Интервью со знаменитым режиссёром из газеты "Азг", № 4 от 01.13.2006 г.
http://www.azg.am/?lang=RU&num=2006011303&sec=1
ИСТОРИЯ О КАРАБАХСКОЙ ВОЙНЕ ЕЩЕ НЕ РАССКАЗАНА
Тигран Хзмалян, режиссер и сценарист, бывший директор студии документальных фильмов «Ереван», автор множества художественных и документальных фильмов, обладатель ряда престижных международных премий.
«После распада Советского Союза, развала системы, в которой искусство позволяло человеку быть более-менее независимым и свободным, статус художника, человека, занимающегося искусством, культурой, резко изменился. Потому что сейчас мы отступили от сравнительно независимой позиции, свободного статуса и оказались в более зависимом положении. Если раньше доминировала, подавляла всех нас государственная идеология, то сейчас, как и во всем мире, мы подвергаемся давлению рынка», - считает Тигран Хзмалян. Рынок диктует свои условия. Об этом влиянии и его последствиях, а также о многом другом режиссер делится своими мыслями в представленном ниже интервью.
- Каково, на Ваш взгляд, состояние искусства в нынешнее сложное время рыночных взаимоотношений?
- Рынку необходимо нечто совсем другое. Совершенно понятно, что высокое искусство не может существовать в условиях рынка. К сожалению, оно может существовать только в условиях диктатуры - как сопротивление этой диктатуре. Или же, если эта диктатура или тирания просвещенная, то просвещенный тиран, типа какого-нибудь Римского Папы или Сталина (который, кстати, очень тонко понимал искусство), будет время от времени поощрять то или иное произведение того или иного творца. Хотя за это придется очень дорого заплатить, иногда даже жизнью. Сейчас мы платим не жизнью, а своим творчеством. Мы просто лишены возможности говорить и быть услышанными. Потому что для некоторых видов искусства, таких, как, например, серьезная симфоническая музыка, балет или кинематограф, необходима государственная поддержка. Если это настоящее искусство. Если же это не искусство в истинном значении этого слова, тогда рынок превращает балет в канкан, кино - в шутку, а театр - в балаган.
- Поговорим о массовой культуре в Армении и современном армянском кино.
- На протяжении нескольких месяцев 2005 года кино в Армении подвергалось молчаливому убийству. Я написал статью, которую озаглавил «Армянское кино родилось немым и умирает молча». Но такой немой смерти, как в Армении, кино нигде, очевидно, не испытывало. В начале года практически была задушена студия телефильмов «Ереван». А летом - приватизирована огромная киностудия «Арменфильм». И это абсолютно не вызвало никакого общественного резонанса - ни среди режиссеров, актеров, ни среди общественности.
- Чем Вы объясните это безразличие?
- На протяжении последнего десятилетия наши власти поощряют массовую культуру, которая занимается развлекательством и оболваниванием людей. Властям это необходимо для того, чтобы легче было управлять массами. Подобное происходит во всем мире. Блестящий пример тому - Соединенные Штаты Америки. Нигде искусство развлекать и оболванивать людей не доведено до такого высокого уровня. Мы - всего лишь скромные ученики, примерно как в области быстрого питания. Представьте, что в Ереване вдруг исчезнет улица Прошян (известная наличием многочисленных шашлычных, других объектов национальной кухни буквально на каждом шагу - ред.), и останутся только заведения типа McDonalds. Нечто похожее произошло уже в искусстве: у нас остаются те, кто развлекает, «щекочет пятки», кто издевается над людьми. Но не остаются те, кто пытается критиковать общество, быть честным хотя бы с самим собой. Те, кто пытается ругать власти. Это разрешается делать разве что в газетах, потому что газеты слишком дорого стоят, чтобы покупать их каждый день...
- В своих фильмах Вы обращались к теме карабахской воины. Как Вы думаете, может ли кино повлиять на ход урегулирования конфликта?
- Я был корреспондентом российских «Вестей» в Карабахе, и я видел войну глазами журналиста. Я снял фильм после карабахской войны, в 1996 году, и он - не о карабахской войне, а о войне вообще. Хотя, конечно, главным опытом для меня была карабахская война. Это художественный фильм - о деревне, в которой остались одни только женщины, и только один мужчина вернулся с фронта. Этот фильм получил главный приз в Турции, потом в России. Он называется «Черное - белое».
Что касается художественного фильма о карабахской войне - такого фильма в Армении, слава Богу, нет. Потому что война - это очень много жертв, война - это грязь, ложь, бардак, неразбериха, это плохие запахи... Должно пройти много времени, прежде чем мы сможем сделать серьезный, правдивый фильм о карабахской войне. Мне кажется, этот фильм не будет о ненависти. Я думаю, что самое лучшее, что мы сделали - это то, что мы не сделали ложного пафосного фильма о войне, не сделали фильма о ненависти, потому что с нашей стороны ни во время войны, ни после войны, в общем-то, большой ненависти не было. Ненависть не была нашей политикой, не была нашей идеологией. Это была война за существование, за свободу и за права человека.
И, тем не менее, документальные фильмы о войне были сделаны. Я тоже сделал один фильм. Большой, почти энциклопедический фильм о карабахской войне под названием «Освобождение Арцаха» сделал Роман Мирзоян. Это потрясающий 90-минутный фильм с изумительными хроникальными кадрами. Мирзоян делал его на студии «Ереван», когда я был директором, поэтому я могу сказать, что тоже участвовал в этом как продюсер.
Понятно, почему нет художественных фильмов: не то, что война еще не закончена - война для нас закончилась. Она закончилась, когда из Баку до Джейхана пошла первая нефть. После этого войны уже быть не может. Ее просто не допустят те, кто это сделал. Но война продолжается в головах людей, в головах политиков, потому что и здесь, в Армении, и там, в Азербайджане, властям выгодно пугать людей войной - так гораздо легче скрыть свое воровство. Свою некомпетентность. Любое обвинение может быть объяснено этим: «Мы же воюющая страна».
- Сколько же необходимо времени, чтобы люди поняли, что их просто запугивают?
- Это зависит от человека. Некоторые понимали это до войны, некоторые - во время войны, а кое-кто не поймет этого никогда. Я думаю, многое зависит еще и от того, смогут ли кино и средства массовой информации объяснить это людям. По мере своих сил я пытаюсь сказать это. Быть может, потому меня так редко подпускают к эфиру.
- Как, по-вашему, повлияла война на наши патриотические чувства?
- Все разговоры о патриотизме для человека искусства почти кощунственны. Ведь нельзя создать партию людей, которые любят своих родителей, - это смешно. Родина - это не политическое кредо, не платформа. Ведь не существует людей, которые строили бы свою политику на ненависти к своей стране. Поэтому я не понимаю разговоров о патриотизме. Национально-патриотическая идея в том смысле, в котором она становится предметом манипуляции у политиков, мне глубоко чужда. Но абсолютно необходимо понимание, уважение к своей стране, которое неизбежно приводит к пониманию и уважению людей другой страны. Именно искусство и, в первую очередь кино, должны делать это.
- Как представлен человек (азербайджанец или армянин) как индивидуум - со своими личными проблемами, трагедиями и ожиданиями - в фильмах о карабахской войне?
- Я думаю, что полноценного фильма о карабахской войне еще нет. Лучшие фильмы будут не о самой войне, а о «маленьких» людях, которые продолжали жить, понимая, что война не вечна, и что, все равно, мир был и будет. Нормальное состояние человека - это жизнь, а не убийство себе подобных. У меня есть весьма блестящие, на мой взгляд, идеи, я их не выдумал, я их подсмотрел на войне. История о карабахской войне и о людях на войне еще не рассказана. Необходимо еще некоторое время, чтобы ее осмыслить, чтобы можно было спокойно посмотреть на то, что произошло. Я думаю, что будут блестящие фильмы, книги. Я вижу сюжеты, которые будут сделаны, и вижу людей, которые сделают эти фильмы. Когда политическая ситуация перестанет быть такой - искусственно истерической, когда появятся деньги не только на кабаре и казино, искусство скажет свое слово, и оно успокоит народ. Потому что успокаивать людей - одно из свойств искусства.
- И что бы Вы тогда хотели сделать, какие осуществить идеи?
- У меня есть идея, смелая, может быть. Я предлагал ее пару раз коллегам из Азербайджана. Думаю, что мы сможем попробовать сделать фильм вместе - армяне и азербайджанцы. Это может стать одним из маленьких, но важных шагов к ... я не говорю - примирению, но пониманию ситуации. Пониманию взаимной трагедии.
- Может ли один фильм, одно произведение повлиять на общество?
- Если этот фильм будет сделан хорошо и честно, он непременно привлечет внимание международных структур. Даже просто коммерчески, потому что любой проект, который сейчас стали бы делать армяне и азербайджанцы вместе, несомненно, попадет в центр мирового внимания.
Я пытался это сделать, когда был директором студии, но сейчас мне труднее осуществить свою идею. Для азербайджанской стороны иметь дело с частным лицом не так легко, потому что там система культуры более зависима от государства, чем у нас. Нужна государственная поддержка, я бы один не справился с этим.
При первой же возможности я сделал бы этот фильм и, желательно, вместе с азербайджанцами. Сценарий не ущемляет ни одну из сторон, это грустная комедия времен карабахской войны. В Азербайджане уже сделали очень талантливый фильм с оптимистическим названием «Все будет хорошо», который еще не оценен в достаточной мере. Это короткометражная комедия. Оказалось, что мы можем смеяться сквозь слезы. А это очень важно.
