Статьи Игоря Мурадяна

[Pandukht]

Против трубы Бургас – Александропулус

«Западный политический центр» (Western Policy Center) является своеобразной греческой лоббистской организацией в Вашингтоне, созданной и функционирующей с определенной целью – урегулирования греко-турецких отношений, как в целом, так и отдельных вопросов. Помимо этой задачи Центр выполняет регулярные анализы и разрабатывает рекомендации по различным политическим проблемам Балкан и Восточного Средиземноморья, включая энергетические проблемы и, отчасти, проблемы Кавказа. Центр привлекает для выполнения задач специалистов из различных сфер, в том числе, оборонной и разведывательной.

Понимая цели и задачи Центра, привязанного на внешнюю политику США, сотрудники данного учреждения греческого происхождения отстаивают, прежде всего, интересы своей исторической родины и весьма настороженно относятся к различным инициативам, которые носят поверхностный характер и ориентированы на развитие американо-турецких отношений. Центр финансируется состоятельными гражданами США греческого происхождения.

В «Западном политическом центре» состоялось обсуждение проблемы нефтепровода Бургас – Александропулос, и другие энергетические проекты. Основными докладчиками выступали сотрудники Центра им. В. Вильсона. Не являясь специалистами по энергетическим проблемам, данные эксперты хорошо знакомы с греко-турецкими отношениями и сопряженными проблемами, являются экспертами и консультируют учреждения администрации США.

Нет сомнений, что данное обсуждение было организованно в рамках усилий администрации США по предотвращению реализации проекта нефтепровода Бургас – Александропулос. Данные усилия предпринимаются США по всем возможным направлениям, и США пытаются привлечь к этой работе НАТО, так как попытки заинтересовать в этом отдельные государства Западной Европы завершаются неудачей.

В основном докладе прослеживались попытки представить данный проект нефтепровода как антизападный, антиатлантистский и являющийся результатом отклонения Греции и Болгарии от политики и интересов Западного сообщества. Смысл участия «Западного политического центра» в обсуждении данного проекта состоит в том, что проект приводит к существенному ущербу в греко-турецких отношениях, урегулирование которых потребовало многих усилий США, Европейского Союза и НАТО. Вместе с тем, создавалось впечатление, что докладчик отстаивает некую иную точку зрения, которая не допускала категорических оценок по данному проекту. Например, отмечалось, что Турция не может рассматриваться как «жертва» или пострадавшая сторона, так как она сама всячески ставила под сомнение возможность наращивания транспортировки нефти через Черноморские проливы. Отмечалось, что Турция усиливает сотрудничество с Россией и возлагает большие надежды на создание инфраструктуры по транспортировке российской нефти и газа.

Кроме того, было обращено внимание на один из основных принципов энергетической политики США и Европы относительно диверсификации энергетических коммуникаций. Докладчик попытался рассмотреть данный проект как элемент в общей системе диверсификации энергетических коммуникаций в Европе, но, тем не менее, основной доклад произвел довольно противоречивое впечатление: отмечено, что, понимая желание Болгарии и Греции играть определенную роль в транзите нефти, нельзя согласиться с тем, что это направление может быть определенно как диверсификация транспортировки энергоресурсов.

По этому нефтепроводу будет, главным образом, транспортироваться не российская, а казахстанская нефть, в то время как эти ресурсы следовало бы направить на обеспечение нефтью нефтепровода Баку – Тбилиси – Джейхан. Представителем института им. Хадсона было заявлено, что нефтепровод Бургас – Алексанропулос при наличии других направлений не может рассматриваться как рентабельный. По ее мнению данный проект нарушает планы сооружения нефтепровода Констанца – Триест, Бургас – Дуресс и заполнение нефтепровода Одесса – Броды.

Представитель посольства Греции отметил, что проектная мощность данного нефтепровода невелика и не может нанести ущерб глобальным планам транспортировки нефти в Восточной Европе.

Эксперт энергетической программы Центра стратегических и международных исследований (CSIS) заметил, что аргументы в части не очень высокой рентабельности данного проекта и расстройства планов обеспечения нефтью Восточной Европы недостаточно состоятельны. Декларация принципов диверсификации давно состоялась, и эти принципы не могут не рассматриваться при предложениях различных проектов.

Ведущий специалист США в сфере энергетики отметил, что безопасность данного маршрута обусловлена членством Болгарии и Греции в НАТО и партнерскими отношениями этих двух балканских стран с Турцией.

Эксперт, представляющий одну из турецких исследовательских организаций в Вашингтоне, заявил, что данный и другие проекты стали результатом отсутствия координации и взаимопонимания между США и Турцией в направлении Каспия и Центральной Азии, при этом назвав позицию Турции дружественной по отношению к любому направлению транспорта энергоресурсов в регионе. В целом, эксперты предпочли оценить проект Бургас – Александропулос с точки зрения конкретных целей и ситуации, которые отвечают стремлению России создать некие альтернативные маршруты, что приводит к определенной напряженности в глобальной энергетической политике. При этом представитель «Западного политического центра» не стал драматизировать ситуацию и выразил надежду, что в перспективе все маршруты станут менее политизированными.

Таким образом, просматривается политика США, направленная на блокирование попыток формирования альтернативных маршрутов транспортировки нефти и газа Каспийского бассейна. Вместе с тем, данная политика может привести к совершенно иному результату, и главным потребителем каспийской нефти станет Китай, тогда как США ставят сверхзадачу геоэкономического и геополитического блокирования Китая.

[Pandukht]

Порт базирования ВМС США в Грузии

Военно-морское командование США имеет задачу создания логистики для ВМС страны на черноморском побережье Грузии. Данная задача была поставлена еще в 2005 году, но несколько раз проведение конкретных работ по исследованию данной проблемы либо откладывалось, либо сталкивалось с серьезными техническими проблемами.

В марте 2011 года Грузию вновь посетили представители Европейского командования и ВМС США, изучающие возможности создания порта-базы для обслуживания военных кораблей патрульного характера. Предполагается, что наряду с базированием кораблей данного класса, данный порт будут посещать транспортные корабли и корабли среднего класса.

Грузинское политическое руководство предлагало для использования в данных целях порты Батуми и Поти, ссылаясь на то, что военные корабли США и Великобритании ранее посещали данные порты. Однако технические характеристики, расположение и функции данных портов, через которые транспортируются нефть, нефтепродукты и прочие взрывоопасные материалы, а также необходимость дополнительных объемных работ, никак не соответствуют требованиям военно-морского базирования. Кроме того, использование данных портов в оборонных целях приведет к более значительным затратам, чем создание нового порта.

Вместе с тем, при наличии специального порта базирования, данные порты могут использоваться эпизодически. Один из вариантов, предложенный грузинами, предполагает сооружение данного порта практически вблизи от границы с Абхазией, что было отвергнуто американцами. По имеющимся сведениям грузинской стороной была подготовлена техническая документация о сооружении военно-морской базы в акватории порта Поти, что предполагает проведение больших землеройных работ, что позволит принимать одновременно крупные морские торговые суда.

Часть затрат, предполагаемых в соответствии с данным планом, составляет 11,2 млн. долл. Имеется мнение, что это сумма весьма незначительна для решения этой задачи. На этот раз во время пребывания в Грузии американские военные не отвергли данные предложения по Поти.

Имеется информация о том, что в рамках переговоров выясняется то, что американцы не намереваются удовлетворить надежды Грузии на получение значительных платежей за аренду портового пространства. Американцы заявляют, что, во-первых, в концепции развития передового базирования ВС США предполагается максимальное снижение затрат, во-вторых, не может быть речи об аренде, так как имеются в виду не арендные отношения, а совместное использование портов, а платежи будут осуществляться в соответствии с текущим использованием сервиса.

Пока не удается уточнить, станет ли данный план сотрудничества частью планов интеграции Грузии в НАТО, или США заинтересованы в утверждении практики «прямого» сотрудничества в этой сфере. Скорее всего все же имеются в виду задачи, которые стоят перед НАТО в Черном море.

По имеющимся сведениям США и Великобритания намерены выступить в ближайшее время с инициативой об осуществлении совместно с ВМС Грузии патрулирования в Черноморском бассейне с целью обеспечения общей безопасности судоходства и создания «фильтра» транспортировки наркотиков и других запрещенных грузов. Не исключается, что данное патрулирование будет осуществляться в акватории черноморского побережья Абхазии.

Следует отметить, что ряд турецких портов обладает возможностями приема и обслуживания кораблей такого класса, в том числе, порты восточной части черноморского побережья Турции. Но, видимо, одной из целей США является демонстрации Турции существование альтернативы для базирования кораблей ВМС США и Великобритании. Каждое посещение данной группы офицеров США Грузии с этой целью вызывает беспокойство Турции, в связи с чем посольство Турции в Грузии напоминает грузинскому правительству о том, что имеются сомнения относительно правомерности превращения порта в Батуми в военно-морскую базу.

Грузинское руководство неоднократно разъясняло Турции, что таких намерений нет, и имеет место только обсуждение рационального использования портов Черного моря в целях безопасности. Кроме того, представители Турции заявляют, что схема патрулирования, которую предлагают США и Великобритания, никак не соответствует ее интересам, и она настаивает на своем участии в осуществлении данных планов. Возможно Грузия будет включена в развернувшуюся борьбу за контроль над бассейном Черного моря, в которой Турция пока не заняла понятного ей места и ощущает себя ущемленной.

[Pandukht]

Северный Кавказ и министерство диаспоры

Кавказский регион является приоритетным во внешних сношениях Армении, включая проблемы безопасности, и кавказское направление рассматривается как важное в рамках исследовательской программы. В Грузии, Абхазии, Южной Осетии, в Краснодарском и Ставропольском краях, в Ростовской области и в республиках Северного Кавказа по приблизительным сведениям проживает не менее 1345 тысяч армян, испытывающих значительные политические и социально-экономические проблемы. Вместе с тем, человеческий потенциал этого населения слабо используется в интересах Армении. До сих пор не решены вопросы среднего образования, недостаточны контакты с общественными организациями этого региона, а также не решены вопросы дислокации консульств в этом регионе.

Целью исследований является изучение условий безопасности, которые сложились или возникают в Кавказском регионе, включая демографические, этнополитические, этнокультурные, коммуникационные и геоэкономические проблемы. Предполагается сформировать предметный массив информации, включающий необходимые блоки, при проведении полевых исследований, сбора и обработки частной и системной информации, что в результате должно позволить осуществить систематизацию сведений.

В условиях, когда в России и Грузии происходят различные политические процессы, представляют интерес исследования политических, социальных и культурных условий жизни армянского населения, включая систематизацию информации о демократических и социально-культурных условиях, общественных и политических организациях, отдельных общественно-активных индивидуумах, тенденциях в общественно-политической жизни, условиях функционирования образовательной системы, связях с различными организациями и официальными инстанциями данных и других государств. В результате может быть составлена этносоциальная карта армянского населения Грузии и Северного Кавказа в административно-территориальном и в функциональном разрезах. Необходимо выяснить имеющиеся проблемы, связанные с политикой местных и центральных властей, отмечая особенности позиций отдельных политиков и администраторов, связи с отношениями местных властей с общественными организациями, местными группировками различного характера, тенденции и характер отношений армянского населения с другими этническими и региональными группами.

Наиболее актуальное значение имеют институциональные вопросы, связанные с функционированием системы просвещения и подготовки кадров для обслуживания армянских образовательных учреждений, что зависит от деятельности соответствующих ведомств Армении и, отчасти, отдельных общественных организаций. Формирование программы деятельности в этом направлении должно осуществляться последовательно по мере подготовки предложений. Представляется важным проводить данную работу с ориентацией на подготовку условий для повышения административно-социальной статусности армянского населения, использования его потенциала в интересах Армении.

Помимо накопления информационной базы и систематизации информации необходимо изучение текущих проблем, отдельных событий и процессов политического и социального характера, составление аналитических рапортов. В отдельных случаях может возникнуть целесообразность представления результатов исследований в публичном режиме с целью формирования общественного мнения.

Совершенно понятно, что министерство диаспоры в Армении должно иметь весьма специфичное значение, но очевидно и то, что нынешнее состояние данного министерства не позволяет даже отчасти выполнять необходимые функции. В особенности это стало очевидным в части работы Армении с Северным Кавказом. Сейчас, когда происходят самые невероятные и во многом неожиданные события в Армении в отношении чистки кадров, попыток расчистить администрацию по всей вертикали и горизонтали, было бы к месту пересмотреть функции и задачи министерства диаспоры и, конечно, произвести в нем кадровые перестановки.

То, что имеет место сейчас, это просто насмешка над нашей диаспорой и вообще государственной политикой. Во главе министерства диаспоры должен стоять профессиональный, опытный дипломат. В армянской диаспоре отдельные мыслящие люди с большой надеждой рассматривают перестановки, ротации и чистки, которые происходят в Армении и ожидают переорганизации министерства диаспоры.

[Pandukht]

Азербайджан по оценкам европейцев

По оценкам европейского аналитического сообщества в Азербайджане нарастает политическая и социальная нестабильность. Власть, которая не может быть вполне признана легитимной, все более слабеет. Лишь отсутствие организованной и популярной оппозиции позволяет властям удерживать ситуацию. Вместе с тем, ситуация в Азербайджане выглядит настолько хрупкой, что настаивание на радикальном изменении сложившихся условий может привести к хаосу и неуправляемости.

Принимая во внимание значение крупных нефтяных предприятий, в которых участвуют компании Запада, данная перспектива не может быть принята как разумная. Запад более беспокоит не внутриполитическая ситуация в Азербайджане, а усиление его сближения с Россией. Европейские администраторы считают, что деструктивность российской политики заключается в «попытке внедрения новых несбалансированных решений в хорошо сформированные отношения» по поводу политических и экономических отношений.

Россия в свое время отказалась от участия в нефтяных проектах, испытывая неуемные амбиции. Теперь она пытается играть самостоятельную игру, предъявляя претензии в части своих интересов. Проблема не только в стремлении России поставить под зависимость Азербайджан, но и в экспансии по всему постсоветскому пространству. С помощью Азербайджана происходит попытка свести к минимуму геополитическую роль Грузии и попытки Армении создать более тесные отношения с Западом.

Азербайджанское руководство пытается копировать внешнеполитическую модель Армении и проводить более разностороннюю политику. Но при этом не учитываются пропагандистские возможности Армении, симпатии, которые испытывают к ней на Западе, а также ее тесные отношения с Россией. Азербайджан не располагает столь значительными лоббинговыми возможностями («Будем называть вещи своими именами – Армения христианская страна»).

Несмотря на значительные усилия Азербайджана по усилению выдвижения своих интересов на Западе, он не сумел добиться ожидаемого перелома в усилении своих позиций. Нефтяные компании не хотели бы чрезмерно вмешиваться в дела по проталкиванию интересов Азербайджана, так как имеющийся опыт «Бритиш Петролеум» в этом направлении оказался нерезультативным.

Запад привык, что Армения имеет традиционно тесные, в том числе, военные отношения с Россией и пытается использовать возможности Запада для обеспечения безопасности и экономического развития. Но положение Азербайджана совсем иное. Азербайджан пытается не только сблизиться с Россией, но и объективно отдаляется от Запада. Это другая ситуация, более ущербная для Запада. Поэтому реакция Запада, в данном случае, ожидается более жесткая.

Сложились общепризнанные оценки в отношении уровня развития демократии в Азербайджане. По данным характеристикам Азербайджан приближается к уровню Узбекистана, что становится нетерпимым. Наряду с этим Азербайджан утратил многие политические ресурсы в отношении проблемы Нагорного Карабаха.

Экспертами стран Южного Кавказа и России преувеличивается роль и значение усиления американского военного присутствия в Азербайджане. Пока американцев интересует прежде всего возможность осуществления беспрепятственного и надежного транзита в военных целях. Это мало связано с проблемами обеспечения безопасности энергетических коммуникаций. Между США и Великобританией имеется договоренность о режиме и формах решения данной задачи, в чем весьма заинтересована Великобритания, которая пытается дистанцировать решение проблем общей безопасности региона от задач защиты нефтепроводов. Данные мероприятия не нанесут ущерба безопасности Армении непосредственным образом, но нужно понимать, что тесное сотрудничество США с Азербайджаном в военной сфере, так или иначе, сыграет определенную роль в повышении обороноспособности Азербайджана.

Европейские эксперты в последние месяцы хорошо проработали обстоятельства, связанные с урегулированием карабахской темы, и близки к окончательному выводу, что карабахская проблема не имеет политического решения в нынешнем формате процесса урегулирования. Европейцы считают, что сейчас выдвигается проблема предотвращения войны, а не задача урегулирования. Большинство экспертов на сегодняшний день сходятся к мысли о разработке предложений по сохранению статуса-кво. Считается, что США и Великобритания солидарны с Францией в повышении ее роли в части оперирования карабахской темой, но это не означает, что англо-саксонские державы могли бы в большей мере, чем теперь, «сбросить» уровень своего участие в этой теме.

[Pandukht]

Европейские эксперты об Армении

Армения представляет интерес как страна, находящаяся в сложных политических и экономических условиях, но сумевшая достичь значительных успехов в государственном и военном строительстве и в экономическом развитии. Армению стали называть «кавказским драконом», но нужно понимать, что армянам присуще преувеличивать свои успехи.

В действительности экономическое и социальное положение остается сложным. Наряду с этим, успехи в военной сфере также сомнительны. Военное сотрудничество с Россией не привело к созданию современных вооруженных сил, имеется много проблем, которые не решены именно в связи с односторонним сотрудничеством с Россией. Вооруженные силы Армении выглядят архаичными, не отвечают требованиям современной обороны. Армения слишком высоко подняла планку оборонного развития, что не соответствует ее экономическому развитию и людским ресурсам.

По мнению военных экспертов, задача, которую должны решить вооруженные силы Армении, требует численности личного состава не менее в 100 тысяч, гораздо более многочисленных военно-воздушных и бронетанковых сил. Армения, находясь в условиях острой конфронтации, не способна выдержать гонку вооружений в регионе. Для выполнения данных задач Армении необходимо увеличить военные затраты вдвое. Даже при условии помощи диаспоры это невозможно. Политика Армении должна предполагать исключение гонки вооружений и вхождение в иной режим отношений в регионе.

Вместе с тем, Армения рассматривается в Европе и в США как единственный серьезный военный партнер в Южном Кавказе, от которой может зависеть стабильность и безопасность. Партнерские отношения НАТО с Арменией приведут к решению многих не только внутрирегиональных, но и некоторых стратегических задач. Соседи Армении в Южном Кавказе менее организованы и динамичны в оборонной сфере. При наличии достаточных вооружений, Армения может очень легко сделать шансы Азербайджана на военный успех минимальным. В НАТО с интересом рассматривают Армению как страну, способную обеспечить баланс сил в регионе, а также партнера в проведении специальных операций в различных регионах. С Арменией связывают в НАТО выстраивание некоторых отношений по поводу интеграции всего Южного Кавказа.

Армения с одной стороны несравненно стабильнее, чем Грузия, и гораздо более демократичнее, чем Азербайджан. Это положение дает возможность руководителям Армении представлять свою страну в более выгодном свете. Но нынешнее положение в Армении в сфере демократии, не может быть признано нормальным. Политический режим в Армении рассматривается как авторитарный, с сильными позициями олигархии и кланов. Только наличие многочисленной интеллигенции и широких слоев политического класса способствует удержанию страны на некотором уровне демократии. Но, несомненно, Армения имеет хорошие перспективы в развитии гражданского общества и демократических институтов.

Карабахская проблема достаточно понятна для европейцев. Сложилось понимание того, что решение данной проблемы невозможно при соблюдении территориальной целостности Азербайджана, но отсутствует понимание, каким образом принудить Азербайджан признать новую реальность. Европейское сообщество и США давно пришли к решению о признании суверенитета Албанского Косово и Северного Кипра. К этому менее всего преград. Скорее всего, армянское государственное образование в Нагорном Карабахе соответствует данной модели решения. Однако, вряд ли Европейское сообщество готово принять данное решение и ожидает инициатив США. Данное решение «не лежит на столе», но предполагается таковым.

Политика Франции в отношении Южного Кавказа может стать непосредственным отражением политики и позиции Европейского Союза, но Франция не питает иллюзий в части форсированного развития отношений с Грузией и Азербайджаном, и Армения рассматривается как важный фактор сдерживания Турции, что соответствует и тем приоритетам, которые составляют региональную политику США, а также и интересам России по вопросам безопасности в Черноморско-Кавказском регионе.

Совершенно очевидно, что, чем более будут углубляться отношения Европейского Союза со странами Южного Кавказа, тем более будет возрастать роль Армении как партнера неких непубличных политических целей.

[Pandukht]

НАТО и Южный Кавказ

По проблемам интеграции стран Южного Кавказа в НАТО европейские чиновники высказывают следующее мнение. Такая программа, как «Партнерство во имя мира», сама по себе могла бы стать весьма эффективной, но политическая ситуация в регионе не позволяет воспользоваться преимуществами данной программы в полной мере. Имеются неофициальные, но квалифицированные оценки, что реализация данной программы в Южном Кавказе происходит во многом формально. Более серьезно к данной программе подходит Армения, но одна страна «не делает погоду в регионе». В кругах НАТО назревает идея о необходимости применения новой программы данного назначения. Видимо, предполагается более углубленное сотрудничество и совместное решение конкретных задач.

По мнению администраторов, в отличие от Хавьера Соланы, который имел привычку вводить в заблуждение общественность и СМИ, предыдущий и нынешний генсеки НАТО - серьезные люди, и следует воспринимать их заявления как весьма адекватные. НАТО не может питать иллюзиями своих партнеров и занимает правдивую, позитивную позицию.

Можно выделить ряд основных моментов в стратегии НАТО в Южном Кавказе:

предпочтение в обеспечении безопасности в Южном Кавказе опираться на местные силы, то есть на вооруженные силы государств региона, предоставление им всевозможной военной и экономической помощи, связанной с укреплением безопасности, приближение их вооруженных сил к стандартам НАТО;

отсутствие принципиального решения об уровне интеграции государств Южного Кавказа в НАТО, предполагается отодвинуть возможные сроки вступления их в НАТО на более дальний срок;

невозможно придавать серьезное значение заявлениям региональных политиков и западных экспертов в части скорейшего вступления данных государств в НАТО, невозможно использовать данную задачу в спекулятивных целях и решая ближние политические проблемы;

не может быть речи о дислокации в Южном Кавказе воинских контингентов стран НАТО, а создание договорно-регламентированных военных баз, различных объектов в странах Южного Кавказа будут рассматриваться как средства транзита и технического обеспечения для войск НАТО, при этом, предусматривается довольно серьезная техническая помощь и участие;

серьезными проблемами интеграции государств Южного Кавказа в НАТО являются: невозможность существенного сокращения вооруженных сил в Армении и Азербайджане и быстрое их приведение к нормативам и требованиям НАТО, их реформирование с учетом совершенно иной региональной политической ситуации; отсутствие надежд на урегулирование территориальных проблем; низкий уровень экономического и демократического развития; наличие острой конфронтации в регионе.

На вопрос, насколько возможна интеграция государств Южного Кавказа в НАТО с различной «скоростью», было заявлено следующее.

Было бы идеально выдержать сопоставимую «скорость» интеграции государств Южного Кавказа в НАТО. Но в НАТО поняли, что это невозможно. Парадоксом является то, что Грузия – наиболее ревностно стремящаяся вступить в НАТО - совершенно не готова к этому. Армения – наиболее подготовленное государство, хотя и имеет намерение работать с НАТО по индивидуальному плану, но пока дает понять, что не имеет в планах вступление в альянс. Поэтому в бюрократическом аппарате НАТО сложились три мнения относительно государств Южного Кавказа.

Наиболее консервативно настроенные чиновники требуют, чтобы все три государства выдержали нормы, необходимые для вступления в установленном порядке, что практически невозможно, так как в этом случае Грузия и Азербайджан смогут вступить в НАТО не ранее, чем через 7–8 лет, если это вообще состоится. При этом, придется первой принимать Армению.

Имеются круги, которые предполагают наиболее либеральный режим вступления, имея в виду совместное вступление всех трех государств, без решения вопросов, связанных с развитием экономики, демократии и конфликтов, но при полном согласии исключения военных способов решения вопросов внутри региона. Это устроит всех, кроме генералов, которые требуют соблюдения норм и уровня подготовки вооруженных сил.

Имеется мнение более молодых чиновников НАТО, что принятие государств Южного Кавказа и других государств в НАТО должно соответствовать, прежде всего, насущным оборонным задачам. То есть, если Грузия необходима для решения проблем безопасности энергокоммуникаций, то ее необходимо принять в первую очередь. При этом, важно не участие самой Грузии и вообще состава, а расширение зоны ответственности НАТО.

Европейское сообщество не располагает хорошо разработанной политикой по Южному Кавказу и пытается выработать данную политику в связи с предоставлением государствам Южного Кавказа статуса «ближайших соседей», а теперь – применением проекта «Восточное партнерство». Вместе с тем, создается впечатление, что разработка данной политики происходит очень осторожно, без желания принять на себя определенные обязательства, особенно по проблемам урегулирования конфликтов.

[Pandukht]

Вторая Карабахская война

На первом этапе карабахского движения, в течение периода осени 1985 – весны 1987 годов, была проведена интересная работа по выяснения возможных мнений и оценок деятелей российской культуры, литературы, гуманитарной науки по поводу карабахской инициативы. В результате был собран уникальный и нередко текстуальный материал, дающий представление о мнении российского общества. Это были академики Дмитрий Лихачев, Евгений Примаков, Георгий Арбатов, Александр Яковлев, писатели Сергей Залыгин, Валентин Распутин, Василий Белов, Виктор Астафьев, Михаил Дудин, Даниил Гранин, Михаил Шатров и еще около 40 человек. Конечно, не все эти люди были близки к политике, но они выражали определенное общественное мнение и претендовали на роль «властителей дум».

К началу 1987 года было совершенно понятно, что российское общество не только крайне отрицательно относится к этому вопросу, но считает, что любая инициатива в этом направлении есть не что иное как антирусская акция и противоречит национальным интересам русского народа. Конечно, объявить об этом всему миру активисты карабахского движения не собирались, напротив, необходимо было представить дело совершенно по иному и выдать настроения русского общества как проармянские.

Текстовые материалы, полученные в письмах от данных людей, были умело рафинированы и тиражировались в России в совершенном ином смысле. Необходимо было создать впечатление о широкой поддержке карабахского движения, и это было достигнуто, включая среду высших партийных деятелей, а также круги работников государственной безопасности. Вместе с тем, было совершенно понятно, что армянам придется столкнуться не просто с равнодушием, но и с сильными противниками и неприятелями в российском обществе и в российской политике.

Российские политические круги всегда воспринимали карабахское движение, а затем и карабахскую проблему как очень опасную для своих интересов, и на каждом этапе российские политики пытались использовать это обстоятельство в свою пользу. Однако суть отношения России к карабахской проблеме заключается в том, что российские политики и российский политический класс рассматривает ее как «вопиющий прецедент» принципиальной коррекции евразийской геополитики, которая произошла без соответствующих согласований с Москвой, что привело к серьезному приобщению внешних центров силы к региональной политике.

Пика антиармянская политика достигла в 1991–1992 годах, когда армянам пришлось дважды столкнуться с военной агрессией России против Нагорного Карабаха и Армении. Вместе с тем, Южный Кавказ и другие регионы бывшего СССР успешно скатывались на позиции развития политических и военных отношений с США и Западом в целом, что вынудило Россию, после длительного бойкота национальных интересов Армении на протяжении всех 90-х годов, предоставить Армении некоторую военную и политическую поддержку.

В Москве понимали, что ставка на Армению может принести ей укрепление позиций в регионе, но при этом русские политики всегда лелеяли надежду на абсорбцию Азербайджана, что привело бы к доминированию России в Южном Кавказе. Все руководители России пытались прибегнуть к тактике «дуалистической» ориентации, которая, так или иначе, приводила к игнорированию интересов Армении.

Президент Д. Медведев предпочел в этом вопросе стилистику мелкого и неуверенного в себе политического деятеля, который не обратил внимания на то, что все шаги В. Путина в направлении Азербайджана приводили к провалам. Д. Медведеву казалось, что пришло время наконец-то использовать «карабахский политический ресурс», что означало грубое изъятие важнейшего бастиона из пророссийского форпоста, которым в Москве представляется Армения.

Однако провалы российской политики в направлении Азербайджана происходят не только из-за невозможности азербайджанского руководства принять предложения России, но и из-за позиции Армении, для которой инициативы России означают национальную катастрофу. Политика Д. Медведева в отношении карабахской темы приводит к возникновению некоторых подозрений в отношении того, что определенные группы в руководстве России просто подставили его и его команду, предложив ему лично участвовать в заведомо тупиковых инициативах. Во всяком случае, как бы ни рассматривать политику и попытки Д. Медведева по карабахской теме в течение уже более 3 лет, придется констатировать, что политика России пришла к полному фиаско, несмотря на полную свободу действий, предоставленную ей США и Европой.

Россия поставила Азербайджану современное вооружение, сделала вид, что удовлетворена «газовой» сделкой, старалась не выступать открыто против проекта транскаспийского газопровода, носится с этой никому не нужной станцией слежения в Габале, оказывала давление на Армению в части невероятных и недопустимых уступок и, наконец, самое возмутительное – сдача Азербайджану двух лезгинских сел с 600 граждан России лезгинской национальности, с водными ресурсами пограничной реки Самур впридачу. В ответ на это Азербайджан выдвинул новые требования, означающие уничтожение Нагорного Карабаха как национального очага армян, и ожидает от России нового давления на Армению.

Провал российской политики оказался настолько ошеломляющим как для самой России, так и для всех партнеров, что вызывает издевательские оценки по обе стороны океана, а в Москве не осталось никаких рекомендаций и консультаций по поводу карабахской темы. Ни одно из ведомств, ни один из консалтингов не способны разработать более-менее содержательного предложения.

В данной ситуации возникает единственная логичная перспектива. В условиях, когда для США сохранение статус-кво, то есть, относительного мирного сосуществования в регионе является фундаментальной задачей, России остается только подорвать это положение и инициировать возобновление военных действий на карабахском фронте. Первые–вторые лица в ключевых ведомствах администрации США заявляют, что карабахская тема после провала российских попыток урегулирования нуждается в ином, видимо, более непосредственном формате управления, при этом предлагается ОБСЕ, что нужно понимать как нивелирование Минской группы. Франция, выражающая позицию Европы, также пытается обнаружить новые приемы и подходы решения. Возможно Запад выступит консолидировано, и на этот раз роль России в политической сфере может свестись к минимуму, и наилучшей средой для России явится именно война.

Пока совершенно понятно, что вторая карабахская война, которая, несомненно, трансформируется в региональную войну, стала бы для России не самым приемлемым вариантом выхода из создавшегося тупика в регионе, так как Россия, как всегда, сама не подготовлена к войне (ни к большой, ни к малой), но если ситуация будет явно разворачиваться в направлении ее принципиального вытеснения из региона, то наилучшей версией развития ситуации станет, конечно же, война.

Способов инициирования второй карабахской войны немало: это новые поставки современных и не очень современных видов вооружений Азербайджану, демонстративные срывы военно-политических отношений с Арменией и антиармянская пропаганда в российских СМИ, формирование показной проазербайджанской партии в Москве и многое другое, что подаст сигналы Азербайджану о возникновения благоприятной ситуации в возобновлении военных действий. Несомненно, что главным «сигнальщиком» в этой части для Азербайджана является Турция, но в Анкаре все еще имеют некоторые иллюзии относительно достижения ее стратегических целей, чему никак не соответствует война.

Кроме того, имеются явные признаки того, что в последние месяцы и, возможно, недели Турция и США договорились о чем-то принципиальном, что, конечно же, сделано в рамках стратегии США по сдерживанию Турции, что уже отразилось на политике Турции в регионах, и рано или поздно будет продемонстрировано и в отношении России. Имеет ли это принципиальное долговременное значение, вряд ли понимают и в самой Анкаре, но, так или иначе, Турция сейчас все еще не заинтересована в войне. Поэтому роль главного «сигнальщика» может взять на себя Россия.

Вряд ли США будут препятствовать этим намерениям России, так как американцы давно хотят наказать Азербайджан за претензии, с которыми он выступает в региональной политике и в более широком формате. Война, инициированная Россией, приведет к образованию пропасти в отношениях между нею и Турцией и одновременно продемонстрирует Азербайджану и Турции их истинное место в региональной и мировой политике.

Определенный смысл имеет выражение одного из высокопоставленных российских военных и политиков: «Мы не попусту вооружали Армению столько лет, пришло время и повоевать». Армения больше рассматривается Россией как фактор сдерживания, а, скорее, как плацдарм для решения более активных задач. Русские уверены в возможности сдержать вторую карабахскую войну в определенных, ограниченных рамках, уверены также в нахождении способов согласовать позиции совместно с Турцией, во всяком случае, без участия США в данных согласованиях.

Таким образом, возникает весьма интересная возможность для Армении решить многие свои проблемы в XXI веке, то есть нанести Азербайджану сокрушительное военное поражение, и не использовать эту возможность означает оставить эти проблемы последующим поколениям армян. Военное поражение Азербайджана будет рассматриваться рядом мировых центров силы как весьма приемлемый выход из создавшейся тупиковой ситуации, и возможность обозначить в регионе новые позиции, обеспечивающие надежный баланс сил на длительную перспективу.

«Великая пауза» в региональной политике США, которую российские политики перепутали с окончательным свертыванием присутствия США в Черноморско-Кавказском регионе и в других регионах, успешно завершена, и американцы заново выстраивают свои позиции в этом обширном регионе. США переживают огромные экономические трудности, многое все еще непонятно для них на Ближнем Востоке, в Центральной и в Южной Азии, но в администрации Б. Обамы все более побеждают традиционные идеи американкой внешней стратегии, так как вне этой стратегии тщетно и само американское государство, невозможно осуществлять задачи глобальной безопасности.

На данном этапе региональной политики США возникла новая проблема, которую опытные американские политики не считают весьма сложной и не относят к ряду проблем, ради решения которых США должны затрачивать достаточно много военных, экономических и политических ресурсов – это Турция с ее внешнеполитическими амбициями. В связи с этим необходимо отметить следующее обстоятельство. Тезисы о том, что США устраивает любой исход карабахского урегулирования, является недомыслием и, скорее всего, это является проекцией с высказываний некоторых далеко не информированных зарубежных экспертов, которым присущи поверхностные суждения. Перед США стоит задача стратегического сдерживания Турции, причем данное «сдерживание» предполагает различные направления, решение задач безопасности и баланса сил на Ближнем Востоке, на Балканах и в Черноморско-Кавказском регионе. Поэтому утверждать, что США предполагают любое решение по карабахской теме, то есть, и катастрофическое поражение Армении, утрату карабахской провинции, является полной чепухой, так как Армения и армянская тема являются важным фактором сдерживания Турции.

Армения также выступает в качестве арены, где могли бы сочетаться интересы США, России и Ирана при определенных условиях. Для чего США поражение Армении, для создания неоосманской империи? Не так давно в наших публикациях было допущено, что в скором времени США начнут демонстрировать военное сотрудничество с Арменией, и явно не только в пропагандистских целях. Смысл этого начинания, которое уже имеет место, заключается в весьма принципиальной задаче, и связано оно с той очевидной ситуаций, что Россия более не может выступать однозначной силой, способной сдерживать Турцию. Более того, США и их европейские союзники вовсе не имеют целью подорвать российско-армянское военное сотрудничество. Исследование этого вопроса приводит к убеждению, что западное сообщество сейчас несколько иначе рассматривает роль России в Южном Кавказе. То есть, Россию рассматривают как сдерживающую силу, но не ограниченную в принятии политических решений. Такая «обидная» роль, конечно же, никак не устраивает Россию, но вполне очевидно, что ее проталкивают именно на такую роль.

В Южном Кавказе Россия будет продолжать пытаться играть в многовекторные игры, связанные с задачами абсорбции Грузии и Азербайджана. Без доминирования или, по крайней мере, сильных позиций в Южном Кавказе Россия не может ощущать себя в безопасности, в особенности в части процессов на Северном Кавказе и в Каспийском море. В настоящее время наряду с сильными попытками переориентировать Азербайджан, происходит работа с Грузией, которой подаются сигналы о готовности вернуть под ее контроль Абхазию и Южную Осетию взамен на лояльность России. В связи с этим пересмотрены даже взгляды в отношении М. Саакашвили, который теперь может рассматриваться как партнер. Россия установила контакты с широким кругом грузинских политиков различного идеологического свойства, с политическими партиями Грузии. При этом Россия торопится, так как понимает, что «великая пауза» действительно завершена.

Отношения России с Азербайджаном носят довольно многообразный характер, и для этого имеются многие базовые условия. Прежде всего нужно сказать, что азербайджанские руководители после долгих размышлений поняли, что Азербайджану противопоказано находиться в конфронтационных отношениях с Россией. Перед ними красноречивый пример Грузии, которая претерпела катастрофу и, кроме того, ни американцы, ни европейцы не продемонстрировали готовность решить карабахскую проблему в угоду Азербайджану. Отношения с Россией позволяют Азербайджану вести более содержательный диалог с Западом и Ираном, а также и с Турцией.

Между Россией и Азербайджаном сложились довольно широкие и обязывающие отношения, и они, конечно же, получат дальнейшее развитие, включая экономические, политические и военно-технические вопросы. На протяжении двух десятков лет Россия принесла немало жертв и сделала многие уступки Азербайджану по многим вопросам, включая давление на Армению, и ожидает большего понимания со стороны Азербайджана. Одновременно Россия и Турция, несмотря на скептические оценки экспертов Запада, демонстрируют перспективы создания альянса, формирование которого будет иметь ряд этапов.

Понятно положение Армении, если в регионе сложится столь сильная «связка», как Турция, Азербайджан и Россия. Надежды на то, что Россия будет при этом оглядываться на свою собственную судьбу или, по крайней мере, на свои позиции в Южном Кавказе в более отдаленном будущем, не очень велики. Турция и Азербайджан могут совместно предложить России столь приемлемые и надежные условия долгосрочного сотрудничества, что Армения вообще не будет представляться для русских какой-либо ценой в этой игре.

В связи с этим, определяющим обстоятельством будет способность США и их партнеров осуществить политику сдерживания Турции, сохранение ее под своим стратегическим контролем. Другой версией является существенное ослабление Турции, вывод ее из числа региональных макродержав, принципиальное снижение ее геополитической роли. Этот сценарий предполагает иные отношения между США и Россией, совершенно радикальные трансформации на Ближнем Востоке и в других регионах. И этот сценарий вполне реалистичен, но пока имеются иные ожидания, а именно формирование турецко-российского альянса и привязка к нему Азербайджана.

В Черноморско-Кавказском регионе появилась «третья сила», то есть стратегия США, вернее, она уже давно имеет место здесь, но сейчас США вернулись к развертыванию этого слегка подзабытого плана. В этом и будет заключаться главная региональная интрига в ближайшее время.

[Pandukht]

Изменение политики России на Кавказе

Экономическая и геоэкономическая ситуация в Азербайджане достаточно хорошо была изучена, и практически все версии развития приводили к пониманию того, что варианты принципиально индустриального и многоотраслевого развития исключены. Азербайджан пытается придать динамику тем или иным отраслям, но и они связаны с добывающими и сырьевыми кластерами. Период пика получения доходов от экспорта нефти пройдет не позже 2013 года, и до 2015–2017 годов нефтяных ресурсов будет достаточно лишь для внутреннего потребления и экспорта в объеме 15–20 млн. тонн, что при нынешнем уровне инфляции и резкого подорожания нефтепромыслового оборудования приведет к значительным проблемам бюджета и сохранения достигнутых социальных стандартов.

В обозримой перспективе Азербайджан обретет качество страны со средним уровнем развития при сохранении монопродуктовой экономики, все более усваивая сервисные и транзитные черты, то есть те же функции, которые определили профиль Грузии. Однако энергетические ресурсы Азербайджана - не только нефть, но и природный газ, становятся важным фактором изменения позиций, политических и экономических ресурсов других государств, - прежде всего, Турции. И уже это обстоятельство придает Азербайджану вес «лидера» в регионе, хотя не совсем понятно, в чем заключается это «лидерство».

Данное обстоятельство, так или иначе, с одной стороны, приводит к превращению Азербайджана в важного торгового и экономического партнера России, в том числе, в сфере экспорта вооружений, но также приводит к более высокой независимости страны от России во всех аспектах. Все сценарии, которые допустимо предложить в рассмотрении перспектив отношений между Россией и Азербайджаном, приводят к одной принципиальной реальности: Азербайджан будет стремиться сохранить с Россией ровные, дружественные, но дистанцированные отношения, ввиду усиления связей с Евроатлантическим сообществом при партнерских отношений с Турцией, которые носят стратегический характер.

Несмотря на некоторые прогнозы и более оптимистические допущения российских политологов и дипломатов, эта принципиальная перспектива стала очевидной достаточно давно, и приобрела очевидные черты в последние 3–5 лет. Данное видение позволило бы России выработать более предметную политику в отношении Азербайджана, что означало бы поддерживать версии, которые могли устраивать Россию, или предпринять более системные действия для ограничения экономических и геоэкономических, а, следовательно, и политических ресурсов Азербайджана. Это позволило бы ограничить оборонные возможности страны и предотвратить масштабный военно-политический шантаж, который применяет И. Алиев и его команда в отношении Армении и Ирана, а, следовательно, против интересов России.

При условии системности и последовательности данной политики Россия может обнаружить аналогичную заинтересованность США и Европейского Союза, которые вовсе не преследуют цель превращения Азербайджана в стратегического партнера, в составную часть турецкого стратегического пространства или же в самостоятельную политическую силу в регионе, располагающую значительными вооруженными силами. Запад желает придать Азербайджану статус регионального «секьюрити», защищающего энергетический комплекс, созданный в регионе. Это требует совершенно другого решения задач, масштабов и амбиций.

Имеется иная политическая плоскость – превращение Азербайджана в базу США в Центральной Евразии, но одно не исключает другого. Сильный и самостоятельный Азербайджан также не откажется от услуг для США. Сочетание «сильный Азербайджан – союзник США» менее предпочтительно для России, чем «зависимый Азербайджан – база США в регионе». Это два различных качества. Для сдерживания усиления Азербайджана, а также Грузии, необходимо выработать новую стратегию, элементы которой возникли с приходом на президентский пост В. Путина. Предыдущие усилия привели к пониманию того, что речь идет о принципиально новых подходах и взглядах на Кавказский регион.

Ведущие политологи и аналитики Запада и России продолжают рассматривать процессы в Южном Кавказе как противостояние по «широтному» направлению, то есть давно получившей вид на «гражданство» схемы Запад-Восток, в которой, собственно, предметом политической дискуссии и борьбы является некий глобальный «евразийский коридор». Видимо сознание политологов, аналитиков и даже профессиональных политических проектировщиков, так же как массовое сознание, подвержено силе инерции, что не менее удручающе, чем самое досадное заблуждение актуальных политиков.

Проблема (или, в какой-то, мере разрешение проблемы) заключается в том, что парадигма противостояния в регионе Южного Кавказа трансформирована из «логики коридора» в «логику перекрестка». «Коридорный» политический полигон имеет свои законы и закономерности развития. При «коридорной» парадигме все решает то, что является субъектом, а что объектом политики. Для Грузии и Азербайджана буквально фатальное значение имело то, что известные коммуникационные проекты из субъектов стали объектами политики, а данные государства, по существу, стали субъектами именно по отношению к коммуникационным и другим геоэкономическим проектам. Те, кто имел возможность достаточно подробно отслеживать политические процессы в данных двух государствах Южного Кавказа, могут засвидетельствовать, что это явилось действительно откровением и, по существу, трагедией для их политических элит.

Вспоминая выражение Фазиля Искандера «нас Господь миловал, но не потому, что мы такие уж умные», их просто не взяли на «борт» этих проектов, призванных создать в Южном Кавказе транзитно-сервисную социально-экономическую модель, а, возможно, и вполне завершенную, локальную транзитно-сервисную геоцивилизацию. Причиной данного провала явилось то, что страны, претендующие выполнять транзитную функцию, не имеют права формировать однонаправленную ориентацию. Для того, чтобы понять это, не нужно было быть политиками или политологами. Достаточно было просто работать экспедиторами или шоферами-дальнобойщиками.

В результате ненефтяная и «тупиковая» Армения успешно развивает отношения одновременно с Россией, Ираном и США. Назвать эти отношения стратегическими нельзя, но что-то обязывающее и заинтересованное в этом есть. Совершенно ясно то, что Армения – единственное государство в регионе Южного Кавказа, которое может выполнять функции стратегического партнера. Причем безотносительно к кому. Просто-напросто функцию стратегического партнера. Более того, «стратегическая комедийность» заключается в том, что и Нагорно-Карабахская Республика также способна выполнять функцию стратегического партнера. И в этом нет ничего мистического, если не считать армянского политического менталитета и присущего армянской элите пессимизма.

Психология «перекрестка» заметно отличается от «психологии» «коридора», хотя у многих либеральных политиков всегда есть искушение признать одно за другое в зависимости от требований благополучия актуальных правящих элит.

Однако Южный Кавказ (при всех амбициях национальных политиков) никогда не был самоцелью в различных стратегиях. Речь идет об управлении и контроле над более обширным регионом. Но и в рамках «Большого Ближнего Востока» и Центральной Азии активно происходит замена геополитической парадигмы при возрастании стратегий «перекрестка». В данных регионах происходит ускоренное формирование новых геостратегических блоков, причем самых «сенсационных» (например, Иран – Ирак – Сирия – Греция – Армения, а, возможно, и Египет с Саудовской Аравией). При этом остается невыясненным: создается новый «Багдадский пакт», «Большая континентально-европейско-ближневосточная диагональ» или часть стратегии «Север – Юг». То есть непонятно, против кого направлены эти геостратегические «связки» - против Запада или Востока.

В этих параллелях просматриваются две стратегические линии российской внешней политики: тесное сотрудничество с США по проблемам брутальных процессов и противостояние США в регионах. Наряду с имеющимися признаками российско-американской договоренности, по крайней мере, по проблемам Центральной Азии, продолжается борьба и за этот регион, также как и за Кавказ и Украину. Именно в этой канве проглядываются и стратегические интересы Армении (есть и такие интересы).

С американцами и, тем более, европейцами здесь все в порядке. США и европейцы практически отказались от какого либо серьезного политического давления на Армению по карабахской проблеме. Энергокомпании выяснили, что НКР не представляет угрозы их коммуникациям и проектам, а, наоборот, НКР является важнейшим элементом обеспечения безопасности в Южном Кавказе. Запад выяснил, что карабахская проблема нерешаема ни в какой системе – коммуно-интернационалистской, либерало-интернационалистской, прагматическо-геополитической и даже в исламской. Наилучший вариант для США и Запада - консервация проблемы. США вообще не интересуют армяно-азербайджанские отношения. Американцев в определенной мере интересуют турецко-армянские отношения как ключевые в регионе. США «зарезервировали» Армению для обозримой перспективы, когда возрастет «автономность» Турции. Важнейшей задачей внешней политики США в нашем регионе является нивелирование непосредственного противоборства с Россией. Речь идет о снижении уровня противостояния по треугольнику Турция – Иран – Россия. Задача США – встать над долговременной схваткой трех «империй». США будут последовательно поддерживать наиболее уязвимого.

Генеральным вопросом во время любых переговоров В. Путин – И. Алиев и Д. Медведев – И. Алиев будет не карабахский вопрос. Генеральный вопрос – геоэкономическое и экономическое сотрудничество между Россией и Азербайджаном. Нефтеэкспортирующий Азербайджан, несмотря на высокие цены на нефть, с трудом собирает госбюджет, пребывает без электроэнергии и газа и стоит перед перспективой утраты статуса индустриального общества. Но экономические вопросы не ходят сами по себе. Речь идет о приобретении семьей И. Алиева многомиллиардного (легитимного) состояния, но эта проблема решается не в России и не при помощи России. Данная проблема решается британцами и американцами.

Имеются все возможности свести на нет все опасения России по карабахской проблеме. Проблема России в Карабахе сводится к тому, чтобы в этом деле она либо участвовала на равных с другими державами (чего уже давно нет), либо вообще никакая держава в этом процессе не участвовала. Тем более что на Западе по этому поводу нет особых проблем. США начали процесс суверенизации различных неподконтрольных территорий, что, видимо, соответствует одному из аспектов их политики и стратегии. Многочисленные заявления относительно того, что Косово – особый случай, и разрешение косовской проблемы – результат некого специфического политического процесса, в действительности означают только то, что данная специфичность может быть распространена и применена во многих других аналогичных случаях. Подан сигнал о том, что достижение суверенитета возможно, но только в рамках процесса, в котором данный регион будет интегрирован в западное сообщество по всем параметрам.

Россия опасается, что США удастся «поставить последнюю точку» в карабахской проблеме, но этой «последней точки» в принципе не существует, напротив, разрешение конфликта станет началом формирования новых позиций США в регионе и новой конфронтации. Эта перспектива приводит к некой нестационарной ситуации для Армении и Азербайджана и устраняет Россию из серьезного спектра региональных проблем.

Россия сталкивается с ситуацией, когда она, не допуская Армению к неприемлемому компромиссу, в результате сочетания нарушения военно-экономического баланса и внешнего давления, радикально изменит свою двусмысленную позицию в отношение НКР. Эта позиция России включает такие аспекты, как оборонное и экономическое усиление Армении, отказ от паритетности в политике, что приводит Россию к бессмысленной позиции, поддержке патриотических политических и общественных сил в Армении, а не крайне непопулярной олигархической группировки, спекулирующей на поддержке со стороны России.

Смысл российской политики в отношении карабахской проблемы заключается в том, чтобы в НКР и Армении не представлялось какой-либо ценностью получение оценок правомерности существования НКР, а также электоральные и административные процессы, происходящие здесь. Этот содержательный политический курс стал бы началом обретения новых российских позиций в регионе. Это нанесло бы огромный политический и морально-психологический удар по Азербайджану, при этом, он не имел никаких формальных причин выдвижения претензий и обвинений к России. Это стало бы началом распада азербайджанской нации и государственности.

Такая же политика кардинальных действий с успехом может также привести к распаду Грузии. До настоящего время политика паритетов, политика малых ударов прямого и подспудного характера не привела даже к временному успеху России. Настало время приступить к серьезным изменениям в региональной геополитике. Россия не сумела предотвратить ликвидацию аджарской государственности, способствовала не только спаду и подавлению лезгинского национально-освободительного движения в тех районах Азербайджана, которые могли бы стать стратегическим оплотом российского военного и политического присутствия, не было обращено внимание и на национальное движение талышей на юго-востоке Азербайджана. Принцип «лучше все, чем часть» так и не оправдал себя нигде на постсоветском пространстве. (Накануне иракской кампании в 2003 году британские политические проектанты предлагали американцам отказаться от принципа оккупации большого государства на Ближнем Востоке и установить контроль над стратегическими геополитическими точками и малыми странами в регионе и, таким образом, осуществлять управление этим пространством. Американцы отвергли этот план и продолжают военную операцию до сих пор.)

Но ограничиваются ли этим проблемы в российско-армянских отношениях? Конечно же, нет. Совершенно очевидно, что в Москве накопился довольно значительный, динамичный, но слабо инициативный антиармянский потенциал. Актуальная армянская элита постоянно подвергается перманентному давлению. Создаются «подписные» и «неподписные» пятые колонны из числа различных бизнесменов средней руки, отсидевшихся в суровые зимы в Москве. По сравнению с этими «пятыми колоннами» довольно мило выглядят вышедшие в тираж коммуно-прозюгановские «колонки». В России произошло вытеснение левого национализма правым, который пока не созрел и создается в муках борьбы между военно-промышленными, энергосырьевыми, финансовыми и информационными корпорациями. Нужно совершенно четко уяснить следующее: стратегические отношения с Россией могут иметь только те государства, которые участвуют в этой борьбе. Армения не может игнорировать или пренебрегать отношениями с Россией. Сложились (быть может, впервые в российской истории) наиблагоприятнейшие внешнеполитические условия. Но армянская политика, несмотря на некоторые всплески творчества, остается политикой посредственностей.

[Pandukht]

Азербайджан в тупике

Азербайджан продолжает снайперскую войну и уверен, что добьется этим уступок со стороны Армении. В настоящее время Азербайджан оказался в довольно сложной ситуации, так как, несмотря на инициативы американцев и европейцев в части использования его ресурсов газа в западном направлении, Россия и Иран демонстрируют сближение позиций, в том числе, по вопросам региональной политики и, тем самым, Азербайджан оказался весьма плотно блокированным в геополитическом смысле.

Данное блокирование и враждебное отношение России и Ирана к Азербайджану весьма предпочтительно для Западного сообщества, так как этим самым западное направление выкачивания азербайджанских энергоресурсов остается безальтернативным. Азербайджан по существу превращается в безмолвного объекта глобальной геоэкономики и вынужден заявлять о себе данными деструктивными способами.

Азербайджан - это бочка с нефтью и больше ничего в региональной политике, и это прибавляет ему истеричности. Большинству внешних участников данной региональной игры представляется полезным разжигание агрессии в Южном Кавказе, но, конечно, в пределах контроля с их стороны. Вместе с тем, не существует согласованности между крупными державами по поводу формата возможной эскалации напряженности, за исключением определенных отношений между США и Турцией, Россией и Турцией.

Таким образом, возникла ситуация, когда Азербайджану развязаны руки в части контролируемой агрессии, но, одновременно, развязаны руки и Армении, которая могла бы обеспечить сильный отпор азербайджанским поползновениям. Возникла благоприятная ситуация, когда Армения могла бы нанести ощутимый ущерб азербайджанским вооруженным силам и сделать бессмысленным приобретение Азербайджаном современных вооружений. Например, настало время осуществить действия по уничтожению ПВО и военной авиации Азербайджана.

Нужно понять, что война уже началась, и победит тот, кто предпримет превентивные действия в ответ на ползучую агрессию. В современном мире нет сомнений по поводу агрессии, и если мировым державам будет угодно обвинить Армению в агрессии, то это произойдет без каких-либо причин, и наоборот.

[Pandukht]

Американо-российские отношения и Кавказ

Такое образное выражение, как «перезагрузка», не внесло совершенно ничего в понимание некой новой политики США в отношении России. В действительности новой политики США в отношении России не проводится, и нет даже отдаленных представлений о том, каков может быть формат новых отношений, каковы должны быть идеология и конкретные задачи на отдельных направлениях международной политики.

Администрация Б. Обамы стремится решить проблемы стратегических вооружений, потому что на основе ядерного противостояния и строятся отношения между США и Россией, от чего зависит, прежде всего, безопасность США. Наряду с этим глобальным вопросом американская администрация попыталась осуществить иные тактические, но достаточно важные задачи по вовлечению России в решение проблем глобальной безопасности, прежде всего, в Афганистане. Эта политика была поддержана многими политическими группами и политологами США, нашла понимание у более-менее широких кругов истеблишмента.

Между тем, ни одна проблема отношений с Россией все еще не решена в полной мере, так как республиканская оппозиция выступила с острой критикой и категорической риторикой. Внешняя политика Б. Обамы находится в фокусе сильных атак оппозиции, но, в сущности, в настоящее время любая мыслимая администрация попыталась бы решить глобальные и тактические задачи безопасности США при помощи России в той или иной мере.

Однако то, что касается проблем региональной политики, в первую очередь, европейское, китайское и иранское направления, нынешняя оппозиция наверняка и будет рассматривать как арены геополитического и геоэкономического соперничества с Россией, и выдвигать претензии к ней.

Россия демонстрирует готовность к солидарности с США и Европой по проблемам не только Ирана, но и Китая, с которым Москва долгое время связывала многие надежды на обретение новых международных позиций при помощи мощного партнера. Европейцы восприняли это как должное с надеждами на более тесное сотрудничество с Россией, но американцы расценили это только как попытку русских занять прочное место на европейской арене и в рамках Западного сообщества в целом, не изменив свои приоритеты в региональной политике.

Таким образом, даже в период столь умеренного отношения американской администрации к России, проблемы остаются, и в Вашингтоне формируется новый «трамплин» для броска в направлении Евразии, что предполагает продолжение политики вытеснения России в регионах и, конечно же, в части дистанцирования Европы от России. Б. Обама пытается решить те же проблемы, которые стояли перед предыдущими администрациями, применяя иной политический стиль, и это, как нигде в мире, отражается в политике в отношении России.

Региональная политика - это именно то направление, где вопросы в отношениях между США и Россией не решены и вряд ли будут решены в обозримой перспективе.

Рассмотрим, какие региональные проблемы могут появиться в американо-российских отношениях, и насколько американцы и русские готовы к взаимопониманию и сдерживанию своих амбиций.

Основой внешней политики США являются отношения с Европой и трансатлантическими структурами, и американцы и далее будут пытаться сохранить влияние на Европу, привести в более действенное состояние НАТО и исключить попытки европейцев создать альтернативные оборонные структуры типа Европейских вооруженных сил. США и Великобритания намерены осуществлять свой глобальный проект по недопущению осознания европейско-евразийского альянса между Францией, Германией и Россией, для чего в Европе инициируются группы государств, призванных к созданию барьера между Западной и Восточной Европой и являющихся партнерами англо-саксонского блока в Европейском Союзе и НАТО.

В Восточной, Центральной и Юго-Восточной Европе предпринимаются усилия по созданию относительно интегрированного пространства с населением более 150 млн. человек, включающего страны, имеющие множество проблем как с Россией, так и с Германией. Целый ряд государств – Украина, Польша, Румыния и Болгария, а также страны Балтии, Молдова и уже и Белоруссия включаются в блок, призванный дезорганизовать франко-германско-российские планы и проекты в сфере энергетики.

Южный Кавказ также включен в данный проект и играет важную роль в укреплении этого Восточноевропейского блока и вовлечен в соперничество США и России. Вряд ли роль Южного Кавказа в этой европейской игре будет достаточно высока в части военно-операционных планов, но в части энергокоммуникаций роль региона, так или иначе, сохранится, хотя и в ограниченных рамках. Несмотря на то, что Южный Кавказ играл и будет играть периферийную роль в международной политике, то внимание, которое будет уделяться региону, станет достаточным для государств региона, чтобы играть свои игры и получать политические преимущества. Европейская политика будет играть определяющую роль в судьбе стран Южного Кавказа в ближней и среднесрочной перспективе, но, помимо европейского направления, имеются и другие, которые будут определять судьбу региона.

Было бы неверным привязывать Турцию и многие турецкие проблемы к европейскому направлению, хотя Турция, несомненно, будет оставаться в орбите европейской политики. И, несмотря на то, что Южный Кавказ вовлечен в комплекс проблем, связанных с Турцией посредством европейских проблем, но Турция выступает вполне самостоятельным «полюсом» международной политики, и отношения США и России по поводу проблем Турции выступают как региональная проблема, в существенной мере оторванная от Европы.

США поэтапно разрабатывают и формируют доктрину сдерживания Турции и пытаются активнее воспользоваться рядом региональных проблем для блокирования и изоляции Турции. США на одних направлениях активно противостоят экспансии Турции, на других не ограничивают ее устремления, надеясь на столкновение ее интересов с позициями крупных региональных держав, в том числе, и России. США пытаются вовлечь Турцию в политические процессы на Южном Кавказе, или, вернее, не сдерживают ее попытки обеспечить свое военно-политическое присутствие в регионе, с целью противопоставления ее России, но, вместе с тем, в более принципиальной, стратегической перспективе стараются выстроить барьеры турецкой политике в регионе.

Выполнение этой задачи подразумевает использование армянского фактора для создания надежного «замка» на пути Турции на Кавказ. Одновременно США не намерены способствовать сближению Грузии и Азербайджана с Турцией. В стратегической перспективе (если правильно понимать временные, пространственные и смысловые параметры стратегии) США и Россия, а также ведущие и иные европейские государства придут к общему взаимопониманию турецкой проблемы, также, как это в настоящее время происходит в отношении Ирана и Китая. При этом, если Иран рано или поздно будет рассматриваться как наиболее надежный партнер Западного сообщества, то Турция станет угрозой на многие десятилетия, а ее нынешние отношения с Западом вскоре будут дезорганизованы. Но в ближней перспективе США будут стремиться создать если не конфликт, то более-менее конфронтационные отношения между Турцией и Россией.

В наиболее явственном виде это проявиться в энергокоммуникационной сфере, но эту политику можно обнаружить на многих направлениях. Политика США и России в отношении Турции заметно отличается от политики европейцев, которых заботит, прежде всего, недопущение Турции в Европейский Союз. США и Россия пытается, и для этого есть возможности, вести весьма маневренную и зачастую демагогическую игру в отношении Турции. США и Россия предполагают, что они занимают выгодное и выигрышное положение и могут манипулировать поведением Турции, спекулируя на ее положении, в том числе, имея в виду сложности ее внешней политики в европейском и ближневосточном направлениях. Имея в виду наличие ряда стратегических задач США и России на пространстве от Балкан до Центральной Азии, можно предположить, что «большая турецкая игра» станет одной из арен, где обе державы будут осуществлять многосложную политику. Южный Кавказ обрел новую роль в отношениях между США и Россией, то есть, новую значимость в связи с «большой турецкой игрой».

Во многом похожей на «турецкую игру» станет и «иранская игра», в которой, в отличие от «турецкой», Европа играет менее значимую роль, но которая усиливается в связи с созданием европейско-евразийского альянса. В отношении Ирана американо-российские отношения являются более напряженными, и эта напряженность сохранится и в будущем. Иран, так или иначе, пересмотрит свои приоритеты и попытается выстраивать более разнонаправленную политику, с учетом снижения своей зависимости от традиционных поставщиков технологий и вооружений, прежде всего, от России. Иран будет стремиться урегулировать отношения с ведущими европейскими государствами, а также сблизиться с Китаем и Индией.

Несомненно, Ирану удастся обеспечить свою независимость в будущем, что создаст серьезные проблемы не только для США, но и для России, и приведет к необходимости выбора для иранской элиты, которая предпочтет развертывать отношения как с США, так и с Россией. Россия допустила серьезную стратегическую ошибку, столь заняв столь однозначную позицию относительно Ирана, солидарную с Западным сообществом. Это обусловит для США в будущем большие возможности влияния на Иран, что приведет к дополнительным проблемам в американо-российских отношениях.

В настоящее время, несмотря на враждебные по-прежнему отношения между Ираном и США, закладываются будущие отношения в «треугольнике» США – Иран – Россия, когда Иран займет более сбалансированную и умеренную позицию. Даже незначительное улучшение ирано-американских отношений приведет к большим проблемам для России и созданию новой геополитической ситуации в вокруг Турции, когда для США возникнут более благоприятные условия.

Имея в виду данную перспективу, роль Ирана в Южном Кавказе станет более предпочтительной, будут исключены ограничения в политических, военных и экономических отношениях Ирана с государствами Южного Кавказа. Иран постарается очень быстро распространить свое влияние на Южный Кавказ и будет фактором вытеснения и ограничения позиций Турции и России. В рамках геополитического «треугольника» Турция – Россия – Иран, стороны займут более равноправное положение, что, несомненно, станет способствовать роли США как «третей силы» в регионе.

Центральная Азия и Кавказ во многих аналитических выкладках «мозговых» центров США рассматриваются как единый регион, где наблюдаются идентичные процессы и закономерности развития. В стратегической перспективе ранее Южный Кавказ занимал более приоритетное, предпочтительное положение во внешней политике США, но со временем значение функций Южного Кавказа снизилось, и Центральная Азия заняла ключевое значение в евразийской глобальной политике США. Центральная Азия стала важным регионом в смысле политики глобального сдерживания Китая, в формировании гигантского пояса, охватывающего Тихий океан, Дальний Восток, Юго-Восточную Азию, Южную Азию.

Опираясь на свое присутствие в Центральной Азии, США создают фронт противопоставления Китаю на евразийском направлении, и проблемы Афганистана и Пакистана, в конечном счете, связаны с проблемой Китая. США потеряли исторически ценное время и, пытаясь вытеснить из Центральной Азии Россию, упустили период, когда Китай осуществил сильную экспансию в регионе. Ряд американских и европейских аналитиков, размышляя о проблеме России и Китая, предпочитают перспективу американо-российского сотрудничества перед лицом китайской угрозы. Эта тема станет в будущем ключевой в разработках американских политических проектантов, но в США настолько велик потенциал антироссийских настроений, что, вполне возможно, даже в среднесрочной перспективе данный американо-российский альянс так и не состоится.

Если США сумеют создать систему сдерживания Китая без содействия или помощи России, они предпочтут продолжить свои задачи в Евразии без серьезных компромиссов с русскими. Так или иначе, даже в условиях усиления конфронтации США с Китаем в Евразии в целом, американцы попытаются не забывать задачи вытеснить Россию из Центральной Азии и иных внутренних регионов Евразии. В настоящее время нет никаких предпосылок, что США идут на какие-либо уступки России как в Южном Кавказе, так и в Центральной Азии. Американцы сменили приоритеты, делают многозначительную паузу, но это не означает, что в данных регионах они утратили свои интересы. Более того, на огромном пространстве Балканы – Черное море – Кавказ – Каспийское море – Центральная Азия с прилегающими регионами, происходит более оформленная и обозначенная политика, в которую включены государства Центрально-Восточной Европы, активизированы балканские страны, все более подводится к задачам региона Индия.

Становятся более определенными и осмысленными задачи Румынии, Болгарии, Армении, Узбекистана и Казахстана, в большей мере ощущается значение курдского фактора, и неотъемлемой частью данных проблем становится Пакистан. Администрация Б. Обамы пытается вслед за намерениями Дж. Буша создать гигантскую конструкцию геоэкономического прорыва, когда Центральная Азия по ряду проблем должна быть интегрирована с Индией. Использование Индией энергетических и минеральных ресурсов Центральной Азии позволит в какой-то мере ограничить влияние Китая в регионе. Данный регион слишком отдален от США, и американцев не интересуют его ресурсы для своих нужд, и роль Индии может стать ключевой в части конкуренции с Китаем и Россией.

Центральная Азия приобретает системное геополитическое значение для США и станет более актуальной ареной для противостояния США и России. Ни один из сопряженных регионов не оказывает столь сильного влияния на Южный Кавказ в связи с развертыванием здесь интересов США, а через некоторое время и Китая. Южный Кавказ, несколько утратив свое военно-транзитное и иное транзитное значение, вскоре обретет новое звучание и будет играть подчиненную роль в «связке» Южный Кавказ – Центральная Азия.

США в очередной раз притормозили осуществление своей политики в Черном море вследствие перемены приоритетов, но черноморский бассейн остается в фокусе американской политики. США пытаются заинтересовать в этом проекте балканские государства и страны Южного Кавказа, а также Украину, в целях ослабить роль Турции. Черное море весьма специфично в своей геополитической конфигурации, и США не в состоянии продвинуть в этом регионе свою стратегию без решения сопряженных геополитических задач. США не удается пробить надежный черноморско-кавказский коридор, и в нынешнем виде это транзитное направление весьма уязвимо для американских целей. Для решения этой проблемы США нуждаются в новых технических достижениях, в развертывании новой стратегии на Балканах и Южном Кавказе, что предполагает перемены внешнеполитических приоритетов государств этих регионов. Это безусловно предполагает усиление американо-российской конфронтации и соперничества, хотя по отдельным вопросам США и Россия могут и сотрудничать.

Таким образом, даже в части ближних геополитических интересов Россия и США имеют весьма протяженные намерения, что приводит к очередным этапам соперничества и конфронтации, не говоря о более отдаленных для России регионах – Ближнего Востока и Африки, где Россия играет третьестепенную роль, и главная интрига заключается в борьбе США и Китая, но и Россия может быть включена в системную конфронтацию в качестве «второго» игрока в американо-китайском соперничестве. Данная ситуация весьма опасна для Армении, но может стать и более чем благоприятной, в зависимости от ее политики.

[Pandukht]

Россия, не играй с Карабахом

Российский план создания рамочного альянса с Турцией и абсорбции Азербайджана полностью провален, и вряд ли следует ожидать его реанимации. Данный план оказался не только чрезмерно ситуативным, но и был ограничен в политических ресурсах.

Россия, видимо, на этот раз более убедительно ощутила свою геополитическую изоляцию, и даже обращение к так называемой евразийской идее явилось результатом «изоляционистского мышления», которое сформировалось вовсе не в итоге внутренних размышлений, а навязано извне.

Россия не может выступать в роли полноценного мирового центра силы, что обусловило тщетность проведения в регионах паритетной политики. Последние эксперименты в отношениях с Азербайджаном и Арменией далеко не первый опыт, но на этот раз провал оказался настолько явственным и существенным, что это ощутили на себе первые персоны российской политики.

Сближение США и Турции происходит форсированным образом, причем при полном подчинении Турции своему старшему партнеру, а Азербайджан подключают к развитию транзитной модели. И то, и другое происходит не только вовне зоны влияния России, но и в формате враждебности к России. Более того, ожидаются еще более сильные ходы США и Турции, связанные с вербовкой Армении в западный лагерь.

При этом нужно понимать, что на этот раз это будет происходить в условиях более доверительных отношений между Турцией и США. На этот раз министр иностранный дел России будет стоять за спиной «подписантов» уже в ином качестве.

«Независимая газета» выдвинула меморандум участникам сооружения транскаспийского газопровода, тем самым декларируя достаточно жесткую и даже агрессивную позицию России. Ожидания войны в регионе со стороны Черного моря не оправдались, видимо, военная угроза более реальна в Каспийском море.

Возможно, политический топоним "Черноморско-Кавказский регион" не совсем логичен, и наступает время новой геополитической конструкции – "Кавказско-Каспийский регион". Для Армении создается очень высокая угроза, но вместе с тем открывается перспектива более уважительного и заинтересованного отношения со стороны России и Ирана.

Нынешние отношения Армении с этими державами, несмотря на высокий уровень и разнообразие, не достаточны для принятия участия в более жестком конфронтационном режиме в региональной политике. Скорее всего, Китай поддержит в этой игре Россию, так как заинтересован в срыве транспортировки каспийских и центрально-азиатских энергоресурсов в западном направлении. Россия в ускоренном режиме возвращается к укреплению отношений с Ираном, после нескольких лет глупых попыток «обменять» Иран на доброжелательное отношение Европы.

Таким образом, впервые образуется ситуация, когда Армения сможет воспользоваться возможностью более диверсифицированной внешней политики. Армения должна быть готова воспользоваться этим шансом.

[Pandukht]

Тщетные попытки России

Россия предстала перед неприятной реальностью, когда Турция в угоду США проводит политику дистанцирования от России. Анкара не делает никаких заявлений, да и турецкие СМИ предпочитают не комментировать данные обстоятельства. Турция конечно же будет пытаться проводить политику лавирования в рамках дозволенного, и надеется, что ей позволят большее, чем это представляется на данном этапе.

Турция рассматривает Россию как возможного партнера, который всегда готов открыть свои объятия и принять любое турецкое предложение, и эта позиция турок имеет основания. Нужно сказать, что в отношениях с Россией Турция не добилась всего того, чего добивалась, так как Москва требовала более понятных гарантий на будущее, но понятие «будущее» не для приемов турецкой внешней политики. Турецкие политики пытаются избежать тех, что называется, стратегических, долгосрочных отношений с мировыми центрами силы и с крупными державами, так как сами не знают и не могут себе представить даже ближайшее будущее.

Туркам важно сохранить степень свободы для осуществления оперативных внешнеполитических маневров, что является базовым условием для достижения разноплановых целей Анкары. Но Россия не может позволить себе строить отношения с Турцией и с большинством других государств на основе краткосрочных договоренностей, тем более если речь идет об энергетических коммуникациях и поставках. Такой режим отношений, когда приоритетным является решение краткосрочных задач, вполне устраивает США, в том числе, и в отношении Турции, так как политика США носит глобальный характер, и долгосрочные обязательства могут и не устраивать американцев.

США выстроили и успешно проводят именно такую, во многом ситуативную, политику в отношении Турции, имея в виду, что, как бы ни рвалась к «независимости», она не может, более-менее продолжительное время существовать без помощи и поддержки США, НАТО и международных финансовых организаций.

Вместе с тем, Россия предпринимает различные шаги, направленные на то, чтобы не допустить чрезмерного дистанцирования Турции от нее. Россия использует в этих целях интеллектуальные ресурсы, проводит всевозможные конференции и форумы, где неизменно проводится мысль об архаичности некоторых представлений, связанных с историческими стереотипами, прежде всего имеются в виду проблемы Армении.

Россия продолжает использовать «армянский ресурс» в отношениях с Турцией в части «сдачи» интересов Армении, это не вызывает никаких сомнений. Эта задача доведена не только до определенных центров в Москве, но и до российских посольств в ряде регионов, где могут возникнуть проблемы, связанные с деятельностью армян. Имеются некоторые признаки того, что, помимо отношений с Турцией, причиной такой позиции России является и «новая» внешняя политика Армении, которая направлена на приобретение определенных партнеров на Западе.

Совершенно очевидно, что Россия предпринимает шаги по оказанию сильного давления на Армению, употребляя политические и экономические рычаги. В Москве считают, что вряд ли удастся оказать сильное давление на Армению по поводу выборов, что представляется самым обидным для русских. Это в еще большей мере раздражает Москву. Каков же выход из положения? Несомненно, продолжение «новой» внешней политики.

[Pandukht]

Армяно-российские отношения и альянсы

Политические, военно-политические и даже экономические альянсы формируются весьма неэффективно, с большими затратами политических и временных ресурсов, испытывая множество ограничений.

После распада Советского государства и советского блока было немало намерений и попыток создать альянсы - как противовесы тем или иным стратегиям и амбициям различных государств и угрозам. Это обусловлено несколькими факторами. Политические цели и задачи НАТО как глобального и весьма респектабельного альянса нивелируют альтернативные проекты, так как они неизменно относятся к альтернативным, что стало синонимом – маргинальным.

Тем не менее, ряд государств, так или иначе, возвращаются к идее создания альянса, против чего очень упорно и настойчиво выступают США и часть их союзников. Например, опасаясь перспективы возникновения альянса на Ближнем Востоке как между арабскими государствами, так и между Ираном и арабскими государствами с шиитским влиянием, США вовсе не одобряют декларативного и демонстративного создания, например, турецко-израильского альянса, или альянса с участием Израиля и некоторых арабских государств, что могло бы вызвать противодействие.

Альтернативные альянсы в современном мире не могут не быть пространственно ограниченными, нацеленными на противодействие универсальным политическим стратегиям и нонконформистскими. Возникновение таковых альянсов привело бы к резкому снижению управляемости регионами, в которых политические и, во многом, социальные процессы стали бы непредсказуемыми. США решили проблемы нивелирования рисков в возникновении альтернативных альянсов в Юго-Восточной Азии, практически уже решили данный вопрос на Ближнем Востоке, и сейчас пытаются устранить эту угрозу в Латинской Америке.

В Восточной Европе более-менее серьезных попыток создания альянсов так и не произошло, а ГУАМ - это вовсе не альтернативный, а подчиненный альянс геоэкономического характера, созданный в специфических условиях и в определенных целях. То есть политика США и их союзников в отношении альтернативных альянсов является элементом трансатлантической политики США. Любое развитие иного вектора в международных отношениях автоматически становится враждебным политике США и воспринимается как сигнал тревоги. Кстати, якобы формирующийся турецко-грузино-азербайджанский альянс - ни что иное, как прием «короткого поводка», и создание данного альянса в действительности невозможно в принципе, а данная профанация имеет целью решение определенных задач, вмещающихся в геоэкономические проекты Западного сообщества.

Наряду с этой доктриной США нужно отметить, что подавляющая часть государств Передней Азии вовсе не стремятся войти в альянсы, так как международные отношения столь сложны, что одни государства не хотят разделять проблемы других, даже дружественных стран. Например, Турция и Израиль, несмотря на тесное сотрудничество, не торопятся вступать в альянс, не желая усугублять свое положение и принимать дополнительные проблемы на свой счет. Нельзя не заметить, что дефицит альянсообразования в мире возник во многом в результате локализации и маргинализации социальных идеологий в мировой политике. С распадом коммунистической системы были утрачены и геополитические интересы многих наций.

Сигналов тревоги по этому поводу гораздо больше, чем может представляться. Главным сигналом на Востоке является вовсе не развитие «Организации Договора о коллективной безопасности» (ОДКБ), российско-китайское военно-политическое сотрудничество, а на Западе – устремления ведущих европейских государств и влиятельных политических кругов в Европе, пытающихся деактуализировать и окончательно девальвировать НАТО. США и Великобритания предпринимают усилия по преодолению этих тенденций, что зачастую приводит либо к усилению противодействия, либо к усилению раскола в НАТО. Вместе с тем, США и их европейские партнеры по НАТО, испытывая принципиальные противоречия, все же находятся в фактических и институциональных договоренностях по поводу противодействия угрозам и неприятным тенденциям в Восточной Европе и в Евразии, что связано не только с геополитическими амбициями, но и жизненно важными обстоятельствами по поводу добычи и транспорта энергоресурсов. Во всяком случае, если, в целом, в отношении отдельных государств Восточной Европы и Евразии существуют некоторые расхождения в позициях между американцами и европейцами, то в отношении России, при существовании солидарности по одним проблемам, с помощью которых они могут влиять на Россию, сложился режим довольно жесткой борьбы. В ходе данной борьбы ведущие европейские государства и влиятельные европейские клубы выдвигают свои предложения, что совершенно неприемлемо для США. Аналогичные противоречия возникают и между США и Великобританией.

Именно в данном контексте следует рассматривать проблемы, которые возникают в отношениях между Россией и Арменией. Принимая во внимание данное кардинальное обстоятельство, следует отметить, что отношения между Россией и Арменией все более перестают быть самостоятельными (может быть, употребить понятие «независимыми»).

Отношения, сложившиеся между Россией и Арменией, несомненно носят вполне стратегический характер, насколько это возможно в отношениях между небольшим государством в нестабильном регионе и огромной ядерной державой. К сожалению, в Армении, включая «политический класс», не исчерпаны идеалистические взгляды в отношении России. Следовало бы в качестве примера привести отношения между США и Израилем, когда на протяжении всей истории данных отношений Израиль борется с политикой своего стратегического партнера.

Понятие стратегического партнерства не вмещается в однозначные рамки и правила, и в каждом отдельном случае такого рода отношения имеют различное содержание. В настоящее время преодолены многие проблемы, которые несколько лет (вторая половина 90-х годов и начало 2000-х) омрачали армяно-российские отношения. Происходила затянувшаяся притирка обеих сторон в условиях незавершенного процесса формирования новых политических элит, осмысления международных и региональных политических условий.

Наряду со многими позитивными обстоятельствами остается нерешенным в полной мере вопрос о политических консультациях и согласования решений по внешней политике и безопасности. Может ли быть, в принципе, решен этот вопрос в отношениях между партнерами со столь разными весовыми категориями? Пока что больше аргументов в пользу того, что в ближайшее время эта проблема решена не будет.

Если в отношениях между Россией и Арменией будет применяться порядок взаимных консультаций, то Россия окажется в весьма сложном положении, причем не только в Южном Кавказе, но и в отношениях с Западным сообществом. Россия не могла позволить себе принять доктрину «приоритетов», отказавшись вполне от доктрины «паритетов». То есть селективное отношение к государствам определенного региона не было в традиции Российского государства на протяжении веков, российская элита и политические проектанты не оказались готовыми к проведению такой политики, когда, делая ставку только на одно государство региона, России пришлось бы вести игру на принуждение к партнерству другого государства данного региона.

Но для проведения политики «паритетов» необходимы многие политические ресурсы, которыми может пользоваться только гораздо более мощное государство. Москва не могла вполне реализовать принцип «паритетности», даже когда существовал Советский Союз. Но в Москве сложился довольно своеобразный политический консалтинг, который никак не может воспринять идею «приоритетов» во внешней политике вследствие своих личных и групповых интересов.

Имеется мнение, что представления о том, что корпорации оказывают большое влияние на внешнюю политику России, являются преувеличением, но в любом случае столь значительные средства не могут всегда и безусловно оставаться индифферентными к внешней политике. Вполне возможно, в Москве существуют проблемы с принятием внешнеполитических решений. Но главным фактором, который ограничивает применение практики политических консультаций, является стратегия США и Западного сообщества в отношении России и Евразии.

США и их партнеры проводят в Южном Кавказе, как и в Восточной Европе и Евразии, не просто политику «паритетов», они проводят весьма выверенную политику универсализма, когда происходит формирование идентичного, однородного, но не одномерного «поля», когда весь этот суперрегион включается в новые отношения, с новыми для него приоритетами и целями. Эта гигантская политическая и геоэкономическая экспансия не оставляет России степени свободы для выстраивания таких отношений со своими партнерами, которые могли бы вполне учесть их потребности в сфере экономики и безопасности. Распространенный тезис о том, что Россия до сих пор не имеет выверенной политики в Южном Кавказе, не отражает реальности. Россия всегда имела определенные политические приоритеты и последовательную политику в Южном Кавказе, которая включала многие инструментарии различного свойства, но ее место и роль в международной политике оказались столь неясными и малопредпочтительными, что она не могла добиться существенных успехов, или, во всяком случае, таких результатов, которые она сама считала бы успехом.

Происходит борьба за влияние атлантического и евразийского блоков, которые имеют противоречивые тенденции развития, и рассматривать отношения между Россией и Арменией вне этого контекста было бы заблуждением.

Вместе с тем, данные геополитические расклады не умаляют значения вторичных и третичных факторов в развитии процессов в российско-армянских отношениях.

В Москве получили употребление оценки, которые ставят под сомнение данные отношения, и предвосхищают интеграцию и включение Армении в НАТО. Действительно, это весьма конкретный вопрос, и Россия не может себе позволить делать вид, что такой проблемы не существует. Но странным является то, что, хотя политическое руководство Армении неоднократно, практически регулярно, ежегодно делает заявления и пояснения о том, что Армения не имеет повестку вступления в НАТО, а среди политических деятелей страны практически нет таковых, которые бы лоббировали или проталкивали эту идею любой ценой, не ведется соответствующей дискуссии по этому вопросу, но в Москве данные оценки все более усиливаются.

Политические партии предыдущей правящей коалиции слишком усиленно были заняты ситуационными проблемами, чтобы иметь представления об отношениях с НАТО. В условиях отсутствия левого политического спектра все же сохраняются широкие левые настроения в стране, что также не усиливает стремление общества к вступлению в НАТО. В военных кругах, возможно, и возник интерес к НАТО, но стало понятным, что этот интерес проявляется к вооружениям и военному строительству, которое проводится НАТО. Скорее всего в среде армянских военных имеются опасения оказаться в изоляции, так как в планах НАТО имеются задачи по расширению состава альянса. Вместе с тем, большая часть военных видит в ОДКБ реальную альтернативу обеспечения безопасности страны.

В марте 2006 года в Лондоне была проведена «мозговая атака» при участии 12 ведущих британских военных и политических экспертов по теме перспектив интеграции Армении в НАТО. По результатам данного обсуждения эксперты пришли к следующим выводам: важна вовсе не технология «входа» Армении в НАТО, а технология «выхода» из ОДБК и Договора с Россией; очередные парламентские выборы в Армении впервые пройдут в условиях обсуждения вопросов отношений с НАТО, причем под влиянием исключительно проблем выборов. При этом лишь у одного из российских аналитиков возникла мысль, что идея сотрудничества с НАТО будет демагогическим образом развернута именно в период предстоящих парламентских выборов.

Армянское общество несомненно с интересом рассматривает НАТО как возможный источник безопасности, как возможный партнер в решении определенных геоэкономических вопросов. Более-менее подготовленные представители политического класса рассматривают сотрудничество с НАТО как способ преодоления коммуникационной и институциональной блокады, но ни они, ни, тем более, армянские парламентарии и большинство членов правительства не имеют никакого представления, каким образом эта проблема будет решаться с помощью НАТО.

Что касается масс населения, то имеют место некие «протестные» настроения в отношении России, которая блокирует северо-кавказское автодорожное направление, притесняет экономических эмигрантов и т. д. В целом, НАТО стало неким «Мысом Доброй Надежды», за которым открывается то, о чем нет никаких четких представлений.

В Армении достаточно внимательно и подробно отслеживают процессы, происходящие в отношениях между партнерами России по ОДКБ и Евразийскому экономическому союзу, когда возникают искушения многовекторности во внешней политике. События в белорусско-российских отношениях и даже прагматическая политика Казахстана оказывают негативное влияние на умонастроения в Армении. Но наибольшим образом Армению беспокоят перспективы российско-турецких отношений, так как Россия имеет значительные интересы в Турции и в Азербайджане.

Армения предпринимает усилия для генерации новых факторов в целях противопоставить их российско-турецкому сближению, но выясняет, что ее возможности весьма скромны, и она вынуждена принимать внешние инициативы, которые связаны уже с отношениями мировых центров силы по отношению не к ней, а к Турции и России. При этом евро-атлантические структуры сами по себе не стали «полюсом» для ориентации Армении, которая продолжает скептически относиться к ним, и предпочитает строить более заинтересованные и доверительные отношения с США. Но ослабление интереса России к Армении связано далеко не только с попытками России сблизить позиции с Турцией, а с российскими интересами в более широком диапазоне внешней политики.

Видимо, понадобится некоторое время для того, чтобы понять, что чудес не бывает. Сначала это поняли европейцы, затем американцы, сейчас это суждено понять России и Армении. В политических кругах в Москве, включая и экспертные центры, все больше получают распространение идеи о том, что Армения не способна выполнять те функции и роли, которые связывались с ней в оборонно-стратегическом плане, что в большой мере связано как с геоэкономическими интересами российских компаний и с личными интересами самих политиков и экспертов. Данное отношение к Армении стало возможным в условиях крайней «экономизации» российской политики и ее политических элит. Вместе с тем, вследствие глубокой профанации, которая присуща элитам России, ответ на вопрос «Есть ли альтернатива сотрудничества с Арменией на Кавказе», все еще не получил ответа. Нет также ответа на то, какова роль Армении в противодействии иным стратегиям и угрозам в регионе.

[Pandukht]

США сдерживают экспансию Турции

К сожалению, армянское общество воспринимает многое в политических комментариях как некую экзотику, в лучшем случае, - как чрезмерную оригинальность и даже экстравагантность. Тем не менее, наиболее «конкретные» и «очевидные» изложения тех или иных событий, исходя из логики и технологий настоящего времени, представляются как не более чем блеклые, стандартные и порой примитивные версии.

Не так давно предлагалась версия о том, что инициативы США по «урегулированию» турецко-армянских отношений являются одним из направлений политики США по сдерживанию Турции и удержанию ее под контролем. Вопреки данной очевидной и доказуемой версии приводились такие варианты, как желание США уйти от признания геноцида 1915 года, или же дистанцирование Армении от России.

Мы уже отмечали, что примерно 8–9 месяцев ранее (быть может, в более широком временном диапазоне) США и Турция пришли к выводу о необходимости определенных соглашений, направленных на реализацию взаимных интересов, а также на снижение конфронтации в отношениях между собой, которая достигла пика. Турция поняла, что она не может более-менее успешно осуществлять политические и экономические задачи в условиях столь сильной конфронтации с США.

Турция приняла многие и очень принципиальные условия, из которых главное – отказ Турции от региональной экспансии вне согласований и учета интересов США, то есть, практически речь идет о подконтрольности процесса обретения Турцией более значимого реального международного статуса. Вполне возможно, что одним из факторов отказа Турции от своих амбиций стала угроза возможного приближающегося экономического кризиса, чья природа весьма схожа с кризисом 1999 года, который турки вспоминают с ужасом.

Видимо, экономика Турции в большей мере зависит от внешней поддержки, чем это представляется теми комментаторами, кто так восхищены успехами турецкой экономики. Турция практически ушла от комментариев и заявлений по поводу намерений США в Черном море, согласилась отказаться от политического вмешательства в Южном Кавказе и в Ираке, а также согласилась с невозможностью силового вмешательства в Сирию.

США со своей стороны поддержали Турцию в военно-технической сфере. Конечно, все вернуться на прежние места не может, и Турция еще обратит на себя внимание как государство, демонстрирующее свои амбиции, но на этот раз нельзя не согласиться с мнением корифея американской политологии: «Турция, конечно, вернется, но вопрос в том, как она вернется, - на «белом коне» или приползет…» (высказано в личной беседе в мае 2010 года в Вашингтоне).

При всем при этом, Турция стала посылать сигналы о намерениях возобновить «урегулирование» отношений с Арменией, причем сигналы посылаются от первых лиц государства. Нет никаких сомнений, что это входит в рамки американо-турецких согласований, и США намерены продолжить усиливать рычаги давления и контроля над Турцией.

Армения могла бы на этот раз продемонстрировать более обдуманную и менее торопливую политику. Участие в стратегии США стоит недешево.

[Pandukht]

Сирия: из трамплина для Турции в барьер

Сирии, где не так уж велики запасы нефти, уделяется не меньшее внимание, чем Ливии, так как практически все ведущие мировые и региональные державы ведут упорную борьбу за влияние в этой стране.

Сирия была и остается ключевым элементом не только региональной, но мировой геополитики, и при любом исходе нынешних событий борьба за влияние на нее не прекратится. Арабские государства, одержимые борьбой с влиянием и угрозой со стороны Ирана, готовы на любые сделки ради нивелирования власти алавитского клана, что в результате приведет к катастрофическим этно-демографическим последствиям. Надежды на ускоренную демократизацию Сирии и лучшую представленность во власти христианских и иных общин в результате победы «революции» являются просто недомыслием, а, может, и нарочитой демагогией.

США и Франция очень хорошо понимают это, и весьма опасаются такого исхода событий. Однако гораздо большие опасения имеют США и Франция в части возможного вооруженного вмешательства Турции в дела Сирии. Нынешние согласования и договоренности между США и Турцией по поводу совместных действий по тем или иным вопросам, прежде всего подразумевают ограничение влияния и экспансии Турции в регионах Южного Кавказа, Черного моря и Ближнего Востока, а также дистанцирование Турции от России. Эти условия исключают силовое вмешательство Турции в события как в Сирии, так и в Ираке, при поддержке США некоторых интересов Турции, в том числе, по проблеме курдов.

Арабские государства также, при желании использовать давление Турции на Сирию, вовсе не стремятся увидеть усиление Турции на Ближнем Востоке. Арабские государства поняли, что единственным их союзником и гарантом безопасности являются США, а Турция и Иран для арабов - это участники региональной игры, но не более того.

США допускают устранение власти алавитов в Сирии, но рассматривают алавитский фактор в Сирии как условие ослабления и подконтрольности этой страны. Это, может быть, включается и в планы Израиля.

Так или иначе, алавитский и христианский фактор в Сирии останется, но станет инструментарием внешних сил. Вместе с тем, США и Франция допускают и сохранение алавитского клана у власти при исключении из политики Б. Асада и «разбавлении» данного фактора суннитским фоном.

Совершенно ясно, что США превратили Сирию из трамплина Турции на Ближний Восток в серьезный и главный барьер в ограничении экспансии Турции, через который она не должна перешагнуть.

В настоящее время арабские государства в большей мере, чем Израиль, хотели бы военного и политического разгрома Ирана, бросая вызов шиитскому миру. Это, так или иначе, приведет к сближению Израиля и арабских государств, что обусловит снижение роли Турции для государств Ближнего Востока, а это является одной из целей США в регионе.

[Pandukht]

Инициативы по Карабаху имеют иной смысл

Армянские политологи, видимо озадаченные длительной паузой в переговорах по карабахской теме, пытаются рассматривать имеющиеся поползновения Европейского Союза в плане активизации переговорного процесса. При этом причиной данных инициатив является проект по транспортировке центрально-азиатского и каспийского газа в европейском направлении. Возможно, это выглядит логично и имеет свою «долю» в аргументировании планов Европы, но, на наш взгляд, такая трактовка несколько архаична и не отражает подлинных операционных намерений.

Во первых, Франция не собирается упустить рычагов в части инициатив по карабахской теме, и если даже роль посредника в Минской группе перейдет к Европейскому Союзу, Франция напротив усилит свое влияние в регионе посредством общеевропейской арены. Если даже допустить, что Великобритания, сильно «огорченная» провалом своих попыток лоббировать Азербайджан в 2005 году в Европейском Совете, примет более активное участие в рассмотрении карабахской темы, суть и логика нынешних инициатив останется той же, что и предпочитает Франция.

И дело даже не во Франции. На протяжении последних двух-трех лет аналитические центры в Париже и Брюсселе сделали вывод о тщетности карабахского урегулирования, во всяком случае, в прежних схемах и в прежнем логическом содержании. «Урегулирование» как таковое отрицается, и сторонам конфликта предстоит выбирать: либо пойти на ощутимый взаимный компромисс при перспективе интеграции в Европейский Союз, либо согласиться с нынешним статус-кво - при отказе от силовых приемов. При этом последняя версия выбора, несомненно, является более ожидаемой и базисной, потому что даже при предложениях от ЕвроСоюза обе стороны вряд ли согласятся на компромисс.

Правда, нужно сказать, что некоторых европейских и британских политических функционеров нечто вдохновляет, а именно, - согласие руководства Армении в урегулировании турецко-армянских отношений, что в восприятии Запада стало наиболее важным сигналом к готовности Армении к уступкам и компромиссам.

Если говорить об интересах США, то им и вовсе не о чем беспокоиться, так как главная «связка» государств в регионе, то есть Турция и Азербайджан, пока весьма категорично отвергли «дружбу» и партнерство с Россией. Россия уступила Азербайджану все, что было возможно - системы ПВО, комбинированные кассетные гаубицы, комплектующие изделия к баллистическим ракетам средней дальности, поддержала Азербайджан при приеме в непостоянные члены Совета Безопасности ООН, уступила лезгинские села с российскими гражданами, выдала, по существу, всю дагестанскую оппозицию, и есть подозрения, что Азербайджан получает посредством российских возможностей разведывательные сведения об Армении, но при этом Россия получила пустые заявления, то, что называется «по носу».

Россия перешла в наступление в Каспийском море, объединив усилия с Ираном, чем еще более ухудшила отношения с Азербайджаном и Турцией. Чего же еще хотели бы США? Остается только основательная вербовка Армении и вовлечение ее в американские планы по контролю над регионом.

Армянскому обществу, которому присущи довольно консервативно-одномерные стереотипы, необходимо многочисленное повторение очень понятных, но необычных истин. Это нужно иметь в виду армянским политологам.

[Pandukht]

Американские намерения в регионах

В работах аналитиков Совета по внешней политике в Вашингтоне, который сейчас возглавляет Ричард Хаасс, приводятся весьма взвешенные оценки и предложения по проблемам Южного Кавказа и Центральной Азии, где, наряду с намерениями вести активную политику в регионах, имеется в виду цель - не форсировать процессы. Отмечается, что в Южном Кавказе сложилась новая ситуация, которая включает возникновение эффективной системы политического влияния США на происходящие процессы.

Грузия и Азербайджан сотрудничают с НАТО и США в военной сфере, Армения также заинтересована в многостороннем сотрудничестве. Важным представляется военное и политическое сотрудничество с Казахстаном, который в перспективе станет ведущим военно-политическим партнером США в регионе Каспийского моря. Россия стала более открытой к сотрудничеству и более терпимо относится к американскому военному присутствию в Южном Кавказе и в Центральной Азии.

Отмечено, что благодаря политическим усилиям Пентагона, в том числе, в рамках политических инициатив НАТО, российское политическое руководство и военное командование преодолело психологический барьер относительно несовместимости пребывания российских и американских вооруженных сил в одних и тех же государствах и регионах.

В перспективе речь может идти о функциональной специализации и разделении задач между вооруженными силами России и США в данных регионах. Например, Россия призвана обеспечить общую безопасность, а США решают тактические вопросы, связанные с конфликтами и возмущениями. Борьба с терроризмом остается обязанностью всех государств.

Военное присутствие России в Армении имеет другие основания и цели, но и оно не может рассматриваться как благоприятный фактор в перспективе. Предлагается пересмотреть роль России в Южном Кавказе и Центральной Азии. Это включает полный отказ России от имперского характера военного присутствия, что включает расположенные в Южном Кавказе военные базы. Россия не может надеяться на возвращение в регионы своих вооруженных сил даже на новых политических условиях и договоренностях.

Иначе должны выглядеть и формы российского военного присутствия, рассчитанные на обеспечение безопасности и взаимопомощи, а не на сохранение своего имперского влияния. Такой пример уже имеется в Кыргызстане, и США должны поощрять данную политику России и государств регионов.

Таким образом, военная политика США в Южном Кавказе и в Центральной Азии должна быть направлена не столько на усиление американского военного присутствия, сколько на построение разумной системы безопасности при участии данных государств и России. В материалах Совета по внешней политики нет непосредственного утверждения о возможности и целесообразности использования ОДКБ в осуществлении задач США в Центральной Азии, но логика рассуждений, так или иначе, приводит к пониманию такой перспективы.

Считается, что прием государств Южного Кавказа в НАТО не нужно ускорять ни с позиций обороны, ни политически. В Южном Кавказе имеются в основном благоприятные ожидания в сфере безопасности и обороны, так как в этом заинтересованы все стороны, в том числе, и Россия. Исламские и другие радикальные движения не имеют перспектив в Южном Кавказе, угрозы с Северного Кавказа в значительной мере локализированы.

Включение данных государств в НАТО без решения внутрирегиональных проблем может привести к нарушению балансов интересов, которые сложились в регионе. Имеются значительные, пока не вполне использованные возможности для укрепления обороноспособности государств Южного Кавказа в рамках программ НАТО и сотрудничества с США.

Важно, чтобы инициативы и мероприятия по обеспечению безопасности региона соответствовали реальным задачам национальной безопасности и безопасности энергетических коммуникаций, а не амбициям политических элит. Урегулирование конфликтов в Южном Кавказе должно основываться на принципах приоритетности сохранения мирной ситуации, учете интересов всех сторон и соблюдения прав человека и гуманистических принципов. В утверждении данных принципов велика роль Европейского союза, что было продемонстрировано во время военного конфликта в Грузии.

В докладах Совета отмечается, что нельзя подавать сторонам конфликта необоснованных надежд и ориентировать на силовое решение проблем, отдавая предпочтение той или иной стороне.

[Pandukht]

Преемственность американской политики

Рассмотрение проблем и политической перспективы США на Ближнем Востоке представляется весьма важным для понимания политики США в регионах, в том числе, в Кавказско-Каспийском регионе.

Как показали события конца 90-х и 2000-х годов, события на Ближнем Востоке посредством политики США, так или иначе, спрягались с процессами в Южном Кавказе и в Каспийском море. Анализ политики США на Ближнем Востоке в течении 1997–2005 годов позволяет провести корреляции и аналогии политического стиля и идеологии США при Б. Клинтоне и Дж. Буше между проблемой ближневосточного урегулирования и южно-кавказскими конфликтами. Например, при Б. Клинтоне урегулирование конфликтов в Южном Кавказе, в соответствии с деятельностью конкретных функционеров в Государственном Департаменте Томаса Пиккеринга, Строуба Телбота и Стивена Сестановича, в отношении южно-кавказских конфликтов характеризовалось не рассмотрением частных вопросов, а было направлено на «всеобъемлющее урегулирование», то есть, таким же образом, как и на Ближнем Востоке.

Политика Дж. Буша, как на Ближнем Востоке, так и на Балканах и в Южном Кавказе не имела в виду активного вмешательства, а возлагала ответственность на участников конфликтов при условии невозобновления военных действий. Различием стало лишь то, что единственным государством-участником конфликтов, которое имело право на военные действия, являлся Израиль.

Данная версия была в 2003 году высказана бывшим послом США в Ливане, советником ГосСекретаря по Ближнему Востоку Дэвидом Сатерфилдом, который лишь выразил частное возражение по поводу того, что «любая, даже самая принципиальная стратегия подвержена изменениям, но в отношении конфликтов позиция новой администрации будет оставаться неизменной, иначе вместо активной политики и действий мы сползем к вечным обязанностям».

Принимая данную перспективу как реалистическую, нельзя не предположить, что политика США в региональном аспекте не может принципиально различаться по регионам, и вовсе не по доктринерским соображениям, а, прежде всего, потому, что проблемы и задачи США по регионам сильно взаимосвязаны и обусловлены общими стратегическими целями. Например, такой важный элемент американской политики как военное базирование стал связующим фактором в рассмотрении проблем в Саудовской Аравии и Турции (имея в виду ключевые базы в Султанбей и Инджирлике) с базированием в Южном Кавказе и в Центральной Азии.

От того, насколько США предпочтут создание альтернативы базе в Инджирлике, будет во многом зависеть геополитика США в целом. По слухам данная альтернатива уже найдена.

[Pandukht]

Независимость как клиника

Как известно, азербайджанцы, независимо от «масти», придерживаются по их мнению весьма убедительного клише типа «1 миллион беженцев, 20% территории и т. д.». Но есть еще одно попугайский аргумент: «Армения - не независимое государство».

Нужно сказать, что в современном мире на «независимости» зациклились очень закомплексованные общества, а свободные народы практически не говорят о «независимости». Скорее всего азербайджанцы, столь часто напоминающие себе о зависимости Армении, стремятся доказать себе, что их государственное образование достаточно независимо.

Неужели нельзя обратить внимание на то, что при столь сильной внешней поддержке «территориальной целостности» Азербайджана, ему так и не удается вернуть под свой контроль карабахскую провинцию. Причем в последние годы наиболее последовательным и заинтересованным сторонником возвращения Карабаха Азербайджану стала Россия, то есть государство, от которого Армения должна прежде всего зависеть.

Последние три года Россия поставила на карту свою региональную энерго-коммуникационную политику и принялась убеждать Армению в необходимости уступок, да еще каких. В результате этой политики она оказалась в смешном и ущербном положении, так и не сумев продвинуть ни на шаг интересы.

Великие державы в конце концов кардинально изменили свою позицию и из нынешнего положения, которое ранее считали опасным для региона и для своих интересов, предпочли извлечь выгоды и полезности для себя. Более того, каждый политик крупного государства, начиная с М. Горбачева, пытается прежде всего позаботиться о своей репутации, которая может быть подмочена, если данная инициатива завершится провалом по карабахской теме.

А вот Азербайджан, исключая все фольклорные потуги внешнего характера, решает свою судьбу и защищает свои интересы в полном соответствии с интересами США, не Турции, а именно США, так как только американцы способны обеспечить гарантии его безопасности.

Нужно понимать, что Россия вынуждена сейчас принять все то, что задумала Армения в Западном направлении, и это стало тем условием, которое уже стало основой армяно-российских отношений.

Азербайджан – временно существующее государство, и оно не способно длительное время выдержать позицию внешней конфронтации. Сейчас фрагментация Азербайджана вновь встала на повестку дня. Вот тема для дискуссии, а не ущербные разговоры о независимости.

[Pandukht]

«Грязная стирка» перед выборами

Данные настроения в Москве пытаются выдать за весьма серьезные сигналы угрозы на Южном стратегическом направлении, что вызвано скорее не детальным анализом, а весьма поверхностным рассмотрением практически обрывочных комментариев, выдаваемых чаще всего допущенными к СМИ «автобусными политологами», кстати, большей частью получившими образование в России.

Если бы вопрос о вступлении Армении в НАТО уже получил «право на гражданство», то имела бы место предметная дискуссия. По достигнутым стандартам Армения имела бы предпочтения перед своими соседями в процессе вступления НАТО, когда в альянс приняты государства с явно неадекватными параметрами управления и состояния вооруженных сил. Но очевидно то, что решение вопросов о приеме новых членов НАТО полностью зависит от политических задач, которые в Южном Кавказе пока далеки от разрешения.

Проект включения стран Южного Кавказа в НАТО меньше всего зависит от ситуации в самом регионе. Этот вопрос зависит как от очень конкретных задач, связанных с задачами США в Черном море, с геополитическими ориентациями на Украине, с перспективой развития турецко-американских отношений, так и с более принципиальными вопросами о пространственных, временных и институциональных границах Западного общества, в которое могли бы войти Турция и Россия как наиболее восточные участники этого суперальянса.

До настоящего времени ни одно заявление и резолюция самого могущественного государства, самых влиятельных в мире политиков в сфере обороны и безопасности, не имеют никакого значения, кроме пропагандистского. Так стоит ли столь рано поднимать панику по поводу вступления Армении в НАТО? Возможно это имеет определенные цели, связанные с борьбой идей и бумаг в Москве, но это не приведет к какому-либо результату в сфере принятия принципиальных решений.

Но наиболее правдоподобной версией данного ажиотажа в Москве являются внутриполитические интересы в Армении. Политическая борьба в Армении обретает весьма опасный и непредсказуемый характер, что вызвало большой интерес за рубежом в политических, дипломатических и аналитических кругах. Считается, что от результатов парламентских выборов в Армении будут во многом зависеть дальнейшие процессы в Южном Кавказе и роль России в регионе.

Данные ожидания не совсем адекватны и не отражают реальных процессов. Данные ожидания апеллируют скорее к тому тезису, что ситуация, и вообще политическое положение в Армении не стационарно, и страну нельзя отнести к числу устоявшихся обществ. Все это еще больше подогревает интерес Москвы к происходящим событиям. В Москве ищут приемы, каким образом оказать влияние на исход выборов и, видимо, некоторые политтехнологи, среди которых немало искренних друзей Армении, не нашли ничего другого, как превратить проблему НАТО в ключевую в раскладе сил и в политической борьбе в Армении, что, скорее всего, произошло с подачи заинтересованных групп в Ереване.

При этом для обсуждения данного вопроса избрано не некое виртуальное «поле» интернета, а конкретное географическое место – Москва. Но если на этом «поле» рассматривались проблемы противоречий между властями и актуальной оппозицией как весьма серьезная и принципиальная борьба, то удивительно совсем другое, а именно то, что обе политические группировки вполне охотно приняли эти правила или схему обсуждения своей борьбы. Но если Серж Саркисян, оказавшись в фаворе у Москвы, практически не отреагировал на данный прием политической технологии, то его оппоненты решили, что события разворачиваются весьма опасно для них, и перешли в наступление, опасаясь забвения, о чем свидетельствует резкое падение рейтинга оппозиции.

Данный момент интересен тем, что сейчас карты раскрыты, и «антологическим противникам» – американцам продемонстрировали то, кто с кем и кто куда. Конечно, «проатлантическая» и «проамериканская» самодостаточность как Сержа Саркисяна, так и лидеров оппозиции столь же сомнительна, как и вообще их способность проводить системную внешнюю политику, но очевидно, что С. Саркисяна превращают в альтернативную или, вернее, безальтернативную политическую фигуру прозападного направления, и он весьма сознательно эту игру принимает, она его устраивает.

Наконец-то в армянской действительности возник «официально провозглашенный» агент атлантизма, или, может быть, таким образом: «агент, но не атлантист». Искусственно культивируемый «атлантист» комплиментарного типа очень нужен другим, наиболее возможным претендентам на президентский пост. Но в этой ситуации нужно вспомнить и отметить всех тех, кто посещал штаб-квартиру НАТО и Пентагон, пытаясь заручиться поддержкой в этих двух «сакраментальных» учреждениях.

Именно Л. Тер-Петросян в последние годы оказался аутсайдером в атлантическом векторе политики Армении, хотя все это, конечно же, наиграно, безусловно, подстроено под внешние запросы и интересы. Несмотря на свои «новые» отношения с американцами, Серж Саркисян однозначно будет удерживаться исключительно в пророссийском притяжении, а Л. Тер-Петросян обречен на однозначный «проамериканизм». Возникает вопрос: способны ли актуальные и актуализированные армянские политики быть «атлантистами», «американистами», «евразийцами», «европеистами» и чем–то другим подобным?

Выиграет ли от этой игровой ситуации Россия, и в какой перспективе она может выиграть? Получается, что Россия стремится к ясности, предсказуемости и одномерности в Армении, и прилагает усилия для создания атлантической «партии», делая ставку на крайне непопулярные приемы. Но игровая ситуация, с вероятностными параметрами, может очень скоро и легко трансформироваться в детерминированную и стационарную. Совершенно очевидно, что ни на С. Саркисяна, ни на Л. Тер-Петросяна американцы ставку не сделают, это две весьма и весьма одиозные персоны, повязанные многими цепями и обязательствами с самыми неприятными и неприемлемыми обстоятельствами.

Настало время однозначно понять, что практически вся политическая элита Армении осталась за бортом мировой политики и не может восприниматься как партнер для мировых центров силы. Это касается не только политического руководства, но и политического класса, бизнес-кругов, администрации, которые воспринимаются просто как сервисные деятели без какой-либо позиции. Но все же, несмотря на то, что С. Саркисян и Л. Тер-Петросян являются политическими соперниками, нет никаких оснований утверждать, что они преследуют какие-то принципиально различные цели. Они являются лидерами двух группировок, стремящиеся к власти, и именно таким образом воспринимаются американцами.

Сейчас, после напряженных событий внутриполитического противостояния, США пришли к выводу, что нужно работать с той группировкой, которая окажется у власти, не прибегая к явной и сильной поддержке оппозиции. Пока что США не видят в Армении некой «идеальной» для себя политической группировки, которая могла бы совместить проамериканизм или готовность к гораздо тесному сотрудничеству с США с соблюдением демократических норм. В настоящее время США пытаются рассматривать в качестве приоритетного партнера на внутриполитическом «поле» Армении Раффи Ованесяна, чьи предпочтения и цели весьма спекулятивны и демагогичны. Он является лидером партии «Наследие» и руководителем Центра стратегических исследований, которые финансируются из различных источников в США.

Таким образом, актуальные политические деятели Армении, имеющие наиболее реалистические амбиции, не выдержали темпов и ритма политической борьбы, весьма явственно ощутили риски, которые ожидают их в предвыборной борьбе, решили воспользоваться внешними политическими ресурсами для выяснения внутрикомандных отношений. При этом даже произошел традиционный «вынос мусора из избы», так как в создавшихся условиях в стране не работает даже столь испытанный ресурс, как компромат, или, вернее, главным компроматом стали геополитические ориентации. Это все еще остается абсурдным, так как геополитические предпочтения данных политиков не более как надуманные тезисы. Создается впечатление, что «овчинка выделки не стоит», так как эти попытки расставить всех по местам, в сущности ничего не дадут, и стали результатом растерянности и не уверенности.

А чем же заняты США в создавшейся ситуации? Американцы предпочитают работать с президентом Армении, так как считают, что он пока сохраняет рычаги власти и вполне способен провести выборы в режиме относительной свободы и добиться ротации представительской и исполнительной власти. Американцы уже на протяжении двух лет активно занимаются проектированием выборов в Армении, предъявив президенту несколько условий в отношении типов политиков, способов проведения предвыборной кампании, приведя некоторые оценки политикам и функционерам. Пока в Армении реализуется логика американских инициатив, а не российских.

Но что может привести к усилению влияния той или иной державы в Армении, где политический класс и общественно активные слои крайне непопулярны, но все же сохраняется общественно-политическая стабильность? Цель США в отношении Армении заключается не только в использовании армянского фактора как рычага в сдерживании Турции, но и в попытках недопущения использования Россией Армении как ее союзника и партнера, вывести ее из российской политической игры. США выстраивают процесс урегулирования турецко-армянских отношений не только с целями сдерживать Турцию в ее внешнеполитических амбициях, но и сделать Армению участником этого процесса и задач, что означает вывод ее из-под влияния России.

Данные подходы и позиции совершенно не зависят от влияния на внутриполитическую жизнь. Ни американские, ни российские усилия по оказанию влияния на внутренние политические процессы не приведут к усилению предпочтительности политики обеих держав со стороны ни политиков, ни общества. Государство, которое заинтересованно в усилении влияния в Армении, не должно настаивать на урегулировании карабахской проблемы в рамках тех нереалистических схем, которые хорошо известны. Не настаивать на селективности в сфере внешней политики и в геоэкономической сфере. Невозможно отнимать у Армении право выбора по экономическим проблемам и проблемам безопасности, в особенности по конкретным вопросам. Внутриполитические предпочтения внешних сторон неизменно приведут к резкой реакции и ни к чему не приведут. Партнер, особенно стратегический партнер не должен постоянно ставить под сомнение «преданность» партнера и ограничивать его внешние возможности, что приводит к его ослаблению.

Следует принять во внимание, что нынешние политические руководители России - это люди, не располагающие достаточным политическим опытом, сильно подверженные тем или иным лоббистским влияниям. Несмотря на то, что власть сосредоточена в рамках администрации президента, это только официальная власть, но, помимо официоза, в России не ослабевает власть и влияние коммерческих компаний, оказывающих большое влияние на внутреннюю и внешнюю политику, вопросы обороны и безопасности. Кризис, которому подвержена мировая экономика, быть может, ослабит влияние компаний, но на место одних компаний и группировок могут придти другие.

В России разработано много директивных документов, имеющих концептуальное значение, но эти директивы все еще не работают и не задействованы. Внешняя политика России во многом носит характер реагирования на внешние вызовы, что, в принципе, не отличает российскую политику от внешней политики государств СНГ, роль которых в мире несравнима с ролью России. В данных условиях внешняя политика России не может носить достаточно системный и последовательный характер.

«Русский проект» «урегулирования» карабахской проблемы, который был предложен сторонам конфликта осенью 2008 года, представляет собой «классический» пример политики государства, которое так и не выработало политику по отношению к регионам, или не способно решать многие региональные проблемы. Однако характер российского политического руководства, обстоятельства и условия, в которых происходит выработка внешней политики, хотя и имеют весьма важное значение, но, все же, имеют вторичное значение в проведении политических курсов.

Россия явно пытается пересмотреть приоритеты во внешней политике, исходя из новых тенденций в мире и в регионах. Видимо в Москве многим политикам представляется, что в мире и в регионах сложились благоприятные условия для выстраивания новых отношений с государствами, которые раньше никогда не являлись партнерами и союзниками России, прежде всего, конечно же, с Турцией. Но отношения с Турцией могут быть выстроены заново только в режиме взаимных уступок, и в этой перспективе становится очевидным искушение сдать интересы Армении, причем ее коренные национальные интересы.

Уже сейчас становится понятным, что установление отношений стратегического характера с Турцией - не столь уж легкое дело даже при взаимной заинтересованности. Внешняя политика Турции стала многосложной и зависит от различных обстоятельств, перекрестных интересов различных партнеров.

Подписанная в Москве резолюция по карабахской проблеме 2 ноября 2008 года оказалась примером провала любых попыток проигнорировать интересы Армении, но все еще остается непонятным, насколько Россия уяснила порочность своих взглядов, или же она предпримет очередные попытки удовлетворить требования Азербайджана и Турции. Вскоре после данных попыток «сдать» интересы Армении во имя ближних и не очень осмысленных позиций России, Турция поспешила продемонстрировать готовность урегулировать отношения с США, и даже начались переговоры о создании новой базы США на Черноморском побережье Турции. Помимо этого, визит Д. Медведева в Баку по «газовым вопросам» в июле 2009 года оказался «провальным», что и ожидалось. Однако это только отдельные фрагменты, а в целом отношения Россия – Турция – Азербайджан не обрели тех стратегических свойств, на которые возлагались надежды в Москве.

Данные события несомненно явились отправной точкой формирования новых отношений Армении с Россией, которые уже трудно будет назвать союзническими и, тем более, стратегическими. Поэтому обеспокоенность Москвы по поводу внешней политики и предпочтений Армении не может не отразиться на внутреннем положении в стране и, по всей вероятности, данное отношение России приведет к перестановке политических сил в Армении.

[Pandukht]

Хуже всего миротворцы

Если нынешние планы США по усилению своего военного присутствия в Черном море, в Южном Кавказе и в Центральной Азии будут реализованы, то есть в этих в регионах возникнет «третья сила», то попытки Армении и армянского общества скорректировать внешнеполитические предпочтения станут более настойчивыми. Пока Армения без успеха пыталась проводить так называемую многовекторную политику, которая воспринимается таковой только в дипломатическом контексте, но никак не в плане реальной политики.

То, что США якобы оказывают сильное давление на Армению по проблемам геополитических ориентаций и, в особенности, по карабахской проблеме, является ничем иным, как выдумкой армянских властей. Никакого сколько-нибудь ощутимого давления США на самом деле не оказывают. Нет также давления в отношении интеграции Армении в НАТО, и не только из-за нежелания применять способ принуждения. Для США расширение состава, функций и зоны ответственности НАТО столь же проблематично, как и для их европейских партнеров. США пока не приняли решения и продолжают оценивать геостратегическую перспективу. США всегда предпочитали иметь дело с отдельными государствами непосредственно, нежели посредством отношений в рамках НАТО.

Армения рассматривается США как государство-резерв, которое будет использовано в полной мере и вполне адекватно после установления полного контроля над Южным Кавказом. Зачем же излишняя суета. Если принято говорить о том, что Россия не имеет вполне разработанного плана по Южному Кавказу, то в гораздо большей мере это можно было бы сказать в отношении США, чьи интересы в этом регионе весьма ограничены и сводятся исключительно к добыче и транспортировке нефти. Все остальное подчиненно этой цели.

Западу, Северу и Востоку были предоставлены достаточные возможности убедиться, что в Южном Кавказе есть только два государства, способные по определению быть стратегическими партнерами – Республика Армения и Нагорно-Карабахская Республика. Это понимание давно пришло к различным партнерам Армении, стратегическим и вовсе нестратегическим. Но это оказалось очень сложным и совершено непотребным для рассуждений в среде армянского политического класса, который занят бессмысленными интригами с привлечением внешних сторон.

Политика России в отношении карабахской проблемы на различных этапах выглядела весьма адаптивной по стилю и содержанию, хотя и в политической литературе имеются оценки относительно того, что Россия всегда демонстрировала постоянство в подходах и принципах решения карабахской проблемы. Длительное время Россия осуществляла политику выжидания и предпочитала сохранение статус-кво в данной ситуации, несмотря на то, что время от времени она предпринимала инициативы - в противовес попыткам США сыграть решающую роль в процессе принятия решений.

На протяжении многих лет, в особенности в период 1995–2003 годов, Россия вполне ощутимо рассматривала карабахскую проблему не только в целях оказания давления и влияния на Азербайджан, но и на Армению. Россия достаточно часто подавала сигналы Азербайджану о возможном изменении ее позиции по этой проблеме, если некоторые позиции Азербайджана будут пересмотрены. Данные попытки не принесли существенных изменений в российско-азербайджанских отношениях, но приводили к значительному недоверию к политике Москвы со стороны армянского общества и армянского политического класса. В особенности, недоверие вызывало то, что Россия игнорировала потребности Армении в вооружениях, и их поставки были крайне ограниченными и не могли удовлетворить потребности обороны и безопасности.

Одновременно Россия в той или иной форме допускала поставки российских вооружений Азербайджану. С развитием российско-армянских политических отношений данная ситуация изменилась, и подобных претензий Армения не выдвигает, получая от России большую часть от необходимых вооружений. Россия осуществила значительные инвестиции в Армении, прежде всего, в сфере энергетики, транспорта и банковского сектора. Вместе с тем, попытки России обрести новые позиции в регионе путем активизации своей роли в урегулировании армяно-турецких и армяно-азербайджанских отношений в конце 2008 и в 2009 годах, вновь привели к настороженности Армении политикой и намерениями России. Армянское руководство пыталось в течение этого периода выяснить этот вопрос в Москве, и не было вполне удовлетворено разъяснениями.

Тем не менее, рассматриваемый период привнес в российско-армянские отношения новые позитивные инициативы, прежде всего, в части дальнейшего развития структуры ОДКБ, отношений в сфере обороны, предоставления Россией кредита в 500 млн. долл., а также намерения о сооружении в Армении атомной электростанции. Вместе с тем, Россия стала испытывать неудобства по поводу карабахской темы, так как она перестала быть эффективным инструментарием региональной политики и все больше становится инструментарием американской политики, но вовсе не политики России или Европейского Союза.

Россия видимо и далее будет пытаться предпринимать попытки заинтересовать Азербайджан и Армению в определенном решении карабахской проблемы. В отношении карабахской темы позиция Армении не менее проблематична, нежели позиция Азербайджана, но на данном этапе перед Россией стоит проблема установить «новые», более доверительные отношения с Азербайджаном, что позволило бы сконструировать схему решения карабахской темы вне рамок основного процесса урегулирования, то есть процесса, который давно формируется Минской группой ОБСЕ.

Осенью 2008 года, когда имела место инициатива по подписанию Майндорфского соглашения, США дали понять, что они не приемлют неких «альтернативных» решений, которые не будут признаны ими как легитимные. Это, конечно же, сыграло определенную роль в «провале» данной «майндорфской инициативы», но в начале 2010 года Россия попыталась вернуться к данному формату решений. В Москве очень хорошо понимают, что процесс урегулирования, базирующийся на принятых всеми заинтересованными сторонами Мадридских принципах, практически провален и, в определенном смысле, исчерпан. Поэтому мировые центры силы рано или поздно предложат новый формат и новые принципы решения карабахской проблемы.

Россия не собирается ожидать возникновения новых инициатив и пытается предложить свои, рассчитывая на то, что ее отношения как с Арменией, так и с Азербайджаном более важны и более содержательны, чем отношения этих государств с США и Западным сообществом в целом. Несомненно, что карабахская проблема приведет к многим сложностям в российско-армянских отношениях в будущем, если Россия предложит некие неприемлемые территориальные уступки, но пока речь идет о формировании данных «новых» отношений с Азербайджаном, которые все еще далеки от стадии достаточного понимания перспективы.

В 2010 году Азербайджан столкнулся со значительными проблемами в отношениях с США и ЕвроСоюзом, а также с Турцией, и в Баку растет понимание того, что в период 2008–2009 годов он утратил реальные шансы в приобретении преимуществ в процессе урегулирования карабахского вопроса. Поэтому в Баку более внимательны к предложениям России, которые, возможно, станут безальтернативными в решении этой проблемы.

Наибольшим образом в Армении и в Нагорно-Карабахской республике обеспокоены какими-либо предложениями или намерениями по участию иностранных миротворцев в зоне карабахского конфликта. При этом нет никаких сомнений, что миротворцы, в конечном счете, станут играть по правилам, выгодным Азербайджану, и это невозможно преодолеть никакими регламентами и соглашениями. Вызывает обеспокоенность возможность участия миротворцев любых из предполагаемых государств, но вполне понятно, насколько ни были бы активны в этом вопросе государства-члены НАТО, рано или поздно доминирующее место в контингенте миротворцев займет Россия.

Но российские войска оставили о себе печальную память в Нагорном Карабахе, так как безусловно проводили политику подавления прав и воли армянского населения, участвовали в репрессиях, и дважды – в 1991 и 1992 годах (то есть, советские и российские войска) участвовали в масштабных карательных экспедициях, которые привели к физическому уничтожению более 40 армянских населенных пунктов, к гибели более 1000 армян, к осуществлению, совместно с азербайджанскими войсками, в апреле–мае 1991 года, и в июне–июле 1992 года операций «Железное кольцо» и «Горы», когда осуществлялись геноцидные действия и депортации армян из ряда районов Нагорного Карабаха.

Как бы ни изменились политические и иные условия в регионе, данные события не могут быть игнорированы и не приняты в ряд факторов при рассмотрении участия российских и иных миротворцев в зоне карабахского конфликта. Следует принять во внимание, что Азербайджан, который находится в отношениях тесного сотрудничества в сфере безопасности с США и Турцией, может гипотетически согласиться с вводом в зону карабахского конфликта российских миротворческих войск только при условии безусловного решения проблемы на условиях, которые выдвигаются им. Армения может согласиться на присутствие миротворцев только в условиях существенного упадка ее обороноспособности, усиления до уровня полной коммуникационной и функциональной блокады, изоляции, которая отчасти имеет место в регионе. Тем не менее, при многих различных условиях процесса урегулирования в будущем, наиболее опасным в части осуществления армяно-российских отношений станет стремление России ввести в зону конфликта миротворческие войска.

Гейдар Алиев оставил политическое наследство, которое, прежде всего, предполагает многовекторную внешнюю политику, что исходило из личного опыта и характера самого «основателя» постсоветской азербайджанской государственности. В разнообразии отношений и партнерства во внешней политике нет ничего оригинального, и к этому в той или иной мере стремятся все новые независимые государства Восточной Европы и Евразии. Вместе с тем, реальная политическая практика весьма далека от стремления лидеров государств проводить многовекторную политику.

Государства Центральной Азии и Кавказа, вставшие перед серьезными внешними угрозами и вызовами, вынуждены были определиться с ведущими партнерами, с которыми развертывают отношения стратегического характера. Нет сомнений в том, что в Баку всегда стремились к некоторой дистанцированности, вернее, к самостоятельности в отношении Турции, с которой Азербайджан, поддерживая отношения стратегического партнерства, тем не менее, не желал стать турецким «вилайетом». И это также стало наследием политических представлений Г. Алиева, который понимал, что чрезмерная зависимость от Турции приведет к отстранению от власти его семьи.

Генеральной целью политики семьи Алиевых было и остается сохранение власти и накопление надежно обеспеченного крупнейшего состояния. Все остальное, в том числе, проблемы национальной безопасности и вопросы так называемой «территориальной целостности», являются подчиненными обстоятельствами в политике семьи Алиевых и их клана. При данных обстоятельствах Азербайджан длительное время проводил политику приоритетной ориентации вовсе и не на Турцию, а на Западное сообщество, прежде всего, на США и Великобританию, и именно в Лондоне находятся гарантии семейных активов Алиевых.

Азербайджан выполнил практически всю возможную программу сотрудничества с США и Великобританией в сфере создания крупного регионального комплекса по добыче и транспортировке нефти и газа, обеспечению военного транзита и размещению разведывательных объектов, согласованию, в большой мере, многих политических намерений фундаментального значения, а именно – военное и политическое сотрудничество с США и отношения с такими государствами, как Иран, Россия и Израиль.

За прошедшие 15 лет, в особенности за последние годы Азербайджан практически исчерпал все принципиальные материальные и политические ресурсы, которые он мог бы предложить, а вернее, предоставить в распоряжение США и их партнерам. И самым, быть может, «жертвенным» во внешней политике Азербайджана явилось то, что он, в определенной мере, ограничил согласование с Турцией своей внешней и, тем более, внутренней политики.

В последние 5–7 лет США стали вполне демонстративно осуществлять политику дистанцирования Азербайджана от Турции, что стало, быть может, главным признаком сущности американской политики в отношении Турции в Южном Кавказе. При всем при этом Западное сообщество так и не предложило Азербайджану ясные перспективы в решении карабахской проблемы, что остается главной политико-пропагандистской проблемой Азербайджана. В условиях, когда стержнем американской политики в отношении Турции стало сдерживание внешнеполитических амбиций этой страны и удержание ее под определенным контролем, любые попытки использования «турецкого фактора» в реализации задач по обеспечению азербайджанских интересов приведут к враждебности и настороженности по отношению к Азербайджану. На Западе рассматривают положение Азербайджана совершенно иначе, нежели в Баку. Американцы и европейцы считают, что именно благодаря им Азербайджан приобрел высокие доходы и нынешнее экономическое положение, и должен благодарить Запад за это, и отношения Азербайджана с Турцией должны если не регламентироваться, то учитывать интересы США и европейцев.

Попытки урегулирования турецко-армянских отношений, инициированные США в связи со стремлением вовлечь Турцию в обязывающие отношения с Арменией и, тем самым, усилить контроль над Анкарой, привели к огромным разочарованиям в Азербайджане. Данные разочарования вызваны не столько опасениями по поводу забвения карабахской проблемы и вывода Турции из русла урегулирования карабахского вопроса, но в связи с опасениями создания прецедента игнорирования Анкарой национальных интересов Азербайджана.

Турция продемонстрировала свою «заинтересованность» в проблеме Карабаха вовсе не из-за этой провинции как таковой, а стремясь выйти из процесса урегулирования отношений с Арменией под благовидным предлогом, так как любые позитивные результаты стали бы усилением «армянского фактора» внешнего контроля над Турцией. И это обстоятельство непубличной политики не могут не понимать в Баку, который в гораздо большей мере обижен на Турцию в действительности, нежели об этом говорится и заявлено. Азербайджанское руководство решило пойти ва-банк, что на деле означает самое нелепое, что было возможно – повернуться лицом в сторону России. Что же означает этот поворот на деле, и к чему это может привести?

[Pandukht]

Политика России в отношении Турции

Прежде всего, необходимо понимать, что от данного «геополитического поворота» мало что изменилось в региональной геополитике и геоэкономике. Россия очень хорошо отслеживает развертывание данной ситуации и не считает это чем-то многозначительным.

Нужно понимать, что созданная межрегиональная система добычи и транспортировки нефти ориентирована не на север, а в западном направлении, и сейчас практически ничего нельзя сделать, чтобы скорректировать эти реалии. Никто на Западе не позволит столь незначительному ни в каком отношении государству, как Азербайджан, игнорировать многомиллиардные инвестиции и коммуникации, повернув направление потоков нефти и газа. Задачи транспортировки нефти и газа должны быть выполнены до завершения, и в этом нет сомнений.

Вместе с тем, и со значимостью данного энергетического комплекса в международном масштабе возникли проблемы. Например, ведущий нефтепровод Баку – Тбилиси – Джейхан, за прошедшие годы не набрав-таки полной проектной мощности и получив новые проблемы по объемам нефти, утратил свое и политическое, и экономическое значение. В мире произошли кардинальные изменения, связанные с общей энергетической ситуацией, в том числе, с ценовыми реалиями, которые практически локализировали и заметно снизили значимость азербайджанской нефти.

В экономическом и ресурсном смысле снижение значения азербайджанской нефти во многом связано, как и предусматривалось ранее, с ростом добычи иракской нефти и фактическим возвращением Ирака в число ведущих нефтедобывающих стран. Нефтепровод Баку – Тбилиси – Джейхан со временем стал практически локальным потоком, обеспечивающим потребности Турции и Израиля, потребности которых в нефти составляют не менее 30–32 млн. тонн в год.

В нынешней ситуации геоэкономическое положение Азербайджана отличается неким тупиком и отсутствием разнообразия и альтернативности. Азербайджан также не в состоянии стать единоличным источником газа для более-менее крупного проекта, имеющего межрегиональное значение, что продемонстрировало рассмотрение проблемы NABUCCO.

Баку практически не имеет маневра для оказания политического влияния во внешней политике, опираясь на свои ресурсы нефти и газа. Судя по реакции экспертов, обслуживающих нефтяной и энергетический бизнес, например, экспертов британской корпорации «Control Rick», на Западе нет никаких беспокойств и неблагоприятных ожиданий в части возможных форс-мажоров в поставках азербайджанских энергоресурсов на рынки. Такого же мнения эксперты «Нефтяной финансовой компании» (Вашингтон) и «Кембриджской энергетической ассоциации» (Бостон). Геоэкономическое место и роль Азербайджана четко зафиксировано, и нет ожиданий во внесении серьезных изменений в сложившуюся ситуацию.

В Баку явно преувеличено значение «азербайджанского фактора» в международной политике. Рассматривая азербайджанскую прессу, можно придти к выводу, что в Баку, так же, как и в Ереване, далеко не сразу и не в полной мере поняли суть процесса урегулирования турецко-армянских отношений.

Россия считает, что она многое проиграла в кавказской политике в результате войны в Осетии, и пытается заново расставить последовательность и приоритетность своих шагов в регионе. США создали ситуацию, когда они полностью контролируют Грузию и Азербайджан, прежде всего, коммуникационную систему, и Россия практически сама изолировала себя в регионе, дав возможность американцам оперировать в ситуации совершенной безопасности для их интересов.

В Москве сложились различные группы политиков и политических проектантов, рассматривающие интересы России и ее компаний в Южном Кавказе, исходя из групповых и корпоративных, а вовсе не национальных интересов. Это, конечно же, предполагает усиление работы России на азербайджанском направлении. Однако и политическое руководство России пытается изменить характер российско-азербайджанских отношений и, при внесении корректив в геоэкономические проекты, укрепиться в Азербайджане, не допуская вовлечения его в антироссийскую политику определенных мировых центров силы.

Вместе с тем, России незачем воспринимать инициативы Азербайджана как манну небесную и принципиальный поворот в позиции Баку. В Москве не хуже, чем американцы, понимают тупиковое и уязвимое положение Азербайджана, и так же, как США, русские воспринимают «новую политику» Азербайджана как вынужденные шаги, которые нужно рассматривать как апелляцию к России в условиях обид и разочарований Баку.

Было бы слишком опрометчивым воспринимать цели и задачи Азербайджана в части выстраивания новых отношений с Россией, связанных с решением карабахской проблемы. Азербайджанская элита понимает, что Россия не может выступить в качестве дирижера кавказской политики в нынешних международных условиях и, как прежде, не способна подарить карабахскую провинцию Азербайджану. Попытки России, которые она предпринимала на различных этапах в части перетягивания карабахской проблемы в русло своей политики, неизменно завершались провалами и усилением настороженности Армении и армянского общества к лояльности России и в ее надежности как партнера.

Даже нынешнее политическое руководство Армении не в состоянии даже отчасти выполнить этот сервис для Москвы. Конечно, карабахская проблема продолжает, в любом случае, оставаться в пакете приоритетных задач Азербайджана, но отношения с Россией, которые Азербайджан якобы стремится пересмотреть, следует рассматривать как аргумент в выстраивании общей схемы внешней политики Баку.

Азербайджану как воздух необходимо продемонстрировать Западу наличие альтернативы во внешней политике, но когда задача выступает как потребность в воздухе, невозможно взять многое в политическом торге.

На данном этапе развертывания внешней политики Россия вполне определилась со своими приоритетами по карабахской теме и по армяно-азербайджанским отношениям. Эта схема и логика очень просты и, видимо, конкретные действия будут также не очень сложными. Россия готова развивать отношения с Азербайджаном по различным направлениям и как угодно глубоко, однако до того предела, пока Армения останется ее партнером в нынешнем формате.

Эта схема, «выстраданная» московскими иллюзионистами от политики, не имеет альтернативы. В Армении, видимо, явно не оценили должным образом, насколько в Москве озабочены попытками урегулирования турецко-армянских отношений. Возможно имеет место непонимание логики этих опасений и насколько российские политики не доверяют Турции и Азербайджану по политическим вопросам. Следует обозначить опасения России вовсе не вовлечением Армении в орбиту турецкой политики и экономики, а тем, что в новых условиях уже не Россия, а США станут ведущим гарантом безопасности Армении перед лицом турецких угроз. Создание американцами новых отношений в Южном Кавказе во многом определяет новую роль США для Армении, превращение Армении в новый «Израиль», когда «армянский фактор» давления на Турцию будет усилен. При этом роль Армении станет весьма ощутимой в срыве каких-либо планов формирования турецко-российского альянса.

Необходимо отметить, что, несмотря на многие псевдоусилия США по проталкиванию Турции в Европейский Союз, США никогда не рассматривали Турцию как часть Европы, а только как часть «Большого Ближнего Востока». Функции Турции в Европе не представляют интереса для США, иное дело - Ближний Восток и другие регионы, где Турция могла бы выполнять различные функции. Вместе с тем, государства Южного Кавказа, с самого начала создания, рассматривались американцами и европейцами как часть европейского политического и социально-культурного пространства.

Если по Азербайджану еще предстоит увидеть неожиданности в оценках Европы, как страны европейского пространства, то Грузия и Армения не будут иметь в будущем большие проблемы в интеграции с Европой. Данная расстановка места и роли регионов и государств не предполагает того тесного политического сотрудничества, о котором публично говорится в контексте урегулирования турецко-армянских отношений. Южный Кавказ, включая Азербайджан, должен утвердиться как геополитический ограничитель в развертывании внешнеполитических амбиций Турции.

Аналогичным образом такую же роль призваны выполнить проблемы Кипра, Эгейского моря, Болгарии, Северного Ирака, Сирии, Крыма и, наконец, Ирана. Не для того вокруг Турции создается «пояс безопасности» и ограничения ее экспансии, чтобы строить в Южном Кавказе какие-то идиллические представления о будущих отношениях. Кстати, Грузия уже ощутила значение Турции для себя как «друга» и «партнера» и, так или иначе, сделает из этого соответствующие выводы. Некоторая комичность ситуации заключается в том, что сближение Азербайджана с Россией, к чему США отнеслись весьма спокойно, возможно рассматривается ими как фактор дистанцирования Азербайджана от Турции.

Вполне возможно, что в Москве уже выработана более детализированная схема развертывания отношений с Азербайджаном. Мы не располагаем подробностями этой разработки, но по некоторым признакам можно предположить, что в Москве пытаются рассматривать Азербайджан как страну, по содержанию проблем находящуюся в одном ряду с государствами Центральной Азии, где Россия более-менее выработала подходы и перспективы выстраивания приоритетов и отношений.

В настоящее время сложилась более чем благоприятная для России ситуация в рассмотрении карабахской проблемы, что связано с политикой США в регионах Южного Кавказа, Центральной Азии и Турции. США стали инициаторами и главными проектировщиками политики Запада в отношении Турции, которая демонстрирует весьма враждебное отношение к западным центрам силы, все более занимает позицию откровенного противника, что, так или иначе, приведет либо к формальному пребыванию Турции в НАТО, либо к выходу из альянса.

В аналитических кругах США, Франции, Германии и даже Великобритании, возникают идеи консолидации с Россией по поводу того или иного сценария усиления угроз со стороны Турции, в особенности в части ее региональной политики. Конечно, Запад располагает многими ресурсами для сдерживания экспансии и радикальных политических шагов Турции, и предстоит пройти еще немало этапов на пути выяснения новых претензий с ее стороны и рычагов давления на нее, но Россия уже стала приниматься в расчет при планировании согласованных решений США и ЕвроСоюза в отношении Турции.

В данных обстоятельствах США вовсе не заинтересованы в политическом и оборонном ослаблении какого-либо из государств-соседей Турции или находящихся в регионах, которые находятся в зоне ее стратегических интересов. США при всех демонстрациях своих дружеских намерений и даже намерений в сфере укрепления обороны и безопасности в отношении Турции заняты разнонаправленным и сложным планированием новой геополитической конструкции, которая направлена на сдерживание Турции. США никак не заинтересованы в ослаблении Армении, в утрате ею позиций, от которых зависит ее жизнеспособность и оборона, и не станут педалировать на урегулировании карабахской проблемы.

Россия не может испытывать угроз и рисков по вопросу о доминировании США по урегулированию карабахской проблемы. Тем более, что Россия, в отличие от США, имеет возможность заблокировать любое решение и инициативу при помощи Армении, которая заинтересована в блокировании большинства возможных сценариев. Россия заинтересована в продолжении ситуации статус-кво в карабахской проблеме, что позволит ей, по крайней мере, регулировать отношения с государствами региона на основе продолжения процесса имитации процесса урегулирования, что и имело место до сих пор.

В настоящее время Азербайджан и его ведущий партнер Турция оказались в довольно сложной международной ситуации. Оба государства находятся в ситуации как минимум неодобрения, а, вернее, в некоторой изоляции на Западном политическом «поле». Конечно, Турция и Азербайджан имеют весьма различные проблемы с Западом по содержанию и по масштабам, но их политика и интересы в значительной мере взаимосвязаны, и Запад не может рассматривать их изолированно друг от друга. Одновременно, и Турция, и Азербайджан так и не сумели обрести существенные позиции на Ближнем Востоке и в исламском мире, который хорошо понимает суть их интересов и причины разногласий с Западом. Так или иначе, Россия в этих обстоятельствах оказалась на достаточно благоприятных позициях, если иметь в виду усиление зависимости Турции и Азербайджана от России, от тех геоэкономических проектов, которые она предлагает.

Таким образом, России незачем идти на чрезмерные уступки ради установления более тесных отношений с этими государствами. Россия располагает многими рычагами влияния на Турцию и Азербайджан и без уступок в региональных проблемах. Поэтому какие-либо уступки России, касающиеся интересов Армении, совершенно не обоснованы. Опасность ослабления Армении стали понимать даже американцы, и для России это совершенно неприемлемо по соображениям долгосрочной политики.

[Pandukht]

Армения - 2011: Турция

Турция завершает 2011 год с «новым статусом» - вернувшегося на старые позиции партнера США, что не может не отразиться на положении государств соседних с ней регионов. Турция поняла, что в условиях конфронтации с США она не способна решить ни одной своей внешнеполитической проблемы, а ее экономические успехи вовсе не столь долговечны.

США осуществили программу возвращения Турции под свой контроль сполна, и одним из рычагов влияния на Турцию является комплекс армянских проблем. Нет ни одного аргумента в пользу того, что США пытаются свернуть или девальвировать «Армянский вопрос» и как-то снизить его международный «статус». История не просто продолжается при старых сценариях, она движется по спирали, и уже никто не возражает против этого исторического каприза, так как это обстоятельство делает историю прогнозируемой и предлагает условия для возвращения к прошлым моделям, когда наступают политические кризисы или тупики.

Турция вынуждена искать новые подходы в отношениях с державами Запада в части разъяснения своей позиции по «Армянскому вопросу», при этом пытаясь воспользоваться архаичностью армянского движения за международное признание «Армянского вопроса». Вряд ли в ближайшее время Турция намерена урегулировать отношения с Арменией, но она вынесла из прошлого опыта необходимость обвинить Армению в нежелании идти на компромиссы, и именно это станет результатом размышлений в Анкаре.

В настоящее время Турция сделала все возможное для «сброса» ответственности за провал урегулирования отношений с Арменией на Азербайджан. Это мастерски удалось, хотя Азербайджан не имеет никакого отношения к этой интриге. Тем не менее, на Западе предпочитают не очень разбираться в причинах провала урегулирования и с большим удовольствием обвиняют в этом Азербайджан.

В 2011 году турецкая политика стала более умеренной, что, возможно, связано и с завершением выборной кампании, и действия Турции стали более системными и прогнозируемыми в рамках тех правил, которые имеются в ее отношениях с США и НАТО. Это не могло не отразиться на снижении агрессивности Азербайджана, и тупик в его внешней политике стал очевиден. Нет никаких сомнений, что Турция вновь играет важную роль в сдерживании Азербайджана от всевозможных глупостей.

Турция находится в весьма деликатном положении в связи с признанием несостоятельности своих имперских амбиций, и весьма активно планирует новые инициативы на внешней арене, но уже находясь в состоянии большей зависимости.

[Pandukht]

Армения-2011: Иран

Еще никогда за последние три десятилетия Иран не находился в столь тяжелом положении, оказавшись в условиях жесткой блокады и изоляции.

Иран обратился к группе государств (5 + 1) с предложением осуществления внешнего контроля над его ядерной программой в обмен на снятие санкций. Скорее всего, это предложение не окажется результативным, и США продолжат усиливать санкции, что затронет и Армению, которая тесно связана с Ираном.

2011 год стал не очень результативным в развитии отношений Армении с Ираном, если считать, что в части наиболее важных энергетических и коммуникационных проектов основные проблемы так и не решены. Последние два–три года оказались временем упущенных возможностей, так как не были правильно определены внешние партнеры по инвестированию данных проектов.

Вряд ли наступающий год станет продуктивным в этом отношении. Одновременно, США, несомненно, с пониманием отнесутся к проблемам Армении и не станут утрировать вопрос о контактах Армении с Ираном в сфере жизнеобеспечении страны. Нет смысла перекрывать Армении «кислород», если Западное сообщество оказывает ей экономическую помощь.

Вместе с тем, Иран, так же, как и Россия стал более заинтересован в региональных партнерах и ощутил временное значение различных тактических приемов Турции. В ирано-турецких отношениях все вернулось на старые места, и Иран по-прежнему рассматривает Турцию как онтологического противника.

Иран и Турция весьма заинтересованы во взаимных экономических отношениях, но, несмотря на экономическую составляющую и наличие различных общих интересов в регионе, эти государства не могут рассматривать друг друга как тесно сотрудничающих партнеров. В этом смысле Иран, в целом, в большей мере приблизился по интересам к христианским, нежели к исламским государствам в регионе.

Хотя Иран и ожидает более сильного геополитического и геоэкономического блокирования, он, как и Россия, в большей мере станет заинтересованным в геополитических прорывах, в том числе, в Южном Кавказе и на Ближнем Востоке. Поэтому следует ожидать, что Иран развернет инициативы по фрагментации некоторых государств, прежде всего, Азербайджана.

Не станет преувеличением сказать, что 2011 год стал годом утраты иллюзий Россией и пониманием необходимости формирования новых российско-иранских отношений. Россия «набегалась» со своими новыми партнерами, а Иран сумел выждать (как всегда) возвращения к прежним представлениям, например, доктрины «ось Москва – Тегеран». Скорее всего, можно ожидать возвращения к рассмотрению поставок Ирану современных российских вооружений.

Таким образом, в регионе сложилась более традиционная ситуация, и нужно уметь воспользоваться этим. Армения не сумела в полной мере воспользоваться модернизацией региональной ситуации, хотя и некоторые успехи очевидны. Возможно, прежняя расстановка сил окажется более привычной для политики Армении. Но это только самая общая формулировка о ситуации в регионе.

[Pandukht]

Армения-2011: Россия

Внешняя политика России в 2011-м находилась на распутье, так как страна оказалась в некой глобальной изоляции, которая была вызвана не только нежеланием Западного сообщества развертывать сотрудничество с ней, но и возникшей дистанцией от крупных исламских стран, а также несколько снизилась активность сотрудничества с Китаем. Кроме того, даже в ближайших регионах России не удалось переломить тенденции дистанцирования государств от нее.

Все эти направления можно подвергнуть сомнению и, несомненно, не все так плохо у Москвы во внешней политике. Наряду с этим США и НАТО продолжают оценивать возможности сотрудничества с Россией в Центральной Азии и в других регионах, но для достижения этого необходимо разрешить многие проблемы. В том, что обозначено как Южное стратегическое направление, в наибольшей мере отмечены неудачи внешней политики России.

Россия вынуждена была пойти на уступки Грузии, поставив под сомнение статусность Абхазии и Южной Осетии, в обмен на вступление в ВТО, что нанесло огромный ущерб ее международному престижу. Совершив многие уступки Азербайджану, буквально выполнив все его капризы, Москва оказалась у «разбитого корыта», так и не сумев решить ни один вопрос.

Турция, в обмен на позорный для России договор 16 марта 2011 года, развернулась на полукруг и вновь вошла под контроль США, так и не ответив России на ее инициативы. Россия пытается в этих условиях сблизиться с Ираном, но отношения с Ираном пока не позволяют решить важнейшие проблемы в Передней и Центральной Азии.

Партнеры России по СНГ продолжают дрейф в западном направлении, в том числе, и Армения продемонстрировала «новый внешнеполитический курс» и охотно развивает сотрудничество с США, Европейским Союзом и НАТО. «Старший партнер» не может рассчитывать на полную лояльность «младшего партнера», если при этом вооружает современным оружием его реального противника.

Нет сомнений в том, что в 2012 году во внешней политике России будут сделаны соответствующие выводы, и Москва попытается скорректировать принципы «паритетности» в региональной политике, предпочитая «приоритетные» подходы. Очевидно то, что Армения в 2011 году не сумела и не захотела воспользоваться своими возможностями для диалога с Россией по поводу поставок вооружений Азербайджану. Видимо, не было даже попыток сделать это, и в результате придется выяснять отношения в ином, более неприятном режиме.

В настоящее время в Москве весьма озабочены дрейфом Армении в сторону Запада, причем, эта обеспокоенность имеется на различных уровнях, в том числе, и в среде экспертов. Самое время приступать к выяснению отношений, конечно, не забывая о том, что уже накоплено в отношениях с Россией.

Мировая геополитическая матрица обусловила внешнюю политику России: она защищает интересы «бастионов» - Ливию, Сербию, Сирию. Но формирование конфигурации «бастионов» - не самая лучшая перспектива, хотя Россия в настоящее время способна все еще выступать на международной арене только в фокусе защиты «бастионов». Это удобно и результативно для нее.