Pandukht

Оазис под названием Ванк Нью-Йорк - Москва - Ереван - Степанакерт - Ванк... Случается порой, что этот невероятный путь ему приходится проделывать аж дважды в месяц. В своем московском кабинете он кричал в свой мобильник так, словно обнаружил роковую ошибку, причем вселенских масштабов. На самом же деле в селе Ванк его далекой арцахской родины подпорки мансарды только что построенной школы выкрасили в зеленый цвет. Всего-то… - И кто это додумался до такой безвкусицы, сукины дети? Я же говорил, красьте в оранжевый! Ни на что, кроме подвигов, не способны!.. У него вагон дел - бизнес, строительство, одних только газет в Москве больше десятка, мало того, еще одну в Ереване учредил. Словом, дух перевести некогда, но все равно целых полчаса кричит в Ванк из Москвы насчет цвета подпорок, которые даже не на виду!.. Не завидую я его работникам, думает сидящий перед ним журналист, то есть я. - А что, эти сукины дети из Ванка действительно кроме подвига ни на что не способны? - спрашиваю я, когда он отшвыривает трубку. Он усмехается под нос, и я понимаю, как он любит свой Ванк и только что обруганных ванкцев. …И вместе с этим вымотанным человеком, всего лишь несколько часов назад прилетевшим в Москву из Нью-Йорка, лечу в Ереван, а из Еревана - в Ванк. Когда мы въезжали в Ванк, на его лице не было и следа усталости... *** Село Ванк находится в 54-х километрах к северу от Степанакерта. Основанное еще в раннем средневековье, оно раскинулось в долине реки Хачен. Жемчужиной села является монастырский комплекс Гандзасар, возведенный спустя век после основания села. Со временем разрозненные поначалу сельские постройки начали концентрироваться вокруг монастыря, от него же село и получило свое название - Ванк (Монастырь). За века своего существования село испытало немало потрясений. Последнее - в годы Карабахской войны. Сразу же заметим, что за всю историю в долину Хачена не ступала нога врага. Не было этого и в последней войне. К войне ванкцы стали готовиться еще в 1988 г. Усилиями Феди Оганяна, Абела Айрапетяна (Абусика) и других были сформированы первые отряды ополченцев. Парни сразу же оказались в центре внимания азербайджанских органов безопасности. Они вынуждены были скрываться в горах до тех пор, пока война официально не вступила в свои права. В селе был сформирован целый батальон из 267-и бойцов, командиром которого стал Эдуард Айрапетян (по прозвищу Гел). Ванк, это неприступное орлиное гнездо, стал сборным пунктом и для добровольцев из Армении и Степанакерта. Более того, именно здесь расположился отряд «смертников» Вазгена Саркисяна - из Ванка началось их рассредоточение по различным районам Арцаха. Видимо, врагу было известно об этом: село подвергалось непрерывным бомбардировкам. И вообще Ванк - один из самых пострадавших населенных пунктов Арцаха. Вооруженный всеми видами боевой техники, враг не раз со всех сторон пытался прорвать линию обороны и войти в село. Но, как уже было сказано, это ему не удалось. Как шутят сами ванкцы, врага побеждали его же собственным оружием: отбив очередную атаку, собирали трофеи - усилиями Абусика и других бойцов одних только танков подбили, отремонтировали и обратили против врага невесть сколько! В боях погибли 38 ванкцев, более 60-и получили ранения. Война уже позади, но следы оставленных ею ран видны и сегодня - на прошитых осколками снарядов стенах домов. Но самое главное - она осталась в памяти людей: их мысли и чувства все еще обожжены порохом, в ушах еще звучат выстрелы и взрывы. И все-таки ванкцы уже шагнули вперед, они переступили порог и находятся уже в другом пространстве. Это - мирное поле. Мир после войны Если сравнить социально-экономические условия Ванка с другими арцахскими поселениями, то разница окажется огромной. К счастью, на помощь Ванку поспешили благотворители - сами бывшие ванкцы. Они приняли заботы села как свои собственные и стали осуществлять в него регулярные финансовые вливания. Помогают сельчанам решать их повседневные проблемы, потихоньку встать на ноги и зажить лучше и побогаче. Вот лишь малая часть того, что здесь делается. Семьи погибших бойцов получают регулярную финансовую помощь - за эти годы общая сумма составила около 100 тысяч долларов. Каждый месяц существенную доплату получают медработники, учителя, в том числе учителя-пенсионеры. Родители каждого новорожденного ребенка в Ванке получают единовременно 500 долларов. 1000 долларов получают в подарок новобрачные. Только за последний год сумма «пособий» для новорожденных составила 17 тысяч долларов - а это значит, что в Ванке в этом году родилось аж целых 34 малыша. О том, что это село переживает небывалый на общем фоне демографический бум, свидетельствует и тот факт, что еще два года тому назад в школе Ванка был всего лишь один первый класс, а теперь их уже три. Что и говорить, эти финансовые пожертвования важны, однако реальное развитие любого населенного пункта начинается с решения проблемы занятости его населения. Иными словами, когда человек получает возможность работать и кормить свою семью. И если люди уже начинают предпринимать шаги по организации здесь собственного бизнеса, то будьте уверены - жизнь потихоньку входит в нормальное русло. «Генеральный спонсор» Ванка, бизнесмен и сам бывший ванкец Левон Айрапетян - тот самый, который кричал в трубку из своего офиса в Москве, считает своим главным делом распространение «вируса служения» родным местам на как можно большее количество людей. Им уже, кстати, «заразились» бывшие ванкцы Эдик Гулян и Гарик Погосян. Ванк выбрал свой путь развития - туризм. Для этого, правда, нужно было создать необходимую инфраструктуру. В первую очередь, конечно же, дороги. Без них, сами понимаете, никуда. Так вот, дороги, ведущие к Гандзасару, построены с размахом мировых стандартов - 10-метровой ширины (вдвое шире, чем прежние) и с безукоризненным асфальтовым покрытием. Левон Айрапетян, человек, отличающийся отменным чувством юмора, заявляет, что построил их, чтобы пользоваться самому. Надоело, мол, трястись по изматывающим душу раздолбанным дорогам. Что ж, пусть даже так. Зато теперь путь из Степанакерта в Гандзасар занимает всего лишь 25-30 минут, тогда как раньше сюда приходилось добираться по 2,5-3 часа. Что еще сделано? Вот уже пять лет как село газифицировано, обеспечено также телефонной связью, а благодаря установленной на горе антенне ванкцы имеют возможность смотреть один армянский и один российский телеканалы (в будущем планируется установить более мощную станцию). Правда, пока еще остается проблема питьевой воды - вопрос этот пытаются решить на средства Всеармянского фонда «Айастан». Об инфраструктуре пока столько. Осуществляется ряд программ, которые кардинально изменят лицо села. Часть их имеет общегосударственное значение. Так, например, строящееся на реке Хачен водохранилище будет орошать земли 25-и окрестных сел. Вполне возможно провести трубопровод до Степанакерта, обеспечив столицу Арцаха питьевой водой. Водохранилище имеет не только экономическое значение: на его основе будет построен целый комплекс по водным видам спорта: соответствующий всем международным стандартам бассейн, аквапарк и многое другое. Если пройтись по берегу реки Хачен, то почти наверняка встретите ветерана Карабахской войны, инвалида второй группы Овика Алаяна. Каждый день он объезжает на своем мотоцикле 30-километровый участок реки, не давая спуска речным браконьерам,- получая, между прочим, за это зарплату в 200 долларов, положенную на это благое дело тем же Айрапетяном. Бесконтрольный лов почти что уничтожил рыбные запасы Хачена, на грани исчезновения оказались кармрахайт, бехлу, кохак. Два года бдительной охраны - и рыбы стало больше. Но что важнее - изменилась психология людей: они поняли, что надо бережно и рачительно относиться к дарованным природой богатствам. Добавим, что в Ванке действует и деревообрабатывающий комбинат. Сегодня здесь работают 300 человек. Человек и природа Что же привлекает сюда туристов? Конечно же, монастырь Гандзасар с его церковью Св. Иоанна Крестителя. Бывают дни, когда село посещают до 5 тысяч человек, так что на живописном берегу Хачена яблоку негде упасть. Великолепная природа, чудотворная церковь - плюс построенные в последние годы гостиничные комплексы «Эклектика» и «Морской камень». Глядишь на девственную природу, на величественные неприступные горы, и невольно задумываешься: кто же здесь властвует на самом деле - человек или природа? Житель Ванка сегодня живет именно в этом мире - рядом со всем этим и в самом этом. Он - дитя этой первозданной природы, но уже и непосредственный участник бизнеса под названием туризм. А это значит, что постепенно меняется его быт, расширяются представления и кругозор. Шаг за шагом ванкец становится участником культурной жизни своей страны, а затем и всего мира, нередко оказываясь в самом центре этого мира. Уже по традиции каждый год сюда с концертами приезжают «звезды» из Армении и России. Здесь проходят и общереспубликанские мероприятия. Так, в прошлом году в Ванке состоялся ежегодный фестиваль танца и песни «Крунк». На днях здесь прошел еще один мега-концерт - уже по случаю открытия новой школы. Перед жителями села и прибывшими гостями выступили известные исполнители, а также группы из России. Такого рода мероприятия стали уже частью жизни ванкцев. Ванкцам предстоит свершить еще много дел, пройти долгий путь при поддержке своих благодетелей и вместе с ними. Еще есть проблемы, но никто не сомневается, что они будут решены. Решены грамотно - без излишних эмоций и сиюминутных подходов. Жителей этого села отличает их особая горделивость. Не будем забывать, что Айрапетяны, Оганяны являются потомками благородного древнего рода Гасан-Джалалянов и верными продолжателями традиций прадедов. Сегодня Ванк — своеобразный оазис среди остальных арцахских сел, еще не избавившихся от следов войны, обремененных тысячами забот и проблем. Последуют ли и они примеру Ванка? И у каждого ли села найдется свой бескорыстный сын-благодетель, который поможет родному селу встать на путь развития и процветания? Мать чудес 1 октября 1989 года после десятилетий молчания вновь зазвучали колокола Гандзасарской церкви Св. Иоанна Крестителя, возвестив тем самым, что вера наших отцов вновь возвращается в Арцахский край. Вел службу епископ Паргев Мартиросян, рукоположенный Верховным патриархом Вазгеном Первым в предводители Арцахской епархии. Потом началась война. Набатный звон пронесся над Арцахом - святыня призвала народ, объединила, благословила и повела на борьбу не на жизнь, а на смерть. И звон колоколов Гандзасара внушал врагу ужас. Сегодня же, в мирное время, Гандзасар - место паломничества. Со всех краев Армении и Арцаха приходят верующие к Дому Божьему. Возносят молитву и возвышаются, очищаются душой, исцеляются телом. Гандзасарская церковь исстари слывет чудотворной - это подтвердила и война. Говорят, даже направленные на нее снаряды отклонялись в сторону, не задевали ее, словно ангелы Божьи с вершины купола отвращали их. В 1992 году вражеский бомбардировщик выпустил по ней ровно 40 неуправляемых реактивных снарядов. Тридцать девять из них пролетели мимо, а один вонзился в стену, но не взорвался. Кстати, он до сих пор там - об этом напоминает специальная табличка. По мнению духовных пастырей и верующих, чудотворную силу церкви придают мощи праведников, захороненные в ее основании. Киракос Гандзакеци рассказывает, что в 1211 году, за несколько лет до строительства церкви, князь Джалал отправился в Иерусалим и с великим трудом привез оттуда голову Иоанна Крестителя, которую погребли под алтарем. Под колоннами церкви были помещены также частицы мощей Григора Просветителя, Св. Захария, Рипсимэ и других святых. В Гандзасаре есть и другие чудеса. Церковь построена так, что вся освещается первыми же лучами солнца. Более того, самый первый луч падает на алтарь, а через купольное окно - на надгробный камень князя Джалала. Гандзасар был построен князем Джалалом в 1216-1238 гг. Около 500 лет он был резиденцией католикосов. В советские годы монастырь подвергался варварским набегам. В 1932 г. его последний настоятель, епископ Вртанес, был сослан в Сибирь, а церковная утварь и имущество - кресты, рукописи, книги - преданы огню. В 1999 году монастырский комплекс Гандзасар был полностью отреставрирован на средства Левона Айрапетяна. Даже ночью он виден ванкцам: от подножия до купола Гандзасар озарен светом. Такое впечатление, будто он парит в воздухе. На примыкающей к монастырю территории построена семинария, которая примет первых семинаристов, наверное, в сентябре будущего года. Тем самым будет окончательно решен довольно болезненный сегодня вопрос - Арцахская епархия наконец обзаведется собственными священнослужителями. Сегодня 30 заново освященных, вновь открытых или новопостроенных церквей Арцаха обслуживают всего 15 священников. А зори в Арцахе другие… На днях в селе Ванк открылся школьный комплекс. Как подчеркнул президент НКР Бако Саакян, строительство школ - это одна из реальных гарантий безопасности страны. И хотя в программе правительства имеется пункт о широкомасштабном строительстве школ, не секрет, что возможности государства довольно скромны и что на одни лишь государственные средства проблему не решить. Как отметил президент НКР, выбран второй вариант - к этой работе будут подключены и благотворители. Школа в селе Ванк была построена на средства того же Левона Айрапетяна. Это не просто школа, а целый комплекс (не каждая страна может позволить себе такую роскошь, не говоря уже о нашем регионе!): спортивный зал, спортплощадка, бассейн, беговая дорожка, теннисный корт, большой концертный зал, картинная галерея, музей, библиотека, читальный зал, компьютерный класс, оснащенный новейшими компьютерами, электронные интерактивные классные доски… Школьное здание построено с соблюдением всех мер безопасности: оно оснащено пожарными лестницами, да и выкрашено в камуфляжные цвета. Можно продолжить еще: вдоль классов тянется открытая терраса, куда на переменах могут выйти ученики подышать свежим воздухом, двор представляет собой сплошную английскую лужайку с аккуратными дорожками, и т. д., и т. п. При этом удобств и возможностей гораздо больше, чем это может понадобиться сегодня. В селе всего 227 школьников, тогда как школа рассчитана на 350 учеников. Это и понятно: строилась ведь не на год и не на два, а на десятилетия. Но то, что вкладывается в суть этого строения, гораздо важнее. Арцах - не Армения, погруженная в покой и негу мирной жизни. Арцах - поле боя, открытое и величественное. Это написано и на лицах людей - сильных, готовых к любым неожиданностям. …Новоизбранный президент НКР Бако Саакян перерезает красную ленточку, глава Арцахской епархии архиепископ Паргев Мартиросян благословляет школу, и под звуки духового оркестра Армии обороны распахиваются ее двери. 16-летняя девчушка демонстрирует свою военную подготовку: за 23 секунды разбирает и собирает автомат. А младшеклассники поют призывающую к бдительности песню: Не спите, братья, не спите, Кто заснет, может уже не проснуться!.. Получила школа и имя. По предложению общины она будет носить имя известного уроженца Ванка, ученого и педагога Гургена Айрапетяна, который был не только выпускником, но и учителем, замдиректора, директором этой школы. После того, как его инакомыслие было взято «на заметку» азербайджанскими властями, ему не оставалось ничего другого, как покинуть родину и уехать в Армению. Когда благотворительность есть благодеяние? Когда сам благодетель говорит: «Все, что я делаю, я делаю для себя!». То есть, когда он просто прислушивается к голосу своего сердца. Ибо, как гласит Книга Книг, твори добро так, чтобы правая рука не знала, что делает левая. «Формула-2» «Этим конкурсом мы желаем заявить: кто бы и что бы нам, карабахцам, ни говорил, мы все равно будем гнать наших ослов до конца!». Внимание: в селе Ванк Мартакертского района Карабаха стартовал чемпионат мира по ослиным гонкам! Не усмехайтесь: ослы здесь пользуются не просто уважением, а очень большим уважением. Отныне его функция не ограничивается тривиальной «профессией» носильщика. Ишак вышел за рамки своего многострадального образа и уже другими глазами смотрит на мир. Какие для этого имеются основания? - спросите вы. А вот какие. В годы войны не избежали «воинской службы» и ослы - они сделали максимум того, что было в их силах. И не надо недооценивать их заслуги - в то время бензина и солярки было вовсе не море разливанное. В самый нужный момент и в самом нужном месте топлива часто не хватало, и тогда люди обращали свой взор на осликов, и те покорно принимались за дело - доставляли воинам на позиции оружие и боеприпасы, еду и воду. Так что осел имеет полное право на славу и почет. И ослов здесь почитают. Кстати, после войны поголовье ослов в Арцахе резко выросло. Так, в Ванке их насчитывается уже около 150. Примерно такая же картина и в других селах. Так вот, описанный Францем Верфелем «многострадальный пролетарий животного мира», ненадолго скидывая опостылевшее седло и освобождаясь от каторжной работы, получает возможность немного порадоваться. Итак, стартует «Формула-2». На старте горделиво выстраиваются 70 ослов и столько же их хозяев. Свисток судьи, и - фью! - ослики срываются с места в карьер. «Скакуны», подбадриваемые «жокеями» в возрасте от 5-и до 16-и лет, прибывшими из разных карабахских сел, несутся к финишной черте под веселые крики и вопли зрителей. Но лишь трем из них суждено стать победителями. Слава им, шестерым чемпионам - трем осликам и трем наездникам! Призовой фонд весьма внушителен: победитель получает 2000 долларов, занявший второе место - 1500, а «бронзовый призер» - 1000. Но ни один из участвовавших в гонке животных и их хозяев не уходит с пустыми руками - независимо от результата, каждому участнику достается по 100 долларов - уже за одно то, что способствовали развитию и популяризации в родной стране ослиных гонок. Отметим, что за «гонками» наблюдали президент НКР Бако Саакян и высокопоставленные гости из Армении и Российской Федерации. Под занавес Знаете ли вы, что ослики никогда не подрываются на минах, потому что чуют их и обходят? А Командос (Аркадий Тер-Тадевосян) рассказывает о том, как два нагруженных оружием осла столкнулись на узкой тропинке, и один из них благовоспитанно уступил другому дорогу… Заинтересовало нас и другое: чем отличаются друг от друга карабахский осел и апаранский? Один из ответов был таким. - Общее в том, что когда апаранец или карабахец садятся на ослов, получается два осла. Так что сегодня в забеге участвовали не 70 ослов, а 140! А кто-то из ванкцев даже изобразил апаранца, сев на осла задом наперед. Вот такие дела. А в селе, между прочим, уже подумывают о том, чтобы поставить памятник ослу. И решение предлагается весьма оригинальное: опираться осел будет на собственный фаллос. Карабахец сегодня имеет право посмеяться, он имеет право посмеяться над самим собой: он силен, он завоевал право на самоиронию. И, как может сказать только житель села Ванк, мы - единственный народ, который гордится своими недостатками! Гоар Сардарян

Давно задумывал рубрику «Паноптикум», где планировал рисовать портреты политических и общественных деятелей – «локомотивов» агрессивной армянофобии, выстраивая эти портреты из их собственных высказываний, полных лжи, ненависти и беспробудной глупости. А начать рубрику хотел с портрета… ну, это теперь неважно, поскольку на прошедшей неделе в интернет-пространство вновь ворвалась, как метеор, ханум Ганира Пашаева, или, как метко назвала ее журналистка Марина Григорян, «Гарнир» при Алиевых, и обрушилась с бредовыми обвинениями в адрес Зория Балаяна. Стало быть, с Ганиры и придется начать. Все, что выложено ниже, произнесено «Гарниром» лично и имеется в открытом доступе на азербайджанских информационных сайтах, соответствующие ссылки имеются.

Борис Арушанян Мы обломаем им зубы Весной 92-го года создали Минскую группу ОБСЕ, выдав ей мандат на начало переговоров. Тогда у нас была парламентская республика, хотя мы сформировали уже и правительство: премьер-министром стал Есаян, я - первым заместителем премьера, и мы все одновременно были депутатами. Первые два месяца Президиум Верховного Совета категорически отказывался отправлять делегацию в Рим из-за того, что там могут принять решения не в нашу пользу. Опасались, что нам эти решения станут навязывать. Азербайджан к тому времени перешел в наступление при поддержке российских войск, - в первом эшелоне наступающих войск шли танки с опытными экипажами бывшей советской 23-й дивизии, и ситуация на фронте складывалась плохая. В конце июня вновь собрался наш актив, призванный решать жизненно важные для страны вопросы. Он, как правило, включал 20-25 человек, не больше – в том числе от Президиума Верховного совета, от правительства. От сил самообороны в него входили председатель Комитета Сил Самообороны Серж Саркисян, командующий Силами Самообороны Аркадий Тер-Тадевосян (Командос) и его заместитель - Самвел Бабаян. Также в активе состояли несколько бывших членов «Крунк»-а, члены Совета директоров. Вроде бы ничего срочного не предвиделось, и я отлучился на обеденный перерыв. Когда вернулся меня встретили вопросом: «Где ты пропадаешь? Мы приняли решение отправить делегацию в Рим». Оказывается, я назначен главой арцахской делегации, в которую кроме меня входят Роберт Кочарян (он курировал вместе с Сержем Саркисяном и с Самвелом Бабаяном вопросы обороны, формирования и координации вооруженных групп, создания Армии и т. д.) и Грант Хачатрян, член Президиума Верховного совета. Я поднял вопрос, почему именно меня назначили главой делегации, и выяснилось, что ситуация слишком щепетильная, неопределенная и никто не хочет рисковать. Находясь в Арцахе, было невозможно сказать заранее какое давление будут на нас оказывать в Риме, к каким решениям начнут принуждать. Не дай Бог, заработаем ярлыки предателей. - Хорошо, раз решение принято, я готов поехать, но с условием. Пока не ознакомлюсь со всеми документами, которые рассматриваются, не изучу принципы, на которых выстраиваются переговоры, наших подписей под документами не будет. Я должен полностью убедиться, что процесс не направлен против нас, что ни один из обсуждаемых документов не противоречит интересам Арцаха, не является проазербайджанским. Оценив обстановку, мы там, на месте, примем решение как дальше себя вести. Если мой подход принимается, я готов возглавить делегацию, в противном случае - отказываюсь. Я также попросил позволить мне вывезти к родственникам в Ереван жену, шестимесячную дочь и двухлетнего сына. Было очевидно, что переговорный процесс займет не один день и чересчур опасно оставлять их одних в городе, ежедневно повергающемся артобстрелам и бомбежке, где нет воды, проблемы с продовольствием и пр. Все согласились, и мы выехали в Ереван. Перед вылетом в Рим было немного свободного времени, и мы успели провести несколько встреч. Меня принял президент Левон Тер-Петросян и говорит: «Ситуация критическая, нас обвиняют в агрессии, принимают санкции против Армении. Одним словом - катастрофа. Я тебя прошу, постарайся там при возможности быть уступчивым, подписывай бумаги». Я ему отвечаю так же, как членам актива: «Пока не будет ясности по всем вопросам, пока не буду внутренне убежден, что это не противоречит интересам Арцаха, я не могу обещать что буду что-то подписывать. Если Вас такой подход не устраивает, ради Бога, я готов отказаться». – «Нет-нет, Борис, езжай, посмотрим, что и как. Просто знай мое мнение: надо быть уступчивым». Потом состоялась встреча с Хосровом Арутюняном. Он тогда работал в составе ряда делегаций и стал меня консультировать, делая упор на принципах работы Минской группы: кто как себя ведет, какая страна какую позицию занимает по отношению к нам. Это была полезная информация в основном справочного характера. Я встретился также с несколькими работника МИДа РА, затем нас принял Раффи Ованесян, тогдашний министр иностранных дел Республики Армения. Он был немногословен: «Езжайте, на месте сориентируетесь. Мы будем поддерживать связь по телефону и если что, - обсудим как себя вести. Но ситуация действительно очень тяжелая для нас». Мы прибыли в Рим 3-го июля, и на следующий день узнали, что противник взял Мардакерт. Это еще больше ухудшило наше положение на переговорном процессе, потому что до взятия города уже более 30% территории НКР было оккупировано азербайджанской армией. Поток беженцев хлынул в Степанакерт - крики, плач, шум. И это в условиях, когда нет ни ресурсов, ни продуктов, экономика разрушена. Только-только по Лачинскому коридору начали доставлять из Республики Армения гуманитарные грузы, ГСМ... По прибытию в Рим, мы первым делом встретились с армянской делегацией: узнать, что они за эти два месяца предприняли, как идут переговоры, что рассматривается, обсуждается. Одним словом проконсультироваться и решить как действовать дальше. Их было четверо: руководитель делегации Кристиан Тер-Степанян, а также Сурен Золян, Хачатур Безирджян и Матевос (Метью) Тер-Манвелян из Бостона. Мы составили текст заявления по поводу азербайджанского наступления и взятия Мардакерта, обсудили его с армянской делегацией и внесли корректировки. Они рассказали, что на переговорах рассматриваются так называемые графики вывода армянских сил из Шуши и Лачина. Мы были поражены и оказались просто в шоковом состоянии: как это так, у нас в Степанакерте понятия не имеют, что здесь обсуждаются такие документы (может один-два человека у нас и были в курсе – не знаю). Роберт Кочарян мне говорит: «Боря, спокойно». А я вышел из себя: «Что вы делаете? Турки на расстоянии 15 км от Степанакерта, на подступах к Аскерану идут бои, а вы здесь рассматриваете сдачу Лачина, Шуши? Что вы нас опять в блокаду загоняете, как нам дальше воевать?! Вы в своем уме?!» Они начали оправдываться, что ситуация такая, они вынуждены рассматривать: «Мы, конечно, не соглашаемся, спорим – обсуждать еще не значит соглашаться». Я говорю им: «Такие предложения вообще не должны рассматриваться. Это уже поражение и то, что вы соглашаетесь обсуждать такие вопросы очень плохо». – «А что ты предлагаешь?» - «Завтра вы сообщите, что прибыла карабахская делегация, пусть она изложит свою позицию. Мы тогда забракуем все прежнее и представим свои предложения: начинать все с чистого листа, и никаких графиков, пока идут боевые действия». Азербайджанская делегация тогда выдвигала предварительные условия. Чтобы они прекратили огонь, карабахцы должны признать территориальную целостность Азербайджана – раз, и вывести войска из Шуши и Лачина - два. И уже обсуждались мероприятия в рамках графика вывода войск из Лачина. В противном случае, Азербайджан оставлял за собой право продолжать боевые действия. Первое наше предложение заключалось в отказе от обсуждения графиков вывода наших войск. Второе предложение: наша делегация должна иметь определенный статус, признанный всеми участниками. Мы имеем равные с Азербайджаном права. Поскольку мы - сторона конфликта, наш статус должен быть равен статусу азербайджанской делегации. Если такого статуса у нас нет, мы не можем гарантировать, что принятые в будущем решения или достигнутые договоренности будут нами соблюдаться. Третий момент: подход должен быть комплексным. То есть по отдельности никакие вопросы не обсуждаются и не решаются. Причем первым пунктом в списке должен идти статус Нагорно-Карабахской Республики, как первопричина конфликта, и уже затем вопросы вывода войск, территориальные проблемы, беженцы и пр. Члены армянской делегации говорят нам: «Они не согласятся». Я отвечаю: «Если не согласятся, мы не будем участвовать в переговорах. Как только начнется заседание, мы выступим с заявлением. Если наш подход принимается – мы начинаем переговоры. В противном случае возвращаемся обратно и выступаем с соответствующим заявлением». Кристиан пообещал поддержать нас на встрече. Порядок работы был следующим: в пленарных заседаниях участвуют только члены Минской группы, а в рабочих встречах и совещаниях, участвуют все - там мы как бы имеем равный со всеми статус и голос. Но мы требовали участия и в пленарных заседаниях, чтобы и там нам предоставили равноправный статус. Долго спорили, обсуждали. Я приводил свои доводы о том, что графики вывода войск нельзя рассматривать, когда на расстоянии 15 км от Степанакерта идут бои. По этому вопросу с нами имели отдельные встречи американцы, русские и другие делегации, кроме, естественно, азербайджанцев. По отдельности мы убедили всех, что в нынешних условиях глупо рассматривать какие-либо графики, - надо аннулировать документы и начать с чистого листа. В первую очередь, убедили американцев. Правда, азербайджанская делегация начала шуметь и кричать. Потом, видимо, турецкая делегация им разъяснила, что это лишено смысла, надо соглашаться. В этом вопросе они уступили, но по статусу нашей делегации уступать не хотели. Остальные согласились, правда, с оговоркой: поскольку вы непризнанная республика, мы не можем официально зафиксировать в документах, что карабахская делегация имеет статус равный с азербайджанской. Мы сделаем по-другому, - приравняем уровень пленарных заседаний к уровню рабочих. То есть не будем проводить пленарных заседаний, только рабочие совещания. Когда достигнем соглашения, тогда уже проведем пленарное заседание. То есть были созданы условия, чтобы наша делегация подтягивалась по статусу и участвовала в переговорах.

Прошу вас похоронить меня лицом вниз… чтобы не видеть этого правительства 22 ноября 1965 г. в своей холодной и сырой квартире умирал один из самых талантливых армянских писателей - Лер Камсар. Он с нетерпением ждал редактора издательства «Айастан» Хачика Погосяна, который должен был принести сигнальный экземпляр его «Человека в домашней одежде» - книги, выхода которой он ждал столько лет... Редактор ворвался в комнату с искаженным лицом и, не переводя духа, выпалил: «Варпет, ЦК наложил арест на вашу книгу!..». Эта весть стала последней каплей, подкосившей писателя… Семья уведомила соответствующие органы о его смерти не сразу, а лишь после того, как собрала и припрятала у надежных людей его рукописи и книги - иначе они могли сгнить в подвалах КГБ. Сатирик Арам Товмасян выбрал тернистый путь, который предопределил его полную лишений и страданий судьбу изгнанника. Свои первые фельетоны, опубликованные в газетах родного Вана, он подписывал полюбившимся ему с детства именем Камсар. Как-то раз один из видных горожан, встретив его на улице, поздравил с очередным сатирическим рассказом и, похлопав по плечу, сказал: «Ты не Камсар, нет, ты - великий Камсар, Лер (Скала) Камсар!». Вот так и появился его литературный псевдоним - Лер Камсар. В 1915 г. Камсар вместе с матерью перебрался в Закавказье и начал сотрудничать с издающимися там армянскими изданиями, сразу же завоевав признание читателей. Не было ни одного армянского редактора, который не умолял бы Камсара работать у него. Диапазон затрагиваемых сатириком тем был очень широк - от бытовых мелочей до политики, от узконациональных до общечеловеческих проблем. Как ни странно, власти спускали ему все, пока не наступили времена культа личности, жестоко карающие тех, кто осмеливался иметь свое собственное мнение. То были удобные времена для сведения личных счетов. А врагов у Камсара было предостаточно: слишком уж многих он сделал героями своих фельетонов, слишком многих выставил на всеобщее посмешище своим убийственным сарказмом. Долго раздумывать его недоброжелатели не стали… В 1931 г. по инициативе армянских пролетарских писателей началась травля 43-летнего Камсара. В архивах Службы национальной безопасности Армении хранится папка с личным делом Камсара под грифом «Хранить вечно». Наряду с другими документами она содержит несколько рукописных страниц из дневника самого писателя, рассказывающего о том, как проходило заседание Рабкрина, на котором рассматривался его вопрос. Камсар выражает уверенность, что одним из организаторов этого процесса был Егише Чаренц, с которым сатирик был в свое время очень близок, но в дальнейшем серьезно разочаровался в нем - дело дошло до крупной ссоры. В период увлечения Чаренца футуризмом Лер Камсар в своем фельетоне-рецензии назвал поэта «певцом слюны, соплей и мочи». Именно это, по мнению сатирика, и стало причиной мести со стороны Чаренца, который хоть и явился на заседание с опозданием, но разразился в адрес Камсара самыми суровыми обвинениями - он назвал сатирика дашнаком и с присущей ему горячностью обругал его. А в конце велел председательствующему лишить Камсара последнего слова в свою защиту. «Я понял, что приговор мне вынесен заранее и меня вызвали лишь затем, чтобы я признался в совершении «преступлений», - пишет Камсар. «Судьи» выбрали беспроигрышную тактику и с легкостью завлекли писателя в свою ловушку. Во времена, когда люди боялись даже вздохнуть, дабы власти не восприняли это как недовольство советским строем, Лер Камсар осмелился во всеуслышание заявить: «Турецкое правительство лучше вашего правительства!». Впоследствии писатель так прокомментировал свои слова: «Они прекрасно знали, что я не дашнак, но называли меня дашнаком. От волнения и злости я потерял контроль над собой и стал отвечать на их вопросы спонтанно. Именно этому следует приписать мое непродуманное сравнение правительства младотурок с нашим в пользу первого. И это при том, что именно руками младотурок были истреблены армяне Западной Армении, в том числе и многие мои горячо любимые родственники». После этого злосчастного судилища редакторы газет и журналов, люди искусства стали всячески избегать Камсара. Изо дня в день писатель обивал пороги редакций и министерств в поисках хоть какой-нибудь работы, голодный и усталый стучался в равнодушные двери, но - напрасно. И это было еще «милосердным» наказанием. Осенью 1935 г. чекисты арестовали Камсара, в очередной раз вывезли и сожгли его архив. На этот раз писателя судили как «врага народа», дашнака, и на три года сослали в Воркуту. Стоически отбыв срок, Камсар вернулся в Ереван. Однако правительство, посчитав, что наказание было недостаточным, а может, просто побаиваясь его острого пера, решило изолировать писателя от общества. Лер Камсар не успел даже зайти домой и повидаться с женой и детьми: явились милиционеры и заявили, что ему запрещено проживание в городе. Свидание с родными в тот день так и не состоялось. Камсара сослали в Басаргечар (ныне Варденис) - теперь уже на целых 18 лет! Если некоторых писателей большевистская власть просто расстреляла, то Камсара она обрекла на медленную смерть. «Моя комнатка здесь была ужасно крохотной… Зимой положение становилось воистину невыносимым. Все то, что содержало хоть каплю воды, обращалось в лед. Чтобы разгрызть окаменевший хлеб, я отогревал его в постели за пазухой - чтобы он хоть чуточку отошел от тепла моего тела...». Но даже в таком состоянии он не переставал писать, хотя полноценно мог работать лишь в теплую погоду, прислонившись к копнам сена. Лер Камсар отправился в ссылку молодым, полным сил и энергии человеком, а вернулся постаревшим телом и душой. Преследования не прекратились и после 1954-го - года амнистии. ЦК, пресса, Театральное управление и даже Союз писателей не давали ему писать и печататься. И лишь в годы «оттепели», когда жизнь уже казалась ему лишенной смысла, правительство восстановило его писательские права и назначило мизерную пенсию для дальнейшего существования. …Камсару не суждено было уйти из жизни умиротворенным - ему было отказано даже в этом. В 1965 г. готовится к печати его сборник «Человек в домашней одежде», ставший лебединой песней Камсара. Выходу книги в свет помешал злополучный фельетон «Директор театра», который Камсар написал по заказу журнала «Возни», будучи не знаком с прообразом «героя» - директором театра имени Сундукяна Казаром Казаряном. Последний задействовал все свои возможности и посредством ЦК добился-таки запрета на продажу книги. Вот так закончилась мученическая жизнь дарящего своим читателям смех человека. Перед смертью он успел сказать лишь: «Прошу вас похоронить меня лицом вниз… чтобы не видеть этого правительства. Не сомневайтесь: когда-нибудь режим сменится, и я, даже весь истлевший, снова перевернусь на спину». Тагуи Асланян

Артюш Саносян САМООБОРОНА АХАЛЦИХА В 1918 Г. 15 ноября 1917 г. Закавказский комиссариат фактически отделил Закавказье от Советской России. В крае сложилась сложная и опасная ситуация: межнациональные отношения обострились до предела. После ухода русской армии с Кавказского фронта резко ухудшилось положение как грузин, так и, особенно, армян. Правда, 5 декабря 1917 г. в г. Ерзнка было заключено перемирие с Турцией, но оно никак не гарантировало отказа Турции от своих далеко идущих пантюркистских планов, на пути реализации которых лежали Армения и Грузия. Турция, преследуя свои цели, всячески дестабилизировала ситуацию, поднимая против армян и грузин в качестве пятой колонны местных турок. Делалось это руками главарей партии «Мусават» Топчибашева, Агаева, Джафарова, Хан-Хойского, Джеваншира, Сулейманова, различных беков и резидентов. Одним из первых шагов Турции в этом направлении стало натравливание турок (месхетинцев) Ахалцихского уезда на армян и на грузин. Об этом очень точно и правильно пишет М. Велиджанишвили в книге «Спутник по Хизабавре» (Тбилиси, 1974 г., на груз.): «Командующий турецкой армией Вехиб-паша приказывает ахалцихскому Серван-беку создать банды разбойников из числа местного мусульманского населения для уничтожения местных грузин... При воспоминаниях об этих черных днях у меня все переворачивается внутри... Неверные хотели проглотить не только наш край, но и всю Грузию». Газета «Мшак» 9 марта 1918 г. писала: «Окружающие (Ахалцих) турки вооружаются поголовно почти в открытую и сбиваются в группы по приказу сверху (из Стамбула), под руководством присланных беков...» Под руководством этих беков 15 тысяч вооруженных турок Ахалцихского уезда 27 декабря 1917 г. неожиданно напали на город Ахалцих и окружили его. Их главари Омар-эфенди и Серван-бек Атабеков потребовали сдать им как «законным наследникам» город и крепость с оружием и боеприпасами уходящих из города русских войск. Как заявил Омар-эфенди, они, турки, ничего не имеют против жителей города, в частности, армян. Если есть проблемы, то это — проблемы с грузинами... Они намерены создать в Ахалцихском уезде турецкий кантон1. Более 60% жителей Ахалцихского уезда составляли турки (перед Первой мировой войной в крае жили 25 473 армянина, 7 840 грузин и 53 тысячи турок), которые присвоили себе право управлять краем на основе самоуправления. Население г. Ахалциха (в 1918 г. — 20 тысяч), на 82% состоящее из армян, с оружием в руках поднялось на его защиту. Под руководством молодого городского головы Зория Зорьяна срочно была сформирована гвардия самообороны Ахалциха, которая под командованием опытных и знающих офицеров заняла оборонительные позиции вокруг города. При посредничестве прибывших представителей Закавказского комиссариата Карсевадзе и Казаряна, члена армянского национального совета Бекзадяна и турецкого (азербайджанского) совета Пепинова 29 декабря трехдневная осада была снята. Однако спокойствие было обманчивым. В январе 1918 г. турки фактически возобновили и усилили осаду Ахалциха, перекрыв дорогу в Боржом возле Ацкура и в Ахалкалаки — возле Аспиндзы. Турки обыскивали проезжих, грабили их, отбирали у возвращавшихся домой русских, армянских, грузинских солдат оружие и боеприпасы, нападали на грузинские и армянские села, грабили, угоняли скот. Нападения сопровождались убийствами и изнасилованиями. Телефонная связь с Тифлисом и др. городами была прервана. Армянское и грузинское население Ахалциха и прилегающих сел было вынуждено прибегнуть к самообороне. 15 из 16 армянских сел находились в непосредственной близости от Ахалциха (Джаджарак, Цира, Цукрут, Сухлис, Хак, Орал, Малый и Большой Памачи, Цинубан, Абатхев, Джулга, Цхалтбила, Ниохреб); село Дамала на границе с Ахалкалакским уездом было окружено 20 турецкими селами, но было неприступно, благодаря хорошо организованной обороне. Сравнительно близко к Ахалциху были 10 грузинских сел: Уде, Арал, Вале, Адрианцминда, Грея, Джубарет, Микелцминда и др., большая же их часть была далеко от города и окружена турецкими селами. Все эти села попали в кольцо осады вместе с Ахалцихом. Связь с внешним миром, как уже было сказано, практически отсутствовала. Как пишет в своих «Воспоминаниях» учитель из с. Сазел Ерванд Симонян (музей истории Ахалциха, рукопись), осажденная территория составляла примерно 150-170 кв. км. 27 января в городе был создан Армянский национальный совет под руководством Зория Зорьяна, а 28-ого создан армянский батальон под командованием полковника Чаушова. Кроме регулярного войска были созданы участковые группы (гвардия). Вооруженные группы создавались и в селах. В город вошла и грузинская красная гвардия. По всему периметру осады, вокруг армянских и грузинских сел оборудовывались позиции, на высотах и в крепости были поставлены орудия. У осажденных было достаточно винтовок и пулеметов. Недостаток боеприпасов восполняли потомственные оружейники бр. Чифталаряны. Они организовали мастерские, где на переделанных швейных машинах набивали патроны; делали это армянские женщины и дети. Все сторожевые посты и села были обеспечены телефонной связью. На высоте были службы - медицинская и продовольственного обеспечения. В ополчении царила примерная дисциплина. Командующий Ахалкалакским и Ахалцихским фронтом генерал Арчеванидзе был восхищен организацией обороны. С первых же дней в крае царили всеобщее воодушевление, моральный и боевой дух населения был на высоте. Каждый человек считал самооборону своим личным и главным делом. Вот как описывает всеобщий героический дух этих дней Ерванд Симонян: «Матери и жены провожали на поле боя своих сыновей и мужей так, словно те шли на торжества; зачастую сами приносили из дому винтовки и боеприпасы, чтобы солдаты не теряли времени на дорогу домой, прямо с места работы — из сада, с поля, из мастерской они направлялись на поле боя». Самооборона стала идеей, сущностью, смыслом жизни всех и каждого. Все — от мала до велика, женщины и мужчины жили ею. Трудно выделить и отдать предпочтение кому-то одному в эту пору подъема всенародного духа, но нельзя не отметить исключительную роль городского главы Ахалциха, 32-летнего Зория Зорьяна (проработавшего на этом посту с ноября 1917 г. до весны 1921 г.). В это тяжелое и ответственное время в полном блеске проявились его военный, организационный и дипломатический таланты. Турецкие войска, нарушив перемирие, двигались на Закавказье. Для остановки противника создавались новые армянские и грузинские полки. С целью предотвратить усиление армянских и грузинских войск власти Турции подняли в тылу у них турок Гандзака, Еревана и других краев Закавказья, которые с нетерпением и большими надеждами ждали вторжения своих соплеменников... Они неоднократно обращались к правительству Турции с просьбой о включении их в состав Османского государства. Так, в газете «Мшак» в № 89 от 1918 г. напечатано сообщение о том, что турки Гандзака и Шамахи послали делегацию в Батум во главе с известным членом партии «Мусават» доктором Султановым с просьбой рассмотреть вопрос об их вхождении в состав Турции. Не отставали от них и турки Ахалциха, воодушевленные успехами османского оружия и от этого еще более обнаглевшие. Свидетельством этому стали события в Ацкуре 6 марта. В Ахалцих из Боржома должны были доставить оружие, необходимое для самообороны, однако в Ацкуре дорога была перерезана турками. Для доставки оружия отправили 60 лучших бойцов армянского батальона в сопровождении усиленной охраны. Оружие везли на 9 подводах и 2 автомобилях. В шестом часу утра группа достигла Ацкура, где турками была устроена засада. Дорога была перекрыта заваленными бревнами. Когда армянские солдаты стали растаскивать бревна, раздались залпы турок. Армянам удалось прорваться, потеряв 9 солдат убитыми, 7 — ранеными и 10 — пленными. В руки турок попали 4 подводы с боеприпасами. Несмотря на внезапность и неожиданность нападения, задание было выполнено. Через час известие о вероломстве турок достигло города. Армяне и грузины, с одной стороны, турки — с другой, взялись за оружие. Начавшиеся боевые действия длились три дня. Но теперь осажденные, как в городе, так и в селах были вооружены, и врагу не удалось продвинуться вперед. С обеих сторон были жертвы. Усилиями генерала Арчеванидзе боевые действия были прекращены. 13 марта состоялись похороны погибших в Ацкуре, среди них был и герой Агаси Коркотян. На похоронах присутствовали генерал Арчеванидзе со своим штабом, городское правление во главе с Зорием Зорьяном, Армянский и Грузинский национальные советы, армянская гвардия самообороны, грузинская красная гвардия и другие части, все население города. В эти дни турок Ахалциха по распоряжению 3. Зорьяна собрали в безопасное место под охрану, чтобы не допустить самосуда и обменяли на взятых в плен в Ацкуре и Абастумане армян и грузин. Достоин отдельного описания бой на горе Дипак. 23 апреля турецкий отряд в 200 человек конницы и пехоты начал наступление на армянские села Орал и Сазел. Дорогу им преградили 170 армян; на горе Дипак возле Сатора-яйлы начался ожесточенный бой; армянские крестьяне отбили все атаки и заставили турок отступить к Дипаку, а затем отогнали их еще на 5-6 верст. У турок было 60 раненых и 30 убитых, среди них и бывший стражник курд Шаро, забравший в свой гарем немало красивых женщин и девушек из грузинских сел. Из турецкого плена этих женщин во время боев в Мусхе освободили армяне, потеряв 2-х убитыми и 5-х — ранеными2. 3 и 4 мая упорные бои шли возле армянских сел Цуркут и Цира, греческого Микелцминда. Турки, напав одновременно большими силами, заставили жителей оставить села и укрыться в городе. Имущество и скот их уже были переправлены в город, так как было ясно, что из-за отдаленности от Ахалциха долго оборонять их будет невозможно. Все три села турки сожгли. Блестящим примером армяно-грузинского боевого содружества является поход на Мусх 2 мая. Грузинское село Мусх находилось в окружении десятка турецких сел и успешно оборонялось в течение месяцев, однако под непрерывным давлением превосходящих сел противника мусхинцы разделили бы судьбу джаджаракцев, зурзелинцев и более десяти других грузинских сел, расположенных на востоке уезда, на большом удалении от города, в турецком окружении. Турки, напав на эти села (Мусханд, Лаг, Минда, Дзвели-Коба, Дадеш, Кундза, Рогет, Тоба, Толош, Элна) разоружили и уничтожили население, изнасиловали женщин и девушек, совершили другие злодеяния. Для освобождения Мусха роты грузинского батальона и армянские группы самообороны города под общим командованием генерала Магашвили двинулись 2 мая на восток. Отряд должен был пройти мимо множества турецких сел, хорошо вооруженных и готовых к бою, что сильно затрудняло задачу. Поэтому в походе приняли участие и вооруженные отряды армянских сел, защищавшие правый фланг. Утром 3 мая в долине Уравела загремели орудийные и винтовочные залпы. Группы городской самообороны и роты грузинского батальона под прикрытием артиллерии двинулись вперед по направлению к Уравелу и Мусху. Группы самообороны, достигнув реки Уравел, закрепились и взяли под огневое прикрытие тыл грузинских солдат, продвигающихся к Мусху. Грузины дошли до села и, получив подкрепление за счет местного ополчения, пошли дальше — на Джаджарак и Зурзели, перерезав пути турок, чтобы вывести скот и имущество в села Андрецминда, Сафара и Крел. На правом фланге, как уже было сказано, действовали ополченцы из армянских сел, которые, нанеся ряд поражений вооруженному населению турецких сел, быстро продвигались вперед и обеспечивали безопасность правого фланга основных сил. Армяно-грузинским силам удалось освободить с. Мусх. Во время этих боев погиб только один офицер грузинского батальона, Зедгинидзе, смельчак из с. Дзвели. Его похороны превратились в траурную церемонию. На них присутствовал весь город. Однако, поход на Мусх к сожалению не получил продолжения из-за появления в крае регулярных турецких войск. Благодаря искреннему и братскому сотрудничеству армян и грузин, героизму жителей, правильно и умно организованной самообороне армянское и грузинское население края не стало беженцами, осталось на месте. В противном случае исход для армян был бы более чем трагичным. Из 80 тысяч армянских жителей соседнего Ахалкалакского уезда за полгода в поселениях беженцев от голода и болезней погибли 40 тысяч. Хотя в начале июля грузинские меньшевики уступили уезд до конца года Турции, армяне и грузины не покинули родные дома. -------------------------------------------------------------------- 1 газета «Шаржум», Ахалцих, 1918 г., № 1. ЦГИА Арм. ССР, ф. 222, опись 1, дело 1, л. 79 2 газ. "Шаржум", 1918 г., дневник 3. Дидманишвили

Арцах (Дальтон) Буниатян Он с гордостью носит имя Арцах, и под этим именем его знают с 1989 года. Когда началось Арцахское движение, он решил взять себе это звучное имя. «Не знаю, почему меня решили назвать Дальтоном, знаю точно, что это была идея не моих родителей. Сколько раз я пытался сменить имя – напрасно: в советские годы это было безумно трудно. Да и в годы Движения нелегко, но я все-таки сделал это», - рассказывает Арцах Буниатян. До начала Арцахского движения Арцах Буниатян жил в городе Абовян, где работал в хирургическом отделении городской больницы. В 1992 году на одном из дашнакских собраний он узнал, что в Карабахе очень нужны хирурги. И на следующий день с тремя своими коллегами Арцах отправился в Арцах. «Приехали в Неркин Оратаг, где нам сказали, что село Чайлу в ужасном положении, и там нужны врачи. Решил поехать туда. Где я только не бывал – работал в полевых госпиталях, подвалах, в экстремальных условиях. Так продолжалось до ноября 1995 года. Потом я вернулся в Абовян. Спустя год мне сказали, что в Лачине открыли больницу, и я должен пойти туда главврачом. Я не принял предложения, поскольку не мог снова оставить свою семью, которая не видела меня почти 4 года. Потом мне сказали, что меня хотят видеть мои друзья. Приехал в Лачин свидеться с друзьями, и тут мне сообщили, что приказ мой уже подписан, и я назначен главврачом этой больницы», - вспоминает врач Буниатян. Сейчас Арцах живет в Бердзоре вместе со своей семьей. Дочь вышла замуж и вместе с двумя детьми живет с ними по соседству. Другие две дочери живут одна в Абовяне, другая – в Москве. С 1996 года и по сей день Арцах Буниатян работает на посту главврача Бердзорской районной больницы. За это время он написал 4 интереснейшие книги. Это книги о карабахской войне, о сотнях ребят, которые погибли в бою. Готова к изданию уже и пятая книга. Арцах ищет спонсоров, чтобы выпустить ее на свет. «Я должен написать 10 таких книг – если, конечно, успею», - говорит доктор Буниатян. Помнит об Арцахской войне удивительные подробности – где какой бой, кто в нем участвовал. Но больше всего доктора беспокоит сегодняшнее состояние дел и положение ветеранов той войны. «Надо сохранить то, что завоевано ценой жизни», - говорит Арцах Буниатян. hay.do.am

УРОКИ ТАНЦА АГРИППИНЫ ВАГАНОВОЙ 26 июня исполняется 130 лет со дня рождения Агриппины Вагановой - великого реформатора искусства танца, имя которой носит Академия Русского балета. Русского!!! К сожалению, эта дата осталась в Армении незамеченной. Как незамеченным остался и 130-летний юбилей со дня рождения величайшего живописца Вардгеса Суренянца. Наиболее востребованного сценическим искусством армянского художника, к которому обратился со следующей просьбой Антон Чехов: «Уважаемый Вардгес Акопович, уверен, что именно Вы должны оформлять «Чайку». Для меня это очень важно». Важно потому, что премьера «Чайки» потерпела фиаско по причине крайне неудачного оформления главным художником МХТ Симовым первого акта – поместье Сорина, монолог Нины Заречной… – полное несоответствие формы и содержания. «После представления зал долго не отпускал Константина Станиславского и художника Вардгеса Суренянца», - восторженно напишет потом московская пресса. С Вагановой же Суренянца сближала работа в Императорском Мариинском театре. Именно там Суренянц оформит сцену для оперы Антона Рубинштейна «Демон». Работа художника превзошла все ожидания; впрочем, стоит ли удивляться – кавказские пейзажи он знал как никто другой, а Лермонтова узрел через величайшего актера Петроса Адамяна, о котором знаменитый критик Владимир Чуйко писал: «Должен приехать армянский артист, чтобы доказать нам, что Лермонтов истинно театральный драматург». В Москве Адамяном-Арбениным восхищались знаменитые артисты Малого театра Гликерия Федотова и Мария Ермолова. Кстати, 160-летие Адамяна исполнилось как раз на днях... Вообще Министерству культуры Армении следовало бы провести «инвентаризацию» дат и лиц. Нужно знать и помнить своих соотечественников, которые составляли авангард мирового искусства. Такой была и Агриппина Ваганова… Несмотря на свой неимоверный труд, она не стала звездой первой величины; впрочем, следует признать, что при своих природных данных она достигла максимума на танцевальном поприще. При поступлении в Мариинский театр 18-летняя выпускница Санкт-Петербургского Императорского театрального училища далеко не в полной мере отвечала требованиям строгих членов комиссии: полноватые ноги, образующие ровную линию от икры к щиколотке, практически исключали изящество рисунка. Впрочем, они обещали выносливость и, если не виртуозность, то свободное владение техникой. Руки в свою очередь казались жестковатыми и не очень гибкими. Черты лица в целом правильные, но для балетного искусства опять-таки крупные. Зато глаза… они были редкой красоты и дерзновения. В общем, придирчивые члены комиссии приняли выпускницу в театральную труппу; хотя бы в целях эксперимента. К началу 20 столетия мировой балет пребывал в преддверии неминуемой реформации (как, впрочем, Искусство в целом), а председатель комиссии Мариус Петипа вполне справедливо слыл великим экспериментатором. Великий француз приехал в Россию еще в 1847 году и совершил переворот в искусстве. Именно при Мариусе Петипа музыка перестала быть лишь аккомпанементом и вошла в непосредственный контакт с публикой. Танец в свою очередь уже не мог оставаться набором эффективных поз и движений; предложенная французом музыка предъявляла совершенно новые требования к постановщику и актеру. Впрочем, до него был Шарль Луи Дидло – француз менее изящный, не брезговавший воспитывать юных танцовщиц Театральной школы плетьми. Вспоминается «Евгений Онегин»: «…Балеты долго я терпел, но и Дидло мне надоел». Между прочим, в одной из версий романа поэт в этой строфе почти объясняется в любви к ученице Дидло А. Липухтиной, дебютировавшей на сцене в 1817 году. И, тем не менее, Пушкин оставит более развернутое свидетельство о современной ему школе балета а ля Дидло: Стоит Истомина; она, Одной ногой касаясь пола, Другою медленно кружит, И вдруг прыжок, и вдруг летит, Летит, как пух из уст Эола; То стан совьет, то разовьет И быстрой ножкой ножку бьет. О мимике, о руках и тем более музыке – еще ровным счетом ничего! Петипа постарается разбить трафареты об сцену; в 1897 году он примет в труппу Мариинского театра Агриппину Ваганову… Уже много-много позже знаменитый постановщик Борис Эйфман скажет: «Все-таки русский балет остается русским балетом, ни на что не похожим. При всей разнице в постановках Большого, Мариинского, моего театра есть в них нечто общее, и эту общность определяют традиции русского балета. Ведь что такое русский балет? Французы, датчане, итальянцы – кто только не работал во славу русского балета! Русский балет – это чудо! Царская семья вкладывала огромные средства в развитие этого явления. Привлекались лучшие имена как на сцену, так и в хореографию. Русский балет – это вагановский балет! Все придумала, сделала Агриппина Ваганова! Она ввела все то, что сегодня отождествляют с русским балетом». Постановщик, разумеется, прав: на русский балет работали целые европейские школы, в том числе – итальянская. Итальянцы действительно были техничнее, виртуозней, да и побыстрее французов. Их появление потрясло балетный мир Петербурга и Москвы - такого здесь еще не видели. У Энрико Чекетти не было отбоя от желающих учиться; Агриппине (Грушеньке), увы, не разрешат брать уроки у великого итальянца. Помимо прочего она была бедна… Отец – Акоп Ваганов - перебрался в Петербург из Астрахани, где еще со времен Иван Грозного существовала богатая армянская община; впрочем, сам он был из персидских армян и особого капитала в Астрахани не нажил. Служил унтер-офицером, а после отставки переехал в российскую столицу; слыл большим любителем танцев, а посему по приезде обратился в Мариинский театр на место скромного капельдинера. Видимо, армейское прошлое показалось начальству не лишним для этой вакансии – выправка могла бы позволить ему встретить сановно зрителя и указать ему место в партере или ложе. Младшей дочери Грушеньке было три года, когда Акопа Ваганова приняли на работу; среди документов архива дирекции императорских театров есть и подписанная им просьба о денежной помощи: после очередного, в 1890 году, петербургского наводнения семья ютилась в одном из подвалов Офицерской улицы, которым каждую осень угрожало нашествие невских вод. «Бедность в танцевальном училище была «неуместна», и ее невероятно стыдились, – вспоминала позже Ваганова. – При всей детской любви к сладкому мы – дети бедных родителей – копили излишки сахара и передавали их домой, часто скрывая это друг от друга. Как меня мучила моя бедность, как я постоянно скрывала отсутствие у меня даже мелочи на необходимые расходы». Впрочем, отец успеет сделать главное: перед своей кончиной он в 1889 году устроит дочь в Санкт-Петербургское императорское театральное училище, даже не подозревая о том, что по прошествии 70 лет школе будет присвоено имя Грушеньки – основоположника современного русского балета. «Как же так?!» – возмутится читатель, - пишет Михаил Першин. – А Петипа? А Павлова с Нежинским? А Фокин? А Парижские сезоны, открывшие миру русский балет? Все так, вы правы, уважаемый Читатель. Более того, осмелюсь добавить к этому списку имена композиторов от Чайковского до Прокофьева, а также – Григоровича, Плисецкой и многих-многих других. И все же повторю: без Вагановой все это было бы либо славной, но давней историей, либо просто бы не состоялось. Своей славой наш балет обязан одному человеку – хрупкой женщине с железным характером и почти математической логикой – Агриппине Яковлевне Вагановой». Общепризнанным ее достижением, обеспечившим ей титул Основоположника современной русской (советской) балетной школы, явилась разработанная методика: выдающийся реформатор, она обобщила сценическую практику русского балетного театра второй половины XIX века (творчество М. Петипа), традиции французской школы классического танца (ее ярчайшим представителем в России был Х. Иогансон), нововведения виртуозной итальянской школы (Э. Чеккети) и принципы преподавания старших коллег – Н. Легата и О. Преображенской. Именно на этой методике (ее книга «Основы классического танца» выдержала пять изданий и переведена более чем на 10 языков) и было воспитано первое поколение «великих вагонеток» - М. Семеновой, Г. Улановой, О. Иордан, О. Моисеевой, Н. Дудинской – лучших в мире балерин, уровень которых был однозначно выше мастерства дореволюционных прим. «Что бы стало с русским балетом после 1917 года? – задается вопросом Першин. – Фокин переехал в США. Анна Павлова колесила по миру. Лучшие танцовщики-иностранцы брали себе русские псевдонимы как знак особого отличия. Да, в течение ХХ века русский балет был законодателем во всем мире… Что же осталось на Родине? Школа Агриппины Вагановой, про которую И. Соллертинский скажет: «Можно утверждать без малейшего преувеличения, что все крупнейшие танцовщицы Советского Союза вышли из класса А. Вагановой». Арис Казинян

ПОСВЯЩЕНИЕ ЛИНЕ МКРТЧЯН Лина Мкртчян. Первый раз я услышал голос этой гениальной певицы в конце далеких 80-ых. Сказать «услышал», значит, не сказать ничего. Я был потрясен, околдован, обескуражен. Так просто невозможно петь! Лина (Елена Владимировна) Мкртчян - последняя ученица прославленной Полины Львовны Трониной. Родилась в Одессе, училась в Москве в Академии музыкального искусства им. Гнесиных, в Государственной Консерватории им. П. И. Чайковского и в Театральной Академии им. Луначарского. Удивительная певица обладает редчайшим по красоте и огромным по диапазону голосом: от мощного глубокого контральто до чистого, растворяющегося в воздухе сопрано. В репертуаре певицы более 800 произведений семи веков: от итальянских духовных песнопений XIII в. до музыки современных композиторов. В ее репертуаре есть труднейшие и, по этой причине, крайне редко исполняемые произведения. Ее нечастые концерты проходят при постоянных аншлагах в лучших музыкальных залах мира. Но у этой великой певицы поистине трагическая судьба. «Я училась в трех школах и в трех вузах, и меня отовсюду гнали - я привыкла к этому. Мне только и остается, что благодарить своих гонителей. Потому что если бы в семнадцать лет меня не изгнали из города, в котором я родилась, я бы, наверное, погибла. Меня отчислили из Гнесинского института за то, что я не хотела после смерти моего великого учителя - Полины Львовны Трониной - заниматься у другого, посредственного, потом - из консерватории. Когда я училась в консерватории, у меня было девять выговоров в личном деле и каждый - последний, со строгим предупреждением. Я никогда не была ни в комсомоле, ни тем более в партии, но на всех этих собраниях только и говорили, что вот я какая безобразная диссидентка, хулиганка. В ГИТИСе декан факультета музыкального театра Б. Покровский грозил: «Если я узнаю, что ей выдали диплом, - уйду». Корочку мне все-таки выдали. И знаете, в моей жизни не было случая, чтобы кто-то спрашивал у меня диплом. Я вообще большую часть своей жизни, уже зрелой, здесь, в Москве, провела, знаете ли, на корточках - чтобы не видели меня, не стучали, не отчисляли. У меня нет своего импрессарио или администратора, так же, как у меня просто не может быть спонсора. Почему? Понимаете, люди, которые торгуют тринадцатилетними девочками в турецких домах или оружием, но при этом как бы жертвуют на духовность…». Между тем, уже в конце 80-х к Лине пришло признание. Но не у нас, а на Западе. Когда она пела в престижном нью-йоркском «Карнеги Холл» на вечере, посвященном жертвам землетрясения в Армении, публика устроила ей 40-минутную овацию. А молитва, исполненная Линой на одном из московских концертов, потрясла присутствующих в зале представителей Ватикана. Следствием этого стала поездка певицы в Ватикан в 1990 году. По возвращении из заграницы на Лину обрушились репрессии. Некоторые весьма именитые певицы публично требовали запрета на ее концерты, и особенно в Москве, поскольку она, лицо «без определенного места жительства», «компрометирует советское вокальное искусство и приносит ему вред». И когда через год ей пришло повторное приглашение от Папы для участия в акции лучших музыкантов мира против войны в Ираке, советский МИД просто не выдал певице выездную визу. В то время, когда сцены концертных залов заполнялись безголосыми певичками, а слушатели ломились, как на чудо, на привезенную издалека Сезарию Эвору, в своей небольшой квартире на окраине Москвы ютилась певица, при жизни ставшая легендой. «Я люблю петь в храмах тихо, очень тихо, абсолютно нивелируя тембр. Это то, чему меня не учили ни в консерватории, ни в Гнесинском, ни в ГИТИСе. Молитвенному отношению к слову». В 1996 году издательство «Петрополь» и Царскосельский Лицей присудили певице «Царскосельскую» премию петербургских поэтов «За бескорыстное и беззаветное служение отечественной культуре». Лина является лауреатом Пушкинской премии и единственной иностранной певицей, приглашенной выступить на национальном фестивале «Шубертиана» в Германии. Всю свою жизнь Лина занимается благотворительной деятельностью. Она выступала с благотворительными вечерами в Германии, Швейцарии, Польше, Италии, Испании, Португалии, Голландии. В 1996 году вновь пела в сопровождении оркестра Евгения Колобова в Карнеги-холл. О ней написаны сотни статей, сняты документальные фильмы и телепередачи. Ей посвящают сценарии, стихи и сонеты. Ее голос звучит в радиопередачах, пяти художественных и нескольких документальных фильмах. «В голосе этой певицы я расслышал что-то такое, чего не знал прежде о собственной стране - промерзшей, исстрадавшейся, чающей чуда и святой воды. Искусство для нее - служение. Ее талант - дар Божий, а жизнь - усилие ничем против дара этого не согрешить» (писатель Н. Климонтович). «Вам приходилось слышать, как всхлипывает и скулит собака с перебитой лапой? Или гудит земля на водосбросе под обрушивающейся на нее каждую секунду тяжкой массой пенных струй? Как забивают последний гвоздь в крышку гроба? На концерте Лины слушатель чувствует себя маленьким ребенком, застигнутым в поле грозой. Сколько же жизней нужно, чтобы пройти через все мыслимые и немыслимые испытания и потом все это переплавить в звуки человеческого голоса» (актер Ю. Павлов). «Голос Лины Мкртчян отличается редкой красотой, силой, наполненностью. Он точно льется с небес, одновременно приподымаясь, устремляясь ввысь» (академик Д. С. Лихачев). «Страшная мука и наказание обладать талантом такого масштаба» (режиссер А. Сокуров). И все-таки наиболее трепетно и грустно Лина отзывается о родине своих предков – Армении, в которой она бывает, к сожалению, нечасто. «На самом деле первая мировая война не кончалась, она длится. Две вещи случились в начале нашего века - мировая война и геноцид армян, который не был признан миром». Может быть, эти слова великой певицы хоть в какой-то мере объясняют те ощущения, которые испытываешь на ее концертах: как будто звучит не голос, а сама душа, как будто в этот самый момент сила божественного вдохновения соприкасается с величием человеческого духа.

Мне нравится Иран и его люди. Я уважаю их политику, их выбор жизненных приоритетов, их отношение к своему наследию, их гордость и скромность. Я люблю благородный тысячелетний язык парсов и мне нравится иранская музыка. Я не большой специалист в музыке, и наверно слишком сентиментален, но баллады слепого певца по имени Муин меня берут за душу. Мне нравится его голос и спокойная манера исполнения. Это его песня «Lahze ha» (Мгновения). Я ее часто слушаю, а сегодня впервые нашел клип на эту песню. Кому не нравится, просьба не обижаться и не наезжать. Пусть эта музыкальная тема будет для меня. Чтобы не искать, когда захочется послушать. Кстати, Муин плотно сотрудничает с армянскими ребятами. В частности, данный клип снял Арманд Газарян, аранжировка Тиграна. Ну и в заставке целая серия армянских фамилий. Слушаем:

ПРИНЦ АРМЯН МАНУК МИРЗАЯН Каков человек, таковы и дела его. Спокойно уходит в мир иной тот, кто выполнил свое предназначение на Земле, а предназначение имеет каждый. Манук Мартиросович Мирзаян, больше известный современникам как Манук-бей – дипломат, крупный предприниматель - имел великое предназначение, ибо послужил многим народам, с которыми ему было суждено жить, работать, бороться за справедливость. Воистину грандиозны совершенные им дела, хотя он и прожил короткую жизнь – сорок восемь лет. Его считали едва ли не самой загадочной личностью ХIХ столетия: «принц армян», называли его. Среди забот о разных народах и государствах, в которых он жил и которым верно служил, он всячески заботился и об армянском народе; оказывал благотворительность армянским церквам – Эчмиадзина, Муша, Иерусалима. Его именем названы две деревни в Румынии. Свою жизнь он посвятил и спасению христиан от турецкого ига и посягательств на их жизнь, честь, достоинство, имущество. Родился Манук Мартиросович Мирзаян в 1769 году в болгарском городе Рушчук, где обосновались незадолго до того его родители. В то время Рушчук являлся одним из важных торговых центров. С детства Манук был свидетелем варварского обращения с болгарами турок, завоевавших Болгарию в конце ХIV столетия. Прекрасно образованный, тонкого ума человек, Манук Мартиросович быстро занял подобающее ему положение в обществе. Его обширная предпринимательская деятельность охватывала несколько европейских стран и была высоко оценена их правителями. В 33-летнем возрасте в 1802 году от великого князя Валахии (историческая область на юге Румынии, между Карпатами и Дунаем) он получил дворянский титул. Здесь, как и в Болгарии, Румынии, Молдове и других европейских странах, подпавших под иго Османской империи в ХIV-ХVI веках, он был свидетелем вероломства, несправедливости, грабительской политики Высокой Порты в отношении европейских христианских народов. Как свидетельствуют документы, они «несли лишь траур и нищету повсеместно». Грабились города, села и торговые караваны по всем дорогам. Он был свидетелем того, как эти народы, невзирая на невероятную жестокость, проявляемую турецкими войсками и отрядами бандитов, боролись за свою независимость и освобождение, которые имели успех, как правило, лишь в случаях поддержки со стороны Российской империи. С 1806 года Манук Мирзаян стал советником Рушчукской области. Рушчук и ряд балканских городов процветали благодаря его заботам: он строил караван-сараи, мосты, мельницы, основал мануфактурное дело, виноделие, наладил горнорудную добычу и т. д. Как пишет его биограф Мсер Мсерянц, Манук Мирзаян владел монополией на торговлю шелками, шерстью, табаком, хлопком, пряностями и другими видами сырья и изделий. Его предпринимательский дар, безукоризненная честность в ведении коммерческих дел, талант восстанавливать экономику за короткие сроки и получать прибыль, которая достойно распределялась между деловыми партнерами, его внимание и неизменная забота о рабочих людях, создававших эти блага собственным трудом, были предметом всеобщего внимания и восхищения. По приглашению турецкого султана Манук Мирзаян занял должность драгомана (соответствует нынешней должности министра иностранных дел) при дворе. Позже, возглавляя финансовое ведомство Османской империи, будучи главным финансистом турецкой Порты, в 1808 году он получил от османского султана титул молдавского князя и бея за успешное ведение финансовых и государственных дел. Однако Манук Мирзаян видел, что власть османов распространяется все дальше и дальше в Европе, повсеместно нанося ущерб экономическому развитию городов и областей из-за непомерных налогов, постоянных грабежей и разорительных войн, которые вели османы, в том числе и междоусобных. Он понял, что спасение можно ждать лишь от союза с Российской империей. Вместе с единомышленниками он наладил и поддерживал связи с военно-дипломатической миссией России, видя в последней избавителя армян и других христианских народов от турецкого гнета. В 1812 году в Бухаресте во дворце Манука Мирзаяна и при его посредничестве были оговорены условия и подписан Бухарестский мирный договор между Российской и Османской империями по ходу военных действий 1806-1812 годов, согласно которому в результате тонкой дипломатии территория современной Молдовы (Бессарабия в Х-ХI вв. входила в состав Киевской Руси; в ХII-ХIV вв. – в состав Галицко-Волынского княжества; с ХVI века оказалась под игом Турции) перешла под протекцию Российской империи. Российский император Александр I высоко оценил содействие Манука Мирзаяна. В Свидетельстве, подписанном Александром I-ым, сказано: «Ваша преданность и усердное служение в отношении России подтверждены многочисленными свидетелями. Главнокомандующие армией с берегов Дуная неустанно докладывали, мое особое внимание обращая на вас лично». Царь Александр I назначил Манука Мирзаяна действительным статским советником, наградив орденом Владимира III степени. После этих событий друзья предупредили Манука Мирзаяна об опасности, грозящей ему со стороны турок, и он тайно покинул Бухарест и поселился в Кишиневе. Он получил наследство в одной из живописных зон Кодр, где и провел последние годы своей жизни. Российское подданство и должность государственного советника России позволили Мануку Мирзаяну продолжать и предпринимательскую деятельность в более спокойной политической обстановке. Скоро Манук-бей Мирзаян решается на осуществление новой идеи – заселить пустующие земли возле Рени армянскими колонистами и построить большой город – Александрополь - в честь императора Александра I, от которого и получает монаршее согласие на строительство нового города. Хнчешт (к западу от Кишинева) в свете этих планов весьма его устраивал обилием строительного леса и близостью реки Прут. За хорошую цену он приобрел у местного землевладельца большую лесистую территорию и на ней около 40 сел. Он закладывает под Хнчештом усадьбу с дворцом и привозит сюда 100 армянских семей. Открывает в Хнчеште винокуренный завод, где производит вина по французской технологии. За полтора года был построен великолепный дворец, но город заложить Манук-бей не успел: внезапная смерть 20 июля 1817 года прервала полет духа и гения Манука Мирзаяна. Истинная причина смерти погребена во мраке истории. Предположений много: от падения с лошади до отравления... Ему было всего 48 лет. Прах его покоится у стен армянской церкви Святой Богородицы в Кишиневе. Надпись на мраморной плите на армянском и русском языках донесла до нас все регалии Манук-бея Мирзаяна: «Здесь погребено тело драгоман-бея, действительного статского советника и кавалера - Манук-бея, скончавшегося 20 июня 1817 года». В родовой усыпальнице погребены и две дочери Манук-бея не намного пережившие своего отца: Мариам (24 февраля 1822 года) и Гаянэ (3 февраля 1824 года). К сожалению, сегодня усадьба некогда роскошного дворца Манук-бея Мирзаяна в Хнчеште находится в запущенном состоянии. Научный сотрудник музея «Усадьба Манук-бея» Татьяна Лисовская рассказывает, что Манук-бей Мирзаян переехал сюда после подписания договора между Россией и Турцией. Пышную усадьбу достраивали уже его дети и внуки, приглашая лучших специалистов. Охотничий замок и дворец проектировал и строил в 1891 году известный архитектор Александр Бернардацци, придавший романтический облик своими изысканными проектами и Кишиневу. Стены дворца расписывал Иван (Ованес) Айвазовский. В 1979 году Охотничий замок был преобразован в музей, где постоянно действуют экспозиции «Карты и документы», «Господари Молдовы», «Этнография», диорама «Ясско-Кишиневское сражение во время Второй мировой войны» и др. Небольшой уголок музея отведен Манук-бею. Там побывал руководитель аппарата Министерства диаспоры РА Артак Закарян, который рассказал: - В апреле этого года я был в Кишиневе. Там есть довольно большая, давно сложившаяся армянская община. С ее руководителем и сотрудником мэрии мне удалось посетить усадьбу Манук-бея в Хнчеште, расположенном в 45 километрах от Кишинева. Надо сказать, что довольно хорошо сохранился первоначальный облик некоторых сооружений усадьбы Манук-бея (их пять). В одном из них – Охотничьем замке - находится музей с уголком Манук-бея, в котором я увидел ряд интересных экспонатов: рукописи, документы, старые фотографии и т. д. Комплекс, конечно, нуждается в серьезной реставрации. Мне показали проект плана реставрации усадьбы в ее первоначальном виде. Речь идет об изыскании необходимых средств на эту серьезную и необходимую работу, ведь эти сооружения зачислены в реестр исторических памятников. Начальник управления по защите государственного достояния Министерства культуры и туризма Молдовы Николай Рэиляну свидетельствует: - После войны памятник был в спешном порядке реконструирован и приспособлен под техникум. О реставрации усадьбы Манук-бея заговорили в 2006 году. Средств, которыми располагает Минкультуры, хватает только на проектирование. На восстановление усадьбы Манук-бея необходимо порядка 4,5 миллиона долларов. Премьер Молдовы Тарлев обратился к армянской общине за финансовым содействием, но пока безрезультатно. Манук-бей Мирзаян служил интересам балканских стран, России, Молдовы, Армении и других государств. По всей вероятности, кто-то жив из его потомков. Среди его внуков – итальянская княжна Елизавета Шентони и немецкая баронесса Ольга Хотсфелд Трахтемберг. Правнук Ольги - канадский архитектор Петер фон Корф во время одного из интервью с гордостью говорил о своих армянских корнях. Думается, что вопрос восстановления Охотничьего замка и дворца, связанных с именем такого выдающегося человека, как Манук-бей Мирзаян, должен быть рассмотрен и решен силами государств, на благо которых трудился Манук-бей, благодарными людьми, а возможно, и с участием его непосредственных потомков. Мэри Чолакян

Станислав Тарасов Как Павел Милюков обустраивал Армению В ОБЪЯТИЯХ ОХРАНКИ В фондах царской охранки хранится уникальный документ: донесение начальника охранного отделения Баку в Петербург. «1 апреля 1912 года, — говорится в этом отчете, — за имевшим пребывание в Баку членом Государственной Думы Павлом Милюковым было установлено наружное наблюдение. Он присутствовал на обеде в гостинице «Метрополь» с лицами, нами установленными: М. И. Пападжановым, членом Восточного Бюро партии «Дашнакцутюн», присяжным поверенным М. С. Алейниковым, имевшим связь с местной социал-демократической организацией». Дело шло к выборам в Четвертую Государственную Думу. Они должны были состояться в сентябре — октябре 1912 года. За ходом избирательной кампании, поездками лидеров политических партий по стране, «отстранением от выборов некоторых нежелательных для правительства лиц» было поручено наблюдать товарищу (т. е. заместителю) министра внутренних дел А. Н. Харузину. Он, как писал в мемуарах один из старейших сотрудников царского МВД В. И. Гурко, «из кожи лез, чтобы выборы эти дали определенное большинство лиц, угодных правительству». Владимир Гурко (1862-1927) — российский государственный деятель, публицист, член Русского собрания, сподвижник П. Столыпина. Товарищ (заместитель) министра иностранных дел (1906). Из дворян, крупный землевладелец. Октябрьский переворот, конечно, не принял, активно участвовал в Белом движении. Витте пишет о Гурко: «Человек крайне консервативный и даже реакционного направления, но человек, несомненно, умный, толковый и талантливый... но беспринципный». На бакинское охранное отделение выпала немалая оперативная нагрузка. Баку — один из крупнейших промышленных и рабочих центров страны — готов был в любой момент взорваться рабочими и националистическими выступлениями. Не случайно именно в этот эпицентр и бросились накануне выборов в Государственную Думу лидеры многих политических партий России и известные деятели революционного движения. 29 февраля 1912 года из ссылки в Вологде в Баку бежит Иосиф Сталин. Он искренно поверил в то, что на Пражской конференции российские социал-демократы раскололись на большевиков и меньшевиков потому, что Владимир Ленин считал большевиков истинной революционной партией. Но сегодня историками достоверно установлено, что этот «раскол социал-демократов» входил в сценарий департамента полиции. Охранка вела Сталина и во многом способствовала тому, чтобы его срочно отозвали в Петербург для начала выпуска новой газеты. 22 апреля (5 мая) 1912 года вышел первый номер «Правды» с передовой статьей, написанной Сталиным. Секретарем редколлегии был Вячеслав Скрябин (Молотов). Но в тот же день Сталина, а через несколько дней и остальных членов бюро арестовали. На свободе были оставлены только агенты охранки Малиновский и Черномазов. Одновременно были сорваны попытки эсеров объединиться с социал-демократами (вариант эсера Чернова). Затем департамент полиции снимает с дистанции и лидера партии октябристов Александра Гучкова. Александр Гучков (1862-1936) — российский политический деятель, лидер Партии октябристов. Председатель III Госдумы (1910-1911). Военный и морской министр Временного правительства. Один из организаторов корниловского мятежа и активный масон. Смелый и решительный Гучков накануне свадьбы уехал драться против турок, как только в 1903 г. в Македонии началось антитурецкое восстание. В целом был сторонником «единой и непобедимой империи». Признавал элементы автономии только за Финляндией, считал допустимым лишь право отдельных народов на культурную автономию. Как главный октябрист, был против социалистических экспериментов, не без оснований считая, что «революция — тяжелое бедствие для государства». С момента своего образования — конца 1905 года — октябристы считались проправительственной партией. Но уже весной 1911 года Гучков покинул пост председателя III Государственной Думы в знак протеста против «негибкой, непоследовательной политики премьера, после безуспешных попыток подвигнуть его на открытый бой с камарильей». Ставка теперь делается на кадетов, которые к началу 1912 года устами своего лидера Павла Милюкова отказались от идеи создания широкого либерального фронта и предложили начать практическую координацию действий с левыми партиями, «но в пределах конституционных методов». Поэтому, когда, например, октябристы решили «перекраситься в более яркие цвета», считать пролетариат «в высшей степени активной силой, изменить аграрную и национальную программу партии», чтобы объединить всех в единый внедумский штаб — Информационное бюро, — то собирать под эти знамена было уже некого. Поэтому появление в Баку популярного лидера фракции кадетов в Третьей Государственной Думе Павла Милюкова — единственного «специалиста без конкурентов по вопросам внешней политики» — было связано не с предвыборными баталиями. Лидер кадетов выполнял задание, которое по своим политическим параметрам выходило далеко за пределы компетенции департамента полиции. Из отчета Бакинского охранного отделения: «Во время обеда в гостинице «Метрополь» Милюков предложил армянам полностью переориентироваться на Россию, обещая в будущем поддержку в вопросе о создании самостоятельного армянского государства. Он также положительно ответил на запрос, переданный ему от имени Западного бюро партии «Дашнакцутюн» Пападжановым, членом Государственной Думы от Закавказья, о предоставлении оружия турецким армянам, которые подвергаются нападениям со стороны курдов». Павел Милюков (1859-1943) — выдающийся русский политик, историк и публицист. В 1903-1905 гг. читал лекции в университетах Чикаго, Бостона, Гарварда. Лидер Конституционно-демократической партии. Министр иностранных дел Временного правительства. Считал, что Россия должна быть «конституционной и парламентской монархией». В Думе (1907-1917) много выступал по внешнеполитическим вопросам, в том числе по ситуации на Балканах. После начала Первой мировой войны — сторонник «войны до победного конца». За требование передать России после войны контроль над Босфором и Дарданеллами получил прозвище «Милюков-Дарданелльский». Исключительно негативно отнесся к приходу к власти большевиков — сторонник вооруженной борьбы с ними. Как историк, знал цену туркам. Важно отметить, что позднее Милюков, описывая в мемуарах свои многочисленные поездки по Балканам и европейским странам, ни словом не обмолвился о посещении Баку. Однако описанные им рассуждения по поводу международной ситуации того времени во многом объясняют мотивацию таких действий. «Турция настолько ослабела, что согласовать любым способом интересы христианского населения с сохранением турецкого господства становилось явно невозможным, — пишет он. — Осенью 1911 года началась итало-турецкая война, исход которой легко прогнозировали — переход под юрисдикцию Италии двух африканских колоний Османской империи — Триполитании и Киренаики. Шла подготовка к первой Балканской войне между Османской империей и Балканскими странами — Болгарией, Грецией, Сербией и Черногорией. Генеральные штабы России, Англии и Франции вели разработку общего плана войны против Турции. Каждая страна должна была поставить определенное количество войска и оккупировать часть территории, на которую оно претендовало. Самое начало войны уже планировалось на весну 1912 года, затем дата была перенесена на середину сентября, «по окончании уборки хлеба». Прологом к войне должно было послужить восстание в Албании». Добавим к этому и то, что и военный министр Сухомлинов в своих мемуарах также утверждает, что уже в 1912 году «русская мобилизация была настолько подготовлена, что он получил право отдать приказ о немедленном начале военных действий против Германии и Австрии». Главное заключалось уже в том, чтобы «провести разграничительные черты между конфликтными вопросами, подготовлявшими мировое столкновение, и чисто русскими национальными интересами». ПО ДАННЫМ РУССКОЙ РАЗВЕДКИ После бакинских переговоров с Милюковым Пападжанов уезжает в Константинополь, где проводит многочисленные совещания с армянскими общественно-политическими деятелями. Михаил Пападжанов (Микаел Пападжанян) (1868-1926) — дворянин, присяжный поверенный, член партии кадетов, депутат IV Госдумы (1912) от Бакинской, Эриванской и Елисаветпольской губерний. Член Особого Закавказского комитета, затем Закавказского комиссариата. Член армянской делегации на Парижской мирной конференции. На Втором национальном конгрессе западных армян (1920) была принята резолюция, проект которой составил М. Пападжанян. В результате, как сообщал начальник бакинского охранного отделения, «влиятельная армянская партия «Дашнакцутюн» приняла решение отказаться от исполнения постановлений состоявшегося в Константинополе с 17 августа по 17 сентября 1911 года Шестого съезда своей партии, которые объявили политику тайного и открытого террора против России. В случае если в России в 1912 году не произойдет политический переворот, то кавказская организация дашнакцаканов должна будет действовать согласно указаниям Бакинского, Тифлисского и Эриванского ЦК, которые стоят за недопущение вмешательства Русского правительства в деле армянского вопроса, поскольку в таком случае допускается возможность новой резни армян». Из сообщения заведующего русской агентурой в Турции (сентябрь 1912 года): «Младотурецкий комитет, которому починены все мусульманские организации в Персии и таковые же организации на Кавказе, который в свою очередь подчиняется решениям Центрального комитета «Иттихада», принял решение, согласно которому дашнакцаканы как союзники должны помогать и исполнять только его директивы. «Восточное бюро» дашнакцаканов приняло решение разделиться на две части — в Эрзеруме и в Тифлисе, Тифлисское отделение контролирует Персию, Кавказ и восточную часть Армении. Эрзерумское отделение — турецкую Армению. Распоряжением из Константинополя «Дашнакцутюну» в Персии запрещено выступать против России. К изложенному добавлю, что в последние дни во внутренней Турции произошли настолько серьезные и значительные перемены, что в этом году «Иттихаду», пожалуй, не придется думать о войне с Россией». Действительно, 9 июля 1912 года в Турции накануне первой балканской войны оппозиционная партия «Хюрриет ве Итиляф» («Свобода и согласие») совершила очередной государственный переворот. Иттиляфисты блокировались с пользующейся заметным влиянием среди турецких армян партией «Гнчак» («Колокол» — партия социал-демократического толка). 7 февраля 1912 года «Гнчак» и «Итиляф» подписали соглашение, в пункте 2 которого говорилось: «Целостность Османской империи и защита конституции поддерживается двумя сторонами, поэтому всякое стремление к сепаратизму и антиконституционное движение считается недопустимым». Как пишет в этой связи армянский историк Мери Кочар, этот договор «произвел переполох среди иттихадистов», потому что именно партия «Гнчак» придала «Итиляфу» «организационную силу, способствовала ее разветвлению, создавая свои филиалы почти во всех вилайетах Турции». Это не только обострило отношения между «Иттихад» и «Итиляф». Начались брожения в турецкой армии, восстания, направленные против иттихадистов. Поэтому в период временного падения «Иттихад» и недолгой победы «Итиляф» армянская партия «Гнчак» «принимала поздравления за свою «мудрую» и «дальновидную» политику». (Заметим в скобках, что, после того как итиляфисты потерпели поражение в балканской войне и 10 января 1913 года иттихадисты вновь захватили власть, они свели счеты не только с руководителями партии «Итиляф», но и гнчакистами, которым было предъявлено обвинение в измене родине. 20 членов партии «Гнчак» в июне 1915 года были повешены.) Иной тактики придерживалась дашнаки. В начале 1912 года эта партия «критиковала русский царизм за угнетение армянского народа и возвышала до небес турецкую революцию, восторжествовавшую на османской земле, даровавшую армянскому народу национальное освобождении». Когда в 1911 году началась турецко-итальянская война, партия Дашнакцутюн опубликовала призыв, в котором призывала «всех выступить единым фронтом против врага». В нем также говорилось, что «перед грозящей родине опасностью партия должна забыть о своих недовольствах и призвать всех к борьбе с общим врагом». В 1911 году в Салониках «Иттихад» заключил с партией «Дашнакцутюн» специальное соглашение: дашнаки в обмен на политическую лояльность получали «в своих районах через свои органы контроль над местными административными учреждениями». В августе-сентябре 1911 года на VI съезде партии «Дашнакцутюн» в Константинополе было решено «расширить признанную конституцией автономию армянского народа до границ России, используя против нее тактику террора и экспроприаций». Кстати, не случайно известный русский эсер-боевик Борис Савинков, беседуя летом 1917 года с представителями британской разведки, ссылаясь на опыт дашнаков, заявлял, что «русский террор имел в определенной степени не только местное происхождение». Борис Савинков (1879-1925) — хитроумный террорист, политический деятель, социал-демократ, трансформировавшийся в эсера. Руководитель и лидер Боевой организации партии эсеров. Участник Белого движения. Незаурядная личность, романтизированная еще при жизни. Обладал явным литературным даром — писал прозу, публицистику и мемуары, имел множество псевдонимов. Убит ЧК в тюрьме. Вот почему Милюков в бакинской гостинице «Метрополь» предлагал Пападжанову изменить это направление в деятельности дашнаков. Он отдавал себе отчет в том, что армянские политические движения, лидеры которых заседали одновременно в двух парламентах — русской Государственной Думе и в турецком меджлисе, — имеют реальные шансы разыграть карты сразу двух империй — Российской и Османской, дестабилизировав обстановку в приграничных зонах. В ноябре 1912 года печатный орган партии Дашнакцутюн «Горизонт» писал, что вопрос о Западной Армении имеет три варианта решения. Первое: если Турция будет разделена между государствами, Армянское нагорье, находящееся по соседству с Россией, перейдет к ней. Второе: если над Турцией будет установлен международный контроль, то армянские районы по той же причине перейдут к России. Третье: если армяне получат автономию, покровительство над ней снова будет передано России. Но эта статья носила зондирующий в адрес России характер, поскольку иттихадисты обещали дашнакам осуществить при благоприятных обстоятельствах программу, согласно которой вилайеты Западной Армении — Эрзерум, Ван, Битлис, Диарбекир, Харпут и Сивас — будут объединены в одну административную единицу — Армянскую область, «управляемую генерал-губернатором-христианином, назначаемым на этот пост турецким правительством при согласии европейских государств». Под «обстоятельствами» имелось в виду стремление перебросить «борьбу армян на русский плацдарм», стимулировать их борьбу за предоставление в первую очередь автономии на Кавказе с последующим объединением в единое национальное государство. В этой связи армянский католикос Геворг V обратился к России, прося ее помощи и посредничества в деле разрешения армянской национальной проблемы. В то же время он уполномочил известного армянского общественно-политического деятеля из Египта Погоса Нубара-пашу выступить с соответствующими заявлениями к западноевропейским государствам. Погос Нубар (1851-1930) — известный общественный деятель. Инженер, много лет занимал высокие посты в Египте. По своей инициативе в 1906 году создал Армянский всеобщий благотворительный союз, который сыграл огромную роль в жизни армян диаспоры. Пользовался всеармянской любовью и уважением. В период Балканских войн 1912-1913 гг. был руководителем армянской делегации, которая должна была еще раз поднять вопрос об армянских реформах в Западной Армении. Эта деятельность Нубара-паши продолжалась и в годы Первой мировой войны, и после нее. Погос Нубар и армянская делегация на Парижской мирной конференции 1919-1920 гг. тщетно пытались добиться создания независимой Армении с помощью Антанты. Погос Нубар оставил в армянском космосе добрую память о себе. По сути, это означало только одно: начало одновременного давления на Константинополь и Петербург, чтобы процесс провозглашения автономий в двух пограничных империях носил одновременный характер. Но в реальности этот проект загонял армян в жесткие геополитические клещи. БАКУ... ЖИЗНЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ 22 октября 1912 года сотруднику бакинского охранного отделения коллежскому асессору Азеру Рзабекову положили на стол для перевода с азербайджанского языка полученные из Тифлиса листовки. Это были какие-то воззвания к мусульманам Кавказа. В одной из них говорилось: «Чем резать баранов, лучше пожертвовать деньги в пользу Красного полумесяца. Братья, проливайте кровь, настало время проливать кровь». Листовка была подписана: Центральный мусульманский комитет «Равенство» — «Мусават». Так нам удалось обнаружить первый политический документ, подписанный до того времени неизвестной партией, которая потом правила в Азербайджане на протяжении двух лет. Любопытно, что в архиве департамента полиции нет полного досье на лидера этой партии Мамед-Эмина Расул-заде. Известно только то, что он поддерживал рабочие контакты с одним из активных лидеров младотурок майором Энвером (позднее паша), которого уже давно вела русская разведка в Османской империи. Энвер паша (1881-1922) — турецкий государственный и военный деятель. Член ЦК партии младотурок, активный организатор младотурецкого переворота 1908. В 1913 г. военный министр и начальник генштаба. Главный инициатор вступления Турции в Первую мировую войну. Играл ведущую роль в организации и проведении геноцида армян. В 1918 бежал в Германию и пытался навести мосты с советской Россией, обещал свою помощь в развитии советско-германских отношений. Мечтал о «зеленой армии» мусульман Закавказья и Средней Азии. На процессе младотурок (1920-1920) был заочно приговорен к смертной казни. Перебрался в Среднюю Азию в качестве лидера басмачей, возглавил борьбу против красных. В том 1922 в бою с басмачами у кишлака Чаган красный командир Яков Мелкумов зарубил палача Энвера. На личной печати «паши» была надпись: «Верховный главнокомандующий всеми войсками ислама, зять халифа, наместник Магомета». Расул-заде вместе с Энвером принимал участие в деятельности мусульманских ассоциаций, созданных в Османской империи и в Персии. Существуют также косвенные свидетельства — донесения русской разведки из Константинополя, а также отчеты русской дипломатической миссии в Османской империи, — что Мамед-Эмин Расул-заде являлся одним из тех, кто был посвящен в тайны очередного турецкого переворота 13 января 1913 года, когда был смещен главный визирь Киамиль-паша и к власти в стране пришел триумвират Комитета единства и прогресса — Энвер, Джемал и Талаат. Именно они и изменили этнографическую карту Восточной Анатолии, устроив варварское избиение турецких армян в 1913-1915-х годах. Что же касается дальнейшей кавказской деятельности лидера русских кадетов Милюкова, то в стенах Четвертой Государственной Думы он при случае не забывал говорить «об обещаниях армянам в Турции предоставить автономию», особенно в условиях, когда в годы Первой мировой войны русская Кавказская армия вела успешные действия в Восточной Анатолии. Правда, с определенными нюансами. Например, Милюков заявлял, что «автономия — понятие чрезвычайно широкое как в юридическом, так и в политическом смысле»... Правда, с определенными нюансами.

Дети Уренута Расположенное на западном склоне Арагаца древнее село Уренут всегда славилось своими поэтами, ашугами, учеными - Анания Ширакаци и Аршавир Камсаракан, Ваграм Спарапет и Католикос Овсеп. В майские дни 1918 года оно прославилось и своими подростками. Вероятно, первой в национальной истории «Молодой гвардией». О ней мы как-то писали - увы, никакого сценарного интереса. В ряду замечательных майских побед армянского духа есть сражение, которое в наших исторических анналах упоминается реже остальных. О нем практически мало кто знает, хотя героика недельного сражения, предвосхитившего Сардарапат, безусловно, достойна художественного описания. В жесточайшей битве под Уренутом принимали участие армянские дети. Им было по 10-15 лет; отсюда и дерзость, безрассудность выступления. Турки, которые не сомневались в скором завоевании села, придумали ему свое новое название - Согютли. Недельное сопротивление армянских отроков так и называется - Согютлинским сражением. Дети подкарауливали вольно прогуливающихся по деревне оккупантов, валили их на землю, затыкали им рот кляпом, завязывали глаза и доставляли в штаб. Николу Авояну было двенадцать лет, Варагу – десять, столько же - Бабкену Саркисяну. А были еще Алег, Арут, Нахшун… «Молодая гвардия» называлась «Алагяз». Отряд был сформирован для обеспечения беспрепятственного пути армянских беженцев в Эчмиадзин и Эривань. Их – беженцев - было много - из Эрзрума, Сарикамыша, Муша, Вана, Карса… Вынужденные покинуть свои дома, они отступали вместе с Эрзрумским и Ерзнкайским полками по направлению к Уренуту. Именно здесь в середине мая 1918 года и было решено сделать привал. Полки попытались занять оборону, а сами беженцы нашли приют в домах сельчан. Турки наступали на пятки. В майские дни 1918 года и началась подготовительная работа обороны Уренута. 15 мая турецкие войска войдут в Александрополь. На следующий день на территории города не останется ни одного солдата регулярной армянской армии. Но деревушка Уренут стоит насмерть... Аташи Ехиш и офицер царской армии, кавалер двух Георгиевских крестов Ной Саркис в «Овее» (для жителей деревни это было местом разрешения всяких вопросов) собирают Совет, где принимается решение развернуть самооборону на территории села, ибо «более подходящей и лучшей местности для самообороны на данный момент не существует». 16 мая со стороны старого кладбища на территории Уренута появляется первый турецкий отряд численностью 13 аскеров во главе с Али-пашой. По заранее намеченному плану Тигран, Арут и Аслани Кероб хлебом и солью принимают турок; Али-пашу помещают в Овей «Отахум», а аскеров в Овей «Одаюм». Затем приступают к реализации плана. Ночью второго дня с гор спускаются Арути Муралов, Ной Саркис и Мнеи Смбат. Арути Муралов убивает пашу, остальные - аскеров. Вышедший по нужде турецкий солдат видит все это и скрывается. Он доносит весть до Мола-Гочка (Маралик), а потом обо всем случившемся рассказывает в Александрополе консулу. Военное командование Турции отправляет в село конницу с 40 кавалеристами с целью истребить непокорных жителей и сжечь село. Армянские ополченцы уничтожают всех без исключения; дети подкарауливают оккупантов, валят их на землю, затыкают им рот кляпом и доставляют в штаб. Узнав об этом, турецкое командование направляет в Уренут регулярную армию. Руководителям армянского сопротивления удается создать линию сильной обороны длиной в 14 км, сосредоточив там несколько десятков штыков. Решение военного совета было блестящим: в обделенных кинематографом этих пустынных горных массивах турецкие войска встречает шквальный огонь. Турки бросаются в бегство, оставляя на поле сражения одну пушку и большое количество убитых солдат и офицеров. На следующий день турецкие войска распространяют лживую информацию: мол, английские войска пришли на помощь «согютлинцам». Предпринимается очередная атака - тщетно. На седьмой день самообороны турки перебрасывают на этот участок артиллерию. По счастливой случайности выпущенные снаряды или не взрываются, или падают далеко от участников самообороны. Из-за нехватки боеприпасов положение армян постепенно становится тяжелым. Впрочем, беженцы без потерь уже успели добраться до Эчмиадзина; узнав об этом, ополченцы по заранее намеченной договоренности оставляют позиции и направляются в сторону Первопрестольного. «Молодая гвардия» остается в селе - Никол, Вараг, Бабкен, Нахшун, Арес, Алег, Арут. Очень скоро они станут жертвами турецкого варварства. Три дня турки не решались зайти в село и отсиживались у родника Катнов. После - целой армией спустились к сеновалу Пиргикян, арестовали «Молодую гвардию» и открыли по ней огонь. Удалось спастись лишь Ной Гаспару и Гло. Они и расскажут о случившемся подоспевшим на помощь односельчанам. Уже на следующий день будет Сардарапат… Арис Казинян

Живет в Узбекистане армянский художник. Несмотря на известность, заслуги и возраст, а ему уже девятый десяток, живет нищенски. Это Рафаэль Матевосян. Уникальный человек, который всю жизнь рисует море.

ВЕЛИКИЙ СЫН АМШЕНСКОГО АРМЯНСТВА – МИСАК ТОРЛАКЯН (1889-1968) Известный деятель армянского национально-освободительного движения Мисак Торлакян родился в селе Кюшана Трабзонского (Трапезундского) вилайета в семье амшенских крестьян в 1889 году. В юношеские годы он стал свидетелем погромов армянского населения Понта, которые были организованы турецкими властями. Тогда он впервые узнал о фидаинах и партии Дашнакцутюн. Мисак Торлакян вспоминал: «По рассказам моего отца, они были дашнакцаканами-революционерами, которые боролись за освобождение армянского народа от рабства. Слова «Дашнакцутюн» и «революционер» для меня тогда были непонятны, но всей своей детской душой я мечтал увидеть этих таинственных и храбрых людей. Я просил отца привести их к нам домой… Я мечтал стать дашнакцаканом и свести счеты с турками-палачами и предателями-армянами». Тогда в партии Дашнакцутюн уже состояли многие его родственники, и юный Мисак сам вскоре становится членом Дашнакцутюн. В партии поначалу ему серьезных задач не поручают. Чтобы показать себя на деле, он со своими товарищами решает приобрести собственное оружие и действовать против турков, о чем уведомляет дашнакский комитет Трабзона. Таким образом, он становится известным в кругу амшенских фидаинов. Они организовывают молодежные группы во всех селах Трабзонского округа, усилив армянское освободительное движение в Понте. В рядах народных бойцов он самым активным образом участвовал вплоть до 1908 г., когда младотурки свергли султанское правительство. По словам Торлакяна, хотя партия Дашнакцутюн решила временно воздержаться от активной фидаинской борьбы, все же «Трабзон стал главным центром Дашнакцутюн по перевозке в Еркир (так у дашнакцаканов принято называть Западную Армению) оружия и боеприпасов». В 1909 г. Мисак Торлакян женился. Его жена «была ярым дашнакцаканом и вскоре собрала группу армянских женщин, став их хмбапетом (главой дашнакцаканской группы)», она погибла в 1915 г., в молохе Геноцида. В 1910 г., как и многие армяне в Османской империи, М. Торлакян был призван в османскую армию. Во время Балканской войны среди турков в районе Эрзрума, где стоял полк М. Торлакяна, стали распространяться слухи о том, что армяне на Балканах воюют против турков, а их полководец Андраник занимается резней турецкого населения. Эти, специально тиражируемые слухи и разговоры, стали одними из предвестников приближающегося Геноцида. Торлакян рассказывает, что тогда Дашнакцутюн, «предвидя приближающую опасность, начала проводить необходимые подготовительные работы по организации сил самообороны. Все свое оружие и боеприпасы дашнакцаканы изымали из тайников и распределяли по армянским кварталам города (Трабзона)». Первая мировая война застала М. Торлакяна в Эрзруме в составе 4-го полка 12-ой армии Османской империи. Почувствовав возможность уничтожения армянских солдат в армии, М. Торлакян тайно бежал и присоединился к группе фидаинов, которая действовала на направлении Эрзрум-Трабзон. Вскоре он стал членом военного органа Самообороны Трабзонского района. В декабре 1915 г. стало известно, что после поражения в сражении под Сарикамышом, Энвер-паша, ярый ненавистник и преследователь армян, намерен через Трабзон отправиться в Стамбул. На тайном собрании дашнаков было решено покончить с ним в Трабзоне. Но в последний момент Энверу-паше удалось уйти от заслуженной кары. Во время резни армян в Трабзоне в 1915 г. М. Торлакян и остальные фидаины организовывали самооборону армян, тем самым, спасая многих армян от смерти. Пытаясь осознать присущий туркам феномен геноцидальности и уничтожения других народов, М. Торлакян напишет: «Нужно познать душу турка, чтобы стало возможным объяснить беспрецедентные в истории человечества кровавые события - Геноцид Армян 1915 года». В 1915 г. Торлакян перебрался в Тифлис, откуда переправился в Ереван. Там он вступает в добровольческий отряд Ишхана Аргутяна, участвует в нескольких важных сражениях, после чего по решению партии со своим отрядом через Сухум отправляется в Трабзон. В 1916 г. русские войска освободили Трабзон. Торлакян вспоминает: «В Трабзоне первым моим делом стало поступление на службу контрразведки русской армии в Трабзоне. Этим я получал возможность входить в турецкие села, совершать обыски, отыскивать и собирать спрятанных там армян. Еще я мог совершать акты возмездия против турецких преступников». За службу в русской армии М. Торлакян был награжден боевым крестом. В 1917 г. после Февральского восстания, когда русские войска оставили Трабзон, М. Торлакян с местными партийными товарищами организовал переход армянского населения из Трабзона через Батум в Закавказье. В январе 1918 г начинается нападение турецких войск на Закавказье. Трабзонская группа фидаинов присоединяется к войскам под началом Драстамата Канаяна (Дро). До этого Трабзонский отряд был локализован в Карсе, где он охранял отступление армянских войск и мирного населения до реки Аракс. В конце мая они участвовали в сражении под Баш-Апараном. М. Торлакян рассказывает: «Мы с товарищами подошли к Дро. Этот эпизод очень ярко стоит перед моими глазами. Многие группы добровольцев, одни вооруженные, а другие с топорами и мечами в руках, часть из них старики или юноши, один за другим подходили к Дро и заявляли: «Здравствуй, Дро, вот мы пришли к тебе, приказывай!». И Дро давал необходимые распоряжения, направляя все силы для спасения Родины». В этой работе великому герою помогал, закаленный во многих сражениях, Мисак Торлакян. Он был в том передовом отряде, который по приказу Дро начал наступление на позиции турецких войск под Баш-Апараном. Был тяжело ранен. Для восстановления здоровья, его отправили в Сухум, откуда он перебрался в Сочи. В 1920 г. по заданию партии Мисак должен был с отрядом добровольцев перейти в Трабзон, чтобы ударить в тыл турецким войскам, но эта операция не удалась. В 1921 г. Мисак Торлакян прибывает в Стамбул и становится одним из участников операции «Немезис» в составе Константинопольской группы дашнаков вместе с Арутюном Арутюняном и Ервандом Фндыкяном. «Немезис» - название операции, утвержденной решением партии Дашнакцутюн, по осуществлению актов возмездия в отношении лидеров турецкой партии «Единение и прогресс», виновных в организации и осуществлении Геноцида армян 1915 г. Торлакяну с товарищами было поручено выследить и ликвидировать Агаева, который был одним из организаторов резни армян в Баку. Но случилось непредвиденное. Бывший глава Бакинского Армянского Национального Совета Абрахам Гюлхандарян узнал в лице одного прохожего главного организатора погромов армян в Баку и Бакинской губернии, бывшего министра внутренних дел Азербайджана Бейбута хана Джеваншира. М. Торлакян его называет «Талаатом Азербайджана». Тогда было решено выследить и уничтожить зверя. «Слежка началась сразу же. Мне выпала честь совершить этот акт возмездия. В первые дни слежки мы узнали место проживания Джеваншира. 18 июля 1921 г. вечером две машины остановились возле гостиницы «Пера Палас», где проживал Джеваншир. С ним было четверо или пятеро человек. Они зашли в гостиницу, но вскоре вышли и сели в открытом кафе у театра. Мы сразу же решили, что это самый удобный момент. Сели у выхода из кафе, и решили прикончить его у входа в гостиницу. Когда он вышел из кафе и пошел по направлению к гостинице, через толпу людей я подошел к нему. Он был очень высоким человеком. Из-за этого я застрелил его не в голову, а в бок. Первая пуля его не свалила с ног. Он сумел крепко ухватиться за мои руки. Этим он мне помог, так как повернулся ко мне грудью. Я дважды выстрелил ему в грудь. Он упал. Я хотел скрыться через ближайшее кладбище, но услышал голос Джеваншира, который звал на помощь. Я подумал. «Он еще не умер, нужно вернуться и прикончить его». Вокруг него уже собрались 20-30 человек. Они отошли, когда у меня в руке увидели оружие. Я подошел и еще одну пулю отправил ему в сердце... Я попытался скрыться, но кто-то схватил меня. Это был брат Джеваншира. Я выстрелил ему в глаз, но он меня не отпускал и я решил сдаться, так как приближались полицейские. Ко мне подошел один из турецких полицаев, который попытался отобрать оружие. Я сказал: «Даже не пытайся, а то убью как собаку». Так мы стояли, пока не подоспели французские жандармы. Я отдал оружие им. Тогда началось избиение. Меня били все. Когда дело дошло до полиции, на мне уже почти ничего не осталось из одежды. Началось главное избиение. Я упал в обморок. Когда пришел в себя, то увидел, что ко мне подходит французский жандарм с толстой дубинкой. В этот момент к начальнику участка полиции, который смотрел на происходящее с отсутствующим видом, подошел тайный сотрудник турецкой полиции и сделал ему замечание. Когда французский жандарм поднял дубинку чтобы ударить меня по голове и прикончить, начальник полицейского участка вмешался: «Вы не имеете право убивать кого-то здесь, на моем участке. Убитый был турком, а этот человек – наверное, армянин и наверняка наш подданный». Избиение завершилось, начался допрос». Суд по этому делу длился несколько месяцев. Представший перед правосудием Торлакян, 20 октября, после прослушивания показаний свидетелей и ознакомления с материалами о погромах в Баку британским судом не был признан ответственным за свои действия и через месяц выдворен в Грецию, где М. Торлакяна освободили. Из Греции Торлакян отправился в Сербию, а оттуда в Румынию. Там он с товарищами стал заниматься фермерством. В 1925 г. в Румынию приезжает Дро. Он поступает на работу к местным нефтяным магнатам Гукасовым в качестве управляющего делами их компании. Туда же он устраивает и своего знакомого М. Торлакяна. Позднее Дро открывает собственную предприятие, где дает работу Мисаку. Так они вместе работали до 1941 г., занимаясь одновременно и партийной деятельностью. Началась Вторая мировая Война. М. Торлакян пишет: «Нам, армянам, было о чем беспокоиться. Как мы сможем защитить армян, которые живут на тех территориях, завоеванных Гитлером? Их гнали на принудительные работы в Германию. Как мы можем спасти армянских военнопленных, которые попадают в руки немцев? Как помочь армянским беженцам, чтобы они не сгинули в этой общеевропейской бойне? Независимо ото всего, независимо от наших идеологических сочувствий, Германия тогда побеждала на всех фронтах. Необходимо было всеми средствами спасать наш народ от участи 1915 года. В Берлине наши руководители начали искать необходимые связи в правительстве Гитлера». По соглашению с германским правительством и по поручению Дро М. Торлакян отправляется в Варшаву, а оттуда на Украину и в Крым. Доходит до Краснодара. Везде он занимается спасением армянского населения и военнопленных. В результате многие тысячи армян были спасены от горькой участи. Он пишет: «Особенно хочу отметить, что благодаря связям Дро, армянство Крыма было спасено от уничтожения. Без этих связей и без нашей работы сегодня было бы невозможно в Крыму найти хотя бы одного живого армянина. Многим известно, что, не смотря на наши усилия, потом, когда большевики победили, армянские большевики - отбросы нации, зверскими способами уничтожили наших товарищей. Дашнакцаканы в тяжелые дни войны имели возможность искоренить всех армянских большевиков, но не допустили, чтобы хоть один из них пострадал». В ходе войны, вместе с Дро и Гарегином Нжде, Мисак Торлакян принял участие в формировании армянских подразделений в составе Вермахта. Руководил агентурными и диверсионно-разведывательными подразделениями Армянского легиона. Провел лично операцию по захвату секретных документов турецкого командования относительно планов распространения пантюркизма и захвата Кавказа. Представленные Розенбергу доказательства, добытые в Турции, послужили причиной недоверия Рейха и разочарования в Турции как союзника. После чего руководство Рейха отказалось от использования турецкой армии на Кавказе. За блестяще проведенную операцию капитан Мисак Торлакян и многие другие разведчики были награждены и повышены в званиях. В конце войны Мисак оказался в американской оккупационной зоне и был выпущен на свободу как несовершивший военных преступлений. Некоторое время жил в Западной Германии, занимался армянскими беженцами, которые были собраны в лагере, в городе Штутгарте. Он помог многим беженцам перебраться в США. В конце концов, туда отправился и он сам. Во время пребывания в Калифорнии М. Торлакян написал автобиографическую книгу «Орерус ет» (досл. перевод - «С моими днями»). В этой книге он, для будущих поколений, сохранил историю фидаинского движения Понта, Западной Армении и Закавказья, биографические данные многих трабзонских фидаинов и многие неизвестные широкому кругу подробности борьбы за армянское дело. Он был уверен, что когда-нибудь его земляки, амшенские армяне, и их потомки будут нуждаться в этой правде, чтобы понять деяния прошлого, ощутить дух своих предков, и быть достойными памяти своих отцов и дедов. Умер Мисак Торлакян в США, в 1968 году. Еркрамас.орг

Давид Мартиросян Ванская операция: миф или реальность? Первая мировая война 1914-1918 гг., ставшая определенным рубежом в мировой истории, имела судьбоносные последствия для многих стран. Однако в этом ряду особняком стоит история армянского народа. В силу сложившихся обстоятельств судьба одного из древнейших народов мира, оказалась в центре противоречий и противоборств наиболее могущественных держав в конце XIX - начале XX вв. Армянский вопрос - термин, включавший в себя целый комплекс проблем, получил в годы Первой мировой войны свое разрешение, обернувшись катастрофой для армянского народа. Эти события, получившие в большинстве стран мира точное определение - геноцид, всегда будут укором тем политикам, которые, прикрываясь государственными интересами, стремятся оправдать свою ненависть к другим народам, религии и культуре, вставая на путь массовых убийств. Вместе с тем, выводы которые следует сделать на этом трагическом примере, не менее поучительны. Главным из них является тот факт, что в любые смутные времена народ любой страны должен, прежде всего, рассчитывать на свои собственные силы, а уже потом на помощь извне. И таким примером, ставшим для армянского народа синонимом отчаянного героизма, является самооборона города Ван. Находящийся на территории современной Турции, он весной 1915 г. неожиданно оказался центром вооруженного сопротивления армянского населения одноименного Ванского вилайета (Васпуракан). Стараниями журналистов, историков и просто современников, эти события обрели мифологический характер. В советской армянской историографии утвердилось мнение о том что, царский наместник и одновременно главнокомандующий Кавказской армией генерал-адъютант граф И. И. Воронцов-Дашков, узнав об армянском восстании в Ване, немедленно распорядился направить на помощь отдельный отряд. Турецкие историки, то ли ограниченные в фактах, то ли вовсе не желавшие их замечать, сделали другой вывод. Они, основываясь на турецких документах и выборочных фактах и цитатах из отдельных трудов, бескомпромиссно заявляют, что восстание ванских армян было скоординировано с наступлением русских войск, т. е. являлось частью некого плана, а вовсе не борьбой за собственную жизнь (самообороной). Архивные документы опровергают оба варианта трактовки этих трагических событий. Часть 1. Причины и этапы конфликта Что же представлял собой Ван в начале XX века? Это был провинциальный город в восточной части Османской империи, на восточном берегу озера Ван, через который проходил древний торговый путь в Иран (Персию). Состоял он из двух районов - собственно «город» и «Айгестан» (делился на семь кварталов). «Город» располагался на болотистом берегу озера у подножья высокой скалы, на вершине которой находилась древняя крепость. В нём находились правительственные учреждения: суд, казармы, банк, акцизное управление, почта, телеграф и старый рынок. «Айгестан» - восточная часть города, в которой проживала большая часть (36 из 40 тыс.) ванцев - занимал большую территорию, и представлял собой непрерывный ряд каменных двух-трех этажных домов с садами. Как в «городе», так и в «Айгестане» армянское и мусульманское население проживало в отдельных кварталах, более или менее разграниченных друг с другом. В промежутке между «городом» и «Айгестаном» тянулись улицы разрушенного в ходе армянских погромов 1896 г. квартала Хайкаванк. Именно поэтому Ван как бы ушел в предместье, но центром его деловой жизни продолжал оставаться «город». По данным на 1914 г. в Ване насчитывалось немногим более 40 тыс. жителей (22 тыс. армян и 18 тыс. мусульман)1. Конфликт, ставший причиной восстания ванских армян, нарастал постепенно. С началом Первой мировой войны и вступлением в нее Османской империи2 ближайший к городу театр военных действий протянулся вдоль всей русско-турецкой (частично и турецко-персидской) границы. Ван, являвшийся не только административным центром крупной провинции, но и местом постоянной дислокации 33-й пехотной дивизии XI-го армейского корпуса 3-й турецкой армии, превратился в тыловой военный район. Как следствие, население провинции вынуждено было нести все тяготы такого «соседства». Для нужд турецкой армии продукты и товары реквизировались без какого-либо учета и компенсации. За первые четыре месяца войны у армянского населения Ванского вилайета было отнято продуктов, скота, товаров на сумму 90 тыс. лир золотом. В денежном эквиваленте это в пять раз превосходило сумму военного налога, предусмотренного для всей провинции3. Однако наибольшей проблемой стал призыв на военную службу христианского населения. Дело в том, что до 1909 г. всеобщая воинская повинность на немусульман не распространялась и заменялась особым налогом-откупом («бедели-аскерийе»). По этому поводу известный знаток Турции А. Н. Мандельштам писал: «Реформа, конечно, вполне «оттоманская». Но она не пришлась по вкусу ни туркам, ни христианам. Первые слишком привыкли смотреть на свое войско как на носителя чисто мусульманского духа и опасались, не без оснований, ослабления его боевой силы; вторые без энтузиазма шли под знамёна турок, в которых продолжали видеть своих угнетателей. Создалось крайне ложное положение»4. Суть этого «ложного положения» заключалась в том, что христиане призывного возраста (от 20 до 45 лет) в своём подавляющем большинстве не горели желанием, оставив свои семьи и бросив все дела, сражаться за чуждые им интересы только лишь потому, что они волей судьбы оказались оттоманскими подданными. К примеру, с началом боевых действий на Кавказском (русско-турецком) фронте в Ванском вилайете сложилась следующая ситуация: «Дезертирство стало безудержным; против него были объявлены самые суровые меры. Но это уже никого не пугало, так как растерявшиеся власти только угрожали, не имея сил действительно карать. Создалось положение, при котором дезертиры открыто разгуливали по улицам, торговали в лавках, работали в мастерских, а правительственные агенты проходили мимо, как бы не замечая их»5. В Стамбуле прекрасно понимали, что насильно заставить служить большую часть данной категории военнообязанных не получится, и в то же время оставлять их в районах компактного проживания христианского меньшинства (прежде всего армянского), с точки зрения властей, также было опасно. Выходом из этой ситуации стал новый статус, которым в начале 1915 г. наделили армянских солдат в турецкой армии. Американский посол в Турции Г. Моргентау описывал его так: «До этого времени большинство из них было строевиками, но теперь у них отобрали оружие, и они были превращены в рабочих. Эти бывшие солдаты теперь обнаружили, что вместо того, чтобы служить своей стране в качестве артиллеристов и кавалеристов, они стали дорожными рабочими и вьючными животными»6. Речь идет о формировании отдельных рабочих батальонов, куда направлялись военнообязанные армяне, вынужденные служить в ротах дорожного строительства («амалие-табури») и ротах перевозок («хамал-табури»). Казалось бы, всё логично и правильно. Если армяне не хотят воевать против единоверцев, то пусть они исполняют малопрестижные обязанности, связанные с обслуживанием боевых частей турецкой армии. Однако условия, в которых оказались те, кто находился в подобных частях, не позволяют говорить об этом как о службе. Со слов Г. Моргентау, отношение турок к армянам из рабочих батальонов было следующим: «На их спины наваливались поставки всех видов для армии и, шатаясь от тяжести груза, подгоняемые плётками и штыками турок, они должны были, превозмогая усталость, с трудом тащиться в горы Кавказа... Им давали только отбросы пищи; если они от слабости не могли подняться, то их притеснители задерживались, конечно, только для того, чтобы украсть принадлежащие им вещи - даже одежду. Если кому-либо из отставших в пути солдат удавалось добраться до места назначения, то их не убивали только в редких случаях. Чаще всего армянских солдат убивали значительно раньше, и стало обычной практикой хладнокровно расстреливать их»7. Естественно, что слухи о подобном «отношении» стали молниеносно распространяться по всей стране, являясь предупреждением тем, кто только собирался на службу, и тем, кто дезертировал ранее. Если армяне и так не очень охотно шли в армию, то по мере усиления репрессий они имели все основания скрываться от призыва. Применительно к Ванскому вилайету положение зимой 1914/1915 гг. обострилось настолько, что армянское население провинции, защищая свою жизнь и имущество, начинает оказывать вооруженное сопротивление произволу и бесчинствам. В январе-феврале 1915 г. происходят вооруженные стычки в селах уездов Адильджеваз (Алджаваз), Арджиш, Шатах и Тимар. В одном заявлении, направленном в те дни из Вана центральному правительству от имени армянского населения провинции, говорилось: «Беззакония чиновников безопасности, в особенности жандармов, являются одной из главных и исторических причин нашего недовольства правительством. Эти должностные лица, собрав темных, фанатичных, враждебных армянскому народу и зачастую с преступным прошлым элементов, приобрели разнузданные права в момент призыва в армию... Совершенные ими убийства под предлогом преследования дезертиров, их взяточничество не является секретом более ни для кого... Власти так и не пожелали... рассмотреть случаи законной самообороны, явившиеся следствием невыносимых безобразий»8. Как отмечал современник тех событий, французский журналист Анри Барби9, наместник Вана и командующий османскими войсками на турецко-персидской границе Джевдет-бей, являвшийся шурином Энвер-паши, не прилагал никаких усилий для успокоения населения вверенной ему провинции, «...напротив, злоупотребляя этим вопросом, он стремился своей непримиримостью возбудить общественное мнение армян, надеясь довести до восстания, которое должно было стать поводом для резни»10. В конечном итоге, все так и получилось. В начале марта 1915 г. неподалеку от селения Байрак произошло довольно значительное даже по меркам провинции вооруженное столкновение между карательной ротой жандармов и армянским отрядом самообороны (летучая дружина Мисака). Попав в засаду и потеряв до 40 человек убитыми, жандармы отступили, доложив о случившемся в Ван. Не имея возможности усилить жандармов дополнительными частями, заместитель губернатора провинции (сам Джевдет-бей находился в это время в городе Башкале) направил туда переговорщиков из числа уважаемых армянских лидеров в сопровождении начальника ванской полиции, которым удалось «мирно» разрешить конфликт, договорившись о возвращении жандармов в Ван и «роспуске» армянского отряда самообороны11. Этот, во многом показательный случай стал первым с начала войны, когда армянскому отряду самообороны удалось нанести поражение целой роте жандармов12. Осознав всю опасность ситуации, 17 (30) марта13 1915 г. в Ван возвращается Джевдет-бей с отрядом из нескольких сотен конных и пеших воинов (лазы, черкесы и курды), а следом прибывает пехотный батальон14. Первым делом Джевдет-бей объявил тотальную мобилизацию всего боеспособного мужского населения города и в ультимативной форме потребовал организовать сбор 4 тыс. резервистов. Таким образом, армяне, составлявшие большинство населения Вана, должны были предоставить не менее половины от заявленного количества. Однако, учитывая напряжённую ситуацию в провинции и отношение к армянским солдатам в армии, это распоряжение тут же было расценено, как попытка формально законным путем ослабить возможности самообороны ванских армян в случае возникновения очередного конфликта. В то же время армянские лидеры, опасавшиеся прямого столкновения, обратились к Джевдет-бею с просьбой мобилизовать не более 500 армян, а за остальных взять откуп («бедели-аскерийе»)15. Пока шли напряжённые переговоры, тревожные вести поступили из округа Шатах (в 80 км южнее Вана). Здесь 31 (13 апреля) марта 1915 г. жандармы под надуманным предлогом арестовали школьного учителя Осепа Чаполяна, члена местного подкомитета партии «Дашнакцутюн», и одного из лидеров шатахских армян. Весть о его задержании мгновенно разнеслась по всему округу и после отказа властей освободить арестованного, привела к вооружённому столкновению шатахских армян с жандармерией и иррегулярными курдскими формированиями. Получив известия о восстании шатахских армян, Джевдет-бей повёл себя крайне миролюбиво и предложил послать из Вана в Шатах смешанную примирительную комиссию. В неё вошли от армян Ишхан (Никогайос Микаелян), от властей - начальник ванской полиции. Как оказалось, ванский наместник не нуждался в мирном разрешении очередного конфликта, а наоборот, стремился придать ему необратимый характер. Это стало ясно после того, как выехавшую из Вана комиссию в селении Хирдж 4 (17) апреля 1915 г. догнали черкесы, посланные Джевдет-беем, и хладнокровно расстреляли Ишхана и трёх его товарищей16. После этого ванский наместник, стремясь использовать фактор внезапности, решил ликвидировать остальных, наиболее опасных с его точки зрения, лидеров ванских армян. Для этого он утром 5 (18) апреля 1915 г. пригласил к себе Врамяна (Оник Дердзакян) и Арама (Арам Манукян). Первый, понадеявшись на свой статус депутата османского парламента, поехал к Джевдет-бею и был арестован, а второй под благовидным предлогом уклонился от встречи. Следом были вызваны епархиальный начальник (епископ) Езник и несколько армянских купцов, переговорив с которыми наместник подтвердил факт убийства Ишхана и ареста Врамяна и заявил, что разрывает все отношения с партией «Дашнакцутюн» и требует провести на следующий день манифестацию армянского населения в поддержку действий правительства. Езник и купцы вернулись в «Айгестан», где созвали совещание в церкви Норашен. Все участники совещания (30-35 человек) высказались против каких-либо действий в поддержку властей, пока не будет освобожден Врамян. Получив ответ, Джевдет-бей, отказавшись от дальнейших переговоров, ультимативно пригрозил жесточайшим наказанием за неповиновение. Предвидя дальнейшее обострение обстановки, лидеры ванских армян в тот же день сформировали руководящий орган17 для организации самообороны на случай вооруженного конфликта. То, что эти действия не были излишними, стало ясно 6 (19) апреля 1915 г., когда из армянских кварталов Айгестана были сняты полицейские посты, охранявшие иностранные миссии, и спешно выехали все жившие там мусульмане. Вслед за этим по распоряжению Джевдет-бея армянские кварталы, как в «городе», так и в «Айгестане», были окружены войсками. Этим было положено начало самообороне, в трактовке одних, или восстанию, по мнению других. Часть 2. Осада Первое, о чем необходимо упомянуть для правильного понимания ситуации, это тот факт, что оборона Вана представляла собой два эпизода. Вышеупомянутые географические особенности «города» и «Айгестана» привели к тому, что в момент конфликта армянские кварталы этих районов оказались изолированными друг от друга и на протяжении всей осады оборонялись самостоятельно. При этом каждый из районов имел свои особенности. «Город» с его двухтысячным армянским населением и двухкилометровой оборонительной линией располагал 171 защитником18. В их распоряжении оказались 160 винтовок разных систем (30 тыс. патронов), 90 десятизарядных пистолетов Маузер (15 тыс. патронов) и 120 револьверов других систем (60 тыс. патронов)19. Таким образом, при ограниченности боеспособных людских ресурсов, этот район имел избыток оружия и, самое главное, большой запас боеприпасов. «Айгестан», где постоянно проживали более 20 тыс. ванских армян, оказался в обратной ситуации. Согласно спискам, составленным 30 апреля (13 мая) 1915 г., район располагал 1065 винтовками и револьверами разных систем (от 90 до 132 патронов)20. При этом зарегистрированных защитников было 1120 человек21. Отличительной особенностью данного района стала организация обеспечения его защитников всем необходимым для обороны. Были сформированы мастерские по ремонту оружия, изготовлению боеприпасов, самодельных ручных бомб, команды каменщиков и землекопов (восстанавливали разрушенные укрепления и позиции), санитарно-медицинский отряд, комитет по оказанию помощи пришлым беженцам и т. д. Все эти меры позволили чётко определить обязанности всех защитников, включая женщин и детей и, тем самым, максимально эффективно использовать весь потенциал обороны. Ещё одним до конца не проясненным моментом в истории осады Вана является вопрос о количестве и вооружении турецких войск. Согласно мемуарам служившего в турецкой армии офицера-наемника Р. де Ногалеса (венесуэлец), волею судьбы ставшего участником осады Вана, состав частей был следующим: с запада и юго-запада находились три батальона добровольцев и отряд конных жандармов под командованием капитанов Салах-эд-Дина и Хаккы-эфенди и добровольцы-черкесы во главе с Киямбулат-беем. С востока и юго-востока расположились части, подчинявшиеся майору Ахмед-бею. «У него были почти все регулярные войска и несколько батальонов добровольцев»22. Резервными частями, расквартированными в казармах жандармерии (на юго-востоке) и состоявшими из пехоты и кавалерии, командовал майор Бурхан-эд-дин. «Помимо этого контингента в моём распоряжении были два батальона добровольцев присланных подполковником Сулейман-беем и тысяча двести - тысяча триста курдов…»23. Важнейшая роль в осаде армянских кварталов отводилась артиллерии, которая состояла из орудий двух типов. Первая группа это пушки старых образцов, находившиеся в крепости на вершине скалы, надвисавшей над «городом». После осады там были обнаружены 26 медных пушек и 3 тыс. пудов пороха24. Эти пушки, по словам Р. де Ногалеса, оказались очень эффективными, так как выпущенные ими ядра крушили толстые глинобитные стены зданий в «городе», обрушивая этаж за этажом. Вторая группа орудий была придана конным и пехотным частям, участвовавшим в осаде. Точных данных об их типе и количестве нет, так как Р. де Ногалес упоминает лишь о нескольких современных орудиях и о «... двух с половиной батареях пушек с менталетами»25. В мемуарах очевидцев и современников, архивных документах, газетных публикациях, трудах исследователей минимальная численность задействованных в осаде турецких войск определяется в 6 тыс. человек, а максимальная в 18 тыс. человек. Если верхняя граница оценки численности не выдерживает никакой критики, то нижняя выглядит вполне правдоподобно. К примеру, Арам Манукян, давая интервью в 1916 г., заявил, что ванским армянам противостояли 8 тыс. вооружённых врагов26. Если же говорить о данных турецкой стороны, то согласно Р. де Ногалесу в распоряжении ванского наместника в начале осады были от 10 до 12 тыс. человек27. При этом необходимо акцентировать внимание на том, что всё вышесказанное относится к первым дням противостояния, так как по мере продолжения осады «добровольцы» и курды массово дезертировали, не говоря уже о низких боевых качествах наспех сформированных батальонов и частей. В качестве пояснения к приведенным им количественным данным Р. де Ногалес отмечает, что неоднократно упоминаемые им «добровольцы» были «...уроженцами города Ван и его окрестностей и, взявшись за оружие, оставили семьи в лежащих по соседству загородных домах и мусульманских деревушках»28. Речь, таким образом, идёт о срочно мобилизованных местных ополченцах, главным образом, старших возрастов (старше 40 лет). Боевые действия в Ване начались 7 (20) апреля 1915 г. с инцидента на окраине района «Айгестан». Существует несколько версий этого сюжета, но, согласно мемуарам находившегося на месте событий американского миссионера и врача К. Ашера, все началось следующим образом: «В течение ночи турецкие солдаты заняли линию рвов перед армянским кварталом Айгестан (городские сады). Двое из них схватили красивую молодую женщину, одну из наших прежних приютских девушек, бежавшую с ее детьми в город из Шушанц (пригородное село - Д. М.). Два армянина, бросившихся на освобождение женщины, были обстреляны турецкими солдатами и убиты. Все это произошло перед зданием немецкого приюта для сирот, о чём свидетельствовали Herr и Frau Sporri»29. Эта перестрелка став своего рода сигналом, постепенно перекинулась на другие участки по всему периметру позиций и в вялотекущем виде продолжилась до позднего вечера. В полдень к ней присоединилась турецкая артиллерия, подвергнувшая обстрелу как «Айгестан», так и «город». Важно отметить, что на протяжении всей осады артиллерия была, пожалуй, главным аргументом турецкой стороны ввиду низких боевых качеств задействованных войск. Вместе с тем, эффект ее применения был не очень высоким, что было связано с особенностями обороняющихся районов. В «Айгестане» с его укрытыми деревьями частными домами, которые находились на значительном удалении друг от друга, обстрел всей площади района не наносил обороне существенного вреда. Куда более действенным был прицельный артиллерийский огонь по отдельным опорным пунктам (домам). Но в таких случаях, в зависимости от важности их либо за ночь в той или иной мере восстанавливали специальные команды, либо оставляли и отходили на следующий рубеж. Положительно оценивая проделанную защитниками «Айгестана» фортификационную работу, Р. де Нодалес отмечает: «Помимо этих оборонительных сооружений, способных с честью выдержать огонь нашей артиллерии, они наскоро соорудили около восьмидесяти небольших укреплений (блокгаузов). Они позволяли им контролировать ситуацию во всей долине»30. В «городе» с его узкими и извилистыми улочками, пересекаемыми многочисленными канавами, для прицельного обстрела были доступны лишь отдельные дома по периметру обороны. Однако в этом случае скученность строений, наоборот, давала положительный для обороняющихся эффект, позволяя использовать одно полуразрушенное здание как заслон для следующего. В результате, как только мы отвоёвывали у них какую-нибудь позицию, они просовывали пистолеты в мгновенно сделанные новые отверстия и сеяли среди нас смерть прежде, чем мы успевали понять, что происходит»31. Начавшаяся 7 (20) апреля 1915 г. и продолжавшаяся на протяжении 27 дней осада армянских кварталов Вана, несмотря на весь свой драматизм, имела характер локальных стычек, а не штурма в классическом определении этого термина. Чтобы это понять, достаточно ознакомиться с постоянно издававшимися в «Айгестане» типографским способом листовками, которые печатались на протяжении всей осады. В них были отражены успехи защитников на разных участках по всей линии обороны. На примере информации за 7 (20) и 8 (21) апреля можно представить общий характер противостояния: «7 (20) апреля № 1 На женщин, шедших из Схкя в город, напали аскеры. Мы открыли по ним огонь, убили 3 аскеров, угнали 2 мула. Убит один турок на Хач-Погоце, другой на Урбат ару. № 2 (того же дня) Убит один турок на улице Айиг-Оглы. Убили 2 турок у позиции в доме Тер-Тумасяна. Убит один аскер на площади Арарац. На той же площади убит один милли (курд-доброволец - Д. М.). Мы осадили казармы Хамуд-ага. В этом районе убили одного черкеса, захватили его винтовку. Захватили телеграфную станцию на Хач-Погоце. № 3 (того же дня) Турецкое население не участвует в действиях. По позиции в доме Саак-бея противник открыл сильный артиллерийский огонь, разрушил возведенную нами стену. На помощь нашим пришли с соседних позиций, убили четырех артиллеристов и вынудили вывезти пушку. На Хач-Погоце турки сожгли свои позиции и ушли. Из позиции в доме Апо мы убили турка. Мы сняли турецкий флаг с крыши дома католических сестер. У дверей казармы Хамуд-ага убили турка. В Хач-Погоце убили 3 милли. 8 (21) апреля, без № Ночная пальба имела целью напугать нас. Мы не понесли никаких потерь, не покинули ни одной позиции. Сохраняйте спокойствие и хладнокровие. № 4 (того же дня) Из позиции в доме Шарояна мы убили двух артиллеристов. Убили одного милли на кровле казармы Хамуд-ага. Сожгли позиции противника в доме Лолоянца. Из позиций в домах Шахпандарянца и Тогоянца мы убили 8 аскеров и 2 артиллеристов. Из дома Налбандянца убили одного милли. Убили еще одного артиллериста у казармы Хамуд-ага. Из позиций Арараце убили 2 аскеров. № 5 (того же дня) Из дома Тер-Акопянца убили одного муллу и одного милли. Близ казармы Хаджи-Бекри убили курда погонщика и двух волов, навьюченных оружием; другого курда ранили. В Теза-Керизе убили одного артиллериста. Перед домом католических отцов убили турка; другого убили на Хач-Погоце. Убили двух артиллеристов у пушки, поставленной в квартале католических отцов. № 6 (того же дня) Из позиций в доме Шарояна мы убили 6 милли. В Теза-Керизе убили трех аскеров. В Арароце убили одного милли. Из позиции в доме Налбандяна убили 3 аскеров. В 1/2 часа вечера (по турецкому счету, то есть 1/2 часа спустя после заката) противник перешел в наступление по всей линии от Сахак-бея до Хач-Погоца с целью доставить помощь жандармам в доме английского консульства. Мы отбили нападение, убили 6 аскеров. В 2 часа вечера мы сожгли дом английского консульства; сколько погибло в этом доме жандармов от наших пуль и от пожара, еще не выяснено»32. Безусловно, в отдельные дни противостояние приобретало характер масштабного и кровопролитного боя, не всегда завершавшегося в пользу армянских защитников, но в целом войска Джевдет-бея не проявляли особого стремления любой ценой достичь поставленной командованием задачи. Это хорошо видно на одном очевидном факте. Почему, обладая многократным перевесом в силах и средствах (артиллерия), турки почти за месяц противостояния не смогли ликвидировать изолированный очаг сопротивления в районе «город»? Да, армянские защитники этого района, имея оружие и боеприпасы, сражались отчаянно, зная, что погибают за свои семьи. Но что смогли бы сделать каких-то две сотни против тысяч при должном усердии со стороны последних. Тут не последнюю роль сыграли два фактора. Во-первых, качество турецких отрядов. Как уже отмечалось ранее, в своем подавляющем большинстве это были иррегулярные формирования, состоявшие из турок, курдов и черкесов, способных «блестяще» расправляться с безоружным населением пригородных армянских сел, но абсолютно не готовых воевать с укрепившимся и боеспособным противником. Во-вторых, влияние, которое оказывали успехи русских войск на численность и моральный дух находившихся под командованием Джевдет-бея отрядов. Признает этот факт и Р. де Ногалес, который в воспоминаниях, датированных 17 (30) апреля 1915 г., приводит следующую информацию: «Эта неопределённость нависла над нами как дамоклов меч и оказывала на курдских командиров пагубное воздействие. Курды толпами покидали нас и отправлялись спасать от возможного нападения московитов свои семьи и стада. То же самое происходило и среди наших турецких волонтёров. Видя, что отток курдов увеличивается, они в свою очередь начали беспокоиться - и не без основания - за судьбы своих родных и близких»33. Наряду с перспективой физического уничтожения, на 10-12 день противостояния армянское население «Айгестана» столкнулось с угрозой массового голода. Помимо неготовности к длительной осаде, катастрофическое ухудшение продовольственной ситуации имело изощренный искусственный характер. Столкнувшийся с ожесточенным сопротивлением и получавший неблагоприятные известия с фронта Джевдет-бей решил, помимо грубой силы, прибегнуть к более тонкой игре жизнями армянского населения Ванского вилайета. По его приказу жандармы и приданные им отряды «добровольцев», расправляясь с мужским армянским населением, женщин и детей насильно сгоняли в «Айгестан», где их, естественно, принимали. В результате они, наряду с укрывшимися ранее в «Айгестане» семьями из окружавших Ван сел, как минимум удвоили население района34. В этой связи руководству обороной пришлось даже прибегнуть к силовому сдерживанию части беженцев в селениях на горе Вараг (Шушанц, Сурп-Григор, Дарман, монастырь Вараг), где еще имелся хлеб. Там скопилось до 5 тыс. человек под охраной 300-400 вооруженных мужчин. Однако 21 апреля (4 мая) 1915 г. турецкие отряды, усиленные прибывшим из г. Хасанкале жандармским батальоном «Эрзерум», начали активные действия на этом участке и под угрозой уничтожения вынудили все находившееся здесь армянское население 22 апреля (5 мая) 1915 г. покинуть села и спуститься в «Айгестан». Продовольственный кризис стал настолько весомым фактором, что, фактически, превратился во внутреннего врага. Стали происходить грабежи и стычки из-за продуктов, грозившие вызвать разлад среди защитников35. В этой, казавшейся безвыходной ситуации, руководители обороны, стремясь использовать любой шанс, при посредничестве европейских миссионеров и дипломатов пошли даже на переговоры с Джевдет-беем. Однако, соглашаясь покинуть город и уйти в направлении турецко-персидской границы (навстречу русским войскам), они потребовали, чтобы ванский наместник гарантировал безопасность лично, став временным заложником. На это Джевдет-бей разумеется не пошел, так как «...всем было известно, что Джевдет желал и добивался одного - заставить армян покинуть город Ван и уничтожить их по дороге»36. В эти критические для армянских защитников Вана дни появились слухи о приближении к городу русских войск. Вскоре обозначились и первые видимые признаки того, что помощь близка. С 27 апреля (10 мая) 1915 г. в турецких кварталах города начались массовые перемещения людей и груженных домашним скарбом повозок в направлении селения Аванц (пристань на берегу озера Ван), еще больший по численности поток направился по дороге вдоль южного берега озера на запад. Вечером 1 (14) мая 1915 г. из здания американской миссии в «Айгестане», находившегося на возвышенности, заметили необычную активность на пристани. Со слов доктора К. Ашера, они «...увидели несколько судов, плывущих из Вана, а субботним утром еще намного больше, всего около сорока. Что могло это значить? Мы знали, что Джевдет захватил всю армянскую грузовую перевозку (принадлежавшую армянским судовладельцам - М. Д.); то ли он посылал в Битлис за дополнительным количеством войск или для пополнения боеприпасов? Или это турки отсылали своих женщин и детей? Армянские лидеры, спешно прибывшие в наши дома, изучили этот небольшой флот через наш полевой бинокль, обсуждая возможные варианты»37. Исход мусульманского населения продолжался до 3 (16) мая 1915 г., и объяснение этому могло быть только одно: к городу подходят русские войска, но до конца в это обстоятельство, казавшееся в тот момент чудом, ванским армянам верилось с трудом. Часть 3. Ванская операция? Несмотря на то, что Джевдет-бею не удалось застать врасплох ванских армян, последние прекрасно понимали, что рано или поздно возможности их самообороны иссякнут, и тогда пощады не будет. Единственным шансом на спасение была помощь со стороны русской Кавказской армии, а точнее ее левофлангового IV-го Кавказского Армейского корпуса генерал-лейтенанта П. И. Огановского. Но как сообщить и, самое главное, убедить русское командование в том, что помощь армянским защитникам Вана отвечает интересам России? Фактически это было малореально, так как речь шла об организации и проведении специальной операции на значительном удалении от тех линий соприкосновений, которые сложились к апрелю 1915 г. на южном участке (левом фланге) Кавказского фронта. Рисковать войсками только лишь ради спасения христианского населения провинциального турецкого города, русское командование, конечно же, не стало. Видимо понимая, что полагаться на скорый приход русских войск не стоит, руководители ванских армян решили прибегнуть к помощи иностранных миссионеров и дипломатов, остававшихся, несмотря на риск для своих жизней, в «Айгестане» на протяжении всей осады. Особые надежды возлагались на миссионеров нейтральных Соединенных Штатов Америки, которые, в свою очередь, не желая быть бессильными свидетелями ожидавшей ванских армян ужасающей резни, сделали попытку спасти их. Для этого, неделю спустя после начала осады, они передали двенадцати добровольцам послания следующего содержания38: «Ван, 27 апреля 1915. Американскому или любому иностранному консулу. Внутренние беспорядки в Ване. Правительство угрожает бомбардировать американскую миссию. Сообщите американскому правительству, жизни американцев в опасности. (Подписались) C. D. Ussher. E. A. Yarrow. Наградите курьера». Таким образом, рассчитывая на то, что посыльные, покинув Ван, смогут передать сообщения по назначению, американские миссионеры полагались на самую решительную реакцию своего правительства. Согласно документам штаба IV-го Кавказского Армейского корпуса, часть курьеров выполнила поставленную им задачу. В донесении начальника штаба Азербайджанского отряда полковника Д. И. Андриевского от 22 апреля (5 мая) 1915 г. сообщалось: «Нашим сторожевым охранением задержаны три гонца-армянина, посланные из Вана главарем повстанцев Арамом со срочным донесением на имя американского или другого какого-либо консула... Помимо этого гонцы принесли письмо на имя Андраника извещающее, что уже пятнадцать дней идет бой между армянами и турками»39. Однако все эти усилия, по большому счету, не имели значения. Во-первых, известия об армянском восстании в Ване командование IV-го Кавказского Армейского корпуса получило ещё 14 (27) апреля 1915 г. от азербайджанского епархиального начальника епископа Нерсеса (из г. Маку), который сообщил следующее: «Сегодня прибыли 260 армян из Вана и Абаги, по их словам, поголовная резня началась по всем селениям 8 апреля, а с 10 апреля беспрерывно идут бои между курдами и турками с десятью тысячами армян в Ване. Единственная надежда на Ваше Превосходительство. Умоляю Вас освободить Ван, где пятый день идёт бой...»40. Эта информация и последующие заверения генерала П. И. Огановского, а также штаба Кавказской армии о том, что меры принимаются, совпали по времени с завершением переформирования и направлением на передовые позиции расквартированных в Эривани (Ереване) и окрестных селениях 2, 3 и 4-й армянских добровольческих дружин. Эти дружины, именуемые в совокупности армянским Араратским отрядом (около 2 тыс. человек), были включены в состав Баязетского отряда генерал-майора А. М. Николаева, куда и выдвинулись 15 (28) апреля 1915 года41. Во-вторых, военные действия на левом фланге Кавказской армии (правом турецком) начались по инициативе турецкой стороны. Весеннюю компанию на этом участке фронта открыли 16 (29) апреля 1915 г. турецкие части под командованием полковника Халил-бея, которые, совершенно неожиданно для русского командования, атаковали неподалеку от г. Дильман (территория формально нейтральной Персии) части одноименного (Дильманского) отряда (8 1/2 батальона пехоты, 1-я армянская добровольческая дружина Андраника, 12 сотен конницы и 6 горных орудий) под командованием генерал-лейтенанта Ф. И. Назарбекова. В ходе боев, продолжавшихся до 18 апреля (1 мая) 1915 г., сводная дивизия (7, 9 и 44-й пехотные полки) Халил-бея и приданные ей жандармские и курдские части потерпели поражение и отступили на турецкую территорию. После того, как информация о боях и, самое главное, о силах противника попала в полевой штаб Кавказской армии (город Карс), было решено провести масштабную операцию по полному разгрому отряда Халил-бея. В ней были задействованы все отряды на левом крыле Кавказской армии, целью одной части которых было не дать туркам отступить на юг, а другой - на запад. Одним из таких отрядов, привлеченных командованием к операции по окружению дивизии Халил-бея, стал Баязетский отряд. Его командиру генерал-майору А. М. Николаеву поступил приказ: «Подготовьтесь к походу через Тапаризский перевал не позже двадцать первого числа. Двадцатого прибудет к вам конно-горная батарея. Армянские дружины двадцать первого»42. Таким образом, начавшееся 7 (20) апреля 1915 г. восстание (самооборона) ванских армян не имело никакого отношения к планам русского командования. Интерес к Вану как стратегически важному пункту на пути из Персии вглубь турецкой территории появился в полевом штабе Кавказской армии только после обнаружения отряда Халил-бея. Один из наиболее удобных путей его отступления в западном направлении пролегал как раз через Ван, о чем русское командование знало и приняло соответствующие меры. Одной из таких мер и являлось выдвижение Баязетского отряда через Тапаризский перевал. Отряд состоял из Закаспийской отдельной казачьей бригады (1-й Таманский и 1-й Кавказский казачьи полки с 4-й Кубанской казачьей батареей), трех армянских добровольческих дружин: 2-й - Дро, 3-й - Амазаспа и 4-й - Кери, 2-й Кавказской конно-горной батареи (4 орудия) и ряда мелких вспомогательных частей. Его задачей было «нависать» с севера над путями отхода отряда Халил-бея, создавая, тем самым, угрозу его охвата. 23 апреля (6 мая) 1915 г. Баязетский отряд в трех колоннах с большим трудом преодолел занесенный снегом Тапаризский перевал. В последующие несколько дней были заняты несколько брошенных курдами сел, и к 30 апреля (13 мая) 1915 г. отряд сосредоточился у северных склонов Бегрикалинского ущелья. В журнале военных действий за тот день имеется запись: «...передовые части выдвинуты на шесть верст вперед. Ночь спокойно. В долине найдено много трупов вырезанных армян»43. Только после успешного продвижения Баязетского и других действующих в ближайших районах отрядов, а также после выяснения того, что преследуемая дивизия Халил-бея избежала окружения и ушла на юг к г. Мосулу, штаб IV-го Кавказского Армейского корпуса решает направить войска для оказания помощи армянским защитникам Вана. 1 (13) мая 1915 г. генерал А. М. Николаев получает от начальника штаба корпуса приказ: «Как известно Вашему Превосходительству, отряд генерал-лейтенанта Абациева 28 апреля занял Мелязгерт и слишком выдвинулся вперед. Ему предписано, во что бы то ни стало удерживать Мелязгерт и этим прекратить возможность подхода подкреплений от Эрзерума войскам, оперирующим под Ваном. Вам же предписываю по прочном занятии Бегри-Кала организовать немедленно отряд для овладения городом Ваном в составе: трех армянских дружин, одного полка казаков с пулеметами по Вашему выбору и двух конно-горных орудий. Этот отряд должен действовать быстро в непосредственной связи с отрядами, выделенными от генерала Трухина и генерала Чернозубова. Все эти три отряда будут подчинены Вашему Превосходительству...»44. Получив указания, генерал А. М. Николаев 2 (15) мая 1915 г. выдвинул в направлении с. Арджиш и г. Ван два отряда (колонны), которым противостояли довольно многочисленные (до 3 тыс. человек) курдские отряды. Однако остановить казаков и армянских добровольцев, усиленных артиллерией и пулеметами, курды долины Сор (два селения) не смогли и к 8 часам вечера 3 (16) мая 1915 г. были оттеснены на заснеженные вершины ближайших горных массивов. До Вана оставалось не более 15-20 верст. Согласно отчету генерала А. М. Николаева, события на ванском направлении в последующие дни развивались так: «... 4 мая начальник отряда45 получил от господина Вартана46полное отчаяния донесение о положении ванских жителей с просьбой идти выручить их. Я, хотя имел категорическое приказание остановиться в Бегри-Кале, тем не менее, имея ввиду важную цель освободить Ван и, к тому же, получив в это время сведение, что мои разъезды вошли в связь с разъездами полковника Рафаловича в Арджише, решил идти на Ван, сообщив об этом по телеграфу командиру корпуса. Пятого я выступил и дошел до Джаника, где отдал распоряжение о движении на Ван с утра шестого тремя колоннами армянских дружин... Пятого в 8 часов вечера приехали ко мне две депутации из Вана и доложили, что турки сняли осаду 4 мая и все удалились...»47. Вечером 5 (18) мая 1915 г. в Ван вступили передовые конные части Араратского отряда (конница Хечо), а на следующий день и остальные армянские дружины с казаками Закаспийской бригады. Благодарные ванские армяне устроили торжественный прием своим освободителям, очень подробно и красочно описанный очевидцем событий Ф. И. Елисеевым48. Выступивший с приветственными словами Арам Манукян попросил с разрешения генерала А. М. Николаева отправить императору Николаю II-му телеграмму очень символического содержания: «В день рождения Вашего Величества (6 мая по старому стилю - Д. М.), совпадающий с днем вступления Ваших Войск в столицу Армении, желая величия и победы России, мы, представители национальной Армении, просим принять и нас под Ваше покровительство. И пусть в роскошном и многообразном букете цветов Великой Российской Империи маленькой благоухающей фиалкой будет жить автономная Армения»49. На этом фактически и завершилась ванская эпопея, объединившая в себе два эпизода - самооборону ванских армян и помощь им со стороны русской армии, которая, вопреки установившейся в отечественной историографии традиции, не имела, конечно, масштабов армейской операции. Оставив глубокий след в памяти армянского народа как пример самоотверженности и героизма и как напоминание о несбывшихся надеждах на спокойную и достойную жизнь во враждебном окружении, ванские события подтвердили и известную аксиому: побеждает сильнейший. На тот момент сильнее оказались ванские армяне. Но сила у защитников Вана и пришедших в город русских войск не означала жестокость. Возможно, некоторым это будет трудно понять и неприятно узнать, но факт есть факт... Спешно покинувшие Ван турки оставили в городе массу женщин и детей. Казалось бы, до прихода русских войск армянские повстанцы должны были бы поступить с ними так, как их мужья, братья и сыновья поступали с армянами. Однако этого не случилось. Женщины и дети были переданы под охрану русских военных властей, свидетельством тому служат следующие документы: « Получена - 20 мая 1915 г. Телеграмма из Вана в Игдырь. Командиру IV-го Кавказского корпуса. № 63. Подана - 19 мая50. В Ване имеется около тысячи турецких женщин и детей, часть которых приютила Американская миссия, а другую часть поместил я в помещение германского благотворительного общества на попечении города. Выпроводить не имею средств, так как расстояние до турецких линий больше шестидесяти верст горными тропами. (...) Николаев51»52. Дальнейшая судьба женщин и детей была вполне удовлетворительной: «Телеграмма в Покровительство и Ван. Генералу Николаеву. № 5753. Получена 20 мая. Заботу находящихся Ване турецких женщин и детей берет на себя Земский Союз, куда выезжает графиня Толстая. Генерал Огановский53»54. Такова правда источников, которые, конечно, никого и ни в чем не убедят, но правда от этого не перестанет быть правдой. --------------------------------------------------------- Список ссылок: 1 См.: Оборона Вана. 7 апреля - 4 мая 1915 г. М., 1917, с. 27 2 После рейда турецкого флота, обстрелявшего 16 (29) октября 1914 г. ряд черноморских портов, Россия расторгла дипломатические отношения с Османской империей, а 20 октября (2 ноября) 1914 г. последовал манифест императора Николая II-го о войне с Турцией. Вскоре войну Османской империи объявили союзники России: 5 (18) ноября - Великобритания и 6 (19) ноября - Франция. 3 См.: Киракосян Дж. Западная Армения в годы Первой мировой войны. Ереван, 1971, с. 271 4 Мандельштам А. Н. Младотурецкая держава. Историко-политический очерк. М., 1915, с. 22 5 См.: Оборона Вана. 7 апреля - 4 мая 1915 г. М., 1917, с. 12 6 Morgenthau Henry. Ambassador Morgenthau's story. Garden City - New York, 1918, р. 302 7 Ibid 8 Цит. по: Киракосян Д. С. Западная Армения в годы Первой мировой войны. Ереван, 1971, с. 271 9 Анри Барби - французский журналист. В качестве корреспондента парижской газеты «Le Journal» был в Западной Армении и Месопотамии, где ему довелось стать очевидцем тех трагических событий, о которых он пишет в своих корреспонденциях. Книга Анри Барби вышла в свет в Париже в 1917 году под заглавием: Henry Barby. Au pays de l'epouvente. L'Armenie martyre. С этого издания и была переведена на русский язык в 1919 г. и на армянский - в 1920 году. 10 Там же, с. 272 11 См.: Оборона Вана. 7 апреля - 4 мая 1915 г. М., 1917, с. 22 12 Цит. по: Киракосян Д. С. Западная Армения в годы Первой мировой войны. Ереван, 1971, с. 271 13 Анри Барби - французский журналист. В качестве корреспондента парижской газеты «Le Journal» был в Западной Армении и Месопотамии, где ему довелось стать очевидцем тех трагических событий, о которых он пишет в своих корреспонденциях. Книга Анри Барби вышла в свет в Париже в 1917 году под заглавием: Henry Barby. Au pays de l'epouvente. L'Armenie martyre. С этого издания и была переведена на русский язык в 1919 г. и на армянский - в 1920 году. 14 Там же, с. 272 15 См.: Оборона Вана. 7 апреля - 4 мая 1915 г. М., 1917, с. 22 16 См.: Геноцид армян в Османской империи: Сборник документов и материалов / Под ред. М. Г. Нерсисяна. Ереван, 1983, с. 286 17 Через несколько дней он был реорганизован. В окончательном варианте в него вошли Арам Манукян, Гикор Булгараци, Аракел-ага, Фанос Терлемезян и Арменак Екорян. 18 См.: Мурадян А. Апрельско-майская героическая оборона.., с. 156 19 См.: Оборона Вана.., с. 29 20 Там же 21 Мурадян А. Указ. соч., с. 156 22 Цит. по: де Ногалес Р. Четыре года под полумесяцем. М., 2005, с. 64 23 Цит. по: де Ногалес Р. Четыре года под полумесяцем. М., 2005, с. 64 24 Российский государственный военно-исторический архив (далее РГВИА), ф. 2300, оп. 1, д. 670, л. 51 25 Там же. Менталет - щит или тур больших размеров. 26 Закавказская речь. № 125. 5 июня 1916 г., с. 3 27 См.: де Ногалес Р. Четыре года под полумесяцем, с. 64 28 Цит. по: там же, с. 68 29 Цит. по: Ussher Clarence D., Knapp Green H. An American physician in Turkey. Boston - New York, 1917, р. 247 30 Цит. по: де Ногалес Р. Четыре года под полумесяцем, с. 59 31 Цит. по: де Ногалес Р. Четыре года под полумесяцем, с. 59 32 См.: Оборона Вана. 7 апреля - 4 мая 1915 г. М., 1917, сс. 34-36 33 Цит. по: де Ногалес Р. Четыре года под полумесяцем, с. 73 34 См.: Оборона Вана.., с. 42 35 Там же, с. 42-43 36 Цит. по: де Ногалес Р. Четыре года под полумесяцем, с. 73-74 37 Цит. по: Ussher Clarence D., Knapp Green H. An American physician.., р. 276-277 38 Ibid, р. 274 39 РГВИА, ф. 2300, оп. 1, д. 709, л. 300-301 40 Там же, д. 521, л. 177-178 41 РГВИА, ф. 2300, оп.1, д. 521, л. 180 42 Там же, д. 670, оп. 1, л. 41 43 РГВИА, ф. 2300, оп. 1, д. 670, оп. 1, л. 45 44 Там же, д. 702, оп. 1, л. 342-342 об. 45 Согласно пояснениям генерала Николаева (РГВИА, ф. 2300, оп. 1, д. 745, л. 2), командиры армянских дружин назначались начальниками колонн только тогда, когда в эти колонны не входили армейские части, даже если по численности дружины были в разы больше. Таким образом, здесь говориться о неустановленном русском офицере, которому официально подчинялись армянские добровольцы. 46 Речь идет о командире Араратского отряда. Дело в том, что в кульминационный момент боев под Сарыкамышем (декабрь 1914 г.) весь резерв армянских дружин, находившийся в Тифлисе, был спешно отправлен в Александрополь для последующего участия в боях с турками, прорвавшимися в тыл Кавказской армии. Однако участвовать в боях им не довелось и после перевода в Эривань они получили обозначение - 5-я армянская резервная дружина. В апреле 1915 г. при формировании Араратского отряда личный состав этой дружины в виду его малочисленности был придан 2-й, 3-й и 4-й дружинам, а командир расформированной 5-й дружины Вартан был назначен командиром объединенного отряда. Кроме того, канцелярия 5-й дружины была переименована в штаб армянского Араратского отряда. 47 РГВИА, ф. 2300, оп. 1, д. 745, л. 2 48 См.: Елисеев Ф. И. Казаки на Кавказском фронте. 1914-1917: Записки полковника Кубанского казачьего войска в тринадцати брошюрах-тетрадях. М., 2001, с. 96-98 49 Цит. по: Елисеев Ф. И. Казаки на Кавказском фронте.., с. 97 50 Все даты в телеграммах даны по старому стилю 51 Генерал-майор А. М. Николаев - командир Баязетского отряда, вступившего 5 (18) мая 1915 г. в спешке покинутый турецкими войсками и населением город Ван 52 РГВИА, ф. 2300, оп. 1, д. 523, л. 449-449об. 53 Командир IV-го Кавказского армейского корпуса генерал-лейтенант П. И. Огановский 54 РГВИА, ф. 2300, оп. 1, д. 523, л. 448.

АРКАДИЙ ТЕР-ТАДЕВОСЯН АНАЛИЗ БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ В АРЦАХЕ (ИЮЛЬ 1991-ИЮЛЬ 1992 ГГ.) Представленный анализ основан на документах из личного архива автора, включающих в себя боевые карты, боевые приказы, донесения и пр. После окончания боевых действий в Арцахе в 1994 году прошло уже более 12 лет. С тех пор было написано много работ, освещающих, в основном, хронологию событий, либо отдельные эпизоды войны. Однако, к сожалению, до сих пор не был всесторонне обобщен опыт становления Сил Самообороны Арцаха, оформившихся впоследствии в Армию Обороны Арцаха. Военными специалистами не были проанализированы факторы, позволившие армянским вооруженным формированиям одерживать победы над многократно превосходящим по численности и вооружению противником. И, что не менее важно, не были выявлены причины наших тяжелых поражений летом 1992 года, приведшим к многочисленным жертвам и временной потере 40% территории НКР. Вероятность новой войны с Азербайджаном делает подобный анализ крайне важным для подготовки нового поколения армянских офицеров, курсантов, а также широких слоев армянской общественности. Данная работа призвана частично восполнить имеющийся пробел, хотя анализ и обобщение результатов военной кампании 1991-94 гг. еще ждет масштабного академического исследования армянской военной наукой.

Арис КАЗИНЯН БИШКЕКСКИЙ ПРОТОКОЛ 15 ЛЕТ СПУСТЯ Ровно 15 лет назад принятием 4-5 мая 1994 года в киргизской столице, так называемого Бишкекского протокола, давнишние (еще с советских времен) усилия по установлению перемирия на азербайджано-карабахском фронте стали приобретать реальные очертания. Процесс был болезненным, существовало немало противоречий и несогласованных пунктов, однако в целом конфликтующие стороны были ориентированы на мир или, по крайней мере, на долгосрочное установление режима прекращения огня. Стремление «к передышке» было обусловлено наличием самых разных факторов, в том числе внешнеполитического и внутреннего (для каждого отдельного конфликтующего субъекта) характера. Преимущественно формальные противоречия (статус Нагорного Карабаха не являлся предметом обсуждений) в той или иной степени были преодолены в течение одной недели подписанием в Ереване, Баку и Степанакерте ряда взаимосвязанных актов, которые в итоге и вылились в знаменитое Московское соглашение от 12 мая 1994 года о прекращении огня по всему периметру фронта. Собственно на этом политическом документе до сих пор и базируется нынешнее «спокойствие на границе». Режим, конечно, достаточно хрупкий, однако ничего более дельного за все прошедшие годы предложено и тем более – реализовано не было. Вопреки распространенному (особенно сегодня) мнению, приостановление активных боевых действий является заслугой не Минской группы ОБСЕ, а Секретариата Совета Межпарламентской Ассамблеи государств - участников СНГ, и в первую очередь России. На фоне представления «мирного периода» развития карабахской проблемы Бишкекский протокол упоминается часто, однако, как правило, этим все и ограничивается. Между тем сам документ требует детального осмысления. Попытаемся понять «азербайджанский мотив» подписания. Азербайджанские власти некоторое время колебались и, в отличие от армянских (ереванских и степанакертских), не решались подписываться под протоколом. Понять такую позицию немудрено: осознание того, что по состоянию на май 1994 года установление режима прекращения боевых действий означало почти то же, что и «легализация» - пусть даже на неопределенное время - суверенного существования Нагорного Карабаха (или если в более умеренных тонах – временное признание «существующих политических реалий»), действительно озадачивало азербайджанское руководство. Однако, с другой стороны, иного выхода, кроме как признания Бишкекского протокола, просто не было, так как в противном случае открывалась перспектива установления армянского контроля над жизненной важной для топливной республики коммуникационной артерией – участком железной дороги Баку – Тбилиси. Очевидно, что при подобном раскладе Азербайджан лишался не только возможности транспортировки углеводородного сырья в черноморские порты Грузии (что справедливо приравнивалось к фиаско «нефтяной стратегии»), но и перспективы разрешить территориальный вопрос посредством той же «топливной дипломатии». Таким образом, подписание Бишкекского протокола в большей степени соответствовало интересам именно Азербайджана. Победа, одержанная армянскими силами самообороны в Карабахской войне, в идеале, конечно же, должна была ознаменоваться выходом к важнейшему транспортному узлу в районе Евлах - Мингечаур. Контроль над этим участком в корне изменил бы геополитическую обстановку в регионе, резко убавил бы обусловленный «нефтяной дипломатией» послевоенный пыл Баку и оказал бы решающее влияние на ход переговорного процесса по мирному урегулированию. В этом случае Азербайджан, безусловно, вынужден был бы пойти на уступки в карабахском вопросе, ибо опасность утраты контроля над узловым железнодорожным полотном была чревата потерей самой сути топливной политики. Выход армянских подразделений в долину Куры предопределил бы обсуждение именно этого пункта в качестве особой переговорной статьи, и, быть может, в такой - более выигрышной для нас ситуации - торг был бы более уместен. Азербайджан в этой войне являлся агрессором, он вместе с Турцией осуществил блокаду Армении, и в данном аспекте мировое сообщество (разумеется, при грамотном ведении нами дипломатического дела), скорее всего, с пониманием отнеслось бы к факту жизненно важного для целого заблокированного народа контроля над этой железнодорожной артерией. Бакинские власти осознавали, что «оккупированные территории», несмотря даже на внушительную суммарную площадь, лишены той стратегической ценности, которая характерна для небольшого отрезка железнодорожной артерии, пролегающей вдоль русла Куры. На контролируемых Армией обороны Нагорного Карабаха землях действительно нет коммуникационных коридоров регионального и уж тем более транзитного значения, а соответственно, нет и механизмов блокировки «азербайджанского выхода» во внешний мир. Тогдашний полномочный представитель президента РФ, руководитель посреднической миссии России Владимир Казимиров позже признается: «Упорные бои весной 1994 года у Тертера, что к северу от Степанакерта, грозили новой катастрофой: выход армян на реку Куру отсек бы северо-западный выступ Азербайджана (так было с юго-западом в 1993 году при их выходе на реку Аракс). Баку уже не выдвигал предварительных условий, готов был и к длительному перемирию». Вероятно, следует пояснить, что катастрофа грозила именно Азербайджану. Таким образом, в течение нескольких майских дней 1994 года изначальные опасения азербайджанских властей по поводу признания «существующих реалий» трансформировались в иную плоскость восприятия, а именно осознание того, что более оптимального варианта «на данный момент» не существует, так как Бишкекский протокол напрочь отвергает перспективу установления армянского контроля над важнейшим в стратегическом отношении железнодорожным участком, чем гарантирует беспрепятственное транспортное сообщение Азербайджана с внешним миром и, соответственно, позволяет ему и далее полагаться на поддержку влиятельных топливных корпораций. Тем более что топливная дипломатия по состоянию на май 1994 года уже успела отметиться немалыми достижениями в сфере дипломатии. В течение предыдущего года Совет Безопасности ООН принял четыре резолюции, осуждающие «армянскую блокаду Азербайджана». СПРАВКА: 1. РЕЗОЛЮЦИЯ №822 (от 30 апреля 1993 года) состоит из 5 пунктов и в своем 1 пункте требует «немедленного вывода всех оккупирующих сил из Кельбаджарского района и других недавно оккупированных районов Азербайджана». 2. РЕЗОЛЮЦИЯ №853 (от 29 июля 1993 года) состоит из 14 пунктов и «осуждает захват Агдамского района и всех других недавно оккупированных районов Азербайджанской Республики» (пункт 1), «требует… немедленного, полного и безоговорочного вывода участвующих в конфликте оккупационных сил из Агдамского района и всех других недавно оккупированных районов Азербайджана» (пункт 3), «настоятельно призывает правительство Республики Армении продолжать оказывать свое влияние в целях обеспечения соблюдения армянами нагорно-карабахского региона Азербайджана положений резолюции 822 (1993) и настоящей резолюции и принятия этой стороной предложений Минской группы» (пункт 9). 3. РЕЗОЛЮЦИЯ №874 (от 14 октября 1993 года) состоит из 13 пунктов и «выражает свою серьезную озабоченность тем, что продолжение конфликта в нагорно-карабахском регионе Азербайджанской Республики и вокруг него и сохранение напряженности в отношениях между Республикой Армения и Азербайджанской Республикой создает угрозу миру и безопасности в регионе, вновь подтверждает суверенитет и территориальную целостность Азербайджана и всех других государств в регионе, вновь подтверждает нерушимость международных границ и недопустимость применения силы для приобретения территории» (преамбула). 4. РЕЗОЛЮЦИЯ №884 (от 12 ноября 1993 года) состоит из 9 пунктов и подтверждает «суверенитет и территориальную целостность Азербайджана и всех других государств в регионе» (преамбула) и «осуждает недавние нарушения установленного сторонами прекращения огня, которые повлекли за собой возобновление военных действий, и в частности осуждает оккупацию Зангеланского района и города Горадиза, нападения на мирных жителей и обстрел территории Азербайджанской Республики» (пункт 1), и «требует от заинтересованных сторон немедленного прекращения военных действий и враждебных актов, одностороннего вывода оккупирующих сил из Зангеланского района и города Горадиза и вывода оккупирующих сил из других оккупированных недавно районов Азербайджана» (пункт 4). В аспекте представления «азербайджанского интереса» к подписанию Бишкекского протокола мы вспомнили про четыре резолюции ООН не только ради представления «плодов» топливной дипломатии. Вопрос в том, что протокол хотя и не обсуждал проблему статуса Нагорного Карабаха, однако все равно был тенденциозным и во многом опирался на упомянутые резолюции. Он гласил, что: - «стороны выступили за естественную активную роль Содружества и Межпарламентской Ассамблеи в прекращении конфликта, в реализации связанных с этим принципов, целей и конкретных решений ООН и СБСЕ (прежде всего резолюций Совета Безопасности ООН 822, 853, 874, 884)»; - «призвали все противоборствующие стороны внять голосу разума: прекратить огонь.. и в кратчайшие дни закрепить это путем подписания надежного, юридически обязывающего соглашения, предусматривающего механизм обеспечения невозобновления военных и враждебных действий, вывод войск с занятых территорий». Таким образом, Азербайджан имел все основания присоединиться к Бишкекскому протоколу, тем более на фоне своего международного признания именно в рамках советских границ. Следовательно, к факту подписания этого важнейшего документа не стоит подходить однозначно. Здесь действительно есть немало разных нюансов.

Рачья Арзуманян Армянская государственность и игры суверенитета Введение Термины и идеи, входящие в широкий оборот, неизбежно искажаются. Это в многом неизбежный процесс размывания первоначальных смыслов, требующий периодического их восстановления, возвращения первоначальной строгости понятиям, ставших общеупотребительными и вошедших в масс-медийный оборот. Работа посвящена рассмотрению ряда аспектов широко используемого в последнее время понятия «суверенитет». При этом особое внимание уделяется таким понятиям как «юридический и политический суверенитеты», «суверен и пользователи суверенитета». Не вызывает сомнений, что в дальнейшем необходимы работы, углубленно рассматривающие весь комплекс проблем, связанных применением данных понятий к Армянскому миру и реалиям армянской политики и государственности. В рамках данной статьи не рассматривается сложный комплекс проблем, связанных со Спюрком. Ключевые слова: юридический и политический суверенитеты, суверенитета факта, суверенитета признания, суверен, пользователь суверенитета, игры суверенитета, суверенитет внутренний и внешний.

Иван Ратцигер «Тетра-Востокия» - ложь и правда об армянском Геноциде Попытки властей Армении и Турции наладить дипломатические отношения и разблокировать границу вызвали противоречивую реакцию не только армянской общественности в Армении и за пределами республики, но и Азербайджана, ревниво наблюдающего за перипетиями процесса. Дискуссия о перспективах армяно-турецких отношений резко активизировалась 24 апреля - в день памяти жертв Геноцида армян в Османской Турции. Сама турецкая сторона предлагает изучать историю этой трагедии в рамках совместной исторической комиссии, некоторые представители турецкой интеллигенции уже сегодня признают факт совершения Геноцида над армянами, о чем говорит инициированный ими интернет-проект, в рамках которого любой турок может признать и покаяться за преступление своих соплеменников. Геноцид армян официально признан десятками стран мира и авторитетными организациями, в некоторых государствах отрицание данного исторического факта приравнивается к уголовному преступлению, как, например, в Швейцарии, которая и является модератором армяно-турецких переговоров. Однако все эти процессы обходят стороной азербайджанское мышление, слепо и упорно отрицающее Геноцид армян. Делающее это гораздо активнее, чем сама Турция, выступающее в роли адвоката Турции и убеждающее весь прогрессивный мир, что все было наоборот - это армяне убивали турок в Османской империи, это армяне хотели развалить эту страну, выступив на стороне царской России. Не хочется анализировать моральную сторону этих пропагандистских выстрелов, но, поскольку эти выстрелы все более очевидно и грубо направлены в прошлое, есть смысл обратиться к прошлому, чтобы напомнить и стороннему читателю, и самим затейникам-пропагандистам очевидные факты. Итак, как говорили древние - ad fontes - к источникам. В свое время президент Азербайджана Гейдар Алиевпоставил перед авторами своей страны задачу: доказать то, что территории современной Армении были «подарены армянам» азербайджанцами. Следует отметить, что сделать это было непросто, ведь предки современных азербайджанцев появились в Закавказье относительно недавно - миграции кочевых тюркских племен на эти территории начались в весьма недалеком относительно древней истории региона времени - после арабского завоевания. Но последуем за историками Азербайджана и оставим раннее средневековье в покое. Обратимся к XVIII - XIX векам и постараемся быть предельно точными, дабы избежать демагогии. Во всяком случае, желающие могут проверить... В XVIII веке Персидская монархия испытывала жесточайший кризис. В 1722 году сын афганского правителя Мир Вайса Махмуд вторгся в Иран и, до прихода к власти в нем Надир-шаха, афганцы владели большей частью страны. Надир-шах первоначально был главой туркменского племени афшар, обитавшего в Северном Хорасане. В период, когда старая династия Сефевидов теряла власть, а афганцы владели почти всем Ираном, перед Надиром встала задача восстановить территориальную целостность Ирана, что ему вполне удалось. Его путь к власти начался со службы у шахиншаха Тахмаспа II-го (1668-1736, правил в 1724-1732 гг.). Тот и дал Надир-шаху другое имя - Тахмасп-Кули ( т. е. раб Тахмаспа). В 1727 году войско во главе с Надиром изгнало афганцев из Ирана, и в награду шах Тахмасп назначил Надира наместником Хорасана, Кермана, Систана и Мазандарана. Надир получил право чеканить свою монету. В 1730 году он вынудил турок уйти из Восточного Азербайджана и Хамадана, а затем через Кавказ вторгся в Дагестан. В 1732 г. Надир свергнул Тахмаспа, формально престол унаследовал младенец Аббас III (1732-1740, занимал шахский престол в 1732-1736 гг.), но страной правил Надир, который в 1736 г. сам был провозглашен шахом. После того, как беспрерывные войны опустошили казну, Надир-шах предпринял удачный поход в Индию в 1738-1739 гг. Добыча позволила шаху на три года освободить от налогов население Ирана. Тем не менее, провинции, уставшие от войны, взбунтовались, для подданных Персии законность власти Надир-шаха оставалась под вопросом, и в 1747 году он был убит. Пришедшие к власти племянники Надир-шаха правили недолго, а его внук Шахрух владел Хорасаном более 50 лет. Воспользовавшись смутой после смерти Надир-шаха, власть в провинциях Ирана захватили военные. В Кандагаре Ахмад Дуррани основал независимое афганское государство, в состав которого вошли территории Северо-Западной Индии, завоеванные Надир-шахом. В Хорасане утвердился Афшарид Шахрух, в Мазандаране - глава племени каджар Мухаммед Хасан, в Азербайджане - афганец Азад. Али Мардан, глава племени бахтияр, захватил в Южном Иране Исфахан и возвел на трон Сефевида Исмаила III-го (1733-1773, занимал шахский престол в 1750 и 1752-1761 гг.). Союзником Али Мардана был Мухаммед Карим Зенд, военачальник незнатного происхождения из племени луров. Когда Исмаил III был убит, Мухаммед Карим Зенд стал единоличным правителем. Азад сдался ему без боя, но с Мухаммедом Хасаном Зенд вел долгую борьбу, прежде чем утвердил свою власть в Иране. Мухаммед Карим Зенд не принял титула шаха и правил из Шираза как бывший вакгш (регент) Исмаила III-го. Правителями династии Зендов были: Керим-хан (1760-79), Абу-ль-Фатх-хан (1779-82), Али Мурад-хан (1782-85), Джафар-хан (1785-89), Лотф Али-хан (1789-94). Последний Зендид предпринял поход против Каджаров, но в 1794 году попал в Кермане в плен к Aгa-Мухаммеду и был убит. Ага-Мухаммед основал династию Каджаров. Воспользовавшись безвластием и раздорами среди армянских князей Арцаха (Арцах – «Светлый лес» (армянск.) или Карабаха (Карабах – «Черный сад» (тюрк.) (оба - исторические топонимы, частично относящиеся к оспариваемой в настоящее время Арменией и Азербайджаном территории - Нагорному Карабаху. Исторически Карабах делился на Нагорный и Низинный, т. е. равнинный), конфедерацию пяти армянских меликств (княжеств) в 1747 г. завоевали тюрки-кочевники. Карабахское ханство существовало на этой территории с 1747 г. В конце XVIII века Ага-Мохаммед-хан восстановил контроль Персии над этими территориями, но уже в ходе русско-персидской войны 1804-1813 гг. этот контроль был потерян. 12 (24) октября 1813 года в Гюлистане был подписан мирный договор между Россией и Персией, по которому Персия признавала переход к России ханств Северного Азербайджана (в том числе, населенного ираноязычными талышами Талышского ханства и населенного армянами Карабахского ханства), Восточной Грузии, Имеретии, Гурии, Мингрелии и Абхазии (ст. 3). Россия получала исключительное право держать флот на Каспийском море (ст. 5), купцы обоих стран получали право свободной торговли (ст. , пошлинные сборы не должны были превышать 5% (ст. 9), перебежчикам обоих сторон даровалась амнистия (ст. 6). Шах признавал условия за себя и своих преемников, Россия обязалась признать его наследником того из сыновей Фетх-Али, кого выберет он сам, но имя наследного принца так и не было названо. В случае спора между сыновьями шаха Россия обязывалась не вмешиваться в события вплоть до просьбы персидского монарха, если таковая последует (ст. 4)1. Император Александр I ратифицировал этот договор 21 мая (2 июня) 1814 г. в Париже2, размен ратификационными грамотами с персидской стороной произошел в Тифлисе 15 (27) сентября 1814 г.3 В 1822 г. Карабахское ханство было упразднено А. П. Ермоловым. Дело в том, что в ходе предыдущей войны с Персией эти территории весьма пострадали от набегов. В 1806 г. там числилось 10 тыс. семейств, а в 1812 г. - уже только 4 тыс. В целях восстановления края Александр I сложил недоимки населения по налогам за несколько лет, однако оставленный править Мехти-Кули-хан самовольно собрал их и разделил между родственниками. Разделом оказались недовольны, склоки привели к покушениям, а когда следствие выяснило обстоятельства дела, было введено прямое русское управление в новой Карабахской провинции4. К моменту создания провинции в бывшем ханстве имелось 5 тыс. дворов, в среднем по 5 душ в каждом, «кои большею частью армяне»5. «Народ воинственный и всегда с нашей стороны», - отмечал еще в 1817 г. Ермолов6. Действительно, в войнах с Персией армянское население полностью поддерживало русских, а «татары» (так до 1920 г. назывались азербайджанцы), преимущественно кочевники - персов. В состав Карабахской провинции входил как Нагорный, так и Низинный, т. е. равнинный Карабах, в котором как раз превалировало «татарское» население. В результате в Карабахской провинции на начало войны числилось 5080 армянских и 4042 «татарских» оседлых семейств и, кроме того, здесь имелись и кочевые «татары» - 7838 семейств7. Вот, собственно, и вся история тюркской государственности в Карабахе. К ее ликвидации ни предки азербайджанских историков и политологов, ни предки правящей сейчас в Баку династии не имеют никакого отношения, если не считать, что они пролезли в историю государства Российского под фамилией Романовых. То же самое можно сказать и про Восточную Армению, которая перешла в состав России по условиям Туркманчайского мира, подписанного 10 (22) февраля 1828 г. ген. И. Ф. Паскевичем и наследным принцем Аббас-мирзой8. 3 (15) июня его ратифицировал шах, обмен ратификационными грамотами произошел 29 июля (10 августа) 1828 г. под стенами только что взятой русскими войсками турецкой крепости Ахалкалаки9. «Среди мирных и дружественных сношений, - гласил Высочайший Манифест об окончании войны от 21 марта (2 апреля) 1828 г., - среди надежд и уверенности доброго соседства, внезапно на границах Кавказа потрясен покой подвластных нам народов, и насилие, вопреки святости договоров, быстрым вторжением коснулось пределов России. Надлежало отразить силу силою. В стране, неприятелем опустошенной и почти непроходимой, преследуя его и, в то же время, борясь с силою природы, превозмогая и палящий зной лета, и жестокость зимы, храброе воинство Наше, после несчетных усилий покорило Эривань, доселе неприступный, и за Араксом на высотах Арарата утвердило свои знамена и, углубляясь далее во внутренность Персии, овладело самим Тавризом (т. е. Тебризом - авт.) и страною, ему сопредельною. Ханство Эриванское по обе стороны Аракса и Ханство Нахичеванское - часть древней Армении - пали во власть победителя»10. В тот же день был издан Высочайший Указ Правительствующему Сенату: «Силою Трактата, с Персиею заключенного, присоединенные от Персии Ханство Эриванское и Ханство Нахичеванское во всех делах именовать отныне Областью Армянской и включить оную в титул Наш»11. Статья 13 Туркманчайского договора гласила: «Все военнопленные обеих сторон, взятые в продолжении этой войны или прежде, а равно подданные обоих Правительств, взаимно впавшие когда-либо в плен, должны быть освобождены и возвращены в течение четырех месяцев...»12 Исключение по статье 14 того же договора делалось лишь для перебежчиков13. Это было тем более важно, что в ходе войн персы активно выселяли армянское население из Нахичеванского и Эриванского ханств14, еще ранее, в ходе войны 1804-1813 гг. также сильно пострадал и Карабах15. Теперь люди получали возможность вернуться к своим домам. С 1828 по 1831 гг. выехало около 100 тыс. чел., а до 1851 г. - еще 200 тыс. чел16. В это число входят и переселенцы из персидских подданных, покидавшие страну согласно положениям статьи 15, по которой шах обещал амнистию «всем жителям и чиновникам области, именуемой Азербайджаном». Тем же, кто захочет уехать, предоставлялось право выехать в Россию в течение года, для продажи недвижимого имущества предоставлялся 5-летний срок17. Пункт 4-й инструкции Грибоедову касался вопроса о покровительстве тем персидским подданным, которые перешли на сторону России в ходе войны. Посол должен был стать гарантом выполнения положений статьи 15 Туркманчайского договора. Министр иностранных дел России К. В. Нессельроде требовал от представителя Императорского Двора в Тегеране осмотрительности и осторожности: «Искатель Вашей помощи, хотя бы усердствовал прежде русским, но последующим поведением повлекший на себя справедливое взыскание туземных законов, ни под каким видом не может опереться на российское покровительство в уважение прежних заслуг своих. И Вы хотя бы защищали в нем самое человечество, которое так часто оскорбляется в Азии местными обычаями и постановлениями, но должны иметь в виду, что постороннее влияние в домашних делах всегда ненавистно и Вас могло бы поставить в самое неприятное положение. С другой стороны, если явно нарушено будет условие, обоюдно утвержденное и невинный будет тесним и угрожаем казнью единственно за такое дело, которое по силе трактата должно быть предано забвению, то в таком случае вооружитесь всею торжественностью помянутого акта для чести русского имени и в защиту угнетаемого просителя»18. Значительная часть армянского населения районов Тебриза и Урмии решила воспользоваться этим правами, предоставляемыми статьями 13 и 15 Туркманчайского договора. Русские власти категорически запретили принуждать жителей к переселению, но, с другой стороны, выбравшим переезд обещали свободу торговли, участок земли (размещали переселенцев в Армянской области и, в меньшей степени, в Карабахе), 6-летнее освобождение от податей, 3-летнее освобождение от земских повинностей, на каждое семейство выделялось по 10 руб. серебром19. Для доведения этих сведений до армянских подданных шаха и сопровождения переселенцев в пределы Империи были командированы русские офицеры армянского происхождения, которые блестяще справились с поставленными перед ними задачами. Персидские власти пытались препятствовать уходу армян, по дороге их предостерегали опасности в лице курдов и кочевников, однако остановить переход они не смогли20. В результате за 3 месяца через ставший пограничной рекой Аракс перешло 8 тыс. семейств - приблизительно 40 тыс. чел. Переселение обошлось русской казне в 14 тыс. червонцев и 400 руб. серебром21. «Вы открыли для Государства новый источник богатства и решительно можно сказать, - писал 24 декабря 1829 г. в своем отчете Паскевичу полковник Л. Я. Лазарев, - что как бы не значительна была сумма, издержанная на переселенцев, оная вскоре может с избытком быть возвращена Правительству. Вместо же пустынь, покрывающих теперь поля древней Армении, возникнут богатые селения, а может быть, и города, населенные жителями трудолюбивыми, промышленными и преданными Государю»22. Переселение и возвращение пленников сопровождались разного рода эксцессами, самым значительным из которых стал разгром русского посольства. Среди тех, кто решился воспользоваться правами, предоставленными статьей 13 Туркманчайского договора, оказались евнух шахского гарема Якуб Маргарян, попавший в плен и насильно оскопленный и обращенный в ислам еще в 1804 г.23, и несколько пленниц-рабынь, бежавших из гарема зятя шаха Аллаяр-хана, вернувшегося из русского плена бывшего коменданта Тебриза. Беглецы укрылись в русском посольстве, а министр-резидент А. С. Грибоедов категорически отказался нарушить право убежища без санкции Нессельроде. В городе стали распространяться слухи об оскорблении ислама, верховный мулла Тегерана призвал к мести24. Перед отъездом в Персию Грибоедов предчувствовал, что в стране вскоре начнется резня. Он опасался, что она последует вслед за смертью престарелого шаха25. Резня началась раньше. 30 января (11 февраля) 1829 года толпа фанатиков напала на здание русского посольства в Тегеране. Понимавший безысходность ситуации Якуб покинул посольство и вышел к толпе, пытаясь ценой своей жизни спасти остальных, и был изрублен. Почувствовав кровь, фанатики бросились на штурм русского дипломатического представительства. Персидские войска не сделали ничего для его защиты26. Сам шах был настолько испуган происходящим, что укрылся в цитадели, за стенами которой он пребывал в течение 4 дней27. Такова была история вхождения Восточной Армении и Арцаха в состав Российской империи. Западной Армении повезло гораздо меньше. На настоящий момент турецкие и азербайджанские историки избегают не только использовать этот топоним, но даже и вспоминать о его существовании. В ход был запущен какой-то фантастический по своей бессмысленности термин – «восточная Анатолия». Это, естественно, турецкое изобретение. В этой стране бытует множество названий, унаследованных от Византии и представляющих собой видоизмененные греческие слова и термины. Так, например, фраза «Eis tam polis» - «Иду в город» - превратилась в Стамбул, а «Anatolia», т. е. «восток» - в название сердцевины турецкого государства, изобретенную же «восточную Анатолию» можно перевести на русский только как «восточную Востокию». И если этот термин, как уверяют турецкие историки, лишен политического подтекста (в Азербайджане обычно не размениваются на такие «мелочи»), остается предположить, что существуют и «южная Востокия», и «северная Востокия» и, кто его знает - и «западная Востокия». Интересно, каковой будет реакция турецких исследователей, если их страну, для снятия разного рода политических подтекстов, предложат назвать «Четверо-Востокией» или «Тетра-Востокией», или просто «Востокией»? Итак, вернемся к событиям начала XX века, имевшим место быть в Западной Армении. Позиция официальных властей «Востокии» и ее исследователей сводится к тому, что Геноцида армян не было, а если армянское население «восточной Востокии» и исчезло - то исключительно по собственной вине, в результате предательского удара, нанесенного в спину турецкой армии в апреле 1915 г. И снова обратимся к источникам. Не будем вспоминать о том, что резня армян неоднократно происходила в мирное время - в 1894-1897 гг. и позже - в 1904, 1907, 1912-1913 гг. Вспомним о событиях, непосредственно предшествовавших тому, о чем любят писать и говорить, но предпочитают не знать и не помнить г-да турецко-азербайджанские историки. Уже 20 сентября (3 октября) 1914 г. русское посольство в Константинополе известило Петербург о том, что 18 сентября (1 октября) у русско-турецкой границы начались большие маневры и вооружение мусульманского населения «для предстоящей резни армян»28. Войну, как известно, Турция начала без объявления, ее корабли атаковали русские порты и гавани, входя в них под русскими флагами (как это было в Одессе и Поти). 1 ноября в ответ на это Константинополь покинули русский, английский и французский послы в Турции и сотрудники миссий. 20 октября (2 ноября) Николай II подписал манифест об объявлении войны Турции: «В безуспешной доселе борьбе с Россией, стремясь всеми способами умножить свои силы, Германия и Австро-Венгрия прибегли к помощи Оттоманского Правительства и вовлекли в войну с нами ослепленную ими Турцию. Предводимый германцами турецкий флот осмелился напасть на наше Черноморское побережье. Немедленно после сего повелели мы Российскому Послу в Царьграде со всеми чинами посольскими и консульскими оставить пределы Турции. С полным спокойствием и упованием на помощь Божию примет Россия это новое против нея выступление старого угнетателя христианской веры и всех славянских народов. Не впервые доблестному русскому оружию одолевать турецкие полчища - покарает он и на сей раз дерзкого врага Нашей Родины. Вместе со всем народом Русским Мы непреклонно верим, что нынешнее безрассудное вмешательство Турции в военные действия только ускорит роковой для нее исход событий и откроет России путь к разрешению завещанных ей предками исторических задач на берегах Черного моря»29. Кстати, в последний момент великий визирь попытался исправить положение хотя бы в отношениях с Парижем. 2 ноября турецкий посол в этой стране встретился с Теофилем Делькассе и сообщил ему турецкую версию случившегося: «26 и 27 октября турецкий флот упражнялся в стрельбе в Черном море. 28-го один турецкий крейсер и три или четыре контрминоносца увидели отряд русских судов, состоявших из минного заградителя «Прут» и трех миноносцев, которые направлялись ко входу в Босфор с намерением искать (?! - авт.) мины. Вследствие сего начальник оттоманского отряда, имея в виду, что между Турцией и Россией существовало состояние войны (?! - авт.), направился к одному из русских портов и причинил ему повреждения. Порта полагает, что русский корабль действовал по собственной инициативе и без ведома своего правительства, а потому она надеется, что русское правительство выразит ему свое порицание. Со своей стороны, Порта готова возвратить нам взятых турецкими судами русских пленных»30. Этот неслыханный по наглости и лжи документ был оставлен Парижем без ответа. Само место «геройских подвигов» турецкого флота было столь далеко от Босфора, что фальшь турецкой версии была очевидна. Вслед за этим 23 ноября 1914 года в Константинополе была провозглашена «священная война». Султан-халиф обращался к мусульманам всего мира: «Центральная Европа не избегнула бедствий, вызванных на Ближнем и Дальнем Востоке Московитским правительством, которое, стремясь уничтожить благотворение Божества, этого дара нациям и народам, имеет лишь одну цель - поработить человечество, и которое, как испокон веков, выказало себя жестоким и озлобленным врагом человеческого благополучия, увлекая на этот раз в общую войну правительства Англии и Франции, национальная гордость которых имеет высшим удовлетворением порабощение тысяч мусульман, и которые, все питаясь низким стремлением насытить их вожделения похищением свободы населения, подвергнутого их тираническому и незаконному господству, - никогда не переставали проявлять застарелую ненависть, которая толкает их поколебать и ослабить, насколько возможно, Калифат, потому что эта высокая власть составляет поддержку мусульманского мира и силу Ислама»31. В высшей степени интересен тот факт, что уже в 1914 году официальные турецкие власти лгали не менее активно, чем их современные последователи. Вызывает несомненный интерес и то, что правящие в Константинополе деятели сочли необходимым, прежде всего, разъяснить причины своей ненависти к России. Скоро они продемонстрируют свою способность защищать «благотворение Божества, этого дара нациям и народам», истребляя своих собственных подданных - армян, греков, арабов. Следует отметить, что призыв халифа не нашел поддержки среди русских мусульман. Их общины остались лояльными, в мечетях Казани, Уфы, на Кавказе прошли молебны о даровании победы над новым врагом. В Баку, кстати, такой молебен собрал в соборной мечети около 10 тыс. человек32. Практически вслед за началом войны в Турции последовало обострение Армянского вопроса. Младотурки стремились освободиться от только что данных ими обещаний. Дело в том, что 26 января (февраля) 1914 г. в Константинополе было подписано русско-турецкое соглашение о начале реформ в Западной Армении, предполагавшее разоружение иррегулярной курдской кавалерии, сокращение срока службы в ее рядах до 1 года, создание органов власти в автономии, при этом генеральные советы вилайетов Вана и Битлиса формировались по принципу равного представительства армянской и мусульманской общин, остальных - на основе национальной пропорции населения33. Теперь, воспользовавшись мобилизацией, турки приступили к привычному для них массовому террору. В Западной Армении начались армянские погромы. Эти новости из Оттоманской империи вызвали возмущение в России. Начался приток армян-добровольцев в русскую армию. Настроения были чрезвычайно тревожными34. Уже в ноябре 1914 г. корреспондент «Голоса Москвы» сообщал из Тифлиса: «Армянский народ переживает трагедию: в Турецкой Армении стоит призрак погрома, резни и пожаров...»35 Вскоре этот призрак превратился в реальность. В Карскую область потянулись беженцы-армяне из Турции36. С самого начала мобилизации османской армии христиане и иудеи не вызывали доверия у турецкого правительства. Они отправлялись в рабочие батальоны. Что до мусульман, то, несмотря на то, что война с Россией была вообще популярной - она воспринималась как враг №1, но многие воевать вообще не хотели. В принципе, как и ожидалось, противоречия между турками и нетурецким мусульманским населением на русской границе было быстро забыто, но уже в арабских провинциях реакция на начало войны была отнюдь не единодушной. Среди арабских призывников нередким было членовредительство37. А ведь многим из них предстояло идти на русский фронт или штурмовать Египет. Люди устали. С 1911 года - итало-турецкой войны - это была уже третья война, в которую вступала Турция. Наступление турецкой армии в Закавказье было отмечено массовым грабежом и насилиями над христианским населением - русскими, греками, армянами и грузинами38. Поначалу туркам удалось одержать ряд успехов под Сарыкамышем, взять Ардаган и т. п. Вскоре этот кризис был преодолен. Проведя перегруппировку, ген. Н. Н. Юденич начал контрнаступление. 21 декабря 1914 г. (3 января 1915 г.) Энвер-паша покинул армию, а на следующий день отступление его подчиненных превратилось в бегство. В 14:00 22 декабря 1914 г. (4 января 1915 г.) сдался IX-й Армейский корпус противника39. В тот же день Сибирская казачья бригада выбила противника из Ардагана кавалерийским ударом40. Недолгое пребывание турок в городе не прошло без следа - от его 4-тысячного населения практически никого не осталось. «Громадный квартал в центре города, - отмечал приехавший туда через несколько дней после его взятия журналист, - застроенный магазинами и торговыми помещениями, был выжжен»41. Мечети города и площади перед ними были забиты трупами аскеров и курдов, убитых в боях42. Под Ардаганом позже было похоронено еще 1,5 тыс. трупов, было захвачено знамя 8-го турецкого пехотного полка43. При отсутствии налаженного снабжения и слабом уровне командования, не справившегося с управлением войсками, 3-я турецкая армия фактически распалась на отдельные части. 22 декабря 1914 г. (4 января 1915 г.) русские войска одержали победу под Сарыкамышем и вплоть до следующего дня осуществляли преследование, выйдя на позиции, которые они занимали до начала турецкого наступления. Русская армия потеряла 20 тыс. чел. убитыми, ранеными, больными, более 6 тыс. чел. пострадало от переохлаждения44. 23 декабря 1914 г. (5 января 1915 г.) штаб Кавказской армии официально сообщил о победе над наступавшей группировкой противника и о пленении значительной ее части. Угрозы вторжения на русскую территорию больше не существовало: «Под Сарыкамышем вчера к вечеру наши славные войска одержали полную победу над турками. Нами разбиты 2 турецких корпуса, причем один из корпусов взят в плен целиком, вместе с корпусным командиром, тремя начальниками дивизий и вообще, всем своим составом. Успевшие прорваться небольшие партии турок нами энергично преследуются и уничтожаются»45. После того, как стала известна эта новость, Тифлис украсился флагами, улицы и площади города заполнили ликующие толпы, шумно праздновавшие победу русской армии. Успех был очевиден: через два дня на вокзал стали прибывать первые эшелоны с пленными46. Турки попытались перехватить инициативу и оказать поддержку своим войскам, отходившим от Сарыкамыша. Решающим местом стал Караурган - небольшое местечко, конечный пункт шоссе Карс-Сарыкамыш, за которым начиналась условная дорога до Эрзерума, проходимая для колесного транспорта только в сухое время года47. Решающую роль в контратаке должен был сыграть XI-й Армейский корпус противника, получивший значительные подкрепления из Эрзерума - его численность на этот момент оценивалась приблизительно в 50-60 тыс. чел. против 25-30 тыс. нормального штата. Попытка ослабить давление на отходивший X-й корпус не завершилась успехом, хотя несколько дней турецкая пехота исключительно упорно атаковала занимаемые нашей армией Саганлукские позиции. После окончания этих боев турки отошли на позиции под Зивином, где попытались перейти к обороне. Все эти попытки завершились неудачей48. 4 (17) января 1915 г. штаб Кавказской армии известил о завершении этих боев: «Караурганское сражение, происходящее последние три дня при непрекращающейся метели, закончилось полной нашей победой. Усилиями доблестных кавказских и туркестанских полков и равно сибирских казаков последнее сопротивление противника было сломлено. Его арьергарды, прикрывавшие отступление, почти уничтожены, и остатки турецкой армии, теснимые с флангов и фронта, бегут к Эрзеруму»49. В плен попало 3 командира турецких полков, шесть полков - т. е. две трети корпуса были уничтожены и пленены50. Противник был в очередной раз разбит и на Ардаганском направлении. На Ольтинском шоссе та Сибирская казачья бригада добила ускользнувшую из Сарыкамыша 30-ю турецкую дивизию51. Казаки совершенно неожиданно для противника атаковали пехоту сомкнутым строем и почти полностью уничтожили ее, было захвачено 2 орудия52. 7 (20) января стало известно о масштабах победы: два турецких корпуса разгромлено. Остатки IX-го корпуса вместе с его командиром Али Исхан-пашой, 200 офицеров и 7 тыс. аскеров, всей артиллерией, обозами, припасами и оружием стали добычей русской армии. То, что осталось от X-го корпуса, бежало, преследуемое русскими войсками. В боях под Сарыкамышем, Ардаганом, Караурганом и Ольтами было захвачено 108 орудий - турки лишились 18 батарей53. 6 (21) января в Тифлис прибыло 24 вагона трофеев из Караургана54. 13 (26) января на центральной площади Тифлиса у военного собора была организована выставка части захваченного у турок имущества - 25 горных орудий Крезо, 12 полевых орудий Крупа, 16 пулеметов, винтовки Маузера, передки, зарядные ящики, патроны, снаряды, дальномеры Цейса - вооружение, оставленное IX-м, X-м, XI-м и I-м Армейскими корпусами противника55. К сожалению, отсутствие у русской армии под Сарыкамышем резервов исключало возможность энергичного и глубокого преследования противника. Именно в этот момент сказалась слабая подготовка тыла и снабжения противника: резервисты, особенно набранные в Сирии и Ираке, были одеты в летнюю форму и обувь. Все это быстро превращалось в лохмотья, не спасавшие от горных морозов. Многие из арабских солдат вообще впервые в жизни увидели снег - плен для них становился спасением, и они охотно клали оружие56. «Отступление турок, теснимых нами во всех районах, - писал 4 (17) января военный журналист, - переходит в бегство. Наблюдается одна и та же картина. Обессиленные, голодные неприятельские части, уцелевшие от нашего огня, умоляют, прежде всего, накормить. Пленные едва держатся на ногах от усталости и голода. Офицеры удручены неповиновением солдат, бросающих ружья и бегущих к русским сдаваться»57. В тыл с Кавказского фронта шел постоянный поток пленных. С начала войны до середины февраля 1915 г. через станцию Минеральные Воды в Россию было отправлено 49 тыс. турецких солдат и 527 офицеров58. Армия, с которой наступал Энвер, фактически прекратила свое существование. Далеко не всем повезло попасть в плен. Отступление турецкой армии проходило в чудовищно сложных условиях: температура в горах опускалась до -40 градусов по Цельсию, снежный покров достигал 50-60 сантиметров. На перевалах тысячи турецких солдат постигла ужасная смерть - они замерзли. По официальным данным, из 150 тыс. чел., начавших наступление на Сарыкамыш в составе 3-й турецкой армии на 10 (23) января 1915 г. насчитывалось только 12400 человек59. Победное окончание Сарыкамышской операции сказалось и на положении в Персии. В самом начале турецкого наступления русское командование, опасаясь катастрофы на Карсском направлении, приказало Азербайджанскому отряду генерал-майора Ф. Г. Чернозубова (12 батальонов, 1 дружина, 24 сотни при 24 орудиях) покинуть Северную Персию. Несмотря на протесты Чернозубова, ему пришлось отступать, бросив при этом склады. Воспользовавшись этим, турецкие войска и иррегулярные части просачивались в Персию, дойдя 1 января 1915 г. до Тебриза. Задача была очевидной: обойти Кавказскую армию через территорию Персии и вторгнуться в русский Азербайджан60. Решение этой задачи облегчалось наличием вполне приличной дороги, на которую выходил противник. Шоссе Тебриз-Джульфа, построенное русскими инженерами, было основной коммуникационной линией, связывающей южный и северный Азербайджан и важнейшим торговым путем для русской торговли в Персии61. Поспешное отступление русских войск резко и негативно сказалось на престиже России среди местного населения, прежде всего, курдов, которые начали переходить на сторону турок и совершать набеги на города, склады и дороги62. Вторгнувшись в нейтральное государство, турки грубо нарушали основы международного права, при взятии одного из городов ими был убит русский консул А. И. Ияс. Его голову насадили на пику и возили по городам в качестве демонстрации победы. С этим трофеем 25 декабря 1914 г. (7 января 1915 г.) в Тавриз вошел отряд из 1200 аскеров и приблизительно 3 тыс. курдов63. Верные принципу поддержки сильнейшего, местное население и власти Тебриза устроили вошедшим в город войскам «восторженную встречу». Это помогло не всем. Чиновники и представители местной знати, подозреваемые в русофильских настроениях, были расстреляны. Этой судьбы не избежали даже несколько ханов и губернаторов. Пострадало и христианское (в основном, армянское) население города (интересно отметить, что там, где появлялись турки, постоянно начинались погромы и резня армян - даже на территории соседней Персии!)64. Турецкие солдаты и курдские ополченцы начали повальный грабеж и насилия, которые старался пресечь американский консул. Население было обложено налогом «на нужды священной войны»65. Шах и меджлис заняли выжидательную позицию, не торопясь принимать чью-либо сторону. После разгрома 3-й армии Энвер-паши инициатива вновь вернулась к русской стороне. У селения Софиан, в 27 верстах от Тебриза, на шоссе, ведущем в Джульфу, успехам турок и курдов в Персии был положен предел66. «В боях под Тавризом, - сообщил 18 (31) января штаб Кавказской армии, - турки потеряли 4 горных орудия, боевые и продовольственные припасы и, будучи отрезаны от Тавриза, понесли большие потери и бежали. 17 января Тавриз занят нашими войсками»67. Потеряв около 2 тыс. чел. убитыми, ранеными и пленными, бросив артиллерию, обозы и склады, турки и курды бежали из города. Предварительно они повесили персов, не желавших продавать им товары за бумажные деньги, и сожгли базар68. 18 (31) января 1915 г. Чернозубов въехал в Тавриз: его приветствовали тысячи людей и представители власти. «Турки, - отмечал русский журналист, - встреченные вначале довольно приветливо тавризцами, после двукратного поражения и позорного бегства, потеряли весь престиж»69. 21 января (3 февраля) в город вернулся русский консул. Т. к. русское консульство было разграблено и сожжено, он остановился в здании турецкого консульства, куда, кстати, была перенесена значительная часть награбленного70. Остатки разбитых под Сарыкамышем частей по пути в глубокий тыл предавали огню и мечу встречавшиеся им христианские селения71. Вслед за преследовавшей их русской армией возвращались беженцы-христиане, многие из которых хотели поквитаться за пережитое. Только в Карсской области было разорено и уничтожено 50 греческих селений: их жители частично были вынуждены бежать, оставшиеся были или вырезаны, или уведены в качестве заложников72. Ввиду роста «антимусульманского движения» в области, ее русский генерал-губернатор вынужден был издать воззвание к спокойствию и предупредить все население «об ответственности по всей строгости военного времени»73. Проблема сохранения спокойствия в тылу осложнялась появлением значительного количества беженцев из Западной Армении. В начале февраля 1915 г. только в районе гор. Игдырь на границе с Ереванской губернией скопилось от 30 до 40 тыс. беженцев-армян. В основном это были женщины и дети74. Их общее количество в Ереванской губернии и Карсской области равнялось приблизительно 80 тыс. чел.75 Вскоре к ним начали присоединяться беженцы из Северной Персии. Бежавшие отсюда турецкие части действовали так же, как и под Сарыкамышем, - персидское подданство не защищало христиан, турки методично расправлялись с ними или натравливали на них курдов. Судьба армян и несториан-айсоров была страшной. За попытки укрывательства турки безжалостно расправлялись и с персами76. Только в одном из округов в районе Тавриза были разгромлены 20 христианских селений. Школы, церкви, библиотеки были сожжены и осквернены, население вырезано. «Трупы носят следы зверской расправы, - отмечал очевидец, - по преимуществу топорами, кинжалами и тупыми орудиями. Запасы продовольствия частью увезены в Турцию, частью сожжены»77. В результате резни, устроенной турками в Персии, и отсюда в сторону русской границы потянулись беженцы - армяне, айсоры и греки. В начале 1915 г. в русских пределах их насчитывалось уже около 45 тыс. чел.78 «К нам бежит армянское население с турецкого театра войны, - гласила статья «Беженцы», опубликованная в начале 1915 г. в «Речи». - У этого населения нет иного выхода. Те, которые не бегут, будут поголовно вырезаны, замучены, истерзаны не только вооруженными ордами, но и местным «мирным» населением, курдами, турками. Эти новые армянские беженцы отличаются от других тем, что никогда, уже не один век, не знали мирного, спокойного существования. Периодически, а то и непрерывно они подвергались погромам. Их громили и за то, что они «неверные» или иноверцы, их громили и за то, что они инородцы. Их громили и тогда, когда они сидели смирно, и никто не мешал погромам. Еще больше их громили, когда они жаловались, и за них заступалась «Европа»79. Именно это и произойдет вскоре с армянским населением Османской империи, которое было объявлено младотурками виновником катастрофы под Сарыкамышем. За катастрофу, разгром, за последствия авантюры Военного министра Турции Энвер-паши, «нашего Наполеончика», как называли его коллеги по младотурецкому правительству, кто-то должен был ответить. Сам «Наполеончик» не собирался делать это, и массовая резня армян, которая началась с первыми выстрелами Мировой войны в Закавказье, переросла в геноцид. Таковы факты - вряд ли можно их оспорить, если, конечно, признавать ценность исторического свидетельства, ценность исторического источника, ценность исторической правды. ---------------------------------------------------- Список источников: 1 Полное собрание законов Российской империи (далее ПСЗ). Собрание первое. СПб,1830, т. 32. 1812-1815. №25466, сс. 641-645 2 Материалы к истории персидской войны 1826-1828 г. 1825 год. // Кавказский сборник, издаваемый по указанию Его Императорского Высочества Главнокомандующего Кавказскою Армиею (далее КС). Тифлис, 1900, т. 21. с. VI 3 ПСЗ. Собрание первое. СПб,1830, т. 32. 1812-1815. №25466, с. 641 4 Дубровин Н.[Ф.] История войны и владычества русских на Кавказе. СПб, 1888, т. 6, сс. 46, 492 5 Щербатов [А.] [П.] Генерал-фельдмаршал князь Паскевич. Его жизнь и деятельность. СПб, 1890, т. 2. 1826-1827. Приложение к главе 1, с. 2 6 Записки А. П. Ермолова 1798-1826. М., 1991, с. 290 7 Описание вторжения персиян в Грузию в 1826 г. Сочинение из военных журналов, составленное обер-квартирмейстером Отдельного Кавказского Корпуса полковником М. Е. Коцебу.// КС. Тифлис, 1901, т. 22, с. 42 8 Юзефович Т.[П.] Договоры России с Востоком политические и торговые. СПб,1869, сс. 214-222 9 Потто В. А. Кавказская война. Ставрополь, 1993, т. 3; Персидская война 1826-1828 гг., сс. 480-481; ПСЗ. Собрание второе. СПб, 1830, т. 3. 1828 г. №1887, с. 272 10 Там же, №1888, с. 273 12 Юзефович Т.[П.] Ук. соч., с. 220 13 Там же, с. 221 14 Щербатов [А.] [П.] Ук. соч. СПб,1890, т. 2. 1826-1827. Приложение к главе 5, с. 232 15 Записки А. П. Ермолова.., с. 290 16 Выскочков Л. В. Николай I. М., 2003, с. 349 17 Юзефович Т.[П.] Ук. соч., сс. 221-222 18 Материалы к истории персидской войны 1826-1828 гг. Материалы для биографии Александра Сергеевича Грибоедова. // КС. Тифлис, 1910, т. 30, с. 31 19 Глинка С.[Н.] Описание переселения армян аддербиджанских в пределы России с кратким изложением исторических времен Армении. СПб, 1831. Приложение №2, сс. 100-103, 105 20 Глинка С.[Н.] Описание переселения.., сс. 48, 60-61 21 Там же, приложение №4, с. 131 22 Там же, с. 132 23 Кончина А. С. Грибоедова по армянским источникам (Из сочинения Галуста Шермазаняна «Материалы по национальной истории»)// Русская старина, 1901, №10, сс. 43-45 24 Потто В. А. Ук. соч. Ставрополь, 1993, т. 3; Персидская война 1826-1828 гг., сс. 496-497 25 Пушкин А. С. Путешествие в Арзрум во время похода 1829 года. АН СССР. Полн. собр. соч. в 10 тт. М., 1957, т. 6, сс. 666-667 26 Кончина А. С. Грибоедова...// РС. 1901, №10, сс. 57-63 27 Monteith W. Kars and Erzeroum: the campaigns of prince Paskiewitch in 1828 and 1829, and an account of the conquests of Russia beoynd the Caucasus, from the time of Peter the Great to the treaty of Turcoman Chie and Adrianople. Lnd,1856, р. 223 28 Геноцид армян в Османской империи. Сборник документов и материалов под ред. М. Г. Нерсисяна. Ереван, 1982, с. 274 29 Высочайший Манифест о начале военных действий Турции против России// Известия Министерства иностранных дел (далее ИМИД). СПб,1914, №6, сс. 1-2 30 Международные отношения в эпоху империализма. Документы из архивов царского и Временного правительств 1878-1917 гг.(далее МОЭИ). Сер.III. 1914-1917 гг. М.-Л., 1935, т. 6, ч. 2 (5 августа 1914 - 13 января 1915 г.), с. 6 31 Emin A. Turkey in the World war. New Haven: Yale University Press, 1930, р. 174 32 Голос Москвы. 22 окт. (4 ноября) 1914 г., №243, с. 3.; Речь. 22 окт. (4 ноября) 1914 г., №285 (2954), с. 3; 25 окт. (7 ноября) 1914 г., №288 (2957), с. 4 33 Сборник договоров России с другими государствами. 1856-1917. М., 1952, сс. 421-424 34 Голос Москвы. 29 окт. (11 ноября) 1914 г., №249, с. 3; 2 (15) ноября 1914 г., №253, с. 3 35 Голос Москвы. 2 (15) ноября 1914 г., №253, с. 3 36 Голос Москвы. 6(19) ноября 1914 г., №256, с. 3 37 Вестник Главного Управления Генерального штаба. 1911. Вып.23. Характеристика современного состояния IV и V турецких корпусов, с. 73; Aaronson A. With the Turks in Palestine. Boston and New York, 1918, рр. 7, 23-24 38 Речь. 25 дек. 1914 г. (7 янв. 1915 г.), №349 (3019), с. 4 39 Ахаткин Кр.[З.] Сарыкамыш// Военный сборник общества ревнителей военных знаний (далее ВС ОРВЗ)// ВС ОРВЗ. Белград, 1925, кн. 6, с. 126 40 Масловский Е. В. Мировая война на Кавказском фронте 1914-1917 г. Париж,[1933], сс. 121-122 41 Речь. 11(24) февр. 1915 г., №40 (3063), с. 2 42 Там же 43 Утро России. 27 дек. 1914 г., №323, с. 1 44 Масловский Е. В. Ук. соч., с. 126 45 Утро России. 24 дек. 1914 г., №321, с. 2 46 Речь. 27 дек. 1914 г. (9 янв. 1915 г.), №350 (3019), с. 2 47 Русский инвалид. 13 янв. 1915 г., №10, с. 2 48 Русский инвалид. 3 февр. 1915 г., №26, с. 1 49 Утро России. 5 янв. 1915 г., №5, с. 1 50 Русский инвалид. 20 янв. 1915 г., №16, с. 1 51 Ахаткин Кр.[З.] Ук. соч.// ВС ОРВЗ. Белград, 1925, кн. 6, с. 126 52 Елисеев Ф. И. Казаки на Кавказском фронте 1914-1917. Записки полковника Кубанского казачьего войска в тринадцати брошюрах-тетрадях. М., 2001, сс. 59-60 53 Утро России. 11 янв. 1915 г., №11, с. 3 54 Утро России. 11 янв. 1915 г., №11, с. 3 55 Утро России. 14 янв. 1915 г., №14, с. 2; 15 янв. 1915 г., №15, с. 2 56 Речь. 21 дек. 1914 г. (3 янв. 1915 г.), №345 (3014), с. 2; Голос Москвы. 23 дек. 1914 г. (5 янв. 1915 г.), №295, с. 3 57 Утро России. 4 янв. 1915 г., №4, с. 3 58 Русские Ведомости. 31 янв. 1915 г., №25, с. 2 59 Масловский Е. В. Ук. соч., с. 133; несколько меньшие цифры потерь турок см.: Liman von Sanders O. Five years in Turkey. Annapolis,1927, р. 40; Ericson E. Ordered to die. A history of the Ottoman Army in the First World war. Greenwood Press. Westport, 2001, р. 59 60 Корсун Н. Г. Алашкертская и Хамаданская операции на Кавказском фронте мировой войны в 1915 году. М.,1940, сс.33-34, 36 61 Сборник Главного Управления Генерального штаба. 1913. Вып.54. Персия. Пути сообщения в западном Азербайджане, сс. 68-69 62 Масловский Е. В. Ук. соч., с. 157 63 Речь. 7(20) февр. 1915 г., №36 (3059), с. 4 64 МОЭИ. Сер.III. 1914-1917 гг. М.-Л.,1935, т. 7, ч. 1 (14 января - 23 мая 1915 г.), сс. 77, 81 65 Речь. 7(20) февр. 1915 г., №36 (3059), с. 4 66 Русский инвалид. 20 янв. 1915 г., №16, с. 1; 29 янв. 1915 г., №24, с. 1 67 Утро России. 19 янв. 1915 г., №19, с. 2 68 Утро России. 20 янв. 1915 г.,№20, с. 2 69 Речь. 20 янв. (2 февр.) 1915 г., №19 (3042), с. 3 70 Речь. 23 янв. (5 февр.) 1915 г., №22 (3045), с. 3 71 Русские Ведомости. 4 янв. 1915 г., №3, с. 4 72 Утро России. 16 янв. 1915 г., №16, с. 2 Утро России. 19 янв. 1915 г., №19, с. 2 74 Русские Ведомости. 7 февр. 1915 г., №30, с. 2 75 Утро России. 2 янв. 1915 г., №2. с. 1 76 Геноцид армян в Османской империи.., сс. 276-277 77 Речь. 4 (17) марта 1915 г., №61 (3084), с. 4 78 Русские Ведомости. 4 янв. 1915 г., №3, с. 3 79 Речь. 6 (19) янв. 1915 г., №5 (3028), с. 3.

Интересно взглянуть на конфликт "нейтральными" глазами. Поэтому статью Владимира Ташпекова выставляю без купюр. Автор статьи - Владимир Александрович Ташпеков с 24 февраля 1988 г. по 8 июня 1989 г. в составе одной из частей внутренних войск МВД СССР находился в зоне карабахского конфликта.

Ваагн Дадрян РОЛЬ ТУРЕЦКИХ ВРАЧЕЙ В ГЕНОЦИДЕ АРМЯН ОСМАНСКОЙ ИМПЕРИИ ВО ВРЕМЯ 1-ОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ ВВЕДЕНИЕ О геноциде армян в Османской империи во время 1-ой мировой войны - преступлении, которое все еще отрицается официальными лицами Турции и скрывается закрытием доступа исследователям к соответствующим архивным материалам, написано не так много. Данное предварительное и не претендующее на всеобъемлющий характер исследование в основном опирается на европейские архивные материалы, в особенности на отчеты британской разведки в период с 1918 по 1921 гг. во время военной оккупации Турции, а также на свидетельские показания германских очевидцев. Союзнические и дружественные отношения Германии и Османской империи во время 1-ой мировой войны придают этим свидетельствам особую значимость. Из других источников, использованных в исследовании, следует отметить американские свидетельства, в основном врачей и медсестер1, и документы и протоколы турецкого Военного Трибунала, который в своих заседаниях с декабря 1918 года по май 1919 года определил исполнителей уничтожения армян и огласил приговоры преступникам. Хотя существует множество ценнейших армянских свидетельств, в данном исследовании они не были использованы в полной мере во избежание подозрений в предубежденности автора. Вышеназванные источники однозначно указывают на определенные гнетущие факты о сопричастности и ключевой роли в идеологическом оформлении, организации и управлении группами, осуществлявшими геноцид армян, турецких врачей в особенности и медицинского персонала в целом. В своих показаниях на заседаниях турецкого Военного Трибунала, а также в публичных выступлениях, турецкие врачи предоставили многочисленные свидетельства о том, как их коллеги занимались преднамеренным отравлением, утоплением в море, расчленением и проведением медицинских экспериментов (якобы во благо человечества) на армянских жертвах геноцида. Сегодня подобное участие врачей в систематическом уничтожении естественным образом ассоциируется с нацистскими врачами во время уничтожения евреев, славян и цыган во 2-мировой войне. По силе убедительности материал, представленный нами в этой статье по результатам исследования, указывает на то, что у нацистов имелись предшественники в лице турецких врачей Османской империи. Турецкие врачи участвовали не только в медицинском умерщвлении во время геноцида в Османской империи, но и в планировании систематического уничтожения армян. Самыми известными из этих врачей были д-ра Назим и Бехаэддин Шакир - доминантные фигуры в Высшем директорате Центрального Комитета правящей партии Иттихад, которая пришла к власти в 1908 году2. Идеологический тон и политическая программа этой партии разрабатывались именно Центральным Комитетом, а Высший директорат был своего рода Политбюро, определявшим внутреннюю и внешнюю политику Османской империи. _______________________________________ 1 Некоторые из этих медицинских работников не смогли вынести засвидетельствованных ими ужасов, потеряли рассудок и скончались от безумия. Об истории двух таких американских медицинских работников, Шарлотте Эли и Генри Аткинсоне, см.: Grace H. Knapp. The Tragedy of Bitlis. New York: Fleming Revell, 1919, pp. 75-74; Harriet Atkinson. Mrs. Harriet H. Atkinson's Eyewitness Account of the Massacres at Harpoot. The Armenian Review XXIX, spring 1976, pp. 18-19 2 С точки зрения членства в Центральном Комитете партии Иттихад следует назвать еще двух врачей. Один из них, д-р Рюсухи (избран в 1912, 1916 и 1917 гг.), жил в Берлине с Талаатом, где тот скрывался от правосудия под фиктивным именем Саи, а позднее был убит армянским студентом за его роль в резне. Годом позже д-р Рюсухи избежал убийства, когда два других его компаньона - д-р Шакир и бывший губернатор Трабзона Джемал Азми, были застрелены на улицах Берлина на тех же основаниях. Вскоре после этого через посредника в швейцарском посольстве он потребовал от германских властей дополнительной охраны. Архивы министерства иностранных дел Германии в Бонне Politische Abteilung III Turkei, PO 11 №3, Bd. 1 №557 от 4 мая 1921 года, заметка от швейцарского посольства. Другим высокопоставленным врачом в Центральном Комитете Иттихад был Али Гусейнзаде, кавказский татарин из Баку (избран в 1911). После получения диплома в медицинской школе Стамбула он с головой окунулся в политическую философию пантуркизма. Под псевдонимом А. Турани он написал известное стихотворение «Туран», в котором превозносил завоевания Чингиз-хана и Тамерлана, как блестящие примеры пантуранистского расового превосходства. Zarevand. United and Independent Turania, Aims and Designs of the Turks. Leiden: Brill, 1971, pp. 9, 24-25, 38.

В октябре 2008 года я написал очерк «Бакинская епархия РПЦ - рупор фальсификаторов», в котором шла речь об «албанских» изысканиях азербайджанского псевдоисторика Ахундова, растиражированных на сайте православной епархии. А недавно в своем архиве наткнулся на работу нашего замечательного энтузиаста, автора многочисленных работ об армянском культурном культурном наследии Баграта Улубабяна, написанную им еще в 1988 году. Работа носит название «Магические превращения, или Как были «албанизированы» хачкары и другие армянские памятники» и посвящена, как вы уже наверно догадались, околонаучным проделкам нашего старого знакомого Дауда Ага оглы Ахундова. Данную работу Баграта Улубабяна я хочу представить вашему вниманию.

ПЕРОМ ЛЕТОПИСЦА АРМЯНСКОЙ КУЛЬТУРЫ К 75-летию Вержине Свазлян Этнограф, собиратель фольклора, демограф, доктор филологических наук Вержине Свазлян родилась в 1934 году в Александрии (Египет), в семье чудом спасшегося от Геноцида общественно-национального деятеля Гарника Свазляна. Основатель и вице-президент отделения Комитета армянской помощи в Александрии, он всю свою жизнь ратовал за возвращение армян в уцелевшую часть исторической Родины. В 1947-м одним из первых караванов репатриантов семья Свазлянов приехала в Армению, но через 4 месяца отец скончался, и вся тяжесть по воспитанию 5 несовершеннолетних детей легла на плечи матери, тикин Сирарпи, которая была дочерью известного в Константинополе благотворителя Керовбэ Ага-Чракяна. В дальнейшем Свазляны все-таки покинули Армению, но Вержине, верная наказу отца быть полезной Родине, осталась. Потом, спустя годы, окончив Педагогический институт имени Х. Абовяна, В. Свазлян, собрав статьи и рисунки отца, издала сборник под названием «Для моей Родины». С первых же дней трудовой деятельности Вержине Свазлян посвящает себя делу, ставшему главным делом всей ее жизни: она собирает свидетельства, рассказы выживших в Геноциде, прошедших Дер-Зор, тем самым спасая для истории бесценные доказательства армянской трагедии начала XX века. С целью спасения оказавшихся на грани исчезновения духовных ценностей западных армян она записывает фольклор в различных уголках Армении, в общинах Спюрка, в приютах для стариков Стамбула (она даже легла в больницу Св.Спасителя, сказавшись больной), Лос-Анджелеса, Фрезно, Каира. С 1958 г. В. Свазлян работала в Институте литературы им. М. Абегяна Академии наук, где в 1965 г. защитила кандидатскую диссертацию о жизни и деятельности известного собирателя западноармянского фольклора Саркиса Айкуни. С 1960-го по сей день Вержине Гарниковна работает в Институте археологии и этнографии НАН РА, а в 1996-2004 гг. еще и по совместительству в Музее-институте Геноцида армян. Огромную работу, проделанную ею за эти годы, представить в газетной статье невозможно. Назовем лишь некоторые изданные ею труды. Прежде всего, это объемистые тома сказок Арцах-Утика, Тарон-Туруберана, Ван-Васпуракана, собранных и изданных под редакцией Вержине Свазлян в серии «Армянские народные сказки». Огромная научная и национальная ценность этого многолетнего подвижнического труда несомненна. В 16-м томе серии «Армянская этнография и фольклор» в 1984 году вышла работа В. Свазлян «Муса лер», в которой автор обобщила сохранившиеся образцы фольклора, созданного на диалекте горы Муса. Позже она составила и отредактировала книгу коренного мусалерца Григора Гезаляна «Этнография горы Муса» (2001). Книга В. Свазлян «Киликия. Устное предание западных армян», в которой автор представляет историко-культурологические этапы армянской Киликии и западного армянства от начала до наших дней, вышла в 1994 году. Эта работа, как и изданная в следующем году книга «Геноцид. Устные свидетельства западных армян», посвящена 80-летию Геноцида. В том же холодном и темном 1995 году В. Свазлян защитила в качестве докторской диссертации объемистую монографию «Устные предания армян Киликии», составленную на основе всех предшествующих работ. Исключительную ценность представляют записанные этнографом тюркоязычные песни Дер-Зора, изданные в 1997-1999 гг. на армянском, русском и английском языках, а в 2005 г. и на турецком в Стамбуле. Книга, к крайнему неудовольствию турок, размещена в интернете. Сборник В. Свазлян «Фольклор константинопольских армян» (2000 г.) включает в себя разнообразные материалы, записанные автором рассказы современных константинопольских армян, а также армян, перебравшихся некогда в Константинополь из провинций Турции. Книге, впрочем, как и остальным работам В. Свазлян, был оказан восторженный прием в Спюрке. Изданная при содействии Музея-института Геноцида армян НАН РА и Католикоса Великого Дома Киликийского Арама I-го книга «Геноцид армян. Свидетельства выживших очевидцев» (2000 г.) - плод многолетних усилий ученого-фольклориста, включившего в сборник более 600 бесед, песен, посвященных теме. Эта работа, по мнению авторитетных историков, - ценный вклад в борьбу за признание Геноцида и восстановление прав армян. Кроме того, в сборнике содержатся образцы фольклора исчезнувших и исчезающих говоров и наречий Западной Армении. Не случайно книга удостоилась Почетной грамоты НАН РА (2000 г.), премии Культурного общества «Текеян» (2002 г.) и других наград. К 90-летию Геноцида вышла книга В. Свазлян «Геноцид армян и историческая память народа», впоследствии переведенная на английский, французский, немецкий, русский и турецкий языки. Она была отмечена памятной медалью правительства РА (2005 г.), премией и медалью президента РА (2006 г.). Заметим, что материальную часть премии Свазлян направила на издание других своих книг о Геноциде на иностранных языках. Перу признанного ученого-фольклориста принадлежит статья об Армении в четырехтомной энциклопедии «Мировой фольклор и народная жизнь» (на английском). Здесь армянский фольклор представлен шедеврами, сохраненными Хоренаци, эпосом «Давид Сасунский» и другими произведениями, среди которых есть и проходящая красной нитью через все исследования автора тема Геноцида. За этот содержательный очерк армянского фольклора, которому, кстати, было предоставлено вдвое большее, чем принято, количество страниц, Американский биографический институт присвоил В. Свазлян звание «Величайшая мысль XXI века» (The Great Mind of the 21st Century) с награждением медалью. Трудно в скромной по объему статье рассказать обо всем, что сделала Вержине Свазлян для армянской культуры. Невозможно перечислить все ее титулы (включая почетное членство землячеств Васпуракана, Зейтуна, Аджна) и медали. Дочь своего отца, не забывшая его заветов и наставлений, Свазлян всей своей деятельностью доносит до мира армянскую боль, приводит посредством свидетельств очевидцев неопровержимые доказательства совершения турками первого в XX веке Геноцида, требует восстановления исторической справедливости. Пожелаем неутомимой Вержине Гарниковне здоровья и энергии, так необходимых для реализации ее многочисленных творческих замыслов. Тамар Айрапетян, кандидат филологических наук

Так мы отомстили Не так много времени осталось до 100-летия геноцида армян. Много раз говорилось о том, что к годовщине резни необходимо создать несколько серьезных фильмов, в том числе и игровых. Писали о том, что было бы логично, если б один из этих фильмов был посвящен армянским мстителям из группы «Немезис», которые прославились тем, что привели в исполнение законный смертный приговор в отношении главных организаторов геноцида. Говоря об акциях «Немезиса», чаще всего упоминают о блестящей операции, проведенной в Берлине Согомоном Тейлеряном, застрелившим неформального лидера младотурок Талаата-пашу. Но часто забывают о его предшественниках и последователях. А ведь мстители провели не меньше десятка успешных акций по устранению палачей армянского народа. Старт этой масштабной кампании был дан 19 июня 1920 года Арамом Ерканяном. Этот видный деятель национально-освободительного движения, несомненно, заслуживает того, чтоб его имя знали потомки. Биография этого человека — готовый сценарий для фильма. Ерканян — представитель знатной фамилии, давшей Армении замечательных музыкантов, историков, архитекторов. Он родился в Карине (Эрзрум), где и получил образование. Во время геноцида находился на родине, а когда русские войска отступили, ушел с ними на Кавказ и вступил в армянский добровольческий отряд под руководством Драстамата Канаяна. Во время Баш-Апаранского сражения командовал пулеметным взводом, был на передней линии. Состоял в партии Дашнакцутюн. По-видимому, Арам был тайным сотрудником спецслужб Республики Армения. По крайней мере, известно, что в 1919-м году он был в Константинополе с некой секретной миссией. В Константинополе он и познакомился с выдающимся деятелем национально-освободительного движения Шааном Натали (Акоп Тер-Акопян). Эта встреча изменила жизнь Ерканяна. «Мне сразу же показалось, что я знаю его с детства. Нет, этот парень особенный — подсказывало мне сердце», — напишет потом об Араме Шаан Натали. Осенью 1919-го года в Ереване состоялся IХ съезд партии Дашнакцутюн, на котором было принято историческое решение о приведении в исполнение смертных приговоров в отношении главарей младотурок и предводителей мусаватистского Азербайджана, повинных в осуществлении геноцида армян. Было рассмотрено 650 имен исполнителей и пособников геноцида. Из них был отобран 41 главный виновник. Операция получила название «Немезис» (Немезида — имя греческой богини возмездия). Для осуществления операции был образован ответственный орган, возглавляемый послом Армении в США Арменом Гаро. Оперативное руководство и материальное обеспечение было поручено Шаану Натали и Григору Мержанову. Шаан сразу же взялся за поиски надежных людей, способных выполнить ответственную миссию. На Согомона Тейлеряна и Арама Ерканяна ставку он сделал сразу же. Араму была доверена первая акция, а первой жертвой был выбран бывший премьер-министр Азербайджана Фатали хан Хойский, лично отдавший приказ о резне армян в Баку и Шуше. Операция была выполнена блестяще. Хойский был застрелен в тот момент, когда прогуливался в Тифлисе по Головинскому проспекту вместе с другим палачом армянского народа — бывшим министром внутренних дел Халил беком Хасмамедовым. Хойский умер на месте, Хасмамедов — в больнице. Вот что пишет об этом в своих мемуарах Шаан Натали: «Только тот, кто знал хана Хойского, знаком с его историей, может оценить мужество Арама. В сопровождении своей свиты хан разгуливал по улицам Тифлиса, игнорируя вынесенный армянами приговор. Ведь все покушения на него оканчивались неудачей. Опытный и наглый зверь, он не учел только одного — что перед ним, разорвав бронированную цепь телохранителей, один на один встанет Арам и совершит справедливый приговор. Арам хотя и был ранен, под градом пуль сумел доказать, что он так же ловок и хитер, как и смел...» Еще до формирования группы «Немезис» декретом Османской империи от 16 декабря 1918 года лидеры партии «Единение и прогресс» и ряд видных деятелей младотурецкого правительства были преданы суду. Им было предъявлено обвинение в вовлечении Турции в войну и организации депортации и геноцида армян. В феврале 1919-го года в Константинополе начался судебный процесс над младотурками. Среди обвиняемых были бывший великий визирь, председатель комитета «Единение и прогресс» Саид Халим-паша, министр внутренних дел Талаат, военный министр Энвер, министр военно-морского флота Джемаль, члены генерального совета Ибрагим Шюкри, Халил и Ахмет Нессими, глава центрального аппарата тайной организации «Тешкилати махсуссе» доктор Бехаэтдин Шакир и другие. Члены трибунала единогласно решили приговорить лидеров партии «Единение и прогресс» к смертной казни. Но приговор был заочным, так как все они бежали. Одним из тех, кому было суждено привести этот приговор в исполнение, был Арам. Вот что пишет сам Арам Ерканян в своих мемуарах про тот день, когда он от Шаана Натали узнал, какая ответственная миссия ему доверена: «...И когда я расставался с ним, он с улыбкой прошептал: «Тебе достался Бехаэтдин Шакир. Ты должен наилучшим образом узнать, кто выпал на твою долю. Это он одобрил злодейский замысел — утопить в море армянских детей и исполнил его руками Азми-паши. Это он приказал отравить всех тех детей, которые еще могли помнить своих отцов и матерей. Этот преступник объехал буквально все вилайеты, изучая и оценивая действия губернаторов, повсюду организовывал депортацию, определял формы уничтожения армян и назначал конкретных исполнителей. И горе тому, в ком он мог заподозрить недостаток жестокости... Остальное я доскажу тебе в тот день, когда ты сам увидишь в Берлине эту гиену в обличии европейского джентльмена...» А вот строки из приговора турецкого трибунала: «...Доктор Бехаэтдин Шакир отправился в Трапезунд, Эрзрум и другие вилайеты в качестве председателя Специальной организации, состоящей из чете (нерегулярных войск) и преступников, освобожденных из тюрем. Взяв на себя руководство этими отрядами, он явился автором трагических актов массовых убийств и хищений...» Арам хорошо знал, с кем будет иметь дело. Несколько членов его семьи стали жертвами деяний этого палача. Он был счастлив, что ему доверена честь отомстить за них. В этом ему помогали Григор Мержанов и Грач Папазян, выслеживавшие лидеров младотурок в Берлине. Арам немедленно отправляется в Германию. В дороге он узнает об успехе очередной акции «Немезиса». Все европейские газеты писали о том, что 5 декабря 1921 года в Риме был убит бывший великий визирь Османской Турции Саид Халим-паша. Это было делом рук друга и соратника Арама по «Немезису» Аршавира Ширакяна. «Браво, Аршавир, — подумал Арам. — Я приму у тебя эстафету». Мститель тогда еще не знал, что спустя всего пару недель Аршавир будет направлен в Берлин и присоединится к нему для помощи в осуществлении операции по устранению Бехаэтдина. Но убийство Саида усложнило задачу, так как скрывающиеся в Европе предводители младотурок стали еще более скрытными и осторожными. Выйти на след Бехаэтдина можно было через бывшего губернатора Трапезунда Джемаля Азми, который был близок с семьей Шакира. Он имел в Берлине небольшой магазин. В годы Первой мировой войны Джелаль Азми прославился необыкновенной, чудовищной жестокостью по отношению к армянам. В приговоре турецкого трибунала о нем говорится: «Часть женщин и детей по его приказу оставили в Трапезунде, разместив в больницах и домах дервишей, якобы с намерением защитить их. Во многих местах женщин и даже девочек, собранных в группы, посадили на баржи под предлогом отправки морем в другое место. Но как только баржи исчезли из виду, эти женщины и дети были сброшены в море и утоплены...» Арам и Аршавир получили приказ: постараться через Джемаля Азми выйти на Бехаэтдина Шакира и застрелить их обоих. Эта миссия стала для Арама делом всей его жизни. Однажды в одной турецкой кофейне Арам услышал разговор сына Джемаля Азми Экмеля со своими друзьями. Тот рассказывал, что в 1915-м году отец подарил ему — 14-летнему юнцу — целый гарем из 8-10-летних девочек из знатных армянских семей Трапезунда. При одном воспоминании о тех днях у негодяя текли слюни. «Иногда мой отец завидовал мне, видя меня разлегшимся на этих бутонах лилий...» — рассказывал сын палача. Арам еле сдержался, чтоб не застрелить Экмеля прямо в кофейне. Но возмездие не заставило себя долго ждать. Бехаэтдина удалось выследить. Как оказалось, он часто гостил в доме Джемаля Азми. Вначале акция была запланирована на 15-е марта. Этот день был символичным — ровно год назад Согомон Тейлерян застрелил Талаата-пашу. Но главная причина выбора даты заключалась в том, что в этот день возмездие можно было осуществить в отношении сразу нескольких палачей. Ведь скрывавшиеся в Берлине соратники Талаата в связи с годовщиной смерти своего предводителя должны были навестить его вдову, дабы высказать слова утешения и поднять рюмку «раки» за упокой. Использовать шанс не удалось — подвел кто-то из информаторов. Но приказ оставался в силе — приговор должен быть приведен в исполнение в отношении как минимум двоих и одним из них непременно должен быть Бехаэтдин Шакир. Значит, нужно дождаться случая, когда «кровавый доктор» вновь встретится с кем-то из бывших соратников. Спустя две недели по вине информаторов был упущен еще один такой шанс. Было известно, что член младотурецкого триумвирата, бывший министр военно-морских сил Джемаль прибыл в Берлин для тайной встречи с Бехаэтдином и другими сообщниками. Оттуда он должен был сразу же выехать в Москву для встречи с Назымом-пашой, координировавшим контакты младотурок с Владимиром Лениным. После этого планировал отбыть в Туркестан и присоединиться к басмаческим отрядам местных пантюркистов, возглавляемых бывшим военным министром Османской Турции Энвером. Было установлено, что встреча Джемаля с сообщниками состоится на вилле Энвера, расположенной в берлинском предместье Грюнвальд. Но, видимо, предводители младотурок, напуганные акциями «Немезиса», решили перестраховаться и в последний момент изменили место сходки. А может быть, вновь подвели информаторы. Арам и Аршавир были необыкновенно подавлены. И только Шаан Натали улыбался, дабы придать духа своим друзьям. Он-то был уверен, что и Джемаль, и Назым, и Энвер рано или поздно получат свое. Так оно и получилось. 25 июля 1922 года Джемаль был застрелен в Тифлисе Петросом Тер-Погосяном и Арташесом Геворкяном. 4 августа 1922-го Акоп Мелкумов в Туркестане зарубил шашкой Энвера. Назым же был повешен в Турции согласно приговору кемалистского трибунала за неудачную попытку покушения на Ататюрка. Новый шанс осуществить возмездие возник сам собой 17-го апреля. Арам и Аршавир выяснили, что вечером Бехаэтдин Шакир и Джемаль Азми приглашены на ужин в дом бывшего начальника константинопольской полиции Азми-бея. Вместе с ними были их жены и дети, а также вдова Талаата-паши. Пора действовать — решили мстители. Расчет был на то, что гостеприимный хозяин после сытного ужина выйдет проводить своих гостей и тогда можно будет уничтожить сразу троих. Так оно и получилось. Никто из женщин, согласно приказу, не должен был пострадать. Но вдова Талаата чуть было не вынудила Арама нарушить этот приказ. Первый выстрел повалил Бехаэтдина, второй — Джемаля Азми. Но кто-то из сопровождавших турок сумел оттолкнуть Аршавира и выбить у него из рук пистолет. Пока другие женщины причитали над трупами, госпожа Талаат проявила небывалую смелость и попыталась скрутить руки упавшему на скользкий булыжник Аршавиру. И лишь приставленный Арамом к ее груди ствол пистолета заставил храбрую вдову понять, что проявляемая настойчивость может вынудить мстителя отказаться от принципа, согласно которому женщин и детей убивать нельзя ни в коем случае. Третий выстрел пришелся не в сердце женщины, а в лампочку уличного фонаря. В темноте было легче скрыться... Немецкая полиция не нашла никаких следов. На утро едва ли не все берлинские газеты опубликовали фотографию из морга, на которой были изображены тела убитых палачей. И только тогда Ерканян облегченно вздохнул: значит, выпущенная пуля действительно была смертельной. «Я чувствовал себя легко, будто гора, сдавливавшая грудь, наконец-то свалилась с меня. Возмездие свершилось. Обет мой, данный мученикам, исполнен», — напишет потом Арам в своих мемуарах. Книгу «Так мы отомстили» Арам написал уже в Аргентине, куда он эмигрировал в конце 20-х. А до того он провел несколько лет в Румынии. В Бухаресте Ерканян основал армянскую газету и был ее редактором. Издавал газету и в аргентинском городе Кордоба. Туберкулез унес его из жизни совсем молодым. Могила Арама Ерканяна в Кордобе по сей день является местом паломничества всех аргентинских армян. Артем Ерканян

Эдуард Даниелян ВОПРОС СОХРАНЕНИЯ АРМЯНСКИХ ТОПОНИМОВ В КАРТОГРАФИЧЕСКОЙ СФЕРЕ ИНФОРМАЦИОННОЙ ВОЙНЫ Познание более чем пятитысячелетней истории Армении является одним из корней, питающих армянскую политическую мысль. Политическая, духовно-культурная и идеологическая сферы Армении несут на себе отпечаток истории. Необходимость сохранения исторического наследия основательно рассматривается в контексте сохранения армянской информационной безопасности1. Историко-географическая терминология Армянского нагорья составляет совокупность названий, описывающих природно-историческую среду, и принадлежит к основному слою исконно армянского этнического языкового мышления. Сохранение армянских топонимов имеет «национально-сберегательное» значение, обеспечивая живую связь, осознание отеческих истоков, что особо важно в условиях информационной войны второго поколения, когда для обеспечения безопасности Армянства приоритетными остаются цивилизационные (национальные, духовные и культурные) ресурсы2. В этом контексте особо актуально изучение вопроса армянской идентичности и ее практического значения3. Захватнические тирании и их преемники постоянно подменяют историю и историческую картографию. Так, составляющей частью пантюркизма является «картографическая война», «объявленная» армянским географическим названиям. Армения и армяне упоминались еще в Сан-Стефанском мирном договоре 1878 г., а «армянонаселенные районы» – в 61-ой статье Берлинского конгресса. Однако, в атмосфере вмешательства Германии и других государств, направленного на провал русско-турецких переговоров по русскому проекту «армянских реформ», в Соглашении от 26 января 1914 г. название Армения (ныне – Западная Армения) под давлением младотурков было заменено географическим словосочетанием «Восточная Анатолия»4. Преступные младотурецкие власти подменяли названия захваченных ими же западноармянских территорий при совершении массовых погромов, приведших к самому страшному преступлению в истории человечества – Геноциду армян 1915 г., ставшему пиком геноцидальной политики Османской империи. «Переименование» западной части Армянского нагорья в «Восточную Анатолию» абсолютно безосновательно5. Вместе с уничтожением армянских исторических памятников (Евфрат, Арацани, Беркри, Маназкерт, Коговит, Арарат, Сурб Григор (Святой Григорий) и др.) турки уничтожали, либо искажали (Карасу, Мурад су, Мурадие, Малазгирт, Баязет, Агри-даг, Сипкор и др.)6 названия многих территорий в захваченной ими Западной Армении. Картографические переименования, искажение исторической принадлежности археологических памятников7 фальсифицирует общую глубинную картину истории цивилизационного развития Армянского нагорья. Применяя выражение «Восточная Анатолия», турецкие завоеватели и их покровители и союзники желают предать забвению тот факт, что захваченная ими Западная Армения является частью Родины армян – исконных хозяев Западной Армении. Так, Западная Армения, будучи составной частью армянского культурного наследия, известного своими транзитными направлениями исторического «Шелкового пути» (значительную часть которого Тигран Великий во время своей цивилизационной деятельности в Передней Азии взял под свой контроль), игнорируется в современной международной историко-культурной программе под названием «Шелковый путь», которую в крайне политизированных вариантах даже используют против Республики Армения и Нагорно-Карабахской Республики8. Поборники пантюркизма, присвоив иранское название «Азербайджан», дали политической единице – сформированной в середине 1918 г. на захваченной «кавказскими татарами» (огуз-тюркского происхождения, известными из документов Российской империи начала XX века) территории – ничего общего с ней не имеющее название «Азербайджанская Республика», с тем, чтобы с «объединением» этих двух названий Турция ступила бы в «Центральную Азию». Спустя два года название «Азербайджан» было оставлено этой территории – с перспективой ее насильственного присоединения к Иранскому Азербайджану «революционным путем», запланированным советским центром9. Истории народов СССР под идеологическим прессингом «нивелировались»: история Армении искусственно «омолаживалась»10, а для «азербайджанцев» началось, и в Азербайджанской Республике до сих пор продолжается, ее выдумывание и «архаизация»11. Проиграв в Арцахской войне, воинствующие идеологи Азербайджанской Республики и их камикадзе с присущей им дикостью, с одной стороны, продолжают уничтожать армянские памятники12, а с другой – посредством информационной войны «наводняют» мир ложью и фальсификациями. Благодаря победе в Арцахской войне, увенчавшейся освобождением родных земель, ценой крови наших воинов-освободителей обозначились границы освобожденных территорий, что зафиксировано на картах РА и НКР. Это была также большая победа в «картографической войне». Одним из важнейших проявлений независимости, приобретенной в национально-освободительной борьбе, и воссоздания национальной государственности является использование арменологического исторического ресурса. Это системная задача: она включает в себя историческую память, национальную психологию, культурную наследственную принадлежность, воспитание подрастающего поколения, национальную безопасность. ------------------------------------------------------------------------ 1 Э. Даниелян, В. Таирян. Дело сохранения армянского исторического наследия и современные безопасные информационные средства, «Армянское нагорье – колыбель армянской и всемирной цивилизации». Ереван, 2004, с. 6-12 2 Г. Арутюнян. Вопросы информационной безопасности и организации Армянства. «XXI-ый век», 2008, 2(20), с. 8 3 А. Айвазян. Залоги армянской идентичности, или кто есть армянин. Лос-Анджелес, 2008, с. 11 4 Г. Галоян. Армения в завоевательной конфронтации сверхдержав (с XVI века по 1917 г.). Ереван, 2004, с. 628 5 «Ни Армянское нагорье, ни какая-либо его часть никогда не входили и не входят в Анатолию, занимающую территорию Малой Азии» (Л. Зограбян. Орография Армянского нагорья. Ереван, 1979, с. 14) 6 Было отмечено, что «восстановление армянских названий имеет особо важное значение в наши дни, когда турецкая историография пытается исказить и присвоить армянские названия, отрицает существование древней и средневековой армянской государственности, духовной культуры в Западной Армении. В действительности, именно эти сведения ... в корне опровергают подобные стремления и политические спекуляции» (Л. Саакян. Этнография и названия провинций Баберд, Спер и Дерджан Верхнего Айка в османский географических журналах XVI в. Ереван, 2007, с. 278) 7 Результаты раскопок, проводимых на северо-западе Армянского нагорья, в районе Баберд и Карин-Эрзрум (Верхний Айк), представляются как материалы «Северовосточного Анатолийского археологического проекта» (The University of Melbourne (ABN: 84 002 705 224) 1994-2001, The North-Eastern Anatolian Archeological Project), без упоминания армян и Армении, вопреки тому, что они относятся к истории Армении и, в частности, к эпохе царствования Айасы-Айка (XV-XIII вв. до н. э.) и дальнейшему периоду 8 10 июня 2008 г. в Чикаго на «конференции» «Бизнес-возможности нового Шелкового пути» (http://en.apa.az/news.php?id=50316), организованной при содействии «Центрально-азиатского исследовательского центра эффективности», «Пакистанского клуба» и консула Пакистана, «Офиса коммерческого атташе», генерального консульства Турции и коммерческого отдела в Центре Гличер магистратуры бизнеса Чикагского университета, официальные представители Турции и Азербайджана наглым образом озвучили абсолютно искаженные и ложные заявления в адрес Республики Армения в связи с результатами Арцахской освободительной войны. Они проигнорировали тот важный факт, что агрессором в войне была именно проигравшая Азербайджанская Республика – следовательно, армянские силы не оккупировали «у Азербайджана ее территории», как утверждали на этой «конференции», а освободили часть земель армянского Арцаха, «сданных» в 1921 г. советским Центром колониальному режиму Аз. ССР. Следовательно, абсолютно безосновательным звучит тезис о «готовности» Турции и Азербайджана начать диалог с Арменией, якобы с условием, что «армянские вооруженные силы уйдут с оккупированных азербайджанских территорий». В истории не было случая, чтобы побежденный противник диктовал бы условия победителю, тем более народу, освободившему свои родные земли. Более того, прежде чем предъявлять подобное «предусловие», Турция обязана была помнить, что она посредством геноцида коренных жителей – армян, захватила Западную Армению и Армянскую Киликию, а покровительствуемые ею «азербайджанцы» продолжают оккупацию части армянских территорий – Нахичевана, Утика и Арцаха 9 Известный востоковед В. Бартольд в 1924 г. во время своих лекций в Баку на вопрос о том, что «под Азербайджаном зачастую подразумевают иранский Азербайджан с главным городом (со столицей) Тебриз, по ту сторону реки Аракс. Имеем ли мы право называть себя Азербайджаном …?», ответил: «... Азербайджан выбран по той причине, что когда утверждалась Азербайджанская Республика, то предполагалось, что иранский и этот Азербайджан составят одно целое» (В. В. Бартольд. Сочинения, т. II (1). Работы по истории Кавказа и Восточной Европы. Mосква, 1963, с. 703) 10 Предков армян считали пришельцами, «доармянскими», племенами, «относящимися к тракийским и фригийским переселенцам» 11 Считая своими предками древние иранские племена Марастана и Атрпатакана, а также «албанцев», упомянутых в античных первоисточниках левобережья Куры, и представляя «албанской» также древнюю и средневековую историю армянского Арцаха и Утика, «азербайджанские» горе-историки основательно искажают историю, и сегодня, проиграв в Арцахской войне, их идеологи все еще городят чушь о «территориальной целостности» Азербайджанской Республики за счет освобожденных армянских земель. В то время как кочующие огуз-тюркские племена и происходящие от них «татары» (которых только в 1936 г. в Аз. ССР начали «называть» «азербайджанцами»), проникшие в позднем средневековье в Переднюю Азию из монгольских и среднеазиатских степей и Алтая и занимавшиеся грабежом и погромами, не имели никакой антропологической, этнической и культурной связи с упомянутыми в античных первоисточниках «албанцами» исконно армянского левобережья и правобережья Куры, а также с иранскими племенами Марастана и Атрпатакана 12 В начале XXI в. в продолжение этой преступной политики азербайджанские власти руками своих же военнослужащих уничтожили последние из десятков тысяч восхитителных хачкаров Старой Джуги. В ход были пущены молоты, лопаты и тяжелая техника: в результате культурного геноцида святыня с хачкарами превратилась в стрельбище. Проиграв в Арцахской войне, противник, со свойственной ему дикостью, с одной стороны, уничтожает армянские памятники, а другой – «посредством информационной войны» «заполняет» мир ложью и фальсификациями.