Иветта за несколько дней, прошедших после знаменательной вечеринки умудрилась постепенно то ли растратить, то ли уничтожить в себе все чувства к мужу. Ей стало вдруг не на шутку досадно за все, что произошло у нее после смерти Хромова, - равно как и за саму эту смерть. Почему-то теперь, когда она ощутила на себе неистовую и зрелую любовь Сергея, - которая странным и приятным образом напомнила ей о чувствах Хромова, - ей стало вдруг слишком ясно, что то счастье, которое она ощущала с Владом до его признания об Эвелине, было слишком мелким и каким-то юношеским и капризным. Да, это было счастье, это была любовь, но, оказывается, бывают и другие разновидности счастья и любви - более надежные по ощущениям, менее нервные, более стабильные по сути своей, и, кстати, более внятные. Ей, кажется, даже не пришлось особо себя уговаривать, чтобы загасить в себе искры влюбленности во Влада. Когда же он на ее глазах, зная о ее присутствии, занимался любовью с Натальей, она уже видела перед собой совершенно постороннего и чуждого всем своим понятиям человека, - в тоже время видя в нем и Наталье - идеальную по всем показателям пару. В этом, конечно, ей изрядно помог Сергей, который в этот момент занимался с ней тем же, подтверждая тем самым все ее выводы и соображения. Проникаясь к нему чем-то незнакомо-глубоким и успокаивающим, уносящим из неравномерно покачивающего моря на твердый и, как теперь выяснилось, долгожданный берег, она тем не менее улавливала в своих чувствах ощутимое сходство с тем, что у нее начиналось с Хромовым, но так и не доразвилось, не доросло, не вызрело. И, конечно же, если бы не Влад со своим возвращением из Армии, со своими всем заметными и всеми обсуждаемыми стрессами и унылым отощавшим видом, у них бы наверняка сложились с Хромовым именно те отношения, которые она теперь видит столь ясно. И которые ей кажутся наиболее для нее приемлемыми, подходящими и совершенными.
Наталья же, увидев на пороге своей квартиры американского "жениха", который спешно приехал в Москву специально чтобы повидать ее и наладить все первоначальные дела с Посольством, обнаружила, что "молодой"-то, оказывается, вовсе не так молод, каким казался по фотографиям. А впрочем, ей это было уже не так важно. "Без зазрения совести" выложив американцу все свои претензии по явному несходству оригинала с тем человеком, который понравился ей по фото, она указала ему на дверь, а точнее - в Западном направлении. На все его доводы о том, что ей следовало бы подумать о своем здоровье и о будущем детей, Наталья отвечала лишь, что впредь будет попросту более разборчива в американских женихах, и заранее предупредит их о своем "печальном опыте". Конечно, не восстанови она свои отношения с Владом, она непременно бы поехала хоть на край света с этим ухоженным, мускулистым, галантным и уверенным в себе обладателем внешности повидавшего виды плейбоя. Доводы о "несовпадении" возраста хоть и были обоснованными, но в иных условиях не сыграли бы никакой существенной роли. То ли дело теперь, - когда она готова даже рискнуть жизнью, - только бы продлить свои пока еще не совсем ясные, но уже вполне контролируемые отношения с бывшим единственным мужем. Впрочем, забегая на несколько недель вперед, можно сказать, что при очередном полном осмотре, на который она, кстати, поехала с Владом и с детьми, - первоначально выявленного очага ее заболевания "на месте" не оказалось. Врачам не оставалось ничего другого как недоуменно развести руками, а сама Наталья, хотя и чувствовала все связи и последствия, решила умолчать о них, предвидя, что врачи отнесутся к ее выводам ревниво-скептически.
На третье утро после открытия "Снежанны-медикс" в доме Андрея Николаевича один за другим появились два человека. Первый из них Саня, приехал около десяти утра, и его встретила Лера - она была в оранжерее и заметила, как он вошел в ворота. Выйдя ему навстречу, она широко улыбнулась, и он остановился перед ней.
- Как ваши часы?
- Идут.
- Бьют?
- Да, и, кажется еще громче, чем прежде.
- Дело в том, что... я, кажется, что-то напортачил там с этими часами.
- С чего ты взял? Они идут исправно, мы очень довольны твоей работой.
- Но я обнаружил в своем кармане вот эту деталь - Саня протянул руку, и Лера увидела на его ладони какую-то кругляшку.
- Ты думаешь, это из наших часов? Мало ли что можно обнаружить в кармане?
- Но не в моем. У меня все всегда строго и четко. Это из ваших часов. Говоришь, они исправно идут?
- Да, абсолютно. Только вот бьют заметно громче. - Лера снова посмотрела на деталь, которая отражала августовское утреннее солнышко на все еще протянутой руке Сани, - ты думаешь, с этой деталью они станут бить тише?
- Не думаю, но можно попробовать.
- А знаешь, не нужно ничего пробовать. Мне нравится, что они теперь бьют громче. Мне кажется, с того дня все в нашем доме как-то повзрослели, возмужали, одумались.
- Вот как? И что же мне делать с этой штукой?
Лера хитро улыбнулась. Саня, неожиданно для себя самого, но в то же время не без восторга в связи с этой неожиданностью схватил Леру за руку и сказал:
- Не знаю, как в вашем доме, но я тоже, кажется, слегка изменился с тех пор... с тех пор, как ваши часы стали бить громче.
Они стояли какое-то время молча и смотрели на деталь, а в конце концов, Саня просто надел ее на безымянный палец Леры.
- Мне кажется, я нашел куда пристроить эту штуку.
Лера, еле скрывая восторг и удивляясь собственной смелости, поправила недурственно выглядящее серебристое "колечко" на своем пальце и широко улыбнувшись, активно закивала.
- Ты не мог бы найти более правильного назначения для этой детальки.
Прокашлявшись, Саня отпустил ее руку и, отойдя на почтительное расстояние, спросил:
- Ты занята сейчас?
- Нет, у нас пока что каникулы.
- Прокатимся по окрестностям?
- С удовольствием!
Второго за это утро посетителя дома Андрея Николаевича и Антонины Филипповны встретил на пороге Алексей, собиравшийся ехать в Москву, на работу. Все это время, - с тех пор, как он узнал об Эвелине, поговорил по телефону с Игорем, а затем - провалил попытку отменить проект конференц-центра, он то и дело пытался уговорить себя, что если невозможно изменить ситуацию, то нужно суметь изменить свое отношение к ней. Однако, ему так и не пришло в голову ни одной идеи о том. Как это можно сделать. Он уже прикрывал за собой входную дверь, когда увидел, как в ворота входит молодая женщина. Катя, наблюдавшая за Алексеем из окна своей комнаты, присвистнула, увидев посетительницу. Реакция Кати была обусловлена не столько очарованием гостьи, сколько тем, кем именно была эта гостья.
- Вы к кому, девушка? - машинально поинтересовался Алексей, в отсутствие матери и отчима чувствовавший себя полноправным хозяином владения, - со всеми вытекающими из этого обязанностями.
- Простите, - гостья явно смутилась, увидев перед собой броского молодого человека, - Вы, наверное, меня не узнаете, но я приехала по важному делу. Я узнала, что здесь живет девушка Лера...
- Да, это моя сестра... - Алексей, продолжая выполнять роль хозяина, тем не менее все больше и больше увязал в нежном очаровании неожиданной гостьи, и она, как и любая красивая женщина с опытом моментального воздействия на мужчин, не могла этого не почувствовать.
- Понятно. Дело в том, что она написала в гостевой книге моего сайта... о том, что видела одну видеозапись с моим участием, и что многие мои поклонники могли бы лишь мечтать о таком зрелище. Потом я по своим каналам выяснила, с какого адреса был оставлен этот комментарий и решила с ней пообщаться лично.
Алексею было сложно сейчас ориентироваться в делах своих сестер, но он успешно вник в ситуацию и даже в определенной степени заинтересовался ею.
- У Вас... простите, есть основания считать, что она не шутит? Вы ведь знаете, каковы эти подростки... чего только не наплетут о своих кумирах. Вы певица?
- Нет, - она улыбнулась, - я актриса и модель. Меня зовут Даниэла Словак. Больше модель, конечно. Да и актрисой меня не назвать. Снимаюсь в рекламных роликах.
- Понятно. Извините, но я совсем не смотрю телевизор.
- Ничего. Так что по поводу Леры?
- Ее нет дома, уехала на прогулку с приятелем.
- Жаль...
- Вам действительно жаль? - Алексей тряхнул головой, и девушка не могла не оценить того, как красиво развеваются по ветру его волосы, - этот повод, по которому Вы пришли к Лере, так важен для вас?
- Теперь уже не знаю... - лицо Даны выглядело так, будто она то ли сердится на себя, то ли пытается усиленно что-то вспомнить.
- Так я Вам сам скажу, - Вам это уже не важно. Что вы делаете в ближайшие четыре дня?
- Почему именно четыре?
- Потому что мне нужно отплатить за каждую секунду времени, за каждый сантиметр пространства, за каждый бокал вина, за каждый поцелуй, а также за каждый штрих в одном важном проекте...
- Я ничего не понимаю...
- А я как раз ничего и не объясняю, я просто ставлю в известность. Но ответ мне нужен прямо сейчас, ни минутой позже.
- Я рискую чем-то если соглашусь?
- Скорее, если не согласитесь.
- А что это будет?
- Поездка в определенную географическую точку, проживание в конкретном номере конкретного отеля, посещение конкретных ресторанов, обзор конкретных достопримечательностей...
- Кажется, Вы хотите использовать меня вместо ластика?
- Я инженер, - улыбнулся Алексей, и, смело и спокойно взяв ее под локоть, повел в направлении своей машины.
Сметя с туалетного столика все бутылки и тюбики, Катя процедила сквозь зубы:
- Везет же идиоту на баб этого проклятого хлыща!
В последующие несколько дней не произошло ничего примечательного, - если не считать того, что Игорю пришла по рабочему адресу бандеролька, в которой, судя по ее размеру и весу, находилось что-то вроде толстой тетради с плотной обложкой. Секретарше показалось странным, что, получив эту тетрадь, Игорь вдруг попросил ее разыскать по телефону его жену и соединить с ним, поскольку мобильный Эвелины не отвечал. Когда секретарша выполнила просьбу Игоря, она поставила аппарат на громкую связь и услышала его слова, адресованные жене:
- Котенок, давно мы не собирали гостей на шашлыки, давай начинай думать прямо сейчас.
Но еще более странным показался секретарше разговор Игоря с водителем, Денисом, когда они дружно пытались вспомнить, на каком участке дороги их застал "сентиментальный кретинизм".
Сан-Диего, Февраль, 2010
