marits

Николай, Вы не будете против, если и я изложу своё понимание написанного выше? Как мне кажется, в этой замечательной мысли нет особого противоречия. Первую часть фразы: "не отвечай глупому по глупости его, чтобы и тебе не сделаться подобным ему" я бы поняла как: не отвечай глупостью на глупость, т.е не отвечай на чужую глупость собственной глупостью, иначе действительно ты уподобляешься глупцу. ( а не потому что, не следует отвечать глупому человеку, только потому что он глуп). И далее вполне резонно следует продолжение мысли:но отвечай глупому по глупости его, чтобы он не стал мудрецом в глазах своих. Это значит отвечай глупому, разум которого ослеплён глупостью, помоги человеку развеять глупость его, освободи от оков лжи и раскрой глаза его на истину, иначе он "уверовав" в глупость свою, т.е в ложное представление о чём-либо, укрепится в вере своей в собственную глупость и прельстившись ей, возвысится во лжи. Исxодя из этого , будучи уверенным в заблуждении своём, такой человек возомнит себя мудрецом. Поэтому, на мой взгляд, всегда следует отвечать человеку, с одним маленьким но...., ежели твои собственные аргументы, что называется, истина в первой инстанции.

На мой взгляд, отец Гевонд очень доступно, и самое главное, абсолютно верно ответил на вопрос о том, как понимать слово прелесть в контексте "пребывать в прелести". Не сочтите за наглость с моей стороны, просто маленький совет филолога - лексические значения слов лучше всего искать в хороших (качественных) толковых словарях. Правило касается всех без исключения языков, а не только русского или армянского. Все наверняка знают толковые словари В.И. Даля, С.И. Ожегова - это, что называется, классика жанра, совсем неплох Толковый словарь современного русского языка. Ну так вот, не буду вдаваться в лингвистические подробности и так понятно, что порой равнозначные слова отличаются друг от друга эмоциональными оттенками и соответственно разницей смысловых нагрузок. Теперь, что касается слова "прелесть". SAS привёл совершенно справедливую формулировку этого слова, а именно "прелесть" в значении очарования, обояния, восхищения, красоты, приятности, ну и далее в этом духе. Единственно, смею предположить, он немного прельстился тем, что как бы "утёр нос" своим коллегам, заявляющим об отрицательном оттенке данного слова в русском языке. "(SAS джан , не принимайте на свой счёт ) Итак во избежание дальнейших споров: Толковый словарь живого великорусского языка В. Даля ПРЕЛЕСТЬ ж. что обольщает в высшей мере; обольщение, обаяние; Ж мана, морока, обман, соблазн, совращение от злого духа; Ж стар. ковы, хитрость, коварство, лукавство, обман; Ж красота, краса, баса, пригожество и миловидность, изящество; что пленяет и льстит чувствам, или покоряет себе ум и волю. Прелести светской жизни. Не спасает черная риза от прелестей. И Михаил, створив прелесть на Даниле и много би галичан, обманув его. Это прелесть, какая работа! Не красавица, а прелесть! После такой прелести, как эта рыба, только пальчики облизать! Прелестный, прельщающий, во всех знач. Прелестное ожерелье! Прелестная женщина. Прелестные соблазны сатаны. Прелестный друг - коварный друг! Прелестное предложение, лукавое, обманчивое. Прелестная погода, восхитительная. Она прелестно пляшет. Прелестнк, -ница, прельщающий, обольщающий собой, обольститель, соблазнитель; волокита; кокетка; женщина дурной славы. Прелестничать, кокетничать. Прелестничание, кокетство. Прельщать, прельстить кого чем, или собой, пленять, привлекая увлекать, манить, обаять, соблазнять, раздражать чувства, страсти и покорять, обольщать. Меня прельщает его коляска! Она прельщает голосом. Деньги всякого прельстят. Она прельстила его, и словно обошла! пленила, он влюблен. Князь мира сего прельщает прелестями. Его бес прельстил, смутил, попутал, соблазнил. Блеск прельщает и слепит. -ся, страдат. и возвр. по смыслу. Человек прельщается мирской суетностью, она прельщает, соблазняет его. Кто не прельщается блеском знати! Он прельстился умом его. Прельстился мотылек светом огня - и погиб! Прельщение, действ. по глаг. Прельститель, -ница, кто прельщает собой, чем-либо. -ный, прельщающий, привлекательный, пленительный, обворожительный, обольстительный. Ну вот теперь и я пребываю в прелести.

Simon-Petros , по сравнению с другими, этот форум просто сама вежливость и учтивость( говорю без иронии). А расслабляться в этой жизни вообще не получается, не то что на форуме, того и глядишь, кто-нибудь так и норовит заклевать, хотя, если откровенно, иногда и ты кого-нибудь ненароком клюнешь. Вот так и живём: око за око, клюв за клюв (к величайшему сожалению, конечно). А вежливые слова в любом случае стоит писать и произносить (если, конечно же, слова эти искренни и не несут в себе лести и ложных заигрываний), любому человеку вежливые слова приятны, даже самому нерадивому. Просто по натуре своей все без исключения люди ранимы (наверно от того,что в той или иной мере практически каждый человек является эгоистом). Минус интернетовского форума, в том, что, разговаривая с собеседником, невозможно смотреть ему в глаза, невозможно использовать невербальные средства общения (т.е.эмоциональные - такие как мимика, жесты и т.д) , поэтому общаясь "вслепую" сложно понять правильно ли тебя собеседник понял и насколько точно ты сам для этого выстроил свою мысль.

Лужники Театр песни и пляски имени Ленинского комсомола

Количество выпиваемой жидкости зависит от климата и места проживания человека. В этом смысле организм сам будет требовать столько воды, сколько ему необходимо для поддержания жизнедеятельности. Например, летом в средиземноморском климате, да и в закавказском 1.5 литрами не обойдёшься, можно просто не заметить как обезвоживается организм, вместе с водой теряются необходимые соли и минеральные вещества. Что самое интересное, выпив большое кол-во воды, практически, я извеняюсь, совсем нет желания ентот организм облегчить, так как вся выпитая жидкость восполняет потери воды в нашем теле. Как говорится, что русскому хорошо, то немцу - смерть. На днях в инете вычитала ещё одну статью, о том, что мудрейшие, на сей раз, американские учёные пришли к выводу, что употребление шашлыка ведёт к раку предстательной железы и импотенции. Правда с одной маленькой оговоркой, мол это происxодит от воздействия на организм(причём заметьте, только мужского) канцерогенных веществ, содержащихся в жаренном на углях мясе, причём с ещё одной маленькой оговорочкой, если это мясо будет не просто хорошо прожарено, а практически пережарено до состояния чёрной углистой корочки. (и козе понятно, что подгоревшая пища - это яд для организма .) Нет, я не знаю, может этих учёных никто не учил правильно готовить шашлык, и ели они бедолаги только подгоревшее мясо, что привело, впоследствие, к таким плачевным результатам .

Вот натолкнулась сегодня на интересный сайт: www.zevgmasclub.com В главном меню (слева) есть подраздел "СТАТьИ",там размещено большое кол-во папок, посвящённых истории Армении, культуре,есть также материал по мировым религиям и т.д (правда, не все папки открываются ). Ну так вот, что касается истории Армении: выложены несколько папок, что называетя, от Хоренаци и до Лео. В папке Лео "История Армении" - 12 страничек, включающих в себя лишь некоторые главы его многотомного труда. Действительно, можно впоследствии помещать сюда выдержки и цитаты из текстов для обсуждения, но пока я позволю себе целиком выставить одну из глав. Глава 55 "История страны, Агванк, составленная вардапетом Иованнесом Тцареци " Тема: Лео "История Армении" ГЛАВА 55 История страны, Агванк, составленная вардапетом Иованнесом Тцареци Лишь нынче, когда прошло двенадцать лет моей, недостойного Иованнеса, жизни, я осознал себя, но горе мне, ибо я не следовал заповедям Божьим. В 1021 году нашего, армянского летосчисления (1572) был царем Атрпатакана некий шах-иноплеменник из красноголовых, прозывавшийся именем Тахмасп; был он весьма миролюбив и бескорыстен, вплоть до того, как говорили старцы, что в течение пятнадцати лет не /606/ взыскивал подати в стране своей, а также отменил в стране, подвластной ему, бадж с купцов и пошлину, которую [обычно] взимали в пользу казны. И еще обитавших в городе непотребных женщин, которые открыто совращали многих и платили налог в казну, и порок неописуемый, присущий персам содомский грех – все это он уничтожил решительным приказом и, где бы они ни проявились, приказывал казнить [виновных] с мучительными пытками. В 1024 году нашего летосчисления (1575) указанный шах умер, процарствовав 51 год. Один из сыновей его, по имени Исмаил, который прежде был заключен отцом в крепость за какую-то провинность, стал нынче царствовать вместо отца. И, пустив в ход оружие, он убил своих родных братьев – числом семь – и начал убивать нахараров войска своего, кого явно, а кого и тайно, и чуть ли не истребил весь народ персидский; и богоненавистники-персы поняли, что пришла погибель их. Какой-то тавризский вельможа, по имени Амир-хан, и некий Махмед, владетель Араратского гавара, по прозвищу Тохмах, и другие, имена которых я точно не знаю, вступив в соглашение со слугами Исмаила, тайно убили его. А войско его не знало о смерти Исмаила. И [так как] он не восседал на судилище в диване, то объявили, якобы [Исмаил] уехал в удел другого государя выведать [что-то] и вернется в том же году. Так все и думали, достоверно же о его гибели узнали позже. И снова все сговорились, поехали в Хорасан и привезли некоего шейха, по имени Худабенде, /607/ брата Исмаила и сына того же шаха Тахмаспа, назначенного отцом владетелем области Хорасан. Посадили его на престол вместо Исмаила, но [был он] труслив и негож к царствованию, а также слаб зрением. На второй год его царствования царь Византии, которого называют и хондкаром, по имени Мурад, из османского племени, велел войскам своим напасть на страну красноголовых; некий полководец, по имени Лала, выступил со множеством воинов, достиг области Араратской и заполонил армян и мусульман, числом 60 тысяч, и погнал их вперед, в страну ромеев. На следующий год снова двинулся он, напал на Грузию и дошел до города Пайтакарана, т. е. Тифлиса, построил крепость, укрепил ее и оставил там множество воинов. Когда Исмаил сел на престол, он даровал одному из грузинских багратидских царей, по имени Симон (который некогда из-за непокорности был захвачен вышеуказанным шахом Тахмаспом и, ослабев в вере своей, жил при нем под его властью), вотчинные его владения и страны, [чтобы тот] поехал и управлял своим [народом] и оставался бы в вере Магометовой; но когда он поехал к себе в Тифлис, знать и духовенство его и особенно жена и семья [постоянно] упрекали его, называли вероотступником и неблагодарным и не общались с ним. Огорченный этим, он раскаялся, [что принял] мусульманство, и снова признал достойный поклонения крест Христовый и распятие Христа – Бога всего [сущего]. Молва об этом дошла до персов, и так как Исмаил умер, а другие не могли ничего с ним сделать, то позволили ему быть христианином, лишь бы только был он предан [персам] и близок с шахским двором. И вот теперь Лала вынудил к бегству этого /608/ Симона, построил в его стране много крепостей, но я не знаю, как описать [их], ибо сам не видел те места, однако слышал, что в Тифлисе, в Дманиси, в Гори, в Лори и других местах были построены крепости и оставлены в них войска. Сам же он (Лала), направившись к аланам, пошел к Железным воротам, там тоже построил крепость и назвал ее Дамур-Гапу, оставил в ней многочисленное войско и военачальника по имени Осман – очень искусного и безжалостного. А сам вернулся к своему государю и был умерщвлен им по наущению клеветников: возмездие Божье за кровь невинных не позволило ему здравствовать. В 1028 (1579) году внезапно начался ужасный и великий мор в Атрпатакане и во всем Агванке, он унес много [людей] всех племен, вплоть до того, что множество домов осталось без хозяев, а множество отцов и матерей – без детей. [Жители] страны Агванк в таком бедственном положении оплакивали умерших и радели о живых, но больных, а также и о себе и думали тяжкую думу: «Ох, избавимся мы от нечаянной смерти или нет?». В это время нежданно-негаданно явился ворог – тот позабывший о дне смерти Осман, который до того предпринял [поход] на татар, называемых кайтахами, и собрал вокруг себя в Дамур-Гапу всех кавказских горцев-лезгин с бесчисленным множеством кровожадных всадников. Он собрался и переправился вместе с ними на этот берег реки Куры, вынудил к бегству владетелей Ганджи и Партава, сами же они рассеялись по полям и горам и после целого дня грабежа Ганджи и Партава, Чараберда и Хачена, Варанда и Дизака – [всей местности] от реки Чарек до реки Ерасх – [жителей] угнали в плен, а неугодных вырезали мечами. И спустя четыре-пять дней вернулись обратно восвояси. /609/ И опять в том же году наряду с двумя карами – смертью и мечом – наступил ужасный и невыносимый голод, настолько сильный, что люди, подобно зверям, стали поедать сырое мясо, дабы избежать смерти, и бродили они, нищие и бездомные, [скрываясь] от поработителей, ибо все гавары армянские, находившиеся под властью красноголовых, были разорены и разрушены. И если где-нибудь оставалось [еще] поселение, то обитали [там] бездомные, нагие мужчины и женщины, старые и молодые, юноши и девушки, скитавшиеся со слезами на глазах без пристанища по дворам чужих и домам посторонних [людей], вымаливая себе на пропитание. И так как еды было мало, [более] сильные из них проникали тайком в овчарни и хлевы и, не имея с собой ножа, не могли зарезать крупный скот, поэтому силой хватали пригожих телят, молодых ягнят и козлят, раздирали им бока и, вырвав сердце и внутренности их, сырыми поедали и, выйдя тайком, уходили. И никто даже не подозревал их в этом, пока кто-то не увидел их за подобным занятием, и тогда все узнали об этом. А немощные из них копались в кучах коровьего и конского навоза и, найдя ячменные зерна, поедали их. Более того, кости, валявшиеся издавна, с прошлых лет, на улицах, не разбирая, чистой или нечистой [твари принадлежали они], клали на камень и [другим] камнем толкли их в порошок, высыпали [его] себе в рот и с глубоким вздохом [удовлетворенно] рычали. И еще клали в обломок глиняного горшка старые кожаные ремни и изношенные трехи, варили и потом ели их. Горе глазам моим, братья! А когда наступила весна, нищие с почерневшим телом рассеялись по полям и, подобно стадам коз и отарам овец, поедали дикие овощи и /610/ зеленую траву и не [могли] насытиться, ибо, согласно пророку, «[Господь] призвал голод на землю, всякий стебель хлебный истребил» (Псалт., 104, 16). Особенно часто умирали те, у которых вспухали головы: кто там же, на пастбище, не имея сил вернуться, а кто – по возвращении в деревню, под стенами и в уголках разрушенных домов. И если случался там человек богобоязненный, он собирал девять-десять или более трупов в какой-либо яме, сваливал их туда и, засыпав их землею, хоронил; а если нет, [трупы] оставались непогребенными. Нередко доходила молва, мол, умер такой-то танутэр или сын именитых родителей и труп его находится вот в таком-то-месте; многие из его знакомых и друзей, получив весть, скорбели и оплакивали себя, но вследствие множества осложнений похороны откладывали на завтра, а завтра [откладывали] на следующий день. И тогда приходила весть о том, что труп тот звери растерзали, кости разбросали. И, услышав это, не беспокоились [более], а труп оставался непохороненным. О братья, горе мне, несчастному, и повествованию моему, ибо многие охотно пожирали скверное мясо мерзких собак и кошек, а также и человечину. Так, в одной деревне области Варанда и Дизака, в пределах Амораса, жил семилетний мальчик – единственный сын какого-то богача. Вдовы из окрестных селений, собравшись близ богатого [дома того], жили там, прокармливаясь случайными [подачками] богача. Однажды женщины эти, позвав под каким-то предлогом мальчика к себе, убили его и съели одну ногу его. А вечером родители стали искать мальчика и нашли в доме у вдов полурастерзанный труп своего сына. Слышали мы также, будто какой-то старик в той же стране съел живьем свою дочь. Повсюду в 1028 (1579) и 1029 (1580) годах случались такие беды от голода. /611/ Горе мне, заслуживающему наказания, ибо звери, нажравшись мяса людей, умерших и погибших от меча и голода, одичали так, что даже дворовые псы стали вдали от поселений охотиться за живыми людьми. А на дорогах и в поселениях волки проникали в жилища, стаскивали людей с постелей и пожирали их, нападали на отары овец, пожирали пастуха, но овец даже не трогали. И уж вовсе нельзя высчитать и записать число угнанных в плен, умерших и погибших от голода и меча, посему бумагу свою и чернила я складываю к стопам вашим, подобно книжкам Давидовым в Иерусалиме. А в 1032 (1583) году хондкар Мурад приказал военачальникам и войскам своим снова пойти на Ереван и взять его. И действительно, они пришли и разорили [страну], разрушили множество церквей, увезли камни на постройку крепости. Они хотели разрушить также большую церковь, называемую Ерку-ереси, но вардапет по имени Аракел, ставший позднее католикосом (да будет благословенна память о нем!), вышел навстречу войску военачальника Фахрада и не позволил разрушить ту церковь. Но горе услышавшим и повествующим [об этом], ибо мулы и кони и множество мусульман жили без их ведома дней тридцать в церкви. И случилось то, о чем говорил пророк: «Язычники пришли в наследие Божье и осквернили святый храм его». В том же году имело место преставление великого и многомилостивого вардапета нашего Иованнеса, уроженца области Тцар, называемого Малым Сюни, [из братии] монастыря святого апостола Фаддея. Был он сын благородного и благонравного [мужа], по имени Джихан-шах, из рода Допяна и Гасана, обучался у великого вардапета Гукаса Ахпатеци. /612/ Был боголюбив, свят и кроток, наставник правых и хулитель распутных, любил порядок и чтил празднества, весьма любил также чтение и книги, вплоть до того, что заказал переписать множество книг в память о себе, и [подарил] церкви много иной утвари и украшений. Состарившись, он почил во Христе, отягощенный годами, в 1032 году нашей эры (1583); славные останки его погребены в деревне Васакашен, области Гегамской, рядом с усыпальницей вардапета Саргиса. Да будет благословенна память о них, да будут на вас и на нас молитвы их и да смилуется Господь всевышний над всей страной сей, аминь. А в 1034 (1585) году пришел в Дамур-Гапу приказ высокомерного Мурада, [предписывавший] Осману отправиться к нему в Константинополь. И тот действительно поехал и был удостоен чести быть назначенным военачальником и князем князей на всем востоке – от Византии до аланов. [Хондкар] дал ему под начало огромное войско, численностью в 600 тысяч [человек], и послал в шахастан – город Тавриз, и тот, бахвалясь, действительно напал на [город] и захватил [его], разорил и разграбил все, что там было, стал строить крепость, однако не дожил до завершения [строительства] крепости, околел там, не удостоившись услышать на этом свете от государя своего похвалы за свою победу, а возмездие, [предопределенное] ему на том свете, известно лишь [Всевышнему] судье. Другие властители и начальники, воюя во многих сражениях с красноголовыми, закончили крепость, собрали там войска, называемые рабскими, и поставили военачальником над ними некоего скопца, по имени Джафар. Сами же вернулись /613/ восвояси, забрав с собой мерзкий труп его. Теперь вернемся к истории красноголовых. В это время царем их был вышеуказанный Худабенде. Он очень старался одолеть войска Османа, однако [воевал] чаще неудачно, с большим трудом, с многодневными сражениями и бесконечным кровопролитием с обеих сторон. И все же он не смог помешать тем построить крепость Тавризскую. Тогда под властью его все еще находились так называемый Черный сад и Гандзак, то есть Ганджа. И шах поехал вместе с юным сыном своим Амир-Хамзой туда, где собрались все войска красноголовых, решать, как быть с Тавризом и войсками Отмана. Красноголовые, ненавидевшие своего господина, приумножили раны Худабенде, более того, и свои они [приумножили] вдвое или втрое, ибо для них это опять был удар: тайно ударом меча был убит шахский сын, поскольку в том отроке было видно царское величие и персы-красноголовые очень боялись его. А когда случилось это [несчастье], персы рассеялись кто куда, подобно растерзанному стаду, не имеющему пастыря. Да еще потому, что грозное повеление государя отманов Мурада сковало их, подобно морю, омывающему остров. А шах Худабенде, преисполненный горечи, в глубокой скорби и с тоской в душе поехал в Хорасан, к другому своему сыну, Аббасу, которого он при отъезде своем в Атрпатакан оставил там править Хорасаном. Приехав к нему, Худабенде спустя несколько лет умер – слабый, не сделав ничего существенного для своего народа. И воцарился после него сын его Аббас – очень храбрый и удачливый в сражениях. Гилян, то есть /614/ Джорджанет, восставший против отца его, Аббас смело завоевал и подчинил своей власти. Пока шах уезжал в Ардебиль, чтобы возложить дары и подношения на гробницу отцов своих и предков, так называемые узбеки, двинувшись из Балха и Бухары, захватили и подчинили себе город Гери и другие области, принадлежавшие шаху. Услыхав об этом, он вернулся оттуда и, выступив против узбеков, кого уничтожил, а кого вынудил к бегству; области свои он снова утвердил [за собой] и еще дважды или трижды посылал туда войска. Затем поехал сам и многих из них убил в жестоком сражении и, захватив сына их царя, вернулся к себе в Казбин, таким образом завоевав их. И нынче власть его [простирается] от Хорасана до Ардебиля и до реки Ерасх. А в 1037 (1588) году снова пришел приказ от хондкара Мурада некоему Фахраду, захватившему и отстроившему Ереван, который после Лалы до Османа был военачальником восточных областей. Теперь [хондкар] снова пожаловал ему его прежние владения и послал [его] в Ганджу изгнать оставшиеся там небольшие группы красноголовых, построить в ней крепость и вернуться. И тот действительно поехал с сильным войском и сделал, как велел хондкар: изгнал, удалил, выжил, отдалил, устранил, отделил, отпустил восвояси, выгнал, вынудил к бегству, выслал и отлучил их; сам же, преследуя их до реки Ерасх, многих захватил в плен, кое-кого предал мечу, и множество их было утоплено в реке. Затем вернулся, построил крепость в Гандже и расположил там войско, называемое по их обычаю рабским. Сам же вернулся к своему кесарю. А шах Аббас, увидев, что /615/ стряслось с его страной, испугался и за место [упокоения] останков отцов и предков своих – Ардебиль: как бы не захватили [его] и не проникли еще дальше в глубь [страны] персов. Он отправил послов и написал послание к хондкару Мураду, убеждая [его] утвердить мир и любовь меж ними. Но надменный [хондкар] не внял [ему] и потребовал от него заложников. Шах Аббас сделал больше того: послал сына своего брата вместе с великим князем, его воспитателем, и двумястами вооруженных прислужников к хондкару, чтобы они оставались в качестве заложников там, в Стамбуле, во имя мира между ними. И действительно наступил мир. И в 1044 (1595) году умер хондкар Мурад, и после него воцарился сын его – султан Мухаммед. И в дни этого Мухаммеда франки, которых называют мадьярами, со множеством кораблей восстали на море, и вот уже пять лет продолжается между ними война. Каждый год они ведут друг с другом ожесточенные битвы, убивают, подобно тому, как люди с топорами и колунами рубят лес сосновый, и истребляют друг друга огнем и мечом, а на следующий год каждая из двух сторон снова получает от своего государя в помощь войско, и снова война возобновляется – в каждый последующий год вдвое более [жестокая], чем в предыдущем году. Так все и остается в 1049 (1600) году, в котором мы живем; а что будет в грядущем, какой стороне будет даровано поражение, а какой стороне – победа, известно лишь Господу Богу, ибо написано же: «…не силою крепок человек… а Господь сотрет препирающихся с ним… Господь свят, /616/ и он даст крепость» верующим в крест его (См.: I кн. Царств, II, 9-10). Теперь еще раз повторим, что случилось с Симоном, царем грузинским. Симон, убежав от Лалы, отправился в какой-то уголок своей страны и жил в чаще [лесной], в недоступных местах, уязвленный в сердце захватом его родины, и, будучи чрезмерно гордым, не мог найти выхода. Он уповал на промысл Божий, посылал послов и обещал дань Мураду, то выплачивая, то не выплачивая ее, восставал против него и посылал разбойников против крепости, сваливая вину на войско, [засевшее] в ней, доводил до сведения царя Мурада, и тот прощал ему его вину. А когда воцарился султан Мухаммед, Симон стал проявлять признаки мятежа таким образом: податей он не платил и намного увеличил число разбойников; более того, он собрал войско и напал на крепость Гори и, тесня [врагов] месяцев восемь, взял крепость, разрушил ее, приказал иноплеменникам перетащить на своих спинах камни и выбросить их в реку Куру. А затем мужчин перебил мечом, а жен и сыновей их раздарил как добычу своим грузинским войскам. Все это уязвило агарян до самой глубины души, возмутило и вызвало яростный гнев хондкара Мухаммеда, и он поспешил издать приказ, [по которому] передавал место Фахрада и должность его скопцу Джафару, находившемуся в Тавризе, и посылал его против Симона отомстить за унижение и кровь османских и исмаильских полков. Ободренный таким образом государем, этот второй враг, бесполый Джафар, очень возгордился, /617/ разослал зватаев во все концы подвластной ему страны, а сам выехал из Тавриза и приехал в Арарат. Там собралось у него многочисленное войско, созванное им, были разосланы повсюду в дальние деревни и города скороходы, чтобы привезти оттуда провиант для них и для коней их и подготовить путь для их продвижения. И еще привел из всех стран простой люд – армян и магометан, вооруженных дубинами и лопатами, секирами и топорами, заступами, кирками и мотыгами, численностью в 20 тысяч [человек]. Кроме того, строго взыскал с населения подать сверх положенного с них по закону. Затем собрался и поехал в сильном страхе, ибо они издавна испытали храбрость Симона и хитрость [его] в сражениях и, побеждаемые им, [не раз] с позором возвращались обратно. И ныне, когда добрались до Грузии, они в страхе думали, что их ждет то же самое. И остановились дня на три, но не только не было сражения, но [даже] не были отправлены друг к другу послы и гонцы. Грузины, посовещавшись меж собой, сказали Симону: «Позволь нам нынче повезти имущество свое и семьи в горы, а по возвращении мы будем воевать с турками всей душою и всей силой своей до самой смерти и до последней капли крови и одолеем их с Божьей помощью». Но так как у этого христианского народа в корне были упразднены молитвы, вплоть до того, что круглый год [никто] – ни простолюдин, ни знатный – не переступал даже порога церкви, из-за этого правосудие Божье не позволило исполниться намерению грузин, ибо Господь устами пророка говорит: «Если кто не обращается, он изощряет свой меч и напрягает лук свой…» (См.: Псалт., 7, 13), или же говорит: «Величается ли секира перед тем, /618/ кто рубит ею? Пила гордится ли перед тем, кто двигает ее?» (Исайя, 10, 15). И снова говорит: «Я умерщвляю и Я оживляю, Я поражаю и Я исцеляю» (Второзак., 32, 39) или же говорит: «Когда Господь желает погубить кого, он прежде лишает его рассудка». Поэтому лишенный разума Симон начал теперь пьянствовать с некоторыми людьми. Турки же, ничего не подозревая, разбились на группы для захвата добычи и направились в ту сторону, где расположился Симон. Увидев какого-то грузина, они поймали его и, продвинувшись немного вперед, увидели рать Симона. Спросив у пойманного, они узнали, что это сам Симон. Магометане в сильном страхе отступили и поспешили отправить в лагерь смелых людей на быстроногих конях, сообщили [об этом] военачальнику Джафару. А тот в большой радости, подбодрив множество храбрых людей, послал [их к Симону]. Те, поехав, захватили Симона и привели к нему. Когда он пришел, Джафар встал навстречу и приветствовал Симона, затем громогласно на своем языке, так, чтобы слышно было всему войску, воздал хвалу Богу, а Симон, повторив то же самое, сказал: «Благословен Господь и неизменно владычество его, ибо Господь умерщвляет и Господь оживляет, низводит в преисподнюю и возводит» (См.: I кн. Царств, 2, 6). Джафар послал оттуда нарочного к хондкару благовестить его, а сам, взяв Симона, поехал в Тавриз. И хондкар велел украсить улицы во всех городах своего государства и всем пировать трое суток – днем и ночью. И это было так. Хондкар [приказал] повезти Симона к нему, а Джафару [приказал] продержать Симона в течение зимних и весенних дней в Тавризе, а летом послать его к императору в Византию. /619/ По пути, добравшись до города Карина, они задержались из-за писаря какого-то владетеля, которого они по-своему называют Языджи. Тот, имея при себе более 20 тысяч человек, восстал против своего начальника и даже против государя и вот уже два года, как своевольно собирает с населения поголовную подать, взыскиваемую обычно в пользу царей. Он поручил своим войскам с предосторожностями похитить Симона у сопровождающих [его] и привести к нему; по этой причине Симон был задержан в городе Эрзеруме. Итак, благословен Бог, ибо конец известен [лишь] Ему. Краткая хроника с начала до наших дней Хотя подлинник краткой хроники существует издавна, однако она не была распределена соответственно датам; мы же привели ее в порядок. К тому же она не была сосредоточена в одном месте, там [находилась] лишь часть ее, а все было распылено. Мы же собрали воедино все, что нашли. И наконец, все значительное, имевшее место в наши дни, расположив вместе с этой [хроникой], записали где следовало, и, радея об этом, перенесли множество мучений. И, распределив, вписали в книгу нашу. Зная эти причины, будь снисходителен к нам, а наипаче помяни добрым словом пред Господом всего [сущего]. Будь здрав в Господе.

Моя любимая Марина Ивановна Цветаева: Бабушке Продолговатый и твердый овал, Черного платья раструбы... Юная бабушка! - Кто целовал Ваши надменные губы? Руки, которые в залах дворца Вальсы Шопена играли... По сторонам ледяного лица - Локоны в виде спирали. Темный, прямой и взыскательный взгляд, Взгляд, к обороне готовый. Юные женщины так не глядят. Юная бабушка, кто вы? Сколько возможностей вы унесли, И невозможностей - сколько? - В ненасытимую прорву земли, Двадцатилетняя полька! День был невинен, и ветер был свеж, Темные звезды погасли. - Бабушка! - Этот жестокий мятеж В сердце моем - не от вас ли?.. 4 сентября 1914 С.Э. Я с вызовом ношу его кольцо! - Да, в Вечности - жена, не на бумаге. - Его чрезмерно узкое лицо Подобно шпаге. Безмолвен рот его, углами вниз, Мучительно-великолепны брови. В его лице трагически слились Две древних крови. Он тонок первой тонкостью ветвей. Его глаза - прекрасно-бесполезны! - Под крыльями раскинутых бровей - Две бездны. В его лице я рыцарству верна, - Всем вам, кто жил и умирал без страху! - Такие - в роковые времена - Слагают стансы - и идут на плаху. 3 июня 1914 x x x Знаю, умру на заре! На которой из двух, Вместе с которой из двух - не решить по заказу! Ах, если б можно, чтоб дважды мой факел потух! Чтоб на вечерней заре и на утренней сразу! Пляшущим шагом прошла по земле! - Неба дочь! С полным передником роз! - Ни ростка не наруша! Знаю, умру на заре! - Ястребиную ночь Бог не пошлет по мою лебединую душу! Нежной рукой отведя нецелованный крест, В щедрое небо рванусь за последним приветом. Прорезь зари - и ответной улыбки прорез... - Я и в предсмертной икоте останусь поэтом! Декабрь 1920

Переживший Юрский период

Просто сиеста

Философами не рождаются...

Он же и подруга.

[attachmentid=24099]Красавец

огонь

Вдарим по багдадщине!

азарт

прокурор

Расул

выражение эмоции

Не заслужено оставлена в стороне семья великих учёных Орбели. Орбели — династия армянских деятелей науки и культуры, известная с XII века. Несколько поколений семьи жили в Российской империи и СССР, внеся заметный вклад в российскую культуру. Наиболее известные представители династии: Орбели, Иосиф Абгарович (1887—1961) — армянский и советский ученый-востоковед, брат Р. А. Орбели и Л. А. Орбели Орбели, Леон Абгарович (1882—1958) — армянский и советский ученый-физиолог, академик АН СССР Орбели, Рубен Абгарович (1880—1943) — армянский и советский ученый, один из основоположников подводной археологии (гидроархеологии) в СССР ОРБЕЛИ Иосиф Абгарович (1887-1961), российский и армянский востоковед, академик АН СССР (1935), академик АН Армении и ее первый президент (1943-1947), директор Эрмитажа (1934-51). Брат Л. А. Орбели. Основные труды по кавказоведению. Орбели, Иосиф Абгарович - востоковед (родился в 1887 г.), приват-доцент Петроградского университета по кафедре армянской и грузинской словесности, секретарь Восточного отделения русского археологического общества. Учился в Санкт-Петербургском университете на восточном и историко-филологическом факультетах. Принимает деятельное участие в раскопках в Ани (см. II, 850). Главные его труды: "Асан Джалал, князь Хаченский" ("Известия Академии Наук", 1909), "Колокол с анийскими орнаментальными мотивами" ("Записки Восточного Отделения Русского Археологического Общества", ХХ), "Багаванская надпись 639 г. и другие армянские ктиторские надписи VII века" ("Христ. Вост.", II), ряд статей по эпиграфике (там же), "Каталог анийского музея древностей" (Поти, 1910), "Надписи Мармашена" (Петроград, 1914), "Надписи Мрена" (Петроград, 1916), "Предварительный отчет о командировке в Азиатскую Турцию в 1911 - 1912 гг." ("Известия Академии Наук", 1912). Сотрудник настоящего словаря. Орбели Леон Абгарович - родился 7 июля 1882 г. в Армении в поселке с красивым названием Дарачичаг, что в переводе с армянского обозначает "Долина цветов". Его дед - Иосиф Иоакимович Орбели - окончил известную Лазаревскую семинарию в Москве, являющуюся первоклассным общеобразовательным учебным заведением того времени. Несмотря на большое желание получить медицинское или юридическое университетское образование, он вынужден был поступить на духовную службу. Этого требовал не только устав семинарии, но и обет матери, данный Богу. Он возвратился в Тифлис и стал протоиреем, законоучителем и проповедником в соборе. Отец Леона Абгаровича - Абгар Иосифович - окончил юридический факультет Петербургского университета, после чего был отозван отцом в Тифлис. Он женился на княжне Варваре Моисеевне Аргутинской. У них родились три сына: Рубен, Леон и Иосиф. Рубен стал юристом. Иосиф - известным востоковедом, директором Ленинградского Эрмитажа, академиком. Абгар (о нем далее пойдет повествование) - выдающимся ученым-физиологом, учеником, соратником и последователем Ивана Петровича Павлова. Даже неглубокий экскурс в генеалогию Орбели показывает, что Леон Абгарович родился в культурной, образованной, интеллигентной семье. Это, естественно, не могло не сказаться на воспитании и обучении его и его братьев. Этому способствовали знакомства и связи деда и отца Леона Абгаровича в Москве и Петербурге. Так, дед, Иосиф Иоакимович, по распоряжению Лазарева - создателя и попечителя Лазаревской семинарии - после Астрахани и Москвы был переведен в Петербургскую армянскую церковь. Здесь он познакомился с А.М. Худобашевым - видным членом армянской колонии и главного архива города, владельцем большой библиотеки армянской литературы, опекуном молодых талантливых армян, окончивших Лазаревский институт восточных языков. Дело Худобашева продолжил С.Г. Султан-Шах, который женился на дочери Худобашева. Одна из дочерей Султан-Шаха, Анна, стала матерью Елизаветы Иоакимовны - в будущем жены Леона Абгаровича. В 1899 г. Орбели с золотой медалью окончил 3-ю Тифлисскую гимназию. Он вместе с отцом и братом Рубеном приехал в Петербург. Его зачислили в Военно-медицинскую академию (ВМА) своекоштным студентом. Последние должны были платить за обучение, зато после окончания Академии они не были обязанными служить военными врачами. Отец сразу же ввел сыновей в семьи Худобашева и Султан-Шаха, с которыми его познакомил отец и которых он знал со студенческой скамьи. Уже с первого курса Орбели начал заниматься гистологией в лаборатории профессора М.Д. Лавдовского и зоологией в лаборатории профессора Н.А. Холодковского. Из воспоминаний Орбели известно, что с Павловым он познакомился на 1-м курсе заочно на лекциях по физиологии, которые читал в Соляном Городке профессор И.Р. Тарханов. Во время популярной лекции по пищеварению Тарханов демонстрировал собак, которых подготовил Павлов и предоставил ему для демонстрации. Тарханов ранее возглавлял кафедру физиологии и был ученым секретарем ВМА. В 1895 г. по истечении 25-летнего стажа службы, согласно существующим правилам, он приказом начальника ВМА В.В. Пашутина был уволен. Тем же приказом на кафедру физиологии с кафедры фармакологии был переведен И.П. Павлов. После лекции Тарханова, демонстрировавшего "собачек Павлова", Орбели с товарищами побывал на лекциях самого Ивана Петровича. Но настоящее знакомство с Павловым началось на 2-м курсе. Физиология быстро заслонила гистологию и зоологию. "За весь год, когда Иван Петрович читал студентам второго курса, я не пропустил ни одной лекции, - пишет Орбели в «Воспоминаниях», - я сидел в одном из первых рядов, следил за тем, что преподавалось и показывалось, и пользовался предложением Ивана Петровича задавать вопросы. Всем слушателям не только разрешалось, но и рекомендовалось перебивать лекцию Ивана Петровича и задавать вопросы, если что-нибудь было не понятно, неясно. Такова была система его преподавания. Иван Петрович всегда охотно тут же давал объяснения". На одной из лекций Орбели не получил ответа на заданный вопрос, поскольку он был еще не изучен. Павлов пригласил его зайти в лабораторию в ИЭМ и самому в эксперименте получить ответ. На другой же день Орбели со своим однокурсником Брешелем пошли на Аптекарский остров, где находился ИЭМ. Институт первоначально размещался в дачных помещениях его основателя принца Александра Петровича Ольденбургского. К ним была прикуплена соседняя дача банкира Алферова, на расширенной кухне которой разместили операционную, клинику и вивисекционную павловской лаборатории. Орбели либо присутствовал на опытах по изучению секреции на жирную пищу, либо принимал участие в них. "Кормили собаку сливочным маслом, - вспоминал Орбели, - она съела сто или двести граммов, и у нее из желудочной фистулы потек сок в очень небольшом количестве..." Орбели хотел заниматься экспериментами и в лаборатории кафедры физиологии ВМА, но там дела по независящим от него причинам не пошли. Павлов посоветовал ему регулярно ходить в ИЭМ. С третьего курса Орбели три дня в неделю, включая воскресенье, занимался наукой в ИЭМ, а остальные дни проводил в Академии, посещал лекции. Так прошли третий и четвертый курсы. Таким образом, задатки ученого-исследователя у Орбели выявились в студенческие годы. Они проявлялись не только в том, что он, начиная со 2-го курса, проводил серьезные экспериментальные исследования в лаборатории, но и думал о них в отпуске. Об этом свидетельствует его письмо Павлову от 30 июня 1903 г. из Тифлиса: "Глубокоуважаемый Иван Петрович! Моя попытка поработать после экзаменов в лаборатории окончилась полной неудачей. Я успел поставить только три опыта; на четвертый же день, придя в лабораторию, я узнал, что ночью у "Рыжего", вследствие сильной рвоты, выпал желудочек. К утру образовался уже сильный застойный отек, так что Василию Николаевичу Болдыреву, который первый пришел в лабораторию, с трудом удалось вправить желудочек. Уже до него пробовали делать это служители. Через несколько дней собака погибла. На вскрытии быт обнаружена перфорация маленького желудочка и перитонит. Ввиду того, что мне, по всей вероятности удастся приехать в Петербург в половине августа, и я хотел бы воспользоваться этим временем для работы, то я позволю себе побеспокоить Вас просьбой — разрешить мне работать на одной из имеющихся в лаборатории желудочных собак. К тому времени освободятся собаки Ивана Минаевича, с которыми работает Леонид Федорович и новая собака Ивана Сергеевича. Я предпочел бы собаку Ивана Минаевича, так как у нее есть фистула. Ваше разрешение значительно облегчило бы мне мои задачи, т.к. дало бы возможность проработать сплошь месяца 2 в начале года, а затем приступить к остальным занятиям. В противном же случае ожидать мне придется приготовлений новой собаки, и начать работу не ранее половины сентября и пропустить значительную часть занятий или же опять работать урывками, как в прошлом году. За исполнение моей просьбы буду Вам очень благодарен. Искренне преданный Вам Л. Орбели" Забегая несколько вперед, следует сказать, что в наиболее активный период научной деятельности Орбели, в отличие от своего учителя, вообще не брал отпусков и все время посвящал любимому делу - науке. В 1903 г. Конференция ВМА присудила Орбели золотую медаль за экспериментальную работу "Сравнение работы пепсиновых желез до и после перерезки ветвей блуждающих нервов", выполненную на базе ИЭМ. Вместе с Л.А Орбели И.П. Павлов представил Конференции ВМА для награждения медалями работу И.С. Цитовича (студент ВМА, шедший на курс старше Павлова) "О влиянии алкоголя на пищеварение". Присуждение премий студентам за научные работы в ВМА проходило ежегодно. После представления работ, обязательно под девизами, Конференция (Совет профессоров) назначала комиссию. Комиссия после рассмотрения работ представляла свое решение в Конференцию, которая выносила окончательное решение. То, что работы проходили под девизом, решение принималось более объективное. Орбели был удостоен золотой, а Цитович - серебряной медали. В своих "Воспоминаниях" (М.-Л., Наука, 1966, с. 27) Л.А. Орбели пишет: "Как раз в это время военный министр Куропаткин распорядился получившим золотые медали выдать по 100 рублей. Это была огромная сумма. Таким образом, я должен был получить сверх золотой медали еще 100-рублевую премию. Я отнес ее Ивану Петровичу и попросил разделить ее между мной и Цитовичем. Иван Петрович это одобрил, пригласил меня и Цитовича и разделил эти 100 рублей между нами". Сразу после окончания с отличием ВМА в 1904 г. Орбели поступал в Институт врачей при ВМА (подобие современной адъюнктуре), но не прошел по конкурсу. На 10 вакантных мест было 33 претендента. После этой неудачи работал врачом в Николаевском военном госпитале в Кронштадте. Затем перевелся в Петербургский морской госпиталь, чтобы одновременно продолжать научную работу у И.П. Павлова в ИЭМ. В это время произошло событие, которое могло изменить всю жизнь Леона Абгаровича или даже поставить в ней точку. Он был назначен врачом на один из крейсеров, закупаемых Россией у Аргентины, который должен был участвовать в русско-японской войне. Япония успела перекупить аргентинские крейсера, предназначавшиеся России, и они участвовали в трагическом для русского флота Цусимском сражении (27-28 мая 1905 г.) на стороне Японии. Орбели остался в Петербурге. В 1907 г. Орбели оставил службу на флоте и целиком отдал себя научной работе в Физиологическом отделе. Одновременно он выполнял обязанности помощника заведующего Отделом. Находясь в то время на даче в Силламягах, Павлов писал: "Многоуважаемый Леон Абгарович! Будьте добры, принять на себя присмотр за всеми лабораторными делами..." В 1908 г. Орбели защитил докторскую диссертацию на тему: "Условные рефлексы с глаза у собаки". В течение двух лет (1909-1911) он проходил научную стажировку в физиологических лабораториях Англии и Германии, а также на Морской биологической станции в Неаполе (Италия). И.П. Павлов дал Л.А. Орбели блестящее представление Конференции ВМА для заграничной командировки: "Доктор Орбели представил три экспериментальных работы, из которых одна относится к физиологии пищеварения и две - к учению об условных рефлексах. Эти работы, потребовавшие продолжительного и упорного труда, отличаются крупными научными достоинствами. Во-первых, они безукоризненны в методическом отношении, причем те некоторые приемы и способы исследования, которые автор применял впервые, подвергнуты им самой тщательной разработке и проверке. Поэтому результаты исследований Орбели имеют характер полной научной достоверности. Во-вторых, как это видно из приведенных рефератов, работы Орбели отличаются богатством добытого им нового фактического научного материала. В первой работе он дает новые интересные факты, относящиеся к вопросу об иннервации пищеварительных желез. Во второй работе новые данные содержатся в таком количестве, что этому труду Орбели по справедливости нужно отвести одно из самых видных мест в учении об условных рефлексах. Наконец, и в третьей работе, посвященной вопросу о локализации условных рефлексов в центральной нервной системе, также содержатся очень интересные фактические данные. Третье крупное достоинство трудов Орбели заключается в том, что в них сквозит постоянная и напряженная работа мысли как критической, так и обобщающей, причем в деле критики автор отличается серьезностью и спокойствием, в деле обобщений - осторожностью и обоснованностью. Ко всему этому следует добавить то, что автор обладает способностью к сжатому и в тоже время ясному изложению как фактического, так и идейного научного материала. На основании сказанного следует признать, что доктор Орбели является одним из достойнейших кандидатов на заграничную командировку". Однако Павлов в течение 3-х месяцев после принятия решения о загранкомандировке не отпускал Орбели, пока тот не порекомендовал помощника вместо себя. На два года согласился исполнять эти обязанности приехавший в ИЭМ из провинции И.В. Завадский. Павлов дал Орбели рекомендательные письма к Эвальду Герингу в Лейпциг и Джону Ленгли в Кембридж. Первые два месяца Орбели провел в Берлине, совершенствуя немецкий язык, затем переехал в Лейпциг. Здесь он провел два семестра. Слушал лекции Э. Геринга и П. Флексига. Много времени проводил в лаборатории, овладевая методиками эксперимента. Интересно сравнение Орбели обстановки работы в лаборатории Э. Геринга и И.П. Павлова (из письма Орбели своей жене, Елизавете Иоакимовне. - Л.А. Орбели в воспоминаниях современников. Л. Наука, 1983, с. 24-25): "...Очень спокойно работать... Полная тишина и спокойствие помогают. Жаль мне нашу лабораторию, чувствую все величие Ивана Петровича, и всей его работы; работают в нашей лаборатории не меньше и не хуже, чем немцы, но у меня волосы дыбом встают при воспоминании о сутолоке, нервности, шуме, которые царят там. Тут тихо все, народу мало". Летние каникулы Орбели провел со своей женой, путешествуя по Тиролю. Затем продолжение знакомства с наукой в Германии. В Гиссене в лаборатории профессора 3. Гартена Орбели освоил работу на струнном гальванометре, который использовался для записи биоэлектрических процессов в тканях, и, применив данную методику, выполнил самостоятельную работу на коже лягушки. В лаборатории 3. Гартена в то время работал японский физиолог Я. Сатаке, с которым Орбели подружился. Сатаке позднее побывал в Петербурге и работал у Павлова. (В Музее И.П. Павлова в Колтушах имеется фотография, на которой можно увидеть Сатаке вместе с Иваном Петровичем во время проведения опыта по условным рефлексам на кафедре физиологии ВМА). В своих воспоминаниях Орбели пишет, что 3. Гартен "постоянно покрикивал на японца и постоянно бранился и кричал на него, если Сатаке начинал препарировать лягушку без достаточного наркоза". (Л.А. Орбели в воспоминаниях современников. Л. Наука, 1983, с. 28). Таким образом, и у немцев не всегда и везде "Тишь да благодать". Лондон. Кембридж. Леон Абгарович познакомился с интересным методом руководства научными исследованиями физиолога и гистолога, члена и вице-президента Лондонского королевского об­щества Джона Ньюпорта Ленгли. Сам Ленгли, дав задание Орбели, выполнял те же самые опыты. Они на лягушках изучали физиологию автономной нервной системы. Если результаты не совпадали, опыты повторялись. В Англии Орбели познакомился с Дж. Баркрофтом, К. Люкасом, А. В. Хиллом, Майнсом и другими учеными. С некоторыми из них он поддерживал тесные научные связи и в последующее время. В конце командировки Орбели поработал на Неаполитанской морской биологической станции. После возвращения в Петербург Орбели целиком отдает себя научно-преподавательской деятельности. В 1911 г. Орбели официально становится помощником Павлова по Физиологическому отделу ИЭМ и получает звание приват-доцента кафедры физиологии ВМА. Через два года он - штатный доцент этой кафедры. Его избирают профессором Высших женских курсов. Орбели был членом Организационного комитета 1-го Всесоюзного съезда физиологов в Петрограде в 1917 г. Возглавлял комитет И.П. Павлов. Начиная с этого года, Орбели работал членом редколлегии Физиологического журнала, а с 1937 года - его ответственным редактором. В разные годы он был профессором Сельскохозяйственного, 1-го медицинского и Химико-фармацевтического институтов в Ленинграде, а также Юрьевского университета. Орбели занимал посты заведующего Физиологическим отделением, заместителя директора по научной части научного института им. П.Ф. Лесгафта, профессора физиологии и проректора по учебной работе Института физического образования им. П.Ф. Лесгафта. С 1925 г. Орбели преемник Павлова на посту начальника кафедры физиологии ВМА. В 1922 г. Л.А. Орбели вместе со студентом А.Г. Гинецинским открыл физиологическую закономерность, которая в отечественной и зарубежной науке получила название "феномена Орбели-Гинецинского". Суть его заключается в том, что утомленная длительными сокращениями скелетная мышца лягушки восстанавливает работоспособность после раздражения симпатического нерва. Это было началом большого направления в физиологии, получившего впоследствии название адаптационно-трофической (приспособительно-питательной) функции симпатической нервной системы. Примерно через 23 года в речи на торжественном заседании Юбилейной сессии АН СССР (1945 г.), характеризуя научную школу Павлова, Орбели подвел итоги научной деятельности руководимых им коллективов в этом направлении (Избр. тр., т. V, 1968, стр. 82). Было установлено, что симпатическая нервная система влияет на основные функциональные свойства мышц, на рецепторы периферических нервов и всей центральной нервной системы, от спинного мозга до коры головного мозга. Это основная универсальная функция симпатической нервной системы. Механизм ее воздействий состоит во влиянии на физико-химические свойства (электропроводность), упруго вязкие свойства и обмен веществ мышечной и нервной ткани, т.е. трофическое влияние. Аналогично действует мозжечок. Установлено его взаимодействие с симпатической нервной системой. Мозжечок является универсальным регулятором и стабилизатором двигательных, сенсорных и вегетативных функций организма. Учение Орбели и его учеников об универсальной адаптационно-трофической функции симпатической нервной системы вошло в золотой фонд отечественной и мировой науки. В 1929 г. в Ленинградском областном научно-практическом институте охраны здоровья детей и подростков Л.А. Орбели организовал Лабораторию возрастной физиологии. Лаборатория занималась изучением возрастных изменений обмена веществ у животных и детей. В 1935 г. руководителем лаборатории стал Л.Г. Лейбсон, затем (с 1945) Б.Д. Кравчинский. В 1952 г. она была объединена с Лабораторией высшей нервной деятельности ребенка (руководитель Н.И. Красногорский). В 1933 г. в Отделе эволюционной и специальной физиологии ВИЭМ, созданном по инициативе А.М. Горького, Л.А. Орбели организовал четыре лаборатории: сравнительной физиологии (заведующий Е.М. Крепс), экспериментальную (А.В. Тонких), физиологии развития (Л.Г. Лейбсон) и электрофизиологии (Г.В. Гершуни). При создании Лаборатории физиологии животных в Москве (1934 г.) на должность заместителя руководителя он пригласил Крепса. После очередной реорганизации научных учреждений, последовавшей после кончины И.П. Павлова, Тонких, Гершуни и Крепс перешли в Физиологический институт АН СССР, а Лейбсон - на Биостанцию в Колтушах (в последующем Институт эволюционной физиологии и патологии высшей нервной деятельности им. И.П. Павлова). Научно-организационная деятельность Орбели проявлялась и в разных других направлениях. Он был одним из заместителей председателя (И.П. Павлова) Оргкомитета XV Международного физиологического конгресса и фактически нес большую часть труда по подготовке и проведению этого научного форума в нашей стране. Орбели был председателем или членом оргкомитетов многих научных конференций, симпозиумов и съездов, редактором или членом редколлегии многих научных изданий: Трудов общества русских врачей С-Петербурга, Трудов физиологических лабораторий академика И.П. Павлова; журналов "Успехи современной биологии", "Известия Академии наук СССР. Серия биологическая", "Вестник Академии наук СССР", "Журнала общей биологии" и др. И.П. Павлов дал очень высоко оценку научной деятельности своего ученика и помощника в Записке в президиум Академии наук: "В Президиум академии наук. Имею честь представить проф. Военно-Медицинской Академии Леона Абгаровича Орбели кандидатом на академика по кафедре физиологии животных. Леон Абгарович в молодых годах прошел ряд выдающихся физиологических школ за границей и мою. Это вооружило его большим количеством разнообразных физиологических методов и дало возможность встать твердою ногою во многих областях физиологии. В настоящее время он сам ведет огромную школу, направляя работу практикантов и сотрудников в разных отделах физиологии. Помимо ранних его работ более частного характера - сейчас в течение нескольких последних годов, совместно с его школой, им разрабатывается тема исключительного значения. Решается положительно вопрос фундаментальный, но упорно не дававшийся физиологам в течение больше полустолетия, вопрос о трофической иннервации. Сообщение о результатах этой работы на Международном физиологическом конгрессе в Америке вызвало живейший интерес среди членов Конгресса и привело к приглашению Л.А. Орбели прочитать лекции об этой работе в Университетах нескольких городов Америки. В этом году я представляю эту работу на соискание Нобелевской премии, вероятно, со многими иностранными физиологами, и считаю очень вероятным удостоение ее этой премии". Академик Ив. Павлов Ленинград 22 декабря 1931 года (Рукописные материалы И.П. Павлова, Москва - 1949 - Ленинград, Труды Архива, вып. 8, с. 102). Цитируется из сборника документов "Леон Абгарович Орбели", Ереван, 1982, с. 25-26. Началу работы Л.А. Орбели на ответственных научно-организационных должностях в Академии наук предшествовал ряд организационных мероприятий. Открытие аспирантуры (1929), увеличение количества институтов и организация филиалов и научно-исследовательских баз по стране (конец 20-х - начало 30-х гг.), подчинение Академии непосредственно СНК СССР - до 1923 г. она находилась в составе Наркомпроса СССР, - перевод ее из Ленинграда в Москву (1934), - все это было нацелено на повышение роли науки в социалистическом строительстве в СССР и, естественно, требовало повышенных усилий от работников науки. В 1931 г. Орбели был избран членом-корреспондентом Академии наук СССР, а степень доктора медицинских наук он получил без защиты диссертации через три года (1934). Почти одновременно ему присвоили звание заслуженного деятеля науки РСФСР. В 1935 г. Орбели был избран академиком АН СССР и одновре­менно членом ее Президиума. В течение 7 лет - с 1943 по 1950 г. - он начальник ВМА. С 1939 по 1948 г. - академик секретарь Отделения биологических наук, в 1942- 1946 гг. - вице-президент Академии наук СССР. Поэтому научно-организационная деятельность Орбели была непосредственно связана с выдающимися учеными страны, в том числе президентами АН СССР, академиками А.П. Карпинским (1917-1936), В.Л. Комаровым (1936-1945), С.И. Вавиловым (1945-1951). Вавилов посетил Колтуши и подробно знакомился с научными достижениями Института эволюционной физиологии и патологии высшей нервной деятельности им. И.П. Павлова. В 1944 г. Орбели было присвоено высшее для военных медиков звание генерал-полковника. В этом же году его избрали действительным членом вновь образованной Академии медицинских наук (АМН) СССР. В 1945 г. Орбели присвоили звание Героя Социалистического труда. Он был награжден Государственными премиями СССР. Его избрали действительным членом Всегерманской леопольдино-каролинской академии и Медицинской академии в Париже, членом-корреспондентом Парижского биологического общества, почетным членом Американского и Британского физиологических обществ, Нью-йоркской и Румынской медицинских академий, Карлова (Пражского) университета и многих других научных обществ и учреждений. Л.А. Орбели награжден тремя орденами Ленина (1944, 1945, 1948), тремя орденами Боевого Красного знамени (1936, 1944, 1948), орденом Красной звезды (1943) и многими медалями: "За оборону Ленинграда", "За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 гг.", "За победу над Японией" и другими. После заграничной командировки в Германию, Англию и Италию в 1909 - 1911 гг. уже в советское время Орбели многократно ездил в зарубежные страны и выступал с докладами на различных научных форумах (Бельгия, Голландия, Дания, США, Швеция и др.), достойно представляя отечественную науку. С 1936 г., являясь председателем комиссии по аварийно-спасательной службе Главного управления Военно-морского флота СССР, Орбели проводил исследования по глубоководным спускам, которые имели большое народно-хозяйственное значение. Он многое сделал для создания и развития подводной, авиационной и космической физиологии. Круг научных интересов Орбели был настолько широк, что они охватывали, чуть ли не все основные разделы физиологии. Обширной была и его научно-организационная деятельность. В основе того и другого лежали, несомненно, личностные качества ученого: талант; великолепная память; исключительное трудолюбие, привитое с детства родителями; поразительная работоспособность и неиссякаемый энтузиазм. Рабочий день у него продолжался с 8 часов утра до 12 часов ночи. Его взаимоотношения с учениками и сотрудниками основывались на взаимном уважении и доверии. Огромная эрудиция; исключительно ясный ум; благожелательное отношение ко всем, кто с ним сотрудничал; индивидуальное руководство работой каждого сотрудника, - все это создали Леону Абгаровичу любовь и уважение всех, от именитых личностей до простых тружеников. В молодые годы Орбели, как, кстати, и Павлов, был вспыльчив, но потом преодолел этот недостаток. Вспоминая как-то о вспыльчивости своего учителя, Орбели сказал: "Я тоже иногда срываюсь. Но нельзя быть равнодушным, когда видишь вопиющее безобразие. Правильно говорят, что равнодушие - один из признаков подлости души". Используя открытия в фундаментальной науке, коллективы ученых, руководимые академиком Л.А. Орбели, внесли большой вклад в развитие прикладных исследований. Так, в военные годы проводилось изучение механизмов травматического шока, "воздушной контузии", способов ликвидации контрактур (стягивание и ограничение подвижности мышц и суставов), каузалгий (жгучие боли, вызванные повреждениями периферических нервов), происходящих вследствие ранений. Возвращение в строй и сохранение трудоспособности десятков и сотен тысяч раненых на фронтах Великой Отечественной войны, - заслуга отечественной медицины и физиологии как ее теоретической основы. Леон Абгарович и Елизавета Иоакимовна Орбели Леон Абгарович был замечательным оратором, интересным собеседником и великим оптимистом. Орбели - человек большого мужества, верящий в свои силы. После Сессии Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук (август 1948), на которой была "закры­та" классическая генетика, он оказался в затруднительном положе­нии. С одной стороны, Л.А. Орбели как вице-президент Академии Наук СССР, отвечающий за развитие биологических исследований в стране, должен был следовать в "русле" решений этой сессии. С другой, как последователь И.П. Павлова в изучении генетики высшей нервной деятельности и поведения животных, развивать это направление на основе открытий классиков генетической науки. От Орбели потребовали не только продумать и изменить план генетических исследований, но и пересмотреть состав своих сотрудников, вплоть до увольнения некоторых из них (И.И. Канаев, Р.А. Мазинг). Орбели не только не сделал этого, но и ввел в свой штат уволенного из Ленинградского университета генетика М.Е. Лобашова. Вопреки мнению Орбели, в Колтушах, все-таки, последовал ряд мероприятий: снятие с пьедестала бюста Г. Менделя и "увольнение" мушек дрозофил. Еще большие испытания на долю Орбели выпали после Объединенной сессии АН и АМН СССР (июль 1950). Он был освобожден от руководства почти всеми возглавляемыми им учреждениями, кроме заведующего физиологической лабораторией Естественнонаучного института им. П.Ф. Лесгафта. В 1954 г. эта несправедливость была ликвидирована. Президиум АН СССР специально для академика Л.А.Орбели создал Лабораторию эволюционной физиологии, которая через два года была преобразована в Институт эволюционной физиологии им. И.М. Сеченова. Л.А. Орбели, естественно, стал его первым директором. Л.А. Орбели по праву считается не только основоположником новой науки - эволюционной физиологии, но и создателем большой научной школы. В нее входят около двухсот докторов и кандидатов наук, в том числе академики Е.М. Крепс, В.А. Говырин, Ю.В. Наточин, В.Л. Свидерский, О.Г. Газенко и чл.-корр. Э.А. Асратян, Л.Г. Воронин, Г.В. Гершуни, А.И. Карамян, Л.В. Крушинский АН СССР, академик А.В. Лебединский и чл.-корр. А.Г. Гинецинский АМН СССР. Кроме названных, многие ученики Орбели - Г.Е. Владимиров, СМ. Дионесов, А.М. Зимкина, Н.В. Зимкин, Л.Г. Лейбсон, С.И. Прикладовицкий, Г.В. Скипин, В.В. Стрельцов, А.В. Тонких, Л.А. Фирсов и др. - возглавляли кафедры и лаборатории. Под руководством Орбели было выполнено и защищено около 170 кандидатских и докторских диссертаций. Л.А. Орбели ушел из жизни 9 декабря 1958 года... Завершить краткий биографический очерк о Леоне Абгаровиче Орбели, однако, хотелось бы упоминанием о событии, которое произошло за три года до его кончины. В августе 1955 г. в Киеве состоялся 8-й Всесоюзный съезд физиологов. Когда на пленарном заседании, проходящем в Оперном театре, было предоставлено слово Л.А. Орбели, и он поднялся на трибуну, участники съезда встали и наградили его такими бурными аплодисментами, которым мог позавидовать любой из артистов - любимец зрителей в этих стенах. Такое на научных конференциях и съездах случается редко. Так физиологи страны выразили свое глубокое уважение и признание выдающемуся ученому, организатору науки, гражданину и человеку.

бойня

Кирим

без костей Не плюй в колодец...

заставка перед кинофильмом

везение

Дорогой друг , перестаньте разговаривать в подобном тоне . Мне "истерить" прощается, поскольку я женщина и наверное, постарше вас буду , а вот ваши слова, о том, что я попыталась не упустить шанса "вывалить вас в г..не" (чего у меня и в мыслях не было делать), это вы себя сами сейчас, уж не знаю в чём публично вывалили" . По себе людей не судят, Дав . Не собираюсь вступать с вами в дальнейшем в склоки. Единственно, мой вам дружеский совет, надеюсь пригодится в дальнейшей жизни, подсуетитесь пересмотреть недостатки собственного воспитания пока ещё не поздно. К чему эти ехидные угрозы,издёвки, намёки отомстить? Дав , честное слово, очень Вас прошу, не позорьте имя благородного армянского мужчины. Потому как неблагородные и невоспитанные армянские мужчины - это минус нашей нации, хотя надеюсь, что таких всё-таки очень и очень мало.