Нахиджеван

[Pandukht]

О Чичерине и не только, или О чём не пишет Джамиль Гасанлы

Информационная война, ведущаяся против армянской стороны уже не первый год, вбирает в себя различную тематику. Органической же ее частью являются апелляции к историческим фактам, в качестве своеобразной ссылки на авторитет прошлого. Причем, нередко, происходит оперирование вырванными из общего контекста фактами, даже их прямое искажение. География же ее постоянно расширялась. Одной из недавних публикаций, укладывающихся в канву подобной политики являлась по всей видимости и статья Дж. Гасанлы, опубликованная в REGNUM-е 26 августа – «Почему Г. Чичерин пытался передать Нахичевань Армении» (вернее, целая серия статей, однако здесь затронем только эту, как наиболее характерную) с. г., где нарком Г. Чичерин был представлен в качестве довольно предвзятого дипломата. Эта статья на первый взгляд не имеет отношения к затрагиваемой нами теме. Но – только на первый взгляд. Так как в ней прослеживается не только стремление приписать Г. Чичерину некую предвзятость, но и наблюдается попытка вновь доказать, что Нахиджеванский регион (как и в иных статьях Карабах, и иные армянские территории) – издавна азербайджанский, а Чичерин почему-то ратовал за присоединение его к Армении. Здесь также используется одних из давних тезисов азербайджанской стороны: армяне появились в регионе лишь после Туркменчайского договора, и потому этнодемографическая картина региона стала существенно меняться. Следовательно, они не автохтоны. И потому Нахиджеван – «древняя неотделимая часть Азербайджана». И здесь вновь наблюдается попытка подмены количественным критерием принципа автохтонности, причем вне учета исторического контекста. Автор отмечает, что по данным разного рода переписей, проводившихся непосредственно после присоединения части Восточной Армении к Российской империи (в его изложении, конечно, Восточной Армении не указано), армян в Нахиджеване было мало, а мусульман – много. Между тем, все эти данные (кстати, иногда целенаправленно и постоянно занижаемые) были давно известны, и никто никогда из армянских, да и зарубежных историков не отрицал, что количественное соотношение мусульман к армянам, в данном регионе, в канун и непосредственно после присоединения его к Российской империи было довольно неблагоприятным для последних. Однако, как уже было отмечено, здесь количественный фактор – не главное. А одним из основных является автохтонный характер населения. Вот с автохтонностью как раз у азербайджанской историографии и возникают большие проблемы по той простой причине, что «азербайджанцев» как нации до 1936 г. попросту и не было, как не было и такого государства до 1918 г. (впрочем, об этом позже). Во всех же переписях населения мусульман, проживавших на территории Эриванской губернии, то записывали просто, в качестве таковых – «мусульмане», то в качестве неких «татар». В переписи же 1926 г. они названы «закавказскими тюрками». Не повествует также Дж. Гасанлы и о том, почему к моменту советизации региона сложилась такая картина, что автохтонов там оказалось в меньшинстве, а пришлого населения – наоборот. А для прояснения этого вопроса нужно немного напомнить о фактах.

Так, несмотря на появление в регионе в частности, и в Восточной Армении в целом исповедующего ислам тюркского элемента, его присутствие там вплоть до начала XVII века не играло серьезной роли в общем этнодемографическом балансе. Существенно он оказался нарушен после масштабного переселения, предпринятого шахом Аббасом I в 1604 г., и многолетней ассимиляционной политикой преемников последнего в Нахиджеване, в канун и даже после присоединения этого региона к Российской империи. Так, испанский дипломат Антонио Гуэйя, проезжая по территории Нахиджевана в канун переселения шахом Аббасом армян, свидетельствовал касательно Ордубада, что тот имеет «от семи до восьми тысяч населения, большей частью армян», а насчет города Нахиджевана, что тот «также практически полностью населен армянами» (Цит. по: Зулалян М. Вопросы истории армянского народа по данным европейских авторов. Книга первая. Политическая история. Ер., 1990, стр. 138-139 (на арм. яз.). Есть также множество иных данных, которые неоспоримо свидетельствуют о том, чьей исторической принадлежностью являлся данный регион. В частности, имеющих материальный характер (церкви, монастыри, мосты и т. д.), и которые на сегодняшний день активно уничтожаются. В любом случае, последствия политики шаха Аббаса и его преемников оказались настолько негативными, что И. Шопен выражает удивление по поводу не численности оставшегося коренного населения, а тому, что при наличии таких чрезвычайно неблагоприятных факторов оно вообще могло там сохраниться: «Армяне-старожилы. Мы уже имели случай заметить невероятность, чтобы в области могло сохраниться какое-либо число армян-старожилых, аборигенов края; бедственные опустошения, которыми почти без отдыху терзалось несчастное их отечество… должны были принудить большую часть здешних старожилов искать себе спокойствия в выселении и, таким образом, рассеялась семья армянская по всей Европе и Азии (выделено мною – И. В.)». (Шопен И. Исторический памятник состояния Армянской области в эпоху ея присоединения к Российской Империи. СПб, 1852, стр. 706.). Состоявшееся же после присоединения части Восточной Армении к Российской империи переселение армян, явилось лишь возвращением потомков некогда угнанного коренного населения в места своего проживания. А вовсе не каким-то массовым и масштабным заселением чьих-то исконных земель неведомым племенем. Более того, как отмечал С. Глинка: «Ханство Хойское есть Едем Персии. Благотворный воздух, горы, одетыя густой зеленью, долины цветущия садами плодовитыми, журчание прозрачных и прохладных источников, все разливает очарование в сей прелестной стране. Но красоты природы не приковали к себе сердце армян хойских. Они летели на знойныя поля Эриванския в древнюю отчизну предков». (Глинка С. Переселения армян аддербиджанских в пределы России, с кратким предварительным изложением исторических времен Армении. М., 1831, стр. 88-89). Туда они стремились несмотря на то, что та часть восточной Армении, куда они переселялись, была крайне разорена. Причем они были осведомлены об этом как сами, так и русское командование не считало нужным скрывать плачевного состояния их родины. Так, в отчете полковника Лазарева командиру отдельного кавказского корпуса графу Паскевичу было сказано: «Я не обольщал армян тщетными обещаниями, но прямо говорил им, что они не найдут в областях Российских вдруг того, что оставляют в Персии». (Глинка С. Переселения армян аддербиджанских в пределы России, с кратким предварительным изложением исторических времен Армении. М., 1831, стр. 119). Кроме того, следует иметь в виду и следующее обстоятельство: на то, что и царское правительство признавало данные территории и, в том числе, Нахичеван, в качестве непреложной исторической собственности армян, указывает тот простой факт, что при организации Армянской области, они были непосредственно включены в ее административные границы. Так, в труде «Собрание Актов, относящихся к обозрению истории Армянского народа» подчеркивается: «Храброе воинство Наше… покорило… Ханство Эриванское по обе стороны Аракса и Ханство Нахичеванское – часть древней Армении (выделено мною – И. В.) – пало во власть Победителя». (Собрание Актов, относящихся к обозрению истории Армянского народа, часть I., Москва, 1833, стр. 266).

После присоединения Восточной Армении к России численность автохтонов там стала расти и, согласно данным Кавказского календаря, к 1 января 1916 г. достигла в Нахиджеванском уезде 54.209 чел., или почти 40% от общего числа населения. После начала распада Российской империи и, как следствие, – развала Кавказского фронта, Турция, нарушив перемирие в Ерзнка, немедленно начала наступление по всему фронту, который пытались сдерживать отряды недавно сформированного Армянского корпуса и частично – грузинские национальные части. Реализуя давнюю пантюркистскую программу, в 1918 г., параллельно с продолжением геноцида армянства – уже и в пределах Восточной Армении, турецкая сторона основала тогда же в Закавказье квазигосударственное объединение – Азербайджанскую демократическую республику. Основана она была с давним прицелом – на возможный отъем у Ирана одноименной провинции. Отхватив по Батумскому договору от 4 июня 1918 г. многие армянские территории, турки совместно с АДР в июле 1918 г. принялись за масштабное осуществление программы по тотальному истреблению армян и в Нахиджеване.

После поражения Турции в Первой мировой войне и официального ухода турецких частей из региона в соответствии с Мудросским перемирием от 30 октября 1918 г., в Нахиджеване ею, тем не менее, были оставлены Эдиф-бей с несколькими сотнями турецких военных, которые, наряду с агентами так называемой АДР продолжили политику целенаправленного уничтожения армянского населения. Турция, весь этот год (1919 г.) лишенная возможности явного воздействия на дела в регионе, передала по эстафете свою политику созданной ею же АДР и оставшимся на территории Южного Кавказа многочисленным турецким офицерам. Провозглашение же марионеточной Аракско-Нахичеванской республики на территории Нахиджевана, вкупе с параллельным продолжением уничтожения его мирного армянского населения, имело целью окончательно аннексировать данный регион у Армении. Не сумев уничтожить восточную часть армянства из-за отчаянного сопротивления, оказанного в 1918 г. им под Сардарапатом, Баш-Арапаном, Каракилисой и в иных местах, в 1919 г. на время, и лишь частично скорректировав пантюркистскую программу, турки решили попытаться через Нахиджеван, Зангезур и Арцах, путем их тотальной деарменизации, пробить себе коридор к Каспийскому бассейну. Так, Вехиб-паша еще в дни Батумской конференции прямо заявлял А. Хатисяну: «Судьба передвигает Турцию с запада на восток. Мы удалились с Балкан и уйдем также из Африки. Но мы должны распространиться на восток – там наша кровь, наша религия и язык. И это движение имеет стихийный характер – нашими братьями являюся Баку, Дагестан, Туркестан и Азербайджан. И мы должны к ним иметь дорогу. А вы же – армяне, стоите на этом нашем пути. Требуя Ван – вы закроете нашу дорогу в Иран. Требуя Нахиджеван и Зангезур – вы станете нам преградой для спуска в долину Куры и движения на Баку. Карс и Ахалкалак закрывают нашу дорогу на Казах и Гандзак. Вы должны посторониться и дать нам дорогу. Вот в чем состоит наш основной спор. Нам необходимы две широкие дороги… Первая дорога – это Карс-Ахалкалаки-Борчалы-Казах, которая ведет на Гандзак, а другая – по Шарур-Нахиджеван-Зангезуру ведет в долину Куры. Вы можете остаться посреди них, то есть, вокруг Нового Баязета и Эчмиадзина». (Хатисян А. Возникновение и развитие Республики Армения. Афины, 1930. стр. 70 (на арм. яз.). Вот в чем была причина пристального внимания турецких руководящих кругов к данному армянскому региону. Резня и грабежи армянского населения были там продолжены и в 1919 и в 1920 гг., в результате чего регион был в значительной степени деарменизирован.

Что касается периода в канун и после советизации Закавказья, то известно, что Чичерин вовсе не предавался эмоциям, но, прекрасно зная как текущую обстановку, так и предысторию вопроса, не разделял точку зрения ряда большевистских руководителей, сводившуюся в целом к тому, что потакая кемалистам и явно шантажистским заявлениям азербайджанских тюркских делегатов и путем пожертвования исконными армянскими территориями, можно чего-то достичь в деле распространения революции на Восток. Так, в письме к В. Ленину от 29 июля 1920 г. Г. Чичерин, хорошо знакомый с проблемой, подчеркивал необоснованный экспансионизм азербайджанской стороны: «Последний фазис этого конфликта есть заявление Азербайджаном претензии на громадные округа, принадлежавшие постоян­но к Армении и находящиеся фактически в руках Армянской республики. Азербайджанское правительство заявило претензию на Карабах, Зангезур и Шаруро-Даралагязский уезд вместе с Нахичеванью, Ордубадом и Джульфой… Отнять у Армении какие-либо части и нашими руками передать их Азербайджану – это означало бы придать совершенно ложный колорит всей нашей политике на Востоке. Это подорвало бы представление о нашей политике как чисто бескорыстной и объективной. В частности, по отношению к Армении это надолго нанесло бы непоправимый удар делу коммунизма». (см.: РГАСПИ, ф. 2, оn. 1, д. 332, лл. 1-3 об.). А в своем письме И. Сталину от 5 ноября 1920 г. нарком подчеркивает и свои опасения потворству односторонним требованиям: «В наших отношениях к Армении и Грузии не следует ни на минуту за­бывать, что при новом повороте колеса истории эти страны могут оказаться нужными для нас барьерами против завоевательной политики переменивших фронт турецких националистов. В нашей ставке на мусульманство приходится все время считаться с тем, что в один прекрасный день антибольшевистская тенденция, как это уже имело место в Афганистане, может оказаться сильнее, чем антианглийская. Я все время предостерегал и предостерегаю против той односторонней ставки на одно мусульманство, представителем которой был у нас Нариманов. В данный момент мы стоим за то, чтобы не менять еще наше отношение к кемалистам, чтобы не терять из рук того, что еще может быть в наших руках в этом отношении и не толкать колеблющихся в противоположный лагерь» (АВПР, ф. 04, оп. 39, п. 232, д. 54987, лл. 42-44).

Таким образом, взвешенная позиция Г. Чичерина диктовалась вовсе не армянофильством, а как знанием истории вопроса, так и соображениями сугубо политического характера. Тем не менее, он не мог до конца отстоять свою точку зрения, так как постоянно наталкивался как на внутреннее, так и на внешнее давление тех, кто все-таки полагал, что от удовлетворения турецких требований дело большевиков только в перспективе выиграет. Уже к концу 1920 г. давление на него по этому вопросу чрезвычайно усилится. Вот что прямо пишет Б. Легран Г. Чичерину в письме от 22 декабря 1920 г.: «Создание Советской Армении и дружественное посредничество наше в интересах последней турки, по-видимому склонны даже рассматривать как стремление Советроссии создать в Армении заслон, способный противостоять влиянию Турции на мусульманские страны Кавказа. Совершенно очевидно, что нынешние заявления турок о недоверии их к Советской Армении, армянам-коммунистам и проч., хотя и отражают историческую национальную идеологию турок, главным же образом прикрывают их собственное недоверие к политике Советской России на Кавказе. Этим именно определяется в настоящее время их политика по отношению к армян[ам]. Мне кажется, что туркам хотелось бы отстранить нас от непосредственной деятельности на Востоке, предоставив нам развивать революцию на Западе. Если окажется, что турки способны оказывать революционное давление на соседние мусульманские страны, что они смогут поднять революционное движение на Востоке – это будет превосходно, тогда им надо предоставить свободу самостоятельных действий, дать им Нахичевань, потеснить советскую Армению и пр.». (см.: док. №642. Письмо полномочного представителя РСФСР в Армении Б. Леграна народному комиссару иностранных дел Г. Чичерину о недоверии турок к политике РСФСР и о необходимости их поощрения за счет территории советской Армении. 22 декабря 1920 г. Нагорный Карабах в международном праве и мировой политике. Документы и комментарии. Т. 1. Составитель Ю. А. Барсегов, М., 2008, стр. 606). Турецким делегатам ловко подыгрывали и «азербайджанские коммунисты». Так, Б. Шахтахтинский в письме С. Орджоникидзе писал: «Карабекир самым чистосердечным образом мне заявил, что будет величайшим несчастьем для Турции и, безусловно, невыгодным для России, если они не поймут друг друга… На Карабекира удручающее впечатление произвел акт Азревкома об уступке Армении Зангезура и Нахичеванского района после телеграммы Мустафы Кемаля, выражавшего чувство глубокого удовлетворения ввиду окончательно определившегося положения Азербайджана и умолявшего от имени Великого национального собрания сохранить это положение, дабы не дать врагам материала для провокации. Карабекир особенно резко не реагирует на этот акт, но находит, что по тактическим соображениям Азревком не должен был поторопиться разрешением этого вопроса. Хотя бы до окончания конференции, так как акт этот приписывается влиянию России…. Здесь нужно иметь в виду, что на присоединение Нахичеванского края к Армении турки ответят немедленно захватом Макинского ханства, что для нас невыгодно во всех отношениях». (см.: док. №656. Письмо полномочного представителя Азербайджанской ССР в РСФСР Б. Шахтахтинского члену Кавказского Бюро ЦК РКП(Б) и РВС Кавказского фронта Г. Орджоникидзе, излагающее отрицательное отношение турок к отказу Азербайджанской ССР от спорных территорий в пользу Армении и его «аргументы» в пользу пересмотра этого решения. Первая половина марта 1921 г. Нагорный Карабах в международном праве и мировой политике. Документы и комментарии. Т. 1. Составитель Ю. А. Барсегов, М., 2008, стр. 616). Из донесения Мдивани из Карса от 21 декабря 1920 г. также ясно было видно, как турки, ловко воспользовавшись ситуацией, довольно прямолинейно обозначали свои интересы и заранее отметали все аргументы. Так, народный комиссар Турецкого правительства Ахмед Мухтар заявлял: «Мы также заранее желаем отклонить какие-бы то ни было аргументы из… истории, которые могли бы нам представить…». (см.: Док. №641. Нота правительства ВНС Турции народному комиссару иностранных дел РСФСР Г. Чичерину, протестующая против передачи Советской Армении спорных территорий Карабаха и Нахичевана… Карс, 21 декабря 1921 г. Нагорный Карабах в международном праве и мировой политике. Документы и комментарии. Т. 1. Составитель Ю. А. Барсегов, М., 2008, стр. 605; РГАСПИ, ф. 5, оп. 1, д. 2203, лл. 25-26).

Вот в такой обстановке и стало возможным появление в дальнейшем Московского и Карсского договоров. В любом случае, незаконная передача ряда армянских территорий Азербайджанской ССР не имела ничего общего с международным правом, а была продиктована рядом имевших политическую подоплеку факторов. И потому декларация Азревкома о признании за Арменией в качестве неотъемлемых ее частей Нахиджевана, Карабаха и Зангезура от 30 ноября 1920 г. была благополучно забыта (см.: Коммунист (Ереван), 7 декабря 1920 г.). Суммируя происходившие на тот момент геополитические трансформации в регионе и обращаясь к обстоятельствам передачи «покрасневшему» Азербайджану ряда исторических армянских территорий, исследователи Волхонский М. и Муханов В. отмечали: «Изменение позиции большевистского руководства было вызвано стратегическими соображениями. Приоритетной на тот момент являлась задача укрепления советской власти в Азербайджане, который благодаря нефти, а также тесным связям с Турцией, представлял большую ценность, чем разоренная Армения. Кроме того, мусульманская советская республика занимала особое место в геополитических планах Москвы по экспорту революции на восток». (Волхонский М., Муханов В. Россия на Кавказе: пять веков истории. М., 2009, стр. 312). Кемалистам же важно было любой ценой пробить коридор к Азербайджану, хоть и покрасневшему. В этом смысле их программа на южнокавказском направлении мало чем отличалась от программы пантюркистов, мечтавших пробить себе путь в Центральную Азию для объединения под своим господством тюркоязычных народов. В 20-х гг. им это, несмотря на произвольную передачу Нахиджевана и Карабаха, не удалось. Тем не менее, уже к концу 30-х Турция путем переговоров с ослабленным Ираном сумела-таки выторговать себе узкий коридор, обеспечивший ей сухопутный выход на Нахиджеван.

А уже немного позже, когда стало абсолютно ясно, что Турция вовсе никакой им не друг, здоровый скепсис Чичерина оказался уже и исторически обоснован. Тем не менее, передача армянских исторических земель Азербайджану состоялась, и Нахиджеван первый пал жертвой политики деарменизации, которую вслед за мусаватистами продолжили их коллеги – азербайджанские «коммунисты». Сначала вся территория была объявлена погранзоной (не несколько десятков или сот метров – а вся целиком, что было случаем неординарным в практике установления погранзон), потом затруднена связь с Армянской ССР, осуществлена политика массовой дискриминации (взять и просто так вырезать все оставшееся автохтонное население было, особенно после мартовского визита 1925 г. в республику Рыкова, уже малость неудобно, зато по его выдавливанию были иные, более гибкие варианты и методы), отказано в возвращении на места прежнего проживания армянским беженцам с последующим заселением на их места исповедующих ислам тюрок (мы не оговорились: именно исповедующих ислам тюрок). Так, в письме представителя гохтанского армянства О. Бадаляна описывается ряд подобных случаев: «Проживающий и нищенствующий в Биаре крестьянин села Казанчи Арутюн Гюрджян отправляется в Казанчи, дабы завладеть своими двумя мельницами, домом, виноградным садом и рощей. Живущие в Казанчи татары, увидев, что Арутюн пришел туда с целью завладеть своим имуществом, хватаются за топоры, на глазах его явно вырубают его деревья, портят мельницы, а самому предлагают немедленно удалиться из деревни. Арутюн обращается к властям, но последние не принимают никаких мер… Казанчинский житель Серго переходит из Сисиана в Казанчи, дабы завладеть своими двумя мельницами и имуществом. Прибыв в селение, видит, что в мельницах хозяйничает Кербалаи Гейдар, похитивший дочь Серго и отдавший ее в жены своему сыну, который, узнав о намерении Серго, заявляет ему, что по священным законам Корана (заметим, что номинально в уезде уже действует советская власть – И. В.) мельницы как приданое дочери Серго и его невестки принадлежит Гейдару. Серго обращается к властям, но, не получив никакой реальной помощи, бросает и уходит…» (Док. №10. Заявление представителя армянского населения Гохтанского уезда в ЦК Компартии Армении о дискриминационной политике Советской власти Нахкрая по отношению к армянскому населению уезда. 4 сентября 1921 г. Эривань. Саркисян А. А. Из истории деарменизации Нахичеванского края. (1920-1922) // Вестник общественных наук. №10 (574), 1990, стр. 74-75; ЦГИА РА, ф. 113, оп. 39, д. 65, лл. 14-15. Машинопись). А вместо армянского населения населенные пункты Нахиджевана целенаправленно заселяются мусульманами. Так, очевидец, повстречавшись с большой группой незнакомцев на дороге Шахтатх – Нахиджеван поинтересовался, кто они и куда направляются, и получил в ответ следующее: «Те радостно отвечают, что они из Макинского ханства и по приглашению Нахичеванского правительства идут заселять разрушенные армянские деревни Нахичеванского района». (Док. №10. Заявление представителя армянского населения Гохтанского уезда в ЦК Компартии Армении о дискриминационной политике Советской власти Нахкрая по отношению к армянскому населению уезда. 4 сентября 1921 г. Эривань. Саркисян А. А. Из истории деарменизации Нахичеванского края. (1920-1922) // Вестник общественных наук. №10 (574), 1990, стр. 74-75; ЦГИА РА, ф. 113, оп. 39, д. 65, лл. 14-15. Машинопись). Поэтому в дальнейшем мы видим, как в республике, всячески рекламирующей свои социально-экономические и, как следствие, – демографические показатели, даже по данным советских переписей количество автохтонного армянского населения в Нахиджеване от переписи к переписи неуклонно снижалось. В 1959 г. их насчитывалось там 9.519 (или 6,7%), в 1970 г. – 5.828 (или 2,9%), в 1979 г. – уже 3.406 (1,42%) (Итоги Всесоюзной переписи населения 1959 года. Азербайджанская ССР. М., 1963, стр. 140; Итоги Всесоюзной переписи населения 1970 года. т. IV: Национальный состав населения СССР, союзных и автономных республик, краев областей и национальных округов. М., 1973, стр. 19; Численность и состав населения СССР. По данным всесоюзной переписи населения 1979 года. М., 1984, стр. 126). Цифры эти уже являются ярким свидетельством непрекращавшейся дискриминации в отношении автохтонного армянского населения.

Параллельно с этим начинает осуществляться и политика этноцида, сводившаяся в указанном случае к разработанному комплексу действий, основными направлениями которого являлись фальсификация истории региона и уничтожение армянского культурно-исторического наследия. Вырванные из общего контекста факты и цифры (без представления причинно-следственной связи), их полное искажение, нередко – просто выдуманные события – вот те основные методы, которыми оперировала и оперирует азербайджанская «историография». Так, Гяраш Мадатов пишет, что «в 705 г. арабский наместник Хашем, пригласив в гости около 800 представителей феодальной знати края, вероломно расправился с ними» (Мадатов Г. Победа Советской власти в Нахичевани и образование Нахичеванской АССР. Баку, 1968, стр. 9), но без упоминания, кем были эти самые представители знати. Между тем, из сохранившихся источников известно, что это были армянские нахарары – представители знати как собственно Нахиджевана, так и иных частей исторической Армении. Так, в то время погибли Смбат Багратуни, Григор и Корюн Арцруни, Варазшапух Аматуни и многие другие представители видных армянских княжеских фамилий (см.: История халифов вардапета Гевонда, писателя VIII века. СПБ., 1862, стр. 23-24; Армянские Жития и Мученичества V-XVII вв. Пер. с древнеарм., вступ. статья и прим. К. С. Тер-Давтян. Ер., 1994, стр. 294). Также у Мадатова описывается экономика в дореволюционный период, однако ни словом не упомянуто о том, кем были местные промышленники – производители шелка, не сказано, кто они. (Мадатов Г., указ. соч., стр. 13). Между тем, производством шелка еще с древнейших времен на территории региона было занято автохтонное армянское население, а в XIX в. многие кустарные производства трансформировались в фабричные (фабрики Нуснусянов, Бабаяна и др.). (см.: Айвазян А. А. Обильный вином Гохтан. Историко-этнографический очерк, фотографический альбом. Ер., 2006, стр. 10 (на арм. яз.); Гулишамбаров Ст. Обзор фабрик и заводов Закавказского края. Тифлис, 1894, стр. 299). И так во всех остальных случаях. Однако в случае с армянскими регионами и их неразрывной части – Нахиджеваном, фальсифицировать историю было трудным делом вдвойне, так как там в значительном количестве находились и материальные, наглядные подтверждения исторической принадлежности территории – различного типа памятники архитектуры, эпиграфические надписи и т. д. И вот, в декабре 2005 г. азербайджанская сторона осуществила очередной акт вандализма, призванный стереть напоминание о принадлежности края, завершив давно начатое уничтожение хачкаров Джуги. Не сумев присвоить армянское наследие, азербайджанская сторона приняла решение его просто уничтожить. И тут уже опять не смущались отсутствием логики в своих действиях. Ведь если хачкары были когда-то объявлены некими «хачдашами», а сами азербайджанцы пытались в свое время стать албанцами, тогда зачем они уничтожили «собственное» культурное наследие?

В любом случае, даже после варварского уничтожения армянских культурно-исторических памятников, главный вопрос – вопрос автохтонности (посредством решения которого можно было уже с ясным челом говорить об «исконной азербайджанской территории») так и не был решен. Так, в свое время А. Алекперов задавался вопросом и не находил на него ответа: «Как же себя называл азербайджанский народ? В этом вопросе мы не имеем единого, общего ответа. Само название определялось уровнем общественного развития» (см.: Алекперов А. К. Исследования по археологии и этнографии Азербайджана. Баку, 1960, стр. 72). Он не мог получить на это ответа по той простой причине, что такой нации и не было, а название же «азербайджанцы», как уже было отмечено, появилось лишь с 1936 г. Современная азербайджанская «историография» так и не сумела определиться в вопросе своего этногенеза. Сначала она утверждала, что азербайджанцы являются потомками кочевых тюркских племен (однако в этом случае встал вопрос автохтонности, так как тюркские племена были «пришлым населением»). Затем она объявила азербайджанцев потомками мидян. Позже появилась албанская версия этногенеза. После фиаско албанской версии, объединив эти теории, стали доказывать, что современные азербайджанцы являются потомками мидийцев и албанцев, а те же являлись тюрками. Затем тюрками стали и шумеры. Азербайджанскую историографию не смущали противоречия между выдвигаемыми ею тезисами. Касательно Нахиджевана там также был своеобразный «салат». Так, если Дж. Гасанлы признает на территории Нахиджевана наличие армян, то, например, С. Асадов безапелляционно утверждает: «С каких это пор Нахчыван, Ордубад входили в состав Армении, когда армяне жили в Нахчыване?..» (см.: С. Асадов. Миф о «Великой Армении». Баку, 1999, стр. 177). А как же данные, например, европейских авторов (намеренно не говорим здесь армянских историков) - И. Шопена, камеральных переписей и т. д.?

Сравнительно недавно авторы одного интересного коллективного исследования отмечали, что «обоснование древности национальной истории доходит до анекдотических размеров», и в качестве одного из наиболее ярких примеров приводят Азербайджан. Авторы подмечают, что «провозглашение древних азербайджанцев призвано обосновать тезис: «Современная Армения возникла на территории древнего Западного Азербайджана». (см.: Освещение общей истории России и народов постсоветских стран в школьних учебниках истории новых независмых государств // Под ред. А. А. Данилова, А. В. Филиппова, М., 2009, стр. 5-6).