ЧУВСТВО ВИНЫ И КОМПРОМИСС
ПО-АРМЯНСКИ
Многие годы народу Армении внушается, что политический мир устроен на компромиссах. Готовность к компромиссам считается венцом политической мудрости. Соответственно, принцип «готовности к отказу от чего-то в пользу сохранения остального» обретает абсолютно неопровержимый смысл. Параллельно, в политической жизни процветает принцип «бескомпромиссности», отвергающий мировоззрение сторонников компромиссного обустройства политического мира. Видимо, такое положение дел связано с самим восприятием понятий «компромисс» и «бескомпромиссность» в Армении. Точнее – с неубедительностью аргументов и действий носителей таких идей.
Политика есть искусство возможного. Но утвердения о том, что возможное достигается путем компромисса, звучит вовсе не убедительно. По крайней мере, не убедительно с точки зрения армянского понимания компромисса, в частности, нашего понимания условий достижения согласия между субъектами. По большей части неясно, какова шкала достижения согласия в понимании армянских политиков. А еще точнее – существует ли в этой шкале понятие Право в той или иной интерпретации. Если нет, то надо признать, что существует вера в произвольный компромисс, то есть, в возможность достижения согласия любым путем, без всякого принципа.
Скорее всего, именно к такой трактовке сводится армянское понимание компромисса и это же понимание примеряется на весь мир. Данный мировоззренческий подход к политике не имело бы смысла оспаривать, если б не конкретное его проявление в политической жизни Армении. Но именно характер приложения этого принципа к политическим реалиям Армении позволяет глубоко сомневаться в жизнеспособности армянского понимания принципа компромисса. Последнее касается как сферы внешнеполитических отношений, так и внутриполитической сферы проблем Армении.
Удобной темой для иллюстрации поднятой темы является выступление 11 ноября лидера армянской оппозиции, первого президента Армении Левона Тер-Петросяна. Разработанное и поданное на высокоинтеллектуальном уровне политическое выступление позволяет вывести дискуссию в Армении на высокий идейный уровень. Отнюдь не случайно, что большинство политических сил страны почувствовали себя вытесненными из плоскости рациональных дискуссий в силу своей неподготовленности к разговорам на заданной высокой ноте. Но высокоинтеллектуальный разговор еще не означает наличие факта глубокого понимания обсуждаемых проблем.
Тем более, кристально чистые формулировки доклада Тер-Петросяна позволяют внести ясность в стратегически важные аспекты армянской политической мысли, в частности, по части поднятой в данной статье проблемы компромисса. Как кажется, именно в последних предложениях лидера оппозиции наглядно проявила себя глубокая порочность армянского понимания компромисса. Тер-Петросян заявил, что народ Армении способен во имя национальных целей проявить благодушие и признать Сержа Саркисяна легитимным, если последний откажется от целенаправленных внешнеполитических уступок ради признания собственной легитимности. То есть, мы имеем дело с конкретным актом приложения принципа компромисса к возникшей неразрешимой ситуации. А именно: спасение страны от возникших в результате преступлений высших властей Армении внешнеполитических угроз предлагается достичь путем прощения главной части государственных преступлений этих же властей.
Пикантность ситуации в том, что 1 августа 2008 года на митинге в Ереване Левон Тер-Петросян обвинил Сержа Саркисяна в тяжелом государственном преступлении – узурпации власти путем расстрела народа. 11 ноября 2009 года он обвинил Сержа Саркисяна в другом государственном преступлении - целенаправленных внешнеполитических уступках ради признания собственной легитимности. Оба преступления квалифицируются как источники стратегических угроз для армянского народа. По итогам такой оценки Саркисяну предлагается компромисс: обменять «курс целенаправленных внешнеполитических уступок» на «признание легитимности властей внутри страны». То есть, достичь отмены претензий общества Армении к узурпации национальной власти и политическим убийствам.
Такое понимание компромисса может быть свойственно авторитарным и криминальным сообществам, где отношения субъектов выстраиваются, соответственно, на подавлении права личности и на договоре о разделе сфер влияния. В таких сообществах никогда не ставится вопрос о любых не обговоренных правах. Но в конституционных государствах всегда существует проблема обговоренных прав, нарушение которых не имеет права оправдать никто. А именно, никакая политическая сила не имеет права признать законность преступления против Конституции, исходя из внешне- и внутриполитических соображений (и даже из «высших» соображений). Однако, конкретно в нашем случае мы имеем дело с утверждением о наличии проблемы, которая может оправдать преступление, квалифицируемое Конституцией страны как уголовное. Этой проблемой названа угроза совершения новых государственных преступлений в целях достижения легитимности.
Можно только удивляться описанному подходу к проблеме национальной безопасности. Предполагать, что манеры и поведение власти можно изменить смягчением отношения общества к этим манерам (притом, в качестве компромисса), можно только тогда, когда представления о силе и бессилии покороблены и растеряна логика функционирования политического мира. Скорее, когда у политической силы нет понятия о логике конституционного государства. То есть, когда понятия право и национальный закон считаются фикцией, а мир видится как совокупность нерегламентированных сфер влияния. Когда компромиссу подвержено все – в том числе, закон и право.
Приведенные выше рассуждения могут показаться не до конца убедительными в виду того, что идеи «национального единства» и «национального спасения» пока еще сохраняют свою убедительность в общественном сознании Армении. Очень многие еще глубоко уверены, что во имя абстрактного спасения и единства можно игнорировать любые преступления против принятого в стране закона. Считается, что есть более эффективные методы защиты национальных интересов, чем законность. Соответственно – приемлем любой компромисс без оглядки на его содержание.
Но это отнюдь не так. Обещание простить вину в ответ на обещание не делать новых преступлений эффективно в духовной сфере, но никак не в сфере политики. Есть только один «Способный Прощать», и он не человек. А в отношениях людей давно принят принцип наказания за преступление – иного метода сдерживания последующих преступлений государства не найдено. В этом вопросе нет компромиссов. Однако, как видим, в армянском понимании компромисс может существовать и здесь. А что говорить о других сферах проблем?
Чтобы более убедительно показать порочность армянского понимания компромисса, рассмотрим еще одну сферу приложения этого принципа в армянской политике. Речь идет о приверженности прежних и нынешних властей (всей политической элиты) Армении принципу компромисса при разрешении проблемы Нагорного Карабаха. Компромисс по-армянски в этом вопросе не более корректен, чем в описанном выше случае. А причиной является все то же чувство бессилия, основанное на иррациональной уверенности в том, что «сила рождает право». Уверенности, порождающей страх перед этим миром. Конкретно в вопросе урегулирования проблемы Карабаха вышеописанная логика и психологическое состояние приводят к утверждениям по следующей схеме: «мир против нас»; «пока нас не раздавили, необходимо отказаться от чего-то и договориться со всеми, имеющими к нам претензии» и пр.. При этом, никогда не ставится вопрос о том, на каких условиях желают договариваться с нами. И вообще: договариваются ли в мире без надобности? Максимум, в обиходе могут оказаться иные идеи типа «последнего боя».
Подобная схема мышления достаточно распространена в «третьем мире». Она же является фундаментом политического мышления практически всех армянских политических сил, независимо от их идейной направленности. Различия же в позициях конкретных политических сил определяются их представлениями о «методах разговора с силой». Условно эти позиции можно разделить на два вида: позиция, основанная на «философии величия» (приверженцы идеологии Ай дата) и позиция, основанная на «философии бессилия» (приверженцы «реал-политик» в армянском понимании). Первая позиция исходит из веры в возможность открытого противостояния внешней силе, вторая из целесообразности опережающего подчинения внешней силе. При этом, в обеих позициях сила рассматривается как проявление беззакония.
Никогда в Армении не была постигнута тайна общения с силой. Потому что в Армении никогда не было понято, что есть сила. А происходит это по той причине, что никогда не задается вопрос: если «сила рождает право», а как порождается сама сила? И пока такой вопрос не будет задан, не помогут ни методы величия, ни методы бессилия. А если задаться таким вопросом, можно понять, что во всем мире сила рождается осознанным правом и волей к защите этого права. То есть, Право рождает Силу.
Среднестатистическому армянину трудно понять, какое значение при формировании силы имеет феномен «осознанного права». Еще труднее осознать, что на этом феномене и выстроен политический мир. Баланс сил достигается при условии взаимного признания Права каждого из субъектов политического мира. И все в мире начинается с провозглашения собственного права. Не случайно, каждый субъект международных отношений первым делом говорит о своем праве, и больше всего склонен внушать противнику чувство вины, вынуждая последнего отказаться от чувства осознанности своего права и желания проявить волю в защиту этого права.
Тут и вносится ясность в суть армянского понимания компромисса. В основе его лежит неосознанность своего права и, соответственно, чувство вины почти во всем, что существует в отношениях с другими субъектами международных отношений, и страха перед ними. Формула: «мир против нас» является порочной базой такого мировоззрения.
В итоге – вся политическая мысль сводится к идее «или отказаться, или прислужить сильному, или идти на последний бой». Иной политической философии в Армении нет. Должно быть понятным, что для нынешнего поколения армян истоком укоренения такого отношения к миру и себе является ярко выраженный страх перед историей. Укоренение этого синдрома связано с периодами национальных катастроф, в первую очередь, с фактом имевшего места Геноцида 1915 года.
Сегодня самое время осмыслить это наше состояние. Чтобы войти в лоно настоящей «реал-политик», в первую очередь, нужно освободиться от чувства вины и выйти из-под диктата философии «мир против нас». Тогда очень быстро придет понимание того, что компромисс в понимании политического мира – это всего лишь признание баланса интересов и сил. А там - один шаг до понимания того, что предложенная модель компромисса по вопросу Нагорного Карабаха к такой формуле не относится: компромисс - это не дележ поровну. Ну, а о прецеденте Айнтапци и говорить не будем ...
МАНВЕЛ САРКИСЯН, эксперт АЦСНИ
Я не помню когда в последний раз Манвел писал приличную статью, но эта статья удалась.
Советую внимательно прочитать всем, хотя осилит ее далеко не каждый.
