АРМ-КА

Шалапунь, а когда будет продолжение?

Карс)

Անի)

Амарас

Карс)

* * * Бессоница, Гомер, тугие паруса. Я список кораблей прочел до середины: Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный, Что над Элладою когда-то поднялся. Как журавлиный клин в чужие рубежи - На головаx царей божественная пена - Куда плывете вы? Когда бы не Елена, Что Троя вам одна, аxейские мужи? И море, и Гомер - все движимо любовью. Кого же слушать мне? И вот, Гомер молчит, И море черное, витийствуя, шумит И с тяжким грохотом подxодит к изголовью. * * * B Петербурге мы сойдемся снова, Словно солнце мы похоронили в нем, И блаженное, бессмысленное слово В первый раз произнесем. B черном бархате советской ночи, В бархате всемирной пустоты, Все поют блаженных жен родные очи, Bсе цветут бессмертные цветы. Дикой кошкой горбится столица, На мосту патруль стоит, Только злой мотор во мгле промчится И кукушкой прокричит. Мне не надо пропуска ночного, Часовых я не боюсь: За блаженное, бессмысленное слово Я в ночи советской помолюсь. Слышу легкий театральный шорох И девическое "ах" - И бессмертных роз огромный ворох У Киприды на руках. У костра мы греемся от скуки, Может быть, века пройдут, И блаженных жен родные руки Легкий пепел соберут. Где-то грядки красные партера, Пышно взбиты шифоньерки лож, Заводная кукла офицера Не для черных дум и низменных святош B черном бархате всемирной пустоты, Все поют блаженных жен крутые плечи, И ночного солнца не заметишь ты. Адмиралтейство В столице северной томится пыльный тополь, Запутался в листве прозрачный циферблат, И в тёмной зелени фрегат или акрополь Сияет издали, воде и небу брат. Ладья воздушная и мачта-недотрога, Служа линейкою преемникам Петра, Он учит: красота - не прихоть полубога, А хищный глазомер простого столяра. Нам четырёх стихий приязненно господство, Но создал пятую свободный человек. Не отрицает ли пространства превосходство Сей целомудренно построенный ковчег? Сердито лепятся капризные медузы, Как плуги брошены, ржавеют якоря; И вот разорваны трёх измерений узы, И открываются всемирные моря.

Многим Я - голос ваш, жар вашего дыханья, Я - отраженье вашего лица. Напрасных крыл напрасны трепетанья, Ведь все равно я с вами до конца. Вот отчего вы любите так жадно Меня в грехе и в немощи моей, Вот отчего вы дали неоглядно Мне лучшего из ваших сыновей. Вот отчего вы даже не спросили Меня ни слова никогда о нем И чадными хвалами задымили Мой навсегда опустошенный дом. И говорят - нельзя теснее слиться, Нельзя непоправимее любить... Как хочет тень от тела отделиться, Как хочет плоть с душою разлучиться, Так я хочу теперь - забытой быть. 1922

Реквием Нет, и не под чуждым небосводом, И не под защитой чуждых крыл, - Я была тогда с моим народом, Там, где мой народ, к несчастью, был. 1961 Вместо предисловия В страшные годы ежовщины я провела семнадцать месяцев в тюремных очередях в Ленинграде. Как-то раз кто-то "опознал" меня. Тогда стоящая за мной женщина, которая, конечно, никогда не слыхала моего имени, очнулась от свойственного нам всем оцепенения и спросила меня на ухо (там все говорили шепотом): - А это вы можете описать? И я сказала: - Могу. Тогда что-то вроде улыбки скользнуло по тому, что некогда было ее лицом. 1 апреля 1957 Посвящение Перед этим горем гнутся горы, Не течет великая река, Но крепки тюремные затворы, А за ними "каторжные норы" И смертельная тоска. Для кого-то веет ветер свежий, Для кого-то нежится закат - Мы не знаем, мы повсюду те же, Слышим лишь ключей постылый скрежет Да шаги тяжелые солдат. Подымались как к обедне ранней, По столице одичалой шли, Там встречались, мертвых бездыханней, Солнце ниже и Нева туманней, А надежда все поет вдали. Приговор... И сразу слезы хлынут, Ото всех уже отделена, Словно с болью жизнь из сердца вынут, Словно грубо навзничь опрокинут, Но идет... Шатается... Одна... Где теперь невольные подруги Двух моих осатанелых лет? Что им чудится в сибирской вьюге, Что мерещится им в лунном круге? Им я шлю прощальный свой привет. Март, 1940 Вступление Это было, когда улыбался Только мертвый, спокойствию рад. И ненужным привеском качался Возле тюрем своих Ленинград. И когда, обезумев от муки, Шли уже осужденных полки, И короткую песню разлуки Паровозные пели гудки, Звезды смерти стояли над нами, И безвинная корчилась Русь Под кровавыми сапогами И под шинами черных марусь. 1 Уводили тебя на рассвете, За тобой, как на выносе, шла, В темной горнице плакали дети, У божницы свеча оплыла. На губах твоих холод иконки. Смертный пот на челе не забыть. Буду я, как стрелецкие женки, Под кремлевскими башнями выть. 1935 2 Тихо льется тихий Дон, Желтый месяц входит в дом. Входит в шапке набекрень, Видит желтый месяц тень. Эта женщина больна, Эта женщина одна, Муж в могиле, сын в тюрьме, Помолитесь обо мне. 3 Нет, это не я, это кто-то другой страдает. Я бы так не могла, а то, что случилось, Пусть черные сукна покроют, И пусть унесут фонари... Ночь. 4 Показать бы тебе, насмешнице И любимице всех друзей, Царскосельской веселой грешнице, Что случится с жизнью твоей - Как трехсотая, с передачею, Под Крестами будешь стоять И своею слезою горячею Новогодний лед прожигать. Там тюремный тополь качается, И ни звука - а сколько там Неповинных жизней кончается... 5 Семнадцать месяцев кричу, Зову тебя домой. Кидалась в ноги палачу, Ты сын и ужас мой. Все перепуталось навек, И мне не разобрать Теперь, кто зверь, кто человек, И долго ль казни ждать. И только пыльные цветы, И звон кадильный, и следы Куда-то в никуда. И прямо мне в глаза глядит И скорой гибелью грозит Огромная звезда. 6 Легкие летят недели, Что случилось, не пойму. Как тебе, сынок, в тюрьму Ночи белые глядели, Как они опять глядят Ястребиным жарким оком, О твоем кресте высоком И о смерти говорят. 1939 7 Приговор И упало каменное слово На мою еще живую грудь. Ничего, ведь я была готова, Справлюсь с этим как-нибудь. У меня сегодня много дела: Надо память до конца убить, Надо, чтоб душа окаменела, Надо снова научиться жить. А не то... Горячий шелест лета, Словно праздник за моим окном. Я давно предчувствовала этот Светлый день и опустелый дом. Лето, 1939 8 К смерти Ты все равно придешь - зачем же не теперь? Я жду тебя - мне очень трудно. Я потушила свет и отворила дверь Тебе, такой простой и чудной. Прими для этого какой угодно вид, Ворвись отравленным снарядом Иль с гирькой подкрадись, как опытный бандит, Иль отрави тифозным чадом. Иль сказочкой, придуманной тобой И всем до тошноты знакомой, - Чтоб я увидела верх шапки голубой И бледного от страха управдома. Мне все равно теперь. Клубится Енисей, Звезда Полярная сияет. И синий блеск возлюбленных очей Последний ужас застилает. 19 августа 1939 Фонтанный Дом Ленинград 9 Уже безумие крылом Души накрыло половину, И поит огненным вином И манит в черную долину. И поняла я, что ему Должна я уступить победу, Прислушиваясь к своему Уже как бы чужому бреду. И не позволит ничего Оно мне унести с собою (Как ни упрашивай его И как ни докучай мольбою): Ни сына страшные глаза - Окаменелое страданье, Ни день, когда пришла гроза, Ни час тюремного свиданья, Ни милую прохладу рук, Ни лип взволнованные тени, Ни отдаленный легкий звук - Слова последних утешений. 4 мая 1940 Фонтанный Дом 10 Распятие Не рыдай Мене, Мати, во гробе сущу. I Хор ангелов великий час восславил, И небеса расплавились в огне. Отцу сказал: "Почто Меня оставил!" А матери: "О, не рыдай Мене..." II Магдалина билась и рыдала, Ученик любимый каменел, А туда, где молча Мать стояла, Так никто взглянуть и не посмел. 1940 -1943 Эпилог I Узнала я, как опадают лица, Как из-под век выглядывает страх, Как клинописи жесткие страницы Страдание выводит на щеках, Как локоны из пепельных и черных Серебряными делаются вдруг, Улыбка вянет на губах покорных, И в сухоньком смешке дрожит испуг. И я молюсь не о себе одной, А обо всех, кто там стоял со мною, И в лютый холод, и в июльский зной Под красною ослепшею стеною. II Опять поминальный приблизился час. Я вижу, я слышу, я чувствую вас: И ту, что едва до окна довели, И ту, что родимой не топчет земли, И ту, что, красивой тряхнув головой, Сказала: "Сюда прихожу, как домой". Хотелось бы всех поименно назвать, Да отняли список, и негде узнать. Для них соткала я широкий покров Из бедных, у них же подслушанных слов. О них вспоминаю всегда и везде, О них не забуду и в новой беде, И если зажмут мой измученный рот, Которым кричит стомильонный народ, Пусть так же они поминают меня В канун моего поминального дня. А если когда-нибудь в этой стране Воздвигнуть задумают памятник мне, Согласье на это даю торжество, Но только с условьем - не ставить его Ни около моря, где я родилась: Последняя с морем разорвана связь, Ни в царском саду у заветного пня, Где тень безутешная ищет меня, А здесь, где стояла я триста часов И где для меня не открыли засов. Затем, что и в смерти блаженной боюсь Забыть громыхание черных марусь, Забыть, как постылая хлопала дверь И выла старуха, как раненый зверь. И пусть с неподвижных и бронзовых век Как слезы струится подтаявший снег, И голубь тюремный пусть гулит вдали, И тихо идут по Неве корабли. Март, 1940

* * * Заплаканная осень, как вдова В одеждах черных, все сердца туманит... Перебирая мужнины слова, Она рыдать не перестанет. И будет так, пока тишайший снег Не сжалится над скорбной и усталой... Забвенье боли и забвенье нег - За это жизнь отдать не мало. Есть в близости людей заветная черта, Ее не перейти влюбленности и страсти, - Пусть в жуткой тишине сливаются уста, И сердце рвется от любви на части. И дружба здесь бессильна, и года Высокого и огненного счастья, Когда душа свободна и чужда Медлительной истоме сладострастья. Стремящиеся к ней безумны, а ее Достигшие - поражены тоскою... Теперь ты понял, отчего мое Не бьется сердце под твоей рукою. 1915 * * * Ведь где-то есть простая жизнь и свет, Прозрачный, теплый и веселый... Там с девушкой через забор сосед Под вечер говорит, и слышат только пчелы Нежнейшую из всех бесед. А мы живем торжественно и трудно И чтим обряды наших горьких встреч, Когда с налету ветер безрассудный Чуть начатую обрывает речь. Но ни на что не променяем пышный Гранитный город славы и беды, Широких рек сияющие льды, Бессолнечные, мрачные сады И голос Музы еле слышный. 1915 * * * Столько просьб у любимой всегда! У разлюбленной просьб не бывает... Как я рада, что нынче вода Под бесцветным ледком замирает. И я стану - Христос, помоги! - На покров этот, светлый и ломкий, А ты письма мои береги, Чтобы нас рассудили потомки. Чтоб отчетливей и ясней Ты был виден им, мудрый и смелый. В биографии словной твоей Разве можно оставить пробелы? Слишком сладко земное питье, Слишком плотны любовные сети... Пусть когда-нибудь имя мое Прочитают в учебнике дети, И, печальную повесть узнав, Пусть они улыбнутся лукаво. Мне любви и покоя не дав, Подари меня горькою славой. 1913 * * * В последний раз мы встретились тогда На набережной, где всегда встречались. Была в Неве высокая вода И наводненья в городе боялись. Он говорил о лете и о том, Что быть поэтом женщине - нелепость. Как я запомнила высокий царский дом И Петропавловскую крепость - Затем, что воздух был совсем не наш, А как подарок Божий - так чудесен, И в этот час была мне отдана Последняя из всех безумных песен. Январь 1914

Меня ввело в заблуждение твой текущий аватар и карнавальный ник Фроси

это тебе

Салат Цезарь легкий Ингредиенты: 2 пластины сдобного хлеба, нарезанные небольшими кубиками 2 столовые ложки тертого сыра пармезан соль, черный перец по вкусу 1 зубчик чеснока, пропущенный через пресс 1 зубчик чеснока, порезанный тонкими полосками 1 головка салата ромэн 1 столовая ложка анчоусной пасты 2 столовых ложки оливкового масла 3 столовых ложки свежего лимонного сока 1 чайная ложка дижонской горчицы Приготовление: Разогрейте духовку до 180С. Маленький лист для выпечки сдобы сбрызните небольшим количеством оливкового масла. В большом закрывающемся полиэтиленовом пакете соедините хлебные кубики с чесноком, солью и перцем. Запечатайте мешок, сильно встряхните несколько раз, чтобы чеснок, соль и перец равномерно распределились по хлебу. Кубики хлеба уложите на лист для выпечки в один слой и поставьте в духовку приблизительно на 12 минут, периодически переворачивая кубики, чтобы они подпеклись со всех сторон до золотистого цвета. Вытащите сухарики и оставьте остывать. В это время вымойте и высушите салат ромэн, порвите его на кусочки и оставьте в бумажном полотенце в холодильнике до использования. Теперь в деревянной мисочке разотрите анчоусную пасту и чеснок, добавьте соль, перец, хорошо взбейте смесь вилкой. Продолжая взбивать, добавьте оливковое масло, лимонный сок и горчицу. Когда все ингредиенты будут перемешаны в однородную массу, положите в нее свежий салат, пармезан и гренки. Аккуратно перемешайте и украсьте салат несколькими сухариками. Подавайте тотчас же.

Картофельный салат Цезарь Взбейте миксером смесь из 0,5 стакана оливкового масла для салата, 1 чайной ложки ворчестерского соуса, 1 чайной ложки соли, 1/8 чайной ложки черного перца, 1/8 чайной ложки сушеного чеснока, 1/4 стакана лимонного сока, 1 яйца и 1/4 стакана мелко рубленного репчатого лука. Выложите на тарелку около 2 кг листьев салата ромэн, промытых, обсушенных и порванных на крупные кусочки. Сверху посыпьте 2 стакана чесночных гренок, 1/4 стакана тертого сыра пармезан и 1/4 стакана раскрошенного сыра рокфор. Сверху на подготовленный салат выложите вареный картофель, охлажденный и порезанный кубиками, предварительно перемешав его с заправкой для салата. Количество нарезанного кубиками картофеля – примерно 4 стакана.

Салат Цезарь с майонезом Ингредиенты: 3 столовых ложки майонеза 1 зубчик чеснока, мелко порезанный 2 столовых ложки красного винного уксуса 1 столовая ложка дижонской горчицы 1 столовая ложка лимонного сока 1 дэш (0,5 мл) острого перечного соуса 1 дэш (0,5 мл) ворчестерского соуса 1/4 стакана оливкового масла 2 столовых ложки воды 8 стаканов порванных листьев салата ромэн 1,5 стакана подсушенных гренок из крутонов 1 столовая ложка тертого пармезанского сыра Приготовление: Смешать вместе майонез, чеснок, уксус, горчицу, лимонный сок, острый перечный соус, ворчестерский соус. Взбивая, постепенно вводите в смесь оливковое масло и воду, пока смесь не приобретет гладкую консистенцию. Разместите порванные листья салата, гренки и сыр на большой плоской салатнице. Полейте сверху приготовленной заправкой и слегка перемешайте.

Рецепты Салат Цезарь с цыпленком и грибами Ингредиенты: 2/3 стакана низкокалорийного майонеза 1/4 стакана тертого сыра пармезан 1/4 стакана лимонного сока 2 зубчика чеснока, мелко порубленных 1 столовая ложка анчоусную пасты 6 стаканов салата ромэн, порванного кусочками 2 стакана вареного и порезанного соломкой мяса цыпленка 2 стакана нарезанных отваренных шампиньонов 1 стакан помидоров черри, разрезанных пополам Приготовление: В небольшой емкости смешайте майонез, сыр пармезан, лимонный сок, чеснок, анчоусную пасту (при желании). В глубокой 3-литровой емкости смешайте листья салата, мясо цыпленка, грибы, помидоры черри. Майонезную смесь равномерно распределите по салату, закройте плотно крышкой и поставьте в холодильник на 4 часа. При подаче слегка перемешайте салат и выложите на плоское салатное блюдо.

ЦЕЗАРЬ – МОНАРХ ИМПЕРИИ САЛАТОВ Все более или менее выдающиеся открытия и заслуги человечества имеют историю. История салата с величественным именем «Цезарь» заслуживает, пожалуй, отдельного романа, в котором правда и мифы слились настолько, что уже и невозможно отделить одно от другого... В далеком 1896 году неподалеку от местечка Лаго Маджиори, что в Италии, родился мальчик, которого нарекли Цезарем. Не Гаем Юлием, конечно, а просто Цезарем, с простой итальянской фамилией Кардини. После Первой мировой войны он вместе с братом Алексом эмигрировал в США, где открыл небольшое заведение, совмещающее отель и ресторан, под названием «Caesar’s Place», что вполне можно перевести как «У Цезаря». Точнее, Кардини открыл это заведение не в самих Штатах, а на территории Мексики, в городке Тихуане, в 20 милях от города Сан-Диего, в котором проживал сам. Такое географическое положение вещей давало возможность иметь прибыльный бизнес в обход сухого закона, «бушевавшего» тогда в США. В один из Дней Независимости, а именно 4 июля 1924 года, заведение Кардини было оккупировано звездами Голливуда, которые пересекли границу с единственной целью – хорошенько выпить. Собственно с выпивкой «У Цезаря» проблем не было, а вот с закусками дела обстояли проблематично: все приличные запасы кончились, а ближайшие магазины и вовсе оказались закрыты. Все, что оставалось у Цезаря, это – яйца, оливковое масло, листья салата, хлеб, ворчестерский соус, пармезанский сыр, чеснок. Чтобы как-то исправить свою непредусмотрительность, Кардини смешал то, что было, и предложил ЭТО гостям. Так мир увидел первый салат, который впоследствии был назван именем изобретателя, и пришел в полный восторг. Такова каноническая версия появления салата «Цезарь» на свет божий, впервые рассказанная дочерью Кардини – Розой. Позже эта история появлялась в таких уважаемых источниках, как «Chicago Tribune» (от 23 июля 1987 года), «The Santa Fe New Mexican» (от 28 мая 1997 года), «Tulsa World» (от 9 июля 1997 года) и многих других, успев к тому времени обрасти слухами и домыслами. Поговаривали, например, что среди первых счастливчиков, попробовавших произведение великого ресторатора, были Кларк Гейбл и Джин Харлоу. Хотя на самом деле этого не было, потому что быть не могло: в 1924 году Гейбл еще был молодым и никому неизвестным, а Джин Харлоу было и вовсе 13 лет. Единственная персона, утверждающая, что была у Цезаря в тот исторический день и вкушала новое блюдо, была Джулия Чайлд, которую привезли с собой родители. Джулия Чайльд впоследствии стала известным автором кулинарных книг. Так чем же именно накормил Цезарь разгоряченную толпу киношников? Перебрав в уме несколько вариантов, Кардини выбрал, как теперь понятно, единственно верный. Он натер тарелку чесноком, выложил на нее салатные листья, полил маслом, разбил туда яйца, приготовленные особым способом (а именно, яйца были опущены в кипяток ровно на 60 секунд, при этом сама вода не кипела, в результате яичная консистенция получилась как хорошая заправка), добавил тертый сыр, лимонный сок, приправы и крутоны, сделанные на оливковом масле и чесноке. Все! Никаких анчоусов, никаких бы то ни было других ингредиентов в классическом салате не было. Что касается анчоусов, то тут постарался братец Цезаря – Алекс Кардини, который, оставив службу военного летчика, присоединился к ресторанному делу брата в 1926-27 годах. Он добавил в салат анчоусы, когда угощал им американских летчиков из Сан-Диего, и назвал эту вариацию «Салатом авиатора». Сам же Цезарь весьма негативно воспринимал анчоусовое новшество, он говорил, что ворчестерского соуса вполне достаточно, чтобы у салата появился пикантный вкус. Также Цезарь утверждал, что настоящий салат должен готовиться только с итальянским оливковым маслом и итальянским же пармезаном. Существует версия, что Алекс Кардини незадолго до своей смерти в 1975 году встретился с Дианой Кеннеди в Мехико, которой рассказал о «своем» салате. Диана заинтересовалась кулинарными деталями этого блюда, и уже благодаря ей распространилось заблуждение, что классический салат «Цезарь» должен включать в себя анчоусы. Одну из «скандальных» версий рождения знаменитого салата поведал журналист Нил Мэтьюс со страниц своей газеты «San Diego Union-Tribune» (от 2 марта 1995 года). Он рассказал о некоем Ливио Сантини, старожиле Тихуаны, утверждающем, что это именно он, Ливио, создал этот салат по рецепту своей матери, когда работал на кухне ресторана Цезаря в 18-летнем возрасте. А уже якобы непосредственно от него Кардини перенял рецепт и «присвоил» изобретение себе. Верить этой истории столько же оснований, сколько и не верить, особенно учитывая популярность, которая была у салата к 1995 году. Автором другой, весьма спорной, версии является Джордж Леонард Хертер, который в своей книге «Bull Cook and Authenti Historical Recipes and Practices» написал, что салат «Цезарь» впервые был приготовлен в… 1903 году Джакомо Джунией, итальянским поваром в Чикаго. «Джакомо был поваром маленького ресторанчика под названием «The New York Cafe», и старался угодить американским вкусам, поскольку популярные в Италии спагетти и пицца практически не пользовались спросом, кроме как у самих итальянцев… Тогда-то и был придуман салат, который Джакомо назвал «Цезарем», в честь самого великого Цезаря-итальянца – Гая Юлия… Сам салат состоял из листьев салата ромэн…Джуния и не предполагал, что его салат станет необычайно популярным. Многие повара-путешественники интересовались у него рецептом, и вскоре «Цезарь» распространился не только по всей Северной Америке, но даже и в Европе». Тем не менее, что бы ни говорили о настоящих корнях салата «Цезарь», но именно салат Цезаря Кардини получил самую большую известность. Его салат стал блюдом, ради которого специально приезжали в Тихуану. Европейский дебют «Цезаря» состоялся благодаря жене Принца Эдварда VIII Уэльского. Принцесса много путешествовала, в том числе в Сан-Диего и Тихуану в 20-е годы, и была страстной поклонницей салата Кардини. Говорят, именно в этой области она встретила своего будущего мужа. Существует и еще одна легенда (а может, и не легенда), связанная с принцессой и салатом. Первоначально Кардини подавал листья салата целыми, его брали с тарелки прямо пальцами, принцесса же была первой, кто попросила порвать листья салата на кусочки, чтобы его можно было есть при помощи ножа и вилки. Об этом рассказывается в книге Терри Д. Гринфилда «В поисках ‘Цезаря’». После отмены сухого закона в 1934 году и нового закона о запрещении казино в Мексике (1935), Кардини продал свое заведение в Тихуане и переехал в Лос-Анджелес. Кстати, ресторан в Тихуане существует до сих пор. В истории салата существует такой забавный факт: когда в 1948 году Цезарь и Роза Кардини решили заняться широкой продажей своей фирменной заправки, оказалось, что Кардини не может зарегистрировать само название «салат Цезарь» - к этому моменту оно уже стало общественным достоянием и ему пришлось ограничиться марками «Оригинальный Цезарь» и «Кардини». В 1953 году, за 3 года до смерти Цезаря Кардини, салат был отмечен Эпикурейским Обществом в Париже как «лучший рецепт, появившийся в Америке за последние 50 лет». Кардини умер в 1956 году, оставив своим потомкам один из самых лучших рецептов, которыми богат золотой фонд мировой кулинарии. Сегодня под именем «Салат Цезарь» не обязательно скрывается тот самый «Цезарь», который был создан в Тихуане в 1924 году. Вариаций его приготовления столько же, сколько и поваров, и все они имеют право называться этим гордым именем. Хотя… Классика всегда останется классикой. Непревзойденной… Жанна Головина http://www.kedem.ru/history/10704caesar/

ааа какой хорошенкий просто чудо

Но кто же все таки Начальник Зоопарка? или все знают только у меня одни сомнения? кто как думает поделитесь а ...

Инга джан, поздравляю!!!

Поздравляю!

Андрэ Моруа «Письма незнакомке» Против учтивости "Дорогая, остерегайтесь чрезмерной учтивости. Это свойство заставляет и мужчин и женщин совершать больше глупостей, чем худшие из недостатков. Об этой истине две притчи говорят, И много поразительных примеров... У одной парижской четы был близкий друг - профессор Б., хирург, прекрасный человек, олицетворение порядочности, мастер своего дела. Но все мы стареем, и наступил день, когда скальпель начал дрожать в его руке, утратившей прежнюю крепость. Не без участия его коллег по городу распространился слух, что во время операций у Б. случаются досадные неудачи. И вот именно в это время в семье, связанной узами дружбы с Б., заболел муж. Врач после осмотра и назначения режима объявил, что необходима операция. - Кто ваш хирург? - спросил он. Больной назвал имя профессора Б., врач состроил гримасу: - Он был мастером своего дела, он все еще может дать дельный совет, но... Супруги посовещались. Можно ли было обидеть бедного Б., пригласив кого-либо из его собратьев? Оба сочли подобное поведение жестоким. - И крайне неучтивым! - добавила жена. - Подумай сам, ведь только на прошлой неделе мы обедали у них. Этот неопровержимый довод все решил. Пригласили Б., он был рад оказать услугу приятелю и согласился. - Операция пустяковая, - заметил он. Операция и впрямь была неопасная, однако больной умер. Зато учтивость была соблюдена. А вот другая притча. Некоего юношу частенько приглашали к себе друзья его семьи, у которых в Нормандии имелся просторный загородный дом. Дочь хозяев питала к нему явную склонность, и ее родители хотели их брака. Но, испытывая к этой юной особе дружескую привязанность, он находил ее не слишком красивой и не имел никакого намерения связать себя с нею на всю жизнь. Однажды весенним вечером, когда стояла прекрасная погода, все небо было в звездах, а яблони - в цвету, он совершил неосторожность и после ужина выказал желание прогуляться при свете луны. - Превосходная мысль, - заметила хозяйка, - Мари-Жанна составит вам компанию. Молодые люди вышли в сад. Бледная дымка окутывала фруктовые деревья. Под ногами с трудом различалась росистая трава. Мари-Жанна безо всякого умысла ступила ногой в рытвину и упала. Естественным и непроизвольным порывом юноши было поддержать ее. Она очутилась в его объятиях, их губы оказались близки. - Ах! Я всегда знала, что вы любите меня... - прошептала она в упоении. Чтобы вывести ее из заблуждения, требовались твердость и присутствие духа. Юноша не обладал ни тем, ни другим. Он смирился с непоправимым. Губы совершили путь к роковому поцелую. С прогулки молодые люди возвратились женихом и невестой. Он прожил всю жизнь с женщиной, которая, как говаривал Сван, "была не в его вкусе". Querida, если сочтете нужным, будьте чертовски неучтивой. Прощайте".

Авраам Руссо Все пройдет)

Շնորհավոր Սուրբ Ծնունդ:

:lol:

Աղջիկնե՜ր ես չէի ուզում ձեզ կռվեցնել ....ազնիվ խոսք.... դուք հրաշք եք