Bagirka

Ну надо же им чем-то кормить своих обывателей - смотрите мол какие мы мужественные - аж пятерых подстрелили - такими темпами глядищь, к 3000 году вернем вам бизим Гарабаг, потерпите еще немножкУу....

Мир большой, и не везде права женщин соблюдены одинаково - а только там, где в свое время феминистки (которые сейчас уже просто не нужны, поскольку выполнили свою миссию на своих территориях) - сделали все от них зависящее.... Как отношусь? Ни мужчина к женщине,ни женщина к мужчине не должны относиться как к предмету пользования, ВОТ как отношусь....

Bот именно!

Подтверждаю - из личного жизненного опыта - для мужчины лучше быть раненым, остаться без ноги или руки, когда знаешь за что и для чего, - чем выдавить прыщик у себя на лбу, поцарапаться, прищемить дверью палец или не дай Бог, если у них ноготь отошел, тогда вою на три недели не оберешься...

Инчкан лезу гитес - айнкан эль мардес, - я лично категорически против, чтобы армяне знали только свой родной язык и на этом были довольны собой. Я - можете кидаться помидорами, - но предпочту армянина, знаяющего много языков, но плохо владеющего своим, - армянину, владеющему ТОЛЬКО своим.... Первый для меня более достоин подражания и более интересен и как человек и как представитель моего народа, которого я могу приводить в пример как образец...... Понимаете о чем разговор? Вот, а торгашей нац идентичностью - в топку опять же. Дело не в них....

- Я здесь, Наташа, прости, - прокашлявшись, отвечала Эвелина, изо всех сил скрывая свои подозрения, - У меня тут возникла стихийная минута молчания... Ну, я тоже с трудом понимаю, как такое можно было написать... Слушай, ну а что там еще написано было о ней? Ну, о Ветке? - Там, Лина, все, что может написать страстно и безумно влюбленный мужик. Знаешь, я даже позавидовала ей в каком-то смысле... Это как же надо умудриться при такой внешности, чтобы так увлечь сразу двоих мужчин, да еще каких! - А что если это вовсе не о ней было, Наташа? - Эвелина решила во что бы то ни стало расставить для себя хотя бы некоторые точки над "i", чтобы по крайней мере переждать спокойно эту ночь. Завтра же она первым делом займется этим самым дневником. - Слушай, а ведь дейстивтельно. Ну совсем не похожей на нее описывал Хромов свою дневниковую девицу. Неужели он смог рассмотреть в образе Ветки "нежность", "грацию", "полет"? Хотя, Лин, он ведь действительно любил ее, уж поверь мне. - Да... - только и могла выговорить Лина, стараясь не выдавать своего любопытства, - спасибо, Наташа, поучительную ты мне дала сегодня информацию, но... но я, пожалуй, пойду спать. Завтра у меня куча дел с утра. Повесив трубку, Эвелина помчалась в спальню, надеясь еще застать мужа бодрствующим. Игорь не просто не спал, - он даже и не раздевался. Усевшись на полу возле кровати, он перебирал какие-то бумаги. - Что тут происходит, сокровище? - запальчиво осведомилась Лина, будто разочарованная тем, что он сейчас занят и не сможет поговорить с ней. - Тебя жду, малышка, - вот смотрю проекты и все никак не выберу, - какой куда выгоднее и целесообразнее определить, может быть, вместе поглазеем? Решил вот в домашней обстановке, обывательски взглянуть на это дело. - Я не разбираюсь в этом, - со скучающим видом прореагировала Лина, хотя и взяла строгое направление в сторону кровати. Обойдя кровать, она плюхнулась на нее вниз животом, подползла к тому краю, возле которого сидел Игорь, и заглянула ему через плечо. - Вообще-то красиво, - произнесла она через несколько секунд, не изменив, впрочем, скучающего выражения лица и безразличного тона, однако, заметив на чертежах что-то интересное, добавила: - дай-ка мне вон тот проектик, любимый! - Вот этот? Да, вижу, он и мне тоже кажется чем-то выделяющимся из остальных, что-то в нем как будто свое, не в обычном стиле этого гипа... Лина смотрела на проект, созданный неизвестным ей художником, инженером или архитектором, и мысленно благодарила его за то, что он этим своим проектом - вольно или невольно напомнил ей о днях, проведенных с Алексеем на Маврикии. Почти в точности повторяла картинка очертания здания того отеля, в котором то ли она, то ли Алексей, то ли оба они вместе - были счастливы и свободны как никогда раньше. - Что это будет? - Вот это, малыш, - предполагается как наш конференц-центр, для внутреннего пользования. Мы уже слишком широко развернулись по стране, а у нас практически нет территории для совместных заседаний в Москве, чтобы посовещаться всем составом. Не помещаемся! - Игорь широко улыбнулся и потянулся к Лине за поцелуем, который, разумеется тут же заполучил. - Я категорически против сдавать его в аренду, а ребята вообще-то предлагают и на этом зарабатывать. Они считают, что это слишком дорогой проект, чтобы пользоваться зданием лишь пару раз в месяц а то и того реже... - Да... слишком дорогой, - подтвердила Эвелина, думая с лукавой улыбкой о чем-то своем, что заставило Игоря возомнить, что она просто пытается закончить разговор о проектах и перейти к нежностям. Осторожно забрав у нее лист бумаги с копией проекта, он встал на четвереньки перед кроватью и потянулся за следующим поцелуем, - на этот раз не коротким и озорным, а длительным, страстным и чреватым последствиями. Лина любит целоваться, обниматься и вообще, заниматься любовью. Она никогда не отказывает мужу, - и вовсе не потому, что не желает его расстраивать, - а потому, что сама любит обниматься и целоваться. - Я, котик, никогда не устану повторять тебе, как я обожаю тебя. Мне настолько дорого это чувство, настолько оно мне важно и ценно, что я не желаю даже делиться им ни с кем... и ни с чем, - говорил Игорь через несколько минут после "случившегося". - Не понимаю, о чем ты, - угасающим от любовной истомы голосом отозвалась Лина, не открывая глаз и даже не шевелясь. - Да все о том же, малышка. Жадный я стал на все это. Знаешь, я влюблялся не раз в юности, в молодости... писал на стенах в подъездах, на снегу, на асфальте мелом, на лестничных пролетах... Все хотел всему миру дать знать, какая у меня любовь огромная и вечная. - Игорь рассмеялся своим же давним соображениям, - а теперь, с тобой - держу все в себе, ничего не проявляю, ничего не выражаю и не демонстрирую нигде ни ни при ком кроме как только для тебя и только при тебе. - А это делает мне честь, сокровище? - все тем же вялым голосом, но уже широко раскрыв глаза, поинтересовалась Лина, - Или, наоборот, это принижает меня в сравнении с твоими прежними пассиями? - Пассиями, - повторил Игорь пренебрежительно, - да в том-то и дело, что пассиями! Говорю же, дурак был, готовый всему миру рассказать то, что не нужно ни рассказывать, ни показывать, ни доказывать. Это нужно просто проживать и ничего больше. Но, наверное, те отношения были только репетицией и работой над черновиком. И именно поэтому, ты - единственная женщина, которая никогда не была моей пассией, а стала сразу женой. - А почему ты все-таки... - Лина знала, что мужчины обычно раздражаются, когда с ними заговаривают об их прежних отношениях, но то, что ее муж был исключением, она знала тоже. - Почему ты так и не женился на Дане? Разве не было момента, когда ты любил ее так же сильно, как любишь меня? - Момента, - повторил Игорь, - моменты может быть и были, но с тобой-то это у меня не моменты, а черт знает что. Сплошь какое-то наваждение, и никуда от него не деться. Вот чувствую ведь, что погибель моя в тебе, но от этого чувства еще сильнее в тебе растворяюсь. Так мне - за прежние мои проказы, малышка! То ли Бог, то ли кто-то там еще - послал тебя мне в отместку за всех покинутых мной женщин. - А может быть... - Лина решила не выслушивать в очередной раз знакомые признания, а прощупать ситуацию с Даной, - может быть, ты не женился на ней потому, что у нее уже был до тебя кто-то? - У кого? - Ну, у Даны-то. - Исключено, котик, категорически исключено. Данка мне досталась еще малолеткой, ей и семнадцати не было. Нет, малыш, дело не в том, был у нее кто-то или нет. Я просто нутром ощущал, что мы с ней разные... - Значит, ты уверен... - Конечно, я бы не женился на ней по сей день, будь уверена! - Да я не об этом, дурачок мой! - А в чем я уверен? - В том, что до тебя... она ни с кем не встречалась, не жила... - Исключено, мартышка! - и Игорь снова стал елозить руками по ее обнаженному телу, покрывая поцелуями ее шею и грудь. "Ну что ж, завтра же перед тобой будет доказательство того, что исключать-то ты и не умеешь", - механически отвечая на страстные поцелуи, думала Лина. Она не пыталась объяснить себе, для чего ей нужно чтобы ее муж "разочаровался" в своей прежней "пассии", ей лишь хотелось как-то виртуально, как-то по-женски бессмысленно-злорадно, пусть и заочно, - но насолить той, которая давала ее мужу то, чего он не решается попросить у нее, у собственной жены. Продолжение следует

Да ну, детский сад какой-то развели вокруг этого соревнования по дзю-до..... Подумаешь, невидаль какая.... вообще не стоило распаляться на этот счет.... Даже если они и будут питаться отдельно или там кто-то у них ьвякнул про гимн или отставку министра..... это их дела. приезжают побеждать - ПУСТЬ побеждают хоть в дзю-до... в конце концов - это всего лишь спорт, а не поле реального сражения.... Так что пусть побеждают хоть в спорте....

Спасибо, Тюльпанчик, за внимание. Буду стараться, - прошу прощения, что медленно идет, но пока вреемни мало свободного. Тереза-джан! Если есть какие-то замечания по психологическим портретам, то с нетерпением жду самой жесткой критики. Обижусь ужастно, но зато приму к сведению....

Что-то я насчет Пушкина и Тютчева не догоняю логической цепочки..... в смысле, они не были этнически русскими, но тем не менее стали проводниками слова? Так Россия - многонациональное имперское - оргоменное государство - там наоборот - сложно найти великого человека реально русского происхождения..

Эвелине было важно знать о семейной жизни Влада не из праздного любопытства, как она преподнесла это Наташе. Дело в том, что ей бы ужасно не хотелось обнаружить, что она впустую расстроила семейную жизнь подруги, - даже при том, что сама подруга не испытывает - или по крайней мере не проявляет - каких-либо особых сожалений на этот счет. Она слушала рассказ Наташи и то и дело ловила себя на том, что все больше запутывается в своих выводах. Что касается Веты, то по дороге домой, катая перед собой коляску с мирно спящим богатырем, она понимала, что не чувствует ни малейшего облегчения от визита к сопернице, - скорее напротив, ее гложет какое-то дополнительное мерзостное ощущение. Ложь и фальсификации - даже если они были задуманы и осуществлены "во благо", никогда не приносят ожидаемого результата, - это она понимала и до визита. Однако, какая-то ею самой не замеченная стихийная "сделка" с совестью позволила ей сделать то, что претило ее природе, воспитанию и принципам. И дело тут вовсе не в "опасности разоблачения", а в самом факте произошедшего. Иветта не добилась от Натальи ни нервной дрожи, ни озлобленных проявлений женской зависти, ни досады, ни слез. И теперь в ее голове долго еще будут повторяться слова Наташи, которыми та ответила на все "выкладки" Веты. - Я, Вета, честно говоря, никак не пойму, для чего ты мне все это говоришь, и что тебя ко мне привело. Вижу, что тебе чего-то не хватает, и ты решила, что такой разговор со мной тебе поможет? Может быть, тебя возмущает то, что я не боролась, не названивала, не угрожала, не истерила? Тебе бы все это придало уверенности в себе и помогло самоутвердиться? Ну что ж, я помогу тебе, и скажу тебе все как на духу, - чистую правду. Мне было ужасно больно, когда я узнала, что ты овдовела, что Влад теперь станет мучиться и думать как ты там одна. Он ведь никогда не забывал о тебе. Мне было страшно от мысли, что он меня бросит. И не в детях даже дело. Просто я очень его люблю, понимаешь? Вот никому я этого не говорила, даже ему самому! А тебе - говорю. Почему не боролась? А с чем бороться? С кем? Я ведь знала, всегда знала, что женился н на мне просто чтобы не спиться и не пропасть в этой жизни, - от безнадежной любви к тебе. Я знала на что шла, выходя за него. Но я гордая, Ветка. Я никому не позволю хоть на минутку подумать, что мне больно, что я теряю, что я брошена. Я вела себя внешне спокойно, - даже помочь ему и поддержать его было для меня чем-то ниже моего достоинства. Я не толкала его к тебе, но и не пыталась воспользоваться своим преимуществом и шантажировать его детьми или устраивать "романтические вечера"... Он хоть и отстранился от меня, но и я не протягивала к нему умоляюще руки, иначе ему было бы легче. Я не могла не дать ему шанса быть счастливым и сделать независимый выбор при честной игре. Наверное, потому что люблю его... любила по-настоящему, а не как предмет собственности. Вот... теперь ты все знаешь, и сказала я тебе это именно потому, что уверена: ты ему об этом ни за что не расскажешь. А так ни одной живой душе - даже самым близким моим подругам об этом ничегошеньки не известно... ******* - Не понимаю, Наташ, - ну что на нее нашло? Зачем это ей было нужно? - с искренним интересом вопрошала Эвелина. - Судя по ее поведению, Линка, ей как будто не хватало поклонения, внимания, признания ее победительницей. Господи, - да все ведь вокруг знают ее историю, видят, что она уже с ним, уже и ребенка родила, ну прелесть а не ребенок, Лин!.. Влада я знаю, он отличный муж, тем более, для той - которую любит. Что ее так взбеленило? Не пойму хоть убей. Вела себя как дура дурой. Совала мне под нос дневник Хромова - мол вот тут почитай, вон там почитай... - И ты читала? - Ну, я понимала, что для нее это важно, и... в общем да, читала. - Что-нибудь из ряда вон? - Да как сказать... из ряда вон не сам факт того, что Хромов вел такие записи... а качество, почерк... Как-то слишком уж коряво для филолога и вообще как-то не по-Хромовски. Ну, он не последний ведь человек в прессе был, я ведь тоже, как и все, читала иногда его статьи... Ну совсем на него не похоже, - простовато как-то, с претензией, но без хромовского качества. - Волновался, может быть, все-таки о любимой женщине пишет, - мужчины от любви всегда немного глупеют, - особенно, если она намного моложе... - Да и не в этом даже дело, Лина... Я все думаю да гадаю и убей меня - не пойму - где он там рассмотрел у нее "бездонные янтарные глаза", "родинку над правой бровью", "три полоски на запястье - следы бездарной попытки вскрыть вены" и "волосы-пружинки"? Ну, глаза-то ладно, допустим, ассоциирует... а волосы? Ты знаешь, какие они у нее? Линка? Алло? Линка, куда ты пропала?.. ******** Кате пришлось бороться со сном - под ровное и слегка шумное дыхание спящей Леры, чтобы дождаться, когда, наконец, Антонина Филипповна закончит "традиционную" ночную беседу с сыном на кухне - и отпустит его спать. Она несколько раз выходила из спальни и, сделав несколько бесшумных шагов по коридору, оказывалась над пролетом, через который можно было разглядеть внизу полоску света, - если его еще не погасили в кухонном крыле. Обнаружив, наконец, что свет внизу погашен, Катя вернулась в спальню. Оглянувшись на спящую сестру, она слегка прикрыла одну из широких створок трюмо, чтобы не беспокоить Леру, и включила маленькую, но яркую лампочку, прикрепленную к их зеркалу и предназначенную для освещения лица при нанесении макияжа. Сделав несколько кокетливых движений перед зеркалом и потрепав так и эдак свою хоть и короткую, но пышную шевелюру, она, довольная своим видом, погасила лампочку и стремительно, хоть и не без дрожи в коленках, направилась к выходу из спальни. Стараясь не шуметь, Катя медленно шла по ковровой дорожке, устилающей коридор, - сначала мимо выхода на широкую крытую веранду, где обычно пили играли в бильярд их гости, потом - мимо спальни родителей, мимо кабинета отца, мимо комнат для гостей, мимо мастерской Леши и, наконец, подошла к двери его спальни. Она не постучалась, прежде чем резко ее открыть. Свет в комнате не был погашен. Алексей, одетый, лежал на неразобранной постели, уставившись в потолок. Услышав, как Катя приложила изнутри дверь, он приподнял голову. Ему все еще было сложно отличать девчонок, но он был почти уверен, что это именно Катя. - Ты почему не спишь? - с легким безразличием в голосе осведомился он, невольно отведя взгляд от того, что девочки называли пижамой. - А ты - почему? Задав этот обезоруживающий вопрос и, разумеется, не ожидая внятного ответа, Катя сделала несколько шагов в его направлении и, оказавшись на соответствующем расстоянии, одним прыжком оказалась над ним. Этот тяжелый момент отчаянной решительности нужно было преодолеть, и она это уже сделала. Теперь главное - держать ситуацию в своих руках и не дать ему шанса контролировать ее. Из многочисленных и не успевших пока приесться на тот момент латиноамериканских сериалов девочка "усвоила" полнейшую управляемость мужчин, даже влюбленных, даже находящихся в смятении - абсолютное их бессилие перед страстным поцелуем юной обольстительницы. Их словно парализовало, у них будто полностью отключались мозги. Именно это, как ни странно, произошло и с Алексеем, когда Катя, схватив его за шею обеими руками, прильнула к его губам и, словно боясь, что он опомнится, намертво обхватила его торс обеими ногами. Продолжение следует

Читай выше, талыш..... ни в одном не участвую. Это аз-ские традиционные фальсификации, от которых я уже устала, но для них это обычное дело, им не привыкать..... у них все фальшивое, - даже Баги на их форумах..... :lol:

Хе-хе, ну что ж, активировала я его..... теперь если вдруг это не Вы - он мне наверное, кинет какой-нить спам в лучшем случае.... а в хуууууудшем..... даже боюсь предполагать..... А ящик скока ни чищу - он все равно переполнен, а многое удалять не хоцца, слишком ценно..... )

Вот, обращение....

Уроды-фальсификаторы зарегили "меня" с моим фото и ником и биографичсекими данными на галимом Дэйазе и давай постить от моего имени галиматью антиармянскую и антикарабахскую. И, естественно поставили в статус "скучаю по Баку".... Да пЮлявАть мне на ваш Баку, понятно, ала??? Приколитесь, товарищи.... http://forum.day.az/index.php?showtopic=6178&st=0 Cпасибо Мозгу, показал мне ссылку..... счас в очередной раз пойду по всем форумам где Я это Я - опровергать их очередные тупости... Ваша лажа - не пройдет, прирожденные фальсификаторы....... И вот для таких болванов как вы - смотрите выше "Где я есть настоящая" ......

Антонина Филипповна и сама давно заметила чрезмерное внимание Кати - к своему сыну. Она даже раз говорила с ним об этом. Падчериц своих она искренне любила, невзирая на некоторые подростковые "изъяны", - будучи медиком, она понимала, что личностное созревание девочек все еще в процессе, и что она вполне может направить их устремления и сформировать их "взрослое" поведение. Девочки также привязались к ней, называли ее мама-Тоня, и хоть зачастую со скрипом в зубах, но всегда ее слушались. - Не знаю, Леша, почему это Катя так зациклилась на тебе, - говорила Антонина Филипповна своему сыну во время одной из ставших обычными вечерних бесед, когда они, "совы", уединялись после того как все ложились спать, - у нее так много ровесников-друзей, но я чувствую, что о тебе она задумывается всерьез. - Смешно, конечно. Это у нее каприз, мама, будь уверена. Пройдет. - Дай-то Бог, Леша, но имей в виду... на всякий случай... что я в общем и целом не против. Иногда даже приятно об этом подумать... - поглядев на сына и поняв, что ему не нравится такой поворот беседы, она заметила: - Никогда не знаешь, как может повернуться жизнь, но я не желаю, чтобы она страдала, если она действительно всерьез полюбила тебя. Да и ты тоже... - Что - я? - И ты не должен страдать, Леша. - Спасибо, мама, я постараюсь... У меня все хорошо, поверь. Вот закончу с нефтепроводом и, наверное, у меня будет передышка... тогда все и прояснится. - Ты имеешь в виду Эвелину? - Мне больше некого иметь в виду, мама... И никогда и никого я не имел в виду так, как ее... И не желаю иметь в виду никого больше. Хорошо? ******** Наталья уже вполне справлялась с Интернетом, и, вернувшись в пятницу с работы на три часа раньше, чем большинство работающих, она решила порыться в своих "знакомствах" самостоятельно. Услышав звонок в дверь, она на секунду насторожилась в недоумении. Сергей заявится часа через четыре, Линка - и того позже - и то если заявится. Влад с очередной дотацией вроде был недавно. Не дадут спокойно пошуровать на Интернете! Она встала и стремительно направилась к двери, словно готовая прибить звонящего в дверь, кто бы это ни был. Впервые за много лет они стояли так близко друг к другу. Можно сказать, что и в школе они никогда не были близки, поскольку учились в разных классах. - Что-то с Владом? - Наташа остановила слегка прищуренный взгляд на младенце в коляске. - Нет... Можно войти? Иветта не могла больше жить в том состоянии, в каком она оказалась в связи с последними событиями, - узнав, что ее счастье - не что иное как милостыня, и что есть на свете мужчины, которые способны переносить свои чувства на бумагу так, как ей никогда и в голову не приходило, а значит, есть такие женщины, которым можно это посвящать не будучи поэтами или писателями, а будучи простыми русскими мужиками. Вета непременно хотела что-то сделать, как-то поступить, произвести какие-то действия, - только не сидеть сложа руки, потому что с тех пор как все это случилось, она стала физически чувствовать, как все важное и нужное ей - тает подобно кусочку льда, и ее как-то распирало поместить этот воображаемый кусочек льда - в воображаемую морозилку. Получается, что Влад никогда бы и не оставил Наталью? Получается, что его уговорили это сделать? Получается, что Наталья - это та самая счастливица, которая так и осталась бы женой Влада по гроб жизни? Иветту разбирало непреодолимое, страстное желание уязвить ее, эту "законную, по справедливости" жену Влада, которая наверняка не знает, что его практически заставили бросить ее, - и пусть не знает! Даже наоборот! Сейчас она покажет Наталье дневник, который она выдаст за дневник своего покойного мужа, профессора Хромова, а записи в нем - за посвященные себе, Иветте. Она бы с удовольствием выдала это за записи Влада, но Наталья наверняка знает почерк своего бывшего мужа. Поэтому, придется довольствоваться неправдой о Хромове. И она скажет Наталье: "Вот она ты - такая красивая и неотразимая, - и вот она я - такая неприметная и серая. А вот они факты: тебя не раздумывая и невзирая на двоих детей - бросил муж, бросил ради меня! И он никогда не писал о тебе так, как писал обо мне мой. Вот, почитай. И что теперь значит твоя красота - по сравнению с моей неприметностью?" Сказав это и показав Наталье записи, она непременно почувствует внутренний подъем, она возвысится над Натальей не только в своих глазах, но и в ее глазах. Что с того, что оба предъявленных ею "факта" - ложь, - бессильная и отчаянная? Наталье все равно нечего будет возразить ей, и наверняка Вете станет легче после того как она "провернет" задуманное. "Что может быть прекраснее этого ослепительно яркого и нежного цветочка? Не знаю, потому что никогда не видал ничего прекраснее. Она - самое лучшее, что подарила мне жизнь, а ведь жизнь никогда меня не обижала и всегда дарила самое лучшее. Но разве может все прежнее сравниться с тем, что я имею сейчас? За что мне это счастье? Я уверен, что не сделал в жизни ничего настолько благого, чтобы заслужить такую неслыханную награду. А что если я получил ее случайно и незаслуженно? Что если завтра наступит расплата?" ******** Весьма странным казалось Эвелине то обстоятельство, что Игорь так и не спросил не ее, ни Галину о кассете, которая должна была лежать у него в столе. Нет, ее бы не удивило, если бы он просто не решился спросить о кассете, но все его поведение свидетельствовало о том, что пропажи он пока не обнаружил. Прошло почти полгода - неужели ни разу за все это время он не возжелал "окунуться в приятное прошлое"? Еще немного - и она сама начнет наводить своего мужа на мысль о просмотре этой кассеты. Поток мыслей был прерван телефонным звонком. - Привет, Наташа... - Линка, ты уже дома? Я не могла к тебе прозвониться на сотовый, - хотела, чтобы ты после работы ко мне заехала.... - Что-то случилось? - Ну как тебе сказать... ты просто обалдеешь, когда узнаешь, так что лучше присядь... - Даже не представляю, что это может быть такое... Приехал Крис? Рождер? Стивен? - Ну, эти своим чередом, но нет, можешь не гадать - все равно никогда не угадаешь. - Тогда сдаюсь... - Ветка ко мне приходила... Наговорила всякой всячины, наглая разлучница, - так еще и дневник Хромова мне подсунула, - почитай мол как он обо мне писал... - Ты серьезно? Господи, никак в толк не возьму, что это с ней такое... - А вот не знаю, послеродовая депрессия, наверное... - Как, через столько месяцев? - А кто ее разберет, - закомплексованная дура и ничего больше. - Расскажи подробнее, - мне это ужасно интересно... - Ну что рассказывать, - пришла с ребенком, он в коляске спал... ой, ну повезло ей, кстати - копия моего Влада... ничего от мамочки не унаследовал... В общем, слушай... Продолжение следует

Весна в Москве выдалась в том году промозглая, - хотя, конечно, вряд ли кто-то из нас всерьез рассчитывал на нечто радужно-киношно-литературное. Ни молодые листочки на деревьях, ни свежая зелень на рынках, ни весенние праздники никак не отменяли дождей, гроз, а то и мокрого снега, не говоря уже о бесконечной слякоти и неизменно сером куполе над городом. При этом центральное отопление в московских квартирах уже отключили. Лина держала в обеих руках чашку с горячим чаем, сидя рядом с Наташей и с замершей на лице улыбкой смотрела в монитор, где мелькали лица американских "женихов" и их письма. Сергей же, практически переехавший в Наталье, сидел позади них на диване и делал вид, что смотрит по телевизору передачу от Доренко. На самом же деле он время от времени приглушал звук, чтобы услышать их комментарии в адрес того или иного "кандидата"... - Ого-го!!! - гудела Наташа, - Вот этот вот посмотри-ка на его мускулы! Такой обымет так обымет, да?.. - и начинается какой-то дружный и звонкий смех, причина которого Сергею совершенно не понятна, и степень искажения его лица в недоумении и пренебрежении прямо пропорциональна громкости женского хохота. - Ой, убери его! Убери немедленно, - не унималась Наталья, комментируя уже следующего участника переписки, - как вообще можно с таким в постель лечь, ну посмотри на его ногти! Ненавижу вдавленные ногти! И пальцы у него какие-то розовые, треугольные! Сергей невольно рассматривает свои кисти и, кажется, остается доволен ими - на его лице появляется выражение облегчения, а потом и гордости за свои кисти. - Аахахааа!!! А это кто?? Что за шея у него - такая тонкая? Как на ней только этот кокос держится? Убери его, убери, Линка! Ни слова ему! - А этот, посмотри-ка, Наташ, вроде симпатичный, - заметила Лина, слегка утомленная долгим смехом и чрезмерной избирательностью подруги, с которой она, впрочем, во всем была искренне согласна. - Ну, молоденький какой-то, придурок, кажется, нет? И потом, лицо какое-то немужское... губы тонкие - не люблю, знаешь ведь... - А вот этот как тебе? Но он намного взрослее тебя, сорок семь ему... - Ну, ничего такой дядечка, выглядит моложе своих лет... а чем занимается? Богатый? - Не написал чем занимается, но судя по фотографиям - у него дом хороший, машина крутая и не одна... Пишет красиво, умно, всерьез... вон и яхта прицеплена к машине, видишь? - Ух ты! - восклицает Наташа и лицо Сергея снова напрягается... - Дамы, а это ничего что я тут вообще-то присутствую, или как? - сердито и вызывающе воскликнул он, наконец, всем своим видом показывая, что ему стоит огромных усилий не вышвырнуть компьютер за окно. Наталья не обратила на этот "демарш" никакого внимания, в то время как Эвелина выпрямилась на компьютерном стуле и, коротко оглянувшись на Сергея, поставила опустевшую чашку на столик. - Наташ, мне пора, я поеду уже... - Я это к тому, Эвелина... Михайловна, что если вопрос стоит о судьбе Наташи, то я... я... Эвелина, успевшая привстать с компьютерного стула, медленно села на прежнее место. - Я тут еще нужна, Сергей? - спросила она наконец, когда поняла, что тот не собирается доводить до ума начатую фразу. - Нет, нет, я просто так... это потом... потом... - и он полез за сигаретой. ****** Влад не мог не заметить хоть и легкой, но все же ощутимой для него перемены в настроении, поведении и даже во внешности Иветты, - после того как она узнала об участии некоей Эвелины в ее личном счастье. Когда Иветта в первые же дни высказала все свои соображения и недоумения на этот счет, ему показалось, что она уже выговорилась, и все теперь будет как прежде. Иветте тоже казалось поначалу, что она сможет справиться со своим неоправданным беспокойством, но оказалось, что она переоценила свои силы. Как ни пыталась она перечислять и описывать себе все аспекты своего счастья, все его признаки и состояния, - то и дело вне зависимости от ее воли, как нечто постороннее, - врывалась в ее мысли какая-то мутная волна досады и не понимания происходящего. Хоть и сходила это волна на нет через пару минут, но последствия ее набега были довольно чувствительны для Веты. Ей даже стало казаться, что она впала в состояние, многим схожее с тем, какое было у нее в первом замужестве, - когда ей стало известно о чувствах, поступках и поведении Влада, полностью доказывающих ей и всему миру, что он без ума от нее; когда она вначале потратила время на честную попытку забыть его в своем замужестве, а потом с ужасом узнала, что Влад скоропалительно женился на Наталье; когда она точно как сейчас - пыталась описать себе свое счастье, внушить его себе, но что-то все время мешало этому. Каким-то странным образом во все ее переживания вмешалось содержимое черной тетради, которую принес Влад. Он попросил ее, поскольку она в декретном отпуске и имеет немало свободного времени, выполнить конфиденциальное поручение одного из шефов, с которым он лично не знаком, - введя и сохранив выделенные в тетради фрагменты в документ Ворда. Набирая текст, она запоминала его навсегда, так как для нее это были не просто красивые слова, которых она никогда в жизни не слышала и не читала в свой адрес; и это были не какие-то отрывки из романов или записи монологов из кино. Это были реальные слова реального мужчины в адрес не менее реальной женщины. И тем они ее завораживали и вызывали какое-то необъяснимое, тяжкое и щемящее чувство, то и дело застревающее где-то между горлом и грудью. Она смотрела в монитор и ее слезы мешали ей работать над поручением. Они падали ей на пальцы, на клавиатуру, на страницы дневника. Читая текст и набирая его, Вета все больше и больше убеждалась в том, что она пропустила в этой жизни что-то невероятно важное и красивое, и что даже узнав об этом, она никогда не сможет этого ни наверстать, ни создать, ни обеспечить, ни ощутить. И во время работы над поручением свое собственное счастье, - глубокое, долгожданное, терпкое - делалось для нее убогим, тусклым, медленным. "Эта девочка - то блаженство и та радость, которые запоминаются на всю жизнь и вне зависимости от обстоятельств делают ее богатой, осмысленной, дорогой. Эта девочка - часть моего "я", и мне не хочется думать о том, что когда-нибудь эта часть моего "я" станет мне чужой. Думая о ней, я, атеист, хочу верить в Бога и просить его, чтобы он не отнимал ее у меня. Сделай это, Боже... если ты, конечно, есть... Да есть наверное, раз уж я обратился к тебе. В общем, ты меня понял... я прошу... Сделай... Ну, если можешь, конечно. А ты смоги, пожалуйста, ты ведь не кто-нибудь там, а Бог как-никак... а?". ****** Катя и Лера, близняшки, дочери Андрея Николаевича, учились вдвоем на одном курсе, - отец определил их в МГУ, на юридический факультет, по линии финансового права. Девочки, впрочем, не отличались ни прилежанием, ни особыми способностями. Единственное, что могло заставить их приложить какие-то усилия для занятий - это зоркий глаз Антонины Филипповны и изредка - помощь ее сына, Алексея, который вот уже несколько месяцев живет в их доме. Он не позабыл ничего из того, что проходил по математике в свое время, и ему даже доставляло какое-то удовольствие решать довольно простые для "продвинутого" инженера и порой подзабытые задачки. Они сидели в своей общей комнате - так как все еще не решились "разъехаться", объясняя это тем, что слишком привязаны друг к другу. - Не хочу пока начинать заниматься... - капризничала Катя. - Да, только если Леша появится, - тогда уж придется, - отозвалась Лера. - А вдруг он поздно приедет сегодня? - с надеждой в голосе осведомилась Катя, которая была все же чуть ленивее своей сестры. - Он никогда не приезжает поздно... он на работу - и с работы, - разве не замечаешь? - Да уж... не любитель он видать гульнуть... Я бы на его месте... будь я мужчиной... - Ты-то да, - усмехнулась Лера, - вот потому-то: он - гип, а ты - студентка первого курса с невыполненным дэзэ. - Подумаешь... - Катя поднялась со своей кровати и стремительно уселась на сестринскую, чтобы быть поближе к Лере, - ну и что? - она понизила голос и продолжала вкрадчиво: - зачем дочери бизнесмена и плюс к тому будущей жене гипа – выполненное дэзэ? Как ты считаешь? Продолжнение следует.

...решивших поспекулировать "конФеткой" под названием "национальная идентичность"..... ТЬФУ на этих торгашей....

Поесть люблю - в больших количествах..... Есть ли у вас дети на стороне.

Нейтрально... иногда можно врезать, особенно, мальчикам - конкретно, но коротко, без ритуальности... Били ли машину, будучи за рулем...

Коротко об авторах... Авто(ро)портреты... Давид Хачиян Родился в Ереване. Окончил Ереванский Государственный университет. Профессор Российской Академии Туризма. Автор книг "Из неопубликованных произведений Заратустры", "12", "Исповедь турагента", а также ряда статей, переводов и каталогов. Словом армянин.(пунктуация автора). Зол, но забывчив. Добр, но не всегда надушен. Рубен Пашинян Родился 7-го мая Бывший: 1.Инженер. 2.Актёр Ереванского Государственного Камерного театра. 3.Ведущий передачи для детей "Серебряный ключ". Настояший: 1.Автор сборников "Немой пророк", "С.М.С.", "PR"(&...), "ПРосто" и "РАЗТРОЕНИЕ ИЛИ (P.R.)2". 2.Автор первой в Армении аудио-книги. 3."Мастер" на сайте Литсовет. Слезлив до смеха. Чувственен, воспитан. Ненавидит имя Гюстав.

Маврикий встретил их нежным и терпким бризом уже в аэропорту. Алексей, еле успевший собрать саквояж к поездке, все еще находился в состоянии легкого недоумения или даже шока, не лишенного, впрочем, определенного очарования, ранее неведомого. Она просто сказала ему, что есть два горящих тура в потрясающее место, и что именно его, Алексея, ей хотелось бы видеть рядом. Она говорила спокойно, без надрыва, с легкой иронией в голосе. Она сказала также, что это всего на несколько дней, так что в понедельник вечером они будут снова в Москве. Она вела себя обыденно и даже слегка равнодушно, будто отправлялась не на отдых, а на научную конференцию. Но все равно, как любой страстно увлеченный и сам по себе чувствительный человек, - он читал в ее поведении и даже в самой ее внешности что-то неестественное и чуждое для нее самой. В дороге они говорили на самые отвлеченные темы - о моде, о литературе, о науке, о телевидении и даже о поп-музыке. Хотя больше всего на свете Алексею хотелось узнать о жизни Эвелины, о ее любви, о ее семье. Он пытался задавать ей наводящие вопросы, но ей удавалось когда ловко когда не очень - но всегда уходить от ответа. Сама же она находилась в более "выгодном положении" чем он - ей уже было известно о нем почти все, - и где он отныне живет, и кто его мать, и то, что он, Алексей, - совершенно свободен от каких-либо любовно-эмоциональных обязательств перед кем бы то ни было. Поэтому, ей было легко и весело болтать с ним о том-о сем. Разместившись же в своих номерах, они вышли к ужину, как и договорились, - в качестве пары. - Здесь Вы можете совершенно не беспокоиться за свой желудок. Еда здесь вся привычная и из самых свежих продуктов, - увещевала она Алексея, заметив тень встревоженности на его лице. - Да нет, за желудок-то свой я как раз спокоен. Я вижу, что отель этот высококлассный, хотя, честно сказать, никогда не бывал нигде за границей, кроме Болгарии и Финляндии. - Что же тогда Вас так тревожит? Я вижу, Вы будто жалеете, что поехали со мной... - Так все получилось странно и неожиданно... Меня не покидает чувство какого-то марионеточного представления... - он посмотрел на нее пристально, - с моим невольным участием. - Невольным? - прищурившись переспросила Эвелина. - Неожиданным, скажем так, - поспешно исправился Алексей, - я не имел возможности подумать и все взвесить... И в конце концов... - Что?.. - Я о Вас ничего не знаю, кроме имени и места работы, указанного на визитной карточке. - Ах, вот уж о чем-о чем, а об этом можете не беспокоиться! - весело откликнулась Лина, - никакой опасности для Вас ни я, ни эта поездка не представляем. - Кстати, я все хотел уточнить... я не намерен вот так, бесплатно... - Пустяки, Алексей, но, конечно, раз Вам так хочется, я не буду возражать, если мы потом рассчитаемся... В конце концов Вы - мужчина... - Вот это мне уже нравится, - Алексей с широкой улыбкой принялся за бифштекс, - все-таки, я здорово проголодался! Наблюдая с задумчивой улыбкой за Алексеем в качестве едока, Лина стала возить пальцами по скатерти свой пустой бокал. - А, да, я сейчас налью тебе... Вам... Вам какого? - Вот этого, Алексей, красного... Наливая вино и Лине, и себе, он немного осмелев, предложил: - Вот я сейчас запнулся, когда нечаянно назвал Вас на "ты"... Так не воспользоваться ли нам случаем и не провести ли дурацкий ритуал под названием "брудершафт"? - он произнес это слово с ударением на "у", и Эвелине почему-то показалось особенно интересным и трогательным именно это обстоятельство, а не сам факт его предложения. - Думаю, рановато пока... пока... - то ли с поддельным, то ли с искренним смущением ответила Лина. - "Пока" что? - Пока Вы не знаете, чего Вам будет стоить эта поездка... - Лина... Вы меня озадачили... О чем речь? Не думайте, что для меня будут проблемой деньги, - я на днях подписал контракт, который, я думаю, обеспечил бы мне при строгом пересчете пару тысяч таких поездок... - Вот как? Поздравляю, Алексей! Рада за вас. Но речь вовсе не о деньгах... - О чем же?.. Она смотрела на него спокойно, задумчиво и в то же время насмешливо, то ли уверенная в том, что он легко согласится на ее авантюру, то ли пытающаяся подобрать нужные аргументы для того, чтобы он на нее согласился. ***** Несколько месяцев пролетели как несколько дней. Ничего, - почти ничего - не изменилось в жизни Лины с тех пор, как она побывала на Маврикии с Алексеем. Она была прежней, ее отношение к Игорю и отношения с Игорем после поездки остались прежними, - как обычно. Несколько раз звонил Алексей, но Лина всегда находила поводы отказаться от разговора, сказываясь занятой. Благо, и сам Алексей не располагал в эти месяцы никаким свободным временем, на совесть трудясь по своему нешуточному контракту. Воспоминания о поездке с Линой вдохновляли его и поддерживали в "рабочем состоянии" - вопреки всем ее коротким и холодным отказам по телефону. Он планировал - как только закончит один цикл, - непременно поговорить с ней более настойчиво и предметно, - в конце концов, события поездки уже давали ему такое право. А пока он в поте лица трудился, - по-видимому, какое-то подсознательное чувство самосохранения удерживало его от детального разговора об их отношениях, который мог бы привести его в полное отчаяние и лишить всякого желания работать. Пару раз в неделю Лина забегала к Наталье после работы - помогать ей в поисках американских "женихов", точнее - в англоязычном общении с ними. Сергей также часто захаживал к Наталье, причем помимо самого факта общения с красивой и обеспеченной жилплощадью москвичкой, его привлекали те новизна разнообразие, которые обеспечивало то самое Наташино приобретение, - за триста долларов. - Не понимаю, зачем тебе американский жених, объясни, - спросил он однажды, когда они закурили на кухне за чашкой чая перед сном. - Я на минуточку не замужем, Сергей, - отвечала она, - а что такое женщина без мужа? - Это не ответ на мой вопрос, Натали. - Говорю же, - замуж хочу. Не могу так жить, - без мужа. Мне нравилось быть замужем, я привыкла к этому. - А почему так легко отпустила мужа? - Да я честно говоря... до последнего не верила, что он на самом деле уйдет. Ты его не знаешь, это просто патологически порядочный парень... Он так боролся с собой, так терзал себя, - ему нужна была помощь, поддержка, а я чувствовала, что не могу, не способна ему помочь... Вместо того, чтобы худо-бедно его поддержать, я вела себя... как-то уверенно, по-хозяйски, что ли... Но, видимо, любовь у него сумасшедшая к этой Ветке. Наверное, произошел какой-то толчок, о котором я ничего не знаю... Мало ли на что способна эта Ветка, - ой, да видел бы ты ее! Наталья махнула рукой, будто не находя слов для дальнейших рассуждений. - Ну хорошо, допустим... но почему за американца-то? - А... не знаю, я как-то с детства люблю это слово - "Америка" - красивое оно, роскошное, сильное. На меня оно действует как магнит. Это просто моя мечта, не знаю как еще объяснить... - Ну вот ты уже пообщалась с кучей мужиков из этой самой Америки... Ну сама ведь видишь, что ничего в них особенного. - Не скажи, Серый, не скажи... столько комплиментов я за всю свою жизнь не слышала - сколько за эти три месяца. - И ты не понимаешь, что все это - просто приманка для тебя и пустой звук для них? Ведь у них там сплошные окей и вери гуд, как в песне поется! У них там все фальшиво - и улыбки, и комплименты, и восторги... - Так лучше ведь носить бижутерию, если все равно нет подлинных бриллиантов, - мрачно произнесла Наташа, - не ходить же без украшений! - Да? - усмехнулся Сергей, стукнув массивной чашкой по столу. Это было все, что он имел "возразить" на данный момент. У него все еще не хватало смелости и "естественности" для того, чтобы предложить Наташе руку и сердце. С одной стороны, он не объективно не доверял этой хоть и прекрасной и доброй, но чересчур уж активной в интимном общении женщине, которая казалась ему слишком простой и легкой в поведении. С другой стороны, в глубине души он и понимал, что для настоящего чувства это не должно быть помехой; но мысль о возможности полноправно обосноваться в столице всегда "грубо вмешивалась" в восприятие им Натальи, и он никак не мог разобраться в истинных своих чувствах к ней. Продолжение следует.

Cпасибо, Симпл, - мне нравится, когда засоряют эфир, мне это полезно и для написания рассказа и просто интересно. А насчет бакинских мотивов - у меня есть рассказ - Особый Случай Горыныча, - там ненавязчиво, неполитизированно, но все-таки я не уверена, что и это прошло бы в какой-то более солидный эфир, нежели Интернет..... а то, что Вы предлагаете - тем более вряд ли где поймут и оценят - кроме как на форумах опять же... (я так думаю, - буду рада, если ошибаюсь...)

Не бывало, во всяком случае по пьяни... Ваших родителей хоть раз вызывали в школу к директору - из-за вашего плохого поведения?

Ну вот и выяснили, что слова в адрес Саакянца о то, что он не армянин - чистой воды спекуляция и средство защиты за неимением более веских аргументов в споре. Переход на личности грубо говоря...... И если мы все соглоасны с тем, что торговать национальной идентичностью ни у кого права нет, и что каждый человек сам решает, к какой нац-ти он принадлежит, то и спорить не о чем...

Тогда значит нужно еще и духовность поделить по национальному признаку, либо заявить, что только знание армянского языка и никакого другого.... придает духовность человеку, А Айвазян - лично на моих глазах отказывал человеку в бытности армянином за то, что тот разговаривает по-русски.... А этот человек - тот же Саакянц, который прекрасно понимает свой язык и владеет им, но, наверное, не так хорошо как Айвазян - и потому он менее армянин или менее духовно развит?