“Я веселый толстый армянин”

[Soghomon]

“Я веселый толстый армянин”

День рождения и день смерти композитора Микаэла Таривердиева приходятся на пик лета. 15 августа 1931 года и 25 июля 1967-го.

Его нельзя назвать просто известным композитором. Его музыка — целая эпоха, культурная летопись огромной страны второй половины 20 века.

Таривердиев написал более ста романсов, многие из которых пела Зара Долуханова. Его опера “Кто ты” положила начало эстетике камерного театра Б.Покровского, где уже двадцать лет играют его же “Графа Калиостро”. Он написал музыку и к другим театральным постановкам, еще одну оперу, балет, музыку более чем к 130 фильмам, в частности таким культовым, как “Семнадцать мгновений весны”, “Ирония судьбы, или С легким паром”, “Король-Олень”, “Русский регтайм” — их смотрела вся страна и армянский зритель — тоже.

Микаэл Таривердиев никогда не выпячивал своего армянства, не кичился им, он просто был армянином, симпатичным и обаятельным, с древними и прослеживаемыми корнями. Его считали благополучным человеком. Ведь он был награжден двумя госпремиями СССР и восемнадцатью международными, трижды получал кинематографическую “Нику”. Все это так, но многие друзья и близкие считают, что Таривердиева так и не оценили по заслугам. А умер композитор из-за травли.

Вспоминать человека вовсе не обязательно в связи с какой-либо круглой датой. Особенно такого яркого (“со звездой”, как говорят армяне) человека. Вот на днях опять прокручивали “Семнадцать мгновений...” — опять была слышна музыка-знак, музыка-символ...

Предлагаем читателям воспоминания о композиторе, а также несколько фрагментов из его книги “Я просто живу...”, вышедшей после смерти.

ДЕДОВЫ КОРНИ

Вспоминает сын Карен Таривердиев, офицер спецназа ГРУ

“...Моя бабушка по отцу, Сато Григорьевна Акопова, принадлежала к очень богатому тифлисско-армянскому семейству. Что не помешало ей в годы гражданской войны увлечься большевистской идеей и при грузинских меньшевиках угодить в тюрьму. Дед, папин отец, Леон Навасардович Таривердиев был князь не князь, скажу аккуратнее: из семьи крупных землевладельцев в Нагорном Арцах(карабах)е. И тоже — ирония судьбы! — примкнул к красным, командовал конным полком. Именно этот полк первым ворвался в Тифлис, когда громили меньшевиков, причем сразу же поскакали к тюрьме — освобождать сидящих подпольщиков. По семейному преданию, именно там на шею молодому комполка кинулась прелестная девушка, в которую красный кавалерист немедленно влюбился.

Вообще же, первое упоминание о Таривердиевых относится к 1223 году. В битве при Калке на стороне монголов принимала участие тысяча армянских воинов местного князя Тараверды, навербованных в Нагорном Арцах(карабах)е. Тоже интересно, учитывая дедовы корни.

После “Бури в пустыне” мне довелось быть в Ираке. На рынке Аль-Рашид забрел в антикварную лавку, наткнулся на древний меч. Действительно древний, я в истории оружия толк знаю. Взял — и поразился, как точно легла рукоять в мою ладонь. Поднял — и не поверишь: явственно услышал в ушах топот копыт, лязг клинков...

Ничего случайного в мире нет. Отец был занят самым мирным делом на свете — писал музыку. А я стал офицером. Предки сражались с империей — а я ей преданно служил, советской ли, российской ли... Значит, так надо, да?”

И я знаю, что будет в самом конце. Где-то там, наверху, первым, кто меня встретит, окажется отец. “Ну вот, сын, — скажет он, — все больше нас, Таривердиевых, здесь собирается”. И поведет в большую светлую комнату, начнет знакомить с какими-то людьми: это твой прадед, прапрадед...

“ОН ПРОСТО УЛЕТЕЛ...”

“Микаэл постоянно сталкивался с большими трудностями и конфликтовал с чиновниками, — говорит кинорежиссер Эльдар Рязанов. — Он был чистым романтиком, наивным, очень ранимым, незащищенным и гордым человеком. Я ни разу не слышал от него жалоб. О его болезнях, душевных травмах и ссадинах никто не знал. А ведь у него болело сердце. Каждый творческий человек, естественно, самолюбив, и Таривердиев здесь не исключение. Да, он был упрямым и всегда делал так, как считал нужным. Мы с ним много спорили. Этот музыкант практически никогда не отступал от своих принципов. Его недооценили. Власти ведь обращали внимание только на композиторов, которые шли в ногу с генеральной линией Коммунистической партии”.

“Микаэл Леонович был человеком как бы без оболочки, — рассказывает вдова композитора Вера Таривердиева. — Ему приходилось бесконечно страдать от несправедливости, а порой и от предательства. С ним происходили жуткие истории. И хотя внешне удар он держал замечательно, внутри себя сильно переживал, отчего на сердце оставались рубцы. Первое его потрясение связано с событиями вокруг фильма “Семнадцать мгновений весны”. На озвучивание этой картины пробовались несколько певцов. Среди них Мулерман и Магомаев. Муслим Магометович успел даже сделать записи песен. Однако в сериале звучит голос Иосифа Кобзона. А ведь тогда Магомаева считали суперзвездой. Вот он страшно и обиделся на Таривердиева...

В версии Иосифа Давыдовича, Муслим Магометович угадал “некоторые свои интонационные нюансы, акценты и динамику — где тише, где “нажать”, где сгустить”. Кобзон же стал все отрицать. И тогда Магомаев сказал: “Ты так же не слушал мою запись, как Таривердиев не слышал “Love story”.

Эту странную фразу Магомаев произнес далеко не случайно. Он утверждает, будто бы песня “Я прошу, хоть ненадолго...” мелодически напоминает “Историю любви” Франсиса Лея. А кто-то в этом сходстве увидел даже преступление.

...Музыку к “Семнадцати мгновениям” Микаэл Леонович писал сердцем, не спал много ночей, каждая нота ему давалась огромным трудом, — продолжает свой рассказ Вера Таривердиева. — И вдруг его обвиняют, что он эту мелодию у кого-то заимствовал. Смерть матери, а также вся эта история с “Семнадцатью мгновениями весны” закончилась для него инфарктом.

Да, Микаэл Леонович порой поступал резко. Многие упрекали его за плохой характер. Но он всегда был искренен, как ребенок. Это его и губило. Очередной удар судьбы ему уже стоил операции на сердце. Дело в том, что специально для Большого театра Таривердиев написал балет “Девушка и смерть”. И вдруг за два дня до премьеры решением худсовета его снимают. Против композитора выступили прославленные танцовщики Васильев, Максимова, Уланова. Никто из близких и очень влиятельных друзей не заступился. По сути дела они его предали. Микаэл Леонович сильно перенервничал. Состояние с каждым днем ухудшалось. Ему могли помочь только за границей.

Правительство Великобритании предложило взять все расходы по лечению на себя. Почему-то Минздрав отказался оформлять документы на выезд. Потребовалось вмешательство очень высоких чиновников. Увы, они подключились слишком поздно — специалисты не рекомендовали Таривердиеву лететь на самолете. Но другого выхода не было. На “скорой помощи” Микаэла Леоновича доставили в Шереметьево и в сопровождении медиков переправили в Лондон. В Королевском госпитале знаменитый английский хирург Терри Льюис буквально вытащил Таривердиева с того света. Он вшил ему в сердце искусственный клапан. Точно в такой же ситуации оказался великий актер Евгений Евстигнеев. Музыкант помог ему попасть к тому же врачу. К сожалению, Евстигнеев умер прямо на операционном столе. И тогда в его смерти обвинили Таривердиева. Началась очередная кампания травли. Этого не выдержал даже искусственный клапан.

Когда Микаэлу задавали личные вопросы, он говорил: “Я и есть моя музыка”. А вообще, Микаэл Леонович иногда говорил: “Я веселый толстый армянин”. Он умел шутить, веселиться, жить...”

СОЛНЦЕ В ЯНВАРЕ

Отрывок из книги воспоминаний “Я просто живу...”

...Так получилось, что мне не пришлось, как моим сверстникам, после учебы зарабатывать на хлеб насущный службой где бы то ни было. Кстати, у меня никогда даже не было трудовой книжки, хотя я всю жизнь вкалывал. Просто уже на третьем курсе были изданы мои первые романсы. На четвертом — случилась моя первая работа в кино. На пятом курсе я уже делал свою первую картину на профессиональной студии — студии имени Горького... Но так как я всегда работал очень быстро, у меня оставалось много времени для работы над тем, что мне хотелось делать. И я всегда параллельно работал над камерной вокальной музыкой, писал оперы, балеты, позже — органные, инструментальные произведения. Хотя я зарабатывал на жизнь именно музыкой к кино. Сказать, что я это делал только для заработка, было бы неправильно.

...Вообще я убежден, что если бы Моцарт жил сегодня, то он непременно писал бы музыку к кино. Я был принят в Союз композиторов в год окончания института, а еще через год — в Союз кинематографистов, сразу после выхода фильма “Человек идет за солнцем”.

Я никогда не был богатым еще и потому, что я не писал шлягеров. Тех песен, которые распевались бы в ресторанах. Да и песен-то я никогда не писал. Только для кино.

Жить так, как жили другие молодые композиторы, которые поступали в союз и хотели заниматься только творчеством, я тоже не мог. Они были очень завязаны с союзом — получением заказов на симфоническую, квартетную и другую музыку, распределением ее исполнения. Все это было просто напрямую связано с отношением к тебе начальства Союза композиторов... Волею судьбы я был от этого освобожден и мог писать ту музыку, которую я хотел писать. И всегда делал только то, что мне хотелось делать... Так что мой статус был вполне вольным. И это была главная моя удача.

...Сказать, что меня давили политически, было бы неправдой. Кстати, вот потом говорили, что в партию заставляли вступать. Но я точно знаю, что в Союзе композиторов была очередь. Очередь из желающих вступить в партию. И это правда. И не нужно врать. В союзе каждый четверг был политчас, в Большом зале Дома композиторов. И все туда приходили, потому что считалось — не прийти нельзя... За всю мою жизнь я не был там ни разу. И никто ни разу не посмел спросить, почему я там не был... Но зато вокруг меня была создана такая атмосфера, как будто меня вообще не существует. Нет такого человека. Вот был ответ. Не то чтобы давили, убивали, но примерно до конца семидесятых меня не существовало. Я не участвовал ни в бесконечных безразмерных фестивалях “Московская осень”, ни в концертах союза. Гораздо позже меня стали приглашать на какие-то выездные акции...

Ту популярность, которая у меня была, я получил не благодаря, а вопреки деятельности союза. Это было такое удушение через подушку, не явное. Это была совершенно другая линия, чем, скажем, со Шнитке. Скандалы, крики, организация официального и общественного мнения — у меня этого не было... Публично со мной не связывались, но любезно делали вид, что меня нет. И меня это вполне устраивало. Я жил своей отдельной жизнью.

1962 г. ...Я стал бояться публики после истории с “Мгновениями весны”. Новая работа, как всегда, началась с телефонного звонка. Звонила Татьяна Лиознова. Просила прочесть сценарий фильма “Семнадцать мгновений весны”. Я подумал, что речь идет об очередном шпионском фильме (а я тогда работал с Вениамином Дорманом над первой серией его “Резидента”). Мне это было не очень интересно, и я, честно говоря, был в нерешительности — делать его или нет. Но когда прочел сценарий, понял, что здесь есть большие возможности для музыки. И стал искать ключ к решению. Если я не нахожу своего решения, то отказываюсь. Как отказался делать с Саввой Кулишом “Мертвый сезон”. И кстати, порекомендовал ему обратиться к Андрею Волконскому. Сейчас я жалею, что не принял предложение Саввы, — фильм получился замечательный.

...Картина была сдана. В Госкино ее приняли замечательно. Но ее плохо приняло Политуправление Вооруженных сил. Военные были оскорблены тем, что по картине якобы получалось, что войну выиграли разведчики, а не военные, да и самой войны в фильме нет. Тогда Лиознова, для того чтобы картину выпустили, что-то подсняла, подставила хронику. Картина вышла. Но в Политуправлении были настолько недовольны, что, когда картину выдвинули на Госпремию СССР, они ее завалили.

Картина имела бешеный успех. В том числе и музыка — у меня начался новый наворот известности. Видимо, это плохо перенесли мои коллеги в Союзе композиторов. На фоне оглушительного успеха картины пошла странная волна. Вдруг мне говорят на радио: “Нам звонили из французского посольства, французы протестуют против этого фильма, потому что музыка “Семнадцати мгновений весны” содрана с фильма “История любви” у композитора Лея”. Вдруг звонок из музыкального отдела студии Горького. Туда тоже звонили то ли из французского посольства, то ли из Франции. Поначалу это было смешно, и я смеялся. Вдруг раздался звонок из Союза композиторов: “Приезжайте, пожалуйста”. Я приезжаю. На столе секретарши Хренникова лежит телеграмма, в которой написано буквально следующее: “Поздравляю с успехом моей музыки в вашем фильме. Франсис Лей”. Это было написано по-французски, и тут же приколот листочек с переводом. Что за бред? Какая-то шутка, и я в очередной раз посмеялся. Наверное, я сделал глупость, что оставил этот листочек на столе и ушел. Читали телеграмму все, кому не лень. И вот тут пошел другой наворот. События катились как снежный ком: “Микаэл украл музыку”. “Но, друзья, вы же знаете музыку к этому фильму, сравните!” Может быть, там похож первый интервал, но похож только он, одна интонация в самом начале, но это ничего не означает, тем более что моя музыка написана раньше — фильм же снимался три года, поэтому картина Лея успела выйти раньше. Но дальше — больше, дальше — больше. И я вижу, что мою музыку выкидывают из радиопрограмм, перестают передавать по телевидению. Мои друзья из издательства “Музыка” предлагают напечатать рядом мои ноты и ноты Лея, чтобы было очевидно, что эта музыка ничего общего не имеет. А я тем временем выступаю с концертами, езжу из одного конца страны в другой. И вот среди записок, которые всегда бывают на моих концертах, попадаются такие: “Правда ли, что советское правительство заплатило сто тысяч долларов штрафа за то, что вы украли музыку?” Я отвечаю: “Неправда”. А дальше — больше. Мне просто прохода не давали. Все это продолжалось три месяца. Радость от успеха картины была перечеркнута. А слухи расползались с невероятной стремительностью. И я решил найти Франсиса Лея.

Как? Понятия не имею, как его искать. Тогда я решился обратиться во французское посольство и спросить, что означают их звонки? Я позвонил. Попросил советника по культуре. Тот прекрасно говорил по-русски. Предложил мне повидаться. В два часа дня у Союза композиторов. Он подъехал на машине, и я подъехал на машине, мы с ним встретились.

Он говорит:

— Господин Таривердиев, никто из посольства никуда не звонил. Нам очень нравится ваша картина. Но если бы даже кому-то из нас, непрофессионалов, пришло бы в голову, что ваша музыка похожа на музыку Франсиса Лея, неужели вы думаете, что французское посольство стало бы звонить на советское радио и советское телевидение? Да бог с вами! Скажите лучше, как вам помочь?

— Я хочу найти Лея, мне нужно, чтобы он прислал телеграмму в Союз композиторов.

— Хорошо, — пообещал советник, — приезжайте в посольство.

Мы выпили с ним кофе в Союзе композиторов, он сел в машину уехал. И я сел в машину и поехал. А за мной пошла другая машина. Черная “Волга”. Вглухую. Внаглую. Совершенно не скрываясь. Куда я — туда и она. Я понимаю, кто это. Время-то брежневское — тайные встречи в посольстве и даже звонки не проходили. Да, еще мне стали звонить корреспонденты зарубежных газет:

— Господин Таривердиев, вас травят в Союзе композиторов, вас кругом травят, дайте нам интервью.

Я понимал, что если дам интервью, мне вообще уже никакой жизни не будет, придется уезжать. А как уезжать? Уезжать я не мог. Здесь мама, отец, мама больна. Все истории — и с Володей Ашкенази, и с другими — мне были хорошо известны. А меня практически выталкивали, отсюда выталкивали свои, а туда втаскивали чужие. Постоянно какие-то корреспонденты дежурили перед домом, под окнами стояли их машины:

— Дайте интервью, что вас преследует советское радио...

Я не хотел и решил — может быть, это самый глупый вариант — поехать в посольство и по прямой связи искать во Франции Лея. Я был в таком бешенстве, что был готов на все. Абсолютно на все.

Так вот, за мной пошла машина. И я понял, что КГБ висит у меня на хвосте. Прямо история со Штирлицем. Я доехал до дома и позвонил своей сестре Мире. Только набрал телефон — щелчок, я его сразу услышал:

— Мира, ты все знаешь. Меня преследуют корреспонденты американских, французских, немецких газет. Меня травят в Союзе композиторов, меня убивают на телевидении и радио. Я решил любой ценой пробиться в посольство, меня ждут там в два часа.

— Зачем ты мне рассказываешь? Я все знаю. — Мира опешила.

— Нет, ты послушай. — И я по телефону все подробно рассказываю, чтобы ОНИ все слышали: — Мне все это надоело, я больше так играть не буду. Я решил идти до конца. Я сделаю это. И бросил трубку.

Прошло минут двадцать. Звонок в дверь. Входят два мальчика, вполне интеллигентного вида, показывают комитетские книжки:

— Здравствуйте.

— Здравствуйте.

— Вы поймите, мы в курсе дела, мы знаем, что с вами происходит. Мы не хотели вмешиваться. Но сейчас вы готовы сделать шаг, последствия которого должны понимать.

— Я все понимаю. А что мне делать? Мне не оставляют другого выхода.

— Вы хотите связаться с Леем? Мы попробуем вам помочь. Не надо ездить в посольство, это же все будет в вашем досье.

Вот так мы поговорили, и они уехали. Тут объявляется Отар Тенеишвили — он долгие годы сидел в Париже представителем “Совэкспортфильма”:

— Микаэл, я найду Лея, я с ним знаком.

И в течение трех дней Лей нашелся. Прислал телеграмму. Он возмущен тем, что его оклеветали. Он счел это провокацией: никаких телеграмм он, конечно, не писал, так же, как никто не звонил никуда из посольства Франции.

Когда стало ясно, что телеграмма была фальшивкой, тот же Отар подключил к этому делу Петровку, 38. Люди из МУРа забрали телеграмму из союза и выяснили: кто-то пошел на Центральный телеграф, прямо около Союза композиторов, взял международный бланк, напечатал текст на латинской пишущей машинке, на простых листках бумаги, вырезал их, наклеил и принес в союз. Когда стали спрашивать, кто получал телеграмму, кто за нее расписывался, как она оказалась на столе в иностранной комиссии, кто ее сразу перекинул Хренникову, кто ее принес, никто не знал.

Сейчас это кажется смешным. Но если бы вы знали, как это было унизительно! С каким удовольствием участвовали в этой истории мои коллеги! Как им было приятно! Музыка интересовала меньше. Скандал — больше. Вот такая история. С тех пор я не люблю публику.

Говорят, что это сделал Никита Богословский. Вообще похоже. Но недоказуемо. Все это — начало семидесятых. Другое время, другие настроения. Меняются друзья. Общаемся все меньше, скорее только тогда, когда соприкасаемся по работе или на вечерах, концертах друзей...

http://www.nv.am/lica.htm

[Ablertus]

Говорят, что это сделал Никита Богословский. Вообще похоже. Но недоказуемо.

Меня возмущает, что это старый хрыч до сих пор любит выступать по телевизору и закатываясь очень жизнерадостным смехом хвастаться, как он своими “розыгрышами” доводил людей до инфаркрта. Остряк хренов, нет чтобы извинился. Сам то небось Таривердиеву в подметки не годиться.

[SAS]

Ablertus,

зачем же так?

Во-первых, Богословский уже несколько месяцев там, откуда нету возврата. Во-вторых, кто-кто, но Богословский очень даже известный композитор. И талантливый. Не надо из него делать Сальери. В-третьих, Таривердиев был странным человеком, настолько странным, что публично даже стеснялся своего происхождения.И, наконец. Он из тех армян по происхождению, кто верой и правдой служил русской культуре. Он русский композитор.

[Guest Motte]

В-третьих, Таривердиев был странным человеком, настолько странным, что публично даже стеснялся своего происхождения.И, наконец. Он из тех армян по происхождению, кто верой и правдой служил русской культуре. Он русский композитор.

Интересно, что при всем этом, все же называл себя Микаелом, а не Михаилом.

И все же, я немножко не понимаю, почему армяне диаспоры (тем более знаминитые/талантливые), стесняются своего армянского происхождения???

Чего стесняться?

[Soghomon]

И все же, я немножко не понимаю, почему армяне диаспоры (тем более знаминитые/талантливые), стесняются своего армянского происхождения???

Чего стесняться?

Ага, типа Джигарханян...или Азнавур...стесняются да?

[Guest Motte]

Ага, типа Джигарханян...или Азнавур...стесняются да?

ну понятно, что речь не о тех, кто признает и даже гордится.

наверное мне надо было оговорить: многие, или некоторые, признаю, моя вина.

при том, такую стеснительность своим армянским происхождением встречала также среди простых людей, не знаменитостей.

[Guest Motte]

вот и хочу понять, почему люди стесняются этого?

[Vaspur]

. наверно они стесняются самих себя, стобы другие не сказали:". какие же ****(киркоров).. есть среди армян.." , правильно и делают, нечего им среди нас делать

[Soghomon]

Тема свелась в вопросу, почему кто-то чего-то стесняется?

[*Sashik*]

Ablertus,

зачем же так? 

Во-первых, Богословский уже несколько месяцев там, откуда нету возврата. Во-вторых, кто-кто, но Богословский очень даже известный композитор. И талантливый. Не надо из него делать Сальери. В-третьих, Таривердиев был странным человеком, настолько странным, что  публично даже стеснялся своего происхождения.И, наконец. Он из тех армян по происхождению, кто верой и правдой служил русской культуре. Он русский композитор.

Партийным был, вот и всё !

Edited August 4, 2004 by *Sashik*

[*Sashik*]

"День рождения и день смерти композитора Микаэла Таривердиева приходятся на пик лета. 15 августа 1931 года и 25 июля 1967-го. "

Да вы что ?!!! Таривердиев умер в 1997 !!!

P.S. Давайте не будем обсуждать чего он стеснялся чего не стеснялся, давайте лучше поговорим о его музыке !

[Ablertus]

А я и не знал, что он стеснялся своего армянства. Правда, все зависит от того, что понимать под словом “стесняться”. Для некоторых если человек не бьет себя в грудь при каждом удобном случае и не кричит “Я армянин!", то он уже чуть ли не предатель. А по моему это и есть закомплексованность и стеснительность. Интересно, а израильтяне осуждают Гершвина и Шостаковича за то что те служили американской и советской культуре и не иммигрировали в Палестину? Мне все таки думается, что они ими гордятся. И я горжусь Таривердиевым.

[ENV]

Ablertus

Может хватит сравнивать армян с евреями?

Евреи не являются нацией, у них нет культуры, нет этнического облика - нет никаких признаков нации (я не говорю об израильтянах - это новое явление).

Еврей - это мировозрение. Никакого отношения к понятиям народ и нация не имеющее.

Edited July 27, 2004 by ENV

[Rouna]

Еврей - это мировозрение. Никакого отношения к понятиям народ и нация не имеющее.

А “семь-сорок” - музыкальное оформление мировоззрeния?

[*Sashik*]

Ablertus

Может хватит сравнивать армян с евреями?

Евреи не являются нацией, у них нет культуры, нет этнического облика - нет никаких признаков нации (я не говорю об израильтянах - это новое явление).

Еврей - это мировозрение. Никакого отношения к понятиям народ и нация не имеющее.

:lol: :lol:

[Josef Gabcik]

Он из тех армян по происхождению, кто верой и правдой служил русской культуре. Он русский композитор.

Грубая и ужасно пошлая фраза. Он что отрицал существование армянской культуры?? Или же вообще всячески критиковал ее при этом превознося русские традиции?? В чем заключается верная служба русской культуре??? Не написанием композиций армянской направленности???

[SAS]

Грубая и ужасно пошлая фраза. Он что отрицал существование армянской культуры?? Или же вообще всячески критиковал ее при этом превознося русские традиции?? В чем заключается верная служба русской культуре??? Не написанием композиций армянской направленности???

Сударь,

служить одной культуре, вовсе не значит отрицать другую. У Вас странная логика. Он не имеет никакого отношения к армянской музыкальной культуре, равно как и О. Мандельштам к еврейской литературе. Вот и все! Вы хотите доказать обратное? Милости просим…

[*Sashik*]

А Арно Бабаджанян служил "армянской музыкальной культуре" ???

[SAS]

А Арно Бабаджанян служил "армянской музыкальной культуре" ???

Послушайте его музыку и сами определяете, служил или нет.

[*Sashik*]

Послушайте его музыку и сами определяете, служил или нет.

Тоже самое можно и про Таривердиева сказать !!!

[*Sashik*]

И вообще, что в вашем понимании "Служить армянской культуре" ???

[SAS]

Тоже самое можно и про Таривердиева сказать !!!

Да? Интересно стало. Какое конкретное произведение Вы имеете в виду. Кстати, Вы не знаете, Таривердиев хоть раз бывал в Армении?

[*Sashik*]

Да? Интересно стало. Какое конкретное произведение Вы имеете в виду. Кстати, Вы не знаете, Таривердиев хоть раз бывал в Армении?

Примитивно мыслите !

Вообще то, почти все выдающиеся армяне не из Армении !!! И это факт !

[SAS]

[Примитивно мыслите !

Что поделать, не всем армянам быть Sashik-ом.

Вообще то, почти все выдающиеся армяне не из Армении !!!  И это факт !

Может быть и факт.Для кого-то и Киркоров "выдающийся армянин".

[*Sashik*]

Для кого-то и Киркоров "выдающийся армянин".

Это для кого же ?