Nazel

Великобритания - Запрещается умирать в помещениях парламента страны. Ay qez ban :lol:

Кодекс правильного армянина! Неписанные правила поведения. Первое правило армянина: Все придумали армяне. Второе правило армянина: Про всех известных и знаменитых следует говорить, что они армяне. Или, на крайняк, в них есть армянские корни. Третее правило армянина: Ненавидеть турков. Четвертое правило армянина: Если армянин ест в кругу друзей, то помимо еды и приборов на столе должны присутствовать: телефон, сигареты, ключи от машины (машина может быть очень плохой и не дорогой, но сигнализация непременно дорогая. С пейджером), телефон (на sim-карту денег может не быть, но мобила должна быть дорогая), зажигалка(непременно должна лежать на пачке сигарет). Пятое правило армянина: Армянин должен уметь говорить тосты. Тост считается хорошим, если его продолжительность не меньше десяти минут. Если армянин произносит тост в честь того, кого он сам видит впервые, то непременно раскроет все его потаенные таланты, восхитится его гениальностью, подчеркнет безграничную доброту его души и заметит, что таких людей свет больше не знает и тд. и тп. Сказано будет больше чем выпито. Шестое правило армянина: Армянин должен чем-то играться. Например ключами от машины или четками, цепочка тоже сойдет. Седьмое правило армянина: С черным костюмом армянин должен надевать белые носки. Уважающий себя армянин должен быть уверен, что это хороший тон и никто его в этом не разубедит. Восьмое правило армянина: У армян свой взгляд на тюнинг (в народе:аратюнинг). Не важно какой автомобиль, но с литыми дисками и тонировкой наглухо. В салоне иконки, крестики и армянский флаг - обязательны. Девятое правило армянина: Распускать слухи о том, что армяне гении в сексе, желанные женщинами. Десятое правило армянина: Каждый армянин знает, что армянская цивилизация ровестник карфагена. И каждый армянин должен беситься когда никто этому не верит. Любимые темы для споров у армян: религия, история, машины. Одиннадцатое правило армянина: Постоянно быть чем-то занятым. Если никаких дел нет, то следует носиться туда-сюда, чтобы создавать видимость того, что армяне тут всю мазу держат. Двенадцатое правило армянина: Каждый армянин в детстве мечтает стать вором в законе. Поэтому знание фени и умение грамотно вести себя с ментами обязательны. В общем, вести жизнь "порядочного арестанта"(читай: косить под). Так же обязательно знать лично хотя бы одного вора("лично" иногда значит: моего двоюродного брата тетки сын видел по телевизору). Тринадцатое правило армянина: У армянина за всю жизнь не раз промелькивает мысль убить свою жену. Но ни разу не возникнет мысль развестись. Четырнадцатое правило армянина: Иметь прописку, жениться на армянке,завести детей, купить квартиру, женить детей, прожить жизнь красиво,умереть на родине. Пятнадцатое правило армянина: Быть гостеприимным. Если гость приходит в дом, то позор тому хозяину, который не накормит гостя. Отмазки гостя не принимаются. Вопросом: "Ты будешь есть?" - заморочат в корень, но своего добьются. Мало есть не удастся, потому что хозяйка сама наложет в тарелку все что надо. А надо, как правило, все. Шестнадцатое правило армянина: По армянскому этикету соглашаться следует только на третий раз. То есть если, например, предложили поесть,то первые 2 раза нужно отказаться. Семнадцатое правило армянина: Маниакально пользоваться услугами компаний, директора которых армяне. То есть застраховаться в "Росгосстрахе", сидеть в "Этаже", шопинг только в "Ереван-Плаза",ремонт машины в "Урарту-Моторс", ужин в ресторане "Наш Двор" и тд. и тп. Восемнадцатое правило армянина: Армянин убежден, что существует два типа машин: мерседес и все остальные. Девятнадцатое правило армянина: Коверкать слова на свой, армянскийлад. Например: что = чтобыть, пожалуйста = пожажтас (хм...), привык =привыкался, дерево = деревня, конечно = конюшня... в общем кто на что горазд. Двадцатое правило армянина: Не снимать обувь когда пришел в гости. Двадцать первое правило армянина: Заедать хлеб всей остальной едой. Двадцать второе правило армянина: Внимательно изучить меню и заказать то же самое что и всегда: несколько видов шашлыка, зелень, соленья, лимонад, минералку, водку, много хлеба. Двадцать третее правило армянина: В телефоне все мелодии на звонках армянские. Двадцать четвертое правило армянина: Целоваться с другими армянами и обращаться к ним иключительно - "брат".

Я тут поискала,вроде у нас этого нет.Все это старо,конечно,но как говорится,все новое-это хорошо забытое старое.Посмеемся,а заодно решим,что не в бровь,а в глаз,а что выдумки и поклеп.В общем,не кричите,что это по всей Сети есть.Мне ваше мнение важно знать.Есть этот кодекс или нет.

Таросн эл дзез

Для кого актуальная,а для кого-нет.

А сколько раз можно проголосовать?

Napik,где женская солидарность? :lol:

может,компы подарить?

У "Арментел"-а это становится традицией.Года 4 назад мы тоже заплатили за разговор в Канаду,вымышленный. Кстати,в суд надо подавать,а толку?

За возможность еще раз прикоснуться к юности.Ностальгия....

Heghine джан,спасибо

А Геноцид признает не один из президентов,а только когда это выгодно будет Америке.Было бы выгодно,Буш бы давно уже признал.Как миленький.

А вообще на месте этой фамилии может стоять любая другая фамилия наших политических звезд.Кочаряна и его свиты в том числе.

Красавица

Жалко,в статье про Армению ни слова.Хотя думаю,плетемся в конце.

Журнал «Форбс» составил список самых здоровых стран мира, основываясь на данных Всемирной Организации Здравоохранения (ВОЗ), Всемирного банка и ООН. Критериями для включения в список служили низкий уровень загрязненности воздуха в крупных городах данных стран; высокий процент населения государства, имеющий доступ к чистой питьевой воде и хорошим санитарным условиям; низкий уровень смертности младенцев; низкий уровень распространения туберкулеза; высокая плотность врачей на каждую 1000 человек; высокий уровень продолжительности жизни у мужчин. 1. Исландия. В стране отмечены высокий уровень продолжительности жизни – 72 года у мужчин и 74 у женщин, низкие уровни смертности младенцев (2 на каждые 1000 новорожденных) и заболеваемости туберкулезом (2,2 на каждые 100 тыс. человек), а также высокая плотность врачей (3,62 на каждую 1000 человек). 2. Швеция. В стране отмечены низкие уровни смертности младенцев (3 на каждую 1000 новорожденных) и заболеваемости туберкулезом (4 случая на 100 тыс. человек). 3. Финляндия. Низкие уровни смертности младенцев (3 смерти на 1000 новорожденных) и заболеваемости туберкулезом (4,8 случая на 100 тыс. человек). 4. Германия. Страна тратит 10,6% от своего ВВП на здравоохранение. Кроме того, там отмечен низкий уровень загрязненности воздуха. 5. Швейцария. В стране отмечены высокий уровень продолжительности жизни – 71 год у мужчин и 75 лет у женщин, а также высокая плотность врачей – 3,61 на каждую 1000 человек. 6. Австралия. В стране отмечен низкий уровень загрязненности воздуха, однако высокий уровень заболеваемости туберкулезом: 5,9 случаев на каждые 100 тыс. человек. 7. Дания. В стране отмечен нормальный уровень продолжительности жизни – 69 лет у мужчин и 71 год у женщин, однако плотность врачей на каждую 1000 человек является одной из самых низких в списке (2,93). 8. Канада. В стране отмечены один из самых высоких уровней продолжительности жизни и один из самых низких уровней заболеваемости туберкулезом (3,6 случая на каждые 100 тыс. человек). 9. Австрия. В стране отмечены низкий уровень смертности младенцев (4 ребенка на каждую 1000 новорожденных) и высокий уровень плотности врачей (3,38 на каждую 1000 человек). 10. Нидерланды. В стране отмечены высокий уровень загрязненности воздуха, воды и почвы. Впрочем, уровень заболеваемости туберкулезом составляет 5,4 случая на каждые 100 тыс. человек. 11. США. В стране отмечены относительно низкий уровень загрязненности воздуха, один из самых низких в мире уровень заболеваемости туберкулезом, низкая смертность младенцев и высокий уровень продолжительности жизни. 12. Израиль. В стране отмечены высокая плотность врачей – 3,37 на каждую 1000 человек, нормальный уровень продолжительности жизни – 70 лет у мужчин и 72 года у женщин, однако уровень загрязненности воздуха в стране оставляет желать лучшего. 13. Чешская республика. В 2007 году уровень смертности младенцев составил всего 3 ребенка на 1000 новорожденных. Однако в стране отмечены низкий уровень продолжительности жизни (66 лет – у мужчин, 71 год – у женщин) и 10,8 случаев заболеваемости туберкулезом на каждые 100 тыс. человек. 14. Испания. В стране отмечены нормальные уровни плотности врачей, продолжительности жизни и смертности младенцев, однако на каждые 100 тыс. человек приходится 21,7 случаев туберкулеза. 15. Франция. В стране отмечены высокая плотность врачей – 3,37 на каждую 1000 человек — и низкий уровень загрязненности воздуха. В то же время, там отмечен высокий уровень заболеваемости туберкулезом – 11 случаев на каждые 100 тыс. человек.

А почему наш Католикос не вмешивется?Неужели не знает?Сомневаюсь.

Карс,Вы же знаете,что делают с агитплакатами Его отклеивают до новых выборов.

Иногда и хочется стереть,уничтожить чувственность,чувствительность,но понимаешь,что без этого ты-Ничто,Никто,и жизнь теряет краски,а в серости и жить не хочется.

Письмо Консуэло. Консуэло, пойми, мне сорок два. Я пережил кучу аварий. Теперь я не в состоянии даже прыгать с парашютом. Два дня из трех у меня болит печень, через день - морская болезнь. После гватемальского перелома у меня днем и ночью шумит в ухе. Чудовищные затруднения с деньгами. Бессонные ночи, истраченные на работу, и беспощадная тревога, из-за которой мне легче, кажется, гору сдвинуть, чем справиться с этой работой. Я так устал, так устал! И все-таки я еду , хотя у меня столько причин остаться, хотя у меня наберется добрый десяток статей для увольнения с военной службы, тем более что я уже побывал на войне, да еще в каких переделках. Я еду (...) Это мой долг. Еду на войну. Для меня невыносимо оставаться в стороне, когда другие голодают; я знаю только один -способ быть в ладу с собственной совестью: этот способ - не уклоняться от страдания. Искать страданий самому, и чем больше, тем лучше. В этом мне отказа не будет: я ведь физически страдаю от двухкилограммовой ноши, и когда встаю с кровати, и когда поднимаю с пола платок. (...) Я иду на войну не для того, чтобы погибнуть. Я иду за страданием, чтобы через страдание обрести связь с ближними (...) Я не хочу быть убитым, но с готовностью приму именно такой конец. Антуан

Благодарю вас, дорогая Ивонна, за многое-многое. Не могу даже сказать за что (то, что идет в счет, незримо...), и тем не менее раз мне хочется вас поблагодарить, значит, у меня есть для этого основания. Впрочем, это все неважно. Саду не говорят спасибо. А я всегда делил человечество на две части. Есть люди-сады и люди-дома. Эти всюду таскают с собой свой дом, и ты задыхаешься в их четырех стенах. Приходится с ними болтать, чтобы разрушить молчание. Молчание в домах тягостно. А вот в садах гуляют. Там можно молчать и дышать воздухом. Там себя чувствуешь непринужденно. И счастливые находки сами возникают перед тобой. Не надо ничего искать. Вот бабочка, вот жук, вот светлячок. О цивилизации светлячков ничего не известно. Об этом можно поразмышлять. У жука такой вид, словно он знает, куда направляется. Он очень спешит. Это поразительно, и об этом тоже можно поразмышлять. Бабочка. Когда она садится на большой цветок, говоришь себе: для нее это - словно она на качающейся террасе висячих садов Вавилона... А потом замечаешь первые звезды и - замолкаешь. Нет, я вовсе не благодарю вас. Вы такая, какая есть. Просто мне захотелось еще раз у вас прогуляться. И еще я подумал вот о чем. Существуют люди-шоссе и люди-тропинки. Люди-шоссе наводят на меня скуку. Мне скучны щебенка и километровые столбы. У людей-шоссе четко определенная цель. Барыш, амбиции. А вдоль тропинки вместо километровых столбов орешник. Бредешь по ней и щелкаешь орехи. Ты на ней для того, чтобы просто-напросто быть на ней. И шагаешь для того, чтобы идти по ней, а не куда-то, куда тебе необходимо. А от километрового столба ждать совершенно нечего... Ивонна, дорогая Ивонна, люди нашей эпохи попали в ловушку. Телефонная цивилизация невыносима. Подлинное присутствие сменилось карикатурой на присутствие. С человека на человека теперь переключаются так же, как в одну секунду поворотом ручки приемника переключаются с Иоганна Себастьяна Баха на “Пойдем-ка, цыпочка”. Нынче ни на чем не сосредоточишься, человек сейчас во всем и ни в чем. Ненавижу это растворимое человечество. Если я где-то нахожусь, то я там как бы навечно. Садясь на скамейку, я желаю сидеть на ней вечность. Я имею право на своей скамейке на пять минут вечности. Вы, разумеется, встречаетесь со слишком многими людьми. II это раздражает. Они вас обкрадывают. И вечером вы, конечно, в состоянии величайшего уныния. Во всяком случае, у вас было бы такое чувство, не мешай вам об этом думать телефон, не будь он постоянно под рукой. И тем не менее очень интересно побыть некоторое время рядом с вами. Даже секунду, если это “некоторое время” - секунда. Вы присутствуете в пожатии руки, в приветствии, даже в прощании. Вы спешите только в вещном, зримом мире. А втайне от себя самой неспешным шагом проходите по саду. И эта ваша истинная походка безмерно мне дорога. Это, безусловно, означает, что вы нерастворимы. Но будьте все-таки настороже. Крутить слишком много ручек у приемников - изнурительно, даже если человек нерастворим. Даже если он умеет превратить одну секунду Баха в вечность. Дураки очень опасны. И еще интеллигентные люди, когда они собираются группой. Интеллигентность - это дорога. А сто дорог разом - уже рыночная площадь. Это уже теряет смысл. Приводит в отчаяние. Я становлюсь седым стариком, который сидит и покачивает головой. Словно сожалею о молодости, что прошла во времена повозок, запряженных волами. Мне бы надо быть меровингским королем. Однако я всю жизнь разъезжал. Даже немножко устал от разъездов. Только сейчас я по-настоящему понимаю знаменитую китайскую пословицу: “Три вещи не дают возвыситься духом. Во-первых, путешествие...” И то, что мне раз двадцать говорил Дерен: “Я знал лишь трех поистине великих людей. Все трое были неграмотны. Савойский пастух, рыбак и нищий. Они ни разу не уезжали из родных мест. За всю мою жизнь они единственные, кто снискал мое уважение...” И еще очаровательные слова бедняги Жоз Лаваля по возвращении из Соединенных Штатов: “Ужасно рад, что вернулся. Я не дорос до небоскребов, я на уровне осла...” У меня изжога от километровых столбов. Они никуда не ведут. Надо было родиться в другое время... Ожидая, когда же у меня появится призвание уйти в Солем (григорианские песнопения так прекрасны), или в тибетский монастырь, или стать садовником, я вновь выжимаю рычаги газа и со скоростью шестьсот километров в час лечу в никуда... Именно поэтому, Ивонна, дорогая Ивонна, я совершил тихую прогулку в этом письме, в котором нет, в общем, никаких важных известий и которое, несомненно, будет трудно прочесть (я слишком стар, чтобы исправлять свой почерк). Да оно и не имеет никакого значения. Просто-напросто я пять минут вечности посидел в дружеской сени. Сент-Экзюпери Отвечать не надо, так как я убежден, что письма никогда не дойдут до этих богом забытых мест, а я скоро буду в Алжире. Я вам позвоню. Самолет улетает: доверяю ему это письмецо.

Письмо Ивонне де Летранж Ивонна, дорогая, как мне тебя не хватает! Мне так много нужно тебе сказать, так много! И очень хотелось бы знать, что ты делаешь, как поживаешь, о чем думаешь в эту эпоху вавилонского столпотворения, когда все языки утратили смысл. Может быть, там, где ты, все на удивление здраво - и направленность мыслей, и направленность чувств, но тут, где пребываю я, - стоячая лужа. И лягушки распевают оперу. Если у нас повсюду так, можно отчаяться в жизни. У меня потребность восстановить человеческое доверие. Я ненавижу политику. Ненавижу сухие и ложные идеи. Мне так необходимо все пересмотреть заново, исходя единственно из сущности. Жить дружбой, домом, садом...(выделено мною.-Назель) Я пытаюсь делать, как лучше. Ты это знаешь. Обнимаю тебя изо всех сил. Антуан

Последнее письмо матери. Его вручили матери через год после того, как Сент-Экзюпери уже не стало, а страна, за которую он отдал жизнь, была освобождена: “Мамочка! Я бы так хотел, чтобы вы не беспокоились обо мне и чтобы это письмо дошло до вас. Мне очень хорошо. Совсем хорошо. Мне только очень грустно от того, что я так давно вас не видел. И я тревожусь за вас, моя старенькая, любимая мамочка. Как несчастна наша эпоха... Мама, поцелуйте меня, как я вас целую, от всего сердца. Антуан”.

Письмо Экзюпери одной знакомой женщине,бельгийке. нтуан де Сент-Экзюпери 4.05.1939 Не пишите мне сюда: завтра я уезжаю из Лиона Гранд-Отель, Лион Милая С..., возвращаясь из долгого путешествия, я оказался проездом в Лионе, здесь меня ждала почта за целый месяц, которую надо было как-то сбыть с рук. Но вот передо мной ваши письма — и они принесли мне куда больше радости, чем вы можете себе представить... Одно дело — толпа народу, совсем другое — те, с кем хочешь свидеться снова. Их не так много — но как же они рассеяны! Мои друзья покоряют мир: один в Чили, другой в Сайгоне, третий в Нью-Йорке... Вот теперь и Йена, ничего не говорившая моему сердцу, всего лишь имя на карте — обретает свое лицо. Милая С..., Вы делаете эту планету чуть более обитаемой. Это ведь я так собираю себе приемную семью — из тех, кто меня никогда не обманывал... Конечно, встретить человека — это подарок судьбы. Но люди не встречаются — они обретают друг друга. Обретают мало-помалу, как потерявшийся в детстве ребенок по одному отыскивает разбросанных по свету родных. .. Если бы люди тратили чуть больше сил на то, чтобы искать и открывать то, что их объединяет, а не умножать то, что их разделяет, — быть может, нам удалось бы жить в мире. Как-то мне довелось в Мексике ужинать вместе с моими попутчиками, которых я впервые видел. И оказалось, что мы думаем одинаково — о жизни, об искусстве, о свершениях... Мне поначалу это показалось совершенно естественным, а потом я вдруг почувствовал, что это — чудо. Мы воспитывались за десять тысяч километров друг от друга, в таком разном окружении, мы наследовали таким несходным цивилизациям, усваивали столь различные предрассудки, — и тем не менее мы были так похожи, как будто нас вскормила одна мать. Таинственная мать, о которой у нас не осталось воспоминаний... Никогда я не сдамся пресыщению. Со мной всегда будет эта тайная, и бьющая через край, и такая необъяснимая радость, как тогда за ужином, как тогда при встрече в Брюсселе, в те мгновения, выпавшие почти случайно, — я снова буду переживать то согласие, созвучие без лишних слов, то восхитительное ощущение человеческого присутствия. Это выше всяких границ — и дает надежду. С..., Вы мне чуточку помогли — и теперь я верю в чудо. Как бы ни грохотали пушки — я не могу разувериться в человеке. Я Вас видел всего два раза, но Вы — друг. И мы совсем недалеко друг от друга. Знаете, есть один образ — мне кажется, он очень вдохновляет. Лодочники курсируют в сплошном тумане, каждый на борту своего суденышка. Каждый затерян в белой пустыне, ничего не видно за двадцать метров, можно поверить, что ты один на свете. Но время от времени кто-то из них окликает: «Эгей!» И другие лодочники отвечают ему тем же. И каждый ободрен и обнадежен живым дружеским присутствием. Нет больше ни тумана, ни одиночества. Эгей! — летят навстречу друг другу чудесные оклики. Каждому лодочнику принадлежит богатство — эти перекликающиеся возгласы, и когда среди них возникает, доносится откуда-то из глубины тумана новый голос, а значит — там, в тумане, рождается новое чудо человеческого присутствия, — тогда лодочник налегает на весла с сердцем, полным тепла. Эгей, С...! — Я хочу, чтобы мы свиделись снова. Ваш друг Антуан де Сент-Экзюпери. Взято отсюда: http://www.4oru.org/article.309.html

Письма Экзюпери к Ренэ де Соссин Аликанте, ноябрь 1926 Я и сейчас хорошенько не знаю, зачем пишу. Мне так нужен друг, которому я мог бы рассказывать о всех мелочах жизни. С которым мог бы поделиться. Сам не знаю, почему я выбрал вас. Вы такая чужая. Мои слова отскакивают от бумаги. Я уже не могу представить себе опущенные над моим письмом глаза, которые читали бы его и радовались моему солнцу, моим лакомствам, моим мечтам. Я пишу это письмо тихо-тихо, чтобы разбудить, не слишком веря, что мне это удастся. Может быть, я пишу самому себе. . . Антуан де Сент-Экзюпери познакомился с Ренэ де Соссин, когда ему было восемнадцать лет; она была се­строй его школьного товарища. Он ей часто писал в по­следующие годы, когда начал летать. Он был перепол­нен воспоминаниями, наблюдениями, мыслями и тоско­вал по умному, душевно-тонкому собеседнику, он был переполнен образами, потому что в нем складывался ху­дожник и он жаждал читателя. Он, наконец, был молод, одинок и хотел любви. Ренэ де Соссин была для него и собеседником, и чи­тателем, и подругой. Он создал для себя в письмах образ «воображаемой подруги» — как создавал позднее образы героев и героинь романов и повестей. Я еду не в среду, а в пятницу. У меня прекрасное настроение, хотя уже далеко за полночь. Это похоже на мои мальчишеские мечты о путешествиях. Под лампой в загородном доме. Когда взрослые усаживались играть в бридж, а дети, наоборот, становились очень серьезны­ми. Китай был зеленый. Япония — голубой, два яр­ких пятна. На противоположной странице было напи­сано: «У малайцев глаза черные», «у гаитян глаза голу­бые». Я, конечно, путаю цвета, но я хорошо понял в тот вечер, что никогда еще не видел по-настоящему черных глаз и по-настоящему голубых. Те, что я видел вокруг, я догадывался, были поддельными. И вот я отправляюсь раздобывать подлинные. Вся его жизнь была бесстрашным поиском истины — в человеческих отношениях, любви и работе. И он по­нимал, чем больше летал, и писал, и любил: истинно то, что духовно. Истинны незримые нити, соединяющие людей и вещи в особый, высший порядок, и человек, ощущающий общность с миром, с людьми. Истинен зав­трак под оливами на ферме и музыка Генделя... Истин­но детство, мир детства, когда мечтаешь о путешествиях, рассматривая под лампой в затихшем доме Китай и Япо­нию. Став взрослым, он научился путешествовать по-на­стоящему. . . . Вчера я был очень далеко. Так далеко, что до сих пор чувствую себя не вполне здесь, словно я еще на все смотрю немного издалека, немного свысока. Я думал, что разобьюсь, и такого со мной не бывало даже в день моей первой аварии. Я снижался с трех тысяч метров, как вдруг ощутил толчок — я решил, что случилась поломка, — и самолет вышел из повиновения. Спустившись до двух тысяч, я до отказа повернул штурвал — машина не подчинялась. Я считал штопор неотвратимым и отчетливо написал на одном из циферблатов: «Ава­рия. Ищите. Предотвратить падение невозможно». Мне не хотелось, чтобы мою гибель приписали неосторожно­сти. Эта мысль меня мучила. С каким-то удивлением я посмотрел вниз на поля, куда должен был упасть и раз­биться. Это было ново для меня. Я почувствовал, что бледнею и холодею от страха. Страха, пронизывающего до мозга костей, но в этом страхе не было ничего унизи­тельного. Скорее какое-то новое, невыразимое понимание. Оказывается, никакой поломки не было, и я дотянул до земли. Но ни одной секунды я не верил в удачу. Удача улыбалась ему даже тогда, когда он не верил ей ни одной секунды, она не оставляла его ни разу до последнего рокового полета 31 июля 1944 года. И каж­дый раз, возвращаясь к жизни, к людям, он любил их с удесятеренной силой и нежностью. Выпрыгнув из самолета, я ничего не сказал. Мне ни­чего не было нужно, и мне казалось, что меня никто не поймет. Во всяком случае, не поймут самого главного. Того мира, куда мне контрабандой удалось заглянуть. Мира, из которого редко кому удается вернуться, чтобы о нем поведать. Слова бессильны рассказать об этих по­лях, об этом ясном солнце. Как сказать: «Я понял поля, я понял солнце...»Р И все-таки это было именно то са­мое. В течение нескольких секунд я во всей полноте пережил ослепительное спокойствие этого дня. Дня, построенного прочно, как дом, где я был у себя, где мне было хорошо и откуда меня едва не выбросили. Дня с его утренним солнцем, с его высоким небом, с землей, по которой кто-то мирно вышивал тонкие борозды. Ка­кое сладостное ремесло! Потом на улицах я встречал дворников, подметавших свою часть этого мира. Я был им за это благодарен. И сержантам, охранявшим порядок на своем участке в сто метров. Как мудро был устроен этот дом! Я вер­нулся, обо мне заботились, и я любил жизнь. Вы не поймете этого, и никто не поймет. А я хотел бы заставить кого-нибудь понять. Почему вам безраз­лично все это? Почему вы не слышите меня? Он, как и его Маленький принц, мечтал быть услы­шанным всю жизнь — до последнего мгновения, когда не хотел быть услышанным, чтобы не опечалить никого уходом из жизни...