании турецкой экспансии, перед которой Грузия пока бессильна.

[Pandukht]

Арабские государства и Азербайджан

С самого начала получения независимости Азербайджан находится на значительной дистанции по отношению к интересам арабских государств, что вызвано его тесным и разнообразным сотрудничеством с Израилем, а также союзническими отношениями с Турцией, к которой весьма настороженно относятся в арабском мире.

Международная политика арабских государств концентрировалась вокруг интересов четырех ведущих из них – Египта, Саудовской Аравии, Ирака и Сирии. Практически все другие страны арабского Ближнего Востока примирялись и координировали внешнюю политику с данной «большой четверкой», и даже государства Магриба, интересы которых, в значительной мере, ориентированы в иных направлениях, не могут игнорировать цели данных ведущих арабских государств.

Вместе с тем, государства данной «большой четверки» вовсе не самостоятельны во внешней политике, в особенности после разгрома Ирака в 2003 году они оказались, быть может, в большей внешней зависимости, чем ранее. За исключением Ирака, во всех других арабских государствах имеет место диспропорция между природными и людскими ресурсами, что не позволяет им заявить об амбициях во внешней политике. Внешняя политика ведущих и небольших государств в значительной мере блокирована и подконтрольна США, и они испытывают большое влияние со стороны европейских государств.

Египет испытывает серьезные глубокие проблемы в жизнедеятельности, Саудовская Аравия, несмотря на огромные затраты на вооружения, так и не сумела создать значимые в рамках региона вооруженные силы. Ирак все еще дезорганизован, и дальнейшая его судьба непонятна, а Сирия практически блокирована Турцией и Израилем, получая принципиальную поддержку практически только от Ирана. Иордания, государства Персидского залива и Аравии трансформировались в сателлиты США. Ливия во многом утратила свои прежние позиции и стала более сговорчивой с западным сообществом, Марокко, Алжир и Тунис избрали путь интеграции с ЕвроСоюзом и, наконец, Судан сам по себе незначим в мировой и региональной политике.

Вместе с тем, арабские элиты сформировали сетевые структуры религиозно-радикального типа, ведущие ассиметричные формы внешнего воздействия, которые стали альтернативными внешнеполитическими ресурсами и наиболее активным образом выражают арабские внешнеполитические амбиции и намерения. Нынешние арабские революции, которые, так или иначе, радикализируют ситуации в арабских странах, безусловно сработают на еще большее недоверие и враждебность в отношении Азербайджана, который, при всех его финансовых возможностях, так и не проявил своей позиции по поводу этих событий.

Актуальные арабские элиты не имеют каких-либо направленных интересов в отношении Южного Кавказа, который традиционно рассматривают как некогда отсталую провинцию арабского халифата и, вследствие «конкретики» арабского мышления, являющуюся в настоящее время маргинальной зоной интересов США, Европы, России, Турции и Ирана.

В последнее время арабский капитал обозначил свою заинтересованность в инвестициях в страны Южного Кавказа, в основном в сервисную сферу Грузии и Азербайджана. Во всех странах Южного Кавказа расположены дипломатические миссии ряда арабских государств, но до сих пор ни одно из этих государств не пыталось развернуть последовательную и значимую политику в регионе. Тем не менее, Азербайджан является исламской страной и, так или иначе, это должно быть обозначено в политике арабских государств.

Арабские государства, которые принято называть «прифронтовыми», то есть Сирия, Египет, Ливан, рассматривают Азербайджан, прежде всего как государство, сотрудничающее в широком диапазоне с Израилем. Данную позицию арабских стран поддерживает Иран, чья позиция в отношении Азербайджана оказывает влияние на настроения всего исламского мира. В отношении Израиля Азербайджан придерживается модели турецкой политики, пытаясь путем кооперации с Израилем в экономической, военно-технической, политической сфере приобрести позиции в арабском мире.

Азербайджан, испытывая надежды на поддержку арабских государств в части карабахской проблемы, так и не обнаружил никакой помощи и поддержки, и пытается проводить политику балансирования между Израилем, арабами и Ираном, с надеждой обрести поддержку исламского мира. Арабские правящие элиты считают необходимым проведение гибкой и маневренной внешней политики и, конечно же, рассматривают Азербайджан как страну, где, при определенных условиях, они могли бы приобрести некоторые позиции, и поэтому со стороны арабов нет целенаправленной враждебности к этой стране. В отношении Азербайджана арабы пытаются проводить такую же политику, что и в отношении Турции. То есть, несмотря на явное наличие турецко-израильского альянса, арабы не хотели бы закрывать Турции «двери» в свой мир.

Нужно отметить, что приглушенное неприятие арабскими странами политики Азербайджана и Турции во многом сформировалось в условиях, когда ряд арабских и исламских государств активно сотрудничают с Израилем. Однако Турция – гораздо более влиятельное государство, чем Азербайджан, и игнорировать ее труднее, когда Азербайджан - достаточно изолированное государство в регионе, и ему уделяется несравненно меньшее внимание. Однако и этот период, а именно - «мода на Турцию» в арабских обществах прошла, и ее все более рассматривают как государство, имеющее экспансионистские цели на Ближнем Востоке.

В последние годы возникли новые международные и региональные условия, связанные с «новой» политикой Турции в отношении Израиля и арабских государств. Турция стала иной и пытается демонстрировать свою лояльность к арабскому и исламскому миру, хотя не многие из ведущих исламских государств с доверием и дружелюбием относятся к этой позиции Турции. В арабских странах пытаются одновременно обнаружить аналогичные приоритеты и сомнения в политике Азербайджана. Тем не менее, Турция и Азербайджан по-прежнему остаются партнерами Израиля и США, и именно это доминирует в позиции арабских государств.

Следует отметить, что пока политика арабских государств в Южном Кавказе осуществляется через призму интересов двух ведущих государств региона, то есть Ирана и Турции, а также мировых центров силы – США, ЕвроСоюза и России. Тем не менее, транснациональные исламские радикальные организации, выражающие во многом интересы и цели Саудовской Аравии и ее партнеров из государств Персидского залива, в гораздо большей мере оказывают влияние на Азербайджан.

Саудовская Аравия является основным соперником Турции в попытках добиться приоритетного положения в рассматриваемых регионах. В отличие от Турции, Саудовская Аравия в своей деятельности широко использует каналы различных влиятельных международных и саудовских мусульманских организаций: «Организация исламская конференция» (ОИК), «Организация международного исламского спасения» (МИОС), «Всемирная исламская лига» (ВИЛ), Лига исламских государств (ЛИГ), Организация исламских городов, «Аль-Игаса», «Аль-Ибрагим», «SAAR Foundation», «Тайба»; активно способствует созданию на территории мусульманских регионов России и СНГ филиалов указанных организаций с целью распространения идей ваххабизма, привлечения на свою сторону максимально возможного количества верующих, а также компрометации местных действующих религиозных авторитетов и продвижения на их посты своих ставленников.

В этом плане заслуживают внимания попытки создания религиозных обществ «Байт-Аллах» и «Сура» в качестве альтернативы ДУМЕС. Деятельность этих и ряда других организаций координируется Службой общей разведки (СОР). Заслуживают внимания и попытки продвижения лидеров подконтрольных СОР мусульманских религиозных организаций в органы государственной власти и управления Российской Федерации, создания просаудовского лобби. Например, движения «Нур» и Союз мусульман России пытались выставить своих кандидатов на выборах в Госдуму 1995 года.

Эффективно используется и канал паломничества, причем, особое внимание уделяется паломникам из мусульманских регионов России и республик СНГ, поток которых существенно увеличился за последние несколько лет.

Осуществляется целевое финансирование строительства религиозных и культурных исламских центров, духовных учебных заведений, оплачивается обучение местной молодежи в теологических учебных заведениях Саудовской Аравии, где осуществляется ее соответствующая обработка и изучение. Создан ряд духовных учебных заведений на территории мусульманских регионов России, например, «Мухаммадия» в Казани. Предпринимаются попытки добиться вступления мусульманских автономий в международные исламские структуры (Организация исламской конференции, Исламский банк развития и др.), устанавливаются деловые связи в режиме наибольшего благоприятствования.

Заслуживает внимания и укрепление позиций Всемирной организации спасения ислама «Аль-Кавсар», ставящей целью создание на территории Поволжья и Урала независимого государства Арабстан, ориентированного на КСА.

В ряде случаев спецслужбы Саудовской Аравии используют организационные структуры исламских экстремистских организаций, действующих в других странах - марокканские «Аль-Адль Уаль-Исхан», «Аш-Шабиба Аль-Исламия» и другие, оказывая при этом существенную материальную помощь последним.

Заслуживает внимания и помощь, оказываемая Саудовской Аравией различного рода экстремистским организациям, включая чеченских сепаратистов. Причем, упор в данном случае делается, прежде всего, не на расчленение России, а на как можно более широкое распространение идей ваххабизма. Именно этим объясняется существенный рост количества последователей этого течения ислама в «горячих точках», прежде всего в Чечне.

В Азербайджане имеют своих представителей практически все исламистские организации Саудовской Аравии, Египта, Кувейта и других арабских стран. Данные представители расположены в Баку или в пригородах столицы Азербайджана в многочисленных и многонаселенных поселках Апшерона. Реализуется принцип разнообразного присутствия. Одни организации - «Организация международного исламского спасения» (МИОС), «Всемирная исламская лига» (ВИЛ), Лига исламских государств (ЛИГ), Организация исламских городов, «Аль-Игаса», «Аль-Ибрагим», «SAAR Foundation», «Тайба», «Байт-Аллах», «Сура», «Нур», являющиеся, так или иначе, ответвлениями и филиалами «Братьев-мусульман», создали в Азербайджане офисы и небольшие конторы, которые занимаются благотворительностью, вербовкой кадров, подготовительной деятельностью для создания многочисленных организаций, а также разведывательной деятельностью.

Однако, имеются признаки того, что по решению саудовского отделения «Братьев-мусульман» и правления фонда «Аль-Харамейн», именно данная организация рассматривается как головная в осуществлении салафитской программы в Азербайджане. Шиитское духовенство Азербайджана пытается сопротивляться деятельности данных суннитских организаций, но без особого успеха, и вынуждено обращаться за помощью к властям.

Перед Саудовской Аравией, Объединенными Арабскими Эмиратами и Кувейтом стоят задачи: расширение своего влияния на Азербайджан, использование его территории для транзита фальшивой валюты и наркотиков в Россию и далее на Запад; возможное расчленение, а затем присоединение части Азербайджана; переориентация мусульманских регионов России и бывшего СССР на исламский путь развития; объединение прикаспийских мусульманских республик в исламский союз под своей эгидой; экономическое доминирование в регионе: контроль прикаспийских нефтяных промыслов и добычи осетровых рыб, мировая монополия на производство черной икры; усиление роли исламской общины в регионе, стремление к обретению позиций лидера возрождения ислама фундаменталистской направленности; обострение отношений России с Турцией, Ираном и США; стремление к приобретению вооружения российского производства.

В связи с активной ролью исламских суннитских организаций салафитского типа и толка в Азербайджане, представляет интерес возможное вмешательство этих структур и стран, которые заинтересованы в их деятельности, в карабахскую проблему. До сих пор арабы и другие исламские государства сформировали свою солидарную позицию в отношении карабахской проблемы. Несмотря на попытки Турции, Пакистана и Азербайджана принять в Организации Исламская Конференция жесткую резолюцию по отношению к Армении, противостояние Ирана и Сирии привело к принятию более ограниченных резолюций, не блокирующих Армению в исламском мире. Армения продолжает развивать отношения с Ираном, большинством арабских государств и другими исламскими странами. Анализ и консультации, которые были проведены со многими арабскими, иранскими и турецкими экспертами, позволили сформировать некоторые оценки и взгляды по этой проблеме.

В настоящее время очаги салафизма в Азербайджане весьма косвенно и формально затрагивают карабахскую тему, главным образом, как повод обвинений правящих властей в сотрудничестве с Западом по данной проблеме. Данные организации имеют другие приоритеты и не отвлекаются на второстепенные для них темы. Вместе с тем, в случае возобновления военных действий салафитские организации, скорее всего, проявят к этому интерес и, возможно, их небольшие подразделения проявят готовность принять участие в войне, но исключительно исходя из намерений набрать авторитет для ситуации, в которой Азербайджан потерпит военное поражение, что привело бы к смене власти.

Эта ситуация может стать весьма желаемой для салафитов, а, возможно, и для организаций шиитского направления, то есть, главным образом, инициированных Ираном, может стать ключевой в развертывании событий, направленных на смену власти.

Нужно сказать, что представляется довольно странным, что эта возможная ситуация прорабатывается даже в столь отдаленных от Азербайджана центрах исламской политики, как группы «Братьев-мусульман» в Иордании и Египте. Это можно было услышать от преподавателей ряда исламских авторитетных образовательных учреждений, от дипломатов арабских стран, работающих в Европе, а также от курдских политиков и экспертов, наблюдающих за процессами в Южном Кавказе, в том числе, в Азербайджане. Данные оценки повлияли также на мнения немногочисленных российских исследователей, занятых исламскими темами на Кавказе.

В общении с экспертами, рассматривающими угрозы и риски энергокоммуникационного бизнеса, можно отметить их внимание к возможности возрастания угроз для транспорта нефти и газа в Кавказско-Каспийском регионе со стороны исламских организаций и групп в Азербайджане. Прежде всего, изучением этих оценок и перспектив заняты эксперты в Великобритании ,и в меньшей степени, в США. Нужно отметить, Иран также внимательно отслеживает угрозы и риски, исходящие от салафитских организаций в Азербайджане.

По общему мнению, существует заинтересованность Саудовской Аравии и других арабских нефтедобывающих стран в усилении напряженности во всем Южном Кавказе в связи с возможными колебаниями цен на нефть, а в случае серьезных возмущений на трассах южно-кавказских нефтепроводов могут возникнуть довольно существенные корректировки в ценах и в страховании транспортировки.

По другим оценкам даже при существенных акциях возмущения на трассах нефтепроводов в Южном Кавказе существенных изменений в энергетической ситуации в мире не произойдет, что продемонстрировала российско-грузинская война лета 2008 года, хотя карабахская война может иметь другие масштабы и протяженность во времени. В самое последнее время Азербайджан предпочел встать на сторону оппозиционных сил в Сирии, но вряд ли это принесет ему предпочтительные позиции на Ближнем Востоке. Для арабов Азербайджан был и остается союзником и другом Израиля.

В целом Азербайджан пока в большей мере рассматривается арабскими странами как арена для развертывания деятельности сетевых исламских организаций для создания «геополитического задела» на будущее, чем как внешнеполитический партнер.

[Pandukht]

Правозащитники и право наций

Существующие в Армении правозащитные организации представляют собой в основном способ трудоустройства для определенного контингента людей, придерживающихся некоторых норм и правил поведения, внедренных извне. Ни одна правозащитная организация в Армении ни разу не выступила в защиту, например, прав армянского населения в Джавахке и вообще в Грузии.

Между тем, правозащитные организации западного сообщества вмешиваются в любые проблемы в любой стране, конечно же, селективно, в соответствии с определенными политическими целями.

По существу, в Армении не существует более-менее самостоятельных правозащитных организаций, это, скорее, филиалы и марионетки зарубежных структур такого рода. Вместе с тем, Армения и регион Кавказа нуждаются в существовании и деятельности правозащитных организаций. Это стало бы важным ресурсом политики Армении, дало бы возможность проводить активную региональную политику.

В регионе Кавказа существует много проблем, связанных с дискриминацией и репрессиями в отношении этнических сообществ, прежде всего, в Азербайджане. Западное сообщество, Россия и Иран последовательно начинают интересоваться положением талышей, лезгин, аварцев и других этнических групп в Азербайджане. Наличие правозащитных организаций в Армении, которые занимались бы этими вопросами, позволило бы непосредственно участвовать в международном обсуждении и в защите прав данных этнических групп.

Но вряд ли доноры и спонсоры правозащитных организаций в Армении допустят, чтобы они занялись этими проблемами. Настало время создать независимые правозащитные организации в Армении, которые занимались бы проблемами этнических групп в Азербайджане, Грузии и России, а также в других странах.

[Pandukht]

Временный сбой во французской политике

Президент Николя Саркози осуществлял внешнюю и внутреннюю политику, которая была сформирована вовсе не только его политической командой. Данная политика стала результатом длительного процесса развития французского истеблишмента и понимания новых приоритетов.

Во внешней политике Н. Саркози успешно проводил курс на развитие многовекторности и сбалансированности, вернув Францию в военную организацию НАТО, урегулировав отношения с США, вступив в военный альянс с Великобританией, тем не менее, сохранив «де голлевскую» модель приоритетных отношений с Германией, одновременно развивая деловые отношения с Россией и Китаем. Н. Саркози стремился оздоровить экономическую политику, преодолеть разбухшую социальную политику.

В отношении Турции политика Франции никогда не была столь определенной и предметной, когда были задействованы все возможные ресурсы для сдерживания турецкой экспансии. В настоящее время внешняя политика Франции стала гораздо менее определенной, как во внешнем, так и в экономическом аспекте.

В Париже подвергают сомнению целесообразность нахождения в военной организации НАТО и, тем самым, сближение с США. Вместе с тем, и европейская политика Франции стала более разбалансированной: не секрет, что отношения с Германией не оказались более солидарными.

Нельзя сказать, что во французской политике наблюдается растерянность и неопределенность, но в том, что она сейчас переживает некий временный сбой эффективности, не сомневаются политические эксперты, в особенности, правого направления. Данная неопределенность получила распространение и на турецкое направление французской политики, когда позиция Франции стала более чем противоречивой.

В части экономической политики Франсуа Олланд уже продемонстрировал необходимость гибкости и компромиссов, и в отношениях с Германией усилилась солидарность, прежде всего, по экономическим вопросам, касающимся всего Европейского Союза. Политика Н. Саркози была результатом не временных интересов, а глубоко осмысленной стратегии и, так или иначе, Франция будет продолжать данный курс, предполагающий также и решение проблем европейской безопасности и активную региональную политику в направлениях Средиземного моря, Ближнего Востока, Восточной Европы и Кавказа.

Современная международная политика не оставляет места популизму и сбоям в осуществлении стратегий. В социально-экономической политике также невозможно отказаться от ограничений социальных программ, чего требует жесткая реальность. Возможно, со временем произойдут некоторые перемены в политической команде Ф. Олланда. Франция несомненно сохранит роль политического лидера Европы и активного участника региональной политики, выражающей во многом интересы Евроатлантического сообщества.

[Pandukht]

Американо-иранский альянс

Американо-иранский альянс - это вовсе не фантазия и не воспоминание о будущем, это вполне ощутимая реальность, влияющая на глобальную политику. Данная реальность имеет множество определений и идеовариаций, прежде всего, геополитического свойства.

Находясь между арабскими и тюркскими, преимущественно суннитскими, мирами, ирано-шиитская цивилизация представляется важнейшим стабилизирующим фактором на огромной арене Ближнего Востока, Передней и Центральной Азии, оказывая влияние на всю Евразию и сопредельные регионы. Без иранского фактора геополитика и стратегии США были бы тщетными и просто невозможными, и в Вашингтоне это очень хорошо осознают не только в администрации, но и весь истеблишмент США.

Иран вовсе не случайно длительное время являлся стратегическим партнером США, участвуя в проамериканских и пробританских переднеазиатских военно-политических альянсах. США никогда и ни при каких обстоятельствах не допускали каких-либо инициатив по фрагментации Ирана, в том числе, по этническому признаку. Такие инициативы были бы катастрофическими, прежде всего, для самих США. В обозримой перспективе данные интересы США в отношении Ирана будут выражены и реализованы в еще большей мере и, так или иначе, произойдет демонстрация данных очевидных американских позиций.

Заявление, прозвучавшее в Конгрессе США по поводу сепаратизации Ирана, совершенно не соответствует информационно-аналитическому потоку, который формируется в американской политике весьма системным образом и отражает политику США. Ничего этого нет и не может быть, аналитическое сообщество США молчит и никак не реагирует на данную инициативу. По крайней мере, так выглядит политическая реальность сейчас.

Тем не менее, подобные инициативы не происходят из ничего. Третирование и шантаж Ирана, рычаг давления на него - это очевидная задача. Но имеет место и другая задача более оперативного назначения. Речь идет о вовлечении Турции в долговременный проект противостояния с Ираном и отвлечении Турции от Ближнего Востока, что представляется, быть может, сейчас и в будущем более важной задачей, нежели шантаж и давление на Иран.

Кроме того, можно предположить, что данный проект вполне соответствует одной из приоритетных задач – направить Турцию в сторону Центральной Азии, но, при этом, в обход Южного Кавказа, который США зарезервировали за своей стратегией. Американцы понимают, что в Центральной Азии политика Турции провалится в очередной раз, так как в этом регионе уже доминируют другие, более мощные державы. Но в Южном Кавказе Турция может наломать дров, и ее нужно отвлечь от этого региона, так же, как и от Ближнего Востока.

Северо-западные провинции Ирана, как никакой иной проект, станут важным элементом большой игры с участием Турции, скорее как объекта, а не субъекта политики.

[Pandukht]

Почти открытым текстом

Несмотря на весьма двусмысленные публичные заявления, а, может быть, и вследствие именно этой двусмысленности, политическое руководство Армении, понимая возможную катастрофу внешней политики, прежде всего, для себя лично, практически дало понять, что не будет участвовать в переговорах в формате Минской группы.

Это же самое подтвердили американцы и европейцы, которые заинтересованы в еще большей дезорганизации региональной политики Турции и России, и в том, чтобы не допустить сближения или принципиальных договоренностей между этими двумя государствами, а также блокировать Турцию и Азербайджан в геополитическом плане, тем самым, усилив контроль над ними.

Минская группа остается весьма сомнительным внешнеполитическим ресурсом только России, да и та, скорее всего, довольно быстро переориентирует свои инициативы и предпримет новые усилия в целях компенсировать утрату своих позиций в связи с нивелированием Минской группы. США и Франция, видимо, будут предпринимать попытки по переформатированию политической идеологии Минской группы, формулируя цели и задачи. То есть место ущербной политики «урегулирования» займет задача – достижение управляемой безопасности с точки зрения интересов Западного сообщества.

России придется либо войти в острую конфронтацию по поводу «карабахской темы», что вряд ли возможно, либо адаптироваться к данной новой ситуации.

Нельзя исключать, что в нынешней команде армянского политического руководства имеются различные мнения и позиции по поводу продолжения переговоров. Но те, от деятельности которых действительно зависит судьба страны, прекрасно понимают, что как бы ни были «комплиментарны» и «доброжелательны» внешние одобрения по поводу декларативной готовности Армении продолжать переговоры, все это настолько фальшиво и однозначно, что реальные переговоры обернутся катастрофой не только для страны, но и для команды в персональном аспекте.

Данные мнения и позиции невозможно оставлять в тени достаточно долго. Армянское общество, вернее, марионетки и наймиты продолжают отстаивать существование Минской группы исключительно по заказу российской креатуры. Более ущербной и дегенеративной позиции трудно предположить. При этом совершенно стерты различия и границы интересов соперничающих политических группировок и компаний.

Нужно быть болезненно ограниченными и интеллектуально ущербными людьми, чтобы видеть в позиции Азербайджана в части критики и недовольства Минской группой признак и ориентир для размышлений и выбора позиции для Армении. Для Азербайджана Минская группа – это единственная возможность мотивировать свое поведение во внутреннем и внешнем аспекте, спастись от войны и несомненного военного поражения, поддерживать существование правящего режима.

Для Турции Минская группа – это оправдание отсутствия сигнала о начале войны, объяснение Азербайджану своего поведения, устранение от больших неприятностей и, главное, попытка не дать вовлечь себя в еще большую геополитическую блокаду и изоляцию. Сейчас в Баку понимают реальность не в меньшей степени, чем в Анкаре, для этого было достаточно времени и возможностей.

Минская группа вполне соответствует трусливо-иждивенческой ментальности азербайджанцев и их истеричного руководства. Минская группа для Азербайджана - это не только формат переговоров, но и единственная реальность, «привязывающая» его к карабахской провинции.

Сейчас подаются убедительные сигналы, что настало время радикально изменить не только международную политику по отношению к «карабахской теме», но и приступить к определению международного статуса Нагорно-Карабахской Республики, а также подлинному решению проблемы Низинного Карабаха, что практически невозможно при сохранении идеологии Минской группы.

Если сейчас не будут радикально изменены формат и идеология отношений по поводу «карабахской темы», то переговоры, в соответствии с контрармянскими Мадридскими принципами, неизменно приведут к войне, причем в гораздо худших условиях для Армении.

[Pandukht]

Формат для Большого Ближнего Востока

В политической литературе, посвященной проблемам Ближнего Востока, все чаще употребляется понятие «переформатирование», причем, видимо, ни разу не было предложено хотя бы приближенного определения данного понятия. Выражение «переформатирование» применяется, скорее, как самое общее суждение об ожидаемых кардинальных изменениях в регионе, что подразумевает, видимо, изменение внутренней и внешней политики государств, изменение государственных границ или возникновение новых государств. Хотя и данные предположения остаются только приближенными в применении к процессам, происходящим на Ближнем Востоке.

Неоконсервативная администрация Дж. Буша выдвинула в свое время идею ускоренной демократизации Ближнего Востока, что так и осталось, в лучшем случае, в резерве внешней политики США. Администрация Б. Обамы стала развертывать свою внешнюю политику с иным пафосом и стилем, декларировав намерения свернуть, а, вернее, перегруппировать воинские контингенты в Ираке и в Афганистане. Эксперты-концептуалисты в Европе и в России отказались принимать версию о том, что США не были причастны к революционным и протестным событиям в арабских странах. Последующая активность США в поддержке Франции и Великобритании в действиях в Ливии дает основания этим экспертам более уверенно утверждать о непосредственной причастности США к давлению и применении силы в отношении арабских режимов.

Тем не менее, трудно допустить, что США, оказавшиеся в невероятно сложной ситуации в части Афганистана, Ирака и экономического кризиса, были заинтересованы в данных инициативах, в особенности в применении силового давления. Конечно, не исключено, что европейские союзники предварительно договорились с Вашингтоном по поводу операции в Ливии, а также по проблемам Сирии и других арабских стран, но было бы более обоснованно рассматривать участие США как политику, которая осуществлялась вдогонку данным событиям.

Несомненно то, что США разработали многовариантные планы вмешательства в процессы в регионе и всегда готовы оперативно вмешаться и инициировать события, но в настоящее время вряд ли очень заинтересованы в новых инициативах. Тем не менее, США к началу 2011 года были близки к развертыванию нового этапа своей политики в отношении Большого Ближнего Востока, и Вашингтон предпочел в достаточной мере активизировать НАТО в направлении этого региона.

Средиземноморье стало тем регионом, где интересы США и их европейских союзников, прежде всего, Франции и Великобритании, совпали. В части европейской безопасности регион Средиземного моря представляется приоритетным, и именно на данной региональной арене происходит реанимация целей, принципов и интересов НАТО. Отстраненность Германии и таких государств, как Польша и Турция, от операции в Ливии и вообще от средиземноморской политики, вовсе не опровергает задачу по общим задачам НАТО.

США намерены в ближайшие 10 лет сократить оборонный бюджет на 35–40% и, несмотря на некоторые перспективы более тесного сотрудничества с Францией, Великобританией, а также Италией, перед США вскоре встанут новые проблемы, в том числе, политико-стратегические, возникает задача нового осмысления стратегии и приоритетов в целом, подходов и приемов во внешней политике в отношении регионов.

Главной задачей внешней политики США в XXI веке останется сдерживание экспансии Китая в различных функциональных и пространственных направлениях. Если эта задача не будет достаточно обеспечена политическими и оборонными ресурсами, то в иных регионах американская политика просто потерпит катастрофу. Вполне возможно допустить, что США сбрасывают проблемы в отношении Средиземного моря и Ближнего Востока на европейских союзников, собираясь в ближайшие десятилетия более активно заняться проблемами Китая.

Данные рассуждения имеют смысл, чтобы выяснить, насколько США намерены серьезно переформатировать Большой Ближний Восток в обозримой и в более дальней перспективе. Китайская проблема, являющаяся для США глобальной, прежде всего, содержит задачи в Юго-Восточной Азии, на Дальнем Востоке, в Центральной и Южной Азии, то есть в регионах, являющихся «ближним поясом» сдерживания китайской экспансии. Вместе с тем, американцы имеют большие основания для опасений также и в Африке и на Ближнем Востоке, где все более ощущается экономическое и политическое присутствие Китая.

В последние годы Китай пытается утвердить свое военное присутствие в Индийском океане, опираясь на партнерство с Пакистаном, пользуясь пакистанско-индийскими противоречиями. Китай очень активен в отношениях с арабскими государствами, пытаясь выяснить и развернуть отношения стратегического характера. Нужно также отметить, что США не могут всецело рассчитывать на европейских союзников в решении задач на Ближнем Востоке. Операция в Ливии продемонстрировала, что, несмотря на оборонные возможности Великобритании и Франции, данные державы затрудняются провести вполне самостоятельно даже такую довольно локальную операцию.

Прежде всего, необходимо понять, какие факторы оказывают основополагающее влияние на политику западного сообщества в отношении Ближнего Востока. Несмотря на важность многих стратегических целей и задач, главным фактором выступает нефть. При этом задачей США является не столько получение ими ближневосточной нефти, а контроль за этими ресурсами и недопущение влияния на государства региона определенных держав. Арабские монархии Персидского залива представляют собой «оккупированные» американцами государства, причем эти государства не в состоянии обеспечить свою внешнюю и внутреннюю безопасность без поддержки и опеки США.

Алжир как нефтеэкспортирующее государство, также находилось под контролем. Вне контроля, во всяком случае, вне должного контроля находились Ирак и Ливия. Нужно было решить проблемы установления контроля над этими странами, и сейчас эта задача решена при участии некоторых партнеров США в той или иной последовательности. Но что же теперь предстоит Ираку и Ливии? Это - полиэтнические и поликонфессиональные страны, и есть все возможности по их дефрагментации.

Данные условия в особенности созрели в Ираке, где три – четыре общины стремятся к утверждению своих прав и позиций, прежде всего, в части территорий и доли в доходах от добычи и экспорта нефти. Но США не спешат и никогда не спешили фрагментировать Ирак, так как целостность этого государства остается главным аргументов американцев в диалоге с арабскими странами по поводу проблемы Ирака. Видимо, для США наиболее приемлемым форматом политического существования Ирака является федеративное устройство, что позволяет более адекватно контролировать Ирак. Кроме того, более 63% населения Ирака составляют шииты, которые находятся под влиянием Ирана и, несмотря на то, что иракские шииты – прежде всего арабы, и им не чужд иракский патриотизм, но со временем шииты подпадут под еще более сильное влияние Ирана как более крупного и сильного государства.

То есть сохранение государственно-территориальной целостности Ирака является более желательным сценарием для США. Во всяком случае, в настоящее время вряд ли США планируют изменить это положение. Ирак обладает 18,5 млрд. тонн нефти и занимает третье место в мире после Саудовской Аравии и Ирана, являясь сейчас важнейшей «резервной бочкой» нефти, которая должна обеспечить экономическую стабильность западного сообщества до тех пор, пока будет создан реактор управляемой термоядерной реакции.

Аналогичная функция закреплена за Ливией, чьи ресурсы также теперь под контролем. Поэтому США сейчас незачем переформатировать границы данных арабских государств. В отношении арабских нефтедобывающих стран рассматривается иное переформатирование, то есть социально-политическое, что означает смену режимов, внедрение более демократических форм правления. Это необходимо Западу вовсе не как самоцель, то есть демократия во имя демократии, а устранение в этих странах влияния радикальных исламских и леволиберальных движений, что может привести к выходу данных государств из-под контроля. То есть данное переформатирование призвано играть на опережение неотвратимых событий. Оппозиционные настроения в богатых монархиях Персидского залива более значимы, чем это представляется многим наблюдателям, и разведывательные службы США знакомы с этой проблемой, видимо, очень хорошо.

Другим фактором на Ближнем Востоке является «чисто» геостратегический, и государством, которое никак не соответствует интересам США и ведущих европейских государств, является Сирия. Сирия занимает особое место на Ближнем Востоке, и очень длительное время борьбу за влияние в Сирии ведут многие державы: США, Франция, Россия, Иран, Турция, Египет, Саудовская Аравия и другие. Правящий режим в Сирии несколько десятилетий умело лавировал между этими силами, время от времени сближаясь с отдельными государствами, предоставляя им различные услуги оборонного и геополитического характера. Борьба за Сирию неоднократно приводила к региональным кризисам, и в настоящее время эта ситуация повторилась, но уже беспрецедентно угрожающим образом.

С Сирией связаны такие задачи, как устранение влияния Ирана в Восточном Средиземноморье, недопущение усиления влияния Турции в арабском мире, успех борьбы Саудовской Аравии и ее партнеров в Персидском заливе против иранского и шиитского влияния, обеспечение безопасности Израиля, вытеснение России из Средиземноморского бассейна и многие другие задачи. Франция затратила много времени и усилий для убеждения правящего режима в Сирии в необходимости провести демократические реформы и в большей мере интегрироваться в западное сообщество. Много надежд возлагалось при этом на молодого президента Башара Асада, который был более чем расположен к проведению реформ, но его политическое окружение и новая буржуазия не позволили это осуществить.

Фрагментация Сирии представляет собой, быть может, наиболее опасную задачу, что может привести к большой региональной войне, разрушению нефтяной промышленности, а, возможно, - и к геополитической катастрофе.

Можно говорить уверенно, что ни США, ни Европа не заинтересованы в радикальном переформатировании Сирии, имея в виду устранение от власти алавитского клана и овладение властью суннитского большинства. Сирии в этом случае угрожает не только национальная катастрофа, но и установление в стране радикального исламистского режима, подчиненного Саудовской Аравии. Поэтому «гибель» Сирии как целостного государства исключается. Вместе с тем, сохранение у власти в Сирии нынешнего алавитского клана обусловит усиление влияния России и Китая и, конечно же, Ирана. Поэтому не все задачи западного сообщества на Ближнем Востоке имеют решения.

Но если рассматривать не «классический» Ближний Восток, а так называемый Большой Ближний Восток, то геополитическое переформатирование становится более актуальным, и следует выяснить эти вопросы в отношении, прежде всего, двух государств – Пакистана и Турции, Эти две крайне амбициозные станы с бешеной скоростью выходят из-под контроля США и стремятся проводить вполне независимую от США внешнюю политику. Перед США стоит суперзадача, которая все еще не имеет решения – обеспечение контроля над ядерным потенциалом Пакистана и над его региональной политикой.

По оценке ряда американских и британских экспертов, специализирующихся не только по Южной Азии, Пакистан подвергается распаду вовсе не из-за инициатив США, они напоминают, что однажды Пакистан уже раскололся, когда было создано государство Бангладеш. США не могут допустить создания китайско-пакистанского альянса, который, так или иначе, будет пользоваться поддержкой Саудовской Аравии и других арабских государств и может стать «полюсом» притяжения для арабского и исламского мира.

По выражению оригинального британского политолога и мыслителя Анатоля Лиевена, автора книги о Пакистане, работавшего с Вашингтоном, «сейчас США не имеют целей фрагментации Пакистана, потому что все еще имеются надежды на сотрудничество, но если этого не произойдет, можно допустить, что американцы будут вынуждены решить эту задачу». Если внимательно проследить за публикации американских авторов о Пакистане и о Южной Азии на протяжении примерно 10 лет, то можно убедиться, каким образом последовательно идея переформатирования Пакистана становится предметом рассмотрения аналитических кругов США. В настоящее время нет никаких твердых возражений против того, что задача фрагментации Пакистана не вмещается в стратегические планы США.

С Турцией дело обстоит сложнее, так как это ближайший союзник США и НАТО и по-прежнему формально остается в статусе стратегического партнера Атлантического альянса. Сейчас уже не требуется больших затрат времени, чтобы продемонстрировать изменения, происшедшие в отношениях Турции с Западом. Турция становится неуправляемой и весьма опасной, причем на различных геостратегических направлениях. США наносят удары по Турции внешнего и внутреннего характера, и главным фактором переформатирования этой страны является курдский.

Курды обретают ведущую роль в переформатировании всего Большого Ближнего Востока, ставя под сомнение безопасность и целостность всех четырех стран, на территории которых находится расселение курдского народа. В настоящее время Турция и Азербайджан прилагают большие усилия для развития политического сотрудничества с курдскими партиями и группами, которые относительно толерантно относятся к Турции. Это, прежде всего, относится к Иракскому Курдистану и к другим курдским группам, в том числе, к курдской диаспоре.

США пытаются придать своему отношению к курдам характер полной лояльности к Турции, но в действительности как Курдская Рабочая партия, так и партия Мира и демократии, легально действующая в Турции, находят поддержку США, и действия курдов против Ирана подтверждают это утверждение. Курды начали против Турции масштабную войну, и нет никакой иной видимой державы, которая поддерживала бы курдов масштабным образом в этой войне. Если ранее между американцами и турецкими курдами имелись несколько дистанцированые отношения, то сейчас международное сообщество все более признает США партнерами курдов.

Нет сомнений в том, что турецко-курдское противоборство - это длительная история, и понадобится много лет, пока радикально настроенные курды в Турции будут признаны субъектом международного права, но этот процесс запущен, и его уже не остановить.

Что касается Ирана, то как бы США не рассматривали это государство как враждебное, США и Великобритания не считают его агрессивным государством, тогда как Турция рассматривается как экспансионистское государство с гегемонистскими амбициями. Опора на Иран в будущем позволит США и Великобритании оказывать влияние на многие регионы, и катастрофическое ослабление Ирана не соответствует их интересам. Однако могущественные силы в США не допускают сближения позиций США и Ирана, иначе это привело бы к снижению значимости Турции для американской стратегии. Нет никаких сомнений, что сейчас внимание США привлекает в большей мере Турция, нежели Иран, имея в виду реальные угрозы и, в особенности, угрозы в ближайшем будущем.

[Pandukht]

Россия и признание НКР

Аналитическая служба «Регнум», которая является операционным инструментом политики России, опубликовала довольно странное интервью с некой Гаянэ Новиковой, представленной как директор Центра стратегического анализа (Ереван, Армения), приглашенный научный сотрудник Центра российских и евразийских исследований им. Дэвиса, Гарвардский Университет, Кэмбридж, Массачуссетс.

В Ереване Гаянэ Новикова хорошо известна как успешный получатель зарубежных грантов и «политолог» уровня работника сельской библиотеки. Но ее привязка на Гарвардский университет, под любой вывеской - довольно удобное обстоятельство для темы интервью: «Ползучий» процесс признания Нагорного Карабаха и выборы в Армении» и, видимо, это и заинтересовало «Регнум».

Эта самая американо-ереванская политолог проводит мысль, что признание НКР - это совершенно нелепая мысль и вообще никем не поддерживается в Армении. Почему же такая мысль импонирует «Регнум», тогда как ее шеф Модест Колеров обозначил себя как «принципиальный» сторонник признания НКР?

Во-первых, мнение американо-ереванского политолога весьма важно – как, якобы, выразителя позиции чуть ли самой Америки, да еще при ереванском акценте. То есть, косвенно можно предположить, что США против признания НКР. Во-вторых, надо отвлечь внимание от подлинной позиции России, для которой признание НКР совершенно неприемлемо.

Россия в принципе рассматривает НКР как временное явление, не имеющее права на продолжительное существование как субъект политической географии. С Нагорным Карабахом связаны обширные обстоятельства откровенной подлости российской политики, включая карательные воинские экспедиции, репрессии, отсутствие даже намека о признании НКР и, наконец, масштабные поставки вооружений Азербайджану, которые обозначили политико-региональное лицо России. Но главное, что смущает Россию - это само возникновение карабахского движения и Нагорно-Карабахской Республики как совершенно недопустимое явление, противоречащее российским интересам, потому что все это произошло вопреки России.

Нет сомнений в том, что, в связи с событиями «будапештской подлости», Россия внимательно отслеживала «поползновения» относительно выхода Армении из формата переговоров и признания независимости НКР. Признание второй армянской республики - это начало свертывания военно-политического присутствия России в Южном Кавказе, во всяком случае, в соответствии с русским «стратегическим» мышлением, большей частью сформированным под влиянием всевозможных фобий.

Армянские «политологи», которые, за редким исключением, находятся на уровне эмпирио-комментаторов, действительно против признания НКР, так как это противоречит мышлению и представлениям их хозяев и спонсоров об интересах. Совершенно непонятно, в чем смысл мнения и позиции политического комментатора, который получает заработную плату в посольстве России. Тем не менее, это и многое другое происходит, унижая нашу страну до предела.

По существу, в Армении возникла «пятая колона» в лице людей, который называют себя «политологами», что напоминает бродячих собак, которые не имеют ни кличек, ни гарантированного куска хлеба. Итак, бродячие собаки, обозначенные как «политологи». Это последние партнеры России в Армении, если иметь в виду, что так называемые олигархи начали «рвать когти» из-под российской «крыши». Американцы и европейцы практически уже отказались от услуг армянских «экспертов» как таковых, осталась российская кормушка, скудная и убогая.

[Pandukht]

Момент истины для Курдистана

По имеющимся сообщениям, Турция и правительство Иракского Курдистана подписали некое соглашение о сотрудничестве в энергетической сфере. В настоящее время Турция обозначила в Иракском Курдистане свое убедительное экономическое присутствие и стремится к достижению определенных политических договоренностей.

Развитие отношений между Турцией и Иракским Курдистаном противоречит интересам и Ирана, и арабских государств, прежде всего, центрального правительства Ирака и ведущих государств Запада. Нефть Северного Ирака по планам США, Великобритании и Франции «зарезервирована» за ними, и участие Турции в развитии этих планов никак не соответствует их интересам.

Курдские политики хорошо понимают, что чрезмерное сближение с Турцией не будет одобрено ни США, ни одним из серьезных союзников курдов – Израилем. Тем не менее, Иракский Курдистан, уже располагая значительными средствами, полученными от экспорта нефти, все более настойчиво обозначает свое присутствие на международной арене, в том числе, лоббируя свои интересы в ведущих столицах стран западного сообщества.

Пока экспорт нефти в Турцию носит нестабильный характер, но предполагаемое сооружение нефтепровода в направление Джейхана, а также крупного газопровода, приведет к сильной «привязке» Иракского Курдистана на Турцию, а одновременно поставит Анкару в зависимость от энергетических источников в Иракском Курдистане.

Несколько лет назад оригинальный аналитик Айк Баланян предложил сценарий о возможной интеграции или инкорпорировании Иракского Курдистана Турцией. Несмотря на многие очевидные факты, все-таки эта версия не совсем оправдана и основательна. Скорее всего, правительство Иракского Курдистана пытается сделать некую игру, когда Иракский Курдистан оказался в сложной блокаде, и пока нет надежд на выход из данного положения. А будущее курдских земель в Сирии вряд ли приведет к улучшению положения Курдистана в регионе.

Политика иракских курдов в отношении Турции несомненно направлена не на демонстрацию возможностей Ирану и Ираку. Данная политика скорее вызов Западу, который все еще тормозит развязку курдского вопроса, используя его как важный фактор влияния на Ближнем Востоке. Иракские курды не собираются более выжидать и перешли к ускорению решения своего генерального вопроса – признания независимости.

Западные державы ожидают устранения правящего режима в Сирии, чтобы воспользоваться сирийско-ливанским маршрутом экспорта иракской и иракско-курдской нефти в направлении Средиземного моря, но каковы ожидания в этом плане, остается не очевидным. В связи с этим курды Ирака стали педалировать события на турецком маршруте. Если этот вариант игры будет реализован, Иракский Курдистан получит сильный рычаг влияния на Турцию и государства региона, обретет аргументы для «торговли» с Западом. Если же эти проекты будет провалены, это будет означать, что Запад уже дал согласие на признание независимости Иракского Курдистана.

Иран не имеет каких-либо рычагов влияния на Иракский Курдистан, арабские государства растеряны и вполне оказались в зависимости от США, Израиль стал стратегическим лоббистом интересов курдов. Остается вопрос территориального размежевания и распределения резервов нефти между курдами и Багдадом, но и этот вопрос решаем.

Что касается позиции Турции, то, вполне возможно, иракские курды сумели договориться с Анкарой по вопросу своей независимости, видимо, в обмен на интересы анатолийских курдов, а также при усилении антишиитской позиции курдов - это очень похоже на ментальность курдских политиков.

Так или иначе, США и их партнеры не допустят чрезмерного сближения Иракского Курдистана с Турцией, это никак не в интересах американцев. Таким образом, образовалась более чем благоприятная ситуация для признания независимости.

[Pandukht]

Геополитические планы Турции и Крым

Политические круги Турции относились к регионам Кавказа и Балкан всегда с традиционно повышенным вниманием, особенно к этносам, принадлежащим преимущественно к исламу – чеченцам, дагестанцам, адыго-черкесским народам, албанцам, боснийцам и другим. Многие исследователи предпочитают это направление политики Турции относить к пантюркистской доктрине, оговаривая нетюркскую принадлежность этих народов. Вместе с тем, не уделяется внимание «параллельной» геополитической доктрине Турции - османизму или, вернее, неоосманизму.

В последнее время, когда на востоке и на западе от Турции образовались геополитические «вакуумы», идея реанимации доктрины османизма, но в новой секуляристской, вполне современной трактовке, так или иначе, должна серьезно рассматриваться Турцией. Это тем более представляется актуальным, ес­ли учесть некоторые политические разочарования, которые ожидали Турцию в Центральной Азии, государства которой не проявили энтузиазма к идее обретения «старшего брата» в лице Тур­ции.

Следует отметить, что ряд этносов Кавказа и Балкан, традиционно в культурном и полити­ческом плане ориентированных на Турцию, занимают значительно более важные стратегические территории, нежели тюркские этносы и страны. От положения в этих регионах зависит геоэко­номическое будущее Турции. Здесь интересы Турции в большей мере совпали с интересами запад­ных держав, чем в тюркоязычных регионах и странах. В связи с этим возникает идея синтеза пантюркизма и неоосманизма на почве Крымской проблемы, так как в представлениях самих турок Анатолии и крымских татар, крымско-татарский этнос как результат многовековой интеграции различных этносов на базе политической власти одного из реликтов Причерноморья – западных кипчагов, не может быть вполне отнесен к тюркскому народу, где, безусловно, тюркским является только язык.

Турецкие политики и эксперты замечают, что, проживая в Анатолии на протяжении более 200 лет, крымчаки так и не ассимилировались вполне с турками, сохранив свое своеобразие не только в части языка и культуры, но и стереотипа поведения, оставаясь евразийским народом. В Крыму, несмотря на всецелую поддержку Турции, крымские татары не воспринимают доктрину пантюркизма как вполне реалистическую в политическом смысле, а, скорее, как способ культурной интеграции. Проживая в Центральной Азии, где местные народы оказали им всемерную помощь и проявляли сочувствие к крымским татарам, они продолжали жить на дистанции от народов региона, отстаивая свою самобытность.

Многие татары Крыма считают себя больше европейцами, нежели евразийцами, воспринимая западные образы культуры и поведения как пример для подражания. Все это, конечно, весьма спорно и относительно, но в настоящее время, ощутив реалии Крыма, крымские татары пытаются осмыслить свое настоящее и будущее, которое связывается не только с Турцией, но и со славянскими государствами и народами. Но до принципиальных выводов еще далеко, так как еще не исчерпана «турецкая перспектива». Кроме того, крымско-татарская элита очень сильно ангажирована и уже интегрирована в определенные круги турецкой элиты, в результате чего некоторые сомнения и альтернативные взгляды отдельных деятелей и интеллектуалов не могут иметь поддержки в обществе.

Политика Турции в Крыму связана с таким фактором, как турецко-украинские отношения, которые все более становятся важными для Турции, пытающейся выстроить в регионе новую политику с учетом формирования геополитической ситуации, отличающейся более высоким уровнем разнообразия. Помимо целей Турции, связанных с рассмотрением этой причерноморской страны как партнера в системе противодействия и рычагов давления, Турция и Украина весьма заинтересованы в сотрудничестве как ведущие государства бассейна Черного моря, располагающие значительными экономическими и политическими возможностями.

Украина стремится интегрироваться в НАТО и ЕС, и это вовсе не стало желаемым обстоятельством для Турции, которая не хотела бы усиления присутствия США и НАТО в Черном море, что приведет к принципиальному снижению стратегической и иной значимости Турции для западного сообщества. Интеграция Украины в НАТО приведет к усилению конфронтации с Россией, что не может не затронуть турецкие интересы, которые все более связываются с сотрудничеством с Россией. Если ранее конфронтация являлась важным фактором обретения Турцией важных геополитических позиций, то теперь это становится проблематичным.

В связи с новыми планами США в Черном море усиление в регионе конфронтации может стать серьезным ограничителем в развитии безопасности и экономики Турции. При любом раскладе сил в Восточной Европе, включая Черное море и Кавказ, Украина будет вынуждена строить отношения и с Западом, и с Востоком, поэтому в Анкаре относят Украину к очень удобным партнерам, чьи международные позиции не очень сильны, и с ней возможно выстраивать достаточно независимые проекты во многих сферах обороны, безопасности, экономики.

Эти реалии возникли не сразу, а, скорее, после двух ключевых событий – «цветной революции» в Украине и после ухудшения отношений между Турцией и США, что произошло практически одновременно - в 2003 – 2004 годах. Это в значительной мере привело к пересмотру политики Турции в отношении Крыма, имея в виду ближнюю перспективу.

Турция стремится продемонстрировать Украине свое новое, более доброжелательное отношение, свою политику в Крыму как более открытую, прозрачную, учитывающую украинские интересы. В официальных отношениях между двумя государствами Турция подчеркивает полное отсутствие каких-либо критических мотивов в отношении России, и подчеркивается дружественное отношение к России как «третьего» важного партнера в Черном море. Турецкие политики и парламентарии пытаются убедить украинских коллег, что сотрудничество трех государств может привести к созданию новой политической и геоэкономической ситуации, обретению более сильных позиций в их отношениях с Западом, чьи амбиции и намерения не всегда отвечают интересам держав данного региона. При этом Турция предлагает Украине стать посредником в защите ее интересов на Атлантической арене и в урегулировании ее отношений с Россией.

Но, наряду с развитием сотрудничества, Турция и Украина объективно стали конкурентами в сфере транспортировки энергетических ресурсов, при этом, когда Турция все более стала перехватывать инициативу и участвовать в сооружении альтернативных коммуникаций, это не могло не отразиться на украинско-турецких отношениях. В последние годы стало ясно, что Украина не может занять то место в поставках вооружений Турции, которое она раньше представляла себе. Турецкое экономическое, инвестиционное присутствие не стало пока ощутимым в Украине, где турецкие фирмы, прежде всего, проявляют интерес к сырьевым отраслям. Наряду с этим, в некоторых областях Украины возникли претензии и опасения в отношении экономической деятельности турецких компаний, которые пытаются приобрести ключевые инфраструктурные объекты транспорта и распределения энергии, гостиницы.

Так или иначе, крымско-татарский вопрос остается основным фактором раздражения и угроз со стороны Турции, которые воспринимаются многими политическими кругами в Украине как серьезные. Украина и Турция пытаются представить проблему конкурентного «поля» как несущественную и вообще отсутствующую в их отношениях.

Сразу после установления дипломатических отношений между Украиной и Турцией в Анкаре стали предпринимать усилия по навязыванию Украине проблемы Крыма, что уже в начале 90-х годов стало актуальным и непременным элементом в отношениях между двумя странами. Во время визита весной 1991 года в Украину тогдашнего президента Турецкой Республики Т. Озала уже была довольно принципиально обсуждена проблема крымско-татарского народа. Но тогда украинские политики не были готовы обсуждать этот вопрос, и президент Турции отметил, что «не будем сейчас обсуждать сложные вопросы, но в будущем крымскую проблему придется обсудить».

13 марта 1991 года состоялась встреча председателя украинского парламента с турецким президентом, что стало началом процесса обсуждения крымского вопроса, которое сейчас обрело характер постоянных переговоров на различных уровнях. 5-6 марта 1992 года состоялся официальный визит в Киев министра иностранных дел Турции Х. Четина, в ходе которого был подписан Протокол о консультациях по вопросам внешнеполитической деятельности. Уже в мае 1992 года состоялся официальный визит в Турцию президента Украины Л. Кравчука и подписание Договора о дружбе и сотрудничестве между Украиной и Турецкой Республикой. Данный Договор также включал некоторые принципы политики двух государств в регионе, в том числе, в Черноморском бассейне, что может оцениваться в рамках двухсторонних отношений как форсирование Турцией политического процесса в условиях развала СССР.

Украинские комментаторы отмечали, что во время визита были обсуждены проблемы, связанные с Крымом. Естественно, что данная проблема обсуждалась в концептуальном контексте региональной политики. «Концептуальный подход турецкого правительства к выстраиванию стратегии в регионе заключается в том, что политика балансирования между Россией и Украиной может быть отклонена в украинскую сторону, если и украинская сторона будет прилагать усилия в этом направлении. Россия — страна, политику которой трудно прогнозировать вследствие целого ряда геополитических, национальных и социальных причин. Украина продемонстрировала свое стремление поддерживать мир и безопасность не только в стране, но и во всем регионе, ее политика более прогнозируема и может в целом отвечать национальным интересам Турции».

Выступая с речью в украинском парламенте 31 мая 1994 г., президент Турции, в частности, сказал: «Турция придает значение тому, чтобы быть для Украины надежным другом, полезным соседом и серьезным экономическим и торговым партнером, и прилагает усилия в этом направлении. Мы с удовлетворением видим, что и Украина с подобными чувствами и подходами протягивает нам руку дружбы и сотрудничества».

По мнению украинских политических комментаторов, другой причиной особой заинтересованности Турции в своих северных соседях является тюркский, а относительно Украины конкретно — крымско-татарский фактор. В Крыму живут, как отметил турецкий президент, «наши братья». Турция считает не только своим долгом, но и долгом других государств предоставить им помощь. И если сотни тысяч крымских татар вернулись в Крым, то сегодня это проблема не только Украины, которая не в состоянии решить ее самостоятельно, но и всех цивилизованных стран.

В связи с 50-летием депортации татарского населения из Крыма турецкий президент подчеркнул в своем выступлении: «Наши братья-татары... являются большой ветвью турецкой нации, они заняли свое место среди тех, кто писал историю Украины, они являются самым крепким мостом дружбы между Турцией и Украиной». Турецкая сторона с благодарностью отметила усилия правительства Украины по возвращению крымских татар на их историческую родину и выразила готовность способствовать решению их жилищных проблем. Заметна тенденция активизации экономической и гуманитарной деятельности турецких организаций и фирм на полуострове. Вообще, крымский вопрос занимает все более значительное место в турецкой внешней политике относительно Украины.

После «цветной революции» Турция активизировала усилия по развитию отношений с Украиной, не забывая обсуждать на различном уровне проблемы Крыма. В июне 2005 года Украину посетила представительная турецкая делегация, принятая Виктором Ющенко. В. Ющенко отметил, что после встречи с президентом А. Сезером было выяснено, что обе страны испытывают одни и те же проблемы в отношении интеграции в ЕС и разделяют мнения относительно проблем Черноморского бассейна и транспортировки энергоресурсов. В. Ющенко и А. Сезер подписали документы, предусматривающие сотрудничество в сфере энергетики, ядерных технологий, железнодорожного транспорта, правовой сфере, секторе науки и техники.

Особо было подчеркнуто, что стороны сближают свои позиции пор крымско-татарскому вопросу, рассматривая проблему крымских татар в русле прав человека и этнических меньшинств. Турция и Украина считают, что решение проблем крымско-татарского народа осуществляется по мере возникновения проблем при участии Турции и общественных организаций. Обе стороны отметили удовлетворительность выполнения ряда задач по крымско-татарскому вопросу. Украина при этом отмечает важную роль Турции и турецкой общественности в решении данных проблем.

«Решение социальных, экономических, духовных и культурных проблем крымских татар является приоритетом новой украинской власти», - заявил Виктор Ющенко во время своего государственного визита в Турцию. Ющенко отметил, что Украина обратилась к Турции с просьбой помочь в этих вопросах. «Мы восстанавливаем справедливость тем, кто стал жертвами сталинских депортаций и вернулся на родную землю», - сказал Ющенко, выступая перед общественными, политическими и научными кругами 7 июня 2005 года в Анкаре. Он напомнил, что именно по спискам партии «Наша Украина» в Верховную Раду прошли два депутата, представляющих интересы крымских татар.

Отношения между Турцией и Украиной по поводу крымско-татарского вопроса складываются довольно противоречиво. Обе стороны убедились, что направить процессы в Крыму исключительно против интересов России не удается. Так или иначе, в Крыму происходит столкновение интересов не только Турции и России, но и татар и украинских властей. Оперировать процессами в Крыму маневренным образом стало не только сложным, но и в какой-то мере бессмысленным, так как на данном этапе имеют место попытки Турции разыграть украинскую и российскую карты в отношениях с США и ЕС. Выясняется, что крымская программа Турции в какой-то мере вошла в противоречие с целями в отношении Украины и, особенно, России.

Турция не возлагает надежд на то или иное участие западного сообщества в решении проблемы крымских татар в смысле обретения ими государственности. Это не входит в планы ни США, ни ЕС. Турция имеет традицию добиваться геополитических целей совершенно иным образом. Если в случае с турками-месхетинцами Турция сумела навязать этот вопрос европейским структурам в тесной связи с обязательствами ЕС перед Турцией, то крымская проблема может быть решена исключительно в условиях определенных взаимовыгодных договоренностей с Украиной. Данная цель, несомненно, остается, и Турция никогда не откажется от данной задачи.

В связи с этим в Крыму осуществляется многосложная программа, включающая как экономические и социальные задачи, так и применение силовых методов, то есть рычагов давления на власти Украины. Возможно, в условиях переосмысления отношений между Турцией и Россией действия крымских татар станут не столь явно антирусскими, но это касается всего лишь общего стиля. В целом, крымско-татарское движение стало хронически и принципиально антироссийским и не может отказаться от этого вектора.

В настоящее время и в обозримой перспективе Украина не может предложить Турции тех или иных преимуществ или проектов в экономической или политической сферах, которые могли бы позволить Турции ограничить свои интересы в Крыму и, тем более, отказаться от курса на создание крымско-татарской государственности. Несмотря на важные задачи в развитии отношений с Россией, Турция также не обнаружит аргументов для отказа от реализации крымского проекта. Проекты, которые Турция могла иметь в сотрудничестве с Россией, не являются причиной или фактором отказа Турции от целей в Крыму. Крым является частью турецкой стратегии, имеющей судьбоносное значение для Турции, и политические, оборонные и экономические проекты она может успешно реализовать без отказа от амбиций в Крыму.

В целом Турция заинтересована в том, чтобы перевести акценты конфронтации в Крыму со схемы Турция – Украина и Россия на схему Украина – Россия. Политика Турции выглядит выверенной и обдуманной, что уже стало важным фактором в бассейне Черного моря и в Евразии в целом.

[Pandukht]

НАТО и США против Турции

Парламент Турции принял решение, допускающее возможность военных действий в отношении Сирии в связи с незначительным инцидентом на границе, за который Сирия извинилась. Данное решение безусловно имеет демагогическое значение, связано не с вопросами безопасности Турции и направлено вовсе не против Сирии.

Турция длительное время пытается вовлечь США и НАТО в военную интервенцию в Сирии, так как понимает, что Евроатлантическое сообщество успешно блокирует Турцию на важнейшем ближневосточном направлении. На юге от Турции выстраивается мощный и весьма проблематичный для ее интересов геополитический барьер на пути турецкой региональной экспансии.

Не вызывает сомнения, что США и НАТО отводят Турции исключительно оперативно-тактическую роль в этом кризисе, что приводит Турцию к ущербному положению, с которым она не хочет смириться. Проблема даже и не в намерениях Турции на Ближнем Востоке, куда американцы и европейцы не собираются ее впускать, а в усилении кризиса в отношениях между Турцией и НАТО.

Не секрет, что политика Турции, прежде всего, в регионах, стала ведущим фактором нарастания кризиса в НАТО, и после Чикагского саммита альянса это стало еще более очевидным. В настоящее время перед Турцией стоит выбор – либо согласиться с той ролью, которую отводят ей США и НАТО и получить крохи от стратегии Запада на Ближнем Востоке, либо осуществить прорыв в регион и, тем самым, заставить своих партнеров считаться с ней. Но в Анкаре нет и не может быть уверенности в успехе возможной операции, тем более, что это приведет к автоматическому ее вытеснению из НАТО, к чему стремится Франция (и не только она).

Войны не будет, не будет и военной интервенции, во всяком случае, с участием Турции. В известной мере невозможность проведения НАТО военной интервенции в Сирии объясняется именно тем, что Запад не может согласиться с участием Турции в этой операции. Сирия, Ирак и отчасти Ливан рассматриваются, наряду с иными геополитическими и геоэкономическими задачами Запада, еще и как барьер на пути турецкой экспансии.

Аналогичную роль в Южном Кавказе играет Армения при ускоренной ее интеграции в НАТО, и эта же задача отводится Грузии, которая всячески отмахивается от этого. Как ни выглядит это парадоксально, но и Азербайджан рассматривается Западом как «обстоятельство», дистанцирующее Турцию от Южного Кавказа. Во всяком случае, сделано немало, чтобы дискредитировать азербайджано-турецкие отношения и образовать между ними дистанцию.

Понятно, что судьба Южного Кавказа во многом зависит от событий на Ближнем Востоке, и одним из гарантов (не единственным) от негативного воздействия является выстраивание более основательных отношений с НАТО. Парламент Армении принял довольно-таки странное решение по поводу «монополии» России на владение военными базами на территории страны, что в Москве рассматривается как гарантия невозможности создания в Армении военных баз других государств. Однако следует заметить, что несколько лет назад наиболее серьезным ограничителем интеграции Грузии в НАТО было наличие военных конфликтов и кризисных событий. Но после того, как Россия решила вопросы Абхазии и Южной Осетии, проблем нет, и Грузию уже ничто не удерживает от вступления в НАТО.

Быть может, это прозвучит немного экстравагантно, но вполне логично и предметно. Данное решение парламента Армении было бы адекватным и непротиворечивым, а также жизнеспособным, если бы содержало условия невозможности военных поставок Азербайджану государствами-членами ОДКБ. Иначе данный договор выглядит очередной отмазкой армянского политического руководства в условиях истерических требований России.

Москва и Анкара в очередной раз пытаются воспользоваться «окнами» и «прорехами» в стратегии Евроатлантического сообщества, но даже очередные попытки, заведомо обреченные на провал, предполагают договора в ущерб некоторым государствам регионов, прежде всего, Армении, а также и Сирии, которую Россия зарезервировала в качестве обменного материала в международных отношениях.

Данное вызывающее решение армянского парламента все еще имеет логические обоснования, потому что Армения все еще не получила от НАТО ожидаемого, то есть главного аргумента в отношениях. Данное решение парламента о монополии России на военные базы в Армении очень легко обойти, так как в век научно-технической революции имеются различные способы и приемы назвать военную базу чем угодно, например, учебным или логистическим центром или еще как-нибудь. Вот будет потеха.

[Pandukht]

Грузинского миллиардера прорвало

Как бы ни пытался уважаемый мной джавахкско-армянский политический деятель Давид Рстакян трактовать шовинистическое выражение Бидзины Иванишвили, можно считать, что европейские эксперты, предупреждающие о более серьезной угрозе со стороны этого деятеля для армян Грузии, видимо, оказались правы. Все остальные высказывания и заявления нового грузинского лидера были достаточно понятными, определенными и корректными, и вот только армянам опять не повезло.

Очень скоро выяснятся основания данных шовинистических настроений Б. Иванишвили - связаны ли они лишь с ситуацией в период предвыборной кампании или исходят из его генетического кода. Возможно, в другой ситуации можно было бы ожидать более сдержанных выражений этого нувориша в отношении армян, но в условиях, когда армянский избиратель предпочел продемонстрировать свою «лояльность» властям, армяне лишили себя какого-либо действенного общественно-политического маневра.

В преддверии выборов армяне Грузии должны были устроить демонстративный бойкот выборам, или же проголосовать за маргинальные партии, участвующие в выборах.

Приближаются президентские выборы в США и, в сущности, для армянской общины там складывается ситуация, аналогичная грузинской, а в России армяне это уже «проходили» совсем недавно. Стало понятным, что армянские общины нуждаются в политическом руководстве.

Ожидать, что эту задачу могли бы выполнить так называемые традиционные армянские политические партии, или ныне существующие и признанные легитимными властями общественные организации, или же на это могло бы повлиять Министерство диаспоры Армении, просто смешно. Все эти структуры созданы вовсе не для этого, не обладают соответствующими рычагами и не преследуют такие цели.

Тем не менее, армянские диаспоры во многих важных для Армении странах предстали перед общественным и политическим фиаско, хотя многим лидерам зарубежных общин представляется, что дела идут прекрасно, и всего лишь осталось несколько штрихов для завершения общей структурной работы. Совершенно понятно, что ставка на некий индивидуальный выбор, который хотели бы навязать радикально-либеральные деятели диаспоры, не состоятельна, так как нет сомнений, что национальные и общинные интересы армян практически во всех странах тесно связаны с социально-экономическими и политическими интересами этих стран.

Общины должны выступать солидарным образом, и это должны понимать политические партии и группы в различных странах. Вопрос не в политической или идеологической ориентации, а в позиции и характере армянских деятелей в диаспоре. Армян обычно отвлекает от решения вопросов об организационных структурах и функционерах то, что, якобы, армянские общины несравненно более сильно организованы и способны осуществлять задачи, на которые, даже приближенно, не способны другие этнические общины и их организации.

Но армянская диаспора явно отстает от новой информационной и технологической эпохи, от того, что принято называть «глобализмом», и оказалась пока неспособной адаптироваться в условиях постмодерна. В большинстве случаев армянские общины и их организационные структуры преимущественно архаичны и традиционны - в самом нелепом и бессмысленном понимании.

Армянам Грузии и, прежде всего, Джавахка, пришлось вести борьбу одновременно на нескольких фронтах. Наиболее жесткий фронт – это власти Армении и ее сателлиты. Джавахско-армянская диаспора оказалась просто глупой и мелкопоместной мафией, да и мафией назвать ее невозможно, просто несколько компашек несостоявшихся кайфовщиков и вороватых образованцев. Местные власти в Джавахке - это просто сборище конформистов, которые даже не попытались воспользоваться Конституцией и законодательством Грузии. Местные общественные организации переругались и передрались друг с другом, что привело к их полной дезорганизации и деградации.

Во многом благодаря геополитическим факторам, вопрос Джавахка, независимо от формальных оценок, обрел статус политического и международного. И даже на фоне столь очевидного успеха джавахский общественный сектор не сумел воспользоваться новой ситуацией и решить главную задачу – спроектировать и инициировать политическую субьектность Джавахка и армян Грузии. Кто же будет считаться с такой массой совершенно неорганизованных людей?

Вместе с тем, нет сомнений в том, что геополитические интересы ведущих держав Запада и Востока создают весьма благоприятные условия для армян Грузии, и они могли бы играть более существенную роль в нарастающей новой политической игре в Южном Кавказе. Характерно то, что новые армянские организованные группы в Грузии не стали участвовать в профанации под названием грузинские выборы, и продолжают усилия по созданию новых организационных структур без каких-либо, отработавших свой ресурс, деятелей. Это новое поколение, прекрасно понимающее и готовое к осуществлению задач в современном мире, и политикам в Армении скоро придется учиться у них.

[Pandukht]

Грузия: модель политики и общества

Современное грузинское общество и политика являются продолжением той модели, которая складывалась в Советской Грузии на протяжении десятилетий. Грузинская советская элита всегда, в особенности в последние три десятилетия существования системы, весьма скептически относилась к развитию производительных сил, что привело грузинскую экономику к значительному развалу уже в 70-е годы. Грузия переживала период значительного демографического спада, разные кризисные явления, связанные с социальными и ментальными проблемами. Задолго до развала СССР в Грузии пришли в упадок промышленность и сельское хозяйство, и, быть может, грузинская элита в этом смысле оказалась более дальновидной и адаптированной к надвигающейся катастрофе.

С обретением независимости грузинское общество отчасти интуитивно понимало, что наиболее важным политическим и экономическим ресурсом страны является эксплуатация коммуникаций. Грузинское руководство вполне успешно осуществило эту задачу, при этом не прилагая собственных организационных и инвестиционных усилий, а с помощью внешних политических и экономических интересов. Метафорой современной грузинской экономики и общества в целом является "дорога" и "труба", что стало символом успеха и респектабельности.

Только за последние 4 года Грузия получила около 10 млрд. долларов в качестве поддержки, осуществлены некоторые проекты в сфере обслуживания и инфраструктуры, но практически ничего не было направлено на создание более или менее значимого промышленного предприятия. В незавидном положении находится и сельское хозяйство. Те кластеры, на которые сделана ставка, то есть виноделие и розлив минеральной воды, не могут стать локомотивом экономического развития. Грузинская элита, осознанно приняв транзитно-сервисную модель экономики и общества, привела страну к фактическому социально-экономическому тупику, так как транзит и сервис не обладают потенциалом, достаточным для решения более масштабных проблем.

Тразитно-сервисная модель создает некоторые иллюзии респектабельности и успеха и, конечно же, обеспечивает определенным приемлемым уровнем жизни около 20% населения, но не более. Вместе с тем эта же транзитно-сервисная модель не так уж и безобидна в политическом смысле: привела к дистанции, практическому разрыву отношений с Россией, что параллельно обусловило сильную экономическую зависимость Грузии от Турции и Азербайджана. В грузинском обществе одновременно возрастают тенденции тяготения к России и опасения Турции, что вполне естественно.

Сейчас, когда США и ведущие европейские государства проводят политику геополитического сдерживания и блокирования Турции, пытаясь ограничить ее региональную экспансию, Грузия не в состоянии предложить что-либо составляющее эту политику, предоставляя Турции зеленую дорогу в кавказском направлении. По существу ранее создаваемый евразийский коридор превратился в турецко-азербайджанский коридор. Но имеются и иные проблемы, связанные с тразитно-сервисной моделью, это намерения США и НАТО сотрудничать с Россией и воспользоваться возможностями ОДКБ.

Данные цели предполагают урегулирование некоторых вопросов между Евро-Атлантическим сообществом и Россией, в том числе и грузинский вопрос. Россия предложила свои коммуникационные услуги США и НАТО, что связано не только с проблемой Афганистана, а более долгосрочным присутствием альянса в Центральной Азии в аспекте глобального сдерживания Китая. Несомненно, возможное сотрудничество Запада с Россией предполагает одновременно политическое давление и попытки ее подчинения интересам атлантического альянса, чему Москва продолжает сопротивляться, но со временем так или иначе уступает по ряду направлений. В этой игровой ситуации наряду с конкретными конкурентными коммуникационными проектами, которые предполагают урегулирование, уступки и давление, роль Грузии как транзитной страны объективно снижается. Нужно понимать, что американцы отработали период перебора вариантов и сценариев для Южного Кавказа и определили формат функций для Грузии, то есть закрепили за ней транзитно-сервисные задачи, и даже задачи базирования обозначены в данном случае минимальным образом.

Это не могло устраивать Грузию, которая ожидала для себя иные роли, рассматривая себя буквально "вторым Израилем" в преддверии Евразии. Намерения США в отношении Грузии весьма серьезные, но вместе с тем достаточно ограниченные. При этом в Тбилиси, видимо, после Бухарестского саммита НАТО возникли подозрения и сомнения в отношении будущих намерений и планов США в регионе. Чикагский саммит НАТО заметно вдохновил грузинских политиков, поскольку было обещано решить вопрос о приеме Грузии в альянс на следующем саммите. Однако это может означать и то, что США, НАТО и Европейский Союз при рассмотрении вопроса о приеме теперь допускают наличие нерешенности вопроса о государственных границах и существование конфликтов. То есть прием Грузии в НАТО может означать фактическое признание статус-кво утраты двух провинций. Данное обстоятельство вполне вмещается в формат, приданный Грузии в геополитических планах, то есть закрепление за ней функций транзита и сервиса. Весьма надежная перспектива и довольно престижная роль, но одновременно и ограниченная в политическом и геополитическом смысле. Таким образом, транзитно-сервисная модель никак не может позволить Грузии решить экономические и политические проблемы.

Следует обратить внимание на то, что транзитная функция Южного Кавказа, хотя и останется актуальной еще длительное время, не приведет к созданию масштабного военного базирования, а предполагает только логистические задачи. То есть южнокавказский "панамский канал" представляется без какого-либо серьезного обеспечения в части внешнего военного присутствия, а страны, которым приданы данные функции, предназначены в стратегии США и НАТО для выполнения охранных задач. Наряду с этим выясняется, что Южный Кавказ в стратегической схеме НАТО рассматривается как соподчиненный регион, когда целью является Центральная Азия. Однако этот регион, хотя и привязан к глобальной стратегии сдерживания экспансии Китая, он в составе тех геостратегических направлений, где американцам явно не везет, и за последние 20 лет США по крайней мере дважды проваливали собственные усилия, откладывая решение задач. Таким образом, в целом евразийское направление для США не очень успешное, что не может не отразиться на транзитно-логистических проектах.

Рассматривая нынешнее положение и перспективы Грузии именно в рамках данной логики и аналитической концепции, можно утверждать, что события парламентских выборов вполне укладываются в планы США и не представляют собой нештатную ситуацию. Американцы уже практически дали оценку положению дел и обозначили возможные решения для установления стационарной ситуации в стране. Б.Иванишвили и его разнообразная, но вполне предсказуемая команда, несмотря на множество фактов и подозрений в причастности к интересам России, несомненно, могут быть абсорбированы политикой США. Новая команда, конечно же, столкнется с задачей пересмотра модели социально-экономического развития и геополитических задач. Но никакая элитарная группа в Грузии не в состоянии скорректировать и тем более пересмотреть тразитно-сервисную модель как знак поэтапного дистанцирования от США и Евро-Атлантического сообщества. Грузия не имеет ни должного потенциала, ни желания осуществить пересмотр данной модели, которая стала важнейшей составной частью грузинской философии и мировоззрения.

Следует также обратить внимание на то, что новые поколения грузин, которые, несомненно, имеют больше преимуществ перед предыдущими и формируют весьма интересные и адекватные взгляды, в значительной мере интегрированы с западным сообществом, не просто адаптированы к нему, но вполне успешно выполняют вполне конкретные политические задачи и услуги. Этим молодым людям нет никакого смысла лишать себя полученных преимуществ ради весьма туманных и сомнительных, а главное, сложных и трудоемких планов по изменению социально-экономической модели. Данные изменения для грузинского общества связаны исключительно с идеей сближения с Россией, где часть грузинской элиты уже успела приобрести роль и место, но все-таки большая и более творческая часть новых поколений грузин предпочитает связывать свои личные судьбы с западным обществом, где она ощущает себя более комфортно.

США и Европа поддержали и, возможно, сами спроектировали транзитно-сервисную модель для Грузии и вряд ли смирятся с переменой этой данности, что чревато большими неприятностями. Сейчас в Грузии разовьется некий постреформенный период, в результате которого будет осуществляться притирка различных политических группировок по сценариям США. Россия может надеяться на снижение уровня конфронтации с Грузией, но не более того. Еще надолго останутся противоречия по поводу утраченных провинций, но русские поймут, что они столкнулись с менее благоприятной ситуацией, которая возникнет при снижении конфронтации, когда она имела реальные аргументы обвинять Грузию в разных грехах. Выстраивание отношений с Грузией в режиме сохранения проблем окажется менее благоприятной перспективой для России, когда Запад сумеет продемонстрировать России тщетность ее опасений по причине приема Грузии в НАТО. Все это будет на грани фола и довольно демагогично, но придется с этим смириться во избежание новых витков напряженности в регионе.

[Pandukht]

Главная задача движения «Садвал»

Государственная Дума России - это такое место, где можно выяснить что угодно о государственных и негосударственных секретах и политике России, а также различных политических группах страны.

В бытность Алексея Островского председателем Комитета Госдумы по делам Содружества Независимых Государств и связям с соотечественниками, данный комитет стал важным источником утечки информации о политике и намерениях России, например, на Северном и Южном Кавказе. Возможно, данная ситуация в этом Комитете была обусловлена не столько безалаберностью председателя, сколько запредельной коррумпированностью, причем проявляющейся преимущественно в виде «борзых щенков».

Нынешний председатель данного комитета Слуцкий Леонид Эдуардович вроде бы человек более солидный и ответственный и, видимо, имеет более реальные политические амбиции, чем его предшественник из той же партийной фракции (ЛДПР). По некоторым сведениям, Л. Слуцкий более интегрирован и имеет более обусловленные связи с исполнительной властью, прежде всего, с ключевыми ведомствами.

Так или иначе, Государственная дума вновь, как и в начале и середине 90-х годов, стала ареной для апробирования и внедрения различных идей и проектов по внешней политике и безопасности. Хотя и в Госдуме существует Комитет по делам общественных объединений и религиозных организаций, для которого более приемлемо заниматься такой проблемой, как лезгинская, эта проблема поручена Комитету по делам СНГ и связям с соотечественниками, так как проблема Москвой рассматривается как внешнеполитическая.

Тем не менее, дискуссии и обсуждения, которые ведутся в Госдуме по проблеме лезгинского народа, говорят о том, что Москва приняла на вооружение «лезгинский» проект, который, скорее всего, рассматривается как часть «азербайджанского» проекта. Россия длительное время подавляла лезгинское национальное движение, выдавала Азербайджану ее активистов, практически уничтожила движение «Садвал», инициирует лезгинское движение как рычаг давления на Азербайджан. По мнению Л. Слуцкого, лезгинское движение уже обрело такой размах, что «приглушить» его в очередной раз вряд ли удастся.

Помимо интересов в плане давления на Азербайджан, Москва опасается распространения лезгинской, аварской и талышской инициатив на европейское политическое пространство, и то, что она станет предметом регулярного обсуждения в европейских институтах. Практически это уже имеет место. По мнению В. Жириновского, «лезгинское и аварское движение может помочь урегулировать и отношения в Дагестане», видимо, подразумевая определенную консолидацию аварских и лезгинских народов в борьбе с Азербайджаном. При этом, лезгины и аварцы должны понимать, что в политике не бывает условий без интересов.

Вместе с тем, лидеры и идеологи лезгинского общественного движения должны понимать, что главной задачей, на данном этапе, является полная реабилитация и развертывание движения «Садвал» в России - как способ признания лезгинской проблемы как политической и международной. Лезгинская и аварская проблемы, а также талышская должны быть представлены в российской политике как актуальная международная задача. «Садвал», прежде всего, должен развернуть свою деятельность в России, которая должна продемонстрировать, что она страна с элементами демократии и защищает права дискриминированных народов.

При этом, необходимо добиться признания Государственной думой лезгинского и аварского народов как разделенных и дискриминированных, выдвинув требование о реабилитации данных народов, как это имело место в 50-х годах в отношении репрессированных народов Северного Кавказа.

Возвращаясь в Государственной Думе, следует отметить, что там возникают интересные вопросы, например: с какой целью Федеральная Служба Безопасности позволяет азербайджанской специальной службе отслеживать деятельность дагестанских деятелей в России, используя «непрофессиональную» агентуру. Для чего ФСБ позволяет, чтобы происходила утечка, по существу, оперативной информации из России. Остаются ли в силе прежние договоренности между Азербайджаном и Россией, или начинается некая новая игра, которую все еще надеются прикрыть в нужное время?

[Pandukht]

Грузия между НАТО и Евразией

Грузия, избравшая транзитно-сервисную модель, пока связана с транспортировкой газа и нефти Каспийского региона. Даже перевозки казахстанской нефти лишь в небольшой мере связаны с грузинскими коммуникациями. Вместе с тем, успешное развертывание этой модели, то есть увеличение грузопотоков вдвое–втрое или более того, зависит от использования ресурсов Евразии - региона, где США и европейские государства все еще представлены скорее фрагментарно, чем системно.

Сопряженность Грузии с ресурсами Евразии непосредственно зависит от уровня и формата ее интеграции с Европейскими и Атлантическими структурами. Если такие ресурсные страны, как Казахстан, Узбекистан и, в какой-то мере, Азербайджан, способны лавировать между Западом и Востоком, то Грузии, которая стала ареной жесткой геополитической борьбы, довольно сложно стать страной, проводящей дуалистическую внешнюю политику. Грузинская элита несомненно понимает, что транзитно-сервисная модель предполагает, прежде всего, отсутствие конфронтационной политики и проведение многовекторного политического курса. Но в настоящее время Грузия настолько вовлечена в конфронтационные стратегии, что элите весьма трудно осмыслить нынешнее положение и выработать самостоятельную политику и воспользоваться новыми для страны ресурсами России, Ирана и Центральной Азии.

Представляет интерес отношение политических лидеров и партий Грузии к вопросу о вступлении страны в НАТО. Рассмотрение грузинской прессы и оценок грузинских политиков предоставляет надежный материал для анализа воздействия мероприятия НАТО в Брюсселе 21 сентября 2006 года на внешнюю политику Грузии. Публикации официальной грузинской печати, прежде всего, в русскоязычной газете «Свободная Грузия», информационного агенства Прайм-ньюс, а также в регулярных радиовыступлениях президента М. Саакашвили, в комментариях министров обороны и иностранных дел, данное мероприятие НАТО 21 сентября 2006 года оценивают как эпохальное, и с ним связывается принятие скорых решений по порядку и идеологии интеграции стран СНГ, прежде всего, Грузии, в НАТО.

Однако в оппозиционной прессе или умеренно-оппозиционной – газета «Резонанси», «Сакартвело-дайджест» и в других данный энтузиазм грузинского официоза подвергается критике. Даже официальный грузинский политолог Давид Гамкрелидзе выступил с пространным аналитическим материалом, ставящим под сомнение возможность ускоренной интеграции Грузии в НАТО, с учетом ряда ключевых внешнеполитических факторов. И «ястреб» грузинской политики – экс-председатель парламентского комитета по обороне и безопасности, экс-представитель в ООН Реваз Адамия заявил, что Грузия ожидала иных предложений и иного формата сотрудничества с НАТО.

Бывший руководитель «Национально-демократической партии» Ирина Саришвили-Чантурия и лидер «Лейбористской партии» Шалва Нателашвили (старые политические противники) выступили примерно с одних и тех же позиций, сводящихся к тому, что М. Саакашвили и его команда должны реально рассматривать перспективу интеграции в НАТО. Два грузинских политика (правых и левых взглядов) заявили, что НАТО имеет свои намерения в регионе, что не предполагает скорого решения вопроса о принятии Грузии в члены блока. Они также имели в виду, что М. Саакашвили спекулирует на намерении вступления Грузии в НАТО, и народу представляется это как путь улучшения экономического положения страны и решения проблемы Абхазии. Политики имели в виду, что нельзя стратегические внешнеполитические шаги связывать с благополучием правящего режима.

Анализ публикаций грузинской прессы, оценок политиков и политологов, а также (что особенно важно) общение с грузинскими политиками и экспертами показывает, что примерно с конца осени 2005 года резко усилились оценки, критически относящиеся к возможности ускоренной интеграции Грузии в НАТО. Характерно то, что если раньше позитивное отношение к интеграции в НАТО представлялось в Грузии как сертификат патриотизма и прогрессизма, то в настоящее время, не отрицая позитивности этого курса, грузинские политики и политологи призывают более реально рассматривать данную перспективу. Имея в распоряжении небольшое количество данных материалов из примерно 30 – 40 (по оценке политиков из «Республиканской партии» Грузии), можно сделать некоторые выводы из данной дискуссии. В основном ставятся следующие вопросы:

Реально ли вообще вступление Грузии и других Новых независимых государств в НАТО?

Возможно ли вступление в НАТО только государств Балтии и Грузии, какова роль отводится Украине (фактор Украины в грузинской политике)?

Каков формат сотрудничества Грузии с НАТО, имея в виду невозможность ее вступления в блок (имеются в виду формы и идеология сотрудничества, помощи)?

Каков окажется расклад сил в Южном Кавказе, если Армения будет продолжать осуществлять военно-экономическое сотрудничество с Россией?

Каковы возможные отношения Грузии с Россией в условиях, если НАТО не возьмет на себя ответственность за безопасность страны?

Как предстоит строить вооруженные силы Грузии, какова должна быть роль НАТО при различном развитии событий?

Какова должна быть оборонительная доктрина Грузии?

Ни один из данных вопросов пока не получает должного и даже частичного ответа. Несмотря на то, что данные выступления с большим допущением можно назвать дискуссией (так как практически авторы не вступают в полемику друг с другом), создается впечатление, что происходит общий процесс переосмысления внешнеполитического курса. Следует отметить и то, что в данных выступлениях приводятся примеры военного строительства в Украине и в Армении. Однако невозможно говорить, что политический класс Грузии не в состоянии был понять и осмыслить проблематичность вступления в НАТО и, тем более, в Европейский Союз.

Даже в условиях, когда лидеры США время от времени провозглашали свою категорическую позицию в отношении необходимости того, чтобы Грузия вступила в НАТО, в грузинском обществе продолжали бытовать сомнения и серьезные аргументы в части высокой неопределенности приема в НАТО. Например, правая и весьма прозападная газета «Сакартвело дайджест» писала, что «пора понять, что НАТО предал Грузию, и не только Грузию», и «в абхазском вопросе Грузия должна надеяться только на себя, и исходя из этого строить свою внешнюю и внутреннюю политику».

Выступая по телевидению по проблеме сотрудничества с НАТО сразу после 21 сентября известный грузинский правый политик Гурам Шарадзе заявил, что «Саакашвили гораздо лучше нас понимает, что в НАТО Грузию не примут, и продолжает обманывать народ. Западу нужно понять, что не мы обязаны ему, а Запад в долгу у Грузии». Тема «Приднестровья» и решение НАТО о включении Грузии в режим ID довольно часто комментировались в Грузии, в том числе, в парламенте. В связи с этим посол США встречался с депутатами и давал разъяснения по данным событиям. Имеются сведения, что посол США имел беседы по этому поводу и с министром иностранных дел.

Летом 2008 года НАТО практически отказался от вмешательства в конфликты такого рода в СНГ, предпочитая договариваться с Россией по более принципиальным и важным для себя проблемам. В Грузии данное событие произвело большое впечатление на политические круги. Практически было понято, что перспектива решения абхазской и осетинской проблем с помощью НАТО исключается.

Хотя к лету 2008 года грузинские политики надеялись уже не на НАТО, а на США. Визиты М. Саакашвили в Париж, Берлин и Лондон осенью 2007 года продемонстрировали совершенное неприятие ведущих стран Европы идеи приема Грузии в НАТО. И все-таки надежды оставались, потому что США продолжали настаивать на рассмотрении этой проблемы на саммите НАТО в апреле 2008 года в Бухаресте. После саммита надежд почти не осталось, и М. Саакашвили по сути уже ничего не сдерживало в отношении военных действий в Осетии и Абхазии.

В России довольно часто пытаются представить политические ориентации Грузии как результат некой иррациональной ненависти части интеллигенции и общества к России. В действительности никакой иррациональной ненависти никогда не существовало, за исключением только психически неуравновешенных людей. Несомненно то, что грузинский народ весьма ровно и даже дружественно относится к России. Проевропейская ориентация Грузии сама по себе не может рассматриваться как антироссийская политическая позиция. Грузия на протяжении всей своей истории стремилась стать частью Западного мира, рассматривая Россию как часть Европы.

Антироссийский политический вектор просматривается только в тесном, практически вассальном подчинении Грузии американской политике. Вместе с тем, неверным является то, что проамериканская позиция грузинской политической элиты является неслучайной и обусловлена серьезными факторами. Грузия, в отличие от Армении, Казахстана и Киргизии, не имеет актуальной угрозы со стороны соседней азиатской державы (хотя экспансия со стороны Турции уже обозначилась), не располагает значительными ресурсами углеводородов, как Азербайджан, что позволило бы занять более независимую внешнеполитическую позицию, располагая состоятельной диаспорой.

Грузинская элита традиционно не испытывает чувства ответственности за экономическое благополучие населения, ей чужды социальные ориентации, что привело к полному упадку национальной экономики, практическому распаду государства на системном уровне. Экономически и политически ослабленная Россия, испытывающая серьезные политические и экономические проблемы, находящаяся на этапе становления нового государства, не может предложить Грузии серьезные перспективы помощи. Грузинскую элиту даже в период практически наступившей катастрофы интересует не конструктивная экономическая помощь, направленная на рост реальной экономики, а, скорее, исключительно безвозмездная или льготная внешняя финансовая помощь. Такую помощь могут предложить только США и западное сообщество.

Грузинская элита с удовлетворением восприняла тезис Э. Шеварднадзе о безальтернативности тразитно-сервисной модели экономики, когда коммуникации стали субъектом к самой Грузии, которая выступает в роли объекта в общей стратегии США в регионе. Кроме того, широтные геоэкономические проекты (Восток - Запад) по своему потенциалу и международной значимости несопоставимы с меридианными (Север – Юг). Кроме того, после 12 лет последовательно проводимой антироссийской политики большей части и ныне актуальной грузинской политической элиты для нее практически исключается серьезное партнерство с Россией. Это означало бы признание своей политической и гражданской несостоятельности. При этом следует указать, что данная элита является, вполне определенно, креатурой США.

США успешно провели политическую операцию по недопущению усиления позиций России в Грузии. К власти пришла не просто группировка проамериканской ориентации, а американская агентура, которую возглавлял не неуравновешенный Михаил Саакашвили, а «серый кардинал» Зураб Жвания, который руководил всем процессом перемены лидеров во власти. Данный эксперимент, конечно же, не привел к решению каких-либо экономических или социальных проблем Грузии, что и не входило в планы данной группировки. Возникают новые проблемы. Однако удалось еще более вытеснить с политической арены пророссийские силы, у которых шансы быть представленными в парламенте становятся минимальными.

В связи с этим Россия пришла к определенной, объективно обусловленной позиции, когда стало необходимо начать процесс интеграции отделившихся автономий с Россией. В современных международных условиях, когда расплывается понятие национального суверенитета, и администрация США оказалась заинтересованной в поиске вариантов предоставления политического статуса «неподконтрольным территориям», гораздо более важными являются де-факто достигнутые позиции, чем соблюдение практически девальвированных принципов международных отношений. Сами США не стали возражать против фактической интеграции автономий Грузии с Россией, так как в краткосрочной перспективе это решает проблему дистанцирования Грузии и России.

Сейчас, когда данная инкорпорация стала свершившимся фактом, США получили весьма предпочтительную ситуацию, когда проблемы Абхазии и Южной Осетии практически исключены из актуальных задач американской политики. США выстраивают отношения с Грузией, не обремененные данными проблемами. В грузинских проблемах, как в фокусе, выразились реалии Евроатлантических и Евразийских политических и военных структур, приоритеты которых не позволяют идти на чрезмерную конфронтацию во имя решения локальных региональных проблем. Проблемы Грузии используются США и НАТО только как пропагандистский ресурс, и они никогда не станут предметом принципиального диалога с Россией. Вместе с тем, Грузия приобрела многие преимущества, официально считается стратегическим партнером США и получает значительную экономическую помощь от США и государств ЕвроСоюза. Отчасти она может надеяться на некоторое расширение сотрудничества с государствами Евразии, но играть роль глобального транзитера она не может.

Относительно антиамериканских настроений в правящей команде каких-либо оценок не существует. Ситуация в Грузии такова, что никто из правящего режима не выражает протестов по поводу американской политики. Любой функционер из правящей команды с радостью примет гуманитарную помощь извне. Настроения по отношению к России гораздо более выразительнее и предметнее. Антироссийская позиция является основой политических программ многих политических партий.

Определенные антиамериканские настроения имеют место во всех без исключения политических партиях и слоях общества. Однако это не означает, что сложилась четко выраженная антиамериканская позиция. Наряду с этим, существуют и широкие симпатии к России, что вызвано не только прошлым, но и нынешними отношениями грузин с русскими. Проблема заключается не в формировании сильной и популярной пророссийской оппозиции в лице некоего политического блока политических партий, а в создании условий, когда отношения с Россией, или, по крайней мере, значительный спектр грузино-российских отношений в массовом сознании стали бы безальтернативными. Это идея в различных, даже в несколько примитивных формах признается многими людьми в Грузии, которые позитивно относятся к развитию грузино-российских отношений.

[Pandukht]

Антиармянские рычаги сохранены

Вообще-то антиармянские рычаги сами по себе не существуют, а имеют место приемы по воздействию и управлению регионом. Но различные приемы различным образом воздействуют на те или другие страны.

Сейчас уже можно подвести итоги того, что произошло в связи с «будапештской подлостью», и в какой ситуации оказалась Армения. Армяне пошумели, не всегда и не совсем понимая, в чем смысл этой приглушенной шумихи, если Армения собирается продолжать переговоры в формате Минской группы. Кое-какие функционеры делали намеки, что в действительности Армения не будет продолжать переговоры и, вроде бы, каждый обыватель из этой ситуации получил ту долю «самоудовлетворения», на какую имеет «право».

То есть была предпринята попытка, сохранив формальные отношения, проводить ту «реал политик», которая понравится. Но то, что произошло, продемонстрировало, что «реал политик» небольших государств предполагает некоторое соответствие формальностей и фактуры. Некоторые государства и международные организации дали свои скромные оценки произошедшему, и на этом дело заглохло, как и предполагалось.

Какой же смысл обсуждать проблему, если сама Армения закрыла ее, заявив, что переговоры по карабахской теме будут продолжаться. Теперь внешние стороны приступили к ускоренному продолжению переговоров в совершенно любом идейном и технологическом содержании, потому что не важно, о чем переговариваться, главное - сохранить имитационную базисную переговоров, что обеспечит пока формат отношений на данной арене.

Таким образом, Армении придется продолжать переговоры в соответствии с «Мадридскими принципами», которые предполагают сдачу Низинного Карабаха, отложение референдума по «статусу» на неопределенный срок, возвращение азербайджанцев на землю нашей Родины, вывод армянских войск, при совершенном непонимании судьбы самого Карабаха, и при этом без единого упоминания такого понятия, как «Нагорно-Карабахская Республика».

Есть вопросы, в которых нужно соблюдать формальности, потому что никто не придаст значения тщательно скрытым намерениям. Можно извращаться как угодно, демонстрируя всю глубину своей политической ничтожности и продажности, комментируя значение Минской группы, но результат именно вот этот. Кстати, будапештско-физулинский подонок все еще жив и здоров, и шагает по асфальту.

[Pandukht]

Может, поддержать Саакашвили?

Армения продемонстрировала, что обладает некоторыми возможностями в оказании влияния на грузинские выборы. Иное дело, насколько внятно и результативно делалась эта работа с точки зрения интересов армянского населения, но иногда возникает та или другая ситуация, когда совершенно «объективно происходит сочетание местных и глобальных интересов.

Б. Иванишвили выдвинул в качестве членов правительства людей, не обладающих практическим политическим и административным опытом, но имеющих опыт расколов и сепаратизма во внутриполитическом партнерстве. Двухпартийная схема в парламенте означает для Грузии не что иное, как распад того порядка, который создан. Нынешний режим не столь наивен и идеалистичен, чтобы легко сдать позиции и уступить место под солнцем, которое обустраивалось много лет.

Видимо, и американцы поняли, что переборщили с демократией, поставив под угрозу «гламурную картинку» грузинской действительности. Очень скоро в Грузии и за ее пределами поймут, что порядок и дисциплина в стране могут быть обеспечены только полицейским режимом. Грузинское общество ощутило, что развитие демократии позволит «накормить» большую часть населения только через несколько десятков лет, но ждать, надеясь на будущее, не хочется, и нынешние поколения хотели бы ощутить более комфортное существование при своей жизни.

Для этого, в представлении многочисленных слоев грузинского общества, нужно вернуть благословенные времена советского периода, с легализаций и легимитизацией коррупции и клановости. По большому счету, речь идет о возвращении прежнего социального статуса сотен тысяч людей. И если даже Б. Иванишвили будет продолжать курс на сближение с НАТО и США, поддержание и обеспечение данной статусности грузинского общества будет нуждаться в поддержке России, которой придется предоставить большие привилегии грузинским эмигрантам.

Армяне Грузии убедились, что, в отличие от России, которая бросила их на съедение младогрузинам, США и Европа в какой-то мере признали за ними политические проблемы и настояли на признании их некоторых прав грузинским государством. Для поддержания своего влияния на Грузию Россия не сумеет в ускоренном режиме пожертвовать интересами Абхазии и Южной Осетии, и ей придется «крышевать» Грузию в части дискриминации армянского населения, наряду с другими преференциями.

С другой стороны, США и Европа будут пытаться осуществлять давление на Грузию, используя «армянский фактор», который стал рассматриваться как рычаг сдерживания экспансии Турции в стране. В любом случае, все это обернется еще большими проблемами для армянского населения.

Вопрос в том, спасут ли армяне М. Саакашвили, и к чему приведет поддержка его персоны в этой очень мутной игре? Но, как бы мы ни рассуждали, армяне Грузии уже сделали выводы из того, что произошло, и будут действовать вполне самостоятельно, Армении же всего лишь придется считаться с этими настроениями. Армяне Грузии сейчас - это наиболее радикально проамерикански настроенная часть населения страны. Не исключено, что и европейская политика будет способствовать этим настроениям армян, что, в определенной мере, уже произошло.

Вместе с тем, американцы поняли, что игры на Кавказе слишком сложны и непрогнозируемы, чтобы они могли бы позволить себе варьировать и применять слишком рискованные сценарии. США решили, что М. Саакашвили - во многом отработанный материал, и он стал препятствием для урегулирования отношений с Россией, прежде всего, по проблемам Центральной Азии и Китая. Это слишком серьезное направление внешней политики США, чтобы они могли позволить себе «страдать» от обязательств к кому-либо.

Но они, видимо, плохо отрепетировали и подготовили людей Б. Иванишвили. По некоторым мнениям, США недостаточно поработали с ними и не позаботились об обязательствах с их стороны. Американцы ожидают не только некоторого сближения Грузии с Россией, но и более опасной перспективы – развала оперативной обстановки в стране. США желательно «косметическое» сближение между Грузией и Россией, чтобы, одновременно, сдержать развал страны и обеспечить стабильность в сложившихся границах.

Помимо разных неожиданностей и рисков, усиление влияния Б. Иванишвили может дать аргументы, чтобы уйти от положительного решения по вопросу принятия Грузии в НАТО на следующем саммите НАТО. Наряду с российским вектором проблем США в Грузии, имеются и турецкие проблемы, то есть задачи сдерживания влияния Турции в Южном Кавказе, и американцам понадобились некоторые «барьеры» и аргументы, вот почему их заинтересовала армянская данность в Грузии.

Исходя из данной игровой ситуации, возможно, армянам было бы неплохо поддержать политическую силу, утратившую свой ресурс, которой нужна поддержка, тем более, что локальные проблемы сочетаются с глобальными, это случается.

[Pandukht]

Сценарии для Грузии

При любых рассуждениях о событиях в Грузии очевидным остается одно – США имеют резервы и альтернативы в развитии сценариев и активно работают в Грузии в данной ситуации, а Россия имеет весьма относительные контакты и договоренности с нынешним лидером актуальной оппозиции Б. Иванишвили. Очевидным является то, что русские пытались сохранить дистанцию в отношениях с грузинской оппозицией и пытались не брать на себя излишне ответственных обязательств.

В команде В. Путина, как и прежде, имеются различные люди и, соответственно, различные позиции по вопросам внешней политики. Возможно, это метод управления российского президента, но даже люди, не входящие в формальную команду президента, обладают определенными возможностями для влияния на министерство иностранных дел и администрацию президента. Нужно сказать, что С. Лавров в значительной мере нивелировал это влияние, но президент оставляет за собой окончательные решения, которые довольно часто принимаются если не вопреки, то параллельно позиции МИД.

Не секрет, что на внутреннюю и на внешнюю политику России большое влияние оказывают коммерческие компании, что в последнее время приняло несколько иной характер, то есть, данные компании оказались интегрированными правящим режимом, который и защищает их интересы. В любом случае, в России есть совершенно очевидные и реальные «полюса», выдвигающие инициативы по грузинскому вопросу.

Имеется много нюансов по данной проблеме, но одни круги категорически приветствуют решение по признанию Осетии и Абхазии, другие, с некоторыми «тормозами», подвергают сомнению это решение. Но это лишь внешний антураж, и всевозможные рассуждения относительно правомерности и принципа «реальной политики» - также не более чем общественная маска, под которой лежит проблема отношений с США и Европой.

Кстати, не вызывает сомнений то, что Д. Медведев, будучи президентом, пытался осуществить ревизию решения о «признании», о чем очень хорошо осведомлены в Осетии и Абхазии. Однако можно уверенно утверждать, что на сегодняшний день в российском политическом руководстве нет никаких представлений, что делать дальше и как реагировать, если Грузия со временем заявит не о решении вернуться под контроль России, а, напротив, об официальном отказе от прав на Абхазию и Осетию в обмен на определенные преференции. Но это в будущем, а сейчас перед русскими стоит проблема: как бы ни упустить момент и воспользоваться переменами в грузинской политике.

Сейчас перед М. Саакашвили стоит важная тактическая задача – подтолкнуть лидеров оппозиции к шагам по сближению с Россией, и в связи с этим, презентовать их как антиамериканских деятелей. Несомненно то, что некоторые участники руководящего круга оппозиции никогда не прекращали свои связи с людьми М. Саакашвили, и очень хорошо осведомлены о планах нынешнего президента по вопросам имиджа, внешней политики и внутренних интриг. Сейчас и правящая партия, и оппозиция будут подвержены сильным тенденциям децентрализации и распада, иначе трудно представить, как могут быть удовлетворены их амбиции и осуществлены их латентные задачи.

Проблема в том, что политический класс Грузии чрезвычайно подвержен ангажементу со стороны самых неожиданных заинтересованных сторон, и грузинскими политиками очень легко управлять и контролировать извне. Таким образом, сложилась очень благоприятная ситуация для России, которая контролирует многие денежные потоки в Грузии и могла бы действовать более эффективно, если бы русские политики в большей мере пользовались рекомендациями молодых российских экспертов, а не советами старых функционеров, отстаивающих свои личные интересы. Перед Россией сейчас стоит задача - более отчетливо понять, чей проект «Грузинская мечта» - российский или американский, а, может быть, это заготовка, которая не выбрала хозяина.

Русские сейчас пытаются представить «Грузинскую мечту» своим проектом, но явно сами не уверены в этом. Сейчас самое время для «вторичных» контактов между русскими и грузинской оппозицией, причем, видимо, русские будут идти на опережение, потому что американцы уже продемонстрировали то, что вполне владеют ситуацией, и публично заявили, что официоз и оппозиция должны попытаться продемонстрировать солидарные чувства и ожидания. На данном этапе такая позиция означала бы сильнейшую дискредитацию для оппозиции, потому что после столь драматических событий заявить, что она готова на компромисс, означало бы преждевременную гибель.

Одновременно, заявление Б. Иванишвили, что он сумеет «убедить Россию о том, что вступление Грузии в НАТО не представляет опасность для России», - просто детская игра с русскими, которая не проходит ни при каких раскладах отношений.

Другим неудачным реверансом в адрес России может стать то, что Грузия не станет на данном этапе педалировать на вопросе об Абхазии и Осетии. Если даже команда Б. Иванишвили попытается «деактуализировать» этот вопрос, этого не допустят ни американцы, ни европейцы. Евроатлантическое сообщество пытается (причем, в критически сжатые сроки) договориться с Россией по многим вопросам, но, конечно же, на условиях «почетной капитуляции», то есть приблизить Россию, при определенной ее подчиненности. То есть предполагается проигрышная для России игровая ситуация, которая нуждается в постоянно действующих аргументах, среди которых одни из наиболее эффективных – проблема Абхазии и Осетии. Запад не забудет эту проблему и сделает все, чтобы сохранить контроль России над этими республиками в политических интересах США и Европы.

Какова же основная цель американцев и европейцев в данной ситуации? Цель заключается в приемлемой передаче власти на определенных условиях: безопасность людей нынешнего правящего режима как кадров Запада; почетная капитуляция М. Саакашвили и его команды; обеспечение подконтрольности вооруженных сил и службы безопасности; сохранение государственных и иных важных секретов, в том числе, досье на политику США; продолжение тесного и бесповоротного сотрудничества с США и НАТО. Возможно, в данной ситуации Франция и Германия выдвигают свои требования в части усиления влияния и роли Европейского Союза в раскладе сил в Грузии, что давно стало важной целью европейцев в регионе.

Для западного сообщества после событий августа 2009 года М. Сакашвили стал неудобен, и вовсе не из-за вопросов имиджа, который, в сущности, никого не волнует. М. Саакашвили - это обязательства, которые в принципы неосуществимы и стали тяжелой обузой для Евроатлантического блока, цели которого стали хотя и более обширными после Чикагского саммита НАТО (май 2012), но это не подразумевает чрезмерных обещаний.

НАТО приняло решение об ускорении интеграции Грузии, принимая такую реальность, как «неподтвержденность» границ и наличие конфликтов, что вовсе не радует грузин, так как это означает «признание» Западом ситуации де-факто, которая стремится стать не ситуацией, а постоянной данностью. США и, в особенности, Европе нужен иной руководитель и другая правящая команда в Грузии, менее амбициозная и менее требовательная, а, главное, чтобы между Западом и данной командой не было бы длительной истории обязательств.

Понятно, что по некоторым вопросам определение «Запад» означает более сильную солидарность данного сообщества, в иных случаях интересы США и Европы заметно не совпадают. Но в отношении Грузии, видимо, они вполне солидарны, и им нужен политический режим, который в латентном формате вполне смирится со статус-кво, который вполне устраивает США, НАТО и ведущие европейские государства. Нынешнее положение Грузии вполне соответствует выполнению ею геополитических функций, когда она никак не может претендовать на нечто большее, чем оставаться «объектом» геополитики и, в лучшем случае, иметь право выдвигать претензии к России, как это пытаются сделать другие страны региона в отношении крупных государств-соседей.

Скорее всего, Москве придется надеяться только на снижение излишнего драматизма в отношениях с Грузией, возможно, могут быть восстановлены дипломатические отношения и расширены экономические связи до границ, которые позволили бы дистанционно оказывать влияние на Тбилиси.

Нужно понимать, что альянс «Грузинская мечта» состоит из многих политиков и политических групп, в том числе, достаточно радикального свойства, естественно, в рамках грузинского радикализма, что обусловливает тесные их связи с США и с Европейским Союзом, НАТО и европейскими государствами. Эти связи настолько порочны и многообразны, что могут быть названы традиционными, и никому уже не удастся разорвать или ограничить данные отношения. Возможно, в Грузии понимают или не понимают той реальности, что если они позволят себе дистанцию от Евроатлантического сообщества, их ожидает продолжение развала и очередной утраты провинций.

Без тесных обязательств с Евроатлантическим сообществом Россия будет вечно шантажировать Грузию не только всевозможными угрозами внутреннего характера, но и со стороны Турции. Страна просто не выдержит такого перенапряжения сил. Следует также принять во внимание, что США и НАТО все более заинтересованы в сотрудничестве с Россией и ОДКБ, стремясь пользоваться услугами этого регионального военного блока. Это необходимо США и НАТО для решения таких задач, как глобальное сдерживание Китая, а также и региональное сдерживание Турции, что выглядит в исключительно игровом варианте и сценарии.

Но Россия демонстрирует строптивость, выдвигает условия и потребует в обмен на услуги и некоторую солидарность, исчерпание грузинского вопроса (так же, как Турция требует исчерпания армянского вопроса). Наличие М. Саакашвили и его команды у власти представляется слишком ненужным в данной геополитической игре. Нужен столь же преданный, но более покладистый руководитель Грузии. Но США и Европа, конечно, не так легко и просто уступят Б. Иванишвили все, что он «заслужил», и потребуют «гарантий» и «клятвенных» обязательств. Запад их, конечно же, получит в полной мере, и очень скоро.

Однако, так или иначе, новому правительству придется предложить конкретные планы по решению экономических, социальных и правовых проблем. Сутью нынешних проблем Грузии является то, что существующий экономический потенциал не в состоянии обеспечить более-менее приемлемый уровень жизни для хотя бы двух третей населения. Другие проблемы, например, игнорирование части социальных групп, имеющих престижное положение, в прошлом - недовольство населения отдельных регионов страны, требования по вопросам утраченных провинций и многое другое представляется второстепенным и третьестепенным.

Армянский эксперт Гагик Авакян, который прекрасно знает Грузию и который предпочитает «психологический подход» в политическом анализе, утверждает, что речь идет о претензиях предыдущей элиты, в связи с утратой ею своего социального положения - как фактор недовольства общества. Возможно, это имеет важное значение, но, все-таки, проблема заключается в более глубинном положении дел. Экономические пропорции таковы, что транзитно-сервисная модель, которая вполне сознательно принята грузинским обществом, в том числе, и интеллектуальной элитой, просто по существу не в состоянии обеспечить стране необходимую динамику развития.

За последние годы Грузия получила в качестве преференций до 10 млрд. долларов со стороны Запада, что было бы достаточно для решения многих вопросов в развитии промышленности и создания десятков тысяч рабочих мест. Однако за этот же период в Грузии не было создано ни одного значительного промышленного предприятия. Ставка на малый бизнес, как и в России, как и в Армении и во всех странах Восточной Европы, стала совершенно несостоятельной концепцией, которая не способна придать экономике необходимую динамику и которая стала частью политики по экономической маргинализации стран этого обширного региона.

Но если в ряде стран все-таки было уделено внимание развитию промышленности и сельского хозяйства, то в Грузии «реальный сектор» экономики стал просто позабытым посмешищем. Кластеры, на которые возлагались большие надежды, то есть винная продукция и розлив минеральной воды, не могут стать локомотивом экономического развития.

В представлениях грузинской элиты транзит и сервис представляют собой «элитарный» сектор экономики, который является исторической миссией страны и одновременно геополитическим выбором. Действительно, данная модель вполне правомерно является профильной отраслью страны, но ограничивать национальную экономику данными кластерами, так или иначе, приведет страну к тупику. Транзитно-сервисная модель не только обеспечивает международные функции страны, но и позволяет правящему режиму, по имеющимся представлениям, стать более независимым от России и других стран соседних регионов, где пришлось бы Грузии работать на соответствующих рынках. То есть транзитно-сервисная модель - это сочетание геополитических функций, ментальности грузинской элиты и ложных представлений о независимом существовании.

Таким образом, если говорить о серьезных шагах команды Б. Иванишвили, то нужно предположить необходимость развития промышленности, а, следовательно - развитие отношений, прежде всего, с Россией и с другими странами, которые не очень приятны для США и Европы. Западные рынки еще долго не будут благоприятными и приемлемыми для грузинской промышленности, которой, по существу, все еще не существует.

Вполне понятно, что сколько-нибудь серьезное развитие экономических отношений с Россией, где сосредоточены не только рынки сырья, энергии и сбыта продукции, но и инвестиции, невозможно без политических решений со стороны Москвы. Именно этого и опасается М. Саакашвили, и именно это понимает Б. Иванишвили. Даже по официальным данным только пятая часть населения Грузии обрела определенный уровень жизни, позволяющий признать политическое правление М. Саакашвили успешным.

Данное положение обусловило «зеленую дорогу» Турции, вследствие чего Грузия превращается в вотчину турок, которые ощущают уже себя будущими полноправными хозяевами страны. Столь чрезмерная дистанция от России не могла не привести к фактической экономической и политической зависимости Грузии от Турции. Все еще непонятно, в какой мере грузинское общество обеспокоено экспансией турок в стране, но, скорее всего, данная обеспокоенность возрастает, и наступит день, когда Турция и Азербайджан станут диктовать Грузии свою волю.

Как и по многим другим вопросам, грузинская элита ошиблась по вопросу о «гарантиях» со стороны США и НАТО в отношении безопасности страны. Как выяснилось, для Турции и Азербайджана США и НАТО вовсе не «указ», и они практически уже ограничили корректность и деликатность отношения к Грузии, которая стала составной частью пантюркистского и неоманистского проектов, вовсе не «европейского», а турецко-азербайджанского коридора. Грузия продолжает делать вид, что Турция и Азербайджан являются ее «стратегическими партнерами», потихоньку и с опасениями вспоминая об Армении и Иране как альтернативе региональной политики. Б. Иванишвили придется реагировать и на этот вызов.

[Pandukht]

Шанс внести коррективы в геополитику

Каждый армянский патриот, включая депутатов парламента и лидеров политических партий, должен стремиться оказаться на борту самолета, следующего рейсом Ереван – Степанакерт.

По имеющимся сведениям, билеты на этот рейс все еще не продаются. Вместе с тем, данные регулярные рейсы совершать необходимо, так как это важный шаг к признанию НКР, а также исключению какого-либо вмешательства Азербайджана в дела Карабахской Республики. Вполне возможно начало боевых действий, но, с точки зрения стратегии и исторической перспективы, это стало бы шансом осуществить разгром Азербайджана и, тем самым, внести принципиальные изменения в геополитические тенденции.

Потери в данной войне будут в десятки раз меньшими, чем в войне будущего. Сейчас имеются возможности уничтожить все военно-воздушные и ракетные силы Азербайджана, нанести огромный урон гражданской авиации и инфраструктуре противника и, конечно же, нефтегазовому комплексу на суше и на море.

Западные нефтяные компании убедятся, что оценки уровней рисков, предложенные их аналитиками, весьма относительны и не соответствуют действительности. Ждем приглашения на борт самолета Ереван – Степанакерт.