Знать и помнить.

Pandukht · November 1, 2008

Тер-Габриелян Саак Мирзоевич (1886-1937)

Партийный и государственный деятель.

Человек, ставший одним из создателей «красного террора» и павший жертвой этого самого террора, Саак Тер-Габриелян. Но о покойных либо хорошо, либо никак.

Все письменные свидетельства в один голос говорят о несомненной интеллигентности Саака Тер-Габриеляна. И все подчеркивают его высокую компетентность в области хозяйствования и государственного управления. Он редко ошибался в своих решениях. Какой бы вопрос ни обсуждался, он проявлял большое знание дела. Его нельзя было провести, обмануть, он сразу это обнаруживал. Был деловит, очень трудолюбив, чутье на людей и поставленные проблемы имел поразительное. Словом, это был классический тип выдающегося государственного деятеля, масштабной личности.

Теперь заглянем в биографические данные. Родился 15 февраля 1886 года в Нагорном Карабахе, в городе Шуше Елизаветпольской губернии. Рано лишился отца, поэтому в 14 лет вынужден был оставить учение в реальном училище и ехать с семьей в Баку на заработки. Фактически кроме этих четырех классов Шушинского реального училища все остальное — самообразование.

Вот ведь что удивительно: сын портного и несомненная интеллигентность. И то сказать, портной портному рознь. К тому же приставка к фамилии «Тер» указывает на то, что в роду, видимо, был священник. Не забудем и того, что он был из Шуши — третьего после Тифлиса и Баку культурного центра Кавказа. А Шуша — это давняя городская культура, «консерватория Кавказа», как называли ее за прославленный высокий музыкальный дух. Сколько армянских музыкантов вышло отсюда?!

Происхождение, образование, - но сквозь все прорывается дух живой, полный энергии, пытливость в счастливом сочетании с трудолюбием, недюжинные природные способности, ум ясный, слегка насмешливый, натура правдивая. И в довершение ко всему еще и суровая школа жизни: с 14 лет ученичество в мебельной мастерской, работа статистом, помощником бухгалтера в конторах нефтепромышленных фирм. «Помню восторженный рассказ брата, — писала Фарандзем Минаевна Кнунянц, сестра Богдана и Людвига Кнунянцев, — о маленького роста худеньком юноше с большим, бросающимся в глаза лбом и очень живыми глазами, крайне любознательном, видно, очень способном и трудолюбивом».

Здоровьем он не мог похвастаться уже тогда, что не мешало ему быть очень общительным, жизнерадостным, поражать всех юмором и располагать к себе. И, видимо, в самые последние трагические месяцы жизни, на пике нечеловеческой тяжести его тоже поддерживали юмор, неистребимая вера в то, что он делает и внутренняя сила, не раз выручавшие его в прошлом.

Юный Саак начал посещать бакинский марксистский кружок, во главе которого стояли Людвиг, а затем Богдан Кнунянцы, тоже шушинцы. В 16 лет Тер-Габриелян вступил в ряды РСДРП, а в 1903 году примкнул к партии большевиков. «Университеты», как будущий хозяйственник, прошел, работая бухгалтером на нефтепромыслах, где не раз выступал в защиту экономических интересов рабочих. В 1917 году он становится членом президиума Бакинского совета. Его сметливый ум и кристальная честность были причиной того, что в вопросах хозяйствования Бакинский комитет большевиков, в состав которого он входил вместе с С. Спандаряном, С. Алилуевым, А. Енукидзе, обращался именно к нему. Так, например, Тер-Габриелян был командирован в Москву первым советским правительством Закавказья, которое возглавлял Шаумян, когда Бакинская коммуна ждала и надеялась на финансовую и военную помощь. Саака Мирзоевича принял Ленин. И из Царицына в Баку было отправлено десять тысяч пудов хлеба и десять миллионов рублей. Степан Шаумян сообщал Ленину: «Дорогой Владимир Ильич! Сегодня, наконец, приехал Тер-Габриелян и привез нам 4 броневика, 13 аэропланов и много другого добра. За все это большое спасибо Вам».

Большую помощь Тер-Габриеляну оказали также секретарь ЦИК, комиссар по армянским делам при Наркомате национальностей Варлам Аванесов и его заместитель Ваан Терян.

В 1918 году в составе Бакинской коммуны Тер-Габриелян занимал посты комиссара по нефти и председателя ЧК Бакинской коммуны.

После падения коммуны с осени 1918-го Саак был назначен в Москве комиссаром экспедиции по транспорту всех видов топлива РСФСР и членом коллегии Главного нефтяного комитета ВСНХ; выполнял задания СНК РСФСР по снабжению нефтепродуктами Красной армии и промышленности.

В январе - марте 1919 г. являлся членом Реввоенсовета 12-й армии, а в 1920-ом членом ревкома и ЦК КП(б) Армении. А потом вплоть до 1928 года Саак оставался в Москве уже в качестве постоянного представителя сначала Армении, а затем и Закавказской Федерации в Советской России и при Совете Народных Комиссаров СССР.

Имя Саака в те годы в Армении часто ассоциировалось с помощью, получаемой из России. «В Москве, как и в Баку, он сумел завоевать такой авторитет, что мы чувствовали, что рука Сака действовала», - вспоминал спустя десятилетия А. С. Мелик-Саркисян. И продолжал: «Доверие к Сааку было большое. Он был прост в общении с людьми, хорошо знал дело, решал вопросы без волокиты и формализма, очень оперативно принимал решения. У него было замечательное умение слушать собеседника и так располагать к себе, что решение принималось, как нужно».

Авторитет его в те годы в Москве, действительно, был огромный. Когда в конце 20-х годов по его инициативе отмечали в Москве пятилетний юбилей Закавказских республик и Дагестана, студенты-закавказцы попросили Тер-Габриеляна пригласить членов Политбюро. Саак Мирзоевич поехал в ЦК, и не прошло и часа, как в зале появились Орджоникидзе, Рыков, Бухарин, Томский, Зиновьев и Микоян. Не приехали лишь Сталин и Троцкий: Сталин отказался, узнав, что будет Троцкий, а Троцкий, естественно, то же из-за Сталина. «Когда говорили Серго, все знали, что это Орджоникидзе, а достаточно было сказать Саак, как все знали, что это товарищ Тер-Габриелян» (воспоминания Б. С. Кочерянца). Это очень важный штрих к портрету Саака. Всенародно по имени можно звать только очень душевного, очень почитаемого, всеми любимого человека.

В 1928 году он становится председателем Совета Народных Комиссаров Армении и членом ЦИК СССР. А в Армении Саака не просто любили. Его, можно сказать, обожали. «Что будем делать, Саак джан?» — такое не раз раздавалось в телефонной трубке на дому у Тер-Габриеляна поздним вечером, порой и ночью. И проблема не обязательно была огромной государственной важности. Иногда звонили по поводу оказания даже незначительной помощи, скажем, сломал руку рабочий. Звонивший только потом спохватывался, что беспокоит главу правительства Армении, председателя Совнаркома по столь ничтожному поводу. Но порыв, как говорится, был весьма характерен: Саак был настолько чуток и внимателен, а главное, настолько любим, что первая мысль у всех была — позвонить Сааку.

Совнарком тогда помещался в здании нынешней больницы номер два, в том ее крыле, которое выходит на улицу Спандаряна. Вот что рассказала Варвара Георгиевна Маркарян, директор библиотеки имени Ав. Исаакяна, а в те годы — личный секретарь Тер-Габриеляна:

— Это был очень скромный человек, очень честный, тихий, интеллигентный и мягкий, но и крайне принципиальный. И, к сожалению, крайне болезненный. По утрам ничего не ел. Кажется, у него был гастрит. Как-то жена его принесла маслины и попросила меня незаметно положить их ему в ящик. Я так и сделала. Обнаружив маслины, Саак Мирзоевич мгновенно все понял и при мне позвонил жене: «Сколько раз я просил тебя не приходить в здание Совнаркома?» Он очень конфузился. И врожденная скромность не позволяла ему пользоваться хотя бы малейшей поблажкой, малейшим послаблением. Отдыхая в санатории на Севанском острове, он всегда отказывался от того, чтобы ему еду приносили в комнату, и просил врача посадить его в столовой вместе со всеми. Был он маленького роста, с ясными черными глазами, седеющий, с редеющими волосами, лоб выпуклый, широкий. Выглядел гораздо старше своего возраста. У него была квартира на улице Ленина, но жил он с семьей чаще всего на даче, в том здании из черного туфа над ущельем, что высится и сейчас неподалеку от стадиона «Раздан». Я часто возила ему туда почту. Все в нарды играл со своим врачом. В кабинете же я запомнила его твердым и принципиальным. Но, несмотря на эту твердость, советоваться с людьми любил.

К нему в кабинет часто приходили Абелян, Таманян, все работники Нардома, начальники строек, Тораманян. Да мало ли кто запросто заходил к нему! Он добился того, что «Арараттрест» отчислял проценты на строительство Нардома (так тогда называли знаменитый таманяновский Театр). С деньгами ведь было туговато. Не раз я слышала, как он спорил по телефону с Агаси Ханджяном, который, конечно, и сам хотел помочь Театру. Ежедневно бывал Таманян. Уходил иногда расстроенный: проект все сокращался и сокращался, потому что и финансы сокращались. Театр лишился вращающейся сцены. Тер-Габриелян вместе с Таманяном очень переживали эту вынужденную потерю».

Взаимная симпатия, любовь к родине, мечты о будущем Еревана сблизили Саака с Таманяном. 28 ноября 1930 года Саак участвовал в митинге на стройплощадке великого Театра. Он подписал памятную записку, вложил ее в латунную трубку и заложил трубку в фундамент здания. Так началось строительство бессмертного Театра, первый камень которого укрепил цементом Саак. Он же поддержал мысль об открытии выставки произведений Мартироса Сарьяна в Париже.

Его всегда волновал вопрос армян, живущих за рубежом. Он был большой патриот. В 1931 году он выехал в Париж, чтобы организовать репатриацию армян. Побывал и в Женеве. В Париже виделся с Анри Барбюсом, который знал Армению по своему визиту в 1927 году.

Барбюс, вообще мастер портрета, оставил нам запоминающуюся зарисовку этой встречи. «Только что здесь, в Париже, я имел непринужденную беседу с одним истинным большевиком, официальным руководящим деятелем и лидером. Его имя — Саак Тер-Габриелян. Человек он низкорослый, с большим лбом. Его пронизывающий взгляд и звучный голос с совершеннейшей дикцией забыть просто невозможно Его имя - незнакомое многим французам и еще меньше многим парижанам (последние вообще самые несведущие люди во Франции) — снискало славу среди многонационального народа. Он наделен исключительным организаторским талантом и трудолюбием.

В его сдержанных, но непринужденных ответах мы обнаружили главные черты целой нации, вставшей на путь возрождения». О Тер-Габриеляне писал, посетив Армению, и Жан Ришар Блок.

Вот еще одно интересное воспоминание о нем. Илларион Талахадзе вспоминает: «Я, будучи членом военной коллегии Верховного суда СССР, ехал в Тбилиси. Пришел к поезду к третьему звонку, и носильщик едва успел положить мои вещи на пол купе и выскочить из вагона, как поезд тронулся. Я усталый сел и стал обтирать потное лицо, тяжело дыша. Вдруг рядом сидящий товарищ встал и начал укладывать мои вещи на полку. Я стал извиняться перед ним и просил не беспокоиться. Однако он все уложил и сказал: «Что же тут особенного. Вы устали, а я советский человек, ваш товарищ и брат». Затем подал мне руку, и мы познакомились. Следующая наша встреча с Тер-Габриеляном произошла уже в Тбилиси. В 1929 году при ЗакЦИК был организован институт советского строительства и права. Директором института был назначен Шалва Зурабович Элиава. Я был назначен его заместителем... Саак Мирзоевич, будучи заместителем председателя Заксовнаркома, бывал у нас десятки раз. Я сказал ему, зачем он беспокоится, приходит к нам, мы сами придем к нему и доложим о любом деле, которое его интересует. На это он мне ответил: «Нет, братец, меня интересует не только содержание дела, но и методы вашей работы при обследовании органов низового аппарата, формы и приемы ваших проверок исполнения, с кем вы на местах встречаетесь, как вас приняли, как вас поняли, какую пользу принесло ваше обследование, как были преодолены и скрытые ошибки и т. д. Я прихожу не только учить вас, но и учиться».

А вот каков был стиль его работы: «На конференциях, съездах, собраниях он появлялся не как председатель, а, скорее, как прораб, с блокнотом в кармане, как будто, как только кончится собрание, он уйдет на свою строительную площадку» (А. Н. Карапетян).

И кто же сказал, что труд такого напряжения обходится без промахов! Да и не родился еще на земле человек, который был бы до конца непогрешим. Вот характерный пример, далекий от всякой сусальности. «В 1929 году я был ответственным секретарем общества «Динамо» Армении. На том месте, где мы должны были строить стадион, было много насаждений, и мы столкнулись с оппозицией. - «Нельзя срубать деревья, чтобы люди могли гонять мячи». И мы пошли к товарищу Тер-Габриеляну. Он сказал: «Вы робкие люди. Проект стадиона есть? Есть. Проект одобрен в ЦК. Приступайте к строительству стадиона, поставьте всех перед фактом и будет у нас стадион». Чем не пример волевого решения!

Задушевным другом Саака был Александр Бекзадян, посол СССР сначала в Берлине и Норвегии, затем в Австрии и Венгрии. Саак знал Сашу Бекзадяна еще с тех дальних лет, когда в отрочестве приехал на нефтяные промыслы в Баку. Это была дружба-братство. Когда Саша Бекзадян приехал в Тбилиси из Вены, Саак был болен. Бекзадян позвонил ему и сказал: «Саак, ты болен; не выходи из дома». Но Саак приехал, закутанный в шаль. Друзья пили чай и предавались воспоминаниям. Саак много шутил. Кто мог предполагать тогда, что ждет их, старых революционеров-подпольщиков, прошедших тюрьмы и ссылки, всего лишь через несколько лет...

В опубликованных в журнале «Знамя» дневниках Фарандзем Минаевны Кнунянц (партийная кличка Фаро) есть такая запись: «Нет близких, ближайших друзей – Саркиса Лукашина, Саши Бекзадяна, Серебровского, Тер-Габриеляна, Иосифа Аствацатурова, Авеля Енукидзе, Серго… Одного выкинули из окна, другого расстреляли после нечеловеческих мучений… Вызвали в Москву, вручили орден, а потом расстреляли прямо на кремлевской лестнице... Саша Бекзадян и Федор Раскольников. Две судьбы. Такие схожие и такие разные. Один - наш полпред в Венгрии, другой - в Болгарии. Саша явился на вызов. Раскольников - нет. Вместо этого он написал открытое письмо, обличающее Сталина».

19 августа 1937 году Саака Тер-Габриеляна расстреляли... На допросе же перед убийством ему дали список, требуя его подписи. Это был список честнейших людей, которых он хорошо знал. От него требовали подтверждения, что все они враги народа.

Все они верили тогда, что это трагическая случайность, ждали вожделенной справедливости. Но это были годы террора, и террор, использовавшийся ими против своих классовых врагов сейчас обрушивался на их собственные головы.

Пенсионерка, бывшая учительница ереванской школы имени Шаумяна Еран Габриеловна Мовсесян рассказывала, что в 1937 году лишь четверо детей в ее классе имели отцов — у всех остальных учеников отцы были репрессированы.

На этом и закончим. Представим себе сорок детишек. У 36-ти из них нет отцов. Характерное числовое соотношение. Представим себе страну, творческий потенциал которой обезглавлен. Представим себе горе, которому нет выхода...

Список использованной литературы:

1. Саакян Н. "Саак" в "Коммунист" от 17 июля 1988, Ереван.

2. Энциклопедия Гражданская война и военная интервенция в СССР. Москва, 1983.

3. Залесский К. А. Империя Сталина. Биографический энциклопедический словарь. Москва, Вече, 2000

Edited November 1, 2008 by Pandukht

Pandukht · November 5, 2008

Ханджян Агаси Гевондович (1901—1936)

Первый секретарь ЦК Компартии Армении.

Родился 30 января 1901 года в г. Ван (Западная Армения) в семье учителя. Начальное образование получил в Ване. Окончил Эриванскую епархиальную школу и Эчмиадзинскую семинарию. В марте 1917 года вступил в ряды РСДРП(б). В апреле 1917 года в Эривани вместе с Гукасом Гукасяном и Арменаком Будагяном основал союз учащихся марксистов-интернационалистов, в апреле 1919 года организация молодых социалистов-интернационалистов была переименована в организацию молодых коммунистов «Спартак». В августе 1919 года был впервые арестован, но вскоре выпущен на свободу. С сентября 1919 года Ханджян являлся членом бюро Закавказской областной организации РКСМ и секретарем подпольного Эриванского комитета РКП(б). В январе 1920 года участвовал в конференции партийных организаций Армении, принимал активное участие в Майском восстании. В июне 1920 года решением Кавказского бюро РКП(б) стал членом ЦК КП(б) Армении. В августе 1920 года Армянское правительство арестовало Ханджяна и приговорило к 10 годам лишения свободы. После установления Советской власти в Армении с декабря 1920 года по февраль 1921 года являлся секретарем Ереванского горкома КП(б) Армении, в 1921 году был командирован в Москву на учебу в коммунистический университет им. Я. М. Свердлова. В 1922— 1928 годах выполнял руководящую партийную работу в Ленинграде. Был заведующим Организационным отделом, затем секретарем Нарвского районного комитета РКП(б) – ВКП(б) Петрограда - Ленинграда. В августе 1928 года Центральным комитетом ВКП(б) Ханджян был направлен на работу в Армению, где был избран вторым секретарем ЦК КП(б) Армении, а с мая 1930 года — первым секретарем ЦК. Он был членом бюро Заккрайкома, членом ЦИК Закфедерации, СССР и Армянской ССР, с 10 февраля 1934 года избирался членом Центральной ревизионной комиссии КПСС. Был избран делегатом XV, XVI, XVII съездов КПСС от партийной организации Армении. В 1935 году был награжден орденом Ленина.

Арестован в 1936 году и 10 июля этого же года застрелен в Тбилиси во время допроса. Посмертно реабилитирован.

Агаси Ханджян внес значительный вклад в развитие экономики и культуры Армении, в активизацию связей с армянской диаспорой за рубежом.

Список использованной литературы:

Aрмянская биографическая энциклопедия.
Большая советская энциклопедия, 3-е издание. Москва,1974
Залесский К. А. Империя Сталина. Биографический энциклопедический словарь. Москва, Вече, 2000.
Аветисян Г. Незабвенные имена. «Коммунист» №182 от 2 августа 1988 г. Ереван
Зинин В. К. Верный сын партии. Ереван, 1966
Советская Историческая Энциклопедия, тт. 1 – 16. Москва, 1961 - 1976
XV съезд ВКП(б). Стенографический отчёт, тт. 1 - 2, Москва, 1962
МР АрмССР, 2 ед. хр., 1917-1920

Edited November 5, 2008 by Pandukht

Harib · November 5, 2008

Айкуни Гурген Саркисович (1889, Турция - 13 апр. 1966, Ереван). Из семьи служащего. Учился в Эчмиадзинской семинарии Геворгян (1896-1906), откуда был исключен за рев. деятельность. затем в Моск. торговом ин-те. Чл. РСДРП с 1905. Вёл рев. работу в Армении, Москве, Ср. Азии. В 1906 - 1909 Айкуни участвовал в работе с.-д. орг-ции Кагизмана (пропагандист, деятельность среди тифлисских железнодорожников, батумских рабочих, распространение листовок, прокламаций). В годы 1-й мир. войны в арм. прессе опубликовал ряд статей, в к-рых писал об империалистич. характера войн.п, разоблачал тур. правящие круги - организаторов геноцида армян.

После Февр. рев-ции 1917 вёл рев, работу среди рабочих и солдат в Тифлисе, Александрополе. Карее, Сарикамыше. В Ереване Айкуни, единственный из большевиков, участвовал в 1-м съезде зап. армян; избран зам. пред. Зап.-арм. Нац. Совета. Руководил большевист. орг-цией Александрополя и её печатным органом - газ. "Нор Кянк" ("Новая Жизнь").

В нояб. в Тифлисе с группой армян-коммунистов приступил к созданию компартии Армении, к-рая организационно сформировалась к нач. 1918. К этому времени пр-во Сов. России уже приняло декрет "О Тур. Армении" (29 дек. 1917), объявивший, что СНК "поддерживает право армян оккупированной Россией "Турецкой Армении" на свободное самоопределение вплоть до полной независимости" ("Декреты Сов. власти", т. 1, М., 1957, с. 298). Компартия Армении содействовала осуществлению положений этого декрета, проводила полит. работу среди арм. беженцев, нашедших прибежище в разл. местностях России. Однако декрет "О Тур. Армении" не был осуществлен, и компартия Армении не смогла перенести свою деятельность в пределы Зап. Армении. В 1918 Айкуни - член президиума ЦИК Сев.-Кавк. сов. республики и нарком по делам национальностей.

В 1919 Айкуни в качестве представителя компартии участвовал в учред. конгрессе 3-го Интернационала (март), подписал его манифест. Работал в Комиссариате по арм. делам. Редактор ряда арм. газет, вёл ответств. работу в Закавказье, Москве. Публицист, писатель. В 1937 необоснованно репрессирован, св. 10 лет провёл в ссылке, затем работал в России. В 1954 возвратился в Ереван.

Pandukht · November 6, 2008

Сурен Шадунц

Edited July 24, 2009 by Pandukht

Pandukht · November 10, 2008

Левон Карахан. Часть 1

Левон Карахан. Часть 2

Edited July 23, 2009 by Pandukht

Pandukht · November 11, 2008

Айказ Костанян

Edited September 10, 2009 by Pandukht

Pandukht · November 14, 2008

Анесоглян Геворк Сарибекович (1891—1938)

Советский государственный деятель. Председатель ЦИК Армянской ССР.

Родился в 1891 году в Александрополе. Член РСДРП(б) с июня 1917 года. В 1920 году принял активное участие в Майском восстании, за что был приговорен к смертной казни.

После установления Советской власти находился на профсоюзной, партийной, советской работе. В 1921 году, занимая пост ответственного секретаря организационного бюро профсоюзов Армении, принимал активное участие в Гражданской войне в Армении. Воевал на Камарлинском фронте.

С 1924 года находился на партийной работе в Эривани и Ленинакане, с 7 июня 1928 по 5 мая 1930 гг. занимал должность председателя Исполнительного комитете Эриванского городского Совета. В 1930—32 годах являлся председателем Совета народного хозяйства Армянской ССР. В 1933—34 годах работал председателем Совпрофа Армении. В 1934—36 годах был первым секретарем Ереванского горкома партии. С 1 августа по 15 ноября 1936 года вновь возглавлял Исполнительный комитет Ереванского городского Совета. 5 декабря 1936 года был избран председателем ЦИК Армянской ССР. Был членом бюро ЦК Компартии Армении и Заккрайкома ВКП(б), членом ЦИК Закфедерации. Избирался делегатом XVII съезда ВКП(б) от партийной организации Армении.

Арестован в ноябре 1937 года. 19 апреля 1938 года расстрелян.

Вот, к сожалению, все, что смог узнать об этом человеке. Только сухие архивные строчки да редчайшая фотография...

Список использованной литературы:

1. Аветисян Г. Незабвенные имена. //Коммунист 1988, 1 августа

2. АП РФ, оп. 24, дело 416, лист 68

Edited November 14, 2008 by Pandukht

Pandukht · November 19, 2008

Есаян Арсен Седракович (1898—1938)

Советский государственный деятель. Председатель Совнаркома АрмССР.

Родился в 1898 году в Трапезунде. Окончил семинарию Нерсисян, вел подпольную партийную работу в Тифлисе, на Северном Кавказе и в Крыму. Член РСДРП(б) с 1917 года.Активный участник установления Советской власти в Армении. В 23-летнем возрасте был назначен председателем исполкома Александропольского уезда, руководил водным хозяйством республики. Был председателем Совнаркома Армянской ССР, зам. председателя Совнархоза ЗСФСР, представителем ЗСФСР при Совнаркоме СССР. По возвращении в Армению был избран секретарем Разданского райкома партии, возглавлял Комитет помощи Армении. Делегат XVII съезда от партийной организации Закавказья.

Арестован и затем расстрелян 19 апреля 1938 года.

Список использованной литературы:

1. Аветисян Г. Незабвенные имена. //Коммунист 1988, 1 августа

2. АП РФ, оп.24, дело 416, лист 69

Edited November 19, 2008 by Pandukht

Groznenskiy · November 20, 2008

Абульян Арменак Герасимович (1895-1934/35)

Армянский советский партийный деятель.Член РКП(б) с 1919 года.С 25 октября 1925 по 17 марта 1928 года-начальник Чечено-Грозненского (так он назывался в то время) областного отдела ГПУ.С 17 марта 1928 по апрель 1930 года работал начальником Владикавказского окружного отдела ГПУ.В октябре 1930 назначен председателем ГПУ (к тому времени-НКВД) при СовНарКоме Армянской ССР,где проработал до июля 1934 года.26 январе 1934 года на 27-м съезде ВКП(б) избран делегатом с решающим голосом.В июле 1934 года назначен вторым заместителем народного комиссара внутренних дел ЗСФСР.Дальше информация о его судьбе разнится.По одним данным,официальным,в начале 1935 года Арменак Абульян погиб в автомобильной катастрофе,по другим-в том же июле 1934 года у него произошёл личный конфликт с Л.Берией,в результате которого последний застрелил Абульяна.

В советское время его именем была названа одна из улиц города Грозный....

К сожалению,это вся информация,которую удалось узнать....

Pandukht · November 21, 2008

по другим-в том же июле 1934 года у него произошёл личный конфликт с Л.Берией,в результате которого последний застрелил Абульяна.

Это самая распространенная легенда советских времен. Практически про каждого армянского деятеля пишут, что у него был конфликт с Берией, и на этой почве он был репрессирован. Сейчас, при более-менее открытых архивах, эта версия нигде не подтверждается. А в то время репрессии государственной машины удобно было свалить на тандем Сталин-Берия. Это не так. Всё это - следствие самой системы.

Pandukht · April 7, 2009

УЧЕБНИК КАМАЛЯНА СЛУЖИТ ПО СЕЙ ДЕНЬ

К 100-летию со дня рождения Гургена Камаляна

Гурген Восканович Камалян (1909-1973) - ректор ЕрЗВМ (1955-1972 гг.), заслуженный деятель науки, доктор биологических наук, профессор родился в Шуши 10 марта 1909 г.

Он рано потерял родителей и воспитывался в семье своего старшего брата Аршавира Воскановича Камаляна, первого наркома образования НКАО. В 1920 г. во время резни, организованной мусаватистами, семья поселилась в селе Гиши, где прошли школьные годы Гургена. В 1925 г. он поступает в Степанакертский сельхозтехникум, после окончания которого работает инспектором объединения колхозов Мартунинского района НКАО, откуда направляется для продолжения учебы в Ереванский зоотехническо-ветеринарный институт. В 1936 г. Гурген заканчивает с отличием зоотехнический факультет института и поступает в аспирантуру при кафедре биохимии, руководимой основателем биохимии в Армении профессором Иоаннисяном, а затем его учеником профессором Г. Х. Буниатяном. Проявив недюжинные способности, Г. В. Камалян выполняет научные исследования по про- и антиоксидантным свойствам аминоспиртов, которые обобщаются в кандидатской диссертационной работе.

В апреле 1939 г. Г. В. Камалян был назначен зам. завсельхозотделом ЦК КПб Армении, где проработал до начала Великой Отечественной войны. С первых же дней войны Г. В. Камалян мобилизуется в ряды Красной армии и принимает участие в кровопролитных боях за Таганрог, Ростов, Новороссийск. После тяжелого ранения и выздоровления в ноябре 1943 г. его, признанного негодным к строевой службе, назначают комиссаром, а затем летом 1944 г. - начальником госпиталя «Правда», где он прослужил до конца 1945 г. За храбрость и мужество, проявленные в боях за Кавказ, майор Г. В. Камалян был награжден орденом Красной Звезды и рядом медалей.

После демобилизации он возвращается в родной институт, где, став завкафедрой биохимии и органической химии, продолжает научно-педагогическую деятельность. Оставаясь верным своим научным интересам, он продолжает исследования в области биохимии аминоспиртов, обнаруживает высокую биологическую активность этаноламина и его производных, их стимуляторные и регуляторные свойства и предлагает их в качестве стимуляторов роста и развития сельскохозяйственных животных и лекарственного препарата для лечения функциональных нарушений желудочно-кишечного тракта. В 1953 г. Г. В. Камалян защищает докторскую диссертацию и в 1954 г. ему присуждается докторская степень и звание профессора.

В 1955 г. Г. В. Камалян становится ректором Ереванского зоотехническо-ветеринарного института, который возглавляет долгих 17 лет. За эти годы в институте был открыт факультет инженеров-технологов молока, созданы проблемные лаборатории обмена веществ и молочного дела. В 50-60-е годы под непосредственным руководством Г. В. Камаляна на кафедре биохимии и органической химии и в проблемной лаборатории обмена веществ было защищено 7 докторских и более 20 кандидатских диссертаций, результаты которых были внедрены в сельскохозяйственную и медицинскую практику. Г. В. Камаляном в соавторстве с его учениками в 1964 г. был издан первый учебник биохимии на армянском языке, которым и по сей день пользуются студенты многих вузов республики. Он является автором 3 монографий и 125 научных работ, в том числе 5 авторских свидетельств и ряда рекомендаций, участником многих всесоюзных биохимических конференций и съездов и всемирных биохимических конгрессов (Москва, 1961; Нью-Йорк, 1964; Токио, 1967), был избран членом координационного совета СЭВ по сельскому хозяйству.

Государственная, общественная и научно-педагогическая деятельность Г. В. Камаляна была достойно оценена руководством страны, наградившим его орденами Красного Знамени и Октябрьской Революции, многочисленными всесоюзными и республиканскими грамотами.

Г. В. Камалян был достойным сыном своего народа, внесшим большой вклад в развитие высшего образования, науки и сельского хозяйства республики, воспитание молодежи, подготовку высококвалифицированных специалистов и научных кадров. К сожалению, жизнь его скоропостижно прервалась, но он остался в памяти всех знавших его людей как личность, чья жизнь и деятельность целиком были направлены на благо народа.

Ю.Г. Мармарян, проректор ГАУА, профессор

Edited April 7, 2009 by Pandukht

Pandukht · April 8, 2009

ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ИСКАЛ НЕ НОГАМИ, А ГОЛОВОЙ

6 апреля выдающемуся геологу Ивану Магакьяну исполнилось бы 95 лет

«Только тот геолог имеет большие шансы открыть что-либо интересное, новое, который, часто по колено в воде, исходит нехоженые тропы, труднопроходимые места, ущелья… Если молодые люди не любят ходить, избегают трудностей, связанных с работой в горах, в поле, жизнью в палатках, им лучше всего не учиться на геолога, не получится ничего хорошего. Но все-таки, признавая некоторую роль ног, надо отметить, что эти ноги должны носить светлую голову на плечах – наблюдательную и знающую, где и что, в какой геологической обстановке и какими методами искать, проще говоря, - искать не ногами, а головой…»

Наверное, весь жизненный путь выдающегося армянского геолога Ивана Георгиевича Магакьяна, отрывок из автобиографической книги которого «Записки геолога» мы привели, можно охватить одним коротким, но очень емким словом - поиск.

Сегодня видному ученому, одному из основателей металлогении, лауреату государственных премий, кавалеру ордена Красной Звезды, академику АН Армянской ССР, доктору геологических наук, профессору И. Магакьяну исполнилось бы 95 лет…

Иван Георгиевич родился в 1914 году в Тифлисе в семье врача. После окончания Ленинградского горного института работал геологом и начальником партии в Таджикско-Памирской экспедиции Академии наук СССР и одновременно проходил аспирантуру в ЛГИ. Начальный период его научного творчества посвящен разработке актуальных проблем металлогении Зеравшано-Гиссарской горной области. К 1940 году И. Магакьян – совсем еще молодой ученый, уже считался одним из лучших и ведущих геологов страны. Таким же он стал солдатом, когда грянула война. В 1941-1942 гг. Иван Георгиевич участвовал в боях на фронтах Великой Отечественной войны и за проявленные смелость и мужество был награжден орденом Красной Звезды.

С 1942 года, после тяжелого ранения и демобилизации, научная деятельность талантливого геолога уже теснейшим образом связана с Институтом геологических наук Академии наук Армении. Несмотря на то, что Иван Георгиевич рано ушел из жизни (ему было всего 68 лет), сделать он успел очень многое – и как исследователь, и как организатор, и как педагог. Именно Магакьян стал основателем и бессменным руководителем школы металлогенистов и минерологов-биохимиков в Армении. Под его научным руководством были начаты региональные металлогенические исследования и составлены первые металлогенические карты Малого Кавказа и Армянской ССР с прогнозной оценкой перспективных площадей. Исключителен также вклад ученого в разработку теоретических основ различных разделов и отраслей науки о разных месторождениях.

Научную славу принесли Ивану Георгиевичу масштабные и оригинальные исследования, результаты которых обобщены в целом ряде научных трудов, таких как «Алавердский тип оруденения и его руды» (1947), «Рассеянные и редкоземельные металлы» (1957), «Основы металлогении материков» (1959), «Металлогеническая карта мира» (1960), «Металлогения вулканогенных формаций Малого Кавказа» (1965), «Типы рудных провинций и рудных формаций СССР» (1969), «Редкие, рассеянные и редкоземельные элементы» (1971), «Редкие и благородные металлы в рудах Армянской ССР» (1972) и т. д… Более 160 опубликованных научных трудов, в том числе 10 крупных и оригинальных монографий, работы, переведенные на многие языки мира (немецкий, английский, французский, румынский, японский, китайский), – поверьте, очень трудно в коротенькую газетную статью уместить трудовую биографию ученого, подобного Магакьяну.

«Благодаря заложенным Иваном Георгиевичем основам металлогении сегодня возможно предугадать месторождения тех или иных полезных ископаемых в том или ином регионе, - говорит член-корреспондент НАН РА Рафаэл Мелконян. – Для Армении выделены несколько металлогенических поясов, характеризующихся специфическим набором месторождений полезных ископаемых. Скажем, в одной зоне можно искать медные месторождения, в другом - медь с молибденом, в третьем – золото и т. д.»

Сам Иван Магакьян в своей книге «Записки геолога» писал: «Нельзя отрицать, что в ряде случаев интересные новые месторождения открывают пастухи, охотники, туристы – люди, тесно связанные с природой, но почти все крупные открытия были научно предсказаны и не были случайными… Поиски новых месторождений велись не вслепую – они опирались на сведения о древних разработках и заброшенных горных выработках, о наличии в рыхлых песках ценных минералов, об ассоциации минералов меди и молибдена (для Дастакерта), о тесной пространственной и генетической связи оруденения золота и ртути (бассейн озера Севан) с небольшими выходами кислых гранитоидных пород, возле которых следовало искать коренные выходы руд этих металлов…»

Кстати, очень интересен пример, касающийся месторождения благородных металлов (золото и серебро) – речь идет о месторождении Зод, которое разрабатывалось начиная с II-III тысячелетий до н. э., затем было заброшено, утеряно и вновь открыто армянскими геологами только в 1951 году – в частности благодаря Ивану Магакьяну и его коллегам. Дело в том, что вплоть до конца 50-х годов прошлого века перспективы золотодобычи на территории Армении оценивались очень невысоко. Между тем урартские клинописи, наличие золота в речном песке бассейнов ряда рек (Агстев, Мисхана, Масрик и др.), данные археологических раскопок с находками золотых изделий, имеющихся у старателей и жителей сел Басаргечар, Тайчарух (Меградзор), и др. однозначно говорили о том, что еще в древние времена разработки золотоносных карьеров велись во многих пластах Армянского нагорья. И целеустремленные специальные поиски Магакьяна и его команды благородных металлов дали вскоре положительные результаты…

Особо хотелось бы сказать об Иване Георгиевиче как о талантливом педагоге, выпестовавшем не одно новое поколение геологов. Будучи профессором Ленинградского горного института, а впоследствии и Ереванского государственного университета, И. Магакьян уделял постоянное внимание не только подготовке геологических кадров (многие его ученики стали известными учеными, кандидатами и докторами наук), но и публикации учебных руководств на русском и армянском языках. В частности, по его книге «Минералография», вышедшей в свет в 1972 году, учились и до сих пор учатся поколения геологов. То же самое касается его учебника «Рудные месторождения», выдержавшего множество изданий и до сих пор включенного в вузовскую программу как в Армении, так и за ее пределами.

И что самое отрадное, связь времен не нарушена: ученые – воспитанники Ивана Георгиевича - продолжают традиции основанной им научной школы, а благодаря его семье созданная и успешно развивающаяся компания «Авиаинфотел», специализирующаяся в области информационных технологий, одной из своих основных целей считает развитие геологической науки с использованием новейших методов IT.

Зара Геворкян

Edited April 8, 2009 by Pandukht

Pandukht · April 25, 2009

«БЛАГОСЛОВЕННЫ БУДЬТЕ НЫНЕ И ВО ВЕКИ ВЕКОВ...»

День памяти жертв Геноцида армян, 24 апреля, хотелось бы рассмотреть еще и в такой плоскости: тогда не только были истреблены миллионы невинных людей - были захвачены, присвоены творения рук и мысли народа армянского. Вот одна из таких историй.

19 мая 1890 г. в Париже, в возрасте 72 лет умер Мкртич Санасарян. На следующий день его дом в Санкт-Петербурге на улице Колокольной 9, посетили священник церкви св.Катарины отец Геворк Кантарчян, купец 2-й гильдии Акоп Ходжейнатян и действительный тайный советник Александр Гургенбекян. Они взяли завещание покойного и отнесли его к одному из самых известных нотариусов города, который вскрыл и зачитал последнюю волю М. Санасаряна. Тогда никому и в голову не приходило, что этому завещанию, написанному 10 июля и состоящему из 19 пунктов, суждено стать документом исторического значения.

Покойник, человек неженатый, своими душеприказчиками назначил действительного тайного советника Карапета Езьяна, действительного статского советника Геворка Евангуляна и своего племянника, сына сестры - отставного статского советника, доктора Левона Тиграняна. Отписал суммы своему лакею, горничной и другу детства, редактору тифлисской газеты «Пчела Армении» Петросу Симоняну, обеспечив ему безбедную жизнь до конца дней. Почти все остальные пункты завещания имели национальное значение.

М.Санасарян выделил 10 тысяч рублей школе Сандхтян-Мариамян, а годовые проценты от этой суммы предназначались для текущих нужд школы. Однако львиную долю имущества он оставил школе Санасарян в Карине. В 5-м пункте завещания заключалась основная воля покойного: «Будучи турецким армянином по происхождению и желая сколь возможно помочь своим нуждающимся единоверцам, которые лишены возможности учиться из-за отсутствия необходимых для этого средств, я - в минуту своей смерти, все свое имущество, в России или за границей, будь то недвижимость или денежные средства, безналичные суммы, ценные бумаги, акции, векселя и долговые расписки - где бы они ни были и во что бы ни были вложены, оставляю школе, мной основанной и моим именем названной, находящейся в Османской империи, в городе Карин, где мои соотечественники более всего нуждаются в учебных заведениях. Этой же школе завещаю также всю мою библиотеку, коллекцию и типографские принадлежности».

Кроме того, попечительство школы он передал Католикосу всех армян, но с условием: преподавание должно вестись на армянском языке, а не менее 30 из всех воспитанников должны быть детьми просвещенных родителей.

Главным инспектором школы он назначил Карапета Езьяна. Ему было дано также право при необходимости и по своему усмотрению перенести школу в другое место, а подобное решение объяснялось тем, что К. Езьяну «более других известно о моих побудительных мотивах и надеждах, связанных с этой школой».

Кто был этот человек - Мкртич Санасарян, о какой школе идет речь? Родители его - Саркис и Мариам, были родом из Вана. Отец был купцом и имел тесные торговые связи с армянами Тифлиса. В конце концов он поселился на постоянное жительство в будущем административном центре Кавказа, где в 1818 г. и родился его сын. Окончив Нерсесяновскую гимназию, Мкртич в 1835 г. поступил на военную службу. За мужество, проявленное во время военных действий, он был награжден орденом Святого Георгия, однако из-за ранения был вынужден отказаться от военной карьеры и в 1845 г. подал в отставку в чине унтер-офицера. А в 1849 г. он переехал в Санкт-Петербург и всю оставшуюся жизнь прожил в Северной столице России.

Во время военной службы М. Санасарян накопил определенный капитал. Кроме того, отставные офицеры получали высокую пенсию. Он решил вложить свои средства в дело, купил акции крупнейшей судоходной компании «Кавказ и Меркурий» и стал активно содействовать ее процветанию. Десятки судов «КиМ» ходили вниз по Волге до Каспия и заходили в персидские порты. А вложения армянского капиталиста были столь значимы для развития торгово-экономических отношений двух стран, что персидский шах наградил его орденом «Шир и Хуршид» («Лев и Солнце»)

М. Санасарян сделал крупные вклады и в другие отрасли экономики Российской империи. Так, например, он имел долю и в Закавказской железнодорожной компании, в Земельной компании взаимного кредитования, в Торговом банке Варшавы, Грязе-Царицынской железнодорожной компании, в Главном управлении российских железных дорог, во 2-й компании по страхованию от пожаров, в Санкт-Петербургской частной скупке. М. Санасарян был одним из видных представителей российской торгово-промышленной элиты, и трудно сказать, смог бы он вернуться к своим национальным истокам, возникли бы в нем чувства ответственности и долга по отношению к своему народу, стал бы он содействовать его развитию, особенно в деле образования - если бы не Карапет Езьян.

Этот человек - замечательный востоковед, аристократ, член коллегии министерства просвещения и просто авторитетная личность - был настоящим благодетелем для армян. Именно благодаря его сподвижничеству стали благотворителями Овсеп Измирян, Мариам Качагян (Мария Казачкова), Маркар Паповян, проживающие в Баку нефтепромышленники из Шуши Аракел Цатурян и Аветис Гукасян, во многом благодаря ему в Тифлисе была открыта гимназия Овнанян, а в Новой Нахичевани - женская гимназия Гогоян. И вот на его инициативу немедленно откликнулся и М. Санасарян.

Еще в 60-ые годы М. Санасарян начал оказывать финансовую поддержку студентам-армянам и других национальностей Кавказа, а также выделять стипендии многим студентам-армянам в Москве, а наиболее одаренным оплачивал учебу заграницей.

В 1870 г. на своей родине - в Ване, совместно с компанией «Сандхтян» основал женскую школу высшей категории, а в 1884 г. построил новое, благоустроенное здание. В ознаменование этого события, а также в качестве оценки заслуг М. Санасаряна, школа была названа именем его матери - «Сандхтян-Мариамян».

Он основал учебные заведения не только в этих городах: в селе Хараконис Ванского вилайета он открыл народное училище (1000 франков годовых расходов выплачивал он сам); по одной школе он открыл и в селах Ниж и Вардашен Нухийской губернии. Эти школы Санасарян обеспечивал библиотеками, спонсировал издание необходимых книг, учебников и пособий.

И наконец в 1881 г. в Карине (Эрзерум) он открыл школу, названную его именем, и часть годовых расходов, составляющих 5 тысяч рублей, постоянно оплачивал он. Кроме того, он оплачивал и содержание 25 воспитанников. Школа Санасарян располагалась в прекрасном трехэтажном здании, полностью меблированном и оснащенном всем необходимым оборудованием. Здесь преподавали лучшие учителя, и можно без всякого преувеличения сказать, что это было одно из самых лучших армянских учебных заведений, из которого вышли многие видные представители армянского народа. Рамки статьи не позволяют подробно представить весь список преподаваемых предметов, условия жизни учащихся и др. Скажу только, что ученики имели возможность кататься зимой на коньках европейского производства, что для того времени было явлением исключительным. Стены школы украшали полотна Рубенса, Айвазовского и других всемирно известных художников. Это тоже был дар Санасаряна.

Прах М. Санасаряна был захоронен во дворе главной церкви Тифлисского храма рядом с другими великими представителями армянского народа. А после смерти К. Езьяна (в 1905 г.) попечительство школы было передано Константинопольскому патриархату. Каждый год воспитанники школы Санасарян по традиции собирают цветы, а на следующий день - в очередную годовщину со дня смерти М. Санасаряна, участвуют в мероприятии памяти М. Санасаряна и К. Езьяна. Стоя у бюста М. Санасаряна, дети поют:

Великий благодетель Санасарян,

И ты, энергичный, заботливый Езьян,

Благословенны будьте ныне и во веки веков,

И да упокоятся ваши души.

Но нет, не упокоились их души. Во время геноцида 1915 г. турки уничтожили Каринское чудо - изгнали и убили всех воспитанников, а саму школу разграбили и сожгли.

От капитала М.Санасаряна в Санкт-Петербургском банке осталось 40 тысяч рублей золотом, которые национализировали большевики. А в 1938 г. грузинские коммунисты сровняли с землей армянское кладбище во дворе главной церкви Тифлисского храма, где были похоронены видные представители армянского народа. М. Санасарян лишился даже небольшого клочка земли.

Но мы - мы обязаны помнить... «Благословенны будьте ныне и во веки веков».

Хачатур Дадаян

Edited April 25, 2009 by Pandukht

Pandukht · April 25, 2009

ОСНОВОПОЛОЖНИК ЭЛЕКТРОМЕХАНИКИ

В годы советской власти прикладная наука пережила беспрецедентное развитие. Открывались сотни мощных научно-производственных объединений, где ставились исключительные научные эксперименты, создавались удивительные устройства. Многие научные направления закладывались в СССР с нуля и, как правило, их основоположники тоже начинали с нуля, не имея никакой базы. Одним из таких направлений была электромеханика, заложенная большим ученым Андраником Гевондовичем Иосифяном.

Он родился 8 июля 1905 г. в селе Цмакаох Мартакертского района нынешней НКР. После окончания школы он поступил в Бакинский политехнический институт, который окончил в 1930 г. В 1931-34 гг. он разработал новую теорию о переменном токе и создал новое устройство. Эти труды принесли ему славу во всем СССР. Его лекции о различных вопросах электромеханики, которые он читал в лучших вузах Союза, становились событием, им следовали самые прогрессивные специалисты Академии наук СССР. В 1941 г. Андраник Иосифян успешно защитил докторскую диссертацию и тогда же получил звание профессора, что уже само по себе было явлением исключительным. В 1940-45 гг. он издал несколько трудов по теории электромеханических усилителей и других устройств. Его имя было засекречено, он работал под другим именем.

В самый трудный период Отечественной войны (в 1943 г.), благодаря своей воле и инициативе он создал в СССР Всесоюзный НИИ электромеханики, директором которой и был назначен. Руководил им до 1975 г., после чего его назначили научным руководителем института. По инициативе Иосифяна в эти годы там были спроектированы и созданы устройства мирового значения.

А. Иосифян был влюблен в космос и не мог остаться в стороне от развития космических разработок. Он принимал участие в создании спутников «Космос», первых космических электромеханических лабораторий «Космос-14», «Космос-23», разработал самые большие советские системы питания переменного тока для лунной программы «Н-1» и первого советского космического ракетоносителя «Р-7». Иосифян был главным конструктором метеоспутников «Метеор», «Метеор-природа», «Интеркосмос-Болгария - 1300»; участвовал в разработке множества военных проектов, начиная с небольших спутников и самолетов, заканчивая стратегическими подлодками. Благодаря его стараниям отделения Всесоюзного электротехнического НИИ были созданы в Ленинграде, Томске, Ереване и других городах.

Он находился в тесных связях с передовыми армянскими учеными, да и вообще с соотечественниками. Именно он был основоположником ереванского НИИ математических машин. Награды и звания А. Иосифяна бесчисленны, он был выдающейся личностью в СССР, его мысли и идеи не раз вызывали разногласия в научном мире. Академик Академии наук Армении, герой социалистического труда (1958 г.), заслуженный деятель науки и техники Армении и Украины.

Его несколько раз избирали вице-президентом Академии наук Армянской ССР. В 1982-86 гг. он был директором специального КБ АН Арм. ССР. Андраник Иосифян был настоящим патриотом и делал все возможное для развития армянской науки. Посетив в последний раз Арцах, он посоветовал отремонтировать старое сельхозоборудование и готовиться ко всякого рода новым развитиям. Мудрый армянин умер в Москве 13 апреля 1993 г.

Арцрун Ованисян, капитан ВВС ВС РА

Edited April 25, 2009 by Pandukht

Pandukht · April 25, 2009

БЫТЬ АРМЕНОВЕДОМ - ПРИЗВАНИЕ

(Штрихи к портрету Тиграна Коюмджяна)

Как и все ныне живущие армяне, выдающийся современный ученый-арменовед Тигран Коюмджян - родом из геноцида. Его мать Забел Галустян вместе с братом Аршавиром осиротела в злополучном 1915 году. Дед ученого, в честь которого он был также назван Тиграном, был учителем, а впоследствии коммерческим агентом. Он был арестован и убит вместе с другими видными представителями армянской интеллигенции в роковые апрельские дни. Бабушку на глазах ее детей усадили в фургон и этапировали в «долину смерти», в сирийскую пустыню Дер-Зор. Забел Галустян чудом уцелела и была помещена в армянский сиротский приют в Константинополе. Ее оттуда вызволил дядя, Левон Галустян, который к тому времени обосновался в Чикаго и увидел имя племянницы в огромном списке сирот, распространявшемся армянскими и американскими благотворительными организациями.

Отец ученого Торос Коюмджян родился в Кайсери, рос в Смирне. Он посещал католическую школу в конгрегации армянских мхитаристов на острове Сан-Ладдзаро, близ Венеции. Он также чудом спасся от геноцида, покинув Смирну непосредственно перед трагическими событиями 1922 года, когда турецкие войска под руководством Ататюрка напали на город и учинили резню армянского и греческого населения.

Торос в результате долгих скитаний по свету и после мучительной поездки через полсвета оказался в Чикаго, а его семья обосновалась в Румынии, где была довольно многочисленная армянская диаспора. Именно там, в румынском городе Тулча, и родился в 1934 году Тигран Коюмджян. Там же два года спустя родился его младший брат Армен.

В Румынии семья Коюмджянов оставалась до 1939 года. Разразилась Вторая мировая война, и американское посольство настоятельно посоветовало своим гражданам вернуться в США. Вот таким образом в пятилетнем возрасте Тигран Коюмджян оказался и обосновался в Чикаго.

В студенческие годы, проведенные в университете Висконсин, Тигран Коюмджян преуспевал в изучении практически всех дисциплин - от физической химии до истории европейской цивилизации. Он получил в университете Висконсин степень бакалавра европейской историии, в Американском университете Бейрута - степень магистра арабистики, а также защитил докторскую диссертацию на факультете ближневосточных и средневосточных языков и литератур Колумбийского университета в Нью-Йорке, получив степень доктора философии и арменоведения.

В 1977 году Тиграна Коюмджяна приглашают из Парижа во Фресно для преподавания нового курса арменоведения в Калифорнийском университете. Там он реорганизовал армянское студенческое общество и основал университетскую газету на армянском языке - «Армянское движение». В 1985 году он организовывает Центр арменоведеческих исследований.

Профессиональная карьера профессора Тиграна Коюмджяна прошла длинный и непрямолинейный путь. Свою преподавательскую деятельность он начал более сорока лет назад в Американском университете Бейрута; несколько лет он вел курс гуманитарных наук в нью-йоркском Колумбийском университете; преподавал историю ислама и был помощником Центра арабских исследований в Американском университете в Каире. В начале семидесятых годов он руководил отделом арменоведческих исследований в гимназии Айказян, затем вновь вернулся в Американский университет Бейрута, где несколько лет исполнял обязанности профессора истории Армении и Ближнего Востока.

В 1976 году ЮНЕСКО посылает профессора Тиграна Коюмджяна в Ливийскую Арабскую Республику со специальной миссией - обучать сотрудников археологических музеев особенностям и секретам нумизматики и хранения древних монет. Еще некоторое время спустя ученый арменовед переезжает в Париж, где преподает классическую, средневековую и исламскую историю и искусство в Американском университете Парижа.

Тигран Коюмджян способствовал реализации обменной программы между Ереванским Государственным университетом и университетом Фресно, и в рамках этой программы проработал несколько лет на факультете иностранных языков и литературы ЕГУ.

В 1987-1991 гг. Тигран Коюмджян заведовал кафедрой армянского языка в институте Восточных языков Парижского университета.

Необычайно широк диапазон преподаваемых предметов Тиграна Коюмджяна. Это история Армении, ислама, классическая и византийская история, западные и восточные гуманитарные науки, история геноцида, творчество Вильяма Сарояна. Кстати, Тигран Коюмджян многие годы был близким другом великого писателя.

Столь же впечатляющим является научно-издательская деятельность ученого. Он издал двенадцать фундаментальных монографий, опубликовал более ста академических статей и исследовательских работ, выступил с докладами на 80 с лишним международных научных конференциях. Он является инициатором и организатором многих важных конференций, посвященных армянскому народному эпосу «Давид Сасунский», армянской архитектуре, Мовсесу Хоренаци, резне армян в Адане, творчеству Вильяма Сарояна...

Еще одной ипостасью деятельности Тиграна Коюмджяна является организация выставок. Среди них - большая выставка, посвященная средневековому армянскому искусству, в которой экспонировались 210 объектов, включая 30 двухтонных хачкаров. Каталог выставки занял 470 страниц. Другой знаменательной выставкой является экспозиция художественных работ Сергея Параджанова. Таких выставок - более чем достаточно.

Тигран Коюмджян является иностранным членом НАН РА, членом десяти ученых советов, одним из учредителей и руководителей общества арменоведческих исследований. Он также член редколлегий пяти научных арменоведческих изданий.

Научная и преподавательская деятельность профессора Тиграна Коюмджяна, его выдающиеся заслуги в области арменоведческих исследований, а также организационная работа многократно отмечались самыми высокими и престижными наградами. Ему неоднократно присуждалось звание «Выдающегося профессора года», «Университетского ученого года», «Человека года».

Каким образом ученому удалось успеть сделать все это? Замечу по этому поводу, что в этой небольшой статье я постарался охватить самые важные вехи его жизни и деятельности. А сколько еще осталось «за кадром»! Ответа на этот вопрос у меня нет. Ответ знает только один человек - сам Тигран Коюмджян.

Гурген Карапетян

Edited April 25, 2009 by Pandukht

Pandukht · April 28, 2009

ЭКОНОМИСТ АКТУАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ

К 100-летию со дня рождения академика Арташеса Аракеляна - известного армянского экономиста, заслуженного деятеля науки РА

А. А. Аракелян является представителем поколения, основу творчества которого составляло всестороннее и глубокое исследование теоретических проблем экономической науки, которое сопровождалось разработкой методологических вопросов экономики и подготовкой нового поколения научно-педагогических кадров. Он является автором ценных исследований, которые относятся к теоретическим и прикладным проблемам воспроизводства основных фондов, технического прогресса, принципам управления производством и хозяйственного расчета.

Арташес Аркадьевич Аракелян родился 28 апреля 1909 г. в городе Шуши. В 1932 г. закончил Бакинский институт народного хозяйства и был назначен заместителем председателя Облплана Нагорного Карабаха. В 1946 г., успешно окончив аспирантуру Московского планового института, Арташес Аракелян поступил на работу в Институт экономики Академии наук СССР. Еще в довоенные годы вышло в свет несколько его статей, опубликованных в авторитетных научных журналах. За ними последовал фундаментальный труд - «Основные фонды промышленности СССР» (1938 г.). В этой работе и в последующих статьях А. Аракелян дал многогранную характеристику основных фондов. Многочисленные постановки вопросов, выдвинутые в этих работах, получили свое теоретическое развитие после окончания Великой Отечественной войны в таких достойных внимания работах, как «Использование основных средств», которая была издана дважды (в 1950 г. и в 1951 г.), «Хозрасчет и использование основных фондов» (1954 г.), «Воспроизводство основных фондов» (1970 г., в соавторстве) и других исследованиях.

Арташес Аракелян умело сочетал научно-исследовательскую деятельность с энергичной научно-организационной работой. В 1960 г. он был избран академиком АН Арм. ССР и по приглашению президента академии В. А. Амбарцумяна, переехав в Армению, вступил в должность директора Института экономики АН Арм. ССР. В течение 27 лет он всецело посвятил себя любимой деятельности, в корне улучшив тематику и качество научно-исследовательских работ института, благодаря чему институт стал центром экономической мысли республики, кузницей подготовки научных экономических кадров.

Следует отметить крупный вклад А. Аракеляна в дело внедрения экономических разработок в сферу программирования и управления экономикой. В течение более двух с половиной десятка лет под его руководством в институте были разработаны и завершены многие работы, в частности, содержательные исследования, охватывающие основные направления социально-экономического развития республики в долгосрочной перспективе, результаты которых послужили методической основой для научного планирования и долгосрочного прогнозирования развития экономики республики.

Результаты научно-исследовательской деятельности А. Аракеляна опубликованы в 250 трудах: в монографиях, учебниках, брошюрах, статьях, научных сборниках и журналах. Значительная часть трудов ученого переведена на английский, французский, немецкий, итальянский, польский, чешский, японский, арабский и другие языки.

Труды, публичные лекции и доклады академика А. Аракеляна всегда получали высокую общественную оценку.

В предисловии немецкого издательства к монографии А. Аракеляна «Использование основных средств промышленности СССР» (Берлин, 1953 г.) подчеркивается его выдающаяся роль в республике в разработке проблем основных средств и их использовании. Результаты своих высокого научного уровня исследований он представлял на многочисленных всесоюзных и международных конференциях.

Академик А. Аракелян был также ученым-педагогом. Долгие годы он читал в различных вузах (Москва, Ереван) лекции, характеризующиеся глубокой научной насыщенностью. Под его руководством получили ученую степень кандидата и доктора наук более 60 научных сотрудников, которые и сегодня с любовью и благодарностью вспоминают своего учителя.

Заслуженный ученый всегда активно участвовал в общественной жизни СССР и республики. Более 10 лет он состоял членом ВАК СССР и много лет - членом экспертной комиссии. Долгие годы он плодотворно руководил Советом по координации экономических исследований в республике. В Москве и Ереване был членом ряда научно-экономических советов, редакционного совета, Комиссии по государственным премиям по науке и технике.

Образ академика А. А. Аракеляна, одного из крупнейших ученых-экономистов своего времени, и сегодня является поучительным примером для ученых-исследователей и преподавателей вузов.

В. Бархударян, академик НАН РА, академик-секретарь отделения арменоведения и общественных наук НАН РА

Edited April 28, 2009 by Pandukht

Pandukht · June 11, 2009

ПОРТРЕТ ГРАЧИЯ ГРИГОРЯНА НА СТЕНЕ В ИНСТИТУТЕ

Исполнилось 100 лет со дня рождения известного агротехника, заслуженного деятеля науки Армении, доктора сельскохозяйственных наук, профессора Грачия Карапетовича Григоряна. За 70 лет, отпущенных ему судьбой, неутомимый ученый сделал немало для развития отечественного земледелия.

... Корни Григоряна из Ахалциха. Дед его Саак не был земледельцем, и вообще считал, что человек не должен вмешиваться в созданный Богом мир, в том числе и жизнь растений. Но внук думал иначе. После окончания Армянского сельскохозяйственного института в 1931 году он был направлен на должность заведующего опытной станцией Октемберянского района. Тогда активно ставилась задача выращивания хлопка в Армении, и Грачия Григорян развернул деятельную работу по разработке технологии возделывания хлопчатника в республике, защитил по этой теме в 1943 году кандидатскую диссертацию.

Шли годы, опытная станция, преображаясь, доросла до статуса солидного Научно-исследовательского института земледелия, а Грачия Карапетович был одним из тех редких сотрудников, если не единственным, кто проработал на одном месте 45 лет, дослужившись до должности замдиректора НИИ.

За годы научной деятельности Г. К. Григорян разработал и принял непосредственное участие в решении ряда агротехнических проблем, имевших важное значение для развития сельского хозяйства Армении. Среди них, в частности, рекомендации по эффективному использованию земли, технологии возделывания ведущих полевых культур и др.

Защитив докторскую диссертацию в 1962 году при Московской сельскохозяйственной академии им. Тимирязева, Грачия Карапетович получил в 1964 году звание профессора и развернул активную работу по подготовке молодых кадров агротехников. Он был научным руководителем 25 кандидатов наук, двое из которых в дальнейшем стали докторами наук. Результаты научных исследований Григоряна обобщены в двух монографиях, пяти брошюрах и 130 статьях.

Признанный на всесоюзном уровне ученый-агротехник был членом различных научных советов и секций в Москве и Ереване, возглавлял экзаменационную комиссию по агрономии при приеме в Армянский сельскохозяйственный институт. Заслуженный деятель науки Армении Г. К. Григорян был награжден двумя орденами «Знак Почета», медалями, грамотами.

Дочери Земфира и Анаит пошли по отцовским стопам, сын Эдуард выбрал профессию врача и по семейной традиции покорил отцовскую «планку», став доктором и профессором, главным гастроэнтерологом Минздрава РА. Так что и семейные «кадры» не подвели своего «научного» руководителя.

Грачия Карапетовича хорошо помнят не только родные и близкие, но и коллеги по Институту земледелия, ученики. В иные времена, конечно, 100-летний юбилей отпраздновали бы по-иному. Теперь наука переживает тяжелые времена. Но разве в 30-е годы было так уж легко?

... Портрет Григоряна на стене в институте, воспоминания коллег и учеников, научные труды - вот что осталось к вековому юбилею ученого, любившего землю и понимающего ее язык.

Владимир Дарбинян

Edited June 11, 2009 by Pandukht

Pandukht · June 24, 2009

Тигран Еркат

Тигран Еркат. Это имя нам, литовцам, совершенно неизвестно. Однако каким родным он должен был быть для нас - родным и чтимым, как и каждая благородная личность, осмелившаяся возвысить свой голос против несправедливостей и обид этого мира. Это имя - псевдоним одного армянского писателя, Карапета Пиледикчяна.

В 1888 г. армяне в Константинополе и Тифлисе издавали 40 газет. Это был период расцвета армянской литературы, активной деятельности молодых патриотов, искренне любящих свою исстрадавшуюся родину и решивших посвятить всю свою жизнь ее будущему. Самое почетное место среди них принадлежит скончавшемуся в прошлом году Тиграну Еркату. Именно он познакомил мир с историей и литературой Армении. Тигран Еркат был одним из тех немногих, кто даже в годы тяжелейших испытаний не отказался от мечты видеть свою родину свободной.

Тигран Еркат родился в Константинополе, в богатой семье. Потеряв в четыре года отца, он оказался в доме деда с материнской стороны.

Первые знания он приобрел на армянском языке. Когда ему исполнилось десять лет, мать увезла его во Францию, где он и продолжил свое образование. Последние годы учебы он занимался преимущественно философией, социологией и политикой. Полюбил произведения Ренана, углубился в Бэкона, Спенсера, Новикова, Тэна, Стендаля.

Уже в восемнадцать лет Тигран Еркат начал публиковать во французских газетах статьи о жизни армян и турок. Действующий в Париже Международный институт пригласил 23-летнего молодого человека читать лекции.

В этот период Тигран Еркат теряет все свое состояние. Молодой человек, выросший в позолоченной колыбели, оказался в жесточайшей нужде, что очень быстро расшатало его здоровье. Вследствие тяжелого материального положения он вынужден был покинуть Францию - страну, где ему удавалось работать во благо родины.

В Константинополе его, как известного писателя, доброжелательно приняли и армяне, и турки. Он получает небольшую должность в городской управе, а также преподает историю в одной из турецких школ.

В Константинополе Тигран Еркат познакомился с турецкими писателями, улемами, дервишами. Читал Коран и посылал во Францию великолепные статьи об армянской и турецкой литературе (впоследствии ему это было запрещено делать).

Именно в это время весть о чудовищной резне армян в Малой Азии достигла Константинополя. Глубоко потрясенный этими событиями, он со словами «мои произведения возымеют эффект динамита!» лихорадочно схватился за перо, выбрав для себя звучный псевдоним (Тигран - это имя одного из отважных царей древних армян, а «еркат» по-армянски означает железо).

Во французской газете «Revue des Revues» за 1896 г. мы читаем такие его строки:

«Я не сомневаюсь, что во всех цивилизованных странах мира есть люди, симпатизирующие нам и сочувствующие нашим несчастьям. Мы их не забудем и, наверное, ради них простим в будущем тех, кто презрел наше национальное самосознание и чьим золотом заплатили за каждую каплю нашей крови».

Осенью 1895 г. вновь пролилась кровь армян. Горстка смельчаков задумала обратиться с прошением к султану, чтобы он исполнил данные в 1877 году обещания. Турки ответили не словами, а мечом. Резня, начавшаяся в Константинополе, позднее распространилась и в других городах государства.

Тигран Еркат информирует мир о бедах своего народа через английскую газету «Times». Писал он и всем аккредитованным в Константинополе послам.

«Сосчитаем, братья, все попытки нашего национального возрождения и гордо скажем: Армения все-таки победила!», - воодушевлял он своих соотечественников.

Уехав в Афины и прожив там некоторое время, Тигран возвращается в Париж, где и посвящает все свое время описанию несчастий соотечественников. В это время из-под его пера выходят многочисленные статьи. Самые главные из них - «Борьба за Крит», «Борьба за Македонию», «Греческий Аристофан наших дней», «Миллионеры Греции» и другие.

В Париже он вновь встречается с Кларой Бартон - председателем американского Красного Креста, с которой познакомился в свое время в Константинополе. Эта отважная женщина приехала помочь уцелевшим после резни армянам.

Выступление Тиграна Ерката перед бельгийскими студентами было настолько пламенным, что тут же собрался многочисленный отряд из юношей, которые готовы были с оружием в руках сражаться за свободу Армении.

Греко-турецкая война не позволила ему работать или сражаться в рядах восставших. Тем не менее он едет в Грецию, чтобы на месте бороться с общим врагом - хотя бы словами, беседами, призывами, обращенными то к народу, то к руководителям.

Прибыв в Грецию, Тигран Еркат сразу же попытался увидеться с членами правительства. Потом начал передавать в разные европейские газеты информацию о положении греков. Вместе с тем ему казалось, что пришел час разбудить армян.

Несчастья не переставали преследовать Тиграна Ерката. Он заболел воспалением легких, силы его таяли день ото дня, и он вынужден был согласиться поехать в Египет - к своим братьям. Прямо перед отъездом ему сообщили, что король Греции собирается навестить его. Он попросил Его Величество не удостаивать его такой чести, поскольку болен, но то был только повод избежать королевской милости: Тигран Еркат боялся, что личность короля может оставить на него сильное впечатление, тогда как сам он собирался критиковать короля. Вскоре вышли в свет две статьи Тиграна Ерката - «Афинские могилы» и «Как были обмануты греки». Они раскрыли всему миру истинные причины поражения греков. Осенью 1897 г. Тигран Еркат покинул Грецию и отправился в Александрию.

Правая рука больше не повиновалась ему, но он, не теряя силы духа и преодолевая чудовищные муки, продолжал работать, держа перо в левой руке. Как-то брат увидел у него маленькую коробочку с ядом и отобрал ее. «Можешь выкинуть ее, - печально сказал Тигран, - теперь она мне не нужна…»

Больной неимоверно тосковал по родной стране. Его матери, узнавшей об этом, удалось выпросить у султана разрешение на возвращение Тиграна в Константинополь. Но возвращение еще более удручило Тиграна - все вокруг напоминало ему об истреблении армян. Он перебрался в Пэру, а оттуда - на остров Принкип, расположенный неподалеку от Константинополя.

Сохранилось одно из его предсмертных писем брату:

«Не признавая права наций на существование и развитие, право каждого на жизнь, Европа отбирает у нас то, что дала румынам, сербам, грекам, болгарам; она отказывает нам даже в тех правах, которые соблюдает на подвластных ей пустынях Африки и Азии. Она считает, что гнуть спину под ярмом варваров - наш долг. Армяне! Нравственности нет! Между народами нет справедливости! Поднимайтесь, армяне! В жестокой борьбе завоюем приемлемые для себя права или падем в родной стране, уважаемые всеми!..»

Тигран Еркат скончался 1 декабря 1899 года. Газеты всего мира помянули его. Вот и мы, литовцы, пусть с опозданием, но кладем на его надгробие этот маленький подарок. И пусть память о тебе, герой свободы, живет в далеком и, может, совершенно неизвестном тебе народе.

Габриеле Пяткявичайте-Бите

журнал «Варпас», 1902 г.

Edited June 24, 2009 by Pandukht

Pandukht · July 1, 2009

НЕСОСТОЯВШИЙСЯ КОСМОНАВТ

(очерк о Владимире Геворкяне)

Космос во все времена манил и притягивал к себе человечество, был для него чем-то таинственным и загадочным. А после полета в космос первого человека космонавтика стала вожделенной мечтой многих молодых людей, дети мечтали стать космонавтами. Многих интересует, кто был первым армянским космонавтом, сколько армян побывало в космосе и попытало счастье в этой области. Несомненно, многие знают об американском астронавте Джеймсе Багяне, который и был первым армянином, полетевшим в космос. Но и другие наши соотечественники пытались преодолеть плотные слои атмосферы. Конечно, стать космонавтом, особенно на начальном этапе, очень сложно, нужно обладать железным здоровьем, блестящими знаниями, красивой внешностью, выдержать сложнейшие физические испытания и т.д. В какой-то момент СССР превзошел своего заокеанского соперника в борьбе за освоение космоса и оказался победителем. Однако и внутри страны между разными организациями шла не менее жесткая борьба за освоение космического пространства. Юрий Гагарин и его последователи были из так называемой королевской команды, иными словами, первый отряд космонавтов был подобран по инициативе С. Королева, а полеты осуществлялись по его технологиям, на его ракетах и космических кораблях.

Вскоре в СССР у всемогущего Королева появились конкуренты, его буквально по пятам преследовал В. Челомей, год от года проявлявший все больше амбиций в области ракетостроения и космонавтики вообще. 22 апреля 1967 г. приказом министра общего машиностроения №145 в составе Центрального конструкторского бюро машиностроения (в дальнейшем - ЦКБМ) В. Челомея была создана группа инженеров-испытателей. Главной целью ее создания была подготовка экипажа космической станции «Алмаз», над которой работали специалисты во главе с Челомеем. Работникам этой станции предъявляли более строгие требования, чем обычным космонавтам, поскольку экипаж «Алмаза» планировалось продержать в космосе достаточно долго. Как бы то ни было, группа космонавтов ЦКБМ была сформирована, люди прошли медосмотр, проводили занятия в самых разных местах, а в 1972 г. их официально признали как космонавтов-испытателей. В декабре 1978 г. к этой группе присоединился и сотрудник бюро, инженер Владимир Мкртычевич Геворкян, участвовавший в разработке транспортной системы станции «Алмаз».

Владимир Геворкян родился 28 мая 1952 г. в городе Аштараке Армянской ССР. После окончания школы поступил в Высшее техническое училище имени Баумана. В 1975 г. после окончания учебы Владимир получил назначение в филиал ЦКБМ в Филях в качестве инженера-конструктора в группу, в составе которой Геворкян и участвовал в разработке транспортного узла станции «Алмаз». Владимир отличался исключительным умом и инициативностью в технических вопросах. Спустя два года руководство бюро выдвинуло молодого инженера кандидатом в космонавты. В декабре 1978 г., после многочисленных проверок и экзаменов, он приказом министра был включен в группу космонавтов ЦКБМ. Ее, дабы отличать от команды Королева, называли Реутовской группой. Подготовка космонавтов была более чем тяжелой и жестокой, десятки часов они проводили в ледяной воде и удушливых барокамерах. Многие не выдерживали и добровольно отказывались от дальнейших испытаний. Владимир однажды чудом спасся от смерти, но он был одним из на редкость выносливых и упорных кандидатов. Все вроде шло к блестящему завершению, станция «Алмаз» была наконец-то утверждена и отправлена в космос, группа с воодушевлением ждала своей очереди. Увы, после почти десяти лет занятий и ожиданий Владимир Геворкян, как и многие другие, так и не полетел в космос, более того, после стольких мытарств группу расформировали, тему закрыли и, к величайшему сожалению, предали забвению. Однако, отказавшись от программы полета в космос, Геворкян остался в системе, он продолжал работать инженером в ЦКБМ. Тематика, естественно, была та же - космос. В 1989 г. опытнейший специалист был назначен главным конструктором научно-производственного объединения «МЕЛАР» Академии наук СССР. До конца жизни В. Геворкян оставался в сфере космического приборостроения, занимался разработкой различных проектов, когда же речь заходила о группе космонавтов ЦКБМ, он только горько вздыхал. Cкончался Владимир Геворкян 13 апреля 2008 г. в Москве.

Арцрун Ованисян,

капитан ВВС РА

Edited July 1, 2009 by Pandukht

Pandukht · August 22, 2009

Неистовый исследователь и патриот

Очерк о Левоне Лисициане

В предисловии к статье «Французский друг армянской культуры» приводятся слова известного русского писателя-публициста Кима Бакши: «Есть два безусловно великих вклада Армении в сокровищницу мировой культуры. Первый - это христианская архитектура - церкви, монастыри. А второй - мои любимые манускрипты, свод древней мудрости и красоты». Одним из убедительных, научно аргументированных обоснований такого вклада Армении в мировую сокровищницу архитектуры явилась объемистая двухтомная монография профессора Венского университета Иосифа Стржиговского «Архитектура Армении и Европа» («Die Baukunst der Armenier und Europa»), изданная в 1918 г. в Вене на немецком языке.

Я горжусь тем, что в подготовке этой монографии активное участие приняли мой брат - Левон Степанович Лисициан, трагически погибший в 1921 г. Признание И. Стржиговским такого его участия выразилось, в частности, в том, что он поместил его имя на титульном листе своей монографии наряду с участием ассистента, доктора Генриха Глюка. Имя же Тороса Тораманяна автор выделил на этом листе особо, подчеркнув, что в данной монографии использованы его рисунки. Характеризуя эту монографию, академик архитектуры Республики Армении В. М. Арутюнян писал: «В ней автор последовательно выдвигает и обосновывает точку зрения о самобытности армянской архитектуры, которая некоторое время опровергалась со стороны некоторых европейских ученых... Указанная монография в значительной мере способствовала широкой пропаганде в ученом мире научного наследия армянской архитектуры, выявила самостоятельные пути основ и развития последней, содействовала признанию ее национальной самостоятельности. Автор одновременно смело выдвинул и на фактических данных обосновал то влияние, которое оказала армянская архитектура на определенные области европейской средневековой архитектуры, особенно римской и готической. Именно поэтому монография И. Стржиговского привлекла внимание ученых, вызвала оживленный обмен мнениями, нашла как горячих сторонников, так и противников» («Об одном научном содружестве», Историко-филологический журнал, №2, 1973).

Левон Лисициан

…Левон Лисициан приехал в Вену в 1911 г. после того, как был исключен из Московского государственного университета за участие в студенческих демонстрациях, вызванных похоронами Льва Толстого. В это время наш отец - Степан Данилович находился в Вене с целью ознакомления с методикой обучения различным предметам в австрийских средних школах (он знакомился с нею и в ряде других стран, что было ему необходимо, т. к. он был директором гимназии, руководимой его женой) и для изучения ряда материалов по истории Армении, имевшихся в Венской конгрегации мхитаристов. Опасаясь, что Левона могут арестовать, отец срочно вызвал его в Вену, где ему удалось сразу же поступить в университет и обратить на себя внимание преподававшего там профессора И. Стржиговского. Возникшие между ними учебные контакты вылились по существу в прочное научное сотрудничество, особо усилившееся и расширившееся после приезда Тороса Тораманяна в Вену.

Титульный лист монографии И. Стржиговского

Вскоре после поступления в Венский университет Левон стал, как справедливо утверждает В. М. Арутюнян, «правой рукой» И. Стржиговского и принимал деятельное участие во всем научном процессе института. Обладая пытливым умом и широкой любознательностью, владея рядом языков (кроме армянского он свободно владел русским и немецким, знал древнеармянский, французский, английский, грузинский и латинский, изучал греческий, санскрит и собирался начать изучать турецкий), исключительной трудоспособностью, хорошо знающий древние армянские рукописные источники, будучи энтузиастом пропаганды армянской культуры, Левон Лисициан оказался настоящей находкой для Стржиговского (Л. Лисициан находил время и для занятий в Венской конгрегации мхитаристов).

Молодой человек становится для знаменитого австрийского ученого сведущим учеником и советником по вопросам армянской культуры. В своей книге И. Стржиговский признается, что его стремление исследовать «памятники архитектуры Армении получило твердую почву только с того момента, когда в 1911 году прибыл в Вену для завершения своего образования в области исторических наук молодой, чуткий к искусству, студент-армянин из Тифлиса. В нем автор нашел то, что искал».

Л. Лисициан познакомил И. Стржиговского с некоторыми научными трудами архитектора Тороса Тораманяна. С этой целью он перевел некоторые его работы с армянского языка на немецкий. Но особенно большую роль Лева Лисициан сыграл в установлении личного знакомства своего профессора с Т. Тораманяном, в организации его приезда в Вену. Трудно переоценить роль Л. Лисициана не только в организации знакомства проф. Стржиговского с Тораманяном и приезда последнего в Вену, но и его участия в работах Венского института. Левон здесь окружил маститого армянского ученого буквально сыновней заботой и вниманием, «привел в порядок», как он писал родителям, его внешность (купил ему костюм и др.), устроил с жильем, питанием, заботился о его лечении и т. д. (в своем письме Ст. Лисициану от 11 июня 1913 г. из Вены Тораманян выражает благодарность за материальную помощь и за то, что « г. Левон безгранично думает и заботится обо мне». Знакомство проф. Стржиговского с работами Т. Тораманяна (рукописи некоторых работ Т. Тораманяна, которые Левон перевел на немецкий язык, сохранились в армянских архивах), а также в дальнейшем и их личное знакомство имело решающее значение в организации профессором научной экспедиции в Армению для изучения ее древних памятников, а затем в издании собранных материалов в упомянутой выше монографии профессора. В обобщении этих материалов немалая роль отводилась Левону.

Благодаря приезду Т. Тораманяна в Вену, ускорилась подготовка в институте истории искусств организации научной экспедиции в Армению и четче выявилась роль, отводимая в ней молодому ученому со стороны его профессора. Надо думать, что не без чувства большой гордости и радости в июне 1913 года он сообщил родителям, что Стржиговский «предложил мне исследовать историю армянской архитектуры и избрать ее в качестве диссертации. Однако, сейчас, видимо, это дело должно еще более расшириться. Должна быть составлена обширная программа, в ее составлении должны участвовать Стржиговский, Тораманян и я с целью издания на немецком языке фундаментального исследования об армяно-грузинской архитектуре; каждому из нас вменяется определенная обязанность ... завершением должна стать моя работа об армянской архитектуре, которая должна быть опубликована институтом». Весьма весомая роль отводилась молодому ученому и в предпринятой научной экспедиции в Армению в сентябре 1913 года. Левон выполнял обязанности не только переводчика, но и по расшифровке надписей, сохранившихся на древних архитектурных памятниках и, конечно, в установлении контактов австрийских ученых с местным населением. Наряду с собранными материалами во время экспедиции, весьма существенным источником для подготовки монографии послужили те фактические материалы, которые Т. Тораманян привез с собой в Вену: сделанные им чертежи, зарисовки, обмеры, их объяснения, а также планы реконструкции некоторых из них. Особенно следует акцентировать внимание на плане, сделанном им по восстановлению известного храма «Звартноц».

В. Арутюнян характеризует Т. Тораманяна как «основоположника профессионального богатого архитектурного наследия армянского народа, смело выдвинувшего вопрос о самостоятельном пути и внутренних закономерностях его развития, о месте и значении армянской архитектуры в сокровищнице мирового зодчества» (I, стр. 9). И. Стржиговский же к тому времени имел степень доктора философии (1885 г.), многочисленные опубликованные работы, и успел завоевать широкую признательность в научном мире. Его публикации базировались на исследованиях, осуществленных в Греции, Турции, Египте, Армении. Он работал также в Германии. «В ходе исследовательской работы на материалах Востока, - как писал В. М. Арутюнян, - у Стржиговского постепенно созревает научная концепция о вкладе Востока в общечеловеческую цивилизацию». В то же время он усматривал и различие вкладов, сделанных каждой из этих стран, в частности, Арменией. Не претендуя на полное освещение жизни и деятельности таких крупных ученых, как И. Стржиговский и Т. Тораманян, - этот вопрос требует особого рассмотрения, - я поставила перед собой лишь скромную задачу - охарактеризовать ту общую научную и «личностную» атмосферу, в которой протекала в их обществе повседневная деятельность Л. Лисициана в Вене и в экспедиции в Армению. Его постоянные контакты с ними, безусловно, обогащали, углубляли его научные познания. Следует подчеркнуть, что в этом «научном трио», в этом содружестве Левон участвовал по существу на равных началах с двумя маститыми учеными, а ведь ему было тогда всего 20 лет! При этом каждый из членов данного содружества вносил свой, присущий только ему вклад для достижения их общей цели. Хотя эта цель, казалось бы, и была достигнута изданием монографии И. Стржиговского, но, однако, не полностью: как утверждал ее автор, необходимо было продолжить начатое исследование.

К сожалению, этому помешала начавшаяся война. Левону пришлось срочно выехать из Вены в Тифлис. Вскоре после возвращения в Тифлис Л. Лисициан решает вступить в ряды армянских добровольных дружин. В предисловии к статье «Об архивных документах Левона Лисициана» освещается его активное участие в этих дружинах: «Он едет на русско-турецкую границу. Бывает в Эчмиадзине, Игдыре, Диадине, Баязете, Саракамыше: сначала как боец 5-й Армянской боевой дружины, а затем как уполномоченный комитета братской помощи армянским беженцам в Баязете. В тяжелых условиях он прилагает большие усилия в оказании им посильной помощи» («Вестник архивных документов Армении», №1, 1973, стр.183-196 (на армянском языке). В своих письмах он с болью пишет о бесконечных потоках беженцев, о переживаемых ими бедствиях, о создавшихся тяжелых условиях. И, несмотря на это, инстинкт ученого продолжает в нем жить. В Баязетском районе он собирает предметы, имеющие этнографический характер, выступает в печати с полемикой по вопросам языкознания, заботится о посылке Петербургскому археологическому обществу фотокопий с предметов (камней), обнаруженных в Талише и имеющих научную ценность, делает наброски с армянских архитектурных памятников. Левон заболевает сыпным тифом. После выздоровления, вернувшись в Тифлис, он решает реализовать свою давнишнюю мечту - заниматься в Петербурге у Н. Я. Марра. Однако вскоре ему пришлось вновь вернуться в Тифлис из-за призыва на учебу в военную школу. В Петербурге он познакомился со своей будущей женой – Еленой Аветовной Назарбек, которая училась здесь в консерватории (она была дочерью известных гнчакистов Маро и Авета Назарбек, которые долгие годы жили заграницей как политэмигранты). В 1919 году они поженились в Тифлисе и в январе 1920 г. у них родился сын Норайр. К великому нашему горю, он скончался в возрасте 10 лет от инфаркта в результате частых заболеваний ангиной. Так оторвалась еще совершенно не расцветшая веточка нашего семейного древа... Нельзя обойти молчанием то обстоятельство, что Левон, будучи в Петербурге, поступил на работу и часть своего заработка посылал бедствовавшему Т. Тораманяну. Так продолжалось его бескорыстное и уважительное отношение к маститому ученому. Не случайно в своих письмах Левону Т. Тораманян обычно ласково называл его «мой благородный друг». В 1918-1920 гг. в Тифлисе Левон работал сначала у братьев Маиловых по выявлению полезных ископаемых Армении, а затем на очень важной работе - в комиссии по выявлению жертв-армян в Первой мировой воине. Видимо, именно потому, что он являлся ученым секретарем этой комиссии и обладал научным опытом, Левон был привлечен к обобщению собираемых ею документов о положении дел в войне армян на различных фронтах. Поэтому у него сосредотачивались те важные документы (в том числе и генерала Андраника), которые были мной обнаружены в Москве спустя 50 лет. Работа в этой комиссии, возглавляемой генералом Кулебякиным (надо полагать, генерал очень хорошо относился к Левону и, видимо, очень любил его, о чем свидетельствует проникновенное стихотворение, посвященное им памяти Левона, написанное к первой годовщине со дня его гибели), проводилась в тесном контакте с Ов. Туманяном. Именно эти документы, сосредоточенные у Л. Лисициана, легли в основу (наряду с моими личными воспоминаниями о нем) этой статьи.

Левон работал в военно-исторической комиссии до сентября 1920 года. Крайне тяжелое положение Армении вновь побудило его оказать ей свою посильную помощь. Оставив полугодовалого Норика и красавицу-жену, в которых он не чаял души, Левон вновь уезжает в Армению. Вскоре здесь устанавливается советская власть, и именно на него возлагается благородная и ответственная миссия по национализации и возрождению культурно-просветительных учреждений гор. Эчмиадзина. Выбор Левона Лисициана для выполнения этой высокой миссии был не случайным, хотя он и не был членом коммунистической партии, но для такого выбора были все основания: несмотря на то, что Левону в ту пору не было еще и 29 лет, за его плечами был накоплен достаточно богатый научный и военный багаж. Он, как говорилось, уже имел солидную научную подготовку, особенно в области истории культуры Армении (главным образом архитектуры), а также военный опыт. Он обладал и многими важными личными качествами: высоким патриотизмом, любовью к древней культуре Армении, чувством большой ответственности за порученное дело, способностью к его организации и осуществлению, а также, что было немаловажным, чутким отношением к людям.

Формированию этих и других личных качеств Л. Лисициана во многом способствовала вся атмосфера, царившая в нашей семье, жившей в то время в Тифлисе. Все мы, трое детей - Левон (1892-1921), Србуи (1893-1979), которая стала заслуженным деятелем науки Арм. ССР, и я (1906 г.) - были постоянными свидетелями неутомимой педагогической и общественной деятельности наших родителей. Отец - Степан Данилович Лисициан, наряду с почти 60-летним трудом педагога, вел большую научную и издательскую работу, в частности, по изданию учебника армянского языка «Луcaсep» (совместно с Ов. Туманяном и Л. Шантом), а также армянского детского журнала «Хаскер». В редакции этого журнала активно сотрудничала, наряду с большой педагогической работой, и наша мать. Формирование убеждений и характера Левона, заложенное в семье, получило быстрое дальнейшее развитие в годы ученичества (он окончил Тифлисскую гимназию с золотой медалью) и, особенно, студенчества, а затем в процессе всей последующей деятельности. В 1909 году он поступил в Мюнхенский университет, но т. к. занятия там его не удовлетворили, он перевелся в Московский государственный университет, а затем в Вену. Образ Левона не может быть полным, если не осветить и некоторые другие его личные качества и внешность. Он был горяч и вспыльчив, но быстро отходил. Пользовался любовью и уважением окружающих благодаря своей общительности и остроумию. Он был строен, выше среднего роста, у него были карие глаза, правильные черты лица, он очень нравился женщинам. Левон прекрасно играл на скрипке, ведь он окончил Тифлисскую консерваторию. Одно время все думали, что он станет скрипачом, и хотя в дальнейшем тяга к научным исследованиям перевесила в нем стремление к музыке, он всегда продолжал играть на скрипке.

Материалы, сохранившиеся в архиве о данном, - увы, последнем периоде жизни и деятельности Левона, - ярко свидетельствуют о его напряженной работе как комиссара. У него не было, естественно, никакого секретаря, машинистки, бухгалтера. Все дошедшие до нас документы представляют собой копии его докладов, отчетов и служебных писем, написанных его рукой. Они, в частности, свидетельствуют о том, что он всемерно стремился собрать все духовные ценности, имеющие общегосударственное значение, в том числе, находящиеся на руках у отдельных лиц. По инициативе и при активном участии Левона была начата работа по созданию Эчмиадзинского культурно-исторического института (на базе бывших духовных культурно-просветительных учреждений). Но так как по распоряжению наркома просвещения Армении Ашота Иоаннисиана Л. Лисициан переводился в Ереванский университет для чтения лекций, а свои обязанности в Эчмиадзине он должен был передать Л. Саркисяну, комиссар написал коллегии института подробный доклад о своей деятельности с 20 декабря 1920 года по 1 февраля 1921 года (т. е. за 17 дней до его трагической кончины)... Именно безграничная любовь к древней культуре Армении, стремление всемерно познать и сохранить ее явились, по-моему, характерной особенностью всей его жизни.

Эту свою любовь и убежденность он достойно доказал последним поступком своей жизни: защищая с ружьем в руках вход в Матенадаран, Левон был схвачен и брошен в тюрьму. На следующий день с ним жестоко расправились. Это было в февральские дни 1921 года. Рассказывая об этой жестокой расправе, Ким Бакши так озаглавил свое эссе о Левоне Лисициане, - «Его просто-напросто зарубили». Автор видит одну из важных сторон значения деятельности Левона в том, что «он был среди тех многих, кто верил, что большевики принесут новую жизнь его Родине. И не смог поступиться своими убеждениями даже под угрозой смерти. И тем вызвал приступ ненависти, жестокую смерть в то беспощадное время» (К. Бакши. Из монастыря - о любви. Ереван-Москва, стр. 137). Архивные документы, сохранившиеся в личном фонде Л. Лисициана, еще ждут дальнейших, более широких исследований с тем, чтобы полнее осветить его, хотя и короткую, но плодотворную деятельность, а также все конкретные исторические условия, в которых она протекала и была жестоко прервана. Наконец, хотелось бы сказать еще об одном. Как представляется, сегодня крайне актуальным является продолжение исследований, в которых принимал самое непосредственное участие мой брат Левон Лисициан. А в связи с этим возникает и насущная необходимость издания обоих томов книги «Архитектура Армении и Европы». Перевод с немецкого на русский этой книги, - как писал В. Арутюнян, «ставшей для отечественных ученых библиографической редкостью», - был сделан полвека тому назад; в настоящее время он находится в Ереване.

«Ноев ковчег»

Edited August 22, 2009 by Pandukht

Pandukht · September 16, 2009

Премия Спендиарова

Спендиаров... Кто это? Если вы спросите любого армянина, то он сразу же ответит: «О, это выдающийся композитор! Кстати, у него был брат, который чем-то прославился в геологии». Если же вы спросите любого геолога (хоть французского, хоть китайского), то он сразу же ответит: «О, это известный геолог! Кстати, у него был брат, неплохой композитор». Так кто же этот Спендиаров? Объяснять, кто такой Александр Спендиаров, неуместно. Наш рассказ пойдет о его старшем брате - Леониде Афанасьевиче Спендиарове, действительно известном геологе. Армения дала миру геологов, которые внесли больший вклад в науку, чем Леонид Спендиаров.

Это и Андреас Арцруни, избранный членом-корреспондентом Императорской Санкт-Петербургской академии наук, и Иван Георгиевич Магакьян, и Левон Арсенович Варданянц, и Ашот Тигранович Асланян и другие. Но их имена известны лишь узкому кругу специалистов данной отрасли геологического знания. Имя же Леонида Спендиарова известно всем геологам -- премия его имени является самой престижной премией для всех геологов мира.

Родился Леонид Спендиаров в 1869 г. в Каховке (Крым) в семье Афанасия Авксентьевича Спендиарова и его жены Натальи Карповны, урожденной Селиновой. Наталья Карповна была необыкновенно музыкальна и вероятно под ее влиянием Леонид в детские и юношеские годы был увлечен музыкой и все были уверены в том, что именно с ней он свяжет свою жизнь.

В 1987 г. семья переехала в Симферополь, первоначальное образование Леонид получил в Симферопольской гимназии, которую окончил в 1889 г. Осенью того же года он поступил на отделение естественных наук физико-математического факультета Московского университета. Но, обладая красивым голосом и мечтая о певческой карьере, он поступил на вокальное отделение Московской консерватории. «Между лекциями есть много свободных часов, - писал он домой, - и, воспользовавшись этим, я поступил в консерваторию».

Спендиаров с женой

По субботам он играл на виолончели в студенческом оркестре. В ноябре он участвовал в концерте в честь пятидесятилетия творческой деятельности Антона Рубинштейна, а в декабре выступал в опере «Фераморе» «в роли какого-то князя», как сообщил он в письме к отцу.

В следующем, 1890 г., по примеру Леонида, на то же отделение поступил его младший брат Александр. Теперь братья выступали на концертах вдвоем. В конце года, в зале Военного собрания Леонид исполнил арию из оперы Масканьи «Сельская честь», а Александр на скрипке - «Берсез» Симона. А вскоре, в зале консерватории, Леонид под аккомпанемент брата исполнил несколько романсов и на бис - «Очарован твоею красой».

Александр, полностью поглощенный музыкой (не говоря уже о занятиях в Университете), не обременял себя заботами о жизни. Вся тяжесть их легла на Леонида: «Всегда деятельно и терпеливо, - писала позднее его племянница, дочь Александра Марина, - он следил за Сашиным питанием, оберегал его от простуды». Отец присылал сыновьям приличную сумму, но, делясь с товарищами, Леонид с трудом сводил концы с концами.

Дом, в котором в Симферополе провел юность Л. Спендиаров (ул. Севастопольская д.19)

В первые же годы пребывания в Москве братья познакомились с профессором права на юридическом факультете Университета Нерсесом Осиповичем Нерсесовым, а бывая у него дома, - с другими представителями армянской колонии в Москве. От них они много узнали о своей исторической Родине, ее древней культуре, о трагических страницах жизни их народа. Они стали изучать армянский язык, читать армянские газеты. «Теперь мы с Сашей такие армяне, что держись!» - писал Леонид отцу.

Леонид унаследовал от матери острое чувство справедливости и сопричастности к чужому горю. Однажды летом, неподалеку от дома Нерсесовых загорелась деревня. Прибежав на место пожарища с товарищами, Александр увидел, что его брат, весь покрытый сажей и осыпанный пеплом, уже вытаскивал из огня вещи погорельцев.

Леонид презирал опасность. На студенческих вечеринках он весело пел запрещенные песни. Он не был членом какой-либо партии, но всегда принимал активное участие во всех акциях протеста, и во время одной из них, в феврале 1892 г., был арестован и посажен в Бутырку. Вскоре он был освобожден, но подобная вольность не сошла ему с рук - он был тут же исключен из Университета.

«Мысль о том, что двери Университета закроются для меня навсегда, - писал он домой, - бросала меня в жар, и я не допускал такой несправедливости со стороны судьбы». Юноша не пал духом, уехал в Дерпт (ныне - Тарту) и поступил в Дерптский университет, славившийся прекрасной профессурой и отличной постановкой учебной и научной работы.

В 1894 г. Л. А. Спендиаров блестяще, с золотой медалью и званием кандидата сельскохозяйственных наук, окончил Университет. Во время обучения он увлекся минералогией и достиг таких успехов, что, по рекомендации выдающегося российского геолога Франца Юльевича Левинсона-Лессинга, был оставлен в Университете для научных исследований в этой области знания.

В том же 1894 г. Л. А. Спендиаров принял участие в работе высшего форума геологов - Международном Геологическом Конгрессе в Цюрихе. Здесь он познакомился с главой русских геологов Александром Петровичем Карпинским, впоследствии первым выборным президентом Российской Академии наук (до этого президент назначался волей Императора). Затем он неоднократно навещал Карпинского в Санкт-Петербурге. С семьей Карпинского его связывали не только научные интересы, но и любовь к музыке - он часто бывал в семье известного ученого и пел на музыкальных вечерах.

Проживая вдали от исторической Родины, Л. А. Спендиаров свои геологические исследования посвятил изучению вулканических пород горы Арагац, Котайского и Приереванского районов. Его первая научная работа была выполнена настолько блестяще, что в 1895 г. Ученый совет Дерптского университета присудил ему вторую ученую степень - кандидата минералогических наук. Материалы этой работы были использованы Левинсоном-Лессингом в его труде «Армянское вулканическое нагорье». «При составлении этого очерка, - писал Левинсон-Лессинг, - я пользовался, кроме моих собственных наблюдений <...> и неопубликованной кандидатской диссертацией Л. А. Спендиарова, в которой дан ряд анализов пород из моего сбора 1891 г.». После защиты этой диссертации Л. А. Спендиаров был зачислен в штат Министерства земледелия России.

1 сентября 1896 г. он женился на внучатой племяннице Айвазовского Варваре Леонидовне Мазировой (невероятно романтическая история, достойная пера великого художника, о том, как Александр Спендиаров был покорен красотой Варвары Леонидовны и во всеуслышанье объявил: «Я решил, что на ней должен жениться... Леня». - очень подробно описана в книге Марины Спендиаровой «Спендиаров», вышедшей в серии «Жизнь замечательных людей» в 1964 г. и к которой я отсылаю читателя).

В том же году Министерство земледелия командировало Л. А. Спендиарова в Вену для изучения геологии и почвоведения и применения их в сельском хозяйстве, и он выехал туда вместе с женой.

Работая в Императорской лаборатории земледельческой химической опытной станции, Л. А. Спендиаров проводил минералогический и механический анализ почв и горных пород, изучал минеральные удобрения. В 1897 г. он начал работать в Палеонтологическом институте Вены. Он совершает многочисленные научные экскурсии по окрестностям Вены и в Богемии и обрабатывает собранный им ранее в Крыму и на Кавказе материал для своей будущей магистерской диссертации. В том же году он опубликовал статью о морских ежах на Кавказе, в которой описал виды, ранее неизвестные в этом районе. Эта статья не потеряла своей научной ценности и сегодня.

В связи с тем, что на осень 1897 г. было намечено проведение VII сессии Международного Геологического Конгресса в России, Л. А. Спендиаров, оставив в Вене жену и новорожденного сына, выезжает на родину, чтобы вместе со своим учителем Левинсоном-Лессингом организовать научные экскурсии по Кавказу для делегатов Конгресса.

К сожалению, это путешествие стало для него роковым. Во время одного из маршрутов Л. А. Спендиаров упал с лошади и получил серьезные ушибы головы. Несмотря на это, он продолжил осмотр намеченных маршрутов. Преодолевая усиливающуюся непереносимую боль, он вернулся в Санкт-Петербург и на следующий день, в 10 утра 17 августа присутствовал на церемонии открытия Конгресса, а вечером его уже не стало...

Внезапная смерть в возрасте 28 лет оборвала блестяще начатые фундаментальные работы. Вначале Л. А. Спендиаров был похоронен на Армянском кладбище в Санкт-Петербурге, а затем гроб с его телом был перевезен в Феодосию и захоронен в фамильном склепе. Труды, геологические коллекции и библиотека Л. А. Спендиарова были переданы его отцом в дар Дерптскому университету, где они хранятся и ныне.

По ходатайству отца и жены Л. А. Спендиарова, для увековечения памяти трагически погибшего молодого ученого Геологический комитет принял решение об учреждении премии его имени из суммы, внесенной для этой цели в петербургский банк его родными. Геологический Конгресс разработал положение о премии, гласившее:

«Капитал в сумме 4000 рублей, внесенный родными ученого на вечный вклад за №33318 считается неприкосновенным. Премия выдается из процентов этого капитала за три года и присуждается Международным геологическим конгрессом на очередной сессии ученым без различия национальностей, за лучшее сочинение в области геологии по вопросам, предложенным Конгрессом на предшествующей сессии. В случае если премия не будет выдана, она остается на увеличение основного капитала».

Для присуждения премии на Конгрессе избиралась комиссия, в которую обязательно входил представитель России. Впервые премия имени Л. А. Спендиарова была присуждена на VIII сессии Конгресса в 1900 г. в Париже. Ею был награжден А. П. Карпинский. Однако, приняв оказанную ему честь, Карпинский отказался от денежной суммы, оставив ее в распоряжении Конгресса. Поэтому Бюро Конгресса передало сумму премии франко-швейцарскому геологу П. Шаффа за его работы по стратиграфии и геологии Португалии. Затем премии были присуждены последовательно на следующих сессиях Конгресса. Карпинский говорил, что эта премия с самого начала была поистине международной: она была имени армянина, присуждена русскому, а вручена швейцарцу-французу на португальской службе.

В связи с тем, что правительство коммунистов конфисковало все и вся (в том числе и капитал премии Л. А. Спендиарова), на XIII и XIV сессиях Конгресса премия не присуждалась. Позже правительство СССР разморозило этот капитал, и начиная с 1929 г. присуждение премий возобновилось

Таким образом, за прошедшие 100 лет со времени установления премии Л. А. Спендиарова, она была присуждена 23 раза за наиболее выдающиеся работы геологам различных стран.

Жизнь Леонида Спендиарова была короткой, но она оставила яркий след в геологической науке и вызывает подлинное восхищение у многих поколений геологов.

Ноев Ковчег

Edited September 16, 2009 by Pandukht

Pandukht · September 26, 2009

Симак

Известный педагог и общественный деятель Симак Саакян (Сенекерим Мкртычевич Саакян) родился 25 августа 1879 года в селе Агарак Лорийского уезда, скончался 29 апреля 1961 года в Ереване.

Симак Саакян прожил долгую и интересную жизнь. Представители старшего поколения ереванцев прекрасно помнят его осанистую фигуру, когда Симак вечерами неторопливо прогуливался по улице Абовяна с кем-нибудь из своих многочисленных знакомцев. Многие подходили, здоровались: «Здравствуй, папаша» - так любовно называли его земляки, бывшие ученики, просто знакомые.

В страшные 20-е и 30-е годы все удивлялись, что Симак не сбривает бороду. Ведь борода не просто не приветствовалась коммунистическим режимом, хуже того - считалась символом буржуазности. А пострадать в те годы можно было и за меньшие грехи. Но тут-то и был маленький секрет. Симак имел репутацию человека доверчивого и наивного. Скорее всего, он сам создал себе этот образ чуть наивного лорийского «простака». Ну, может, кое-что и было от природы. Так вот, Симак самым решительным образом утверждал, что поклялся сбрить бороду только тогда, когда победит мировой коммунизм. Конечно, он так и не сбрил ее до конца жизни.

В ранней юности оставив родное село, Симак уехал учиться. Сперва он учился в знаменитой школе «Нерсисян» в Тифлисе, затем в семинарии «Геворкян» в Эчмиадзине. Окончив семинарию в 1901 году, Симак вернулся в Тифлис и в течение двадцати лет преподавал армянский язык и литературу в школе Нерсисян. В эти годы в Тифлисе бурлила культурная и общественно-политическая жизнь, в которой активное участие принимал и Симак. Помимо преподавания в школе «Нерсисян» он занимался журналистской и переводческой деятельностью, был активистом политического движения.

В 1921 году Симак вернулся в Армению. На всю жизнь врезались в его память истощенные бездомные беженцы из Западной Армении, обреченно ждущие смерти у стен недостроенного здания Дома культуры (сейчас - Малый зал Армфилармонии). Бедствовали не только беженцы. Трудно жилось всем. В республике не хватало самого необходимого. Но даже в это тяжелое время руководство республики первоочередным считало задачи просвещения.

Симак Саакян получил назначение в Лори-Памбакский уезд, где он 5 лет проработал заведующим отделом народного образования. За эти годы он верхом на коне изъездил весь уезд вдоль и поперек и открыл десятки школ. Практически в каждом селе, в каждой деревне появились школы.

В 1926 году Симак Саакян переехал в Ереван. Здесь он занимался своим любимым делом - преподавал армянский язык и литературу. Десятки поколений выпускников школы имени Крупской (ныне школа имени Никола Агбаляна), 28-й школы, рабфака, Политехнического института, Государственного университета с гордостью говорили: «Мы - ученики Симака» (те из них, кто здравствует и поныне, думается, с радостью подтвердят эти слова).

Будучи сам прекрасным учителем, Симак Саакян очень важным в работе учителя считал грамотную методическую подготовку. Он написал много статей, посвященных методическим, дидактическим, педагогическим проблемам. Но львиную долю его времени занимала общественная работа. Многие годы Симак Саакян был на ответственных должностях: депутатом Верховного Совета Армянской ССР многих созывов, заместителем председателя Верховного Совета, а последние 18 лет своей жизни, с 1943 по 1961 годы, - председателем Верховного Совета Армянской ССР.

Симак Саакян принимал участие в редактировании Толкового словаря армянского языка Степана Малхасяна, много переводил, например, «Как закалялась сталь» Н. Островского, «Педагогическую поэму» А. Макаренко, писал статьи, воспоминания. А вспомнить было что. Его соученики по школе и семинарии, а в дальнейшем - его ученики и коллеги в школе «Нерсисян», его друзья - сплошь громкие имена армянской культуры первой половины ХХ века. Только навскидку несколько имен - Макар Екмалян, Комитас, Шант, Ованес Туманян, Хнко-апер, Вахтанг Ананян и многие-многие другие.

Кстати, с Макаром Екмаляном Симака связывали драматические события. Оба преподавали в школе «Нерсисян». К концу жизни великий композитор под бременем тягот лишился разума. Карету скорой помощи вызвали прямо в школу, и именно Симаку пришлось сопровождать несчастного Екмаляна в больницу.

Особое место в жизни Симака занимал Ованес Туманян. Симак очень дорожил дружбой со своим земляком. Долгие годы они были очень близки. Только переезд Симака Саакяна в 1921 году в Армению разлучил их. Когда известие о смерти Туманяна дошло до Джалалоглы (ныне - Степанаван), где в это время жил Симак, был поздний вечер. Симак понял: если будет ждать до утра, чтобы ехать в Тифлис поездом, опоздает. Недолго думая, он оседлал коня и, проделав без передышки немалый путь до Тифлиса, успел-таки на похороны. Гроб с телом великого поэта уже выносили. Привязав коня к ближайшему столбу, Симак кинулся к гробу. Слез уже не было, были усталость и печаль.

Именно Симак перевез из Тифлиса многие личные вещи и экспонаты из Музея Туманяна в Тифлисе для создающегося в Ереване Дома-музея Туманяна. Возможно, многие на его месте использовали бы эти годы близости с Туманяном (уж докторскую диссертацию написали бы точно). Многие, но не он. Понятие «скромность» в отношении Симака - это не пустой звук (качество это сейчас не в чести, да и, по правде сказать, никогда и не было). Остались с десяток страниц скупых воспоминаний, пара выступлений - вот и все.

Ася Хармандарян, внучка Симака Саакяна

Из вступительной речи Симака Саакяна - председателя юбилейной комиссии по празднованию 70-летия со дня рождения Ованеса Туманяна

Люди рождаются сразу, за несколько минут, физическая смерть тоже наступает за несколько минут; однако есть люди, которые живут не 50, 60 или 70 лет, а сотни и сотни лет и даже становятся бессмертными. Они живут своими делами, своими трудами, которые создали для своего окружения, своего народа и всего человечества.

Фракийский гладиатор Спартак, фигура частично легендарная, хоть и жил 2000 лет назад, до сих пор будоражит умы свободолюбивых юношей и старцев. Вот что говорит об этом наш великий, наш народный поэт Туманян:

Дела бессмертны - надо знать,

О них всегда идет молва,

И слава тем - кто в них живет,

Живет года, живет века.

И выросший в заоблачных горах чудесного Лори наш неповторимый поэт «будет жить вечно», поскольку «только дела бессмертны».

Прошло всего 70 лет со дня его рождения и 16 лет со дня его смерти, но он и сегодня живой для каждого из нас; он и сегодня, каждый час, каждую минуту, говорит с нами: будь это простые селяне в горах и ущельях Лори, будь это наши школьники или армяне, живущие в Сан-Франциско.

В чем же волшебство писаний Туманяна, которое завораживает всех нас? Это ясность его произведений, народность и художественность. Он пишет так легко, сильно и близко к духу народа, что его произведения становятся любимыми и притягательными и никогда, никогда не приедаются, даже если читаешь их в сотый раз.

Туманян был и критиком, и публицистом, и выдающимся общественным деятелем. Его критические статьи, будь они о произведениях наших авторов или о классических произведениях мировой литературы, написанные искренне и энергично, свидетельствуют о глубине мысли Туманяна, его логике, умении убеждать.

Туманян очень любил народ: для него колоссальное значение имело благополучие простых тружеников. Особенно верил Туманян в созидательную силу народа; он сам был воплощением нашей демократии, нашего народа.

Для него все народы были любимы и хороши. Туманян был не только большим демократом, но также и великим интернационалистом. Он был гуманистом и оптимистом. Он всегда был весел, остроумен и добр.

Это наше горе, что Туманян не дожил до этих дней, чтобы увидеть прогресс и достойную жизнь своего любимого народа.

1939 г.

Edited September 26, 2009 by Pandukht

Pandukht · October 5, 2009

Ищите его среди живых

Очерк о Левоне Мириджаняне

18%20page%20LevonMirijanyan_27.jpg

Мне выпала честь пару раз встретиться и пообщаться с Левоном Мириджаняном. Каким обаятельным человеком он был, каким прекрасным собеседником, какой глубокой личностью! Ему хватало всего, кроме времени. Поистине героические терпение и преданность, с которой во все годы совместной жизни относилась к нему его супруга, г-жа Светлана, можно выразить фразой: «Все будничные дела и заботы оставь мне, а сам будь свободен для творчества!». И если сегодня мы имеем возможность в полной мере насладиться всем невероятным культурным и литературным богатством творческого наследия Мириджаняна - писателя, поэта, переводчика, публициста,- то в значительной степени благодаря преданности его супруги.

Левон Мириджанян никогда не гнался за званиями, титулами, известностью. Стоило заговорить с ним о наградах, как он тут же с обаятельной улыбкой переводил разговор на другую тему и вспоминал слова своего близкого друга Генриха Маляна: «Аплодисменты и награды - вам, мне - только зритель…».

Ему же достаточно было многочисленных звонков радиослушателей в Дом радио с просьбой повторить радиопостановку посвященной Комитасу поэмы «Пастырь песни». Это и был его праздник, а украшениями этого праздника стали общенациональная премия имени Ваана Текеяна и переводы поэмы на арабский, английский, русский, украинский, португальский языки.

В США он был в гостях у Уильяма Сарояна. Г-жа Светлана рассказывает: «Он все не мог решить, как представиться Сарояну: как поэт, как переводчик? Но Сароян сам решил все проблемы. Вышел ему навстречу и с присущей ему непосредственностью спросил: «Это ты написал о Комитасе?».—«Я»,- ответил Левон.— Но откуда вы об этом знаете?».— «По радио услышал. Как здорово ты написал, прекрасная вещь! Думаю, немногие так написали о Комитасе - Чаренц, Паруйр Севак. А после этих двух великих - ты. Молодец, Левон!».

Родители его были из Вана, и картины родины предков с самого раннего детства ярко и живо запечатлелись в его памяти. Впоследствии ему выпало счастье дважды побывать в Ване, побродить по историческому Айгестану в безуспешных поисках кварталов Клор дар и Норашен, в первом из которых жила родня отца, а во втором - матери. Потом были озеро Ван и остров Ахтамар, ставшие для него источниками вдохновения,- и родился стихотворный цикл «Тоска по морю». «Блажен, кто каждый день видит озеро Ван…». Он завидовал даже голубям, свившим гнезда в знаменитом монастыре: они тоже каждый Божий день могли любоваться озером Ван! В них, этих голубях, воплотились души убиенных, ныне «день и ночь хранящие родины землю и море».

…О, древней обители исконные жители,

Нет в мире доли блаженней, чем судьба заветная ваша…

Вы не птицы обычные, а крылатые таинства наши,

Бессчетных мучеников священные души…

И срывается с уст ностальгический вопрос: «Кто вернет мне деда искристое утро?..».

И с этим криком души, этой мечтой, искренним преклонением перед предками он снимал и снимал увиденное, чтобы в тоскующей своей памяти навсегда сохранить озеро Ван, Ахтамар, полуразрушенные церкви Ани… Он сам очень редко появляется в кадре - только снимал, словно опасаясь, что все это вдруг исчезнет, растает, как мираж.

Левон Мириджанян, этот благородный рыцарь, всегда был удачлив в своих поисках - он обратил наш взгляд в прошлое и побудил нас смотреть в будущее сквозь призму этих образов, делая наш путь более твердым, более ясным и истинным.

Ованес Папикян

Edited October 5, 2009 by Pandukht

Pandukht · October 9, 2009

Гарегин Нжде и Ованес Деведжян: вместе через годы

Очерк об Ованесе Деведжяне

Имя Армена Севана, к сожалению, сегодня в Армении мало кому известно. Между тем Армен Севан - это литературный псевдоним видного поэта, публициста, редактора, педагога, общественного и политического деятеля Ованеса Деведжяна, активного дашнакцакана и соратника Гарегина Нжде еще по обороне Сюника.

Воспоминания Армена Севана, изданные впервые в 1970 году в Лос-Анджелесе, широко известны в Спюрке. Хотя в центре внимания автора на протяжении всей жизни остается фигура Гарегина Нжде, тем не менее, рамки ее – и временные, и географические, и политические - очень широки. Мы имеем в виду не только педантично изложенные события, приключившиеся с автором в довоенной, оккупированной и послевоенной Болгарии и других странах Европы, но и прежде всего страницы, описывающие жизнь в Советском Союзе, где он, как это ни парадоксально, практически не прожил на свободе ни одного дня. В этом смысле воспоминания Ов.Деведжяна – один из лучших и первых по времени образцов так называемой «тюремной» литературы, получившей свое развитие лишь десятилетия спустя.

Сюжет книги мог бы показаться невероятным, не будь он «придуман» самой жизнью. Два друга молодых лет – боевые соратники и политические единомышленники (Ованес был министром в сформированном Нжде правительстве Горной Армении) - после десятилетий активной национальной общественной, литературной и партийной деятельности за пределами СССР вновь встречаются в камере знаменитой Владимирской тюрьмы в 1949 году. Обоих вывезли из Болгарии и оба осуждены за «антисоветскую» деятельность. Гарегин - на 25 лет, Ованес – на 20. Какой подарок судьбы: что могло стать для них в камере большим утешением, нежели встреча с родным человеком! Однако поначалу радость омрачало то «деликатное» обстоятельство, что Ованес все эти годы оставался верным дашнакцаканом и одним из руководителей партии, а Гарегин, продолжая оставаться верным идеологии «Дашнакцутюн», из партии вышел. Однако прежние отношения и взаимное доверие вскоре восстанавливаются.

В начале 1952 года Нжде, после его обращения к советскому правительству с предложением выступить посредником в совместных антитурецких действиях с зарубежными лидерами «Дашнакцутюн», привозят в ереванскую тюрьму, где предложения его тщательно разрабатываются. В процессе разработки операции логично возникло опасение, что письмо Нжде, которого давно уже все считали погибшим в советских застенках, может вызвать серьезные подозрения у адресатов. Нжде находит единственный выход: истинность письма, удостоверенного, а тем более доставленного таким безупречным деятелем партии, как Деведжян, снимет все подозрения. Ованеса по предложению Нжде привозят в Ереван, помещают в одну камеру с ним и подключают к разработке операции. Однако со смертью Сталина планы меняются и обоих летом 1953 года возвращают во Владимир. Но помещают в разные камеры. И только через несколько месяцев, после того как Нжде объявил голодовку с этим требованием, их вновь поместили в одну камеру, где они и прожили вместе до октября 1954 г., когда Нжде был переведен в Ташкент. В августе 1955 года Ованес был освобожден досрочно, и, когда Нжде был возвращен во Владимир, его уже там не было. Нжде скончался во Владимирской тюрьме в самом конце того же 1955 года, а Ованес Деведжян, с приключениями добравшийся до Аргентины, где жила его семья, умер в 1978 году в возрасте 85 лет.

Левон Микаелян

Edited October 9, 2009 by Pandukht

Pandukht · October 20, 2009

Братья Погосские

В первой команде советских авиаторов есть имя, сверкавшее подлинной звездой. И если бы эта звезда дольше продержалась на небосводе, то, несомненно, достигла бы невообразимых высот. Известно, что отцом советской авиации считается профессор Николай Егорович Жуковский, начавший заниматься авиацией еще в начале двадцатых годов прошлого века. За время преподавания в Московском высшем техническом училище из числа самых одаренных юношей он набрал первый авиакружок, ставший затем ядром будущих основателей советской авиации. В этом первом аэроклубе Жуковского были и братья Погосские - Иван и Евгений. Об этих славных сынах армянского народа известно крайне мало, особенно мало информации о периоде их жизни до получения специальности.

Будущие известные авиаторы работали в этом кружке день и ночь, часто - полуголодные и просто голодные. Вскоре мечта их исполнилась: 1 декабря был создан ЦИАД (Центральный институт аэродинамики), в котором было всего 38 учеников, среди них - Мусинянц, Туполев, Архангельский и др. После очень короткого этапа становления ЦИАД уже стал выполнять государственные заказы по созданию различных приборов и видов летательных аппаратов. Из этой небольшой группы дальше всех продвинулся А. Н. Туполев, первыми буквами инициалов которого был назван самолет. Однако всю свою деятельность он осуществлял вместе со своими друзьями, каждый из которых стал самодостаточным, состоявшимся специалистом.

22 октября 1922 г. была сформирована комиссия по созданию металлических летательных аппаратов, в состав которого вошли А. Туполев, И. Сидорин, Г. Озеров и И. Погосский. Эту дату принято считать днем рождения конструкторского бюро Туполева. Небольшая группа, в которую входил и Евгений Погосский, приступила к созданию первого самолета. Спустя год (21 октября) И. Погосский первый поднял в воздух туполевский АНТ-1, ставший первым представителем будущего всемирно известного семейства самолетов. Он нес личную ответственность за двигатель и систему управления самолета. Вскоре группа, набравшая определенный опыт, приступила к проекту первого советского цельнометаллического самолета АНТ-2. Затем был следующий, выпущенный небольшой партией.

Специалисты из туполевского окружения уже нашли свое место, и каждый в соответствии со своими способностями и умениями утвердился на своем месте. И. Погосский был заместителем генерального конструктора и первым помощником, он даже занимался испытанием самолетов. Не отставал от него и брат - Евгений был назначен заместителем генерального по серийному производству. В 1925 г. Туполеву было поручено создание первого гидросамолета - АНТ-8. Генеральным конструктором был назначен самый близкий друг Туполева - Иван Погосский, вокруг которого собралась группа конструкторов, ставших впоследствии основоположниками советского морского самолетостроения. Фактически основателем морского самолетостроения СССР стал И. Погосский.

Работа была не из простых, она растянулась на несколько лет - был проведен колоссальных объемов анализ, разработано было несколько схем. Наконец в 1934 г. самолет АНТ-22, созданный под руководством Погосского, прекрасно зарекомендовал себя - для своего времени это был настоящий гигант. Одновременно Туполев создал и другой морской самолет - АНТ-27, у которого, однако, было несколько недостатков. Посовещавшись с Погосским, Туполев и эту работу доверил своему близкому другу и помощнику.

Погосский с головой ушел в работу. После необходимых поправок (в марте 1934г.) он сдал самолет на испытания, которые также не проходили без его непосредственного участия. Как всегда, самую трудную работу он должен был выполнить лично. 15 апреля, во время очередного испытательного полета, прямо на глазах у Туполева, едва оторвавшись от воды, самолет ударился об нее, расположенный над головой пилотов двигатель сорвался и убил их. К тому времени уже опытному конструктору и летчику было всего 38 лет. Он руководил одним из самых крупных в стране КБ и успел завоевать непререкаемый авторитет и стать незаменимым другом и помощником Туполева. Его смерть стала тяжелейшим ударом для друзей и всех авиаторов. В то время мало у кого был такой опыт и такие знания. Конечно, после смерти брата Евгений не оставил своего дела, которому братья отдали всю свою жизнь.

К тому времени он уже был старшим научным сотрудником ЦИАД, видным специалистом. В те годы в СССР создавалось много самолетов, по объемам производства самолетов страна встала в ряд ведущих авиапроизводителей мира. Но не было такого самолета, в создании которого так или иначе не участвовал бы Евгений Погосский. Ему не хватало усердия и упорства Ивана, однако в теоретических расчетах он был незаменим. Как и многие известные ученые, Погосский также не смог избежать репрессий тех годов. В 1937 г. начальника отдела двигателей Е. Погосского арестовали. В сырых лагерных стенах у него было много времени для раздумий о прожитом, о сделанном и несделанном. Вскоре, однако, в этих застенках собрались и все его друзья. И вновь они оказались вместе, и вновь они создавали самолеты для родной страны, но... уже в неволе. И вновь Туполев возглавил «шарашку», она теперь была нужна... ведь впереди была война.

Арцрун Ованисян, капитан ВВС РА

Знать и помнить.

Recommended Posts

Link to post

Share on other sites

Top Posters In This Topic

Popular Days

Top Posters In This Topic

Popular Days

Posted Images

Link to post

Share on other sites

Link to post

Share on other sites

Link to post

Share on other sites

Link to post

Share on other sites

Link to post

Share on other sites

Link to post

Share on other sites

Link to post

Share on other sites

Link to post

Share on other sites

Link to post

Share on other sites

Link to post

Share on other sites

Link to post

Share on other sites

Link to post

Share on other sites

Link to post

Share on other sites

Link to post

Share on other sites

Link to post

Share on other sites

Link to post

Share on other sites

Link to post

Share on other sites

Link to post

Share on other sites

Link to post

Share on other sites

Link to post

Share on other sites

Link to post

Share on other sites

Link to post

Share on other sites

Link to post

Share on other sites

Link to post

Share on other sites

Join the conversation