Статьи Игоря Мурадяна

[Pandukht]

РФ налаживает отношения с Азербайджаном

В российско-турецких отношениях сохраняются очень серьезные проблемы, связанные с попытками Турции создать свои «опорные» центры влияния в различных регионах России, а также обрести важные позиции в российской экономике. В последнее время российские спецслужбы сумели осуществить большую работу по преодолению влияния Турции в российских регионах. По существу, разгромлены десятки местных организаций нелегального характера, но данное влияние Турции сохраняется. Поэтому, этот фактор всегда будет важным в выстраивании отношений между двумя странами.

Между Россией и США имеется некоторое понимание обоюдных интересов в регионах Кавказа и Центральной Азии, а также, имеется понимание угрозы со стороны Турции. Вместе с тем, какого-либо соглашения или договоренности по региону Южного Кавказа и, тем более, по карабахской проблеме, между США и Россией существовать не может. Во-первых, имеются достаточное согласование позиций между Россией и США в рамках процесса Минской группы. Ни США, ни России нет никакой необходимости согласовывать по карабахской теме в другой схеме отношений. Ни США, ни Россия не собираются идти на уступки друг другу по Южному Кавказу, в целом.

Отношения между США и Россией не очень хорошие и требуют решения более важных вопросов, и в данной ситуации нет смысла достигать согласования по столь локальным вопросам. Американцы очень хорошо понимают, что делает Россия, и внимательно следят за ее политикой. Сама Россия пытается не раздражать США и не выдвигает каких-либо новых инициатив.

По существу, происходит не решение карабахской проблемы, а попытка России установить более тесные отношения с Азербайджаном. По мнению, некоторых экспертов, в последнее время США стали проявлять меньшую заинтересованность в контроле над нефтью и газом Каспийского региона. Сейчас американцы и британцы с охотой продали бы нефтепровод Баку – Джейхан России или другому государству, но этот проект настолько политизирован, что осуществить эту идею, сейчас, очень сложно.

В США и в России, как и ранее, продолжается рассмотрение друг друга как принципиальных противников, однако попытка американцев реализовать «перезагрузку» была не случайностью и вовсе не «привязана» к идеям «серого кардинала» администрации Б. Обамы Майкла МакФола. США нуждаются в России и будут пытаться и дальше абсорбировать ее в рамках своих интересов. В Москве это прекрасно понимают и будут пытаться продать свои «акции» подороже.

В связи с этой, несомненно, уже обозначенной тенденцией, наступило время рассмотрения роли и судьбы Турции, как в Вашингтоне, так и в Москве. Ни у США, ни у России не получилось инструментировать им в своей политике, как рычаг давления против друг на друга. Настало время перейти от американо-французского заговора против Турции к американо-российскому. Оба заговора существуют по умолчанию, и это стало знаком времени.

[Pandukht]

США и Россия не мешают друг другу

Позиция США в отношении попыток России по урегулированию карабахской проблемы действительно выглядит странно, но вполне объяснимо. США очень хорошо знают все, что касается карабахской проблемы, и понимают, что Москва не намерена делать каких-либо шагов, которые могли бы ослабить Армению. Москве нужно, на данном этапе, не вытеснить США из процесса переговоров, так как подобная задача сейчас не стоит, а продемонстрировать Азербайджану свою готовность помочь ему, если, конечно, сам Азербайджан способен идти на соглашения с Арменией.

Американцев не беспокоит то, что по карабахской проблеме произойдут резкие изменения, и Москве удастся перехватить инициативу. В целом, «карабахский процесс» протекает в спокойной и стабильной обстановке, что не может не удовлетворять Азербайджан, который, в настоящее время, находится в растерянности и в сомнениях, какой путь выбрать для решения этого вопроса в будущем. Политическое руководство Азербайджана, выступившее категорически против процесса турецко-армянского урегулирования, само оказалось в политическом тупике, так как ни один из мировых центров силы не одобрил позицию Азербайджана.

Минская группа продолжает свою деятельность, но позиция Армении стала более жесткой, и руководство Армении стало делать более категоричные заявления по карабахской теме. Азербайджан утрачивает надежды на военный способ решения проблемы, так как ни одно из крупных государств, прежде всего, Турция не поддержит Азербайджан. В Москве считают, что И. Алиев в своей политике, скорее, изберет путь имитации процесса урегулирования, что имело место при Гейдаре Алиеве. То есть, И. Алиеву необходимо убедительно демонстрировать своему народу свое стремление решить карабахскую проблему. Однако, данная имитация в нынешних условиях становится все более сложным делом.

В настоящее время Россия оказалась в весьма выгодном положении и пытается воспользоваться данным моментом для решения своих проблем. США и Россия вполне удовлетворены нынешней ситуацией по карабахской проблеме. Русских и американцев устраивает сложившаяся ситуация, и если данный процесс приведет к каким-то решениям, то и США, и России придется применить многие усилия и затратить ресурсы для обеспечения успешности данного процесса и безопасности в регионе. В том положении, в котором оказались сейчас США и Россия, эта задача и проблема совершенно им не нужна. Статус-кво - это наиболее выгодная для них ситуация. Это также устраивает Францию и Европейский Союз, которые могут заявлять об этом что угодно, но стремятся к соблюдению стабильности в регионе Южного Кавказа.

Таким образом, никакой договоренности или согласовании между США и Россией по поводу карабахской проблемы нет и пока не может быть. Ни США, ни России нет никакой необходимости согласовывать какие-то действия в этом направлении. В своей политике Россия не выходит за рамки процесса Минской группы, и это вполне устраивает США. Нужно отметить, что Россия еще недавно широко рекламировала Майндорфское соглашение, отмечая свою роль в урегулировании армяно-азербайджанских отношений, но в действительности, на данном этапе Россия совершенно иначе подходит к данному процессу, не нарушая интересов США и Европы.

США рассматривают шаги России как совершенно безопасные для своих интересов, понимая, что России не заинтересована в реальном решении карабахской проблемы и не способна в должной мере поставить Азербайджан под свой контроль. По мнению российского политолога Сергея Маркедонова из Института военного и политического анализа, Россия пытается не делать «резких движений» и пытается установить «новые» отношения с Азербайджаном, не нарушая традиционные отношения с Арменией. То есть, учет интересов Азербайджана Россией может осуществляться до пределов, которые затрагивают интересы Армении. На этом строится российская политика в Южном Кавказе, и если Россия откажется от этого принципа, то рушится вся ее политика в регионе.

[Pandukht]

Восточная Европа и НАТО

В настоящее время не существует никаких государственных документов США, предполагающих сроки, порядок и режим вступления в НАТО государств Восточной Европы. Для нынешнего этапа существования НАТО, американо-европейских отношений, позиции России, конкретных задач обеспечения глобальной и региональной безопасности вступление данных государств в НАТО представляется более чем проблематичным. Наиболее предметные оценки позволяют отметить наличие данного мнения у совершенно различных экспертов, функционирующих в различных учреждениях. Данные оценки отражают два блока аргументации: конкретная информация по данному вопросу, которой они располагают; аналитические выкладки, которые носят в значительной мере беспристрастный и профессиональный характер.

В конкретной информации относятся достаточно большие объемы потоков мнений и взглядов по данному вопросу. Источниками данной информации являются высокопоставленные администраторы и политики Белого Дома, Госдепа, Пентагона и Конгресса. Столь различные источники и столь различные политики и функционеры не могут на протяжении значительного отрезка времени выражать одно и то же мнение.

В настоящее время все заявления лидеров и политиков государств Восточной Европы о возможном вступлении данных государств в НАТО в смысле актуальных политических отношений представляются совершенно безосновательными. Вместе с тем, появляется все больше признаков того, что данные заявления обусловлены договоренностями с американцами, возможно, на не очень высоком уровне (отдельные дипломатические работники, официозные аналитики и представители спецслужб).

В части краткосрочного прогноза единодушно высказываются мнения, что до конца президентского срока Б. Обамы не будут приниматься кардинальные решения во внешней политике и по вопросам безопасности, прежде всего, в части политики НАТО. Вместе с тем, по некоторым оценкам, период до истечения президентского срока в части политической идеологии становиться весьма напряженным и неординарным, так как в «предбанниках» нынешнего президента и наиболее вероятных претендентов на президентский пост происходит многоплановая политическая борьба за принятие той или иной внешнеполитической концепции, особенно в части региональной политики, которая представляется весьма эффективным поприщем для карьерных администраторов и функционеров.

США стоят перед задачей серьезного переосмысления внутренней и внешней политики, что связано с форсированной перестановкой сил в мире, активным созданием новых геополитических группировок. Многие из ведущих политологов, аналитиков и соответствующих институтов и центров, отличающихся дальновидностью и консервативным мышлением, заняты разработками резервных рекомендаций и концепций в части региональной политики США, которые рассчитаны на существенные изменения в установках по внешней политике. Основой данных резервных вариантов является отстаивание приоритета национальных политических и экономических интересов США, сочетание американской внешней политики с интересами наиболее крупных инвестиционных и энергосырьевых компаний. В данных рекомендациях содержатся установки на пересмотр принципов «нового мирового порядка». (Если на первый взгляд данная доктрина представляется в русле возрастания внешнеполитического изоляционизма США, то в более долгосрочной перспективе эта идея, возможно, станет более опасной и агрессивной в отношении России и ее политических партнеров).

В части аналитической аргументации приводятся следующие основные пункты:

Вступление государств Балканского региона и СНГ в НАТО чревато весьма значительными финансовыми и материальными затратами, что совершенно неприемлемо для европейских членов НАТО;

Вступление данных государств в НАТО рассматривается европейскими государствами и актуальными политическими кругами США как способ вовлечения их в опасные и непредсказуемые региональные военно-политические конфликты, что совершенно не соответствует представлениям европейцев и большей части американцев в части обеспечения безопасности;

НАТО переживает политический и идеологический раскол, что выражается в ряде серьезных принципиальных процессов. Европейские участники НАТО стремятся к проведению самостоятельной оборонной политики и решению проблем безопасности, что будет означать возрастание обособленности Западной Европы;

Имеется много признаков того, что США пытаются навязать европейцам многие проблемы безопасности в данных регионах и государствах, что становится предметом серьезных разногласий в НАТО;

Предыдущие оценки значения Греции в части ограничения приема в НАТО государств, ориентированных на Турцию, считаются сейчас преувеличенными. Греция, скорее, предпочтет политический «торг» с США и Турцией в части своей безопасности;

Ведущую роль в ограничении продвижения НАТО на Восток продолжает играть российское военное присутствие (особую роль играют Черноморский флот и военные базы в Южном Кавказе);

Государства, стремящиеся в НАТО, находятся в переходном периоде развития, и их социально-политическое положение не соответствует элементарным нормам, которые необходимы для достаточно полной их интеграции в НАТО;

Практически все государства, стремящиеся в НАТО, характеризуются наличием серьезных конфликтных ситуаций этнополитического, социально-политического, территориально-политического характера, что представляется Западу как общая маргинальная зона высоких рисковых ожиданий;

Политические режимы данных государств отличаются высокой коррумпированностью и клановостью.

В данных государствах Россия сохраняет широкую социальную базу политической поддержки, широкую агентурную сеть и политические партнерские отношения с представителями вооруженных сил и спецслужб;

Вопреки ранним представлениям американцев и ряда других государств Запада, государства СНГ, особенно Южного Кавказа и Центральной Азии занимают весьма специфическое геостратегическое положение, что значительно усложняет все решения и способы их осуществления (глубинные регионы Евразии требуют несколько иных подходов и методов внедрения);

Помимо возрастания проблем в военно-стратегической сфере Запада, нарастают геоэкономические проблемы между компаниями США и таких стран, как Германия, Франция, Италия и других малых государств НАТО, что все чаще становится основной проблемой Западного мира (в случае победы республиканцев на президентских выборах в США роль этих факторов в отношениях США и Европы будут возрастать);

В германских, французских и южно-европейских внешнеполитических доктринах возрастает акцент на геоэкономическом сотрудничестве с Россией и другими государствами Восточной Европы, что снижает актуальность систем безопасности, основанных на предотвращение экспансии России в этих регионах;

В настоящее время все более важную роль обретают новые конкуренты США и европейцев в данных регионах – Китай, Япония, Корея, другие азиатские государства, что обусловливает необходимость определенных договоренностей с Россией, что, так или иначе, станет ограничителем в военном сотрудничестве США с государствами данных регионов.

[Pandukht]

США и Россия на Кавказе

Не будет преувеличением утверждать, что до сих пор не совсем поняты и осмыслены цели и задачи США в направлении Центральной Евразии, причем, видимо, это не вполне понимают и сами американцы. Вроде бы все решается одним постулатом: США враждебно настроены в отношении России и желают вытеснить Россию из данных регионов - это и есть генеральная цель США. Но зачем это нужно американцам? Следует отметить, что данная борьба США против России не носит принципиально особого характера. Аналогичные приемы, с различным успехом, американцы применяли после Второй мировой войны в Европе, в Японии, а также в отношении Латинской Америки и даже арабского мира. Американцы понимают материалистические преимущества своей цивилизации и стремятся использовать эти преимущества в своей внешней политике.

В отличии от России, в отношении Южного Кавказа и Центральной Азии американцами также предполагается некоторый цивилизационный транзит, то есть создание транзитно-сервисной геоцивилизации, но вовсе не технологического, а сырьевого типа. Для претензий стран этих регионов на статус высокотехнологической транзитно-сервисной геоцивилизации нет оснований. Не исключено, что данные регионы будут выполнять тразитно-сервисные функции не только по отношению Запада, но и по отношению к России.

Столь противоречивая американская внешняя политика не могла не повлиять на недостаточную определенность целей и задач США на постсоветском пространстве, в том числе в регионах Южного Кавказа и Центральной Азии. Данная неопределенность и непоследовательность политики США в этих регионах стала не очень важным, но, все же, используемым аргументом политическими оппонентами правительства Б. Клинтона. Конечно, эти аргументы не равносильны наряду с событиями на Балканах и употребляются большей частью в сфере исследовательско-аналитической деятельности. Но видимо в элитарных политических сферах примеры неопределенности политики США в регионах Южного Кавказа и Центральной Азии приводятся как весомые аргументы. Это не может не учитываться всеми последующими правительствами США.

Политика США в отношении процессов урегулирования конфликтов в регионе Южного Кавказа стала более сдержанной и осторожной. В политике США все больше прослеживается готовность сотрудничества в регионе с Россией и Ираном. Вместе с тем, США добились доминирования в процессе урегулирования и не утратят этих своих позиций.

Перед США стоят задачи недопущения восстановления влияния и присутствия в регионах Южного Кавказа и Центральной Азии, обеспечения гарантий и безопасности стратегических и иных инвестиций, энергетических и других коммуникаций, политической стабильности. В политике США несомненно будет возрастать значимость геоэкономических проектов, защиты интересов американских компаний, обеспечения эффективности инвестирования. Эти цели и задачи вполне сочетаются с определенными договоренностями с Россией, которые могут быть достигнуты в обозримой перспективе.

Было бы необоснованным утверждать, что между США и Россией можно ожидать глобальных договоренностей о сотрудничестве в Евразии и в данных регионах. Это означало бы не только кардинальный поворот американской политики, но и сдачу американцами своих политических позиций. Следует учитывать, что в данных регионах активно работают не только политические, но и военные программы США. Однако возможны частные договоренности в сфере защиты энергетических и других коммуникаций.

Если внешняя политика США в данных регионах станет более отражать их геоэкономические интересы, то это обусловит снижение уровня конфронтации между США и Россией и между США и Ираном. Можно также предположить, что возрастание значимости геоэкономических факторов в политике США в Южном Кавказе изменит их радикализм в урегулировании военно-политических конфликтов. Это, несомненно, будет способствовать созданию атмосферы толерантности и конструктивности в политике государств региона.

Так или иначе, если даже вытеснение России, а также исключение угроз со стороны Ирана и были важнейшими целями США в Евразии, в том числе и в Центральной Евразии, то эти цели давно утратили свою приоритетность. Проблема в том, как сочетать данные задачи, которые все еще остаются в сфере внимания США, со стратегической и глобальной задачей – сдержать экспансию Китая. Эта сочетание может и не произойти, и с этим можно связывать катастрофу политики США в Евразии в целом.

[Pandukht]

Новые альянсы

После прекращения существования “двуполярного” мира и наступления кризиса НАТО, государства различных регионов не торопятся создавать формальные военно-политические блоки. Это связано с рядом причин: принципиальным противлением со стороны США и ведущих государств-членов НАТО, небывалой в истории взаимосвязью и сложностью мировых и региональных геополитических игр, возрастанием материальных затрат на вооружение, способностью большинства государств самостоятельно или с помощью патронирующих держав решать свои проблемы безопасности, изменением целей и задач внешней политики, приоритетов геоэкономических целей и задач.

Однако основной причиной отсутствия стремления создавать договорные блоки и союзы является опасность конфронтационной политики как таковой. Сложившийся порядок в мире пока позволяет (и в ряде случаев вполне успешно) решать спорные вопросы между государствами. Но данные вопросы и проблемы не исчезли, они во многих местах временно законсервированы и ждут своего решения. Большинство государств, связанных конфликтными ситуациями с другими, испытывают значительные экономические трудности, что постоянно угрожает перерасти в социально-политическую нестабильность. Государства стремятся либо вообще предать забвению часть своих международных проблем, либо решать эти проблемы параллельно экономическим, что обусловливает сохранение мира и относительной стабильности.

Обширное пространство, которое З. Бзежинский назвал “Евразийскими Балканами”, является более нестабильным и опасным для поддержания мирового порядка, чем Западная Африка, Ближний Восток или Юго-Восточная Азия. В этом регионе сталкиваются не только экономические и политические интересы, но целые цивилизации, которые не утратили своих амбиций и экспансионистского менталитета. По запасам минерального и углеводородного сырья, сельскохозяйственного сырьевого потенциала этот регион в значительной мере уступает отдельным государствам Латинской Америки или подрегионам Юго-Восточной Азии или Африки.

Этот регион, как сырьевая база, является безальтернативным для Германии и весьма ценным для Франции и других континентальных индустриально развитых государств Европы, а также для Японии, Кореи и Китая. Для Великобритании и особенно для США ресурсы этого региона находятся в транспортной недоступности, их экономическая целесообразность представляется сомнительной, а их конфликтность вообще ставит под сомнение возможность эффективного использования данных ресурсов.

В отличие от других потенциально сырьевых регионов, “Евразийские Балканы” характеризуются высоким уровнем иррационального поведения не только масс населения, но и правящих элит. Подобно тому, как проблема графа Калиостро в России заключалась в том, что он столкнулся здесь с людьми «иной закалки», европейцы и американцы уяснили, что в данном регионе им предстоит иметь дело с иными характерами. Однако это было понято не сразу.

Но США интересует не только получение ими данных ресурсов по схеме минимизации зависимости от России, но, скорее, обеспечение неполучения ресурсов Евразии и других регионов Китаем. Осуществить эту задачу в одиночку или в партнерстве со своими традиционными союзниками в Европе и в Азии США не могут, просто для этого нет необходимых ресурсов и геостратегического прикрытия. Поэтому пришло время осмыслить создание новых альянсов с участием государств Южного Кавказа, Центральной, Южной и Юго-Восточной Азии.

Однако совершенно понятно, что только лишь заданной цели, то есть сдерживание Китая, явно не достаточно для заинтересованности данных государств в формировании альянсов. Необходимы иные, более-менее оправданные цели. Выясняется, что Иран не удалось представить как реальную угрозу этим странам. На передний план проблем, как главные угрозы региональной безопасности, выходят Турция и Пакистан. В этом, видимо, скоро и будет состоять главная интрига в Евразии.

[Pandukht]

Джавахк должен быть представлен в Армении

В Джавахке очевидно формируется новое гражданское общество, когда ранее существующие общественные организации активизируют свою деятельность, и возникают новые организации, представляющие новые поколения очень интересных и решительных людей. Грузинские власти своей бессмысленной политикой сделали все возможное для нивелирования роли и значения искусственно созданных при их участии группировок полукриминального типа, что привело к полному фиаско данных, навязанных обществу, компаний.

Стало совершенно очевидным, что тема Джавахка, без каких-либо силовых сценариев, оказалась в фокусе внимания США и Франции, а также, отчасти, Европейского Союза, которые все более рассматривают этот край как важный фактор сдерживания влияния и экспансии Турции в Южном Кавказе, так как Грузия явно нуждается в партнере в сопротивлении турецкой экспансии.

Произошла полная переориентация джавахкских армян с России на Западное сообщество, они и стали в большей мере ощущать участие Армении в их судьбе. Возможно грузинский политический класс поймет, что партнерство со своими гражданами-армянами представляется гораздо лучшей перспективой, чем конфронтация с ними и с Арменией, но это пока выглядит не очень убедительным.

В любом случае, Джавахк должен быть представлен в Армении различными общественными и политическими структурами, а также депутатами в Национальном собрании Армении. До сих пор Джавахк в армянском парламенте представляли совершенно несерьезные и смешные люди, чье время прошло задолго до завершения их депутатского срока.

Правящая партия Армении и другие политические партии, рассчитывающие на создание крупных фракций в Национальном собрании, не должны игнорировать необходимость представленности Джавахка в парламенте, но при этом нужно понимать, кем должны быть эти конкретные люди. Представители Джавахка в армянском парламенте должны заниматься политикой, в том числе и на международной арене, и находиться в отношениях с грузинским обществом, а не выступать с идиотскими застольными тостами и оставаться послушными, причем послушными в гораздо большей мере, чем требуют от них их патроны.

Политическое руководство Армении немало поняло из того, что произошло с Джавахком за последние годы, и должно быть заинтересовано в нормальных, серьезных людях, которые, став депутатами Национального собрания, действительно представляли бы интересы Джавахка. Истории с регионально-этнической клоунадой завершились. Наступило новое время профессиональной политики.

[Pandukht]

США дадут радикальному исламу зеленый свет

США предпринимают политические усилия, направленные на формирование альянса из числа государств Центральной Азии, который должен стать инструментарием и базовым условием для сдерживания экспансии Китая. Но в регионе реально присутствует реальная сила - политический ислам, который, так или иначе, имеет антиамериканскую направленность. Исламские движения, помимо иных деструктивных целей, направлены на фрагментацию государств Центральной и Южной Азии, перекройку границ.

В настоящее время в Афганистане происходит конкретизация и оформление политического содержания противодействующих группировок. В Афганистане создается теократическое пуштунское государство, которое в определенном смысле находится в геополитическом тупике. Лидеры и вожди пуштунов в Афганистане и в Пакистане (в котором пуштуны составляют 17% населения, а их численность превосходит численность пуштунов в Афганистане – соответственно 21 и 11 млн. человек.) понимают, что естественным направлением пуштунского экспансионизма является Пакистан, где на обширных плодородных равнинах проживает большая часть этого народа. Вместе с тем, это понимает и руководство Пакистана, который, несмотря на создание ракетно-ядерных средств, остается перед реальной угрозой распада как государства.

Целью Пакистана является устранение угрозы со стороны Афганистана, который никогда не признавал известную афгано-пакистанскую границу, и обратить пуштунский экспансионизм на север в направлении Центральной Азии. Наряду с этой целью Пакистаном ставиться задача создания в регионе Южной и Центральной Азии более-менее самостоятельного геополитического «полюса», ядром которого станет Пакистан.

Наступательная стратегия рассматривается в Исламабаде как лучший метод обороны. Экспансия осуществляется в направлении Центральной Азии, Кашмира и других исламских регионов Индии, северо-западного Китая, а также Восточного Ирана. Задействованных в настоящее время сил иррегулярных вооруженных формирований явно недостаточно для осуществления этих целей. Талибан или, вернее, группировки с идеологией Талибана, располагает лишь 20-тыс. армией, чего недостаточно даже для победы над проправительственными войсками. Пакистан и проталибанские группы не располагают средствами и политической волей для формирования крупного корпуса, который способен вести фронтальную войну на одном из данных направлений. Поэтому применяется тактика террора, диверсий и партизанской войны.

В настоящее время не только ведущие державы мира, но и государства региона готовы организовать отпор пакистанско-пуштунскому экспансионизму. Правящий режим крайне непопулярен в регионе и практически изолирован. Проблема заключается в ориентациях и симпатиях исламских движений и организаций в Центральной Азии.

В связи с этим, нами выдвигается версия о возможной интеграции существующих светских режимов в Центральной Азии с достаточно радикальными исламскими политическими движениями. «Таджикская модель» продемонстрировала конструктивное сотрудничество Исламской демократической партии Таджикистана с правительством. Разделение власти с исламистами, передача им части ответственности не только за социально-экономическую ситуацию в стране, но и за безопасность государства и нации, несомненно, приводит к трансформации космополитического исламизма в национал-исламизм (термин, который требует более четкого определения).

Военно-политическая ситуация в Афганистане, экспансия пуштунского режима, произвол и этнические чистки приводят к переосмыслению политики и взглядов относительно исламских идей и проблем безопасности. Но эта модель вряд ли станет успешной в Афганистане и в Пакистане. Ислам Каримов уже совершил ряд шагов, направленных на создание альянса с США, что, конечно, будет иметь продолжение и призвано обеспечить безопасность страны на южном направлении. Но это предполагает дальнейшую борьбу даже с движениями умеренного ислама.

Большую роль в становлении исламской демократии в Центральной Азии может сыграть Иран. Однако следует заметить, что внедрение в регионе иранской модели, пусть даже в ограниченном виде, может привести к резкому возрастанию роли и влияния Ирана и одновременному вытеснению России из региона. Но и в отношении Ирана могут сыграть националистические протестные настроения, особенно в Узбекистане и других тюркскоязычных государствах.

Видимо влияние и присутствие Ирана в Таджикистане неотвратимо возрастет при любом развитии политических процессов в этой фарсоязычной стране. Видимо американцы попытаются кардинально изменить свои подходы, и вместо борьбы с политическим и радикальным исламом предпочтут «открыть зеленую дорогу» этим движениям, которым предоставляется свобода действий против Афганистана и Пакистана как против целостных и суверенных государств.

[Pandukht]

Курдская проблема и интересы Ирана

Курдская тема в иранской политике настолько разнообразна и разностороння, что иногда, разрабатывая ту или иную проблему по данной теме, сталкиваешься с несовпадением и отсутствием логики тех или иных политических шагов. Это говорит о том, что в иранской политике в отношении курдов имеют место различия целей и задач по ряду аспектов, и в целом курдская проблема выступает как игровая долговременная ситуация со многими участниками.

При этом политику Ирана в отношении курдов нельзя рассматривать изолированно и без учета иранской стратегии в «западном региональном направлении», которая включает практически весь «классический» Ближний Восток, что представляется самым проблематичным и весьма уязвимым в иранской политике.

Как ни странно, но курды - один из иранских народов - с большой долей недоверия и даже враждебности относятся к Ирану, так как продолжительное время как Турция, Ирак и Сирия, Иран участвовал в координации усилий по гашению возмущений и угроз, исходящих со стороны курдского национального движения. Каковы бы ни были оценки самих курдов и внешних комментаторов относительно сравнительного положения курдов в четырех странах Ближнего Востока, до создания курдской государственности в Ираке, только в Иране провинция с преимущественным курдским населением называлась Курдистаном, и в столице этого государства имелись улицы и другие топонимы с курдскими названиями.

Отношение Ирана к «своим» курдам не может игнорироваться, и в настоящее время только в Иране курды не выдвигают радикальных требований. В настоящее время, несмотря на критические высказывания и оценки, по уровню экономического развития Иранский Курдистан выглядит более предпочтительным, нежели курдские регионы в Ираке и Турции. Конечно, курды в Иране не ощущают себя государствообразующим народом и явно не занимают престижного положения в государственных структурах. Имеются нерешенные проблемы в сфере просвещения и получения образования на курдском языке, но, в отличие от Турции, пользование курдским языком и пропаганда курдской культуры не является криминалом, как это имеет место в Турции.

Вместе с тем, невозможно не отметить, что политика Ирана в отношении иракских курдов и вообще – курдского вопроса оказалась недальновидной и в какой-то мере ущербной для иранских долгосрочных интересов. Иран, как правило, занимал либо выжидательную, либо относительно нейтральную позицию. Иран всегда пытался обрести предпочтительные позиции в курдских провинциях Ирака, но, в основном, действовал с помощью агентуры, а не выдвигал публичных политических инициатив. Нужно сказать, что Иран придерживался мнения, что США не примут решения ни о создании независимого курдского государства, ни о какой-либо иной форме курдской государственности без учета и предпочтений арабского населения Ирака и, вообще, без учета позиций ведущих арабских государств.

Возможно, выяснится, что иранские политики окажутся правыми, но, так или иначе, Иран никак не ожидал, что Иракской Курдистан станет до такой степени независим, будет играть столь значительную роль в иракской политике и станет надежным партнеров США, Великобритании и Израиля. Но самым неожиданным для Ирана явилось развитие экономических и политических отношений между Иракским Курдистаном и Турцией.

В настоящее время имеются признаки того, что Турция рассматривает северный Ирак, включая Иракский Курдистан, и территории, населенные туркоманами, как возможные земли, интегрированные с Турцией. Во всяком случае, Анкара явно демонстрирует свою готовность развивать «автономные» отношения с Иракским Курдистаном, в том числе, как фактор урегулирования курдской проблемы в самой Турции. До каких-либо интеграционных политических отношений между Турцией и Иракским Курдистаном все еще далеко, и перспективы все еще не ясны, тем более, что США и их партнеры вовсе не заинтересованы в таком развитии событий и в усилении Турции на Ближнем Востоке в целом.

Американцы пытаются разработать для Иракского Курдистана некую модель сосуществования с арабами и соседними государствами, но до сих пор такая модель не разработана, и в Вашингтоне продолжается дискуссия между ведущими произраильскими и просаудовскими исследовательскими центрами по поводу модели для курдов в Ираке.

Иракские курды пытаются осуществлять серьезный лоббинг в Вашингтоне и приобрести определенные группы поддержки в американском истеблишменте. Но, так или иначе, США все еще не приняли решения, и нужно отметить, что и курды Ирака, заметно напуганные агрессией Турции, сейчас предпочитают не педалировать достижение полного суверенитета. Великобритания пытается быть активной в отношении Иракского Курдистана, выражая недовольство усилением позиций Израиля, так как, по мнению британцев, это может привести к дезорганизации проектирования англосаксами дальнейшей перспективы этого региона и вообще Ирака. Сирия практически не имеет серьезных позиций в Иракском Курдистане, а из центров силы можно выделить только Европейский Союз, который оказывает существенное влияние на положение курдского региона в Ираке.

На фоне данной ситуации позиции Ирана в Иракском Курдистане явно не предпочтительны, и пока не видно каких-либо благоприятных перспектив в развитии отношений этого региона с Ираном. Вместе с тем, ситуация складывается таким образом, что именно в Иракском Курдистане решается проблема усиления влияния той или иной державы в курдском мире. Пока, выбирая стороны, на какие может ориентироваться Иракский Курдистан, курдские политики предпочли Турцию трем другим сторонам, то есть Ираку, Сирии и Ирану.

Некоторые политики и эксперты, в том числе и курдские политики (возможно, вполне искренне) утверждают, что сближение Иракского Курдистана с Турцией имеет конъюнктурное значение и происходит на фоне достаточно сложного положения курдского региона. Но, возможно, имеет место более дальновидное предположение - объединение курдских земель и реализация политических и социально-культурных прав в рамках Турецкого государства, которое рано или поздно будет трансформировано в турецко-курдское государство в форме федерации.

Это вполне может соответствовать интересам США и ведущих европейских государств, которые заинтересованы в ослаблении Турции и ее фрагментации в той или иной форме. При этом, вполне понятно, что усиление Иракского государства, даже как децентрализованной федерации, невозможно, так как курдский регион никак не может надеяться на стабильное существование трехобщинного государства.

Сейчас происходит конфронтация между суннитами-арабами и курдами, а в будущем основная тема конфронтации будет развертываться между курдами и арабами-шиитами. Нужно отметить, что политические партии и группировки Иракского Курдистана, находящиеся у власти, и возникающие новые общественно-политические группы совершенно не приемлют иранскую модель демократии и государственности, и выбрали радикально светский характер государственного устройства. И Демократическая партия, и Патриотический Союз Курдистана уже дали понять всевозможным группам и организациям исламского свойства, что они не собираются делиться властью с ними даже демократическим путем. Поэтому положение Ирана в «курдском направлении» довольно сложное, и на сегодняшний день выглядит бесперспективным. Более того, в отдельных случаях Иран не хотел бы уступать Турции в части радикального вмешательства в Иракский Курдистан и предпочитает идти на применение военной силы для противоборства некоторым радикальным группам курдов, выступающим за «защиту прав курдов» в Иране.

В своей политике Иран длительное время отдавал предпочтение исламским принципам и игнорировал иранистские и паниранистские устремления и доктрины. Более того, паниранизм долгое время находился на положении не совсем приемлемой доктриной в Иране. Однако курдам не чужды идеи паниранизма, конечно, при условии отстаивания своих этнополитических интересов.

Наступает момент, когда иранское государство все больше пользуется идеями паниранизма и решает многие вопросы в восточном Иране, то есть, в Афганистане и в Центральной Азии, прибегая к конструированию стратегии паниранизма. В западном направлении эта идея настолько стала неприемлемой и непопулярной, что сейчас будет очень сложным развернуть соответствующую актуальную политику. В западном направлении, то есть на Ближнем Востоке, Иран сделал ставку на шиизм, на установление партнерских отношений с шиитскими общинами и элитами в Сирии, Ливане, Бахрейне, Саудовской Аравии и в Ираке. Во всех этих странах положение шиитов различно, но в Сирии шииты (алавиты) находятся у власти, в Ливане и Ираке шииты пользуются огромным влиянием на государство. Иран проводит широкую работу с шиитами в Турции, где это направление ислама имеет, в основном, форму алеви.

В настоящее время, так или иначе, на Ближнем Востоке формируется шиитский геополитический «пояс», что вызывает сильное противоборство с ведущими и иными суннитскими государствами. Включить курдов, которые весьма нерелигиозны и одновременно настроены антишиитски, в ирано-шиитский альянс довольно трудно, но главное здесь не идеология, а глубокое недоверие курдов к Ирану. Несмотря на противоречия в отношениях с Турцией и Ираком, Иран продолжает диалог с ними по поводу блокирования создания курдского суверенного государства, и в таких условиях не может быть и речи о каком-либо серьезном сближении Ирана с курдами. Более того, Иран с большим возмущением и опасениями наблюдает за сотрудничеством Иракского Курдистана с Израилем. На самом деле значение Израиля в развертывании ситуации в этом регионе не столь значительно, но любое присутствие Израиля рассматривается Ираном как чрезвычайно опасное явление.

Имеется мнение, что позиции Ирана в среде турецких курдов ранее были более важны и существенны, чем сейчас. Иран располагал связями со многими группами, которые весьма радикально были настроены по отношению к созданию независимого курдского государства. В отличие от иракских курдов, курды Турции не имели исторически сложившихся претензий к Ирану. Например, Рабочая партия Курдистана никогда не предъявляла претензий к Ирану и не проводила враждебных действий в иранском направлении, в отличие от Демократической партии Курдистана, чья деятельность разворачивалась на территории и Ирака, и Ирана. Прекрасно известно то, что Иран играл большую роль в поддержке курдского национального движения в Турции, и между Турцией и Ираном долгое время обсуждали взаимные претензии по поводу взаимных враждебных действий, когда использовались этнические движения. Однако в последнее время позиции Ирана в курдской среде в Турции ослабли, что стало результатом не только деятельности турецких спецслужб, но и отсутствием понимания иранцами задач, которые нужно решать в отношении курдов.

В настоящее время в курдской среде в Турции возникли совершенно новые по стилю, идеологии и политическим целям политические группы и организации, с которыми Иран не имеет никаких контактов. Это очень ущербная ситуация для иранской политики, это отрицательная заявка о том, что в обозримой перспективе Иран не будет иметь серьезных рычагов влияния на регион и может быть включен в число государств, которые утратят какое-либо влияние на курдов и на обстоятельства и процессы, связанные с курдскими проблемами. В этом отношении Иран идет по пути России, которая сначала заняла индифферентную позицию, а затем вполне утратила какие-либо позиции в курдской среде.

Наиболее ущербным обстоятельством иранской политики в отношении курдов в Турции является то, что Иран не имеет должных контактов и отношений с прокурдской партией либерального свойства – Партией «Демократии и мира», которая возникла в довольно сложных условиях, когда объединились и бывшие члены Рабочей партии Курдистана, а также многие другие группы. Данная партия стала главной политической силой в среде курдов Турции. Имеются определенные основания утверждать, что возникновение данной партии связано с интересами США и других государств, которые заинтересованы в политике сдерживания внешнеполитических амбиций Турции. Наряду с обусловленностью американского участия, имеются и другие факторы, влияющие на отсутствие связей этой партии с Ираном.

Партия «Демократии и мира» позиционирует себя как весьма либеральная, возможно, как леволиберальная, но никак не левая и, тем более, совершенно не как исламская партия, даже в умеренном формате. Поэтому, возможно, нынешнее руководство политических сил курдов в Турции принципиально не заинтересовано в развитии отношений с Ираном.

Таким образом, если оценить отношения Ирана с курдами в Ираке и Турции, то выясняется сумма признаков того, что внешние силы способствуют изоляции курдов от Ирана и, более того, выстраивании враждебных отношений между курдами и Ираном. Видимо, имеет место задача изоляции Ирана от Ближнего Востока в целом, и важнейшим барьером, в этой связи, должны стать курды. Это весьма опасная перспектива и для курдов, и для Ирана, и обе стороны все же вряд ли пойдут на такое формирование взаимных отношений. Хотя в среднесрочной перспективе все может оставаться в нынешнем положении, тем более, что курды все еще имеют благоприятные ожидания по вопросам о поддержке и патронаже их со стороны США. Снижение же влияния или присутствия США на Ближнем Востоке может привести к большей зависимости курдского региона в Ираке от соседних государств, и в этом случае встанет вопрос, кого из данных государств выберут курды для более тесных и предпочтительных отношений – Турцию или Иран, но Ирак в числе таких стран не может оказаться.

Исходя из обстоятельств нынешнего периода, у Турции, конечно, преимуществ гораздо больше, чем у Ирана. Но ситуация может легко измениться в зависимости от действий политики курдских политических партий в Турции. Если в Турции произойдет массовое восстание или возникнет серьезное гражданское неповиновение курдов, а дело идет именно к этому, то ни о каком сближении Турции и Иракского Курдистана не может быть и речи. То есть сближение и интеграционные процессы между Турцией и Иракским Курдистаном могут произойти только в условиях некоторого, но принципиального, урегулирования отношений между турецким государством и турецкими курдами.

Любая перспектива на Ближнем Востоке и, тем более, перспективы курдских регионов выглядят довольно призрачными, но все-таки определенные прогнозы в отношении курдов, сделанные ранее, оправдались, и сами курдские политики и эксперты признают, что прогнозы и представления армянских экспертов наполнены предметным содержанием и в большой мере реализованы. Это признают и некоторые арабские эксперты, которые предпочли пользоваться в своих работах выводами армянских экспертов, сделанных по поводу курдских проблем, в особенности по вопросам отношений США и Великобритании с курдами, а также в связи с турецко-курдскими и иранско-курдскими отношениями, то есть речь идет о прогнозах, выполненных армянскими экспертами по заказам британских исследовательских центров в начале 2000-х годов.

Однако тема отношений Ирана и курдов не исчерпывается так называемым западным направлением, то есть внешними отношениями Ирана. Имеется также определенная проблема и в связи с проблемами курдов в самом Иране. До настоящего времени США, Великобритания, другие заинтересованные государства опасаются инициировать антииранские движения этнического характера в Иране. Администрация США, как при Дж. Буше, так и при Б. Обаме отвергла предложения инициировать этнические движения в Иране с целью фрагментировать страну. Но если США решатся на такую глобальную инициативу, то курды станут наиболее удобным материалом и партнером для реализации данных целей. Это, кстати, уже имело место, но только в пропагандистском плане.

[Pandukht]

Россия не определилась по Карабаху

В общении с российскими экспертами обращается внимание на то, что, помимо задачи установления новых отношений с Турцией, в развертывании карабахской темы имеет значение азербайджанское лобби в Москве, которое тесно связано с множеством чиновников и, прежде всего, с президентом Д. Медведевым. Стали известны особенности отношений между азербайджанскими лоббистами и лично с Д. Медведевым, который, так или иначе, связан с нефтяными и газовыми проектами.

Во время визита Д. Медведева в Баку так и не было принято окончательных решений, но были обозначены намерения и некоторые обязательства. Не в меньшей мере в нефтегазовых проектах заинтересован и В. Путин. Вместе с тем, даже такая сила, как «комплекс» нефтегазовых интересов, не в состоянии игнорировать интересы Армении. В целом, нужно давно сделать вывод, что нефтегазовая проблема - это не та арена, где можно сбросить армянские интересы в угоду кому-то.

Интегрированные в государственные структуры российские политологи, которые на протяжении многих лет придерживались мнения о том, что в интересах России предпочтительно «заморозить» карабахскую проблему, сейчас предлагают следующее. По их мнению, Армения могла бы категорически отвергнуть этот план, и Россия не будет иметь политических ресурсов для продолжения настаивания на реализации данного проекта. Одновременно, не рекомендуется автоматически обращаться за поддержкой к США, а выстраивать более принципиальную позицию с Россией.

На наш взгляд, это не просто обособленная рекомендация ситуационного характера, а вполне разработанная и осмысленная технология. Следует отметить, что прослеживается значительная растерянность и неуверенность российских аналитиков и политических проектировщиков в части «карабахского проекта». Значительная часть аналитического сообщества России считает данный проект совершенно нереалистичным. По оценкам российских аналитиков, администрация президента России потребовала от спецслужб изложить свои мнения по поводу «карабахского проекта», что привело к неадекватным результатам. Руководители российских спецслужб не стали усложнять свое положение и не дали отрицательных оценок.

По оценкам аналитиков, работающих на спецслужбы, в частности Службы внешней разведки России, данный проект «содержит новые интересные предложения и может стать отправной точкой для развертывания политики России в Южном Кавказе». СВР рекомендует уделить внимание этапу согласования предложений и позиций, а также работе по обеспечению достижения консенсуса в Армении и Азербайджане, что станет трудным делом.

В настоящее время администрация президента России не пытается привлечь к разработкам представителей исследовательских институтов и центров. Побывавшие к НКР российские эксперты, так или иначе, сохраняют свое мнение, что «карабахский проект» по существу является не чем иным, как политической авантюрой, но эти мнения не выражаются публично. Исходя из проделанной работы, допустимо придти к выводу, что «карабахский проект» инициирован в значительной мере азербайджанским лобби в Москве, с которым тесно связан президент Д. Медведев.

Следует отметить, что премьер-министр В. Путин и его люди в администрации президента, а также министр иностранных дел С. Лавров до сих пор не выражали энтузиазма и благоприятных ожиданий по поводу данного проекта. Все это оставляет впечатление, что Д. Медведеву просто подложили очень плохие и ни к чему не годные планы по урегулированию карабахской проблемы. Причем предложили в наиболее неблагоприятной ситуации, что и привело к провалу этих попыток.

Нет уверенности в том, каким образом сочетаются стратегические интересы России и задачи лоббистских групп в Москве, но и то, и другое имеет место в выдвижении «карабахского проекта». США, несмотря на сложную внутриполитическую ситуацию, не отказываются от уверенных действий в Южном Кавказе. США могут утратить многие позиции в регионе, для приобретения которых затрачено много политических и экономических ресурсов.

Учитывая весьма критическую позицию руководства и общества в Нагорно-Карабахской республике на российские планы, были бы весьма кстати те или иные «сигналы» от США, касающиеся поддержки позиции НКР. Одновременно, некоторая критическая оценка США планам России вызовет энтузиазм и благоприятные ожидания армянского общества, которое готово пересмотреть свое отношение к политике России.

В Армении развернута общественная и политическая дискуссия, которая нуждается во внешней поддержке, потому что вопрос стоит о безопасности страны. В реальности, США не так уж и расположены «спасать» кого-либо и тем более «спасать» от России, напротив, американцы хотели бы усилить проблемы между многими государствами и Россией. Вместе с тем, США со всей очевидностью демонстрирует и России, а также всем иным невозможность жертвовать всем, чем возможно во имя нефти и газа. Эти ресурсы имеют свои цену, в том числе и политическую цену. Ошибается тот, кто решил, что во имя нефти позволительно все.

[Pandukht]

Уязвимость власти в Азербайджане

В столь сложный и уязвимый момент для правящего режима азербайджанская оппозиция проявила нерешительность, неспособность обеспечить скачок в массовых выступлениях, не сумела объединить усилия. Демонстративные заявления и собрания лидеров оппозиции только порождает иллюзии о существовании единого оппозиционного блока партий и организаций. Политическая активность охватывает только городские слои населения, отдельные группы населения. Речь идет о социальной базе оппозиции. Оппозиция не является серьезной проблемой для команды «семьи» Алиевых. Существует уверенность, что власти сумеют не допустить крупного политического успеха оппозиции.

В настоящее время в Азербайджане проявлены совершенно новые угрозы для правящего режима. В стране наблюдается начало административно-политического разложения, развала власти на системном уровне. Эти процессы затронули не только гражданские системы управления, но и силовые структуры. Имеется информация о частых проявлениях недовольства в провинции и в вооруженных силах. Ситуация в прифронтовой полосе для азербайджанского командования стала неуправляемой. В любой момент может возникнуть вооруженный конфликт. Это объясняется неудовлетворительным состоянием вооруженных сил, высоким уровнем коррупции, конфронтацией между различными группировками офицеров и между Министерством обороны и Министерством национальной безопасности.

Руководители обоих силовых структур имеют президентские амбиции. Глава МО и глава МНБ установили многочисленные контакты с центрами концентрации власти и финансовых ресурсов в правящей партии «Новый Азербайджан», с посольствами США и Турции, с определенными политическими организациями и фондами в Турции, интегрированными в государственные структуры.

Пока силовые структуры в целом остаются лояльными к «семье» Алиевых, так как их лидеры не будут иметь служебной и политической перспективы, если к власти придут противники нынешнего режима. Ситуация в вооруженных силах активно используется всеми заинтересованными группировками в Азербайджане – официозом и оппозицией.

Пока можно с уверенностью говорить о том, что клан Алиевых без особого труда сохраняет контроль над ситуацией. За последние годы в данный клан влились многие представители политического и предпринимательского классов, вокруг клана сформировалась новая бюрократия, которая характеризуется прагматизмом и отсутствием иррационального мышления. Практически, национальной идеей для новой азербайджанской бюрократии стала нефть, нефтяные проекты. Это выполняет консолидирующую роль. Правящий клан обладает многими возможностями для ограничения деятельности и подавления оппозиционных сил. Даже если учесть, что оппозиция сумеет в условиях внешнего контроля над президентскими выборами добиться второго тура выборов и собрать до 35–45% голосов, то и это не решает проблемы ротации власти.

Азербайджанское общество до предела маргинализированно, представляет собой совершенно дезорганизованную массу населения, не проявляющего интереса к политике. Лишь до 2500 человек составляют слой политически и социально активных людей, могущих оказать значительное влияние на политические процессы. Оппозиционные группы готовятся к выборам и пытаются обнаружить источники финансирования в России, Турции и США. Можно с уверенностью утверждать, что оппозиция в первом туре не сумеет выдвинуть единого кандидата и обречена на формальное участие в выборах. Внешние заинтересованные силы также разобщены. США и Великобритания приняли принципиальное решение поддержать «семью» Алиевых. Турция, поддерживая партию «Мусават» и ее лидера Ису Гамбара, не станет порывать контактов с тесных связей с «семьей» Алиевых. Иран и Россия несомненно заинтересованы в сохранении у власти «семьи» Алиева.

Армения прилагает немало усилий для поддержки нынешнего правящего режима в Азербайджане. Этнические меньшинства в Азербайджане (лезгины, талыши, дагестанцы, иранские этнические группы, курды), составляющие не менее 35% населения, весьма озабочены перспективой прихода к власти крайне-националистической партии «Мусават», проповедующей политический тюркизм. Население, в целом, опасается хаоса и беспорядков и связывает сохранение стабильности с правящим режимом.

Смена власти в Азербайджане может произойти только в условиях военного государственного переворота или в результате заговора внутри правящей партии «Новый Азербайджан». Усилия Гейдара Алиева, в свое время привели к превращению данной партии из бессловесной пропрезидентской корпорации в реальную политическую группировку. В партии «Новый Азербайджан» возникли относительно автономные «центры» власти, которые представляют собой партнерские «связки» представителей нахичеванского и других кланов, обладающие крупными состояниями и претендующие на более важные позиции в политике и в распределении нефтяных доходов.

Многие лидеры этих «центров» власти откровенно выступали против намерений избрания Ильгама Алиева президентом. Они предлагали серьезно рассмотреть вопрос о поддержке злейшего врага «семьи» Алиевых бывшего спикера парламента, проживающего в США, мультимиллионера Расула Гулиева, который также является по происхождению нахиджеванцем. Даже вполне лояльные к Ильгаму Алиеву видные деятели правящей партии проводят «альтернативную» политику, установив контакты с представителями оппозиции и дипломатами США, Великобритании и Турции.

Можно было сделать вывод о том, что «семье» удастся сохранить власть. Во многом это зависит от способности клана перераспределять ресурсы в рамках всех властных структур. Это уже стало происходить не очень «справедливо» по оценке некоторых центров власти в Азербайджане. Вместе с тем, в различных кругах и группировках Азербайджана выражается готовность устранить от власти И. Алиева и его окружение силовым путем. Время от времени И. Алиев получает информацию о таких настроениях и намерениях, но все еще не ясно, насколько эта информация отражает реальность или представляет собой шантаж со стороны тех или иных амбициозных кругов. И. Алиев пытается усилить контроль над силовыми структурами, но этого пока не удается.

[Pandukht]

Найден ли коридор в Южной Азии

Администрация Дж. Буша заявляла, что США заинтересованы в создании значительного перетока электроэнергии и других энергоресурсов из Центральной Азии в Индию, что, несомненно, было вызвано стремлением ограничить доступ Китая к ресурсам данного региона, а также России, что имело второстепенное значение.

На днях, как сообщали СМИ, госсекретарь Х. Клинтон во время визитов в страны Центральной Азии заявила, что данный проект актуализируется. То есть очевидно, что США возвращаются к определенными планам по Центральной Азии. Но за последние 5–10 лет произошли существенные изменения в Южной Азии, что вызвано политикой Пакистана, который «пришел к выводу», что, помимо Турции, он также может претендовать на роль региональной державы и более того.

Таким образом США нет большого резона обеспечивать электроэнергией и топливом совершенно враждебное им государство, обладающее ядерным оружием. Пакистан хронически убыточен по энергоресурсам, что представляется одним из факторов сдерживания экономического и социального развития этой страны и, в особенности, он нуждается в относительно недорогих ресурсах.

Можно допустить, что США пытаются создать мощный рычаг контроля над Пакистаном, с помощью центрально-азиатских энергоресурсов, тем более, что коридор перетока этих ресурсов через территорию Афганистана выглядит очень сомнительным. Но вряд ли этот проект ориентирован на Пакистан, наряду с Индией. Скорее всего речь идет или преимущественно, или исключительно об Индии - важнейшем партнере США в Южной Азии для противовеса и сдерживания Китая.

Вопрос в том, каким образом эти ресурсы достигнут Индии? Возможно США и Индия задумали отделить от Пакистана Северный Кашмир и поставить его под контроль либо путем воссоединения с Индией, либо путем создания самостоятельного государства. Именно Кашмир мог бы стать коридором для перетока энергоресурсов Центральной Азии в Индию. В связи с этим можно попытаться рассмотреть данный проект в отношении Кашмира как первый этап фрагментации Пакистана. Это очень опасная игра, но технически и политически возможная.

[Pandukht]

Абхазцы и осетины разочаровали Москву

В администрации президента России формируется мнение о дальнейшей судьбе Абхазии и Южной Осетии. Центральными фигурами переосмысления сложившейся ситуации являются «серые кардиналы» администрации. При этом роль давнего ревнителя интересов Грузии Е. Примакова минимизируется, и его роль принадлежит теперь более молодым функционерам.

Данная тема постоянно подбрасывается Совету Безопасности и МИД при аргументации по поводу использования американцами и европейцами в качестве рычага давления на Россию. Делаются попытки принудить В. Путина размышлять на эту тему в направлении возвращения Абхазии и Южной Осетии под контроль Грузии в той или иной форме.

Видимо эти идеи получат развитие в дальнейшем, но уже сейчас грузинским оппозиционерам предлагается следующая схема: при благоприятных для России условиях в отношениях с Грузией Россия предоставит возможность начала диалога между Грузией и двумя республиками при соблюдении некоторых признаков самостоятельности, потом включение их в грузинскую государственность.

Естественно, Россия обеспечит себе необходимые рычаги управления ситуацией. Легитимность дислокации российских военных баз и объектов в Абхазии и в Южной Осетии, для чего необходимо признание Грузией, станет ценой за возвращение прежнего положения. Никакие усилия русских по наращиванию своего военного или экономического присутствия не могут быть основаниями для сомнений. В Москве все еще нет решения, но данная тема находится в повестке обсуждения. В этом не может быть сомнений.

Главной проблемой в этом направлении является амбициозность абхазской элиты, и до сих пор в Москве не имеют должных рекомендаций для нивелирования этой проблемы. Создается впечатление, что русские не пытаются урегулировать отношения с Абхазией, надеясь на развертывание данной дискуссии. По поводу Южной Осетии таких проблем вообще нет, и вполне возможно, что обе проблемы будут решаться раздельно.

Все более слышны предложения «об обмене Южной Осетии на Абхазию». Так мыслится некоторым политическим авантюристам в Москве. Опережая события, можно в качестве резервного варианта выдвинуть предложение о воссоединении Южной и Северной Осетии.

Если В. Путин будет избран президентом, нет сомнений в том, что данная тема будет очень скоро развернута, но не очевидно, что для решения проблемы в пользу Грузии.

В Москве есть достаточно много ответственных людей, которые понимают бессмысленность этих намерений, но вряд ли сейчас эти люди имеют обязывающие отношения с Абхазией и Южной Осетией.

Отделение Абхазии и Южной Осетии от Грузии уже принесло Армении огромный ущерб в части ее связей с внешним миром. Теперь пытаются растянуть деблокирование еще на два–три десятилетия. Вся эта возня по поводу возражений Грузии о вступлении России в ВТО - ни что иное, как попытки нанесения ущерба одними политическими группами другим в Москве, и не более того. Из-за этой внутренней московской борьбы происходит дестабилизация во всем регионе. Это приведет к реакции и на Северном Кавказе, в этом не может быть сомнений.

[Pandukht]

Деликатность Бжезинского

Интернет переполнен перепечатками речи Збигнева Бжезинского, произнесенной 14 октября 2011 года во французской Нормандии при получении премии имени Алексиса де Токвиля, французского мыслителя и политолога начала XIX века, который тогда адекватно обрисовал настоящее и будущее тогдашней Америки.

Данная речь, естественно, выдержана в весьма деликатном стиле и, по существу, является попыткой дополнить или скорректировать нынешние представления самих американцев и внешних наблюдателей о внешней политике США. Например, примечательны мысли о Китае: «Американская политика на новом Востоке не должна ограничиваться только китаецентричным концентрированием на взаимовыгодном особом партнерстве с Пекином; она также должна способствовать подлинному примирению и урегулированию между Японией – демократией и основным тихоокеанским союзником и партнером Америки – и Китаем, а также стараться смягчить растущее соперничество между Китаем и Индией. Только посредством сбалансированного подхода и воздержания от потворствования материковым азиатским конфликтам США могут обеспечить для себя длительную стабильность в Азии и способствовать решению собственной проблемы Азии, стремящейся к социальной и политической современности».

Вроде бы, предполагается некая сбалансированность между интересами ведущими государствами Азии, что позволит США проводить в этом обширном регионе эффективную и успешную политику. Но это такого рода сбалансированность, когда предполагается активное подключение государств Азии к стратегии глобального сдерживания Китая, и З. Бжезинский дает понять, что данную политику сдерживания нужно проводить в более мягком режиме, что означает более разумную и эффективную политику мобилизации всех возможных партнеров в части этой политики.

Но интерес представляют и высказывания политолога относительно Турции: «Ту же самую стратегическую цель обновленного и укрупненного Запада можно применить и к Турции. Это наиболее желательно – видеть Турцию как будущую часть Запада – по трем причинам. Во-первых, турецкая внутренняя демократизация и распространяющаяся модернизация является свидетельством того, что ни демократизация, ни модернизация несовместимы с исламом. Во-вторых, турецкая приверженность мирному сотрудничеству со своими ближневосточными соседями совпадает с интересами безопасности Запада в этом регионе. В-третьих, Турция становится все более западной, все более светской, и при этом также остается исламской, и такое сочетание может подорвать призыва исламского экстремизма и обеспечить региональную стабильность в Средней Азии не только для своей собственной пользы, но и на пользу Европе и России. Вдобавок, демократическая, светская и при этом исламская Турция может стать самым влиятельным фактором, поддерживающим и стимулирующим стремление арабских государств к стабильной демократии».

Это просто уникальное высказывание, даже на фоне многочисленных публикаций и политических разработок в США относительно Турции. В отличие от высказывании о Китае, эта часть речи переполнена цинизмом и нескрываемыми антироссийскими целями. Автор лишает Турцию шансов на принципиальное сочетание модернизации и демократизации с исламом. Ранее в американской литературе данный тезис воспроизводился гораздо более сдержанно и ограниченно. Это сигнал всем тем, кто видел в исламских тенденциях в Турции фактор дистанцирования от Запада. Приводится совершенно ложная и демагогическая мысль, что Турция играет важную роль в демократизации стран Ближнего Востока, что представляется полной чепухой. И, наконец, утверждается, что Турции все еще имеет перспективу в Средней Азии, что непосредственным образом противоречит кардинальным интересам США, которые зарезервировали этот регион за собой.

Хорошо известно, что З. Бжезинский имеет давние и тесные отношения с турецкими экспертами и политиками, и его интерес к Турции всегда и во всем был ориентирован на антироссийскую политику США и Запада в целом. Как видим, даже столь респектабельные политологи могут позволить себе откровенный блеф. Это еще раз подтверждает то, что американские политологи и политические разработчики используют широкую публичную арену для демонстрации «неофициальной» политики США, причем в игровом режиме.

[Pandukht]

Недопустимое вмешательство врачей

Не является ли утверждение о причастности современных азербайджанцев – основного населения Азербайджанской республики - к тюрскому этносу навязчивой идеей армянских ученых? Как в этом случае объяснить принадлежность подавляющей части азербайджанского населения Ирана к иранскому или переднеазиатскому типу, а также и то, что в недалеком прошлом большая часть данного населения была ираноязычной. По роду занятий мне приходилось знакомиться с материалами специальных исследований соматических особенностей различных этносов Кавказа, Поволжья и Центральной Азии, которые проводили ведущие советские ученые по указанию КГБ СССР и высших партийных органов.

Элита азербайджанцев с пониманием воспринимала различные директивы советского руководства и предпринимала попытки внести коррективы в «историко-этнический код» своего этноса. Огромную роль сыграл в этой политике талантливый руководитель Советского Азербайджана в 40 – начале 50–х годов Мирджафар Багиров, имеющий иранское или ирано-татское происхождение. Мирджафар Багиров заложил основы политики, которая включала: расширение практики смешанных браков, насильственную ассимиляцию неазербайджанских этносов, раздельное обучение азербайджанцев и неазербайджанских этносов, предоставление азербайджанцам широких преимуществ в расстановке кадров. Одной из попыток М. Багирова скорректировать «историко-этнический код» азербайджанцев явилось принятие решения о медицинском вмешательстве в изменение форм черепов новорожденных детей азербайджанцев. Как известно, при рождении головы азербайджанцев имеют дынеобразную форму, что, по мнению некоторых представителей их элиты, оказывает воздействие на интеллект и работоспособность. По рекомендации группы врачей Исая Бенковского, Константина Дубровского, Беллы Цвейбель, Маркуса Берковича, Григория Бельского и Станислава Радзиховского, по инициативе М. Багирова Лаврентий Берия в 1946 году издает секретный указ №447/016 о порядке данного медицинского вмешательства. При этом, с 1951 года данная инициация осуществляется в обязательном порядке, без уведомления родителей.

Это принесло некоторые результаты, но только косметические, что, однако, сыграло большую роль в преодолении некоторых комплексов (кстати, против данной инициации выступили врачи Исраэль Ханукаев, Сафар Мустафаев, Николай Серов, Арамаис Казарян, София Рошаль, Натан Маркус и Андрей Заиканов, которые были репрессированы). Много лет спустя после этого бесчеловечного эксперимента мне довелось беседовать с дочерью доктора И. Бенковского – известным в Баку невропатологом Марианой Бенковской, выжившими в сталинских лагерях доктором А. Заикановым и доктором Сафаром Мустафаевым. По их единодушному заключению данный способ коррекции черепов приводит к умственной неполноценности, как минимум к задержке умственного развития, возникновению психических заболеваний, таким последствиям, как быстрая утомляемость, невозможность заниматься сложными формами труда.

Мне известно, что в 1972 году известный невропатолог доктор Наиля Адигезалова сделала официальное заключение о последствиях данной политики, ссылаясь на огромный статистический материал. То есть, эта практика продолжалась и после 1953 года и, видимо, продолжается и сейчас. Выводы доктора Н. Адигезаловой просто катастрофические. Нужно отметить, что данная политика все же привела к значительному изменению внешнего облика азербайджанцев.

Мне приходилось неоднократно слышать презрительные характеристики со стороны своего начальства и работников КГБ СССР, ответственных за проведение этих бесчеловечных экспериментов над целыми народами (например, имелась секретная директива относительно поощрения браков между перспективными азербайджанцами и славянскими женщинами).

Я привожу данные сведения и подробности, чтобы обосновать мою версию об изменении облика азербайджанцев в массовом порядке как государственной политики. Однако известно, что турки-огузы не характеризовались дынеобразными головами. Примером тому могут служить современные туркмены, которые по строению черепов не отличаются от иранских народов или армян. Я в служебном порядке имел консультации по данному вопросу, которые организовал по просьбе начальника управления КГБ СССР директор Института Востоковедения академик Б. Гафуров. Тюрки-огузы пришли в Переднюю Азию, располагая преобладающими иранскими чертами. Дынеобразные черепа – признак принадлежности к очень старым хамитским племенам Передней Азии.

Интересно заметить, что по версии группы молодых азербайджанских ученых (публикация в журнале «Центральная Азия и Кавказ», Швеция), основу азербайджанского этноса составили не тюрки, а некоторые хамитские племена, оказавшиеся в нижней части Куринской равнины в результате походов арабов, в войсках которых они имели вспомогательное значение.

Те, кто жил в Азербайджане, хорошо знают, что по стереотипу поведения азербайджанцы значительно отличались от, например, туркмен, узбеков или татар. Возможно, объяснение подлинного этнического происхождения современного населения Азербайджанской республики поможет правильно рассматривать политику и особенности данного государства и общества. Возможно, именно разделение азербайджанцев на различные племена обусловило усиление в азербайджанском обществе кланов и вообще кланового стиля политической и общественной деятельности, преобладание кланов над политическими партиями.

Просматривая публикации о современном Азербайджане, следует отметить, что в Азербайджане не испытывают никакого интереса, например, к Ирану, арабским странам и, в целом, к исламскому миру. Однако азербайджанцы как общество и индивидуумы заметно дистанцированы и от Турции, несмотря на прежние иллюзии в отношении этой страны. Это довольно странно, и исследователям необходимо обратить внимание на эти особенности.

[Pandukht]

Курды и интересы внешних акторов

Курдские политические деятели имеют значительную практику общения с Россией и в последние годы не питали иллюзий относительно возможности содействия со стороны России их движениям. Россия скорее интересовала курдские организации как страна дислокации их опорных баз, части политических эмигрантов, рентраслирования идей и пропаганды, получения вооружений и пространства для передвижений.

После визита руководителя СВР Е.Пр имакова и руководителя ФСБ С. Степашина в Анкару осенью 1994 года и переговоров с представителями турецких спецслужб накануне проведения операции в Чечне, где Россия взяла обязательства невмешательства в курдские проблемы в Турции, курды окончательно сделали выводы о позиции России. Их подходы к России носят в настоящее время спокойный, уравновешенный и прагматичный характер. По словам официального представителя РПК в СНГ, «от России нужно взять все, что можно, не строя иллюзий».

По выражению члена парламента Турецкого Курдистана Ростома Броева, «деятельность курдов в России более чем продуктивна, если иметь в виду реалистичность надежд и подходов. Ожидать большего от России сейчас невозможно».

В аналитических кругах России и Европы сложилось устойчивое мнение о том, что Россия занимает вполне разумную позицию в отношении курдских проблем. Россия не обладает политическими и материальными ресурсами для абсорбирования основных организаций курдского национального движения, и ее действия могли бы стать ущербными в части ее собственной безопасности. Вместе с тем, спецслужбы России умело оказывают влияние и осуществляют контроль над курдскими группировками на территории России, что совместно с некоторым участием российских политиков Госдумы и политических партий в курдских акциях в Москве способствуют поддержанию ровных отношений с курдами.

Эксперты совершенно верно считают, что для России гораздо важнее поддерживать дружественные отношения с Ираном, Ираком, Турцией и Сирией, нежели с курдскими движениями и организациями. Вместе с тем, поддержание отношений с курдами является полезным для России, особенно исходя из перспективы, когда, возможно, окрепшей и решившей свои военно-политические проблемы России будет необходимо оказывать давление на Турцию или Иран, а также на США на арене Ближнего Востока.

Курдская проблема довольна сложна для России, которая столкнулась с множеством других проблем. Курдская ментальность никак не сопряжена с теми приоритетами, которые постепенно вырабатываются в России по мере укрепления российского государства, ее вооруженных сил и экономики. Рассмотрение политики России на Ближнем Востоке в последние годы позволяет оценить стиль и подходы России или, вернее, те приемы, которые Россия могла бы себе позволить. России гораздо удобнее иметь отношения с традиционными партнерами, предпочитая не очень разделять их по функциям и предпочтениям, тем более, что в настоящее время Россия имеет отношения с Израилем.

Вряд ли России удастся сформировать устойчивые, обязывающие отношения с Иракским Курдистаном и, тем более, с курдскими политическими организациями в Турции и Иране. В этой ситуации, когда курды стали преданными партнерами США и Великобритании, трудно сформулировать позицию России за рамками вынужденного следования тем процессам, которые развиваются уже длительное время. Кроме того, в отличие от предыдущих этапов ведущие курдские партии и организации стараются не отмечать свои связи и контакты с Россией, чтобы не раздражать американцев. Возможно предпринять попытку осуществлять легитимные отношения с Иракским Курдистаном посредством сотрудничества с Израилем и Ираном, конечно же, в различных контекстах.

Известно о существовании специально созданной группы по курдским проблемам с участием представителей спецслужб США и Турции. Данная группа сотрудничает со спецслужбами Великобритании, Германии, Швеции, Греции, Сирии. Примерно в начале 1998 года ЦРУ ставило задачу снять претензии Турции относительно деятельности в Армении курдских организаций. В связи с данными контактами в Стокгольме известно, что данная американо-турецкая объединенная специальная группа призвана также генерировать различные идеи и проекты по курдским проблемам. Нередко выдвигаются самые фантастические и нереальные проекты, относящиеся к организации массовых переселений курдов из отдельных стратегически важных регионов Турции и других стран.

В частности, известны три идеи. Первая касается превращения района нефтяного месторождения Киркук в зону, находящуюся под международным контролем. В связи с этим Турция продвигает перед американцами планы иракского правительства по выселению курдского населения из данной зоны как дестабилизирующего элемента. США внимательно наблюдают за этим процессом, не выражая своей позиции. Видимо для Турции это является важным моментом в достижении компромиссов с Ираком по ряду вопросов. Другим проектом является выдвижение Турцией идеи о создании курдского национального очага в малонаселенных районах Южного Казахстана при соответствующем материальном участии США, Турции и других государств-доноров. Возможно этот проект связан также и со стремлением создания в Центральной Азии фактора давления на Россию (хотя это пока трудно объяснить). Наряду с этим выдвигается идея массового переселения турецких курдов в северо-восточный Ирак и предоставление этому государственному образованию до 30% доходов от иракской нефти (сейчас доля курдов составляет 13%, что игнорируется правительством Ирака). Предполагалось, что важную посредническую роль в этом проекте может сыграть Швеция, пользующаяся большим авторитетом среди курдов.

Следует отметить, что перед Турцией стоит важная задача - не допустить создания условий для превращения курдских политических организаций и возможных курдских государственных организаций в партнеров и, тем более, в стратегических союзников США в регионе. Это вынуждает Турцию форсировать формирование турецко-израильского блока как безальтернативного стратегического союзника США в регионе, а также принимать целый ряд требований США в геостратегической и геоэкономической сферах.

Для Турции является весьма тяжелым курдский фактор как инструментарий политики Евросоюза и ведущих европейских государств. Полноценное использование данного фактора американцами приведет к расчленению турецкого государства, чего не могут не понимать турецкие политики, отличающиеся предельной предметностью мышления. Вместе с тем, США так и не сумели достаточно убедительно выразить свою позицию по Иракскому Курдистану, что было со всей очевидностью обнаружено во время знакового визита Госсекретаря К. Райс в Турцию в апреле 2006 года. К. Райс была готова к самым сложным вопросам в Анкаре, но турки предложили гораздо более сложные постановки вопросов, что привело к пониманию того, что США ожидают очень тяжелые политические решения, к которым они совершенно не готовы.

Несмотря на различные внешние политические условия, проблемы Косово и Иракского Курдистана выстраиваются в один ряд аналогичных проблем, которые сближены, скорее, не по содержательности, а по возможным способам решения. В связи с тем, что Турция не очень умело и эффективно, но все же последовательно продвигала на международной арене проект Косово, не исключается, что США пытались «обменять» Косово на Иракский Курдистан, хотя ввиду несопоставимости этих двух проблем с точки зрения интересов Турции, США должны будут употребить в этом «обмене» дополнительные политические ресурсы, возможно, в сфере обороны и экономической помощи.

Вместе с тем, нужно отметить, что обеспокоенность США ухудшением отношений с Турцией из-за данного вопроса преувеличивается, если вновь напомнить, что США и Израиль заинтересованы не в интегрированном в регионе курдском государстве, а в долговременном изолированном его существовании. Возможно, именно с этими целями связано то, что, как утверждает Сонер Кагаптай (Soner Cagaptay) – ведущий исследователь «Вашингтонского института ближневосточной политики», США вовсе не собираются бороться с Рабочей партией Курдистана, с ее отрядами и действиями боевиков.

Видимо, в современном мире различные инсургенты и «неподконтрольные территории» недостаточно ориентированы на оказание радикальных форм политического сервиса, поэтому данные функции будут приданы вновь признанным государствам в регионах. Не совпадают не цели и задачи, а время и средства для маневра. Вместе с тем, другие эксперты считают, что визит К. Райс в Анкару и параллельные переговоры между турецкими военными и Д. Рамсфельдом привели к тому, что Турция предприняла военную операцию против отрядов РПК и перешла границу Ирака, нанося удары уже на иракской территории. Но это вряд ли дает основание утверждать, что США предали курдов, так как, ставя цель ограничения деятельности РПК, американцы на самом деле укрепляют позиции других, более умеренных политических сил Курдистана, но и одновременно ставят радикалов в большую зависимость от политики США.

Лидеры этого государственного образования вполне реалистично оценивают политику США, что стало фактором принятия решений в умеренном поведении курдов в период военной операции в Ираке, и пытаются не оказаться однозначно в американо-британо-израильской орбите. Президент Курдистана Масуд Барзани был приглашен в Китай, и это обстоятельство может оцениваться как попытки Китая войти в большую ближневосточную игру, которая, видимо, связана не только с проблемами нефти, но и задачами приобретения позиций в регионе, в чем роль курдов может стать достаточно высокой. Роль Китая может усилиться в «проекте» по сдерживанию амбиций Турции.

Таким образом, США, пользуясь крайне тяжелым и порой безвыходным положением курдских политических организаций практически во всех странах Ближнего Востока, отсутствием реального влияния на курдов со стороны Евросоюза и России, и поставили целью создание в регионе сильного геополитического фактора в лице курдских государственных образований на основе федерализации. В связи с этим осуществляются меры по трансформации ведущих политических партий и организаций курдов в организации либерального и демократического характера в целях превращения их в политических партнеров и представления их как субъектов политической власти в курдских регионах.

Не получив должной поддержки ни от одной из стран региона, курды вполне переосмыслили свою внешнеполитическую ориентацию и, несмотря на наличие некоторых традиционных политических лозунгов и тезисов, курдские организации в Ираке практически стали партнерами США и Великобритании, а Рабочая партия Курдистана находится в процессе переориентации в отношении США. Попытки Франции и Германии усилить влияние Европейского Союза на курдов уже не могут заинтересовать искушенных в политической борьбе курдских лидеров. Курдские организации попытаются сохранить отношения с Ираном, с Сирией и с европейскими структурами, но практически интегрируются в американо-британскую политику в регионе Ближнего Востока.

К концу 2001– началу 2002 года в Иракском Курдистане сложилась политическая ситуация, когда под протекторатом США и Великобритании создано курдское квазигосударство. Иракский Курдистан постепенно трансформируется из периферийного региона Ближнего Востока и становится одним из ключевых точек напряженности, политических манипуляций и активного политического проектирования. Местная администрация – региональное правительство Иракского Курдистана - пытается проводить определенную политику, включающую ряд задач: включить Иракский Курдистан в качестве активного партнера в американо-британский проект подавления международного терроризма; расширение антииракской пропаганды; вывод проблемы Иракского Курдистана на международную арену; демонстрация данного государственного образования как потенциально-демократического, лояльного Западному сообществу; отмежевание от экстремистских, террористических организаций.

Иракские курды и их две ведущие политические организации «Патриотический союз Курдистана» и «Демократическая партия Курдистана» связывают перспективу создания национального государства с политикой и интересами США и Великобритании. Ранее, особенно после неудачного восстания курдов в юго-восточных районах Турции весной 1998 года, основные политические силы курдского народа пришли к выводу о целесообразности на данном историческом этапе требования автономии на основе федералистских отношений в рамках Турции, Ирана, Ирака и Сирии. Вместе с тем, курды пришли также к выводу, что их союзником и партнером в части данного проекта могут быть практически только США, а также Великобритания и Израиль. При этом следует принять во внимание, что иракские курды и их политические организации традиционно были тесно связаны с Ираном и получали помощь от этой страны в своей борьбе против режима Саддама Хусейна. Эти обязывающие связи продолжаются и сейчас, в связи с чем возрастает двойственность политики иракских курдов.

Но в целом после событий «11 сентября» местная курдская администрация – региональное правительство Иракского Курдистана - все более проводит проамериканскую политику, даже выражая симпатии Израилю, предвидя военную операцию антитеррористической коалиции против Ирака. В частности, довольно часто в курдской прессе Ирак подвергается критике за поддержку вооруженной деятельности палестинцев и арабов в целом против Израиля, прежде всего, - интифады.

[Pandukht]

Азербайджан в ООН

Армянские эксперты говорят о том, что Армения должна была воспрепятствовать избранию Азербайджана в непостоянные члены Совета Безопасности ООН. Нужно понимать, что только деградированная и распадающаяся международная организация могла допустить такое продвижение Азербайджана по ступеням «статусности».

Государство, откровенно заявляющее о готовности к войне, проводящее крайне агрессивную политику, дипломатию и пропаганду, разрушающее исторические памятники и кладбища на глазах у всего мира, становится кем-то больше, чем членом ООН.

Нет никаких сомнений, что Азербайджан в полной мере воспользуется своим новым положением для проведения политики деструктивности. Армении не нужно этому воспрепятствовать, пусть происходит полный абсурд, и эти недоумки покажут свое лицо.

США, Канада и Израиль отказались финансировать ЮНЕСКО, и правильно: организация, которая терпимо наблюдает за разрушением памятников в Азербайджане и в Турции, должна быть ликвидирована.

Армения могла бы привести ООН и международное сообщество к пониманию, что ее позиция сильнее возможных решений этой демагогической организации, которая терпит геноцидные и расистские действия в различной форме. Нужно подрывать международные организации, одобряющие геноциды и расизм. В этом и должна состоять международная миссия Армении.

[Pandukht]

США по-прежнему в Ираке

В последнее время, как ни странно, несмотря на многочисленные публикации по теме Ирака, многие заявления и оценки, процессы происходят таким образом, что решение поставленных проблем по Ираку и Ближнему Востоку связано на данном этапе, скорее, не с анализом ситуации, а с прямым приобретением определенных сведений.

С одной стороны, действия США носят достаточно очевидный характер и не вызывают существенных сомнений у экспертов. Внутриполитическое положение в США, активность СМИ и аналитического сообщества в рассмотрении данных проблем открывают большие возможности для сопоставления фактов и событий, для выяснения мнения и оценок тех или иных политических групп и крупнейших компаний. Американские дипломаты, в том числе, военные дипломаты весьма заинтересованы в контактах, в создании собственных представлений о происходящих процессах.

Важной темой для американские военных дипломатов является «Развитие ситуации на Ближнем Востоке и ее отражение в регионе Южного Кавказа и Каспийского моря». Это очень благоприятная тема для контактов и понимания целей и задач США. Данная тема позволяет поднимать многие другие вопросы. Вместе с тем, все это позволяет получать минимум необходимой информации.

Арабские эксперты строят свои предположения скорее на прошлом опыте. Например, в очень специфичных аналитических кругах в США все более глубоко обсуждается вопрос о возможности повторения или, вернее, начала новой войны в Ираке или же на Ближнем Востоке в более широком формате. Рассматриваются варианты и версии новой войны и, как минимум, по одному из сценариев в данную войну будут вовлечены страны Южного Кавказа. Данные авторы часто путешествуют по Европе и пытаются выяснить оценки своих коллег в Старом свете. Ценность их информации заключается в их связях с центрами непубличной политики. В целом сложилась ситуация, когда американские и европейские эксперты скептически относятся к перспективе войны, а арабские эксперты – напротив, ожидают войну, пытаясь разобраться в сроках ее начала.

Основные выводы, которые сделаны по результатам их работы, следующие: США осуществляют многоплановую политику, когда одни структуры реально проводят политическую подготовку войны, а другие пытаются обнаружить иные пути решения проблем США с Ираком и на Ближнем Востоке. Основными ограничителями в принятии решений администрацией США является вовсе не палестинская или афганская проблемы, а непонимание перспектив войны. Наиболее ближе к истине эксперты, принадлежащие к консервативным, вернее, республиканским кругам в США, которые утверждают, что при полной неготовности военной машины США начать новую операцию против Ирака или против иных очагов конфликтности, США пытаются уйти от этого решения и путем мощного шантажа вынудить Ирак принять принципиальные решения в части внешней и внутренней политики.

Утверждается, что «самым большим достижением нынешней администрации США является отказ от целей в изменении внутренней политики и политического устройства Ирака, США интересует только собственная безопасность, а не судьба других обществ». Наиболее приемлемым для США вариантом является передача власти в Ираке группе генералов - командующих элитными подразделениями, принятие ими требований США и поддержание порядка в стране. Но вопрос в том, что такие генералы просто отсутствуют, а нынешние власти в Ираке абсолютно не самодостаточны.

В настоящее время перед Б. Обамой стоит задача избежать войны, так как это стало противоречить экономическим и политическим интересам США и групповым интересам его команды. Вместе с тем, вполне возможна и такая ситуация, когда США удастся перегруппировать силы за пределами страны, а также сформировать боеспособную воинскую группировку для решения проблем на Ближнем Востоке.

Но, в любом случае, США не оставят этот регион вне контроля, и их интересы требуют создания некого альянса арабских государств против Ирана и Турции, включая «треугольник» Египет-Иордания-Саудовская Аравия с ее партнерами в Заливе. Совершенно очевидно, что многие арабские государства сейчас более нуждаются в поддержке и защите со стороны США, чем это было до так называемых революций 2011 года. Вполне допустимо, что в этих сценариях заложены также интересы Израиля, если иметь в виду, что Израиль нужен арабам для противления Турции и Ирану. Какова будет при этом роль стран Южного Кавказа, покажет ближайшее время.

[Pandukht]

Экспертный совет по проблемам Джавахка

Рассмотрение позиции США и Европейского сообщества по проблемам Джавахка, включая общение с экспертами и политическими проектировщиками западных стран, приводит к выводу о попытках игнорировать наличие серьезных этнополитических и социально-экономических проблем в Южной Грузии.

По свидетельству данных экспертов и политических проектировщиков, работающих в рамках программ и заказов администрации и Сената США, Европейского Совета и Европейской комиссии, предоставляемые ими экспертные оценки и разработки остаются без внимания со стороны политических инстанций. Вместе с тем, в последние недели наблюдаются новые настроения на Западе, связанные с большой обеспокоенностью судьбой актуального правящего режима в Грузии.

Пытаясь превратить Грузию в «ключевое» государство региона в части военно-политических и коммуникационных проектов, западные политики не находят ответы на предложения и инициативы со стороны грузинского политического руководства, кроме бессодержательных деклараций.

Имеются убедительные признаки того, что администрация США уже рассматривает политическую команду М. Саакашвили как переходную в реализации среднесрочных задач США по Грузии. Это отношение поддерживается и соответствующими комитетами Сената и Конгресса. Как либеральные, так и право-консервативные аналитические учреждения США предупреждают администрацию о возможном политическом провале правящего режима в Грузии. В определенных круги в аналитическом и разведывательном сообществах США возникают идеи о неадекватности помощи и поддержки, которая предоставляется Грузии, тем функциям, которые должна выполнять данная страна в геополитическом и геоэкономическом аспекте. Считается, что повышенное внимание, уделяемое Грузии, приводит к разбалансированию политики США в регионе, к гонке вооружений и к необоснованному усилению напряженности.

Данные идеи пока не стали оказывать влияния на разработку служебных документов и принятие решений, но ожидания имеются и усиливаются. Не исключено, что политика США в отношении методов управления грузинского руководства будет иметь более критический характер, что косвенно подтверждается провалом визита М. Саакашвили в Вашингтон и усилением напряженности в американо-грузинских отношениях. Одновременно возрастают критические настроения в отношении Грузии в европейских структурах, что может быть выражено вскоре более предметно.

В данных противоречивых условиях руководство Грузии пытается представить некоторые намерения в части социально-экономического развития в Джавахке как содержательные и предметные. Это, несомненно, имеет целью создать условия для постоянной дезинформации Европейского сообщества. Поэтому возникает необходимость создания общественной структуры для проведения постоянного мониторинга общественно-политических процессов в Южной Грузии и разработке квалифицированных оценок, в частности, по результатам реализации предполагаемых программ и выполнению обязательств Грузии перед Европейским сообществом.

Данная общественная структура – Экспертный совет по проблемам Джавахка (Самцхе-Джавахетии) с участием пяти постоянных экспертов в Армении, одного приглашенного эксперта в Джавахке. В ходе работы необходимо привлекать экспертов из Грузии, Европейского сообщества и США. Постоянными членами Совета могут быть люди, в силу профессиональной деятельности хорошо знакомые с проблемами Джавахка. Деятельность Совета должна быть направлена на получение информации, оценку событий и разработку предложений. На основе полученных результатов можно будет выходить с определенными инициативами на европейской и международной арене, а также проводить содержательную пропаганду.

Следует учесть, что до сих пор данную задачу не выполняла в необходимом формате ни одна структура в Армении. В армянском обществе до сих пор отсутствует предметная информация по положению в Джавахке и в других районах Южной Грузии. Кроме того, армянские лоббирующие организации в США и в Европейском сообществе могли бы организовать свою деятельность более эффективно при наличии разработанных материалов и предложений. Учитывая имеющиеся намерения правительства создать Институт политических исследований, целесообразно согласовать работу Института с деятельностью Экспертного Совета. Но целесообразно, чтобы Совет проводил свою деятельность организационно самостоятельным образом, иначе будет утрачен смысл данной структуры как общественной инициативы.

Данная инициатива нуждается в поддержке правительства и политических партий. (При этом, нужно понимать, что нужна коллективная работа не политиков и не людей из общественного сектора, которые весьма вольно объявляют себя экспертами, а именно экспертов).

[Pandukht]

Баку потерял надежду на войну

Позиция США в отношении попыток России по урегулированию карабахской проблемы действительно выглядит странно, но вполне объяснимо. США очень хорошо знают все, что касается карабахской проблемы, и понимают, что Москва не намерена делать каких-либо шагов, которые могли бы ослабить Армению. Москве нужно на данном этапе не вытеснить США из процесса переговоров, так как подобная задача сейчас не стоит, а продемонстрировать Азербайджану свою готовность помочь ему, если, конечно, сам Азербайджан способен идти на соглашения с Арменией.

Американцев не беспокоит то, что по карабахской проблеме произойдут резкие изменения, и Москве удастся перехватить инициативу. В целом, «карабахский процесс» протекает в спокойной и стабильной обстановке, что не может не удовлетворять Азербайджан, который, в настоящее время, находится в растерянности и в сомнениях, какой путь выбрать для решения этого вопроса в будущем. Политическое руководство Азербайджана, выступившее категорически против процесса турецко-армянского урегулирования, само оказалось в политическом тупике, так как ни один из мировых центров силы не одобрил позицию Азербайджана.

Минская группа ОБСЕ продолжает свою деятельность, но позиция Армении стала более жесткой, и руководство Армении стало делать более категоричные заявления по карабахской теме. Азербайджан утрачивает надежды на военный способ решения проблемы, так как ни одно из крупных государств, прежде всего, Турция не поддержит Азербайджан. В Москве считают, что Ильхам Алиев в своей политике, скорее, изберет путь имитации процесса урегулирования, что имело место при Гейдаре Алиеве. То есть И. Алиеву необходимо убедительно демонстрировать своему народу свое стремление решить карабахскую проблему. Однако данная имитация в нынешних условиях становится все более сложным делом.

В настоящее время Россия оказалась в весьма выгодном положении и пытается воспользоваться данным моментом для решения своих проблем. США и Россия вполне удовлетворены нынешней ситуацией по карабахской проблеме. Русских и американцев устраивает сложившаяся ситуация, и если данный процесс приведет к каким-то решениям, то и США, и России придется применить многие усилия и затратить ресурсы для обеспечения успешности данного процесса и безопасности в регионе. В том положении, в котором оказались сейчас США и Россия, эта задача и проблема совершенно им не нужны. Статус-кво - это наиболее выгодная для них ситуация. Это также устраивает Францию и Европейский Союз, которые могут заявлять об этом что угодно, но стремятся к соблюдению стабильности в регионе Южного Кавказа.

Таким образом, никакой договоренности или согласования между США и Россией по поводу карабахской проблемы нет и пока не может быть. Ни США, ни России нет никакой необходимости согласовывать какие-то действия в этом направлении. В своей политике Россия не выходит за рамки процесса Минской группы, и это вполне устраивает США. Нужно отметить, что Россия еще недавно широко рекламировала Майндорфское соглашение, отмечая свою роль в урегулировании армяно-азербайджанских отношений, но в действительности на данном этапе Россия совершенно иначе подходит к данному процессу, не нарушая интересов США и Европы.

США рассматривают шаги России как совершенно безопасные для своих интересов, понимая, что Россия не заинтересована в реальном решении карабахской проблемы и не способна в должной мере поставить Азербайджан под свой контроль. По мнению российского политолога Сергея Маркедонова из Института военного и политического анализа, Россия пытается не делать «резких движений» и пытается установить «новые» отношения с Азербайджаном, не нарушая традиционные отношения с Арменией. То есть учет интересов Азербайджана Россией может осуществляться до пределов, которые затрагивают интересы Армении. На этом строится российская политика в Южном Кавказе, и если Россия откажется от этого принципа, то рушится вся ее политика в регионе.

[Pandukht]

Американская игра и Турция

Многие наблюдатели поспешили объявить, что американо-турецкие отношения в большой мере урегулированы, при этом приводятся взаимные визиты высокопоставленных лиц, решение о размещении радаров слежения, возможные поставки Турции ударных вертолетов и многое другое.

Возникает вопрос, какое значение имеют данные обстоятельства, можно ли говорить об «урегулировании» как таковом, и что означает данный этап американо-турецких отношений. Действительно, отношения между Турцией и США можно охарактеризовать значительным снижением напряженности и конфронтации. Но это произошло вовсе не из-за каких-либо уступок США. Американцы действительно предложили Турции немало, но и потребовали от нее значительных уступок.

Если обобщить уступки Турции, то они сводятся к ограничению ее региональных амбиций. Турция была вынуждена согласиться со снижением уровня конфронтации и, скорее всего, на этот счет имеются определенные договоренности. То есть данное «урегулирование» произошло только после того, как американцы наглядно продемонстрировали Турции, что в результате ее конфронтационной политики она оказалась в гораздо большей изоляции и в региональном блокировании.

То, что политика «ноль проблем с соседями» провалилась, стало «классической очевидностью», но вопрос уже не в этом, своей внешней политикой Турция сформировала контрполитику со стороны буквально всех государств соседних с ней регионов.

США не спешат способствовать завершению кризиса в Сирии, так как продолжение данной ситуации приводит к еще большему усилению конфронтации между Турцией и Ираном. Американцы практически не оказали влияния ни на правительство Иракского Курдистана, ни Ирака для ограничения действий вооруженных отрядов курдского освободительного движения. США очень активно занимаются политикой «клин клином вышибают», имея в виду, что американцы всячески инициируют в Турции развитие альтернативных исламских движений, а одновременно и создание адептов альтернативного пантюркизма и неоосманизма, то есть определенных доктрин управляемого характера. Выясняется, что нынешний правящий режим в Турции оказался не в состоянии подавить данные тенденции, так как это означало бы подавление собственных тезисов и пропаганды.

На Ближнем Востоке, несмотря на существенные противоречия между арабскими государствами, образуется арабский альянс против Турции и Ирана, в котором, как ни парадоксально, может участвовать и Израиль в том или ином смысловом содержании. Почему-то недостаточно обращено внимание на беспрецедентные события в Восточном Средиземноморье, где кипрская проблема стала поводом для усиления военного присутствия США и их европейских партнеров.

Турция проиграла на Ближнем Востоке и, чтобы вернуться к этому направлению, ей потребуется не только время, но и перестройка содержания ее политики, но возможно ли это. Турция всячески избегала ухудшения отношений с Россией, стремясь придать ей роль своего тыла. Но американцы понимали, что турецкие амбиции и претензии в Черноморско-Кавказском регионе, так или иначе, приведут к конфронтации с Россией. Настоящей конфронтации пока нет, но то, что Россия существенно насторожилась, это - несомненно.

Скорее всего, США сейчас стали заинтересованы в переориентации турецкой экспансии в направлении Черного моря и Кавказа, который рассматривали всегда как некий резервный вариант отвлечения Турции, и главное – столкновения ее с Россией. Своей продолжающейся декларативной политикой относительно «проталкивания» Турции в Европу они в еще большей мере столкнули Турцию уже не только с Францией и Германией, но и со всей Европой. Это привело к определенной координации усилий Франции и США в части политики сдерживания Турции.

Одновременно перед США стоят задачи не только активизировать политику России, направленную против экспансии Турции, но самим заниматься вопросами сдерживания Турции в Южном Кавказе. Здесь возникает совокупность армянских факторов: вопрос признания геноцида; вопрос армяно-турецкого урегулирования; карабахский вопрос; вопрос Джавахка и армян в Южной Грузии; вопрос внутриполитической борьбы в Армении. Так или иначе, проблемы в Южном Кавказе активизируются, но не в режиме реальной политики, а в формате пропаганды и псевдонамерений.

Таким образом, доведя Турцию до состояния «уступок» и «растерянности», американцы пытаются поставить ее под контроль.

[Pandukht]

Евразийский союз: где кончается экономика и начинается политика?

Понятие "евразийство" с давних пор вызывало в России как энтузиазм, так и протестные настроения, причем и в либеральной, и в консервативно-националистической среде. Русские интеллектуалы и актуальные политики подспудно, а порой и вполне осмысленно ощущали, что евразийская идея хотя и предполагает имперскую доктрину, но может привести к весьма неприятным перспективам, если не станет достаточно привлекательной.

Многие российские "империалисты" этакого модернизированного свойства воспринимают евразийскую идею как некую "остаточную" стратегию, когда ни монархической, ни большевистской империи больше нет и не ожидается. Евразийская идея, пришедшая в конце XIX века на смену обанкротившемуся славянофильству, была инициирована слишком узким кругом интеллектуалов и с самого начала связана с глубоким разочарованием российской элиты политической культурой аристократии и с усиливающимся кризисом российской монархической государственности. После советизации евразийцам ничего не оставалось, как открыто или латентно принять и приветствовать большевистскую империю.

После распада СССР евразийцы, как и все другие проводники имперской идеи, оказались в растерянности и готовы были принять многие форматы и идеологии, лишь бы сделать евразийскую идею актуальной и превратить ее в инструмент государственной власти. Такие доктрины, как византийство, панславянизм, неокоммунизм, национал-большевизм, бюрократический и олигархический империализм, идея либеральной империи, оказались отброшенными временем и событиями, реалиями мира и России. Нынешние власти России попытались "спрятать" свои конъюнктурные планы за вывеской евразийства, что привело к очередному самообману адептов евразийской идеи. Однако дальнейшие события показали, что у данной идеи, безусловно, есть перспектива, причем более чем ближняя.

Наряду с этими сильно идеологизированными доктринами имеет место продолжение мессианских рассуждений и уверенность в мессианском и историческом назначении России. Но по мере увеличения расстояния от романтического периода начала 90-х нарастает понимание того, что даже мессианство требует очень конкретных, весьма рациональных планов и поступков, рациональной политики, поскольку в качестве глобальной религиозно-этической доктрины требует конкретизации.

Все 20 лет, последовавшие после распада СССР, оказались неоднозначным направлением изоляции России. И чем больше предпринималось попыток сколачивания новой империи или региональных зон влияния, тем более изоляция усиливалась. Страны Балтии стали буфером между Россией и Северной Атлантикой, Грузия и Азербайджан – транзитным коридором различного назначения, Центральная Азия – ареной борьбы между США, Китаем, Пакистаном и иными державами, но только не Россией. Молдова – запал для крупного взрыва в Черноморском регионе. Украина с Крымом рассматриваются главными геополитическими проблемами России и разрушителями ее надежд на приобретение утраченных позиций в Европе и мире. Белоруссию и Армению считают последними элементами глобальной антироссийской операции. Балтийско-Черноморскому пространству придается традиционная функция размежевания Европы, дистанцирования России от Западной Европы.

Славянские государства оказались на переднем плане борьбы с попытками геополитической и геоэкономической экспансии России. "Славянский вопрос" в начале XX века был решен для России самым ущербным образом. Это решение привело к весьма серьезному "тектоническому сдвигу" в Центрально-Восточной Европе и Евразии, что обусловило вытеснение из Европы России, которую пытаются запереть между исламским миром, Китаем и Северным океаном. Это не может не отразиться на формировании новой психологии российской элиты и на всем российском обществе, которое испытывает помесь всевозможных обид, злобы, злорадства, привыкает к запредельному прагматизму, что крайне опасно для России. Попытки некоторых элитарных групп примерить к России модели Канады или Швеции выглядят просто смешно и, конечно, не приемлемы для евразийцев, поскольку навсегда закрывают имперскую историю России.

В результате евразийская идея станет тем, о чем предупреждали ее противники и критики: она превратится в идеологическое обоснование замыкания России в обширном, но вовсе не имперском по формату и смыслу пространстве, отрезанном от важнейших геополитических зон в Европе и Азии. При этом не просто Россия окажется изолированной от Европы, куда она стремится, но и сам русский народ все больше будет приобретать признаки евразийского этноса - скорее, азиатского, а не европейского. Несмотря на утверждения евразийцев, что русские всегда были евразийским этносом, этого не было никогда. Более того, русские всегда пытались избежать признаков евразийского этноса, вопреки многим элитарным группам и внешним давлениям.

После прояснения будущего российской власти В. Путин заявил о намерениях сформировать некий Евразийский союз, о котором еще мало что известно, но проект уже вызвал широкое обсуждение (возможно, потому, что все еще практически нет информации о намерениях и формате этой инициативы). Пока не вызывает сомнений, что данный проект возник в условиях, когда не столько сам В. Путин, сколько вся российская элита нуждается в крупной пропагандистской акции, так как, несмотря на "общепризнанную" популярность, в России наблюдаются все большее снижение авторитета власти и апатичные настроения в части социального и экономического развития. России не удается набрать должные обороты экономического развития, приобрести новые экономические позиции в мире, решить проблемы наиболее несостоятельных слоев населения, модернизации вооруженных сил, развития сферы высоких технологий и промышленности.

Евразийский проект давно выстраивается известной группой российских политологов, которые наполняли его глубоким идеологическим содержанием, причем некоторые из них занимали важные позиции в консультационных кругах при администрации президента России. Однако настроения данных политологов после заявления В. Путина не очень оптимистичные, так как они подозревают, что имеет место замена их проекта профанированным намерением механической форматизации постсоветского пространства. Они не сомневаются, что в основу данного объединения будут положены не идеологические приоритеты, а уже сформированные олигархические группы, чьи интересы должны быть защищены в первую очередь, что очевидно не обеспечит подлинного цивилизационного развития. Во всяком случае не эти политологические идеи станут базовыми в становлении внутренней и внешней политики России.

В текущей дискуссии возникают, как правило, два основных вопроса: каким может быть состав участников предлагаемого Евразийского союза?; каковы экономические интересы России и других государств-участников? Возникают новые идеи, но география остается прежней, и основной вопрос Евразийского проекта – геополитические намерения Украины - как и ранее, остается невыясненным, а вернее, сомнительным с точки зрения позиций и приоритетов России. Страны, которые уже вовлечены в пророссийское политическое пространство – Казахстан, Киргизия, Белоруссия, - несомненно, продолжат сближение в рамках Евразийского проекта, однако останутся непонятными дальнейшие критерии и рамки этого "сближения". Вряд ли Таджикистан и Армения будут интегрированы в той же мере, а такие государства, как Туркменистан и Узбекистан, уже избрали свои внешнеполитические приоритеты, предполагающие более "свободное" плавание. Молдова вскоре станет частью Румынии или сильно ассоциированной с ней, а предположение о том, что членами Евразийского союза станут некоторые балканские страны, и вовсе нереально.

Так о чем же речь, если Россия, Белоруссия и Казахстан объединены в Евразийский экономический союз, а Киргизия, Таджикистан и Армения состоят в ОДКБ? На сегодняшний день созданы достаточно тесные экономические и политические отношения, так что же предполагается далее? Договор о свободной торговле в еще большей мере укрепил экономические отношения, и это, видимо, предел возможной в данных условиях экономической интеграции.

Если имеется в виду большая согласованность в части внешнеполитических проблем, то это совершенно невозможно и может привести к распаду тех отношений, которые уже созданы. Между государствами постсоветского пространства и даже между членами ОДКБ существуют серьезные противоречия и различия интересов. Последние весьма очевидны в отношениях между Белоруссией и Россией, Казахстан пытается более сдержанно относиться к этим различиям. Таджикистан и Узбекистан стоят на грани войны, а Украина и Россия не сумели решить даже свои проблемы в Черном море, включая вопрос Севастополя. Россия и Белоруссия, будучи ведущими странами ОДКБ, стали ведущими поставщиками вооружений Азербайджану, игнорируя интересы своего надежного партнера – Армении, которая, оказавшись в столь двусмысленном положении, не скрывает возможностей сделать отношения с НАТО, США и западным сообществом более тесными.

Большая часть членов СНГ стремится выяснить подлинные форматы возможного развития отношений с США, Европейским Союзом и НАТО и охотно развивает эти отношения, что по-прежнему не может не беспокоить Россию. В Москве считают, что, несмотря на основы отношений в рамках евразийского сотрудничества, попытки Запада в направлении "вербовки" данных государств могут быть достаточно успешными. Российские политики понимают, что отсутствие успехов в интеграции данных стран в западное сообщество зависело вовсе не от их позиций, а от ограничителей в политике ведущих западных государств. Сейчас, когда США и их европейские партнеры стремятся компенсировать утраченные возможности, в результате паузы во внешней политике США и в части расширения НАТО угрозы "вербовки" стран СНГ станут реальными. На этот раз США действуют уже по двум стратегическим направлениям - Черноморско-Кавказскому, включая Украину и Молдову, а также Центрально-Азиатскому. При этом данные цели Вашингтона нужно теперь рассматривать не в контексте однонаправленного развития евро-атлантических структур, а в связи с такими масштабными задачами, как выдвижение планов формирования "третьей силы" в Черном море и на Кавказе, а также с выводом или коррекцией военного присутствия США в Афганистане.

К этому необходимо добавить и такие задачи США, как стратегическое сдерживание Турции и территориально-государственная фрагментация Пакистана. Но все это - только побочные задачи (несмотря на их масштабность), а генеральной целью является глобальное "сдерживание" политической и экономической экспансии Китая. Таким образом, вопрос состоит уже не в "банальном" расширении НАТО, а в решении глобальных задач внешней политики США. И хотя эти планы всего лишь имеют отношение к позициям и интересам России, под угрозу теперь ставится ее национальная безопасность, в особенности в долгосрочной перспективе.

Вместе с тем Россия пытается обернуть весьма неблагоприятные для себя экономические условия в преимущества, поскольку правящие и все иные элиты в СНГ озадачены, растеряны и с трудом представляют себе экономические и политические перспективы. Запад, несмотря на последовательное наступление на Восточную Европу, не очень торопится предложить этим странам поддержку, и противоречия между англосаксонскими и континентальными европейскими государствами довольно ощутимо проявляются по проблемам развития отношений с восточными соседями. Страны СНГ продолжают оставаться в экономической орбите России и именно ее предложения представляются для них более предметными и конкретными.

В настоящее время российская элита не менее растеряна, чем правящие режимы в странах постсоветского пространства. Даже в части Армении, отношения с которой в Москве считают беспроблемными, российские политики проявляют довольно существенные опасения. Визиты президента Сержа Саргсяна в Вашингтон, Париж, Варшаву вызвали множество вопросов в Москве, причем наибольшие опасения вызвал визит в Варшаву, где проходил саммит стран, участвующих в "Восточном проекте". Наряду с этим отношения Армении с НАТО также вызывают вопросы. В понимании московских политиков "маршруты" армянского политического руководства и военного командования заключаются в стремлении не оказаться в международной изоляции, что отчасти представляется верным.

Однако в Москве все еще не могут понять, что помимо данных "антиизоляционистских" целей Армения преследует цель заручиться также поддержкой США и ведущих европейских государств в условиях беспрецедентных претензий Турции в отношении всего Южного Кавказа. Если понимание Москвой задач Армении в части США, Евросоюза и НАТО потребовало более 20 лет, то сколько понадобится времени для понимания того, что Армения начинает серьезно опасаться развития российско-турецких отношений, сомневаясь в способности России выполнять роль гаранта безопасности и в единоличном режиме выдерживать позицию "сдерживания" Турции. Подходы Армении можно признать несколько наивными, если в Ереване подразумевают, что Россия способна верно оценить задачи Армении в стратегии США в регионе. Более того, надежда на понимание со стороны России видится призрачной. США, а теперь уже и Франция, выражающая интересы Европы, давно не рассматривают Армению сквозь призму российской политики, более того, их вполне устраивают нынешние армяно-российские военные и политические отношения, так как это является важным элементом сдерживания Турции и они подкрепляют "армянский фактор".

Казалось бы, это весьма конструктивная и реалистическая позиция, но она означает не только высший пилотаж в международной политике, то есть использование возможностей "другой стороны" в своих интересах, но и объективное столкновение интересов России и Турции. Это никак не может устраивать Россию, поскольку в какой-то мере лишает ее самостоятельности в региональной политике. Россия считает, что на Черноморско-Кавказском направлении США, а затем и НАТО приобретают новые принципиальные позиции и это приведет к сильной ее изоляции на Южном стратегическом направлении в целом. И если даже Армению вовсе не выводят из сферы влияния России, а только вовлекают в иные стратегии, это никак не может устраивать Москву.

Вместе с тем это только одна из геополитических проблем, с которыми сталкивается Россия. В Центральной Азии нарастает целый комплекс дилемм, связанных прежде всего с перебазированием американских войск. Перед Россией стоит вопрос: либо попытаться сочетать свои интересы с интересами западного сообщества, например, допустить тесное сотрудничество ОДКБ с НАТО, либо оказаться в большей геополитической изоляции.

Стратегическая задача Москвы заключается в том, чтобы преодолеть ожидаемую изоляцию, а значит, ей придется форсировать развитие отношений со своим непосредственным окружением. Видимо, в заявление В. Путина о Евразийском союзе все-таки подразумевает не экономическую, а политическую интеграцию. Это уже переходит очень серьезную черту и может завершиться обострением отношений с западным сообществом.

[Pandukht]

Европейцы о Грузии

В европейских структурах сложились определенные оценки по Грузии, и нынешний этап характеризуется интегрированной работой аналитических учреждений и чиновничьего аппарата, что обусловило более содержательные и конкретные оценки государств Восточной Европы, а также Средиземноморья и других регионов. Данные институты и центры сосредоточены, в основном, в Брюсселе, Лондоне и Париже. Они сейчас более тесно сотрудничают с посольствами различных европейских государств в странах Южного Кавказа и местными экспертами. В целом, отмечается стремление стран Европы и политиков Европейского Союза больше прислушиваться к мнению экспертов.

Политическая и экономическая ситуация в Грузии является серьезной проблемой для европейского сообщества, которое все более пытается взять на себя ответственность за судьбу Южного Кавказа. Европейцы вынуждены более внимательно следить за деятельностью правительства Грузии, в том числе силовых ведомств и экономического блока правительства.

Европейское сообщество пытается проводить политику в отношении Южного Кавказа, направленную на обеспечение контроля над регионом, усиление своего влияния, при выдвижении претензий на конкурентную позицию в части диалога с США и Россией. В отношении Грузии для европейцев представлялся более предсказуемым и управляемым правящий режим Э. Шеварднадзе. Режим М. Саакашвили рассматривается как право-националистический с элементами диктатуры.

Европейские политические структуры не располагают «рецептами» в отношении нынешнего положения в Грузии, не получили достаточно разработанных рекомендаций. Исследовательские и аналитические учреждения продолжают отставать от происходящих событий, не способны верно оценить ситуацию и спрогнозировать ее развитие. Все больший интерес представляют анализы и предложения экспертов данного региона, которые часто выглядят более профессионально подготовленными.

В Грузии сложился ряд хронических проблем, которые вряд ли возможно решить при настоящем уровне государственного управления, экономическом состоянии и ситуации, связанной с безопасностью. К основным проблемам относятся: социально-экономическое положение; несостоятельные вооруженные силы и состояние с безопасностью; этнические проблемы; внутриполитическая стабильность; территориальная целостность.

При этом территориальная целостность подчеркнуто относится европейцами к числу неприоритетных задач, не требующих ускоренного решения. Европейское сообщество не готово и не может сейчас сконцентрироваться на решении проблем территориальной целостности Грузии. Это чревато вовлечением Западного сообщества в целом в ситуацию длительного конфликта и необходимостью использовать вооруженные силы. Ни сейчас, ни в ближайшем будущем европейцы не станут участвовать в урегулировании грузинских проблем с использованием вооруженных сил.

Создаваемые европейские вооруженные силы и намерения НАТО связаны с совершенно иными стратегическими целями и призваны, прежде всего, обеспечить европейскую безопасность, хотя и в различных регионах. Положение в Грузии не представляет собой угрозу ни Европе, ни США, ни их союзникам и партнерам. Ситуация в Абхазии и в Южной Осетии напряженная, но вполне управляема. Для Запада гораздо большее значение имело урегулирование ситуации в Аджарии, что связано с крупными объемами экспорта нефти и проектом «Восток – Запад».

Западу придется согласиться с исключительной ролью России в этих проблемах и признать ее ответственность за судьбу данных бывших грузинских автономий. В Европе хорошо понимают положение Грузии и ее проблемы, в связи с чем признается целесообразным предоставлении грузинскому руководству «права на ошибки и попытки их исправления». Но, конечно же, это отношение не может продолжаться долго.

Грузия должна привести свою политику в соответствие с европейскими принципами. Европейские структуры хорошо информированы о процессах, происходящих в Грузии, имеются хорошие представления об угрозах, которые испытывает эта страна. Европа играет важнейшую роль в обеспечении безопасности Грузии, в сдерживании политики России, но европейцы вправе требовать от Грузии более умеренной политики. На вопрос о правах России на протекторат Абхазии и Южной Осетии, европейские администраторы отвечают: «Возможно, это стало бы наиболее критическим путем к разрешению проблемы и удовлетворило бы абхазов и осетин, но привело бы к дискриминации Грузии, к ее дальнейшему упадку как государства. Лучшим решением было бы то, которое скорее приводит к безопасности, но не при принуждении какой-либо стороны».

Представляет интерес то, что данные администраторы не упоминают принципа сохранения территориальной целостности и международного права, отдавая предпочтение требованиям безопасности. При этом, ощущается противоречие в том, что, характеризуя политику России как «несдержанную», они допускают протекторат России над Абхазией и Южной Осетией (конечно, не формализируя понятие «протекторат»). Представляет также интерес отмеченное значение Аджарии (Батумского района) для Западного сообщества как геополитической точки, связанной с экспортом нефти.

Европейские администраторы сообщали в специальных рапортах, что Европейскому Совету, Европарламенту и Европейской комиссии хорошо известны проблемы грузинской провинции Самцхе-Джавахетия с преимущественно армянским населением. Европейские структуры располагают подробными материалами, характеризующими ситуацию в данной провинции. Вскоре Грузии предстоит отчитываться в Европейских структурах по данной и другим проблемам. Отмечается, что 90% усилий армянского лобби в Европе посвящены проблемам армян в Грузии. Грузия должна выполнить обязательства по решению проблемы турок-месхетинцев, но европейцы готовы согласиться с рядом упущений, предлагаемых грузинским руководством.

В целом можно отметить, что Грузия представляет большую проблему для Европейского сообщества, и европейцы пока ограничиваются сдерживанием всех возможных конфликтных сторон, включая Россию и Армению. Европейские эксперты и политики хорошо понимают, что Грузия не может развиваться как независимое, демократическое государство, претендуя на утраченные бывшие автономии, но нет разработанных рекомендаций по этой проблеме. Европейские эксперты склоны ожидать возрастания тех или иных политических проблем, связанных с Грузией.

[Pandukht]

Промышленная политика

Премьер-министр Тигран Саркисян заявил, что в настоящее время разработана новая промышленная политика, ориентированная на экспорт, причем приоритетами являются пищевая промышленность, приборостроение и информационные технологии.

Неплохо, хотя на этот раз куда-то выпала горнорудная промышленность. Хочется верить, что действительно правительство располагает данной программой, но имеется ряд вопросов. Во-первых, даже если данные отрасли будут рассматриваться как приоритетные, и имеются необходимые инвестиционные ожидания, то этих кластеров явно недостаточно для преодоления нынешних подходов – «развитие экономики без наличия стратегических инвестиций». Этот принцип, осознанно или неосознанно со стороны армянского руководства, имел место на протяжении более 15 лет, но возможности данного подхода ограничены, и они исчерпаны.

Пищевая промышленность и нынешние отрасли горнорудной промышленности не обладают достаточной сырьевой базой, а приборостроение и информационные технологии, так или иначе, представляют собой некие «дочерние» ответвлениям зарубежных фирм, которые вряд ли заинтересованы в развитии экономически и технологически самодостаточных комплексов в Армении.

Видимо определенное развитие этих кластеров будет происходить, но их рамки ограничены, они не в состоянии обеспечить значительное увеличение занятости. В прошлом своем заявлении премьер-министр отметил горнорудную промышленность как одно из приоритетных направлений. Но и тогда, и сейчас он избегает таких комплексов, как алюминиевая промышленность с последующими переделами, а также развитие традиционной для нашей страны электротехнической промышленности, базирующейся на ресурсах меди, алюминия, пластмасс и резино-технических изделий.

Армения так и не приступила к разработке возможностей создания собственной сырьевой базы алюминиевой промышленности, имея в виду огромные запасы алюминиесодержащего сырья, тогда как в глиноземе, то есть сырье для этой отрасли, нуждаются многие государства в огромном регионе Евразии, включая Иран, Россию, Таджикистан, Индию и Китай. Создается впечатление, что развитие этой отрасли кто-то последовательно тормозит длительное время. При этом правительство допустило добычу железной руды китайцами, а алюминий - это что-то запретное.

Другим серьезным вопросом является использование местных ресурсов меди, что могло бы стать определяющим фактором развития электротехнической промышленности (кабели и электродвигатели). В этом случае также создается впечатление, что использование ресурсов меди в Армении для внутреннего сырьевого потребления кто-то блокирует. Таким образом, все еще не понятно, что произошло с химической промышленностью, прежде всего, с производствами азотных удобрений, химического волокна, каучуков и пластмасс, а также некоторых кислот.

В данном случае предлагается не какая-либо новация, а всего лишь развитие давно используемых схем комплексного развития. Но данная старая, традиционная схема может дать толчок развитию и других, сопряженных отраслей. Если премьер-министр говорит о горнорудной промышленности, то, хотя ее возможности невелики, но неиспользованные ресурсы имеются.

Помимо комплексного использования рудного сырья, можно было бы обратить внимание как на перспективные отрасли на развитие разработки и производства новых материалов, тем более что в Армении имелись некоторые исследовательские учреждения.

Все эти вопросы так и не были выведены на арену профессиональной дискуссии, и непонятно, в каких рамках принимаются соответствующие решения, или эти решения вообще не рассматриваются. Стало совершенно понятно, что правительство заметно озадачено и пытается вывести экономику из состояния нынешнего состояния. Но, опять же, видимо, не осмыслены иные предложения и возможности.

Нужно отметить, что за многие годы в Армении настолько свернута творческая и новационная инициатива, что в беседах со специалистами различных отраслей не обнаруживаешь ни предложений, ни инициатив, а только бесконечные жалобы и самооправдания бездеятельности. Быть может, важной задачей правительства является постигнуть мышление и творчество в нашей стране.

[Pandukht]

Ядерное оружие Ирана

Разведывательные службы США, Великобритании, Франции, Германии, России и Израиля на протяжении многих лет пытались распознать определенные признаки того, насколько Иран приблизился к созданию ядерного оружия, время от время предлагая свои версии. Не так давно, под занавес программы администрации Дж. Буша, американские разведслужбы приняли на веру доводы своих коллег из стран-партнеров относительно того, что «ядерного оружия у Ирана нет».

Но, проблема не в том, есть ли у Ирана ядерное оружие, а способен ли Иран создать его и в каком режиме, то есть за какое критическое время. Конечно, Израиль всегда был заинтересован в том, чтобы международное сообщество согласилось с теми доводами, что Иран либо обладает, либо готов в ближайшее время создать ядерное оружие, но интересы Израиля очевидны. Правда, в обсуждении этого вопроса имеет большее значение не однозначный ответ, а глубокое понимание того, какова политическая цена и задача безопасности для Ирана, которая может быть решена только созданием ядерного (или, вернее, атомного оружия).

Иранская цивилизация находится в состоянии критического исторического этапа, когда Иран окружен противниками и недругами и должен гарантировать свою безопасность. Иранская нация не может надеяться на благосклонность соседей и более отдаленных держав, и понимает, что ядерное оружие - это не результат амбициозных взглядов и не стремления лидеров политического режима удержать власть и сохранить нынешнее государственно-политическое устройство страны. Это вопрос национальной безопасности, и ни одна политического группа в Иране никогда не выступит против целей создания ядерного оружия.

Гадать на тему, обладает ли Иран ядерным оружием или нет, просто смешно. Иран давно доказал способность решать сложные технические и научные проблемы, и в сравнении с теми проблемами, которые он уже успешно решил, создание ядерного оружия - не самая сложная задача.

Международное сообщество убедилось в том, что уничтожением некоторых объектов ядерной программы Ирана решить проблему ликвидации данной программы невозможно. Иран обладает многократным дублированием тех или и иных технологий и производств, причем, данные объекты достаточно защищены.

Создание ядерного оружия стало идеей фикс молодых иранских ученых и технологов, и эта задача уже решена. Американцы это очень хорошо понимают и давно располагают разработанными вариантами урегулирование данного вопроса с Ираном, а также использования иранского ядерного фактора для осуществления политики США в регионах.

Нужно отметить, что, несмотря на то, что саудовская бомба уже существует, и даже целых 120 бомб, которые почему-то называются пакистанскими, саудовцы уже запустили свою собственную ядерную программу. Турция упустила много времени, но также разрабатывает свою ядерную программу.

США надеются, что возникновение новой ядерной державы в регионе позволит им решить многие вопросы контроля над Большим Ближним Востоком. Во всяком случае, Иран становится главной сдерживающей силой трех деструктивных государств – Турции, Саудовской Аравии и Пакистана. Чей же союзник Иран в более понятной перспективе?

[Pandukht]

Фиаско США и России в Центральной Азии

С самого начала присутствия США и отступления России в Центральной Азии ощущалась неуверенность и некоторая осторожность обеих держав в данном регионе. Американские эксперты и политические проектанты уже в середине 90-х годов предупреждали, что при данных запаздывающих действиях США регион Центральной Азии может выпасть из их зоны влияния. При этом предлагались многие планы усиления присутствия США в регионе, в том числе, и экономические проекты.

В начале 2000 годов руководители Института Центральной Азии и Кавказа при Университете им. Джона Хопкинса (Вашингтон) Фредерик Старр и Чарлз Фарбенкс выражали серьезные опасения по поводу пассивности США в этом регионе. С приходом в Белый Дом администрации Дж. Буша, в которой правили балом неоконсерваторы, в данном Институте возросли надежды на возможное скорое изменение позиции США, что было, видимо, обусловлено не реальными сигналами из администрации, а идеологическими совпадениями позиции Ч. Фарбенкса с командой неоконсерваторов, прежде всего, с Полом Вульфовицем.

На деле республиканская администрация не предприняла никаких намерений в направлении Центральной Азии до событий «11 сентября» и приступила к созданию военных баз в регионе только в связи с возникновением задач в Афганистане. Вместе с тем, при наличии военного присутствия и заинтересованности США в центрально-азиатских коммуникациях, американское политическое и, тем более, экономическое присутствие в регионе оставалось не очень значительным.

Выяснилось, что имеет место геополитическая «классика» по поводу крайнего неудобства океанических держав оперировать на большом удалении от океанической береговой линии. Что касается экономических интересов, то США практически откровенно заявляли, что таковых в Центральной Азии они не имеют.

Затем возникла «доктрина» Дж. Буша об интеграции Центральной и Южной Азии, а, вернее, о переориентации энергетических и сырьевых ресурсов Центральной Азии на Индию, которая стала стратегическим партнером США перед лицом экспансии Китая в направлении Евразии и в других направлениях. Вместе с тем, и эти планы оказались несостоятельными в данной геополитической и геоэкономической ситуации. США практически уже не опасаются усиления российского влияния и, возможно, были бы, в некоторой мере, удовлетворены возможным наращиванием российской экспансии, так как в качестве «генерального» противника воспринимают только Китай.

Россия так и не обозначила свои приоритеты ни в энергетической, ни в сырьевой сферах, и расписалась под капитуляцией, причем не перед США, а перед тем же Китаем, уступив ему Центральную Азию, быть может, воспринимая это несколько более терпимым вариантом в сравнении с усилением присутствия США.

Общение с американскими и российскими экспертами позволяет придти к выводу о том, что и для США, и для России Центральная Азия оказалась не по плечу. США и Россия оказались занятыми иными, более жизненно важными для них проблемами, требующими огромных затрат. Мировой экономический кризис еще в большей степени отбил у них охоту внедряться в этот регион. По большому счету, России и США не нужны ресурсы Центральной Азии, а использовать их в геополитических интересах при наличии различных контринтересов представляется более чем сложной задачей даже для крупных держав, претендующих на особую роль в Евразии. Ресурсы региона более всего нужны Китаю, и этот фактор решил многое в нынешней расстановке сил и интересов.

На сайте ведущего «мозгового центра» США "Council On Foreign Relations" опубликована многозначительная статья ведущего специалиста этого центра Эвана Фейгенбаума (Evan Feigenbaum), в которой приводится сообщение и изложение серьезного аналитического материала, подготовленного неправительственным аналитическим центром Project 2049 Institute по проблемам Центральной Азии. Эван Фейгенбаум разъясняет, что данная разработка выполнена, во многом, при его участии под руководством первого заместителя Государственного секретаря США в период первого срока президентства Дж. Буша, Ричарда Армитаджа, а также многих бывших дипломатов и военных специалистов. В данной работе излагаются приемы и подходы политики США в Центральной Азии. Ознакомление с текстом этой разработки, во всяком случае, с опубликованным текстом позволяет не только убедиться в совершенной недееспособности США проводить действенную политику в этом регионе, но и неспособность скрыть свою недееспособность.

Как бы ни были разнообразны рекомендации, содержащиеся в этом материале, все сводится к довольно банальной и совершенно не операционной по своему назначению идее, то есть, США должны больше заниматься не отношениями с Россией, Китаем, Ираном, Турцией и Европейским Союзом по поводу Центральной Азии, а самими государствами региона. Помимо этой мысли, проходит и другая – об усилении политики США в отношении Центральной Азии. То есть, необходимо развивать сотрудничество с заинтересованными внешними партнерами – Германией, Великобританией, Европейским Союзом, Японией и Южной Кореей. (Россия как бы выпадает из числа данных партнеров, но делается намек, что и ей найдется место в глобальном противостоянии с Китаем). http://blogs.cfr.org/asia/2011/02/22/seven...al-asia-policy/

В сущности, ничего нового в данной разработке, видимо, нет, но, несомненно, американские интеллектуалы пытаются привлечь внимание администрации к данной региональной проблеме, которая со временем может стать очень болезненной для ощущений США в Евразии. В действительности вряд ли какая-либо серьезная группа экспертов предвидит более благоприятные ожидания в плане усиления присутствия США в Центральной Азии. Представляет интерес то, что в настоящее время США оказывают довольно сильное влияние на процессы и принятие решений в регионе и являются лидером в части военного присутствия. Но если такое положение было бы удовлетворительным для других государств, например, России и Китая, то для США нынешний уровень воздействия недопустим.

Общение с экспертами китайского происхождения, работающими в странах Запада, позволяет понять некоторые обстоятельства, связанные с видением США данного региона на протяжении последнего двадцатилетия. Вполне допустимо предполагать, что США надеялись, что сумеют заинтересовать государства региона в развитии энергетических коммуникаций Западного направления, и надеялись на неготовность данных государств столь ускоренными темпами развивать прокитайское геоэкономическое направление. Имеются и другие предположения. Может быть США ожидали развертывания других сценариев, когда в регионе получили бы развитие межгосударственные и этнополитические конфликты.

Но этого не произошло, и весьма далекие от этнополитических амбиций местные элиты предпочли многие несогласованные действия более критическим выражениям интересов и устремлениям. Данные государства не способны вести длительную и жесткую конфронтационную политику в отношении друг друга, и они поспешили получить существенные доходы вопреки каким-либо внешним рекомендациям. Следует также отметить, что, вопреки представлениям США о сотрудничестве с партнерами, именно присутствие в регионе экономических интересов высокоразвитых государств Европы и Дальнего Востока, а также некоторых арабских стран позволило элитам этих стран сделать выбор в предлагаемых планах по развитию. Турция и Иран хотя заметным образом присутствуют в регионе, все же не сумели создать более-менее эффективную систему сочетания экономических и политических интересов.

В настоящее время создается впечатление, что в Центральной Азии складывается некая модель геоэкономического развития, которая предполагает: доминирующую роль Китая, причем во всех ведущих отраслях - в энергетике, коммуникациях, в разработках минерального сырья и в водохозяйственном пользовании, в аграрном секторе; заметную роль Германии, Японии, Южной Кореи, Индии, возможно, России, но их присутствие будет распространено вовсе не универсальным образом, а будет иметь значение в отдельных отраслях и сферах; экономическая роль США будет сведена к минимуму при попытках вмешательства США в геоэкономические процессы и в принятие решений, что будет с надеждой и весьма охотно восприниматься государствами региона.

Правящие элиты, как и в настоящее время, более всех иных угроз будут воспринимать как приоритетную задачу экспансию Китая и попытаются уйти от влияния этой державы, используя развитие отношений с ней, прежде всего, в нефтегазовой и сырьевой сферах, чтобы продемонстрировать западному сообществу свои преимущества. Вместе с тем, вряд ли участие Запада и Дальнего Востока будет столь определяющим, чтобы в значительной мере позволить государствам региона противостоять экспансии Китая.

Услуги и инициативы Китая очень эффективны, выгодны, понимаемы и достигают своих целей в гораздо более сжатые сроки. Все это можно назвать новым экономическим стилем. Пока Китай проводит весьма корректную политику и, несомненно, будет проводить эту политику и в будущем. Кроме того, Китай совершенно не выдвигает каких-либо требований в сфере демократии и прав человека, как это имеет место в поведении государств Запада, что в известной мере раздражает местные элиты.

Главным геополитическим противоречием в Центральной Азии является плохое сочетание китайской экономической экспансии и американского военного присутствия. Не вызывает сомнений, что афганская военная кампания давно трансформировалась в совершенно иные задачи и предполагает создание условий для формирования глобального сдерживания Китая. Но пока получается нечто иное, а именно: США обеспечивают безопасность и стабильность в Центральной Азии как важный фактор сдерживания успешного проникновения и работы в этом регионе Китая.

По имеющимся оценкам Центральная Азия со временем может занять важнейшее место в обеспечении Китая минеральными и иными ресурсами, чья доля может достигнуть 20–25% от внешних привлеченных ресурсов. По существу Центральная Азия становится одной из важнейших зон жизнеобеспечения Китая и, несомненно, в китайских государственных документах Центральная Азия рассматривается как зона национальных интересов. Американские законодатели и истеблишмент не могут бесконечно оставлять эту проблему за кулисами публичной и профессиональной дискуссии, и любая администрация США должна будет заново осмыслить проблемы своей политики в этом регионе. Пока что нет никаких признаков того, что в США имеются какие-либо достаточно разработанные рекомендации по этому поводу.

После того, как термин «Средняя Азия» как-то незаметно был отвергнут в современном политическом понятийном языке и возник иной термин – «Центральная Азия», в этот геоформат пытались вместить не только собственно Центральную Азию, но и Кавказ. Видимо имелись намерения «обобщить» и подвести под один знаменатель закономерности развития обоих регионов. Затем выяснилось, что это бессмысленно, и два региона чрезвычайно различны по многим сущностным признакам. Оба региона в международной политике рассматриваются в большом отрыве друг от друга, и Южный Кавказ причисляют к Европе как маргинальную зону, тогда как Центральная Азия измеряется другими цивилизационными и геополитическими параметрами. Но в данное понятие был включен Афганистан, и регион в политическом смысле стал гораздо больше и приобрел новые характеристики.

Вместе с тем, политическая и геополитическая судьба Южного Кавказа во многом продолжает оставаться в высокой зависимости от Центральной Азии. Совершенно очевидно, что международная значимость Южного Кавказа, прежде всего, в геостратегическом смысле, вполне коррелированна от процессов и событий в Центральной Азии, имея в виду и Афганистан. Параллельно происходили различные процессы, влияющие на данную ситуацию. Во-первых, снизилось значение нефтегазового комплекса собственно самого Южного Кавказа, произошла деполитизация энерго-коммуникационной системы. Во-вторых, вследствие согласия России на транзит военных грузов и войск в направлении Афганистана, заметно снизилось значение региона как военно-транзитного.

В настоящее время после длительных обсуждений Туркмения принялась за сооружение транскаспийского газопровода, пролегающего через Каспийское море, Азербайджан и Грузию в Турцию как важного потока газа для проекта NABUCCO, что происходит при активном участии США и Европейского Союза. Это, в какой-то мере, повысит роль Южного Кавказа, но не приведет к радикальному изменению региона. Кроме того, резервы природного газа в Туркменистане и Узбекистане столь велики, что Китай не может ограничиться нынешними потоками газа из Центральной Азии и будет наращивать импорт. Туркменистан и отчасти Узбекистан добились весьма выгодного положения, когда сумели получить альтернативное решение стратегического характера в части экспорта газа.

Кроме того, нужно отметить, что газовый поток NABUCCO при всей его значимости не является столь уж масштабным, и альтернативные газопроводы, предлагающиеся Россией, вдвое более мощные и ресурсообеспеченные.

Одновременно США по-прежнему пытаются привязать Центральную Азию к Индии, а теперь и к Афганистану в сфере энергетики, что пока ограничивается поставками электроэнергии. Туркменистан, где у власти находятся достаточно образованные и талантливые руководители, в реальном формате проводит многовекторную политику, и это все еще не противоречит интересам Китая, для которого еще открываются новые перспективы в экономическом освоении региона. Эти энерго-коммуникационные проекты все еще не говорят о какой-то решающей победе американцев, но, так или иначе, уже невозможно говорить и о полном стратегическом проигрыше США.

Ранее, допустим, в 90-е или в 2000-е годы многовекторность означала не что иное, как преимущественную ориентацию на США средних и малых государств Восточной Европы, Евразии и многих других государств, которые отдают должное другим «центрам силы» и ведущим державам. Какой станет ситуация в обозримом будущем, предсказать и трудно и не имеет смысла, так как мировые тенденции очевидны. Императивом внешней политики государств Центральной Азии останется существование глобальной китайской угрозы и не менее серьезной угрозы со стороны Пакистана и Афганистана. При этом имеются и внутренние угрозы.

Таким образом, безопасность региона могут обеспечить только США и Россия. Обе державы характеризуются и сильными, и весьма уязвимыми позициями в Центральной Азии. США с большими затратами и при больших проблемах занимаются проблемами Афганистана и Центральной Азии в целом. Россия все еще не в состоянии сформировать ОДКБ при всей заинтересованности стран-участниц.

Многое в политике США и России может определиться, если они сумеют договориться по некоторым вопросам региональной политики, но пока обе державы пытаются добиться преимущественных позиций независимо друг от друга. Скорее всего, эта региональная игра будет продолжаться при тенденциях сближения США и России перед китайской и пакистано-исламской угрозами. Вполне возможно, что при определенных уступках со стороны США и России, Иран мог бы присоединиться к некоторым договоренностям по Центральной Азии.

В любом случае государствам Южного Кавказа следует рассматривать свои перспективы при высокой роли событий в Центральной Азии, так как китайская и пакистано-исламская проблемы для США и России будут возрастать.