-
Posts
1,777 -
Joined
-
Last visited
Content Type
Events
Profiles
Forums
Gallery
Everything posted by †Azura†
-
У Масяни гетеросексуальная ориентация Сортик джан, врятли ты ее увидишь
-
:lol: Вай мрууут, ариты чес бац тохни чтоб себя похвалить
-
Кармир джан, разве тут только русская литература? Благо Сатеник постаралась на славу, и форум не страдает не хваткой армянской литературы... Разве я говорила что я увлекаюсь чужим?? Я увлекаюсь литературой, как армянской, так и чужой.
-
я раньше с собой всегда нож таскала он всяких моральных уродов защищаться...теперь уже нет
-
Мишт лавнес а вот у меня нет такой фотки...или есть, но я не знаю где она
-
Вай мруууут Замечательный рассказ... я так смеялась СУПЕР!!! джааан....слов нет
-
Я там летом часами сидела... Да сволочи... как так можно с церквью... Но там очень уютно...я поднималась на верх и сидела там часами...
-
То что он был в Армении не говорит о том что он Армянин...
-
:lol: :lol: :lol: :lol:.....Вааай что я нашла....вай....... :lol:может и Рафаэль был армянином? Джорджонэ, Веласкес
-
Бэл джан видишь человеку тоже не интересно
-
Лав Айкуш джан! Цхи :lol: инч асем
-
:lol: Шат лав кисурнери цанк унес Мианум ем :lol: Понимать то понимаю...одно не понимаю, инчи ен цхум... имасты? ha&uyq@ байц де индзниц кисур дурс чи га
-
мрууут!!! hamel cxel@ vnasa
-
:lol: Они не только красивый Нвард джан, они еще умные, веселые и очень скромные :lol:
-
а что можно сделать? Аусть любят друг друга...я лично против дискриминации
-
Всем? Всем не интересно
-
* * * Ты знаешь, я томлюсь в неволе, О смерти господа моля, Но все мне памятна до боли Тверская скудная земля. Журавль у ветхого колодца, Над ним, как кипень, облака, В полях скрипучие воротца, И запах хлеба, и тоска. И те неяркие просторы, Где даже голос ветра слаб, И осуждающие взоры Спокойных загорелых баб. 1913 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск, Москва: Полифакт, 1995. * * * На шее мелких четок ряд, В широкой муфте руки прячу, Глаза рассеянно глядят И больше никогда не плачут. И кажется лицо бледней От лиловеющего шелка, Почти доходит до бровей Моя незавитая челка. И непохожа на полет Походка медленная эта, Как будто под ногами плот, А не квадратики паркета. А бледный рот слегка разжат, Неровно трудное дыханье, И на груди моей дрожат Цветы небывшего свиданья. 1913 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск, Москва: Полифакт, 1995. ПРИЗРАК Зажженных рано фонарей Шары висячие скрежещут, Все праздничнее, все светлей Снежинки, пролетая, блещут. И, ускоряя ровный бег, Как бы в предчувствии погони, Сквозь мягко падающий снег Под синей сеткой мчатся кони. И раззолоченный гайдук Стоит недвижно за санями, И странно царь глядит вокруг Пустыми светлыми глазами. Зима 1919 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск, Москва: Полифакт, 1995. * * * Наталии Рыковой Всё расхищено, предано, продано, Черной смерти мелькало крыло, Все голодной тоскою изглодано, Отчего же нам стало светло? Днем дыханьями веет вишневыми Небывалый под городом лес, Ночью блещет созвездьями новыми Глубь прозрачных июльских небес,- И так близко подходит чудесное К развалившимся грязным домам... Никому, никому неизвестное, Но от века желанное нам. Июнь 1921 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск, Москва: Полифакт, 1995. * * * Чугунная ограда, Сосновая кровать. Как сладко, что не надо Мне больше ревновать. Постель мне стелют эту С рыданьем и мольбой; Теперь гуляй по свету Где хочешь, Бог с тобой! Теперь твой слух не ранит Неистовая речь, Теперь никто не станет Свечу до утра жечь. Добились мы покою И непорочных дней... Ты плачешь - я не стою Одной слезы твоей. 1921 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск, Москва: Полифакт, 1995. КЛЕВЕТА И всюду клевета сопутствовала мне. Ее ползучий шаг я слышала во сне И в мертвом городе под беспощадным небом, Скитаясь наугад за кровом и за хлебом. И отблески ее горят во всех глазах, То как предательство, то как невинный страх. Я не боюсь ее. На каждый вызов новый Есть у меня ответ достойный и суровый. Но неизбежный день уже предвижу я,- На утренней заре придут ко мне друзья, И мой сладчайший сон рыданьем потревожат, И образок на грудь остывшую положат. Никем не знаема тогда она войдет, В моей крови ее неутоленный рот Считать не устает небывшие обиды, Вплетая голос свой в моленья панихиды. И станет внятен всем ее постыдный бред, Чтоб на соседа глаз не мог поднять сосед, Чтоб в страшной пустоте мое осталось тело, Чтобы в последний раз душа моя горела Земным бессилием, летя в рассветной мгле, И дикой жалостью к оставленной земле. 1922 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск, Москва: Полифакт, 1995. * * * Не с теми я, кто бросил землю На растерзание врагам. Их грубой лести я не внемлю, Им песен я своих не дам. Но вечно жалок мне изгнанник, Как заключенный, как больной. Темна твоя дорога, странник, Полынью пахнет хлеб чужой. А здесь, в глухом чаду пожара Остаток юности губя, Мы ни единого удара Не отклонили от себя. И знаем, что в оценке поздней Оправдан будет каждый час... Но в мире нет людей бесслезней, Надменнее и проще нас. Июль 1922, Петербург Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск, Москва: Полифакт, 1995. ПОЭТ Он, сам себя сравнивший с конским глазом, Косится, смотрит, видит, узнает, И вот уже расплавленным алмазом Сияют лужи, изнывает лед. В лиловой мгле покоятся задворки, Платформы, бревна, листья, облака. Свист паровоза, хруст арбузной корки, В душистой лайке робкая рука. Звенит, гремит, скрежещет, бьет прибоем И вдруг притихнет,- это значит, он Пугливо пробирается по хвоям, Чтоб не спугнуть пространства чуткий сон. И это значит, он считает зерна В пустых колосьях, это значит, он К плите дарьяльской, проклятой и черной, Опять пришел с каких-то похорон. И снова жжет московская истома, Звенит вдали смертельный бубенец... Кто заблудился в двух шагах от дома, Где снег по пояс и всему конец? За то, что дым сравнил с Лаокооном, Кладбищенский воспел чертополох, За то, что мир наполнил новым звоном В пространстве новом отраженных строф,- Он награжден каким-то вечным детством, Той щедростью и зоркостью светил, И вся земля была его наследством, А он ее со всеми разделил. 19 января 1936 Примечания Стихотворение посвящено Б.Пастернаку. Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск, Москва: Полифакт, 1995. * * * За такую скоморошину, Откровенно говоря, Мне свинцовую горошину Ждать бы от секретаря. 1930-е гг. Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск, Москва: Полифакт, 1995. * * * Здесь девушки прелестнейшие спорят За честь достаться в жены палачам, Здесь праведных пытают по ночам И голодом неукротимых морят. 1930-е гг. Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск, Москва: Полифакт, 1995. СТАНСЫ Стрелецкая луна, Замоскворечье, ночь. Как крестный ход идут часы Страстной недели. Мне снится страшный сон - неужто Никто, никто, никто не может мне помочь? В Кремле не надо жить - Преображенец прав Там древней ярости еще кишат микробы: Бориса дикий страх, и всех Иванов злобы, И Самозванца спесь - взамен народных прав. 1940 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск, Москва: Полифакт, 1995. * * * . . . . . . . . . . . . . . . Я знаю, с места не сдвинуться Под тяжестью Виевых век. О, если бы вдруг откинуться В какой-то семнадцатый век. С душистою веткой березовой Под Троицу в церкви стоять, С боярынею Морозовой Сладимый медок попивать. А после на дровнях в сумерки В навозном снегу тонуть... Какой сумасшедший Суриков Мой последний напишет путь? 1939 (?) Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск, Москва: Полифакт, 1995. ПОЗДНИЙ ОТВЕТ М. И. Цветаевой Белорученька моя, чернокнижница... Невидимка, двойник, пересмешник, Что ты прячешься в черных кустах, То забьешься в дырявый скворечник, То мелькнешь на погибших крестах, То кричишь из Маринкиной башни: "Я сегодня вернулась домой. Полюбуйтесь, родимые пашни, Что за это случилось со мной. Поглотила любимых пучина, И разрушен родительский дом". Мы с тобою сегодня, Марина, По столице полночной идем, А за нами таких миллионы, И безмолвнее шествия нет, А вокруг погр######ьные звоны Да московские дикие стоны Вьюги, наш заметающей след. Март 1940 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск, Москва: Полифакт, 1995.
-
* * * М.Лозинскому Он длится без конца — янтарный, тяжкий день! О, как невыразима грусть, как тщетно ожиданье! И снова голосом серебряным олень В зверинце говорит о северном сиянье. И я поверила, что есть прохладный снег И синяя купель для тех, кто нищ и болен, И санок маленьких такой неверный бег Под звоны древние далеких колоколен. 1912 Анна Ахматова. Сочинения в двух томах. Москва, "Цитадель", 1996. * * * Привольем пахнет дикий мед, Пыль - солнечным лучом, Фиалкою - девичий рот, А золото - ничем. Водою пахнет резеда, И яблоком - любовь. Но мы узнали навсегда, Что кровью пахнет только кровь... И напрасно наместник Рима Мыл руки пред всем народом, Под зловещие крики черни; И шотландская королева Напрасно с узких ладоней Стирала красные брызги В душном мраке царского дома... 1934, Ленинград Анна Ахматова. Сочинения в двух томах. Москва, "Цитадель", 1996. * * * Если плещется лунная жуть, Город весь в ядовитом растворе. Без малейшей надежды заснуть Вижу я сквозь зеленую муть И не детство мое, и не море, И не бабочек брачный полет Над грядой белоснежных нарциссов В тот какой-то шестнадцатый год... А застывший навек хоровод Надмогильных твоих кипарисов. 1928 Анна Ахматова. Бег времени. Стихотворения. Минск, "Мастацкая Лiтаратура", 1983. * * * Тот город, мной любимый с детства, В его декабрьской тишине Моим промотанным наследством Сегодня показался мне. Все, что само давалось в руки, Что было так легко отдать: Душевный жар, молений звуки И первой песни благодать - Все унеслось прозрачным дымом, Истлело в глубине зеркал... И вот уж о невозвратимом Скрипач безносый заиграл. Но с любопытством иностранки, Плененной каждой новизной, Глядела я, как мчатся санки, И слушала язык родной. И дикой свежестью и силой Мне счастье веяло в лицо, Как будто друг, от века милый, Всходил со мною на крыльцо. 1929 Анна Ахматова. Сочинения в двух томах. Москва, "Цитадель", 1996. * * * И когда друг друга проклинали В страсти, раскаленной добела, Оба мы еще не понимали, Как земля для двух людей мала, И, что память яростная мучит, Пытка сильных - огненный недуг! - И в ночи бездонной сердце учит Спрашивать: о, где ушедший друг? А когда, сквозь волны фимиама, Хор гремит, ликуя и грозя, Смотрят в душу строго и упрямо Те же неизбежные глаза. 1909 Анна Ахматова. Бег времени. Стихотворения. Минск, "Мастацкая Лiтаратура", 1983. * * * La fleur des vignes pousse Et j'ai vingt anscesoir Andre Theuriet* Молюсь оконному лучу - Он бледен, тонок, прям. Сегодня я с утра молчу, А сердце - пополам. На рукомойнике моем Позеленела медь. Но так играет луч на нем, Что весело глядеть. Такой невинный и простой В вечерней тишине, Но в этой храмине пустой Он словно праздник золотой И утешенье мне. * Цветок виноградной лозы растет, и мне двадцать лет сегодня вечером. Аднре Терье (франц.). 1909 Анна Ахматова. Бег времени. Стихотворения. Минск, "Мастацкая Лiтаратура", 1983. ДВА СТИХОТВОРЕНИЯ 1 Подушка уже горяча С обеих сторон. Вот и вторая свеча Гаснет и крик ворон Становится все слышней. Я эту ночь не спала, Поздно думать о сне... Как нестерпимо бела Штора на белом окне. Здравствуй! 2 Тот же голос , тот же взгляд, Те же волосы льняные. Все, как год тому назад. Сквозь стекло лучи дневные Известь белых стен пестрят... Свежих лилий аромат И слова твои простые. 1909 Анна Ахматова. Бег времени. Стихотворения. Минск, "Мастацкая Лiтаратура", 1983. ПЕРВОЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ На землю саван тягостный возложен, Торжественно гудят колокола, И снова дух смятен и потревожен Истомной скукой Царского Села. Пять лет прошло. Здесь все мертво и немо, Как будто мира наступил конец. Как навсегда исчерпанная тема, В смертельном сне покоится дворец. 1910 Анна Ахматова. Бег времени. Стихотворения. Минск, "Мастацкая Лiтаратура", 1983. ЛЮБОВЬ То змейкой, свернувшись клубком, У самого сердца колдует, То целые дни голубком На белом окошке воркует, То в инее ярком блеснет, Почудится в дреме левкоя... Но верно и тайно ведет От радости и от покоя. Умеет так сладко рыдать В молитве тоскующей скрипки, И страшно ее угадать В еще незнакомой улыбке. 24 ноября 1911, Царское Село Анна Ахматова. Бег времени. Стихотворения. Минск, "Мастацкая Лiтаратура", 1983. * * * В ЦАРСКОМ СЕЛЕ В Царском Селе I По аллее проводят лошадок. Длинны волны расчесанных грив. О, пленительный город загадок, Я печальна, тебя полюбив. Странно вспомнить: душа тосковала, Задыхалась в предсмертном бреду. А теперь я игрушечной стала, Как мой розовый друг какаду. Грудь предчувствием боли не сжата, Если хочешь, в глаза погляди. Не люблю только час пред закатом, Ветер с моря и слово "уйди". 30 ноября 1911, Царское Село II ...А там мой мраморный двойник, Поверженный под старым кленом, Озерным водам отдал лик, Внимает шорохам зеленым. И моют светлые дожди Его запекшуюся рану... Холодый, белый, подожди, Я тоже мраморною стану. 1911 III Смуглый отрок бродил по аллеям, У озерных грустил берегов, И столетие мы лелеем Еле слышный шелест шагов. Иглы сосен густо и колко Устилают низкие пни... Здесь лежала его треуголка И растрепанный том Парни. 24 сентября 1911, Царское Село 1911 Анна Ахматова. Бег времени. Стихотворения. Минск, "Мастацкая Лiтаратура", 1983. * * * Высоко в небе облачко серело, Как беличья расстеленная шкурка. Он мне сказал: "Не жаль, что ваше тело Растает в марте, хрупкая Снегурка!" В пушистой муфте руки холодели. Мне стало страшно, стало как-то смутно. О, как вернуть вас, быстрые недели Его любви, воздушной и минутной! Я не хочу ни горечи, ни мщенья, Пускай умру с последней белой вьюгой. О нем гадала я в канун крещенья. Я в январе была его подругой. 1911 Анна Ахматова. Бег времени. Стихотворения. Минск, "Мастацкая Лiтаратура", 1983. * * * Я живу, как кукушка в часах, Не завидую птицам в лесах. Заведут - и кукую. Знаешь, долю такую Лишь врагу Пожелать я могу. 7 марта 1911, Царское Село Анна Ахматова. Бег времени. Стихотворения. Минск, "Мастацкая Лiтаратура", 1983. * * * Мне с тобою пьяным весело - Смысла нет в твоих рассказах. Осень ранняя развесила Флаги желтые на вязах. Оба мы в страну обманную Забрели и горько каемся, Но зачем улыбкой странною И застывшей улыбаемся? Мы хотели муки жалящей Вместо счастья безмятежного... Не покину я товарища И беспутного и нежного. 1911, Париж Анна Ахматова. Бег времени. Стихотворения. Минск, "Мастацкая Лiтаратура", 1983. ПЕСНЯ ПОСЛЕДНЕЙ ВСТРЕЧИ Так беспомощно грудь холодела, Но шаги мои были легки. Я на правую руку надела Перчатку с левой руки. Показалось, что много ступеней, А я знала - их только три! Между кленов шепот осенний Попросил: "Со мною умри! Я обманут моей унылой Переменчивой, злой судьбой". Я ответила: "Милый, милый - И я тоже. Умру с тобой!" Это песня последней встречи. Я взглянула на темный дом. Только в спальне горели свечи Равнодушно-желтым огнем. 1911 Анна Ахматова. Бег времени. Стихотворения. Минск, "Мастацкая Лiтаратура", 1983. * * * А.Л. Да, я любила их, те сборища ночные,- На маленьком столе стаканы ледяные, Над черным кофеем пахучий, зимний пар, Камина красного тяжелый, зимний жар, Веселость едкую литературной шутки И друга первый взгляд, беспомощный и жуткий. 5 января 1917, Слепнево Анна Ахматова. Сочинения в двух томах. Москва, "Цитадель", 1996. * * * Когда человек умирает, Изменяются его портреты. По-другому глаза глядят, и губы Улыбаются другой улыбкой. Я заметила это, вернувшись С похорон одного поэта. И с тех пор проверяла часто, И моя догадка подтвердилась. 1940 Анна Ахматова. Сочинения в двух томах. Москва, "Цитадель", 1996. * * * Все мы бражники здесь, блудницы, Как невесело вместе нам! На стенах цветы и птицы Томятся по облакам. Ты куришь черную трубку, Так странен дымок над ней. Я надела узкую юбку, Чтоб казаться еще стройней. Навсегда забиты окошки: Что там, изморозь или гроза? На глаза осторожной кошки Похожи твои глаза. О, как сердце мое тоскует! Не смертного ль часа жду? А та, что сейчас танцует, Непременно будет в аду. 1 января 1913 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск, Москва: Полифакт, 1995.
-
Лучше в один пост кину.... * * * Мы не умеем прощаться,- Всё бродим плечо к плечу. Уже начинает смеркаться, Ты задумчив, а я молчу. В церковь войдем, увидим Отпеванье, крестины, брак, Не взглянув друг на друга, выйдем... Отчего всё у нас не так? Или сядем на снег примятый На кладбище, легко вздохнем, И ты палкой чертишь палаты, Где мы будем всегда вдвоем. Март 1917, Петербург * * * Течет река неспешно по долине, Многооконный на пригорке дом. А мы живем, как при Екатерине: Молебны служим, урожая ждем. Перенеся двухдневную разлуку, К нам едет гость вдоль нивы золотой, Целует бабушке в гостиной руку И губы мне на лестнице крутой. Лето 1917, Слепнево СМЯТЕНИЕ 1 Было душно от жгучего света, А взгляды его - как лучи. Я только вздрогнула: этот Может меня приручить. Наклонился - он что-то скажет... От лица отхлынула кровь. Пусть камнем надгробным ляжет На жизни моей любовь. 2 Не любишь, не хочешь смотреть? О, как ты красив, проклятый! И я не могу взлететь, А с детства была крылатой. Мне очи застит туман, Сливаются вещи и лица, И только красный тюльпан, Тюльпан у тебя в петлице. 3 Как велит простая учтивость, Подошел ко мне, улыбнулся, Полуласково, полулениво Поцелуем руки коснулся - И загадочных, древних ликов На меня посмотрели очи... Десять лет замираний и криков, Все мои бессонные ночи Я вложила в тихое слово И сказала его - напрасно. Отошел ты, и стало снова На душе и пусто и ясно. 1913 * * * Лучше б мне частушки задорно выкликать, А тебе на хриплой гармонике играть! И, уйдя, обнявшись, на ночь за овсы, Потерять бы ленту из тугой косы. Лучше б мне ребеночка твоего качать, А тебе полтинник в сутки выручать, И ходить на кладбище в поминальный день, Да смотреть на белую божию сирень. Июль 1914, Дарница * * * Муж хлестал меня узорчатым, Вдвое сложенным ремнем. Для тебя в окошке створчатом Я всю ночь сижу с огнем. Рассветает. И над кузницей Подымается дымок. Ах, со мной, печальной узницей, Ты опять побыть не мог. Для тебя я долю хмурую, Долю-муку приняла. Или любишь белокурую, Или рыжая мила? Как мне скрыть вас, стоны звонкие! В сердце темный, душный хмель, А лучи ложатся тонкие На несмятую постель. Осень 1911 * * * Сжала руки под тёмной вуалью... "Отчего ты сегодня бледна?" - Оттого, что я терпкой печалью Напоила его допьяна. Как забуду? Он вышел, шатаясь, Искривился мучительно рот... Я сбежала, перил не касаясь, Я бежала за ним до ворот. Задыхаясь, я крикнула: "Шутка Всё, что было. Уйдешь, я умру." Улыбнулся спокойно и жутко И сказал мне: "Не стой на ветру" 1911 * * * Слава тебе, безысходная боль! Умер вчера сероглазый король. Вечер осенний был душен и ал, Муж мой, вернувшись, спокойно сказал: «Знаешь, с охоты его принесли, Тело у старого дуба нашли. Жаль королеву. Такой молодой!.. За ночь одну она стала седой». Трубку свою на камине нашел И на работу ночную ушел. Дочку мою я сейчас разбужу, В серые глазки ее погляжу. А за окном шелестят тополя: «Нет на земле 1910 * * * Пленник чужой! Мне чужого не надо, Я и своиx-то устала считать. Так отчего же такая отрада Эти вишневые видеть уста? Пусть он меня и xулит и бесславит, Слышу в словаx его сдавленный стон. Нет, он меня никогда не заставит Думать, что страстно в другую влюблен. И никогда не поверю, что можно После небесной и тайной любви Снова смеяться и плакать тревожно И проклинать поцелуи мои. 1917
-
Как соломинкой, пьешь мою душу. Знаю, вкус ее горек и хмелен. Но я пытку мольбой не нарушу. О, покой мой многонеделен. Когда кончишь, скажи. Не печально, Что души моей нет на свете. Я пойду дорогой недальней Посмотреть, как играют дети. На кустах зацветает крыжовник, И везут кирпичи за оградой. Кто ты: брат мой или любовник, Я не помню, и помнить не надо. Как светло здесь и как бесприютно, Отдыхает усталое тело... А прохожие думают смутно: Верно, только вчера овдовела. 1911
-
О, жизнь без завтрашнего дня! Ловлю измену в каждом слове, И убывающей любови Звезда восходит для меня. Так незаметно отлетать, Почти не узнавать при встрече, Но снова ночь. И снова плечи В истоме влажной целовать. Тебе я милой не была, Ты мне постыл. А пытка длилась, И как преступница томилась Любовь, исполненная зла. То словно брат. Молчишь, сердит. Но если встретимся глазами - Тебе клянусь я небесами, В огне расплавится гранит. 29 августа 1921, Царское Село