Статьи Игоря Мурадяна

[Pandukht]

Что еще может сказать Грузия

Как бы ни были разобщены грузинские общественные и политические группировки, в части армянского вопроса в Грузии все они едины во мнении, в настроениях и ненависти. В ответ на это руководство Армении научало политически и человечески неполноценных выходцев из Джавахка и лидеров псевдонационалистических партий Армении соблюдать цивилизованный подход в отношении армянского вопроса в Грузии. Вследствие политики Армении или, вернее, отсутствия какой-либо политики, а скорее, манипуляций, в Джавахке дезорганизованы многие традиционные общественные структуры, предпринимались попытки замещения их откровенно криминальными группировками. Тем не менее, вопреки этим диверсиям, общественные и политические силы не только выжили, но и обрели новое звучание, новых адептов и, главное – приступили к конкретным действиям по организации сопротивления политике дискриминации прав армянского населения Грузии.

Ни для кого не секрет, что Грузия, как партнер и даже не партнер, никому не нужна. Лидеры этой страны не только исчерпали свои функции и свою роль, но и спроецировали свое положение на состояние Грузии и всю ее элиту. Американцы и европейцы не торопятся подтолкнуть смену власти в Грузии, так как для этого нет никакой необходимости, в связи с тем, что в этой стране вся элита абсолютно идентична и интеллектуально и идеологически, и все вновь повторится. М. Саакашвили носится по миру, пытаясь выяснить, насколько все же изменились намерения Запада относительно него и его страны. Его визиты в Вашингтон и в Париж явились просто самоиздевательством и комедией. И в Вашингтоне, и в Париже его «главными» собеседниками стали армяне, причем, чем дальше, тем встречи с армянами становятся все более неприятными для «маяка» демократии.

С каждым этапом армянские организации демонстрируют, что в защите прав армянского населения Грузии они могут обойтись и без руководства Армении. Это вполне реально, и предстоит лишь скоординировать усилия. Уже достаточно давно наиболее высокооплачиваемые и профессиональные экспертные оценки и анализы по Грузии готовят для структур Западного сообщества армянские эксперты. И этот феномен еще предстоит объяснить. Почему это происходит таким образом, пока не понимают и сами армянские эксперты. Во всяком случае, грузинские эксперты никому не интересны, и ограничиваться только их оценками или оценками плотно ангажированных британских и американских экспертов (даже окопавшихся в Москве), никто не собирается. Но даже в этой сфере интереса к Грузии все меньше и меньше. В настоящее время «грузинский коридор» перестал быть суверенным, и его безопасное функционирование обеспечивает Россия, а Грузия, зажатая между двумя экзистенциальными противниками США – Турцией и Россией, становится лишь «несуверенным коридором третьего порядка» («транзитно-сервисный не суверенный трубоподобный коридор третьего порядка» - затравка для настоящего грузинского тоста).

Во время выступления в Парижском институте политический исследований, М. Саакашвили достаточно экзальтированно предложил представителям армянской молодежной организации бросить некие «бумаги» в мусорное ведро. Эта апелляция о мусоре должна стать частью лингвистического и логического стиля грузинского президента. Эта ситуация должна преследовать его по всему миру, куда его занесет судьба, сейчас и в будущем.

Не остаются индифферентными и армяне в самой Грузии, которые практически игнорировали последние местные выборы, проведенные по всем рецептам Э. Шеварднадзе и А. Абашидзе. Армяне предпочли рекомендации, которые предлагали им политические проектанты еще много лет назад, то есть не приняли участие в выборах. Эта практика станет для Грузии пострашнее, чем действия ее оппозиции, перед которой стоит, быть может, самая важная задача – продемонстрировать, что не вся грузинская элита хронически больна расистскими фобиями и шовинизмом. Что касается М. Сакаашвили, давно пора набросить удавку и потуже затянуть ее. Но сделать это таким образом, чтобы всем другим претендентам на это постылое место было ясно, что их ожидает.

[Pandukht]

О возможных путях преодоления блокады Армении – заложницы грузино-российского политического противостояния

Многие события последних 2–3 лет, такие, как решение проблемы задолженности Армении России, проблем в электроэнергетике, закрытие ключевого транспортного направления через «Верхний Ларс», ряд нелицеприятных и бессмысленных высказываний российских политиков в отношении Армении, некоторые обстоятельства, связанные с грузино-российской войной, нанесли некоторый урон армяно-российским отношениям, хотя за этот же период произошло много и позитивных событий. Поэтому, в интересах укрепления армяно-российских отношений следует рассмотреть и решить ряд вопросов, возникших в связи с усилением политической напряженности в отношениях между Грузией и Россией.

За последние годы в Армении сделано немало для укрепления «автономности» функционирования ее экономики и жизнедеятельности. Решены многие вопросы в энергетике, проведена реконструкция ряда средних и малых ГЭС, утверждена практика своевременного накопления мазута и природного газа в хранилищах, увеличивается мощность хранения топлива, обеспечено дублирование транспортировки газа внутри территории Армении, приведена в порядок система хранения и распределения нефтепродуктов. Сооружены две высоковольтные линии электропередач Армения – Иран (300 КВЛ), принято решение о сооружении линии электропередачи Армения – Грузия (500 КВЛ). Полностью выдерживается режим профилактики и эксплуатации атомной электростанции. Практически решены вопросы сооружения пятого энергоблока Разданской ТЭЦ мощностью 480 мВт, при участии России. С участием России осуществляется реконструкция Ереванской ТЭЦ, с увеличением мощности с 550 до 600 мВт. Развернута программа сооружения нескольких десятков малых ГЭС в отделенных районах, суммарной мощностью до 130 мВт.

В настоящее время неиспользуемые энергомощности в Армении составляют около 1800 мВт. Практически 100% хлебозаводов, мельниц, клиник, баз хранения республиканского значения, водохозяйственных объектов, узлов связи и других объектов жизнеобеспечения, предприятий химической и металлургической промышленности, других предприятий непрерывного цикла обеспечены автономными или местными источниками электроснабжения мощностью от 30 до 2500 кВт. Возможна разработка государственного плана распределения электроэнергии в экстремальный период, с использованием и частных источников электроэнергии. В экстремальный период только гидроэлектростанции могли бы вырабатывать в год до 6 млрд. кВт часов электроэнергии (ценой снижения уровня воды в озере Севан на 30 – 40 см), тогда как потребление сейчас составляет 6,7 млрд. кВт час. Электроснабжение крупных, средних и малых городов дублировано, созданы новые подстанции, связанные единым кольцом с двумя – тремя крупными резервными источниками электроэнергии. Но необходимо иметь в озере Севан дополнительно до 2,0 млрд. кубометров воды, чтобы избежать экологического ущерба.

Гораздо более сложной проблемой представляется поставка в Армению грузов массового потребления – зерна, продовольствия, мазута, светлых нефтепродуктов, проката черных металлов, прежде всего строительной арматуры, водогазовых и иных труб. Не менее проблематична организация экспорта таких массовых грузов, как каучук, концентраты горнорудной промышленности, некоторые химические продукты, медь и кабели, алюминиевые изделия, продукция винно-водочной и плодово-овощной промышленности. Ряд крупных компаний ввели в практику создание резервов сырья и материалов, комплектующих изделий, летнего завоза крупнотоннажной и объемной продукции сырьевого назначения. Возрастающее значение имеет кооперация с компаниями Ирана и Центральной Азии, использование иранских коммуникаций.

В настоящее время большая часть промышленных мощностей России расположена не в Центральном районе, а в Поволжье, на Урале и в Сибири. Поэтому создание коммуникационный системы через Иран и Каспийско-Волжский бассейн, несомненно, станет вполне рентабельной. Нужно принять во внимание активность различных недружественных Армении государств в развитии коммуникаций в Черном море, что обуславливает необходимость создания судоходной компании и соответствующей логистики путем сотрудничества с Румынией. Остаются нерешенными задачи по более устойчивой и надежной транспортировке грузов по Черному морю, в связи с отсутствием в распоряжении России соответствующих плавсредств, прежде всего, морских паромов. Пока не созданы объекты инфраструктуры в Батумском и Потийском портах, обслуживающие армянские грузы. Без наличия морских грузовых паромов трудно даже отчасти решить проблему транспортного обеспечения Армении.

Возникшая ситуация в грузино-российских отношениях, разыгрывание более сложной ситуации, несомненно, приведет к усилению роли США в транспортно-экономическом обеспечении Армении в западном направлении. Если Россия не предпримет соответствующих мер в создании альтернативных коммуникаций и не будет работать над долгосрочным развитием данных коммуникаций, Армения будет вынуждена все более апеллировать к США с целью решения вопросов экономики и жизнедеятельности. Возможно, для США это не приоритетная задача, но в беседах с американскими экспертами в разные годы вопросы на эту тему неоднократно возникали. Принимая во внимание то, что для Армении сложилась крайне уязвимая ситуация в коммуникационной сфере, которая может перерасти в постоянные условия жизнедеятельности, необходимо рассмотреть приоритетные направления для создания альтернативных коммуникаций.

Изучение материала последних дней и недель позволяет утверждать, что Грузия не заинтересована ни в блокировании своих позиций, ни в блокировании Армении. Грузия весьма заинтересована в осуществлении транспортных связей Армении с Россией и с бассейном Черного моря. Это позволяет ей не только получать определенные средства, но и питать надежды на урегулирование отношений с Россией. В связи с тем, что Армения в данной ситуации является «особым случаем», то есть страной, оказавшейся в очень сложной ситуации, а грузинские коммуникации для нее безальтернативны, допустимо достигнуть трехсторонней договоренности о полном или частичном транзите грузов через грузинскую территорию. При этом, довольно легко создать организационные и технические условия для транспортировки армянских грузов. Каждая единица автотранспорта может быть сертифицирована, включая грузы и пассажиров. Данный порядок можно вести по двум направлениям – по Военно-грузинской дороге и на морских путях. Учитывая, что пограничная служба Армении подконтрольна России, данные организационные вопросы легко решаемы. Данный сертификат должен включать: марку, параметры и характер автосредства, характер груза, его источник, назначение, принадлежность автосредства и данные об ответственных юридических и физических лицах. К решению данного вопроса могут быть, в какой-то мере, привлечены США и Евросоюз, которые хотели бы проявить готовность демонстрации своей конструктивной позиции. Сотрудничество с Арменией даст возможность Грузии сформировать потоки иранских грузов в северо-западном направлении, то есть, в Европу.

Особое значение имеет поставка природного газа в Армению. В этой части данной проблемы нет альтернативы. Прекращение поставок газа через территорию Грузии приведет к провалу не только системы экономики, но и жизнедеятельности. В последнее время газ играет возрастающую роль в системе жизнедеятельности и определяющую роль в качестве котельно-печного топлива, в энергетике и в жилищно-коммунальном хозяйстве. Увеличение поставок газа в Армению стало важным фактором успешного развития экономики, и прекращение или сокращение поставок крайне негативно отразится на экономической жизни. Имея в виду, что природный газ рассматривается как важнейший фактор жизнедеятельности Грузии, от чего зависит материальное состояние широких масс населения, можно рассматривать поставки газа в Грузию как часть политики России, которую она демонстрирует в период усиления конфронтации с Грузией. В связи с тем, что Грузия получает природный газ из Азербайджана по газопроводу Баку – Тбилиси – Эрзерум, значимость российского газа будет спадать, хотя он и сохранит значение для всего Южного Кавказа. В целом, Грузия чрезвычайно заинтересована в урегулировании отношений с Россией, оказавшись без ожидаемой поддержки США и Европейского сообщества, и предпринимает попытки смягчить данную напряженность, поэтому она готова войти в переговоры по вопросу об Армении.

Экономические и политические условия, в которых длительное время находится Армения, не позволяли кардинальным образом решать проблемы преодоления коммуникационной блокады и ограничений. Армения, главным образом, ориентировалась на коммуникации Грузии, которые были существенно ограничены политическими и технико-экономическими условиями. Иранское направление представлялось весьма ущербным вследствие отсутствия железнодорожного сообщения и неудовлетворительных условий автодорог, принимая во внимание сезонные и ландшафтные факторы. Вооруженный конфликт в Южной Осетии в августе 2008 года привел к различным разработкам в сфере коммуникаций, когда Армения и Иран предприняли проекты по сооружению железной дороги и нефтепродуктопровода, реконструкции автодороги. Предпринимаются усилия по реконструкции и новому строительству автодороги от границы с Ираном до черноморских портов Грузии, которая будет иметь, в том числе, и значение транзита. Вместе с тем, настало время рассмотреть возможности расширения участия Армении в сфере коммуникаций, имеющих региональное и межрегиональное значение. В частности, уже имеет место опыт участия Армении в деблокировании автодорожного сообщения между Грузией и Россией, имея в виду открытие контрольно-пропускного пункта «Верхний Ларс». В настоящее время имеются достаточно благоприятные условия для создания армянских судоходных компаний в Черноморско-Дунайском и Волго-Каспийском бассейнах.

Черное и Каспийское моря все более становятся важными коммуникационными артериями Восточной Европы, Евразии и Ближнего Востока и уже достаточно давно оказались в фокусе международной политики. Данные два бассейна стали ареной напряженной геополитической и геоэкономической борьбы, где развертываются стратегии не только ведущих мировых держав, но и региональных макродержав и различных государств сопряженных регионов. В связи с этим, в Черном и Каспийском морях наблюдается активность государств, которые являются либо политическими противниками Армении, либо находятся с ней не в самых лучших отношениях. В связи с этим, следует отметить, что участие различных государств в создании коммуникаций и установление ими контроля над коммуникациями, например, приобретение морских портов и судоходных компаний, заключение ими с прибрежными государствами определенных экономических и политических договоров, может привести к созданию «второго пояса» коммуникационной блокады Армении. Не все планы таких государств, как Азербайджан и Турция, успешно реализуются, но, тем не менее, им удается внедряться в транспортные системы Черноморского и Каспийского бассейнов. Учитывая не очень благоприятное экономическое положение таких стран, как Грузия, Болгария, Румыния, Украина, Туркменистан, а также не очень высокую активность ведущих государств Западной и Восточной Европы, это может привести к изменению геоэкономической ситуации в данных бассейнах неблагоприятным для Армении образом.

Сотрудничество с Ираном может иметь гораздо более важное значение в создании альтернативных коммуникаций для Армении. Ранее при участии России рассматривались различные варианты перевозки грузов для Армении по Каспийскому морю и через Иран. В сложившихся условиях, когда грузинские маршруты выглядели более эффективными и приемлемыми, иранские маршруты были преданы забвению, хотя территория Ирана активно используется Арменией для сообщений с Центральной Азией. В настоящее время договоренности между Ираном, Арменией и Россией по транспортному проекту «Север – Юг» позволяют более предметно заниматься этим вопросом. Иранские маршруты весьма важны для политических интересов России, так как позволяют нивелировать негативное влияние геокоммуникационной политики США и их партнеров. Имеющиеся ранее расчеты по использованию иранских маршрутов для нужд Армении показали, что они довольно затратные, но, при этом, не были учтены возможные экономические, организационные и технические решения. Например, в качестве базового российского порта рассматривался порт Оля в Астраханской области, который может быть использован для судов типа река- море. Но данный порт расположен довольно далеко от основных автомагистралей Северного Кавказа, что заметно снижает маневренность перевозок. С точки зрения экспорта армянских товаров гораздо более приемлемым является порт Махачкала, который используется для перевозок нефтепродуктов, упакованных и сыпучих грузов, а также эксплуатации морских паромов. Удельные затраты грузовых и иных перевозок во многом зависят от массовости, уровня диспетчеризации, обработки грузов и их хранения, а также используемых транспортных средств. Каспийское и Волжское пароходства России располагают самыми разнообразными судами, среди которых особенно эффективны сухогрузы водоизмещением до 5000 тонн, что позволяет организовать перевозки грузов по маршруту порт Махачкала-1 – порт Энзели, в том числе контейнерные перевозки. Этот маршрут приемлем для перевозки массовых грузов различного характера. Уже сейчас можно было бы приступить к реализации данной схемы.

Со временем было бы целесообразным создать российско-ирано-армянскую смешанную компанию для перевозок грузов морем и по суше. Судя по настроениям Ирана, эта страна с большой заинтересованностью наблюдает за происходящими событиями и хотела бы каким-либо способом воспользоваться создавшейся ситуацией для обретения новых позиций на Южном Кавказе путем развития новых проектов совместно с Россией и другими государствами. Транспортная отрасль является в Иране профильной, с чем связываются геоэкономические преимущества. Данная отрасль находится под пристальным вниманием иранского правительства, и такая транспортная схема, как Россия – Каспийское море – Иран – Армения, несомненно, рассматривается Тегераном как имеющая стратегическое значение.

С учетом ситуации, Россия могла бы на некоторое время снизить тарифы на перевозки, хотя данная отрасль не выделяется высокой рентабельностью. После обретения определенной практики, налаживания перевозочной работы, можно будет постепенно повышать тарифы, что принято в международной практике. Эта схема, призванная создать для Армении альтернативные коммуникации, поможет обеспечить развитие алюминиевой промышленности в России, так как в Армении имеются запасы алюминиесодержащего сырья (нефелины) мирового значения, тогда как данное сырье является пробелом в минерально-сырьевой базе России. Со временем поток глинозема, полуфабриката для алюминиевой промышленности, может составить 3–4 млн. тонн. Российские компании осуществляют весьма крупные инвестиции для получения алюминиевого сырья в Гвинее и в других отдаленных странах, тогда как Армения могла бы стать крупным поставщиком этого сырья в восточном направлении, то есть на предприятия Поволжья, Урала и Восточной Сибири. Запасы алюминиесодержащего сырья – нефелиновых сиенитов в Армении составляют более 4 млрд. тонн (только в хорошо изученных месторождениях). В целом запасы этого сырья составляют несколько десятков миллиардов тонн. Возникновение потока массовых грузов заинтересует Россию в части организации транспортных связей с Арменией по Каспийско-Волжскому маршруту при участии Ирана.

[Pandukht]

Оценки британских экспертов

Данная тема для публичного изложения созрела давно, и она должна была, так или иначе, возникнуть в армянских СМИ. Оценки американского и британского экспертного сообщества на предмет локальных и региональных конфликтов в Южном Кавказе - тема весьма деликатная, так как имеет отношение как к конкретным публикациям, то есть, к публичным материалам, так и к специальным рапортам официального значения, а также устным беседам в рамках частного общения и профильных консультаций.

В США и Великобритании данными проблемами заняты лишь несколько десятков человек (можно привести и абсолютно точное число) в двух десятках институтов и аналитических центров. Людям постсоветского пространства может показаться, что это не очень большое число специалистов, но, по мнению экспертов Западного сообщества, этого вполне достаточно для проведения анализа и проектирования, что необходимо правительствам и отдельным ведомствам и частным компаниям. Например, практически такое же число экспертов занято проблемами России и Евразии, а на поверку это те же специалисты, которые заняты Кавказом.

Кавказская и Центрально-Азиатская тема развертывалась на протяжении уже двух десятков лет, сначала «испытанными» советологами, которых и сейчас немало в этой среде, а затем и новыми, молодыми аналитиками. В отличие от многих других регионов, например, Ближнего Востока и Балкан, эксперты, занятые Кавказом, представляют собой специалистов достаточно широкого профиля, хорошо знакомых с проблемами Центральной Азии, Турции, Ирана, Восточной Европы и Евразии в целом, энергетическими и иными геоэкономическими проблемами. Это весьма содержательные люди, знающие цену тем или иным высказываниям и публикациям для формирования ситуации и политики в Южном Кавказе. Во многом они неплохо чувствуют себя в своей деятельности, так как данный регион остается в сфере интересов США, и их деятельность и разработки всегда задействованы. Называть имена данных экспертов бессмысленно, так как аудитория, на которую ориентирована эта статья, хорошо с ними знакома, или, по крайней мере, с их работами. Вместе с тем, автор сомневается, что аналитический процесс по проблемам Южного Кавказа достаточно осмыслен, выявлены его этапы, тенденции и нынешние результаты именно в период прихода в Белый Дом администрации Б. Обамы и мирового экономического кризиса.

Следует также отметить, что французские или германские исследовательские институты, по существу, не проявили должного интереса к региону, и если даже некоторые разработки имелись, то вряд ли они оказали какое-то влияние на политику данных государств в Южном Кавказе, за исключением самого последнего времени, о чем, к сожалению, нет необходимых сведений. Принимая во внимание формат газетной статьи, попытаемся лишь перечислить результаты исследований и разработок американских и британских «мозговых» центров по поводу проблем Южного Кавказа.

В настоящее время произошло кардинальное изменение значимости, места и роли турецкого лоббинга в Вашингтоне в связи с хроническими явлениями в ухудшении турецко-американских интересов. Турция, пытаясь проводить самостоятельный путь во внешней политике, все же рассчитывает получить от США безусловное одобрение ее политики в формировании обширной турецкой зоны влияния, вернее, господства, и является инициатором «турецкой дискуссии» в Вашингтоне, делая вид, что эта дискуссия инициирована американцами. США выжидают, надеясь на корректировки во внутренней политике Турции, но воспринимают ее уже как противника, а не партнера, с которым произошли очередные недоразумения в отношениях.

На протяжении 90-х годов аналитические выкладки носили скорее не аналитический, а описательный характер, в духе «Волга впадает в Каспийское море». Имелись попытки осуществить системные исследования при больших изъянах в части информации, когда эксперты проявляли порой некоторую самоуверенность. На деле получалось, что аналитическое сообщество и отдельные эксперты просто-напросто комментировали события или же обслуживали некоторые заявления политических деятелей своих государств. Имели место и достаточно радикальные и нестандартные мысли, которые гасили «респектабельные» эксперты, относя авторов этих идей к числу маргиналов. Эта судьба постигла, например, британского исследователя Дава Линча и американских исследователей Чарльза Фарбенкса (Dr. Charles Fairbanks Research Professor of International Relations Director of Central Asia-Caucasus Institute), Фредерика Старра (S. Frederick Starr, The Nitze School of Advanced International Studies– Chairman The Central Asia-Caucasus Institute – Johns Hopkins University – The Nitze School – SAIS – Washington), Анатоля Лиевена (D. C. Anatol Lieven – Senior Associate – Carnegie Endowement – for International Peace ) и Уэйна Мерри (E. Wayne Merry – Senior Associate American Foreign Policy Council).

Любое допущение признания независимости новых «самопровозглашенных» государств относилось к неприемлемым, причем без всяких аргументов. Важнейшим мотивом и объяснением тех или иных событий и процессов в Южном Кавказе стала политика России. На этом долго и основательно зациклилась англо-саксонская аналитика. 90-е годы завершились совершенно неинтересно, без творческих подвижек и, как следствие, без должных рекомендаций для правительств США и Великобритании, а также для Европейских структур и НАТО.

Начало 2000-х годов ознаменовалось сильным ангажированием целого ряда исследователей США и, в отдельных случаях, Великобритании, со стороны Азербайджана, а затем и Турции, или вернее было бы сказать, азеры действовали по рекомендациям и по проторенным дорогам турецкого официоза. Возник целый ряд исследователей, авторов многочисленных статей и книг, которые обслуживали интересы Азербайджана. Перечислим только некоторых из них, не называя имена тех экспертов, которые вовремя одумались и перестали заниматься сомнительной пропагандой. Убежденными сторонниками правоты Азербайджана остались: Бренда Шиффер, Ариэль Коэн (Ariel Choen Heritage Foundation, Senior Fellow, Russian & Eurasian Studies Heritage Foundation, Глен Ховард (Glen Houward Glen Howard - U. S. Committee for Peace in Chechnya – Science Applications Institutes (SAIC), в настоящее время - Jamestown Foundation), Корнел Свант (Соrnel Svante Director of Central Asia-Caucasus Institute), Зейно Баран (Zeyno Baran - Director for International Security and Energy – Hadson-Institute), Роберт Собхани (S. Robерт Sobhani Institute of Turkish Studies), Владимир Сокор (Vladimir Socor - Jamestown Foundation). Данные эксперты не представляют собой что-либо в аналитическом сообществе США, их имена известны лишь в кругу определенного «цеха» специалистов, занятых именно в данном направлении. Нашлись таковые и в Пентагоне, где Ричард Чопа, занимавший пост отдела по России и Кавказу (Richard C. Choppa Regional Affairs Officer Russia/Caucasus – Office of the Secretary of Defense Russia, Ukraine, and Eurasia, The PENTAGON Washington.), не только питал крайнее недружелюбие к Армении, но еще и был заподозрен в передачи некоторой информации Турции, в частности, по вопросу о возможном назначении на пост военного атташе США в Армении офицера с армянской фамилией.

Нужно сказать, что названные эксперты вынуждены были довольно быстро если не свернуть, то ограничить свою деятельность по защите интересов Азербайджана. Можно предположить две основные причины. Имидж ангажированных экспертов весьма плох и может привести к полной потере позиции, да и работы, как это, например, случилось с Зейно Баран, которая, по некоторым причинам, вынуждена была покинуть место директора программы в «Никсон-центре» - аналитическом учреждении из разряда «реальной политики». Перманентная защита интересов такой страны, как Азербайджан, характеризующейся явной азиатчиной, не очень серьезно воспринимается в США. Конечно, в США имеются эксперты, которые весьма принципиально относятся к политике в Южном Кавказе, при этом рассматривают Армению как страну, слишком тесно связанную с Россией и Ираном, и объективно отдающие приоритет Азербайджану как более понятному партнеру для США. Это, прежде всего, Стивен Ларрби (Dr. F. Stephen Larrabee - RAND). По работам этого автора можно судить о представлениях определенных политических кругов США о Южном Кавказе.

В США имеется небольшая группа исследователей турецкого происхождения, которые, однако, никогда не позволяют себе тенденциозных формулировок по поводу проблем Турции и Кавказа. Это Сонер Кагаптай (Soner Cagaptay - Heritage Foundation), Омер Таспинар (Omer Taspinar - Professor at SAIS European Studies and Brookings) и Бюлент Алиреза (Bulent Aliriza - Senior Associate and Director Turkey CSIS - Center For Strategic & International Studies). Протурецкие и проазербайджанские материалы являются продуктом деятельности не солидных политологов, а наймитов. Если говорить не об аналитиках или политических проектантах, а о политологах (то есть, об исследователях высокого ранга), то к числу тех, кто говорит о бескомпромиссной политике США в регионе, конечно же, принадлежит Збигнев Бзежинский (Zbigniew Brzezinski - CSIS Counselor and Trustee Counselor, Center for Strategic and International Studies; and Professor of American Foreign Policy at the School of Advanced International Studies, the Johns Hopkins University). Этот корифей американской политологии, хотя активно участвует в формировании политики США, предполагающей «стратегическое» сотрудничество с Азербайджаном, тем не менее, как и все другие без исключения американские политологи (например, Ричард Перл - Richard Perle), никогда не позволял себе публично высказывать какие-либо критические замечания относительно Армении (может быть, наряду с принципами политической корректности, имеют значение и армянские корни З. Бзежинского).

Важную роль в формировании взглядов американской администрации на Южный Кавказ и конфликты в регионе сыграл Брюс Джексон (Bruce P. Jackson, President, Project on Transitional Democracies). С этим политическим разработчиком во многом связана позиция США относительно того, что Нагорный Карабах не может вернуться под контроль Азербайджана. За этим реалистическим взглядом мало эмоций и совсем нет симпатий и антипатий, и в этом ценность данного вывода. Из классических американских аналитиков наиболее реалистичен всегда был Стивен Бланк (Dr. Stephen Blank Strategic Studies Institute - Army War College), в чьих работа «вещи названы своими именами», в том числе, идеи о необратимости известных процессов в Южном Кавказе.

Невозможно не отметить еврейские организации США, которые готовы защищать интересы Турции и Азербайджана, конечно, не в связи с личными интересами работников, а в связи с интересами Израиля: Center for Public Policy B NAI B RITH INTERNATIONAL, American Israel Public Affairs Committee, American Israel Public Affairs Committee. Ведущие аналитики и политические проектанты данных организаций: Jason Epstein (Джасон Эпштейн), Кит Вейсман (Keith Weissman), Барри Якобс (Barry и B. R. Jacobs) в 2006 году говорили автору, что они намерены встретиться с Ильхамом Алиевым во время его визита в Вашингтон и предложить формы и смысл сотрудничества. Не вызвало сомнений, что тогда речь шла об Иране и Армении. Достаточно четко и последовательно обвиняет Армению в связи с сотрудничеством с Ираном Марк Кац (Mark N. Katz – Professor Iran-Russia relations George Mason University (GMU)). Вместе с тем, по мнению Джудит Киппер (Judith Kipper - Codirector Middle East Program), директора ближневосточной программы Совета по внешней политики, «если иметь в виду, что очень многие аналитики и исследователи в США хотели получить ангажемент от Турции и Азербайджана, совершенно не задумываясь о корректности, то роль еврейских организаций выглядит не настолько уж беспринципно». В настоящее время позиции друзей Израиля в США претерпевают драматические изменения в связи с «новым курсом» Турции в отношении Израиля. К 24 апреля 2010 года Турция впервые не стала обращаться к еврейским организациям в США за помощью в нивелировании усилий армян.

В Великобритании аналогичная мозаика, естественно, выглядит не столь ярко. К числу протурецких и проазербайджанских проектантов можно отнести Дениса Саммута (Dennis Sammut – Executive Director LINKS – The London information network on conflicts and state-bulding), Марка Леонарда (Mark Leonard, Director of the Foreign Policy Centre, a think-tank he founded under the patronage of the British Prime Minister Tony Blair), Катинка Бериши (Katinka Barysch, Chief Economist of the Foreign Policy Centre). Эти эксперты занимают важные позиции в британской аналитике, но мэтры британской политической аналитики с самого начала развертывания исследований по Южному Кавказу заняли сдержанные и острожные позиции, несмотря на то, что британские интересы в этом регионе определялись, прежде всего, интересами и задачами компании «Би-Пи». Рой Алисон (Dr Roy Allison Head, Russia and Eurasia Programme - Chatham House), Клаус Беккер (Klaus Becher - Centre for European Reform – ведущий специалист, эксперт, аналитик, директор программы), Чарлз Блонди (Dr. C. W. Blandy – Conflict Studies Research Centre – Directorate General Development and Doctrine – Royal Military Academy Sandhurst), Неил МакФарлайн (Neil MacFarlane – Professor of International Relation), Чарлз Грант (Charles Grant - Centre for European Reform), Маргот Лигс (Margot Light - Professor of international Relations - LSE Goverment Departament London Shool of Economics and Political Science), Майкл Кларк (Michael Clarke – Director, Professor The International Policy Institute – School of Sosial Science and Public Policy - King s College). Позитивную роль в формировании реалистичных взглядов МИД Великобритании на ситуацию в Южном Кавказе сыграли сотрудники организации Conciliation resources Джонатан Коен, Дженни Нортон (Jenny Norton), Рейчл Клогг (Rachel Clogg). Рьяными поклонниками новой и истеричной Турции, а также Азербайджана стали два выкормыша из числа экспертов Чатем-хауса – профессор Розмари Холлинс и Джеймс Никси, которые больше любят новую, истеричную Турцию и нефтяной Азербайджан, чем старую добрую Англию.

В целом британское аналитическое сообщество склонно не торопить события и советовать британским политикам участвовать только в тех инициативах, где возможны реальные результаты. Но британцы сумели оказать некоторое влияние на американских проектантов, и это стало ощутимо, особенно в части реалистического видения региональных конфликтов.

Вряд ли можно говорить о существовании англо-саксонского сообщества аналитиков, в лучшем случае можно обозначить некоторые концептуальные подходы в осуществлении политического анализа в агло-саксонских странах, что, видимо, вызвано традициями университетов и подготовки специалистов. Аналитика США и Великобритании проникнута идеями и приоритетами оценки рисков, что связанно с коммерциализацией аналитики и политики вообще. Понятно, что именно англо-саксонская аналитика во многом играет ведущую роль в региональных разработках, и от ее позиции во многом зависит политика двух океанических держав. За последние годы сделаны некоторые важные выводы по поводу возможной политики США и, конечно же, Великобритании в Южном Кавказе.

Конфликты в регионе не имеют большого значения и не представляют существенной опасности для политики и интересов США и Великобритании. Чрезмерно активное участие в урегулировании данных конфликтов, в особенности применение политики принуждения может привести к дезорганизации политики самих держав. Приоритетное значение имеет безопасность регионального коммуникационного «коридора» для транспортировки нефти, газа и осуществления военного транзита. Данные конфликты и, вообще, отношения внутри региона могут быть использованы как рычаги давления на Россию и отчасти на Иран. Значение и роль Южного Кавказа могут рассматриваться в динамике, в зависимости от ситуаций в сопряженных регионах. Государства региона не должны иметь возможности самостоятельно принимать решения по вопросам о военных приемах достижения политических целей. Интеграция государств региона в Евро-Атлантические структуры, скорее, является рычагом для решения более значимых проблем, чем реальными целями даже в среднесрочной перспективе. Полное вытеснение России из Южного Кавказа не имеет смысла и нереально, но необходимо предпринимать меры по сдерживанию экспансии России в регионе. Усиление роли Турции в Южном Кавказе, Центральной Азии и на Ближнем Востоке нежелательно, и необходимо проводить политику сдерживания Турции, в том числе, с помощью проблем Южного Кавказа. Регион рассматривается в глобальном аспекте как транзитно-сервисный. Аналитическое сообщество имело непосредственное отношение к формированию данных подходов.

[Pandukht]

Надо выйти из переговоров

Диверсионные группы азеров неоднократно переходят фактическую границу, иногда они благополучно уходили, иногда ликвидировались. Как бы тяжела и прискорбна ни была потеря четверых молодых воинов, нужно сказать, что армянское командование так и не разработало эффективного порядка защиты нашей территории. Ну, что произошло, то произошло, но это имеет не только военно-тактическое, но и политическое значение.

Азеры в данной неблагоприятной для них ситуации хотели бы продемонстрировать, что существует реальная угроза реальной войны, и данные провокации являются должными способами вынудить Армению к уступкам. Это очевидно, и подводить под эту ситуацию иные измышления излишне, если даже имеются и другие обстоятельства, связанные с желанием Турции убедить заинтересованные стороны в том, кто в регионе хозяин. Если Армения продолжит переговоры, то это будет означать, что азеры могут продолжать свои тактические приемы и таким образом убеждать Армению к уступкам и капитуляции. Нужно иметь в виду, что азерская верхушка, да и все эта орда во многом неадекватна и сейчас просто убеждена в своем военном превосходстве. Данная провокация, ставшая для армян трагической, воспринимается азерами как великая победа. Удивительно, что это не было отмечено салютом в Баку.

Неужели непонятно, что таким же образом воспринимают эти события и политики великих держав, которые весьма далеки от понимания военной реальности и оборонных возможностей. Армянское руководство не воспользовалось совершенными дикими событиями, когда в Нахиджеване были уничтожены историко-архитектурные памятники, и сделало вид, что это не относится к переговорам с Азербайджаном.

Сейчас необходимо не просто приостановить переговоры, а выйти из режима отношений в рамках Минской группы. Причем это должно быть не наигранным событием, а результатом серьезного решения. При этом Армения должна полностью передать функции внешнеполитической деятельности по карабахской проблеме руководству Нагорно-Карабахской республики. С этих пор Азербайджан будет проводить переговоры по карабахской теме с Россией, США, Францией, Турцией, с кем угодно. Если президент Армении, хорошо знакомый с ситуацией в армянских вооруженных силах, опасается прекратить переговоры, это должно стать основанием для его отставки.

Можно быть уверенными в том, что как бы не завершилась предстоящая вторая карабахская война, в результате переговоров мы потеряем гораздо больше и земли, и человеческих жизней.

[Pandukht]

Военный путь мирного урегулирования

Возможно ли возобновление военных действий в зоне карабахского конфликта? По оценкам подавляющей части мирового экспертного сообщества (в том числе военных экспертов), Азербайджан лишь в очень экзотической ситуации примет решение о возобновлении военных действий. Совершенно понятно, что, благодаря конъюнктурным политическим интригам великих держав, Турция внедряется на кавказскую арену, в том числе, в рамки карабахской проблемы. Растерянные США и Россия теперь уже поняли всю опасность этих игр, но не в состоянии ухватить за «хвост» турецкую экспансию. Как и прежде, Азербайджан не начнет войну без санкции Анкары, но, оказавшись в состоянии блокирования и изоляции, не добившись ничего существенного от США, Европы, России, теперь Турция стремится продемонстрировать, кто в регионе хозяин, и подталкивает Азербайджан к авантюрным вооруженным провокациям, с заявкой на большую войну. Но война предполагает масштабную поддержку Азербайджана со стороны Турции, которая, видимо, решила, что великие державы не вмешаются в эту войну.

По нашему мнению, военные действия могут быть возобновлены, скорее, Арменией, чем Азербайджаном. Это предположение основывается на том, что начинающий имеет больше преимуществ, а Азербайджан не сумеет скрытно подготовиться даже к локальному вооруженному инциденту. Возможно, обсуждение некоторых ситуаций в процессе рассмотрения карабахской проблемы на международной арене поможет понять условия, при которых можно ожидать возобновления военных действий.

Совершенно все заинтересованные державы, за исключением Ирана, сталкиваются с проблемой неурегулированности карабахской проблемы. Все, без исключения, державы понимают, что в политическом «поле» проблема в принципе нерегулируема. Ни один правитель Армении не решится в условиях отсутствия боевых действий на сдачу территорий. Действительно, был ли случай в истории, когда незавершенная война привела к длительному и устойчивому миру? И именно здесь возникает парадокс – две державы, наиболее заинтересованные в Нагорном Карабахе как геополитическом, а, вернее, геостратегическом элементе, могут, при определенных обстоятельствах, быть, в некоторой гипотетической перспективе, заинтересованы в возобновлении военных действий – это США и Россия.

Только эти две державы способны оперировать геостратегическими «площадками» в регионе. Ни Европа, ни Турция, ни Иран оперировать этими «площадками» не в состоянии. Именно для США и России серьезной проблемой являются политические отношения с Азербайджаном и Турцией - в условиях наличия карабахской проблемы. Но этим державам, как всему миру, включая Турцию, совершенно ясно, что Азербайджану придется смириться с утратой Карабаха. Остается найти способ убедить в этом Азербайджан. Наиболее эффективным методом является война. Но одна война на другую не похожа. В результате предполагаемой, в рамках нынешних идей урегулирования, войны политические руководители Армении и Азербайджана должны продемонстрировать своим народам истинный расклад сил, настоящие возможности и уровень пассионарности и организованности их наций. То есть, продемонстрировать, что «каждому свое».

Но вместе с тем, если армянским вооруженным силам удастся сохранить нынешние позиции на карте Карабаха, может произойти просто устранение клана Ильхама Алиева от власти. И в этом случае у азербайджанского общества не будет убедительных доказательств, что войну невозможно было выиграть. Вновь может установиться пятилетнее или даже десятилетнее перемирие, но «тема» исчерпана не будет. Следовательно, нужны убедительные аргументы. Азербайджан должен добиться определенных успехов, при этом, понеся очень ощутимые жертвы. Эти жертвы должны быть столь значительны, что азербайджанский народ будет молить свое правительство и весь мир остановить войну. Руководство Армении также получит аргументы, когда армянские войска будут отступать на определенных (обозначенных) участках фронта. Произойдет «объективная сдача».

Следует отметить, что идея об «объективном исчерпании карабахской проблемы» не нова для армянской политической элиты. В результате, Россия может надеяться на сохранение конфликтности на карабахской арене, но уже на более низком уровне, что позволит ей нормализовать отношения с Азербайджаном, при сохранении армяно-азербайджанского противостояния. Убедившись, что политика России в отношении Азербайджана не может быть эффективной, руководители России могут рассмотреть данную резервную идею «военного урегулирования» как актуальную. Но нет сомнений в том, что Россия в результате проиграет просто исторически. Армения окончательно попадет под контроль США, и американцы установят в регионе жесткую систему «сосуществования». Это будет ничем иным, как «концом русского периода армянской истории».

Вместе с тем, можно уверенно утверждать, что в настоящее время между Россией и США и, тем более, Россией и НАТО нет каких-либо договоренностей по урегулированию карабахской проблемы. Такая договоренность может иметь место в условиях общих договоренностей по регионам, прежде всего, Центральной Азии и Кавказу. В настоящее время имеется всего лишь устная договоренность ограниченного характера по проблемам терроризма и экстремизма в Центральной Азии. Если говорить о договоренностях по карабахской проблеме, то можно сформулировать это как «предварительную договоренность о ситуации в рамках реальной политики».

Возникает вопрос – что из внутриармянской ситуации способствует реализации этого проекта, очень напоминающего «заговор против нации»? Нет сомнений в том, что во внешней политике имеются некоторые успехи. Эти успехи не столь значительны, сколь интересны с учетом перспективы. Вместе с тем, в стране сложилась довольно странная ситуация, когда внешняя политика, как реальный процесс, локализирована, а вернее - «камерализирована» в руках трех-четырех людей. И это тоже можно понять. В Армении нет должных условий режимности, и, по всем признакам, происходит утечка информации. Ряд политических партий Армении, в том числе, из числа представленных в парламенте, тесно сотрудничают с иностранными представительствами и, возможно, спецслужбами. Армения, по существу, превращена в «явочную квартиру» для заинтересованных держав. Каждый премьер-министр, отосланный в отставку, неизменно становится либо радикальным, либо умеренным оппозиционером. Парламент в полном составе представляет собой просто карикатуру на государственную структуру. В правоохранительных органах пока не сложилась кадровая сбалансированность.

В связи с этим, конфиденциальность и «камерализация» внешнеполитической информации необходима. Да, но не в руках исключительно трех людей. Это чревато большими неприятностями, прежде всего, для них самих. Мы были свидетелями многосерийной провокации, связанной со «сдачей» Мегринского клина, территориальных уступок в Карабахе и т.д. Если президент Серж Саргсян думает, что в результате его политики постоянных согласий и уступок внешнеполитические позиции Армении усилились, то это не так. Нации в целом наносятся колоссальные моральные удары. Речь идет о тех, кто завтра будет защищать Родину. В настоящее время подавляющая часть проблем, связанная с внутриполитической ситуацией, связана с полным неведением тех, на ком лежит ответственность за безопасность страны и судьбу Нагорного Карабаха. Выходит, что ответственность, которая предполагает потерю головы, разделять можно, а быть информированными в части внешней политики - нельзя.

Заинтересованные державы, прежде всего, США, Евросоюз и Россия, уже приняли решение, что собственно Нагорный Карабах не может быть возвращен Азербайджану. Компромиссные варианты, связанные с моделью «общего государства», пакетного и поэтапного урегулирования, также не реалистичны. Ни Армения, ни Азербайджан не примут данные модели. Наиболее реалистичными подходами для европейцев могут стать вариант присоединения Нагорного Карабаха к Армении, с упразднением НКР и передачей других территорий Азербайджану. Американцы, время от времени, предпочитают наблюдать провалы европейской и российской политики, одновременно опасаясь возобновления военных действий по российскому сценарию. США предпочтут концепцию изменения конфигурации государственных границ с учетом геостратегических интересов и перспективы.

Edited June 26, 2010 by Pandukht

[Pandukht]

Политика Сирии и Иран

Уязвимое положение Сирии во многом предопределено позицией арабских государств. В настоящее время арабский мир разобщен как никогда ранее. Практически все арабские государства не стремятся к какому-либо политическому согласованию и сотрудничеству по стратегическим вопросам. Каждое арабское государство проводит свою политику, ориентированную либо на США, либо на Европейское сообщество. По мнению экспертов, Лига арабских государств, как межгосударственная организация, практически прекратила существование или, по крайней мере, бездейственна. Наблюдается почти полное отсутствие серьезной координации действий между арабскими государствами.

Сирия, практически, прекратила регулярные консультации с Саудовской Аравией и Ливией и продолжает консультации и некоторые согласования только с Египтом. Она очень озабочена положением в Ираке. Сирия опасается перспективы создания в Ираке враждебного ей политического режима. Это приведет не только к геополитическому блокированию Сирии, полному нарушению военно-политического баланса с учетом перспективы, но и к утрате Сирией преимуществ от экономического сотрудничества с Ираком, добычи и транзита нефти, иракского потребительского рынка, иракских заказов на различное оборудование и иные услуги. По оценкам экспертов, так или иначе внешняя политика, позиция Сирии в целом, в том числе политический режим в Сирии, зависят от положения в Ираке. Если Ирак длительное время будет находиться под контролем США, то, это, несомненно, приведет к смене политического режима в Сирии. Создание в Ираке постоянного базирования вооруженных сил США приведет к полной утрате Сирией значимости ее оборонного потенциала. Наличие вооруженных сил Сирии будет иметь номинальное значение.

Сирия пытается продолжать свою традиционную политику балансирования и лавирования между региональными и мировыми державами. Сирия не располагает надежными союзниками и партнерами, на которые она может опереться в противостоянии с Израилем и США. Ей не удается выстроить более ровные и партнерские отношения с США, которые продолжают политику сильного давления. Правящий режим и политическое устройство сирийского государства продолжают оставаться устойчивыми к стабильности, режим располагает все еще значительными политическими и экономическими ресурсами. Сирия перешла от попыток добиться безопасного существования в результате урегулирования отношений с США к несколько более активной политике, включающей активизацию «палестинского фронта», а также построение отношений сотрудничества с Турцией. Фактор общеарабской политики пока не играет существенной роли в политике Сирии. Политическое будущее Сирии во многом будет обусловлено процессами и перспективами в Ираке.

Официальный Дамаск заявил, что полностью разделяет позицию Анкары и Тегерана относительно сохранения территориальной целостности послевоенного Ирака. Он также сообщил, что между дипломатическими ведомствами трех стран постоянно происходят контакты, в ходе которых стороны согласовывают свою политику. Турция проводит переговоры с Сирией и Ираном по вопросам послевоенного обустройства Ирака. Наблюдатели отмечают, что пока все три страны придерживаются «выжидательной» политики, не делая какие-либо резкие заявления. Сирия вообще ориентируется в курдском вопросе на позицию Анкары, так как она значительно слабее Ирана и расценивается Вашингтоном как страна кандидат номер два после Ирака. Кроме того, Белый Дом неоднократно обвинял Дамаск в том, что он незаконно поставлял иракскому режиму оружие и другое военное снаряжение и оборудование. Ранее аналитики не исключали, что в эйфории от победы политические круги в США затребует у государственного департамента подготовить политическую подоплеку для будущих военных действий уже против Сирии. Сейчас эти ожидания отпали, но, как и прежде, Сирия рассматривается США как государство, не играющее по принятым правилам игры.

В последние годы происходили активные переговоры между Ираном, Турцией и Сирией по вопросам будущего устройства Ирака и по курдской проблеме. Переговоры велись на различных уровнях и не имели строго обусловленной основы. Наиболее высоким уровнем переговоров стало участие глав министерств иностранных дел. В отдельных случаях имелись телефонные контакты между главами исполнительной власти – президентом Ирана и премьер-министрами Турции и Сирии. Представители силовых и спецструктур данных стран также находятся в контактах по данным вопросам. По утверждению иранских комментаторов, между Ираном и Сирией складываются более доверительные отношения, чем у двух данных стран с Турцией.

Несмотря на декларированные цели, которые в основном сходятся, данные страны не пришли к выполнению задачи – достижению договоренности в части Ирака и курдов. Все три государства опасаются расчленения Ирака, создания курдского государства или придания больших полномочий курдской автономии. Однако даже в данных вопросах имеются противоречия, особенно между Турцией и Ираном. Иран строит свою политику в соответствии с пониманием необходимости создания слабого, аморфного, демилитаризированного, децентрализованного государства, с преобладающим политическим влиянием шиитов. То есть, предполагается осуществлять, со временем, большее влияние на данное государство. Иранцы понимают, что в Ираке уже давно создано курдское государственное образование, и не может произойти процесса свертывания данной ограниченной государственности. Курдская государственность в Ираке может лишь укрепляться, и ставится задача недопущения ее сепаратизации от Ирака. В отличие от Турции и Сирии, Иран располагает гораздо более сильными рычагами влияния на курдов в Ираке, чья политическая и экономическая жизнь тесно связана с Ираном.

Если Турция оказывает влияние только на Северный сегмент курдской автономии и на Демократическую партию Иракского Курдистана, то Иран оказывает влияние на всех иракских курдов, хотя традиционно считается, что роль Ирана более значительна в сфере влияния Патриотического союза Иракского Курдистана. Если Сирия и Турция могут надеяться на влияние только на курдов, то позиции Ирана особенно сильны на шиитские провинции Ирака, где часть шиитского арабского населения имеет иранские корни и все шиитское население тесно связано с Ираном, как ведущей шиитской страной. В связи с этим, Иран претендует на более предпочтительные позиции в Ираке. Если Турция способна решать свои проблемы в Ираке практически только силовыми методами, то Иран делает ставку на политико-идеологическое влияние. Иран имеет в Ираке лучшие позиции, чем Сирия – арабское государство, так как Сирия обладает меньшим экономическим и политическим потенциалом и более уязвима в регионе, чем Иран.

Иранцы твердо намерены поддерживать курс на «шиитизацию» Ирака, то есть обеспечить преобладание роли шиитов в политике и в распределении доходов от нефти, так как до двух третей запасов нефти Ирака находятся в южных шиитонаселенных провинциях страны. Иранцы, в отличие от Турции, в гораздо меньшей степени опасаются расширения прав курдов в Ираке, так как проводят более терпимую политику в отношение курдов, прежде всего, внутри Ирана, и могут заручиться поддержкой курдов и в Ираке, и Турции. Таким образом, для Ирана предпочтительны те планы США и Великобритании, которые направлены на создание федеративного или конфедеративного устройства Ирака. Эти цели Ирана достаточно давно отмечены американскими и европейскими политиками и аналитиками. Поэтому США и Великобритания попытаются, в случае принятия плана федералистского устройства, противопоставить Ирану ряд факторов – арабский национализм арабов-шиитов, про-западнически ориентированную шиитскую политическую элиту в Ираке, секуляристски ориентированную бюрократию в целом в Ираке и экономические интересы шиитов, связанных с нефтью.

Пока что ни одно из проамерикански ориентированных шиитских движений Ирака не имеет каких-либо обязывающих отношений с Ираном. Однако, до проведения военной операции против Ирака, иранское политико-идеологическое влияние в Ираке было несравненно сильнее американского. Сейчас, когда шииты были освобождены войсками коалиции, роль Ирана не может не быть ослаблена. Иран располагает пока единственной хорошо организованной боевой единицей иракских шиитов – корпусом «Бадр», являющимся военным крылом «Высшего Совета исламской революции в Ираке». Иран располагает разветвленной и преданной агентурой по всему Ираку и, прежде всего, на юге страны. Вместе с тем, в новых условиях данные структуры шиитской оппозиции Ирака, ориентирующейся на Иран, могут оказаться дезорганизованными и утратить актуальность.

Иран предпринимает попытки обеспечения контактов с представителями иракской оппозиции по всему миру, но не имеет существенных успехов. Иракские оппозиционеры не отказываются от контактов, но либо предпочитают не углублять отношения, либо требуют финансовой помощи. Среди проамерикански ориентированных шиитских политиков и интеллигентов в Ираке распространены оценки о том, что иранцам присуще высокомерие, имперская позиция во взглядах на Ирак, что иранцы не заслуживают доверия и играют сугубо националистическую, эгоистическую игру. Прогнозируется усиление среди шиитов-арабов в Ираке «самостийных» настроений. Лидеры шиитов понимают, что США, Турция и ведущие арабские государства не позволят предоставить шиитам преобладающие позиции в политике Ирака. Шииты опасаются, что может возникнуть ситуация, когда США будут «прожектировать» суннитскую элиту и, при видимости равноправия, предоставят суннитам всю полноту власти, как имело место при османском владычестве, британском протекторате, хашимитской монархии и режиме С.Хусейна.

По данным многих источников из сферы аналитического сообщества, можно сделать вывод, что лидеры шиитов сделают попытки объединения политических сил Юга Ирака, затем будут настаивать на принятии проекта федерализации, попытаются укрепить «южный бастион шиизма», а в более отдаленной перспективе будут стремиться к созданию самостоятельного государства. В шиитской среде существуют следующие взгляды на будущее политического устройства Ирака. Радикальные шиитские религиозные деятели не отрицают возможности создания единого шиитского государства или конфедерации шиитских государств, включая Иран, Южный Ирак и Западную часть Аравии, а также Бахрейн, в надежде на расчленение Турции и присоединение в данной федерации шиитских восточных районов Турции, населенной курдами. Иранские политики-прагматики и почти все радикальные иранские политики отрицают эту перспективу как не отвечающую национальным интересам Ирана.

Лидеры КСИР и ряд исламских интеллектуалов Ирана и Ирака отстаивают идею политико-административного дистанцирования шиитских регионов Ирака от Багдада и с самого начала обсуждения судьбы Ирака настаивают на создании достаточно самостоятельного шиитского государства, связанного с Багдадом некоторыми обязательствами. МИД Ирана придерживается мнения, что суверенизация шиитской части Ирака приведет к аналогичным процессам в курдской части, что ставит под угрозу стратегическую стабильность для Ирана и всего Ближнего Востока. Крайне правые шовинистические круги в Иране, которые в значительной мере настроены оппозиционно к нынешним властям, предпочитают искать выход из тупиковой, на их взгляд, ситуации на Ближнем Востоке в организации глобальных процессов нестабильности и хаоса, которые бы привели США и их партнеров к геостратегической катастрофе. Высший совет национальной безопасности Ирана не располагает сколько-нибудь, обоснованным планом проведения политики в данных условиях и все более подвержен следованию событиям.

В политических кругах Ирана стало известно, что КСИР подготовил некий план начала вооруженной и политической деятельности «Высшего совета исламской революции Ирака» и его военной группировки корпуса «Бадр» на территории Ирака. По слухам, исходящим от либеральных кругов в Иране, КСИР пытается создать в Южном Ираке военно-политический фактор, с которым бы вынуждены были считаться американцы. По планам Ирана, часть проиранских военных и политических деятелей должны войти во властные структуры шиитских провинций Ирака и центрального правительства для проведения соответствующего политического курса. Либеральные политики считают, что данные планы КСИР неподконтрольны правительству и весьма опасны для Ирана, что является несомненным преувеличением. Либеральные движения в Иране обвиняют правительство и политический режим в целом в ряде провалов во внешней политике.

В отношении иракских курдов иранские комментаторы утверждают, что располагают сведениями о том, что США стремится распространить вооруженную и политическую деятельность иракских курдов на территорию Ирана. В связи с этим, следует привести сведения о том, что позиции Ирана в Иракском Курдистане заметно ослабли. Американцы потребовали от курдских властей выдворить или арестовать в Иракском Курдистане часть иранской агентуры и проиранских деятелей и функционеров. Курдские руководители осуществили данные действия в течение нескольких суток. Иран утратил на территории Иракского Курдистана многие позиции, которые создавались на протяжении многих лет, начиная с 60-х годов. Это была «классическая» операция по обезвреживанию вражеской агентурной сети. Вместе с тем, иранцы заявляют, что Иран потерпел ущерб не столько в информационно-разведывательном плане, сколько в политическом.

Иран вполне устраивает позиция Сирии, которая наиболее близка к декларируемой им задаче в отношении иракских курдов, предполагающей сохранение политико-территориальной целостности Ирака. Позиция Турции более всего волнует Иран, так как он не может потерпеть ввода турецких войск в Северный Ирак. Вооруженные силы Ирана располагают пакетом оперативных задач, которые предполагают ввод до трех дивизий, в том числе, двух дивизий КСИР на территорию Иракского Курдистана в случае осуществления Турцией военной интервенции в Северный Ирак. Иранские войска должны занять 20-километровую полосу вдоль ирако-иранской границы. Для Ирана оказалось неожиданностью, что Турция практически поддержала этот план Ирана, о котором иранцы сообщили туркам. Турция тем самым обретает союзника в диалоге с США и Великобританией. Вместе с тем, Иран имеет задачей недопущение ввода турецких войск в Иран и иранских войск, так как рискует быть вовлеченным в военные действия с непредсказуемыми последствиями.

Турция, Иран и Сирия не обладают обоснованным и подтвержденным политическим руководством планом действий в отношении Ирака. Иран пытается проводить самостоятельную, независимую от США и Турции политику в отношении Ирака, но пока данная позиция не устоялась, и мало надежд на ее реализацию. Иран пытается заручиться поддержкой Турции в связи с ее позицией в отношении США, но пока эти шаги не получили понимания со стороны Турции. Несомненно, Турция уступает Ирану во влиянии на Ирак. В Ираке возможны различные сценарии развития событий. Но в Ираке имеется мощный проиранский и, одновременно, значительный антитурецкий потенциал, что приведет к формированию того, чего столь опасаются наиболее прозорливые американские и британские политологи – будет создан ирано-иракско-сирийский региональный военно-политический альянс. Турция пытается создать альянс, включающий Сирию, Иран, Ливан, Иорданию, и, конечно же, претендует на лидерство в этом объединении. Турция играет важную роль в осуществлении инвестиций в Ираке, в транзите и экспорте иракской нефти, в торговле с Сирией и Ираком. Турция совершает эпатажные действия в отношении проблемы Палестины, и все это привлекает внимание и усиливает симпатии к ней «арабской улицы». Но все это носит крайне наигранный, конъюнктурный характер, и только так воспринимается арабской элитой и Ираном. Иран, заинтересованный в этой турецкой игре, вместе с тем, понимает, что Турция пытается перехватить у него инициативу лидера многих политических сил в арабском Ближнем Востоке. Борьба между Турцией и Ираном еще впереди, и многое будет зависеть от позиции Сирии.

[Pandukht]

Военный путь мирного решения

Возможно ли возобновление военных действий в зоне карабахского конфликта? По оценкам подавляющей части мирового экспертного сообщества (в том числе военных экспертов), Азербайджан лишь в очень экзотической ситуации примет решение о возобновлении военных действий. Совершенно понятно, что, благодаря конъюнктурным политическим интригам великих держав, Турция внедряется на кавказскую арену, в том числе, в рамки карабахской проблемы. Растерянные США и Россия теперь уже поняли всю опасность этих игр, но не в состоянии ухватить за «хвост» турецкую экспансию. Как и прежде, Азербайджан не начнет войну без санкции Анкары, но, оказавшись в состоянии блокирования и изоляции, не добившись ничего существенного от США, Европы, России, теперь, Турция стремится продемонстрировать, кто в регионе хозяин, и подталкивает Азербайджан к авантюрным вооруженным провокациям, с заявкой на большую войну. Но война предполагает масштабную поддержку Азербайджана со стороны Турции, которая, видимо, решила, что великие державы не вмешаются в эту войну.

По нашему мнению, военные действия могут быть возобновлены, скорее, Арменией, чем Азербайджаном. Это предположение основывается на том, что начинающий имеет больше преимуществ, а Азербайджан не сумеет скрытно подготовиться даже к локальному вооруженному инциденту. Возможно, обсуждение некоторых ситуаций в процессе рассмотрения карабахской проблемы на международной арене поможет понять условия, при которых можно ожидать возобновления военных действий.

Совершенно все заинтересованные державы, за исключением Ирана, сталкиваются с проблемой неурегулированности карабахской проблемы. Все, без исключения, державы понимают, что в политическом «поле» проблема в принципе нерегулируема. Ни один правитель Армении не решится в условиях отсутствия боевых действий на сдачу территорий. Действительно, был ли случай в истории, когда незавершенная война привела к длительному и устойчивому миру? И именно здесь возникает парадокс – две державы, наиболее заинтересованные в Нагорном Карабахе как геополитическом, а, вернее, геостратегическом элементе, могут, при определенных обстоятельствах, быть, в некоторой гипотетической перспективе, заинтересованы в возобновлении военных действий – это США и Россия.

Только эти две державы способны оперировать геостратегическими «площадками» в регионе. Ни Европа, ни Турция, ни Иран оперировать этими «площадками» не в состоянии. Именно для США и России серьезной проблемой являются политические отношения с Азербайджаном и Турцией - в условиях наличия карабахской проблемы. Но этим державам, как всему миру, включая Турцию, совершенно ясно, что Азербайджану придется смириться с утратой Карабаха. Остается найти способ убедить в этом Азербайджан. Наиболее эффективным методом является война. Но одна война на другую не похожа. В результате предполагаемой, в рамках нынешних идей урегулирования, войны политические руководители Армении и Азербайджана должны продемонстрировать своим народам истинный расклад сил, настоящие возможности и уровень пассионарности и организованности их наций. То есть, продемонстрировать, что «каждому свое».

Но вместе с тем, если армянским вооруженным силам удастся сохранить нынешние позиции на карте Карабаха, может произойти просто устранение клана И.Алиева от власти. И в этом случае у азербайджанского общества не будет убедительных доказательств, что войну невозможно было выиграть. Вновь может установиться пятилетнее или даже десятилетнее перемирие, но «тема» исчерпана не будет. Следовательно, нужны убедительные аргументы. Азербайджан должен добиться определенных успехов, при этом, понеся очень ощутимые жертвы. Эти жертвы должны быть столь значительны, что азербайджанских народ будет молить свое правительство и весь мир остановить войну. Руководство Армении также получит аргументы, когда армянские войска будут отступать на определенных (обозначенных) участках фронта. Произойдет «объективная сдача».

Следует отметить, что идея об «объективном исчерпании карабахской проблемы» не нова для армянской политической элиты. В результате, Россия может надеяться на сохранение конфликтности на карабахской арене, но уже на более низком уровне, что позволит ей нормализовать отношения с Азербайджаном, при сохранении армяно-азербайжанского противостояния. Убедившись, что политика России в отношении Азербайджана не может быть эффективной, руководители России могут рассмотреть данную резервную идею «военного урегулирования» как актуальную. Но нет сомнений в том, что Россия в результате проиграет просто исторически. Армения окончательно попадет под контроль США, и американцы установят в регионе жесткую систему «сосуществования». Это будет ничем иным, как «концом русского периода армянской истории».

Вместе с тем, можно уверенно утверждать, что в настоящее время между Россией и США и, тем более, Россией и НАТО нет каких-либо договоренностей по урегулированию карабахской проблемы. Такая договоренность может иметь место в условиях общих договоренностей по регионам, прежде всего, Центральной Азии и Кавказу. В настоящее время имеется всего лишь устная договоренность ограниченного характера по проблемам терроризма и экстремизма в Центральной Азии. Если говорить о договоренностях по карабахской проблеме, то можно сформулировать это как «предварительную договоренность о ситуации в рамках реальной политики».

Возникает вопрос – что из внутриармянской ситуации способствует реализации этого проекта, очень напоминающего «заговор против нации»? Нет сомнений в том, что во внешней политике имеются некоторые успехи. Эти успехи не столь значительны, сколь интересны с учетом перспективы. Вместе с тем, в стране сложилась довольно странная ситуация, когда внешняя политика, как реальный процесс, локализирована, а вернее - «камерализирована» в руках трех-четырех людей. И это тоже можно понять. В Армении нет должных условий режимности, и, по всем признакам, происходит утечка информации. Ряд политических партий Армении, в том числе, из числа представленных в парламенте, тесно сотрудничают с иностранными представительствами и, возможно, спецслужбами. Армения, по существу, превращена в «явочную квартиру» для заинтересованных держав. Каждый премьер-министр, отосланный в отставку, неизменно становится либо радикальным, либо умеренным оппозиционером. Парламент в полном составе представляет собой просто карикатуру на государственную структуру. В правоохранительных органах пока не сложилась кадровая сбалансированность.

В связи с этим, конфиденциальность и «камерализация» внешнеполитической информации необходима. Да, но не в руках исключительно трех людей. Это чревато большими неприятностями, прежде всего, для них самих. Мы были свидетелями многосерийной провокации, связанной со «сдачей» Мегринского клина, территориальных уступок в Карабахе и т. д. Если президент Серж Саркисян думает, что в результате его политики постоянных согласий и уступок внешнеполитические позиции Армении усилились, то это не так. Нации в целом наносятся колоссальные моральные удары. Речь идет о тех, кто завтра будет защищать Родину. В настоящее время подавляющая часть проблем, связанная с внутриполитической ситуацией, связана с полным неведением тех, на ком лежит ответственность за безопасность страны и судьбу Нагорного Карабаха. Выходит, что ответственность, которая предполагает потерю головы, разделять можно, а быть информированными в части внешней политики - нельзя.

Заинтересованные державы, прежде всего, США, ЕвроСоюз и Россия, уже приняли решение, что собственно Нагорный Карабах не может быть возвращен Азербайджану. Компромиссные варианты, связанные с моделью «общего государства», пакетного и поэтапного урегулирования, также не реалистичны. Ни Армения, ни Азербайджан не примут данные модели. Наиболее реалистичными подходами для европейцев могут стать вариант присоединения Нагорного Карабаха к Армении, с упразднением НКР и передачей других территорий Азербайджану. Американцы, время от времени, предпочитают наблюдать провалы европейской и российской политики, одновременно опасаясь возобновления военных действий по российскому сценарию. США предпочтут концепцию изменения конфигурации государственных границ с учетом геостратегических интересов и перспективы.

[Pandukht]

Три президента забили «козла»

Саммит «большой восьмерки» и последующий саммит «двадцатки» - мероприятие более чем плотное и напряженное. И предположить, что в эти дни президенты США, Франции и России обсуждали карабахскую тему, невозможно. Они просто одобрили некий документ, подготовленный никем иным, как функционерами Минской группы. Данный документ по содержанию является надгробным камнем не только для карабахских армян, но и всей Армении.

Если воспринимать документ как действительное намерение трех великих держав, то это означает дезорганизацию и ликвидацию Армении как страны и государства. Нет сомнений в том, что именно с ориентацией на данную сходку, в которой участвовала и Турция, и было рассчитано бандитское нападение Азербайджана у села Чайлу в Нагорно-Карабахской республике. Совершенно понятно, что даже по столь незначительной международной проблеме у трех принципиальных сторон не может быть тождественности во взглядах и намерениях, хотя в одном все три стороны сходятся: Армения не может принять этот документ буквально, и он не может быть реализован.

Насколько заинтересованы три великие державы в осуществлении этого документа как такового и насколько идентичны цели и задачи трех сторон? США понимают, что урегулирование армяно-азербайджанских и армяно-турецких отношений по тем сценариям, которые предполагаются нынешними «правилами» международных отношений, означает превращение Армении в безмолвного сателлита Турции и Азербайджана, открытие «зеленой дороги» в создании турецко-азербайджанской федерации - как основы будущего «османского пространства». Американо-турецкие отношения подвержены сильнейшей динамике, и то, что было трудно представить еще несколько месяцев назад, стало дикой реальностью для США. Для чего американцам, последовательно создающим «пояс» своей безопасности вокруг Турции и имеющим намерения проводить политику сдерживания Турции, уничтожать Армению, которая остается одним из бастионов на пути турецкой экспансии? Есть только один аргумент в рассмотрении намерений США в части вовлечения Турции в кавказскую игру – это сталкивание Турции с Россией и Ираном.

Данный трехсторонний документ как ничто другое отвечает интересам США, которые хотели бы продемонстрировать Турции и Азербайджану готовность или, вернее, антураж позитивного отношения к ним. Что касается Франции, то это государство, представляющее интересы «анти-турецкого блока» в Европе, продолжает рассматривать Армению и вообще армянские проблемы исключительно с точки зрения невозможности приема Турции в ЕвроСоюз. Это означает, что любая развязка армяно-азербайджанской и армяно-турецкой проблем никак не соответствует французским интересам. Поэтому имитация карабахского урегулирования вполне устраивает европейцев. А вот с Россией дело обстоит сложнее. Человек, исполняющий роль российского президента, и его ближайшие единомышленники воспринимают политическое и экономическое будущее России как соподчиненного США и Европе государства. Россия пытается привести Армению к максимальным, убийственным для нее уступкам как в отношении Турции, так и Азербайджана, в целях решения проблем на пути идиотской затеи достижения неких стратегических договоренностей с этими государствами. Бандитское нападение Азербайджана на Карабах весьма устраивает Россию, так как усиливает уступчивость армянского руководства.

Глупо предполагать, что в этой авантюре и эпатажных событиях выиграет Россия. Выиграют, прежде всего, США, которые сделали паузу и просто выжидают иных, более благоприятных времен для «возвращения» на Кавказ, то есть, до тех времен, когда Турция, Россия и Иран основательно войдут в фазу новой конфронтации. США и Франция не имеют с Арменией «большого договора», и их поведение не может рассматриваться в Армении как предательское. Россия демонстрирует полное игнорирование армянских интересов.

России нужно продемонстрировать не только невозможность ее намерений, но и то, что карабахская тема стала подрывной для политических персон первых лиц в Москве. Это сделать довольно просто, и на этот раз это нужно убедительно продемонстрировать. Кто не верит в эту возможность, пусть убирается с дороги. В Армении к тому времени, видимо, будет новое политическое руководство, которое попытается в очередной раз раскрутить карабахскую тему, и история повторится в своих самых неприглядных и опасных сюжетах. Что касается России, то можно с уверенностью сказать, что она окажется более индифферентной к кавказским проблемам. То есть, из трех соглашантов, встретившихся в Канаде, кому-то нужно было стать «козлом», так оно и получилось, будет «мишка» теперь «козлом».

[Pandukht]

Смысл «карабахской катастрофы»

Осуществление принципов, изложенных в заявлении трех президентов по поводу карабахской проблемы, означает ни что иное, как ликвидацию карабахского армянства, так как при предлагаемых условиях ни один человек армянской национальности не будет жить в Карабахе. Нет никаких сомнений в том, что американцы, французы и русские прекрасно знают, что означают для армян последствия осуществления Мадридских принципов. И все-таки это заявление принимается, а вслед за этим в регион приезжает Государственный секретарь США. Армянские обыватели в лице политиков и журналистов делают жалкие потуги, чтобы обнаружить разноречия в английской и русской версиях этого заявления. Более смешных и унизительных попыток в этой ситуации придумать трудно. Причем поиск различий в мелочах означает полную растерянность и желание сделать вид, что кто-то занимается политическим анализом.

В чем же смысл ожидаемой «карабахской катастрофы»?

В феврале и марте текущего года в среде некоего аналитического сообщества я выдвинул в качестве ключевого вопроса актуального анализа тему: следует ли ожидать «сговора» между США и Россией по поводу региональной политики. По этому вопросу была проведена большая работа, но ее результаты так и остались непонятыми участниками весьма профессиональной дискуссии. Надо сказать, что «сговора» как не было, так и нет. «Сговор» просто принципиально не мог состояться, иначе стали бы бессмысленными многие важные внешнеполитические линии поведения США и России. Еще осенью стало ясно, что ведущие государства Западного сообщества не воспринимают нынешнего российского президента Д. Медведева как политика, на которого можно делать ставку в развертывании отношений с Россией, рассчитанных на длительную перспективу. В ноябре прошлого года вернувшийся из Лондона направляющий менеджер медведевской экспертной команды Игорь Юргенс пришел к выводу, что на Западе (как в англо-саксонских, так и в европейских государствах) политики не спешат воспринимать Д. Медведева как самостоятельного и действенного партнера. Д. Медведев и его люди неоднократно подавали сигналы о готовности занять конформистскую позицию.

Но других вариаций для установления более «приватных» отношений с русскими на Западе пока нет.

Вместе с тем, команда Б. Обамы весьма заинтересована продемонстрировать «миру и Америке» свои успехи во внешней политике, в том числе, в направлении Евразии, но это возможно сделать только в сотрудничестве с Россией, так как на данном этапе США не намерены активизироваться в этом суперрегионе. Несмотря на то, что США делают паузу в своей региональной политике в Восточной Европе, проблемы остаются, и вообще не реагировать на них американцы не могут. Важнейшей проблемой все больше становится политика Турции, и США до сих пор пытаются выждать и дождаться лучших времен в отношениях с этой страной. Но США должны продемонстрировать, что они способны «чтить» турецкие интересы, и хотели бы доказать это в части уступок и инициатив на Кавказе. Россия также не прочь и даже очень хотела бы оказать услуги Турции, тем более, что конкуренция между Россией и США в турецком направлении остается актуальной.

Итак, США и Россия пытаются «сдать» армян, причем по полной, ради достижения ближних целей в регионе, надеясь, что, помимо примирения и урегулирования отношений с Турцией, обе державы обнаружат общие интересы и на Кавказе. Общие интересы соблюсти трудно, и визит Х. Клинтон в регион призван показать преимущества и отличительные интересы и намерения США.

Д. Медведев уже достаточно высказался на тот счет, что ситуация с Осетией и Абхазией - это только ситуация, и она может измениться со временем. Американцы получили достаточно убедительные сигналы, что Грузия даже при власти М. Саакашвили может надеяться на решение ее двух наиболее важных проблем. Вместе с тем, осетино-абхазская и карабахская проблемы конечно контролируются, но они вовсе не в кармане ни у русских, ни у американцев. США, Франция и Россия очень хорошо понимают, что Мадридские принципы в любой вариации - это национальная катастрофа для армян, и очень нелегко будет эту проблему решить именно таким, да и вообще каким бы то ни было политическим образом. США и России пока нужна демонстрация, а не реальная политика. Демонстрация и продолжение имитации урегулирования вполне возможны, хотя это нелегкая задача. Причем остается достаточно опасная перспектива, если все-таки игры с Турцией потребуют от США и России дожать Армению и потребовать убраться в конце концов из Карабаха - либо в обмен на «сертификат легитимности» нынешних армянских руководителей, либо путем замены их другими людьми.

Таким образом, можно утверждать, что нынешняя ситуация, когда ни США, ни Россия не допускают «карабахской катастрофы», может измениться, и такую перспективу обе державы вполне могут допустить. Так от чего же зависит позиция и готовность реализовать «катастрофу» американцами и русскими? В подавляющей мере это будет зависеть от давления турецко-азербайджанского альянса и упорства армян. Дело приближается именно к такой реальности. У противника и у мировых центров силы аргументов больше чем достаточно. На протяжении 16 лет армянское руководство неизменно на все внешние предложения, говорит «да» и только «да». И вот сейчас, в преддверии катастрофы, министр иностранных дел Армении собирается поехать в Казахстан для переговоров с азербайджанским коллегой. И это после открытого бандитского нападения 18 июня!

Данная ситуация может быть легко подорвана и провалена, так как именно в этот момент успешность процесса зависит от Армении. Пока зависит. Неприемлемое отношение Армении к Мадридским принципам и к данному заявлению «большой тройки» стало бы вполне приемлемым для великих держав. Этого не делается, продолжается соглашательская позиция, и поэтому карабахская катастрофа (уже без кавычек) приближается. Кое-кто после 12-летнего подлого молчания и конформизма вспомнили о референдуме в Армении. Да, но каков будет результат этого референдума? Например, последние парламентские выборы в Карабахе стали примером раболепия и поклонства. Этих выборов вообще не было, и правы те, кто их не признает. Нельзя так долго унижать и истреблять армянскую душу, чтобы надеяться на референдумы. Референдум - это последняя стадия капитуляции. Все мы знаем, как ощущает себя среднестатистическая армянская душа, когда она во время выборов заходит за занавеску, словно одевая паранджу.

[Pandukht]

Израиль и Евразия

Израиль, конечно, по-прежнему остается стратегическим союзником США и, в определенном смысле, западных держав, но прежние отношения трансформируются, обретая сдержанные тона. Причин тому немало. Ныне из 18 государств, относящихся к арабскому миру, только Ливия находятся в состоянии мягкой конфронтации с США, Сирия, утратившая безусловного стратегического союзника в лице России, занимает более сдержанную позицию, а Египет, Саудовская Аравия, Кувейт и Иордания фактически являются стратегическими партнерами США, причем, Египет и Иордания и, в каком-то смысле, Марокко являются важными региональными партнерами Израиля. К числу ведущих региональных союзников США будет относиться и Ирак. Многие из исламских государств за пределами арабского мира являются также проамерикански ориентированными и поддерживают активные политические и экономические отношения с Израилем. Однако главным фактором данной трансформации отношений Израиля с атлантистскими державами, прежде всего, с США и Британией, явилось принципиальное военно-политическое ослабление России и устранение «мирового советского полюса». Хотя распад СССР - главного партнера противников Израиля - и геостратегическая переориентация арабских и исламских государств способствовали укреплению внешнеполитических позиций Израиля на весьма ограниченное время. Глобальная «перестройка» мирового баланса сил, на которую возлагалось столько надежд в Израиле, практически обернулась для него негативным образом.

США и Британия не могут столь долго игнорировать мнение арабских и исламских государств и, прежде всего, тех государств, которые приняли проатлантистскую ориентацию. При этом, внутриполитическая конъюнктура в США и Англии сложилась явно не в пользу Израиля. В США именно Демократическая партия, за которую традиционно голосуют еврейские избиратели, стала инициатором пересмотра отношений с Израилем. Политика лейбористов в Англии в отношении ближневосточной проблемы обусловила обвинения в антисемитизме в адрес Тони Блэра и главы внешнеполитического ведомства Робина Кука. Аналогичные обвинения предъявляются Биллу Клинтону. Во Франции у власти находятся правые силы, которые продолжают линию Шарля де Голля, как известно, отнюдь не произраильскую, а миттерановская мода на «дружбу с Израилем» прошла. И даже в странах Южной и Центральной Европы, которые традиционно дружественно относились к Израилю, все больше склоны осуждать его политику.

Все это вынуждает Израиль искать другие «точки» опоры, новых нетрадиционных союзников и партнеров, новые экономические рынки и источники сырья и включаться в самые неожиданные региональные стратегии. Что касается Великобритании, то она традиционно не относиться к числу друзей Израиля и считает, что создание еврейского государства явилось серьезной помехой в продолжении британской политики влияния на Ближнем Востоке. Лондон всегда считал, что политика США в отношении Израиля неадекватна, и это рано или поздно приведет к глобальному столкновению Запада с исламским миром. Осуществляя непубличную политику, британцы успешно задействовали свою фактическую анти-израилськую позицию в отношениях с государствами арабского мира.

Приход к власти правого блока Бениамина Нетаньяху означал не просто возвращение политики «Ликуд», политики Менахема Бегина, который тридцать лет назад вывел Израиль из кризисной ситуации. Это явилось ответом общенациональному и общегосударственному, а также социально-идеологическому кризису, в котором оказался Израиль. Израиль и израильское общество были созданы по классическим канонам «центрально-европейской» консервативной революции, и пять десятилетий существовали, благодаря привитому консервативно-революционному сознанию, как общество «Третьего Пути», отрицающее как радикальный либерализм, так и тотальный коммунизм. Вопреки распространенному, благодаря советской пропаганде, мнению, Израиль создали не еврейские миллиардеры и лоббисты, а вполне провинциальные, местечковые евреи - ребята из киевского, житомирского, вильнюсского, краковского и варшавского гетто. Именно эти романтики, верящие в социализм больше, чем их соплеменники Л.Троцкий и Я.Свердлов, реализовали свою местечковую, романтическую мечту сполна. Однако, «поезд» консервативной революции, высадив последних переселенцев романтической волны Алии, давно добрался до последней, тупиковой станции, и Израиль, утеряв последние экономические преимущества, выраставшие из его уникального геостратегического положения, “национальных инвестиций соплеменников”, от обстановки всемирного сочувствия к жертвам Холокоста, вынужден был радикально либерализовать экономическую жизнь, войти в крупную игру на серьезных рынках и принять правила игры транснациональных корпораций. То есть, нарастание буржуазного характера общества совпало с необходимостью принимать кардинальные решения во внешней политике. Эти два обстоятельства оказались взаимосвязанными, так как новые экономические реалии потребовали и новых рынков и экономических партнеров.

В настоящее время важнейшей составляющей западного направления внешней политики Израиля является попытка перенести акцент геостратегической ориентации с англо-американского «полюса» на «континентально-европейский». То есть, Израиль стремится заручиться поддержкой континентальных держав Европейского Союза, прежде всего, Франции и Германии, для усиления своих позиций в диалоге с США и Британией. Более того, Израиль недвусмысленно угрожает США «передать» роль главного арбитра в процессе ближневосточного урегулирования Европейскому Союзу. При этом, Британия, несмотря на охлаждение отношений, также рассматривается как партнер в шантаже Северо-американских соединенных штатов. Хотя эти намерения, скорее всего, представляют собой авантюру, так как, во-первых, Европа переживает период «модернизированного» антисемитизма, а политика Великобритании не подает никаких вразумительных сигналов о готовности трансформировать политику «ЕвроСоюза» из однозначно проарабской в более сбалансированную. Наряду с данной стратегией в части западного направления Израиль занят серьезной разработкой и евразийского направления, который рассматривается как одно из приоритетных, не только политически, но и экономически.

Конечно же, главным успехом Израиля в евразийском направлении явилась нейтрализация России в процессе ближневосточного урегулирования, так как Россия уже ряд лет, возможно, еще не менее 10 лет, не будет способной вернуть утраченные позиции в этом регионе и может использовать только крайне острые ситуации, прежде всего, имеется в виду Ирак. Важнейшей задачей Израиля в Евразии является участие в инициации региональных или даже межрегиональных геостратегических «осей», «блоков» и альянсов, а также использование еще достаточно большого влияния России в давлении на противников Израиля. Сначала интегрировано было в сферы израильских интересов то, что «лежало» на поверхности: речь идет о неарабских странах региона - Турции, Грузии, Азербайджане. Это обеспечивает Израилю прорыв региональной геополитической изоляции, надежные источники нефти, продовольствия, различных стратегических материалов, которые по экологическим условиям невозможно производить в Израиле - сталь, алюминий, продукты оргсинтеза и, быть может, самое важное для маловодной страны - пресную воду из рек южной Турции, а в перспективе и рек Грузии. (В Израиле водообеспеченность на душу населения не превышает 360 кубометров в год, что меньше, чем в соседних государствах и пустынных странах Магриба.) Аналогичную политику Израиль пытается проводить в Центральной Азии, прежде всего, в отношении Казахстана и Узбекистана. Это вполне соответствует доктрине Давида Бен Гуриона – «о неарабском окружении», то есть, создания «пояса» союзников и партнеров.

В настоящее время между Израилем и этими государствами активно развивается военное и военно-техническое сотрудничество. Израильско-турецкий договор 1996 года предполагает создание объединенной группы военно-стратегических исследований, взаимодействие разведывательных структур, проведение совместных учений, обмен военными академиями, тренировочные полеты израильской боевой авиации над турецкой территорией, поставку Израилем Турции военно-технических средств на сумму 650 млн. долларов, техническую модернизацию 54-х “Фантомов Ф-4”. Израиль активно участвует в предоставлении военно-технической помощи и подготовке кадров для вооруженных сил Грузии и Азербайджана. Первые визиты высокопоставленных политиков Израиля, в том числе, премьер-министра в «ближнюю Евразию» сделаны, на очереди Центральная Азия, которая также рассматривается как обширный рынок и источник сырья.

Однако, ни государства Закавказья, ни Средней Азии не могут выступать на международной арене как партнеры или защитники интересов Израиля. У них просто нет допуска к решению таких глобальных проблем. Но их участие в про-израильских «осях» и «блоках», безусловно, усиливает международные позиции Израиля и его безопасность. Прежде всего, нужно отметить так называемый блок ГУАМ с участием Грузии, Украины, Азербайджана и Молдовы. Партнерские и союзнические отношения с этими государствами Израиль, безусловно, рассматривает как рычаги в геостратегическом проектировании евразийского супер-проекта - восстановлении политических отношений с Ираном. Как ни странно, но Израиль возлагает большие надежды на восстановление отношений с Ираном и предпринимает политические шаги, направленные как на установление прямых контактов, так и устроительство глобального шантажа Ирана. Осуществление шантажа происходит посредством не только соседних государств и государств региона - Азербайджана, Узбекистана, проамериканских религиозных движений в Афганистане, но и России. Предметом шантажа является ни много, ни мало - угроза расчленения Ирана, поддержка сепаратистов.

Однако, совершенно ясно, что, например, столь небольшое государство, как Азербайджан, не может позволить себе проводить политику, направленную на расчленение 70-миллионного Ирана, не располагая мощной поддержкой, определенными обязательствами и гарантиями со стороны крупных и могущественных держав. И, судя по действиям анти-иранских и откровенно сепаратистских организаций в Баку, Гейдар Алиев получил такие гарантии, что, кстати, проявилось и в очевидной поддержке его на президентских выборах американцами. Но американский зонтик - это хорошо, но решение проблем Азербайджана и режима Г.Алиева в Москве - лучше. Поэтому, в качестве откупного И.Алиеву, за его анти-иранские инициативы, был предоставлен лоббинг в Москве, который обеспечили евразийские финансово-олигархические круги. Во время визита И.Алиева в Вашингтон состоялась встреча с лидерами еврейских организаций США, где они обещали Азербайджану всяческую поддержку в обмен на установление более тесных отношений с Израилем.

В связи с евразийским направлением внешней политики Израиля еврейские финансово-олигархические круги в Москве не ограничились банальным лоббированием соответствующих проектов, а предприняли попытку подвести под свой лоббинг некую теоретическую базу ввиду исторической и даже эсхатологической предрасположенности еврейства к евразийской идее. Рассуждения данных «младо-евразийцев» протекают следующим образом. Российско-польское еврейство всегда делилось по политическому менталитету на две составляющие - мястечковых евреев, которые создали свой уютный, маленький, мястечковый Израиль и которые в основном уже «съехали», и «евреев-империалистов», которым не интересен был тесный и скучный Израиль и которые стремились создать тоталитарную империю и стоять во главе империи. Это целая плеяда - Троцкий, Зиновьев, Каменев, Радек, Каганович. Вот эти и будут участвовать в создании новой евразийской империи и, естественно, союзника Израиля. И это не является чем-то фантастичным, так как сталинская евразийская империя успешно участвовала в создании социалистического Израиля и, возможно, историческое недоразумение либо английская разведка ввела раскол между Сталиным и лидерами только что созданного Израиля. Нужно отметить, что самим московско-еврейским олигархам весьма выгодно создание евразийской империи, если во главе нее стояли бы они, то есть Владимир Гусинский, Борис Березовский, Александр Смоленский, Александр Гафин, Михаил Ходорковский, Владимир Ваксельберг и другие, так как их никак не устраивает оставаться второстепенными и безродными в мировой ранжировке олигархов. Столпы мирового финансового бизнеса будут считаться с ними, только если за ними будет стоять сильная держава. Сращение московско-еврейского и русского национального капитала с властью, безотносительно цвета знамени, имеет уже серьезный задел и наработки, учитывая некие таинственные отношения между господами В.Гусинским и Г.Зюгановым. Становится понятным, что успешная реализация евразийского направления внешней политики Израиля требует жертвоприношений почти ритуального назначения. При этом, одной из явных, вероятных жертв становится Армения. Ситуация чрезвычайно напоминает уже известные в ХХ веке сюжеты. В связи с этим, политическому руководству Армении следует внимательно изучать политические процессы, связанные с проникновением отдельных держав во внутренние регионы Евразии и в целом сформировать свое евразийское внешнеполитическое направление. Если В.Путин оказался весьма неудобным партнером для Израиля, то новый президент Д.Медведем, с его меркантильной психологией, может стать более приемлемым для израильских интересов.

Следует отметить, что евразийское направление израильской политики довольно быстро столкнулось с существенными противоречиями, имеющими место в Евразии. Пытаясь не «привязывать» свою политику и интересы в Евразии непосредственно со стратегией США, тем не менее, Израиль попытался установить тесные отношения с Грузией, но при поставках ей вооружений Израиль оказался в состоянии конфронтации с Россией. Аналогично имеют место поставки вооружений и военно-техническое сотрудничество с Азербайджаном, что не может не отразиться на балансе сил в Южном Кавказе. Можно понять, что, при этом, что главная цель Израиля – нанести ущерб безопасности Ирана и поставить его в ущербное положение на северо-западном стратегическом направлении, но это, так или иначе, наносит ущерб Армении.

Работа ведется и на политико-идеологическом фронте. Так, в Израиле создана, ни много ни мало, «Евразийская партия», которую возглавляет небезызвестный Авигдор Эскин, который, несмотря на отсидки в израильской тюрьме, разъезжает по Москве в «Мерседесе» израильского посольства. Авигдор Эскин сейчас удачно вписывается как свой человек в евразийскую тусовку в Москве, пропагандируя израильско-российский симбиоз. И все бы ничего, если б не явный крен в анти-армянской тематике. Этот автор явно зациклен на антиармянкских опусах, которые имеют вполне определенную протурецкую и проазербайджанскую направленность. Авигдор Эскин не насколько прост, как может показаться, читая его анти-либеральное чтиво. В действительности он представляет собой изысканный проект, при поддержке официального Израиля. Кому-то необходимо не только внедриться на евразийскую политическую арену, но и убрать со своего пути все возможные помехи.

Можно ли отнести к мистике то, что совершенно все направления израильской политики затрагивают армянские интересы. Поэтому, если русская нация не в состоянии реализовать простую и столь внятную евразийскую идею, то пусть эту идею, этот проект осуществят другие народы – евреи, кавказцы, немцы и другие, кто ощущает ответственность, заинтересованность и готовность принять вызовы нового столетия.

[Pandukht]

Ситуация на Кавказе изменится

Абхазы и в особенности осетины достаточно успокоились после признания Россией их независимости. Вместе с тем, данное признание противоречило мнению и позиции многих политиков и функционеров России, которые считали, что в результате этого Россия получит больше проблем, чем имеет. Например, Евгений Примаков, всегда пытавшийся создать грузинское лобби в Москве, был категорически против того, чтобы «отделившиеся регионы называли республиками».

В настоящее время США и ведущие европейские государства не стремятся активизировать политику по «грузинскому вопросу». Это сейчас совершенно не соответствует американским интересам, которые сфокусированы на Афганистане. США нуждаются в лояльности России и в сотрудничестве с ней по проблеме стратегических коммуникаций в Евразии и в части иранской ядерной проблемы. На Кавказе для США остаются важными две функции – транспортировка энергоресурсов и военный транзит, причем, только военный транзит рассматривается как стратегическая задача.

Во время грузино-российского конфликта в августе 2008 года Россия продемонстрировала корректное поведение в отношении к коммуникационным интересам США и НАТО на Кавказе и, тем самым, послала сигналы американцам и европейцам о готовности чтить их различные интересы. В этих условиях значимость и роль Грузии для Запада минимизированы. Вроде бы в этих условиях для Абхазии и Осетии сложились весьма благоприятные условия и перспективы. Но США и Европа предпочли сохранить в своем багаже «грузинский вопрос», и в русле усиления сотрудничества с Россией так или иначе дают ей понять, что от нее требуются некоторые политические жертвы и, прежде всего, в части «грузинского вопроса».

Пребывая в США, Д. Медведев сделал весьма двусмысленное заявление, которое, видимо, абхазами и осетинами воспринято как абсолютно лояльное к ним. В действительности президент России имел виду, что сложилась определенная ситуация, с которой нужно считаться, но это было ни чем иным, как сигналом о том, что ситуация может и измениться, если произойдет изменение политики на Кавказе, как в грузино-российских, так и американо-российских отношениях. На Западе не собираются делать ставку на Д. Медведева в своей долгосрочной политике относительно России, сейчас скорее выстраивается схема инициатив на будущее, в котором «грузинский вопрос» останется актуальным в формате «кубинского вопроса».

Не сомнений в том, что сейчас российское руководство не готово начать «торг» с американцами и европейцами по проблемам Абхазии и Осетии, но то, что этот «торг» предстоит, безусловно, в особенности, если людям медведевского толка удастся укрепиться у власти. Между Россией и Грузией существуют достаточно тесные контакты, и вопрос в том, каким образом Россия собирается абсорбировать Грузию - без ответа на вопросы об утраченных двух республиках. Невозможно, предполагая данную перспективу, восседать на «мягких диванах» благодушия. Абхазы всегда вели себя достаточно насторожено и время от времени выдвигают определенные претензии, но осетины не столь активны, и их поступки не выглядят достаточно осмысленными. Лидерам и гражданским структурам Осетинской республики необходимо установить тесные отношения с различными политическими и общественными группами России, прежде всего, на Северном Кавказе и Москве.

[Pandukht]

Армения: Внешние факторы в политике государств Кавказа

Азербайджан никогда не предполагал осуществить военную агрессию против Армении в режиме «один на один», возлагая надежды на сотрудничество с неким альянсом, когда ряд государств проявят заинтересованность в блокировании и нанесения поражения или серьезного материального ущерба Армении. Данная идея возникла сразу после того, как возник карабахский конфликт. Представляет интерес то, что первое государство, которое Азербайджан рассматривал как возможного партнера в принуждении Армении к признанию поражения и отказу от претензий, являлась Россия. Для Азербайджана партнерство или сотрудничество с Россией в антиармянском направлении представлялось верным путем, и это в 1988 – 1992 годах привело к заметному успеху, когда вооруженные силы России дважды выступили на стороне Азербайджана. Как ни странно, но в Азербайджане этого не забыли и в определенной мере продолжают надеяться на «разумный выбор» России, который может быть связан с видением исторической и геополитической перспективы.

В политических кругах Азербайджана рассматривают позицию России в отношении Южного Кавказа как временную и считают, что военное и экономическое усиление Азербайджана приведет к изменению позиции России, и, по крайней мере, Россия не станет защищать интересы Армении как бессмысленный политический курс. Можно допустить, что многие усилия Азербайджана по интеграции с ЕС и НАТО, тесное сотрудничество с США, в том числе, по формированию ГУАМ, в значительной мере направлены на убеждение России в изменении политических предпочтений и отказа от поддержки Армении. Данная политика, в определенной мере, была разработана Гейдаром Алиевым и осуществляется сейчас Ильхамом Алиевым. За исключением некоторых влиятельных политических партий, выполняющих роль лоббистов турецких и британских интересов, данная политика поддерживается всем азербайджанским обществом в различной мере, в зависимости от интеллектуального и социального уровня.

В Азербайджане понимают, что без содействия некоего альянса невозможно нанести решающее военное поражение Армении, и пытаются обнаружить в регионе и в Восточной Европе заинтересованные государства, что остается сложной и невыполнимой задачей, но только в нынешних политических международных условиях. На данном историческом этапе конфронтация в регионе не достигает столь высокого уровня, чтобы иметь благоприятные ожидания при этих целях и нынешних ресурсах. В регионе наблюдается активная динамика, но кардинальные геополитические коррекции происходят медленно, и надежды Азербайджана на каждом этапе развития региональной политической ситуации не оправдывались. Вследствие отсутствия радикального участия США и НАТО в региональной гонке вооружений удается сохранить военный баланс, что стало постоянной политической составляющей в регионе, хотя уровень противостояния все более возрастает.

Южный Кавказ по-прежнему активно вовлекается в процессы формирования региональных геоэкономических и военно-политических альянсов, что становится решающей характеристикой обозримой перспективы в данном регионе. Пока противоречия и конфронтация в регионе и в окружающем мире настолько высока, что остановить процессы создания альянсов (причем, весьма неожиданных) не удастся. «Малые» и «средние» государства более всех заинтересованы в данном «блокировании». Если ранее США пытались не допустить создания альянсов в регионе «Большого Ближнего Востока», опасаясь усиления неуправляемости, то теперь они положительно рассматривают создание «осевого» альянса Израиль – Турция с различными девиациями, включая Иорданию, Грузию и Азербайджан. Имелись ожидания, что военная операция США и их союзников против Ирака может привести к самым неожиданным результатам, так как будущий режим в Ираке откроет возможности для создания достаточно мощного альянса Иран – Ирак – Сирия при их партнерстве с Грецией и другими государствами.

Нет сомнений в том, что баланс сил в регионе будет сохранен. Готовность Турции «повторить» свой геостратегический прыжок в Центральную Азию вновь окажется неудачной, что станет отправной точкой переосмысления некоторых направлений политики США. Несмотря на кажущиеся глобальные планы США в Центральной Евразии, их политика все же носит ситуационный характер. Следует отметить, что, начиная с 1999 года и вплоть до событий «11 сентября», США нацелились на свертывание своего присутствия в Центральной Азии (снижение уровня ответственности за безопасность региона) и были готовы принять аналогичное решение по Южному Кавказу. Энергетическая и политическая ситуация в мире, борьба между различными политическими группировками в США привели к переоценке приоритетов и пересмотру внешней политики. Вместе с тем, США не намерены включаться в решение «дополнительных» региональных проблем и наживать себе новых врагов. Наоборот, США, например, стремятся к нормализации отношений с Ираном, и в этом случае заметно снизится роль Турции в региональной стратегической «связке». Великобритания рассматривает Иран как важнейший «плацдарм» для распространения экономического и политического влияния англо-саксонского блока в обширном регионе Передней Азии, при этом трудно предположить, что британская политика допускает военные действия против Ирана. Данные политические приоритеты и тактические приемы США и Великобритании в этом обширном регионе одновременно способствуют и противоречат безопасности и стабильности в Южном Кавказе.

Перспективы развития партнерских отношений между США и Арменией во многом зависят от обретения нового содержания американо-российских отношений. Нефтяные и инвестиционные компании США, отчасти военные и военно-промышленный комплекс, заинтересованы в переосмыслении американо-российского сотрудничества. В этом заинтересованы такие государства, как Великобритания. Это весьма важно, учитывая, что Республиканская партия США (особенно политический центр власти на Юге США) является традиционным партнером консервативной элиты Великобритании. Например, участие России в сооружении нефтепровода Баку – Джейхан при транспортировке по нему российской нефти могло бы деполитизировать этот проект и в значительной мере деактуализировать региональные конфликты в Южном Кавказе - как арену для политических манипуляций и политического давления. В Армении имеются общественные и политические группировки, которым представляется, что форсированная нормализация армяно-турецких отношений приведет к улучшению экономического положения в Армении и к политическому успеху данных группировок.

США рассматривают в качестве ключевых региональных проблем не абхазскую или карабахскую, а российско-грузинские и турецко-армянские отношения. Однако Турция явно не заинтересована в нормализации отношений с Арменией, так как использует армяно-российские и армяно-иранское сотрудничество как аргумент в части угрозы безопасности Турции, что важно для получения американской помощи. Армянский политический фактор постепенно трансформировался в то, что Армения стала важным фактором в регионе. Наступает продолжительный период конфронтации на «Большом Ближнем Востоке», в которую вовлечены все мировые геополитические «полюса». Армении предстоит доказать свое право оставаться субъектом региональной политики, но уже не в рамках Южного Кавказа, а гораздо большего пространства. Эта ситуация подает надежды, а больше иллюзии многим политическим элитам региона. Но иллюзии, как принято, рассеиваются, и останется признать право на свободу не только человека, но и наций.

На предложение о том, что хорошо бы объявить Южный Кавказ «нейтральным» регионом, американский политолог Пол Гобл отметил, что «нейтральный» тоже означает конфронтацию, лучше применить определение «пацифистский». Но до этого пока далеко. Предстоит пройти довольно протяженный путь конфронтации, обострения ситуации, взаимных претензий и, возможно, возникновения локальных вооруженных конфликтов. США продолжают стремиться установить на Южном Кавказе отношения, при которых их интересы будут защищены. Эти отношения должны быть системными, но это вовсе не означает, что эта системность подразумевает сомнения в части подконтрольности со стороны США. Если ранее США подозрительно, но терпимо относились к созданию альянсов или региональных «связок», то в настоящее время они категорически против этой возможности.

Политические элиты Южного Кавказа связывают создание системы региональной безопасности с включением их государств в различные политические, геоэкономические и военно-политические блоки и альянсы. Это можно объяснить, если учесть, что все признанные и непризнанные государства региона граничат с крупными государствами, которые значительно превосходят их по военно-экономическому потенциалу. Хорошо известны проблемы между Арменией и Турцией, Грузией и Россией, Азербайджаном и Ираном, Нагорным Карабахом и Азербайджаном, Абхазией и Грузией. Актуальный период характеризуется не столько созданием формальных, сколько неформальных сообществ государств. Имеет место довольно продолжительный «экспериментальный» период, который начался после распада СССР и который призван начертить границы будущих договорных объединений государств.

Особенно проблематичны отношения политического и военного партнерства крупных держав с государствами Южного Кавказа, где процессы экономической и политической стабилизации еще не завершились, где существуют довольно существенные конфликты. Проблемы политической и экономической интеграции стран Южного Кавказа никогда не представлялись существенными или опасными для России и Ирана, которые не располагали резервами времени и политическими ресурсами для усиления своего влияния в регионе в условиях системного натиска США и западного сообщества. Однако для США, НАТО и ведущих европейских государств на протяжении 10 лет институциональное сотрудничество с государствами Южного Кавказа представлялось весьма проблематичным. Такая программа НАТО, как «Партнерство во имя мира», иная материальная помощь в направлении повышения безопасности данных стран, имели ограниченное значение, и даже западными экспертами оценивались как «несерьезные». Включение трех государств (Армения Азербайджан, Грузия) в программу IPAP привело к гораздо более высокому уровню сотрудничества, но, как ни странно, при этом, конфронтация в регионе возросла, и возникли новые проблемы между государствами региона и НАТО, а также и ЕС, так как возросла ответственность с обеих сторон за осуществление внутренней и внешней политики. Выясняется, что сближение с НАТО и ЕС еще более ограничило цели и возможные политические инициативы государств региона. Выясняется, что целью ЕС и НАТО является лишение государств Южного Кавказа внешней политики как таковой. При этом, одни кластеры местных элит устраивает такая перспектива, а другие - вовсе нет, если учесть, что и те и другие группировки элиты принадлежат к ориентированным на Запад и разделяют либерально-демократические ценности. Данные разочарования связаны, во многом, с «запретами» на проведение соответствующей политики, которая, по их мнению, позволила бы разрешить территориальные проблемы, что предполагает, прежде всего, формирование региональных альянсов, что относится к Азербайджану в большей мере, чем Грузии.

В целом, государства региона никогда не получали должных обещаний на включение их в НАТО, но пытались использовать свои отношения с Североатлантическим альянсом в политико-пропагандистских целях. На Западе всегда понимали, что невозможна равноскоростная интеграция трех государств региона в НАТО и в европейские структуры и предпочли рассматривать Грузию как страну с наименьшими проблемами для участия в данной интеграции. Это решение не могло принести ощутимых результатов как для Грузии, так и для НАТО, так как эта «наиболее продвинутая к Западу» южно-кавказская страна очень сильно втянута в региональные и межрегиональные проблемы. Ни США, ни тем более европейцы не имели и не имеют определенных намерений включать страны Южного Кавказа в НАТО как полноправных членов этой организации, по крайней мере, в обозримой перспективе. Важным ограничителем в этом вопросе является позиция Европы, которая, в отличие от США, стремится установить с данными государствами «минимальные отношения» из вообще возможных.

В данных условиях США имеют намерения проводить политику на Южном Кавказе (как и в Центральной Азии и на Ближнем Востоке) вне рамок ОБСЕ и НАТО. Предвидя развитие тенденций по расколу в атлантическом сообществе, США на протяжении последних 10 лет никогда не имели иллюзий относительно способности ООН и ОСБЕ решить конфликтные проблемы Южного Кавказа. США длительное время пытаются нивелировать значимость ООН и ОБСЕ, так как эти организации ограничивают принятие эффективных решений по глобальным и региональным вопросам. Нивелировка ООН особенно проявилась в событиях в Косово. Настало время освободить американскую внешнюю политику и от «опеки» НАТО, что имело место во время афганской операции и подготовки военной операции против Ирака в 2003 году. Причина заключается в том, что в ООН, ОБСЕ и НАТО принят принцип консенсуса или вето, что ограничивает возможности США. (Именно по этой причине США сопротивляются приему в НАТО России, тогда как прием государств Центральной и Восточной Европы привел к тому, что у США в НАТО появился ряд надежных «союзников», зависимых от экономической помощи).

Продавливание американцами вступления Грузии в НАТО все еще не удается, вступление Армении и Азербайджана еще более проблематично, но эти процессы интеграции происходят параллельно другим процессам, то есть интеграции их не в НАТО, а скорее, в определенные военно-политические планы США в регионе. США не могут допустить создания в данном и в других регионах внесистемных альянсов, так как любой из таких более-менее неподконтрольных альянсов может сыграть неожиданную для целей США роль. Таким образом, в регионах могут существовать либо подконтрольные межгосударственные блоки, либо их не должно быть вообще. Государства не могут иметь вполне самостоятельные внешнеполитические цели.

[Pandukht]

«Аргументов в общении с политиками трех держав достаточно»

Интервью Игоря Мурадяна изданию «Голос Армении»

- Как можно рассматривать заявление лидеров США, России и Франции по карабахской проблеме с точки зрения региональной безопасности и каковы мотивы данной инициативы?

- Данное заявление базируется на Мадридских принципах, которые отражают нормы и правила Хельсинкских соглашений. И если постулаты Хельсинкских соглашений принять за неоспоримые основы международных отношений, то, как говорится, нет проблем. Но в применении к карабахской проблеме, как и к большинству аналогичных проблем, данные нормы оборачиваются не чем иным, как демагогией. Ни у кого - ни у армян, ни и у азербайджанцев - нет никаких сомнений в том, что осуществление данных намерений приведет к довольно быстрой депортации, возможно, добровольной депортации населения НКР.

Карабахское движение началось в совершенно иных политических условиях, и ссылки на то, что в то время речь шла о территории Нагорно-Карабахской автономной области, несостоятельны. На этой территории, даже с неким «коридором», армянское население существовать не может. Навязанные принципы, где границы НКАО фигурируют как некие «государственные границы», в рамках которых и должны реализоваться права армян на сомнительное «самоопределение», не обоснованы ни юридически, ни политически. НКАО не была государством, а только неким этническим гетто, и если апеллировать к ее границам, то нужно сначала признать НКАО как суверенное государство. Заинтересованная позиция, основанная на юридических нормах, позволила бы легко опровергнуть эти принципы, но этого почему-то не происходит. Армянское население в карабахской провинции может существовать и обеспечить собственную жизнедеятельность и политические права только как минимум на территории, которую оно сегодня контролирует, естественно, при условии независимой государственности. Азербайджан сам привел к этому фактическому состоянию и несет ответственность как агрессор. Таким образом, три великие державы предлагают заведомо провальный, обреченный на провал план решения карабахской проблемы. Даже на стадии обсуждения он может привести к возобновлению масштабных военных действий.

По мере приближения развязки обсуждения данного плана будет, как снежный ком, усиливать сопротивление большинства армянской нации - в Армении, НКР и в диаспоре. Несмотря на то, что азербайджанские комментаторы для видимости подвергают этот план критике, совершенно очевидно, что Азербайджан ликует, предвкушая скорую победу. Напротив, тихая, якобы примирившаяся со своей судьбой Армения - это иллюзия, причем опасная иллюзия. Великие державы прекрасно понимают фантастичность предложенного плана «урегулирования».

- В чем же смысл данного заявления «большой тройки»? Каковы мотивы инициативы трех ведущих держав?

- Нужно помнить, что интересы и намерения держав достаточно разнятся. Несомненно то, что главными инициаторами данного заявления являются США, которые в последнее время столкнулись с некими «второстепенными проблемами», попытались дистанцироваться от них, убедились, что на внешние сигналы о недовольстве американской политикой необходимо реагировать, и визит госсекретаря Клинтон в регион объясняется этой понятной ситуацией. Но госсекретарь едет не с пустыми руками, а с «коллективным» заявлением по карабахской теме, а также с некими туманными обещаниями по «грузинскому вопросу» и намерением укрепить отношения с Украиной.

Вместе с тем США столкнулись с новой, еще не разработанной в полной мере проблемой - нарастающей самостоятельностью, амбициями и экспансией Турции. В мае текущего года мне довелось довольно подробно исследовать американо-турецкие отношения. В Вашингтоне я имел возможность общаться с 45 ведущими американскими и турецкими экспертами по региональным проблемам, касающимся также Турции. Еще месяц назад я пришел к выводу, что США, чрезвычайно занятые афганской проблемой, не желают обострять отношений с Турцией, продолжают выжидать, надеясь на изменения в турецкой политике и во внутренней ситуации в этой стране. Одновременно США пытались ограничивать региональную экспансию Турции, ожидая, что это приведет к противодействию со стороны России, Ирана, арабских государств, с которыми Турция сейчас пытается без должного успеха выстраивать новую политику. Со своей стороны Турция так и не дождалась от США одобрения ее новой политики, которая должна привести к воссозданию в той или иной форме «османского политического и экономического пространства». Но Турция не может ожидать этого одобрения ни от США, ни от Европы, иначе были бы бессмысленны американские и европейские стратегии и интересы. Но уже сейчас, по известным причинам, ситуация в американо-турецких отношениях изменилась. Было бы ошибочным не понимать, что дело зашло весьма далеко и Турция ныне рассматривается в Вашингтоне как противник, причем весьма опасный.

Конечно, США должны реагировать на турецкие вызовы, но сделать это нужно достаточно тонко и, безусловно, деликатно. Несомненно: США хотели бы продемонстрировать не столько Турции, сколько международному сообществу, возможно, и некоторым исламским государствам, что вполне решительно настроены в части урегулирования карабахской проблемы, как якобы причины провала армяно-турецкого урегулирования. Данный план не может вызывать сомнений в том, что интересы Азербайджана полностью соблюдены. Одновременно американцам нужно продемонстрировать и Азербайджану свое солидарное отношение к его проблеме, так как эта страна выполняет военно-транзитные функции и США не могут допустить какого-либо ограничения коммуникаций в афганском направлении. Вопрос нефти и газа уже не имеет должного значения в этом регионе, что связано и с изменениями в мировой энергетической ситуации. За Азербайджаном признается уже только функция военного транзита, и никаких интересов в части намерений США в отношении Ирана в Азербайджане нет. США располагают достаточными возможностями для нанесения ударов по Ирану, и столь сомнительный регион, как Южный Кавказ, для осуществления данной задачи американцам не нужен. Таким образом, для США выдвинутый в заявлении «большой тройки» план имеет исключительно демонстративное значение. Кроме того, было бы странно предполагать, что США, имеющие стратегическую задачу сдерживания Турции, что уже стало реальностью политики США, хотели бы столь катастрофического ослабления Армении и фактической ее дезорганизации как обороноспособного и жизнеспособного государства. Хотя это вовсе не означает, что угрозы не существует.

Франция по-прежнему заинтересована в «армянской теме» как весьма удобном факторе в деле ограничения интеграции Турции в Европейский Союз. Данный план предоставляет возможность обвалить ситуацию в Южном Кавказе и вовлечь Турцию в длительную конфронтацию не только в регионе, но и в более широком международном контексте, прежде всего с европейцами, американцами и русскими.

Позиция и намерения России несколько сложнее. Россия продолжает свою бессмысленную политику по урегулированию карабахской проблемы, тем самым приближая к себе Азербайджан и демонстрируя Турции свою расположенность к ней и ее союзнику. Конечно, при этом предполагается продавить сдачу Арменией земель Низинного Карабаха, но сохранить проблему, сохранить конфронтационную ситуацию и тем самым удерживать в своей орбите и Армению, и Азербайджан. Эта идея не нова, она хорошо разработана в МИД России и в соответствующих структурах. Но Россия также заинтересована в данном заявлении «большой тройки», так как, по мнению ее политиков, данная инициатива не нарушает баланса сил в регионе, то есть баланса политики США и России, и одновременно показывает Турции и Азербайджану готовность России на самые радикальные шаги в части урегулирования, и, конечно же, при полном удовлетворении Азербайджана. Кстати, США сами не хотели бы вызвать некие подозрения со стороны России в части попыток перехвата инициативы, так как на данном этапе в Вашингтоне стремятся привлечь Россию к своим планам, заручиться ее поддержкой по ряду вопросов (ракетные проблемы, Иран, Афганистан, Китай и, возможно, Турция в будущем). Так что понятно, почему данное заявление принято столь согласованно со стороны всех трех ведущих держав.

- Если данная инициатива носит демонстративный характер, так в чем же ее угроза для национальных интересов Армении?

- Наверное, мои доводы могут показаться противоречивыми и с определенным наветом в адрес России, но мне представляется, что, несмотря на понимание великими державами катастрофичности последствий заявления для Армении, они все же предпримут усилия по проталкиванию данного плана. Почему не попытаться урегулировать карабахскую проблему хотя бы отчасти, если Армения примет данные условия и тем самым снимет с великих держав ответственность за «катастрофу»? Согласие Армении означает легитимность данного плана, что, быть может, самое необходимое в решении этого вопроса. Мадридские принципы не могут рассматриваться как легитимные, так как они приводят к национальной катастрофе, и вопрос политической легитимности не менее важен, чем само по себе согласие сторон. Кроме того, нельзя забывать, что в наибольшей мере заинтересована в реализации этого плана Россия. В условиях известной паузы в политике США в отношении Кавказа и вообще Восточной Европы Россия надеется, что США позволят ей приобрести новые, утраченные ранее позиции в ряде регионов. В связи с этим Россия имеет особый интерес именно к данному плану и в данный период времени. Другого такого момента может и не быть. Сейчас Россия очень нужна США, она понимает это и пытается забрать максимум того, что можно приобрести. России необходимо урегулировать отношения с Азербайджаном и продемонстрировать Турции свою благосклонность. Причем это может быть достигнуто при помощи США да еще Франции. Это просто высший пилотаж в политике.

- Каковы шансы для Армении выбраться из этой ситуации?

- Не нужно говорить о шансах, есть вполне доступная и реальная возможность просто ограничить или нивелировать данный план, свести его либо к имитации переговоров, либо к полному их провалу. Аргументов в общении с политиками трех держав вполне достаточно, и они не обладают никакими обоснованиями вместе с их эфемерными гарантиями, чтобы навязать Армении этот губительный для нее план. Нынешнее положение таково, что Армения идет на переговоры и обсуждение этого плана - под прямым и грубым военным давлением и шантажом. Насколько помнится, такой ситуации прежде не было. Вместе с тем есть более чем благоприятные условия отстоять наши права. Нужно лишь правильно понимать политическую ситуацию и проявить волю. Слишком долго Армения проводила соглашательский курс, к этому привыкли и Азербайджан, и посредники. Пришло время отказаться от этой тактики, которая привела к нынешнему нашему положению. По большому счету проявить волю означает отказаться или приостановить переговоры. В этом случае это решение будет принято всеми, кто готов пожертвовать многим и всем ради Родины. В этом не может быть сомнений. Ход событий так или иначе приведет к этому. Так нужно ли оттягивать решение, чтобы оказаться в более сложной ситуации?

Владимир Дарбинян

Edited July 6, 2010 by Pandukht

[Pandukht]

Азербайджан как союзник Турции

Поговорка «У турок нет друзей» успешно пережила столетия и остается актуальной в 21 веке, когда Турция, обретя позиции региональной макродержавы, набрав экономическую, политическую и военную мощь, находясь в числе Северо-атлантического альянса, как и прежде, испытывает дефицит в друзьях, партнерах и союзниках. В Турции предпочитают связывать неудачи своей региональной политики в различных регионах с кознями США и их европейских партнеров, но уровень ее отношений с государствами Центральной Азии и Кавказа, Ближнего Востока и Балкан сформировался главным образом в соответствии с реальными обоюдными интересами со странами данных регионов. В настоящее время, несмотря на некоторые успехи в региональной политике, дефицит партнерства и союзников продолжает сохраняться, и в этой ситуации особое значение обретает Азербайджан - как «близкородственное» Турции государство, обладающее значительными резервами углеводородов.

Нынешние отношения Турции с США, Европейским Союзом и с Западным сообществом в целом обусловливают одну из самых «заманчивых» интриг современной мировой политики. Западное сообщество рассматривает современную Турцию как весьма амбициозное государство, стремящееся проводить экспансионистскую политику с целью установить контроль и доминирование в ряде регионах. Это по определению предполагает выход Турции из сферы традиционного контроля со стороны США и Запада и возникновение проблем со сдерживанием ее амбиций. В связи с этим, все государства, которые выразили стремление укрепить отношения с Турции до уровня партнерства и союзничества, вне рамок неформальных правил, которые установили центры силы Запада, несомненно, попадают на «особый учет» и рассматриваются как возможные участники нежелательных региональных инициатив.

С самого начала развертывания отношений США, Великобритании и ЕвроСоюза с Азербайджаном данные центры силы стремились дистанцировать, насколько это возможно, Азербайджан и Турцию, хотя этот процесс происходит весьма противоречиво, в связи с осуществлением значительных энерго-коммуникационных проектов, связывающих оба эти государства. Ко второй половине 90-х годов Азербайджан не испытывал особых надежд в решении своих проблем с Россией, и роль Турции, как конкурента России в отношениях с Азербайджаном, была исчерпана, тем более, что Россия и Армения, так или иначе, заключили военно-политический договор. Нужно отметить, что США всегда рассматривали Турцию и Южный Кавказ как достаточно дистанцированные, в том смысле, что, несмотря на декларативное «продавливание» американцами Турции в ЕвроСоюз, они относили ее не к Европе, а к Ближнему Востоку, тогда как Южный Кавказ рассматривался как часть европейского пространства. Эта концепция или, вернее, взгляды на перспективу никогда не находили широкого отражения в американской и европейской политической литературе и в дискуссии ввиду деликатности темы, но это всегда подразумевалось по умолчанию в политике США и ведущих европейских государств. Кстати, именно такая посылка в дальнейшем легла в основу американо-европейского «заговора» по поводу сдерживания амбиций Турции в условиях, когда между американцами и европейцами сложились серьезные противоречия по многим другим вопросам.

В настоящее время, столкнувшись с грубым игнорированием своих интересов, в связи с инициативами США и ЕвроСоюза по вопросу урегулирования турецко-армянских отношений, Азербайджан пытается в форсированном режиме выстроить иную, многовекторную внешнюю политику и демонстрирует готовность установить более тесные и доверительные отношения с Россией и Ираном. На Западе эти попытки рассматриваются как принципиально несостоятельные, и никто всерьез не воспринимает возможность установления отношений стратегического значения между Азербайджаном и Россией, а также Ираном. Азербайджан слишком сильно «привязан» к западным партнерам, его жизнедеятельность связана с уже сооруженными энергетическими коммуникациями западного направления, его безопасность связана вовсе не с Турцией, а с Западным сообществом, даже поставка значительных объемов газа в Россию не представляется чрезмерно опасной для США и Великобритании. Основные вопросы ориентации кавказско-каспийских энергоресурсов на Запад уже решены, что связанно не только с транспортно-техническими, но и финансовыми и политическими вопросами. Россия сможет установить свое ощутимое влияние на Азербайджан только тогда, когда основные ресурсы нефти и газа в этой стране будут исчерпаны, то есть через 15 - 20 лет.

Что касается отношений Азербайджана с Ираном, то они являются настолько антагонистическими, что их даже частичное урегулирование требует кардинального коррекции всей геополитической и социо-культурной обстановки в регионе. В настоящее время и в обозримой перспективе главной геополитической проблемой и проблемой безопасности для США и ЕвроСоюза в отношении Азербайджана останется недопущение сближения и подпадание его под влияние и зависимость от Турции. Принимая во внимание намерения и стиль турецкой политики в Южном Кавказе, демонстративное игнорирование интересов самых сильных держав, готовность игнорировать интересы Грузии и вовлечение Армении в зону своего влияния, говорит о том, что Турция может пойти очень далеко в осуществлении политики превращения Азербайджана в государство-сателлит.

Азербайджан не настолько влиятельное и важное государство, чтобы мировые центры силы стали бы вести с ним политический торг, применяя серьезные ресурсы. Скорее, Западное сообщество предпочтет сохранение статус-кво в части нынешнего положения Азербайджана, как страны, играющей по правилам Западного сообщества, сотрудничающей с ЕвроСоюзом, отчасти с НАТО, с различными структурами Западного сообщества. Конечно же, в основе отношений между Азербайджаном и Западом должны, как и прежде, находиться задачи по добыче и транспортировке нефти и газа в западном направлении, военный транзит в центрально-азиатском направлении, соблюдение «терпимого» положения внутри страны в части демократии и правового режима. В моменты критического усиления милитаристской риторики в Азербайджане американцы, британцы, ЕвроСоюз, а затем и Россия давали понять, что эти намерения не могут быть одобрены внешним миром. Одновременно, конкретные представители Государственного департамента разъяснили руководителям Азербайджана, что высокие доходы от добычи нефти – это заслуга, в первую очередь, западных держав, а не самого Азербайджана, и данные высокие доходы не могут рассматриваться как аргумент применения военных действий в решении политических проблем.

Грузино-российская война лета 2008 года также продемонстрировала Азербайджану его реальную значимость и роль, а также действительные возможности в регионе. При определении и разделении политических и геоэкономических функций государств Южного Кавказа в середине 90-х годов, что было осуществлено политическими проектантами и политическими функционерами в США, Азербайджану были приданы функции добычи и транспортировки нефти и газа и военного транзита. Возможно, при этом предполагается и использование Азербайджана как площадки для проведения разведывательной деятельности (в основном, в направлении Ирана и России). При этом, подразумевается, что Азербайджан должен стать не очень демократичным, очень авторитарным и вполне предсказуемым государством, не входящим в чрезмерно тесные обязывающие отношения с крупными государствами не Западного сообщества, а также в альянсы военно-политического значения вне рамок НАТО. Азербайджан активно вовлекался в ГУАМ, в Черноморское сообщество, в настоящее время – в «Восточное партнерство», которые представляют собой некие суррогаты структур Западного сообщества.

Смысл осуществления энергоко-ммуникационной и военно-транзитной функций заключается в том, что Азербайджан остается преимущественно не обусловленным отношениями с Россией, Ираном, а также и Турции, которая уже давно вошла в «клуб» ненадежных, непредсказуемых партнеров Запада. Членство в НАТО и тесные интеграционные отношения с Европейским Союзом вовсе не стали гарантией надежности Турции как партнера. В Турции происходят довольно сложные социальные и политические процессы, возникают совершенно новые для американцев и европейцев реалии, когда большая часть политических аналитиков и проектантов с большим опозданием адекватно восприняли данные перемены. США и ЕвроСоюз пытаются заново выстроить своих традиционных и новых партнеров и союзников в Восточной Европе и на Ближнем Востоке, в том числе, и с учетом обуздания устремлений Турции. Вслед за политикой администрации Дж.Буша, которая пыталась нарочито игнорировать Турцию, придав ей роль второстепенной региональной державы, не могущей более-менее основательно влиять на политику США. После некоторых фрагментарных «реплик» Б.Обамы, преследующих цель подать сигналы Турции о готовность США принципиально скорректировать свою политику в отношении этого традиционного партнера, американцы, без сомнений, продолжили политику сдерживания Турции, практически повторяя стилистику и цели Дж.Буша. Это говорит о наличии осмысленной стратегии США в отношении этой страны. Еще до иракской войны 2003 года США довольно убедительно выстраивали политику в Южном Кавказе - как в отношении военно-транзитного полигона, который призван стать альтернативой Турции.

Являются ли Турция и Азербайджан союзниками в конкретной военно-политической форме? Между этими государствами имеется ряд договоров, которые предполагают определенные обязательства и определяют некоторые задачи в части обороны и безопасности. Турция сыграла определенную роль в «прикрытии» Азербайджана в один из критических моментов его отношений с Ираном и выступает неким гарантом безопасности Азербайджана на случай очередной войны с Арменией, хотя публичных соглашений на этот счет, вроде бы, все еще нет. Турецкие руководители неоднократно заявляли, что Турция не оставит в беде Азербайджан и предоставит ему поддержку и помощь в оборонной сфере. В ответ на это, никогда, ни США, ни ЕвроСоюз, ни Россия не высказывали свое мнение, и даже отдельные политологи и политики не предлагали каких-либо оценок и комментариев, каким образом мировые центры силы будут реагировать, если Турция непосредственно вмешается в направлении оборонной поддержки Азербайджана в случае военных действий. Тем не менее, в 1992 году и несколько позже, то есть во время предыдущей карабахской войны, США и Россия, практически, согласованно предупредили Турцию о чреватости ее вмешательства в военные действия путем агрессии в отношении Армении.

Договоренности в оборонной сфере публичного характера, имеющие высокий уровень ответственности между Турцией и Азербайджаном, стали бы сильным фактором в дезорганизации военно-политического баланса в регионе, вызвали бы пересмотр многих принципиальных позиций и обязательств ведущих государств региона и держав Западного сообщества. Тем не менее, Турция убедительно продемонстрировала, что она, как и в прежние времена, не очень придает значение официальным договоренностям, предпочитая осуществлять конкретные шаги в оборонной сфере и в сфере безопасности. Данная позиция обусловливает весьма хрупкое равновесие в регионе, и на фоне всего европейского пространства, включая Восточную Европу, а также ближние сопряженные регионы, «пояс», окружающий Турцию, является наиболее непредсказуемым и наполненным наиболее высокими угрозами и рисками.

В связи с этим, Азербайджан не может не рассматриваться как «узловая» страна в плане управления поведения Турции во многих политических направлениях. В настоящее время ситуация, сложившаяся в связи с интересами и безопасностью Азербайджана, устраивает Турцию. Несмотря на коррекции во внешней политике Турции, ее попытки более радикально относиться ко многим старым и новым проблемам, турецкая элита, скорее, стремится не защитить интересы Азербайджана любой ценой, а предъявить свои амбиции и устремления обрести новые позиции. При этом, такая проблема, как урегулирование турецко-армянских отношений, вовсе не стала заложницей капризов и обид Азербайджана, а, напротив – известное протестное поведение Азербайджана стало поводом для Турции не допустить дальнейшего использования «армянского фактора» как элемента политики сдерживания ее амбиций. Следует отметить, что экспертное сообщество Запада восприняло ссылки Турции на недовольство Азербайджана данными турецко-армянскими переговорами за «чистую монету», хотя функционеры официальных структур таких государств, как США, Франция, Великобритания и Россия, адекватно восприняли данную турецкую игру.

Визит Государственного секретаря США Х.Клинтон в Баку в рамках регионального визита, наряду с другими моментами, продемонстрировал стремление США дистанцировать Азербайджан не только от России, но и от Турции. Если с Азербайджаном связывается военный транзит США и НАТО, то этот транзит должен быть совершенно «автономен», не только от России, но и от Турции, хотя это входит в существенное противоречие с ролью и местом Турции в НАТО, а Россия, как активный участник афганской операции, сама предоставила свои коммуникации для нужд вооруженных сил США и НАТО в Афганистане. Тем не менее, визиты Р.Гейтса и Х.Клинтон в Баку подтверждают не только то, что США сохраняют свои позиции в регионе и продолжают поддерживать условия безопасности военного транзита, но и соблюдают дистанцию Азербайджана от больших соседей, в более широком политическом плане. Западные державы, Россия и Иран весьма удовлетворены ситуацией, которая сложилась в турецко-армянских отношениях после наблюдаемого этапа процесса урегулирования. Данные отношения, при всем соблюдении правил партнерства между «близкородственными» странами, выявили готовность Турции одновременно и игнорировать, и использовать «азербайджанский фактор» как аргумент давления на интересы Запада и России. Данные события, в известной мере, продемонстрировали американцам и европейцам демагогическое отношение Турции к Азербайджану, а также необходимость реагировать на данную ситуацию.

Принимая во внимание данную ситуацию, американцы и их ведущие партнеры в Европе не могут принять иного решения, кроме как продолжать политику геополитической изоляции Азербайджана, что означает известное дистанцирование Азербайджана от трех ведущих соседей – Турции, России и Ирана, причем, задача дистанцирования Азербайджана от Турции стала теперь приоритетной. Азербайджан не должен стать сателлитом или геополитическим «мостом» Турции в ее экспансии в регионах, при этом, вовсе не только в энерго-коммуникационном функциональном аспекте. Конечно, как поставщик нефти и газа, Азербайджан должен оставаться под полным контролем Запада, но речь идет не об отстаивании прав на «керосиновую бочку», а о сдерживании рвущейся к вершинам успеха в 21 веке Турции. Союзничество и партнерство Турции и Азербайджана пока что носит весьма ущербный характер и никак не вписывается в кардинальные интересы Запада и Востока. Нынешнее политическое руководство Азербайджана понимает, что дистанция от Запада и ориентация на Турцию как на ведущего партнера, так или иначе, приведет к устранению от власти данного руководства. Природа нынешнего руководства в Баку вовсе не предполагает тесные и обязывающие отношения с Турцией.

[Pandukht]

Некоторые проблемы ментальности кавказских азеров

Политическая корректность, как форма общественного сознания и познания, несомненно, представляет собой способ тоталитарного управления политическими процессами. Политкорректность – элемент псевдолиберального тоталитаризма - представляет собой специфический способ общения, профанацию, непригодную для реальных политических исследований и свободной общественной дискуссии. Отрицая политкорректность, как признак профанации и несвободы, все же, попытаемся придерживаться этого приема в рассмотрении столь деликатной темы, как национальный кризис в конкретной стране.

В 1918 году на территории части Восточной Армении и бывших персидских ханств усилиями Турции и Великобритании была создана Азербайджанская республика, имеющая совершенно очевидную геополитическую функцию. В 1920 году, при участии большевистской России, кемалистской Турции и международных наднациональных центров была создана Советская республика Азербайджан, территория которой была расширена за счет Армении и Грузии. Никогда ранее не существовавшая азербайджанская государственность была создана не в результате национально-освободительной борьбы местного мусульманского населения, а в интересах внешних сил, которые сводились к получению нефти и учреждению некого бастиона между Анатолией и Центральными регионами Евразии. Любое искусственное государственное образование может просуществовать некоторое время, но оно обречено на распад и ликвидацию. Так называемая азербайджанская государственность переживает глубокий кризис и существует лишь благодаря внешней политической поддержке. Данное государственное образование переживает также и национальный кризис, который сводится к отсутствию нации как таковой.

Дифференцированная пассионарность

В связи с тем, что азербайджанская национальность официально была признана Советским государством во время переписи населения в 1934 году, сложилось обывательское мнение о том, что «азербайджанцы» - молодой народ. На самом деле этногенез азербайджанцев происходил с участием и преобладанием старых и очень старых племен, многие из которых уже в позднее средневековье являлись реликтами этногенеза. Последний пассионарный толчок данное население пережило вовсе не в XI веке, с приходом турок-сельджуков, а гораздо ранее - в VIII веке, в связи с арабским завоеванием. Привнесенный в XI веке в данные области тюркский язык лишь завуалировал разношерстное этническое и лингвистическое происхождение населения данных областей. Нет признаков того, что после XI века в Куро-Араксинской равнине и в Ширване происходил пассионарный толчок. Данное население, которое представляет собой конгломерат различных племен, проявляет социальную и политическую активность только в результате внешних возбуждений, исходящих из Анатолии, Армении, Грузии, Ирана и России. Возникающие социальные вспышки различных групп пассионариев на некоторое время создают иллюзии активности азербайджанского этноса, но очень быстро гаснут, и подавляющая часть населения оказывается в растерянности, прострации, лишенная подлинных лидеров.

В период Второй мировой войны, в которой азербайджанский этнос принял весьма скромное участие, а также в период распада СССР выяснилось, что наибольшей пассионарностью на территории Советского Азербайджана характеризуются армяне, евреи, лезгины и курды. Наиболее низким уровнем пассионарности характеризуется тюркское население Горного и Предгорного Ширвана, Куро-Араксинской равнины. Относительно высокой пассионарностью обладают азеры Нахиджевана и отчасти области Гянджи. Невысокая пассионарность наблюдается среди талышей и других ираноязычных народов Муганской и Апшеронской провинций. Это отражает исторические условия, когда в формировании мусульманского тюркского населения провинций Восточного Кавказа принимали участие различные племена (курды, дагестанцы, кипчаки, тюркские племена Северного Ирана, туркмены, иранские народности). Видимо, азеры Нахиджевана и области Гянджи в дальнейшем будут доминировать в азербайджанской политике. Азеры Ширвана и Карабаха не имеют никаких шансов занять заметное место в политическом руководстве. Представители дагестанских народов занимают важное место в вооруженных силах и правоохранительных структурах Азербайджана.

Эта пассионарная фрагментарность не позволяет данному населению сбалансировать свои амбиции и реальные возможности. Дифференцированная или фрагментарная пассионарность представляет собой значительную угрозу этносу, который далек от консолидации и формирования национальной идеи.

Этническая «разорванность»

Современная азербайджанская народность не только имеет различные племенные корни, но и в настоящее время состоит из множества (нескольких десятков) племен, этнических групп и вполне самостоятельных этносов. Население Куро-Араксинской равнины, составляющее основу азербайджанской народности, состоит из 30 – 40 племен, имеющих туркменское, хазаро-тюркское, хазаро-иудейское, иранское, курдское, дагестанское происхождение. На юго-востоке Азербайджанской республики проживает давно сформированный с высоким уровнем самосознания талышско-муганский народ, относящийся к наиболее древним и культурным народам иранского мира. Численность данного этноса, по наиболее принятым оценкам, превышает 1,5 млн. человек, что составляет не менее 30% реальной численности населения Азербайджана. Например, население примыкающих к границам Республики Армении районов составляет своеобразный этнос айрумов, имеющий, несомненно, индоевропейское происхождение. Их общая численность составляет не менее 200 тысяч человек, с центром в Гетабеке. Население равнинного Карабаха имеет смешанное греко-персидское и древнесемитское происхождение, чей условный центр находится в городке Агджабеди. Население довольно обширного Курдамирского региона (Восточной части Кура-Араксинской равнины) курдского происхождения. На 60 – 70% курдским является население Нахиджеванской области. Практически весь Горный Ширван населен лезгинским и дагестанским населением (примерно 8 – 9 племен), составляющих не менее 600 – 700 тысяч человек. Население политически важного и густонаселенного Апшеронского региона, в котором расположен Баку, практически на 90% составляют ираноязычные таты-мусульмане.

Представляет интерес то, что подавляющая часть политической и экономической элиты Азербайджана является результатом смешанных браков. Для данных людей интересы Азербайджана не являются ценностью и далеки от их личных и групповых целей. Особенно нелояльны к Азербайджану люди, чьи матери были русские, еврейки, армянки и другие. Однако буквально феноменом в политической жизни Азербайджана выступают курды. Бытующее мнение о том, что так называемый нахиджеванский клан является тюркским, является насмешкой над чувствами населения Азербайджана. Нахиджеванский клан представляет собой крипто-курдский шиитский клан, во главе которого стоят курдские семьи Гейдара Али Рза-оглы Алиева и Расула Гулиева, а также, до 20 курдских семей, не интегрированных в азербайджанскую политику и администрацию. Надо сказать, что и второй президент Азербайджана Абульфаз Эльчибей (Алиев) также был курдского происхождения. Не исключено, что имеет место многонаправленный заговор курдской знати, направленный на последовательное превращение Азербайджана в курдское государство (возможно, это «ирано-курдский заговор»). Все чаще поступают сведения о связях Демократической партии Ирака и ее отделений в Иране с определенными кругами в Нахиджеване. По данным азербайджанских экспертов, в Азербайджане проживает до 200 тысяч курдов. Более реально, число курдов достигает 600 тысяч. На протяжении всего советского периода активно ассимилирующиеся курды занимали важные посты в МВД, КГБ, прокуратуре, местных органах власти, республиканской администрации. После событий 1989 – 1991 годов курды несколько растерялись, но вновь заняли важные позиции в администрации и в политике. Много курдов среди левых и левоцентристских партий Азербайджана, но имеются признаки наличия их и в правой националистической партии «Мусават». Именно данная этническая «разорванность» обусловила клановость в политической и общественной жизни Азербайджана. Клановость и этническая групповщина проявляется в вооруженных силах. В Азербайджане существуют антиправительственные движения лезгинов, талышей, муганцев, сальянцев, аварцев, курдов, нахиджеванцев и грузин-мусульман.

Национальная идея

Разработки национальной идеи происходили довольно широко в различных странах мира, в том числе, в новых независимых государствах. Однако в Азербайджане это направление интеллектуальной деятельности не получило развития. Азербайджанцы не относятся к «мессианским» народам, которые не нуждаются в национальной идее, так как получили в свое время послание Господа Бога. В последнее время азербайджанские политологи все же попытались рассмотреть эту проблему, но все свелось к достаточно примитивному варианту – национальной идеей стала нефть. То есть, нефть, как символ богатства, процветания и благополучия. Такой идеи не возникало ни у одного народа нефтеэкспортирующих стран Ближнего Востока. Данное предложение о национальной идее было воспринято в азербайджанском обществе без какого-либо сомнения и вполне позитивно. (То есть - просто и гениально). Столь охотное отрицание иррациональных идей и экономизация этнического сознания говорит об отсутствии важных идеологических элементов в общественной и политической жизни.

Фальсификация, как национальное кредо

В результате имевшейся в советский период практики беспредельного потворства различным историческим и культурным фальсификациям, ряд народов получили возможность создать совершенно ложную, порой клеветническую версию своей истории (вернее, не существующей истории). Исторические и культурные фальсификации стали составной и определяющей частью азербайджанского мировоззрения и этнического сознания. В этом состоянии азербайджанское общество пребывает несколько десятилетий, что нанесло чудовищный ущерб этой народности, сделало ее посмешищем на мировой арене, совершенно девальвировало все то, что действительно принадлежит азербайджанцам. По существу, к кочевым племенам, населяющим Куро-Араксинскую равнину, причисляются многие историко-архитектурные и литературные памятники других народов и цивилизаций. Азербайджанская историография, искусство, культура, в целом, созданы на тотальном заимствовании, плагиате и фальсификациях. Данные явления и достижения никогда не воспринимались всерьез в СССР и международной общественностью. Объектами фальсификации и заимствований были достижения армянской и персидской культуры. В Азербайджане присвоены практически все великие иранские поэты (за исключением Хафиза и Саади) – Низами, Хагани, Насими, Физули, Сабир. В условиях закрытости государственных границ, азербайджанский музыкант Узеир Гаджибеков заимствовал, по существу, иранскую музыку, объявив ее азербайджанской. На основе сведений армянской средневековой историографии в Азербайджане создана грандиозная фальсифицированная легенда о Кавказской Албании, которую объявили предшественницей Азербайджана. По существу, все армянские и иранские историко-архитектурные памятники на территории Азербайджанской республики объявлены азербайджанскими. Азербайджанской объявлена также материальная культура, созданная талышским и лезгинским народами. Однако именно эти памятники последовательно уничтожаются в Азербайджане. Это не может не привнести в азербайджанское национальное сознание чувство и даже убежденность в собственной неполноценности и ущербности. В мире информатики все большее количество молодых азербайджанцев приходит к мысли о необходимости пересмотреть образ своей нации и своей страны, которых нет. Тотальная фальсификация и обман не могут выдержать экзамены, которые постоянно предъявляет Интернет. Предки современного населения Ширвана создали немало интересных памятников культуры. Современным азерам нет нужды осуществлять тотальную фальсификацию. Они могут апеллировать к своим истинным культурным ценностям, сохранив здоровую этническую психологию, не выставляя свой народ посмешищем и наследником плагиата. Но проблема в том, что реальная собственная культура не может быть основой претензий на столь обширные территории, которые включены в Азербайджанскую республику.

Эксперты и экскурсоводы в космополитических столицах прошлого – Дамаске, Исфагане, Багдаде, Константинополе, Вене, Петербурге - как должное констатируют причастность многих культур и творческих личностей различных наций к созданию данных историко-архитектурных памятников. Официальная фальсификация возникает, когда этнос оказывается вырванным из своей естественной культурно-исторической общности и ввергается в искусственно созданную данность.

Феномен протурецкой ориентации

«Сборный», маргинальный, сильно иранизированный и русифицированный этнос, не имеющий более-менее определенного самосознания, пытаются причислить к Анатолийскому миру, состоящему в подавляющей мере из иных этносов. Это, практически, завершилось полным фиаско, так как Турция не выполнила и не собиралась выполнить свой «исторический долг» перед Азербайджаном. На самом деле, нет никакого единого народа, имеющего два государства. Турция, как сильно левантизированная и европеизированная страна, рассматривает Азербайджан как удобную для себя энергосырьевую провинцию, не проявляя особой озабоченности к его интересам, одновременно отвергая наличие у Азербайджанской республики сугубо своих национальных интересов. Территории Азербайджанской республики были присоединены к Российской империи как армянские и персидские провинции, где господствовали либо армянские, либо иранские атрибуты культуры и общественной жизни. Долгое время после Гюлистанского и Туркманчайского договоров, русские воспринимали мусульманское население этих областей как персидское и опасались сохранения здесь проперсидской ориентации. Поэтому в официальной российской пропаганде поощрялись такие моменты, как тюркоязычие, антиперсидские настроения, Персия представлялась как слабое, едва существующее государство, и принадлежность к персидскому политико-культурному миру являлось непрестижной.

Таким образом, тюркоязычное население, находясь в поисках новой политической ориентации, избрало не Россию, а Османскую Турцию. В конце 19 – начале 20 веков Турция уже играла важную роль в абсорбции местного мусульманского населения в Восточной части Южного Кавказа и на всем Кавказе. Таким образом, «гениальная» российская геополитика в очередной раз оказалась в западне, которую сама и устроила. Вместе с тем, в Азербайджане приняты не анатолийские, а иранские формы культуры (например, имена и фамилии, музыкальные и литературные формы, формы религиозного сознания, более низкий уровень социальной мобильности, чем у турок Анатолии, формы адата). В культурном отношении Азербайджан представляет собой иранскую провинцию, где сохранились девиации иранских культурных форм. Данная разорванность между иранской этнической, религиозной и культурной принадлежностью и политической ориентацией также привносит важную дополняющую в национальный кризис азербайджанской народности.

Следует заметить, что в формировании анатолийского этноса и этноса азеров принимали участие, во многом, совершенно разные этнические элементы. Анатолийцы - это, скорее, потомки этносов, составлявших византийский мир. Анатолийцы совершенно не приемлют азеров как своих кровных братьев. Азеры рассматривались Турцией только как повод к вмешательству в Кавказский мир.

[Pandukht]

Конфликты и энергокоммуникации

Между США и Францией сложились напряженные отношения в целом, и кавказские проблемы могут еще более усугубить эту ситуацию, если в сфере карабахского урегулирования произойдет резкий провал. Пока США и Франция пытаются демонстрировать единство позиций и подходов. Следует отметить, что это действительно так, но единство позиций и подходов в части технологий сценариев и схем урегулирования конфликта не означают единства целей. США и Франция стремятся усилить свои позиции в Каспийском бассейне, особенно, после того, как Франция укрепила позиции своего капитала в нефтяном бизнесе в Западном Казахстане (месторождение Качаган).

По прогнозам европейских аналитиков, ближайшее десятилетие ознаменуется повышением уровня геополитического и геоэкономического соперничества между США и тандемом Франция - Германия. Вполне понятно, что без значительного политического влияния в Каспийском бассейне сложно отстаивать экономические интересы и успешно осуществлять инвестиционные программы. Франция, которая с самого начала проникновения западного капитала в Каспийский бассейн оказалась вытесненной из нефтяного бизнеса, стремится теперь параллельно обеспечить свое политическое и экономическое влияние. Урегулирование карабахского конфликта позволит Франции заявить о своем значительном политическом присутствии в регионе.

США стремятся проигнорировать Россию и ее интересы в процессе карабахского урегулирования. Впервые это делается американцами совершенно неприкрыто. На саммите в Ки-Уэсте Россия присутствовала практически как наблюдатель. Россия очень неуютно чувствовала себя в этой роли и избрала ложный путь минимального участия в процессе урегулирования, которое происходит на чужом поле. Выжидательный подход России всем вполне понятен и имеет свои преимущества в создавшейся ситуации. Однако не ясны перспективы и место России в будущем раскладе сил в регионе.

Вместе с тем, совершенно очевидно, что США не обладают эффективными инструментами, позволяющими оказывать давление, например, на Армению, прежде всего, по вопросам ее безопасности и ряду национальных проблем. США не будут осуществлять политического и экономического давления на Армению, ограничившись, возможно, каким-то дипломатическим заявлением. Армения это хорошо понимает и рассчитывает на это в своей политике. Это понимает и Азербайджан, поэтому-то он и стремится добиться ощутимых результатов на данном этапе процесса урегулирования.

В Абхазии сложилась новая ситуация в связи с признанием ее суверенитета. Практически уже давно не происходит процесса урегулирования. Грузия находится в состоянии политического и экономического упадка, и грузинская политическая элита не в состоянии переосмыслить технологии и подходы в решении абхазской проблемы. Политическое руководство Грузии и ведущие силы оппозиции продолжают придерживаться принципов территориальной целостности и статуса автономии для Абхазии, что возвращает ситуацию к советскому периоду. Политические группы в Грузии, предлагающие раздел Абхазии между грузинами и абхазами, занимают маргинальное положение в грузинском истэблишменте. Абхазы не пойдут на раздел Абхазии, так как при этом они теряют значительный ареал абхазского населения в Очамчире, контроль над Ингури ГЭС, выгодную оборонительную позицию по реке Ингури и земледельческий равнинный Гальский район.

Абхазия все больше интегрируется в Россию, и так или иначе Россия должна была согласиться на создание правовых оснований отношений с Абхазией. Очень многие наблюдатели на Западе склонны представлять, что на данном историческом этапе Абхазия утрачена для Грузии. Кроме того, ни Россия, ни Турция не заинтересованы в разблокировании сухумского «прохода».

Вопреки многим экспертным оценкам, Грузия стремится не прерывать обязывающие политические контакты с Россией и готова начать новый диалог, в том числе, подписать новый договор о сотрудничестве. Вместе с тем, российские базы и процесс их вывода остаются единственным аргументом Грузии в отношениях с Россией. Но твердое решение Грузии вступить в НАТО делает перспективы сближения позиций с Россией призрачными.

Грузинские конфликты, за исключением проблемы Аджарии, никак не сопрягались с нефтяными интересами Запада, что обусловливало столь ограниченное инициирование им процесса решения данных проблем. После абсорбции Батумско-Супсинского транспортного узла и всей Аджарии, как наиболее важной геополитической и геоэкономической «точки», Великобританией, проблемы Южной Осетии и Абхазии были еще более деактуализированы. Все декларации США и Европейского Союза сводятся к имитации процесса урегулирования. Все, что не вмещается в логику и проблемы безопасности энергетического комплекса, не рассматривается как серьезная проблема.

Политика России на Южном Кавказе стала более осмысленной, многонаправленной и многофакторной. Самой сильной стороной новой политики России в этом и в других регионах СНГ стала приоритетность экономической и геоэкономической политики, в сфере которой у России оказались несомненные преимущества. Важным представляется то, что Запад выяснил, что Кавказ и Центральная Азия геополитически специфичные регионы. Они являются внутренними регионами Евразии, и господство России, Турции и Китая здесь очевидно. Вместе с тем, любые попытки России решить карабахскую проблему без участия Запада будут провалены американцами при поддержке европейцев.

Часть американских и европейских экспертов считает, что США и Европа, несмотря на активность, не имеют четко разработанного плана проникновения и контроля над данными регионами. Создается впечатление, что ни США, ни Европа не собираются проводить в этих регионах последовательную, многошаговую политику. Время от времени будет проводиться политика «многосложных» и «хитроумных» проектов, направленных на достижение своих целей. Вместе с тем, некоторым государствам этих регионов, вопреки Западу и России, удавалось проводить относительно самостоятельную внешнюю политику.

Часть консервативно настроенных экспертов Запада считают, что Южный Кавказ не столь ценный регион, чтобы проявлять к нему повышенное внимание. По проблемам урегулирования конфликтов в Южном Кавказе и в Центральной Азии эксперты придерживаются достаточно консервативных взглядов, заключающихся в том, что чрезмерное вмешательство Западного сообщества в данные регионы нецелесообразно и весьма опасно. По их мнению, до сих пор путем мирного урегулирования и исходя из принципов права не удалось решить ни одну региональную проблему, ни один конфликт. Более того, начиная с мирных подходов процесса урегулирования, Запад вынужден непременно применять силу, что в ряде мест вообще не представляется возможным, и конфликты получают дальнейшее развитие. По мнению экспертов, конфликтные ситуации не сворачиваются, а находятся на начальных стадиях. Имеется значительный конфликтный потенциал, и вмешательство в эти регионы может привести к военно-политической катастрофе для Запада. В настоящее время применение военной силы в очагах конфликтов на Кавказе и в Центральной Азии вообще невозможно. Применение сил быстрого реагирования в столь глубинных регионах вообще проблематично. Запад должен оказать военно-техническую и финансовую помощь таким государствам, как Узбекистан и Таджикистан, выработать подходы в части борьбы с терроризмом с радикальными движениями в отдаленных и особенно глубинных регионах, но не должен системно участвовать в военных операциях. Видимо, одной из важных задач является резервирование варианта оправдания и выигрышной ситуации для США, после того, как, скорее всего, окончательно выяснится, что процессы урегулирования провалены (США необходимо с честью выйти из данной ситуации).

Скорее всего, после исчерпания диалога, когда выяснится, что взаимные предложения не приемлемы, США попытаются продлить иллюзию процесса переговоров и предложат Минской группе ОБСЕ и ООН начать разработку новых предложений, и в этом случае вновь может стать активной Россия, у которой появятся новые возможности обозначить свое политическое присутствие. В Европе у многих создается впечатление, что данный этап переговоров приблизил регион к войне, и вполне вероятно возникновение военных действий с начала небольшого вооруженного конфликта или в момент ожидаемой дезорганизации власти в Азербайджане. По абхазской проблеме, эксперты однозначно высказываются как о тупиковой ситуации, которая не имеет перспектив к разрешению в ближайшее время. Воля политического руководства Грузии парализована, и оно не в состоянии предложить новые подходы и принципы в урегулировании абхазского и других конфликтов. Абхазская проблема не рассматривается ни в одной из возможных арен урегулирования конфликтов в мире. В настоящее время ни США, ни Евросоюз не заинтересованы в активизации процесса урегулирования в Абхазии. Важным фактором этой незаинтересованности является то, что на Западе нет понимания того, на что способно политическое руководство Грузии в политико-дипломатической сфере. Активизация процесса урегулирования абхазской проблемы может нанести значительный политический ущерб режиму Михаила Саакашвили и потребовать от Запада новых дополнительных усилий и, кроме того, приведет к усилению конфронтации с Россией, что особенно не в интересах Евросоюза. В политических кругах Европы можно услышать, что рассмотрение абхазской проблемы предполагается после урегулирования карабахского конфликта. Остается непонятным, насколько эти намерения серьезны.

Политика Великобритании на Кавказе и в Каспийском бассейне является в настоящее время приоритетной. Великобритания имеет в этом регионе особые интересы. Насколько было возможно, Лондон обозначил свое политическое и экономическое присутствие в части разработки и транспортировки нефти, в некоторых небольших экономических проектах, в участии в программе НАТО «Партнерство во имя мира». В целом, Великобритания идет в фарватере американской политики, рассчитывая на политические возможности США. У Великобритании почти нет никаких экономических интересов в Грузии и в Армении, но принципиальные интересы имеются в Азербайджане и в Западном Казахстане, но и они не могут никак сравниться, например, с интересами в Ираке, на Ближнем Востоке, в Юго-Восточной Азии и, конечно же, в России. В политических, аналитических и в военных кругах Великобритании сложилось мнение, что в Центральной Азии и на Южном Кавказе нет стабильной политической ситуации, и эти регионы характеризуются большим уровнем рисков, чем принято считать в США или в Европе. Каспийский бассейн, особенно, его северная и южная окраины характеризуется плохой геологической изученностью, что привносит неуверенность в имеющиеся проекты по разработке нефти и газа. Нефтяные компании нередко пытаются выдать технологические риски за политические, чтобы обвинить свои правительства в недостаточном обеспечении безопасности их бизнеса.

На самом деле, США и Великобритания, а также их ведущие компании, не рассматривают Каспийский бассейн как приоритетный в разработке нефти и газа. Газовые месторождения Ирана и Туркменистана имеют большее значение для Европы, чем нефтяные месторождения Каспийского бассейна. В настоящее время не существует достаточно разработанного стратегического плана, отражающего энергетические интересы США и Великобритании в Каспийском бассейне на более отдаленную перспективу. На данном этапе развитие конструкции энергетического комплекса в регионе уже завершено и требует лишь незначительных добавлений. В западном направлении будет транспортироваться до 130 – 160 миллионов тонн нефти и около 8 – 10 миллиардов кубических метров природного газа, но при наиболее благоприятных условиях, на протяжении относительно недлительного времени – 20–25 лет. Новым толчком к развитию энергетического комплекса могут стать ресурсы природного газа в Туркменистане, особенно, после политических событий, связанных со смертью президента Сапармурата Ниязова. Можно лишь сказать, что США и Великобритания пытаются согласовать свою позицию по проблемам Каспийского бассейна. Между ведущими нефтяными компаниями США и Великобритании также не наблюдается заметных противоречий по этому региону.

С решением вопроса о сооружении газопровода "Набукко" будет завершено формирование энерго-транспортной системы в регионе. Данный проект не менее драматичен, но, скорее всего, он не отразится на усилении конфликтности на Южном Кавказе. Запад, Россия, Иран и страны регионов прошли период острой борьбы в сфере геоэкономики и научились более спокойно решать подобные вопросы. Подрыв плана сооружения «Южного потока», несомненно, приведет к некоторым конфронтационным шагам России в отношении Грузии и Азербайджана, на этот раз, в особенности Азербайджана, но эти отношения будут осуществляться в рамках взаимной ответственности.

Возможно, в последние годы, особенно, после завершения сооружения нефтепровода Баку–Тбилиси–Джейхан, произошли некоторые изменения в намерениях США и Великобритании. Если ранее США и Великобритания вовсе не пытались форсировать добычу нефти на месторождениях Каспийского моря, рассматривая их как резервные на будущие десятилетия, с учетом высокой себестоимости их добычи и транспортировки, то теперь ситуация изменилась и возникли новые задачи по нефтяным ресурсам Каспия. Видимо, имеются намерения ускорить и нарастить добычу нефти. Такая возможность имеется только в Западном Казахстане, но это обстоятельство затронет и Южный Кавказ как транзитный регион. Рассуждая о многовекторной системе транспортировки нефти и газа из Каспийского бассейна, нужно иметь в виду, что речь идет о достаточно отдаленной перспективе. В настоящее время в данном регионе и в заинтересованных государствах нет финансовых, инвестиционных и политических условий для решения этой задачи. Для этого должна измениться в значительной мере и энергетическая ситуация в мире. Сейчас многие ожидают экономических и политических результатов работы нефтепровода Тенгиз–Новороссийск. От этого будет зависеть многое в принятии правительственных решениях и в планах нефтекомпаний. Следует отметить, что в данный проект заложены весьма высокие параметры эффективности работы.

Великобритания стала инициатором долговременной концепции мультивекторной транспортировки нефти и газа Каспийского бассейна, несмотря на то, что в современном мире данный проект может быть осуществлен только американцами. Данная концепция получила признание после восстановления дипломатических отношений между Великобританией и Ираном. На реализацию данной концепции пока не затрачивается значительных финансовых и политических ресурсов, но попытка карабахского урегулирования представляется первым и интересным элементом данной концепции. В этом смысле Великобритания, не являясь сопредседателем Минской группы ОБСЕ, играет важную роль в формировании подходов и принципов системного отношения к Кавказско-Каспийскому региону.

Вместе с тем, Великобритания сыграла существенную роль на кавказско-каспийской политической арене. Она первой стала серьезно заниматься геолого-разведывательной и эксплуатационной деятельностью на Каспийском шельфе, первой обеспечила транспортировку нефти по маршруту Баку–Супса, впервые тесно увязала важнейшие экономические и политические решения руководства Грузии и Азербайджана. Великобритания восстановила дипломатические отношения с Ираном. При этом, ставя приоритетные экономические задачи и цели, Великобритания сыграла важную роль в обеспечении безопасности и мира в данном регионе. Некоторые СМИ приводят материалы о якобы имеющих место тайных договорах между правительством Азербайджана и BP (а также другими британскими нефтяными компаниями), к которым причастно британское правительство. Но это обычные экономические и политические договоренности, которые сакрализируются в связи с нефтяными интересами и карабахским конфликтом. Тем не менее, Великобритания выступает теневым инициатором активизации процесса карабахского урегулирования, что, так или иначе, приводит к усилению конфронтации.

[Pandukht]

РОССИЯ ДОПУСКАЕТ ВОЕННЫЕ ДЕЙСТВИЯ

Совершенно понятно, что президент России Д. Медведев, очень стремиться проводить в Южном Кавказе политику «нашим вашим» и ему приятно ощущать себя лидером лоббистов Азербайджана в Москве. Буквально всем хочется заработать, и продемонстрировать конкурентам российские возможности в регионе. Россия всегда имела цели проводить именно такую двустороннюю политику в Южном Кавказе, и она терпеливо ожидала, когда Азербайджан вернется к затее сближения с ней. То есть, опираясь на наиболее надежные для нее отношения с Арменией, Россия манипулирует регионом.

При этом, Россия вполне допускает военные действия между Азербайджаном и Арменией, когда будет продемонстрированы полная бессмысленность ОДКБ и договора о взаимопомощи между Россией и Арменией. Вся эта болтовня об изменении задач российской военной базы в Гюмри, в любом случае, останется болтовней. По ее расчетам, война приведет не к усилению США или НАТО в регионе, а к возрастанию влияния России. Россия хотела бы подвести Армению к согласию на примирение с Азербайджаном, в результате частичной или полной и окончательной утрате ею Карабаха, как условие попадания Азербайджана в орбиту российской политики.

Русские, как и прежде, убеждены в своей безнаказанности. Россия не воспринимает государства-участников ОДКБ, как союзников, и вообще не нуждается в них, как в неких партнеров, понимая, что, во-первых, никаких таковых союзников быть не может. События в Украине, заметно вдохновили русских, хотя они понимают зыбкость отношений с этой страной. Одновременно, поведение Белоруси, убеждает Россию в бессмысленности неких союзов с духовно-близкими народами и государствами.

Этих выводов во внешней политике России ожидалось давно, и мы являемся свидетелями попыток русских переиграть самих себя и заполучить новых союзников и партнеров, в лице «платежеспособных» государств. При этом, эту идею, которая очевидно обусловлена новым внешнеполитическим курсом Турции, русские пытаются обозначить, как евразийскую доктрину. В сделке по С-300 нет ничего принципиально нового, во всяком случае, в политическом смысле, так, как Россия, практически всегда, сотрудничала с Азербайджаном в оборонной сфере, прежде всего, в поставках вооружений.

Одновременно, Россия всячески игнорировала интересы Армении в получении вооружений. Широкой аудитории известны только один или два скандала по этому поводу, но таких постыдных эпизодов в отношениях с Россией было много и длилось достаточно долго. Всегда отношения Россией с Арменией, строились с учетом ее отношений с Азербайджаном, но никак не наоборот. Рано или поздно это должно было произойти и не нужно ожидать восторга от этих намерений ни одного из государств региона, в том числе, ни Ирана, ни Турции.

Было бы интересно выяснить, как к этому могут отнестись США, как к излишнему сближению России и Азербайджана, или напротив, как к усилению защиты коммуникационной и энергетической инфраструктуры Азербайджана? Вполне возможно, Россия собралась изрядно по-спекулировать на Иране, и понравиться европейским партнером, и американцам тоже.

Время покажет, а пока нужно понимать, что Армению хотят свести к положению безмолвного сателлита России, что уже будет устраивать и Турцию и Азербайджан. Если даже и С-300 не будут переданы Азербайджану, то уже то, что Россия допустила такую возможность, вносит существенные и невозвратные события в регионе, наступила развязка и очень хорошо. Русские очень скоро упрутся мордами в дерьмо, и захлебнуться от своей глупости и торгашеского поведения. Конечно, если бы власти Армении, и организации армянской диаспоры не проводили бы столь бессодержательную и капитулянтскую политику, и не вовлекли бы страну в обязательства по процессу карабахского урегулирования, а также, заняли бы более решительную политику в отношениях с Россией, можно было бы избежать столь плачевных результатов.

Как-то было сказано, что после исчерпания всей этой канители, отвечать за все это придется лишь солдатам на фронте. Это и происходит. Придется воевать, причем постараться уничтожить, как можно большее число азеров, и вовлечь в эту войну, как можно, большее число государств. Другого уже не дано. Есть убеждение в том, что вторая карабахская война, как и первая, будет войной не генералов, а войной солдат.

[Феодал]

Конечно, если бы власти Армении, и организации армянской диаспоры не проводили бы столь бессодержательную и капитулянтскую политику, и не вовлекли бы страну в обязательства по процессу карабахского урегулирования, а также, заняли бы более решительную политику в отношениях с Россией, можно было бы избежать столь плачевных результатов.

+1

Лучше на этом автор остановился бы по-подробней

[Pandukht]

ВОЙНА УЖЕ НАЧАЛАСЬ

Вопреки всевозможным аргументам армянских «адвокатов» русских политиканов, поставки ЗРК С-300 Азербайджану, несомненно, усилит его и придаст новое значение этой страны в регионе, когда азеры будут чувствовать себя более защищенными и безнаказанными. Русские эксперты давно ставили под сомнение стратегический характер российско-армянских отношений, подготавливая легализацию «сдачи» интересов Армении.

Ожидаемые поставки Россией неких современных вооружений Армении – это только болтовня несостоятельных политиков. Нельзя допустить, чтобы эти средства ПВО оказались на вооружении в Азербайджане. Но армянское руководство, которое, конечно же, было поставлено в известность об этом, не в состоянии и вообще не собиралось противостоять этим действиям России.

Становится совершенно ясным, что защита и безопасность Армении это дело не властей, а обязанность и задача армянского народа. Немногие должны пожертвовать жизнью, чтобы Родина была в безопасности. ЗРК С-300 должны быть уничтожены либо на предприятии изготовителе, либо, при транспортировке, либо на территории Азербайджана. Этим нужно было заняться давно, по-крайней мере, четыре года назад. Неужели нельзя было сделать выводы из опыта чеченского сопротивления.

Война уже началась, и она будет приобретать более внушительный формат. Государство, постоянный член Совета безопасности ООН, создавшее ОДБК, может позволить себе поставлять столь принципиальные вооружения, как ракетную технику, варварскому, откровенно агрессивному государству, чьи руководители и чей народ ведут себя, как звери или животные.

Чтобы не произошло в дальнейшем, если Россия не получит по мозгам, в связи со своими подлыми шагами, Армении незачем быть обозначенной, как государство. Россию ожидают весьма крупные неприятности во внешней политике, в особенности, в региональном аспекте. Ее попытки играть на равных с основными партнерами на Западе и на Востоке, приведут ее провалу внешней политики, в чем ее меркантильный президент очень скоро убедится. (Видите ли, помогают пожары тушить, не лучше ли эти пожары раздувать ?).

[Феодал]

То что делает РФ-это все ерунда.Хуже и намного хуже вот что

Но армянское руководство, которое, конечно же, было поставлено в известность об этом, не в состоянии и вообще не собиралось противостоять этим действиям России.

Становится совершенно ясным, что защита и безопасность Армении это дело не властей, а обязанность и задача армянского народа

100проц. выигрыш в карабахской войне довели до мадридских соглашений.

Москва поняла,что может ноги вытирать,и спокойно вооружает азеров.

Нет нормального лидера.Люди делают бабки.

Че-то как-то тоскливо

[Pandukht]

АРМЕНИЯ МОГЛА БЫ ПРЕДОТВРАТИТЬ

РУССКОЕ ПРЕДАТЕЛЬСТВО

Мнения провластных экспертов в Армении по поводу возможных поставок ЗРК С-300 Азербайджану, разделились на две части. Одни экстренно стали развертывать аргументы в части того, что эта сделка русских с азерами не приведет к ущербу для Армении. Другие стали доказывать, абсолютно без должных оснований, что таких обязательств России с Азербайджаном, не существует. Кстати, ни одно из официозных, так называемых, политических исследовательских учреждений, так и не предложило какой-либо оценки этих событий.

Что-же происходит, на самом деле? Начнем с того, что в 2001–2002 годах, Россия и Азербайджан уже имели обязательства и осуществлялись поставки российских вооружений Азербайджану. Россия всегда имела реализовывать вооружения Азербайджану посредством Украины, так, как украинские поставки были возможны, в условиях наличия комплектующих изделий, которые поставляет ей Россия. Во время визита вице-премьера Сергея Иванова в Баку, он практически предложил Азербайджану широкую программу военных поставок, причем по льготным ценам. Эти переговоры касались и С-300.

В начале ноября 2008 года, накануне встречи президентов России, Армении и Азербайджана в Майендорфе, между Д.Медведевым и И.Алиевым состоялась беседа, когда президент России заявил, что он вполне допускает поставки С-300, и других современных видов оружия Азербайджану. Как и в случае с Ираном, Россия пыталась, все это время, водить Азербайджан по лабиринтам переговоров и обсуждения этого вопроса. К встрече в Петербурге, И.Алиев подошел без каких-либо конкретных обещаний со стороны Д.Медведева по поводу поставок С-300, что, видимо, в какой-то мере, объяснялось раздражительностью И.Алиева. В настоящее время, нет никаких сомнений, что между Россией и Азербайджаном, имеются серьезные согласования о данных поставках.

Все утверждения о том, что подписанных контрактов не существует, совершенно не говорят об отсутствии таких намерений. Имеются политические договоренности, намерения, и сама Россия заинтересована в распространении этих сведений. Азербайджан предпринял, за последние два года сильные инициативы по лоббированию этой сделки, привлекая к этому не только финансовые возможности, но и интеллектуальные центры России, которые азеры успешно скупили, например, Институт Европы РАН, МГУ, МГИМО, РГГУ, а также ряд влиятельных СМИ – «Коммерсант» и Газета.ру. Однако, некий Агаев, которого в Москве азеры называют «он», высказался в 2009 году таким образом: «Зачем нам разные лоббисты, которые только съедают деньги, когда главный лоббист в России - это Д.Медведев. Президент должен быть нашим лоббистом, лоббистом номер один».

Намерения о данных поставках, вполне вписываются в то, что пытается делать Россия на Кавказе. Россия пытается сделать следующее: снять с себя всякую ответственность за безопасность в регионе, и исход будущей армяно-азербайджанской войны, в связи с чем и происходят манипуляции с правовым статусом базы в Гюмри; сдать Азербайджану Низинный Карабах, и сохранить долговременную конфликтную ситуацию; ввести свои войска, под видом миротворцев в регион; осуществить стратегический контроль и над Арменией, и над Азербайджаном, интегрировать вооруженные силы обеих государств в свою операционную и военно-техническую систему; тем самым установить контроль и над Грузией; подрыв газопровода NABUCCO.

Поставки С-300 Азербайджану это стало бы ходом конем, и, несомненно, было бы обусловлено многими соглашениями с ним. Практически, в результате этой сделки, Россия стала бы гарантом безопасности политического и экономического центра в Азербайджане, что стало бы сигналом для Ирана и Грузии. То есть, происходит многоплановая игра, в которой Армении отводится роль жертвы, пока политической, а затем видно будет.

Кстати, раскрутка иранской темы по поводу данных намерений России, не достаточно глубоки и не учитывают важного обстоятельства. Иран обладает различными возможностями для нанесения ударов по нефтяным промыслам и энергетическим коммуникациям на Каспии. В Азербайджане создана разветвленная сеть иранской креатуры, которая способна уничтожить Кавказско-Каспийский энергетический комплекс в течение суток (много ли нужно). Вряд ли, Иран предпочтет использование методы симметричной войны для достижения своих целей в будущем конфликте с Азербайджаном. США и Турция очень хорошо представляют, каким образом Иран намерен осуществить масштабные диверсии в отношении Азербайджана. Таким образом, примерять поставки С-300 в целях защиты Азербайджана от посягательств Ирана, просто выдумка. С-300 это важный фактор достижения приоритета Азербайджана в сравнении с Арменией.

Вместе с тем, по имеющимся сведениям, в Москве не вполне были уверены, в том, как будет эта затея воспринята в Армении. Происходило «доведения информации», а также, происходили консультации с рядом российских политических экспертов. Экспертов было не много, но они придерживались традиционных для себя позиций. Но было одно, весьма любопытное высказывание. Сергей Маркин, который, как правило, заимствует «свои» идеи у своих же подчиненных, и использует подброшенные ему мысли, ссылаясь на свои контакты с «серым кардиналом» Вашингтона Майклом Макфолом, а также, на свои приватные отношения с высокопоставленными азербайджанскими функционерами, заявил, что США будут, в некоторой мере, удовлетворены усилением воздушной безопасности Азербайджана.

Практически, во всех ключевых ведомствах России, в том числе и в разведслужбах, имеются сильные сомнения относительно того, насколько удастся уравновесить отношения России с Азербайджаном и Арменией. Практически, все эти ведомства «попросили» российских экспертов публично высказать свое мнение, то ли, для превентивного распространения информации, то ли, для превращения этих намерений дискуссионными. Но, в Москве решаются в администрации президента, где люди настолько смелы и патриотичны, что своей тени бояться. Создается впечатление, что Армения имела возможности для предотвращения этой сделки, но никак не захотела даже выразить сомнения по этому поводу. Взамен этому, Армения предпочла иллюзорный политический торг, где ценой станет утрата осколков своей политической субъектности. Данная позиция Армении развязывает руки армянскому обществу, которое обязано защитить свою Родину.

Edited August 9, 2010 by Pandukht

[Pandukht]

Что русским интереснее: политика или деньги?

Несмотря на «классические» утверждения о том, что политика и деньги взаимосвязаны, на деле, если государство готово во имя денег пожертвовать политическими целями, это означает ущербность ее внешней политики, в той или иной мере. Вокруг поставок Россией различных видов вооружений тем или иным странам, чрезмерно раскручивают политические мотивы, что на самом деле стало затасканной и совершенно не оправданной дискуссией.

Самой России тиражирование политических мотивов вокруг торговли вооружениями представляется весьма предпочтительным. Политику всегда можно оправдать, включая в диалоге с большими и иными партнерами. Политика объясняет такие вещи, как защита интересов и безопасности тех или иных государств, необходимость установления партнерских отношений, сбалансированность сил в регионах между соперничающими государствами. Получение денежных доходов в результате продажи вооружений - обстоятельство вполне легитимное, вполне понятное и принятое в современном мире, но все равно, так или иначе, дурно пахнет, в особенности, если речь идет о поставках вооружений государствам, откровенно настроенных агрессивно.

В администрации президента России были весьма подробно рассмотрены внешние реакции, возможные по поводу поставок Азербайджану ЗРК С-300. По имеющимся сведениям, по распоряжению заместителя руководителя администрации по внешнеполитическим вопросам Сергея Приходько, российские СМИ не должны акцентировать на этой теме, а некоторым экспертам, имеющим доступ к респектабельным СМИ, даны рекомендации не допустить вести размышления о данных поставках в финансовом аспекте. Политизация данной темы в сфере пропаганды весьма поощряется и представляется одобрительной со стороны российских властей.

В настоящее время экспорт вооружений в России, а также выбор приоритетов в развитии производства вооружений крайне «экономизирован», и те, кто сейчас заправляет этой сферой, предпочитают максимально игнорировать политические интересы в экспорте вооружений в угоду получению доходов. Это в особенности стало ощутимым после 2006 года, когда в этой отрасли произошли кадровые изменения. Усиление позиций руководства «Рособоронэкспорта» и лоббистов этой государственной компании привело к тому, что министерство обороны как таковое утратило свое влияние на принятие решений в производстве и по экспорту оружия. Утративший свои позиции в сфере ВПК Сергей Иванов, который вовсе не был лишен финансовых амбиций, но пытающийся «отстаивать» интересы министерства обороны и, тем самым, укрепляя свои личные позиции, проиграл жесткую борьбу за влияние на эту сферу. Если раньше по поводу политики в экспорте вооружений имела место хоть какая-то дискуссия, то сейчас никакой дискуссии вообще нет, а по некоторым сведениям на принятие решений по экспорту вооружений заметное влияние стал оказывать президент Торгово-промышленной палаты Евгений Примаков, являющийся сверхкоррумпированным лоббистом политического свойства.

Экспорт вооружений является важнейшей статьей российского экспорта, и Россия успешно конкурирует в этой сфере с США. В 2009 году «Рособоронэкспорт» получил доходы от продажи вооружений на 7,4 млрд. долларов. Но в самые последние годы Россия несколько уступила США в экспорте вооружений. С 2005 по 2009 год на долю РФ приходится 24% рынка вооружений, тогда как на долю США - 30%, сообщает со ссылкой на данные Стокгольмского исследовательского института мира (SIPRI) агентство AFP. Согласно же результатам предыдущих лет (с 2001 по 2005 годы), на долю России приходилось 31% рынка, а США - 30%.

В связи с этим перед всем комплексом ведомств, обеспечивающих успешный рост экспорта вооружений, стоит задача наращивания экспорта. В 2009 году «Рособоронэкспорт» поставил абсолютный рекорд по экспортной выручке - $ 6,1 млрд. Из них – 45% составляет доля торговли с Китаем, 35% - Индией, 4% - Вьетнамом, 2% - с Йеменом и Грецией, 1,4% - Эфиопией и Алжиром, 5,2% дали прочие страны.

Вместе с тем, имеется неудовлетворенность структурой российского экспорта вооружений. В структуре экспорта четверть составляла продукция ВМФ, по 6% приходилось на сухопутное вооружение, системы противовоздушной обороны и радиолокационные комплексы. Большую часть дохода дала авиация - 62%, ВМФ – 24%, а бронетанковая техника - всего 6 %. В перспективе экспертам «Рособоронэкспорта» представляется, что основной доход придется на технику ВМФ, ПВО и системы радиоэлектронного противодействия. Сейчас основными регионами, покупавшими оружие, остались Азия и Океания (41%), Европа (24%), Ближний Восток (17%), Америка (11%) и Африка (7%).

США по-прежнему являются крупнейшим экспортером оружия и военной техники: доля страны в мировом экспорте составила в 2005-2009 годах 30 процентов от общего показателя. В этот период 39 процентов поставок приходится на Азию и Океанию, 36 процентов - Ближний Восток.

Согласно данным СИПРИ, поставки боевых самолетов в тот же отрезок времени составили для США 39 процентов объема импорта основных видов обычных вооружений и 40 процентов - для России. Вместе с тем, Россия столкнулась с жесткой конкуренцией в сфере торговли вооружениями и не может довольствоваться только «дальними» рынками, на которых она возможно в будущем и проиграет конкуренцию с США. Поэтому важнейшим направлением в экспорте вооружений должны стать государства СНГ, где Россия имеет традиционные позиции. При этом наиболее платежеспособными из данных государств являются Казахстан и Азербайджан. Одновременно очень удобным партером в этой сфере может стать Турция, которая в свое время так и не осуществила свою амбициозную программу по довооружению из-за финансовых и политических соображений. В особенности важным представляется экспорт комплексов ЗРК, и Россия надеется на значительный выигрыш в этом направлении.

Если оценивать политические и геоэкономические возможности России в части влияния на Азербайджан с целью, например, провала проекта NABUCCO, она располагает многими иными ресурсами помимо поставок вооружений. Россия обладает столь значительным влиянием на Азербайджан без каких-либо подачек ему в части Карабаха или вооружений. Поэтому не стоит рассматривать поставки ЗРУ С-300 Азербайджану как способ политического воздействия. Российская элита настолько алчна и меркантильна, что крайне ревностно относится даже к незначительным конкурентным поставкам вооружений своим соседям по СНГ другими государствами. Москва неоднократно устраивала провокации по поводу очень незначительных поставок вооружений рядом бывших советских республик Армении. Хорошо известна подлая публикация в газете «Московский комсомолец» в 2001 году.

Как известно, помимо поставок ЗРК С-300 Азербайджану эти комплексы русские собираются поставить и Турции. К чему приведет такая алчность? Могут ли столь жадные политики руководить столь огромным государством, претендующим на ключевую роль в мире?

[Pandukht]

О ЧЕМ МУРЛЫЧЕТ «ПЯТАЯ КОЛОННА»

В обретшей независимость Армении всегда существовала «пятая колонна», которая, в зависимости от возможностей конкретных функционеров, осуществляла платную и бесплатную деятельность в интересах России, включающую осуществление влияния на широкие группы населения и попытки внедрить во властные структуры преданных людей. Практически, происходила борьба России и США за борьбу в армянском обществе. Особое внимание уделялось политическим экспертам, обладающим информацией, способностью осуществлять содержательные анализы по внешней и внутренней политике, разработке различных политических проектов долговременного значения и выработке рекомендаций по тактическим вопросам. Примечательно то, что русские обычно вербовали довольно ограниченных, беспринципных людей, готовых выполнить любое задание и наделенных некоторыми ресурсами организационного и финансового характера. Полностью исключается то, что власти Армении не были информированы о характере и целях деятельности «пятой колонны». Более того, довольно часто в этих группах участвовали государственные чиновники.

Данная практика началась с самого начала 90-х годов. Это необычное сотрудничество объясняется стремлением российской креатуры и армянских властей проводить определенную политику в отношении армянского общества, которому не всегда были понятны устремления и цели данных групп агентов влияния. В число таковых входили и входят не только журналисты, газетчики, писатели, профессура, лидеры политических партий, предприниматели, но и люди, претендующие занять пост президента Армении. От подобных людей, ведущих вполне респектабельный образ жизни, можно было услышать, что участников террористического акта в парламенте нужно допрашивать в Москве и, вообще, проводить расследование в Москве, ликвидировать армянскую национальную валюту и ввести в оборот российский рубль, они настаивали на том, что понятие «государственные и национальные интересы» Армении означает государственные и национальные интересы России, кроме того, они откровенно заявляли, что их целью является сворачивание национального суверенитета Армении. Часть этой креатуры дошла до того, что пыталась стереть из памяти людей две карательные экспедиции российской армии против армян Карабаха.

В связи с внедрением постоянной практики военных поставок России Азербайджану, официальным игнорированием интересов Армении со стороны России, попытками сбросить с себя всякую ответственность за судьбу своего так называемого «союзника» Армении, в Ереване возникли, из-под заборного куста лопухов, некоторые реальные и вымышленные имена «экспертов», которые подвизались в Аналитическо-информационной службе Регнум. Эти эксперты предпринимают глупые, совершенно неуклюжие попытки обелить политику России, представить дело таким образом, что в Армении существуют эксперты, ставящие задачу дискредитировать Россию, представить ее как врага. Знают ли эти реальные и вымышленные «эксперты», что означает враг и друг, и вообще, из чего состоит мировая политика, а также то, какая судьба ожидает их в этом тесном мире, в котором так трудно затеряться. Их уверяют, что за ними стоят могущественные силы, которые не дадут их в обиду. Посмотрим.

Вместе с тем, характерно и то, что, помимо этих авторов бессодержательной писанины, в Армении имеются весьма раскрученные эксперты, которые привыкли возникать при каждом удобном случае, но теперь они вдруг куда-то запропали. Наряду с ними предпочитают помалкивать и авторы, которые гордо декларировали себя как военные эксперты, примкнувшие к паре исследовательских институтов политического характера. Кроме того, «свободная» армянская пресса и телевидение словно воды в рот набрали и выполняют очередной ангажемент.

Основным аргументом данной контратаки против обоснованной критики политики России стало то, что, наряду с осуждением России, не подвергаются критике другие поставщики вооружений Азербайджану – США, Израиль, Турция, Великобритания. Это просто логика глухонемых образованцев. Разве Армения когда-либо заявляла о себе как о военном партнере США, Турции или Израиля, или выдвигала повестку о вступлении в НАТО? Позиция Армении имела важное значение в ограничении в Южном Кавказе определенных стратегий, имеющих непосредственно антироссийскую направленность. Что необходимо было для укрепления позиций и безопасности России, что Армения не выполнила? В общем, дожили до того, что логика этих «экспертов» привела к тому, что Россия и Турция рассматриваются в одной плоскости - с точки зрения интересов Армении. Когда абсурд проплачен, он становится гибельным для его адептов.

Кстати, об Америке. 10 лет назад я совершил свою первую поездку в Вашингтон с исследовательскими целями. Помнится, был март–апрель. Тогда армянские и греческие лоббисты подняли большую шумиху по поводу намерений США поставить Турции ударные вертолеты. Если не ошибаюсь, ни тогда, ни позже эти вертолеты так и не были проданы Турции. Характерно то, что в это же время, в эти же дни в Анкару прибыл заместитель премьера России И.Клебанов - договариваться с турками о продаже вертолетов такого же класса. Тогда в Госдепе один чиновник спросил у меня, в чем причина отсутствия армянского лобби в России, «сейчас самое время заявить о себе по поводу этих намерений России».

Именно потому, что Армения прочно связана с Россией военно-политическими задачами, нельзя допустить, чтобы Россия допустила откровенную «сдачу» армянских интересов, усиливала Азербайджан ради меркантильных интересов российского продажного руководства, не помнящего себя от жажды наживы. Тем, кто принял решение о начале широкой практики поставок вооружений Азербайджану, должны сняться по ночам кошмары, они должны вспомнить о своих близких и детях, которые оказались тем самым в зоне реального риска. Придется пойти на резкую конфронтацию и грандиозный скандал, чтобы остановить это русское политическое бл…. во.

А эти лжеавторы должны хорошо запомнить – не по-вашему будет, по-нашему будет, всегда было так и будет.

[Pandukht]

МОДЕЛЬ РАСПАДА МИРОВОГО ПОРЯДКА

Киргизия, как никакая иная страна Евразии, вынуждает вспомнить «идеальные образы» Макса Вебера, так как в наш век универсальности ни один политический институт ни представлен в дефинициях так, как государство. В таких странах, как Киргизия, понятие государство весьма относительно, скорее, оно относится к дефиниции несостоявшегося государства. Использование такого государства в геополитических целях является естественным продолжением политического положения подобной страны. Выясняется, что «цветные революции» имеют свою логику и формат, что обусловливает определенный процесс, который приводит к продолжению кризиса, причем, в продолжительном времени. Чаще всего «цветные революции» очень скоро исчерпываются, но брутальные события не заканчиваются, а обретают новые свойства.

Не вызывает сомнений, что события на Юге Киргизии подготовлены и разыграны кланом устраненного от власти президента, который использовал давние взаимные обиды и претензии киргизов и узбеков. Возможно, организаторы этих событий имели консультации и проводили переговоры с представителями различных заинтересованных государств, но ни одно из данных государств не допускало подобного развития событий, так как понимало цену подобных рисков. США, заинтересованные в стабильном и предсказуемом положении своей военный базы «Манас», в нынешней ситуации никак не нужны данные события. Россия демонстративно заявила, что нынешнее военно-политическое присутствие США в Киргизии, так или иначе, приводит к дестабилизации ситуации, что мало обосновано. Китай продолжает наблюдать за событиями, прекрасно понимая суть проблемы и понимания, что все это можно без особого труда локализовать. Европейцы ограничились легкими репликами. Большие подозрения имелись в отношении Турции, которая, несомненно, обладает некоторыми возможностями оказания влияния на подобные события в Центральной Азии, но это означало бы вовлечение Турции в весьма сложные конфликтные обстоятельства. Турция предпочитает придерживаться правила не вмешиваться в кризисные ситуации, спланированные или инициированные другими центрами политической воли, несмотря на то, что сама Анкара вполне допускает возможность проектировать и участвовать в конфликтах, которые приводят к усилению ее позиций в регионах.

Киргизия - это удобный полигон для различных внешних инициатив, и главным направлением и целью возможных провокаций является Узбекистан, как ведущее государство Центральной Азии. Любая конфликтная инициатива в регионе тщетна, если она не связанна с интересами, безопасностью Узбекистана. Вне «узбекской арены» все другие конфликты в Центральной Азии имеют локальное значение. События июня 2010 года предполагают расширение конфликта, навязывание кризисных решений для всего региона, с вовлечением внешних центров силы. Но, данный конфликт может стать показательным для демонстрации новой логики нынешнего «мирового порядка», когда в мире усиливается изоляционизм и невмешательство во внешние дела различных государств и регионов.

Данным глобальным настроениям и мотивациям предшествовали серьезные события, которые можно назвать идеовариациями «Вьетнамского синдрома». Этот синдром стал реальностью для России после «советского похода» в Афганистан и войны в Чечне, после американских военных операций в Ираке и в том же Афганистане. Для европейцев не нужно было даже участвовать в подобных авантюрах, чтобы пребывать в таком же синдроме, им достаточно было только наблюдать за этим, но даже европейцы были вовлечены в данные события. Ко всему этому добавляется вездесущая война с исламскими радикалами. Для современного Западного сообщества, частью которого, несомненно, стала Россия - растерянного и расхлябанного, пребывающего в состоянии демографического, экономического и идеологического упадка, даже относительно небольшой конфликт представляется большой проблемой. Россия не вмешалась в конфликт в Оше, не только потому, что не хотела бы предоставить «сервис» американцам, стабилизируя ситуацию в Киргизии, но и из-за нежелания включаться в чуждые для себя события. Одновременно, ОДКБ, которая недавно проектировала и утверждала специальную военную структуру, предназначенную для гашения подобных конфликтов, продемонстрировала свою индифферентность к данных событиям.

США вообще не мыслили какого-либо непосредственного вмешательства, им достаточно своих забот. О вмешательстве Китая также не было речи, не говоря уже о европейцах. Следуя логике великих держав, Узбекистан, претендующий на доминирующую роль в Центральной Азии, также заявил о невозможности своего вмешательства в киргизские события. И, наконец, ШОС, претендующая на роль региональной евразийской организации, вообще не подала «признаков жизни» в этой ситуации. Допустимо предположить, что если даже какое-либо из государств, предположим, Узбекистан или Турция, вмешались бы в эти события, и тогда мировые центры силы не пожелали включаться. Этого не могут ни понимать различные государства и транснациональные военно-политические структуры, которые имеют определенные претензии в различных регионах. При этом, конечно же, речь идет далеко не только о Центральной Азии, но и о многих других регионах.

Таким образом, не очень значительное событие в несостоявшемся государстве Киргизия, вернее, внешняя реакция на эти события, стало индикатором и признаком распада мировой системы безопасности. Выражаясь точнее, нужно, видимо, говорить не о мировой системе безопасности, которой институционально и неформально не существует, а о распаде и упадке мировых правил международных отношений и практики защиты глобальных интересов безопасности. Данная ситуация возникла не сразу, а стала продуктом длительного процесса распада, который, прежде всего, выразился в распаде сначала Советского блока, а затем расколе и дезорганизации НАТО. Несомненно, мировой экономический кризис, усиление противоречий между мировыми центрами силы, прежде всего, США и Европейским союзом, возникновение новых мировых политических и экономических центров подтолкнули ускорение распада, но, очевидно, что сам кризис был вызван распадом сформированных в последние десятилетия мировых правил отношений и игры.

На протяжении последних двух десятилетий кто угодно - коммунисты, социалисты, либералы и консерваторы - обсуждали вопрос многополярности, проблемы создания многополярного мира, при этом осуждая американских империализм. Наконец, перспективы существования однополярного мира исчерпаны, США, практически подтвердили, что они отказываются от роли мирового гегемона. При этом, скорее всего, придется убедиться в том, что дело не только в некой политической моде и предпочтениях президента Б.Обамы. Американский истеблишмент весьма близок к идее многополярного мира, где США станут наиболее сильным, но вовсе не единственным решающим центром силы. В конце концов, американский народ, принесший столько материальных и человеческих жертв для сохранения и упрочения демократии в мире, вправе спросить своих политических и интеллектуальных лидеров о смысле американской миссии в мире. Афганистан стал только наглядным пособием кризиса мировой системы безопасности и западной системы ценностей, которая немыслима без вмешательства в региональные и иные конфликты. Видимо, Афганистан расположен слишком далеко от Океанов, для того, чтобы стать местом триумфа империй. Неспроста Китай даже и не пытается вмешаться в афганскую игру, предпочитая скупать природные богатства этой страны.

По мере ослабления традиционных мировых центров силы возникают новые силовые очаги, которые представлены крупными региональными государствами. Одни из них не претендуют на региональное или мировое господство, а лишь хотели бы занять более значимое место в мире, прежде всего, в экономике, но другие претендуют именно на политическое господство. К этим наиболее амбициозным государствам относятся Пакистан, Турция, Иран, Саудовская Аравия, причем, все эти государства относятся к исламскому миру. Интересы этих государств и государств, которые они, в той или иной мере, ассоциируют, различны, и вряд ли можно ожидать создания некого блока данных стран, но каждое в отдельности уже представляет собой внушительную региональную силу. Нынешнее транснациональное радикальное исламское движение выдохлось, идет на спад, и, выполнив свою основную задачу, то есть, «расчистив» дорогу региональным макродержавам, оно будет все больше иметь локальное и децентрализованное значение. Новые претенденты на региональное и мировое господство не потерпят самостоятельных транснациональных структур и готовы выполнить свои задачи в симметричном формате.

Следует отметить, что, все же, новые «претенденты» не столь могущественны, не обладают безусловным экономическим и военным преимуществом и не могут в полной мере бросать вызов мировым центром силы. Данные государства, во многом, изолированы и блокированы, вследствие исторических и политических реалий, и вынуждены продолжать играть в «часть игры». Но они способны делать вызовы во многих направлениях, вовсе не исключается их включение в региональные военные конфликты той или иной интенсивности, и намерение конструировать различные геополитические схемы, которые могут быть, в какой-то мере, привлекательными для некоторых других государств. Хотя США и Европа и рассматривают Иран как угрожающее государство, вследствие существования его ядерной программы, но имеется понимание того, что Иран никак нельзя воспринимать как агрессивное государство, имеющее экспансионистские устремления. Западное сообщество понимает, что претензии таких государств, как Турция и Пакистан, гораздо более опасны, и именно от них и исходят главные угрозы обширному пространству от Балкан до Китая. На Западе понимают, что без участия Ирана Турция и Пакистан не способны сформировать некий региональный военно-политический блок, если бы даже их поддерживала Саудовская Аравия. Для Ирана вхождение в единый блок с этими амбициозными государствами смерти подобно, и он будет придерживаться попыток сближения, скорее, с арабскими и евразийскими государствами, среди которых Иран ощущает себя в большем комфорте и безопасности. Вместе с тем, США, Европа и Россия прекрасно ощущают то, что Пакистан и, в особенности, Турция способны вызвать многие неприятные и опасные события в ряде регионов. Три западные центры силы пытаются принять тактику выжидания и попытаться максимальным образом использовать Турцию в большой игре на мировой арене. В настоящее время Россия надеется на то, что отношения между Турцией и США вступят в новую, более опасную стадию взаимных претензий. США надеются, что Турция, начиная новый этап региональной экспансии, войдет в серьезные противоречия с Россией, Ираном, арабскими, кавказскими и балканскими государствами. Европа устроилась весьма удобно и ожидает полного и окончательного исчерпания проекта вступления Турции в ЕвроСоюз. С еще более «непостижимой высоты» наблюдает за этими играми Китай.

Таким образом, имеет место сочетание двух реальностей – принципиальное стремление США и других ведущих держав Запада не вмешиваться в региональные конфликты; избрание тактики невмешательства, исходя из целей вовлечения в данные конфликты своих конкурентов и соперников, а также противников. Это очень интересная, с точки зрения проблем безопасности, ситуация. США не станут определенное время препятствовать кому-либо вмешиваться в кризисные события в регионах, если даже исламские радикалы попытаются активизироваться в странах Центральной Азии. США предоставляют возможность всем странам и народам убедиться в том, как сложно и опасно существовать без глобальной системы безопасности, насколько необходима эта система и насколько безальтернативен Северо-Атлантический альянс, в том числе, для стран Евразии, Ближнего Востока, Центральной и Южной Азии. Конечно, в представлениях американцев главной угрозой являются вовсе не Турция или Пакистан, а Китай, в отношении которого США продолжают создавать глобальный пояс сдерживания и безопасности с участием государств Юго-Восточной Азии, Дальнего Востока, Южной Азии и Евразии. Сдерживание Китая останется главной целью США в ближайшие десятилетия, и, видимо, станет смыслом существования западной системы безопасности. Турция же используется США, как региональная, быть может, межрегиональная угроза, с целью наглядной демонстрации странам регионов, насколько может быть опасной усилившаяся региональная держава, контроль над которой утеряли США. Политика и амбиции Турции станут предметом еще многих экспериментов и манипуляций США. США ограничили или вообще пересмотрели практику «гуманитарных интервенций», правда, все еще не понятно, на какое время, но взамен этой тактики пытаются усилить и сделать более искусной и содержательной игру в отношении региональных макродержав.

Для США было бы идеальным вмешательство Турции в события в Киргизии, которые привели бы ее к втягиванию в длительный конфликт в регионе, в котором приняли бы участие Таджикистан, Узбекистан и, конечно, Россия. Можно допустить, что, расположившись в Центральной Азии, они переиграют американцев, но это еще не вполне очевидно, а сам по себе конфликт не приведет к огромным материальным затратам для Турции. Вряд ли эти допущения и предположения будут реализованы, но, так или иначе, это логическая схема, которая могла бы стать моделью нового стиля американской политики в регионе. Не исключается, что и другие ведущие державы, например Россия, попытаются использовать эти приемы, но для России это гораздо более опасная игра, чем для США.

События в Киргизии - это сигнал тем государствам Евразии, Ближнего Востока, Кавказа и Балкан о том, что им не стоит ожидать внешней поддержки в случае вооруженных конфликтов. Безусловно, мировые центры силы вмешаются в события, если они примут форму реальной угрозы для западной системы безопасности. Но Запад настроен выжидать, и это следует воспринимать как новую политическую стилистику и смысловую схему поведения.

Но, как ни странно, именно в данных условиях Армения должна действовать решительно. Если сильные мира сего намерены выжидать, то было бы приемлемо не идти в русле их политики и привести их к иному поведению. Причем, чем раньше, тем лучше. Армения не может и далее оставаться в состоянии осадной крепости, и следует продемонстрировать свою решимость отстоять независимость и неприкасаемость границ. Вечная уступчивость и дипломатические игры приведут только к поражению, причем, очень ощутимому. Следует принять решения о свертывании переговоров с противниками и тем самым создать проблему, но уже не для себя, а для тех, кто пытается использовать ситуацию в регионах в своих интересах. Нужно развернуть новую политику, пока новая политика мировых центров силы не развернута в полной мере.

[Pandukht]

РОССИЯ И БЛОКАДА ИРАНА

В настоящее время ирано-российские отношения переживают период напряженности, что объясняется иранскими политиками и функционерами как результат стремления политического руководства России сформировать «новые» отношения с США, ведущими государствами Европы и Европейским союзом в целом. Только в последние недели Высший совет безопасности Ирана дважды обсуждал вопросы отношений с Россией, и, скорее всего, пока в Тегеране нет определенного понимания того, каким образом нужно поступать в дальнейшем в отношениях с Москвой. Имеются некоторые признаки того, что в Тегеране прошел некоторый этап истеричности и реактивного поведения, видимо, иранцы пришли к выводу, что следует решать не сиюминутные проблемы, а разработать долгосрочную программу выстраивания политики с Россией заново.

Исходя из отдельных фрагментов, можно придти к выводу, что Иран пересмотрит свое отношение к некоторым регионам России с преимущественно исламским населением. Если ранее иранцы вели себя достаточно сдержано и деликатно в отношении Дагестана, Чечни, Татарстана, то, видимо, в последующем иранцы предпримут более экспансионистскую политику в этих регионах, то есть, попытаются использовать свое присутствие в них для давления на Россию. В настоящее время иранцы пытаются развернуть пропаганду в части прав России на территории Кавказа и Центральной Азии и поставить под сомнение договора, заключенные в результате русско-персидских войн. В настоящее время посольствам Ирана в странах Южного Кавказа и Центральной Азии поручено разработать мероприятия и инициативы, касающиеся претензий Ирана в этих регионах, при акценте, направленном против интересов России. Пересматривается роль и политика отдельных политиков России, интересы и деятельность отдельных групп политиков и лидеров бизнеса в проведении политики в иранском направлении. Если привести суть и характер претензий Ирана к России в свете предыдущих и нынешних отношений, то допустимо следующее.

Современная политика России в отношении Ирана сформировалась в 1996 – 1997 годах, когда была исчерпана позиция правительства Бориса Ельцина в отношении так называемого договора А.Гор – В.Черномырдин, который предполагал жесткое ограничение в поставках обычных вооружений и различных высоких технологий Ирану. Ранее назначенный шефом Внешней разведки России Евгений Примаков был назначен министром иностранных дел, с чем консервативными и левыми политическими кругами в Москве связывались изменения в российской внешней политике. В 1996 году состоялась примечательная поездка Е.Примакова в Тегеран, что вызвало тогда воодушевление в иранском политическом руководстве. В июне 1997 года президентом Ирана был избран М.Хатами, что вызвало некоторое беспокойство в Москве, так как новый президент считался либералом и реформистом, и это вызвало у русских опасения в части возможного сближения Ирана и Запада. Но эти опасения вскоре были исчерпаны, так как на внешнюю политику Ирана оказывали влияние не только президент М.Хатами и его сподвижник, министр иностранных дел К.Харрази, но и более консервативно настроенный Высший совет национальной безопасности. В тот период, в условиях эйфории по поводу политики Е.Примакова, некоторые советники и консультанты иранского руководства утверждали, что политика Е.Примакова заключается не в развертывании отношений с Ираном, а в определении ограничений, которые были расставлены в российско-иранских политических и военно-технических связях. Иранские официальные лица не хотели в это верить некоторое время, так как Россия стала поставлять Ирану различную гражданскую и военную технику, продолжала сооружать Бушерскую атомную электростанцию, критически относилась к попыткам США изолировать Иран. Иран, в свою очередь выполнил все обязательства по проблемам этно-религиозных движений на Северном Кавказе, «северного альянса» в Афганистане, невмешательства в Южный Кавказ, в части газовой политики и другим ключевым региональным проблемам. Вместе с тем, Иран все более ощущал, что политика России направлена не только на ограничение поставок военно-технического и высоко-технологического характера, но и на сдерживание усиления региональных позиций Ирана.

Практически, 2000-е годы прошли под знаком взаимного недоверия между Ираном и Россией. Россия поставляла Ирану некоторые довольно устаревшие виды обычных вооружений, некоторые материалы двойного назначения, средства гражданской авиации (отличающиеся моральным и физическим износом), при этом, поставки нередко срывались, носили нерегулярный характер. Москва обвиняла иранцев в неспособности строгого соблюдения договорных обязательств и оплат за поставки. До сих пор Россия не выполняла обещания по поставкам ракет S-300, что рассматривалось Ираном как «удар ножом в спину» в условиях постоянных угроз США и, в особенности, Израиля. Россия активно проводила контрразведывательную деятельность в отношении попыток Ирана получить различную техническую документацию и некоторых комплектующих изделий для производства военной и иной продукции. Имели место случаи, когда в Москве и в других городах России контрразведка нарочито организовывала «утечку информации» для организации провокаций в отношении агентов промышленного шпионажа Ирана. При этом, результаты этих реальных и вымышленных контрразведывательных операций подавались в открытой печати.

Такие отношения между двумя государствами нельзя назвать дружественными. Одновременно, Россия подрывала позиции Ирана в Северном Афганистане и в Таджикистане, совершенно не была заинтересована в усилении позиций Ирана в регионах Южного Кавказа и Центральной Азии, даже при всевозможных намеках и репликах иранцев о возможном сотрудничестве с целью ограничить влияние США. В Москве рассуждают таким образом : «Американцы в Центральной Азии и на Кавказе - временные командировочные, а иранцы – это надолго». Планы иранцев по поводу транспортировки газа в Армению были заметно скорректированы Россией, которая опасается возникновения конкурента в поставках газа в Европу. Достаточно грубым ответом на стремление Ирана усилить свою роль в мировой и региональной политике стал практический отказ от принятия Ирана в ШОС, хотя, наряду с русскими, в этом не были заинтересованы и китайцы.

Во второй половине 2000-х годов Россия пыталась компенсировать свои неудачи в установлении более тесных партнерских отношений с державами Запада развитием отношений с крупными и не очень крупными государствами исламского юга, прежде всего, с Ираном, Турцией, Сирией, Египтом, а также Пакистаном и Индией. Однако, выяснилось, что развертывание отношений с данными азиатскими государствами не менее сложное дело, чем отношения с западными странами. Часть из данных азиатских государств, прежде всего, Индия и арабские государства находятся под сильным влиянием США, и проделать «брешь» в сложившихся отношениях нелегко. Другие государства, прежде всего, Турция, находятся на распутье и в поиске «нового пути» и не менее опасны для России, чем для американцев или европейцев. Дружба и определенные тесные отношения с Ираном, по мнению российских политиков, наносит их стране значительный ущерб, так как ставит под сомнения обязательства России в отношениях с ведущими западными партнерами, а также раздражает и многие государства Ближнего Востока, рассматривающие Иран в качестве противника.

После 2007 – 2008 годов Россия, видимо, решила вернуться к задаче установления более тесных партнерских отношений с Западом - как безальтернативному пути, чему может помешать ее лояльное отношение к Ирану. В настоящее время произошли заметные изменения в позиции и логике поведения ведущих европейских государств в отношении Ирана. Франция и Германия пытаются выработать и проводить новую, более самостоятельную политику в отношении Ирана, не зависимую от мнения и позиции США. Великобритания, длительное время пытающаяся играть роль посредника между Ираном и Западным сообществом, теперь вынуждена солидаризоваться с европейскими партнерами. Франция и Германия шаг за шагом дистанцируются от политики США и стремятся приблизить политику США к своей политике, тем самым занять более важную роль в международной политике. Иранская проблема стала важным фактором формирования новых позиций ведущих европейских континентальных государств, и они не собираются в дальнейшем возвращаться к прежнему положению, когда они были всего лишь «второстепенными» участниками процесса давления на Иран. В отличие от Великобритании и США, Франция и, в особенности, Германия, являются масштабными экспортерами промышленной продукции и инвестиций в Иран и не заинтересованы в блокировании и изоляции Ирана. Вместе с тем, европейцы усилили давление на Иран, стремясь его сделать, прежде всего, европейским «клиентом», привязывая его на свою стратегию и политику. Европейцы понимают, что подлинная экономическая блокада Ирана невозможна без их участия, и не торопятся с реализацией своих планов по этой проблеме.

Вместе с тем, Франция и Германия обретут гораздо более сильные позиции по иранской проблеме, если будут сотрудничать с Россией, которая является важнейшим партнером Ирана в экономике, технологии и политике. Создание тройной «связки» Франция – Германия – Россия, при вынужденной солидарной позиции Великобритании, позволит однозначно переставить фигуры в игре и поставит США в положение державы, которая утратила монополию в диктовке требований в отношении Ирана. Франция и Германия также надеются, что, так или иначе, Китай будет вынужден приблизиться к их позиции по иранской проблеме. Россия понимает и свою важную роль в этой игре, но и понимает, что отказ от сотрудничества с европейцами приведет к ее изоляции в мире, к возможному вынужденному возвращению европейцев к сближению с США и утрате реальной инициативы в «иранской игре». Для России «иранская игра» - это шанс для обретения достойного места в европейской политике, демонстрации своей способности проводить политику в Европе по правилам и приемам, принятым в европейской политике. Наряду с решением основной стратегической задачи – войти в европейскую политику достойным образом, на полных правах европейской страны, Россия стремится регулировать, с помощью «иранской игры», энергетическую политику, прежде всего, сохранить позиции в глобальном газовом бизнесе. Россия выдвинула свою концепцию европейской безопасности, которую критикуют США и Великобритания, и хотела бы продемонстрировать готовность пожертвовать своими амбициями в Азии во имя солидарности с европейскими партнерами.

Вместе с тем, для России важна и другая сторона медали в «иранской игре» - усилить свою роль для Ирана как партнера, и она хотела бы использовать свою роль в Европе и на Западе в целом для демонстрации своей значимости в мире. Идеальным положением дел для Ирана является максимальное дистанцирование России и Китая от Западного сообщества, что подает надежды иранцам на установление более тесных и доверительных отношений с данными двумя державами. Для Ирана не все потеряно, так как ни Китай, ни Россия не торопятся принять требования Запада и проводят политику в своих интересах. Иран в отношении проблемы санкций ведет себя довольно уверено.

Идеальным для России стилем в отношениях с Ираном является «удержание его на привязи» как «соподчиненного государства». Таковыми были взгляды и намерения Москвы в отношении Ирана, практически, всегда и до исламской революции, и после. В соответствии с этой постановкой задачи, Россия не может допустить ускоренного технологического развития Ирана и весьма заинтересована в ограничениях, которые выстраивают США и их партнеры в части сотрудничества с исламской республикой. Но Иран уже не тот, каким был после тяжелейшей и разрушительной войны с Ираком, и удерживать это динамично развивающееся государство под контролем Россия не сможет, если не будет солидарна с ведущими технологическими и экономическими державами Европы. В альянсе с Европой Россия могла бы проводить в отношении Ирана более маневренную и эффективную политику, удерживая его в определенных рамках отношений. В последнее время Иран предпринимает контр-реакцию на столь однозначную политику России, вспоминая, в том числе, и историческую ретроспективу, указывая на захватническую политику России в Южном Кавказе в начале 19 века.

Одной из актуальных задач России является увязка «иранской игры» с планами США по установлению системы ПРО в Европе, направленной на защиту от иранских баллистических ракет дальнего действия. Данная ситуация только кажется достаточно прозрачной. В действительности, ситуация весьма запутана, и Россия так и не сумела заручиться согласием Ирана на совместное проведение этой ситуационной игры, где контр-партнерами являются США и Израиль. Одновременно, США также не принимают в должной мере данную игровую ситуацию и вовсе не собираются разменивать давление России на Иран на решение по поводу размещение системы ПРО. Игра пока не получилась, и никто не может сказать, насколько США и Россия способны придти к согласию по этой проблеме, но Иран, в любом случае ощущает себя в ущербном положении. Помимо попыток увязать «иранскую игру» с общими проблемами в отношениях с США, Россия привлекает к этой игре и Израиль, прекрасно понимая, что это в высшей степени раздражает Иран.

На протяжении многих лет Россия использовала иранскую тему для решения своих проблем с западными государствами, и довольно часто в Иране возникали значительные претензии к России. Но, тем не менее, России удавалось выходить из данных ситуаций в качестве чуть ли не «спасителя» Ирана, что воспринималось в Тегеране как приемлемое решение, так как международное положение Ирана оставалось тяжелым, и Россия была нужна иранцам, несмотря на отсутствие желаемых отношений. Иранцы очень хорошо понимают, что заигрывание России с европейцами не приведет к присоединению русских к политике блокирования Ирана, даже в ограниченном формате. Если для Западного сообщества блокирование и изоляция Ирана - вполне приемлемая позиция для удержания Ирана под контролем, то для России какая-либо форма блокирования означала бы утрату важнейших позиций на южном стратегическом направлении. За последние два десятилетия в Москве поняли, что Иран является единственным возможным стратегическим партнером для России на огромном пространстве от Средиземноморского бассейна до Китая. В ряду региональных макродержав Передней и Южной Азии – Египет, Турция, Саудовская Аравия, Ирак, Пакистан, Индия - для России нет государства, заинтересованного в отношениях стратегического характера с Россией. Даже Индия, которая много лет рассматривалась в качестве стратегического партнера для России, теперь все более ориентируется на США, в формате противостояния Китаю. Не исключается, что со временем большая часть из данного ряда государств станут не только «нейтральными» по отношению к России, но и ее противниками.

В тандеме Россия – Иран именно Иран находится сейчас в глухой обороне и выступает в роли лоббиста своих интересов в Москве, а не напротив. Так же, как и Россия, Иран находится в положении жесткой геополитической осады, и это может сблизить позиции и сочетать интересы обоих государств. Рано или поздно данные отношения изменятся и обретут более доверительный характер. Но в настоящее время элиты обеих стран должны понять, что выдвижение в обоюдных отношениях столь критической массы отсутствия доверия и обязательств приводит к накоплению враждебности и иррационального отношения. Это не в интересах стран ни в ближней, ни стратегической перспективе. С точки зрения сегодняшнего дня может представиться парадоксальным, но будущее российско-иранских отношений во многом зависит и будет обусловлено не конфронтацией, а тесным сотрудничеством Ирана и США, которые располагают гораздо большим набором взаимных интересов, нежели противоречий. Иран, безусловно - надежный союзник США в близком будущем, что является темой другой статьи.