С НЕБЕС НА ЗЕМЛЮ
Понятие «звезды» в современном спорте, как это ни странно, требует конкретики. Существуют звезды национального масштаба, есть персоналии мирового уровня. А есть высшая категория тех, кто влияет на умы простых смертных. Мегазвезды.
Чтобы перечислить их, хватит пальцев пусть не одной – двух рук. Одна из таковых звезд – Андре Агасси.
Этот человек символизирует собой целую эпоху. Количество легенд, которые окружали американца, превосходит все мыслимые пределы. Он уникален во всем. До сих пор не верится, что он ушел. Потому что в последние лет пять каждый сезон начинался с вопроса: а будет ли он финальным для великого и ужасного Андре? Он был лучшим во всем. Если был в форме, то летал по корту так, что у соперников искры из глаз сыпались, среагировать на его удары не представлялось возможным. Казалось, что он сверхчеловек, инопланетянин, потому что людской организм не в состоянии продуцировать такую скорость и энергию, чтобы на равных противостоять Агасси. За его амурными похождениями Америка следила едва ли не пристальнее, чем за знаменитым президентским адюльтером Билла Клинтона и Моники Левински. Кто только не поддавался на чары этого «анфан террибль» от тенниса! Красотка Брук Шилдс, своенравная поющая кинодива Барбра Стрейзанд. Перечисления могут занять массу времени.
На корте он был первым модником и, можно сказать, совершил революцию в теннисе. Ведь до Агасси мало кто догадывался, что форма может быть иных цветов кроме белого. Злые языки, глядя на Агасси, посмеивались, нарекая его эдаким теннисным попугаем, соперники жаловались, что розово-оранжево-красно-сине-черно-зеленая форма отвлекает их от игры. А его это нисколько не волновало. Агассимания в Америке развернулась практически одновременно с его появлением в про-туре. Если спросить любого американца, кто ему ближе: Андре или его заклятый оппонент Пит Сампрас, – то тебе рассмеются в лицо. Какой Сампрас? Эта машина по производству побед? Да он слишком положительный, слишком правильный. А таких не любят. Нигде.
С РАКЕТКОЙ НАПЕРЕВЕС
Андре прекрасно знал, какова цена успеха. Его дед – иранец с армянскими и ассирийскими корнями – был выдающимся спортсменом. Он стал двукратным олимпийским чемпионом по боксу – в 1948 и 1952 годах, после чего эмигрировал в Соединенные Штаты. Отец, Майк, был фанатом тенниса. Он смотрел все соревнования, которые показывались по телевизору, а как только сын обрел умение цепляться ручонками за предметы, вручил маленькому Андре теннисный мячик, чтобы тот привыкал к нему с младенчества. Когда Андре научился ходить, то получил в подарок теннисную ракетку. Связи Агасси – старшего позволили пятилетнему Андре получать уроки не от кого-нибудь, а от самих Джимми Коннорса и Роско Таннера. Мечтой Майка были победы сына на всех турнирах «Большого шлема». Кстати, мало кто знает, что в паспорте Андре записан как Андре Кирк Агасси. Второе имя будущая легенда тенниса получила благодаря тому, что отец получил работу, а потом и подружился с владельцем одного из казино Лас-Вегаса – выходцем из Армении Кирком Керкоряном. Именно принадлежность к эмоционально богатому и иногда вспыльчивому Кавказу определила в дальнейшем его жизнь.
Любовь к теннису и проживание в Америке не могли найти иного продолжения карьеры Андре, как в знаменитой академии Ника Боллетьери во Флориде. Еще один любопытный эпизод. Майк, будучи небогатым человеком, смог оплатить только восемь недель пребывания Андре под крылом теннисного гуру. Он надеялся, что, заработав еще денег, он сможет вновь привезти сына к Нику. Но тут произошло непредвиденное. И пяти минут не прошло, как Боллетьери, изучавший новичка, подошел к его отцу и сказал: «Заберите ваш чек. Андре остается здесь и будет учиться бесплатно».
Но сладкой жизни во Флориде у Андре не получилось. Все дело в натянутых отношениях с отцом, ведь Майк не раз заставлял сына краснеть за его поведение. На детские турниры сына Майк иногда приходил с внушительного размера молотком, которым постукивал об ограду каждый раз, когда Андре проигрывал мяч. А на судей он орал так, что Джон Макинрой казался в сравнении с ним кротким закомплексованным мальчуганом. В общем, Андре, как это свойственно подросткам, взбунтовался. Он делал все, чего делать было нельзя. Пил, курил, сознательно игнорировал тренировки. Когда в академию приезжали телевизионщики, то он выходил на интервью в рваных джинсах, непричесанным и с яркой помадой на губах. Он знал, с какой ненавистью его отец относился к сексуальным меньшинствам. Притом что сам Андре был первым ловеласом в академии. И разумеется, законченным натуралом. Но это был вызов. Вызов персонально отцу. В конце концов Ник Боллетьери не выдержал и сказал Андре: «Так больше не может продолжаться. Или уходи, или скажи, чего же ты хочешь». На что Андре ответил: «Я хочу уйти от тебя и стать профессионалом». Так и получилось. Когда Агасси вышел на первый матч в своей профессиональной карьере, ему было шестнадцать. К слову, матч тот он выиграл. Дело было на турнире в калифорнийском городке Ла Кинта, а соперником оказался Джон Остин. Правда, на этом турнире Андре далеко не прошел, проиграв во втором круге самому Матсу Виландеру.
УИМБЛДОН, ДАЛЕЕ ВЕЗДЕ
Всего год потребовался Агасси, чтобы выиграть свой первый серьезный турнир. В 1987 году он стал первым на соревновании в Итапарике. Это островок неподалеку от Сальвадора. Еще через год Агасси стал самым стремительно прогрессирующим теннисистом в истории, в рекордные сроки преодолев отметку в 2 миллиона долларов призовых. Никому и никогда ни до, ни после не удавалось добиться такого, а ведь на дворе стоял 1988 год, когда о нынешних баснословных гонорарах и речи идти не могло.
Впрочем, реализации главной мечты отца пришлось ждать еще четыре года. Уимблдонский турнир 1992 года запомнится многим, пожалуй, самой вдохновенной игрой Агасси первой половины его карьеры. Ни трехкратный чемпион турнира Борис Беккер, ни великий Джон Макинрой, ни едва ли не самый мощный на тот момент теннисист – «Мистер Эйс» Горан Иванишевич ничего не могли противопоставить разнообразной, умной, а главное, фантастически быстрой игре Андре. Выиграв последний розыгрыш, он упал на вытоптанную траву центрального корта, обхватив голову руками, не в силах поверить, что это возможно. Слезы Андре вспоминаются до сих пор. А ведь Агасси по молодости не любил Уимблдон за его чопорность, традиционность, сухость и, главное, за идиотское правило играть только в белом. Этого запрета на цветную форму он понять не мог. И даже отказывался ехать на Туманный Альбион. И все же именно Уимблдон считается отправной точкой в его великой карьере победителя. За триумфом во всеанглийском лаун-теннисном и крокетном клубе последовали семь побед на турнирах «Большого шлема», причем на всех. До сих пор он остается последним виртуальным обладателем «Большого шлема». Виртуальным, поскольку победы в Англии, Франции, Австралии и США были одержаны не в один год.
РАЗРУШИТЕЛЬ СТЕРЕОТИПОВ
В 1996 году Андре окончательно застолбил за собой место в сонме величайших деятелей американского спорта. Да, Олимпийские игры в теннисном мире не считаются чем-то из ряда вон выходящим. Да, престижный турнир, но лишь один из, а не единственный и неповторимый. Но нельзя забывать о двух вещах. Во-первых, для американцев Олимпиада – это вершина успеха, вне зависимости от вида соревнования. К тому же игры проходили не где-нибудь, а в самом сердце США – бывшей столице конфедерации Атланте. Стать олимпийским чемпионом для американца, да еще и в Америке – это фантастика. Андре это удалось. Равно как и его соотечественнице Линдсей Дэвенпорт. Он осуществил не только свою мечту, но и тем самым почтил память своего деда, добавив в семейную коллекцию третье олимпийское золото.
И вот на гребне успеха, когда все золото мира, пусть и американского, было у ног Агасси, он забросил спорт, сосредоточившись на шоу-бизнесе. Именно на этот период приходятся самые громкие амурные истории Агасси, завершившиеся свадьбой с Брук Шилдс. Казалось, что Андре исчезнет из тенниса – так же быстро и внезапно, как он туда ворвался. Он опустился в рейтинге на позорное сто сорок какое-то место и участвовал в турнирах по большим праздникам, начиная их с квалификационных соревнований. Никто уж и не надеялся, что этот великий чудак с длинной крашеной шевелюрой еще когда-нибудь поднимет что-то ценное над головой. Но высшее наслаждение Андре доставлял сам факт разрушения стереотипов. Даже не разрушения, а тотального уничтожения. В английском языке есть слово, которое четко характеризует это, - demolish. Не пресное destroy, означающее просто разрушение, а demolish – настоящее стирание с лица земли. Сильное слово – чрезвычайно эмоционально окрашенное. Он ждал, когда к его имиджу привыкнут, когда на него повесят очередной ярлык, после чего безжалостно стирал даже воспоминание о нем. Разведясь с актрисой и моделью Брук Шилдс, мотивируя этот поступок в том числе и тем, что она плохо на него влияет и мешает сконцентрироваться на любимом деле, Андре вновь воспарил на корте, подобно Фениксу взлетев на пик славы и успеха из пламени небытия.
КАРАТЕЛЬ НА КОРТЕ
Он явил себя совершенно иным – повзрослевшим не только физиологически, но и ментально. Он остриг волосы, как бы давая понять, что вместе с роскошной гривой отказался от прежней суетливой, но по сути бесполезной жизни. У него появился жизненный стержень. Эти изменения нашли отражение в игре. Он сделал акцент на физическую подготовку, отчасти пожертвовав тем умопомрачительно техничным и разнообразным теннисом. Он стал безжалостен к соперникам, не давая им права на ошибку. За это любящие вешать ярлыки американцы наградили его кличкой Punisher – Каратель. Особое место в жизни Андре занимает год 1999-й, когда произошли самые памятные для него события. В мае месяце Андре сделал то, что в кои-то веки осчастливило как его самого, так и его отца. 6 июня в эпическом пятисетовом матче он обыграл украинца Андрея Медведева и выиграл «Ролан Гаррос» – последний турнир «Большого шлема», который доселе был непокорен. Это достижение позволило ему стать пятым теннисистом в истории этого вида спорта, кто побеждал на всех турнирах большой четверки. Некогда квартет составляли легенды Род Лэйвер, Дональд Бадж, Фред Перри и Рой Эмерсон. Согласитесь, приятная компания.
Но не этот исторический результат наиболее приятен сердцу Агасси. Одновременно на том же соревновании свою последнюю победу на турнирах «Большого шлема», да и вообще в финале своей карьеры, одержала величайшая Штеффи Граф. Как будто невидимый перст судьбы направил эту пару по одной дорожке. Триумф в унисон положил начало самой красивой романтической истории в современном теннисе. Никто не верил, что роман между Агасси и Граф продлится долго. Никак не хотели стираться из памяти донжуанские похождения Андре в Америке. Но Андре и Штеффи не обращали внимания на общественное мнение. Общество разделилось на тех, кто искренне радовался за пару и верил в их счастье, и тех, кто ушел в оппозицию, ужесточая критику по мере развития отношений. Даже брак звезд и рождение сына Джадена Гила не отвадили скептиков от предвидений неизбежного краха. Лишь появление на свет дочери Джаз Эль поумерило пыл недоброжелателей. С течением времени публика привыкла к картине, когда Андре феерит на корте, забыв о возрасте, а Штеффи, вопреки ложной уверенности народа в ее стальные нервы и несгибаемый характер чемпионки, не скрывая переживает на трибуне за любимого и радуется до слез каждой новой его победе. В тридцать три он выиграл свой последний турнир «Большого шлема» – «Аустралиан Оупен», став одним из самых возрастных триумфаторов одного из престижнейших соревнований. В тридцать пять произвел фурор, выйдя в финал «ЮС Оупен», где победитель Роджер Федерер плакал, сгорая от стыда, так как он понимал, что только что разрушил собственными руками ту сказку, в которую до последнего момента верил каждый на земле. Швейцарец плакал и извинялся за это. Плакал весь стадион имени Артура Эша. Плакали миллионы любителей тенниса, сидя перед телевизорами.
АГАССИ, КОТОРОГО МЫ ПОТЕРЯЛИ
Новая глобальная истерика случилась ровно год спустя. 3 сентября 2006 года Андре Агасси уступил в третьем круге все того же любимого «ЮС Оупен» человеку, обозначенному во всех справочниках как Б. Беккер. Но это не легендарный Борис. Его юный соотечественник и почти полный тезка Бенджамин Беккер поставил точку в великой карьере гениального Агасси.
«Табло говорит, что я проиграл сегодня, но табло не может отобразить того, что я обрел. За последний двадцать один год я обрел преданность. Вы переживали за меня на корте и в жизни. Я нашел вдохновение. Вы желали мне успеха даже когда я оказался в глубочайшей яме. А еще я нашел искреннюю щедрость. Вы бескорыстно подставляли свои плечи, по которым я взбирался навстречу своей мечте – мечте, которая никогда бы не осуществилась без вас. За двадцать один год я нашел вас, мои болельщики. И вы останетесь в моем сердце до конца моих дней. Спасибо вам».
Эти слова, произносившиеся долго и мучительно, прерывавшиеся спазмами рыдающего Андре Агасси, потонули в буре оваций, которой наградили великого чемпиона зрители на центральном корте комплекса «Флашинг Медоуз». В эту минуту ревели все, и казалось, еще немного – и корт смоет с лица земли. Но он остался стоять, более того, на нем еще целую неделю шли напряженные матчи. Жизнь продолжается? Конечно. Значит, ничего такого не произошло? А вот это абсурд. Теннисный мир осиротел и еще не скоро придет в себя. Ведь все мы привыкли к тому, что Агасси вечен, и вот уже начался новый сезон, а мы по привычке ждем «Аустралиан Оупен», где под палящими лучами летнего мельбурнского солнышка вновь будет блестеть лысина гениального Андре Агасси. И только не увидев этого, поймем, как много мы потеряли.
Рамаз ЧИАУРЕЛИ
