Unregistered - V

Я только что узнал (дырявая моя башка!), что правительство планирует сдачу освобожденных территорий. ПЛАНИРУЕТ СДАЧУ ОСВОБОЖДЕННЫХ ТЕРРИТОРИЙ! СДАЧУ. ОСВОБОЖДЕННЫХ. ТЕРРИТОРИЙ.

Интересная тема. Сато - рад Вас видеть! Я с пятницы в Москве. Ну и жара у вас здесь, братцы! Щас разгребу завалы и начну дискутировать. Но - мне понадобится помощь. Какие имеются основные концепции на вышеозначенный счет, и какую из них нужно оспорить?

Повторяю, этнически она не Армянка. Была. Но стала теперь. Выучила Армянский Язык за три месяца. Крестилась в нашей Церкви и приняла Армянское имя. Известнейшая актриса. Каждый день выступает. Заинтригованы?

Да что стихи... Вы бы видели какая она красивая!

Черубина де Габриак, естественно! :lol:

Саншайник пишет под псевдонимом

Это не моя тема, не та, где (куда-?) я обычно пишу - случайно наткнулся. Никто ни от кого на самом деле не устает. Чушь и бред. Главным, и наверное, единственным, препятствием счастью мужчины и женщины является подсознательное ожидание еще большего счастья. Это чувство еще называют "неумением довольствоваться тем, что есть". Отсюда нетерпение и раздражительность и капризы и причиняемая боль. Стоит это осознать (вывести из подсознания на уровень сознания, чтобы можно было бороться/контролировать), и жизнь покажется проще. И - приятнее. Впрочем, я мало знаю и еще меньше - понимаю. Забаньте же меня, к чертовой матери!

Годами когда-нибудь в зале концертной Мне Брамса сыграют,- тоской изойду. Я вздрогну, и вспомню союз шестисердый, Прогулки, купанье и клумбу в саду. Художницы робкой, как сон, крутолобость, С беззлобной улыбкой, улыбкой взахлеб, Улыбкой, огромной и светлой, как глобус, Художницы облик, улыбку и лоб. Мне Брамса сыграют,- я вздрогну, я сдамся, Я вспомню покупку припасов и круп, Ступеньки террасы и комнат убранство, И брата, и сына, и клумбу, и дуб. Художница пачкала красками траву, Роняла палитру, совала в халат Набор рисовальный и пачки отравы, Что "Басмой" зовутся и астму сулят. Мне Брамса сыграют,- я сдамся, я вспомню Упрямую заросль, и кровлю, и вход, Балкон полутемный и комнат питомник, Улыбку, и облик, и брови, и рот. И сразу же буду слезами увлажен И вымокну раньше, чем выплачусь я. Горючая давность ударит из скважин, Околицы, лица, друзья и семья. И станут кружком на лужке интермеццо, Руками, как дерево, песнь охватив, Как тени, вертеться четыре семейства Под чистый, как детство, немецкий мотив.

Давно и хорошо всем известное и набившее оскомину, верно, - от Бориса Леонидовича Гул затих. Я вышел на подмостки. Прислонясь к дверному косяку, Я ловлю в далеком отголоске, Что случится на моем веку. На меня наставлен сумрак ночи Тысячью биноклей на оси. Если только можно, Aвва Oтче, Чашу эту мимо пронеси. Я люблю твой замысел упрямый И играть согласен эту роль. Но сейчас идет другая драма, И на этот раз меня уволь. Но продуман распорядок действий, И неотвратим конец пути. Я один, все тонет в фарисействе. Жизнь прожить - не поле перейти.

Sensation Par les soirs bleus d'été, j'irai dans les sentiers, Picoté par les blés, fouler l'herbe menue : Rêveur, j'en sentirai la fraîcheur à mes pieds. Je laisserai le vent baigner ma tête nue. Je ne parlerai pas, je ne penserai rien : Mais l'amour infini me montera dans l'âme, Et j'irai loin, bien loin, comme un bohémien, Par la Nature, - heureux comme avec une femme Arthur Rimbaud

Я много лгал и лицемерил, И сотворил я много зла, Но мне за то, что много верил, Мои отпустятся дела. Я дорожил минутой каждой, И каждый час мой - был порыв. Всю жизнь я жил великой жаждой, Ее в пути не утолив. На каждый зов готов ответить, И, открывая душу всем, Не мог я в мире друга встретить И для людей остался нем. Любви я ждал, но не изведал Ее в бездонной полноте,- Я сердце холодности предал, Я изменил своей мечте

Есть тонкие властительные связи Меж контуром и запахом цветка Так бриллиант невидим нам, пока Под гранями не оживет в алмазе. Так образы изменчивых фантазий, Бегущие, как в небе облака, Окаменев, живут потом века В отточенной и завершенной фразе. И я хочу, чтоб все мои мечты, Дошедшие до слова и до света, Нашли себе желанные черты. Пускай мой друг, разрезав том поэта, Упьется в нем и стройностью сонета, И буквами спокойной красоты!

И еще из В.Я.: Odi et amo. Catullus Да, можно любить, ненавидя, Любить с омраченной душой, С последним проклятием видя Последнее счастье - в одной! О, слишком жестокие губы, О, лживый, приманчивый взор, Весь облик, и нежный и грубый, Влекущий, как тьма, разговор! Кто магию сумрачной власти В ее приближения влил? Кто ядом мучительной страсти Объятья ее напоил? Хочу проклинать, но невольно О ласках привычных молю. Мне страшно, мне душно, мне больно. Но я повторяю: люблю! Читаю в насмешливом взоре Обман, и притворство, и торг. Но есть упоенье в позоре И есть в униженьи восторг! Когда поцелуи во мраке Вонзают в меня лезвие, Я, как Одиссей о Итаке, Мечтаю о днях без нее. Но лишь Калипсо я покинул, Тоскую опять об одной. О горе мне! жребий я вынул, Означенный черной чертой!

Из Валерия Яковлевича - В тиши задремавшего парка "Люблю" мне шепнула она. Луна серебрилась так ярко, Так зыбко дрожала волна. Но миг этот не был желанным, Мечты мои реяли прочь, И все мне казалось обманным, Банальным, как лунная ночь. Сливая уста в поцелуе, Я помнил далекие сны, Другие сверкавшие струи, Иное мерцанье луны.

Лазурь бледна: глядятся в тень Громадин каменные лики: Из темной ночи в белый день Сверкнут стремительные пики. За часом час, за днями дни Соединяют нас навеки: Блестят очей твоих огни В полуопущенные веки. Последний, верный, вечный друг,- Не осуди мое молчанье; В нем - грусть: стыдливый в нем испуг, Любви невыразимой знанье.

Далекая, родная,- Жди меня. Далекая, родная: Буду - я. Твои глаза мне станут Две звезды. Тебе в тумане глянут - Две звезды. Мы в дали отстояний - Поглядим; И дали отстояний - Станут: дым. Меж нами, вспыхнувшими,- Лепет лет. Меж нами, вспыхнувшими, Светит свет.

Вам не обидно ли осознавать, что какие-то башибузуки смогли нас столь унизительным образом использовать? Нас - народ с многотысячелетней историей, воспринимаемый окружающим миром как наиболее способная к выживанию нация? Пусть турки митингуют. Если бы они не митинговали, было бы еще обиднее. Зачем вам признание геноцида? Положим, добились признания (геноцид будет однозначно признан, это лишь вопрос времени, я ни на йоту в этом не сомневаюсь), но - что потом? Что делать дальше? Территориальных концессий не будет, однозначно. Если даже Турция захочет отдать, ей Штаты и Англия не дадут, поскольку мы слишком сильно ассоциируемся с русским влиянием, расширять которое в регионе путем увеличения подконтрольной армянам территории англо-саксы добровольно не намерены, - и тем более в столь опасной с их точки зрения нашей (а следовательно - российской) близости к нефтегазовым месторождениям Ближнего Востока. Но - допустим, случилось невероятное - Турция сказала "да". Что с курдами делать будем? Их там сейчас намного больше чем нас в Армении или армян - в мире. Кем эти территории заселять? Ахпарами из США или Канады? Фига с два они туда поедут. Там даже МакДональдса нет, и они умрут без Кока-Колы и Будвайзера. Отказаться от территориальных претензий и брать деньгами стыдно и пошло и потому в моем собственном понимании мироздания - невозможно (хотя вполне допускаю, что я - чистоплюй, и могут быть иные точки зрения на проблему). Как быть? Жду ответа ПС Не надо мне цитировать или говорить про Гранта Динка. Я его хорошо знал. Подонок и турецкая подстилка каких мало - когда Франция приняла билль об уголовном преследовании за отрицание геноцида, этот сукин сын стал выступать с оскорблениями в адрес французского парламента. Храни нас Господь от таких"соотечественников"!

Should be delighted to assist, Dino, - anytime!

Тоска. И жизнь ушла, и радость прежних дней, И вы, с кем дружбы разделял мгновенья, И гордости надменной уверенья В избранной гениальности моей. Мне истины являлось откровенье, Я называл её в числе друзей, Когда же, наконец, проникся ей - Меня уже постигло пресыщенье. Но вечность только истине внимает, Кто этим свысока пренебрегает, Тот будет жизнь в безвестности влачить. И Бог гласит - все перед Ним в ответе. А мне - одно веселие на свете: Слезами безнадежность облегчить.

Пурпурный лист на дне бассейна Сквозит в воде, и день погас. Я полюбил благоговейно Текучий мрак печальных глаз. Твоя душа таит печали Пурпурных снов и горьких лет. Ты отошла в глухие дали, — Мне не идти тебе вослед. Не преступлю и не нарушу, Не разомкну условный круг. К земным огням слепую душу Не изведу для новых мук Мне не дано понять, измерить Твоей тоски, но не предам — И буду ждать, и буду верить Тобой не сказанным словам. Сами знаете - кто, сами знаете - зачем

Вот совершенно великолепно выстроенный венок от Калугина. Простой и гениальный одновременно! Мой голос тих. Я отыскал слова В пустых зрачках полночного покоя. Божественно пуста моя глава, И вне меня безмолвие пустое. Cкажи, я прав, ведь эта пустота И есть начало верного служенья, И будет свет, и будет наполненье, И вспыхнет Роза на груди Креста? ...Но нет ответа. Тянется покой, И кажется - следит за мной Другой, Внимательно и строго ожиданье, И я уже на грани естества, И с губ моих срываются слова, Равновеликие холодному молчанью... * * * Равновеликие холодному молчанью Струились реки посреди равнин. Я плыл по рекам, но не дал названья Ни берегу, ни камню средь стремнин. Я проходил, я рекам был свидетель, Я знал совет - не выносить суда, И я не осквернил вопросом рта И ничего сужденьем не отметил. Лишь дельты вид мне отомкнул уста, Я закричал, и гулко пустота, Слова мои разбив об острова, Откликнулась бездонным тяжким эхом... Я слышал крик и понимал со смехом - Слова мертвы. Моя душа мертва. * * * Слова мертвы. Моя душа мертва. Я сон, я брег арктического моря. И тело, смертно жаждущее рва, Скрутило в узел судорогой горя. Но там, на дне, у ключевых глубин, Я ощущаю слабое биенье, Сквозь сон мне тускло грезится рожденье Иных, пока неведомых вершин. Я жду сквозь боль, так исступленно жду, Когда рассвет предел положит льду, Когда мой дух вернется из скитанья... До тканей сердца мглою поражен - Я полон исполнением времен, Я не ищу пред Небом оправданья. * * * Я не ищу пред Небом оправданья, Я начинаю призрачный разбег, В священной эпилепсии камланья Нетопырем кружусь над гладью рек. Я проницаю горы и лощины, Я различаю сущности стихий, Схлестнувшиеся в танце теургий И каждый миг являющие Сына... Се, время правды. Суть обнажена, И льется в полночь полная Луна, И плоть моя не властна надо мной, И пламя звезд, сквозь призму вечных вод Пронзает ночь и дарит мне полет Над опьяненной ливнями Землей... * * * Над опьяненной ливнями землей Царят седые призраки тумана, И вечер тих настолько, что порой Я слышу плач далекой флейты Пана. Бреду рекой, по горло в тростниках, Сам плачу от покоя и бессилья, А лунный свет лежит епитрахилью В крестах поденок на моих плечах. И ветви ив касаются волны, И каждое мгновенье тишины Стремительно, как тень бегущей лани. И, преломлен речною глубиной, По темным водам шествует за мной Агат Луны - томительно туманен... * * * Агат Луны, томительно-туманен Скользит по перьям черного орла, Что распростер, от грани и до грани Над миром исполинские крыла. И отражает аспидная влага Ночных озер, плывущих подо мной, Свет облаков, пронизанных Луной, И Млечный Путь в кристаллах Зодиака. За мглою гор, за лезвием хребта Легла реки хрустальная черта, Чуть видимы огни в далеком стане. И луч звезды, подобный нити льда, Влачит меня неведомо куда На тонком и мерцающем аркане... * * * На тонком и мерцающем аркане Мой дух печально следует за мной. Мне не коснуться прободенной длани Цветком стигмата вспыхнувшей рукой. Мне не подняться в огненном потоке К пределам света, к сердцу бытия, Мой путь бесплоден, словно лития В устах давно забывшего о Боге. Я тот, кто умирает на пороге, Мне не принять в сияющем чертоге Одежды, что струятся белизной. Вдали порог, стремящийся к вершине, Меня по сердца выжженной пустыне Полночный ветер водит за собой... * * * Полночный ветер водит за собой Скитающихся пленников забвенья, Чей горний взлет преодолен Луной И преломлен в потоках сновиденья. Мой Бог! Ужель и мне предрешено Носить в веках подобием надкрылий Камзол в узорах бражников и лилий И пить больное лунное вино?.. ...Мерцает край магического круга, Я созерцаю черный ветер Юга, Проколотый Полярною Звездой. И, растворяясь в ливнях Лейванаха, На грани озарения и страха Я как дитя играю пустотой... * * * Я как дитя играю пустотой, Взметнувшейся к пределам осознанья, Моя душа жемчужною волной Скользит над океаном мирозданья. И в этот миг, до корневых глубин Я постигаю сущность соответствий, Зависимость причины от последствий И торжество последствий вне причин. Я посвящен. Я принял взгляд извне. Так зеркало, уснувшее на дне, В себя приемлет отблеск ледяной Склонившейся над бездною печальной Планеты снов, чей лик пронизан тайной, Струящейся за каждою чертой... * * * Струящейся за каждою чертой Cферических взaимоотражений, Совокупившей бездну с высотой, Триумф побед с позором поражений, Единой, Верной, Внутривременной, Предмирной, Сильной, Славной, Милосердной, Немыслимой, Возлюбленной, Безмерной, Предельной, Полной, Явственной, Пустой - Греми, моя хвалебная мольба! Ты есть премудрость корня и плода, Премудрость сердцевины и убранства, Я прозреваю Tвой священный лик За каждым стеблем, что к земле приник, За каждой гранью зримого пространства!.. * * * За каждой гранью зримого пространства Проявлен полдень. Властвует покой, Лишь кружево стремительного танца Стрекозы расплетают над рекой, Да в дебрях стрелолиста и осоки Запутался безвольный ветерок... Приостановлен времени поток, Безмолвствуют Начала и Итоги. Я нежусь на прогретом мелководье, Отпущены стремления поводья, И я - лишь часть полуденной поры. И нет во мне ни памяти, ни речи, Я вырвал корень всех противоречий. Я отворил в себе исток игры. * * * Я отворил в себе исток игры. Мне ведомо Акации цветенье. Моя ладонь слепящие дары Приемлет в знак повторного рожденья. Я - император муравьиных львов, Я прорекаю облакам и птицам, Ликует звоном на моих ключицах Цепь времени со звеньями веков. Гремят литавры, бубны и тимпаны, К моим стопам склоняются тюльпаны, Сплетаясь в бесконечные ковры. Я - кесарь Солнца, трав и междуречий, Я произнес Глагол Семи Наречий, Я властен жечь и созидать миры... * * * Я властен жечь и созидать миры, Бессилен отказаться от творенья. Я предпочел безмолвию - порыв, Безумству сна - святыню пробужденья. Я был в приделе, я стоял у Врат, Но, ослеплен последним предстояньем, Низринулся тропою предстоянья И воплотил в себе кромешный ад. Я слышал речи выше темноты, Я наблюдал как падают цветы, Но утерял ключи добропризнанства. И се, опять гряду юдолью мук И не стремлюсь покинуть этот круг. Я различил в движенье постоянство. * * * Я различил в движенье постоянство: Так в древний путь вливаются следы, Так странствуют взыскующие Царства Дорогами священной простоты. Теперь я вижу только то, что вижу, И знаю только то, что знал всегда - Реки не остановят невода, Утерян смысл понятий "дальше", "ближе"... Я повторяю, говорят иное, Я двигаюсь как остаюсь в покое, Забыта цель и потому права. Я тот, кто отвечает на вопросы, Моя рука спокойно держит посох, Мой голос тих - я отыскал слова. К Л Ю Ч Мой голос тих, я отыскал слова, Равновеликие Холодному молчанью. Слова мертвы. Моя душа мертва. Я не ищу пред небом оправданья. Над опьяненной ливнями Землей Агат Луны, томительно туманен, На тонком и мерцающем аркане Полночный ветер водит за собой... Я, как дитя, играю пустотой, Струящейся за каждою чертой, За каждой гранью зримого пространства. Я отворил в себе исток игры. Я властен жечь и созидать миры. Я различил в движенье постоянство.

Саншайн, спасибо тебе за все-все! Это тебе от меня. Точнее, от нас с Черубиной де Габриак! Она ступает без усилья, Она неслышна, как гроза, У ней серебряные крылья И темно-серые глаза. Ее любовь неотвратима, В ее касаньях — свежесть сна, И, проходя с другими мимо, Меня отметила она. Не преступлю и не забуду! Я буду неотступно ждать, Чтоб смерти радостному чуду Цветы сладчайшие отдать. Пока-пока!

Что Вы - я не намекаю, вовсе нет. И прошу Вас не прекращать писать в этой теме - Вы мне весьма интересны

Адханаришвара - венок сонетов состоит из 15 стихотворений, где последняя строка каждого из 14 сонетов является началом следующего, - так осуществляется связь между строками. Заключительный сонет воспроизводит первые строки всех 14 предыдущих сонетов, заключая в себе как бы итоги всего венка. Сонет вижу. Все 14 строк. И ямб правильный. Все верно. Но - где венок, душенька?