ПАХАНЫ НАЦИИ И ПАЦАНЫ ОТЕЧЕСТВА
В поисках утраченного пахана
Жил некогда в Армении совсем не плохой прозаик, симпатичный малый в молодости — Вано Сирадегян. Впрочем, он и сейчас жив, только в бегах. А если знакомого нет рядом, если он далеко-далеко, скажем, у аргентинских пастухов — гаучо, то разве его отсутствие — не то же, что полное исчезновение?
Этот начинающий писатель любил посиживать в редакционных буфетах за чашечкой кофе или стаканом сухого винца. Рассуждал о том, о сем, острил, на хорошеньких засматривался — нормально. Волна карабахского движения вознесла его на гребень. Он стал министром внутренних дел: раньше Вано интересовал внутренний мир героя, теперь — внутренние делишки антигероев. На этом посту он крупно проштрафился, санкционировав пару убийств, спланировав покушение...
Если хронологически, то, прежде чем окунуть руки в кровь, он стал паханом. Хронологически так вернее, но — психологическая неточность: не сама машина едет. Не сам стал Вано паханом, его сделали паханом тогдашний президент Тер-Петросян и десяток-другой пацанов отечества, безошибочно узнаваемых по какому-то лихорадочно-угодливому блеску в глазах, по не поддающемуся словесному описанию раболепному состоянию души, когда во вдохновенном восторге от личного подхалимажа готов тепло опи€сать собственные колени.
К министру льнули, министра славословили, министра возносили... Министра, но не человека! И этот недурственный прозаик, друживший с бокалом, возомнил себя паханом. Не ходил уже — шествовал, не говорил — изрекал голосом еле слышным, так что собеседник до красноты напрягался, стараясь не упустить ни словечка и удержать подольше в ушах слабый шелест интонации пахана.
Вы думаете, паханов рождает мама? Паханов рождают пацаны. Потому что для пацанвы жизнь без пахана — сплошная безотцовщина.
Экс-министр ВД и экс-мэр Еревана уже год в бегах. Интерпол его разыскивает. А пацанята что же? Да уж точно нашли себе нового пахана, это только чеховская Каштанка безутешно принюхивалась к чужим сапогам в поисках хозяина.
Тут оговоримся, пока не поздно: пацан — он пацан не в силу юного возраста или статуса начинающего негодяя. О нет! Я знаю пацанов с седыми висками, с морщинами вдоль и поперек физиономии, в редчайшие моменты задумчивости чем-то напоминающих восточных ашугов: со страшной концентрацией воли созерцают окрест, будто для того, чтобы потом воспеть струнами души. А на самом деле напряг — от мысли: что бы еще такое сделать, чтобы себе, во-первых, было хорошо, а другому, во-вторых, плохо.
Пацан — не возраст, пацан — не лексика. Пацан — миропонимание, -восприятие, -воззрение. И оно возможно только при единственном условии. О нем — чуть позже.
Пацанята учатся ползти
Подобно тому как короля играет свита, так и пахана играют пацаны. Их подбирают тщательно, точно в пажеский корпус, где столбом стоял основной вопрос — кто чей. Вообще домогающийся роли пахана, принцепса общества, поначалу окружает себя шустротой. Я знаком с журналистами-пацанами, денно и нощно озвучивающими мысли своего вожака. Если бы эти высказывания можно было конвертировать, то в совокупности они сложились бы в старую добрую двушку для телефона-автомата.
А пишущие братья, предающие огласке мнение первого лица, да так, чтобы никто не догадался о настоящем авторстве, стали просто неузнаваемы. Они хамят читателю, полагая, что острят, они говорят раздраженно и тем больше раздражаются, чем больше убеждаются в своей неубедительности. Как же без летописца с холодными наблюдениями чужого ума и чужому сердцу потрафляющими заметами?
Про пажеский корпус вспомнилось не случайно. На должности рекрутируются свои в доску (а что я нового сказал?). Буквально на днях у крытого рынка встретил немолодого соседа, собирающегося в дальний путь.
— А что мне тут делать? Пусть остаются те, у кого спина. — Конечно, «спина» он произнес как бы с прописной буквы.
Даже удивительно: столько памятников на древней земле армянской, однако памятник Спине до сих пор не воздвигнут. Думаете, частям тела не посвящаются монументы? Я сам видел памятник руке в центре Детройта. Рука, сжатая в кулак, — таков скромный памятник чемпиону мира по боксу детройтцу Джо Льюису. В камень воплотили силу плоти и духа. А протекционизм по сей день не увековечен, хотя материал на это дело под ногами валяется — ржавый металл.
Под рукой — длиннющий список дипломатов с расшифровкой против каждой фамилии: кто — чей. Обозначить его впору генеалогическим древом с пышными ответвлениями, шумящей листвой, где едва ли не всякий трепещущий листочек — чадо высокопоставленного чиновника, зять, племянник и еще черт-те кто. Отпочковавшись, эти листочки по осени ранней зрелости слетают с древа познания сладкой жизни, и ветер протекционизма уносит их к тридевятым царствам представлять библейскую страну. И они начинают такое представление, такое представление, что вам и не снилось.
В 1997 году в Ашхабаде армянский и туркменский президенты установили символический камень на том месте, где должно было быть построено посольство. Строили и строили... А когда построили, то первым делом из новостройки завился аппетитный дымок шашлыка. Вы думаете, армянские дипломаты, тоскуя по дыму Отечества, имитировали его (дым)? Почем знать... Но факт: вместо посольского здания теперь в туркменской столице дымит шашлычная. Согласитесь, на Востоке политику открытых дверей легче и проще проводить через шашлычную.
Скандал вокруг этого жареного факта развеялся быстро, как дым. Пошумели, повозмущались, чем-то там оправдывался глава внешнеполитического ведомства, потом прилетел в Ереван посол Арам Григорян и с пылу, с жару стал винить своего дипломатического подельника... А еще верительные грамоты вручал, когда приличествовало бы приятного аппетита желать.
В разное время в разных странах на дипломатическом поприще подвизались помощники тогдашнего президента Левона Тер-Петросяна, бывшего спикера Бабкена Араркцяна, их друзья, друзья их друзей, друзья тех, кто приходится другом их друзьям... И так до бесконечности. Паханат всевластвовал, простирая могучую длань над пацанами. Проблема отцов и детей перетекла в плоскость проблемы паханов и пацанов, где вовсе нет проблем. Точнее, эти проблемы решены тысячелетия назад некогда паханом полдревнего мира, первым царем государства Ахеменидов Киром Великим и владыкой Ассаргадоном, в чьем едином взоре Элам читал свою судьбу и чья речь законом звучала для Египа. Проблема двух «п» (пахано-пацаньи взаимоотношения), представьте себе, с той поры не прогрессировала, хотя и обрастала спецификой текущего момента. Ну, менялся лексический состав («мочить в сортире» — паханий неологизм, новое фразеологическое сращение), но не подходы. Они были и есть гибкие, как и сам статус двух «п», временами переливающийся из второго в первый. Умолкнем, Гоголь говорит, Николай Васильевич, о правителе канцелярии: «Прошу посмотреть на него, когда он сидит среди своих подчиненных, — да просто от страха и слова не выговоришь! гордость и благородство, и уж чего не выражает лицо его? Высматривает орлом, выступает плавно, мерно. Тот же самый орел, как только вышел из комнаты и приближается к кабинету своего начальника, куропаткой такой спешит с бумагами под мышкой, что мочи нет. В обществе и на вечеринке, будь все небольшого чина, Прометей так и останется Прометеем, а чуть немного повыше его, с Прометеем сделается такое превращение, какое и Овидий не выдумает...»
Пацанячий визг без насилия — во всяком случае, видимого — переходит в паханий рык. Или в его имитацию. За примером на сей раз надо ходить далеко, аж в самый Лос-Анджелес, куда недавно перебрался бывший посол Республики Армения в РФ Гагик Шахбазян. Пару лет (с 97-го по 99-й) он изображал, будто представляет национальные интересы в Москве. В действительности этот титулованный сановник, по свидетельству газетных хроник, раздавал и продавал дипломатические карточки, гарантирующие иммунитет тем, у кого иммунодефицит по части статей Уголовного кодекса, дипномера для роскоши и средств передвижения криминальным авторитетам... Пацаны вились вокруг него в кабаках, в долженствующих быть солидными коридорах представительства случались и драки.
И что же — этого, извините, посла взашей прогнали от престола? Нет, наивный читатель: он переехал в Ереван министром сельского хозяйства. Правил, правда, недолго и по-быстрому умотал в Лос-Анджелес, где его ждал роскошный собственный особняк. Там уже отработал паханьи рулады, призывая по местному телевидению не инвестировать в армянскую экономику, ибо деньги непременно будут сворованы. Ереванская пресса негодовала по этому поводу, а по-моему, экс-посол и экс-аграрник прав: кому, как не ему, знать, как прикарманивают финансы. Или мы столь инфантильны, что допускаем исчерпанность казнокрадов и казнокрадства с отъездом одной персоны за океан?
Свеженький пример. Как сообщает независимая ереванская газета, практика продажи дипномеров нашим посольством в России продолжается. На днях в Ереване замечена шикарная иномарка с дипномером, выданным в Москве.
И это вписывается в атрибутику паханов нации и пацанов отечества — иномарки, желательно с тонированными стеклами или с вуалью на заднем и боковых стеклах и «рифмованными» номерами. Хмыри, мнящие себя благородными джентльменами, — лилипуты, выскакивающие из штанов в порыве стать Гулливером. «Чем больше я размышляю о недавнем или давно минувшем, — вздыхает мыслитель античности, — тем больше раскрывается предо мной всегда и во всем суетность дел человеческих». Боже, какими же мелкими пакостями и гнусными делами забита великая дистанция мировой истории!
Дорого мне письмо классика национальной литературы Ованеса Туманяна поэту Аветику Исаакяну (его высоко ценил Блок), жившему тогда в Венеции: «Говоришь, ежели времена подходящие, — скажи, приеду. Для нас таких подходящих времен не было и, быть может, не будет, но ты приезжай. Приедешь, увидишь, что край наш разрушен, народ наш перебит, оставшиеся в живых надломлены, ряды друзей и близких поредели. Увидишь, как много досталось на нашу с тобой долю из этого мирского океана горя, но приезжай».
В скобках
(При уровне грамотности населения Армении в 99% уровень бедности наших граждан составляет 55%, что соответствует примерному уровню бедности населения ряда африканских стран.
Эти данные взяты из годового отчета Программы развития ООН по Армении. Здесь же сообщается, что возраст трети всех безработных в республике ниже 30 лет).
Ползем, не отвлекаясь
Паханы нередко косят под учителя и изображают свои взаимоотношения с пацанами соответственно. Вот стоит перед Матенадараном, хранилищем древних рукописей, памятник создателю армянского письма Маштоцу. На коленях перед ним, Учителем, отрок, Ученик. Конечно, олицетворение высказывания из «Книги притчей Соломоновых»: «Познать мудрость и наставление, понять изречение разума. Юношам дать смышленость...»
А какова, мягко выражаясь, доморощенная мудрость паханов? Держись своих, не подведи клан. Представляете, если крошка-сын придет к такому отцу и спросит: что такое хорошо и что такое плохо? Впрочем, зачем ему задавать простодушные вопросы, когда одного взгляда на телеэкран достаточно, чтобы провести мысленно демаркационную линию между добром и злом. С трибуны Национального собрания частенько вещают депутаты — обладатели кличек. Да, да, кликух! Не тех, что приклеивают озорные одноклассники или дворовая ребятня, а тех кличек, коими нарекают в мире авторитетов, в пространстве, разграфленном не в линеечку, но в суровую клетку. И еще иные избранники электората (уместнее сказать — электорта, ибо голоса куплены за чечевичную похлебку), метящие в президенты, без зазрения совести выходят на публику в окружении пацанвы постарше и паханвы помладше и разговаривают через губу, а если сердятся, то растягивают слова угрожающе. Это они — отцы нации?! Это они — сыны Отечества?!
Петушитесь, черт с вами, но петушитесь на своем навозе.
Ненужное для неучей
Итак, что является питательной почвой для торжества двух «п»? Отсутствие диктатуры права, не работающие законы. Этой общественной болезни поставил диагноз еще Тацит. Он же дал рецепт излечения. Третья книга «Анналов». Короткая и важная цитата: «...Некоторые народы либо сразу, либо после того как им стали в тягость цари, предпочли управляться законами. Сначала, пока души людей были бесхитростными, — и законы были простыми; самые прославленные молвой — это составленные Миносом для критян, Ликургом для спартанцев и более многочисленные и сложные — написанные Солоном для афинян. У нас Ромул повелевал по своему усмотрению; затем Нума связал народ религиозными обрядами и божественным правом... но главным создателем законов, которым должны были подчиняться даже цари, был Сервий Туллий».
Нация без отца — сирота. Страна без закона обречена на поругание паханов и пацанов. Та же участь в краю беззаконий.
Паханы и пацаны прикрываются дураком — это им, им закон не писан. И пока не писан, они родину обдерут, как липку, народ разденут и голым в Африку пустят, покуда честной люд покорно будет чтить десять нравственных заповедей и терпеть во имя Отца, Сына и Святого Духа. У них молитва другая, про себя произносимая и самая кощунственно-сволочная из всех заклинаний: «Во имя Пахана, Пацана и дьявольского духа».
Не молитва, а клятва. Не Ганнибалова, а каннибальская.
