Армянский след арабской нефти
Вот ребятки очередной пример паранои от бессилия - уже хронического симптома наших соседей. И опять таки в отсутствии Саудовской Аравии на берегах Каспия винованы армяне
Политика, которая все отчетливее попахивает нефтью, и нефть, отдающая политикой, - тема вечная.
Уже после первой мировой войны лорд Керзон отметит, что "дело союзников приплыло к победе на гребне нефтяной волны", а Бернаже, директор Французского генерального комитета по топливу, назовет нефть "кровью земли" и скажет, что она "была кровью победы: Германия слишком полагалась на свое преимущество в железе и угле и недостаточно учла наше преимущество в нефти".
Масштабными были и политические последствия нефтяного кризиса семидесятых: на Западе пришли к выводу о необходимости, диверсифицировать источники нефти, прочно садиться на "нефтяную иглу", экономика СССР - нефтедоллары позволяли оплатить все, от поставок ширпотреба до "интернациональной дружбы".
Кроме всего прочего, именно нефтяной кризис убедил западных политиков: время, когда к нефтяным монархам Залива можно было относиться, как к работникам бензоколонки, чья прямая и единственная обязанность - исправно заливать горючее в бензобак и получать за это денежки, миновали, и известный афоризм "Арабы не могут выпить свою нефть" еще не означает, что политики с берегов стран Залива не решатся использовать "нефтяную трубу" в качестве средства шантажа.
Свои парни на арабской улице
А на берегах Залива тоже успели почувствовать политический вкус экономического давления на страны "золотого миллиарда". Уже в 1974 году один американский финансист так выразит свои впечатления от поездки в страны Залива: "Худшая ошибка, которую может сделать Запад,- это полагать, будто арабы сидят на базаре в пустыне и плетут маты, не представляя, что такое международные финансы". А вскоре уже и на арабской улице будет произнесена знаковая фраза: "Нет никаких причин, которые бы помешали нам, арабам, контролировать американские компании."
Однако вся пикантность ситуации состояла в том, что о "нас, арабах" говорил ливанский армянин, владелец First Arabian Bank Роже Тамраз.
Ливан до гражданской войны был признанным финансовым центром Ближнего Востока и своеобразным "связующим звеном" между этим регионом и финансовой системой стран Запада, а Бейрут считался региональной финансовой столицей: здесь было 73 банка, из которых 34 - ливанских, остальные - филиалы крупнейших - американских и западноевропейских банков.
Влияет ли на политику направление финансовых потоков - вопрос риторический, и в коридорах бейрутских банков никто не заблуждался, что своим процветанием они обязаны именно арабским нефтедолларам. Но это не более чем штрих в общей картине. А спор - стали ли позиции армян в арабском нефтяном бизнесе причиной или следствием армяно-арабской дружбы - не более чем римейк дискуссии о "яйце и курице".
"Своими парнями на арабской улице" армяне были еще в годы первой мировой войны, когда и те, и другие поднимали на деньги Антанты восстания в тылу турецкой армии. После начала арабо-израильского противостояния позиции армянского бизнеса в арабском мире, прежде всего в финансовой сфере, еще более укрепятся: армяне займут те сферы, которые с незапамятных времен контролировались еврейским капиталом. Так или иначе, а к концу ХХ века Армения официально запросит для себя статус наблюдателя в Лиге арабских государств. Куда интереснее, однако, другое: этот "армянский путь арабской нефти" начинался на бакинских нефтепромыслах. (как всегда много бездоказательных, субъективных, и что ужасно, претендующих на достоверность доводов)
Нефтяные последствия петровского указа
Первый "нефтяной бум" В Баку к числу "забытых" и тем более "запретных" тем явно не относится, но его история еще ждет своего исследователя. В том числе и в таком деликатном вопросе, как доля армянского капитала в бакинской нефтяной коммерции тех лет.
Армянские источники приводят весьма впечатляющий список армянских дельцов от бакинской нефти: "Общество Манташев и К°", "Каспийское товарищество" братьев Гукасовых, Т-о "Братья Мирзоевы", "Лианозов и сыновья", "Питоев и К°", "Арафелов и К°", "Цатуров", общество "Арамазд", "Арало-каспийское общество", "Астхик", "Сюник", "Арарат", "Масис". Как указывает В.Арустамян, активно "раскручиваемый" в Армении специалист по истории армянской общины Баку, армянам принадлежало 89 из 154 нефтедобывающих фирм, 25 из 35 нефте- и водопроводов, около половины предприятий, производящих оборудование для нефтепромыслов и торгующих им, на армянских предприятиях перерабатывалось около половины всей нефти. Та же ситуация наблюдалась и в Грозном, где тоже нашли нефть: более половины всей нефти в регионе добывали фирмы братьев Маиловых, Цатуровых, Лианозовых, "Манташев и К°"...
Столь впечатляющая роль армян в бакинском нефтяном бизнесе объясняется вовсе не их исключительными коммерческими талантами( ). С момента того самого петровского указа о расселении армян в Прикаспийской области армянскому капиталу на юге России создавался режим наибольшего благоприятствования. Армянским переселенцам из Турции и Персии отводится ведущая роль в колонизации новообретенных земель на Северном и Южном Кавказе, коренное население которых не отличалось лояльностью к российской власти: на Северном Кавказе повсеместно возникают казачьи станицы и армянские поселки: Армавир, Нахичевань-на-Дону, Святой Крест - будущий Буденновск, многие другие, на Южном идет активная арменизация земель Карабахского и Эриванского ханств - земли последнего примыкают к турецкой границе, a армянские притязания на турецкие земли должны были сыграть свою роль в пресловутой "босфорской стратегии". Начало нефтяного бума в Баку не могло не заставить местную царскую администрацию действовать по наработанной схеме: создавая армянскому капиталу режим наибольшего благоприятствования.
В результате влияние армян на бакинских промыслах достигало таких показателей, что в 1918 году дашнаки открыто потребуют присоединить "интернациональный Баку" к Армении - мол, среди владельцев и работников нефтяного сектора много армян. Но это будет уже потом. А пока на бакинские промыслы Манташева приезжает его стамбульский родственник - Галуст Гюльбенкян.
"Мистер Пять процентов"
Наследник состоятельной купеческой семьи, занимавшейся, в числе прочего, и торговлей российским, то есть бакинским, керосином, к моменту поездки в Баку Галуст Гюльбенкян уже работал в портовой администрации, открыл в Стамбуле несколько лавок, торговал коврами...И уже постиг искусство "вести дела", используя для этого все средства: от лести и подкупа до угроз и шантажа, переключившись, по сути дела, с бизнеса как такового на посредничество и "консалтинг". Вскоре очарованный блеском "нефтяного бума" в Баку Гюльбенкян получает долгожданный шанс проявить себя уже на нефтяном поприще: накануне первой мировой войны турецкое правительство поручит ему исследовать коммерческую привлекательность нефтяных месторождений Месопотамии - в пустынях будущего Ирака начиналась история арабской нефти.
Отправляться лично в арабские пустыни Галуст Гюльбенкян счел излишним: он предпочел "организовать дело". Концессию на разработку месопотамской нефти получили американцы. А британцы, почувствовавшие себя обиженными, обратились к получившему еще в 1902 году британский паспорт Гюльбенкяну, вхожему в кабинеты высших султанских чиновников, с просьбой обеспечить их коммерческие интересы. С другого фланга напирали немецкие дельцы, которым хотелось своей доли нефтяного пирога... Переговоры были долгими и изнуряющими, и в конце концов Гюльбенкяну удалось выработать проект соглашения, удовлетворяющего, казалось, всех. Разработку нефти Месопотамии должна была вести "Турецкая нефтяная компания", половина акций которой принадлежала "Англо-Персидской нефтяной компании", четверть - "Ройял Датч Шелл", еще четверть - немецким коммерсантам. Британские компании выделили по два с половиной процента Галусту Гюльбенкяну - за услуги.
Однако осуществлению коммерческих планов помешала первая мировая война. Планам великих держав "загнать Турцию в вилайет Конья" не суждено было сбыться, но месопотамские нефтяные поля - будущая северная нефть Ирака - оказались под британским протекторатом, немецкий бизнес был выброшен из нефтяной игры - словом, маховик переговоров завертелся по новой. Сначала немецкую долю в концессии передали Франции в обмен на отказ от притязаний на Мосульский вилайет и согласие построить нефтепровод через Сирию. Но тут воспротивился Вашингтон: американское военное вмешательство сыграло решающую роль в исходе первой мировой войны, и теперь США хотели получить свою долю и заодно взять реванш за предвоенную неудачу. Последовал обмен гневными нотами между Форин офисом и государственным департаментом. Новое соглашение было выработано лишь к 1928 году, когда уже забил фонтан на месторождении Баба-Гургур: в компании, названной "Ирак петролеум", 23,75% получила Англо-Иранская нефтяная компания, по столько же досталось "Ройял Датч Шелл", "Компани франсез де петроль" и двум американским компаниям - "Стандард ойл оф Нью-Джерси" и "Мобил ойл". Гюльбенкян, снова исполнявший роль посредника и этакого "нефтяного Талейрана", сохранил свою долю и заодно получил прозвище "Мистер Пять процентов". А потом, вспоминая свой опыт нефтяного посредничества, как-то сказал: "Нефтяные бизнесмены подобны кошкам: по их воплям никогда нельзя понять, дерутся они или занимаются любовью".
Имя "крестного отца" арабской нефти появится на первых страницах газет еще не раз. Он наряду с Армандом Хаммером окажется в числе основных покупателей сокровищ и ценностей, активно распродаваемых советским правительством. С молотка шли не только музейные экспонаты, но и драгоценности расстрелянной царской семьи, семей великих князей, разделивших участь последнего императора, имущество, принадлежавшее дворянским семьям... Вторую мировую войну Галуст Гюльбенкян встретит во Франции, останется там после оккупации страны гитлеровцами (которые уже в конце войны направят во Францию для борьбы с маки "Армянский легион"), после чего власти Великобритании сочтут его "возможным врагом". Через год обвинения снимут, но от клейма сомнительного дельца Галуст Гюльбенкян не избавится до конца жизни.
В 1944 году он предложит британскому правительству выкупить его коллекцию. Потом попробует подарить ее Британскому музею, чтобы таким образом решить проблемы с налоговой службой. Однако принять щедрый дар в Великобритании откажутся - династия Виндзоров состоит в кровном родстве с Романовыми. Связываться со "скользким благотворителем" не пожелал ни один из известных музеев мира. В конце концов коллекция Гюльбенкяна была выставлена в Лиссабоне, в музее, специально построенном для нее Фондом Гюльбенкяна. Фонд этот сегодня финансирует разного рода благотворительные проекты в Армении и армянской диаспоре, от студенческих стипендий до строительства в Ереване коттеджного поселка, где все окна выходят на Агрыдаг. Но куда меньше известно другое. Именно Фондом Гюльбенкяна было выстроено здание иракского Национального музея современного искусства, расположенное в багдадском Парке нации. Чтобы на "арабской улице" не забывали, кому здесь обязаны началом "нефтяного бума".
"Труба мира", или Второй каспийский прорыв
Пожалуй, после "посредничества" Гюльбенкяна громких имен с заканчивающимися на "-ян" фамилиями в нефтяном бизнесе уже не появлялось. Проценты за услугу превращались в "корпоративные пакеты акций", а век "рекомендательных писем" и доверенных переговорщиков закончился, уступив место эпохе топ-менеджеров. Обнаружение "лиц армянской национальности" среди среднего звена компании CCIC, получившей подряд на строительство азербайджанского участка трубопровода Баку-Тбилиси-Джейхан, "запалило" в Баку весьма громкий скандал. И, казалось бы, война между Азербайджаном и Арменией должна была бы остудить пыл армянских нефтяных дельцов.
Но именно разработку каспийской нефти вышеупомянутый ливанский банкир Роже Тамраз счел удобным моментом для того, чтобы ни много ни мало возродить в конце ХХ века традиции "левантийских интриганов" прошлого столетия и повторить опыт Манташева и Гюльбенкяна одновременно.
К этому моменту господин Тамраз уже успел покинуть неспокойный Ливан и перебраться в США, где он спешно перекрестился в "Роджера Тамраза", и даже основать здесь неплохой нефтяной бизнес. И в те дни, когда слова "Каспий, нефть, трубопровод" замелькали на страницах газет, выступил с инициативой провести экспортный трубопровод из Азербайджана в турецкий Джейхан...через Нагорный Карабах и Армению. Мол, в таком случае взаимная заинтересованность Азербайджана и Армении в нефтяном транзите сыграет роль лучшего гаранта мира. При этом его Oil Capital Limited должно было принадлежать 5% долевого участия в будущей "трубе". Цифра прямо-таки мистическая: кличку "господин Пять процентов" носил Галуст Гюльбенкян, получивший пятипроцентный пай сначала в "Турецкой нефтяной компании", а затем - в "Ирак петролеум", и ровно столько же - 5% - составляет в армянской среде та самая традиционная "национальная дань".
Сегодня можно только догадываться, хотел ли Тамраз таким образом вручить Армении, а через нее - арабским дельцам "ключи" от нефти Прикаспия или же намеревался просто "погреть руки": лично для Роджера Тамраза это означало бы 125 миллионов долларов, плюс дивиденты крупного политического лоббиста, миротворца, наконец, национального героя...Но очень трудно поверить, что Тамраз, начинавший свою карьеру в "нефтедолларовых" банках Бейрута, не знал, что по территории этой страны проходил один из важнейших экспортных нефтепроводов, который не сохранил Ливан ни от гражданской войны в 1975 году, ни от ввода израильских войск.
Как потом напишет об этой истории Дэвид Игнатиус на страницах The Washington Post, Роджер Тамраз сделал то, что сделал бы любой старательный студент, изучающий политическую систему США: он начал оказывать финансовую помощь правящей партии. А так как на дворе стоял 1995 год, то щедрые дары адресовались Демократической партии Билла Клинтона.
Вести разговор по принципу "деньги в обмен на трубу" Тамраз не решался. Но пожертвования давали ему доступ на обеды, коктейли, "кофейные вечера" с участием президента и действующих чиновников... Как потом заявил Тамраз в сенате, он хотел получить доступ в Белый дом и даже однажды обсудил идею "трубопровода мира" лично с Клинтоном. Как потом заявил газете "Эхо" бывший посол США в Азербайджане Ричард Козларич, уже ушедший к этому времени с дипломатической службы, "моя реакция, как и реакция многих в Вашингтоне, была такой - этот проект не имеет никакого смысла. По крайней мере, он предлагал то, что сам финансировать был не в состоянии". Правда, приглашениям Тамраза в Белый дом воспрепятствовало ЦРУ, и тогда за дарителя вступился председатель национального комитета демократов Джон Фаулер. Собственно, его звонок в "структуры исполнительной власти" и явился тем самым политическим криминалом: законодательство и политические традиции США подобного не допускают.
Однако, как потом установят журналисты, Роджер Тамраз обсуждал идею "трубопровода мира" не только с чиновниками клинтоновской администрации. 30 ноября и 1 декабря 1995 года встречался в миланском отеле Four Seasons с Александром Коржаковым, в то время главой службы безопасности Ельцина, и Павлом Бородиным, советником Ельцина, который, как уверены многие, разработал и осуществил проект приведения на президентский пост Владимира Путина.
Потом по страницам газет будут гулять самые разные версии, что именно обсуждалось в Милане. По одним данным, речь шла о финансовых вливаниях в предвыборную кампанию Ельцина и Клинтона, причем предложения оказались такими, что Роджер Тамраз посчитал необходимым встретиться по возвращении с представителем ЦРУ и передать ему полученную информацию. По другим, в обмен на финансовую помощь команде Ельцина Тамраз хотел получить политическую поддержку своего "трубопроводного проекта" - по некоторым данным, говорили с Роджером Тамразом сотрудники центрально-азиатского отдела ЦРУ, что, скорее, указывает на каспийскую трубу, чем российские выборы. Официального подтверждения эта версия так и не получила, однако вскоре о "трубопроводе мира" действительно заговорили в Москве. Правда, применительно к Чечне. Накануне выборов требовалось срочно прекратить войну в непокорной Ичкерии, и Борис Березовский предложил идею "трубопровода мира": его роль должна была сыграть "северная ветка" Баку-Грозный-Новороссийск. Вскоре в дагестанском местечке Хасавюрте будут подписаны знаменитые Хасавюртские соглашения о выводе из Чечни российских войск. Вместо желанной политической поддержки идеи "трубопровода мира" случился банальный плагиат. Да еще к тому же неудачный: как показало развитие событий в "постхасавюртовской" Чечне, нефтедоллары оказались очень слабой страховкой от войны.
Подробности попыток Тамраза возродить на рубеже тысячелетий традиции "левантийского посредничества" станут известны уже после того, как сенат начнет расследование финансирования предвыборной кампании Билла Клинтона 1996 года. И в те дни, когда журналисты раз за разом будут задавать вопрос, что же обсуждали Тамраз, Коржаков и Бородин в Милане, мало кто догадывался, что традиции армянской нефтяной коммерции в куда более впечатляющем и циничном варианте возрождались там, где в свое время Галуст Гюльбенкян давал "путевку в жизнь" арабской нефти - на нефтяных полях Ирака.
Нефть в обмен на коррупцию
7 августа 2002 года, российское информагентство "РосБизнесКонсалтинг" сообщило: "Правительство Ирака намерено предоставить Армении нефтяную квоту в несколько миллионов баррелей. Как сообщил депутат Национального собрания Армении, председатель депутатской "Группы дружбы Армения-Ирак" Гукас Улиханян, возможность приобретения иракской нефти Армения получит в рамках гуманитарной программы ООН "Нефть в обмен на продовольствие". Наблюдатели в регионе не сомневались: своим соотечественникам посодействовал заместитель генсека ООН Бенон Севан, курировавший программу ООН "Нефть в обмен на продовольствие". Этнический армянин с кипрским паспортом.
Впрочем, накануне сенсационного решения иракских властей не заметить сближения Еревана и Багдада было уже невозможно. В феврале 2001 года с визитом в Ираке побывал министр иностранных дел Армении Вардан Осканян. Еще раньше Ирак посещала довольно представительная делегация армянских бизнесменов, в составе которой находился экс-премьер Армении Арам Саркисян, который на встрече с руководством Ирака заявил, что Армения считает необоснованным продолжение режима санкций против Багдада, осуждает американо-британские бомбардировки и готова сотрудничать с Ираком по всем взаимовыгодным направлениям.
Второе открытие последовало уже после падения режима Саддама Хусейна. Когда вдруг выяснилось, что в условиях жесточайшей саддамовской диктатуры в Ираке можно было смотреть спутниковую версию армянского телевидения.
Однако главные сенсации были еще впереди. В марте 2004 года Главное счетное управление при конгрессе США опубликовало доклад: в ходе реализации программы ООН "Нефть в обмен на продовольствие" было расхищено 10 миллиардов долларов. А среди напрямую замешанных в скандале были названы имена бывшего администратора программы Бенона Севана и сына генсека ООН Кофи Аннана Коджо.
Откровенно говоря, о коррупции в ООН говорили уже давно, и журналисты уже вволю поиздевались над тем, как на банкете в Дурбане по случаю ооновского конгресса по борьбе с голодом подавали омаров. Однако десять миллиардов "зеленых", прикарманенных к тому же в тесном сотрудничестве с одним из самых отвратительных диктаторов современности, чей режим официально находился под санкциями, - это было уже слишком. К тому же программа "Нефть в обмен на продовольствие" была самым крупным финансовым проектом в истории ООН. За время ее действия доходы от продажи иракской нефти составили 65 миллиардов долларов, из которых 46 миллиардов были направлены на гуманитарные нужды. Как поясняла позже The Times, ООН осуществляла контроль за функционированием программы посредством отслеживания доходов от продажи иракской нефти. Прибыль, полученная от согласованной с ООН продажи нефти, переводилась на залоговый счет ООН. Деньги с этого счета затем шли на согласованную (опять же с ООН) покупку продовольствия, медикаментов и других товаров народного потребления. Так или иначе, уже 26 марта Кофи Аннан вынужден был принять решение о создании независимой комиссии по расследованию. Возглавил ее бывший глава Федеральной резервной системы США Пол Волкер.
Масштабы коррупции станут известны уже потом, когда западная пресса перепечатает знаменитый "черный список" из 270 имен, составленный еще во времена Саддама Хусейна иракским Министерством нефти.
Как оказалось, Саддам Хусейн создал целую систему пополнения за счет ооновской программы своей "черной кассы". Средства которых расходовались на самые разные цели, от подкупа дипломатов до спонсирования выгодных журналистов и политиков. Как указывает The Times, Ирак "прикарманивал" до 35 центов с каждого барреля нефти, продаваемой в рамках программы, и накладывал 10%-ную "шапку" на каждый контракт по закупкам продовольствия, медикаментов и т.д.: поставщик просто заявлял в ООН сумму сделки, разница которой с реальной составляла 10%.
Уже потом газеты перепечатают знаменитый список, опубликованный иракской "Аль-Мада". Он включал 270 фамилий тех, кто получал "гарантии" на поставки иракской нефти. У них не было необходимости самим торговать нефтью: получатели могли просто продать свои "гарантии" профессиональным нефтеторговцам, а затем получать от 10 до 30 центов за баррель.
Могла ли такая система функционировать без ведома ооновских чиновников, вопрос, откровенно говоря, риторический. Особенно на фоне того, что в списке "Аль-Мада" фигурирует некий "господин Севан", который, по данным саддамовского Министерства нефти, получил 14,3 миллиона баррелей нефти, из которых 7,291 миллиона на самом деле "исчезли неизвестно куда". И вряд ли можно считать абсолютно случайным тот факт, что именно Бенону Севану, киприоту с армянскими корнями, удалось "полюбовно договориться" с чиновниками страны, в столице которой красуется выстроенный Фондом Гюльбенкяна музей и где когда-то осваивал азы "нефтяного посредничества" "Господин пять процентов".
Хорошим примером того, как система использовалась в качестве инструмента политического влияния, указывает The Times, является случай с Шакиром Хафаджи, одним из двух американо-иракских бизнесменов, указанных в списке. Он заявил газете Financial Times (которая де-юре является "финансовым приложением" к The Times), что получил некоторый объем нефти от Саддама и продал ее итальянской фирме от имени своей семьи. А потом Хафаджи "отспонсировал" на 400 миллионов долларов съемку документального фильма Скотта Риттера, бывшего инспектора ООН по вопросам вооружений, призывавшего к отмене режима санкций в Ираке.
Однако особого внимания заслуживает "французская" часть списка. В ней названы десять французских организаций и официальных лиц, получавших ваучеры от Саддама Хусейна. Если, по данным The Washington Times, первыми у саддамовской "кормушки" оказались россияне, "отхватив" более 2,5 миллиарда баррелей нефти, то второе место заняли французы, получившие 165 миллионов баррелей нефти. 36 миллионов из них пришлись на долю Патрика Можана, руководителя нефтяной компании SOCO International, близкого политического сторонника президента Жака Ширака, оказывавшего ему финансовую поддержку. Кроме того, имеется достаточно свидетельств, что финансовые сделки в рамках списка участников проводились парижским банком BNP (Национальный банк Парижа). Кроме того, среди получателей оказался личный советник президента Жака Ширака, бывший министр внутренних дел и бывший посол Франции в ООН Шарль Паскуа - напротив его имени стоит цифра в 12 миллионов баррелей.
Аферы Бенона Севана - это далеко не первый скандальный эпизод в биографии Шарля Паскуа. Накануне президентских выборов во Франции журналисты вспоминали некрасивую историю с выкупом французских заложников в Ливане. По официальным данным, восьмерых французов, удерживаемых террористической организацией "Хезболлах", освободили в 1987 и 1988 годах благодаря усилиям французской внешней политики. А потом Le Monde заявила, что за них заплатили выкуп. И в качестве доказательства опубликовала закрытый доклад французской секретной полиции: деньги ушли в Швейцарию на счет Искандера Софы - французского миллионера ливанского происхождения, который действовал вместе с бывшим префектом полиции. А тот напрямую зависел от... тогдашнего министра внутренних дел Франции и ближайшего соратника Жака Ширака - Шарля Паскуа.
Но куда интереснее другое. Шарль Паскуа был и остается одним из самых последовательных армянских лоббистов Франции. Так, 3 марта 2001 года во французском Севре прямо перед зданием, где состоялось подписание Севрского договора, был установлен памятник жертвам "геноцида армян", выполненный в виде армянского хачкара. В церемонии приняли участие посол Армении во Франции Эдвард Налбандян, мэр Севра Франсуа Моризэ и...Шарль Паскуа. 10 октября того же года Шарль Паскуа, депутат Европарламента, потребует внести в доклад Европарламента по Турции поправку, требующую от Анкары признать "геноцид армян" в качестве предусловия для ее вступления в ЕС. В другой поправке он призвал Турцию установить с Арменией дипломатические отношения. Список можно продолжать до бесконечности. Однако вывод в любом случае будет один: организуя свою аферу на иракской нефти в лучших традициях левантийской интриги, Бенон Севан просто шел по проторенному пути - он обращался к армянским лоббистам.
А события в Ираке идут своим чередом. Бенон Севан чудом уцелел при взрыве представительства ООН в Багдаде 19 августа 2003 года - по мнению большинства, та акция иракских террористов, жертвой которых стал заместитель генерального секретаря ООН Сержиу ди Меллу, не могла быть осуществлена без "источника" в самом ооновском офисе в Багдаде, не говоря уже о полном отсутствии системы безопасности.
А потом, уже в июле, на одной из улиц Багдада прогремит взрыв "адской машины", заложенной в автомобиль. В результате смертельные ранения получил Ихсен Карим, член иракской комиссии, расследующей обвинения в коррупции в программе ООН "Нефть в обмен на продовольствие".
Но на фоне кровавой вакханалии в Ираке на это никто не обратил внимания. И уж тем более не вспомнил о богатейших "террористических традициях" в армянской среде.
НУРАНИ
"ЭХО"
