Схватив с ковра трубку, он поднес ее к уху и, из последних сил сдерживая себя, чтобы не переступить через приличия, проговорил вполголоса:
- Алло?
Наталья, руководимая каким-то своим неисчислимым женским чувством, догадалась, что настроение ее собеседника отнюдь не благожелательное, и, не осмелившись ответить что-либо, бросила трубку. Она и в обычное-то время необъяснимо трепетала в присутствии Игоря, а тут тем более не смогла ответить на его "алло", хоть и прозвучавшее нейтрально, но отдававшее холодом и презрением, которые были читаемы только для не одной.
Отбросив трубку на тахту в дальний угол, Игорь уселся рядом с Линой и, медленно поглаживая одной рукой изгиб ее фигуры, - от талии до бедра, другой рукой достал из кармана пачку сигарет. В ней оставались всего две сигареты, и он вытряхнул их обе на ковер, а пачку пристроил в качестве пепельницы.
- Ну, хорошо, малыш, я понимаю... ты не хочешь говорить со мной, тебе трудно смотреть мне в глаза. Ты у меня трусиха, - ну что ж, - и это переживем... - он усмехнулся и щелкнул зажигалкой, - Мне только одно не понятно, девчонка. Чего тебе недоставало со мной? Я хоть и скромный парень, но все-таки... малыш, я ведь знаю себе цену. Даже более того, - я знаю то, чего не знаешь ты, да-да! Ты понятия не имеешь, что вытворяет наш женатый брат. Я ведь никогда не рассказывал тебе, что я знаю о проделках наших ребят, женатых, неженатых, всех без разбору... малыш, я не импотент, и не лох, но по сравнению с ними я... не знаю... - просто вышиваю крестиком, если угодно! Вот сейчас я очень сомневаюсь, что идет в плюс моему безупречному образу, - как ты думаешь? А?
Услышав, как Лина шмыгнула носом, он улыбнулся, и его поглаживания стали энергичнее.
- Или, если смотреть с другой стороны, - неужели ты думаешь, что бабы не вьются вокруг меня, не вешаются?
- Женщины... - пробормотала Лина, по-прежнему пряча лицо.
- А я говорю, бабы! Женщина для меня всего одна на свете, малыш. Но нет, ты не подумай, котенок, - я мужик. И я всех баб люблю, всех, да-да. Все ваши женские заморочки нам, мужикам нипочем. Мне абсолютно безразлично, как она выглядит, какая у нее талия, какая у нее репутация, какой она человек, какое у нее образование... Ты думаешь, мне жалко, если она просит? Да от меня не убудет, я запросто могу. Но почему я по-твоему, не делаю этого? Потому что я такой супергерой? Да нет, малыш, мне тоже бывает иногда сложно остановиться. Но я останавливаюсь всегда, ты слышишь? Всегда, котенок! Потому что я знаю, что тебе бы это... хотя ты была бы к чертям ни сном ни духом, но все равно я чувствую сопричастность с тобой, понимаешь? Я не знаю, как это точнее объяснить, но пойми, что я чувствую себя частью тебя, и тебя частью себя. Что бы я ни сделал, я это одобряю с точки зрения нас обоих, понимаешь?
- Прости, прости! - глухо пробубнила Лина куда-то в рукав.
- Да чего "прости"-то дурочка, - отмахнулся Игорь, - простить тебя очень легко, не простить тебя я бы не смог, но ты все равно ранила меня, и ты этого пока не понимаешь... я и сам пока не сознаю, до какой степени ты меня задела. Я не уверен, что смогу излечиться от этого. И я не знаю, в чем все это будет выражаться, малыш. - Игорь уже докурил сигарету до самого фильтра и, загасив бычок в пустой пачке, тут же схватил с ковра вторую, и уже поднес к ней зажигалку, когда Лина вскочила и, повиснув у него на шее, тяжко зарыдала, приговаривая все то же "прости".
- Да что ты заладила, "прости" да "прости"! Не смей унижаться передо мной! - Игорь, оттолкнув ее, вскочил, устремился к окну и, отвернувшись, зажег, наконец, сигарету. - Ты мне просто объясни то, что мне больше всего интересно знать. Я просто должен понять, что именно произошло такого неисправимого, что я сделал такого непростительного, что ты не нашла ничего лучше как "отомстить" мне с помощью первого попавшегося нестриженого перца, ну объясни, я хочу знать, я должен знать, я имею право это знать! - он резко повернулся к ней, - она сидела на ковре, опираясь одной рукой о пол, а другой прикрыв нижнюю часть лица, и смотрела на него огромными, широко раскрытыми то ли от страха, то ли от отчаяния, раскрасневшимися влажными глазами. И именно в эти секунды - одновременно со страхом и отчаянием, в ее сознании вспыхнула картинка из вчерашних событий - когда там, в кабинке сауны, она резким движением отвела руку Алексея, пытавшегося собрать волосы, и с такой же решительностью запустила в них руки, прильнув при этом к его губам...
- Ты хоть знаешь, что бы с тобой сотворил любой ваш армяшка, если бы ты такое с ним выкинула?
- Я... я видела кассету...
- Я тоже видел кассету, малыш... Ну что, мы квиты теперь? Этого ты добивалась?
- Нет...
- А чего же?
- Чтобы ты почувствовал то же, что и я...
- Ты уверена, что я почувствовал бы то же, что и ты?
- Не знаю...
- Тогда какого черта вообще?..
- Я не могла сидеть сложа руки, я должна была что-то сделать.
- Сложа руки! - горько усмехнулся Игорь, - и чтобы не сидеть сложа руки, ты легла, раздвинув ноги?
- Не смей!...
- Хорошо, извини... я просто должен знать чего ожидать от женщины, с которой собираюсь прожить всю свою жизнь...
- Я увидела кассету... и я поняла, что ты ее все время смотришь, и скрываешь это от меня...
- Кто? Я? - Игорь, растроганный, сделал было движение в ее сторону, но в последний момент сдержался, - Ах ты развратница эдакая! Кто я по-твоему? Да я знать не знал об этой кассете! Я даже не видел ее ни разу, понимаешь? Да и о твоей-то я бы никогда не узнал, если бы не...
- Если бы не что?
- Да так... позвонила мне вдруг через столько лет Даниссимо и заявляет, что для меня у нее сюрприз в столе...
- Позвонила? С чего это? - насторожилась Эвелина.
- А кто ее знает? Сказала, что есть повод...
- Когда это было?
- Да вот же... - честно пытается вспомнить Игорь, - ну да, мы смотрели "Один дома" в тот вечер...
Поняв, что Дана позвонила Игорю в тот же день, когда получила в руки его дневник, Лина снова почувствовала себя последней дурой, своими руками творящей все напасти - как выясняется, не только для своей подруги, но и для собственного мужа и для себя. И все это при абсолютной искренности благих намерений.
- Самое забавное, малыш, то, что поначалу я был уверен, что запись ваша старая. Я был уверен, что между вами все закончилось тогда, когда ты встретила меня.
- Что? - Эвелина посмотрела на мужа так, будто он прямо на ее глазах превратился в Альберта Эйнштейна. - Я познакомилась с ним с полгода назад, дурачок мой!
- Да понял я это уже... Просто, когда я увидел твою кассету, я еще не знал о существовании той... я был уверен, что мне ее подсунули как компромат на тебя.
- Боже... Но все-таки, как он оказался там, - я не ждала его там, я вообще не собиралась с ним встречаться, веришь?
- Малыш, он оказался там... - Игорь решил умолчать о том, кто и для какой цели пригласил туда Алексея, - потому что он наш гип.
- Кто? - воскликнула Эвелина, - Ваш?
- Да, именно наш, представь себе. А ты не знала этого? Где же ты его тогда подцепила, если не в наших офисах?
- Я никогда не видела его в наших офисах, - пробормотала растерянно Лина, решив в свою очередь умолчать о том единственном досадном случае с прилюдным поцелуем на Якиманке. - Пойми, я познакомилась с ним случайно... накануне твоего приезда, ночью, на дороге, у него закончился бензин, а потом мы пили чай с его матерью... и я вернулась домой. Я... в общем, мне вдруг захотелось посмотреть наш свадебный альбом...
- Вдруг? - Игорь прищурился, представив себе не без удовольствия, как его жена, соскучившись по любимому мужу и встретив ночью на дороге красивого незнакомца, с которым несомненно провела пару интересных для себя часов, решила "отвлечься" от "неприличных" мыслей - с помощью свадебного альбома. - Ах ты, глупый котенок! Скажи, ты ведь боишься потерять меня? То есть...
- Да, да! Не говори про это, прошу тебя! Без тебя я умру...
- Да не буду говорить, так уж и быть... просто мне все равно не понятно, как ты...
- Я больше не буду!
- Да что же ты за напасть такая, - Игорь, не в силах больше сдерживаться, рассмеялся и, подхватив Лину, закружил ее, после чего они повалились на тахту. - И все-таки, таких идиотов еще поискать...
- Ты о ком? - Лина, спокойно улыбаясь, запустила руки в его густую шевелюру.
- Не о себе же! Я был уверен, что если человек идиот в личной жизни, то хоть в делах-то он профи. А этот твой... наш гип, - оказывается, и в делах идиот. Пришел сегодня и попытался нам палки в колеса вставить, будто и без него у нас проблем было мало.
- Не понимаю... - Лина продолжала улыбаться и смотрела на мужа тем же нежным и успокоенным взглядом, какой бывает у женщин после родов.
- Да и нечего тебе понимать. Ты все равно не в курсе... он хотел нам забраковать уже подписанный проект. Причем, самый интересный и актуальный, - тот конференц-центр, который я тебе показывал, помнишь? В общем, ну его, дурак дураком, - просто я вчера вставил ему по первое число из-за тебя, показал ему, где чье мясо, вот он теперь и бесится...
Лина слушала Игоря и не без странного упоения смаковала свое безразличие ко всему, что она слышала об Алексее. Теперь, когда она того не уже и не чая, снова поднялась с земли на небеса, она поняла, что все эти глупости она навсегда оставила там, внизу.
Окончание следует
