101 день в аду
Агабабян Ашот
Республика Армения № 173 (215) from 1991-09-14
Отныне в домах ноемберянцев листок календаря 6 мая навсегда будет обрамлен черным. В этот день страшная весть потрясла, взволновала весь мир. По всем радиостанциям звучало неизвестное миру до этих событий название — Ноемберян, В ту ночь в окруженное войсками и азербайджанскими омоновцами, беспрерывно обстреливаемое село Воскепар выехали ребята из местного РОВД, чтобы сменить защищающих село товарищей. Однако подстерегавшие их десантники Вооруженных Сил СССР напали на милиционеров, находящихся в автобусе и автомашине «Нива», и за 15 — 20 минут превратили машины в пепел. Из 24 человек 14 погибли.
На снимке: автобус, обстрелянный из засады военными, на котором милиционеры ехали на дежурство.В день происшествия с целью спасти Воскепар от уничтожения 29 сотрудников милиции были вынуждены сдаться в плен. А какова была судьба 10, оставшихся в автобусе в живых? На протяжении дней, недель, месяцев родители, родные, все жители Ноемберяна проводили бессонные и мучительные ночи и приемных райсовета и министерств республики, получали известия, разочаровывались. После долгих, изнурительных и казавшихся бесконечными тревожных ожиданий, переговоров милиционеров группами стали освобождать из азербайджанских изоляторов. Мы обещали встретиться с ними и написать о трагедии, происшедшей 6 мая, но тревожило то, что это может повредить пяти взятым в плен милиционерам, которые еще оставались в застенках Гянджинской тюрьмы. И вот после 101-дпевного ареста наконец освобождены последние свидетели трагедии — старший лейтенант Грант Арутюнян, старший сержант Шаго Мелконян, старшина Самсон Арутюнян, рядовые Георгий Кочарян, Ваграм Тандилян и житель Воскепара Арарат Агбалян.
...Ребята выехали ночью. От Ноемберяна до Воскепара — полчаса езды, но все дороги были перекрыты. Даже незначительное движение не ускользало от кровожадных «глаз» пушек, пулеметов, танков. И милиционеры поехали по длинным и трудным дорогам, через горы и леса. Должны были ехать шесть часов. Многие только вернулись из Воскепара, уставшие — дремали. К восходу солнца подъехали к селу. И вдруг началось ужасное; одновременно спереди, сзади, сбоку автобус подвергся обстрелу из пулемётов и автоматов, разбились все стекла, внутри автобуса взорвалась граната, потом — еще одна. Кто-то из ребят закричал: «Ложитесь, все ложитесь!» Огонь ни на секунду не прекращался. В считанные минуты машина была превращена в сито.
Двое из ребят выскочили из автобуса, но их сразу убили. Огонь беспрерывно продолжался двадцать минут. Иногда слышались ругательства на русском. Грант несколько раз кричал на русском: «Не стреляйте, это личный состав милиции». В ответ огонь усиливался. Потом к Гранту присоединился Шаго. Они кричали, требовали прекратить огонь. Наконец огонь прекратился, и кто-то приказал:
— Выходите все без оружия, одно лишнее движение — убьем.
У ребят было всего несколько пистолетов, три-четыре автомата. Многие были безоружны, Должны были сменить товарищей и Воскепаре и взять у них оружие.
— Спускающийся сразу пусть ложится на землю. Руки за голову.
Первым спустился Грант и рядом с автобусом увидел утопающие в крови тела Сашика Ананяна и Миши Мурадяна. Потом всех уложили на землю, двигаться не разрешали. Грант протянул удостоверение и встал. Ребята пришли, умоляли, чтобы им разрешили перевязать раненых. Их было много. После долгих просьб желторотый лейтенант по фамилии Демин наконец дал разрешение. Грант, Шаго, Самсон, Ваграм и Георгий встали, другие встать не смогли.
Рассказывает старший лейтенант Грант Арутюнян:
«Когда я поднялся и подошел к «Нине», увидел, что Арташ, Степан и Рафик убиты, чуть подальше лежал труп Вардана. Из автобуса вынесли трупы Ваграма Агабабяна и Мартика Гешяна. Это было ужасно. Стали помогать раненым, но не было бинтов, лекарств. Ничего не было. Военные, 40 — 50 человек, окружили нас и с места не двигались. Сколько мы ни просили, бинта не дали. Были вынуждены разорвать свою одежду и перевязать раны товарищей. От бессилия и ярости не знали, что делать. Не отходили от ребят, но наши повязки не помогали. После долгих просьб один солдат бросил нам бинт. Но этого было мало. Потом некоторые из ребят попросили, чтобы их расстреляли, не хотели зря мучиться. А мы обнадеживали их. С шести часов до 9.15, приблизительно три с половиной часа, оставались в таком состоянии. Некоторые из солдат смеялись, кому-то действительно было страшно, но они ничем не помогали. Один из них даже спросил: «Почему опоздали, мы три часа ждали вас?» Наконец приехали три десантные машины, которыми руководил майор по фамилии Кроха. Я попросил его, чтобы раненых и убитых срочно повезли в больницу. Он отказал.
Сказал, что сделает все, но так ничем и не помог. Один из приехавших военных спросил, сколько гранат бросили в автобус. Ему ответили: «Три». «Жаль, я бы бросил все, что у меня было».
Ребята на наших глазах истекали кровью. Трое из них погибли.
Рассказывает рядовой Георгий Кочарян:
«У меня на плече были две раны, но легкие. Сос лежал рядом со мной, мучился. Осмотрел рану, успокоил, сказал, что ничего серьезного нет, врач вылечит. Он с трудом засмеялся: «Не нужно обманывать, я же сам вижу». Два часа истекал кровью. Мне казалось, что все это сон, протирал глаза, хотел проснуться. Вокруг меня бегали Шаго, Грант, Ваграм, помогали раненым. Кругом были кровь и трупы. Я опять протирал глава, действительно, думал, что я во сне, проснусь и снова буду с ребятами»...
Оставшиеся в живых уложили 11 погибших ребят у машины. Здоровые перенесли раненых в бронемашины. А Гранта, Шаго, Ваграма и Сасуна привязали к машине. Оставив трупы в таком состоянии, банда убийц повезла ребят на бронемашинах в азербайджанское село Асхилера. Там их в полной готовности ждал личный состав милиции Казаха. Ребят они «перенесли» в машины с закрытыми кабинами.
Рассказывает рядовой Ваграм Тандилян:
«Нас спустили и, избивая, посадили в милицейские машины. Мы попросили разместить и раненых, но они отказали. Тяжелораненых держали, как мешки, бросали в кузов машины. А по дороге в Казах специально ускоряли езду, потом резко тормозили. Так довезли нас до Казаха».
Рассказывает Георгий:
«В машине состояние ребят ухудшилось, а Армен умер на моих руках. В последний момент сказал: «Дочь не успела сказать слово «папа»... С этого времени никто из нас не увидел ни одного военного за 101 день заключения».
Их перевезли в Казах. Милиционеры азербайджанцы специально погнали машину в центр города и, совершая многочисленные круги, объявляли, что арестовали армян и везут в больницу.
Рассказывает Грант:
«В больнице мы, пятеро здоровых, помогли выйти из машины восьми раненым, и нас начали бить. Собралось несколько тысяч человек, милиционеры стволами автоматов и пистолетов просто разбивали наши кости. Потом напали жители города. Не знаю, сколько часов продолжалось это. Они не щадили даже раненых, по нашим открытым ранам били также женщины-врачи и медсестры. Кажется, участковый инспектор села Баганис-Айрум разбил на куски стул о голову Шаго. Оставив несколько раненых в больнице, нас повезли в отдел внутренних дел Казаха, где два дня и две ночи палками, стульями, дубинками разбивали наши кости. По пути, в машине, мы договорились, что будем говорить во время допроса, и то, что решили, выполняли неукоснительно».
Остальных 29 товарищей встретили они в отделении милиции. Когда увидели среди них водителя начальника ОВД Геворка, в первый момент показалось, что приехали за ними. Но только потом узнали, что их также взяли в плен.
Рассказывает Грант: «За 101 день заключения на допрос нас повезли всего два раза: 7 мая в Казахе и 17-го — в Гяндже. В первый день, согласно договоренности, все мы сказали, что местность, где произошел инцидент, — армянская, и они не имеют права нас допрашивать, что не подпишем ни один документ, пусть нас допрашивают или в Армении, или в России. Только дали показания о происшедшем инциденте. Отказ обошелся нам дорого: нас жестоко избили, но больше не допрашивали, не считая 17-го числа, когда подписали «санкцию». В основном допрашивали следователи республиканской прокуратуры Хасиев, Мамедов под руководством Агаева, из уголовного отдела Казаха — Мусаев и другие. По правде говоря, наши ответы никого из них не интересовали. В конце месяца из Рязани приехали ПОЛКОВНИК И ПОДПОЛКОВНИК И сказали, что часть арестованных будет освобождена, а в конце заявили о своей заинтересованности в том, чтобы нас отдать под суд».
Через три дня пленников перевели в тюремные изоляторы Гянджи, где содержали приблизительно три с половиной месяца. Это были более тяжелые дни. Ребят по одному выводили из камер и избивали дубинками до тех пор, пока не уставали.
Их кормили соленой похлебкой, а воды днями не давали. Ребята по ночам рассказывали анекдоты, шутили. Когда избивали одного из них, следователь-азербайджанец, бывший житель Масиса, никак не мог его ударить. Пленник уклонялся от ударов и смеялся над ним. Варвар-азербайджанец озверел, хотел ногой разбить его колено, однако тот снова избежал удара, и нога следователя разбилась, ударившись о батарею парового отопления. Целую неделю он стонал, хромая, а ребята не могли сдержать смех. Конечно, это очень дорого обошлось им, но они не падали духом.
Первая группа пленных была освобождена через полтора месяца. Вторая — через два месяца. Пятеро оставались еще 40 дней. Однажды, открыв дверь камеры, ребятам со злостью сказали, что всех освобождают, и им нужно побриться. Выяснилось, что в тюрьму приехали депутаты российского парламента Шабад и Шейнис. «Нас обманули. Если бы мы знали, кто приехал, не побрились бы».
В последние дни с ребятами обращались по-человечески. Выяснилось, что войска отступили, и азербайджанцы говорили о том, что армяне и азербайджанцы — соседи и должны жить мирно.
Во время беседы Грант Арутюнян сказал: — Я прошу это обязательно опубликовать в газете. Во-первых, все должны знать, что наши мучения не пропали даром, что защита села.
Воскепар национальное, государственное дело. За Воскепаром нет ни села, ни города. До Кировакана местность пустынна, и, если враг пройдет через село, легко может дойти до Кировакана. Все должны сознавать, что это село имеет большое стратегическое значение. И второе: в дни хунты в Москве погибли трое парней и получили звание Героя. А мы после стольких мучений получили... «звание» предателя. Да, да, редактор районной газеты в одной из своих статей бесстыдно искал среди нас предателей. Это подлость, осквернение памяти погибших.
* * *
Когда я возвращался в город, мать Армена Азизбекяна, одного из погибших ребят, учительница Земфира Арутюнян передала мне письмо и попросила опубликовать его в нашей газете. Вот его содержание: «В день происшедшей кровавой трагедии в мае вблизи Воскепара вместе с личным составом милиции в автобусе находился и мой сын Армен. Ему было всего 21. После инцидента тяжелораненых и оставшихся в живых военные перевезли в Азербайджан и сдали азербайджанцам. Они зверски истязали и убили троих. Такая судьба выпала и на долю моего сына. Два дня мы ждали возвращения их тел. Но никаких известий не было. Русский полковник Александр Галкин, председатель КГБ Иджевана Владимир Айрапетян и военный комиссар Иджеванского района Ваагн Саградян были вынуждены поехать в Азербайджан за трупами. Они доехали туда в то время, когда всех троих уже собирались хоронить. Благодаря этим отважным людям трупы невинных жертв были привезены на родную землю. Для меня, скорбящей матери, потерявшей сына, единственное утешение — его могила...»
Ашот АГАБАБЯН,
спец. корр. «РА».
По просьбе автора гонорар перечисляется в фонд помощи семьям погибших милиционеров.
