Unregistered - V

Будь проклята душа, что истерзала Меня и друга прихотью измен. Терзать меня тебе казалось мало, - Мой лучший друг захвачен в тот же плен. Жестокая, меня недобрым глазом Ты навсегда лишила трех сердец: Теряя волю, я утратил разом Тебя, себя и друга наконец. Но друга ты избавь от рабской доли И прикажи, чтоб я его стерег. Я буду стражем, находясь в неволе, И сердце за него отдам в залог. Мольба напрасна. Ты - моя темница, И всё мое со мной должно томиться.

Люблю, - но реже говорю об этом, Люблю нежней, - но не для многих глаз. Торгует чувством тот, кто перед светом Всю душу выставляет напоказ. Тебя встречал я песней, как приветом, Когда любовь нова была для нас. Так соловей гремит в полночный час Весной, но флейту забывает летом. Ночь не лишится прелести своей, Когда его умолкнут излиянья. Но музыка, звуча со всех ветвей, Обычной став, теряет обаянье. И я умолк подобно соловью: Свое пропел и больше не пою.

Точно. Это потому что я кнопку Reply вечно не в том месте нажимаю. Надо внизу, а я - вверху. Или наоборот? :lol:

Ее глаза на звезды не похожи, Нельзя уста кораллами назвать, Не белоснежна плеч открытых кожа, И черной проволокой вьется прядь. С дамасской розой, алой или белой, Нельзя сравнить оттенок этих щек. А тело пахнет так, как пахнет тело, Не как фиалки нежный лепесток. Ты не найдешь в ней совершенных линий, Особенного света на челе. Не знаю я, как шествуют богини, Но милая ступает по земле. И все ж она уступит тем едва ли, Кого в сравненьях пышных оболгали.

Уж если ты разлюбишь - так теперь, Теперь, когда весь мир со мной в раздоре. Будь самой горькой из моих потерь, Но только не последней каплей горя! И если скорбь дано мне превозмочь, Не наноси удара из засады. Пусть бурная не разрешится ночь Дождливым утром - утром без отрады. Оставь меня, но не в последний миг, Когда от мелких бед я ослабею. Оставь сейчас, чтоб сразу я постиг, Что это горе всех невзгод больнее, Что нет невзгод, а есть одна беда - Твоей любви лишиться навсегда.

Sonnet 90 Then hate me when thou wilt; if ever, now; Now, while the world is bent my deeds to cross, Join with the spite of fortune, make me bow, And do not drop in for an after-loss: Ah! do not, when my heart hath 'scap'd this sorrow, Come in the rearward of a conquer'd woe; Give not a windy night a rainy morrow, To linger out a purpos'd overthrow. If thou wilt leave me, do not leave me last, When other petty griefs have done their spite, But in the onset come: so shall I taste At first the very worst of fortune's might; And other strains of woe, which now seem woe, Compar'd with loss of thee, will not seem so.

ПОСВЯЩЕНИЕ Небеса унылы и низки, Но я знаю - дух мой высок. Мы с тобой так странно близки, И каждый из нас одинок. Беспощадна моя дорога, Она меня к смерти ведет. Но люблю я себя, как Бога,- Любовь мою душу спасет. Если я на пути устану, Начну малодушно роптать, Если я на себя восстану И счастья осмелюсь желать,- Не покинь меня без возврата В туманные, трудные дни. Умоляю, слабого брата Утешь, пожалей, обмани. Мы с тобою единственно близки, Мы оба идем на восток. Небеса злорадны и низки, Но я верю - дух наш высок. Зинаида Гиппиус, 1894

Совершенно согласен с Инферно. Культы меняются, этнос остается. Зороастрийцы-христиане-магометане - какая разница! Хемшилы не ходят в свою мечеть и не верят Магомету точно так же, как мы не ходим в наши церкви и не верим Христу. Этнос был и есть важнее любой религии. Поклонение своему народу - вот наиважнейшая первозадача. Все остальное - туман и бред и пшик и разговоры в пользу бедных

Ничего исключать нельзя, конечно же, Кармир джан - но с каким иском? Как Вы видите предмет иска, - иными словами, что именно они будут просить у суда? Почитайте регламенты в нете - там достаточно четко обозначены возможности каждого гаагского суда

Спасибо, Давид-джан! Читаю Акчама. Который Танер. Я бы не стал турок настолько недооценивать. Национальное самосознание у них проснулось много раньше нашего - иначе бы мы не оказались там, где сейчас находимся. Загнанными в никому не нужные горы между двух агрессивных турецких государств, без выхода к морю и ресурсов. (Впрочем, будь у нас море, выход к нему был бы срочно приватизирован каким-нибудь Микой Багдасаряном - который де факто монополизировал полеты в Армению и из, так что и здесь надежды мало было бы.) Кроме того - я говорил об этом и буду говорить - у них лучшая в мире дипломатическая школа - наследница византийской, - наряду с русской, английской и китайской. Наши шапкозакидательские настроения меня немного пугают. Давайте сядем и подумаем. Хорошо и взвешенно. Кто мы и где находимся на этом этапе исторического пути. Как сказал Эйнштейн, человечество более всего нуждается в табуретке - чтобы сесть и подумать. Не последовать ли нам его призыву?

Большое спасибо, Масис джан. Вполне логично. Я достаточно плохо представляю себе предмет такого иска, тем паче от Турции.

В Гааге несколько судов, включая арбитражный. Есть суды справедливости и уголовный и другие тоже. О котором речь?

Дино - спасибо! Откуда эта информация? Кто будет представлять Турцию, - какая адвокатская контора, не знаешь?

Я не верю, что он умер естественной смертью. Это Роберт Кочарян сработал. На его совести убийство Артура Мкртчяна в Арцахе, расстрел парламента в Ереване, теперь вот - Андо. Все сходится. Робик в своем репертуаре, поскольку выборы на носу. Андо мог помешать. Независимый слишком стал.

Bibar, ma chérie, je sais que tu es déjà en France, ou en tout cas presque là maintenant. J'ai vachement beaucoup aimé notre dernière conversation - s'il-te-plais, ne prends pas chaux, et ne fais pas attention aux autres - t'es tout simplement la meuilleure, n'importe ce qu'ils disent. J'espère me rendre à Paris dans une ou deux semaine - je te verra là-bas. Est-ce-qu'il y a une chance de te voir à Moscou bientôt? Bises, N

Где же находился рай, «сад на востоке», место покоя и счастья, родина человека, где он вкусил от дурного древа и откуда был изгнан или, вернее, изгнал и рассеял себя самого? Юный Иосиф знал это не хуже, чем историю потопа, и из тех же источников. Он только улыбался, когда жители пустыни из Сирии объявляли раем большой оазис Дамаск, не в силах представить себе ничего более чудесного, чем бойкий торговый город, расположенный среди луговых озер, царственных гор и плодовых рощ, утопающий в прекрасно орошенных садах и кишмя кишащий самым разнообразным людом. Не пожимал он из вежливости плечами, но внутренне пожимал ими и тогда, когда жители Мицраима заявляли, что сад этот находился, само собой разумеется, в Египте, ибо середина и пуп вселенной — Египет. ... Здесь, на холме, где Иаков поставил памятником и полил маслом каменное свое изголовье, здесь была с тех пор для близких Иосифа середина вселенной и пуповина, связующая небо и землю; но рай был и не здесь, а на изначальной родине, он, по ребяческому убеждению Иосифа, убеждению, впрочем, широко распространенному, находился где-то там, откуда некогда вышел странник лунного города, в нижнем Синеаре, где разделялась река и где влажная земля между ее рукавами поныне еще изобиловала деревьями, приносящими лакомые плоды. Мнение, что Эдем нужно искать где-то здесь, в Южной Вавилонии, и что тело Адама было сотворено из вавилонской земли, надолго осталось господствующим богословским учением. Однако и в этом случае перед нами опять знакомая нам кулиса - преграда, та же система наслоений и соотнесенных с определенным местом древних прообразов, которую нам уже не раз доводилось наблюдать, — только на этот раз тут есть что-то необычное, в точнейшем смысле слова заманчивое и уводящее за пределы земного; только на этот раз колодец человеческой истории показывает всю свою глубину, неизмеримую глубину — вернее, бездонность, к которой уже не подходит понятие глубины или темноты, а подходит, наоборот, представление о высоте и о свете, — о светлой высоте, откуда и произошло падение , история которого неразрывно связана с памятью нашей души о саде блаженства. Дошедшее до нас описание рая в одном отношении точно. Из Эдема, сказано там, выходила река для орошения рая и потом разделялась на четыре реки: Фисон, Гихон, Евфрат и Хидекель. Фисон, как добавляют толкователи, зовется также Гангом; он обтекает всю землю индов и несет с собой золото. Гихон — это Нил, величайшая река мира, а обтекает он землю мавров. Что же касается Хидекеля, реки быстрой, как стрела, то это Тигр, протекающий перед Ассирией. Последнее ни у кого не вызывает возражений. Возражения, и притом веские, вызывает отождествление Фисона и Гихона с Гангом и Нилом. Полагают, что речь идет об Араксе, впадающем в Каспийское, и о Галисе, впадающем в Черное море, и что рай, следовательно, хоть и был в поле зрения вавилонян, находился на самом деле не в Вавилонии, а в той горной области Армении, севернее Месопотамской равнины, где соседствуют истоки упомянутых четырех рек. ... Томас Манн, "Иосиф и его братья"

Не знаю, Кармир джан. Мне было бы стыдно жить в таком доме, построенном в полуголодной полунищей оборванной стране. Посмотри как люди живут. Чем питаются, во что одеваются. Наши люди. Армяне. Помнишь, у Нарекаци фразу о царе, помогающем подняться с земли рабу? Царское отношение - в этом, а не в финтифлюшках, будь то дома или машины или что еще, что сегодня есть, а завтра, Бог его знает. Все все видели и все все понимают. Никого ничем не удивишь. Единственная ценность что нам осталась - это умение и желание хорошо и бережно относиться друг к другу. И помогать. Потому что ничто иное не имеет ровно никакого смысла. Позор так разбрасываться деньгами, когда в стране есть дети и старики, что не ели по нескольку дней. Дело не в архитектуре. То, что сегодня считается кичем, завтра может стать классикой. Вспомните Чайковского или стиль модерн, например. Дело в отстутствии у нас стыда. И топик - именно об этом, надеюсь. Поэтому я любое отсутствие вкуса приравниваю к отсутствию стиля. Не наоборот, как же ты не понимаешь!? Впрочем, о чем это я...

Есть много стран ЕС где двойное гражданство запрещено. Германия, Австрия, Латвия и другие. Приятно сознавать, что и в Бейруте тоже живут некомпетентные армяне

МиГ - что за большевизм такой - по-твоему, лучше всем поголовно умереть, нежели перейти в магометанство? Персы перешли в ислам, хотя до нашего собственного ренегатства и смены нами культа были нашими единоверцами-зороастрийцами, и - что? Их сейчас несколько десятков миллионов. Мощнейшее государство, с которым не способна справиться ни одна сверхдержава. Хотя - две с половиной тысячи лет назад нас с ними было примерно одинаковое количество. И потом - давайте начистоту. Мы ведь давно уже не христиане. Мы давно и однозначно стали поклоняться золотому тельцу. Включая нынешнее руководство церкви, <censored!> И до этого - мы были коммунисты-комсомольцы-пионеры - последователи иной, откровенно враждебной христианству, религии. Так что мы не остались незапятнанными. Вовсе нет. Гордиться, собственно, нечем, - давайте признаемся себе с этом. И - если уже побывали коммунистами-безбожниками, то почему бы не стать мусульманами? Те хоть в Бога верят. Так что важнее, МиГ джан - сохранение культа или расы? Христианство или армянство? Что первично? Я понимаю, что, возможно, не совсем правомерно ставлю вопрос. И - все же! Прошу обсудить, дамы и господа!

Эти картинки получше будут: http://fotoarchiv.fotofinder.net/de_finder...ase=bagratashen Жрите !

"Представьте, что вы охотитесь." Ничего себе - статейка! Мужика надо загнать, пока не падет на колени просить руки, - так, что-ли? Пацаны, не сдавайтесь. Ну их нафиг, этих баб. Я подсчитал, что общение с проституками + найм домработницы обходятся много дешевле, чем жена. Но самое что ни на есть очаровательное, это то, что никто не компостирует мозги. Это ли - не способ жить свободными от ото всех и вся? Так что не сдавайтесь, спите с девицами сколько хотите, но не женитесь. Ни в коем случае! Они только и ждут удобного момента, чтобы подстрелить нас, а затем впиться зубками в наши мозги и кошельки. Ну и еще некоторым мы можем понадобиться в качестве сперм-банков, но это для пущей привязки к себе, по большому счету дети для них значения не имеют. "Представьте, что вы охотитесь"! Ясное дело - не на праздную прогулку вышли... Звери!!!!!!!!!!!!

C'est l'extase langoureuse. C'est la fatigue amoureuse, C'est tous les frissons des bois Parmi l'étreinte des brises. C'est, vers les ramures grises. Le chœur des petites voix. Ô le frêle et frais murmure Cela gazouille et susurre, Cela ressemble au cri doux Que l'herbe agitée expire.. Tu dirais, sous l'eau qui vire, Le roulis sourd des cailloux. Cette âme qui se lamente En cette plainte dormante C'est la nôtre, n'est-ce pas? La mienne, dis, et la tienne, Dont s'exhale l'humble antienne Par ce tiède soir, tout bas?

Vous n'avez pas eu toute patience : Cela se comprend par malheur, de reste Vous êtes si jeune! Et l'insouciance, C'est le lot amer de l'âge céleste! Vous n'avez pas eu toute la douceur. Cela par malheur d'ailleurs se comprend; Vous êtes si jeune, ô ma froide sœur, Que votre coeur doit être indifférent ! Aussi, me voici plein de pardons chastes, Non, certes! joyeux, mais très calme en somme Bien que je déplore en ces mois néfastes D'être, grâce à vous, le moins heureux homme. Et vous voyez bien que j'avais raison Quand je vous disais, dans mes moments noirs, Que vos yeux, foyers de mes vieux espoirs, Ne couvaient plus rien que la trahison. Vous juriez alors que c'était mensonge Et votre regard qui mentait lui-même Flambait comme un feu mourant qu'on prolonge, Et de votre voix vous disiez : «Je t'aime! » Hélas! on se prend toujours au désir Qu'on a d'être heureux malgré la saison... Mais ce fut un jour plein d'ailier Quand je m'aperçus que j'avais raison! Aussi bien pourquoi me mettrais-je à geindre Vous ne m'aimiez pas. L'affaire est conclue Et, ne voulant pas qu'on ose me plaindre, Je souffrirai d'une âme résolue. Oui ! je souffrirai, car je vous aimais Mais je souffrirai comme un bon soldat Blessé qui s'en va dormir à jamais Plein d'amour pour quelque pays ingrat. Vous qui fûtes ma Belle, ma Chérie, Encor que de vous vienne ma souffrance, N'êtes-vous donc pas toujours ma Patrie, Aussi jeune, aussi folle que la France ? Or, je ne veux pas - le puis-je d'abord ? Plonger dans ceci mes regards mouillés. Pourtant mon amour que vous croyez mort A peut-être enfin les yeux dessillés. Mon amour qui n'est plus que souvenance, Quoique sous vos coups il saigne et qu'il pleure Encore et qu'il doive, à ce que je pense, Souffrir longtemps jusqu'à ce qu'il en meure, Peut-être a raison de croire entrevoir En vous un remords (qui n'est pas banal) Et d'entendre dire, en son désespoir, À votre mémoire : «Ah! fi! que c'est mal! » Je vous vois encor. J'entr'ouvris la porte. Vous étiez au lit comme fatiguée. Mais, ô corps léger que l'amour emporte, Vous bondîtes nue, éplorée et gaie. Ô quels baisers, quels enlacements fous! J'en riais moi-même à travers mes pleurs. Certes. ces instants seront, entre tous, Mes plus tristes, mais aussi mes meilleurs. Je ne veux revoir de votre sourire Et de vos bons yeux en cette occurrence Et de vous enfin, qu'il faudrait maudire, Et du piège exquis, rien que l'apparence. Je vous vois encore! En robe d'été Blanche et jaune avec des fleurs de rideaux. Mais vous n'aviez plus l'humide gaîté Du plus délirant de tous nos tantôts. La petite épouse et la fille aînée Était reparue avec la toilette Et c'était déjà notre destinée Qui me regardait sous votre voilette. Soyez pardonnée ! Et c'est pour cela Que le garde, hélas ! avec quelque orgueil, En mon souvenir, qui vous cajola, L'éclair de côté que coulait votre oeil. Par instants je suis le Pauvre Navire Qui court démâté parmi la tempête Et, ne voyant pas Notre-Dame luire, Pour l'engouffrement en priant s'apprête. Par instants le meurs la mort du Pécheur Qui se sait damné s'il n'est confessé Et, perdant l'espoir de nul confesseur, Se tord dans l'Enfer, qu'il a devancé. Ô mais! par instants, j'ai l'extase rouge Du premier chrétien sous la dent rapace, Qui rit à Jésus témoin, sans que bouge Un poil de sa chair, un nerf de sa face! Bruxelles, Londres, septembre-octobre 72