Jump to content

Армен Борисович Джигарханян!


Recommended Posts

  • 2 months later...
  • Replies 60
  • Created
  • Last Reply

Top Posters In This Topic

Top Posters In This Topic

Posted Images

Это так грандиозно!

10200713161308.jpg

М. Лайтман: Армен Борисович, я Ваш давний поклонник. Вы – особенный человек. Прожили долгую жизнь, имеете богатый жизненный опыт, я слышал, интересуетесь и философией жизни. Я хотел бы узнать Ваши впечатления о том, в каком направлении, Вам кажется, движется общество. Человеческий эгоизм возрос настолько, что сегодня человек не может ужиться не только с другим человеком, но и жить в мире с самим собой.

Молодежь изначально разочарована, опустошенна и не понимает, стоит ли вообще существовать в этом мире. Человечеству требуется ключевая идея, концепция, некая мотивация, иначе оно ощущает внутреннюю пустоту, бездушие... Как Вы считаете, можно ли что-то изменить в этом мире, или это слишком утомительный, долгий или даже безнадежный процесс?

А. Джигарханян: Если мы сейчас рискуем говорить об этом громко, во всеуслышание, в виде какого-то совета людям, то очень важно, чтобы мы с вами были честными. При всей примитивности этого определения, быть честным – это самое трудное.

Все, о чем Вы говорите, существует, быть может, даже в более катастрофических, неуправляемых формах. А если говорить о знании предмета, то я могу рассуждать только в области того, чем я занимаюсь, – в области искусства. Знаете, как говорят: «Помочь человеку вернуться к себе». Вся остальная информация направлена в какое-то русло. Не будем говорить, что это обязательно вредно, но это – великое стадное явление. И все, кто занимаются идеологией, направляют нас именно туда. Поэтому надо попытаться (что крайне трудно!) найти способ быть ближе к индивидуализации человека.

Чем хорошо искусство? Тем, что оно оперирует знакомыми вещами: любовь, смерть, ненависть, обожание, дети, животные... Я обожаю этот постулат: «Господи, помоги детям и зверям». Это очень важно, потому что, попросту говоря, наши дети – это будущие взрослые. И что мы в них заложим, такими они и вырастут. Поэтому если у нас появляется возможность, мы не должны ее упускать. Этим еще занимается религия.

М. Лайтман: Вы верите, что у религии есть сила что-то сделать?

А. Джигарханян: Может быть, сегодня религия – это самая мощная сила в обществе. Неспроста кто-то из классиков говорил, что если Бога нет, то его надо выдумать. Я думаю, имелось в виду, что обществу обязательно нужен локомотив, лидер, которому бы весь мир беспрекословно верил.

Ни в коем случае нельзя этим пренебрегать, даже если мы внутри убеждены, что такого человека нет. Он нужен, иначе нашими лидерами станут футболисты. Это тоже неплохо, но только до определенного момента. А потом у нас появятся проблемы, которые мы не сможем разрешить. И тогда мы побежим в церковь, поплачем, посмеемся...

Мы придем и в театр. Поверьте, я не пропагандирую театр, потому что он – моя жизнь. Но я думаю, что театр – это… Хотя это бесконечно длинная дорога. Бесконечно! Потому что малейшее нарушение… Человек к нам обратился, мы успокоили, сказали: «Все будет хорошо», – а у этого человека что-то случилось с ребенком, и он перестает нам верить. Говорит нам: «Вы меня обманули!»

М. Лайтман: Скажите, может ли искусство стать для человека проповедником эталонов правильного поведения, отношений между людьми в обществе, любви к другому?

А. Джигарханян: Давайте мы дадим, если у нас есть такая возможность, а люди сами выберут. Я думаю, что если мы не будем их насиловать, толкать прикладом в "нужную" сторону, то люди сами выберут, и выберут правильно. Я обожаю эту английскую манеру, - сначала делают газон, потом ждут, когда по нему пройдут люди, и только тогда на этом месте делают тропинку.

М. Лайтман: Это самый верный способ.

А. Джигарханян: Самый верный! А почему мы не всегда к нему обращаемся? Потому что мы хотим сразу «пирамидон на все головы», чтобы через 20 минут все уже было хорошо. Не будет через 20 минут! Надо понимать, что если в нашей жизни произошло цунами, землетрясение, то, как минимум, одно поколение еще будет страдать от этого. И с этим ничего не поделаешь. После Чернобыля кто-то – боюсь исказить его имя – говорил, что Чернобыль будет жить в нас, в нашей жизни 300 лет.

М. Лайтман: Хоть Вы и работаете сегодня в маленьком театре, но его влияние на массы огромное. Человек приходит на спектакль, для того чтобы чем-то проникнуться. Он получает от вас огромную информацию, даже не осознавая, как она на него воздействует. Как Вы считаете, можно ли таким образом рассказать человеку, в чем состоит смысл жизни?

А. Джигарханян: Я так неприлично давно живу в театре, что беру на себя наглость рассказать Вам некую формулу этого. Я думаю, что подавляющее большинство зрителей приходят только из любопытства. Но каждый человек, сам того не сознавая, приходит со своими проблемами. А у театра есть удивительная способность затрагивать эту болевую точку. И когда это происходит, то из тысячи любопытных мы для начала получаем трех-пятерых человек, которых увиденное задело за живое. А эти пятеро понесут свое впечатление дальше: на свою кухню, на работу и так далее.

М. Лайтман: Это очень длительный процесс?

А. Джигарханян: Очень.

М. Лайтман: Я занимаюсь очень древней наукой. Она говорит, что все развитие человечества основано на развитии в человеке эгоизма. И примерно через 5000 лет придет такое время, – говорит эта наука из глубины веков, – когда человечество, что называется, «дойдет до ручки». До такой стадии, когда, с одной стороны, будет ощущать себя очень маленьким, замкнутым, как маленькая деревня, – мы ощущаем это при глобализации. А с другой стороны, достигнет такого эгоистического развития, что люди просто не смогут существовать, жить. Появятся наркотики, депрессия, самоубийства, полное взаимное отталкивание, ненависть друг к другу и т.д.

«И вот тогда, - говорит эта наука, - я раскроюсь людям и объясню им, как надо достичь настоящего наполнения». Ведь человека интересует только то, каким образом наполниться. А наполниться эгоистически мы не можем, потому что, как только получаем что-то эгоистически, наслаждение мгновенно пропадает. Оно никогда у нас не остается. И мы опять должны бежать за чем-то новым.

А. Джигарханян: То, о чем Вы говорите, очень важно. Могу я рискнуть и задать Вам вопрос? Есть ли такие пути, через которые можно проникнуть в тайники человеческой души?

М. Лайтман: Есть.

А. Джигарханян: Есть? А какие?

М. Лайтман: Нужно медленно и постепенно объяснять человеку. Это тоже длительный путь. В истории все происходит ненасильственно, в длительном диалектическом процессе. Надо поднять сознание человека до такого уровня, когда он поймет, что живет в своем замкнутом эгоистическом мирке и ощущает только то, что ему удобно ощущать. А то, что его эгоизму ощущать неудобно, он просто не чувствует, – оно выпадает из его поля зрения.

И когда человек начнет это понимать, нужно постепенно подтянуть его к осознанию того, что существует огромная, еще неизведанная область мироздания, которую мы не ощущаем, потому что все хотим наполнить лишь себя.

Если бы мы приподнялись над этой своей постоянной эгоистической заботой о личном наполнении, и начали бы думать о том, как мы можем отдать, а не получить, тогда мы бы начали ощущать совершенно иные слои мира, которые не относятся к нашему эгоизму, и существуют вне нас. Тогда бы мир стал для нас сквозным, большим, широким. Естественно, мы изменили бы свое отношение и к остальным. Но главное, мы бы увидели, как взаимосвязаны все объекты природы; как взаимосвязаны между собой мы.

Вот Вы говорите: «Я в своем театре влияю на тысячу человек. Из них, может быть, трое-пятеро уйдут, проникнувшись чем-то». А мы бы увидели, как все мы замкнуты между собой, подобно тому, как на обратной стороне вышивке видим ниточки, связывающие между собой все части картинки. Мы бы узнали, почему воздействуем на мир так, а не иначе. Почему вдруг каким-то странным образом совсем в другом месте мы получаем совершенно непонятную ответную реакцию. Мы научились бы правильно жить.

А. Джигарханян: Вы исключаете одаренность восприятия? Или Вы рассчитываете, что все поймут те вещи, о которых Вы сейчас мне рассказываете? Можем ли мы рассчитывать на то, что хотя бы 80 процентов человечества это поймет?

М. Лайтман: Один из тысячи поймет.

А. Джигарханян: А наш расчет на что?

М. Лайтман: Наш расчет на постепенный и аккумулирующийся процесс развития такого подхода. Иначе люди будут и дальше ошибаться – все время пытаться эгоистически себя наполнить.

В нашей жизни мы видим иной пример только во взаимоотношениях матери и ребенка. Если мать любит, то, "наполняя" близкого ей от природы человека, она наслаждается, и ее наслаждению нет границ.

Если бы мы таким же образом могли увидеть истинную картину мира, нашу взаимосвязь, что и Вы, и я, и он, и все остальные являемся неотъемлемыми частями взаимозависимой системы, то мы бы получили бы эту возможность бесконечного наслаждения каждым в том, что каждый наполняет других. На самом деле, так оно и есть, только мы не можем этого видеть в силу своего эгоизма.

А. Джигарханян: То, о чем Вы говорите, даже не вызывает споров. Но меня вот что беспокоит: ведь талант созидания тесно связан с талантом восприятия. Это знаете, как книгу читаешь: вот, две страницы прочел и понял, что я ничего не понял из того, что успел прочитать. И тогда в лучшем случае я перечитываю эти две страницы, а в худшем - выбрасываю книгу.

М. Лайтман: Я думаю, что у нас не будет иного выхода, как взять эту книгу и снова ее перечитать. Потому что мы, люди, – чувственные элементы природы и нас очень легко заставить: мы поневоле бежим от боли, от страданий к наслаждению, к счастью.

Ведь наше тело подсознательно само выбирает оптимально удобную для нас позу - вот как Вы сейчас сидите. Природа нас таким образом ведет вперед, заставляет понять, что страданиями дальше существовать мы не можем, что наш эгоизм загоняет нас в безвыходную ситуацию: наши дети уже не хотят жить с самого раннего возраста! Если сейчас в мире происходит такое, Вы представляете, что будет дальше? Еще больше наркотиков, еще больше депрессий?

А. Джигарханян: На кого мы рассчитываем?

М. Лайтман: Мы рассчитываем на людей, которым больно. А их становится сегодня все больше и больше.

А. Джигарханян: Больно?

М. Лайтман: Да. Больно. Они чувствуют, что дальше так жить невозможно, но еще не осознают, от чего именно им больно. Вот это дополнение мы и должны внести. Как? Я думаю, что это просто – нужно объяснить человеку картину Мироздания. И тогда он начнет видеть за всеми элементами вокруг себя связи, силы, которые воздействуют на него. Я пришел к этому из очень материальной науки - медицинской кибернетики.

А. Джигарханян: Но, как мы уже говорили, это очень длительный процесс. А значит, будут и отпадающие... Что с этим делать?

М. Лайтман: Именно поэтому, Армен Борисович, мне очень хотелось с Вами встретиться и узнать, возможно ли с помощью театра, искусства раскрыть сердце человека и что-то туда посадить?

А. Джигарханян: Моя жизнь мне подсказывает, что даже при желании, так скажем, "хирургического вмешательства" и помощи бывает отторжение. И может получиться так, что наши благие намерения не принесут результата. Но если у нас есть шанс спасти, хотя бы семерых из десяти – мы должны в это вложиться. Я еще буду думать после нашей сегодняшней встречи, потому что вещи, о которых Вы говорите – очень важные.

М. Лайтман: Страдания, которые сейчас толкают все человечество вперед, – они должны нам помочь в том, чтобы у человека появилась готовность услышать, раскрылось сердце. Страданием с человечеством можно сделать все.

А. Джигарханян: Вы убеждены, что это не толкнет людей на отмщение, ненависть?

М. Лайтман: Это может произойти, но только не на самом последнем этапе: сильные страдания просто доводят человека до того, что он согласен на все, только бы не испытывать их. У него не остается сил противодействовать.

А. Джигарханян: То, что Вы говорите, для меня – очень высокие слова. И дай, Бог, чтобы это было так.

М. Лайтман: Если все же воспользоваться искусством для того чтобы рассказывать людям о жизни не иносказательно, как бы показывая ее на других (ведь кто-то это понимает и воспринимает, а кто-то – нет), а в более близкой им форме, может быть, тогда все-таки…? Я просто не представляю себе другого метода, который позволил бы легко, массово подойти к человеку, встать перед ним и объяснить, что мы находимся в тупике, и каждому надо только слушать себя, свое сердце…

А. Джигарханян: Из своей жизни я знаю, что если искусство за пять минут может раскрыть человека, то это плохое искусство. К примеру, если женщина мучается и не знает, родить ей ребенка или нет, а мы за пять минут ее уговорили, то это уже не искусство, а насилие. Искусство дает шанс подумать об этом и самому выбрать.

М. Лайтман: Ну, хорошо, тогда дайте этот шанс уже после того, как Вы своим же искусством развили человека! Когда ему будет чем думать и выбирать. Скажите, кто на сегодня имеет этот разум, свободу воли и выбора?

А. Джигарханян: Я думаю, то, о чем Вы говорите, – это самое трудное и – я буду предельно груб – почти неосуществимо. Все человечество мечтало о том, чтобы создать общество понимающих, единомышленников. Но мы же с Вами знаем, что это маловероятно. Мы: театр, искусство, музыка, живопись – только и рассчитываем на то, что у кого-то что-то смягчится. Не стоит надеяться, что все, кто вошел сегодня в музей Пушкина, выйдут оттуда озаренными… Дай Бог, если кого-то хоть краешком заденет.

М. Лайтман: Почему, как Вы думаете, человек такой невосприимчивый?

А. Джигарханян: В силу своей одаренности. Поэтому я говорю, что один может идти наверх, а другой может с тем же успехом идти вниз.

Приведу Вам грубый пример: недавно в новостях передавали, что кто-то с ножом бросился на картину «Иван Грозный убивает своего сына». Видите, в чем парадокс? Один вышел из музея, решив родить сына, а другой с ножом бросился на шедевр. Есть даже памятник лучшему зрителю и лучшему актеру: зритель выстрелил в исполнителя роли Яго, и поняв, что он наделал, застрелился сам… В результате их обоих так и похоронили.

Но то, о чем Вы говорите – это так грандиозно! Я еще буду думать после нашей встречи, потому что все, о чем Вы говорите, очень важно. Лишь бы не было: «А! Да, да, да, это я читал…». Чтобы я понимал, что это лично меня касается!

И я верю, что мы победим. Наши победят. Спасибо Вам! Большое спасибо! Я очень рад, что мы встретились, надеюсь, что приглашу Вас в театр, и мы еще пообщаемся.

М. Лайтман: Спасибо Вам!

Link to post
Share on other sites

Знаю Gnel - ;)

Но вот однажды я имела честь познакомиться и побеседовать с ним.. Отличный человек! :yes:

Но я не стану переубеждать - нет...

Edited by Тереза
Link to post
Share on other sites

Тереза, Вы меня развеселили таким ответом, скажу Вам, Вы сами похожи этим ответом на А.Б.

....самовлюбленные армяне считающих себя единственными знатоками истины, и что самое интересное, готовыми играть, лицемерить хоть какую роль, но в глубине души зная свою единственную правоту и готовыми годами ждать, вынашивая, того момента, когда время что называется всё расставит на свои места и они с мудрой и усталой улыбкой скажут внутри себя: ну я же говорил как всё есть, а никто не слушал. Наверное, единственным из народов конкурентов по такому единоличному мировоззрению являются евреи, и где-то на подсознательном уровне эти два народа ощущают это, и считают друг друга в этой высшей лиге единственными соперниками... Однако всё же мне кажется что сие является во многом бременем.

Я приношу свои извинения, неудачно нажала не на ту кнопку, и часть текста стерлась.

Edited by Тереза
Link to post
Share on other sites
Тереза, Вы меня развеселили таким ответом, скажу Вам, Вы сами похожи этим ответом на А.Б.

....самовлюбленные армяне считающих себя единственными знатоками истины, и что самое интересное, готовыми играть, лицемерить хоть какую роль, но в глубине души зная свою единственную правоту и готовыми годами ждать, вынашивая, того момента, когда время что называется всё расставит на свои места и они с мудрой и усталой улыбкой скажут внутри себя: ну я же говорил как всё есть, а никто не слушал. Наверное, единственным из народов конкурентов по такому единоличному мировоззрению являются евреи, и где-то на подсознательном уровне эти два народа ощущают это, и считают друг друга в этой высшей лиге единственными соперниками... Однако всё же мне кажется что сие является во многом бременем.

Я приношу свои извинения, неудачно нажала не на ту кнопку, и часть текста стерлась.

Спасибо, для меня это большая честь!

Знаете Gnel, если честно, мне не очень понятно причина вашего веселья, но я не против. :rolleyes:

И более того, не понятно, с чего Вы решили, что самовлюбленные армяне, считающие себя единственными знатоками истины, готовы играть, лицемерить, да к тому же любую роль…

Да и внутри себя вроде люди ничего не сказали...

Допускаю, что, возможно и в чем - то Вы правы, но народы эти, простите, многое претерпели…

А люди повидавшие на своем веку, хорошо осознает важность и ответственность, но, причем тут игра и лицемерие…

И где же тут самовлюбленность? :blink:

В таком случае уважаемый Gnel, вот, что я Вам скажу в защиту самовлюбленности - именно самовлюбленность дает нам ощущение благополучия, без чего нет здоровья. Да, и самовлюбленность делится на несколько типов. Но, это уже другая тема.

Помните популярные выражения со словом «стакан» - для пессимиста наполовину наполненный стакан — полупустой, а для оптимиста полуполный. ;)

Link to post
Share on other sites
  • 1 year later...

Восточный тип

Он сыграл в кино около трехсот ролей, обогнав Марлона Брандо и Алена Делона. И хотя эффектной внешностью в отличие от этих двух ловеласов Армен Джигарханян никогда не отличался, женщины обожали его не меньше

Есть в Армене Борисовиче мужское обаяние. Неудивительно, что наш разговор, каких бы жизненно важных вопросов мы ни касались, неизбежно сворачивал на тему взаимоотношений полов.

Его образы на экране – запоминающиеся, яркие и при этом разноплановые: белогвардейский капитан Овечкин в «Приключениях неуловимых», неизлечимо больной пенсионер Левон Погосян в лирической киноленте «Когда наступает сентябрь», угрюмый горбатый главарь банды «Черная кошка» в фильме «Место встречи изменить нельзя», почти водевильный судья Кригс в комедии «Здравствуйте, я ваша тетя!»… Конечно, всем хотелось узнать, а что же за человек скрывается под всеми этими масками. Но Армен Борисович на личные вопросы отвечать не спешит. «Всем людям знать о моей семье, о моем детстве, о моей юности и так далее – необязательно. Выносить свою жизнь на суд миллионов я не хочу, можно найти более интересные темы для беседы», – обрывал он всегда ретивых журналистов. Вот скупые факты его биографии.

Родился Армен Джигарханян почти семьдесят пять лет назад в жарком и солнечном Ереване. Происходит из старинного рода тбилисских армян. Своего родного отца не знал: тот ушел из семьи, когда мальчику едва исполнилось два месяца. Воспитывали его отчим и мама, Елена Васильевна. Она привила сыну любовь к театру, поскольку сама была заядлой театралкой, не пропускавшей ни одного спектакля. Елена Васильевна в совершенстве знала русский язык и отвела сына учиться в русскую школу. Поэтому ему легко было освоиться здесь, в Москве, и стать актером русского театра. В его жизни были еще два очень близких человека – жена Татьяна и дочь Лена. Дочь погибла в автомобильной аварии в 1987 году, ей было всего двадцать три года. Жена... По одной легенде, он украл ее согласно восточному обычаю, как крадут невест. Увел у другого мужчины. По другой – она соблазнила его сама. Татьяна руководила литчастью в Ереванском театре, была образованна, умна. Одевалась со вкусом, носила короткую стрижку и черные чулки, курила сигареты с тонким длинным дамским мундштуком. Она смотрела на него с явным интересом и однажды призналась, что ей «отчего-то грустно». Он посоветовал ей влюбиться... Они поженились уже в Москве, куда Джигарханяна пригласил работать известный режиссер Анатолий Эфрос. Армен надел на палец избранницы старинное кольцо, которое носила его бабушка. Их браку уже сорок пять лет. Они очень близкие люди, несмотря на то что довольно давно живут в разных странах. Он – здесь, в России, она – в США.

Армен Борисович, вас занесли в Книгу рекордов Гиннесса как самого снимающегося актера. Какие эмоции у вас это вызывает?

Армен ДЖИГАРХАНЯН: «Никаких абсолютно. Мы же с вами понимаем, что количество не значит качество. Кто-то снялся в одном фильме, но это шедевр. А у меня триста картин, и, возможно, кто-то скажет, что это пустой звук. Я не занимаюсь само-уничижением. Это моя работа, я всю жизнь играю, больше ничего не умею. Многие говорят, что хорошо снимался, молодец… Знаешь, я очень долго привыкал к тому, что мне семьдесят. А тут через несколько месяцев уже стукнет семьдесят пять. Иногда голова кружится и думаю: «Дай-ка я присяду». Но так чтобы я горевал по поводу того, что я старый, – нет. Тем более у меня такая поразительная профессия – мы, актеры, можем проживать по нескольку жизней. Я, например, себя считаю счастливым: я любил, расставался, терял, ненавидел. Это же все делает человека объемным».

Но разве это были настоящие эмоции? Это же роли!

Армен: «Эмоции не могут быть ненастоящими. Хочешь того или нет, ты их в роль вкладываешь. Если они ненастоящие, то через три дня ты ко мне на разговор не поедешь. Скажешь: ну, это дешевка, декорация, это КВН. Я к КВН хорошо отношусь, не пойми неправильно. Я даже не знаю, перед кем мне оправдываться и отчитываться. В Бога я не верю».

Вы в одном интервью говорили, что актер – профессия грешная. Чтобы выразить боль, он представляет себе смерть близких, например.

Армен: «Знаешь, как армяне говорят: «Это тоже для человека». То есть смерть – тоже для человека, мы же теряем кого-то. Я должен знать запах крови, иначе буду все время в сказочном мире жить. Это мои дела, как я себя к этому готовлю... Знаешь, я так и не видел мою маму умершей. Она была – и вот ушла из жизни. Я до сих пор не могу привыкнуть к тому, что ее нет. И что остается? Придумали какой-то другой мир, куда попадают умершие люди. Я знаю, читал про это. Но думаю я о продолжении рода. На этом основано все. На самом деле мы все очень одинаковые. Понимаешь? Мы можем поменять кофточку или прическу, но сам половой акт делаем примитивно одинаково. Мы двигаемся в ту или иную сторону, что-то ищем, но природа все равно ведет нас к этому. И самое непростое – осознать, что мы ради этого и существуем».

А как же наши тщеславие, амбиции, стремление к успеху?

Армен: «Все это туда же входит».

Вы стали актером ради славы, чтобы нравиться женщинам?

Армен: «Нет, я не думаю. Я до сих пор не знаю, что такое слава. В лучшем случае в магазине после выхода удачного фильма мне давали без очереди взять колбасу или арбуз. Все остальное – гораздо сложнее. Вот я намазал лицо гуталином и представил, что я Отелло. Но дальше передо мной возникает масса вопросов: люблю я эту женщину или нет? Или, может, я вообще не люблю женщин, потому что они продажные существа? Я счастлив еще и потому, что могу все эти утверждения проверить. Когда я преподавал во ВГИКе, был более-менее молодым, я вдруг впервые увидел, как актеры целуются. Не на сцене, а за кулисами во время репетиций. Вот в чем наша профессия гениальная: кроме гуталина, которым он намазал лицо, он еще и поверил в то, что он арап».

А вы влюблялись?

Армен: «Я бы иначе не был актером. Заводить романы – это входит в «обязательную программу». Нас за это строго не судят. Не говорят: «Какой он аморальный! За короткое время поменял такое количество женщин!» (У Джигарханяна была масса поклонниц. Одна из них стала другом дома. Другая на протяжении нескольких лет писала стихи-посвящения и сняла квартиру напротив той, где жил кумир. Третья присылала безумные письма: «Мне ничего от вас не нужно, кроме ребенка». Жена Татьяна с поклонницами никогда не боролась – считала, что артисту они нужны как воздух. – Прим. авт.) Как своей подруге я тебе скажу: человек очень уязвим. Вроде бы у нас много возможностей, но осуществить их природа не дает. У меня есть хороший товарищ, он не может пить. Через пятьдесят граммов становится нечеловеком, просто сходит с ума. Другого приятеля мучают дикие головные боли. Оказалось – у него обоняние сильнее, чем у обычного человека. Кто-то понюхал красивые цветы – и ничего, а он страдает. Я люблю шоколадки, но врачи говорят: съешь одну – и хватит, сахар подскочит. К чему я привожу такие грустные примеры? Есть вещи, которые мы не можем контролировать. Грубо говоря, я не могу от любой женщины, которую встретил и полюбил, родить ребенка. И мы стареем, начинаем злиться. Что вот есть задача – продолжение рода, а уже и не могу, и почки что-то побаливают».

Ваша единственная дочь погибла в автокатастрофе. Жалеете теперь, что у вас не было больше детей?

Армен: «Котя моя, не задавай мне этого вопроса. Я все равно на него не отвечу. Это моя боль, она живет во мне. Моей мамы больше нет, и дочки нет… Это люди, которые были частью меня. Но годы проходят, что-то стирается. Не будем про это говорить, иначе у нас с тобой получится очень печальная история».

Многие в вашем возрасте заводят молодых любовниц...

Армен: «А другие крыс заводят и в доме держат. Солнце мое, это одно и то же. Я снимался во Вьетнаме в одной картине. Местные говорили, что в гостиничных номерах водятся крысы. Это святое животное для вьетнамцев. И появилась у меня «подружка», которая ко мне приходила. Во-о-от такая огромная крыса, с очень умными красивыми глазами. Я кормил ее ужином и никак не мог уговорить, чтобы она осталась поспать». (Джигарханян был очень привязан к своему коту Филу, разговаривал с ним как с человеком. Кот умер от старости, прожив в доме почти двадцать лет. – Прим. авт.)

Любви на свете нет?

Армен: «Есть. Полно. Просто называй вещи своими именами. Посмотри, как собаки подходят друг к другу, принюхиваются и вместе идут дальше либо расходятся. А люди придумали «чуйства», поэзию, литературу. И слава богу! Есть чем заняться. Но мы-то с тобой понимаем, что это все не про то. Мы не затем здесь собрались. Проблема любви была во мне заявлена изначально: в силу того что профессия такая, мне хотелось ее узнать. И я влюблялся и говорил то же, что и Дон Кихот Ламанчский про свою Дульсинею, – что это самая прекрасная женщина в мире. И заставлял себя так думать. А дальше что? Один раз упал, в другой раз разбил морду. Пришло разочарование. Нет, если кто-то тебе не подходит – хоть к Богу, хоть к черту обращайся, ничего не поможет. Есть законы природы».

Но тем не менее вы с женой Татьяной вместе сорок пять лет. Хотя она живет в Америке, а вы – здесь.

Армен: «Я приезжаю погостить».

Вам так нравится?

Армен: «У меня нет выбора. Я думаю, что Америка – самая совершенная, удивительная страна в мире для жизни, для культуры. Но я не американец и языка не знаю. Это большая проблема. По словарю язык выучить – это все ерунда. В любви, например, я должен тебя уговорить отдаться мне. Сам, а не через словарь. У меня был вариант: я мог поставить в Америке спектакль. Я сказал: как же я объясню артистке, чтобы она влюбленно смотрела на меня? Мне говорят: у нас есть переводчик. Нет, ни фига не выйдет. Великий режиссер Милош Форман, который снял «Полет над гнездом кукушки», и тот все время писал в своих мемуарах, что чувствует себя чужим, эмигрантом».

А ваша супруга там освоилась, русский язык преподает...

Армен: «Котя моя, глупостей не говори. Два-три века нужно, чтобы там освоиться и стать своим. Америка – очень сложная страна. Пойми: есть американцы, и есть огромный пласт эмиграции. Я спрашивал у великих эмигрантов, у Ростроповича, например: «Слава, ты чувствуешь себя американцем?» Он отвечал: «Нет, я русский виолончелист, живущий в Америке». Я дружил с балетмейстером Мишей Барышниковым. Встретив в Америке, спросил: «Ну тебя-то барьер не касается?» – «Нет, – говорит, – я русский танцовщик, живущий в Америке». Там как через сито люди процеживаются. Чтобы создать такое государство, нужны крепкие яйца».

Жену сюда забрать не хотите? Что ж вы совсем один...

Армен: «Солнце мое, это ты про своего мужа решай – куда его забирать. Она язык учила, готовилась... Там хорошо жить, пусть остается. Америка – удивительная страна. Как-то мы ехали мимо Бостона, и мне говорят: вот это знаменитые болота, охраняются государством. Почему? Оказывается, заметили, что там останавливаются перелетные птицы, чтобы передохнуть, а потом лететь дальше. То есть специально для птиц создали условия. Представляешь?!»

У вас ведь в Далласе есть дом?

Армен: «Да, есть. Даллас очаровательный, очень напоминает Ереван, где я родился. Я действительно чувствую себя там как дома. Климат хороший, и люди мягкие. Очень расстраиваются, если ты что-то спросил, а они не смогли тебе помочь. Я бы остался там, нашел работу, но есть два момента очень важных: во-первых, как я тебе говорил, проблема с языком, а во-вторых, мне уже много лет. Я нашел преподавателя по английскому, эта женщина учила дипломатов. Она мне – то-се, аудиозаписи, книги, но я понял: голова уже не варит. Старый я. Мне уже через полчаса хочется прилечь отдохнуть».

Но вы ведь и в России – эмигрант.

Армен: «Детка! Я актер русского театра! Живу в Москве сорок четыре года. Говорю и думаю на русском. Я армянский язык уже и забыл почти».

Но в чем-то вы чувствуете себя армянином?

Армен: «Не знаю. Если армянский футболист забивает гол, не могу сказать, что ощущаю себя счастливым. Шашлыки готовить не умею. В Москве есть один ресторан, где можно покушать хороший армянский кебаб. Но с таким же удовольствием я поем и русские пельмени».

Никогда не возникало у вас потребности приехать на малую родину?

Армен: «Никогда! Если эта конфетка лучше, я съем ее. А как она называется, мне неинтересно. Если человек хороший, я с ним дружу. Один мой друг – бывший посол Армении в СССР. Ты скажешь: вот она, армянская кровь! Не буду спорить, но отвечу, что другой мой приятель, тоже очень хороший, – еврей. То есть главное – то, куда я направлю свой темперамент».

Ну а темперамент армянский у вас в чем-то проявляется?

Армен: «Солнце мое, это все придумали писатели: когда армяне дерутся, они нож вставляют прямо в задницу. Это, мол, армянский темперамент. Нету такого. Я громко разговариваю, когда мне надо кому-то доказать, что я прав. Но думаю, это просто моя вспыльчивость».

А театр вас радует?

Армен: «Сейчас уже нет. Плохие времена для театра. У меня ощущение, что вот-вот скажут: ребята, идите окупайте себя сами, играйте что хотите. Денег не дают, а как жить? Государство должно кормить искусство. Искусство – это интимная вещь. Ты не заполнишь стадион, чтобы продать побольше билетов на выступления симфонического оркестра.

Он должен играть в консерватории, там хорошая акустика. Так же и театр – тут нужен контакт со зрителем. Между прочим, есть правило: зритель должен видеть лицо человека, который творит на сцене, который плачет».

Бинокль не поможет?

Армен: «Радость моя, театр – это совокупление. Как ты думаешь, можно совокупляться через бинокль?! Что ты еще хотела спросить? Давай съешь конфетку, и будем по домам расходиться. Целый час сидим».

Вы снялись в «Самом лучшем фильме» – проекте «Комеди Клаб». Зачем? Вы понимали, что просто используют ваше лицо?

Армен: «Это моя профессия. И если я буду долго выкобениваться, меня вообще перестанут снимать. А моя зарплата в театре намного меньше, чем гонорары за фильм. Более того, многие мои знакомые говорили: «Молодец! Хорошо, что попал в это кино!» В отличие от тебя им понравилось. Как же я буду строить свою жизнь: им нравится, тебе – нет?!»

Вы сами-то этот фильм видели?

Армен: «Не смотрел и не буду. Но тот зритель, который мне «заплатил», сказал: здорово! А ты будешь мне по каким-то сомнительным моралям говорить, хорошо это или плохо. Я снялся в трехстах фильмах, но если мы начнем их разбирать, окажется, что все триста никуда не годятся!»

Ну нет...

Армен: «Это так! Потому что ты вспомнишь про судью Кригса, а я про Тристана. Мой учитель говорил: иди сам снимись, тогда и будешь рассуждать. Все проверяется временем. Одно из моих самых больших потрясений – спектакль «Милый лжец» про Бернарда Шоу и влюбленную в него актрису Патрик Кэмпбелл. Играли Кторов и Степанова – они только читали письма. (Спектакль шел на сцене МХАТа четырнадцать лет. Он стал вершиной творческой карьеры артистов Ангелины Степановой и Анатолия Кторова. – Прим. авт.) «Я вас люблю» – и пауза, как говорится, только ресницами играют. Прошли годы, я переехал в Москву жить. И вдруг вижу – на афише «Милый лжец». Я бросился смотреть. Что я увидел? Двух сильно постаревших людей, которые играли страсть. Вне времени и пространства искусство не существует. Это так, поверь мне. Что, тяжело с нами, актерами, разговаривать? Был бы я в хорошей форме, так бы тебя не отпустил. Знаешь, почему на роли героев-любовников берут именно теноров?»

Почему?

Армен: «Потому что этот тембр голоса определенным образом воздействует на женскую биологическую природу».

А мне больше нравятся такие бархатные баритоны...

Армен: «Это у тебя какой-то извращенный вкус. Иди уже, деточка. Устал я от тебя...»

материал: Инна Локтева

Link to post
Share on other sites

Какой-то странный осадок от этого интервью.... :huh:

Link to post
Share on other sites
Какой-то странный осадок от этого интервью.... :huh:

Нормально Nazel, почему бы нет? Каков вопрос, таков ответ -"Один дурак может задать вопросы, на которые и сто мудрецов не ответят" - известная поговорка ;)

Улыбнуло это:

И.Л. Ну а темперамент армянский у вас в чем-то проявляется?

А.Б.Был бы я в хорошей форме, так бы тебя не отпустил.

Что, тяжело с нами, актерами, разговаривать?

Инна Локтева получила косвенный ответ на прямой вопрос. :D

Edited by Тереза
Link to post
Share on other sites
  • 4 weeks later...

Он был ВЕЛИКИМ ЧЕЛОВЕКОМ , а не просто Великим актером - но его не поняли , Его никто не понял , особенно собственный народ... Жаль ...

Наступит время и кто то из вас поймет - что я был прав . Сейчас видимо пока еще рано ... Да и кому она нужна (???) - правда !

Edited by people77
Link to post
Share on other sites
Какой-то странный осадок от этого интервью.... :huh:

Он говорил то что думал . То есть правду . Усталый мудрый человек ... Как я его сейчас понимаю !!! Но уже поздно ...

Link to post
Share on other sites

"Понял" его собственный народ или "не понял" - он все равно остается и останется сыном этого - армянского - народа, - он ни к кому не перебежит, никем не прикинется, никому больше своих боголовлить не станет и никого больше своих не полюбит. Это так, на всякий....

Link to post
Share on other sites

Я понял Вы о чем . Я его обожал и обожаю ... Когда он остался совсем один , я приезжал к нему в Ереван . Мне в отличие от других очень тяжело было организовать это дело , думаю понимаете почему ....

Он пил - очень много . Я тоже выпил . Немало . Пили с горя - которую "счастливцы" вокруг не замечают ................................

Edited by people77
Link to post
Share on other sites
Он был ВЕЛИКИМ ЧЕЛОВЕКОМ , а не просто Великим актером - но его не поняли , Его никто не понял , особенно собственный народ... Жаль ...

Наступит время и кто то из вас поймет - что я был прав . Сейчас видимо пока еще рано ... Да и кому она нужна (???) - правда !

Почему был? Он и Есть!

Его понимают многи, а собственный народ тем более.

Я понял Вы о чем . Я его обожал и обожаю ... Когда он остался совсем один , я приезжал к нему в Ереван . Мне в отличие от других очень тяжело было организовать это дело , думаю понимаете почему ....

Он пил - очень много . Я тоже выпил . Немало . Пили с горя - которую "счастливцы" вокруг не замечают ................................

В Ереван?

В каком году, если не секрет, и по какому адресу?

Link to post
Share on other sites
Почему был? Он и Есть!

Его понимают многи, а собственный народ тем более.

В Ереван?

В каком году, если не секрет, и по какому адресу?

Тереза джан, не обращайте внимание, это он в бреду, перегрелся на солнышке взморья.

Link to post
Share on other sites

Приношу свои извинения всем . Простите . Видимо действительно перегрелся . Где то замкнуло . Я имел ввиду Фрунзе Мкртчяна . Думал про одного Великого человека , почему то написал про другого Великого...

Еще раз прошу прощщения - в первую очередь у них .

Link to post
Share on other sites
  • 1 month later...

3 октября исполнится 75 лет Армену Джигарханяну

Иногда чудится, что у Джигарханяна, как у нежно любимых им кошек, девять жизней. Сначала молодой красавец, сказавший стране с легким акцентом: "Здравствуй, это я!" Потом многостаночник экрана ("Гораздо меньше на земле армян...") и кумир театральной Москвы. Бывало, толпа поклонников несла его на руках от служебного подъезда "Маяковки" к дому в Староконюшенном. Наконец, худрук собственного маленького театра, внезапно порвавший с именитыми труппами...

Вот Джигарханян - плейбой. Что греха таить, о подвигах Армена Борисовича на любовном фронте ходят легенды. Говорят, романтическая история присутствует в его жизни и сегодня, но сам он на эту тему не распространяется... Еще - Джигарханян, в 1987 году трагически потерявший 23-летнюю дочь Лену. Ни детей, ни внуков. Обожаемый сиамский кот Фил умер два года назад... Есть Джигарханян последних лет, который по нескольку месяцев в году проводит в Далласе, штат Техас. Есть и всегда будет Джигарханян - национальный герой Армении. Свидетельствую: по улицам Еревана его можно водить только под паранджой... Неумолимые законы природы предъявили нам нового Джигарханяна - борца с тяжелыми недугами... Итого - восемь. Девятая жизнь у него еще впереди. Какой она будет, пыталась выяснить Елена Ямпольская.

Во-первых, Армен Борисович, как вы себя чувствуете? А то слухи разные ходили - инфаркт, инсульт...

Нормально. Инсульты, инфаркты прошли. Оказывается, ничего не надо бояться.

Обычно люди, которые перенесли серьезную болезнь, дальше к любому недомоганию относятся панически...

Значит, надо убить в себе эту панику.

У вас ничего подобного не было?

Было неоднократно. Я многого добивался через "нельзя".

А через "не могу"?

"Не могу" - я не знаю такого. "Не могу" - это лукавство. В человеке огромная потенция заложена. Мы даже не подозреваем, насколько она велика.

Во всяком случае, выглядите вы жизнерадостно. Несколько лет назад у вас была идея фикс, что "земную жизнь пройдя до половины" - это 35 лет, семьдесят - "жизнь праведника", а дальше - "пустыня". Но вы не похожи на человека из пустыни.

Золото мое!.. Вот так и будем жить.

Помню, вы зарекались: если врачи запретят пить, завяжу, как с курением - раз и навсегда. Запретили?

Нет! Вечером сажусь, выпиваю свой бокал виски, расслабляюсь. Мне попались хорошие врачи, они личности, и они меня не пугают. У меня был инсульт. Зафиксированный. Мне показали: вот здесь у вас в мозгу затемнение... Приходит время лететь в Америку. Я иду к своему доктору: так и так, можно я поеду? Он говорит: ничего страшного, поезжай. Сидя в самолете, ты лучше защищен, чем когда по улице идешь...

Вы каких врачей предпочитаете? Армян?

Евреев.

Классика жанра... Ну что ж, поговорим теперь о делах. Зашла я на сайт вашего театра и недосчиталась многих знакомых названий.

Да. Мы расстались.

С половиной текущего репертуара?

Многие спектакли потеряли свежесть. Уже нельзя смотреть. Знаешь, как кто-то говорил, "играют как хотят". Потенция падает. Этот мужчина уже больше не хочет эту женщину. В таком состоянии не надо на сцену выходить, надо идти домой спать.

Вы вообще не верите в театр без "хотения", без обладания?

Нет! Никогда не пойду даже смотреть такое - не то что участвовать. Без хотения нет искусства. Ницше сказал: "Искусство нам дано, чтобы не умереть от истины". Пятьдесят лет занимаюсь своим делом и до сих пор абсолютно не понимаю, что такое интеллектуальный театр.

Чем собираетесь заполнять пустоты на афише?

Хочу сделать "Театр времен Нерона и Сенеки". Еще мы задумали "Да здравствует королева, виват!", потому что у нас есть две замечательные актрисы. Клянусь, будет лучше, чем было когда-то.

У вас ностальгия по "Маяковке" Гончарова?

Это был хороший театр. Но ностальгии нет, надеюсь. Потому что это опасная вещь. Чувство направлено не в ту сторону. Не к тебе, не к зрителю, а назад.

Кто будет ставить "Театр времен Нерона и Сенеки"?

Ваш покорный слуга, знаменитый артист Армян Джа-вар-хар-нян.

Значит, продолжаете заниматься сублимацией. Показываете другим актерам, как надо играть, вместо того чтобы самому выйти на сцену. Неужели мы никогда больше не увидим вас в театре?

...Вот я тебе говорю честно: я в бога не верю. Еще практичнее скажу - не нуждаюсь в нем. Дайте мне только здоровье, и я все сделаю. И на сцену выйду.

Кто должен дать вам здоровье?

Лекарства.

Вы не верите в Бога, но верите в лекарства?

Так я благодаря лекарствам снова стал человеком. И вообще - медицине. Вот мне поставили стенды в сердце - стало легче дышать. А бог что мне дал? Ничего не дал пока.

Вам самому не страшно от этих слов?

Не страшно. Я хочу только на себя надеяться. Я лежал в реанимации и понял: только сам могу себе помочь. Надо встать, дойти до туалета и вернуться назад. "Что вы делаете?! Вам же нельзя!" Всё можно. У меня профессия такая - я должен заставить себя поверить в предлагаемые обстоятельства. Поверил - поднялся.

Атеисту жить трудно.

Я не атеист. Я абсолютно конкретный реалист.

Но ведь человек без Бога одинок.

Да, я один и знаю это. Я с этим справляюсь.

Для вас был авторитетом покойный католикос всех армян Вазген. Как он реагировал на такие речи?

Именно Вазген мне первым сказал: "Значит, ты в Нем не нуждаешься. Это от тебя зависит. Ты придумал свой мир и живи в нем".

Если здоровье будет, какую роль вы хотели бы сыграть?

Мы заварили очень хорошую историю. Есть такая армянская сказка "Храбрый Назар". Вот там бы я сыграл. Такого шизоида полного, что ты бы меня не узнала.

О чем сказка?

Лентяй, трус, м...к, извини. Лежит, не может заснуть - мухи мешают. Он начал их колотить и убил разом восемь мух. Пошел к священнику, говорит: запиши мой подвиг для потомков. Священник написал на тряпочке: "Да здравствует храбрый Назар, убивший сразу восемь существ!" Тот взял эту тряпочку, сделал из нее флаг, отправился в путь и такое впечатление на всех по дороге производил этой надписью, что в итоге стал царем. А жена его - бабища во-о-от с такой ж... - царицей.

Что значит грамотный самопиар. Но этому Назару сколько лет?

Гм-м... Неважно, сколько ему лет. Важно, какой он.

Как раз Назара могли бы сыграть... (перечисляю фамилии актеров Театра Джигарханяна).

Нет. Эти люди здесь больше ничего играть не будут.

Почему?

Одни меня продали, других я продал.

Кому вас можно продать? Кто в состоянии вас купить?

Я тебе пример приведу. Приехал парень из Ленинграда, актер. Я взял его в театр. Потом он начал пить. Я за руку водил его к наркологам, лечил. Выбил ему служебную квартиру. И вдруг из газет я узнаю, что этот артист играет в МХТ...

Знаю, о ком вы говорите. Действительно, играет - причем очень хорошо. В программке он значится как актер вашего театра. И что тут криминального? У вас в репертуаре сейчас спектаклей мало, а актерам надо работать.

(Крик его, думаю, слышен по соседству с театром, в МГУ.) Так скажи мне! Честно скажи!!! Вот Олег Яковлев в свое время пришел и сказал: "Армен Борисович, вы мой папа, я вас люблю, но у меня две семьи. Мне "Иванушки интернешнл" дают много денег". Я сказал: "Конечно, Олеженька, иди. А когда захочешь - возвращайся". Я - не придуманный человек, я очень натуральный. Но я ревнивый, и со мной опасно в игры играть. Этот - о ком мы говорим - заявление об уходе не подает, зарплату здесь получает. На сбор труппы не пришел, вместо него пришла жена с двумя детьми...

Все больше убеждаюсь: с русским театром не надо иметь дела. Это одно из главных моих разочарований в жизни. Русский театр - крепостной театр.

Только театр?

Про остальное я не буду говорить. Ты сама знаешь.

Может, это просто снобизм, свойственный армянам, как и грузинам? "Вы, русские, были крепостными, а мы не были..."

джигарханян: Я самый обыкновенный крепостной. У меня первым учителем был Армен Гулакян - очень мощный человек, я любил его и боялся. Я работал с Гончаровым - это был крепостной театр, и я был там счастлив. И к Марку Захарову я шел в крепостные с радостью - потому что он талантлив, у нас одна группа крови.

Однако в итоге все крепостные заведения вы покинули.

У меня появились мои дети, мои студенты из ВГИКа, которые хотели создать театр и которых я обязан был как-то пристроить. Гончаров нам репетировать в Театре Маяковского не позволил - ты знаешь эту историю, что я тебе рассказываю. И я ушел. Но ушел - прости, что сам о себе говорю, - благородно. Ни один спектакль не остался бесхозным. И Гончарова я люблю до сих пор. Я не хотел сесть на его место, у меня не было желания командовать. Он мне сам предложил: "Будь заместителем художественного руководителя". Я отказался. Мне этого не надо, я клоун.

Последние пятнадцать лет вы не крепостной. Вы худрук, а следовательно - помещик.

Все равно крепостной. У меня лежит список актеров, которые театру не нужны, а я не могу их уволить.

Что значит - не нужны? По таланту?

По таланту. По аллергической реакции.

Вашей лично?

Моей. Это я - Джигарханян. Вон там я на афише написан. Мне это дело доверили.

Может, лучше не актеров увольнять, а самому уйти?

Они этого и ждут. Только не учитывают, что, если я отдам театр, я уйду совсем. Берите власть, но тогда и за деньгами в банк идите сами. Я не пойду своим лицом вам деньги выбивать. А вам - не дадут.

Уже пятнадцать лет - с момента появления вашего театра - я задаю один и тот же вопрос: зачем вам, Армен Борисович, эта нахлобучка?

Я тебе скажу зачем. За эти годы восемь или даже девять женщин у нас в театре родили детей.

Но они ведь не от вас рожали.

От меня. Потому что они прожили здесь хорошую жизнь. Я им квартиры нашел. Я им гастроли организовывал. И сейчас еще продолжаю. Написал письмо Януковичу. Выхожу на контакт с Назарбаевым - мы с ним дружим, хочу, чтобы наш театр поехал на гастроли в Казахстан. Мне от этого прибыли никакой. Я в Казахстане уже гулял.

У меня комплекс отца, деда. Я должен кого-то любить, о ком-то заботиться.

Родители прощают детям все...

Я тоже прощаю многое. Но если наср...ли, надо гнать. Я их грудью кормил, а они меня предали. Мстить не буду, наверное. Знаешь, я одну твою фразу навсегда запомнил. Меня кто-то задел, я сказал: да как он смеет, да я его!.. А ты сказала: это что, Джигарханян будет воевать с каким-то, условно говоря, Петровым?

Давайте поищем в вашей жизни "точку невозврата". Что бы вы изменили, если бы могли вернуться в прошлое? Может, не следовало уезжать из Еревана?

Нет. Я правильно сделал, что уехал.

Ну, вот сейчас - осень. Вы холод с годами все хуже переносите.

Если бы у меня был сносный английский язык, я переехал бы в Америку и жил там. Даже спектакли бы ставил. В Америке драматический театр очень слабый, а я хорошо знаю свою профессию.

Сколько лет вы уже регулярно ездите в Америку?

Десять.

За десять лет язык не выучили?

Чтобы ставить спектакли - нет.

А если просто жить, ничего не делая? Денег не хватит?

Во-первых. А во-вторых, сидеть одному - что делать? С ума сошел бы.

Вы ребенком были билингвом? Двуязычным?

Русский, армянский - да. Понимаю, на что ты намекаешь, но голова уже не та. Готов на сцену выходить и заикаться - вроде краска актерская, но даже на таком уровне не могу выучить.

Почему вы готовы заикаться в Америке? Что вас там привлекает?

Хорошая страна.

Что означает для вас "хорошая страна"?

Мне легко там с людьми.

Вы могли бы представить себя в другой профессии? Если не актер, то кто?

Нет. Это моя жизнь. Я люблю театр.

Что там можно любить так долго и верно?

"Чтобы не умереть от истины" - ради этого люблю.

Вам не умереть или зрителю?

И мне, и ему. И обманываться, и обманывать. Я знаю, что я армянский парень, но потом я мажу лицо гуталином и говорю: "Я Отелло". Вот в чем для меня счастье этого учреждения. Этого занятия.

Еще одна "точка невозврата" - простите за сугубо личный вопрос. Может, лет в шестьдесят вам стоило пережениться, родить ребенка, если по натуре своей вы прежде всего отец?

Я хотел. Дочка погибла, я думал об этом, но меня отговорили, сказали, что это будет тяжело...

Кто отговорил?

Есть такие люди - отговаривальщики... Кроме того, чтобы дети родились, надо двум людям между собой договориться как минимум. Не договорились.

В итоге свое нереализованное чадолюбие вы направили на театр. На людей, которых надо обеспечить квартирами и лечить от запоев.

А что делать?

Ограничивать чужое желание сесть вам на шею.

Нет. Убежден, что ты такой же человек, как я. Теоретически ты мне советуешь, а начнется у тебя свое дело, ты будешь так же поступать.

Кота у вас сейчас нет? После Фила не заводили больше?

Нет. Заведу - значит, я его должен в Америку за собой возить. Сейчас он должен здесь, в кабинете, лежать - не оставишь ведь его одного.

Но вы же Фила в "Маяковку" не таскали?

Я бегал из театра домой, чтобы покормить его, побыть с ним... Нет, не рискну больше. С другим котом буду Фила вспоминать, страдать...

Как вы планируете отмечать свой юбилей?

Будет вечер у нас в театре 10 октября. Приедет Дживан Гаспарян, который на дудуке играет. Объявился мой друг еще с детства, Жан Татлян - придет, споет. Андрей Гаврилов, пианист, сыграет. И, если получится, мой дружок из театра "Лицедеи" Леня Лейкин все это будет вести.

Вы, видимо, любите клоунов, если сами себя клоуном называете.

Люблю. Цирк люблю. Хулиганство всякое, за зад ущипнуть...

В этом году исполняется 35 лет фильму "Здравствуйте, я ваша тетя!". Даже помыслить нельзя, чтобы сегодня сняли нечто подобное. Как вы думаете, почему в последние годы мы так бездарно, так пошло смеемся?

Знаешь, мне очень нравится мысль Махатмы Ганди о том, что болезней нет - есть пороки человеческие, вызывающие болезнь. Не надо лечиться, надо исправляться.

И мы, христиане, так считаем. Но вы уж больно хитро ответили на мой вопрос. То есть качество юмора - это не отдельная проблема, а часть нашего общего духовного состояния?

Может быть. Не знаю. Вообще самое сильное слово, которое я сегодня знаю, - "не знаю".

Предположим, дадут вам к юбилею орден "За заслуги перед Отечеством" очередной степени...

Не надо. Когда мне было шестьдесят, мне дали третью степень. А к семидесяти - четвертую. Мне даже советовали: когда пойдешь получать четвертую, третью надень и так приди в Кремль.

Я, собственно, не об орденах речь веду. Скажите, на ваш собственный взгляд, какие у вас заслуги перед Россией?

Никаких.

Кокетничаете?

Никогда! Во-первых, мне недоплатили. Я снялся в трехстах фильмах с лишним. Если это на нормальные гонорары перевести, хорошая сумма получится...

Недоплатили всей стране, Армен Борисович. И сейчас многим недоплачивают.

И что мне делать теперь?

Я спрашивала, не про заслуги России перед вами, а про ваши перед ней.

И у меня перед ней нет. Я выходил на сцену ради своего удовольствия. Любил женщин. Дочь любил. Кота своего. Я тебе рассказывал, как я ехал ночью за рулем, заснул...

И вам приснился Фил, который прыгнул вам на грудь.

Да. Просыпаюсь - оказывается, я на большой скорости еду по встречной полосе.

И после этого вы не верите в Бога?

При чем бог? Меня Фил спас. Он мой бог.

Как можно любить творение больше, чем Творца?

А кто творец? Я не знаю. Ты мне не ответишь никогда на этот вопрос: кто сотворил кошку? Кошка родилась от другой кошки. А что было в начале, мы с тобой не узнаем.

Ты не думай, что я несу такую фигню, потому что тяжело болен. Не настолько тяжело. Я ведь когда-то молился. Говорил: помоги мне. А потом я понял, что ни он ко мне, ни я к нему не имеем никакого отношения. Не надо мне помогать, я сам. Я все про себя знаю. Как мне дожать тебя, ее, его, зал - чтобы они описались от восторга...

Кресла менять придется.

Кресла поменяют. А я буду знать, что обладаю этой энергией. Или не обладаю, потому что с возрастом она уходит и надо ее беречь, а я вчера слишком много сил потратил на разговор с каким-нибудь помощником. Никто мне помочь не может, только я сам.

А люди?

Люди когда помогут, когда - нет.

Значит, в людей вы тоже не верите?

Только в себя! Как-то раз в самолете чувствую - не могу встать. Надо выходить, а я не могу. Что делать? Орать: "Помогите!"? Я сказал себе: вставай, Джигочка, вставай, мой мальчик, никто тебе не поможет, сам пойдешь. И пошел.

А если однажды сил не хватит?

Тогда умру. Я в реанимационном отделении видел одного известного артиста - он после инсульта на коляске ездил по коридору. Я спросил себя: смог бы я так жить? И честно ответил: нет. Я нашел бы в себе силы уйти. Потому что я много сладкого видел в жизни. На сцену выходил. А вы мне теперь говорите: ничего, так тоже можно - тихонечко, тихонечко и ближе к туалету... Есть прекрасная фраза: "Лечение не должно быть мучительнее болезни". Я иногда думаю: зачем мы их насильно обратно вытаскиваем? Вот Наташу Гундареву мучили - зачем?..

Ты не бойся - я пока умирать не собираюсь. Когда соберусь, я тебя заранее предупрежу. Позвоню и скажу: "Елена, я умираю". А сейчас мне жить хочется. Хочется виски свое допить, много чего еще...

Храни вас Господь, Армен Борисович.

И тебя, солнце мое.

Известия

01 октября 2010 год

Edited by Nazel
Link to post
Share on other sites
Поздравляю Армена Джигарханяна с Днём Рождения !!!

Сегодня ему исполнилось 75 лет.

Жаль, что он не читает наш Форум.

А то было бы очень приятно поздравить с Днем рождения и юбилеем любомого актера!

Сколько у него ролей, и все запоминающиеся!

Link to post
Share on other sites
Предположим, дадут вам к юбилею орден "За заслуги перед Отечеством" очередной степени...

Не надо. Когда мне было шестьдесят, мне дали третью степень. А к семидесяти - четвертую. Мне даже советовали: когда пойдешь получать четвертую, третью надень и так приди в Кремль.

:) МОСКВА, 3 окт - РИА Новости. Президент России Дмитрий Медведев поздравил народного артиста СССР Армена Джигарханяна с 75-летием и наградил его орденом "За заслуги перед Отечеством" II степени, сообщила пресс-служба Кремля.

Link to post
Share on other sites

Поздравляем с днем рождения! Желаем новых творческих успехов!

Link to post
Share on other sites

Join the conversation

You can post now and register later. If you have an account, sign in now to post with your account.

Guest
Reply to this topic...

×   Pasted as rich text.   Paste as plain text instead

  Only 75 emoji are allowed.

×   Your link has been automatically embedded.   Display as a link instead

×   Your previous content has been restored.   Clear editor

×   You cannot paste images directly. Upload or insert images from URL.


×
×
  • Create New...