Притчи и их обсуждения

[Aragami]

Ого, классная тема. Первая притча ясна, не буду говорить о ней. Классная тема потому что мне вспомнилась одна притча, которая поразила меня и поменяла, можно сказать. Это классическая индийская притча, немного переделанная Стивеном Кингом под западные реалии. Эта притча требует толкований. Ее короткий смысл, который не дается прямо, но появляется в уме (или не появляется, как в случае с моим другом) может подвигнуть на размышление, анализ т. к. он не дает ответа, это не нравоучение, а какое-то зерно. Хотя, когда я дал прочитать ее близкому человеку, то тот сказал, что в ней нет ничего особенного и вообще отказался говорить о ее смысле.

Ого! :lol: :lol: :lol:

[Aragami]

Вот еще одна суфийская притча:

ИДОЛ СУМАСШЕДШЕГО КОРОЛЯ

Жил однажды жестокий невежественный король-идолопоклонник. Однажды он поклялся, что если его личный идол предоставит ему определенные преимущества в жизни, то он поймает первых трех людей, проходящих мимо его замка, и обратит их в идолопоклонников. Конечно же желание короля было исполнено и он немедленно послал солдат на дорогу, чтобы они привели к нему первых же трех людей, каких встретят. Случилось так, что этими троими оказались: ученый, Сеид (потомок пророка Магомеда) и проститутка. Бросив их перед идолом, ненормальный король рассказал им о своей клятве и приказал, чтобы они кланялись перед изображением. Ученый сказал: “Эта ситуация без сомнения подходит под доктрину “форс мажор”. Есть многочисленные прецеденты, позволяющие любому сделать вид, что он поддерживает обычай, к которому его склоняют, не накладывая на себя никаких моральных обязательств этим поступком”. Поэтому он совершил глубокий поклон перед идолом.

Сеид, когда пришла его очередь, сказал: “Как особо защищенный человек, поскольку в моих жилах течет кровь святого пророка, я могу совершать поступки, которые сами по себе очищают любой поступок, поэтому нет никакого препятствия к тому, чтобы я поступал так, как требует этот человек”. И он склонился перед идолом.

Проститутка сказала: “Увы, у меня нет ни интеллектуального образования, ни особых преимуществ, поэтому, боюсь, что бы ты со мной ни сделал, но я не сумею почитать этого идола даже внешне”.

Эти слова внезапно рассеяли затмение сумасшедшего короля. Как по волшебству, он увидел предательство двух поклонников изображения. Тотчас же он отрубил головы ученому и сеиду и отпустил на свободу проститутку.

[dandurov]

Лучше б он себе харакири сделал! :lol:

[Aragami]

Лучше б он себе харакири сделал! :lol:

Для этого он был недостаточно сумасшедшим :lol:

[gserj]

Забыл ссылку дать. http://stking.narod.ru/Download/almaz.rar "Нищий и алмаз" называется.

[Aragami]

Забыл ссылку дать. http://stking.narod.ru/Download/almaz.rar "Нищий и алмаз" называется.

Хорошая притча, спасибо, gserj

[dandurov]

Да, действительно, очень полезная притча!

Хотя, я бы убрал оттуда все действующие лица кроме Рамы.

Вот, что у меня получилось:

НИЩИЙ И АЛМАЗ - СТИВЕН КИНГ

По дороге шел одетый в лохмотья человек. Он был очень худ, этот человек, а его ноги и руки покрывали струпья. Нередко за ним с лаем увязывались собаки, но человек никогда не оборачивался, чтобы отогнать их, даже если они хватали его за пятки. Он просто тащился вперед, опираясь на палку и хромая на правую ногу. Однажды компания красивых сытых детей, высыпавшая из большого дома, со смехом принялась бросать в него камни, когда человек в лохмотьях протянул в их сторону свою нищенскую миску.

- Уходи отсюда, мерзкая тварь! - крикнул один из детей. - Убирайся в поле и умирай там!

На дороге по которой шел Раму лежал алмаз.

Тем временем Раму поднимался по дороге на пригорок, ничего не зная об огромном алмазе, который лежал, сверкая и светясь, в туманном сиянии солнечного света по другую сторону вершины. Остановившись и все так же опираясь на свою палку, Раму глубоко вздохнул, и вздох его перешел в жестокий кашель. Держась за палку обеими руками, Раму старался унять приступ, и в тот самый миг, когда кашель стал ослабевать, палка - старая и сухая и почти такая же сносившаяся, как сам Раму, - сломалась с сухим треском, и старик упал лицом в пыль.

Он лежал в пыли, глядя на небо, и не понимал, почему Бог так жесток к нему.

"Я пережил всех, кого любил, - думал он, - но не тех, кого ненавижу. Я стал таким старым и безобразным, что собаки лают на меня, а дети бросают в меня камни. За последние три месяца мне не удалось съесть ничего, кроме объедков, и уже десять лет я не могу вкусно пообедать в кругу семьи и друзей. Я странник на лице Земли, у меня нет своего дома. Сегодня я буду спать под деревом или под забором, и у меня не будет крыши, чтобы укрыться от дождя. Я весь в струпьях, боль в спине не отпускает, а когда я мочусь, то вижу кровь там, где ее не должно быть. Мое сердце так же пусто, как миска для подаяний".

Раму медленно встал, не подозревая, что впереди за пригорком, меньше чем в шестидесяти футах, от его по-прежнему острого взгляда скрыт самый большой в мире алмаз. Он посмотрел на ясное голубое небо.

- Господи, как я несчастен, - произнес он. - У меня нет ненависти к Тебе, но я боюсь, что Ты не друг ни мне, ни всем остальным людям.

Сказав это, он почувствовал себя немного лучше и поплелся дальше, остановившись лишь для того, чтобы поднять более длинную часть сломавшейся палки. Так он ковылял, упрекая себя за излишнюю жалость к себе и за свою неблагодарную молитву.

"А ведь день на редкость прекрасен, и, хотя мое здоровье пошатнулось, зрение по-прежнему позволяет мне видеть все. Подумать только, ведь я мог бы и ослепнуть!"

Чтобы представить себе это, Раму смежил веки и двинулся вперед, нащупывая дорогу обломком палки, как это делает своей тростью слепой. Он погрузился в беспросветную тьму, он не видел ни зги. Скоро Раму потерял представление о том, идет ли он в прежнем направлении, как и раньше, или свернул к обочине дороги и вот-вот свалится в канаву. Мысль о том, что при этом станет с его старыми хрупкими костями, испугала его, но Раму не открыл глаз, продолжая неуверенно переставлять ноги.

- Вот именно то, что отучит тебя от неблагодарности, старик, - сказал он себе. - Ты проведешь остаток дня, вспоминая, что хотя ты и нищ, но все же не слеп, и потому будешь чувствовать себя счастливым!

Раму не свалился в канаву ни по одну сторону дороги, ни по другую, но постепенно стал забирать вправо, а, миновав вершину, пошел вдоль обочины, так что громадный алмаз остался, сверкая, лежать в пыли, хотя левая нога Раму ступила меньше чем в двух дюймах от него.

Ярдов через тридцать Раму раскрыл веки. Яркий летний свет хлынул ему в глаза, и ему показалось, что этот свет проникает даже в мозг. С радостью посмотрел он на голубое небо, на пыльные желтые поля, на утоптанную серебряную ленту дороги, по которой шел. Раму улыбнулся, заметив, как птица перелетает с одного дерева на другое, и хотя он ни разу не оглянулся на огромный алмаз, лежащий совсем близко позади, болячки и хвори отступили.

- Может, я увижу на дороге что-нибудь ценное - старую бутылку, которую можно продать на базаре за деньги, или даже монету, но даже если я ничего не увижу, буду смотреть сколько захочу.

[gserj]

Перечитал сейчас притчу, какая-то она пустая: наверное, художественное впечатление тогда сильное было. Хотя, зря вы убрали богов.

Не, фигня, не эту я притчу читал (я имею в виду полный вариант), это как с кино и со всем: фильм - только в голове. Поэтому не скажешь, например, почему "Груз 200" шедевр. А этот текст совсем рассыпался: ну да, судьбу не изменишь, "это все, что вы хотели сказать?".

[dandurov]

Нет. Я вообще против фатализма.

По-моему самое сильное предложение в притчи, вот это: «А ведь день на редкость прекрасен, и, хотя мое здоровье пошатнулось, зрение по-прежнему позволяет мне видеть все. Подумать только, ведь я мог бы и ослепнуть!»

А богов я убрал, потому, что вспомнил «Бритву Оккама»: «Не следует привлекать новые сущности без самой крайней на то необходимости».

В числе известнейших примеров применения этого принципа служит ответ, который создатель первой теории возникновения Солнечной системы математик и физик Лаплас дал императору Наполеону. Наполеон, якобы, спросил (полушутя, полусерьёзно): «Что-то я не вижу в Вашей теории места для Бога». На что Лаплас, якобы, ответил: «Сир, у меня не было нужды в этой гипотезе».

[Tereza]

«Однажды Чжуанцзы приснилось, что он - бабочка, весело порхающий мотылёк. Он наслаждался от души и не осознавал, что он Чжуанцзы. Но, вдруг проснулся, очень удивился тому, что он - Чжуанцзы и не мог понять: снилось ли Чжуанцзы, что он - бабочка, или бабочке снится, что она - Чжуанцзы?!»

[dandurov]

Я встретил эту историю у Пелевина "Чапаев и Пустота"

Вот его вариант:

- Эх, Петька, Петька, - сказал Чапаев, - знавал я одного китайского

коммуниста по имени Цзе Чжуан. Ему часто снился один сон - что он красная

бабочка, летающая среди травы. И когда он просыпался, он часто не мог взять

в толк, то ли это бабочке приснилось, что она занимается революционной

работой, то ли это подпольщик видел сон, в котором он порхал среди цветов.

Так вот, когда этого Цзе Чжуана арестовали в Монголии за саботаж, он на

допросе так и сказал, что он на самом деле бабочка, которой все это снится.

Поскольку допрашивал его сам барон Юнгерн, а он человек с большим

пониманием, следующий вопрос был о том, почему эта бабочка за коммунистов. А

он сказал, что она вовсе не за коммунистов. Тогда его спросили, почему в

таком случае бабочка занимается подрывной деятельностью. А он ответил, что

все, чем занимаются люди, настолько безобразно, что нет никакой разницы, на

чьей ты стороне.

- И что с ним случилось?

- Ничего. Поставили его к стенке и разбудили...

[Tereza]

- Ничего. Поставили его к стенке и разбудили...

Гениально!

[Aragami]

О трех превращениях

Три превращения духа называю я вам: как дух становится верблюдом, львом верблюд и, наконец, ребенком становится лев.

Много трудного существует для духа, для духа сильного и выносливого, который способен к глубокому почитанию: ко всему тяжелому и самому трудному стремится сила его.

Что есть тяжесть? -- вопрошает выносливый дух, становится, как верблюд, на колени и хочет, чтобы хорошенько навьючили его.

Что есть трудное? -- так вопрошает выносливый дух; скажите, герои, чтобы взял я это на себя и радовался силе своей.

Не значит ли это: унизиться, чтобы заставить страдать свое высокомерие? Заставить блистать свое безумие, чтобы осмеять свою мудрость?

Или это значит: бежать от нашего дела, когда оно празднует свою победу? Подняться на высокие горы, чтобы искусить искусителя?

Или это значит: питаться желудями и травой познания и ради истины терпеть голод души?

Или это значит: больным быть и отослать утешителей и заключить дружбу с глухими, которые никогда не слышат, чего ты хочешь?

Или это значит: опуститься в грязную воду, если это вода истины, и не гнать от себя холодных лягушек и теплых жаб?

Или это значит: тех любить, кто нас презирает, и простирать руку привидению, когда оно собирается пугать нас?

Все самое трудное берет на себя выносливый дух: подобно навьюченному верблюду, который спешит в пустыню, спешит и он в свою пустыню.

Но в самой уединенной пустыне совершается второе превращение: здесь львом становится дух, свободу хочет он себе добыть и господином быть в своей собственной пустыне.

Своего последнего господина ищет он себе здесь: врагом хочет он стать ему, и своему последнему богу, ради победы он хочет бороться с великим драконом.

Кто же этот великий дракон, которого дух не хочет более называть господином и богом? "Ты должен" называется великий дракон. Но дух льва говорит "я хочу".

Чешуйчатый зверь "ты должен", искрясь золотыми искрами, лежит ему на дороге, и на каждой чешуе его блестит, как золото, "ты должен!".

Тысячелетние ценности блестят на этих чешуях, и так говорит сильнейший из всех драконов: "Ценности всех вещей блестят на мне".

"Все ценности уже созданы, и каждая созданная ценность -- это я. Поистине, "я хочу" не должно более существовать!" Так говорит дракон.

Братья мои, к чему нужен лев в человеческом духе? Чему не удовлетворяет вьючный зверь, воздержный и почтительный?

Создавать новые ценности -- этого не может еще лев; но создать себе свободу для нового созидания -- это может сила льва.

Завоевать себе свободу и священное Нет даже перед долгом -- для этого, братья мои, нужно стать львом.

Завоевать себе право для новых ценностей -- это самое страшное завоевание для духа выносливого и почтительного.

Поистине, оно кажется ему грабежом и делом хищного зверя.

Как свою святыню, любил он когда-то "ты должен"; теперь ему надо видеть даже в этой святыне произвол и мечту, чтобы добыть себе свободу от любви своей: нужно стать львом для этой добычи.

Но скажите, братья мои, что может сделать ребенок, чего не мог бы даже лев? Почему хищный лев должен стать еще ребенком?

Дитя есть невинность и забвение, новое начинание, игра, самокатящееся колесо, начальное движение, святое слово утверждения.

Да, для игры созидания, братья мои, нужно святое слово утверждения: своей воли хочет теперь дух, свой

мир находит потерявший мир.

Три превращения духа назвал я вам: как дух стал верблюдом, львом верблюд и, наконец, лев ребенком. --

Так говорил Заратустра. В тот раз остановился он в городе, названном: Пестрая корова.

Ф. Ницше "Так говорил Заратустра"

[Pandukht]

Аль-Ахнаф ибн Кайс говорил:

«Не спешите к раздору, ибо кто из людей больше всего спешит на бой, тот меньше всего стыдится бегства».

«Если хо­чешь видеть все пороки сразу, то посмотри на хулителя, ибо он судит о недостатках людей сообразно с теми, какими наделен он сам».

[Pandukht]

САХЛ ибн ГАРУН - ХАДИС

Во имя Аллаха милостивого, мило­сердного!

Да благоустроит Аллах ваше дело, да укрепит ваш союз, да научит вас добру и да сделает вас достойными себе.

И Аллах, великий он и славный, предназначил для каждой вещи цену и уготовил для нее место, равно как предопр­еделил для каждого века людей и для каждого положения слова. И он оживляет ядом и умерщвляет пищей, позволяет захлебнуться водой и убивает лекарством. Латать одежду — значит совмещать хозяйственность со скромностью, а вести себя противоположным образом — значит совмещать расточительность с чванством. Утверждают, что хозяйственность есть один из двух способов обогащения.

Пусть никто не ослепляется своим старческим возрастом, своей согбенной спиной, слабостью своих костей, упадком своих сил, ведь найдется кто-либо и постарше, чем он, и да не понудит его старость к тому, чтобы выпустить имущество из своих рук и передать его в собственность другому, да не побудит его возраст и к тому, чтобы самому предаться расточительности или отдаться во власть страстям. Может быть, он будет здравствовать, о чем ему неизвестно, или будет долголетним, чего он и не предчувствует, или, может быть, ему будет да­рован ребенок, когда он уже в этом отчается, или судьба принесет ему какие-нибудь неожиданности, какие нельзя ни предвидеть, ни предугадать. Тогда он будет требовать свое имущество обратно от того, кто уже не вернет его, тогда он будет искать жалости того, кто уже не сжалится над ним: сам же он будет слишком слаб, чтобы требовать, и тогда для него будет слишком отвратительно зарабатывать себе на жизнь.

Хадис — рассказ о поступках или высказываниях пророка Мухаммада, передаваемый со слов очевидцев.

[Pandukht]

Амр ибн аль-Ас сказал: «Поступай для твоей земной жизни так, как поступает тот, кто будет жить вечно, и поступай для твоей загробной жизни так, как поступает тот, кто завтра умрет».

Муавия говорил: «Никогда я не видел расто­чительства, которое не приносило бы ущерба долгу»

.

Аль-Хасан говорил: «Если вы пожелаете узнать, откуда такой-то достал себе деньги, то посмотрите, на что он их тратит, ибо дурно приобретенное тратится расточительно».

[Pandukht]

Сахл ибн Гарун утверждал:

"Люди бы­стрее всего расточают деньги от азартной игры, деньги от наследства, случайно найденные деньги и дары правителей и лучше всего сохраняют благоприобретенные деньги и добытое трудом богатство; при этом люди готовы подверг­нуться опасности утратить веру, поступиться честью, тер­петь телесные муки и сердечные тревоги. Ведь тот, кто не подсчитывает своих расходов, тот не подсчитывает и своего дохода; кто же не подсчитывает доходов, тот теряет основ­ной капитал; кто не знает цены богатству, тот открывает путь бедности, и должен будет мириться с унижением".

"Благоприобретенный заработок обес­печивает и расходование на благие цели; дурное влечет к дурному, а хорошее побуждает к хорошему; траты на прихоти — преграда для исполнения долга, а траты на долж­ное — преграда для прихоти".

[Pandukht]

Абу Осман аль-Джахиз говорил:

"Задан был вопрос главе мудрецов и лучшему из писателей:

- Кто выше: ученые или богатые?

- Да, ученые,- ответил тот.

- По­чему же ученые приходят к дверям богатых чаще, чем богатые приходят к дверям ученых? - возразили ему.

- Потому что ученые знают достоинство богатства, а богатые не ведают достоинства науки, - ответил он".

[Pandukht]

Сахл ибн Гарун говорил:

- «Душа наша с ясностью разбирается в делах тогда, когда у нас всего достаточно, и мы слепы, когда мы в нужде».

Худайн ибн аль-Мунзир сказал:

- Я хотел бы иметь зо­лота с гору Оход, и я бы им совсем не пользовался.

- Ка­кая же тебе польза от этого? - спросили его.

- В множестве тех, кто будет служить мне в надежде на него, - ответил он.

[Nazel]

Абу Осман аль-Джахиз говорил:

"Задан был вопрос главе мудрецов и лучшему из писателей:

- Кто выше: ученые или богатые?

- Да, ученые,- ответил тот.

- По­чему же ученые приходят к дверям богатых чаще, чем богатые приходят к дверям ученых? - возразили ему.

- Потому что ученые знают достоинство богатства, а богатые не ведают достоинства науки, - ответил он".

hianali e asvac

[Pandukht]

Рассказывал Мусанна ибн Башир:

Абу Абдаллах Мервский был самым занятным из всех людей, самым остроумным в ухищрениях скупости и самым лицемерным. Был введен он к Зу-ль-Яминайн Тахиру ибн аль-Хусайну, который знавал его в Хорасане по его взглядам на догматическое богословие.

- С какого времени ты живешь в Ираке, о Абу Абдаллах? - спросил он его.

- Живу я в Ираке вот уже 20 лет, - ответил тот, - и пощусь все время, вот уже 40 лет.

И засмеялся Тахир, и сказал:

- Я задал тебе, о Абу Абдаллах, один вопрос, но ты ответил мне на два!

Edited June 15, 2008 by Pandukht

[Pandukht]

Худайн ибн аль-Мунзир сказал:

«Ты должен добиваться богат­ства и если бы от него в твоем сердце было бы одно созна­ние своего могущества, а в сердце других возникла бы лишь догадка о нем, то уже от этого одного было бы большое сча­стье и огромная польза».

[Pandukht]

К числу удивительных историй о людях Мерва относится то, что мы когда-то давно слышали от наших шейхов, а именно:

Один человек из жителей Мерва часто, бывало, совер­шал хадж, вел попутно торговлю и останавливался в Ираке у одного человека, который оказывал ему почет и обеспечи­вал его всяким продовольствием. И, бывало, частенько гово­рил он этому иракцу:

«О если бы мне увидать тебя в Мерве, чтобы отблагодарить тебя за старую твою милость и за то, что ты вновь делаешь мне много хорошего при всяком моем прибытии. Здесь же да вознаградит тебя Аллах за меня!»

Дальше рассказчик продолжал:

И встретилось у этого иракца спустя очень долгое время дело в том краю. И дом этого мервца как раз и мог бы облегчить ему тяжести путешествия и одиночество жизни на чужбине. И вот когда он прибыл, то пошел прямо к нему в дорожном одеянии — в чалме, шапке и верхней одежде, чтобы «положить седло свое у него», как и поступает чело­век с тем, кому он верит и с кем дружит. Найдя его в кругу друзей, он бросился к нему и обнял его, однако не видно было, чтобы тот признал его или задал бы ему вопрос, какой задается человеку, с которым раньше встречались.

«Может быть, он не узнает меня,— подумал иракец,— из-за покры­вала?»

Сбросил он тогда с головы покрывало свое и обра­тился к нему. Тот же все никак его не узнавал.

«Может быть, это происходит из-за чалмы?» — подумал он, и сорвал он ее с головы, назвал себя и опять обратился к нему. И увидел, что тот еще менее признает его.

«Так может быть,— подумал он,— это из-за шапки?»

И увидел мервец, что ему уже не за что зацепиться, чтобы дальше пренебрегать гостем и умыш­ленно не узнавать его, и сказал:

«Агар аз пуст барун бийаи нешенастам».

Перевод этих слов с языка фарси такой:

«Если ты и из кожи своей вылезешь, я не узнаю тебя!»

[Pandukht]

"Он смотрит на меня искоса, как будто бы я съел еду на двоих, ему же дал съесть еду на одного" (арабская пословица).

[Pandukht]

Рассказывал Мухаммад ибн Ясир аль-Марвази о правителе Персии по имени Халид Хумахравайхи.

«Однажды он сидел в рабочем покое и занимался сво­ими счетами и делами, уединившись со своим трудом. Вдруг перед ним появился поэт и нараспев прочитал стихи, в кото­рых он всячески возносил и прославлял его. Когда поэт кон­чил, правитель сказал ему Как ты хорошо сказал! - Затем он обратился к своему писцу и приказал Дай ему десять тысяч дирхемов! - Поэт чуть не запрыгал от радости. Увидев такое его состояние, правитель сказал Я вижу, какое радо­стное действие произвели на тебя мои слова! Награди его двадцатью тысячами дирхемов! - Поэт чуть не вылез из кожи от восторга. Когда правитель увидел, что радость поэта воз­росла вдвое, он сказал Поистине твоя радость растет вместе с моими словами! Дай ему, о такой-то, сорок тысяч! - Поэт чуть не умер от счастья. Придя в себя, поэт сказал Ты, да буду я тебе выкупом, человек щедрый, и я знаю, что всякий раз, как ты замечал, что радость моя увеличивалась, ты увеличивал мне награду. Принять от тебя такую награду мог бы только неблагодарный! - Затем он призвал милость Аллаха на него и вышел».

Мухаммад ибн Ясир продолжал так:«И подошел к нему его писец и сказал Слава Аллаху, этот человек был бы доволен, получить от тебя сорок дирхемов, а ты приказываешь выдать ему сорок тысяч!— Горе тебе, - возразил правитель,— ты разве хочешь на самом деле выдать ему что-нибудь?- А разве возможно ослушаться твоего приказа? - спросил писец.- Дурак ты,— сказал правитель, - ведь этот человек порадовал нас словами, и мы его порадовали словами: разве, утверждая, что я краше луны, и сильнее льва, и что мой язык острее меча, и что мой приказ проникает глубже острия копья, он положил мне на руку что-либо такое, что я мог бы отнести к себе домой? Разве мы не знаем, что он лгал? Но он порадовал нас, когда он нам лгал, а мы тоже радуем его словами и приказываем выдать ему награду, хотя это и ложь; таким образом, пусть будет ложь за ложь и слова за слова. Но если же будет ложь за правду, а слова за дело, то это «явный убыток», о котором ты слышал!» /выражение из Корана, ХХХIХ, 17 (15)/.