Освобождение Шуши

[Pandukht]

Валерий Бабаханян.

[Pandukht]

Тайна взятия Шуши

Взятие столь неприступной крепости как Шуши до сих пор кажется многим невероятным.

Находятся даже люди, утверждающие, что невозможно было за один день взять Шуши, даже если бы армяне штурмовали его многократно превосходящими силами. И начинают циркулировать слухи о предательской сдаче, о том, что враг якобы нарочно оставил Шуши и Лачин. Ходят легенды о рассеиваемой с вертолетов муке, которую противник принял за отравляющее вещество.

Свое особое мнение о потере Шуши и паническом бегстве своих деморализованных вояк имеет и бакинское руководство. По его мнению, Шуши «продал» армянам тогдашний военный министр Азербайджана Рагим Газиев, за что был, как предатель, приговорен к смертной казни, но спасся, бежав в Москву. По тому же обвинению был арестован в 1993 году его заместитель, начальник азербайджанского генштаба генерал-майор Шахин Мусаев. Таково мнение правителей. Однако тот же Р. Газиев признается в «Московском комсомольце»: «Падение Шуши и Лачина произошло на фоне начавшейся борьбы за власть. У нас имелся утвержденный начальником генштаба Мусаевым план обороны. В Шуши имелось достаточное количество бронетехники, боеприпасов и 2500 солдат…»

В действительности же успех этой боевой операции был результатом военного таланта армянских командиров и солдат, умелого использования уроков истории. В ходе разработки плана операции были учтены все, даже самые незначительные мелочи. Армянское командование знало и учитывало царящую в Шуши ситуацию. «Наша разведка поработала хорошо. Мы перехватывали ведущиеся по радио разговоры, допрашивали пленных. Знали, что в группировке вражеских войск имеются противоречия. Там имелись несколько партийных и прочих отрядов, которые не подчинялись общему командованию. Между этими отрядами существовали противоречия» (Аркадий Тер-Тадевосян).

Азербайджанцы в Шуши не имели представления о времени и месте главного удара: до 8 апреля армянские силы несколько раз - 24-го и 29 апреля, 4 мая имитировали наступление практически на всех направлениях. Враг был до такой степени введен в заблуждение этими ложными действиями, что когда началось генеральное наступление, даже не поверил в это. Чтобы окончательно ввести противника в заблуждение, до начала главного штурма наступательные действия предприняли резервные силы. Вступив в бой с защищавшими Шуши войсками, наши стали отходить. Воодушевленная ложным успехом вражеская сторона перебросила на это направление дополнительные силы, в уверенности, что сломит сопротивление армян и войдет в Степанакерт. И когда сразу по четырем направлениям начался штурм Шуши, противник уже не смог перегруппироваться.

Сразу после начавшегося 8 мая наступления армянских сил среди азеров началась паника. Уверенные, что вот-вот преодолеют основные силы армян, они даже не поверили, что армяне способны атаковать сразу по четырем направлениям. Неожиданный удар вверг их в панику, организованное сопротивление оказалось невозможным. Итак, расчеты штаба Сил самообороны Арцаха оказались верными - успеху освобождения Шуши способствовала внезапность и решительность наступления армян.

«Собеседник Армении»

Edited June 12, 2009 by Pandukht

[Pandukht]

Овик Вардумян

Стратегическое значение Шушинской крепости

В новой армянской истории город Шуши упоминается с 1800-х годов, хотя благодаря своей естественной неприступности место это с незапамятных времен являлось оборонительным укреплением.

В начале ХVIII века Шуши был цитаделью борьбы с персидскими и турецкими завоевателями. Не зря исстари считалось: кто владеет Шуши, тот владеет Арцахом.

Именно в те времена крепость была перестроена и усилена вождем освободительного движения Аваном Сотником - стена высотой 7-8 метров тянулась на 2,5 км. Борьба между армянским населением и иноземными захватчиками за обладание Шуши не прекращалась никогда. Летом 1795 г. шушинские армяне 33 дня героически отбивали атаки огромного персидского войска. Весной 1797 г. иранский хан Ага-Мехмет Каджар захватил Шуши, но был убит, и персидское войско отступило в Иран.

Взять эту неприступную твердыню можно было только хитростью или предательством. «Предательски овладевший в 1750-х годах меликством Варанда Шахназар II с целью противостоять объединившимся против него остальным четырем меликствам Карабаха, вступил в сговор с предводителем племени «сары джалу» Панах-ханом и предоставил ему крепость Шуши», - сообщает «Армянская советская энциклопедия».

По русско-персидскому договору, заключенному 14 мая 1805 г. на берегу реки Курак, в Шуши был размещен русский гарнизон. После перехода Шуши к России здесь, казалось бы, наступил мир. Стали развиваться экономика и культура, а в 1847 г. Шуши получил статус города. В 1860-х годах он уже известен как один из самых знаменитых городов Закавказья. Сто лет назад в школах Шуши учились 1739 учеников, в городе и близ него действовали 47 заводов с 1739 рабочими, здесь имелось 833 мастеровых и ремесленников. Шушинская почта ежегодно получала и отправляла почти 22 тысячи телеграмм, из которых больше тысячи международных. В Шуши и окрестных селах производилось 1100 пудов шелка, 280 пудов полотна и т. д. Еще немаловажный факт: в 1894 г. в Шуши и Варанде проживали 84569 армян.

Однако стремление турок овладеть Шуши не ослабевало никогда, и даже в условиях мира с Россией их правители, не гнушаясь никакими средствами, всячески пытались изменить в свою пользу соотношение армянского и мусульманского населения. В 1920 году они, воспользовавшись благоприятной ситуацией, добились своего. «В марте 1920 г. прибывшие в Шуши турецкие военачальники Нури и Халил паши вместе с местным мусаватистским правителем Хосров-Беком Султановым и его приспешниками подожгли армянский квартал города (около 7 тыс. домов), вырезали большую часть армянского населения (35 тыс.), разграбили их имущество», - опять-таки свидетельствует «Армянская советская энциклопедия». Окончательно завладев Шуши, турки смогли подчинить себе и весь Арцах.

Решением Кавбюро от 5 июля 1921 г. Карабах был включен в состав Азербайджанской советской республики. Все 70 лет своего владычества Азербайджан стремился изгнать армян из Карабаха и в первую очередь из неприступного Шуши. Уже в 1991 году в Шуши не осталось ни одного армянина. В этом же году началась подготовка операции по освобождению Шуши, которая завершилась 9 мая 1992 года триумфальной победой армянских Cил самообороны.

Edited June 13, 2009 by Pandukht

[Pandukht]

[Pandukht]

Фото с Бако Саакяном от френда Лес Густой

[Pandukht]

Воскрешение Шуши

Крепость Шуша была основана в 20-е годы XVIII в. владетелями Варанды – одного из пяти меликств (княжеств) Арцаха. Шуша расположена на высоком плато (средняя высота около 1500 м. над уровнем моря) в самом центре Нагорного Карабаха, в десяти километрах от Степанакерта – нынешней столицы Нагорно-Карабахской Республики. Первые сведения об укреплении в этом месте появляются в письменных источниках начала XVIII в., хотя сохранившиеся в различных частях Шушинского плато следы древних поселений, надгробные плиты с армянскими надписями, капители и хачкары относятся к IX-XVII вв.

О шушинской крепости интересные сведения сообщают и грузинские источники. Так, в одном из них, составленном в 1789 г. грузинским царем Ираклием, в частности, говорится: «Здесь в сгнахе Шоши была старинная крепость, которую впоследствии завоевал самозванец, джеваншир Панах-хан» (речь идет о Панах Али хане - вожде кочевого тюркского племени сариджаллу, который, спасаясь от преследований Шаха, укрылся со своими людьми в Карабахе под покровительством владетеля Варанды Мелика Шахназара III-го, а затем, воспользовавшись разобщенностью карабахских князей, объявил себя ханом Карабаха).

После вхождения (по Гюлистанскому договору 1813 г.) Карабаха в состав России Шуша стала центром карабахской провинции, а затем – уездным центром и столицей края.

На рубеже XIX-XX вв. Шуша была известна как один из центров торгово-экономической и культурной жизни Закавказья. До 1920 г. в Шуши в разное время выходили в свет 22 газеты, из коих 20 на армянском языке и 2 - на русском. Первая книга, на армянском языке в Шуши была издана в 1828 г. В конце XIX в. в городе функционировали 10 школ и училищ, включая реальное училище, уровень обучения в котором был весьма высок. В армянской части города функционировали два клуба (общественных собрания) - летний и зимний, кинотеатры, библиотека, театр.

Посетивший Шушу художник Василий Верещагин писал в своем «Путешествии по Закавказью в 1864-1865 гг.»: «Шуша представляет совершенный контраст с другими городами (Закавказья - прим. наше). Дома ее правильны, красивы, высоки и освещены прекрасными, многочисленными окнами. Город построен из камня, взятого из утесов, на которых он расположен. Улицы везде вымощены широкими плитами, крыши сделаны из теса - на манер европейских». В 1916 году в городе жило 43869 человек, почти две трети населения составляли армяне. По численности населения Шуша была 5-м городом в Закавказье.

В 1918 году в ходе турецко-германской экспансии в Закавказье оккупантами было создано марионеточное протурецкое государственное образование «Азербайджан», которое сразу же предъявило претензии на целый ряд исконных территорий Армении, в том числе на Нагорный Карабах. Турецкий экспедиционные силы и войска новосозданной Азербайджанской республики многократно предпринимали попытки разоружить и физически уничтожить армянское население (более 90 процентов) Нагорного Карабаха.

Развалины Шуши

В ночь с 22 на 23 марта 1920 года турецко-азербайджанские войска и банды курдов напали на Шушу, и к вечеру 23 марта сожгли и разграбили город. Из почти 30 тысячного армянского населения города погибли и пропали без вести, по разным данным, от 10 до 20 тысяч человек.

Представитель карабахского армянского Национального Совета сообщал парламенту Армении в телеграмме от 10 апреля 1920 г., «23 марта совершенно уничтожена и сожжена вся армянская часть города Шуши с населением». Один из участников разрушения города, офицер азербайджанской армии Алимарданбеков писал те дни своему брату: «Эрмени Шуша, который ты видел, полностью сожжен. Оставили только 5-10 домов. Более 1000 армян взяты в плен. Всех мужчин истребили, даже халифа (епископа - прим. наше), всех известных и зажиточных людей. Мусульмане ограбили несметные богатства армян и так обогатились, что обнаглели».

С. Орджоникидзе 21 января 1936 года, во время приема в Кремле делегации Советского Азербайджана сказал: «Я с ужасом вспоминаю и сегодня ту картину, которую мы увидели в Шуше в мае 1920 года. Красивейший армянский город был разрушен, разгромлен до основания, а в колодцах мы увидели трупы женщин и детей».

Писательница Мариэтта Шагинян, посетившая Шушу через несколько лет после гибели города, писала в книге «Нагорный Карабах», изданной в 1927 г.: «Я увидела остов Шуши. Два холма стояли передо мною, уставленные скелетами домов. Не осталось ничего, похожего на мясо: ни крыш, ни дверей, ни оконных рам, ни полов, ни железа, ни дерева, ни доски, ни стропила, ни гвоздя: только камни, камни и камни, как вычищенные, обглоданные, высушенные кости анатомического скелета. Зияющие дыры вместо полов, расковырянные подвалы, стоймя торчащие стены, столбы, столбы, прямоугольники, коробки из камней. Все это заострено, оскалено, вытаращено, поставлено стоймя, лезет в глаза колючей щетиной. Все носит мертвенно-бледный цвет обглоданного известняка. Церковь прекрасной архитектуры возникает карточным призраком, с кой-где по воздуху висящим карнизом - вот-вот рассыплется. Стекла, крыша, орнамент, роспись - все снято, соскоблено, выпотрошено; остался зыбкий остов, да и он плывет, как умирающий, перед глазами, исколотыми этим видением».

Решением пленума Кавказского бюро российской партии большевиков от 5 июля 1920 года Нагорный Карабах был передан Азербайджану с предоставлением «широкой областной автономии с административным центром в Шуше», а в октябре 1922 г. пленум Заккрайкома РКП(б) принял решение о восстановлении Шуши. Однако осуществление этих решений саботировалось властями Азербайджана. Лишь под нажимом из центра в июле 1923 года было объявлено о создании автономии на части территории края; решение же по Шуше было проигнорировано.

На протяжении последующих лет беженцам-армянам отказывалось в праве вернуться в Шушу, не принималось никаких мер по восстановлению города, руины которого почти 50 лет, вплоть до конца1960-х годов простояли немыми свидетелями событий марта 1920 года.

Русский поэт Осип Мандельштам, посетивший Шушу в 1930 году, был потрясен видом истерзанных развалин большей части города, - немых свидетелей трагедии. Впечатления об увиденном Мандельштам изложил в стихотворении «Фаэтонщик», где есть такие строки:

Сорок тысяч мертвых окон

Там видны со всех сторон,

И труда бездушный кокон

На горах похоронен.

И бесстыдно розовеют

Обнаженные дома,

А над ними неба мреет

Темно-синяя чума.

Жена поэта Надежда позже писала в своих воспоминаниях, что у Мандельштама создалось впечатление, «будто мусульмане на рынке - это остатки тех убийц, которые с десяток лет назад разгромили город, только впрок им это не пошло: восточная нищета, чудовищные отрепья, гнойные болячки на лицах».

К концу 20-х годов население города, по существу превратившегося в грязную и нищую деревню, уменьшилось до 3000 тысяч человек, лишь в послевоенный период его население стало понемногу расти. В середине 60-х годов в Баку было принято решение снести развалины Армянской Шуши в целях расширения «жизненного пространства» для азербайджанских переселенцев и окончательной ликвидации следов армянского характера города. В этот период снесли остатки трех армянских и русской церкви, сровняли с землей несколько армянских кладбищ с прекрасными надгробиями и памятниками.

Бойцы 4-й роты армии обороны НКР. По счастливой случайности все бойцы остались в живых. Первый справа – Валерий Бабаханян

Одновременно в Азербайджане фальсифицировалась история Шуши, по заказу официального Баку создавалась новая «летопись» истории города, как «центра азербайджанской культуры», «жемчужины Азербайджана», все сведения об армянском большинстве города замалчивались и т. п.

В мае 1988 года последние армянские жители (около 2 тысяч из десятитысячного населения города) были депортированы из Шуши. С осени 1991 г. из Шуши, расположенной значительно выше Степанакерта велись обстрелы столицы НКР ракетами и снарядами, в результате чего сотни людей были убиты и ранены, в городе разрушено множество зданий. 9 мая 1992 года наступил час возмездия: отряды Армии обороны Нагорного Карабаха штурмом взяли позиции азербайджанской армии в Шуше и освободили древнюю столицу края.

Сегодня в Шушу вернулись депортированные в 1988 году жители-армяне; значительную часть населения города составляют беженцы из Баку, Сумгаита, других городов и районов бывшей АзССР. В городе проводятся работы по восстановлению жилого фонда, открываются новые производства. Особое внимание уделяется культурному возрождению бывшей столицы края. В городе расположен центр Арцахской Епархии Армянской Апостольской церкви, действует ряд культурных и просветительских учреждений. Отреставрированы единственные оставшиеся в городе после многолетнего варварского разрушения памятников христианской архитектуры церкви Казанчецоц (Сурб-Аменапркич или Храм Христа Всеспасителя) и Канач Жам. Воскресшая духовно после десятилетий рабства и забвения, армянская Шуша переживает сегодня нелегкое, но неизбежное возрождение.

Арзун Давтян

Edited July 9, 2009 by Pandukht

[Pandukht]

Роберт, Монте, Бако, Само

[Pandukht]

Возродилась еще одна карабахская святыня

Уже более трех столетий на возвышенности села Мец шен Бердадзорского подрайона Шушинского района стоит церковь Парин Пиж. Еще в советские годы она была местом паломничества не только для мецшенцев, но и проживающих в других населенных пунктах армян. О ее божественной силе рассказывают легенды. Особенно запомнился день 1 сентября 1989 года, когда вертолет с предстоятелем возобновившей свою деятельность Арцахской епархии Армянской Апостольской Церкви епископом Паргевом Мартиросяном совершил посадку в окрестностях Парин Пижа, где и было совершено таинство крещения бердадзорцев.

Двадцать лет спустя, 20 августа 2009 года на возвышенности Парин Пижа вновь было многолюдно. По инициативе и при спонсорстве проживающих в Москве братьев-мецшенцев Юры, Серо и Жоры Ованнисянов в память родителей Мартина и Беллы Ованнисянов была восстановлена святыня бердадзорцев. В этот день состоялось освящение и возобновление деятельности церкви.

Церковь Парин Пиж была возведена в 1658 году. Духовный пастырь церкви священник Месроп Мкртчян рассказал, что эта святыня носит имя Святого Пандалеона, родившегося от отца-язычника и матери-христианки в городе Никомидия. Св. Пандалеон исцелял людей, подавал милостыню нищим и наставлял грешных на путь истинный. Его известность вызвала зависть тамошних лекарей, и они оклеветали его при императоре. Император приказал обезглавить Пандалеона и казнить воспитавшего его в христианской вере священника Ермогая. Говорят, что с обезглавленной шеи святого Пандалеона вместо крови потекло молоко и, что до последнего дыхания, он вымаливал у Господа прощения для своих убийц. Согласно преданию, верующие распространили мощи святого по всему миру, где и были основаны церкви. Часть мощей заложена в фундаменте церкви Мецшена, поэтому к святыне приходили больные с надеждой на исцеление. По свидетельству очевидцев, святой слышал их молитвы, и потому церковь называли «Бари бжишк» (Добрый врач). На протяжении веков название «Бари бжишк», переходя из поколения в поколение, передаваясь из уст в уста, изменилось, звонкие согласные сменились глухими, превратившись в название - Парин Пиж.

Церковь Св. Пандалеона является святым местом и для братьев Ованнисянов из Мецшена, с 2000 года проживающих в Москве. В их памяти свежи воспоминания о проведенных здесь с родителями обрядах жертвоприношений и осиротевший вид церкви, разрушенной не только временем, но и вандалами - азербайджанцами.

В 1991 году после депортации сельских жителей азербайджанцы разрушили церковь Шшадаг села Мецшен и принялись за Парин Пиж. Однако они не успели сравнять ее с землей, так как в мае 1992 года Бердадзор был освобожден, и святыня, хоть и разрушенная, но осталась стоять на своем месте.

После возведения мемориала павшим в Великой Отечественной и Арцахской войнах мецшенцы часто обсуждали вопрос восстановления церкви.

- Парин Пиж очень дорог нам. Мы были обеспокоены участью церкви и однажды, на семейном совете, решили взяться за реставрацию святыни, - рассказывает спонсор Серо Ованнисян.

Братья Ованнисяны приступили к реставрационным работам в 2007 году. Церковь была отреставрирована основательно - изнутри и снаружи, благоустроена прилегающая территория. О сумме пожертвования братья скромно умолчали. Они предоставили в дар открывшейся церкви также иконы и символ христианства - большой крест с изображением распятого Иисуса Христа. Братья Ованнисяны планируют также ремонт дороги, ведущей к святыне.

Председатель Верховного суда НКР Арарат Даниелян (его предки, по материнской линии, из села Мецшен) признателен спонсорам за претворение в жизнь такого благородного дела. Он считает, что сохранение духовных ценностей народа - святое дело. «Многие наши граждане стали верить в Бога, мы возвращаемся к нашим истокам, что поможет нам воздержаться от зла и негатива», - сказал он.

Глава Шушинской районной администрации Георгий Айриян отметил, что подобный объем работ был выполнен без государственного содействия. «Народ еще раз стал свидетелем благородного дела. Существование в округе действующей церкви, полагаю, станет стимулом к заселению села», - отметил Г. Айриян.

В этот день в церкви было зажжено множество свечей, благоухал ладан, звучала вознесенная предстоятелем Арцахской епархии архиепископом Паргевом Мартиросяном молитва к Богу. Предстоятель освятил священным миро все углы церкви, затем была отслужена первая литургия, за которой последовал обряд крещения Юры Ованнисяна, двух его сестер и родственников.

«Сегодня в Стране Арцахской праздник: по инициативе и на средства братьев Ованнисянов возродился храм веры - церковь Св. Пандалеона. Отрадно, что арцахцы не только восстанавливают свои дома, села и города, но и свои святыни, которые становятся посредниками между нами и Богом», - сказал владыко.

Братья Ованнисяны были немногословны, но радость в их глазах нельзя было скрыть:

- На душе легко, - с волнением признается Серо Ованнисян.

…Легко на душе и у 80-летнего мецшенца деда Ефрема: «Господи Боже, благодарен тебе, что довелось увидеть этот день», - вознеслась к небу его молитва.

Итак, в преддверии 20-летия возобновления деятельности Арцахской епархии Армянской Апостольской Церкви в селе Мецшен Шушинского района была вновь задействована церковь Святого Пандалеона или Парин Пиж, ставшая 41-й освященной святыней Арцаха. Со своей высоты она еще долго будет внимать молитвам паломников.

Армида Абрамян

Edited September 14, 2009 by Pandukht

[Pandukht]

Шуши, 1990 г. Слева направо: первый секретарь Шушинского райкома компартии Азербайджана В. Джафаров, заместитель председателя Совета министров Азербайджанской ССР В. Радуев, комендант НКАО генерал-майор внутренних войск В. Сафонов, второй секретарь ЦК компартии Азербайджана и Председатель Республиканского Оргкомитета по НКАО В. Поляничко.

Фотография из книги Виктора Кровопускова "Мятежный Карабах"

Edited November 22, 2009 by Pandukht

[zizou]

Бывший сотрудник ОПОН: «Под Шушой нас заживо похоронили»-ЭКСКЛЮЗИВ

«Переговоры противника по рации велись как на чисто русском, так и на французском языках»

Сегодня, 8 мая, исполняется 18 лет со дня оккупации древнего азербайджанского города, колыбели азербайджанской музыки, жемчужины Карабаха города Шуша. 8 мая 1992 года на Шушу двинулось 11-тысячное войско. Батальоны самообороны, сформированные азербайджанцами, испытывали нехватку оружия и воинской дисциплины. В обороне Шуши участвовал только 1 танк и 1 БТР. В ночь с 7 на 8 мая, в 01:20 началось наступление на Шушу со всех направлений. К 7 утра были захвачены все важнейшие посты. Тяжелые бои продолжались до 20.00. Несмотря на отход азербайджанских частей только 9 мая армянские формирования вошли в город и заняли позиции.

Потеря Шуши горьким эхом отозвалась уже в последующие периоды Карабахской войны. Это была потеря не только одного из районов Азербайджана. Оккупация Шуши - последнего бастиона Азербайджана в Нагорном Карабахе, предопределила дальнейший ход событий. С потерей этого важного стратегического пункта был потерян и контроль над Нагорным Карабахом.

В связи с очередной годовщиной оккупации города Шуша армянскими вооруженными формированиями, корреспондент Vesti.Az связался с бывшим бойцом Отряда полиции особого назначения МВД Азербайджана, ныне экспертом Института по правам человека РФ Эльдаром Оруджевым и попросил его поделиться с нашими читателями своими воспоминаниями.

- Насколько нам известно, отряд ОПОН участвовал в обороне Шуши, захваченной армянами 8 мая 1992 года. Расскажите, как все происходило в те трагические для Азербайджана дни?

- Нам пришла телефонограмма и командир ОПОНа Ровшан Джавадов на построении объявил тревогу. Отряд ОПОН в составе 45 человек был срочно переброшен на военный аэродром в поселке Забрат. Оттуда на вертолетах мы были переброшены в Губадлы. Далее на автобусах мы добрались до села Зарыслы (расположено на подступах к Шуше – прим. ред.), где заняли боевые позиции. К тому времени из Шуши шел поток странного люда. Почему странного? Да потому, что часть из них была в гражданской одежде, часть – в военной форме, часть передвигалась на автомобилях, часть – на военной технике. Мы пытались остановить дезертиров, даже перекрыли трассу. Но затем, поняв, что может произойти боестолкновение со своими же, было принято решение пропустить этих людей.

- Описываемые события происходили 8 мая?

- Это было 7 мая. Мы оставались в селе Зарыслы до середины следующего дня. В тот день утром я заминировал дороги на подступах к селу. Затем на бронетранспортере мы двинулись в сторону Шуши. Также там было произведено минирование, после чего мы вновь отступили в село Зарыслы для дальнейших указаний. Заняли позиции и стали ожидать указаний.

- И они поступили?

- Все дело как раз в том, что никаких указаний из Баку к нам на тот момент так и не поступило. Указания поступили лишь 8 мая, к этому моменту с сопок, которые отделяли нас от Шуши, спустились несколько человек, это были последние защитники города. Они сообщили нам, что в городе больше никого нет. Последней из Шуши выходила установка залпового огня «Град», которая на ходу вела огонь именно по тем огневым точкам у подножья горы Беюк-Кирс. По приказу Ровшана Джавадова последние защитники города вместе с нами отступили в сторону Туршсу. Вернее, мы до этого населенного пункта так и не дошли. Наш отряд занял позицию между Туршсу и Зарыслы.

- По многочисленным свидетельствам, в оккупации Шуши вместе с армянами принимали активное участие и части российской армии, расквартированной в Армении. Вы видели российских военных?

- Визуально я их не видел, но переговоры по рации велись как на чисто русском, так и на французском языках. Скорее всего, это были наемники. Впоследствии, уже в Москве, я случайно познакомился у своих друзей с человеком, который был наемником и воевал на стороне армян. Оказалось, что он находился в то время в составе подразделений, которые вошли Шушу. Он подтвердил, что в результате нашего удачного залпа из «Града» были уничтожены 2 БМП и выведен из строя танк противника.

- Имели ли место в то время саботаж и диверсии в отношении Вооруженных сил Азербайджана? Некоторые, например, утверждают, что в топливный бак единственного танка в Шуше был подсыпан песок, чтобы он не завелся.

- Насколько я помню, все танки, которые были там, работали нормально. При отступлении я видел только один танк, на стволе которого была надпись «Альберт» (Альберт Агарунович Агарунов - танкист, Национальный герой Азербайджана. В ходе военных действий в направлении Ханкенди, Дашалты, Джамилли он уничтожил огромное количество живой силы и бронетехники армянских фашистов. Геройский погиб 8 мая 1992 года в ходе обороны Шуши от выстрела армянского снайпера. После этого азербайджанские танкисты называли свои боевые машины «Альберт» - прим. ред.). Это был танк Агарунова, он был на ходу. Там же были два танка, которые были пригнаны нам русскими офицерами-добровольцами. Это были новенькие Т-72. По словам танкистов, а это были совсем молодые русские офицеры, они служили в Гюздекском танковом полку. В первом же бою один танк был подбит. Второй танк, после того, как гранатометным и снайперским огнем были выведены смотровые приборы механика-водителя, с трудом вернулся в Туршсу. То есть, каких-либо фактов саботажа я не встречал.

- Танки были на ходу, живая сила также была в наличии. Как же тогда получилось, что город был взят армянами?

- На мой взгляд, у Азербайджана была возможность отстоять Шушу. Но я опять рассуждаю чисто теоретически, так как дойти до Шуши нам, бойцам ОПОНа, так и не дали. Когда мы находились в селе Зарыслы и пытались пробиться в Шушу, нас стали обстреливать. Получилось так, что с одной стороны у нас был отвесный обрыв, а с другой – скалы, по которым без спецтехники и снаряжения взобраться вообще невозможно. Мы не смогли пройти в город из-за плотного пулеметного огня с фланга.

- Предпринимались ли попытки впоследствии отбить город у противника?

- Я не знаю о таких попытках. На тот момент в Баку решался вопрос власти и до Шуши политикам не было никакого дела. Большинство подразделений, воевавших там, неожиданно «растворялись». В конце концов, на подступах к Шуше остался лишь ОПОН, который, из-за своей немногочисленности, просто не мог «закрыть» весь фронт. Одно наше подразделение в составе 35 человек обороняло направление на Лачин, на этом направлении действовали многочисленные отряды армян, там даже конные части были. Когда у них закончились боеприпасы, они отступили в Лачин. В Туршсу мы понимали, что если мы в тот момент не выйдем, то нас просто возьмут в окружении и перебьют, а наша техника перейдет во вражеские руки.

- По прошествии 18 лет после тех трагических событий есть ли какие-либо моменты, которые вы до сих пор вспоминаете?

- За два дня до вывода ОПОН из Туршсу азербайджанское радио передало, что часть ОПОНа погибла в боях под Шушой, остальные попали в плен к армянам. На тот момент у ОПОНа был всего один убитый, и несколько легкораненых. Эта ложь вызвала возмущение среди бойцов, все говорили о предательстве, о том, что нас заживо похоронили, и потребовали у оставшегося за командира Низами Шахмурадова объяснить, что все это значит. Но Шахмурадов знал не больше нашего. Вернувшись в Баку, я узнал, что эта же передача транслировалась и в Баку. Наши родные мысленно уже похоронили нас. Это произвело огромное впечатление лично на меня.

[Asatryan]

Армения сегодня намного сильнее, чем на момент освобождения Шуши.

«В последнее время Азербайджан очень часто стал говорить о войне, но я вам скажу, что в данный момент армянская армия в несколько раз сильнее, чем в то победное время освобождения Шуши. Она имеет преобладающее место в ряде стран СНГ и, как сказал министр обороны господин Сейран Оганян, любое посягательство на Армению в очень короткие сроки получит достойный отпор», - заявил Есаян.

«Правда, мы, армяне, не сторонники войны, т.к. любая война – это разрушение, но, если Азербайджан совершит попытку, будьте уверены, следующей границей Армении может стать Кура», - завершил Симон Есаян.

[Pandukht]

Армянский фактор

Более полумиллиона наших соотечественников сражались на фронтах. 108 стали Героями Советского Союза, 27 — полными кавалерами солдатского ордена Славы. В состав Советской армии входили 6 полностью армянских дивизий и 7 таких же соединений, укомплектованных в значительной степени армянами. Более 70 человек стали генералами. А имена маршала Ивана Баграмяна, адмирала Ивана Исакова, маршала авиации Арменака Ханферянца (Сергей Худяков), главного маршала бронетанковых войск Амазаспа Бабаджаняна, генерал-полковника Михаила Парсегова известны во всем мире. Конструкторы Артем Микоян, Амо Елян обеспечивали армию лучшими самолетами и орудиями...

Победа досталась дорогой ценой, потому была необыкновенно сладка и радостна. Казалось, все ужасы и горести прошли навсегда. Но, увы... Страна долго никак не могла оправиться, пошла новая волна репрессий. Так, в 1945-м был арестован и через пять лет расстрелян героический маршал авиации Арменак Ханферянц. За что? В хрущевскую эпоху были подвергнуты крутой опале сам маршал Жуков, другие крупные военачальники.

Великий вождь и учитель был разочарован результатами Победы: он рассчитывал на большее... Европа быстро зализала раны, сносной жизни удалось достичь уже через пару лет. Даже в Федеративной Германии. СССР, увы, безнадежно отстал.

Предлагаем подборку из недавно открытых архивных документов, а также ряд других фрагментов о великом пути к Победе, которая одна на всех...

Всесоюзную победу ковали шесть доблестных армянских национальных дивизий: 76-я, 390-я, 408-я, 409-я, 89-я, 261-я. 89-я дивизия оказалась на одном из самых кровавых участков войны.

В декабре 1941 г. в Ереване была сформирована 89-я стрелковая дивизия; ее командиром был назначен полковник Симон Закиян. В августе 1942 г. эта дивизия была направлена на фронт и прошла боевой путь от предгорьев Кавказа до Берлина.

В августе 1943 г. 89-я дивизия вела штурм неприступной гитлеровской "Голубой линии". После ее разгрома важнейшим узлом обороны противника на Таманском полуострове были Ахтанизовский, Бугазский, Кизылташский лиманы. Над этими полуболотистыми местностями господствовала 164-я высота. Маршал С. Тимошенко, наблюдавший упорство и храбрость воинов 89-й дивизии, после освобождения Тамани лично прибыл к бойцам, чтобы поблагодарить и наградить их. Приказом Верховного Главнокомандующего от 9 октября 1943 г. 89-й армянской горно-стрелковой дивизии было присвоено звание Таманской. В последующем это подразделение принимало участие в освобождении Крыма и с боями дошло до Берлина.

Около 2 тысяч бойцов и командиров дивизии были награждены боевыми наградами. Командиру дивизии Нверу Сафаряну было присвоено звание генерал-майора. Впоследствии Таманская дивизия участвовала в освобождении Керчи и Севастополя, за что ее наградили орденом Красного Знамени и Красной Звезды.

Осенью 1941 г. сформировали 408-ю стрелковую дивизию, части которой были расквартированы в разных районах Армении. Вскоре она пополнилась воинами-армянами и стала армянской дивизией. Командиром ее был назначен полковник П.Кицук. Дивизия приняла участие в тяжелых боях под Новороссийском и Туапсе.

390-я армянская дивизия была сформирована в начале 1942 г. на фронте, в боевой обстановке, на Керченском полуострове. Командиром дивизии был назначен полковник Симон Закиян, ранее командовавший 89-й дивизией.

Вместе с другими частями дивизия вступила в тяжелые бои с противником, стремившимся захватить Керченский полуостров. На протяжении пяти месяцев — до мая 1942 г. — дивизия вела изнурительные бои против превосходящих сил противника. Воины-армяне несли большие потери, но оказывали противнику героическое сопротивление. В бою погибли командир дивизии С. Закиян, многие командиры и бойцы. В мае противнику удалось занять Керчь. После этого 390-я армянская дивизия была расформирована. Многие ее воины были переброшены в Севастополь и приняли активное участие в его обороне.

* * *

...Более 80 тысяч армян бились против фашизма в армиях союзников, в партизанских отрядах и в рядах Сопротивления. По сей день в Греции помнят Андраника Гукасяна, погибшего в неравном бою под Дерзута. Вспоминают греки и Ерванда Гукасяна, Сильвестро Калеяна, Аветиса Ярджяна, Марата Тертеряна. В Италии Мкртич Даштоян и Геворк Колозян навечно остались в числе самых достойных героев. Во Франции действовал Национальный армянский фронт Сопротивления. Имена Мисака Манушяна, Ншана Тер-Мартиросяна, Гайка Дпиряна, Арсена Чакряна, Арутюна Гараяна известны не только французам. А Первый Армянский партизанский полк Александра Казаряна и Бартуха Петросяна освобождал от фашистов города Ним и Ла Калмет. В Болгарии сражались Акоп Паронян и Эрмине Разградлян, которой едва исполнилось 17 лет. Рука об руку с югославами сражались на "чужой" родине Аракел Саакян, Цолак Африкян, Паргев Акопян. В горах далекой Эфиопии погиб Бабкен Сеферян. Только в армии США более двух десятков тысяч армян участвовали в боях. Прославились генералы Саркис Зардарян, Гайк Шекеджян, Ерванд Дервишян, майор Керк Кркорян и многие другие. Генералы Арам Караманукян и Григор Индоян немало сделали для создания сирийской армии. Не отставали от мужчин и женщины — Роз Гулбанкян, Клара Апигян, Чейл Сю Сарафян...

* * *

Несколько красноречивых цифр свидетельствуют, какой дорогой ценой была добыта Победа.

5 177 410 советских военнослужащих убиты, 1 100 327 человек умерли от ран, небоевые безвозвратные потери составили 540 580 человек, пропали без вести, попали в плен, а также неучтенные потери — 4 454 709 человек. Среди гражданского населения страны погибли 13,7 млн человек. Общие материальные потери СССР составили 2569 млрд долларов (30% всех национальных богатств); затраты на военные расходы — более 193 млрд долларов...

Армянский флаг над Казанчецоц

...В два часа тридцать минут ночи с седьмого на восьмое мая 1992 года Аркадий Тер-Тадевосян, прозванный в народе Командосом, отдал приказ о начале уникальной операции. Она разрабатывалась на протяжении долгих недель. Иные побаивались, что, мол, некоторые газеты опубликовали схемы, чертежи, карты операции Шуши. Не надо беспокоиться, что противнику будут выданы секреты. Нет оснований для беспокойства. Я день и ночь находился рядом с Командосом. Накануне вместе с генералом Далибалтаяном обходил командные пункты всех направлений. И скажу, что речь действительно идет не о чертежах или статистических данных. Речь идет о чистой воды философии.

Командный пункт. Пологая сопка. Говоря морским языком: прямо по носу — Шуши, слева за лесистыми горами — Лисогор. Справа — Джанасан. Мы в Т-образной траншее. Кроме всего прочего у нас есть бинокли. Рядом с траншеей за выступом установлен перископ. Позади в неглубоком овраге — КШМ (командно-штабная машина с радиостанциями). Об остальном — пока помолчим. Были детали, которые могли бы заинтересовать самого маршала Баграмяна.

Я делал записи. Чаще всего командующий запрашивал по рации "Валеру" (Валерий Балаян): "Валера, я Тринадцатый, отвечай!" Или просил начальника связи регулярно вызывать "Валеру". "Валера" — одно из наиболее сложных направлений. Но тот молчал. Это обстоятельство удручало командующего, ибо от решения задач, связанных с Валериным направлением, зависел успех операции.

К утру "Валера" отозвался. Выяснилось, что общению мешал тот самый снегопад, который стоил немалых дипломатических хлопот президенту Армении в Иране. Высота большая. Значит, снег глубокий. Для сведения скажу: каждые сто метров вверх — это минус один градус. Например, разница между температурой на берегу моря и на вершине находящегося рядом тысячеметрового холма — десять градусов. А тут, где шли бои за взятие Шуши, высота выше двух тысяч метров.

На рассвете Командос долго вызывал на связь "Аго" (Аркадий Карапетян). Наконец Аго откликнулся.

— Где ты? — нервно спросил Командос.

— Я с ребятами под Шуши, — ответил Аго.

— Зачем ты мне... (дальше слова, которые с армянского не имеют идентичного перевода), ты нужен мне не под Шуши, ты в Шуши мне нужен.

Забегая вперед, скажу, что через пару часов Аго вошел в Шуши и тотчас же доложил об этом.

Разговоры о том, что азербайджанцы предали и сдали Шуши, что армяне применяли оружие, вызывающее страх, и прочее — разговоры в пользу бедных. Об этом, убежден, лучше всех знают шушинцы, на глазах которых на протяжении длительного времени уничтожались Степанакерт и вся округа.

При первых лучах начинающегося дня, восьмого мая — в перископ было хорошо видно, — колонны техники змеей отползали от подножия скалы с телевышкой. Знают ли те, кто тотчас по взятии Шуши поднял антиармянский истерический вой, что была стопроцентная возможность обстрелять эту колонну и, образовав воронку, перебить всю живую силу. Другой-то дороги не было. Дорога на Лачин отходила от Шуши уже внизу. Дали шанс выбраться всем. Об этом знают и живые, и мертвые. Добавим, что нетрудно было перекрыть за Шуши единственную трассу. Опять же была бы бойня. Но хотелось избежать большой крови с обеих сторон. И ее не было.

Когда рассвело, я долго рассматривал в бинокль гордый силуэт Казанчецоца. Это самый большой армянский храм на всем Армянском нагорье. Я знал, что он битком набит снарядами.

В блокноте я сделал его набросок. Купола уже не было.

На подступах к Шуши горели свои и вражеские танки, БТРы, БМП, Легковые и грузовые машины, автобусы. От прямого попадания снаряда взорвался армянский танк. Башню со стволом выбросило в сторону, а тела двух танкистов подняло в воздух. Словно они катапультировались. О героическом экипаже танка я еще расскажу позже.

Все это происходило на наших глазах. Среди разнородных шумов доминировал голос начальника связи армии Артура Папазяна. Казалось, слышишь страстного комментатора спортивных состязаний. Увы! Здесь шла жестокая война и погибали люди.

...К вечеру Командос, который в шутку и всерьез называл меня комиссаром, попросил, чтобы я срочно отправился в город и передал Сержику (министру обороны НКР Сержу Саркисяну) то, что нужно. Я поехал в город одетым в зимний камуфляж, не подумав о том, что в таком виде меня можно принять за пижона. Уж чего я боюсь в жизни — даже невзначай походить на пижона. Я ведь, презрев кокетство, прекрасно сознаю, что все наши жители знают меня в лицо. И знают, что я человек сугубо штатский. Не станешь же объяснять каждому, что накануне ты взял у министра внутренних дел Арцаха А. Исагулова его форму с зимним бушлатом потому, что ночь на командном пункте придется проводить под открытым небом. На меня действительно обращали внимание, когда я вылез из машины и направился к зданию, где находился Серж Саркисян.

Карабахское подполье нельзя представить без Сержа. И позже я напишу о нем. Пока лишь скажу, что родился он в Арцахе, живет в Арцахе, семья его — в Арцахе.

Этот невысокого роста парень в очках (так назовем, чтобы подчеркнуть нашу разницу в возрастах) всерьез озабочен одним — проблемами боеспособности нашей молодой армянской армии. Скажу лучше словами Командоса: "Сейчас полегчало. Серж приехал. На душе стало спокойнее". Аркадию Тер-Тадевосяну не откажешь в объективности.

Перед рассветом следующего дня, 9 мая, я в последний раз с нашей командной сопки бросил взгляд на подавленную и поверженную огневую точку Шуши. Оттуда еще доносились выстрелы. Горели дома, подожженные азербайджанскими омоновцами. Глядя с нашей сопки на Шуши, я думал о том, как он горел в 1920 году. Родной до боли город в том году, словно живой человек, истекал кровью. Надо бы всем напомнить библейское предупреждение: "Кто прольет кровь человеческую, того прольется кровь рукою человека". Через мгновение, через год, а то и через сто лет придет к убийцам не месть, а воздаяние. С этими мыслями на рассвете я отправился в Шуши.

С группой бойцов мы поднялись по брусчатым улицам к храму Казанчецоц. Кто-то из ребят достал из рюкзака армянский красно-сине-оранжевый флаг. Подобрал по дороге палку и прикрепил к нему яркое полотнище. За поворотом неожиданно перед нами вырос храм.

Трудно передать, какое мы испытали волнение. Шесть или семь лет кряду я ездил сюда, когда шла реставрация храма. Под косыми взглядами азеров работала группа реставраторов, руководимая инженером-строителем Ромой Ерицяном. Это ему и Володе Бабаяну, их упорству мы обязаны тем, что храм выстоял. Всех руководителей в Ереване мы подняли тогда на ноги. Многое успели сделать. Заменили разбитые и украденные камни. Восстанавливали по науке. Успели сварить остов разрушенного купола. Укрепили несущие конструкции. Так получилось, что в процессе реставрации камни стали моими добрыми знакомыми. А сам храм — частицей моей души.

Все эти годы я думал о храме как о родном человеке. И вот он предстал передо мной в своем одушевленном, очеловеченном облике. Израненный, закопченный, с подтеками от дождя и снега, словно истекающий кровью. Поцеловав камень у входа, я вошел в храм и замер. От пола до потолка аккуратно уложены зеленые ящики. Теперь я понял, почему азеры говорили, что храм превращен в арсенал. Знали, что мы по храму стрелять не будем.

Парни подняли над армянским храмом армянский флаг.

Вокруг храма валялись длинные ящики от ракет "Град". Гора. Я стал считать ящики по придуманной тут же системе. Частями. Потом умножал на высоту, на ширину. Вышло около двух тысяч единиц. Бедный Степанакерт. Все это падало на голову моего города. И еще сколько должно было упасть. И сколько мы должны были бы бросить на Шуши. Выходит, что подавление огневой точки нужно было обоим народам.

К полудню 9 мая 1992 года нарастал наплыв людей, желавших увидеть Шуши собственными глазами. Вместе с епископом Паргевом и телеоператором Шаваршем Варданяном решили в первые же часы совершить путешествие по вырвавшемуся из плена Шуши. Шаварш снимал. Я комментировал. Мы шли по маю 1992 года, и нас не оставляло ощущение того, что камни Орлиного гнезда (Шуши) хранили следы ног князя Сахла Смбатяна (IX век), Асана Джалаляна (XIII век), Мелика Шахназаряна и полководца Авана (XVII-XVIII).

...Выстрелы из автомата. То салютовали победители. Пожары делали свое дело. Горели арсеналы в частных домах, в милицейском подвале — всюду. И раздавались выстрелы из огня. Неожиданно начальник штаба встал посреди улицы, смачно матюкнулся и громко сказал, пытаясь заглушить перезвон и перекличку перестрелки: "Это еще не победа, что вы делаете? Это еще не победа".

Я понимал, что речь не только о том, что будет нелегко пройти с боями через Заставу, Заросла, Лисогор, Лачин, Забух к Горису, чтобы открыть живительный коридор. Я понимал, что речь идет о Победе. Я никогда не забуду этот истерический выкрик Феликса — начальника штаба.

Взятие Шуши и я не считал окончательной победой. Скорее — аргументом самоуважения. Впервые за последние 250 лет в Шуши нет и намека на конфликт. Но это не значит, что мы должны забыть историю. Первое, что было предпринято: удержать людей, переживших "Сумгаит", "Баку" и многое другое, от неправедных чувств мести и злобы. Сберечь мусульманскую мечеть, построенную в начале нынешнего века персами.

Не исключаю (скорее, уверен), что нам предстоит пережить еще много тяжелого. Будут дни трагические, будут хаос и паника, новые потери земли. Но в любом случае Шуши — это событие в истории войны.

Шуши мы брали умением. Сам слышал в одной передаче, что на Шуши напали одиннадцать тысяч армян. Чего только не выдумывали, чтобы оправдать себя. Приводили фантастические статистические данные боя, рассказывали небылицы. Все было намного проще. Народ воевал за свою землю и чувствовал спину Армении. Когда-нибудь люди узнают о деталях разработанной операции и поразятся, как хитро была она задумана и реализована молодыми парнями, имена которых я могу здесь перечислить. Может, в другой, специальной книге постараюсь рассказать о героях, воевавших на всех направлениях. И еще я надеюсь, что мои коллеги-писатели непременно "разговорят" Аркадия Тер-Тадевосяна, Сержа Саркисяна, Аркадия Карапетяна, Самвела Бабаяна и других. И мир многое узнает о Шуши, Арцахе и их славных сынах.

Зорий Балаян

Edited May 10, 2010 by Pandukht

[Pandukht]

Освобождение

С ноября 1991 г. до начала мая 1992 г. Степанакерт 11 раз подвергался ракетно-артиллерийским обстрелам из Шуши, Джангасана и Кесалара. 111 мирных жителей погибли, 168 были ранены, разрушены и повреждены сотни жилых зданий, культурных и административных объектов. Противник продолжал накапливать в Шуши огромное количество тяжелой техники, в том числе ракетно-артиллерийские установки типа «Град» и свыше 2500 солдат и офицеров. Освобождение Шуши стало необходимостью.

Царский генерал, военный историограф Василий Потто в своем труде «Геройская оборона крепости Шуши» писал о многомесячной осаде Шуши 40-тысячным войском персидского престолонаследника Аббаса Мирзы в 1826 г: «Взять эту крепость открытою силою почти не представлялось возможности... Шуши была доступна только с северо-восточной стороны, да и этот единственный путь, поднимаясь в гору, был так извилист, крут и загроможден скалами и обрывами, что две пушки, поставленные на дороге, и рассыпанная рота стрелков могли остановить целую армию».

А 18 лет назад операцию было предусмотрено начать в конце апреля или 4 мая, но, как пишет в своих мемуарах Самвел Бабаян, имелось несколько проблем, в их числе нехватка оружия и боеприпасов. На главном командном пункте, расположенном к северу от села Шош, на высоте с отметкой 1206 метров находились генерал-майор (ныне генерал-полковник) Гурген Далибалтаян, публицист Зорий Балаян, председатель Совета министров НКР Олег Есаян и другие представители власти НКР. Оперативная ситуация регулярно докладывалась председателю Комитета самообороны НКР Сержу Саргсяну - ныне президенту РА - и в то время министру обороны РА, ныне покойному Вазгену Саркисяну. В ночь с 7 на 8 мая 1992 года в 2 часа 30 минут Самвел Бабаян, согласно оперативному плану, дойдя и укрепившись на высоте с отметкой 2214,8 Лисогорского локатора доложил: «44-й на связи, мы взяли под контроль высоту и магистраль. Можно начинать наступление».

Уверенность С. Бабаяна в том, что прорыв обороны противника возможно осуществить только в Лачинском направлении, поддержал в то время депутат ВС РА и НКР, член Совета обороны, впоследствии президент НКР и РА Роберт Кочарян, который лично принимал участие в боевых действиях на этом направлении.

Сегодня, спустя 18 лет, уже известны многие детали той поистине уникальной операции, а также имена тех, кто внес огромную лепту в освобождение города-крепости: Командос – генерал Аркадий Тер-Тадевосян, Валерий Читчян, Сергей Товмасян, Юрий Ованнисян, Аркадий Саргсян, бойцы-освободители 8-й роты, бойцы отрядов «Севан» и «Сасун», командиры Аркадий Карапетян, Аргам Арутюнян, Жирайр Сефилян, Григор Григорян, Ашот Гулян, Сейран Оганян...

Участвующим в операции силам было приказано продвинуться в направлении магистрали Шуши - Лачин, обеспечить тыл атакующих Шуши подразделений и предотвратить возможное проникновение противника из района Кубатлы, а также перекрыть дорогу Лачин - Шуши, что лишило бы дислоцированную в Шуши военную силу противника ожидаемой помощи из опорного пункта в селе Зарыслу, где была размещена сильная группировка противника, готовая прийти на помощь размещенным в Шуши силам.

В результате боев на Лачинском направлении были подавлены огневые точки противника на участке Мец и Покр Кирсов, форсируя кирские позиции, главные силы направления полностью блокировали магистраль Шуши - Лачин. Когда опасность оказаться в окружении стала устрашающей, войсковые группы и мирное население азербайджанцев стали в панике покидать Шуши. Осужденный позже на смертную казнь бывший министр обороны Азербайджана Рахим Казиев в интервью газете «Московский комсомолец» рассказывал о том, как командиры бригад и батальонов дезертировали и бежали из Шушинского и Лачинского районов уже пополудни 8 мая. 9 мая 1992 года в 6 часов утра армянские подразделения вошли в город, не встретив ни малейшего сопротивления. Освобождением Шуши были обезврежены азербайджанские огневые точки и военные опорные пункты вокруг Степанакерта. Шушинская операция унесла жизни 57 армянских бойцов. Противник имел 250-300 жертв, около 700 раненых и 13 пленных.

Наш краткий экскурс не претендует на детальное описание операции, которая велась не только на главном, Лачинском, направлении, но и на северном и восточном направлениях. Мы также не в состоянии перечислить всех, кто ценой собственной крови освободил Шуши. Завтра Армения и Нагорно-Карабахская Республика будут вместе отмечать 18-ю годовщину героической операции по освобождению Шуши. Впервые неприступная крепость пала под натиском армянского оружия. После освобождения Шуши возникли благоприятные предпосылки для дальнейших успехов сил самообороны. 17 мая был освобожден Бердадзорский подрайон, 18 мая силы самообороны вышли на государственную границу Республики Армения, освободив связывающую Арцах с Арменией дорогу - гуманитарный коридор.

Марина Мкртчян

[Pandukht]

Шуши - больше, чем Победа

Степанакерт в непогоду оказывался уже не в блокаде, а в осаде. Город ночевал в подвалах. На утренней зорьке выходили на улицы сначала мужчины, потом лишь женщины. Надо было подбирать трупы.

Еще в январе 1992 года свежеиспеченный Верховный Совет НКР принял решение, согласно которому "не рекомендовалось" (от глагола "запретить" мы, депутаты, отказались) хоронить людей при стечении большого количества людей. Ибо по Степанакерту били из Шуши день и ночь. С начала декабря 1991 года по городу стреляли из противоградных установок "Алазань". А 13 января 1992 года в Шаумяне азеры впервые применили ракеты "Град". В первой же декаде февраля "Град" посыпался из Шуши в Степанакерт. Каждая ракета-монстр представляла собой гигантскую сигару длиной в три метра и весом в сто килограммов. Она не только разрушала, но и сжигала все на своем пути. Каждый залп - это сорок смертоносных ракет; если ночью - комета в темном небе. За сутки - более сотни залпов.

Артур Папазян, Аркадий Тер-Тадевосян и Феликс Гзоглян

Мишенью была не только столица Арцаха. Бывали мгновения, когда из города были видны столбы черного дыма одновременно в Шоше, Карашене, Красне, Норагюхе, Аскеране... И все это - каждый Божий день. Знали бы мои предки, похороненные на кладбищах Шуши, что когда-нибудь древняя столица Арцаха будет денно и нощно сеять смерть. Что город, бывший культурным центром Армении, превратится в огневую точку и будет ассоциироваться со злом. Что у нас не будет альтернативы взятию крепости Шуши. Что мы будем вынуждены брать Шуши приступом и при этом будем обречены на победу.

Каждое утро перед тем, как ехать в штаб к Командосу, я забирал маму из подвала, где находились до сорока человек, и сопровождал ее домой. Она не раз шутила: "Ты заходишь за мной, как за ребенком в детский сад". В паспорте у нее была запись, которой она всегда гордилась: "Место рождения - г. Шуши". Правда, она себя не считала, как сама выражалась, "стопроцентной шушинкой". У бабушки - матери моей мамы - были трудности с родами, ее и повезли из села Кятук в Шуши, где у нас было много родственников. Отец ее, Давид Юзбашян из рода меликов Юзбаши, вместе с четырьмя своими братьями имел титул Ходжа (по-персидски - господин) - почетный титул, который давался придворным сановникам и купцам. И все братья Юзбашяны в конце XIX и в начале XX века строили себе дома-усадьбы в долине реки Каркар. Вскоре люди в честь братьев Ходжа прозвали крохотный поселок Ходжалу. И мама рассказывала, как, уже томясь в ГУЛАГе, часто вспоминала дядины дома в Ходжалу и в Шуши. При этом уточняла: "Шушинские дома при Советах были превращены в пепел, а в ходжалинских после раскулачивания всех Ходжа Юзбашянов жили азеры".

Не ведала мама, что спустя десятилетия Ходжалу и Шуши станут зловещими огневыми точками, из которых будут беспрестанно бить по Степанакерту. Не раз я ловил себя на том, что неудобно при матери хвататься за блокнот и ручку и записывать ее слова. Однако часто в тайне от нее я все-таки записывал ее рассказы.

- Знаешь, я все лагерные годы с какой-то нелюбовью вспоминала Степанакерт, с которым связаны все мои беды. Но вот который уже месяц слежу за степанакертцами, живущими в подвалах, и поражаюсь их мужеству и твердости, их патриотизму и терпению... С неба беспрерывно падает огонь, земля трясется под ногами, только и слышишь разговоры о хлебе и гробах, впереди сплошная тьма и неопределенность, но никто не хнычет, не ноет, не думает о том, чтобы оставить этот ад. По утрам наводят порядок в подвале. Мужчины бреются, женщины красят губы. Дети играют в прятки. Все верят, что возьмем Шуши. Особо поверили после того, как наши взяли Ходжалу. Вера после этого стала какой-то сладкой. За одну только эту веру надо всем "подвальникам" после победы давать ордена. Через час я передал эти слова матери Командосу. А вечером он сказал: "Я весь день думал о словах тети Гоар и пришел, я бы сказал, к стратегическому выводу: степанакертцы, добровольно обустроившись в подвальном аду, дали нам понять, что если мы не ликвидируем огневую точку Шуши, то враг всех их уничтожит в одночасье. Значит - только победа. Другого не дано".

Шуши. Одни поэты сравнивали его с орлиным гнездом, свитым на вершине скалы. Другие - с гнездом аиста, откуда окрестности видны как на ладони. Врачи считали город уникальной лечебницей, щедро цитируя Мариэтту Шагинян: "Воздух целительный. Климат мягкий и, благодаря нежной, безвредной влажности и негустым туманам, напоминает скорее морской, чем континентальный". Стратеги видели в нем сотворенную самим Богом крепость. Город расположен на плато с изрезанным рельефом. Само плато - словно вершина усеченной пирамиды. Юго-восточная стороны имеет самую высокую точку 1600 метров над уровнем моря, северная - 1300. Так что с командного пункта, расположенного на одном из северных холмов, практически все строения города, особенно - полуразрушенный храм Казанчецоц, и впрямь видны как на ладони.

Мы верили, что непременно освободим Шуши только потому, что все от мала до велика твердо знали: другого выхода нет, мы обречены на победу. Верили, хотя твердо знали, что во все времена крепость эта считалась неприступной. Шутка ли - с одной стороны километровая отвесная скала-стена, с другой - пологая стена и глубокая пропасть. Машинами и бронетехникой можно подойти только по двум дорогам. С севера - из Степанакерта, с юга - из Лачина, который в руках азеров. Из Степанакерта можно пробраться к Шуши с боями, преодолевая минные заграждения и встречая лоб в лоб танки противника. В кабинете Аркадия Тер-Тадевосяна я подолгу разглядывал штабную карту шушинской операции. Четыре большие стрелки, нарисованные красным фломастером, представляли собой четыре основных направления: Джанасанское, Центральное, Шошское и Лисогорское. Еще две маленькие стрелки, обозначающие вспомогательные направления, были устремлены своими остриями к Шуши - Каринтакское и Гайбалинское.

Уже через сутки после освобождения Шуши дикторы бакинских телестудий, схватившись за головы, криком кричали, что их предали, что азерские командиры перешли на сторону армян. Ничего удивительного - ведь им с детства внушали, что армян можно брать голыми руками. Им и в головы не приходило, что Шуши освободили не только благодаря духу и воле, но и по науке.

В здании, построенном в свое время для горкома партии, штаб Армии самообороны НКР разместил Центр координации связи с командованием фронтом и командирами. Возглавлял центр Серж Саргсян - один из лидеров арцахского подполья, длившегося целых четыре года. Мало кто в эти дни знал, что вся информация отовсюду, в том числе из Еревана, прежде всего поступала в центр связи, там переваривалась и поступала уже на командный пункт. Помнится, за несколько дней до начала Шушинской операции Серж срочно вылетел в Ереван, и я не мог не заметить, как волнуется Командос. Тысячи вопросов нужно было решить до начала операции. Решить грамотно, по науке, вошедшей в историю с подачи Суворова, как Наука побеждать.

Накануне операции я сделал запись в блокноте: "Командос нередко бывает угрюмым. Я знал, что он страдает гипертонической болезнью и у него часто бывают головные боли. Лекарства не помогали. Только - дневной сон. Хотя бы час. Хотя бы полчаса. В штабе не было возможностей для такого непростого в условиях войны средства лечения. И часто он свои полчаса-час спал у моей мамы, которая тотчас выходила во двор и следила за тем, чтобы дети не шумели. Хотя в тот день Аркадий был начисто лишен возможности поспать, настроение у него было отличное. Глаза светились непривычно весело. Я спросил его, не влюбился ли он. В ответ он захлопал в ладоши и довольно произнес: "Серж вернулся из Еревана. Теперь полегчало. На душе стало спокойнее".

Весь апрель 92-го года Степанакерт провел в похоронах. Нет сомнения, что Шуши и Агдам были на прямой связи друг с другом: часто отдавалась единовременная команда обеим огневым точкам, и тогда установки "Град" били залпом по одной и той же мишени - Степанакерту. И весь апрель в уцелевших комнатах и подвалах разрабатывался план Шушинской операции. Напрасно бакинские дикторы хватались за головы. Я могу свидетельствовать в защиту министра обороны Азербайджана и других военных чинов, которые обвиняются в предательстве: мы не только тщательно готовили операцию, ставя перед собой сверхзадачу, - уничтожить зловещую огневую точку. Мы делали все, чтобы победа нам далась с наименьшими потерями. Это значит, что надо было действенно и опять же по науке решить вопрос дислокации полевого госпиталя и соответствующего оснащения центрального госпиталя, размещенного в подвале. Мы не только готовились к операции, но и делали все, чтобы люди выжили в аду.

Валерий Марутян - начальник медицинской службы армии, как и я, по ночам вел записи (через несколько лет он издал книгу "У войны долгий след"). Дневники очевидца во все времена считались документом и аргументом летописи. И здесь хотелось бы привести записи из дневника Валерия, которые он без изменения поместил в свою книгу. "Снаряд попал в подъезд дома, где укрывались люди. Среди погибших - родственники наших сотрудников. На слезы нет времени. Все силы надо собрать в кулак, чтобы спасти живых. Терпели. Глотали слезы, спасали. Весь третий этаж, а также терапевтическое и неврологическое отделения вышли из строя. Открыли операционные и перевязочные в подвале. Света нет. Движок, работающий на солярке, то и дело выходил из строя. Осмотры, перевязки, подчас и операции делались при свечах. Газопровод в Шуши и в Лачин проходил через Степанакерт, поэтому, слава Богу, у нас был газ. Наши умельцы перевели на газ многие движки. На газе работали даже машины "Скорой помощи". В спешном порядке переоборудовали подвалы бывшего обкома партии и перешли туда. Только мы обустроились, как начался сильный обстрел. Два снаряда попали в наше здание. Но подвал не пострадал, и мы продолжали работать.

Вдруг водитель Сержа Саргсяна внес на руках десятилетнего мальчика с оторванной кистью и развороченным животом. Тотальная эвентерация. Из разрывов печени льется кровь. Из желудка - пищевые массы. Мальчик был без сознания. Слабо стонал. Положили на операционный стол. Струйно переливали кровезаменители. Определили группу крови. Анестезиологи берут у наших сотрудников кровь для переливания. Шофер рассказывает, что раненого мальчика подобрали Серж Саргсян и прибывший накануне в Степанакерт Вазген Саркисян во время объезда поселка Арменаван. Они осматривали позиции врага, и в это время раздался взрыв и истошный крик мальчика. Вазген и Серж отправили мальчика на машине, а сами пошли пешком".

Самое поразительное было то, что не только азербайджанские средства массовой информации подняли вой после ликвидации таких огневых точек, как Ходжалу и Шуши, но и турецкие. Обращались они и в Совет Безопасности ООН, и в Гаагу, и в Москву, обвиняя нас ни мало ни много в агрессии. Газеты писали, что официальный Тегеран был очень огорчен, что именно в дни, когда президент Армении Левон Тер-Петросян пребывал в Иране, армяне взяли Шуши. Официальный Степанакерт вынужден был официально ответить официальному Тегерану, что речь идет лишь о совпадении сроков, ибо дату начала операции пришлось дважды менять из-за непогоды. Советник президента по национальной безопасности Ашот Манучарян сказал, что еще до начала операции, когда многие главы государств, обращаясь к главе Армении, выражали беспокойство по поводу подготовки к ликвидации огневой точки Шуши, Тер-Петросян заметил, что "Шуши брать нельзя". На что Роберт Кочарян ответил: "Фраза построена верно. Однако она нуждается в небольшом уточнении: Шуши не брать нельзя".

Менее чем за месяц до подавления шушинской огневой точки, все в том же адском апреле 10-го числа, азерские танки и бронетехника ворвались в армянское село Марага, громя и сжигая все дома. За штурвалами боевых машин сидели бывшие воины СССР. Все та же печально известная 23-я дивизия все той же 4-й армии. За танками и бронетехникой шли вооруженные до зубов омоновцы, за ними - мародеры-таланчи с тележками и ишаками. Дотла спалили село. Около семидесяти человек расстреляли в упор. Двенадцать человек сожгли заживо. Более пятидесяти женщин и детей взяли в заложники.

К полудню подоспела помощь. Тяжелая боевая техника врага, сотворив ад, вернулась на свои базы. В Мараге остались мародеры, которые не ожидали контратаки. Несколько десятков профессиональных грабителей полегли рядом с мешками, доверху набитыми чужими вещами. Чудом спасшиеся марагинцы, узнав об освобождении села, вернулись домой. Мертвых похоронили вечером того же дня. На следующий день с большой группой "Международной христианской солидарности", возглавляемой баронессой Кокс, мы отправились в Марагу. Обгоревшие дома еще дымились. В группе Кокс был тележурналист из BBC, который снял на видео обугленные тела людей. Некоторые тела были обезглавлены. Кадры эти показывали и в Лондоне, и в Женеве, и в российских "Вестях". А в это время огневые точки Шуши и Агдама продолжали обстреливать Степанакерт и округу. Мир молчал - даже после страшных кадров о Мараге.

Спустя два дня после трагедии Мараги весь Степанакерт видел, как с утра до вечера поднимались столбы дыма в районе армянского села Шош, которое считалось самой удобной мишенью для всех огневых точек Шуши, а их было очень много. После освобождения Шуши мы насчитали около сорока обустроенных площадок, в том числе и бетонированных, усеянных гильзами самых разных калибров.

С той же группой Христианской солидарности мы отправились в Шош. На сей раз с нами был Алексей Семенов - сын супруги Андрея Сахарова Елены Боннер. Ехали на УАЗике. Грязь по колено. Всю дорогу слышались залпы "Града". Били из Шуши по Карашену и Шошу. Приближаясь к селу, мы то и дело натыкались на валяющийся в грязи убитый скот. Шош - древнее село, воспетое Леонидом Гурунцем в книге "Мой милый Шушикенд". Ни одного уцелевшего дома. Жители все вывезены. Они разместились у родственников в степанакертских подвалах. В селе остался лишь небольшой отряд самообороны, которым командовал Аго Арутюнян. В некоторых полуразрушенных хлевах нашли приют старики и старухи, отказавшиеся оставить село.

Проходя мимо одного из дворов, мы увидели в саду небольшую группу людей. Похороны. Погибла от осколка ракеты "Град" самая старая женщина Шоша Нубар Симонян. Так как сельское кладбище находится на вершине холма, который отлично простреливается, ее решили похоронить во дворе дома. Леди Кокс и Алеша Семенов предложили принять участие в похоронах.

Вот запись, сделанная тогда в Шоше: "Нубар Симонян. Сто пять лет. Осколок попал ей в грудь. Она жила еще какое-то время. В полном сознании. Телезрители Армении должны хорошо помнить эту крохотную, сухонькую, как сушеная тутовая ягода, ветхую женщину. Заезжие тележурналисты снимали и показывали ее не раз. Родные говорили, что живая улыбка застыла на ее восковом лике. Едва переводя дыхание, тихо говорила о своем сыне и внуке, погибших полтора месяца назад под Каринтаком. Уже угасая, продолжала улыбаться. Лицо ее было спокойным, словно она демонстративно презирала боль, исходившую из груди. Улыбаясь смотрела на своих многочисленных внуков и правнуков, которые стояли рядом, держа автоматы в руках. Она не волновалась за свое разрушенное село, которое ни на день не оставляла за все сто пять лет. Тетушка Нубар хорошо знала, что дом всегда можно построить. Главное, чтобы земля была свободной.

Маленькое и легкое тело Нубар Симонян хоронили в гробу, наспех сколоченном из зеленых досок от ящика для противотанковых снарядов. В момент, когда уже засыпали могилу сырой землей, по всей деревне раздались каскады взрывов. Несмотря на слякоть, лужи, моросящий дождь, повсюду поднялись в небо клубы из сухой пыли".

Это было 12 апреля 1992 года. После похорон Нубар Симонян еще двадцать пять дней били по уже разрушенному до основания селу из многочисленных шушинских огневых точек. Весь мир, в том числе и Совет Безопасности ООН, Женевская и Гаагская конвенции требуют ликвидации любой огневой точки, нацеленной на мирных жителей, - всеми возможными средствами. Лишь азербайджанские власти почему-то считают ликвидацию огневых точек - "оккупацией".

Родной до боли Шуши превратился в город-монстр, в огневую точку, сеющую смерть. Каждая высота, каждая площадка, каждое окно превращены в долговременную огневую точку. Тридцать адских дней и ночей апреля 92-го обязали нас уничтожить этот чудовищный источник смерти.

Последние дни апреля я уже ночевал только в штабе, в соседней с Командосом комнатке. Ни на минуту не расставался с записной книжкой. Обратил внимание, что и у Аркадия на столе всегда открыта толстая тетрадь в клеенчатой корке. Он регулярно вел записи, в которых были цифры, географические названия, даты. Как-то спросил его: "Скажи, наконец, точно, когда пойдем на Шуши?" Аркадий помолчал, как-то весь сосредоточился, посерьезнел и выпалил: "Вопрос, комиссар, поставлен неправильно. Надо спросить меня, чего и сколько нужно, чтобы взять Шуши. И тогда я отвечу: мне нужны четыреста тонн горючего, минимум тысяча штук ракет "Град". Потом я забросаю тебя цифрами, в том числе и по части живой силы, и муки, и средств связи. А все это можно перебросить только по воздуху на МИ-8 и ЯК-40, которые в своем брюхе берут не больше двух-трех тонн. И летят они только в хорошую погоду. И вдобавок ЯКи очень уязвимы. Так что о дате надо спросить командира отряда вертолетчиков Сергея Ванцяна. Это от летчиков зависит все и вся. У меня все записано: сколько нужно перевязочного материала для раненых, сколько нужно кровезаменителей, обезболивающих средств. И все это тоже нужно перебросить по воздуху. Надо поднять всех на ноги. Весь спюрк, все армянство. Вот когда наставлю галочки в моем блокноте рядом с каждой строчкой, тогда и скажу тебе о точном времени".

Не думаю, что Командосу удалось поставить в блокноте все галочки. Но с уверенностью могу сказать, что тогда день и ночь в аэропорту Эребуни работали активисты созданной самой жизнью общественной организации "Землячество "Арцах", сотни ереванцев, занимающиеся не только вопросами тары и горючего, но и погрузкой-разгрузкой. Вовремя подоспели медикаменты, которые привезли представители Христианской солидарности, средства связи "Алинко" привез специально к назначенному сроку врач из Лос-Анджелеса Вардгес Наджарян, которому помогал Гурген Меликян.

Бывало в неделю по два-три раза летали в Ереван Роберт и Серж или прилетал Вазген Саркисян, актив партии "Дашнакцутюн". Ежедневно в штаб в назначенное Командосом время прибывали командиры, отвечающие за свое направление, или, как говорил Командос, за стрелку на карте. Надо было видеть, как по территории штаба ходят, беседуя, Аркадий Тер-Тадевосян и Монте Мелконян (Аво). Один старается говорить на армянском так, чтобы понимал другой. А бедный Аво для более эффективного общения выучил все названия орудий, боеприпасов и передвижных средств на русском.

Несколько вечеров кряду в штабе у оперативной карты собирались все командиры. Обсуждали детали действия на всех направлениях. Надо было видеть, какие бывали споры. Надо было слышать, как на повышенных тонах спорили между собой Самвел Бабаян и Валерий Балаян. Надо было видеть, как спокойно и четко объяснял задачи генерал Гурген Далибалтаян. Надо было видеть и слышать, как резюмировал обсуждение Командос.

Наконец, после двух переносов даты, был назван окончательный день: "Два часа тридцать минут, в ночь с седьмого на восьмое мая 92-го года".

В шесть часов вечера 7 мая тех, кто был в штабе, готовый в полночь отправиться на командный пункт, откуда будет осуществляться руководство операцией, ждал сюрприз. Я попросил Командоса выстроить во дворе всех тех, кто будет стоять рядом с ним и генералом Далибалтаяном на командном пункте. И перед нами появился в своем торжественном облачении настоятель Арцахской паствы Паргев Мартиросян. Он благословил начало операции. Какое-то гордое волнение охватило всех нас от осознания причастности к историческому моменту, в котором была обреченность на победу. Командос поклялся, что мы волею Божьей выполним приказ нашего народа.

Ровно в полночь семь машин отправились в путь. Я ехал в замаскированной "Ниве" вместе с генералом Далибалтаяном. Все фары были выключены. Лишь у первой машины были включены едва светящиеся подфарники. Мы хорошо знали, что из всех огневых точек Шуши прекрасно виден свет даже сороковаттной лампочки. Через полчаса добрались до командного пункта.

Нигде в мире я не видел такого темного-темного неба и таких ярких-ярких звезд, как в Арцахе. Удобно устроившись в траншее, накрытой камуфляжной сеткой, я то и дело поглядывал на небо, невольно вспоминая детство. Может, потому, что именно здесь, в Арцахе, впервые увидел небо в звездах, размышлял над поэтическим образом: каждая звезда - судьба человека. Вспоминал, как в начале 60-х с Камчатки посылал в Степанакерт на радио стихи. В них были и такие строки: "Я вернусь, еще не поздно. К моему вернусь гнезду. Только ты на небе звездном не гаси мою звезду"...

Раньше мне казалось, что на небе бессчетное количество звезд. Но во время голодовки в знак протеста против ликвидации Горбачевым народной власти в Арцахе великий астроном Виктор Амбарцумян, с кем мы лежали в одной комнате, сказал: "В видимой полусфере неба насчитывается около шести тысяч звезд. А вот невооруженным глазом можно насчитать и того меньше - всего-то около двух тысяч". Вот как мало звезд на небе. И так много людских судеб. Так что остается одно: объединиться.

Командный пункт. Пологая сопка. Говоря морским языком: прямо по носу - Шуши. Слева за лесистыми горами - Каринтак и Лисогор. Справа - Шош и Джанасан. Мы находимся в Т-образной траншее. У каждого бинокль. Рядом за выступом установлен перископ. Позади в неглубокой овраге - КШМ (командно-штабная машина с радиостанциями). Кстати, это туда поступали вся информация и указания от Сержа Саргсяна из его Центра с позывным под номером 61.

Ни зги не видно. И все же я ухитрялся вести записи в блокноте. Писал, подчас вслепую нарочито крупными буквами, чтобы потом легче было разобраться в каракулях. То и дело поглядывал на свои часы со светящимися фосфорными цифрами. В эфире был слышен только голос начальника связи Артура Папазяна. Он стоял по левую руку Командоса, озвучивая его и Далибалтаяна команды. На часах 2. 25. Полная тишина. Командос поднес ко рту крохотный радиотелефон, привезенный десять дней назад Наджаряном. Все ждем его команды. 2. 26. 2. 27. Глаза напряжены до боли. Знаешь, что там впереди - Шуши. Ничего не видно. Лишь чувствуешь его. 2. 28. Я впился глазами в зеленоватую от фосфора нить секундной стрелки. Через минуту тихо проговорил: "Осталось шестьдесят секунд". И через шестьдесят секунд наступил миг истины.

- Огонь! - громко и твердо произнес Командос.

Через мгновение послышались глухие звуки справа - это "Град" из Шоша. Слева - это артиллерия из Каринтака. Еще через мгновение "прямо по носу" появились в непосредственной близости друг от друга вспышки огня, которые, разрастаясь, превращались в зарево. То там, то тут появились огромные языки пламени, освещая силуэты и контуры зданий. Вдруг, словно на гигантской фотобумаге, стали проявляться знакомые до боли очертания храма Казанчецоц с разрушенным куполом, свидетеля неслыханной трагедии армянского народа. Участник борьбы и символ победы. Я подумал о том, что отныне из Шуши уже не полетят к Степанакерту смертоносные ракеты.

Часа через два на востоке стало светлеть небо. Появились темные вершины гор. Увеличилось количество красных языков пламени и черных столбов дыма. С каждой минутой все отчетливее были видны белые стены печально знаменитой шушинской тюрьмы. По всем четырем направлениям, обозначенным стрелками на штабной карте, бойцы самообороны шли к городу, который турки сожгли еще семьдесят два года назад, уничтожив более пяти тысяч армянских семей. Сожгли дотла столицу армянского края, объявив ее семьдесят лет спустя родиной турецких акынов. Когда же началось Карабахское движение, превратили древний армянский город в огневую точку против армян. И вот, спустя семьдесят два года сорок пять дней, в Шуши пришло воздаяние...

То и дело я подходил к перископу и во всех подробностях видел, как спешно покидают город мирные жители. Всего одна дорога пролегала с юга, по периметру основания горки-скалы, на которой возвышалась телевышка. И дорога эта уже на рассвете была запружена машинами, пешими. Бойцы самообороны в любую минуту могли заблокировать дорогу, ведущую в Лачин, и тогда десятки тысяч азеров задохнулись бы в крови. Однако этого не было сделано сознательно: бежали мирные жители.

Так, кстати, было и в Ходжалу. Даже тогдашний президент Азербайджана Муталибов вынужден был публично признать, что армяне открыли коридор для беженцев. Правда, потом азерская пропаганда, дабы спасти свое государство от позора, решилась на неслыханную ложь, распространяя слухи о том, что в Ходжалу были вырезаны до 6 тысяч жителей. Не могу не отметить, что я был избран народным депутатом СССР от Аскеранского района, куда входил и поселок Ходжалу, где, согласно последней переписи населения (1989), проживало менее тысячи азеров. Однако это другая тема.

Напрасно дикторы бакинских телеканалов взахлеб поносили своих аскеров, которые якобы слиняли с поля боя, предательски сдав неприступную крепость. В Джанасанском направлении азеры, устроив засаду, расстреляли в упор почти половину отряда бойцов самообороны...

Впрочем, вернемся в май 1992 года. В час дня пополудни 8 мая, грохоча по шушинской трассе, преодолевая поворот за поворотом, наш танк с бортовым номером 422 медленно приближался к Шуши. Неожиданно из-за крутого поворота появился вражеский танк. За полчаса до этого на командный пункт поступила информация, что танк №422 (командир Гагик Авшарян, механик-водитель Ашот Аванесян и стрелок-артиллерист Шаген Саркисян) подбили два вражеских танка. Танк Гагика, судя по всему, не сразу заметил приближение противника. Нам же с командного пункта было хорошо видно, как вот-вот после последнего поворота они выйдут навстречу друг другу. Именно в это время артиллерийским снарядом был подбит наш танк, из которого стал подниматься дым. Через мгновение танк противника с тридцати метров выстрелил в упор. Я видел эту драму в перископ. Огромную многотонную башню со стволом отбросило на обочину. Тела двух танкистов выбросило в противоположную сторону - на скалистый склон горы. Из До позднего вечера шли ожесточенные бои за освобождение Шуши. К вечеру два вертолета, неожиданно появившиеся в небе прямо над командным пунктом, обстреляли ракетами наши позиции у самых ворот города. А минут через десять два Су-25, бросая пятисоткилограммовые бомбы на Степанакерт, Каринтак, Мирюшен, улетели в сторону Агдама.

Нетрудно догадаться, почему с первых же дней падения Шуши официальная азерская пропаганда упрямо развивала идею о предательстве своих командиров. Так легче объяснить и оправдать свое поражение и заодно нивелировать ценность победы и подвига армянского воина, с оружием в руках защищающего родную землю.

Весь день на командный пункт прибывали люди. Командиры и журналисты, депутаты Арцахского парламента и чиновники. В моей записной книжке есть подробные записи о каждом: Олег Есаян, Георгий Петросян, Аркадий Гукасян, Вардгес Багрян многие другие. Редко с кем из визитеров Командос вступал в контакт - он почти всю ночь и весь день не выходил из траншеи. Лишь когда председатель Совета министров НКР Олег Есаян, словно волшебник, сварганил хашламу для всех, мы сумели вывести Тер-Тадевосяна из траншеи.

Были и другие исключения. Несколько раз приходили на пункт Роберт Кочарян и Самвел Бабаян. Впервые я видел Роберта в военной форме. Они вдвоем объезжали все направления. Советы и предложения их были, как говорил Командос, бесценными, ибо Кочарян и Бабаян, как никто другой, знали не только местность, живую географию боевой операции, но и всех ребят, от командиров до рядовых, в том числе и фидаинов. Еще когда работали над картой, Аркадий не раз отмечал, как он выражался, "штабные способности" Самвела. Впоследствии такую же оценку ему давали военспецы советской армии - Христофор Иванян и Анатолий Зиневич.

Рано утром 9 мая вместе с Гургеном Далибалтаяном на его видавшей виды "Ниве", с которой водитель уже снял маскировку, отправляемся в Шуши. С нами - начальник штаба сил самообороны Феликс Гзоглян. Едем вверх по серпантину. Давно я не ездил по этой дороге, с детства знакомой до мелочей. "О чем вы думаете?" - спросил я спокойного Далибалтаяна с белой, как снег, головой. "О чуде, - тихо сказал генерал и добавил, - об очевидном-невероятном... Только годы спустя профессиональные стратеги удивятся тому, как скромными силами, скромными средствами, но, опираясь на огромную волю и высокий дух, армяне одолели непреодолимую крепость, взяли приступом неприступную твердыню. А пока саму победу будут приписывать чуду..."

Последние полтора километра до северного, или нижнего кладбища мы прошли пешком, перешагивая через усеянные всюду мины. Большей частью - противотанковые. Вовсю работали минеры. В городе слышна была беспрерывная стрельба. Это салютовали освободители Шуши. Выстрелы сопровождались громким треском из горящих домов. Горели многочисленные арсеналы в частных домах, в милицейском подвале. Пленные азеры рассказывали: перед тем как оставить город, была дана команда поджечь его, чтобы добро не досталось армянам. И все же чаще всего слышалась автоматная очередь. Неожиданно Феликс встал посреди дороги и громко сказал: "Сукины дети, чтоб я взял вашу боль себе! Что же вы делаете? Это еще не окончательная победа! Нам ведь еще нужны патроны!"

Взятие Шуши и я не считал окончательной победой. В философском отношении, конечно, это - больше, чем победа. Шуши стал действенным аргументом в пользу самоуважения. Шуши, ставший монстром, сеющим огонь, по всем международным правовым нормам и конвенциям должен был сгореть, чтобы символизировать последний пожар в этом многострадальном городе. Когда 23 марта 1920 года турки жгли Шуши и сбрасывали детей и стариков с высоких скал в пропасть, считая свои деяния победой, они должны были понимать, что несправедливая "победа" оборачивается поражением, что победа, не вызванная необходимостью, есть преступление, что такая победа приводит к катастрофе. Огневая точка, сеющая смерть, становится мишенью сама. И по закону справедливости она должна превратиться в пепел.

Мы шагали по брусчатке, ведущей к храму Казанчецоц. То и дело к нам пристраивались парни в камуфляже, бушлатах поверх свитера. Я вел записи уже на ходу: "Одетые кто во что горазд. Спортивный костюм, даже тройка. Несмотря на прохладное утро, один здоровяк был одет в легкую тенниску, демонстрируя арбузные бицепсы. Все шли к Казанчецоцу".

... Все эти годы я думал о храме, как о родном человеке. И вот после последнего поворота он предстал передо мной в своем одушевленном, очеловеченном облике. Взорванный купол. Вздыбившись, торчат во все стороны прутья железной арматуры. Израненный, весь в подтеках от дождя и снега, словно истекающий кровью раненый боец. И все равно - он был великолепен. Стоял гордо. Он освободился от длительного заточения. Он дышал воздухом свободы.

Поцеловав дверной камень, я вошел вовнутрь и замер: от пола до потолка аккуратно уложены зеленые ящики. В каждом из них - смерть для Степанакерта. Возле храма тоже целая гора длинных зеленых ящиков с ракетами для "Града". Я стал считать их по придуманной мной схеме - вышло более двух тысяч единиц ракет. И все это падало на голову моего города, где ежедневно проходили групповые похороны. Города, где самым дефицитным товаром был гроб.

Кто-то из парней поднялся на вершину полуразрушенного храма и под салютные выстрелы водрузил красно-сине-оранжевый флаг как веский аргумент и символ победы, вызванной настоятельной необходимостью.

А сегодня настоятельной необходимостью является мир. И когда главы трех великих держав ОБСЕ, не продумав до конца все аспекты, то и дело грозятся в срочном порядке решить проблему Карабаха, хотелось бы напомнить им, что исторический опыт показывает: не успеют высохнуть чернила под совместным документом, как тотчас на прежних бетонированных площадках заработают возобновленные огневые точки. И вновь польется кровь с обеих сторон.

Шуши - больше, чем победа, кроме прочего еще и потому, что он не только открыл спасительную для Арцаха "дорогу жизни", не только ликвидировал смертоносные огневые точки вокруг Карабаха, создав тем самым миротворческую Зону безопасности для двух народов, но и стал предтечей реального мира в регионе, где вот уже восемь лет матери не хоронят сыновей. Армянские и азербайджанские матери.

Зорий Балаян

Edited May 15, 2010 by Pandukht

[zizou]

Нагорный Карабах обновил парламент

В непризнанную республику наблюдатели съехались со всего мира

2010-05-24 / Юрий Симонян, Степанакерт

Может, завтра будет лучше, чем вчера?

Фото автора

В воскресенье в непризнанной Нагорно-Карабахской республике (НКР) прошли выборы в Национальное собрание (парламент). Пятые по счету после провозглашения независимости, которую в мире пока никто не признал, даже Армения. На 33 депутатских мандата (17 – по пропорциональной системе, 16 – по мажоритарной) в общей сложности претендовало около 100 кандидатов.

В столице НКР Степанакерте о выборах в парламент свидетельствует немногое. Мало агитсредств: нет ни привычных баннеров, ни растяжек, ни соответствующих событию билбордов. Так, изредка попадаются небольшого формата цветные плакатики с фотографией того или иного кандидата. Чуть ли не единственное, что нарушило в эти дни размеренную, даже чуть сонную жизнь Степанакерта – обилие иностранцев.

Наблюдателей прибыло много. И не только традиционно из Армении, России, а также от ОБСЕ, мониторящей, однако не признающей выборы в самопровозглашенных республиках на постсоветском пространстве, но, к удивлению, например, из далекой Аргентины, командировавшей двух депутатов своего парламента. Их появление в Степанакерте, вероятно, можно объяснить наличием влиятельной армянской диаспоры в этой далекой стране, одной из первых официально признавшей трагедию армянского народа – геноцид. К своим обязанностям аргентинцы отнеслись очень серьезно: о футболе – пожалуйста, о выборах – no comment. Комментировать ход выборов, да и вообще все, что с ними связано, наблюдателям нельзя. Даже по их окончании. Только после оглашения итогов. Да и что комментировать аргентинским депутатам, если атмосфера выборов парламента НКР пятого созыва оказалась поразительно благочестивой, а для журналистов и вовсе просто скучной.

Тбилиси опасается потери главного международного покровителя перед местными выборами

Зампредседателя ЦИК НКР Егише Арзуманян, впрочем, все равно был озабочен. Выборы будут считаться состоявшимися, если на избирательные участки 16 округов придут 25% от имеющих право голоса почти 150-тысячного населения Карабаха. Зампред ЦИКа не ожидал особой активности электората, но отметил, что необходимый процентный минимум тем не менее легко будет преодолен. «Хорошим результатом при нынешней мирной кампании буду считать 60-процентную явку», – сказал «НГ» Арзуманян и, показалось, чуть ли не с сожалением вспомнил предыдущие выборы, когда конкуренты обрушивали друг на друга шквал уничижительной критики и сливали компромат. «А сейчас договорились сделать так, чтобы на следующий после выборов день можно было бы здороваться друг с другом – никуда и не спрячешься: республика маленькая», – поведал зампред ЦИКа. Так и получилось, что не только накануне выборов в парламент, но и всю предвыборную кампанию кандидаты посвятили не взаимному разоблачению и обливанию помоями, а агитации собственных программ. И не сказать, что чья-то была оригинальнее других. Укрепление независимости, работа в этом направлении, активное содействие миру, скупые обещания социально-экономического толка – многого в НКР не пообещаешь. Да и кто поверит?! Карабахцы – реалисты, прекрасно понимающие, что нынешнее положение изменится не скоро. Немного особняком в ходе кампании стояла Коммунистическая партия. Но планы и идеи ее представителей по восстановлению колхозов-совхозов и местной промышленности ничего, кроме скептических замечаний населения, по большом счету не вызвали. Коммунисты опять в ауте, были уверены в Степанакерте задолго до голосования.

Как и предыдущий, парламент пятого созыва будет полупрофессиональным: зарплату здесь получают лишь руководители комитетов, у рядовых депутатов оклады символические, а потому большая их часть по «совместительству» занята и другой работой тоже. Некоторые – небольшим бизнесом. Ясно и то, что места в новом парламенте, как и в предыдущем, разделят между собой две партии власти: «Азат Айреник» («Свободная Родина») премьер-министра НКР Ара Арутюняна и Демократическая партия Арцаха (самоназвание Нагорного Карабаха. – «НГ») спикера Национального собрания Ашота Гуляна. Вопрос лишь в том, кто из политических союзников получит чуть больше депутатских мандатов. Еще два-три места в Национальном собрании по уже сложившейся традиции, вероятно, достанутся Армянской революционной федерации «Дашнакцутюн» (АРФД). И вряд ли кто из участников избирательной гонки возьмется оспаривать схожие итоги – все оказалось на виду. Дело не только в прозрачности и демократичности процесса, к чему искренне стремились власти, дабы доказать мировому сообществу государственную состоятельность Нагорного Карабаха. Местное общество в очередной раз консолидировалось, забыв о внутренних противоречиях перед лицом нарастающей угрожающей риторики руководства Азербайджана, не отказывающегося от силового пути решения проблемы НКР.

Спросить карабахца о возможном возвращении в состав Азербайджана – нанести глубочайшее оскорбление. Здесь не найти семью, не обожженную войной. «Мы отстояли Родину. Никто у нас войны не хочет. Но все к ней готовы», – сказал «НГ» писатель Ашот Бегларян, чье творчество почти целиком посвящено смертельным баталиям 90-х, в которых сам он получил не одно ранение и еле выжил. Но вспоминая о войне в своих рассказах и очерках, в разговорах Ашот этой темы избегает. Как и подавляющее большинство карабахцев, державших автомат. Если и вспоминают, то третьим тостом за столом: за невернувшихся. «Хочется забыть тот ад навсегда, хочется, чтоб наши дети о нем даже не слышали», – эти слова в Арцахе не редкость.

В самом Степанакерте о самой кровопролитной войне, унесшей в общей сложности около 30 тыс. жизней, напоминают, пожалуй, только новые кладбища. Сам город, кстати, показательно ухоженный, давно очищен от развалин, здания восстановлены или построены заново, разбиты скверы и парки. Хуже в соседней Шуше, находящейся в 10 километрах от столицы республики. Здесь с потрясающей строгой красоты восстановленной церковью Христа Спасителя соседствуют развороченные, сожженные здания. Реабилитация идет медленно – не хватает средств, ресурсов. Но на приглашение специалистов из Ирана для восстановления персидской, судя по разговорам, мечети, разрушенной в армяно-азербайджанскую войну, деньги будут найдены.

В Мой Мир Почему в условиях жестких финансовых тисков в НКР зреет решение восстановить мечеть? В Нагорном Карабахе готовятся к возвращению азербайджанских беженцев, о чем все больше говорят посредники переговорного процесса? «Нет. Восстановленная мечеть – свидетельство или демонстрация толерантности… Это исторический памятник, и его надо привести в порядок», – задумчиво сказал Бегларян. Как и в столице НКР, о выборах в парламент в Шуше свидетельствовали несколько небольших плакатов, изображения на которых можно было разглядеть, едва не вплотную подойдя к ним. Впрочем, как показалось, на избирательных участках здесь было оживленнее, чем в Степанакерте. Но что произошло на самом деле, за кого проголосовали в воскресенье жители Нагорного Карабаха и в каком населенном пункте была высокая активность, а где низкая, могло проясниться в воскресенье поздно вечером, когда ЦИК должен был огласить предварительные итоги. Окончательные же результаты, согласно Избирательному кодексу НКР, станут известны во вторник.

[Pandukht]

Танк №442

Одна из моих уцелевших в Сумгаите родственниц (девятиклассница) упрекнула: "Где же были армянские войска? Почему они не пришли на помощь?" Я не стал объяснять, что тогда армянских войск не было, а советские - "опоздали на три часа". После Сумгаита необходимость создания собственных вооруженных сил, несмотря на противодействие крикунов типа Л. Тер-Петросяна ("Наша сила - в нашей слабости..."), пробивала себе дорогу. Наконец, 28 января 1992 года вышел указ, и в том же году, 8 мая, при штурме Шуши прославился экипаж танка №442.

...Во время наших посиделок на берегу Воротана я рассказал землякам о командире этого танка Гагике Авшаряне. Он по происхождению не вписывается в "Сагу о Воротане", хотя приходится мне родней, двоюродным братом по матери. Но все же скажу два слова.

У наших ведь тогда всего два танка было, оба не первой молодости. Вторым, естественно, командовал второй Авшарян - брат-близнец Гагика - Мхитар. К сожалению, мне до сих пор не удалось увидеть сразу вместе всех пятерых братьев Авшарянов и расспросить про эпизод из штурма Шуши. По скупым фразам знаю, что танк Мхитара подбили еще внизу и ему пришлось кусая локти гадать, как дела у идущего впереди Гагика. Тот успел подбить на серпантине два вражеских танка и смотрел в бинокль, высунувшись из люка, когда снаряд ударил по броне. Гагика волной вышвырнуло из танка. Два других члена экипажа, Шаген Саркисян и Ашот Аванесян, погибли. Шуши был взят, а крышка от люка, спасшего жизнь Гагика, еще долго валялась в качестве талисмана у них во дворе.

Сегодня у нас есть войска в двух армянских государственных образованиях. Они надежно защищают существующие границы, являющиеся не капризом, а единственным условием выживания армянского этноса. Тем нашим посредникам-"благодетелям", которые несут чушь о возвращении беженцев и советуют возвратить азерам армянские земли между бывшей Армянской ССР и бывшей НКАО, я предлагаю представить своих внуков в роли "божьего агнца". Может, тогда поймут, что два этих народа уже не смогут жить под одной крышей. Хватит, пробовали.

Александр Товмасян

[Pandukht]

Овик Вардумян

Освобождение Шуши

К разработке операции по освобождению Шуши Силы самообороны приступили еще в 1991 г., когда азербайджанцы начали ракетно-артиллерийский обстрел Степанакерта и окрестных армянских поселений. Для успешного осуществления операции необходимо было обезвредить ряд других азербайджанских опорных пунктов.

В соответствии с планом, первым было освобождено село Тех Гадрутского района (30 октября 1991 г.). Самым опасным из вражеских опорных пунктов был пригород Степанакерта Кркжан. Вооруженный до зубов противник яростно сопротивлялся, но 19-20 января армянские ополченцы все же ликвидировали огневые точки Кркжана. Резервный добровольческий отряд немедленно выдвинулся вперед, взяв под свой контроль лесные дороги и тропы, ведущие в Кёсалар-Джангасан.

После Шуши самым опасным для Степанакерта объектом оставалась база азербайджанских омоновцев в поселке Ходжалу Аскеранского района, перекрывавшая дорогу Степанакерт - Аскеран и державшая под обстрелом степанакертский аэропорт. 26-27 февраля была уничтожена и эта огневая позиция. Вслед за этим армянские добровольцы ликвидировали еще несколько опорных пунктов противника - Малибейли и Гушчулар в Шушинском районе, Карадаглу (Варанда) и Вейсалу в Мартунинском районе, после чего ракетные обстрелы Степанакерта из Шуши стали еще более ожесточенными.

24 апреля штаб Сил самообороны в основном завершил разработку плана операции по освобождению Шуши: подготовил необходимые расчеты и карты. По данным разведки, противник сосредоточил в Шуши и на его флангах около 2500 солдат, 3 танка, 9 БМП, 10 БТР, 2 БРДМ, 3 100-мм орудия, 2 ракетные установки БМ-21, 3 крупнокалиберных пулемета. Кроме этого, каждый день в Шуши летали азербайджанские вертолеты.

Рассчитаны были и возможности армянской стороны. Силы самообороны насчитывали 2520 человек личного состава. Определились четыре направления удара: 1) направление позиции 26, командир Валерий Читчян, 2) Шушинское направление, командир Аркадий Карапетян, 3) Лачинское направление, командир Самвел Бабаян, 4) Джангасан-Кёсаларское направление, где должен был действовать главный резерв под командованием Юры Ованнисяна.

4 мая 1992 г. командующий Силами самообороны Аркадий Тер-Тадевосян подписал приказ о начале операции. В действительности же маневренные бои Шуши-Лачинской операции начались 27 апреля. 6 мая для введения противника в заблуждение относительно направления главного удара был совершен маневр на Джангасанском направлении. Эта задача была возложена главным образом на резервные силы под началом Юры Ованнисяна. На позициях 26, 01, 02, 03, 14 и Джангасан-Кёсаларской начались яростные бои, которые продолжались до 7-8 мая. Чтобы дезориентировать противника и выманить его из Шуши, наши отряды даже несколько раз оставляли свои позиции, которые потом пришлось отвоевывать с большим трудом. Цель этих действий заключалась в том, чтобы создать впечатление, будто основной удар наносится в направлении Джангасан - Кёсалар.

Согласно боевому приказу, основная операция, получившая кодовое название «Свадьба в горах», началась в 2:30 8 мая. Главный командный пункт Сил самообороны располагался на высоте 1207,3 к северу от села Шош. Здесь находились командующий Аркадий Тер-Тадевосян, начальник штаба Феликс Гзогян, Зорий Балаян, Гурген Далибалтаян, Серж Саркисян, Леонид Мартиросян, Олег Есаян.

За 10 минут до начала наступления открыла огонь батарея БМ-21, после чего армянские силы перешли в наступление на всех четырех направлениях. Перед войсками первого и второго направлений была поставлена боевая задача - идти вперед, уничтожая по пути вражеские огневые точки, достичь стен Шуши и ворваться в город. Войска на третьем направлении должны были продвинуться в сторону дороги Шуши - Лачин, перекрыть ее и таким образом обезопасить тыл наступающих войск со стороны Кубатлу, а также не допустить переброски азербайджанских подкреплений в Шуши из Лачина и села Зарист. На Джангасан-Кёсаларском направлении наши войска должны были своими ложными действиями отвести внимание врага от направления главного удара и отвлечь на себя как можно больше сил противника. В то же время предстояло блокировать ближайшие к Шуши вражеские опорные пункты и нарушить взаимосвязь между ними, а при возможности - и подавить огневые точки в селах Джангасан, Кёсалар, Карагяв. Силы самообороны успешно продвигались вперед на всех четырех направлениях. Вытесняя и уничтожая врага на пространстве от Степанакерта до Шуши, армянские отряды подошли к Шуши, но после того, как сопровождавший их танк был подбит, добровольцы вынуждены были остановиться. Отряды, подступавшие к Шушинской тюрьме и двум башням, были обнаружены, попали под сильный огонь и тоже остановились.

Войска на третьем направлении, успешно преодолев тяжелую гористую местность, вышли к дороге Шуши - Лачин, взяли ее под контроль и не допустили переброски подкреплений в Шуши. Армянские отряды добились успеха и на четвертом направлении. Они заняли села Джангасан, Кёсалар, Карагяв и прилегающие территории, приготовились к отражению возможного вражеского контрнаступления.

Азербайджанцы были в растерянности, поскольку, поддавшись на военную хитрость армян, они еще не смогли определить направление главного удара. А когда поняли, было уже поздно. Азербайджанское командование не сумело подавить в своих войсках панику и организовать оборону Шуши. Началось повальное бегство азербайджанских солдат и омоновцев из города. Желая избежать лишних жертв, командование Сил самообороны отдало приказ разблокировать дорогу Шуши - Лачин и не препятствовать бегству противника. В 4 часа утра 9 мая последний азербайджанский солдат покинул Шуши.

Утром 9 мая армянские отряды, не встречая сопротивления, беспрепятственно вошли в город.

[ХичКОК]

С Днем освобождения !!!

[Nazel]

Поздравляю!

[Mukik]

ЗА Победу !

[Nazel]

"8 МАЯ НАЧАЛАСЬ ОПЕРАЦИЯ "СВАДЬБА В ГОРАХ", - рассказывает генерал-лейтенант Аркадий ТЕР-ТАДЕВОСЯН, легендарный КОМАНДОС

- В 1805 году главнокомандующий русской армии на Кавказе генерал Павел Цицианов в донесении императору Александру I писал: "Шуша с одной стороны окружена высокой каменной стеной, а с другой укреплена естественным расположением высоких вертикальных скал, против которых во время осады бессильна любая военная стратегия". Царский генерал историограф Василий Потто в 1826 писал: "Взять эту крепость открытою силою почти не представлялось возможным… "Не буду цитировать другие источники (их предостаточно), ограничусь ссылкой на книгу "Победы, как они были", написанную со слов Самвела Бабаяна, в которой значится, что оперативный план освобождения Шуши был разработан под началом командующего Силами самообороны Аркадия Тер-Тадевосяна при участии его заместителя Самвела Бабаяна, председателя Комитета самообороны Сержа Саргсяна и других лиц. Под приказом о штурме крепости, датированном 4 мая 1992 года, стоит ваша подпись. Прошло 20 лет. Как это было?

- Операция была возложена на меня председателем Комитета самообороны Сержем Саргсяном, все вопросы решались через него. По Степанакерту били установками "Град", ситуация сложилась критическая, город был на грани уничтожения. По ряду свидетельств, с ноября 1991 года по май 1992 по Степанакерту был выпущен 4741 снаряд, из коих порядка 3 тыс. - из установок "Град". В результате обстрелов 111 человек погибло, 332 тыс. жителей (в основном женщины, дети, старики) было ранено, разрушено 370 жилых домов и строений. После освобождения Шуши в руки Жирайра Сефиляна попал план захвата Степанакерта, с точки зрения военной науки весьма грамотно составленный… Мы ввели противника в заблуждение, заставили поверить, что главной задачей для нас является освобождение Джанхасан - Кесалара. Взятие Кркжана и укрепление в направлении Джанхасан - Кесалара стало ключом к освобождению Шуши…

Штурм был назначен на 5 мая, но неожиданно выпавший обильный снег отсрочил штурм до 8 мая. Так, во всяком случае, было объявлено, однако дело упиралось и в нехватку оружия. 24 апреля, 28, 29, 4 мая было несколько имитаций штурма. Муссировались разные предполагаемые даты операции, мы сделали все, чтобы ввести противника в заблуждение, предпринимали ложные маневры, чтобы отвлечь внимание и не дать ему распознать главное направление удара. Слабые удары наносились по всем направлениям, а после 27 апреля противник, поверив ложной информации о сроках, сам предпринял наступление, поставив нас в весьма затруднительное положение 29 и 30 апреля. Когда же начался настоящий штурм, то противник от внезапности и силы удара впал в состояние паники и уже был недееспособен. Против него боролись люди, готовые к самопожертвованию. Шуши неприступен, когда его обороняют хозяева, а не захватчики. По военным законам он неприступен, но 20 лет назад на штурм шли люди, которые сознательно жертвовали собой. Хочу особо подчеркнуть, что главную роль в штурме сыграли добровольцы, которые уже имели военный опыт и которые сознательно жертвовали собой. Все детали того хитрого маневра пересказать невозможно, а потому я ограничусь упоминанием, что нам помогли внезапность, 4 направления удара, каждое по 10-15 км, и широкий фронт наступления (свыше 45 км). Действия армянской стороны ввергли противника в состояние паники. В результате имитации наступательных действий противник решил, что армянская сторона стремится захватить Джанхасан - Кесалар. Азербайджанцы знали о наших возможностях и имели вполне грамотный план обороны Шуши. После взятия Кркжана, когда мы укрепились на направлении Кесалар - Джанхасан, ключ к освобождению Шуши уже был у нас в руках. 8 мая началась операция под названием "Свадьба в горах"…

- А что сегодня, спустя 20 лет, вспоминается из деталей того дня, когда город-крепость Шуши был освобожден?

- Когда праздновали, стреляли в воздух боевыми патронами, меня три дня кряду не покидала тревога, что может случиться контрнаступление и мы потеряем победу, которую получили такой дорогой ценой. Я чувствовал вкус победы, но тревога была очень сильной, она заглушала все эмоции по поводу победного штурма. Была и боль утраты, мы потеряли многих близких людей. Тревога по поводу контрнаступления была в те дни так велика, что я выслал вперед Нвера Чахояна, чтобы он со своими людьми выдвинулся на определенный рубеж и обеспечил оборону позиций, но спустя некоторое время он связался со мной и сообщил про нехватку средств и боеприпасов. Пришлось послать Вардана Степаняна (Душмана), он установил мины по дороге к Зораслу и контратаку удалось сдержать: первый же азербайджанский танк, который шел в контратаку, взорвался, контрнаступление удалось сорвать.

- О ваших усилиях по объединению добровольческих отрядов под единое начало написано много, но сегодня мне хотелось бы узнать некоторые детали дальнейшей вашей биографии. Что стало после освобождения Шуши с человеком-легендой, которого солдаты называли Командос?

- Сегодня мало кто помнит, что Верховный Совет Армении осудил взятие Шуши…

- Я помню, как Ашот Блеян называл взятие Шуши судьбоносной ошибкой, за которую еще долго придется расплачиваться, аналогичные выступления имели и те, кто исповедовал "Цегакрон". Им возражали, ссылаясь на то, что Степанакерт не выдержал бы дальнейших обстрелов, но эти возражения тонули в аодовской риторике…

- Степанакерт был на 70% разрушен. Дальше ждать было нельзя, словом, вы хотите знать, что было после взятия Шуши? Было много разговоров против меня... Сразу после взятия Шуши в июне началась борьба за власть, и те отряды, которые вместе воевали, оказались друг против друга. Когда надо было укреплять армию НКР, руководство отрядов оказалось втянутым в политические конфликты. Меня отозвали в Ереван, назначили замминистра обороны по тылу, но тыл есть тыл, там свои законы, мне они не подходили. Я от этой должности отказался. Потом 5-6 лет кряду все переставляли, меняли должности… Мои отношения с Вазгеном Саркисяном не сложились. Я человек, который 9 лет учился военному делу. Вазген был человеком невоенным, и мне порой было трудно объяснить ему, что и как надо делать. Я пытался внушить ему, что надо понимать солдата, надо жить его проблемами… Во время празднования второй годовщины освобождения Шуши в Доме офицеров Вазген поднял тост и назвал руководителем операции по освобождению Шуши другого генерала. Тот смутился. После торжества ко мне подошел другой Вазген, Манукян, и сказал: "Не огорчайся, время все расставит по местам".

- Многие из участников той войны подались в политику, у вас не было такого соблазна, ведь, помнится, в годы войны аодовцы думали, что вы сторонник дашнакцаканов, а дашнакцаканы думали, что вы из АОД?..

- А я воевал. Моя война началась с отряда "Сасунци Давид", который занимался обороной границ и провел ряд удачных операций. С июня 1991 года в Карабахе я занимался объединением добровольческих отрядов. Были отряды дашнакцаканов, отдельно действовали отряды под руководством АОД, был легендарный Леонид Азгалдян, который блестяще выполнял военные задачи и не подчинялся никому, были отряды "Цегакрон", был знаменитый Мурадик и другие командиры. Я пытался ставить единые военные задачи и нивелировать влияние политических сил на эти отряды. Многие командиры отрядов относились друг к другу с недоверием. Военные группировки вели боевые действия разрозненно, не подчиняясь единому командованию. Из партизанского движения, из леса следовало создать отряды под единым командованием. Большой вклад Вазгена Саркисяна состоял в объединении этих разношерстных отрядов и подчинении их людям, сведущим в военной науке. Мне приходилось находить язык со всеми и согласованно осуществлять оборону Карабаха. В политику меня никогда не тянуло. Я защищал Советский Союз - 10 лет прослужил в Чехословакии и Германии. В Карабахе я видел настоящих людей, которые воевали, шли на жертвы, и видел политиков, которые много вреда нанесли Карабахской войне. На той войне я понял, что с людьми надо быть предельно честным, а быть предельно честным в политике нельзя. Никого не осуждаю за хождение в политику, но сам всегда считал, что мое место рядом с солдатами, хотя, не стану скрывать, со мной неоднократно вели соответствующие беседы и пытались втянуть в политику.

- Есть, по-вашему, угроза возобновления военных действий со стороны Азербайджана?

- Есть военная наука, и в ней свои ньютоны и коперники, которые дают четкие параметры и представления о готовности к войне. Азербайджанское общество разноэтническое, власть - султанат, такое государство не может быть готовым к войне.

- А крупные закупки оружия?

- Оружием надо владеть, к тому же воюют не оружием, а умением, в Карабахе численность вооружений была несопоставима -Азербайджан обладал явным преимуществом, однако победили мы.

- Многие сегодня пишут мемуары, о штурме Шуши написаны кипы воспоминаний. Почему вы не пишете?

- С моих слов детали операции по освобождению Шуши записал писатель Овик Вардумян в своей книге "Освобождение Шуши", книга вышла в 2007 году, а чтобы самому что-то писать - вряд ли… Война - это болезнь. Я не могу смотреть документальную военную хронику и фильмы о войне, о любой войне, не только о войне в Карабахе… Я даже "9-ю роту" не смог досмотреть. Эта болезнь не отпускает, напротив, обостряется, когда дают о себе знать другие болячки. Когда нездоровится, мучает память: в Мартакерте через каждые два часа обстрел, взрывы, короткий сон, а потом тело друга с обожженной кожей…

[Adabas]

Ветерана Карабахской войны, командира Шушинского особого батальона Жирайра Сефиляна 9 мая не пригласили в Арцах для присутствия на параде, посвященном 20-летию освобождения Шуши.

Также отметим, что Жирайр Сефилян, принимавший участие в боевых действиях с первых же дней Карабахской войны, который за заслуги перед Отечеством был удостоен высочайших наград, до сих пор не предоставляют даже гражданства Армении или НКР.

«Думаю, они осознают, что в присутствии таких, как мы, там нет необходимости, по их мнению, тем более, они должны знать, что если бы даже пригласили, то мы бы не приняли участия в этом шоу, потому что мы не признаем шоу, которое они организовали. Это больше похоже на пир во время чумы», - заявил сам Жирайр Сефилян.

[Pandukht]

“Армия родилась в Отечественную войну”

28 января 1992 года президентским указом была официально создана Армянская армия. Однако документ лишь закрепил то, что уже было создано самой жизнью и событиями того времени. В боях. Армия была выкована благодаря собирательной силе народа Армении, Карабаха и диаспоры. Прежде всего силами отчаянных парней, а также тыла. Армия родилась в Отечественную войну, едва ли не с первых выстрелов создававший летопись навязанной нам Азербайджаном войны и фактически Армянской армии. Первую победу в современной войне с использованием современного оружия Армянская армия одержала в Каринтаке, селе с тысячелетней историей. Оно для Степанакерта имело чрезвычайно важное значение, потеряв Степанакерт, мы могли бы потерять все.

26 января 1992 года 700 до зубов вооруженных аскеров на танках и прочей технике ринулись на село... Но ничего не вышло — ценой большой крови Каринтак удалось отстоять. Эта победа — начало цепной реакции наших побед и начало начал нашей армии. Не случайно оборона Каринтака почти совпала с указом.

Последний день СССР оказался практически последним днем пребывания внутренних войск МВД СССР в Арцахе. Пришла команда вывести войска. Значит, нужно выводить милицейский полк, который был дислоцирован в Степанакерте. С бронетранспортерами, боевыми машинами пехоты, автоматами, боеприпасами. Не правда ли, странно? Три с лишним года из всех этих орудий и оружий стреляли по армянским селам. Убивали армян. Депортировали с их помощью и при содействии армии двадцать четыре армянских села, совершали по приказу Сафонова облавы в селах и под видом проверки паспортного режима брали в заложники армянских юношей и мужчин, чтобы потом продавать их азерам, а теперь хотят оставить нас безоружными один на один с противником, располагающим всем вооружением 4-й армии Министерства обороны СССР и внутренних войск МВД СССР.

Знаю, что не обидятся на меня те честные парни, которые помогали мирным жителям, не выполняя сафоновские приказы и даже предупреждая об очередных кровавых акциях. Кто-нибудь, надеюсь, со временем сумеет рассказать о том, что пережили карабахцы в дни и годы, которые называют словосочетанием “комендантский час”. Сколько сломанных судеб! Не хотелось бы бросать тень на войска как таковые, хотя, честно говоря, идея создания внутренних вооруженных сил с бронетехникой и вертолетами, с автоматами и дубинками, направленными против собственного народа, — преступление, возведенное на государственный уровень. Но это уже другая тема.

И арцахцы сочли, что у них нет другого выхода. Полк был окружен и взят в заложники. Создалась тревожная, опасная ситуация, чреватая самыми непредсказуемыми последствиями. Я звонил в Москву заместителю командующего внутренними войсками генералу Старикову. Он сухо предупредил, что если до десяти часов утра не выпустят заложников, то действительно беды не миновать. Звонил в Степанакерт начальнику штаба района чрезвычайного положения полковнику Полозову. Он сказал, что получено добро, если так будет продолжаться, применить силу. Разговаривал с Сержем Саргсяном, которому практически подчинялись силы самообороны и с которым выходили на переговоры и комендант полковник Жуков (взятый в плен), и другие офицеры комендатуры. Он сказал, что операция проведена так, что провокации просто исключены. Если же вмешается российская сторона, то она сама будет нести ответственность за последствия.

Утром узнал, что благоразумие взяло верх. Все обошлось. Никаких жертв. Ни капли пролитой крови. Поднятый вокруг степанакертского милицейского полка шум потонул в грохоте, раскатившемся по бывшей империи по случаю ее распада. К сожалению, оставшаяся бронетехника была разломана и искорежена, да и к тому же в осажденном Арцахе не было ни грамма горючего.

С уходом внутренних войск ожесточились и обстрелы Степанакерта. До нас дошли сведения, что в Шуши доставили установку “Град”. Генерал Самсонов, которому мы сообщали об этом, изобразил величайшее удивление: “Быть этого не может, — сказал он, — вы хоть знаете, что это такое?” На подобного рода риторических восклицаниях, как правило, заканчивались разговоры со многими военными, начиная с Язова.

Теперь по Степанакерту стреляли денно и нощно. Отпали опасения, что можно нечаянно нанести урон внутренним войскам, чего азербайджанцы, конечно, побаивались. Надо отдать им должное, они считались с общественным мнением, заботясь о собственном реноме, не брезгуя при этом дезинформацией и откровенной ложью.

Мне говорили, официальный Тегеран был очень огорчен, что именно в дни, когда Левон Тер-Петросян пребывал в Иране, армяне взяли Шуши. Я официально заявляю официальному Тегерану, что речь идет всего лишь о совпадении сроков, не более. Советник президента по национальной безопасности Ашот Манучарян сказал, что, когда президент Армении, выразив беспокойство ряда глав государств, заметил, что “Шуши брать нельзя”, Роберт Кочарян ответил: “Фраза построена верно, только одно уточнение: “Шуши не брать нельзя”. Что же касается сроков, то никому из армян и в голову не могло прийти подгонять начало операции к визиту главы Армении в очень для нас дружественный Иран. Добавлю: операция была отложена исключительно из-за погоды, из-за невероятного для этого времени года снегопада. Накануне вечером командующий армией НКР Аркадий Тер-Тадевосян в присутствии Паргева Србазана сказал в интервью арцахскому телевидению: “Мы выполняем волю армянского народа”.

До приезда в Ереван Тер-Тадевосян служил в Белоруссии. Подполковник на майорской должности на военной кафедре Сельхозинститута. Через год перевели на полковничью должность, начальником военной кафедры. В 1989 году он, до мозга костей военный человек, принял решение: уйти в отставку и продолжать действительную службу. Тер-Тадевосян стал руководить отрядом с гордым названием “Сасунци Давид”. Отряд его получил боевое крещение почти по всей границе, где шастали азерские банды, убивающие пастухов и угоняющие скот, большей частью в Горисском и Красносельском районах. Воевали обрезами, охотничьими ружьями, автоматами.

Он нашел свое место в Арцахе. Мардакертский район. Гадрут. Считал своим долгом быть наставником молодых бойцов. Это великий труд: из мальчишки делать солдата, из молодого человека — просто человека. Один из его бывших однокашников по военному училищу рассказывал мне об Аркадии Тер-Тадевосяне: на первом курсе тот сдал экзамен по математике сразу за четыре года. И военные педагоги не знали, что с ним делать оставшиеся годы.

Смысл обучения солдата заключается в том, что нужно действовать по формуле “Делай как я”. Это значит не только показывать, но и самому идти в поход. Однако временами он чувствовал, как недостает ему педагогического такта. Он мог просто наброситься, как он сам говорил, на самонадеянных бестолочей и пижонов. При этом он кричал: “Я не турок боюсь, а таких, как вы, потому что вы загубите свой народ”.

Шла жестокая и современная война. Фидаизм, овеянный легендами, в нынешних условиях — гибель для нации. Нужно было создавать современные вооруженные силы. И в их строительстве командующему всерьез помогала его прежняя военная жизнь и опыт: служба в ГДР, ЧССР, Польше, Египте, Афганистане. Конечно, армия НКР создавалась до того, как Аркадий Тер-Тадевосян оказался в Арцахе. Создавали арцахцы, находясь еще в подполье. Многим из них не довелось дожить до операции “Шуши”.

— Считаешь ли ты себя полководцем? — спросил я Аркадия.

— Думаю, что я не отягощен классическим опытом полководца.

— Поясни мысль мне, человеку, имевшему очень давно звание старшего матроса.

— Один мой коллега, большой начальник, сказал, что для взятия Ходжалу нужно около шести батальонов. Я бы так калькулятивно не мыслил. Дело в том, что советский генерал, особенно после войны, практически не встречается с солдатами. А ведь каждый солдат — целый мир, неповторимая философия. Так что огневую точку можно брать и философией.

— Ты очень понятно мне ответил. Главное, конкретно. По-военному четко.

Генерал расхохотался.

...В два часа тридцать минут ночи с седьмого на восьмое мая 1992 года Аркадий Тер-Тадевосян, прозванный в народе Командосом, отдал приказ о начале уникальной операции. Она разрабатывалась на протяжении долгих недель. Иные побаивались, что, мол, некоторые газеты опубликовали схемы, чертежи, карты операции Шуши. Не надо беспокоиться, что противнику будут выданы секреты. Нет оснований для беспокойства. Я день и ночь находился рядом с Командосом. Накануне вместе с генералом Далибалтаяном обходил командные пункты всех направлений. И скажу, что речь действительно идет не о чертежах или статистических данных. Речь идет о чистой воды философии.

Командный пункт. Пологая сопка. Говоря морским языком: прямо по носу — Шуши, слева за лесистыми горами — Лисогор. Справа — Джанасан. Мы в Т-образной траншее. Кроме всего прочего у нас есть бинокли. Рядом с траншеей за выступом установлен перископ. Позади в неглубоком овраге — КШМ (командно-штабная машина с радиостанциями). Об остальном — пока помолчим. Были детали, которые могли бы заинтересовать самого маршала Баграмяна.

Я делал записи. Чаще всего командующий запрашивал по рации “Валеру” (Валерий Балаян): “Валера, я Тринадцатый, отвечай!” Или просил начальника связи регулярно вызывать “Валеру”. “Валера” — одно из наиболее сложных направлений. Но тот молчал. Это обстоятельство удручало командующего, ибо от решения задач, связанных с Валериным направлением, зависел успех операции.

К утру “Валера” отозвался. Выяснилось, что общению мешал тот самый снегопад, который стоил немалых дипломатических хлопот президенту Армении в Иране. Высота большая. Значит, снег глубокий. Для сведения скажу: каждые сто метров вверх — это минус один градус. Например, разница между температурой на берегу моря и на вершине находящегося рядом тысячеметрового холма — десять градусов. А тут, где шли бои за взятие Шуши, высота выше двух тысяч метров.

На рассвете Командос долго вызывал на связь “Аго” (Аркадий Карапетян). Наконец Аго откликнулся.

— Где ты? — нервно спросил Командос.

— Я с ребятами под Шуши, — ответил Аго.

— Зачем ты мне... (дальше слова, которые с армянского не имеют идентичного перевода), ты нужен мне не под Шуши, ты в Шуши мне нужен.

Забегая вперед, скажу, что через пару часов Аго вошел в Шуши и тотчас же доложил об этом.

Разговоры о том, что азербайджанцы предали и сдали Шуши, что армяне применяли оружие, вызывающее страх, и прочее — разговоры в пользу бедных. Об этом, убежден, лучше всех знают шушинцы, на глазах которых на протяжении длительного времени уничтожались Степанакерт и вся округа.

При первых лучах начинающегося дня, восьмого мая — в перископ было хорошо видно, — колонны техники змеей отползали от подножия скалы с телевышкой. Знают ли те, кто тотчас по взятии Шуши поднял антиармянский истерический вой, что была стопроцентная возможность обстрелять эту колонну и, образовав воронку, перебить всю живую силу. Другой-то дороги не было. Дорога на Лачин отходила от Шуши уже внизу. Дали шанс выбраться всем. Об этом знают и живые, и мертвые. Добавим, что нетрудно было перекрыть за Шуши единственную трассу. Опять же была бы бойня. Но хотелось избежать большой крови с обеих сторон. И ее не было.

Когда рассвело, я долго рассматривал в бинокль гордый силуэт Казанчецоца. Это самый большой армянский храм на всем Армянском нагорье. Я знал, что он битком набит снарядами.

В блокноте я сделал его набросок. Купола уже не было.

На подступах к Шуши горели свои и вражеские танки, БТРы, БМП, Легковые и грузовые машины, автобусы. От прямого попадания снаряда взорвался армянский танк. Башню со стволом выбросило в сторону, а тела двух танкистов подняло в воздух. Словно они катапультировались. О героическом экипаже танка я еще расскажу позже.

Все это происходило на наших глазах. Среди разнородных шумов доминировал голос начальника связи армии Артура Папазяна. Казалось, слышишь страстного комментатора спортивных состязаний. Увы! Здесь шла жестокая война и погибали люди.

...К вечеру Командос, который в шутку и всерьез называл меня комиссаром, попросил, чтобы я срочно отправился в город и передал Сержику (министру обороны НКР Сержу Саргсяну) то, что нужно. Я поехал в город одетым в зимний камуфляж, не подумав о том, что в таком виде меня можно принять за пижона. Уж чего я боюсь в жизни — даже невзначай походить на пижона. Я ведь, презрев кокетство, прекрасно сознаю, что все наши жители знают меня в лицо. И знают, что я человек сугубо штатский. Не станешь же объяснять каждому, что накануне ты взял у министра внутренних дел Арцаха А.Исагулова его форму с зимним бушлатом потому, что ночь на командном пункте придется проводить под открытым небом. На меня действительно обращали внимание, когда я вылез из машины и направился к зданию, где находился Серж Саргсян.

Карабахское подполье нельзя представить без Сержа. И позже я напишу о нем. Пока лишь скажу, что родился он в Арцахе, живет в Арцахе, семья его — в Арцахе.

Этот невысокого роста парень в очках (так назовем, чтобы подчеркнуть нашу разницу в возрастах) всерьез озабочен одним — проблемами боеспособности нашей молодой армянской армии. Скажу лучше словами Командоса: “Сейчас полегчало. Серж приехал. На душе стало спокойнее”. Аркадию Тер-Тадевосяну не откажешь в объективности.

Перед рассветом следующего дня, 9 мая, я в последний раз с нашей командной сопки бросил взгляд на подавленную и поверженную огневую точку Шуши. Оттуда еще доносились выстрелы. Горели дома, подожженные азербайджанскими омоновцами. Глядя с нашей сопки на Шуши, я думал о том, как он горел в 1920 году. Родной до боли город в том году, словно живой человек, истекал кровью. Надо бы всем напомнить библейское предупреждение: “Кто прольет кровь человеческую, того прольется кровь рукою человека”. Через мгновение, через год, а то и через сто лет придет к убийцам не месть, а воздаяние. С этими мыслями на рассвете я отправился в Шуши.

Нашу машину остановили бойцы сил самообороны. Дальше ехать нельзя. Там — мины. Последние полтора-два километра мы шли, то и дело перешагивая через зеленые диски противотанковых мин. Они были установлены явно наспех. Ночной дождь смыл тонкий слой земли, насыпанный на зеленые горшки с крышками. Мины кончились, когда мы подошли к армянскому кладбищу. Двое бойцов самообороны вели пленного азербайджанского омоновца. Я спросил: “Как зовут и откуда ты родом?” Он ответил: “Казимов из Бардинского района”. "А что ты делаешь здесь?” — “Семья у нас большая, много детей. Бедно жили. Пришли к нам и сказали, что в Шуши много денег дают, что без экзаменов в институт поступим, что будет много продуктов питания и одежды”. — “Кто здесь воевал?” — “Парни из Гянджи, бакинский полк, из других районов республики”. — “А шушинцы были?” — “Почти не было”.

С группой бойцов мы поднялись по брусчатым улицам к храму Казанчецоц. Кто-то из ребят достал из рюкзака армянский красно-сине-оранжевый флаг. Подобрал по дороге палку и прикрепил к нему яркое полотнище. За поворотом неожиданно перед нами вырос храм.

Трудно передать, какое мы испытали волнение. Шесть или семь лет кряду я ездил сюда, когда шла реставрация храма. Под косыми взглядами азеров работала группа реставраторов, руководимая инженером-строителем Ромой Ерицяном. Это ему и Володе Бабаяну, их упорству мы обязаны тем, что храм выстоял. Всех руководителей в Ереване мы подняли тогда на ноги. Многое успели сделать. Заменили разбитые и украденные камни.

Восстанавливали по науке. Успели сварить остов разрушенного купола. Укрепили несущие конструкции. Так получилось, что в процессе реставрации камни стали моими добрыми знакомыми. А сам храм — частицей моей души.

Все эти годы я думал о храме как о родном человеке. И вот он предстал передо мной в своем одушевленном, очеловеченном облике. Израненный, закопченный, с подтеками от дождя и снега, словно истекающий кровью. Поцеловав камень у входа, я вошел в храм и замер. От пола до потолка аккуратно уложены зеленые ящики. Теперь я понял, почему азеры говорили, что храм превращен в арсенал. Знали, что мы по храму стрелять не будем.

Парни подняли над армянским храмом армянский флаг.

Вокруг храма валялись длинные ящики от ракет “Град”. Гора. Я стал считать ящики по придуманной тут же системе. Частями. Потом умножал на высоту, на ширину. Вышло около двух тысяч единиц. Бедный Степанакерт. Все это падало на голову моего города. И еще сколько должно было упасть. И сколько мы должны были бы бросить на Шуши. Выходит, что подавление огневой точки нужно было обоим народам.

К полудню 9 мая 1992 года нарастал наплыв людей, желавших увидеть Шуши собственными глазами. Вместе с епископом Паргевом и телеоператором Шаваршем Варданяном решили в первые же часы совершить путешествие по вырвавшемуся из плена Шуши. Шаварш снимал. Я комментировал. Мы шли по маю 1992 года, и нас не оставляло ощущение того, что камни Орлиного гнезда (Шуши) хранили следы ног князя Сахла Смбатяна (IX век), Асана Джалаляна (XIII век), Мелика Шахназаряна и полководца Авана (XVII-XVIII).

...Выстрелы из автомата. То салютовали победители. Пожары делали свое дело. Горели арсеналы в частных домах, в милицейском подвале — всюду. И раздавались выстрелы из огня. Неожиданно начальник штаба встал посреди улицы, смачно матюкнулся и громко сказал, пытаясь заглушить перезвон и перекличку перестрелки: “Это еще не победа, что вы делаете? Это еще не победа”.

Я понимал, что речь не только о том, что будет нелегко пройти с боями через Заставу, Заросла, Лисогор, Лачин, Забух к Горису, чтобы открыть живительный коридор. Я понимал, что речь идет о Победе. Я никогда не забуду этот истерический выкрик Феликса — начальника штаба.

Взятие Шуши и я не считал окончательной победой. Скорее — аргументом самоуважения. Впервые за последние 250 лет в Шуши нет и намека на конфликт. Но это не значит, что мы должны забыть историю. Первое, что было предпринято: удержать людей, переживших “Сумгаит”, “Баку” и многое другое, от неправедных чувств мести и злобы. Сберечь мусульманскую мечеть, построенную в начале нынешнего века персами.

Не исключаю (скорее, уверен), что нам предстоит пережить еще много тяжелого. Будут дни трагические, будут хаос и паника, новые потери земли. Но в любом случае Шуши — это событие в истории войны.

Шуши мы брали умением. Сам слышал в одной передаче, что на Шуши напали одиннадцать тысяч армян. Чего только не выдумывали, чтобы оправдать себя. Приводили фантастические статистические данные боя, рассказывали небылицы. Все было намного проще. Народ воевал за свою землю и чувствовал спину Армении. Когда-нибудь люди узнают о деталях разработанной операции и поразятся, как хитро была она задумана и реализована молодыми парнями, имена которых я могу здесь перечислить. Может, в другой, специальной книге постараюсь рассказать о героях, воевавших на всех направлениях. И еще я надеюсь, что мои коллеги-писатели непременно “разговорят” Аркадия Тер-Тадевосяна, Сержа Саргсяна, Аркадия Карапетяна, Самвела Бабаяна и других. И мир многое узнает о Шуши, Арцахе и их славных сынах.

Зорий Балаян. Отрывки из книги “Между адом и раем”