Malinka

Армянские шахматисты примут участие в юношеском чемпионате Европы в Черногории Армянские шахматисты примут участие в чемпионате Европы среди юношей и девушек, который пройдет в сентябре в Черногории. Как сообщил во вторник агентству «Новости-Армения» генеральный секретарь Шахматной федерации РА Гагик Ованнисян, в составе армянской команды на чемпионат отправятся 17 шахматистов, а также их тренеры. В чемпионате, который состоится с 9 по 20 сентября в городе Герцог Нови, участвуют более 400 юношей и 300 девушек из различных стран мира. Турнир проводится в пяти возрастных категориях - до 10, до 12, до 14, до 16 и до 18 лет

Cлова эти, произнесенные им таким тоном, с такими глазами и в такой момент оказали на меня решающее воздействие. Я, применив метод, который, как я потом узнала, называется "неограниченное намерение", заставила его снять пуловер, под которым у него, как оказалось, не было больше ничего. Он, однако не решился проделать со мной то же самое. Словно не было той сентябрьской ночи, когда мы стихийно разделись и оказались в моей постели. Мы теперь оба были несколько другими людьми. Не знаю, что именно переклинило в нем или во мне, но я себя сейчас не чувствовала ни так раскрепощенно ни так уверенно как тогда. Единственное, что мною сейчас двигало - это страсть и физическое влечение. А еще - желание сделать для него что-то, что бы он оценил и запомнил надолго. Однако мой любимый вдруг словно пробудился, и, отпихнув меня, схватил свой свитер и стал натягивать его обратно. Глаза его смотрели на меня так же влюбленно и ласково как всегда. На лице появилось подобие смущенной улыбки. - Знаешь, я не буду сейчас ничего с тобой делать. Давай просто подождем... свадьбы. Пусть будет как у людей. Эти слова не шокировали меня. Наоборот, я испытала восторг и облегчение: он говорит о свадьбе... значит, все в порядке! Значит, мы снова вместе!.. Именно в эту минуту я почувствовала, что люблю его еще сильнее. Однако, меня кое-что беспокоило. Сгруппировавшись на диване, я прижалась к нему, и он приветливо меня обнял. - Знаешь, я очень надеюсь, что... ты ведь не обидишься? Обещай... - Не понимаю... на что ты надеешься? - Я не хотела бы некоторых этих свадебных ритуалов... этих простыней... ну ты меня понимаешь... Он улыбнулся. - Открою тебе тайну - на селе это не так практикуется как в Ереване или вообще в городах. У нас... спокойно с этим. А чего ты так боишься? - Я... не то что бы боюсь. Просто немного унизительно. И потом, у нас так не было принято. - У вас... ладно, это все ерунда. Я не собираюсь устраивать из этого шоу. Ты просто моя, и я это знаю... я надеюсь на это. - Господи, ну конечно твоя! - воскликнула я с надрывом и уткнулась лицом в его шею с боку, жадно вдыхая насыщенный аромат его кожи. Наверное, я позволила себе лишнее, так как он с улыбкой осведомился, не вампир ли я случайно...:lol: Манвел появился в Университете в начале апреля. Как всегда сияющий и веселый. Рассказывал о своих делах, о своих новых связях, о новой газете, которую он хочет организовать. И ему, естественно, снова нужна моя помощь, как умеющей талантливо излагать. Разумеется, он мне объяснит все во время нашей традиционной прогулки. Мы снова прохаживались по Абовяна, переходя на проспект, петляя на Московской - прошли к Опере. - Ты знаешь, здесь появилась одна палатка... в ней делают гамбургеры. На американский манер. Пойдем, подкрепимся! - беззаботным тоном предложил Манвел, хотя меня так и подмывало спросить его, как прошла его беседа с моим любимым. Последний не оказался достаточно разговорчив на эту тему. Единственное, что я от него услышала об этой "беседе", я уже описала выше. Палатка на Лебедином Озере называлась "Лиуцюн". - Ты знаешь, что это такое? - хитро прищуриваясь, спросил Манвел и, не дожидаясь ответа, продолжил: - Это значит, изобилие... полная чаша. Что-то вроде этого. Гамбургер состоял из очень вкусной котлеты, пары кружочков соленого огурца, колечек лука, все это было сдобрено и майонезом и кетчупом, находилось в круглой лепешке и было горячим-горячим. Я по сей день не могу припомнить ни одного случая пользования фаст-фудом, который бы принес мне столько удовольствия. Мы сидели на лавочке и доедали свои Гамбургеры. Манвел игриво таскал у меня соленые огурцы и я также наигранно этому возмущалась. - А я не наелся. Я куплю еще по разу. Гамбургеры эти стоили тогда пять рублей каждый. Я, подумав о том, что Манвел сейчас раскошелится еще на десять рублей, испытывала неловкость. - Не волнуйся, - словно прочитав мои мысли, говорил он, увлекая меня за руку в направлении палатки, - я никогда не замахиваюсь на то, что мне недоступно. Вдруг он резко остановился, задержав взгляд на женщине с ребенком, которая в это время пыталась расположиться на одной из лавочек. Однако его "остановка" продлилась не менее двух секунд. Купив гамбургеры, мы вернулись на свою лавку, однако Манвел стал говорить тише и напряженнее. - Что случилось? Ты знаешь эту женщину? - спросила я. - Представляешь, ей всего двадцать один год. А уже трое детей. - Как трое? - удивилась я. - Она же с одним. - Да, это ее средняя дочка. А есть еще старший сын - ему два годика. И есть еще и грудной. Наверное, они дома с бабушкой... - Это твоя родственница? - Это просто женщина. Молодая и уже несчастная. Муж-то у нее в общем неплохой. Но ничего существенного он ей дать не может. Поэтому, она ему изменяет. Услышать такое об армянской женщине в то время для меня было дикостью. Я считала армянок, тем более местных - образцом порядочности и консерватизма. - Ман, я в жизни не поверю, что такая молодая, да еще с тремя детьми... может внаглую мужу изменять. - Ну... - вещал Манвел, с заразительным аппетитом уплетая гамбургер, - в этом мире много есть еще такого, во что тебе трудно поверить. Да и я, дурак, многое идеализировал. Но, слава Богу, вовремя снял розовые очки. - Погоди, причем здесь это? Кто эта девушка? - Жена одного деятеля... неважно. - Ну, и откуда у тебя данные, что она этому деятелю изменяет? - Неважно. Но данные точные. - Но как же ты можешь утверждать, что... - Да так и могу, - рассмеявшись, заявил он, - что мужу она изменяет на моих можно сказать глазах... - произнеся эти слова, он остановил на мне взгляд, будто угадывая, поняла я его или нет. - Как цинично... - только и смогла обронить я. - Прости. Если тебе это показалось шокирующим. Просто ты... еще неопытна. Ты не понимаешь, что мужчине... молодому мужчине... В общем, живя в Москве я привык к активному режиму в... сексуальной сфере. - он покосился на меня, изучая реакцию и оценивая ситуацию: Позволяет она ему и далее вести разговор в этом ключе или нет. Видно ему показалось, что позволяет, потому что он продолжил: - Вот...а здесь я просто попал в какой-то вакуум. Пока не освоился. Нет, ты не должна... я не хотел тебе вообще про это говорить, потому что я к тебе серьезно отношусь. Я ведь не мог с тобой... ну, то есть... В общем, ты меня поняла. Я впервые за все время видела его таким сбивчивым и смущенным. Обычно слова из него лились ручейком, - язык у него был подвешен идеально. А тут... впрочем, понятно. - Или ты считаешь, что я мог бы? - спросил он вдруг, пристально на меня глядя. Неожиданно для себя я произнесла: - Мог бы. Я уверена, что мог бы. И даже точно знаю, что мог бы со мной. И я могла бы с тобой. Если бы... если бы... Я чувствовала, что почему-то не готова рассказать ему о существовании любимого. А кстати... - Ты не расскажешь мне, что произошло, когда ты вечером уходил из нашего общежития? - Погоди, какое общежитие, ты ведь не закончила свою мысль! А она была весьма интересной! - Но это напрямую связано с моей интересной мыслью. - Общежитие... ты не забыла, где я учился? И между прочим, учился практически на отлично. Во всяком случае по всякого рода искусствам... в том числе и боевым. - Перестань. Скажи, что произошло. - Ну ладно... в общем, ничего не произошло. Но, как я понял, там есть ребята, которые положили на тебя глаз. И мне пришлось им объяснить ... на словах! - поспешно вставил он, - что такая девушка как ты... умная, современная, независимая... красивая (это слово он произнес тише и будто с особой искренностью) - вряд ли поведется с такими невежами как они. В общем, это вкратце. - Значит, ты не понял, кто именно положил на меня глаз? - Ну, наверное, тот, кто со мной говорил. Другие стояли и наблюдали, - они в разговоре не участвовали. - И ... какой он был? Он тебе не понравился? Ты действительно его считаешь невежей? - Да нет... просто я не был уверен, кто из них на тебя претендует, я как раз подумал, что этого они выпустили как самого приличного из всей компании. Погоди... о ком мы вообще говорим? Продолжение следует.

В тот момент, когда я собиралась уже покинуть кухню, туда вошла Вика, - последить за супом. - Почему не приходишь позировать? - спросила она, не поздоровавшись и глядя на меня слишком уж внимательно, почти испытующе, в общем, строго. - Вик, дел много... занятия... я приду. Сегодня. Может быть. Попозже. Можно? - Конечно, у Мко ведь работа стоит... Только ты приди в себя, - вдруг сказала она. - Это не дело то что вы оба затеяли. Вам надо просто поговорить. Вы любите друг друга... Я никогда раньше не общалась с Викой в ключе моих отношений с любимым, она все время вела себя крайне корректно. Теперь только я поняла, что ни разу еще не находилась с ней наедине. Она была совсем другой, - жесткой, напористой, даже высокомерной сейчас. В присутствии Мко Вика вела себя гораздо мягче и приветливее. - Да, Вика, я знаю, я сама этого хочу, - сказала я и, не желая больше оставаться с ней наедине, спокойно прошла в нашу комнату. Там уже была Лена, которая вернулась с занятий. Она посмотрела на меня, и, конечно, не могла не заметить моих растрепанных чувств. Порывисто подойдя ко мне, она резко толкнула меня на Наринкину кровать и села рядом. - Слушай, ты, конечно, очень хорошо маскируешься, но я прекрасно вижу что с тобой творится. Знаешь, что говорят ребята? Что твой - она назвала животное, которым я привыкла его определять в глаза и за глаза, - не ест, не спит, а сидит и думает, что может быть ему вообще на другой жениться! Ты это перенесешь? От ее слов меня всю внутри перекосило. - Лена, ты что? О чем ты? Кто это сказал? - Да ты спроси кто не сказал... В этот момент в комнату вошла Наринка. - Вы уже тут? Что у вас? - Вот, говорю твоей подружке, что ее жених думает, что ему надо на другой жениться... - Ах ты беда какая - с пафосом, по-армянски воскликнула Наринка, перейдя затем на русский: - Женится, - скатертью дорога. Тоже мне, приспичило, сперматоксикоз замучил. Знаешь что? Если бы он тебя любил, - он готов был бы подождать сколько тебе нужно! - Да ничего мне не нужно, - сказала вдруг я, резко поднявшись с Наринкиной кровати, стала активно приводить себя в порядок. - Что за водные процедуры? - осведомилась Наринка, - куда собралась? К Мко? - Нет... на четвертый этаж. - К Нунэ? - Нет... - я села за стол и достала с полки косметичку. Девочки наблюдали за мной, одновременно делая свои дела. Наринка то и дело бормотал что-то о преимуществах Манвела и его обаяния, про которое даже вахтерша всем талдычит. Постучавшись в его комнату, я вначале не дождалась ответа. Потом мне открыл дверь его сокамерник, который, увидев меня, вдруг куда-то срочно засобирался со словами: - А, проходи, проходи. Я как раз уже ухожу... - и стал одеваться и обуваться. Я в тот момент подумала, что если войдя увижу любимого сидящего за столом под своим "алтарем" с опущенной на руки головой, - это, пожалуй, будет слишком театрально. Так бывает только в кино...или в книгах. И тем не менее именно в том месте и в этой же позе я его и обнаружила. - Я пришла поговорить... Он не отвечал и даже не пошевелился. - Слышишь... - робко продолжала я, дотрагиваясь до его рукава. Он медленно поднял голову и, будто только проснувшись, смотрел на меня настолько неопределенно, что казалось, он не верит своим глазам. Я вдруг поняла, что мне не стоит сейчас давать ему шанса что-то сказать. Лучше сейчас я сама что-то буду говорить. Неважно что. Все равно так ситуация будет в моих руках, а не в его. Он, однако, опередил меня: - Я пьяный... прости, - пЬЯный... - во второй раз он произнес это слово более тщательно. - Ничего. Я должна тебе кое-что сказать. Точнее... сделать. Я пришла сказать тебе... доказать тебе... в общем, у меня нет и не было никого кроме тебя, я люблю только тебя. Я не хочу с тобой расставаться... - Ты странная девушка... - прервал меня он. - Ты часами прогуливаешься с другим парнем, едешь с ним в Басаргечар на два дня и две ночи... - Какие глупости! Он мне как брат!.. - Он сам тебе это сказал? - вскричал он, вскакивая. - Нет... не говорил. Но он... - А мне он сказал, что ты его девушка. Что ты ему нравишься и что он встречается с тобой... - Господи... - я подошла к нему и нежно обняв его, прильнула лицом к его груди. Впервые за все время я почувствовала запах его тела вперемежку с запахом табачного дыма - видно, он не спускался особо в душ последние пару дней. Этот обонятельный раздражитель воздействовал на меня просто магически. - ты ничего не понимаешь! Он это сказал просто так... назло. Ну, он просто не знал, что ты у меня есть... - Да, зато я знал всегда, что он у тебя есть. Это нормально? Я не нашлась с ответом в тот момент. Он продолжал, вырвавшись из моих объятий: - Значит, ты решила не упускать шанса... а вдруг! Да? Решила дать себе выбор? А если я... если я также стану делать? - Он появился случайно. И никакого выбора я не давала себе... - отвечала я упавшим голосом. От одной мысли, что у него может появиться другая девушка, я была готова умереть в тот момент. - Значит, если завтра у меня кто-то появится случайно, ты как на это посмотришь? Порадуешься за меня? Да? - восклицал он. - Я знаю, что ты любишь меня. Поэтому, мне не придет в голову... - а ведь мне все что угодно придет в голову, - мысленно прервала я себя. - Ну, прости. Мне вот почему-то приходит в голову всё. Я не хочу тебя потерять. Ты для меня... - он замолчал. - И ты для меня всё! - я воспользовалась моментом и снова бросилась его обнимать. - Сядь, я хочу целоваться с тобой. Ты сегодня такой... такой... так мне нравишься!... - Что ты делаешь? - он стал оттаскивать мои руки от своих джинсов. - Ну, пожалуйста, я хочу тебя... я хочу тебе доказать... - я активно елозила руками по всем доступным мне частям его тела, гладила его волосы, затылок, спину, грудь, живот, я пыталась его отвлечь от всех этих бессмысленных разговоров на более осмысленные действия. Я нежно, без разбора целовала его лицо, попадая то в глаз, то в лоб, то в подбородок, то в родинку... Довольно скоро он включился в процесс и стал с нежностью отвечать на мои поцелуи. - Сними... - еле слышно простонала я, приподымая его пуловер. - Что ты делаешь? - воскликнул он, поправляя одежду и отстраняясь, - ты что? Я улыбалась и смотрела на него пристально и уверенно. Мне казалось, что я лечу в пропасть, но мне настолько это нравилось сейчас, - настолько это было лучше, определеннее того, что я переживала последние три дня... Увидев мой уверенный и даже нагловатый взгляд, он вдруг решительно вскинул голову, как делал всегда, чтобы привести в порядок волосы или когда принимал неожиданное, но ответственное решение. Это его движение мне ужасно нравилось. Сделав это движение, он придвинулся ко мне, крепко зажал меня между своим торсом и валиком дивана - и мы стали целоваться. Вроде как обычно. Но в то же время совсем, совсем не так. Его руки уже полностью завладели пространством под моей футболкой, - он наклонялся, чтобы поцеловать меня там, где не целовал никогда раньше, - для меня это было в новинку. Но эти прикосновения его горячих губ к моей голой спине, животу, бокам, к моей груди - привели меня в такое состояние, что я просто сомлела от вожделения. Я находилась в полуобморочном состоянии, и ничего кроме стонов воспроизводить не могла. Видно, эти звуки раздавались слишком часто и настойчиво, потому что он, вдруг остановившись и посмотрев на меня мутными глазами, произнес: - Что?.. Ну?.. Хочешь?...

Выйдя на своей остановке, я шла по нашей улице в направлении своего дома, - когда услышала, как меня сзади окликнули по имени-отчеству. Это оказался мой папа, который возвращался также из Еревана со своей смены - он работал таксистом в Ереване. - Знаешь, я прекрасно помню того парня, который помогал мне в общежитии. Этот, который посадил тебя в автобус - совсем не он. - Пап, это тот самый бакинец, про которого я говорила. - Как, ты теперь с ним встречаешься? - Да не то что бы встречаюсь... - я поняла, что мне очень непросто будет объяснить отцу свои похождения. - Нет, понимаешь, он просто подарил мне цветы, так как скоро праздник... - А почему не приехала в пятницу? Сегодня же уедешь? - Да, сегодня уеду. Просто... были дела в пятницу вечером и в субботу днем. - Этот бакинец симпатичный. Но тот парень мне больше по душе. По-моему он скромный и спокойный, - сказал папа немного помолчав и устроив все так, чтобы это были последние слова, которые я от него услышу, входя в наш двор. Там меня встретила бабушка и наш с папой диалог прервался. Выкупавшись и переодевшись, я стала собираться в обратную дорогу. Это был последний автобус, который прибывал в Ереван в начале восьмого вечера. Выйдя из него на вокзальной площади, я сразу же направилась к подземке, - чтобы попасть в метро, так как начинало смеркаться. Я несла на плече рюкзак со всем тем, что мне положили на неделю мама и бабушка. Он весил килограммов пять. Именно в тот момент, когда мне пришло в голову, что рюкзак оттягивает мне плечо, мне вдруг разом полегчало. - Разреши? Обернувшись, я увидела Манвела, который уже успел повесить мою ношу на свое плечо и шел рядом как ни в чем не бывало. - Рада тебя видеть, - довольно искренне сказала я, так как успела за более чем полтора года жизни в Ереване невзлюбить одиночные прогулки или поездки в сумерках. - Я подумал, что тебя нужно будет проводить вечером до общежития. Поэтому, не поехал домой в Абовян, а погостил у родственников. Все мои мысли по пути в общежитие были только о том, чтобы Манвел не напросился в гости. Ведь я не смогу ему отказать. - А когда у тебя последний автобус на Абовян? Ты не опоздаешь? - Об этом не волнуйся, - коротко, вопреки своему обыкновению, отозвался он. Всю дорогу - в метро, потом от станции "Молодежная" - немного пешком до остановки, потом в автобусе номер пятьдесят пять - он как обычно рассказывал что-то забавное, отпускал оригинальные шутки, острил по поводу всего, что попадалось нам на глаза и имело хоть малейший элемент комизма. Когда мы вышли из автобуса и дошли по аллее до входа в наш корпус, он немного сбавил свои обороты и, помолчав несколько секунд, произнес: - Ты мне позволишь зайти, посмотреть, как ты живешь... - Не знаю... вахтеры могут не пропустить. Здесь строго. У тебя ведь нет пропуска... - Вахтеров я беру на себя, - ты скажи только - ты не против? - Нет, я не против, - обреченно проговорила я. Пока Манвел с моим рюкзаком стоял и, применяя свою неотразимую улыбку, обрабатывал вахтершу, - отдавая ему должное, хочу отметить, что это длилось у него не более десяти секунд, - я стояла с пустыми руками у лестницы и не знала куда девать глаза от удивленных и недоумевающих взглядов моего возлюбленного и еще троих парней, его приятелей, - которые стояли поодаль возле телефона-автомата как обычно по вечерам, - немного поболтать перед тем как мой любимый поднимется за мной... - Пошли, я все уладил, - весело сказал Манвел, обращаясь ко мне и беря меня за локоть. - Лифт не работает как я догадываюсь... - Не знаю, - чуть не плача отвечала я, увлекаемая им вверх по ступенькам. Когда мы вошли в комнату, у нас в гостях была Нунэ. Она обычно никогда не заходила к нам, если не было меня в комнате. По-видимому, она приходила ко мне, но, не застав меня в комнате, разговорилась с Леной и задержалась. - Ты домой ездила? - спросила меня Наринка, кокетливо поздоровавшись с Манвелом. - Да... Нунэ же, прервав разговор с Леной, так и не смогла сомкнуть челюсти, уставившись на Манвела, снимающего со своего плеча мой рюкзак. - Здравствуйте, - с улыбкой, по-армянски сказала Лена, - присаживайтесь. - Спасибо, я ненадолго, - так же по-армянски отвечал Манвел, ослепительно улыбаясь и выдвигая себе стул. - Зашел поблагодарить вас за вашу подружку. Она мне здорово помогла в работе вчера. Наступило молчание. Потом Манвел что-то кого-то спросил, завязался разговор - кто где учится, кто откуда приехал, - но я ровно ничего не помню, так как в этот момент я как никогда ясно сознавала, что для меня в этот вечер рухнуло все... я находилась как в тумане. Может быть, улыбалась, возможно, вставляла какие-то реплики, но все это начисто стерлось из моей памяти, так как единственное, о чем я думала в тот момент - это мои отношения с любимым. Помню только, что после того как Манвел ушел, - минут через двадцать после нашего прибытия - Нунэ попросила у меня книжку. Почитать. К слову, в книжке этой уже давно красовалась надпись моего возлюбленного, - сделанная его рукой, отражавшая его чувства и пожелания. Я ужасно не хотела именно сегодня расставаться с этой книжкой. Но не могла же я отказать. Или могла? Нет, не могла... Забегая вперед, расскажу, что Нунэ эту книжку потеряла (потеряла?) и купила мне новую, такую же. Причем все свои пожелания, извинения и сожаления по поводу "потерянной" реликвии она изложила на всех возможных пустых пространствах обложки. Словно не желала оставить ни одного сантиметра, - если вдруг я попрошу любимого написать мне посвящение снова. В этот вечер любимый так и не зашел за мной. Я, собственно, и не надеялась его уже дождаться. Со слезами на глазах, дрожащим голосом, но не плача, я рассказала девчонкам, что мне пришлось поехать в Варденис. Что произошло это спонтанно, что я узнала об этой поездке за час, что я не могла отказать Манвелу, что я просто не знаю тексты отказов... Девчонки несколько раз прерывали меня вопросами и репликами, но когда я рассказала им про цветы и про то, что Манвел меня встретил у автобуса, они просто умолкли. - Знаешь, - произнесла Нарине выждав паузу после того как я закончила, - мне кажется, ты ничего не потеряла. Посмотри какой веселый, симпатяга, остроумный... да еще свой, с полуслова тебя понимать будет. Я раньше тебе не говорила, но этот все-таки... не совсем твоя песня... - Ты не права! - вмешалась по-армянски Лена, - не забывай, что любовь выше всего того что ты сказала. Она любит его. Разве ты сама не видишь? - Лена подсела ко мне, обняла за плечи и стала укачивать, когда вдруг увидела, что я снова раскисла. Через несколько дней - в эти несколько дней мой любимый так и не зашел за мной, причем я его нигде не встречала, - ни на остановке, ни на аллее, ни в студенческом автобусе - к нам постучался Акоп. Это был парень из двадцать седьмой комнаты, - той самой, возле которой мы познакомились с моим возлюбленным. Акопа мы все на один голос окрестили Тано - в честь отрицательного персонажа сериала "Спрут", - сходство слишком бросалось в глаза. Он постучался часов в пять вечера. - Выйди, я хочу тебе кое-что сказать, - небрежно, а скорее пренебрежительно сказал он мне. - Да... говори. Что случилось? - сказала я с совершенно безнадежным видом и упавшим голосом. - Что с тобой? Ты заболела? - вдруг сменив тон, осведомился Акоп. - Не знаю. Что ты хотел мне сказать? - У тебя такой вид, будто ты три дня не ела и не спала. Что случилось? - Акоп... долго рассказывать. - огрызнулась я, только для того, чтобы не расплакаться. Я не выносила сострадания... - Что ты хочешь мне сказать? - Ладно, ничего. Просто узнать как дела. Ведь он три дня из комнаты не выходит, на занятия не едет. А сейчас, кажется, он пьяный... - Акоп, я люблю его... - это было все, что я смогла выпалить тогда и убралась прочь с его глаз, так как чувства застряли в горле и требовали выхода. Я не знала куда мне податься, чтобы выплакаться. Пришлось воспользоваться кухней. Благо, там в это время не было никого. Краем глаза я видела, как Акоп заглянул на кухню, задержался на несколько секунд и удалился. Не знаю, что на меня нашло, но я вдруг пришла в бешенство от всего произошедшего. Мне стало стыдно и досадно за эту сцену, за эти слезы. Что в самом деле! Я не сделала ничего плохого, ничего предосудительного. Я всегда считала своим парнем его, его! А с Манвелом, - это ведь были невинные прогулки и нейтральные разговорчики... И в конце концов... Может быть, Наринка права. Может быть...

Муза джан, извени, но у меня нету абсолютно никакого желания описывать внешность Иисуса. Я бы могла описать те качества, которыми должен обладать Господь, но для этого и правда не хватит и страницы. А писать банальные вещи о Господе мне не хочется, да и зачем ведь все и так становиться ясно прочитав Библию. Совершенство - главная черта

Похороны известной поэтессы Сильвы Капутикян пройдут во вторник Похороны известной поэтессы Сильвы Капутикян пройдут во вторник 29 августа. Об этом агентству "Новости-Армения" сообщили в правительственной комиссии по организации похорон поэтессы. Последние почести поэтессе будут отданы в здании Национального академического театра оперы и балета им Спендиаряна с 11.00. Гражданская панихида по усопшей начнется в понедельник в 18.00 по адресу 1-й переход Проспекта Баграмяна, дом 1, кв. 28. Сильва Капутикян будет похоронена пантеоне ереванского парка им.Комитаса. Сильва Капутикян была одной из самых знаменитых армянских поэтов 20-го века. Более 70 лет ее стихи звучали не только в Армении, но и везде, где жили армяне. Судьба Сильвы Капутикян была неразрывно связана с одним из самых сложных периодов истории Армении. Ее родители были беженцами из Вана (Западная Армения), и это предопределило основную направленность ее поэзии - тему Родины, которой поэтесса осталась верна навсегда. Написанные в годы войны стихотворение "Слово обращенное к моему сыну", в конце 50-х поэма "Размышления на полпути" и многие другие произведения стали непревзойденным обобщением армянской судьбы и психологии.

В этот день — 28 августа Цитата дня: Мир благоденствует лишь тогда, когда его цари философствуют, а философы царствуют… Диоген из Синопа День шахтёра 430 — скончался Августин Блаженный, философ, влиятельнейший проповедник и политик католической церкви 1749 — родился Иоганн Вольфганг Гёте, немецкий учёный и писатель. 1806 — скончался Шарль Кулон, французский физик. 1837 — скончался Карл-Людвиг Костенобль, немецкий и австрийский актёр и драматург. 1901- Открытие трамвайного движения в Твери 1925 — родился Аркадий Стругацкий, русский писатель-фантаст. 1941 — Принят Указ Президиума Верховного Совета СССР, начавший депортацию немцев Поволжья на спецпоселения в Сибирь и Казахстан 1948 — родилась Наталья Гундарева, русская актриса. 1964 — Президиум Верховного Совета СССР отменил все ограничительные акты в отношении депортированных народов. 1986- В Баренцевом море норвежскими рыбаками был установлен мировой рекорд улова рыбы за одно забрасывание невода - 2471 тонны! 1988- Во время демонстрационных полетов над американской авиабазой в Рамштайне (ФРГ) столкнулись в воздухе три итальянских самолета, совершавших групповой пилотаж. Обломки самолетов рухнули на землю прямо на наблюдавших за полетами зрителей. В результате погибли 70 человек 1995- Была открыта первая в истории Монголии фондовая биржа. Как и прогнозировали эксперты, котировка курса монгольского тугрика (в жёсткой привязке к стоимости 1 кг. верблюжьей шерсти и 1 литру кумыса) до сих пор продолжает оставаться одной из самых стабильных первобытно-социалистических валют в мире. 1996- Развод принца ЧАРЛЬЗА и принцессы ДИАНЫ 1999- В ночь с 27 на 28 августа 1999 года последний экипаж покинул орбитальную станцию «Мир», законсервировав ее.

Evi добро пожаловать на форум! А откуда вы распологаете такой интересной информацией? Вы зубной врач или еще учитесь или просто увлекаетесь?

Хорошо что я всех этих подробностей не помню, а вот мама каждый раз впоминая это - плачет

Честно говоря от его слов и от этого его резкого со мной физического обращения мне стало немного не по себе. Я бы даже могла допустить в тот момент, что он ведет меня на какое-то групповое издевательство. В коридоре я резко вырвалась и остановилась. - Куда ты меня тащишь? Что ты сказал такое девчонкам моим? Он стоял, молчал и улыбался. Будто еле сдерживая смех. - Никуда я с тобой не пойду! Понятно? - Почему это? Ты мне не доверяешь? Или я не твой парень? - А что это меняет? Я никуда не пойду с тобой на ночь... Он помолчал, потом вдруг вздохнул, словно у него гора с плеч свалилась. - Что случилось? - насторожилась я. - Все в порядке. Если уж ты со мной никуда не пойдешь на ночь, то что говорить о... в общем, я спокоен. - Ты что - меня испытываешь? А тебе не кажется, что... - Я хочу быть полностью уверен. Для меня это очень серьезный шаг. Я хочу уже сказать дома... Не знаю, что тогда на меня нашло, но я была полна возмущения. Я прервала его: - Знаешь, мне кажется, тебе совсем другая жена нужна! - Ну, это я и без тебя знаю, - неожиданно для меня спокойно и незамедлительно ответил он. - Но мне не повезло. Я влюбился в тебя. Эти слова задели меня еще сильнее. - Знаешь, а я вот никогда даже позволить себе не могла подумать... что мне с тобой не повезло. То есть, что мне не повезло, с любовью. - Есть такая поговорка, - любовь слепа. - Если ты сейчас скажешь, что я не заслуживаю твоей любви и вообще... то ... - То что? Почему ты замолчала? - Потому что не хочу с тобой расставаться. - Нет, я не считаю, что ты не заслуживаешь. И я еще больше не хочу с тобой расставаться. Но между нами разница большая... Я, например, не встречаюсь с другими девушками. Ни с кем. Даже рядом не хожу. Даже не разговариваю. Понимаешь? - Почему? Почему? - Сказать почему? Потому что я просто не хочу. Просто не хочу... - Пойдем обниматься и целоваться, - вдруг потребовала я, так как в этот момент он выглядел особенно несчастным. Смотрел как будто на меня и в тоже время сквозь меня, - Ну, куда мы идем сегодня? - Мы сегодня еще не скоро будем обниматься. Мы идем в гости. Знаешь Мко? Он мой земляк, живет с женой в той новой комнате, которую сделали из холла. Действительно, в связи с потоком беженцев и пострадавших от землетрясения почти во всех общежитиях холлы этажей превратили в две а то и три комнаты. - Нет, я с ними не знакома, хотя визуально я поняла, о ком ты говоришь. - Ви-зу-аль-но... - повторил он. - Значит, его зовут Мко, а жену его - Вика. - Хорошо. Пойдем. - Они нас сначала угостят, а потом ты посидишь, Мко будет рисовать тебя. Он давно просит у меня разрешения, - хочет для диплома тебя нарисовать. Он в этом году заканчивает. - Так далеко же для диплома-то... - Он несколько работ сделает, потом выберет. - Почему именно меня? - Он сказал, что только ты его вдохновляешь на портрет... - мой любимый улыбнулся при этом, и мне вдруг стало настолько приятно, что я просто прильнула к нему прямо в коридоре. Этот парень всегда был очень скуп на вербальные комплименты, он больше реагировал на меня взглядами и поступками, что в конечном итоге, как я теперь понимаю, было гораздо более ценно и трогательно. - Ну, отцепись, пойдем, - он обнял меня за плечи и мы направились в середину коридора, где раньше был холл. Мко с Викой оказались очень милой парой, к тому же Вика была, судя по всему, на шестом или седьмом месяце, - чего я раньше, встречая ее изредка в коридоре, не замечала. Мы провели на редкость приятный вечер, - сначала пили кофе, я, естественно потихоньку погадала Вике на кофейной гуще, потом парни некоторое время пели народные свои песни, и, наконец, Мко установил свой мольберт и принялся меня набрасывать мелками. Так я ходила в ту комнату почти каждый вечер, в течение почти двух месяцев... Бывало иногда и так, что не было со мной моего прекрасного возлюбленного, но это ничего не меняло. Портрет продвигался хоть и медленно, но верно. Видно, Мко трудился на совесть. - Тебя изображать насколько приятно, настолько и сложно. Но я рад, я, кажется, не ошибся, - говаривал он. От прогулок с Манвелом я так и не смогла отказаться. Просто не могла лишить себя этого особого удовольствия. На курсе нас считали парой. И, поскольку все мои сокурсники были жителями Еревана, они понятия не имели о моем настоящем возлюбленном. Манвел всегда поджидал меня после занятий, а иногда даже посещал с нами те предметы, которые ему были совершенно не нужны. Например, Английский язык, психологию или педагогику. И сказать, что мне было приятно играть роль его девушки - это не сказать ничего. Он был действительно очень хорош собой, и я понимала, что все это видят. Наверное, я в том возрасте не могла вести себя иначе. Не могла отказаться от возможности покрасоваться. Да и не сознавала, чем это может для меня обернуться. Практически все вузы Еревана располагались примерно в паре квадратных километров в центре города. Прохаживаясь как-то с Манвелом мимо Мединститута, я увидела, что Нарине стоит на остановке и во все глаза смотрит на нас. Я ей кивнула и прошла как ни в чем не бывало, весело болтая с Манвелом. - Лена ты хоть представляешь, с каким типом наша бакинка гуляет, - по-армянски, многозначительно сказала Наринка вечером за ужином. - А кто этого не представляет, - также по-армянки отозвалась ничего не подозревающая Лена (она всегда говорила по-армянски, так как плохо владела русским языком, и мы всегда помогали ей с домашними заданиями по этому предмету - так же было у меня с Ануш и Сусанной), - с очень симпатичным и умным парнем. Хороший парень, честно. - Нет, ты этого сутулого пока оставь в покое, - Наринка перешла на русский и продолжала уже скорее для меня: - Представляешь, вижу ее сегодня, прямо возле нашего института, и знаешь с кем? Я таких еще не видела, мордастый такой... - Ой, Лена, не слушай ее! - раздраженно вмешалась я, - Ты со мной в одном корпусе учишься, что - не видела нашего Манвела? - Это был тот самый Манвел, про которого ты всегда говоришь? - у Наринки сделались квадратные глаза, - А почему не говорила, что он на Алена Делона похож? - Ну, Манвела я видела, - спокойно сказала Лена, - только он ей не пара. Вообще подозрительным он мне кажется. Примерно то же самое о нем сказала мне и Марина, которая в то время уже училась в аспирантуре. Она меня встретила также на улице в Центре, остановила, мы поговорили, пока Манвел стоял и поджидал в сторонке, - и я удивилась что она на этот раз была даже на стороне "чистоплюя и зануды". - Тот, конечно, не подарок, это само собой. Но у этого слишком наглая рожа. И почему только к тебе липнут такие... ну конечно, их кто попало не устраивает, им мою девочку подавай... Мне было весело и в то же время приятно от того, что Марина так забавно и искренне меня опекает. Примерно в начале марта Манвел сказал, что едет в Варденис на выходные. Помогать проводить предвыборную кампанию одному из своих знакомых. Если память мне не изменяет, его звали Левоном Мирзояном. - Мне там будет нужна твоя помощь, - сказал он мне тогда на полном серьезе. - Но вы едете уже сейчас, а у меня еще есть пара по истории армянского народа, - не без досады отвечала я. - Отпросись у Ованнисяна, - вон он как раз стоит. - А как я ему объясню? Так и сказать, - еду помогать другу в предвыборной кампании? - Ну, как тебе удобно, так и скажи. Скажи-ка ты ему правду. Ованнисян был дяденькой хоть и строгим, но не без чувства юмора и мы с ним всегда прекрасно понимали друг друга. Он, конечно, немного поломался, однако отпустил меня. И я, не возвращаясь в пятницу вечером в общежитие (они вполне могли решить, что я просто поехала к родителям на выходные), и не поехав домой к родителям - отправилась с Манвелом в Варденис. Две ночи мы ночевали там в семье бывших бакинцев, - им удалось заиметь большой двухэтажный дом со всеми условиями и коммуникациями. В зале на втором этаже стояло пианино, и мне удалось продемонстрировать Манвелу свое искусство. Нас приняли как дорогих гостей (с нами было еще двое взрослых мужчин, официальных представителей кандидата), - а семья эта состояла из отца, матери, двух дочерей и одного маленького сына. Одну из дочерей, как сейчас помню, звали Хамест. Я тогда отметила про себя, что в Баку никогда не встречала таких имен у армян. А тут вот встретила бакинку с таким именем. Когда мы в воскресенье утром возвратились в Ереван, я решила хоть на несколько часов, но все-таки поехать домой, к родителям. Манвел предложил мне сопровождение до автобуса. Автовокзал, откуда ходили автобусы мимо нашего села, располагался прямо на площади железнодорожного вокзала "Давид Сасунский"... - Мы, кажется, увидимся теперь только после праздника... - сказал вдруг Манвел. - Поэтому, давай-ка я воспользуюсь случаем и подарю тебе цветы. Он несколько секунд окидывал взглядом стихийный рынок, образовавшийся с краев той же площади и вдруг, подхватив меня под локоть, устремился в направлении цветов, со словами: - Ну, те цветы, которые я люблю и с которыми я тебя ассоциирую, здесь не продаются, конечно... - Почему? - Они полевые... а вот куплю-ка я тебе тогда... тюльпанов! Я несла к автобусу подаренные мне тюльпаны, Манвел шел рядом и продолжал по обыкновению рассуждать о насущном: - Я, конечно понимаю, что маки растут по всему миру. Но для меня - это наш, армянский... истинно армянский цветок. Нежность, яркость, дурман... независимый нрав, способность расти на камнях... В них я всегда видел наш армянский дух. И потом, они безумно красивы. "Они безумно красивы!" - мысленно согласилась я с ним и, мой автобус тронулся... Продолжение следует.

Моя тезка сыграла свадьбу - на которой с ее стороны присутствовали только друзья, а с его - несколько родственников. Но было весело и трогательно. Я была за нее рада, хотя какая-то необъяснимая тревога за ее дальнейшую жизнь меня все же глодала. Кроме того, к моменту свадьбы она уже знала, что беременна. Котенок Сема остался у нас, так как первое время они жили у его сестры, а та животных не выносила. Со мной теперь жили в комнате девочка Лена из Ахалкалаки и девочка Нарине из Степанакерта. Лена поступила на факультет журналистики и училась со мной в корпусе гуманитарных факультетов - ну, в том, где были филфаки и востоковедение. Нарине была первокурсницей Медицинского института. Девочки - обе! - были просто прелестные и очень приятные в общении. Мне в общем повезло с соседками, особенно на втором курсе. Нарине была низенькой, миниатюрной, складной девочкой, с нежной красотой, - у нее были длинные каштановые волосы, пышные и шелковистые, а личико - словно у фарфоровой куколки. Лена тоже не подкачала в плане миловидности. Но была наоборот, повыше меня ростом, ширококостной и стремительной. Она передвигалась по комнате и по коридору так, будто основной ее задачей является не дойти да места назначения, а проломить перекрытия. Наши соседи снизу при встрече говорили нам: "Мы уже точно знаем, пришла Лена с занятий или нет. Когда она дома, нам нужно эвакуироваться... на всякий случай". Однако, это не мешало Лене быть глазастой и губастой красавицей, умницей, литературно одаренной и романтичной. За те два года, что она жила в общежитии до замужества, она успела сменить своего земляка-поклонника по-имени Арбак (весьма симпатичного и безумно ее любящего) на парня из Арцах(карабах)а по-имени Наири, - тоже очень смазливого. Впрочем, в итоге она вышла замуж за третьего, - из Артика. Но все это впереди, и сейчас она у нас просто Лена, подружка Арбака. - Вчера когда я ходила к Джону, там был один парень из Баку. Он воевал! Знаешь, какой крутой!.. - сообщила мне как-то Лена. - Джон - это кто такой? - вмешалась Нарине. - Ну, мой дальний-дальний родственник, он на четвертом этаже живет, в Политехе учится. Ну, бородатый такой - взрослый уже, ему почти 27 лет! - И что? Тебе этот из Баку понравился? - вяло спросила я. - Нет, но просто он герой! Столько всего интересного рассказал нам про войну... Хорошо, что есть такие ребята. А то в Арцах(карабах)е сейчас бы всех повырезали!.. - Что, там правда прямо настоящая война?.. - Ну конечно, - снова вмешалась Нарине, - ты даже не представляешь что творится. Но мы победим, вот увидишь, это я тебе говорю. Мы не можем уже сдаться... только вперед, только победа. Кстати, если этот из Баку действительно герой, то я его имя могу знать. Как его зовут? - Давидом, - отозвалась Лена. - Кстати, я ему сказала, что моя соседка по комнате - бакинка. - Да, я слышала про одного Давида. Но он больше безумец, чем герой, - заметила Нарине. Однажды я не пошла на занятия. Во-первых, мне не нравилась погода. Во-вторых, я себя неважно чувствовала, а в-третьих, ничего важного сегодня на занятиях не предстояло. И была еще одна причина: это был период отсутствия Манвела. Вот если бы это был период его присутствия, то я пошла бы на занятия при любой погоде и даже при неважном самочувствии. Мы бы в эту плохую погоду нашли кафешку и посидели бы там за милой и интересной беседой. К тому же Манвел вел себя достаточно нейтрально, будто был мне любящим братом, которому приятно веселить сестренку, рассказывать ей забавные истории, наставлять, поучать - ненавязчиво и ласково. Мне тогда подумалось - насколько они разные с моим возлюбленным, - а та же самая история. Вижу, чувствую, что нравлюсь ему, что есть у него потребность со мной общаться, и находит он для этого любой подходящий случай, - но никаких попыток дотронуться до меня он не предпринимает. Стоит наступить молчанию, как он вдруг вспоминает еще что-то интересное, и затевает новый веселый разговор. После этих полутора-двухчасовых прогулок с ним я возвращаюсь в общежитие наполненная новой информацией, новыми впечатлениями о нем и новыми эмоциями по отношению к нему. Вечера с моим любимым - с которым так замечательно молчать, - становятся мне еще более дороги и приятны. Странным образом, проникаясь неоднозначной симпатией к Манвелу, я в то же время нежнее и сильнее люблю своего парня. Хотя странным это может казаться со стороны. У меня же в то время это весьма гармонично складывалось... Итак, я одна в комнате днем, - в пустом практически общежитии. Раздается стук в дверь. Открываю. Стоит парень в форме. Даже в полевом головном уборе. Он называет мое имя. Я киваю. - А я Давид. Можно? Ну, а как же нельзя... не впустить героя войны, своего земляка. - Заходи. Ни высокий ни низкий. Ничем не примечательный. И, судя по всему, не очень отягощенный интеллектом. Точнее образованием. - Ну, рассказывай. - Что? - Как ты дошла до того, что у тебя ночуют парни. Ты позоришь бакинских девушек. - У меня никто не ночует. И вообще... - Так. Ты мне мозги не пудри. Я все знаю. Мне сказали, что ты встречаешься с парнем из Сельхоза. - Да, ну и что? - А то, что я не хуже его. И еще я воевал. Я отдавал за тебя свою кровь... Он встал и подошел ко мне вплотную. - Если другим можно, то мне тем более! - Отойди подальше а лучше просто выйди, - сказала я ему спокойно, хотя уверена, что ему было видно, как стучит у меня в висках. - Ты как разговариваешь?.. - он руками схватил меня за плечи и сильно толкнул на кровать Нарине. Я, впрочем, на нее не упала, удержавшись на ногах. - Если ты сейчас пискнешь, я просто выйду отсюда и на ходу буду поправлять штаны. А всем расскажу, что я с тобой тоже переспал. - Я пискну. И если сейчас не уйдешь - я расскажу коменданту. - Ты хорошо подумала... землячка? - Хорошо подумала ... мразь! - последнее слово я произнесла мысленно. Но не из трусости, а просто из элементарного инстинкта самосохранения. Нарине говорила о каком-то контуженном Давиде. Наверняка это он и есть. Он выглядел крайне неустойчивым психически. - Ты тварь. Ты спишь с этими маменькиными сынками, я меня, который воевал и кровь проливал - отталкиваешь. Строишь целку из себя! - он пнул стул на своем пути стул и стремительно вышел из комнаты. Буквально через четверть часа ко мне постучался земляк Нарине, Армен из Степанакерта. Он был то ли пьян, то ли под каким-то наркотиком - это я понимаю сейчас. А тогда я просто воспринимала людей как людей. Думала - уставший... - Как дела? Давид был у тебя? Смотри, не пускай его, он псих. Я видел, он выходил. Он что-то сделал тебе? - Сделал. Он меня называл тварью и сказал, что опозорит на всю общагу. - Нет, я спрашиваю, он с тобой переспал? - Армен, что за дурацкие вопросы? Если он это сделал, я бы сейчас сидела у коменданта и писала жалобу. Армен усмехнулся. - Хотя правильно делаешь, что не признаешься. Зачем тебе это... тем более, если твой парень узнает. А чтобы он не узнал, знаешь что нужно сделать? Ты со мной тоже переспи сейчас. - Армен, ну-ка проваливай, - я была уже в бешенстве от этих событий и успела сто раз пожалеть, что не пошла на занятия. Армен с хитрой ухмылкой поплелся к двери, сказав напоследок: "Ну, как хочешь..." Вечером я рассказала эту историю девчонкам и они посоветовали мне срочно, не откладывая ни дня, ни минуты, рассказать про все моему парню. Чтобы он услышал это вначале от меня. Я рассказала ему все спокойно и даже местами юморила. Он меня успокоил, и сказал, что больше ни Давид ни Армен ко мне не приблизятся. Так оно и оказалось. Давида я в общаге больше никогда не видела, а Армен, хоть и остался жить там же, на четвертом этаже, - всегда обходил меня стороной, но взгляд у него был при этом злобный и даже ненавидящий. Однажды Нарине налила себе борща и поставив тарелку на стол, пошла за остальными приборами, - она ела в одиночестве, так как вернулась поздно, и мы с Леной уже поужинали. Пока Нарине отходила за чем-то, Сема прыгнул на стул и, встав на задние лапки, передними уперся в край стола и понюхал ее тарелку. Точнее, содержимое. Этого оказалось достаточно, чтобы Нарине плаксивым голосом объявила, что ее обед испоганен и сделала попытку вылить его в раковину. И ее остановил стук моего возлюбленного, который как обычно явился за мной. - По твоему жениху куранты проверять можно, - недовольным тоном, но вполне по-доброму (одна из особенностей карабахского общения) заявила Нарине, направляясь к двери. - Заходите. Может быть, вы ужинать хотите? Вот у меня как раз борщ, - я налила ей, - Нарине указала не меня, - но она, оказывается, уже ела, так что можете поесть вместо нее. - Спасибо, я не хочу, - сказал мой любимый почему-то по-армянски, хотя Наринка говорила с ним по-русски. - Но тогда мне придется его вылить! - выпалила по-русски Нарине. - Зачем выливать, можно проще сделать, - он перешел на русский. - Можно просто не наливать себе вторую тарелку, а есть из первой. Как если бы наливала себе. Нарине не нашла что на это сказать, но борщ так и не съела. Намазала себе бутерброд. - Ваша третья сегодня придет поздно или не придет вообще, - заявил мой возлюбленный снова на армянском, держа меня за локоть, - так как никогда раньше...

Таак я есчо не опозадала. Айка, присоеденяюсь ко всем поздравлениям и желаю тебе всего того что сама себе желаешь. Счастья любви и здоровья расти умницей радуй папу и маму

ես ել եմ ուզում

В этот день — 27 августа День независимости Молдавии (1991) День кино 1576 — скончался Тициан, итальянский художник эпохи Возрождения 1681 — скончался Никон, патриарх Московский 1770 — родился Гегель, немецкий философ 1783 — первый полёт шарльера, аэростата с оболочками, наполненными водородом 1878- родился Петр Николаевич ВРАНГЕЛЬ (1878 - 25.4.1928),белый барон. В первую мировую войну командовал казачьей дивизией, а в гражданскую войну был командующим армией у генерала ДЕНИКИНА, после отставки которого стал главкомом Русской армии в Крыму. После разгрома ее Красной Армией эмигрировал на Запад, где написал мемуары. 1896- родилась Фаина Георгиевна РАНЕВСКАЯ (1896 - 19.7.1984),великая актриса, народная артистка СССР 1910 — родилась Мать Тереза, религиозная деятельница, лауреат Нобелевской премии мира (1979) 1939 — первый полёт реактивного самолёта (Хейнкель He-178) 1991 — умер Майк Науменко, рок-музыкант 2000- В 15.08 вспыхнул пожар внутри Останкинской телебашни. Потушили его к вечеру следующего дня. В огне и дыму погибли три человека. 2006 — В США разбился самолет. Самолет, выполнявший рейс №5191 из Лексингтона в Атланту, упал в лес примерно в 1,5 км от аэропорта.

Да ладно не будем о грустном, я вот еще один рассказ откопала из той же темы. Он меня рассмешил. Ав, маргарин Вита и философия Благополучно завалив вступительные экзамены в институт иностанных языков имени Брюсова, я пришла и вполне серьезно сообщила родителям, что собираюсь позаниматься год рисованием и поступать в художественное училище. Маман схватилась за голову, папа сообщил, что не потерпит еще одну сумашедшую художницу в нашем роду, и спустя неделю родители за уши потащили меня в коммерческий юридический институт. Становиться юристом мне аж никак не хотелось, зато очень хотелось моей маман. На следующий день за ужином, довольные родители сообщили, что деньга за мое обучение уже заплачена. Пришлось одевать костюм и 1 сентября переться в институт. Институт мне не понравился сразу. Не знаю, каким местом думал президент нашего института, когда решил его основать, возможно он лелеял мечту о сперюристах, которые будут одинаково хорошо разбираться в философии, владеть несколькими языками, знать футурологию и еще кучу всего, не имеющего никакого отношения к юриспруднеции, но преподавали нам сборную солянку. Преподаватели в нашем институте были все, как на подбор. Уж не знаю, кто как, а Арутюн Вагаршакович в прошлой жизни был обезьяной и видимо за свои многочисленные обезьяньи кармически заслуги переродился в человека. В этой жизни АВ преподавал философию, но даже это не помогло ему избавиться от обезьяньих повадок. АВ прыгал по аудитории, кривлялся и корчил рожи. На первом занятии АВ окинул взглядом 30 человек женского пола и сообщил, что женская привычка красить губы помадой уходит корнями в глубину веков и упирается лбом в наших далеких предков обезьян, самки которых таким способом пытались привлечь внимание особей противоположного пола. Будучи человеком любознательным, я предметом заинтересовалась и спросила: - А чем обезьяны губы красили? - У них жопы красные были! Ими они внимание и привлекали! - сообщил философ. Мальчики захихикали, девочки покраснели. После уроков, делегация допропорядочных армянских дэвушек, прибывших со всех уголоков Армении в столицу в целях пополнения чемоданов с трусами/покрывалами/лифчиками/ночнушками и прочей хренью, еще и дипломами юридического института, направились к декану. Краснея и бледнея, девушки начали лепетать, что отказываются посещать уроки философии, поскольку преподаватель позволяет себе говорить очень неприличные вещи. Толком объяснить никто ничего не решался, пришлось взять иницивативу в свои руки и поведать декану историю о происхождении губной помады. Декан побагровел и вызвал философа. Философ заявил, что ничего крамольного не совершил и ежели, он, декан, желает, чтобы в головах дэвушек, окромя мыслей о шмотье, красных ябоках и столичных женихах, было хоть немного полезной инофрмации, то придется потерпеть его присутствие. А уж как он будет преподавать предмет - это его проблемы. Декан вышел с кислым лицом, развел руками и сказал: "Не могу выгнать, не могу...Потерпите немного, пол-года всего." В ответ дэвушки заявили, что отказываются посещать занятия по философии. На следующее занятии АВ пришел довольный, аки слон и с порога заявил: "О! Сидят дурачки, ждут меня!" Дурачки обоих полов все, как один были на месте: и дэвушки и мальчики. Не явилась только Авакян Анна, которая сидела в инстутском буфете, точила пирожные и всем своим видом выражала протест мерзкому философу. Спустя четыре месяца Анна поправилась на 10 кг., а наша группа приобера весьма и весьма ценные познания в области философии, а именно: - Все мы рано или поздно переболеем триппером. Лечат его бицелином. - Бабы по большей части своей дуры и думают одним местом. - Существуют 2 типа людей: материалисты и идеалисты. Мы ни к одному из этих типов не принадлежим, поскольку произошли от баранов. - Юристов из нас не получится. - АВ не намерен выслушивать наш бред на экзамене и, учитывая трудное материальное положение, разруху в стране и приближающийся Новый Год, с удовольствим примет скромные подарки. На следующий день самый решительный из всех баранов нашего курса принес список даров, которые составил АВ. Дары были действительно скромными: канистра бензина, свечи, масло, водка, курага и изюм, вино, тушенка, макароны, сигареты и прочие продукты, без которых не обходится ни один новогодний стол. Поделить сей список между собой мы не смогли, поскольку все старались выбрать себе дар поскромнее, и дружной гурьбой отправились к АВ. Преподаватель, восседавший в аудитории, подобно римскому имепатору, принял нашу делегацию и заявил, что сам напишет, кому чего нести. Мне выпала бумажка с 20 килограммами топленого масла и блоком сигарет. Сигареты, в принципе, можно было купить на базаре, но представив себе сколько сливочного масла придется перетопить моей маман и сколько канистр бензина сжечь (в связи с отсутствием электричества вся еда в то время готовилась на примусах), дабы получить эти самые 20 кг., я ужаснулась. Маман, выслушав меня, заявила, что ничего топить не собирается, разве что меня, если я не сдам экзамен. Пришлось пойти к АВ и с виноватым видом сообщить, что топленого масла я принести не могу, но взамен могу принести 4 пятилитровые банки растительного маргарина Вита или Нова, который был в те времена весьма популярен в Ереване. АВ тяжко вздохнул и согласился, но потребовал впридачу пару килограммчиков фиников. "Хнер с тобой, золотая рыбка!" - подумала я. На том и разошлись. Подсчитав на следующий день свои карманные деньги, которые я копила на кожаную куртку, я пришла в уныние. Денег хватало ровно на финики и сигареты. И снова я пошла к АВ и соообщила, что могу принести финики с сигаретами и вызубрить все конспекты наизусть. Говоря это, я рассчитывала, что сердце философа дрогнет и ради науки он пожертвует клятым маргарином. Философ выслушал меня и ответил, что знания эт конечно хорошо, а вот жена и дети кушать хотят. Хмурая я вышла из аудитории и увидела стоящего в коридоре однокурсника Артура. Мы пошли в парк, сели на лавочку, закурили и выяснилось, что Артуру тоже нести клятый маргарин, но не 4, а целых 6 банок. Денег у Артура тоже не было, поскольку он благополучно растратил их на подругу-балерину. И тут в голове моей созрел коварный план. Поскольку встреча с АВ, по факту сдачи экзамена нам больше не грозила, было решено "кинуть" философа. План состоял в следующем. Купить 1 банку Виты. Найти еще 9, благо маргарин был популярен и найти банки не составляло труда. Напихать в банки чего-нибудь и залить сверху слоем маргарина. Артур обрадовался и предложил пойти еще дальше, а именно, купить блок Мальборо, высыпать весь табак, припрятать, а сигареты начинить травой и аккуратно запечатать. Такое мне было не под силу, но Артур хитро улыбнулся и сказал, что все сам сделает. На следующий день я побежала к бабке и стала клянчить 5 пустых банок из под маргарина. Бабка расставаться с банками категорически не хотела, поскольку хранила в них крупы, муку и прочие сыпучие продукты. Дядька тоже пожмотился. Из банки он сделал копилку, куда откладывал деньги на свадьбу. Пришлось выкрасть одну пустую из чулана и побегать по соседям. Соседи с банками расставались неохотно, каждый приспособил их под свои нужды. За два дня до экзамена на кухне у Артура отукрылся цех по призводству левого маргарина и фальшивых сигарет. Вскоре в комнату ввалились еще 2 однокурсника, которым философ заказал домашнего вина. Вино было благополучно распито, а в бутылки аккуратно налили водички, предварительно разбавив ее акварелью. Получилось не очень правдоподобно, но учитывая, что бутылки были темного цвета, решили что сойдет и так. После этого двое парней сели подделывать сигареты, а мы с Артуром занялись топлением маргарина. Сначала решили засыпать в банки камней, получилось тяжело. Тогда, уже подвыпивший Артур, предложил положить немного камней и переложить его старым шмотьем, которое в избытке имелось в квартире, доставшейся по наследству от покойных бабушки и дедушки. Предложение одобрили и выпили еще по бокальчику вина за бабушек-дедушек и нашу предприимчивость. Спустя 15 минут Артур вышел из комнаты с полным ворохом старого шмотья. Камни были обмотаны кальсонами, трусами, носками и даже бабушкиным лифчиком и залиты тоненьким слоем маргарина, после чего выставлены на балкон. Спустя пол-часа мы открыли банки, улыбнулись и удовлетворенные результатом, пошли пить дальше. О том, что АВ, умудренный горьким опытом решит перестраховаться, мы не знали. В день экзамена АВ благополучно завалил почти всех, кроме тех, кого завалить было нельзя. В эту группу входили внуки-дети-правнуки-родственники других преподавателей и пара человек, умудрившихся вызубрить наизусть все конспекты и книги по философии из всех библиотек, имеющихся в городе Ереване. После экзамена АВ сообщил, что завтра он принимает дары у себя дома, а послезавтра ставит долгожданные четверки в наши зачетки. Утром возле дома АВ выстроилась очередь. Мы с Артуром были десятыми по списку. Вышедшие перед нами хмурые сотоварищи, чье вино мы благополучно выдули у Артура на кухне сообщили, что АВ вскрывает все и проверяет. Отпив прямо из горла домашнего вина, АВ побагровел и выставил их вон, торжественно пообещав, что скорее каменный Давид Сасунский (национальный герой Армении, памятник которому стоит на вокзальной пллощади) слезет со своего коня и почешет тому яйца, чем они получат положительные оценки по философии. На 4 этаж мы поднимались с дрожью в коленках. АВ встретил нас черным, как туча. Вскрыл пачку с финиками, единственное, что мы не подделали, ибо подменить финики, упакованные в целлофан, можно было разве что бараньими какашками, но травить ни в чем неповинных детей и внуков АВ, нам не хватило совести, да и баранов в городе не было. После этого АВ внимательно осмотрел блок сигарет, но не вскрыл. Подошла очередь Виты. АВ открыл каждую банку, принюхался, закрыл, довольно улыбнулся и пообещал завтра же поставить нам столь долгожданые и честно заработанные четверки. Весь вечер я молилась, чтоб АВ не вздумал закурить, а его жена приготовить чего-нибудь на маргарине. Вероятность второго была весьма высока, учитывая, что больше готовить было не на чем. Но, видимо, в тот вечер Боги, решившие, что АВ позабыл о своем Святом долге учить армянских юношей и дэвушек мыслить философски и занялся весьма небогоугодным делом - поборничеством, решили его наказать. На следующий день мы с Артуром получили четверки. Спутся месяц, уже после Нового Года, АВ выловил меня в коридоре и заявил, что я, конечно, далеко ушла от своих предков обезьян, поскольку умудрилась придумать такое, но ежели еще когда-нибудь наши пути пересекутся - он заставит меня сожрать все конспекты, откопать мощи Канта и Гегеля и принести ему, превратиться в обезяну и потом снова эволюционировать в человека и только после этого подумает, стою ли я хотя бы тройки. Я сделала удивленные глаза и пошла дальше по коридору. Позже выяснилось, что сигареты, начиненные травой, АВ презентовал какому-то важному человеку в Универе, дабы тот принял его на работу. Подвох же с маслом всплыл, когда жена АВ, готовя ужин при свечах (электричества в те времена не было и все готовили при свечах или керосинках) плюхнула на сковородку кусок маргарина и обнаружила в нем какую-то странную тряпочку. При ближайшем рассмотрении тряпочка оказалась частью лифчика покойной бабушки Артура.

Есть сэр

Ииииии ну чего ты хочешь??? Давай ты меня опиши как ты хочешь чтобы я тебя описала, а потом я тоже самое сделаю токо о тебе Смотря что бы там было . А воопще не всегда надо бороться за любовь. Иногда сил просто не хватает что бы за нее бороться, просто уже сама себе говоришь: а ну ее эту любовь, и без нее проживу. Бог поможет

Тебе надо открыть отдельную тему и спрашивать мнение форумчан о себе. А воопще если скажу что ты хорошая и добрая, то это будет банально, да и это и без того понятно. У тебя есть большая сила воли (ты знаешь о чем я), я бы так несмогла. Ты можешь хорошо сформулировать свое мнение. Небоишься доказать свою точку зрения, молодец! Ты Верующая с большой буквы. Я очень ценю это в людях. Ты хочешь жить и работать на своей родине. Патриотка! Можешь пожертвовать собой ради любимых тебе людей. Вот мое впечатление А воопще я один раз напечатала, а потом как то это сбросилось блин и мыслю я свою потеряла, так что пользуйся, тем что я вспомнила.

неужели непонятно что это пустая трата времени.....

Ну как почему Маро? Ты доказываешь что-то человеку для которого Бог это всего лишь миф

Зараза в моем интервью решила опять о себе любимой поговорить Хорошая ты хорошая, только вот в теме Владимира что то я тебя не узнаю Маро. Воопще на этом форуме я очень уважаю трех девушек и одна из них это ты!

Я иногда просто удивляюсь тебе

...

Вы уже форумджаник, вы ведь зарегестрировались Добро пожаловать в наши ряды А если еще не зарегестрировались , то наверху написано "регестрация", нажмите и зарегестрируйтесь