НА ПОСЛЕДНИЙ МИТИНГ НЕ ЯВИЛСЯ
Убиты 8 и ранены 33 человека Ереван, 03. 03. 08. АрмИнфо. В ночь с 1 на 2 марта в Ереване в результате разбойничьих действий сторонников Левона Тер-Петросяна погибли 8 человек. Об этом официально заявила пресс-служба Полиции РА, ссылаясь на данные Минздрава страны. Источник сообщает, что разбойничьи группировки метали самодельные и боевые гранаты в военнослужащих и сотрудников полиции. После того как в воздух были произведены предупредительные выстрелы, из толпы началась стрельба по представителям правоохранительных органов. В результате ранения получили 33 военнослужащих и сотрудников полиции. Погиб командир взвода, сотрудник полиции Гамлет ТАТЕВОСЯН.
Из них 8 человек госпитализированы с газовым отравлением, 11 - с осколочными и пулевыми ранениями, 13 - с травмами различной степени тяжести. Полиция также сообщает, что ведутся поиски активистов разбойничьих групп, а Генеральная прокуратура выясняет обстоятельства смерти погибших. Полиция призывает граждан подчиниться всем требованиям органов власти. Предприняты меры по выявлению организаторов и исполнителей погромов и нападений на правоохранителей. По последней официальной информации Минздрава, в больницы Армении поступил 131 человек. Люди в основном пострадали от газового отравления и осколочных ранений.
Фрагменты дня 11-го, завершившего митинговую декаду. В субботу нормальные люди отдыхают, даже у прессы день складывается полегче остальных рабочих. 1 марта получилось тяжелым: этот день был из разряда тех, когда проснуться на следующее утро, 2 марта, было уже в определенном смысле удачей. Как сообщил Минздрав РА, восемь человек не сумели этого сделать, но среди них не было того, кто на митингах обещал стать "единственной жертвой". "Танцплощадка" без "вождей" Где-то в 7. 30 красноречивый вой сирен разбудил автора строк, проживающего на перекрестке проспекта Маштоца и улицы Григора Лусаворича. К 8. 00 я уже подходил к Театральной площади, оцепленной полицией. Там все завершилось. Ни палаток с матрацами, ни дармовой пиццы, ни буйной, расшатывающей психику юнцов и наркотически ввергающей их в опасную, победоносную эйфорию музыки, ни льстящих самолюбию молодняка комплиментов их "свободомыслию", "свободолюбию" и всему тому, что в бравурном американском слогане выражается пошлой фразой: мы сделали это! Пустая площадь свидетельствовала о том, что им не удалось сделать "этого". Шабаш на Театральной завершился в субботу. Но потом продолжился в другом месте, и они сделали "это", раскрыв для тех, кто еще питал иллюзии относительно "демократических" спичей Л. Т. -П. , истинную сущность "почетного гражданина Лиона", кавалера ордена Почетного легиона Франции, а ныне предводителя бандитов, которого, выходит, не зря называли в народе Доном КорЛеоне. "Франция нам поможет. . .
" В 10 утра вокруг Театральной обстановка была все той же. Работники коммунального хозяйства выгребали накопившийся мусор. На углу Туманяна и проспекта Маштоца в редких кучках фрондирующих граждан выделялась трагическая мина правозащитницы Анаит Баяндур и озабоченное лицо аодовца А. Овакимяна. Запрет на проезд транспорта по проспекту был уже снят. Казалось, особых эксцессов после очистки площади от активистов незаконных манифестаций не будет. Но невидимая пружина событий уже распрямлялась с роковыми последствиями для тех восьмерых, которые не знали, что "вождь" выбрал их для сегодняшнего жертвоприношения во славу своих амбиций. К Посольству Франции к 11 час. меня привело не только чутье, но и разговоры ряда прохожих, которые через мобильники созванивались и звали друг друга к посольству. Перед плотной цепью полиции в 2-3 ряда на мостовой стояло всего человек 150, сбоку скромно маячил бывший судья, а ныне большой "демократ", чье имя теперь на всех аодовских устах, депутатесса НС активно зазывала по мобильнику к "Франции". Полиция в динамик умоляла публику разойтись, не решаясь разогнать толпу, состоящую преимущественно из женщин постбальзаковского возраста, что, впрочем, не мешало им безостановочно истерично вопить, стыдить, проклинать. Чуть позже от памятника Мясникяну показалась и рывком присоединилась к стоящим большая группа молодежи, и стало ясно, что эту публику так просто не вытеснишь. Вскоре прилегающая к посольству половина проезжей части улицы была перекрыта людьми. Потом толпа заняла всю проезжую часть, а для надежности еще и перегородила ее троллейбусом, водителя которого без церемонии вытолкали взашей со своего места. Обстановка накалялась, омбудсмен А. Арутюнян пытался безуспешно что-то объяснить не желающей слушать и оскорбляющей его публике, подогретой предутренним разгоном шабаша на Театральной. Зато на волне психоза (подозреваю, что все эти 9 дней шабаша на нас кто-то испытывал неизвестное пока секретное психологическое оружие) из толпы отпочковалась "мессия" - актриса погорелого театра. Рухнув на колени, она призвала женщин из первых рядов сделать то же самое, подчинила себе многих, и они, глядя на "вождиху", с интонацией первых христиан, которых язычники-римляне на арене кидают в жертву львам, принялись повторять под гипнозом "Отче наш". День и вечер В течение дня и вечера я несколько раз приходил на постепенно заполняющуюся площадь Мясникяна. В последний раз в 20. 45. Видел много знакомых: шипящих мне вслед "бэтээровских" дамочек, людей наивных и порядочных, людей мелких, тщеславных и вздорных, экзальтированную женщину, недавно овдовевшую, одного профессора "кислых щей", который на мой вопрос ("Ну, эти, понятно, чокнулись. . . А вы что тут делаете?") гордо ответил, что он "тоже чокнутый". Причем он сказал это подчеркнуто громко, чтобы блеснуть перед "своими" (и помочь "обезвредить чужака"?). . . Я видел дым от горящего вдали у театра Сундукяна полицейского газика. Видел нарастающую поминутно агрессию. Видел летящие в воздух отнятые фуражки полиции. Заверил попутно одного дипломата, что вся эта заваруха закончится за пару дней. Но я, конечно, не предполагал, что заваруха приобретет такие, требующие чрезвычайного положения очертания. Восьмерка была еще живой. Пока всего лишь успели разбить окна мэрии и разграбить Дом Москвы. Пока еще взрывались радостными воплями, что "Степа (Демирчян) с нами!" И приветствовали появление кого? Как вы думаете? Хачика Сукиасяна. Орали. . . "Су-ка-сян!", проглатывая одну гласную. Так получилось сподручнее. И, возможно, где-то правильнее. А "диск-жокей" Никол Пашинян вырос в глазах толпы чуть ли не до размеров "самого" Л. Т. -П. , еще не осознавая, что, возможно, самый большой букет уголовных статей выпадет, к сожалению, ему, а не специалисту по "мертвечине", знатоку мертвых языков и разбуженной заморскими мелодиями мумии из черного мавзолея. В последний визит на площадь в 20. 45 я видел у каждого третьего из молодежи железные прутья, трубы, палки. Стемнело. "Революционеры" ломали плитки тротуара и складывали в кучки, в т. ч. на крышах троллейбусов. "Вечер переставал быть томным", и судьба уже прикидывала, в каком доме скоро заиграет печальная музыка, совсем не та, которой раскачивали молодежь 9 дней проповедники грядущего "Царства Свободы", в котором не должно быть иного мнения, чем то, что скажет новоявленная "Статуя Свободы". . . Гуру может быть доволен В тот вечер я больше не вышел, не мог далее нервировать находящихся на грани истерики домашних. Но события сами подобрались к перекрестку проспекта Маштоца и улицы Григора Лусаворича, так что можно было, "не отходя от кассы", наблюдать продолжение, не веря глазам своим.
Около 21. 00 на перекрестке у "Рыбного" полиция столкнулась с хулиганьем, которое, откалываясь от "революционных" масс у памятника Мясникяну, стала растекаться по городу. Щитовики-милиционеры перед моим балконом, выходящим в сторону церкви Сурб Саркиса, принялись без соприкосновения оттеснять нападавших.
Те отступали, пара "героев", куражась, подбегала к линии щитов, истерично крича: "Ну, ударь меня! "Ударь!" Полицейские, юные ребята, гладя по плечу эту мразь, просили: "Разойдитесь, братцы. . . " "Братцы" не унимались.
И тут вдруг с улицы Лусаворича пошли автоматные очереди. Все смешалось, вооруженные одними щитами и резиновыми дубинками полицейские дрогнули. Стрельба с перерывами продолжалась. Прямо под нашим балконом по тротуару полицейский (сущий мальчик) отбегал от "Рыбного" и вдруг громко застонал, по-детски позвал маму и упал, продолжая стонать от пули ублюдка, заведенного тем ублюдком, кто называет не "своих" подонками. К нему подбежал добрый человек, успокаивая. Щитовики, увидев с мостовой, подскочили с носилками к товарищу. Позже видел, как "братцы", сбив с ног, били полицейского, как громили железными прутьями стекла спецмашины, предназначенной для растила колючей проволоки, как завладели ею. Как захватили и сожгли на перекрестке машину с красным крестом. Как подъехали от улицы Пароняна два мощных водомета. Как они безуспешно пытались потушить санитарную машину. Или отпугнуть "героев" шумовыми и световыми эффектами. Те кидали в ответ бутылки с зажигательной смесью. Стрельба возобновлялась, но пореже. Вдали у крытого рынка пылали машины и шел погром магазинов, "герои" тащили награбленную добычу. Полиция покинула поле битвы. Бандиты с довольными воплями ("Мы победили!") заняли перекресток. Главный "гуру" по борьбе с "бандократией" мог быть доволен результатами своих проповедей. Ученики активно вовлеклись в практическую деятельность по разрушению государства и праздновали первый успех, скидывая старые туфли, чтобы надеть "позаимствованные" в раскулаченном магазине "Роберто" и вылакать из горла водку из разгромленного супермаркета "Ереван-Сити", продавщицы которого еле спаслись от орды грабителей через задний, дворовый выход. Эти подробности я узнал позже. А в этот бесконечно тяжелый вечер, переходящий в ночь, события не прекращались. С уличного балкона было видно, как догорали машины и бесновались "победители", в дворовую часть квартиры долетали митинговые перлы ораторов с площади Мясникяна, перемежаемые уже внушающими глубочайшее отвращение танцевальными мелодиями. К трем шабаш еще продолжался. Чем это кончится, было ясно всем здравомыслящим, кто услышал о введении чрезвычайного положения. Разве что часть неопытных захмелевших грабителей не понимала всей серьезности ситуации, в которую завел их "президент" Театральной площади. Театр кончался. Начиналась реальная жизнь, в которой приходится расплачиваться за сделанное и несделанное. К сожалению, погибли люди. К счастью, обошлось без многочисленных жертв. Но они непременно будут. Если мы опять проигнорируем расхожее правило о том, что "вор должен сидеть в тюрьме". Тюрьма плачет по Л. Т. -П. с 1998 года. А если честно - много раньше.
Александр ТОВМАСЯН
http://www.armtown.com/news/ru/gol/20080304/23265/
